Бат Вячеслав : другие произведения.

Бесконечный цикл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О любви и глупости В архиве RaR

  

Бесконечный цикл.

  
   Часть 1. "Reset"...
  
   Два полукруглых уголька смотрели на меня внимательно и тревожно. Я невольно отвел глаза, но ощущение тоски только усилилось. Мне всегда было жалко бродячих собак. Если предположить, что теория реинкарнации верна, то наверняка в одной из предыдущих своих жизней я был собакой, причем, скорее всего, собакой бездомной.
   Их было несколько, разнокалиберных и разномастных. Они ловили своими потрепанными боками последние лучи увядающего, осеннего солнца и с надеждой посматривали в мою сторону.
  -- Его маму любили доберманы! - невольно улыбнулся я.
   А ведь он действительно доберман. Черте что творится в этом мире. Вот уже и доберманов стали выкидывать из дома. Докатились! А впрочем, каждый четвероногий и даже хвостатый, независимо от его социального статуса, должен иметь верного друга!
   А может братишка, ты просто убежал, за какой ни будь ушастой подружкой, и твоя милая хозяйка выплакала озеро слез, а заодно извела сотню носовых платков в тщетных поисках своего любимца?
  -- Ну, что молчишь, черная морда? Точно! Так я тебя и назову: "Черномордин".
  -- Эй, "болезный", а не пора ли нам подкрепиться? Что-то там Ленка положила? Ленка - замечательная женщина, правда, не совсем счастливая. А впрочем, пардон! Я ведь тебе её даже не представил. Елена! Жена? Почти угадал. Жена, моего друга и компаньона Гарика а так же, по совместительству, как и выше указанный субъект, - мой лучший друг. А ты, что подумал? Имя Елена, дружище, это мой крест....
   Ещё в детстве тетя Аня, соседка по подъезду, погладив меня по лысой голове, сказала:
  -- А у тебя Андрюшенька две макушки. Счастливым будешь.... Всю жизнь рядом с тобой будут Елены идти. Елена прекрасная и премудрая.
   Уж если тетя Аня что сказала, значит, так тому и быть. Её все соседи за глаза звали не иначе как, Анька-колдунья. Я ей поверил:
  -- Теть Ань, а зачем мне их две штуки? И прекрасная и премудрая?
  -- А это, сынок, так бог дает...
   Целую неделю дворовые пацаны приставали ко мне: "Андрей-воробей, где твои прекрасная и премудрая царевны - лягушки?".
  -- А знаешь, она в чем-то была права, только Елен оказалось не две, а гораздо больше. Вот смотри. Первую мою любовь - звали Елена, первую женщину - Елена, лучшего друга - тоже Елена. Да и вообще по жизни Елены меня в покое никогда не оставляли.
   Болезный "Черномордин" согласно кивнул и поиграл ушами.
   Я понял намек и проворно нырнул в салон своей красавицы "волвенки". Желанный пакет оказался в дипломате, за передним сиденьем пассажира. Развернув его, я стал методично скармливать новому знакомому Ленкины бутерброды. Самому есть не хотелось. Впрочем, не беда! Больше "Черномордину" достанется.
  -- "А ты брат, давно видно кочуешь!?" - в ответ он судорожно сглотнул слюну и согласно кивнул.
   Его коллеги, почувствовав запах съестного, начали медленно выдвигаться в нашу сторону, явно рассчитывая, подкрепится. "Болезный" тревожно посмотрел в их сторону, затем обратил настойчивый взор на меня. - "Давай по быстрее, что ли!?". А ещё в его взгляде я вдруг уловил лучик надежды: - "Может быть, ты возьмешь меня с собой? Смотри, какой я хороший!"
  -- Извини друг! Я сам веселый. Не куда мне тебя брать! Нет! Квартира то у меня есть, можешь не сомневаться, с московской пропиской! Все как положено. Только вот бываю я там не так уж часто, как того требует моральное и эстетическое воспитание героической личности вроде тебя. Все больше по друзьям скитаюсь или сижу на работе.
   "Черномордин" печально вздохнул, лизнул край дверной обивки, и наклонил голову.
  -- О чём это ты? Ах да! По какому случаю я доставил тебе кучу бутербродов?
   А, правда! Зачем я приехал в этот город, где навсегда осталось мое сердце, и где я не был вот уже почти пять лет, с тех пор как отец, после смерти матери, взял и женился на другой женщине?
  -- Вопрос сложный! А, впрочем, может быть наоборот, простой. Очень уж мне захотелось повидать одну, вернее, одного человека. Какого? Я тебе брат не скажу, потому что живет этот человек недалеко отсюда, а ты возьмешь и разболтаешь по округе. Знаю я вас, говорунов "Черномординых".
   В жизни случаются ситуации, когда чувствуешь, все, больше так жить не возможно. Пойми, так уж устроен человек. Он может устать от всего, даже то того, что ещё вчера казалось самым привлекательным, интересным и главным в жизни. Тогда, возникает непреодолимое желание остановиться на месте и перевести дух или даже плюнуть на все и вернуться назад, в прошлое. Гонка по жизни, даже если она и проходит по спирали, очень утомительное занятие.
   Гарик сказал: "Поезжай Андрюха, развейся! Проект "Глобус пять БИ" ты закрыл. Я здесь за тиражированием присмотрю". И Ленка кивнула, поезжай мол, бродяга, отдохни, разберись в себе! И что-то насчет отца, мол, ты не прав, давно вам пора уже помирится. Да и мы тут от тебя отдохнем.
  -- В принципе, они неплохие ребята! Особенно Ленка. Мудрая женщина и настоящий друг! Эх, повезло же Гарику, жаль, только он этого не ценит. Гарик тоже ничего себе, правда до женского пола уж очень охоч, обижает Ленку. У нас с ним совместная фирма, по разработке и распространению программных продуктов для персональных компьютеров. Ну, ты должен знать! Достаточно известная в России фирма "Глобус_Soft". Что, не слышал? Нет!? Странно! Нас многие знают! Особенно компьютерщики. Ну же! Нет!? А я думал ты старый хакер...
   В ответ "Черномордин" произнес только краткое "ух...". И то хорошо! Вот у нас уже и диалог завязывается.
  -- Что мы только не разрабатываем, бухгалтерские программы, и компьютерные игры, Web сайты и разнообразные энциклопедии. Тебе кстати не требуется разработать собачью энциклопедию? Нет? А как насчет собачьего порно-сайта...? Смотри, если передумаешь, дай знать. А то "...у Нимфы разве ж это товар..." - припомнил я лозунги родоначальника отечественной рекламы мастера Безенчука, - Мы ещё немного компьютерной техникой, и комплектующими частями подторговываем. А впрочем, всеми организационными делами занимается Гарик. Он у нас главный босс. Я же по натуре своей программист. Был им и останусь. Я это дело люблю и умею делать. Программы щелкаю, не хуже, чем ты со своими блохами разбираешься.
   "Черномордин", словно в подтверждение моих слов, уселся и принялся с удовольствием чесать ухо задней лапой, я же, не обращая внимания на экстравагантные выходки своего собеседника, продолжал рассказ:
  -- Беру я бутылку "Белого Аиста", отец его раньше очень любил, прыгаю в машину и еду сюда. Думал, уж в выходной то день народ отдыхает и сидит дома. Оказалось - нет! Оказалось, что выходные дни мои родственники предпочитают проводить в разъездах. Может, они укатили развлечься в швейцарские Альпы? Ты не в курсе? Нет, ну тогда мне остается только одно, сидеть тут и с тобой болезным общаться, поскольку квартира закрыта, на звонки в дверь никто не отвечает, а значит, внутри ни кого нет. Все ушли за колбасой!
   "Черномордин", услышав знакомое слово, внимательно посмотрел на меня.
  -- Это присказка такая. Всё брат, слопал ты все мои запасы. Закончилась наша сладкая жизнь!
   Поняв, что тревога ложная, он зевнул и, не прощаясь, гордо потрусил по своим делам, куда то за угол дома.
   Вот так всегда. Только найдешь родственную душу, глазом не успеешь моргнуть, как праздник общения закончился. Гарик говорит, что нет надежнее друга, чем компьютер. Может он прав?
   Пора пройтись, в очередной раз проверить, не появился ли кто-нибудь там, в теремочке. "Волвенка" пискнула сигнализацией, я поднялся на второй этаж и позвонил в знакомую дверь. А обивку пора менять. Впрочем, отец, личность всегда занятая и никогда не страдающая особой тягой к поделкам из журнала "Умелые руки".
   Теремочек, как и ожидалось, оказался пустым. Ну, братцы! Где ж вы шляетесь то? Уж и солнце зашло за тучи. Того и гляди дождь пойдет. Скоро станет совсем темно и страшно.
   Я присел на лавочку возле подъезда и закурил. Вокруг машины играли в салки местные ребятишки. Спросить их, что ли, куда подевались мои драгоценные родственники? Мимо прошла женщина с авоськой, подозрительно окинув меня взглядом старого чекиста. А может быть, ей просто понравились мои новые очки? Кажется, я её помню...
   Самое смешное, состоит в том, что в этот дом мы въехали примерно за год, перед моим отъездом в Москву, на учебу, а потому друзей и знакомых у меня здесь практически не было, я и соседей то почти не знал. В таком возрасте все друзья остаются на старом дворе. Можно было конечно рвануть туда, тем более это, совсем рядом, но, что-то меня удерживало на месте. Наверное, в природе, расстояние и время взаимосвязаны между собой и двести метров помноженные на пять лет дают совсем другой результат, чем видится на самом деле.
   А может, я действительно соскучился по отцу и теперь гораздо лучше понимаю его поступки? В конце концов, тяжело все время жить вчерашним днем, независимо от того каким он был, плохим или хорошим.
  -- Земеля! Где здесь девочки живут!
  -- Какие девочки? - вздрогнув от неожиданности, я внимательно посмотрел на покачивающегося из стороны в сторону, словно маятник часов, молодого джентльмена, одетого в модный, с особым шиком измятый пиджак местной швейной фабрики "От лужи к луже".
   Вообще то, я не очень хорошо разбираюсь в людях, так и Ленка всегда говорит, после очередной неудачной попытки женить меня на своей избраннице, но данный экземпляр был классифицирован быстро и точно. Джентльмен имел типичное лицо потенциального алкоголика. Косвенно это подтверждало и горлышко початой бутылки водки, кокетливо торчащее из бокового кармана пиджака.
  -- Какие девочки?
  -- Что ты земеля, совсем..., не знаешь, какие бывают девочки? - искренне удивился джентльмен.
  -- Извини братан! Я не местный! Я не давно сюда приехал. Минут десять назад..., наверное, - зачем - то соврал я.
  -- Как!? Ты, уже десять минут как сюда приехал и до сих пор не знаешь, где здесь девочки живут? - его изумлению не было границ.
   Я виновато развел руки в стороны и промолчал.
   -Эх! Ё...! - только и смог выдавить из себя джентльмен, указал на початую бутылку, покачал головой и возмущенно хрюкнул.
   Я проявил малодушие и покривил душой. Каюсь! Я, конечно же, знал, где девочки живут! Знал, где они есть всегда и в достаточных количествах. Скажу больше, мне очень не хотелось обижать столь милого джентльмена. Такие экземпляры в обиженном состоянии ведут себя не всегда адекватно ситуации.
  -- Тебе друг, нужно на "Тверскую"! - посоветовал я.
  -- А где это?
  -- Да, в общем, довольно далеко отсюда!
  -- Странно! А мне сказали, девочки где - то тут..., рядом живут! Выпить хочешь?
  -- Нет спасибо!
  -- Тогда покажи, как пройти...
   Я задумался, ориентируясь на местности. Так, черт возьми! Там у нас значит запад, сзади восток, справа север, слева юг. Соответственно, Москва, должна, находится примерно там. Ага! Точно! Там!
   Я уверенно указал направление предполагаемого выдвижения. Получалось, мимо опустевшей детской песочницы, в сторону родной, "без заборной" школы.
  -- Спасибо земеля! А то смотри, хочешь, давай накатим? - ткнул непослушным пальцем он в сторону детской беседки, при этом его лицо, его жесты источали столько искренности и непосредственности, что от умиления я чуть не заржал точно боевой конь.
  -- Благодарю. Не стоит. Тебе, до "Тверской" ещё пилить и пилить, горючего много понадобится.
  -- Ну, братан - выручил! - несколько раз повторил он слова благодарности, и двинул в указанном направлении, где по моим расчетам должен был, в конце концов, пересечься с "Тверской", шарик то ведь, круглый!
   Из подъезда выкатилась толстая собачонка, ведущая на прогулку щуплого мужичонку в спортивном костюме. Нет, странная ты все же штука - судьба! Породистого добермана определяешь в бомжи, а глупую дворняжку делаешь своей хозяйкой.
   Люди сошли с ума, и заботятся об электронных придурках, в то время как живые питомцы голодные и холодные бродят по улицам. А что!? Это идея! Вернусь в Москву, разработаю новую компьютерную игру.
   Что - то типа "Подбери и воспитай себе друга", причем с обязательным условием действительно подобрать на улице, какую ни будь божью тварь, например кошку или собачку. "Геймеры" - народ чудной! Вот игра "Вырасти президента" - хорошо пошла.
   Я поймал себя на мысли, что по профессиональной привычке, невольно продумываю иерархическую структуру классов новой программы. Нет! К черту! Я же в отпуске!
  -- Здравствуйте Степан Романович!
  -- Здравствуй Алечка!
   Кто это там здоровается с толстой собачонкой? А, пардон мадмуазель! Извините! Ну, конечно же, не с ней. Вы здороваетесь с её мужичонкой.
   Справа от моей лавочки, на асфальтированной дорожке пристроилась парочка. Надо же, как тихо подкрались! Я и не заметил. Жаль, никого из них не знаю, это уже не мое поколение. Боже, какой же я уже старый
   . О чем это они интересно там шепчутся. Прислушаемся! Что значит некрасиво!? А, сидеть вот так весь вечер красиво!? Ага! Просится в гости!? Знакомая ситуация! Ну, только что ж ты так робко и без фантазии!? Взял бы брюки располосовал по шву. Вон хоть и об мою выхлопную трубу... или в лужу случайно упал. А так, что? Скука одна! И детский лепет. Ну, давай, обнимай, обнимай её....
   Женщины, как правило, не любят робких ребят без фантазии
   Вот! Вот! Давай! Давай, а то она тебе будет парить мозги про всякие там рефераты! Действуй! Ух, черт, ну это ты уж слишком. Женщины любят нахальных и настойчивых парней, да и девушки любят, но извини, не до такой степени, да ещё и на виду у всего двора. Эх, молодежь! Ни какого чувства меры! Всему вас учить нужно. А небо то затягивает, как бы дождик не пошел! Может рвануть к тетке, в центр, пока ещё не поздно? Как там говорил "Пятачок" отправляясь на экскурсию по мясокомбинату - "Кажется дождь, собирается?".
   Мимо простучали каблучки. Алечка отправилась домой. Одна. Да, не повезло тебе парень! А ты не расстраивайся! Жизнь ещё научит. Плохо только, что поздно, а впрочем, девчонка ничего особенного, серенькая, худенькая, нет, не в моем вкусе, так что не переживай бродяга....
   Девушка распахнула дверь подъезда, и на мгновение, задержавшись у порога, отвесила своему расстроенному кавалеру хорошую порцию воздушного поцелуя. Моральная компенсация. Я находился на линии огня и тут же среагировал, сделав жест рукой, якобы вытирая лицо, словно, прощальное прости, случайно попало в меня. Девчонка озорно улыбнулась, и исчезла в чреве поглотившего её подъезда. Страдалец вздохнул и, посмотрев на часы, неспешно направился к трамвайной остановке. Я снова один!
   Ну что? К тетке? Или пройтись по старым друзьям? Кто ни будь да приютит. А может звякнуть Ленке. Стоп! Ты же решил отключить мобильник на время отпуска, решил, значит исполняй. А может, просто побродить по городу? Нет! Лучше покататься, все-таки машина - это моя территория.
   Вы никогда не обращали внимания на свое первое впечатления от того места, где вы когда-то побывали, когда-то, но очень давно, и к которому возвращаетесь снова? Я, например, всегда чувствую себя в этом случае неловко. Вроде все знакомо, но в тоже время какое-то не такое как раньше. Трава менее зелёная, люди не те. Простите, а куда тогда те, старые подевались? Ну, правда?
   "Волвенка", словно уловив моё смятение, привычно пискнула сигнализацией, я открыл дверь, примеряя ключ зажигания к отверстию замка, бросил последний взгляд на силуэт отцовского дома, по лобовому стеклу зашуршали первые капли дождя. Вот так номер! В кухонном окне горел свет!
  
  
   На этот раз сомнений не было! В теремочке явно кто-то жил. Отзыв "Секундочку!" только укрепил мою уверенность в этом. Я злорадно улыбнулся и с чувством, повторно нажал кнопку звонка. Девчонка! Как это я сразу не сообразил!
   Несколько раз после своей повторной женитьбы отец звонил мне, и даже один раз, под новый год, явился собственной персоной, чем наверняка испортил праздник Гарику и Ленке. Разговора у нас с ним не получилось, и пришлось моим друзьям тащить его с собой в ресторан, не бросать же человека в новогоднюю ночь одного, тем более, если его родной сын надрался как свинья и укатил на такси к очередной своей подружке в "Ясенево".
   Отец тогда что-то пытался объяснить, рассказать. Припоминаю! Какая хорошая и несчастная женщина встретилась на его пути, и как она похожа на нашу маму, этим, кстати, он весь разговор и испортил!
   Вдохновенно говорил о её несчастной дочурке, которую собирался усыновить, странно только почему ж не удочерить то, о том, что её родной папаша будто бы буян и пьяница, а может наоборот разведчик и геройски погибший герой, сейчас уж и не вспомню...
   Да! Всё сходится. Не ожидал только что сестренка у меня такая взрослая. Ничего, пусть посуетится. Взяли моду такого ценного гостя держать в подъезде собственного дома.
  -- Кто там?
  -- Проверка технического состояния кухонных чайников! Служба "АшТиТиПи"! - выдал я первую умную мысль, которая пришла в голову.
   В стане противника на мгновение произошло легкое замешательство, затем замок все-таки клацнул, и дверь приоткрылась на длину цепочки.
   Большие удивленные глаза строго осмотрели меня сверху донизу и обратно. Было в них, да и в их хозяйке, что-то непосредственное и детское, как говорится маленькая собачка - всегда щенок.
  -- Здравствуй сестренка! Вот я и вернулся! - изобразил умиление я - Ты не рада мне?
   Она на мгновение остолбенела, а затем, глаза стали оттаивать, пока не превратились в два карих, слабо светящихся уголька.
  -- Вы Андрей? Извините, как же я вас не узнала ещё там, на улице!
   Теперь пришла моя очередь изумляться. Интересно, а как это она меня должна была узнать там, на улице, если мы видимся в первый раз в жизни, а впрочем, что я говорю, есть же семейные кино и фото архивы.
  -- Сложно было разглядеть в толпе мою скромную персону! - с издевкой буркнул я.
  -- Ой, проходите - сконфузилась она и, сдернув цепочку, впустила меня в лоно, отчего дома.
  -- А где остальные? - уклончиво поинтересовался я.
  -- А они здесь не живут! Вернее, летом и осень почти не живут, - она немного волновалась, впрочем, это взаимно. - Летом и осенью они живут в нашем..., вернее в своем доме в Шибинце. Это поселок такой.... Тут недалеко от города! У нас..., у них там свой дом, участок, урожай кое какой.... А я вот иногда в квартире ночую, когда нужно в институт пораньше. Знаете, с утра автобус может не пойти, да и вообще здесь ближе и все такое....
  -- Знаем, знаем наблюдали. И поселок мы ваш тоже знаем.
  -- Да! Вы проходите, проходите - стушевалась она.
  -- А может, я лучше в поселок поеду!? Я на машине!
  -- Да как хотите. Но, без меня, вы там всё равно ничего не найдете. К тому же вон ... дождь припустил. Вы к нам надолго?... Ой, извините!
  -- По обстоятельствам.
  -- Вот что! Проходите, посидите пока. Телевизор включите, хотите, музыку послушайте. Вы что больше любите? А я пока на кухне соображу.... Вы, наверное, есть хотите?
  -- А что по мне это заметно?
  -- Есть немного! Располагайтесь, вы ведь дома, а потом мы всё решим. Хорошо?
  -- Добро! С пивом - потянет! - было в её улыбке что-то интересное и завораживающее, что-то такое, что заставило меня улыбнуться в ответ.
  
   Пока она резвилась на кухне, я прошел в большую комнату.
   Вас лишали, когда ни будь отчего дома?
   Нет! Я не про всякие там "Вон отсюда! Ты мне больше не сын и не дочь!".
   Это всё не то, хотя, по правде сказать, тоже, наверное, неприятно. Я про внутреннее ощущение, отчего дома. Когда всегда и везде, и когда трудно и когда хорошо, вспоминаешь то место, где провел свои самые счастливые и беззаботные часы и куда при желании всегда можно спрятать на время свой разбитый корабль, где ему всегда рады, и где всегда радостно и немного грустно тебе самому. Когда, что бы ни случалось, ты спокоен и уверен в своих тылах и знаешь, пусть, и, понимая в глубине души что всё это эфемерно, есть на земле место, где способны простым участием разрешить все твои проблемы.
   Вас лишали, когда ни будь этого чувства? Если да, то вы прекрасно поймете мое состояние, если нет, то поверьте мне на слово, это очень и очень грустно.
   По большому счету, эта квартира, никогда не ассоциировалась у меня с понятием "Отчий дом", она лишь была тем хрупким мостиком, туда, в далекое и дорогое прошлое, в старое и тесное однокомнатное жилище, в тот самый двор, где мы жили все вместе: мама, папа и я. Туда, где остались мои друзья, где я бросил свою любовь, и где навсегда распрощалось со мной мое детство. Теперь, этот мостик был разрушен и я вдруг понял, что за тягостное и навязчивое чувство преследовало меня последнее время. Поплачьте надо мной! Перед вами человек лишенный иллюзий и отчего дома.
   Многое здесь было так, как и раньше. По крайней мере, в большой комнате, которую мама гордо именовала залом. И стенка из темного дуба, и мой художественный фотопортрет "времен Очакова...", и книги, их даже стало ещё больше. Но все это было не моим, чужим и странным. Другой телевизор? Компьютер и новый столик? Это все ерунда. Главное не в этом. Обои другие, не мамины, и запах совсем другой, вот, наверное, что главное...
  
  
  -- Прошу прощения за столь скудный стол! Я сегодня гостей не ждала!
  -- Что вы! Мадмуазель! Какие проблемы! Тазик жареной картошки и одна сосиска на двоих это же просто здорово! Прямо как в студенческие времена!
   Улыбается она чудно. Мягко и весело.
  -- Стоп! У меня ведь тоже есть деликатесы! Вот! Бананы и даже шоколад! Были ещё бутерброды, но я их от щедрот души своей скормил "Черномордину".
  -- Что, тому самому?
  -- Да нет! Тот самый - это Черномырдин, а у вас тут - свой есть! Ладно! Гулять, так гулять завтра ещё ведро купим! - я достал из дипломата бутылку "Белого Аиста" - Извините, шампанского нет!
  -- Наверное, споили "Черномордину"?
   Не дурно. Один, один! Я улыбаться тоже умею, пусть и не так красиво.
  -- Ну, за знакомство и на ты! Андрей!
   Как воспитанный человек, я знал, что мужчине неприлично первым подавать руку даме для рукопожатия, мне просто очень хотелось проверить теплые у неё руки или холодные. Видимо общение с раскаленной сковородой не прошло для них даром...
  -- О, Вы знаете, это мне, по странному стечению обстоятельств, известно! Аля!
  -- А знаете ли Вы, что это мне тоже известно, и тоже по странному стечению обстоятельств! Когда я, одинокий и неприкаянный ждал своего счастливого часа на грязной лавке у подъезда, Вы мадмуазель неосмотрительно соизволили поздороваться с одной очень толстой собачонкой.
  -- Так уж и с собачонкой? А знаете ли Вы...
   Что ж вместе оказывается, мы тоже неплохо можем улыбаться и даже смеяться иногда.
   Ух! Коньяк, это сущий ад! Нужно было, попросить Ленку выбрать чего ни будь стоящее.
  -- За знакомство до дна! До дна...
  -- Я больше не могу!
  -- Как не могу? У нас ещё тост за встречу!
  -- Вы, Злой!
  -- Не Вы, а ты. Ну, договорились же....
  -- Ну, хорошо! Ты, который Вы, злой!
  -- Спасибо на добром слове!
   Две рюмки и горячая, жаренная с луком картошка, сделали свое дело. Я вдруг посмотрел на мир с другой, подветренной стороны. Нормальная девчонка, по крайней мере, неглупая и даже местами веселая. Уж она то, действительно не виновата, что так сложилась жизнь. Расслабься парень, будет день, будут и мандарины.
  -- Аля! Теперь, как говорил классик эпистолярного жанра, расширим и углубим наш консенсус.
  -- В каком направлении?
  -- Извиняюсь, как понимать в каком направлении?
  -- Углубим!
  -- Ах да! В прямом конечно! Пару слов для прессы о себе, о своих детях, о теще....
  -- Ну, если о теще, тогда, пожалуйста. Студентка...
  -- Комсомолка?
  -- Нет, туда не берут, говорят, некрасиво смеешься.
  -- Позволь с ними частично не согласится. Улыбаешься ты очень даже ничего. Как тебе мой комплимент?
  -- Как сказал другой классик, из противоположного, ассоциативного ряда - "Добро! С пивом потянет!"
  -- Злая! Мадмуазель! Берем рюмки и пьем за добрых женщин. Мужчины пьют стоя.
  -- Сэр! С вашего позволения я пропущу этот тост и присоединюсь к Вам в следующем: "За невредных мужчин".
  -- Добро! Тогда рассказывай!
  -- Итак, студентка второго курса педагогического института по кафедре "Иностранные языки".
  -- Надо же, все просто сошли с ума! Давно на Руси не было такой тяги к иностранным языкам. Что ж - это похвально, но главное чтобы свой язык не забывали, а то лет так через десять не у кого будет спросить: "Как пройти в библиотеку?" Судя по вашему характеру, можно заключить, что мадмуазель изучает японский язык? Нет! Неужели "Шпрехаешь дойчь"? Ах да, извини, конечно же "Дуешь в инглиш"? Сейчас большинство доморощенных полиглотов делает это.
  -- English and Deutshe! Specialization the English language.
  -- What clever girl! Buy to itself chocolate!
  -- Ok! -засмеялась она - Что ещё рассказать? Детей пока нет!
  -- Будут! С твоими то данными это не сложно устроить...
  -- Спасибо за заботу! Тещи тоже нет, за ненадобностью, да и свекровью она будет называться,... если будет.... Так! Что ещё? Интеллект средний, но разносторонне развитый, есть тяга к совершенствованию. Сейчас, например, стараюсь изучить компьютер и осваиваю Internet, а потому, Сэр, ваш теперешний приезд я склонна считать для себя подарком судьбы.
  -- Как я счастлив! О чём разговор, поможем! Многого обещать не могу, но почту за честь научить вас мадмуазель включать и выключать этот чудо агрегат.
  -- Буду очень обязана! Что ещё? Ах да! Не имела, не привлекалась, не состояла.
  -- Это в браке?
  -- И в браке тоже. Внешность, или как, там вы компьютерщики говорите, интерфейс? Интерфейс обыкновенный.
  -- Так, так, так... по подробнее, пожалуйста, стиль, размеры и все такое прочее. К стати лучше говорить не обыкновенный интерфейс, а, например, стандартный.
  -- Как Вы любезны! Спасибо учту! Волосы светлые...
  -- Стоп! Помедленнее! Я запишу, чтобы случайно не забыть! - дурачился я, водя грязной вилкой по клеёнчатой скатерти кухонного стола - Итак, волосы - светлые, но заметь, отдают в рыжину, а ведь не зря в народе говорят, что рыжая - значит хитрая. Записываю: хитрая, светлые, но рыжие, короткие....
  -- Глаза карие, но... длинные...
  -- Великолепно мой любимый цвет и мой любимый размер.
  -- Рост метр шестьдесят пять шестьдесят шесть....
  -- Ничего, это не порок. Размер обуви ...
  -- Тридцать четыре...
  -- Отлично! Остальные параметры?
  -- Остальные параметры огласке не подлежат. Военная тайна!
  -- Ах, ты моя партизанка. Ну ладно этот пробел мы восполним позже. Не люблю, знаешь ли, когда информация не полна.
  -- А как там насчет "My Surname"? Ах, нет! Стоп! Я сам угадаю, - и закатил глаза к потолку, - Есть! Ваша фамилия, мадмуазель должна звучать не иначе как Де Пампадур... А?
  -- Хутовы мы, - по-детски комично склонила она свою хитро - рыжую головку.
  -- Вы никак с юга будете?
  -- Волжские мы, - все в том же ключе покачала она головой.
  -- Значит, Вы мадмуазель из потомственных бурлаков будете?
  -- Из потомственных бурлачек. Откровенность за откровенность, - положила она подбородок на свой маленький и горячий кулачок.
  -- Стоп! Стоп! Стоп! Сначала тост объявленный дамой.
  -- За невредных мужчин? Ой, нет, мне хватит! Мне ещё реферат дописать нужно.
  -- Ну, насчет реферата ты будешь своему "гаврику" заливать.
  -- Правда, правда!
  -- К тому же, по опыту знаю, что бы реферат получился, "рефератист" должен созреть и дойти до кондиции.
  -- Андрей! Вы смерти моей хотите. Мне правда хватит. Это же коньяк! Завтра голова будет болеть, и вообще буду сидеть на лекции как сонная лошадь.
  -- Ну что за молодежь пошла? Нетренированная какая то! Мы помнится - ух! Только дай!
  -- Ну, тут Вы не правы, современная молодежь еще более "ух" чем вы, и ждать не будет, когда ей что-то дадут. Сама возьмет!
  -- Опять на Вы? - погрозил я ей пальцем.
  -- А как же я буду разговаривать на "Ты", с человеком, которого совсем не знаю. Требую восполнить этот пробел.
  -- Ну, хорошо, если мадмуазель требует...
  -- Мадмуазель требует!
  -- Тогда пеняйте на себя! О себе или хорошо или ничего!
  -- Ну, Вы и скажете тоже...
  -- Итак, в меру высокий шатен, но красивый! - я повернулся из стороны, в сторону демонстрируя свои предполагаемые достоинства.
  -- С небольшой натяжкой, принимается - улыбнулась Аля.
  -- Люблю компьютеры, собак и автомобили. Неоднократно привлекался к сбору металлолома в школьные годы. Имею кучу вредных привычек и профессиональных "глюков", а также трепетный и нежно ранимый центральный процессор. В браке не состою, связей порочащих меня на данный момент тоже, к сожалению, не имею. Живу интересной и содержательной жизнью, от монитора, к монитору...
  -- И как же доходят до такой жизни?
  -- О! Это очень просто....
  
  
   В том, что самой тяжелой книгой является учебник литературы для шестого класса, я не сомневаюсь до сих пор. Берендей, на перемене, так врезал мне им по голове, что мой бедный "чайник" гудел потом пол дня, почти до урока геометрии.
  -- Чем занимаешься, "Утенок"?
  -- Стихи пишу! Дурак!
  -- Чего пишешь?!
  -- Стихи! Отстань осел!
   "Берендей" был моим лучшим другом, ещё с детского садика. Как говорится: "Горшок и тот пополам". Вообще то, "Берендей" - это прозвище, как и "Утенок", сами понимаете. "Утенок" - это от моей фамилии Уткин, а "Берендеем" Лешку прозвали во дворе старшие девчонки, за его изумительно красивые вьющиеся светлые волосы. Лешка всегда, сколько я себя помню, был парнем рослым, сильным и красивым, чему я, в тайне завидовал и радовался одновременно. Сам же в те годы являл образец среднестатистического рахита, так, ни то ни сё. Да ещё эти очки чертовы, нашла, чем наградить мать природа. У меня тогда насчет них был жуткий комплекс, а с "Берендеем" я всегда чувствовал себя, надежно и уверенно.
   Попробовал бы кто при нем, не то что пристать ко мне, а просто сказать, что ни будь типа: "Очкарик, где-то там шарик", "Берендей" сразу лез в драку. Во дворе его уважали и побаивались даже старшие ребята. В то далекое время, я тоже ощущал себя полезным членом общества. Хоть в целом учился Берендей и неплохо, все же некоторые точные науки давались ему с трудом.
   В школе мы старались садиться друг за другом, чтобы на контрольных работах быть всегда на одном варианте и друг другу помогать. В прочем тут уж работал больше я.
  -- "Утенок"! Ты случайно не забыл, что сегодня "контрошка" по геометрии, - доставал меня "Берендей". - Ты готов к бою?
  -- Отстань от человека! Не видишь человек в муках творчества.- Вступилась за меня соседка по парте "Мартышка".
   Вообще то у нас в классе все мальчишки, кроме Алика Марченко, и даже некоторые, особо приближенные к нашей компании девчонки, имели клички. В этом положительно что-то было!
   Согласитесь в школьном возрасте, гораздо интереснее общаться с Молотком, Кабаном или Дуськой, чем с Петром Ивановым, Олегом Фёдоровым или Дарьей Усминской. К тому же, весело получается, когда на вопрос матери "Кто звонил?" - ты отвечаешь - "Да Шварцнегер баран, опять задание по физике забыл".
   Помню, как переживал Алик Марченко. Что он ни делал, из кожи вон лез, а ни одно прозвище к нему никак не прилипло. Заколдованный он был, какой то. Он уж и сам себе клички выдумывал:
  -- Всё пацаны, называйте меня теперь просто - "Водяной". Хорошо!? Договорились?
  -- Хорошо! - бодро соглашались мы, а через пять минут кричали - Алик! Давай пас!
   Он бедный чуть не плакал. Наконец мы сжалились над ним и объяснили, что Алик, это вовсе не имя производное от имени Альберт, а скорее кличка, производная от слова алкоголик. Только тогда он успокоился и зажил полноценной счастливой жизнью.
  -- Утенок! Дай свои стихи почитать! - Не отставал Берендей и лез через парту мне на шею.
  -- Перваков! Ты что в скалолазы записался!? - грозно одернула его вошедшая в класс, величественная как древнеримская галера литераторша Галина Ивановна.
   Галина Ивановна имела такие формы, что могла разбудить поэта не только в такой тонкой и ранимой личности как я, но даже в отпетом хулигане и двоечнике Бегемоте.
   Эти формы давно были предметом тайного обсуждения, особенно среди мужского населения старших классов, и Бегемот покуривая со старшеклассниками однажды притащил нам чудесную поэму одного местного стихотворца.
   Некоторые слова и обороты мне тогда были не совсем понятны, но в целом "прикольно". Можете представить себе, что это была за поэма, если самыми приличными там были следующие слова - "Буфера - как гора!"
   Поэма произвела на наши неокрепшие детские души, столь внушительное впечатление, а автор получил в школе столь громкую известность и популярность, особенно у продвинутой половины женского контингента, что я тут же для себя решил. Вот он шанс проявить себя! Все! Буду поэтом!
   Сначала, я пошел по проторенному пути и переделал нашумевшее произведение применительно к прелестям своей соседки по парте Мартышки.
   Справедливости ради, следует сказать, что это получилось у меня не совсем хорошо. Видно не мой стиль. Даже строка - "Буфера - как икра!", - меня мало радовала.
   К тому же, в муках творчества я имел неосторожность забыть черновик своего бессмертного произведения на телевизоре, в результате чего предки, имели удовольствие, ознакомится с творческим наследием своего гениального отпрыска. Ой, что тогда было...!
  -- Где ты взял эти пошлости! - шумела мама
   Отец не шумел, он просто взял ремень и неумело, но достаточно чувствительно использовал его не по прямому назначению.
   Но проснувшееся вдохновение ремнем не убьешь. От ремня оно только растет и крепнет. Я твердо решил, буду серьёзным поэтом. Ну, а сказано, сделано! Я затаился в себе, ожидая посещения женщины с арфой и крыльями или на худой конец крылатой лошади.
   Женщина не приходила совсем, а лошадь иногда появлялась, но всегда, почему-то не вовремя и в образе грустного пони из бессмертной передачи "В мире животных".
   Вот сейчас, пора готовится к уроку, а этот грустный уродец опять здесь.
  -- Галина Ивановна! - подала голос ябеда Оксанка, соседка Берендея по парте - Галина Ивановна! А Уткин стихи написал.
  -- Что ж очень хорошо! Андрюша почитай нам свои стихи - приветливо улыбнулась учительница литературы.
  -- Да их ещё править нужно - смутился я, тихо и поэтично шепнув в сторону Оксанки. - Убью, дура!
  -- Ничего! Это даже интересно! Всегда здорово наблюдать за процессом творчества. Правда, ребята? - подбодрила меня Галина Ивановна.
  -- Давай Утенок, чеши! Покажи класс! - одобрительно зашумели одноклассники.
  -- Ну, хорошо! - якобы уступая нажиму, сдался я, одновременно ощущая тревожное, но приятное возбуждение. - Только, чур, я читать буду с места и, чур, не смеяться.
  -- Давай Утенок! Мы гордимся тобой! Ты наш УтьПушкин. - веселился Молоток.
   Я встал и дал. Стишки были так себе, но в то время мне они нравились. Что-то такое высокопарное про неизвестного солдата, типа:
  
   Ты в граните стоишь! Ты прославлен в века!
   Ты геройски погиб неизвестным пока,
   Ты, спасая друзей, закрывал пулемет.
   Подвиг твой будет жить! Никогда не умрет!...
  
   Ну и так далее. Эти стихи дали мне своеобразную путевку в жизнь. Меня всем сердцем полюбили учителя, и даже завуч. Стали таскать на общественные мероприятия и всякие там слеты. Ребята и в особенности девчонки, относились теперь ко мне немножко не так как раньше, с большим уважением что ли.
   Ни одна школьная стенгазета не выходила в свет без моего опуса. Особенно мне удавались юмористические шаржи на известных школьных личностей. Жизнь обрела смысл.
   Если меня обижали, я мечтал, как вырасту и стану известным поэтом. Вот тогда я пройду мимо и даже здравствуй своему обидчику, не скажу. Пусть всю свою оставшуюся жизнь переживает и терзается. Они меня ещё узнают.
   Апогеем творчества, стала публикация трех моих стихотворений в центральной городской газете. В то время, мы уже полгода как въехали в новую, квартиру улучшенной планировки. Я учился в выпускном классе, и времени на стихоплетство оставалось катастрофически мало. Но однажды, на новогодний школьный вечер старшеклассников, пришли сотрудники городской газеты и завуч Лидия Михайловна, представила меня, как школьную знаменитость, главному редактору, или какому то там начальнику отдела я так и не понял.
  -- Инна Андреевна! - подвела она меня к суховатой женщине неопределенного возраста.
  -- А это - наша творческая личность Андрей Уткин! Он у нас пишет стихи, бывает даже что и неплохие. - Подтолкнула меня ближе Лидия Михайловна.
  -- Андрюша поговори с Инной Андреевной! Пусть она посмотрит твои стихи. Может, что-то можно будет напечатать.
  -- Поэтов нужно печатать! - грозно заключила Инна Андреевна - Иначе они превращаются в алкоголиков.
   Инна Андреевна произвела на меня неизгладимое впечатление. А впрочем, скорее даже не она сама, а её причастность к этому загадочному, непостижимому клану, в котором, я тогда был искренне уверен, все сплошь и рядом гениальные и творческие личности. Я слушал её, открыв рот, и с готовностью утвердительно кивал головой во всех эпохальных местах выступления. В конце концов, она сказалась уставшей, но предварительно было оговорено, что буквально, на днях, мне будет выписан пропуск, и я буду иметь счастье занести товарищу Семинарову, в комнату 241, тетрадь со своими гениальными произведениями на рецензирование.
   Я был на седьмом небе от счастья.
   Тот вечер стал знаменателен ещё и тем, что именно тогда я встретил свою первую настоящую любовь. Уж если везет так во всем!
   Мы стояли кучкой, как бычки, когда заиграла музыка и началась дискотека.
  -- Смотри! Утенок! Какова герла?! - взял меня за локоть Берендей, чем жестоко оборвал сладостные мечты о покорении господина Семинарова. Берендей, не обращая внимания на моё бурчание, кивком головы указал на одну из девчоночьих стаек.
   Я посмотрел внимательнее и сразу понял, кого он имеет в виду. Не заметить её не смог бы и слепой.
  -- А! Эта в красном!? Это же Аленка Фролова из параллельного.... - сглотнул я слюну, почувствовав толчок, где то там, в глубине, и разливающееся по телу тепло. Сладкое, незнакомое чувство вмиг блокировало все мои двигательные рефлексы.
  -- Знаю! Но, какова...!? - шепнул Берендей.
   В жизни так бывает иногда. Ходишь мимо человека триста лет и вроде бы ничего особенного не замечаешь. Но затем, какая то деталь вдруг преображает все так значительно, что ты начинаешь удивляться, а тот ли это человек, что был раньше и почему вчера ты его не выделял в компании своих знакомых? В длинном алом платье с интригующим вырезом она была великолепна.
  -- Утенок! Идем кадриться! - потер руки Берендей - Моя улыбка, пара твоих стишков и она наша.
  -- Ага! - выдавил я, но за Берендеем не рванул. В моей душе рождались новые, гениальные сонеты любви. Процесс пошёл, ну вот и она: женщина с арфой!
  
   А затем, мы долго и весело гуляли втроём по уснувшему зимнему городу, и мне было хорошо и спокойно. Я украдкой бросал нежные взгляды на предмет своего воздыхания и с каждой минутой все больше влюблялся. В её наивную улыбку, в её небольшой и милый шрамик над правой бровью, да просто в носочки её маленьких сапожек, в конце концов.
   Берендей хохмил и прикалывался, а мне было не до смеха, я лишь загадочно и глупо улыбался. У дверей её подъезда она положила мне руку на плечо и вознаградила чарующими слух словами
  -- Вы, Андрюша, такой грустный и возвышенный. Именно так я себе настоящих поэтов и представляла. Напишите, пожалуйста, что-нибудь для меня.
   Как я мог отказать даме своего сердца?!
   Через два дня я отнес и торжественно, как знамя, передал из рук в руки товарищу Семинарову из комнаты номер 241, самое дорогое, что у меня было, разумеется, после любви к Аленке,- коричневую общую тетрадь со стихами, которую венчали последние опусы, плод бессонных ночей, посвященные моей бесконечной любви.
   Следующие несколько месяцев слились у меня в однообразный поток ожидания и волнительной дремы любовного творчества. Только гнусные планы Берендея на тему "Как нам её трахнуть?", выводили меня на время из этого состояния. Я не понимал, как же можно трахать свою любовь!? Любовь она на то и любовь, что бы её любить!
   После школы я как сумасшедший бросался к почтовому ящику, где долго и тщательно изучал очередной номер противной газеты в поисках своих бессмертных произведений. Вечное, разумное и доброе, почему-то печатать не спешили.
   Днем, в школе, важно раздувал щеки, и с наигранной неохотой, двусмысленно трактовал бродившие слухи о моем, якобы состоявшемся уже, зачислении на должность почетного поэта в штат той самой, тянущей резину редакции
   Вечером, мы в обычном составе: Аленка, я и Берендей гуляли по пустынным аллеям парка или заброшенным улицам. Аленка нас не отталкивала, но и выделять, кого-то одного, не спешила.
   Мы болтали обо всем на свете. Спорили и рассуждали о музыке. Аленке нравились "Beatles", "Pink Floid" и "Машина времени", Берендей отстаивал "ACDC" и "Арию", я восхищался БГ и просил их внимательнее прислушаться к текстам группы "Воскресенье". Мы до самозабвения спорили о том, кто круче "Воскресенье" или "Машина", или о том, что Кузьмин лучшие свои песни спел в 82-83 году, когда мы ещё под стол пешком ходили.
   Затем мы переключались на живопись, и я с удивлением обнаруживал, что Берендей и Аленка знают предмет обсуждения гораздо лучше меня. Потом очередь доходила до литературы, и мы с жаром вспоминали понравившиеся моменты произведений Булгакова и Ремарка, Достоевского и Сэлинджера, но, в конце концов, сползали к поэзии. Аленка, всё время спрашивала, написал ли я стихи для неё, и требовала читать их здесь и сейчас, не сходя с этого места. Я упрямо отказывался. Ну, как она не понимает, это ведь очень личное. Такие стихи не предназначены для посторонних ушей, даже если это уши лучшего друга. Такие стихи нужно читать вдвоём. Чтобы не видеть ничего кроме глаз любимого человека. А мы продолжали гулять втроем как Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёна Попович. Наверное, со стороны, это выглядело смешно. Даже отец однажды обратил внимание.
  -- Андрей! - сказал он как-то в выходной за завтраком, - Что это вы бродите везде втроем как, шведская семья. Вы б ещё одну девочку себе нашли что ли.
  -- Как тебе не стыдно! - урезонила его мама и вздохнула - Просто они дружат все вместе, правда Андрюша?
  
   Дружить всем вместе становилось всё тяжелей. Отношения наши с Берендеем, внешне не изменившиеся, внутри дали трещину, я это чувствовал буквально во всем. Например, если раньше я мог запросто прийти в его дом как в свой собственный, то сейчас мне этого не очень то и хотелось. Берендей, всегда жизнерадостный и веселый, стал хмурым и неразговорчивым. На мои вопросы лишь уклончиво тряс своей светлой, кудрявой головой, ссылаясь на загруженность в связи с подготовкой к выпускным экзаменам.
   Наверное, нам с Берендеем, надо было честно, по мужски, обсудить сложившуюся ситуацию и расставить, как говорится, точки над "и".
   Однако хорошо быть умным задним числом, к тому же, обладая солидным жизненным опытом, а тогда, каждый из нас просто замкнулся в себе, с тревожным любопытством наблюдая за тем, как отчаянно балансировали на разных чашках весов дружба и любовь.
  
   Наконец, когда деревья набухли первыми почками, свершилось то, чего так долго ждала вся прогрессивная часть человечества. Открыв очередной номер так много обещавшей мне когда-то газеты, я вдруг со щенячьим восторгом обнаружил на четвертой странице, в рубрике с громким названием "ЛИРА" три своих стихотворения.
   И хоть, по моему мнению, из творческого наследия были выбраны не самые лучшие шедевры, зато над ними гордо красовалась выделенная жирным шрифтом надпись Андрей Уткин, а ниже мелким курсивом приписано, ученик школы номер 13. В тот миг для меня товарищ Семинаров, был самым "семинаровым" из всех "семинаровых".
   Сметая все на своем пути, я рванулся к телефону.
  -- Берендей, ты уже дома! Слышишь Берендей? Ты сегодняшнюю газету видел?
  -- А Утенок это ты. Какую газету?
  -- Как какую? Как какую?! Ту, в которой мои стихи напечатаны...
  -- Поздравляю! Будет время, посмотрю, ты мне лучше скажи, как у нас обстоят дела с билетами по физике?
   Честно скажу, равнодушие Берендея к успехам друга меня тогда очень задело. Ну что ж, найдутся и другие, более утонченные ценители великого искусства.
   В который раз, перечитав страницу со своими стихами, я бережно, как реликвию, уложил газету в папку, тщательно завязал тесемочки и спрятал в ящик стола. Наскоро перехватив холодного борща прямо из кастрюли, я стащил из отцовской "заначки" пару мятых бумажек, переоделся в новую рубашку и мою гордость, фирменные джинсы "Lee", наспех набросил куртку и, отбиваясь от настойчивых требований матери, поесть, как следует, понесся к зданию музыкальной школы.
   Аленка заканчивала занятия по классу фортепиано в пятнадцать с копейками, а потому нужно было спешить.
  -- Ты откуда взялся? - удивилась она.
  -- О привет! - изобразил изумление я, и, стараясь подавить волнение в голосе, с наигранным равнодушием ответил, - Да вот, иду из редакции. Гонорар получал.
  -- Что напечатали? Вот здорово!
  -- Да! В сегодняшнем номере! Правда, не самое лучшее...
  -- Они так всегда делают! - погладила меня по плечу Аленка. - Если сразу все лучшее напечатать, что печатать потом? Как я рада за тебя Утенок!
  -- Кстати приглашаю в ресторан, обмыть гонорар! - прошуршал я банковскими билетами позаимствованными, конечно на время, у отца.
  -- Так уж и в ресторан сразу! - засмеялась Аленка. - Нет! В ресторан я не пойду. Если родители узнают, они мне тогда устроят "Варфоломеевскую ночь".
  -- Или битву под Курском? - с сожалением спросил я.
  -- Скорее всего, и то, и другое - вздохнула Аленка.
  -- Тогда приглашаю в "Жамошную" - настаивал я.
   "Жамошной" мы называли кафе-мороженое "Рябинка", расположенное у входа в парк.
  -- Ну, хорошо! - Согласилась Аленка. - Сейчас только ноты домой заброшу, а заодно и бабушку предупрежу, чтобы не волновалась. А ты слетай пока к Берендею.
   Вот тебе на! И зачем нам Берендей сдался?! "Я же тебя приглашаю!" - хотелось громко прокричать на всю улицу. Но я вовремя сдержался
  -- Он не пойдет! Я ему недавно звонил, у него проблемы с физикой.
  -- А ты сходи к нему сам. Скажи, что я его приглашаю, а то неудобно как-то получается, все- таки это первый гонорар его лучшего друга.
  -- Думаешь, есть смысл? - не сдавался я.
  -- Думаю да! Даже уверена в этом! Сходи Утенок! Или хочешь вместе, потом зайдем?
  -- Ладно..., схожу!
   Я проводил Аленку до дома и поплелся звать Берендея.
   Ну почему, скажите, пожалуйста, я должен был это делать? Гонорар мой, честно, потом и кровью заработанный. Причем тут Берендей? Кого хочу, того и приглашаю на свой праздник жизни. В конце концов, ради такого успеха, я могу не только Берендею, но и всему классу по мороженому купить, если денег хватит, а Бегемоту - пиво, он мороженое принципиально не употребляет. И куплю! Вот только не сегодня, а когда действительно получу гонорар, я человек не жадный. А Берендей, что за исключительная личность такая, ну друг, но извините меня, этот друг даже не соизволил поздравить меня как следует. И вообще: "На войне, в картах и в любви - друзей не бывает!". Так, кажется, говорил один из кино-героев.
   Ноги сами пронесли меня по кругу и вернули обратно.
  -- Вы что, уже пришли? - хитро улыбнувшись, спросила Аленка, приотворив дверь, и поправляя зацепившийся за крючок скромный ситцевый халатик. - А где наш "отказник"?
  -- Отказался! - Соврал я, ощущая непонятно гадкое чувство, затаившееся в глубине души.
  -- Как? Вот так взял и отказался? - сощурила глаз Аленка, пропуская меня в переднюю.
  -- Да нет! - вздохнул я, - никого нет дома.
  -- Что? Все ушли за колбасой? - засмеялась Аленка, исчезая в лабиринте своей квартиры. - Подожди Утенок! Я сейчас.
  -- Здравствуйте Андрюша! Где там колбаску дают?! - живо выпорхнула из кухни её бабушка, сухонькая, приятная старушонка. Следом за ней хвостиком тянулась Настасья, младшая сестренка Аленки.
  -- Да это так к слову, поговорка такая - смутился я и, слегка повысив голос, чтобы меня слышал предмет моих воздыханий, произнес: - Наверное, он на консультацию по физике рванул.
  
   Инцидент был исчерпан. И вот, сбылась мечта поэта-идиота, наконец-то мы гуляем вдвоем как нормальные люди.
   Для начала мы обосновались в "Жамошной", съев при этом по две порции пломбира с сиропом и выпив по два молочных коктейля с булочками. --> [Author:пђпђ] Скованность постепенно улетучилась, и мы, как это обычно бывало ранее в нашей "шведской" компании, заговорили обо всем подряд. Обсудили новую прическу математички, Аленкины способности к музыке --> [Author:пђпђ] , эти "чертовы" экзамены, наши планы на будущее. Оказывается, Аленка собиралась поступать в пединститут на исторический факультет. Я же лишь отшучивался и говорил, что ещё не решил свою судьбу. Конечно, хорошо было бы поступить в Москву, "Литературный" имени Горького или как советовала Аленка в МГУ на факультет журналистики, но ведь там конкурс какой...
   В "Жамошной" явно прибавилось народу, и мы решили отправиться гулять. Что это был за вечер!
   Хмурое пасмурное небо казалось нам усеянным тысячами зеленых, красных, желтых и обязательно лиловых звезд. Так нам хотелось! Мы фантазировали: Вот! Где-то там, на одной из них сидит удивительный по форме инопланетянин и смотрит на нас в телескоп, ну или во что-то подобное и радуется вместе с нами. А может, грустит? Мы так до конца и не решили. Но знали точно, что где-то там далеко, его ждет прекрасная и печальная инопланетянка. Почему печальная? Потому, что её инопланетянин - совсем не спешит возвращаться домой к ужину.
  -- А знаешь Аленка! Мне кажется, что мы знакомы с тобой тысячу лет. Мне легко и хорошо с тобой, - глубоко вздохнул я.
  -- Мне тоже.
   Я хотел сказать, что люблю её и ещё много, много разных глупостей, но почему-то постеснялся. А вместо этого, вдруг, запальчиво и неожиданно для себя самого выпалил.
  -- Хочешь, я расскажу тебе анекдот?
   Она положила мне ладошку на щеку. Мне стало хорошо и приятно.
  -- Почитай мне, пожалуйста, свои стихи.
  -- Может не надо? - Потешно закапризничал я.
  -- Надо! - крикнула она и, сорвав с мой головы кепку, смеясь, побежала по тротуару, постоянно оглядываясь и дразня меня.
   Затем, мы шли рядом, взявшись за руки, и по настоятельной просьбе почетного зрителя, как себя со смехом величала Аленка, я читал ей стихи.
  
   Представляешь? Бескрайняя ночь и, огни!
   В пелене тишины, Мы одни.
   От звезды до звезды, две души, два лица!
   Наяву и во сне, и в стихах мудреца,
   Мы звено в неразрывной цепи,
   Представляешь? В цепи без конца....
   Только руки сильнее скрепи,
   Только слушай, как бьются сердца....
   И пронзая и пламя, и дым,
   Оглянись, Мы летим. Мы летим!
   Представляешь? И пламя, и дым....
   И огни! Только нет тишины,
   Полыхают над нами они,
   Бог войны шлет на землю гонца,
   Рвется нить! Рвется, цепь без конца,
   И нельзя ни спастись, ни помочь,
   Представляешь? Бескрайняя ночь...
  
   И опять читал стихи. И снова...
   А затем мы страстно целовались в её подъезде. Вернее, тогда я думал, что целовались мы как то по особенному, на самом же деле, то, что мы делали и на братский поцелуй, пожалуй, не потянет.
   А затем, я медленно брел домой под моросящим весенним дождем, и громко читал ему всё, что приходило мне в голову...
  
   Как хорошо смотреть на дождь!
   Смотреть и ни о чем не думать!
   В счастливой кутерьме безумной,
   Всем телом, ощущая дрожь,
   Как хорошо смотреть на дождь!
  
   И подставлять ему уста....
  
   Подставил на свою голову. Этот хитрый дождик меня и подкосил. Целую неделю после того незабываемого вечера я провалялся с ангиной. В первые дни, когда тело сковала усталость, подкрепленная температурой 39 с гаком, меня старались не беспокоить. Только отец тихо спросил:
  -- Андрей! Ты брал в моей коробочке деньги? - на мой утвердительный ответ он молча кивнул и больше никогда не упоминал о них.
   На третий или четвертый день пришел Берендей, и принес ту часть экзаменационных билетов, которая по нашему уговору ложилась на его плечи. Берендей вел себя, как обычно, шутил и желал мне скорейшего выздоровления, на что я в шутку, конечно, огрызался: - " Сам не сдохни!".
   Чувствовал я себя в его присутствии не очень комфортно. В глубине души, меня преследовала мысль, что я, в сущности, подлец! Я поступил с Берендеем совсем не по-товарищески. Вот он, настоящий друг, заботится обо мне, билеты принес, веселит даже.
   Аленка так и не пришла, зато позвонила. Разговаривали мы долго, но в принципе ничего особенного, так поправляйся там, пей малиновый сироп, теплее одевайся, ну, в общем, слушайся бабушку и тещу.
   Про тот сказочный вечер мы почти не вспоминали, лишь в конце разговора, на вопрос когда мы встретимся снова, я услышал достаточно необычный и оригинальный ответ:
  -- Ой, Андрюша, я сейчас закопалась в учебниках по уши. Ты главное поправляйся. Мы с Берендеем тебя ждем, даже гулять по вечерам редко выходим.
   Ну, здравствуйте, приехали. Я то думал что Аленка теперь моя девушка окончательно и бесповоротно, и третий в такой ситуации - лишний. Интересно откуда она звонила, ведь телефона у неё дома нет. Уж ни от Берендея ли случайно?
   Ревность хоть и является спутницей любви, но это жестокое чувство. Однако, как ни странно, она же является и приличным двигателем творческого процесса. Поскольку вино мне в то время было недоступно, я глушил свою ревность поэзией. Расхаживая по пустой комнате, словно сомнамбула, я бросался на карандаш как хищник на добычу, писал новые строчки, зачеркивал, писал снова. Такого творческого вдохновения я не испытал даже в тот вечер под дождем.
   Выплеснув страсть, я в изнеможении валился на диван и спал, спал, спал... до вечера.
   Вечером приходил Берендей, и мы, как ни в чем не бывало, разбирались с экзаменационными билетами. Тема Аленки стала для нас своеобразным табу, и никто даже имени её не смел произнести.
   Развязка получилась скорой и на удивление трагикомичной. Тот злосчастный урок физкультуры я пропустить просто не имел права. Ребята затеяли мировой кубковый матч по футболу между левой и правой половинами класса. Средний ряд делился пополам, так, что те, кто сидел на первом варианте, отходили к нам, а те, кто на втором к нашим противникам. В качестве кубка было принято решение вручать команде победительнице рыжеволосую красавицу, одноклассницу "Дуську", в миру - Дарью Усминскую, известную школьную озорницу и затейницу. В болельщицах недостатка не было, и матч получился сверх принципиальным. Наша команда была ослаблена потерей Берендея, подвернувшего накануне ногу, и я, наплевав на освобождение от физкультуры, бился за честь своей половины класса как лев. За себя и за того парня. Игра, закончившаяся вничью, проходила напряженно и очень азартно, а потому на урок химии мы все-таки опоздали. Надо сказать, что это был героический поступок, так как химию у нас вел сам "шеф", директор школы, человек строгий и всегда правильно-принципиальный.
   Мы, неслись по коридору как слоны, на ходу натягивая пиджаки и брюки, на мокрые от пота спортивные штаны и майки. Может, именно поэтому я и не заметил подвоха?
   С разбега, оседлав стул, я стал лихорадочно искать в дипломате тетрадь, ручку и учебник.
  -- Фу! Чем это так воняет, - сморщила курносый носик соседка по парте "Мартышка".
  -- Чем пахнет? - Удивился я.
  -- Ребята! У вас, что канализацию прорвало? - ехидно спросил с задней парты Берендей.
   Я принюхался, пахло от меня и точно не французскими духами. Лихорадочно принявшись соображать и ощупывать себя, я с ужасом обнаружил, что мои штаны в области карманов мокры как облизанный котенок и разят запахом, извиняюсь за выражение, ослиной мочи.
  -- Ха! Ха! Ха! - веселилась Мартышка,- А Утенок то мокрый! Утенок описался!
   Народ с любопытством стал поворачивать головы в нашу сторону.
  -- Тихо ты, - зашипел я на неё.
  -- Что? Что там? Где? Кто описался? - зашуршало по классу.
  -- Класс! Тихо! - безуспешно скомандовал "шеф".
   Я с ужасом осознал ситуацию. Пока мы героически рубились в футбол, какая то сволочь, наглым образом написала в карманы моих брюк. Вот так номер!
   По классу прокатился веселый смех. Такого позора я в своей жизни не испытывал никогда! Даже "шеф", поняв всю комичность ситуации, не удержался от дурацкой улыбки, и только потом начал заливать про то, какое это безобразие и неуважение к своему товарищу. Уж лучше промолчал бы!
   Интересно, чтобы сделали вы, оказавшись в такой дурацкой ситуации? Я же в первый момент просто растерялся. Сначала, я под улюлюканье одноклассников вскочил на ноги, впопыхах ощупывая свои мокрые карманы. Затем, снова сел в смятении на место, и только потом бросился вон из класса, позабыв про оставленные мною вещи.
   Я хоть и осуждал ребят, но в душе понимал их. Для них это был просто прикол. На их месте я сам, первый улюлюкал бы и смеялся. Но на своем месте мне тогда было не очень весело.
   Дома, забравшись на родной диван, я, лежал и плакал, в перерывах размышляя над извечными вопросами, кто виноват, и что делать. Выхода из сложившейся трагической ситуации не было никакого. Больше всего меня волновало то, что об этом происшествии наверняка узнает Аленка. Как тогда смотреть ей в глаза? Такой позор! Наревевшись вдоволь, я бездумно лежал, уставившись в потолок, пока с работы не вернулась мама.
  -- Утенок? Ты в порядке? Есть хочешь? - заглянула она в комнату.
  -- В порядке. Есть не хочу! - На автомате ответил я.
  -- А чего лежишь, может, заболел опять, или что-то случилось?
  -- Да нет! Все в порядке!
   Конечно, я очень любил свою маму и доверял ей, но рассказать ей о случившемся конфузе все же не решился.
  -- Вставай, иди мыть руки, сейчас будем ужинать, - загремела она посудой на кухне.
   Минут через двадцать, когда ужин был нехотя отправлен по назначению, пришла Мартышка и притащила мой дипломат.
  -- Утенок! Ты не переживай! - Шепотом утешала она меня в прихожей, - Это же шутка!
  -- Хороши же шуточки, - возмущался я
  -- А знаешь, кто это сделал? - заговорщицки оглядевшись по сторонам, припала она к моему уху. - Это твой дружок Берендей!
  -- Не может быть! - удивился я.
  -- Точно, точно он! Я видела, как он заходил в раздевалку, когда вы играли. А больше и некому. Туда больше никто не ходил. По крайней мере, я, больше никого не видела. Подумай сам, Утенок, с чего бы он тогда меня попросил занести твой дипломат, видишь ли, дела у него там, какие-то. Да просто стыдно ему, вот и все. А ты, Утенок, ему в портфель клею налей.
  -- Я с ним поговорю, как следует. Я ему покажу "Кузькину мать", Ладно пока! - выпроводил Мартышку я, услышав зуммер телефонного аппарата. Я был уверен, что это звонит она, Аленка.
   Так и вышло, она звала прогуляться, но я начал отказываться, ссылаясь на чрезмерную занятость какими-то мифическими делами. Как можно, скажите мне, пожалуйста, встречаться с любимой девушкой, если у тебя такое пятно на биографии? Однако, поразмыслив, решил, пойду и расскажу ей все сам, обыграю эту историю в легкую, незначимую шутку.
   На свидание я шел, со смешанным чувством стыда и надежды. Мы, договорились, встретится с ней на углу её дома, но там меня ждал новый сюрприз.
   Оказалось что их двое, Аленка и Берендей. При других обстоятельствах, я бы конечно подошел к ним поболтать немного. А что ещё делать? Ну, ни смешно ли? Девушка приглашает парня на свидание, а сама приходит туда с другим. Смешно, да и только! Хотя в тот вечер мне было не до смеха. Я стоял за будкой автобусной остановки и, кусая ногти, пытался, при слабом вечернем освещении, рассмотреть их лица.
   Берендей рассказывал Аленке, что-то очень веселое, она постоянно взмахивала рукой и, как мне казалось, заразительно смеялась. "Наверное, он ей докладывает о моем позоре!", - подумалось мне. Вот гад, а ещё друг.
   Время шло, они стали оборачиваться в сторону моего дома, но я, как ни странно, не появлялся. Сейчас, наверное, пойдут искать меня домой, а там им мама скажет, он, мол, ушел на свидание с какой-то девушкой, вот тогда пускай она поволнуется.
   Но моим надеждам не суждено было сбыться, они двинулись в противоположном от моего дома направлении. Пошли в парк.
   Я, воровато озираясь, побрел следом. Целый час, как старый следопыт, незаметно для них я шел по следу, со смешанным чувством досады и ревности. Я даже забыл о своем недавнем конфузе. Я готов был выйти из-за дерева, и так непринужденно сказать:
  -- О! Привет! Какая встреча, вы не соскучились без меня, а я тут подружку провожал до дома, смотрю, знакомые лица...
   Но, они вдруг взялись за руки, прямо как мальчики и девочки из слащавых кинофильмов, и я - не вышел. Я предпочел страдать в одиночестве.
  -- "Может в этом и есть сермяжная правда жизни?", - утешал я себя универсальными словами, как две капли воды похожего на меня Васисуалия Лоханкина, самого жалкого из героев бессмертного произведения Ильфа и Петрова.
   Ожидая творческой активности, попытался немножко пришпорить своего пегаса, однако крылатый конь не появился даже в образе грустного пони. Моя любовь уходила от меня по темным аллеям парка, оставляя мне взамен пустоту и страдания.
   "Наверное, так решено судьбой, а значит, так будет лучше для всех" - подумалось мне в тот момент. "Наверное, третий лишний, это как раз я, да и что можно сделать, если люди любят друг друга? Только пожелать им счастья!"
  
   Берендею, "Кузькину мать" я так и не показал. Я был гораздо слабее его физически, да и морально, наверное, тоже. К тому же это, как мне тогда казалось, и ни к чему хорошему не приведет. Аленка сама сделала свой выбор. Зачем лишний раз воду в ступе толочь? Наши, с ним, отношения, просто на просто перешли из стадии натянутых внутренне, в стадию натянутых внешне.
   С Аленкой я вообще избегал встреч и не отвечал на её телефонные звонки. Лишь однажды, когда она остановила меня в школе, и капризно поджав свои лакомые губки, спросила, почему я совсем забросил своих старых друзей, я не сдержался и нагрубил ей, в изысканных выражениях пожелав при этом счастья в личной жизни. Я на неё обиделся и старался как можно быстрее вычеркнуть её из своего сердца. Глупец! Тогда, я, конечно же, очень переживал, но совсем не думал о том, что эта любовь будет преследовать меня всю жизнь.
   На автомате я сдал выпускные экзамены, причем сравнительно неплохо, хотя к ним почти не готовился. Сказалась система знаний, как говорится, мастерство не пропьешь.
   На душе было нехорошо. Я пробовал забыться в творчестве, но, на удивление, это не удалось. Стихи выходили то жалобно-плакучими, то пафосно-трагическими и все они были явно или косвенно связаны с одним и тем же образом, который мне хотелось раз и навсегда забыть. Ну, а после того как Берендей и Аленка, удивительным образом исчезли на пару с выпускного вечера, стихи вообще перестали у меня получаться. Пегас был повержен, и я, с горечью валялся целыми днями на диване, перебирая его пожелтевшие кости.
   Не знаю, как долго бы продолжалась моя диванная эпопея, но однажды ко мне подсел отец.
  -- Как дела Андрюха?! Ты у нас теперь человек взрослый, самостоятельный, какие планы строишь на дальнейшую жизнь?
  -- Не знаю, - безразлично признался я.
  -- Знаешь что, сын, я тебя конечно понимаю. Но нужно быть мужиком.
   Отец был по натуре человеком немногословным, и эти его слова, о том, что нужно быть мужиком, мне, почему-то, запомнились надолго.
  -- Будь им и докажи всем, что ты чего-то стоишь.
   Конечно он прав, я буду мужиком, и докажу ей что она очень крупно ошиблась в жизни, решил я для себя в тот момент.
  -- Нужно учится дальше, - продолжал отец, - тем более, мы с мамой, не без оснований я надеюсь, полагаем, что вырастили очень способного сына.
  -- Сынок! - вмешалась в мужской разговор мама. - Куда ты решил поступать? Может, пойдешь в Педагогический?
  -- Нет! - странные люди, как я мог пойти в педагогический институт, если Она собиралась поступать туда же. - Нет!
  -- Тогда может быть в технологический? - не оставляла надежды удержать меня подле себя мама, - Там у папы как раз знакомые есть, помогут.
  -- Уж кем я никогда не мечтал стать так, это лесником или короедом, - снова ответил отказом я. Ну, уж нет! Ходить с ней по одним улицам, дышать с ней одним и тем же воздухом и видеть её идущей об руку с другим, это выше моих сил. Оставаться сейчас в этом городе мне не хотелось.
  -- А чего ты сам хочешь? - Cнова вступил в разговор отец, - Ты планируешь связать свою дальнейшую жизнь с литературой? С поэзией?
  -- Ну, уж нет! Я теперь ненавижу стихи, - с горяча, я взбрыкнул ногой, и чуть не снес отца с дивана.
  -- Вот и хорошо, - довольно потер рукой об руку отец, - Что это за профессия, совсем не для настоящего мужчины. У тебя способности к точным наукам. Езжай сынок в "Бауманское", только там умеют ковать настоящие инженерные кадры. Смотри сам, Королев, Лавочкин, Сухой какие фамилии, какие дела. Получишь настоящую профессию, а главное солидный багаж знаний, поверь мне Андрюша.
   Отец, сам окончивший МГТУ имени Н.Э. Баумана, всегда называл университет по привычке просто "Бауманским" или высшим училищем и очень гордился причастностью к нему. Ах, папа, папа знал бы ты, что менее чем через полгода, профессия, которую ты выбрал сам и передал мне по наследству, станет такой не престижной и мало оплачиваемой в нашей стране. Интересно, посоветовал бы ты мне идти в "Бауманское" сейчас? Нужно будет спросить при встрече, а впрочем, в том, что ответ будет утвердительным я уверен на сто десять процентов.
   Судьба моя, в тот момент практически была решена, и мне оставалось просто реализовать решение семейного совета. Что я и сделал месяц спустя, ни смотря на всякие там катаклизмы и путчи. На этом завершилось мое счастливое и печальное детство, оставив в наследство глубоко упрятанную тревожную и вместе с тем такую желанную рану.
  
  
  -- А что было дальше? - вывел меня из алкогольного оцепенения неожиданный вопрос. Это что тут за дева Мария? Ах да! Вспомнил! Это же моя сводная сестренка.
  -- Младшая моя, сестренка, - сфальшивил я мотив песенки, глупо улыбаясь. - А что алкоголя у нас не осталось? Не порядок! Ты смотри, враги, как расходились, целую бутылку нашего коньяка уговорили. Признавайся, ты помогала врагам?
  -- Каюсь! Помогала, - засмеялась Аля. - Но, только самую малость, совсем чуть-чуть. Остальное, они сделали сами.
  -- Это что ж выходит я в одну харю почти целую бутылку скушал? - удивленно спросил я.
  -- Точно, - подтвердила Аля и посмотрела на меня с сожалением и лукавой нежностью.
  -- Хорошо, да мало! Ух, и накурил я тут тебе. Извини, даже и не заметил, как-то само собой, произвольно всё вышло.
  -- Да ничего, ничего! Кури! Я форточку открыла. Можно будет, потом, створку окна распахнуть, чтобы выветрилось быстрее.
   За окном запела автомобильная сигнализация. По-моему, это моя машина надрывается. Я не твердым шагом подошел к окну и стал всматриваться в темноту. В скудных отблесках ночного света, "волвенка" мирно дремала, порождая каплями оконных стекол матовые отблески.
  -- Нет, не моя шумит, а по звуку сигнализация похожа. Люблю ночь! Тишина, думается очень хорошо! И ненавижу дождь! Кстати он, по-моему, уже закончился, - достав из пачки очередную сигарету, я, повертев её в пальцах, бросил на подоконник. - Тебе ведь спать давно пора?
  -- А знаешь, я всегда мечтала о старшем брате. Как я завидовала тем девчонкам, у которых они были. А ты? - неожиданным вопросом ответила она на мой вопрос.
  -- У вас тут как насчет угонов машин, спокойно? - после некоторой паузы неуверенно спросил я.
  -- Да вроде спокойно, хотя сейчас время такое, что всего можно ожидать, - встала она рядом со мной у окна. - Какая из них твоя?
  -- Да вон тот горбатый "запор", - пошутил я.
  -- Не заливай, этот инвалид стоит тут ещё с первой мировой. Это машина одного дяденьки из первого подъезда.
  -- Вон моя красна девица, прямо под окном.
  -- Круто! Видно современные программисты на жизнь не жалуются?
  -- Ох, не все, хотя в среднем ничего, не жалуемся. Да я в последнее время уж и не программист то в чистом виде. Больше администратором стал. Меня так Гарик и называет - координатор. Гарик, это мой друг, главный босс нашей фирмы. А знаешь, ты права, здорово, когда рядом с тобой есть кто-то старший, близкий и более опытный в житейских делах. Родители тут не в счет, слишком большая разница в возрасте, они живут в своем мире и не всегда способны тебя правильно понять и помочь.
  -- Да! Это точно! - печально вздохнула она, - в их отношении к своему чаду очень часто просматриваются мелкособственнические инстинкты и менторские наклонности. Как результат, ребенок изначально получает меньше прав и свобод чем ему хотелось бы, и как правило не чувствует себя в отношениях с родителями равным - среди равных.
  -- Ну, ты загнула! - Улыбнулся я. - Однако в этом, положительно, что-то есть. Я, конечно, очень благодарен своим родителям за все то, что они для меня сделали, но не менее я благодарен и судьбе за то, что она подарила мне такого друга как Гарик. Конечно он человек неоднозначный, и имеет много своих минусов. Но именно он, научил меня, всегда и в любой ситуации уважать себя и идти до конца. О шести годах учебы в университете можно рассказывать не одну ночь напролет. Тем более времена, какие были. Приходилось, и работать по ночам, и даже голодать иногда. И то чего я добился в итоге, напрямую связано с Гариком, хотя встретились мы случайно, в "общаге", в одной студенческой компании на праздновании нового года. Гарик к тому времени был уже прожженным студентом пятого курса, а я, салага первокурсник. Уж и не знаю, чем я привлек его внимание, но только под утро, когда народ уже стал разбредаться по своим блокам, он хлопнул меня по плечу и, затушив очередную сигарету, сказал, обращаясь к одному из сонных сокурсников. "Серега, ты смотри какой сырой материал! Возьмем над ним шефство? Будем делать из него человека!". И он сдержал свое слово, сделал из меня человека.
  -- Значит, тебе повезло, - вздохнула Аля.
  -- Никогда не забуду, как он отреагировал однажды на мои стоны по поводу проблем с сессией: "Запомни боец! Если ты не сын Рокфеллера, ты можешь прожить свою жизнь в подвале любого дома, который тебе понравится, но если ты действительно хочешь чего-то добиться в этой жизни, то ты должен уметь и знать больше чем любой другой оказавшийся рядом с тобой. Пусть не на много, но больше! Понял бродяга?".
  -- А как у вас сложились дальнейшие отношения с той девушкой, с Аленкой? - поглаживая ладошкой, листок странного комнатного растения спросила Аля.
  -- Да ни как, она уже десять лет как жена моего бывшего друга, у них дочь, правда, судя по информации доходившей до меня в последнее время, живут они неважно. Когда я, рассказал Гарику то, что только что рассказал тебе, он смеялся до упада, особенно над ситуацией случившейся со мной после урока физкультуры. "Старик! Это классно! Когда я стану крутым бизнесменом, обязательно возьму этот способ на вооружение. Буду подливать своим конкурентам в карманы, а ещё лучше подкладывать. Ну а если серьезно, старик, нужно уметь добиваться своего, а не пускать сопли и прятаться за слащавыми стишками. К тому же, поверь моему жизненному опыту, женится нужно не по любви, а по расчету, выкинь все это из головы, и поехали лучше к девочкам".
  -- А ты, теперь, тоже так считаешь? - пристально посмотрела на меня Аля.
  -- Если бы я так считал, давно бы уже женился, - вздохнул я, - сколько раз его жена Ленка пыталась познакомить меня с очередной пассией и не сосчитаешь. Ленка классная девчонка, но её личный опыт постоянно убеждал меня в том, что женится нужно как раз по любви. Гарик женился на ней именно по расчету. Московская прописка это раз, шикарная квартира в центре это два, тесть влиятельный человек это три. Вроде бы все хорошо, только вот Ленка несчастна в этом браке, правда, именно благодаря этому браку, а вернее Ленкиному папе, нам и удалось, так быстро раскрутится на рынке. Уже с третьего курса, когда Гарик начал организацию нашей фирмы, я имел приличный приработок к стипендии, а позже он сказал мне всего две фразы: "Мы с тобой, Андрюха, компаньоны. Мне нужен верный человек, но главное мне нужны твои мозги". И я пошел за ним.
  -- Теперь не жалеешь?
  -- Нет, не жалею! Многое из того, что я сегодня имею и умею, стало возможно только благодаря организаторским способностям и жесткой хватке Гарика. А имею я сегодня все что хочу.
  -- Так уж и все?
  -- Ну, почти все. Любимую работу, которой готов отдавать двадцать пять часов в сутки, свой угол в Москве, хорошую машину. Все можно купить, были бы деньги.
  -- А любовь?
  -- Любовь тоже можно купить, это не проблема, я вот недавно, одного чудика уже направил за любовью, - отшутился я.
  -- Я не об этом. Я о настоящей любви. Доброй, прекрасной, вечной! Ты же понимаешь!
  -- А кто тебе сказал, что у меня нет такой любви? - разозлился я, - Не разделенная любовь, тоже ведь может быть доброй, прекрасной и вечной.
  -- Найди себе новую любовь, разделенную, в чём проблема? Мне кажется, что ты просто боишься...
  -- Боюсь женщин? Ну, тут ты не права, нужно совсем не знать Гарика, чтобы предположить такое. Чтоб его питомцы боялись женщин!? Это нонсенс, - покривил я душой.
   Вообще то в отношениях с женщинами у меня была одна небольшая проблема. Я всегда, даже при случайном и мимолетном знакомстве пытался оценивать женщину ни только как существо противоположного пола, то есть, её красоту и сексуальность, но и как человека. Для меня не менее был важен интеллект женщины, её мироощущения, интересы и вкусы. Если они не совпадали с моими взглядами на мир тогда вряд ли наши отношения заходили дальше обычной, светской болтовни. Гарик частенько посмеивался за это надо мной, а я ему завидовал. Его легкости и простоте в обращении с дамами.
  -- Я опять не об этом, - выдержав небольшую паузу, продолжала свою атаку Аля, - Мне кажется, ты боишься вновь испытать горькое чувство разрыва с действительно любимым тебе человеком и потому, просто не ищешь душевной близости в обществе женщины.
  -- Ух, ты мой юный психолог. Да нет! Просто сердцу не прикажешь, вот и все. Были в моей жизни женщины, когда казалось, все, это надолго! С одной мы даже прожили вместе целых три месяца. Но вот что интересно, ни одной из них мне не захотелось рассказать честно и откровенно о своих душевных переживаниях. Обычно разговоры и споры сводились к тому, куда мы сегодня пойдем обедать, почему я вовремя не заехал за ней в косметический салон, или кто сегодня будет мыть посуду оставшуюся от вчерашнего завтрака. Нет уж! Лучше иметь неразделенную, но настоящую любовь, чем бытовую привязанность.
   Я не стал посвящать её в то, что всех своих жизненных попутчиц я невольно сравнивал со своим воображаемым идеалом, живо нарисованным первым юношеским чувством. Что я, проецировал их действия и поступки на этот таинственный образ и результат, как правило, всегда был в пользу последнего.
  -- А почему тогда, ты ни разу ни делал попытки разделить её? В смысле любовь....
  -- Как это вы мадмуазель себе представляете? - удивился я, - Она здесь, я там. Сначала, правда, когда приезжал ненадолго домой во время каникул я предпринимал попытки для встречи, но там ведь был недремлющий, ревнивый муж Берендей, а он совсем не горел желанием санкционировать наши свидания. Даже когда я приходил в гости под видом старого, школьного приятеля, он делал все возможное чтобы быстрее выпроводить меня за дверь.
  -- Затем умерла от рака мама, и я вообще перестал здесь появляться. Вот тоже судьба! Представляешь, пошла в гости понянчить внучатого племянника, а тот её головкой, аккуратно так, в подбородок и боднул. Ну, потерла ушибленное место, посмеялись и разошлись. А вскоре образовалась гематома, время идет, а она не проходит. Пошла к врачу, сделали обследование, оказалось - рак. Три месяца, и все, и нет человека. Отец все тянул, мне ничего не сообщал, я, в то время как раз сессию сдавал. Еле успел её живой увидеть.... Что с тобой? Вот черт.
   Она пошатнулась, и неожиданно больно вцепилась в мой локоть. Лицо бледное, глаза полуоткрыты, такое впечатление, вот-вот упадет в обморок.
  -- Аля, что с тобой! - Я усадил её на стул и, не зная, что нужно предпринять в такой ситуации, принялся размахивать перед её лицом кухонным полотенцем, ну прямо как тренер на ринге.
  -- Вот, господи, надо же мне было столько курить, - причитал я.
  -- Нет! Нет! - остановила она мою руку, - уже лучше. Извини! Подай, пожалуйста, воды.
  -- Может быть, ты хочешь прилечь? Хочешь, я отнесу тебя в кровать?
  -- Нет! Если ты не возражаешь, пойдем лучше прогуляемся по улице, подышим свежим воздухом, - слабо улыбнулась она.
  -- Ну что ж, слово мадмуазели, закон для сэра, - попытался пошутить я.
  
  
   Мы долго бродили об руку по темным пустынным улицам, родного, когда-то, для меня района. Бродили и молчали. Один раз мимо проехала скорая помощь, и больше никого. Было немножко зябко, но здорово, весь хмель выветрился из головы как утренний туман. Когда я, наконец, почувствовал, что она начинает дрожать от холода, мы повернули к дому. Только в подъезде я осторожно спросил, о том, что меня мучило все это время.
  -- Тебе как? Уже лучше?
  -- Да, спасибо большое, извини, что тебя напугала.
  -- Ничего! Я, старый доктор, и не такое ещё видел. Слушай Аля, а ты думаешь, что её всё ещё можно разделить?
  -- Кого? - удивилась она.
  -- Ну, старую любовь, - смутился я.
  -- Не знаю! Наверное, всё-таки нет... Уже поздно...
  -- Я так и не понял, что она имела в виду этим своим "Уже поздно", толи время суток, толи утраченную навсегда мою первую любовь.
  
  
   Утром меня разбудил телефон.
  -- У аппарата Ленин, - сдерживая естественное желание, как следует, зевнуть представился я.
  -- Привет братишка, - услышал в ответ бодрый голос Али.
  -- Ау... Привет! - промычал я, - А ты откуда звонишь сестренка?
  -- Из института, соня. Ты мою записку читал?
  -- Да! - соврал я и тут же выдал себя с головой глупым вопросом, - а где она лежит?
  -- С вами все ясно! Хорошо, что додумалась позвонить. Сэр, записка в кухне, на холодильнике, там же ключи от квартиры и остатки шоколадки, чайник на плите, уж не взыщите строго, чем богаты, тем и рады. Сейчас почти двенадцать, ровно через полтора часа я вас жду в обусловленном в записке месте. Сэру всё понятно?
  -- Понял, понял! Ключ под половиком, деньги в шифоньере.
  -- В каком шифоньере? - удивилась она, - Ключ на холодильнике.
  -- Не обращай внимания, - все-таки не удержался и зевнул я, - это у нас в детстве случай был с одним моим приятелем. Вкратце история такова. Его мать ушла на работу, а ему велела, дождаться свою подругу, и отдать ей довольно крупную сумму денег взятых в долг. Ну а тут, на улице, хоккей, сама понимаешь, друзья, а ему бедняге, нужно эту чертову подругу ждать. Боролся он, боролся с собой, но хищник все - таки победил. Плюнул на мамину подругу и бегом к нам, играть в хоккей. И вот представь себе такую ситуацию, приходит мама домой на обед, а на двери весит записка следующего содержания: "Тетя Таня! Ключ под половиком, деньги в шифоньере". Ну, каково?
  -- Здорово! Все я полетела, а то на последнюю пару опаздываю.
   Я поплелся в ванную комнату. Фу! Голова болит, значит, ещё живем. Принимая прохладный душ, восстановил для себя полную картину вчерашнего вечера. Опять наболтал лишнего. Это моя проблема! Стоит выпить чуть больше нормы как мой язык выходит из-под контроля. Ведь знаю же, что с утра буду себя ругать последними словами за собственную глупость, так нет, дай излить душу чужому человеку.
   Записка действительно лежала на холодильнике. Приняв таблетку и выпив стакан горячего чая, с остатками вчерашней шоколадки я наконец-то её прочел.
   "Встречаемся в 14:00 возле "Тарзана". Аля".
   Да! Содержательный фолиант, ничего не скажешь. Я вообще то не феминист и считаю, что женщина всегда должна оставаться женщиной, женственной и хрупкой, а мужчина - мужчиной, мужественным и крепким, даже если всевышний и не дал ему соответствующих габаритов, но я в тоже время, далек и от мысли что все женщины одинаковы. С тезисом принятым в некоторых мужских компаниях "Все бабы дуры" я не согласен.
   Ну, черт возьми, мужики, что вы городите такие глупости! Смотрите, какое разнообразие стилей. Если бы, например, подобную записку писала мне Ленка, ей бы, пожалуй, для этой цели не хватило бы общей тетради формата A4. Уж она бы постаралась на славу применить свои художественные способности. Описала бы все, начиная от того с какой ноги я должен буду переступить порог, согласно последним астрологическим изысканиям и заканчивая, порядковым номером этого самого "Тарзана" в реестре памятных мест и архитектурных достопримечательностей России. Или вот вам обратный пример, встречаемся у "Тарзана", и все тут. Просто и весело. Хорошо ещё, что я, человек в некотором роде местный, и провалами памяти пока не страдаю, а если бы у меня была частичная амнезия? Что тогда? Как, спрошу я вас, нашел бы этого "Тарзана"?
   А впрочем, может быть, зря я к ней придираюсь? Она же не виновата в том, что я сам наболтал вчера лишнего и теперь чувствую себя неловко. "Тарзана" я бы все равно отыскал, спросил бы дорогу, у какой ни будь сердобольной старушки или, на крайний случай, проштудировал бы этот самый реестр достопримечательностей. В том, что данный шедевр народного творчества туда занесен, я не сомневался никогда.
   "Тарзаном" жители города называли скульптуру местного умельца установленную на площади перед педагогическим институтом. Представьте себе такую картину: голый мужик, сидит на необработанном гранитном основании и читает неприлично огромную, раскрытую на первой странице книгу. Свою голову, явно перегруженную знаниями, почерпнутыми с этой самой страницы, он преклонил на ладонь непропорционально большой руки.
   Вообще то все логично, гол как студент, тянется к знаниям, но видимо, с перепоя, даются они ему тяжело, да и огромная рука по делу, только я на месте автора протянул бы её в просящем жесте. Впрочем, памятник и без этого модернизма снискал любовь народную. Назначать встречи у "Тарзана", было привычным делом среди студентов-педагогов всех поколений.
  
   Посмотрев на часы, я пришел к выводу, что "Тарзан" меня подождет. Имея небольшой запас, по времени, я решил попытаться осуществить предварительную рекогносцировку на местности. Лучший способ разведки, это захват языка, потому, купив в соседнем продовольственном магазине пару шоколадок, я отправился, на удачу, к бывшей своей однокласснице "Мартышке". Насколько мне было известно, до недавнего времени, она со своей семьей проживала на жилплощади родителей.
   Дверь после продолжительной паузы открыла сама Светка, на руках её покоился сосущий сушку младенец. За время прошедшее с последней нашей встречи она здорово возмужала и раздалась в габаритах.
  -- Ой! Кто к нам пришел! - видимо все ещё оставаясь в образе любящей матери, засюсюкала она. - Познакомься Ванечка, это дядя Андрей. Утенок! Как я рада тебя видеть. А мы только кушать собрались.
   У меня промелькнула шальная мысль: "Уж не меняли?". Однако Ванечка проявил к моей скромной персоне полнейшее равнодушие, даже знакомится, не захотел. Наверное, обиделся на дядю за прерванный процесс питания. Капризно надув щеки, он отвернулся к маминой груди, продолжая мусолить свою сушку, зато из-под подола байкового халата, высунулось другое, встрепанное создание, лет четырех, и с готовностью поприветствовало меня.
  -- Ждарово! А папка мне больфую мафину купил.
  -- Ждарово, коль не шутишь! - протянул я руку "созданию" и вручил шоколадку, - Привет Светка, а я вот проходил мимо, думаю, дай на секундочку заскачу, узнаю как у вас дела.
  -- Ой, Утенок! Как здорово! Да ты проходи, проходи! Как ты? Где ты? Говорят, в Москве устроился...! А ты все такой же, джинсы, куртка.... Ну, ни капельки не изменился!
  -- Да уж, весь в "катоне" и велюре, - успел вставить я.
  -- Ну, расскажи о себе, расскажи! Я тут недавно Дашку Усминскую встретила в магазине, так мы с ней час протрепались, все вспоминали наших одноклассников.
  -- Да что ж рассказывать? Жив, здоров! Лежу в больнице. Сыт по горло, жрать хочу! - прокомментировал я знакомые с детства стишки.
  -- Ты все такой же возвышенный! Ещё не женился?
  -- Плохое дело не хитрое, пока выбираю! Как Вы тут живете? - не терпелось мне подвинуть её на путь истинный.
  -- А как мы можем жить? Вот сижу с этими оглоедами. Родители пока работают, девать сорванцов некуда. Денег вечно не хватает. Сам знаешь, сейчас детские садики дорогие, а зарплаты у нас маленькие, выгоднее дома сидеть.
  -- А как там остальные наши? Что слышно?
  -- Да у всех жизнь по-разному сложилась! Здорово, что ты зашел! Дашка Усминская у нас теперь... крутая! Парикмахерскую, что возле рынка, приватизировала, заправляет там делами. Недавно себе квартиру купила в центре. Молоток из армии ушел, вернулся домой, привез жену красавицу, сейчас на заводе инженером по охране труда перебивается. А Кабан после военного училища, так и не объявлялся ни разу, говорят, где-то на дальнем востоке служит. Да! Вадика, Бегемота помнишь? Убили по весне. Все у них разборки, какие то были. Вот ещё! Ты Нинку помнишь, ну тихоня такая с первой парты.
  -- Конечно!
  -- Так вот! Представляешь, вышла замуж за африканца, и уехала жить с ним на его родину. В какую-то, Лумумбу, что ли. Так вот, сначала писала, всё, мол, отлично, живу как королева, бананы рву, не вставая с постели. А недавно, мне Дашка сказала, прислала слезное письмо. Мол, заберите меня отсюда. Этот самый негр променял её соседнему фермеру на трактор. Представляешь, рабыня Изаура? Какой ужас! Думать нужно было, за кого замуж выходишь. Вот мой дурак, ни за что бы, ни догадался меня на трактор променять.
  -- Тебе повезло! - поддержал я Светку.
  -- Это точно! - согласилась она. - Мой, если на что меня и променял бы, так это на бутылку водки.
  -- Это не самый худший вариант! - ободрил я её.
  -- А кстати, ты слышал, что Берендей спился? - наконец перешла она к интересовавшей меня теме.
  -- Нет, не слышал!
  -- Точно, точно! Я его в последнее время частенько вижу в подогретом состоянии. Не мудрено с такой то стервой.... А кстати, ты знаешь, что она работает учительницей в нашей школе?
  -- Да что ты говоришь? - удивился я не тому обстоятельству, что Аленка работает в нашей бывшей школе, а тому, как нелестно Светка о ней отзывалась. Может она думает, что таким образом сделает мне приятное? Глупая "Мартышка"!
  -- И, что же, они по-прежнему живут с родителями Берендея?
  -- Нет! Что ты! Они уже давно снимают квартиру в том же самом доме, в первом подъезде, на третьем этаже, - подробно проинформировала она меня.
  -- Ах да, я об этом слышал. Жаль, только телефона у них нет, - схитрил я.
  -- Как нет? - удивилась Светка и неожиданно исчезла в соседней комнате.
  -- А у тебя больфая мафина есть? - снова подало голос мелкое "создание", закручивая узелочки на коленях своих колготок.
  -- Нет у меня "больфой мафины", у меня только маленькая машинка - подыграл ему я, но узелки на коленях крутить не стал.
  -- Значит, твой папка плохой, - резюмировало ситуацию создания. У детей на все вопросы есть однозначные ответы или, в крайнем случае, новые вопросы.
  -- Вот, Утенок! Записывай, - влетела в прихожую Светка с блокнотом в руках.
  -- Я слышал, у них девочка родилась? - попытался я продолжить разговор в нужном мне русле, переписывая номер интересующего меня телефона.
  -- Ой! Детишки! Ты помнишь Любочку нашу, - понесло Светку, - Так вот она недавно двойню родила! Ужас! ...
   И понеслось! Ну какой мне интерес знать, что у Любочкиного мальчика на попке чудесная ямочка? Поняв, что разговор уходит с требуемого курса в дебри проблем и радостей моих легендарных одноклассников и их чад с ямочками на различных частях тела, я, ссылаясь на катастрофическую занятость, быстро попрощался со Светкой и ринулся на улицу, героически отказавшись от шикарных домашних блинчиков. Вниз по лестнице, вслед мне, летело громогласное требование обязательно заходить в гости. Если человека просят заходить в гости и при этом не назначают конкретной даты визита, это может значить только одно: "Ты конечно парень что надо, но учти, что нам и без тебя хорошо". Что ж, тем лучше, не нужно давать пустых обещаний. Вперед и только вперед, меня ждет измученный студентками "Тарзан".
  
   Добравшись до означенного места без приключений и оставив машину в соседнем переулке, я с удивлением обнаружил, что все здесь осталось таким же, как и прежде. Даже надпись "Play Boy", на обложке книги каменного монстра. Эта надпись, отдельный разговор. Сколько себя помню, "Тарзан" всегда "читал" "Play Boy" или что ни будь подобное.
   В первое время, после установки сего шедевра, администрация института пыталась, бороться с его не соответствующими месту наклонностями, и периодически давала команду стереть безобразие. Но, как по волшебству, новая надпись, выведенная нетвердой рукой непобедимого студента, снова и снова возникала на обложке каменной книги.
   Видимо поняв всю тщетность попыток приобщить "Тарзана" к прекрасному, доброму, вечному администрация сдалась, и теперь спокойно взирала как периодически, новые и новые поколения студентов, бережно сохраняя традиции предков, аккуратно обновляли злосчастную надпись, не забывая при этом добавить несколько слов и от себя лично. Традиции вечны!
   Так же, как и десять лет назад, ученый люд толкался кучками у каменного изваяния, не спеша направить стопы в храм науки или выдвинуться в других не менее достойных направлениях. Такие же, как десять лет назад счастливые и веселые лица, жаль только, фасад здания немного истрепался, косметический ремонт ему бы не повредил. А впрочем, откуда, в наше жестокое время, провинциальному вузу достать деньги на такую мелочь как косметический ремонт фасада. В принципе я понимаю государство, педагоги это ж не бизнесмены-привереды какие ни будь, для них и так сойдет. А не нравится, пусть у себя на участке добывают нефть, толкают её на запад и на вырученные деньги хоть заново здание вуза отстраивают.
   Задумавшись над проблемами нефтедобычи, и прикидывая, как будет смотреться буровая вышка на месте сексуально озабоченного "Тарзана" я не сразу заметил отделившуюся в моем направлении от одной из веселых группок Алю.
  -- Опаздываете Сэр! Не хорошо! - Погрозила она мне пальчиком.
  -- Ну, извини! - с раскаянием в голосе, тяжело вздохнул я и развел в стороны руки.
   Пререкаться с женщиной, это последнее дело. Ваши веские доводы только распаляют её на новые словесные обвинения, и выяснение отношений может затянуться, таким образом, до бесконечности. В тоже время волшебные слова: "Ну, извини!", обычно действуют на женщину как магические песнопения заклинателя змей на кобру. Буря стихает, и женщина постепенно превращается в штиль, в глубине души подспудно осознавая, что в чем-то вы её все-таки обманули, но это уже частности, главное, что поле боя осталось за ней.
   Мы подошли к группке разношерстно одетых студентов. В центре стоял боец, видимо серьезно сексуально озабоченный, и травил народу какие то байки.
  -- ... и только мы с ней разделись, выпили по бокалу шампанского, как вдруг звонок в дверь. Она испугалась и кричит мне, беги родной, это муж! Я хватаю трусы и на балкон, едва успел со второго этажа спрыгнуть, чуть все ноги себе не переломал. Стою и думаю, вот влип, что делать блин?
  -- Ну и что? - Насмешливо спросил рассказчика парень внушительных габаритов, одетый в кожаную куртку.
  -- Что, что! Пришлось бегом, через весь город, в одних трусах добираться, - ответил тот.
  -- Игоречек! Приходи ко мне! У меня шестой этаж, уж если спрыгнешь, так и мучится, не придется, - пожалела его раскрашенная, как книга "Тарзана", девица. - Да и мужа у меня пока нет.
  -- Стой, стой Блохин! - Снова включился в разговор "крупный". - Ты же сказал, что дело зимой было, под новый год. Так?
   Слушатели довольно закивали головами, соглашаясь с ним.
  -- Как же ты зимой, голый через весь город бежал? Заливаешь опять!
  -- И вовсе не зимой я говорил, а летом! - краснея, как роза, обиделся Игоречек Блохин.
   Публика дружно засмеялась, Игоречек не найдя понимания, махнул рукой и ретировался как побитая собака в другой коллектив студентов.
  -- Познакомьтесь ребята, это Андрей, про которого я вам говорила, - воспользовалась паузой, что бы подставить меня обществу Аля. - Мой брат.
   Последние слова были сказаны с явным акцентом в сторону худощавого парня не по сезону одетого в легкую куртку "ветровку". Ах да, узнал! Вчерашний страдалец. Ты жива ещё моя старушка? Интересно, что это она им про меня наговорила?
  -- Виктор, - спокойно и с достоинством протянул мне руку худощавый.
  -- Геша! - Запросто отрекомендовался "крупный".
  -- Хай! Оксана, - жеманно теребя, одной рукой, молнию дорогой куртки из натуральной кожи помахала мне второй рукой раскрашенная девица. - А это правда, что вы работаете в компании "Глобус Soft"?
  -- Имею честь там быть! - заигрывающим тоном отрекомендовался я.
  -- Вот здорово, а кем?
  -- Итак, вечером идем в подвальчик? - прервал Виктор, завязывающийся между мной и Оксаной диалог.
  -- Нет, - твердо ответила Аля. - Я же тебе говорила, что я сегодня не могу.
  -- Ну вот! Ты никогда не можешь, - обиделся Виктор. - Опять ты всю компанию разбиваешь.
  -- Да не грусти братишка! - Успокоил его Геша. - Сейчас мы с тобой разомнемся, в футбольчик поиграем, а к вечеру, возьмем Оксанку, и что ни будь, придумаем. Так Ксюша?
   Я так понял, что Ксения, скорее всего, считается девушкой Гешы и, учитывая его габариты, решил больше с ней не заигрывать.
  -- Вы тут частенько играете в футбол? - реабилитировал я себя вопросом на явно приятную для "крупного" тему.
  -- Да постоянно! - обрадовался Геша. - Если только мне удается этих обормотов вытащить из их нор. Хочешь сыграть?
  -- В целом, я не возражал бы поиграть в футбол, жаль только у меня ни спортивной формы, ни обуви соответствующей нет.
  -- Нет проблем Андрюша! - расплылся в улыбке Геша, чувствуя во мне родственную душу. - Сейчас в общаге все организуем. И штаны тебе подберем по росту и кеды.
   Я, конечно, люблю футбол, причем не только смотреть, но и при случае поиграть, но в тот момент мне как-то совершенно не хотелось этого делать. С другой стороны и отказать человеку таких габаритов, да ещё и с которым только что познакомился - не удобно. На помощь пришла Аля. Все-таки женщины мудрее нас:
  -- Что ты пристал со своим футболом! Человек с дороги, ему нужно повидаться с родственниками, не может он сегодня играть! Ты его не слушай Андрей, он у нас на футболе помешан. Народ, извините нас, но мы с Андреем, вынуждены покинуть вашу теплую компанию. Может быть, в другой раз поиграете!
  -- А завтра? - С надеждой схватил меня за руку Геша. - Вы же в отпуске? Чего дома киснуть!
  -- Завтра, пожалуй! - Вздохнул я с радостью.
  -- Точно! - Снова вмешалась в разговор Аля, выдергивая меня из цепких Гешиных рук. - Андрей завтра приедет, в это же время, и поиграете.
  -- Всё заметано! Завтра соберем самый боевой состав для московского гостя. Жду! - согласился Геша.
  -- Постойте, - остановила нас Ксюша, продолжая строить мне глазки, - Андрей, вы бы не могли посмотреть мой компьютер, а то он что-то дурит. Одни диски читает, другие нет. Прямо кошмар, какой то.
  -- Это CD-ROM, что ли?
  -- Ну да, лазерные диски. Я в этом плохо разбираюсь, как свинья в апельсинах, - мило улыбнулась она.
  -- Оксана, хотите, я вам расскажу старую интернетовскую байку, - не обратил я внимания на толчки в бок со стороны Али.
  -- Очень
  -- У программиста спрашивают: "Сколько потребуется ваших коллег, чтобы ввернуть лампочку?"
  -- Пять! - радостно ответила Оксана.
  -- Почему? - Удивился я.
  -- Ну, как же, один держит лампочку, двое вращают стул, на котором он стоит, а двое бегают в обратном направлении, что бы у него не закружилась голова, - радостно засмеялась Ксюша.
  -- А вот и неправильно - назидательно поправил её я, - ни одного.
  -- А почему? - Удивилась она.
  -- Потому, что это уже аппаратная проблема.
  -- Шикарно, - изумилась Оксана, но мне показалось, что она так и не поняла в каком месте здесь нужно смеяться.
  
  
  -- Сколько же стоит такая красавица, - спросила, как показалось, с некоторой обидой Аля, усаживаясь в удобное кресло моей "волвенки".
  -- Если новая, то около двадцати тысяч, - ответил я, ощущая некоторый трепет, предвкушая нелегкую встречу с отцом
  -- Волнуешься? - Положила она свою изящную маленькую ручку, на гладкую рукоятку переключения передач.
  -- Ваув! - напугал её я.
   Аля отдернула руку и виновато улыбнулась.
  -- Я только хотела попробовать....
  -- Волнуюсь! - честно признался я.
  -- Не дрейфь, у тебя мировой старик!
  -- Да я и сам вроде бы ничего.
  -- Ну, это сэр, вы себе льстите, - смущенно улыбнулась она, - а знаешь, я себя в твоей машине чувствую не уютно.
  -- Давай я кресло отрегулирую.
  -- Да нет, не в этом дело. Она такая шикарная, а я рядом с ней выгляжу этакой дурнушкой в своей старенькой юбке и со сбитыми каблуками туфель.
  -- Хочешь, я измажу её навозом, чтобы ты чувствовала себя уютнее? - предложил я.
  -- Хочу! - Наивно и просто ответила она, - я даже знаю где его много.
  -- Слушай сестренка, наверное, нужно, что ни будь купить, в смысле обмыть встречу, - сменил я тему разговора.
  -- Во-первых, отец сейчас практически ничего не пьет у него проблемы с желудком.
   Она так и сказала, отец, не вру. Надо же дочь лейтенанта Шмидта, а вот про проблемы с желудком я слышал в первый раз. Довели мужика.
  -- Во вторых, лечится нужно, если проблемы с желудком. Желудок штука опасная может и подвести в самый ответственный момент, сейчас полно платных клиник, и потом диеты все возможные там, ну я не знаю фрукты, овощи..., - продолжил я, явно ощущая пробелы в своем медицинском образовании.
  -- В третьих, денег на это дело не хватает, сам понимаешь жить на две пенсии, да еще учить такого захребетника как я очень тяжело в наше время. Мать, правда, подрабатывает репетиторством, она у меня бывший преподаватель института, потом натуральное хозяйство выручает, но этого все равно мало. Я бы сама пошла, работать, да только с работой у нас сейчас тоже тяжело.
  -- Понято! О чем разговор, деньги есть, поехали в магазин, купим все что нужно.
   Вот балда! А об этом я даже и не подумал, ведь народ здесь, в общей массе своей, живет гораздо беднее чем в Москве. Иждивенцем мне быть не хотелось.
  -- Только, договоримся сразу, будем покупать разносолы вместе, я в области снабжения не силен.
  -- Идет! - согласилась она и заговорщицки улыбнулась, - Давай мимо института проедем, ребятам посигналим.
  -- Это ещё зачем? - удивился я, - нам же, насколько я представляю, нужно ехать в обратную сторону.
  -- Ну, Андрюша! Мне очень хочется перед ребятами похвастаться, совсем ты ничего не понимаешь. А проехать можно и в эту сторону, только немного дальше получится. К тому же в этом направлении магазины лучше.
   Ну что с ней поделаешь, убедила. Наберут детей во флот!
  
  -- Что желает сэр? Что будем брать? - кровожадно открыла Аля дверь - вертушку центрального универсального магазина.
  -- Будем брать по крупному...! Всё, что нужно для счастья!
   Сказал я, достав из кармана свой толстый кошелек, и сделал очередную ошибку, а вернее сделал я её немного раньше, когда предложил ей совместно заняться заготовкой продуктов. Уж лучше бы я оставил её в машине, или остался бы там сам.
   Вы думаете, мужик неспособен самостоятельно, купить все, что нужно для счастья? Вы не правы! Все счастливое - гениально, а все гениальное - быстро и просто. Килограмм вареной колбасы, пара банок консервов и бочка пива. Вам кажется, что для счастья этого будет мало? Ну, тогда два килограмма колбасы, две бочки пива и на сладкое кетчуп
   А тут, началось такое! Мы ходили из отдела в отдел и снова назад как сомнамбулы в поисках обкуренного шамана. Это не подойдет, здесь дороговато, а это брать нельзя, потому что вон та толстая тетя сказала, что в нём, много холестерина. Да кто его видел, этот холестерин!? А этому жирному животному, нужно пожить пару месяцев в нашей университетской общаге, тогда бы она точно сбросила килограмм эдак пятьдесят, а может и больше, при этом с аппетитом уплетая все, что ни попадет под руку, и шмат диетического сала с прослойкой холестерина, и бадью жареной картошки, если конечно повезет, на халяву.
   В общем, мужики, спасайте! Или хотя бы посочувствуйте ради приличия. Наверняка каждый из вас попадал в подобные ситуации, из которых подчас кажется, есть только один выход, взорвать этот магазин к чертовой матери, и не мучится.
   Ну, скажите, зачем заходить в отдел обуви, если вы пришли за хлебом. А к чему перебирать на полке детские штанишки и распашонки, если у вас и ребеночка то нет. Ну и совсем уж издевательство над личностью, пол часа торчать у прилавка с бижутерией, что бы потом, возвращая пятнадцатую подряд брошь, безапелляционно заявить продавцу:
  -- Безумно жаль, конечно, но нет..., примите назад! Что поделаешь, ни как не сочетается с цветом колготок!
   Измученный душой и телом, после седьмого круга затянувшейся экскурсии, вдоль сливающихся в единый цветной круговорот прилавков, я наконец то вздохнул свободнее когда мы снова очутились у выхода.
   Однако здесь меня поджидало новое жестокое разочарование. Оказалось, что слово выход это самое коварное слово из всего словарного запаса человечества, потому что как ни странно, там где выход там обычно глупые люди устраивают и вход.
  -- Ой! Мы хлеб забыли купить, - опомнилась Аля, - и мучения начались заново, теперь по восьмому кругу.
   В хлебный отдел стояла приличная очередь.
  -- Аля, может ну его, может, лучше, лепешки испечем или какой ни будь там колобок, - заскулил я.
  -- Сэр умеет печь колобки? - изумленно вскинула она брови.
  -- Нет! - вздохнул я, понимая всю безнадежность ситуации.
   Аля улыбнулась и взяв меня за руку, как маленького ребенка, подвела в конец очереди.
  -- Постой, я пойду, ассортимент посмотрю.
   Тело сковала усталость. Очередь двигалась медленно и задумчиво, так, что я чуть не уснул.
  -- Вы стоите? - неожиданно толкнула меня в бок средних лет женщина.
  -- А Вы, что, предлагаете лечь? - с надеждой повернулся я к ней. В ответ она только хмыкнула.
  -- Нужно будет для кроликов побольше хлеба взять, - наконец то вернулась в очередь Аля.
   Впереди звенела мелочью сухонькая старушонка. Она перебирала её как священник четки, постоянно перекладывая из одной ладони в другую желтые кружочки.
  -- Шаманишь бабуль? - зевнул я.
  -- Да вот детки, никак не могу сосчитать, слепа стала. Не хватает на четвертиночку хлебушка.
  -- Ты, бабуль, лучше деду четвертиночку водочки купи.
  -- Да какая водочка, сынок, когда енти супостаты опять пенсию не принесли, кушать дома нечего, спали их антонов огонь..., - со слезой в голосе ответила старушка.
  -- А надысь, гады какие то, усю картошку в огороде покапали. Дед мой хронтовик, совсем больной стал, пойдет, копнёт немного, да и мочи нет. Я и сама, как в голову ударит, так и валюся прямо, а енти супостаты усю картошку, подчистую....
   Аля развернула мой бумажник, достала из пачки пятьдесят рублей и вложила их в сморщенные руки старушки.
  -- Возьмите бабушка, - сказала она и внимательно посмотрела мне в глаза, словно я был тем самым супостатом который сначала старушке не выдал пенсию, а затем "покопал" всю её картошку в огороде.
   В Москве я часто сталкиваюсь со всевозможного рода попрошайками и нищенками. Знаю, что это достаточно доходный бизнес и он давно, со времен перестройки, поставлен на поток. Я практически никогда не подаю милостыню, но эта старушка задела меня за живое. Какие же мы все-таки...! Даже слова не могу подобрать! Дикари и те заботились о своих стариках и детях, а мы бросили их на произвол судьбы и просто не замечаем боли и страданий. Так удобнее, списать их в расход и не замечать, прикрываясь с трибун и экранов телевизоров пышными фразами о свободе, которую мы им подарили. Свободе от чего? От еды и нормального существования? А нужна ли им такая свобода? Вы у них спросили? Нет! Даже, называть себя дикарями, мы не имеем права.
   Я взял из рук Али бумажник и на мгновение застыл в нерешительности. Скажу честно, если бы её не было рядом, скорее всего я бы ограничился, пятидесяти рублевой или, в крайнем случае, сотенной бумажкой, не подумайте что я такой жадный, просто бесполезно все это, я не Иисус Христос, моей щедростью все равно проблему не решишь.
   Ощущая на себе её оценивающий взгляд, я вдруг почувствовал, как внутри что-то вдруг шевельнулось, что-то хорошо знакомое, но давно забытое. Мне, не знаю сам почему, вдруг захотелось предстать перед ней в образе эдакого щедрого рыцаря без страха и упрека. Я открыл другое отделение бумажника, прошуршал ста долларовыми купюрами но, сообразив, что вероятнее всего старушке будет сложно реализовать заграничный эрзац, достал нашу, родную, деревянную пятисот рублевку и вложил опешившей бабульке в сморщенную непосильным трудом и затянувшимся "счастливым детством" ладошку.
  -- Да что вы детки, разве ж ентак можно? - запричитала бабулька, непроизвольно пряча в кулачок хрустящую бумажку, - Дай бог вам здоровья! Храни вас Николай угодник! Да как же ентак можно....
   Я хотел что ни будь сказать, но не нашел нужных слов, а лишь неловко сжал её сморщенный кулачок. Аля отвернулась в сторону.
  -- Храни вас господь детки, - продолжала тихо причитать старушка, не замечая катившейся по щеке слезы. - Береги сынок свою жену, она у тебя золотая, сто сот стоит.
  -- Да и я у нее тоже ничего! - притянул я к себе и обнял за плечи Алю, странно но она не отстранилась и я почувствовал под покровом её легкого осеннего пальто, по детски острые и хрупкие плечи.
  -- И ты дочка береги своего мужа он у тебя ентакой вумный, прямо Ленинская голова.
   То, что Ленинская, это она конечно в точку. Только вот какой Ленки-то, ты скажи мне бабуль пожалуйста, просвети заблудшую душу? Но бабулька ничего на мой немой вопрос не ответила, а может быть, она просто не умела читать мысли на расстоянии?
   Зато она с готовностью уступила нам свою очередь, и как мы её не убеждали, в том, что вполне способны ещё немного подождать, упрямо стояла на своем. Затем, брела за нами по залам универсального магазина и настоятельно увещевала нас беречь и любить друг друга, пока я не взял с неё клятвенного обещания в том, что она, в свою очередь, будет беречь и любить своего деда ветерана, а в подтверждении тому сейчас же пойдет и купит ему пол литра. До чего же доверчивый и честный народ эти старики.
  
  -- Поскольку я теперь вроде бы как жена, - грустно улыбнулась Аля, - то должна беречь мужа своего, а значит, должна заботится о нем?
  -- Заметь, беречь и любить! - Согласился я. - Да тяжелая тебе досталась доля! Не многие вернулись с поля...
  -- А муж не собирается купить, что ни будь, в подарок своему отцу?
  -- Уаааау! - раздался чей-то сдавленный, полный горести и печали стон и вновь мы продолжили свое путешествие по этим кругам ада.
  
  
  -- Let There Be Christmas. Let There Be...- распевал Chris Norman посредством авто магнитолы.
  -- Теперь направо, и в следующем проулке налево, - подпевала ему моя спутница.
   Шибинец, поселок небольшой и очень частный, я имею в виду, что здесь, за исключением нескольких двух этажных домов народ проживает в частных владениях. Один раз, в молодости, я бывал в этих краях, мы с друзьями, помнится, ездили ловить рыбу на местные озёра но, с тех пор, поселок явно изменился. Среди симпатичных развалюшек стали появляться новые, массивные и дорогостоящие по периферийным меркам постройки, правда, в основном, в незавершенном виде.
   Слов асфальт и светофор, местные аборигены наверное не слышали ни когда и я решил что при случае у меня будет хороший повод блеснуть здесь эрудицией и познаниями в области достижений современной цивилизации. Правда, справедливости ради, следует отметить, что для данного времени года, дорога была в довольно приличном состоянии, если не считать сплошных ям и ухабов. Так ведь и глушитель оторвать недолго. Друзья, вы же учитывайте то обстоятельство что у меня клиренс всего 150 миллиметров, а это намного ниже, чем у "Урала", и даже с "Жигулевским" его не сравнишь. Ну что за народ, не могли, как следует, подготовиться к нашему приезду!
   Дом я угадал сразу, не знаю почему, наверное, просто предчувствие. Узкая улочка, поломанный штакетник, напротив дома сложенные в штабель бревна, на которых восседало несколько местных трагладитов в ватниках, справа колодец с одноногим журавлем. Типовой вид, типовой дом, типовая береза типового средне русского поселка. Почему же так сжимается сердце, у меня, у городского жителя, при виде этой типовой средне - русской картины? Может быть потому, что все мы рано или поздно вышли отсюда, из среднерусской избушки на курьих ножках, а может быть, на это, есть какая то другая причина, которую я сейчас просто не в состоянии осмыслить?
   "Волвенка" присела, словно готовясь к прыжку и остановилась как вкопанная. Что случилось!? Ах да, просто я случайно, резче, чем требовалось, нажал на педаль тормоза. А может она, как и я, расправив, свою, насквозь шведску душу, почувствовала ту же радость и беспричинную тревогу, что и её хозяин?
   Ну, вот опять, понесло. Как говорил один подполковник с военной кафедры: - "Голуби, красными не бывают!".
  -- Вот и прибыли, - просветила меня Аля, - бери из багажника инструменты, сумки я сама донесу.
   Под инструментами она имела в виду набор садово-огородных принадлежностей "Любитель колорадского жука", который я приобрел по Алиному совету в подарок своей новой маме. Мы же народ мирный, культурный и даже прилично одетый, в конце концов!
   Отцу, мы решили, я должен подарить электрическую бритву. Пусть наводит красоту, главное чтобы войны не было, а остальное пустяки.
  -- Ты их предупредила? - в который уже раз спросил я, чувствуя, что начинаю дрожать всем телом. На улице уже прохладно, что вы хотите?
  -- Да нет же! Когда бы я успела? А телефона здесь нет, цивилизация ещё не ступила на эту грешную землю. Здравствуйте! - это уже не мне, это тем троглодитам с бревен. - Да не волнуйся ты так. Все будет хорошо! Я же с тобой!
  -- Я не волнуюсь, - ну спасибо успокоила. Она со мной! Да не волнуюсь я, я спокоен как куча..., как куча мала, вот!
   Дверь долго никто не открывал. Надо же и здесь начинается то же самое, ну и нравы у них.
  -- Может, рванем в город? - с надеждой предложил я.
  -- Нет, они здесь! - Нажала она в очередной раз кнопку звонка.
   Наконец за дверью раздались шаги, дверь приоткрылась сначала совсем чуть-чуть, а затем распахнулась полностью, на пороге стоял отец в валенках и жилетке отороченной кроликовым мехом. Вот умора! В таком виде папашку я ещё ни разу не видел. Он похудел и, кажется, стал ниже ростом. Да, как не банально это прозвучит, но годы берут свое, лучше не скажешь.
   Сотню раз, за последние несколько суток, я представлял себе нашу встречу и сто один раз готовился к ней, подсознательно продумывая каждое свое слово. Но сказал совсем не то и не так.
  -- Здравствуй папа, - смешно и как-то по-детски протянул я руку.
   Он качнулся вперед, и не замечая протянутой мною руки, обнял меня за плечи, прижав мою щеку к своей плохо выбритой щеке. От него пахло кроличьим навозом и дешевым табаком.
  -- Ты снова закурил? - удивился я.
  -- Да нет, сынок, это я так.... Балуюсь, - и затем шепнул мне на ухо, - Я очень рад тебя видеть.
  -- Я тоже.
   В доме было тепло, уютно, на сколько это возможно в подобных условиях, и чисто. Справа от небольшой прихожей, с массивной вешалкой для одежды, я уловил контуры кухни. Судя по старой двух конфорочной газовой плите, какие то достижения цивилизации сюда все-таки забрели.
  -- А я вожусь с кроликами и ни чего не слышу, - суетился возле меня отец, - да, сынок, познакомься это дочь.... Вероники Михайловны.
   После слова дочь, он сделал неловкую паузу, и мне его стало жалко, поэтому я быстро пришел ему на помощь:
  -- Да мы уже почти сутки как знакомы с Алей, ты не волнуйся.
  -- Вот и здорово! А я старый дурак и не сообразил. Извини сынок, уж чего есть, - подал он мне комнатные тапки со сбитыми задниками.
  -- Пап! А где мама? - гремя кастрюлями на кухне, спросила Аля.
   Господи, какая семейная идиллия, прямо оттаиваешь душой в столь милом обществе.
  -- Вероника Михайловна пошла в магазин за хлебом, - ответил он почему-то мне, - Проходи сюда сынок, в гостиную...
   "Гостиная - это от слова гость. Все мы в жизни в гостях друг у друга". Так, если я не ошибаюсь, звучат замечательные стихи Макаревича. А может, там было сказано про гостиницу? Надо же забыл. Ну что ж - зайдем.
   Круглый стол, с букетом кленовых листьев посередине в вазе синего стекла, старая радиола, на длинных деревянных ножках, её ровесник телевизор "Рекорд", их предок книжный шкаф забитый книгами, среди которых выделялись своими габаритами тома большой советской энциклопедии, да старенькое черное пианино. Вот и вся гостиная. По левой стене проглядывались проходы в комнаты, закрытые плотными синими шторами, тщательно подобранными под цвет и фактуру ковровых дорожек.
  -- Ну как поживаешь сынок?
  -- Нормально, а ты как?
  -- Да помаленьку. Вот на старости лет кроликов развожу. Как работа?
   Но поговорить о моей работе нам не дали. Скрипнула входная дверь и отец, как мне показалось, с некоторым облегчением бросился на кухню.
  -- Верочка! Познакомься... Сын приехал! Андрюша! - запинаясь спешил он вводя за руку полную, смущенно улыбающуюся женщину.
  -- Андрей, - представился я вставая со стула
  -- Вера Михайловна! Как доехали? Как там Москва поживает? - забросала она меня вопросами, все так же смущенно улыбаясь.
  -- Да все нормально, - чувствуя неловкость и скованность, выдавил я.
   А ведь было время, когда я представлял себе, в каких нелицеприятных выражениях выскажу ей все то, что о ней думаю. Странно, теперь от того чувства ненависти и неприятия не осталось и следа. Почему? И тут я понял, скорее всего, дело в том, что, видя эту женщину, я подсознательно ассоциирую её с Алей, а эта девчонка, чего уж греха таить, мне положительно понравилась.
  -- Вы извините Андрюша, я вас покину! Пойду, помогу Алечке ужин готовить. Теперь у нас два мужчины и к питанию нужно отнестись с особой тщательностью.
  -- Да ничего, ничего. Идите. Я и один могу посидеть.
   Почему она все время улыбается, может у меня что-то в одежде не в порядке? И на маму она совсем не похожа. Ишь пышечка, здоровье так и прет. А в прочем, может я не прав? Я ведь сравниваю её с мамой, исхудавшей и осунувшейся, с мамой которую я запомнил по последним дням её жизни. Эх, мама, мама. Мне тебя очень не хватает...
  -- Мы телевизор включим. Да сынок? Одна беда, у нас программы всего две, первая и последняя, - пошутил отец.
  -- Да! Давай телевизор....
   Мы сидели рядом и смотрели какую-то лабуду, а вернее делали вид, что смотрели, потому что все эти современные сериалы - сплошная деградация опорно-двигательного аппарата.
   Отец пытался завязать разговор о моей работе, но мои односложные ответы убили эти попытки в зародыше. Затем я попытался расширить свой кругозор в области кролиководства, но его путаные рассказы, явно не способствовали моему сенсационному превращению в крупного ученого животновода.
   Неловкость витала во всем и потому, когда в комнате появилась Аля, я жутко обрадовался, можно было бы даже сказать, что я был ей за это очень благодарен. Какие у нее выразительно красивые и спокойные глаза, как я этого раньше не заметил? Разговор постепенно потянулся в ниточку, пусть и тонкую, но однозначно осмысленную.
  -- Ребята! - позвала с кухни Вера Михайловна, - Идите ужинать!
  -- Я первая, - сбрасывая толстого, рыжего кота с колен игриво бросилась на кухню Аля.
  -- Я второй, - поднялся со своего места отец.
  -- Пап, застегни ширинку на брюках, - тихо одернул я его, обратив внимание на не порядок в туалете.
  -- Ах сынок! Покойник в доме, двери не закрываются! - махнул он рукой и улыбнулся, но ширинку все же застегнул.
   Так бывает иногда. Люди чувствуют себя не удобно и стесненно в общении друг с другом, но вдруг, одна комичная фраза или жест могут запросто разрушить горы льда лежащие между ними. И пропасть, только секунду назад разделявшая их казалось навсегда, вдруг становится, незаметной и легко преодолимой ложбинкой. Так бывает иногда. Так бывает....
   Ужин прошел в теплой и дружественной обстановке и полутора литровая бутылка пива, выбитая с боем у Али, его совсем не испортила, как и мой, надеюсь содержательный, доклад о красоте языка программирования С и преимуществах его перед другими языками. По крайней мере, все они с радостью признали мою правоту и даже почти не страдали потерей аппетита.
   Затем мы перешли в гостиную и долго пили чай с тортом "Чародейка". Долго, совсем не потому что торт оказался большим или трудно пережевываемым. Я старый специалист по тортам и не преминул рассказать в компании о том, как однажды, в общаге, на спор с девчонками, съел за один присест килограммовый торт даже без чая. И как потом они тайно ходили за мной по лабиринтам коридоров из боязни, что мне, вдруг станет плохо, и я умру. Вот умора! Вы встречали хотя бы одного человека, который умер бы от одного съеденного торта? Я нет! Скорее можно умереть от его отсутствия.
   Долго мы пили чай по причине, наличия в нашем коллективе жуткой и противной спорщицы Али. Что бы я ни сказал, встречалось ею в штыки, ответной репликой. Если я что-то начинал хвалить, она тут же ругала то же самое и наоборот. Прямо мегера, какая то. Уж не знаю, что на неё нашло. Я конечно тоже не уступал, не мужское это дело. Нас, Уткиных, в спорах, в еде, и еще в одном деле, из скромности не буду говорить в каком, не так то легко обойти. Спор то разгорался, то утихал, но не надолго. Спорили мы обо всем подряд, о преимуществах города и деревни, о недостатках и достоинствах жизни в Москве и в провинции, даже на тему, есть ли эта самая жизнь на Марсе, мы тоже спорили. Отец, сначала, пытался вставить свое веское слово от общественности, но, поняв всю бесполезность затеи, улыбнулся и включил телевизор, а Вера Михайловна, так и вообще задремала под аккомпанемент наших глубоко философских сентенций.
   Вообще то женщины, это наиболее загадочные существа когда-либо созданные матерью природой. Никому, даже им самим, ни дано со стопроцентной уверенностью знать, что же они выкинут в следующий момент.
   Каких ни будь пол часа назад, все было прилично и чинно как в лучших сумасшедших домах Европы и вот, в неё вселяется деревянный мальчик Буратино вместе с кино журналом "Хочу все знать" и она, безосновательно, подвергает ваш расслабленный призрачной тишиной и покоем организм риску оказаться в сумасшедшем доме отечественного производства. Извините, но я туда как-то не стремлюсь.
   А впрочем, пока у нас есть вы, наши дорогие и единственные, пусть отечественная психиатрия отдыхает и не надеется на штурм новых заоблачных вершин. Вы наша отдушина! Вы наш самый лучший и единственный врач психиатр! Вы наша надежда! Вы наша опора!
  -- А не сыграть ли нам, в какую ни будь интеллектуальную игру? - неожиданно проснулась Вера Михайловна, - Что вы Андрюша скажете насчет бочек?
   Видимо мой вид красноречиво говорил о многом, судя потому, как быстро Аля поспешила разъяснить ситуацию:
  -- Мама имеет в виду лото.
  -- Ах, лото? - радостно потер я руки, прикидывая в уме, что более опасно с точки зрения деградации моей измученной последними событиями личности, "бочко - лото" или просмотр телевизионного сериала.
   В конце концов, я пришел к выводу, что лото все же менее опасно для здоровья и дал согласие на демонстрацию своих интеллектуальных возможностей.
   В дальнейшем я не пожалел о принятом решении, так как мне даже удалось немного вздремнуть, пока остальные интеллектуалы по очереди тянули маленькие деревянные бочонки из платяного не очень чистого мешочка.
   Да, интеллектуал из меня получился никудышний, в то время как карточки остальных дарований заполнялись фишками с калейдоскопической быстротой, мои лишь стыдливо прикрывались, в самых интимных местах, фиговыми листами. При смехотворных ставках, я умудрился проиграть бешеную сумму денег в семь рублей пятьдесят копеек.
   Поруганная честь требовала скорейшего отмщения, и я предложил расписать пулечку в преферанс. Однако оказалось, что даже о "сочинке", столь популярной в менее интеллектуальных, но достаточно не глупых кругах, здесь имели довольно смутное представление. В итоге, мне пришлось согласиться на "дурака" с погонами. Мы сели в пару с Алей, отец с Верой Михайловной. Игра складывалась довольно удачно, до той поры пока Вера Михайловна ни была уличена в очередном жульничестве. Она столь явно нам подыгрывала, что игра теряла всякий смысл. Интересно за чем ей это нужно было? Я же говорил, что женскую логику понять невозможно. Даже отец на неё разозлился и жутко выругался, что-то типа:
  -- Вера, ну какую голову нужно иметь, что бы подкидывать козырного туза, когда он и так не может отбиться. Это безобразие! - хотите, верьте, хотите, нет, для отца это жуткое ругательство и крайняя форма недовольства.
   После этого вопиющего факта, "дурак", тихо и незаметно умер.
  -- Петя, а ты подумал, что делать с Андрюшиной машиной? - ничуть не смутившись, улыбалась Вера Михайловна.
  -- А что с машиной? - удивился я.
   Уж не думает ли она, что выиграла в свои интеллектуальные бочки мою машину?
  -- Да тут у нас такая банда вокруг, - просветил меня отец, - Работать не хотят, у всех по пять ходок в тюрьму за огурцы. Вот не давно сосед напротив, после очередной отсидки вернулся. Всех окрестных старушек терроризируют. Все, что плохо лежит, все метут под чистую. Безобразие прямо.
  -- У меня вроде бы сигнализация неплохая, угнать её сложно, - покачал я головой.
  -- Да угнать, они конечно не угонят. Она им ни к чему. Это же не картошка или банка помидоров и даже не ржавый топор, на водку не обменяешь. Боюсь, залезут, украдут что ни будь, или чего хуже сломают, - сказал отец выключив телевизор.
  -- Можно машину на платную стоянку определить, - внес предложение я под заразительный смех Али.
  -- Какая здесь платная стоянка? Сэр! Это вам не Москва! Это поселок!
  -- Ну вот, а ты говорила, что в Москве жить хуже, чем у вас тут, с вашими троглодитами, - мстительно поддел её я.
  -- А что если её загнать к куму, на территорию лесопилки, там у них ночной сторож есть, - собирая разбросанные по столу игральные карты, внесла свое предложение Вера Михайловна.
  -- Верочка, какой кум, он ведь уже три дня как в городскую больницу на обследование лег. Сердце шалит, - ни к кому конкретно не обращаясь, пояснил отец. - Вот, что, достань мне из кладовки ватное одеяло, я буду в ней спать, а завтра отгоним её в город на стоянку.
  -- Успокойся папа, замерзнешь ещё, сейчас ночи уже холодные, - кроме меня ни кто не возмутился и не возразил отцу.
  -- Достань Верочка, достань!
  -- Тогда уж лучше я буду в машине спать. Я хотя бы смогу периодически печку включать, - предложил я ему своё видение проблемы, по опыту зная, что отца очень сложно переубедить в правильности принятого им решения.
  -- Ты думаешь, я не смогу этого сделать? Ты в отпуске, и должен отдыхать, а мое дело стариковское. В машине спать.
  -- Сэр! Вы собрались на покой? - прищурила правый глаз Аля, - А как же не реализованные королевские амбиции? Предлагаю вам партию в шахматы, если вы конечно хотя бы раз слышали о такой игре?
   Ну вот, опять издевается и подкалывает. Слышал ли я о такой игре? Ну что вы скажете по поводу такой необузданной наглости? Да я со Свидлером несколько раз играл! Девчонка! Сейчас я тебя поставлю на место!
  -- Алечка, доченька тебе пора ложиться, - запричитала Вера Михайловна, видимо предчувствуя мой триумф и опасаясь его. - Доченька, уже поздно, ты устала, тебе завтра в институт рано вставать, а то автобус проспишь. Выпей витамины...
  -- Мама! - скомандовала доченька и бросила столь грозный взгляд, что на душе у меня стало приятно и тепло. Все-таки не я один подвергаюсь нападкам этой юной террористки. Сейчас прольется, чья то кровь!
  -- Не волнуйтесь, я отвезу Алю завтра в город. Мне самому по делам нужно ехать с утра, - решил я, предотвратить бессмысленное кровопролитие.
   Уж не знаю, что сыграло большую роль, моё миротворческое начало или Алина воинственность, но Михайловна, вздохнув, отправилась искать ватное одеяло.
   Встреча двух гигантов началась. Мне всегда хорошо удаются дебюты, не был исключением и данный случай. Я как настоящий джентльмен отдал белые фигуры противнику но, несмотря на это, уже на шестом ходу выигрывал слона. Затем, пожертвовав своего боевого коня, я выиграл жалкую лошадь противника и пешку в придачу. Партия протекала довольно динамично и складывалась удачно, это меня и сгубило. В какой то момент я расслабился, бросился во всевозможные авантюры и стал совершать не до конца обдуманные ходы. В результате противнику удалось избежать законного возмездия и склонить финал партии к ничьей. Я был сильно раздосадован.
  -- Играем ещё!
  -- Да! - ответила она.
   В этот раз белые были мои. Вы думаете, я сделал ход E2:E4? Как бы не так! Я вообще не успел сделать хода. Аля побледнела как полотно, и неловко опершись на шахматную доску, разрушила всю стройность начальной диспозиции.
  -- Что с тобой? - удивился я, - Турецкая ничья?!
  -- Все нормально. Тихо, не шуми. Это пройдет. Сейчас пройдет.
  -- Вот что! Давай мы отложим выяснение наших отношений на завтра. Ты устала, да и я устал, - миролюбиво предложил я.
  -- Хорошо, - после паузы качнула головой она, встала из-за стола и медленно, как тень отца Гамлета, скрылась за портьерой боковой комнаты.
   Вера Михайловна гремела посудой в кухне, а я сидел в одиночестве и тупо смотрел на ободранный корпус старенького пианино.
  
  
  -- Он пошел в сарай, кроликов проведать и на ночь запереть, - все так же с улыбкой ответила на мой немой вопрос Вера Михайловна.
   Захватив лежавшее тут же, в прихожей, байковое одеяло и предусмотрительно закрученную в него подушку я двинулся "проведать" и "запереть на ночь" свою "волвенку".
   На улице была середина сентября и этим всё сказано. Троглодитов, в их боевых ватниках, видно не было, однако на терраске дома напротив свет горел. Исходя из этого, я заключил, что враг не дремлет, а значит, где-то притаился в засаде. Ну что ж, мы всегда готовы достойно встретить его лицом к лицу, или другой частью тела, как уж там получится.
   Вообще то, если бы не погодные условия, моя "волвенка", по комфортабельности, вряд ли уступила бы пяти-звездному отелю. Раскладываешь все сиденья, включаешь музыку и делай тут, что хош, а если ещё завести мотор и "протопить" печку, то и русской бани не нужно.
   Странно как-то все. Ехал сюда с одним чувством, сейчас лежу и смотрю на туманно-серое небо через вырез лобового стекла, и не пойму, что же такое кардинально изменилось в моей жизни? Ведь, что-то изменилось, только не пойму что? Что- то доброе и хорошее произошло со мной за последние сутки. С одной стороны, окончательно разрушилась светлая, но иллюзорная мечта об отчем доме, а с другой, это кажется уже и не столь важным, особенно если посмотреть на данный вопрос с точки зрения вечности мироздания. А может, я обрел, что-то новое взамен? Например, это небо, эту березу, и обязательно тогда уж этого одноногого журавля. Да нет, бред! Хотя, если честно, наверное, мне бы этого хотелось.
   Кто-то не умело дернул ручку двери. Я уже был готов лечь в боевую лёжку, готовясь к отражению нападения врага, но во время рассмотрел силуэт отца на фоне дома освещенного приглушенным светом окон.
  -- А вот и я, - сипло прокашлял он, выбрасывая недокуренную сигарету.
  -- Курил бы здесь, - подвинулся я уступая ему место.
  -- Как у тебя тут тепло. Что за модель?
  -- "Volvo V40", - односложно ответил я, удобней устраиваясь на подушках сидения.
  -- Не наша. Сколько кубиков?
   Смотри ты какой заправский автомобилист. Никогда не замечал за ним такого.
  -- Один и шесть десятых литра.
  -- Жрет много?
  -- Да нет приемлемо, лучше, чем наши Жигули. По трассе около семи, по городу уж как придется.
  -- Коробка автомат? - продолжал он разговор на тему, которая, по его мнению, должна была бы быть мне приятной.
  -- Да нет, вот же рукоятка переключения передач. Не люблю автоматы.
  -- Извини, не заметил. Да, сказать честно, я и небольшой специалист в машинах. Как живешь сынок? Как работа?
   Для него слова "живешь" и "работа", всегда были словами синонимами. Сколько себя помню, он всю жизнь, даже дома или на отдыхе, что-то чертил, считал, писал в толстой кожаной тетради.
  -- Неплохо живу! Работаю потихоньку, - развел я руки в стороны, указывая на объемный салон машины, - Как ты? Смотрю, заделался известным кролиководом?
  -- Чем старику ещё на пенсии заниматься? Это вам, молодежи, нужно само утверждаться в жизни. Мы свое - уже отбегали. А, кролики, какой никакой все приработок. Мясо свежее к столу...
  -- Шкурки на одежду, - ни к месту пошутил я, но он, по-моему, не обиделся.
  -- Я горжусь тобой, сынок.
  -- Почему?
  -- Потому, что ты смог в этой жизни чего-то добиться. Тем более, это ценно, в наше непростое и смутное время...
  -- Прости меня, пожалуйста, сын, если сможешь, - после паузы продолжил он, не обращая внимания на мою жестикуляцию, - я понимаю, что, наверное, виноват перед тобой, но так уж сложилась жизнь. Я раньше думал, что мы её выбираем и строим сами, на свое усмотрение, но оказалось все не так просто.
  -- Не говори глупости. Тебе не за что просить у меня прощения, скорее я перед тобой виноват.
  -- Я хочу, что бы ты был рядом со мной, - устремил он взгляд в одну точку, точно высматривая дефекты в обивке салона.
  -- Я и так рядом, - улыбнулся я, представив иную трактовку его предыдущей фразы.
  -- Нет! Я имею в виду, духовную близость, я хочу, что бы ты понимал меня и считал меня, своим другом и единомышленником. Что бы ты, не пропадал на столько лет.... Я, конечно, понимаю, что жить здесь ты уже не будешь никогда. Что я обречен, доживать свою старость вдали от тебя, но я хочу и в радости и в горе иметь возможность поднять трубку телефонного аппарата и услышать твой приветливый голос. Понимаешь, что я имею в виду?
  -- Да папа, - успокоил я его.
  -- Нашу маму уже не вернуть. Ты думаешь, что я забыл её? Скажи честно, ты так думаешь?
  -- Ну..., - замялся я. Мне очень не хотелось обижать старика и причинять ему лишнюю боль, к чему это делать, коль маму действительно уже вернуть нельзя.
  -- Ты не представляешь, что иногда творится у меня в душе. Словами это не передать... Так и стоит перед глазами её взгляд полный безумной боли и страдания...,- и тут он заплакал.
   Нет ничего тяжелее, чем смотреть на плачущих стариков, особенно в момент, когда тебе самому хочется волком завыть. Я хотел, что ни будь сказать ему в утешение, но не смог. К сожалению, а может быть и к счастью, мужчины должны уметь скрывать свои слезы даже от близких людей. Представьте себе такую ситуацию, двое ревущих мужиков в салоне иномарки. Кошмар.
   Не много успокоившись, мы закурили с ним по сигарете.
  -- Не обижайся на меня за Веру Михайловну. Я ведь её встретил в той же больнице, в которой умирала наша мама....
  -- У неё, тоже рак? - не вольно вырвалось у меня
  -- Тогда, ты учился, и я не стал тебе до поры ничего сообщать о маме, все тянул, - не обратил внимания на мою реплику он, - Не знал, как тебе сообщить. Ты не представляешь, как это тяжело.... Ты, видишь самого близкого на свете человека, разговариваешь с ним, дышишь с ним одним воздухом, но все это не то и не так как было раньше, до того.... Потому что ты знаешь, что скоро настанет минута и этого человека, просто не будет рядом, никогда! Это очень тяжело, вернее это даже не возможно представить.... В это очень трудно поверить....
  -- У Веры Михайловны была схожая ситуация. Тоже трагедия, причем не менее страшная, потому как связана с ребенком. Когда у тебя будут свои дети, ты поймешь, что лучше дать отнять себе руку, чем видеть, как страдает твой ребенок. Не знаю, стоит ли тебе рассказывать? Вернее, не знаю как тебе, и сказать.... В общем, проблемы были у дочери, Веры Михайловны.... У Алечки.... У этой девочки, врачи подозревали болезнь крови. Некоторые местные светила медицины нашли у неё одну из форм лейкоза. Сам, попав в беду, я просто не мог их бросить.
  -- Что же ты сразу мне все не рассказал? - теперь понятно теперь в чем дело, вот почему она вчера чуть в обморок не упала, предположил про себя я.
  -- Да кому нужны чужие проблемы, к тому же, ты и шанса то особого мне не давал, - виновато и печально улыбнулся он.
   Папа, папа! Какие же вы родители странные люди, вам кажется, что вы оберегаете своих детей от любых проблем, а на самом деле вы сами, порой, не желая того, создаете себе в отношениях с ними не преодолимые проблемы.
  -- Как же я в начале разозлился на тебя, - продолжал отец, - но потом понял, наверное, ты тоже имел право так вести себя,... Ты не представляешь, сколько она хлебнула горя. Куда мы только не обращались. Бесконечная беготня, больничные стены, анализы и ненужные процедуры. Бедная девочка ... Везде деньги, деньги, деньги и подарки. Помнишь, я заезжал к тебе перед новым годом? Я ведь тогда ездил к ней, она как раз лежала в Москве, в клинике на обследовании.
  -- Прости, я тогда вел себя как свинья. А сейчас как у нее дела? - не удержался от вопроса я.
  -- Все под богом ходим, - перекрестился отец, и это стало для меня новым откровением. Раньше я в нем особой тяги к богу не замечал, - Бог миловал. В конце концов, выяснилось, что это только вирусная инфекция, которая поддается лечению. В Москве профессор, который её консультировал, долго смеялся над диагнозом наших местных эскулапов. Мы ведь тогда так за неё переживали. Чего только не делали, и в церковь ходили, и по бабкам и даже к известным целителям на прием пытались попасть. Слава богу, все обошлось!
   Он повертел головой в поисках деревяшки.
  -- По рулю постучи, - подсказал ему я, и заглушил двигатель "волвенки".
  -- Слабенькая она очень. Не обижай её сынок, - я промолчал, потому, как не знал, что и ответить. Фраза: "Не буду", согласитесь, выглядела по-детски глупо.
   За окном зашуршал небольшой и нежный дождик. Мне почему-то подумалось, что он должен был быть теплым, но выходить из машины, чтобы проверить свои предположения я не стал, потому что рядом со мной лежал самый дорогой для меня на свете человек. Мы лежали и молчали, а чего говорить, если все и так понятно. Мы лежали и молчали, но я был счастлив.
  -- Прости меня папа, - прошептал я, засыпая и мне, по большому счету, было уже не столь важно, слышал ли он мои слова или нет.
  
  
   Утро, это всегда утро. Если человек сова по натуре, это - беда, однако меня утешали две вещи, во-первых, сегодня, я, возможно, увижу второго дорогого для меня человека, по крайней мере, я на такой поворот дел твердо рассчитывал, во-вторых, стоило мне сесть за руль автомобиля, как я становился другим человеком. От утреннего налета сонливости не оставалось и следа. Автомобиль - прекрасный стимулятор и хотя я по натуре не лихач но езжу достаточно динамично и почти всегда получаю от этого огромное удовольствие.
   Мокрый, после ночного дождя, асфальт, не препятствие такому ассу, а вернее такой машине. "Волвенка" прилично держала дорогу, но я не спешил. Рядом спала Аля и я постоянно, не произвольно бросал взгляд в её сторону. Здорово, когда женщина с умом пользуется искусством макияжа, однако даже такое умение не могло скрыть от меня предательской бледности её лица, тем более после нашего ночного разговора с отцом. Тут рисуй, не рисуй румянец, старого визажиста не обманешь, однако скромность украшает женщину и то, с какой осторожностью макияж был наложен только плюс в её сторону.
   Да о чем разговор, некоторые мои знакомые, так разрисуют себя, что в пору, выступать на конкурсе боевых раскрасок "Мисс племени Сиу - кошмарная харя". Можете считать меня занудой, но не нравится мне это, как впрочем и обратная ситуация когда женщина вообще не пользуется косметикой, а стоило бы, впрочем в данном случае возможны варианты....
   Путь до города занял у нас двадцать минут, ну и по городу ехать до института минут десять. Стоп. Помедленнее. Пусть ребенок поспит. Как говорится, лучше переесть, чем недоспать.
   Включив поворотник, из правого ряда, аккуратно, но настойчиво меня стала подрезать светлая волга. В другой ситуации я бы не стерпел, но сейчас, пропустив её вперед, лишь покачал головой. Оцените всю глубину и благородство поступка, с учетом того, что ваш покорный слуга получил водительскую закалку на сумасшедших московских проспектах. Здесь, на дорогах родного города я просто отдыхал душой, здесь стиль вождения автомобилистов гораздо менее наглый и агрессивный чем в столице нашей родины, хотя с другой стороны помести любого местного водителя в круговорот столичных дорог и он там, быстренько, либо сломает себе шею, либо станет таким же, как все. Даже не знаю, какой аспект оказывает большее влияния на этот феномен, культура огромного мега полиса или отсутствие оной, у достаточной части его обитателей. Меня всегда удивляла, склонность многих московских водителей беспрестанно и иногда беспричинно менять полосу движения, подрезая и тормозя своих коллег по несчастью самым наглым образом. Ну, двигайся ты по одной полосе, а твой коллега будет спокойно пилить по другой, вы же оба быстрее и безопаснее доберетесь до места назначения. Так нет, дай проскочить в щель, куда и комар не пролезет, а впрочем, бог им судья, и мне тоже, поскольку я иногда сам становлюсь таким же.
   Доставив свой ценный груз до места назначения, и погудев страдальцу "Тарзану", я заскочил на городскую квартиру, сменить гардероб, надеть чистые шнурки и побриться. К сожалению, смокинга среди моих вещей не оказалось, не люблю я его, мне милее джинсы и джинсовая куртка, но приличный костюм, белая рубашка и галстук были настойчиво втиснуты в мой небольшой дорожный чемодан заботливой Ленкиной рукой. Оставалось слегка погладить эти вещи, с чем я, честно скажу, справился с большим трудом, слава богу, мой фирменный плащ не помялся, потому, что лежал сверху.
   Набрав номер домашнего телефона четы Перваковых, я долго изучал тональность звуковых сигналов своего аппарата. Если учителя нет дома, в итоге заключил я, значит, он в школе... Молча, постояв несколько минут в бывшей комнате родителей и погладив рукой своего ровесника, старый, платяной шкаф я удалился с легким и волнующим предчувствием близкой встречи.
   "Волвенка" быстро доставила меня к парадному входу средней школы, в которой я вырос и возмужал и в стенах которой надеялся теперь на "неожиданную" встречу с одним человеком, а вернее, как сказал бы наш крутой политик, с "одной человекой".
   Школа за последнее время заметно поднялась в своем статусе о чем свидетельствовало наличие, пусть и не высокого но, чугунного забора обрамлявшего её территорию дополнительной солидностью. На кованых воротцах красовалась небольшая медная табличка с достойной надписью "Самой прикольной школе от самого благодарных учеников. Не забуду тебя, родную мать", а в низу, нетвердым подчерком, нацарапан чем-то острым постскриптум "От братана Вадика".
   Во времена былые, отсутствие такого важного аксессуара обучения как забор считалось, чуть ли не позором и здорово угнетало педагогический коллектив. Всевозможные злопыхатели и недоброжелатели, "злопыхая" и "недобро желая" называли, сей рассадник разумного, доброго, вечного не иначе как "тринадцатая без заборная", и клеймили её за это позором. Теперь все было как положено. Вот вам наш ответ! Я горжусь тобой моя любимая школа! Спасибо тебе загадочный братан Вадик от всех наших братанов и братанок!
   Я не удивился бы, увидев внутри здания лепные потолки и мраморные стены, но оказалось, что это "заборостроителю" Вадику пока не под силу. Будем надеяться, что только пока и все ещё впереди. Однако меня поразило другое обстоятельство, главный вход был надежно перекрыт мощной грудью слоноподобного недоросля в пятнистом комбинезоне. У двери суетилась старушка, в не по сезону теплом пальто и пуховой шали.
  -- Сынок! Пропусти, мне нужно повидаться с внучком, - с жаром убеждала она "Слона".
  -- Не положено! - твердил он заученную фразу.
  -- Как так не положено? Он же у меня обиженный. Ему стул не удобный достался,... низкий.... Всем дали новые высокие стулья, а моего..., Венечку, обидели, - с надрывом в голосе убеждала бабулька.
  -- Не положено! Распоряжение директора. Во время уроков никого в помещение школы не пускать. Будет перерыв, тогда, пожалуйста, - подпирая взглядом бесконечность протрубил "Слон" и закрыл дверь на крючок.
   Бабушка Венечки попробовала несколько раз постучать, на что непробиваемый "Слон" ответил демонстрацией хобота. Убедившись в тщетности своих попыток прорвать оборону, она решила найти во мне благодарного слушателя и принялась рассказывать, как тяжела доля изгоя. Сидеть на старом стуле, когда твои одноклассники давно получили новые, это просто издевательство над личностью. Я её только расстроил, предположив, что, скорее всего эти бессовестные и наглые деляги, соученики её Венечки, загребли себе не по одному стулу, а по два или даже по три на брата.
   В конце концов, общество столь милой старушки с её приятной, но навязчивой манерой общения меня стало напрягать. Был ещё технический вход со стороны столовой, но, скорее всего, он тоже перекрыт постами и кордонами. Я решился на обман. В "бардачке" своей машины, я быстро отыскал завалявшийся проспект нашего "Глобуса". Выполненный в размер листа формата A4 он красочно демонстрировал сертификат с лицензией, увенчаний шикарной гербовой печатью.
   "Слон", отнесся ко мне приветливо и сдержано.
  -- Сотрудник секретной службы холдинг - трейдингового отделения Московской корпорации "Глобус-Soft", - главное завернуть по круче и непременно вставить слово "московской", или что ни будь импортное, типа "Soft". На провинциальных "слонов" это очень здорово действует, - Согласно закону об авторских правах и международным соглашениям, необходим срочный осмотр ваших информационных активов на предмет их лицензионно - правового использования.
   "Слон" открыл рот. Тут я понял, что ошибался в нем, он вовсе не слон, он рыба, потому, что сказать он так ничего и не смог. Пришлось мне его ободрить.
  -- Расслабься, ты волнуешься. Пропусти дядю в храм науки, - но он, не мигая, смотрел в документ-проспект, и остолбенело, переминаясь с ноги на ногу, стоял на месте как скала, загораживая собой проход.
  -- Хорошо, хорошо! Позови дружок кого ни будь из старших, на пример уборщицу, - потерял терпение я, и помахал рукой у него перед глазами, пытаясь таким образом, вывести "Слона", из транса.
   И все-таки, я перестарался. "Слон" выказывая завидное проворство, захлопнул дверь прямо у меня перед носом, набросил крючок и куда то унесся, стуча, по уложенному плиткой полу, своими коваными каблуками армейских ботинок.
  -- Вы видите, какие у них порядки, - больно толкнула меня в бок бабушка, борец за права человека, - А все из-за чего? Все потому, что эти чеченцы пол Москвы уже взорвали. Теперь и до нас доберутся...
   Слава богу, что "Слон" вскоре вернулся, а то бы эта бабулька раскрыла все предполагаемые планы террористов, и меня взорвали бы на месте как не нужного и опасного свидетеля.
   Но "Слон" вернулся не один, сзади него семенила Лидия Михайловна, наш некогда грозный, и справедливый завуч. Честно скажу, я чуть не прослезился, увидев её, как-то так налетели воспоминания, и закружили в своем водовороте. Несмотря на прошедшее десятилетие Лидия Михайловна, почти не изменилась. Все такая же несгибаемая и гордая осанка, все такая же химия на голове, может быть, морщин под глазами прибавилось, да и то я не уверен. Она всегда, сколько я себя помню, была женщиной вне возраста, всегда ей можно было дать чуть больше сорока, но не более пятидесяти, так было и сейчас.
  -- Андрюша! Уткин! Вот так встреча! А этот, - указала она на "Слона", - заладил, ФСБ Лидия Михайловна. ФСБ. ну проходи скорей же, дай мне тебя обнять.
   Под аккомпанемент возмущенных воплей обиженной право защитницы она повела меня в учительскую по знакомым коридорам, в которых мы проводили свои гладиаторские бои и рисовали мелом на стенах знак "Зорро".
   Вы участвовали хотя бы раз в гладиаторских боях? Если нет, то вы многого ещё не испытали в этой жизни. Помнится, в пятом или в шестом классе, мы целую четверть устраивали эти самые бои в коридоре родной школы. В кинотеатре тогда показывали фильм "Спартак", с этого все и началось. Бились мы на совесть и абсолютно бескорыстно. Правила были просты, кто-нибудь один подкидывал к потолку десятикопеечную монетку, а все остальные бросались за ней на пол, кто первый подберет, тот и выиграл бой. Какие кучи малы - мы устраивали, и никто не обращал внимания на синяки и шишки и никто никогда не обижался. Да, были люди в наше время...
  
  -- Слышала о тебе много хорошего. Рада за тебя, хотя, между нами девочками, ожидала, что пойдешь ты в жизни несколько по другому пути, - она по хозяйски усадила меня на стул, наливая кипяток в стакан, - признавайся Андрюша, пишешь ли ты ещё стихи или уже забросил это дело?
  -- Человек предполагает..., - отшутился я, - Смотрю "шеф" на старости лет завел тут крутые порядки.
  -- Ты имеешь в виду Виталия Евгеньевича? Так он уже два года как на пенсии. Теперь у нас новый, молодой директор. Да и Евдокия Георгиевна, ваш классный руководитель, тоже ушла на заслуженный отдых.
  -- Что вы говорите!?
  -- Вот так Андрюша! Уходит потихоньку старая гвардия. Одна я держусь. Здесь мой пост, отсюда вероятно и отправлюсь на погост. Сам знаешь, зарплаты невысокие, выплаты задерживают. Разбегается народ кто куда. Сейчас у нас много молодых учителей. Правда, одного человека ты должен помнить. Леночку Фролову, сейчас в замужестве она Первакова, помнишь? Молодой, перспективный учитель, ну... - я напряженно замотал головой в ожидании продолжения рассказа о молодых и новых, и о том, что означает это "ну", но она сменила тему.
  -- Как там столица? Как твоя жизнь? Вижу, дела у тебя налаживаются, - кивнула она в сторону моего документа-проспекта, - Плохо только, что дорога в родную школу быстро забывается...
   Прозвенел звонок с урока, а мы все сидели и болтали с ней запросто, за чашкой чая, как равный с равным. Вот умора, сказал бы мне об этом кто ни будь лет эдак десять - пятнадцать назад, я бы не поверил. Я рассказывал ей о своей работе, о новых обучающих и тестовых программах и энциклопедиях, о московской своей жизни. Она жаловалась мне, на скудность финансирования и на то что ныне ученик уже пошел не тот, измельчал, как карась. Мы так заболтались, что я чуть не забыл об истинной цели своего визита.
   В учительской стали появляться учителя, вырвавшиеся из тисков процесса обучения на законный десятиминутный отдых. Лидия Михайловна, представляла меня каждому. А ведь действительно, за последние годы в коллективе произошли очень существенные перемены. Кроме учительницы физики, все остальные мне были не знакомы, однако та которую я ждал, так и не появилась. Выспрашивать же о ней у Лидии Михайловны я не стал, она конечно женщина хорошая, но все-таки женщина...
   Звонок на урок опустошил учительскую быстрее бубонной чумы.
  -- Лидия Михайловна, можно мне немного побродить по школе? Хочу освежить воспоминания детства.
  -- Вообще то новый директор ввел у нас тут строгие порядки, но, учитывая исключительность ситуации, мы организуем тебе экскурсию.... Хочешь посмотреть наш класс информатики?
  -- Нет, нет! Лидия Михайловна, мне не хотелось бы мешать вам, отвлекать вас от дел.... Можно я поброжу один?
  -- Хорошо иди Андрюша! Надеюсь, тебя ещё увидеть.
   Я твердо пообещал ей это, так как человеком невидимкой становиться пока не собирался.
   Любезно общаясь, во время переменной, с учителями я обратил внимание на стенд с расписанием занятий педагогов, и внимательно изучил его. Итак, мне нужна была классная комната за номером сорок пять. Если не изменяет память, а она мне, как правило, не изменяет, это второй этаж, кабинет истории. Все правильно, всё сходится, странно, когда учитель истории преподает в кабинете химии или физики, но если он работает в кабинете истории это нормально.
   Теперь, нужно было грамотно организовать нашу встречу, так, чтобы она получилась как бы сама собой, естественно и случайно. По коридору, впереди меня, брел вихрастый пацан лет двенадцати.
  -- Мальчик, можно тебя на секундочку? - любезно позвал я его, он обернулся, смерил меня оценивающим взглядом и неожиданно показал свой розовый язык. Наверняка этот монстр принял меня за школьного медицинского работника
  -- Боец, смирно! Равнение на живот! - сменил я тон с ласково-просительного на приказной. Как ни странно, это на него подействовало. По крайней мере, он остановился.
  -- Чего? - возмутился боец, - Она меня сама послала. Я не виноват. Опять что ли к директору потащите?
  -- Нет, к директору я тебя не потащу, - пообещал я грозно, - Я тебя сдам в Организацию Объединенных Наций, для опытов, - это его явно заинтересовало.
  -- Гы! - восторженно согласился он с перспективой посещения штаб квартиры Организации Объединенных Наций, с целью проведения опытов, подпустив меня на опасное расстояние. Судьба сыграла с ним одну из своих бесконечно злых шуток.
   Такому старому охотнику за мальчиками для опытов как я, не составило особого труда в последнем прыжке схватить жертву за рукав пиджака.
  -- Не дергайся, - успокоил я его, - Есть взаимовыгодное дело. Ты мне - я тебе.
  -- Чего надо? - его глаза одновременно излучали испуг и любопытство.
  -- Сорок пятый кабинет знаешь?
  -- Не-а.
  -- Ну, класс истории?
  -- А, так бы и сказали сразу. Ну, знаю...
  -- Сходи туда, пожалуйста, и позови в учительскую комнату, Елену Антоновну Первакову . Скажи, к телефону. Срочно! Понял?
  -- Ага, дурака нашли, вы училку будете разыгрывать, а мне потом за это зад подставлять? Мне, знаете, как на днях влетело? Я на уроке петарду подорвал, а математичка мимо стула упала.
  -- Что же она у вас такая неграмотная, могла бы траекторию полета лучше рассчитать, все-таки математичка, а не учительница пения, - пошутил я, - Не волнуйся, это не розыгрыш, даю тебе честное слово. Сам я, к сожалению, сходить не могу, трубку периодически вверх подбрасываю, что бы она на рычаг телефона не упала. Вот я тут с тобой болтаю, а трубка сейчас упадет и связь прервется. Давай, сбегай братец, я тебя очень прошу.
  -- Бросьте разыгрывать, - недоверчиво и заговорщицки улыбнулся он, - А что вы мне дадите, если я схожу?
  -- А что тебе нужно? Хочешь, дам пять рублей?
  -- Пятьдесят!
  -- Десять и ни цента больше!
  -- Тогда помоги мне подобрать оригинальное художественное описание, - обнаглел этот субъект, уверенно переходя на "Ты", словно мы с ним одного поля ягоды.
  -- Как это, оригинальное художественное описание? - удивился я.
  -- А я знаю как? - возмутился он, - "Тычинка" нам на прошлом уроке задала на дом задание найти в своей любимой книге, и записать в тетрадь небольшое оригинальное описание о любимом домашнем животном. Типа стишки там или рассказики - повел он плечами, - Я ей соврал, что тетрадь дома забыл, а она меня отправила домой. Сказала если до конца урока не принесу это барахло, кол поставит.
  -- Так ты двоечник?
  -- Не а! Я просто "трудный"! Да вы сами посудите! Что значит из любимой книги? Не пойму! У меня дома кроме телефонного справочника и журналов "Страна Игр", ни одной стоящей книжки нет - возмущался мой пленник, - Вот если бы из любимой компьютерной игры животное описать - это другое дело! Я бы ей парочку таких классных кибер - демонов засэйвил! - мечтательно вздохнул он, - Так ей же нужны всякие там кошечки да собачки. У меня из таких домашних животных есть только знакомый пузатый дед из соседнего подъезда. Мы с ребятами его очень любим. Привяжем ручку двери к батарее, клёвая получается хохма.
  -- Так ты что и стихов про животных совсем не знаешь? Я люблю свою лошадку там..., - удивился я.
  -- Как, как там..., какую лошадку? - навострил он уши, соображая, видимо, является ли упомянутая мною лошадка домашним животным.
  -- Понятно! А тараканы у тебя дома есть? - пришла мне в голову оригинальная мысль.
  -- А как же.
  -- Мне кажется, ты их очень, должен любить, - смерил я его оценивающим взглядом.
  -- Почему это?
  -- Ну как тебе объяснить, похож ты на них что ли. Я даже и не пойму! К тому же твоему толстому деду можно запросто в штаны парочку этих домашних тварей подкинуть при случае.
  -- Если деду..., тогда я их люблю, - улыбнулся он.
  -- Что ж, записывай оригинальное произведение о любимом животном, а потом сходишь и позовешь Елену Антоновну к телефону, - разницу между животным и насекомым я пояснять этому двоечнику не стал и решил воспользоваться своим старым стихотворением, о таракане, написанным ещё в школьном возрасте.
   Он пристроился на подоконнике, раскрыл тетрадь и принялся корявым подчерком выводить слова под диктовку.
  
   В доме восемь дробь один,
   Где автобусный карман,
   Жили длинный гражданин,
   И усатый таракан.
  
   И от наглости такой,
   Гражданин страдал до слез,
   А Усатый, за плитой,
   В кайфе нюхал "Дихлофос".
  
   Яды и отравы в дом,
   Приносил бедняга наш,
   И Усатый, под столом,
   Грыз китайский карандаш,
  
   Что ни день, то новый бой,
   Гражданин ни спал, ни ел,
   А Усатый, за трубой,
   Умилялся и балдел.
  
   В доме восемь дробь один,
   Где автобус матерят,
   Умер длинный гражданин,
   Отравился говорят.
  
  
  -- Конфиденциальность и авторские права я тебе гарантирую, - погладил я его по встрепанной голове.
  -- Класс! Оригинально и главное про домашнее животное. Только конец неудачный, - покачал головой он, - Печальный конец. Боюсь "Тычинке" не понравится. Она и так над всеми телесериалами подряд плачет. Лучше, что бы в конце они помирились.
  -- Вот ты сам и изменишь конец, должен же ты внести частичку себя в оригинальное и художественное....
  -- Кстати, - деловито посмотрел на меня он, - а кто автор, надо с автором...
  -- Ганс Христиан Энгельс.
  -- Это что, сказочник? - напряженно выводил он буквы в тетради.
  -- Нет, сказочника звали Йоаган Себастьян Маркс, а это его лучший друг. Серость! А теперь марш наверх, зови училку.
  -- А бабки? - нагло улыбнулся вихрастый двоечник.
  -- Марш, а то таракана за шиворот засуну. Сделаешь дело будут бабки, я тебя здесь буду ждать.
  -- А если она разорется и потащит меня к директору?
  -- Не разорется, если грамотно позовешь, - обнадежил я его.
   Устроившись на историческом подоконнике, который служил незыблемым постаментом для стихов Маркса и Энгельса я стал нетерпеливо ждать появления Алёнки. "Привет, какая встреча", - скажу я ей вскакивая с насиженного места, или нет лучше так: она приближается но я делаю вид что не замечаю её, с увлечением рассматривая вид из окна... Бред! Какой вид, если за окном голая кирпичная стена хозяйственного бокса.
   Неожиданно мои размышления прервал звук шагов спускающегося по лестнице человека, я вскочил с подоконника, но вовремя остановился, смутно, по тяжелому бою каблуков догадываясь, что этот солдатский топот никак не может принадлежать трепетной лани.
   Из-за угла выкатилась тетенька, довольно приличных габаритов и строевым шагом двинула в сторону учительской. Смутно предчувствуя возможность близкого краха, я как не в чем небывало прошел мимо нее и спрятался в мужском туалете. Следом за мной влетел запыхавшийся двоечник и мы принялись наблюдать за развитием событий в узкую щелку не плотно прикрытой двери
  -- Первая пошла, давай раскошеливайся - довольно потер руки он.
  -- Ты кого мне позвал? - угрожающе сжал правую руку в кулак я.
  -- Кого просил того и позвал. Это "Молекула", у неё в сорок пятом кабинете урок у пятого "В", сам же просил, - обиделся он, - сейчас ещё и физичка должна притаранить из сорок четвертой, я на всякий случай и её к телефону вызвал.
  -- Ты, Сольери, а к директору в кабинет ты заглянуть не додумался?
  -- Директора так не подколешь, - печально вздохнул двоечник, - Тут нужно что-то ещё придумывать, у него ведь в кабинете свой телефон стоит.
  -- А Елену Анатольевну ты знаешь? В каком классе она ведет урок?
  -- Какая Елена Анатольевна, историчка что ли? - Зашмыгал он носом, заметив выплывающую от лестничного марша молоденькую учительницу физики, - Я не знаю где Елена Анатольевна, она у нас не ведет, давай десятку, не томи.
   Тем временем в коридоре разыгралась прямо таки батальная сцена. Толстая "Молекула", молодая физичка и подключившаяся к ним завуч Лидия Михайловна принялись, потрясая руками, словно древние витязи на все лады склонять какого то обормота по фамилии Кузнецов. И чего они так разошлись, ничего ведь страшного не случилось, ни кто не пострадал. Обещанный гонорар я сейчас выдам.
  -- Это они меня пропесочивают, - гордо вскинул голову мой двоечник, - Ох и влетит теперь.... Но всё равно классно получилось, слышишь, мужик, добавь ещё червонец, я ведь двоих разыграл?
  -- Лопнешь, - раздраженно ответил я и показал ему фигу.
  -- А может, ещё над кем ни будь, пошутим? - не унимался он.
  -- Слушай ты, Аркадий Райкин, беги скорее в класс, пока твои любимые учителя тебя не поймали и не надрали одно место, - скомандовал я, заметив, что учителя выпустив пар, расходятся по местам.
  -- Ну, как хочешь, пошел я, бывай здоров, а то скоро уже урок кончится. Пора и "Тычинку" навестить, - подмигнул он мне и оглядываясь по сторонам, с опаской выскочил вон из туалета.
  
   Дождавшись очередной перемены, я поднялся на второй этаж. Двоечник меня не обманул, в сорок пятой комнате вела урок та самая "Молекула". Подловив её на выходе из кабинета и представившись вечным родителем, я поинтересовался, где можно найти Елену Анатольевну Первакову.
  -- Ой, да её, по моему, сегодня не будет вообще, - "Молекула" при более близком знакомстве выглядела совсем не злой, и вовсе не такой уж огромной, как показалось мне в прошлый раз, - Она сегодня должна выступать на конкурсе "Учитель года". Мне даже пришлось вот её подменить. А вы, чей папа?
   Ну, об этом она спросила зря. Тем более у старого партизана! Я прикинулся немым и, раскланявшись, покинул пределы родной "озабореной" школы.
  
  
  
  -- Погода благоприятствует проведению футбольного матча, - переложив, дипломат из одной руки в другую подал мне освободившуюся руку Гена, - Держи краба!
  -- А где народ? - осведомился я.
  -- Народ в поле! - засмеялся он, - Да вон же они идут.
  -- Хай, - издалека приветствовала меня Оксана, её жизнерадостности мог бы позавидовать самый веселый клоун мира.
   Виктор кивнул, поскольку обе его руки были заняты, в одной он нес дипломат, а в другой Алину сумку, и рот набит чем-то заманчиво хрустящим. Аля просто сказала "Привет" по хозяйски расправив завернувшийся воротник моего плаща. Гена без умолка тараторил о предстоящем матче, о шансах нашей сборной на успех и о возможностях нынешнего "Спартак" в Лиге Чемпионов, честно говоря, я особо к нему не прислушивался, лишь кивал иногда в знак согласия, да и ему, по большому счету, все равно кому рассказывать футбольные новости. В крайнем случае, он это мог делать для себя любимого. Профессионалу - слушатели не нужны.
  -- Может отвезти тебя домой? - тронул я Алю за рукав.
  -- Зачем? - удивилась она.
  -- Отдохнешь не много от трудов праведных.
  -- Это с какой стати такая забота о моей скромной персоне? - внимательно посмотрела она на меня, стараясь проникнуть под дымчатые стекла очков в самую глубину глаз.
  -- Да так, просто, по опыту знаю насколько утомительная это вещь, поглощение знаний, - принял я облик идиота, разве что слюни не пускал.
  -- Я сегодня всю лекцию по педагогике проспала, отдохнула, во! - взлетел вверх её большой палец - Твое вчерашнее обещание остается в силе? - Дело в том, в недоразвитом состоянии младенческого опьянения, я имел неосторожность пообещать, этой девушке, провести с ней цикл ознакомительных занятий по устройству и работе персонального компьютера.
  -- Я тебе обещал, от этого не отказываюсь, но не обязательно занятия должны начаться именно сегодня. Ближе к вечеру будет видно.
  -- А сейчас ещё невидно? - с издевкой спросила она.
  -- А сейчас ещё не вечер, - встрял в разговор прохрустевший наконец Виктор, - о чем вы тут шепчетесь?
   Я хотел ему ответить, что ни будь такое в назидательном тоне, но не смог вовремя подобрать подходящий слоган. Меня перебила Оксана:
  -- Ребята, клево! Куда бросим пятки вечером?
  -- Можно пойти в институт, сегодня КВН, - предложил Гена
  -- Да ну, чухня! - скривила физиономию Оксана, - Сегодня там ОТФ выступает - полный отстой. Пойдемте, куда ни будь, потанцуем. Витюша, ну скажи!
  -- Мне всё равно, - пожал он плечами и преданно посмотрел на Алю. Она промолчала, бросив косой взгляд в мою сторону, я же глянул на Гену, в надежде, что ему в свете новых настроений публики не захочется мучить меня футболом.
  -- А что если рвануть в ДК цементников? - предложила несгибаемая Оксана, - там сегодня дает жару "Отмороженный Отморозок"
  -- Не люблю холода, - поежился Виктор, но получив от Оксаны несколько шуточных подзатыльников исправился, - Все, все! Хищник победил! Мне все равно.
  -- А в "Летнем саду" сегодня цыгане. Там и пожрать можно было бы неплохо, - мечтательно закатил глаза Гена, представляя видимо суп из черепахового панциря и шашлык "два эскимоса".
  -- Что, настоящие цыгане? Вот здорово, - получив утвердительный ответ на свой вопрос, захлопала в ладоши Аля, - Обожаю цыган!
  -- Ерунда, бездельники они! - снисходительно улыбнулся Витюша, - К тому же там только входной билет будет стоить сотни две. У них сразу в заказ входит кружка пива, ассорти, и ещё какая ни будь дребедень.
  -- Обожаю цыган! Обожаю цыган, - продолжала настаивать Аля и даже попробовала затянуть, что-то про черные очи.
  -- Мальчики хочу посмотреть цыган. Может быть, у них и медведь будет, - мечтательно обратилась она к мифическим мальчикам, а посмотрела на меня.
  -- Мысль интересная, но..., - уклончиво ответил я, так как никаких четких планов и затей на данный вечер мой мозг пока не воздвиг, в тоже время у меня была одна скрытая цель, которую мне предстояло реализовать, но как это сделать я пока не знал. А цель была предельно простой, встретиться с Аленкой.
  -- Да ты что? Волька, - попытался приструнить её Виктор, - где же нам столько бабок набрать, пойдем уж лучше на КВН, потом возьмем рыбы, пива и у Гены в общаге посидим.
  -- Хочу цыган! Цыган! - просительно скандировала она, норовя снова пробиться сквозь стекла очков в мои глаза.
   "А они тебя хотят?", - подумалось мне. Что возьмешь с больного человека, отец ведь просил не обижать её. Эх, наберут детей во флот!
  -- Ладно! Гуляем братва! Нужно отметить мой приезд, - достал я бумажник из кармана, - Приглашаю всех!
  -- Танцуют все! - радостно запрыгала Оксана. Уж ей то, было абсолютно все равно куда идти, лишь бы идти куда то и обязательно на халяву. Для неё был важен сам процесс.
  -- Тогда входные билеты нужно брать сейчас! - посоветовал Гена, - зал там конечно большой, но к вечеру все будет забито. Витек, слетаешь? А мы пока в футбольчик сгоняем?
  -- Слетает, слетает! - ответила за него Аля.
  -- И нужно ещё кого ни будь пригласить, например Нинку, - продолжал раздавать бесплатные советы Гена.
  -- Это ещё зачем, - сурово возмутилась Аля
  -- Для комплекта, - пояснил Виктор, кивнув в мою сторону. В принципе я не возражал, Нинка так Нинка, лишь бы не курила.
  -- Ну вы нахалы, - не сдавалась Аля, - Вы что думаете он миллионер? - снова я оказался крайним. - Слушай, Андрей! Гони этих иждивенцев прочь, иначе они пол института с собой потащат.
  -- Не хочу с Лушей, хочу с Нинкой, - в тон ей ответил я.
  -- Да не волнуйся ты так, Волька, - успокоил её Виктор, - Мы с Гешкой хотя и нищие студенты, но финансово тоже поучаствуем в общем деле.
   Я попытался объяснить им, что финансовых вливаний со стороны, данное предприятие, не требует, но они только улыбались, звеня мелочью в карманах.
  -- Пора! Витюша галопом! - скомандовал Гена.
  -- Да можно на машине...,- попытался откосить от футбола я.
  -- А машину ты сейчас поставишь на платную стоянку. Не далеко отсюда одна как раз имеется, - продолжала командовать Аля, - Раз решили идти в ресторан, значит все, что этому мешает нужно устранить. Гена покажи Андрею как проехать.
  -- Слушаюсь мой генерал, - взял под козырек Гена, - только вот футбол....
  -- А как же мы доедем до места празднования? - перебил его я.
  -- Ничего, - кивнула головой она, - у нас в городе ходят трамваи, автобусы и маршрутные такси. Пьяный за рулем, потенциальный убийца, а я за тебя в ответе!
   Надо же, скажите, какое материально ответственное лицо нашлось? Начитаются Сент-Экзюпери, в нестабильном детском возрасте с его неустойчивой психикой, насмотрятся фильмов Михалкова и туда же: приручать, отвечать, а затем к цыганам:
  -- А я пока ещё и не пьяный.
  -- Зная способности некоторых можно заключить, что ещё и не вечер, - хитро сощурила она один глаз.
  -- А мадмуазель не собирается съездить домой, надеть вечерние туалеты и дополнить их бриллиантами, или пойдем в ресторан прямо так, по рабоче-крестьянски? - съязвил я.
  -- Мадмуазель собирается дополнить свой теперешний наряд крышкой от вечернего унитаза, - мне в тон ответила она и по-моему обиделась на кого-то, - Всё! Пойдем Оксанка, - и она мягко зашуршала по асфальту высокими подошвами своих замшевых полуботинок. Следом за ней бросив, веселое - "Бай!", застучала каблучками шпилек Оксанка.
  -- Куда это они? - раздосадовано спросил я ребят, не понимая почему она на меня обиделась, а впрочем....
   Светло коричневые полуботинки, под цвет им джинсы, и блузка с бабочкой, которую она за завтраком сонно теребила рукой, словно та мешала её вздохнуть полной грудью, выглядели не в пример лучше, чем вчерашние: потертая юбка и ношеная кофта. Возможно, с учетом финансовых активов семьи, это и было тем самым "вечерним туалетом", или, по крайней мере, праздничным вариантом формы одежды, а я не понял.
  -- Пошли к Оксанке! - пояснил Гена, - Она тут не далеко живет. Вон в том доме, - указал он на панельную десятиэтажку.
   Наблюдая, как девушки удаляются в указанном направлении, я отсчитал Вите тысячу рублей, подумав: " А почему бы и не размять в компании молодежи свои старые, пропитанные радиоизотопами, программистские кости?", - Алёнка ждала меня столько лет, подождет и ещё один вечер.
   Я хотел всучить Виктору ещё сотни две на входной билет для Нинки, но, по моему, он этому совсем не обрадовался, по крайней мере Оксана, при виде моего кошелька выглядела в сто раз приветливее и в двести раз доброжелательнее.
   Гена поддержал своего товарища, заметив: "Уж позволь и нам немного поучаствовать". С этим мы и разбежались в разные стороны. Мы поехали на автостоянку, а Виктор... А впрочем, я не следил за тем куда он отправился.
   Определив машину на общественное стойбище, мы пошли на голгофу! Виноват, ошибся! Пошли играть в футбол.
   Сборная мира, которую собрали специально для меня, оказалась сборной четырех инвалидов, а вернее пяти, потому как я, буквально через десять минут после начала матча, сдох самым предательским образом, и еле двигался по гаревой поверхности площадки, размером с хоккейное поле, мечтая лишь об одном, что бы с неба посыпались камни. Да, сказываются неумеренные суточные бдения за монитором компьютера, а ведь когда-то я играл в футбол довольно сносно. Нужно будет обязательно заняться своим физическим воспитанием и не доверять больше компьютерным тренировкам и блестящим матчам сыгранным в игре "FIFA 2000".
   Ближе к концу матча я валился от усталости, задыхался от жары и по долгу лежал на грязном поле после бесконечных падений. И это, не смотря на то, что, на улице было довольно прохладно и снова начал накрапывать мелкий дождик. А уж после того как Гена прокричал мне в сердцах: "Раззява, делай подкат, не бойся лишний раз упасть. В общаге отмоемся", - я стал падать и валяться ещё интенсивнее, иногда просто из вредности, стараясь посильнее запачкать его тренировочные штаны и куртку, одолженные мне на прокат.
  
  -- Расслабился ты старик! - увещевал меня Гена, постоянно оттирая от лейки душа, из которой скупо брызгала прохладная струя, - Жирком стал заплывать. Техника есть, а вот движения маловато.
   Я печально и громко вздохнул, как бы давая понять: " Ну что возьмешь с нас, с ветеранов большого спорта?". Процесс мытья в холодной воде не доставил мне особого наслаждения, а потому я выпорхнул из кабинки первым, а он ещё минут пять фыркал и покрякивал под общежитским душем, словно "резвяся и играя...".
   В комнате нас ожидал Виктор. Обшарпанная, но чистая, она имела четыре спальных места, из которых в данный момент - были заняты только два. У окна стоял общий стол, по его боевым шрамам можно было предположить, что на нем обедали, ужинали, выпивали, делали домашние задания и, возможно, ещё кое-что, сотни поколений студентов. Кучка входных билетов, и даже сдача с моей тысячи веером рассыпалась по прикрытому старыми газетами антиквариату.
  -- А с чего ты взял, что там сегодня цыгане? - сидя на одной из заправленных кроватей и рассматривая журнал с картинками, задал Виктор прямой и принципиальный вопрос.
  -- Объявление видел! - ответил Геша, разбрызгивая по сторонам мелкие водяные брызги, - Ух! Мужики! Жрать охота. Жуть! Я со вчерашнего вечера ничего не хавал. "Марадона"! Поджарь картофана!
  -- А он у нас остался? - обиделся собирающийся в душ "Марадона", его сосед по комнате, - Кто вчера вечером, в пьяном виде, делал чипсы и кормил ими женскую половину общежития?
   Судя по его игре, а так же по прекрасному рязанскому акценту, я подозреваю, что это был не настоящий Марадонна, а игрушечный. К тому же, насколько мне известно, настоящий должен был быть маленьким, толстеньким и кучерявым, а этот, сухопарый и лысый, никак не подходил под выше названные определения. Впрочем, может быть великого Диего так покорежила наша жестокая российская действительность? Но я не стал его об этом расспрашивать, что бы, ни дай бог, ни задеть за больные струны одинокой "аргентинской" души.
  -- Когда открывается эта "богадельня" с цыганами? - вспомнилось мне, что я тоже, с утра, не пополнял запас жизненных ресурсов.
  -- Часа через два. Не раньше! - отозвался Гена, гремя вешалками в стареньком платяном шкафу.
  -- Печально. А у вас в институте, никакой столовки нет?
  -- Есть буфет, но сам понимаешь за качество, а главное за разнообразие тамошней пищи поручится сложно. Есть правда тут ещё одна забегаловка недалеко. Там нет такого интеллекта, но зато горячего можно перехватить, и даже пиво в разлив продают.
  -- Решено! Идем туда! - пригласил я своих новых друзей на праздник живота и пива.
  
   Забегаловка носила громкое название "Рыцарь", но, о её существовании я раньше даже и не догадывался, а может, просто, открылась она сравнительно не давно? Внутри, она была стилизована под средние века, и даже имелись доспехи древнего воина, правда с отломанным забралом. Посетителей в это время суток не много, а главное, несмотря на то, что публика была разношерстной, не было видно граждан без определенного места жительства и неопределенного рода занятий. Результат того, что напитков крепче пива в меню, по крайней мере, днем, не держали и два здоровых парня специально следили за порядком.
   Забегаловка работал в режиме самообслуживания прямо как обычная московская столовая, коих теперь осталось уже немного. Вы идете вдоль длинного железного ряда, выбирая имеющиеся в наличии блюда и ставите их себе на поднос, а в конце этого ряда вас ожидает здоровый волосатый детина в чепце милой кассирши. Все просто. Пиво разливалось по жестяным кружкам на отдельной стойке, полной и независимой девицей в мутном переднике.
   Я предложил ребятам оплатить их расходы на питание, но они гордо отказались, снисходительно согласившись лишь принять в дар по пол литровой кружке пива.
  -- Смотри внимательно, это Гриша, - тихо предупредил меня кивком головы Гена, указывая на волосатого кассира, - Гриша никогда не учился в школе и у него серьёзные проблемы с математикой.
   Гриша считал деньги действительно шикарно: "десять сорок и шесть сорок, будет девятнадцать сорок", комично выпятив вперед нижнюю губу, бубнил он, про себя заглядывая то с права, то с лева в мой поднос, "плюс ещё пять, это двадцать пять, плюс ещё три пятьдесят. Спички брали?... Нет? С вас ровно тридцать рубчиков и две копеечки".
   Прищурив глаза и твердя про себя, что воспитанный человек, не тот, кто не прольет соус на скатерть, я давясь от смеха прошел с подносом к занятому ребятами столику. Спасибо тебе милый Гриша "Лобачевский", повеселил старика. Все остальное, мне понятно, но откуда Гриша взял мифические "две копеечки" пусть останется тайной на века. Жизнь должна быть окутана тайной, иначе она превращается в пресное и трудно пережевываемое тесто. Бог с ним! Я и так остался не в накладе, в московской столовой подобный обед обошелся бы гораздо дороже, а вот веселить клиента там так не умеют. Уважаемые московские коллеги Гриши, не пора ли вам перенять ценный опыт и выйти на новый уровень обслуживания?
   Тем временем, Виктор сбегал за пивом, и мы жадно осушили почти по пол кружки. Дорогие пивовары, любите футбол, и он воздаст вам за это с торицей. Пиво было холодным и очень мягким. Уж не знаю, откуда они его поставляли, но мне оно очень понравилось. Утолив голод жидким супом и котлетой по-киевски, я стал внимательно оглядывать помещение этого благословенного рая, философски раздумывая над проблемами жизни в некогда братской нам республике. Судя по вкусу котлет по-киевски, проблемы там действительно имелись, а впрочем, назовите мне то государство, у которого их нет? Все можно понять и простить, однако, по моему глубокому убеждению, котлеты от этого страдать не должны. Котлеты - это святое!
   Рассеянный взгляд, медленно проплывая от стены до стены, а затем обратно, неожиданно выхватил из мозаики общей панорамы, что-то знакомое, и неожиданно тревожное. Самое интересное состояло в том, что это что- то, тоже выделило меня из общей критической массы и активно подавало обращенные в мою сторону условные сигналы. Сконцентрировав внимание я наконец рассмотрел сигнальщика. За одним из боковых столиков, тянул из литровой кружки пиво мой старый знакомый и бывший друг. Это был Берендей. Берендей помахивал кистью левой руки и улыбался, но как-то странно. Увидев, что я наконец то уловил его жест он указал на стул напротив себя, приглашая меня присоединиться.
  -- Я сейчас вернусь, - успокоил я своих ребят, вставая из-за стола.
  -- Что случилось? - поинтересовался Гена, оторвавшись на миг от обсуждения, каких то своих, чисто учебных проблем.
  -- Знакомого встретил.
  
  -- Здорово Утенок! Выглядишь, прямо как жених! - приветствовал меня Берендей протягивая руку, - Присаживайся. А я смотрю, ты или не ты?
  -- Привет Алексей, - ответил "я - не я", пожав его крупную, огрубевшую руку. Было видно, что Берендей, пропустил уже как минимум пару кружек.
   Кажется, когда-то, мы с этим человеком были друзьями? Внешне он не очень то изменился, может быть - возмужал, но это естественно. Я тоже уже не мальчик. Правда, если честно, я ожидал от Берендея большего. Его замечательная, кудрявая шевелюра за прошедшие, со времени нашей последней встречи, годы вылиняла и истерлась, не исчез юношеский блеск в глазах, но это можно было списать на действие принятого им алкогольного допинга. Он отпустил усы, и они явно шли к вытянутой форме его головы, если конечно убрать с них сальные капли пива под носом. В чем ещё изменился Берендей, так это в пристрастии к стильной одежде. В юношеском возрасте он всегда давал мне фору в этом компоненте и служил для меня своеобразным маяком и шаблоном. Уж не знаю, какую верхнюю одежду он сдал в гардероб, но под ней ничего стильного не было. Обычный, истертый пуловер и застиранная рубашка без второй сверху пуговицы, впечатления на меня не произвели и уж, что совсем не вязалось с тем прежним Берендеем, так это большой и судя по матовому блеску, латунный перстень-печатка, на указательном пальце левой руки. Я вообще не понимаю мужиков, которые суют себе всякую дрянь в уши, носят килограммовые цепи на шеях и латунные перстни-печатки на руках и ногах.
   Кажется, когда-то, мы с этим человеком были друзьями? Сегодня я этого не ощущал, а потому беседа явно не клеилась, не смотря на то, что Берендей вроде бы искренне был рад меня видеть. А впрочем, чего ещё стоило ожидать? Естественные вопросы типа: "Как живете?", "Как животик?", " Не болит ли "кое-что"...?", не способствуют развитию диалога, а лишь заводят его в тупик. Мы оба избегали вопроса типа "А помнишь...?", который способен мгновенно разрядить обстановку, объединив собеседников огромным пластом пережитого совместно. Уж не знаю, почему этого вопроса избегал он, я это делал абсолютно сознательно. Мне не хотелось, что бы наши воспоминания разбудили во мне хотя бы проблески той некогда крепкой дружбы двух ребят со старого двора, прошедших вместе, рука об руку лучшие годы детства и юности.
   Между нами стояла непреодолимая стена, имя которой любовь. Нет, не прав тот кто думает, что любовь - это светлое чувство! Вернее, это не полная правда! Света без тьмы не бывает! Иначе как определить что свет это действительно свет? Любовь - это контраст и каждый ощущает и пьёт его по-своему. Глядя в глаза Берендею, я снова понял, что люблю, как и прежде, глубоко, сильно и тревожно. И я готов на все.
   "Не ужели он ни о чем не догадывается?" - подумалось мне, - "Да нет! Не может быть!". От этих мыслей на душе стало ещё паскуднее. Я хочу, его жену и не могу жить без нее. Вы что, продолжаете утверждать, что любовь светлое чувство? Нет? Но как же тогда мне быть с ней? Или да? Но как же тогда быть с сентенцией типа: "Не возлюби жену ближнего..."? Я вам отвечу. Очень просто! Стань дальним!
   Я им стал. Наверное, именно по тому, наш разговор проходил в односложной и скованной обстановке, без традиционного для старых знакомых вопроса: "А помнишь?...". Так, что-то типа: "Как дети?". "Дочь растет, скоро пять. А ты? Женился?", я ответил "Гражданским браком..." мне так захотелось ответить, мне так выгодно было ему ответить. "Рад! Ты... где в Москве?". " Да так, в одной канторе, программистом". "Зарплата ничего?". "На еду хватает. А как ты?"
   Этот вопрос привел Берендея в состоянии эйфории, а может, просто пришло время забродить выпитому им пиву, но он принялся подробно рассказывать о своем бизнесе.
  -- Я теперь большой человек, - роясь в чешуйках от креветок, довольно сказал Берендей, - Открыл свое дело! Сегодня работать на дядю не выгодно. Помаялся я в начале несколько лет на заводе. Зарплата пятьсот, от силы шестьсот, деньги дают, - с задержкой в несколько месяцев. Думаю, стоп! Пора заняться делом! Дочь кормить нужно! Плюнул, ушел работать слесарем в частный автосервис. Получилось! Приобрел опыт, завел связи, клиентуру...Стал специалистом по жестяным работам. Кстати, ты как? Обзавелся "точилом"? Классика? Ах, передний привод, десятку прикупил? - погрозил он мне пальцем. бросив взгляд по верх головы, куда в даль на мою предполагаемую "десятку" и продолжил, - Тогда, если что не стесняйся. Если нужно подварить, да и просто движок отрегулировать или там ещё какую малость, - милости прошу. Сделаю в лучшем виде и недорого, как старому другу. Я вот, свою "шоху", вылизал любо дорого посмотреть. Недавно купил гараж недалеко от дома, ушел из сервиса, теперь сам себе голова. Правда, иногда, вот, как сегодня, захожу к ребятам по старой памяти. Тягу на прессе нужно было запрессовать, - указал он на длинный сверток, покрытый мешковиной, лежавший здесь же, под его ногами, - Люди всегда к тебе лицом поворачиваются, если ты сам к ним задним местом не повернешься. Я не жалею, что ушел в автономное плавание, мои клиенты остались при мне, ко мне очередь. И менты и братва, все бегут со своими проблемами ко мне! А почему? Потому что знают, Петрович сделает в любое время, быстро и качественно. Звонят и вечером и заполночь: "Петрович, есть работа...!". А я что? Я не кочевряжусь, иду и делаю! Ну, сам знаешь, где подрихтовать, где перекрасить, где подрегулировать. Все ко мне! Ну и не обижают, конечно. Особенно братва, менты - те всё на холяву норовят. Вот, дедов домик в деревне отстраиваю....
  -- Извините, - незаметно подошел Виктор и выразительно посмотрел на меня.
  -- Извини Берендей! Дела, - облегченно встал я со стула.
  -- Ну, бывай! Будут проблемы с машиной, обязательно заскакивай! Здесь тебе никто лучше Берендея не поможет, - он вновь протянул мне руку первым, - Гаражи, те что за котельной, третий ряд, номер бокса восемьдесят семь. Запомнил? Обязательно заезжай, - провожал меня до дверей его голос.
   Все-таки Берендей невоспитанный человек, я всегда догадывался об этом. Мог бы, ради приличия, меня к себе домой, в гости, пригласить.
  
  
   Если человек лишен личного автотранспорта - это трагедия. А для меня - трагедия в двойне.
   Наша дружная компания, включая и Нинку, которая при ближайшем рассмотрении, в связи с особой занятостью настоящей Нинки, оказалась Ольгой, специально проделала путь до ближайшей конечной остановки маршрутных такси, чтобы всем вместе уехать в одном микроавтобусе.
   Аля всю дорогу продолжала дуться на меня и задрав носик ушла вперед в месте с Виктором. Мы болтали с Геной и Оксаной о всяких пустяках. Оля молчала, что меня не могло не тревожить. Бог с ней, если она просто немая, хуже, если с каким ни будь дефектом речи, мне, всегда жалко женщин с дефектами речи, даже если они и симпатичные.
   Маршрутка уже стояла на посадочной площадке, причем салон её был более чем наполовину заполнен. Оставалось только пять свободных мест. Мы, по договоренности с водителем, решили считать одну из наших дам, грудным ребенком и разместить её у кого ни будь более взрослого на коленях. Поскольку самой хрупкой, из присутствующих здесь дам, оказалась Аля ей и выпала данная честь.
  -- Садись ко мне сестренка, - предложил я, подставляя колени, что бы задобрить эту колючую злючку. Ненавижу натянутости в отношениях.
   Но она демонстративно предпочла колени Виктора, хотя я сидел на более удобном месте, сбоку от входной двери. Здесь, ты, даже сидя на коленях ни кому не мешаешь выходить и заходить в салон, а главное, что тебе никто не мешает. Она из вредности предпочла сесть прямо на проходе.
   Всё дорогу Аля демонстративно обнималась с Виктором и что-то шептала ему на ухо, изредка бросая косые взгляды в мою сторону. Что она хотела мне этим доказать я так и не понял. А ведь что-то хотела, это факт. Ребенок, он и в Африке ребенок! Не ужели она надеялась на то, что я буду её ревновать? С какой стати?
   Я завел беседу с Нинкой.
  -- Меня зовут не Нинка, а Ольга, - поправила она.
  -- А какая разница? - но шутка не нашла отклика. Ладно, слава богу, хоть не картавит, - Ольга, рассказать Вам сказку?
  -- Расскажите, - повернула она свой рельефный корпус в мою сторону, поправляя кудряшки волос, от чего я почувствовал себя Ариной Родионовной в компании юного Саши Пушкина.
  -- Ну, тогда слушайте:
   "Почесал дед репу. Загудела репа, словно с большого бодуна.
  -- Плохо дело, - позвал он бабку, - Совсем слаб я стал. Нужно искать новую защиту и опору. Не под силу мне больше бороться с репкой.
  -- Не беда, - утешила его бабка, - Кликнем внучку, авось она что придумает.
   Внучка, приехала на шестисотом Мерседесе и привезла с собой добра молодца.
  -- Ай да, хорош! - цокали языками дед да бабка, - Статен да прямоуголен. А зовут тебя молодец как?
  -- А зовут меня Windows
  -- А много ль ты с нас спросишь за работу свою, за заботу о нас стариках неприкаянных?
  -- А спрошу я с вас всего то золотое яичко, - прикинулся бессребреником Windows
   Снова зацокали языками дед да бабка и решили позвать на совет жучку.
  -- Слышала я что не надежен сей молодец, - с сомнением почесалась жучка, - завтра он за наш рабочий стол чужака запустит, а послезавтра того и гляди супостаты на мою миску с похлебкой позарятся, - вся в сомнениях выкусывала блох Жучка
  -- А это ты видела, - показал молодец здоровый кулак, на котором было вытатуирован номер версии -2000.
   Чтобы окончательно развеять все сомнения решили позвать на совет кошку.
  -- Уж больно он нестабилен да не поворотлив, - замурлыкала кошка, - завтра он засбоит, а после завтра того и гляди, совсем повиснет.
  -- А против этого у меня особое заклинание имеется, - сказал Windows, - Стоит только сделать комбинацию из трех пальцев: "CTRL + ALT + DELETE", да попросить снять задачу, так я сразу бодрячком становлюсь, словно живой водой умываюсь.
   Тем временем в комнату ввалилась пьяная мышка, хотя её, зануду, никто в принципе и не звал. Бродила она, бродила от одного к другому, без конца икала и ругалась матом. Вдруг случайно хвостиком вильнула, да кнопку "Reset" и нажала, тут реестру Windows и пришел полный конец.
   Плачет дед, плачет баба. А мышка отряхнулась да и молвит человечьим голосом:
   - Не плачь дед! Не плачь баба! Черт с ним с этим Windows-ом! Зато яйца целы остались!"
   Смеяться она не стала, но улыбалась как-то не красиво, с неестественной скромностью, и неподдельной натянутостью. Я сразу же понял, "Опять не повезло!". Ну не мой это тип женщин хоть ты тресни! Не нравится сказка - так скажи и нечего изображать из себя заботливого собеседника.
   Наверное, она неплохая девчонка, но не без претензий. Знаете, бывает такой тип людей, корчат из себя этаких, всёзнающих недотрог. Улыбаются загадочной улыбкой Джаконды, так, будто бы им все заранее известно, и, подчеркнуто, делают вам одолжение, выслушивая ваш детский лепет. Она не так проста, как Оксанка, и никогда не станет для вас своим в доску парнем, каким может стать, например, та же самая злючка-Аля.
   В ресторане нас с Ольгой посадили напротив друг друга в надежде, что я буду за ней ухаживать. Само здание "Летного сада", убогое снаружи, внутри произвело на меня приятное впечатление. Это конечно не "Метелица", но для сельской местности сойдет. Внизу, рядом с гардеробом, я отметил бильярдную комнату. Под лестницей гудел небольшой зал игровых автоматов. Не знаю, был ли здесь банкетный зал для спец - обслуживания, но главный зал поразил меня тремя вещами:
   В первых, он был, вытянут в длину, как гвардейская конюшня, причем столики размешались в ряд, у стен, а по середине и ближе к невысокой сцене было довольно места, что в принципе давало оперативный простор танцующим.
   Во вторых, меня сразили на повал удивительной красоты лепные потолки. Вот, что, мы русские, умеем делать красиво так это лепные потолки, а ещё любим, вешать на них массивные шикарные люстры.
   Ну и в третьих, интересно, в стиле "Нео-Реализм", оформленные стены, с разноцветной подсветкой преимущественно в зеленых тонах. Как программист я бы так описал цветовую палитру в формате RGB: сорок, двести, сорок.
   Впрочем, стены совсем не гармонировали с колоссальной лепниной потолков и жили как бы отдельно, сами по себе.
   Столики, покрытые клетчатыми скатертями, были рассчитаны как раз на шестерых, причем посадочные места имели номера, соответствующие купленным билетам, прямо как в вагоне экспресса. Наш столик оказался где-то в середине и по правой стороне зала. Гена тут же, хозяйской рукой, отправил девочек на одну сторону стола, мальчиков на другую, так, что я оказался у стены, напротив Ольги, по центру стола сидели Виктор и Аля, ну и, наконец, с краю пристроились веселая Оксана и сам распорядитель выделяющийся своей солидной фигурой.
  -- На всякий случай, что бы избежать ненужных эксцессов, - пояснил свою диспозицию Гена.
   На каждом рабочем месте уже стояли включенные в стоимость входного билета аппетитно пахнущие тарелки с ассорти. Если между нами гурманами, то осмотрев содержимое этой нагрузки я не очень то остался доволен. Нет, к ассортименту претензий нет.
   Боже упаси! Несколько сортов копченой колбасы, ветчина горячего копчения, ветчина холодного копчения, зеленый горошек, несколько ломтиков помидоров и огурцов, ещё какая-то зелень и даже с боку заливное. Что удивляло - толщина и количество кусочков, причем удивляло явно не в лучшую сторону. В центре стола стояли шесть бутылок пива "Балтика", а ведь обещали пиво в кружках. Не порядок!
   Активная жизнь в таких заведениях начинается чуть позже, посетителей было не много, что в прочем не так уж и плохо. По крайней мере, практически сразу после нашей посадки, буквально из струйки легкой, приглушенной музыки материализовалась молодая официантка и любезно разложила меню.
   Компания напряженно занялась изучением волшебного документа, а я в уме попытался прикинуть, во сколько же мне выльется этот праздник жизни.
  -- Народ! Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях. Будьте в своих желаниях по скромнее, - словно уловил мои мысли Гена, - делайте ставки господа.
  -- Какие тут ставки сделаешь? - махнул рукой Виктор, - одна рыба.
   Слово "рыба", он произнес с такой долей безысходности и отвращения, что мне ужасно захотелось заплакать. Можно было подумать, что кто-то большой и толстый усиленно пытался превратить его в Ихтиандра.
  -- Рыба, это фосфор и чертовски калорийный продукт, - назидательно изрек Гена.
  -- Почему одна рыба, - наивно, словно маленький ребенок удивилась Оксана, - Вот же мясо. Смотри. Написано - "Чахохбили". Наверное, что ни будь грузинское, типа шашлыка.
  -- Как называется мясо? - оттаивая душой, переспросил её Виктор.
  -- Ксюша, успокойся, - остановила её Аля, - Чахохбили это не шашлык, это - курица.
  -- Разве? - удивилась Оксанка.
  -- Точно, - кивнул я, улыбнувшись её непосредственности.
  -- Ксюха! Приехала из деревни так сиди и присматривайся, - прикрыв глаза покачала кудрявой головкой Ольга. Этот жест должен был означать только одно: "Господи! В какую дикую компанию я попала".
   Ксюша хотела вспылить и судя по её воинственному виду ответить, что-то эдакое с применением всего богатства великого и могучего, но сдержалась. К тому же снова явилась народу та же молоденькая официантка, но теперь почему-то в розовом чепчике.
  -- Решили, что будете заказывать? - парила она над залом.
  -- Секундочку, - остановил этот танец Геша, и она с быстротой молнии переместилась к другому столику, за который только усаживалась новая компания.
   В результате бурных, но не продолжительных споров мы, наконец, определились с заказом: бутылку шампанского нашим дамам, а там будет видно. Шоколад и фрукты им же. Какой-то салат и конечно же четыреста граммов водки. Гена пить категорически отказался, заявив, что мы его сегодня и так совратили, а двойного нарушения режима организм просто не выдержит. В принципе я хотел заказать триста граммов, поскольку тоже не ощущал особой тяги к спиртному, но Ксюша заявила, что пьет исключительно белую.... Пришлось увеличить дозу. Из горячего все, кроме Ольги, склонялись к варианту "шашлычной" курицы, так понравившейся Ксюше. Ольга остановилась на осетрине. Правда, Виктор попытался качать права и потребовал от официантки мясо, на что та безапелляционно заявила:
  -- Сегодня день рыбы и птицы.
  -- Позвольте, но рыбный день - это четверг, - поддержали мы Виктора.
  -- Четверг - день рыбы, - заучено отчеканила официантка, - вторник - день рыбы и птицы.
  -- Извините, а на день пограничника, у вас, что в меню - пограничники, - съязвил я.
  -- Нет, в этот день подают к столу сторожевых собак, - поддержала меня Аля.
  -- Хотите, подам перепелов? - безразлично предложила официантка.
  -- Дайте нам тогда вот это, - не сдавался Виктор, - курятина, тушенная под соусом.
   Мы дружно решили что перепела у них не свежие и остановив свой выбор на курице отпустили девушку с миром. Вы бы посмотрели на цену за порцию этих перепелов.... Брр! Разве что как приложение к официанточке....
   Затем мы, в ожидании заказа, развивали заинтересовавшую всех тему и выдвигали цепочки предположений на тему: "Что подают к столу в этом заведении...": например, на день железнодорожника, студента, химика и даже врача гинеколога.... Соответственно специфики компании наибольшее количество вариантов набрал день учителя.
   В зале появилась шумная компания из трех человек, бурно что-то обсуждая и смеясь, они заняли целый столик по противоположной стороне немного ближе к сцене.
  -- Вот они, хозяева жизни пришли! Смотри, как сотовыми размахивают, словно ракетками для тенниса, - буркнул Виктор.
   Однако общее внимание привлекли не столько два элегантно одетых мордатых парня с сотовыми телефонами, сколько их спутница. Девица, ноги от ушей, была одета очень оригинально: розовый блейзер, такая же по цвету юбка, начинающаяся и заканчивающаяся геометрическими узорами в области талии, и главное что привлекало к ней внимание с первого взгляда - умопомрачительная шляпа. Это было что-то. В тон остальной одежде она разворачивалась во все стороны как солнечные батареи станции "Мир". Шляпа придавала даме завораживающий шарм и своеобразную оригинальность. Наши девчонки так и раскрыли рты в изумлении.
  -- Ты смотри, какая прелесть! Прямо как крыша крытого стадиона. С такой панамкой на футболе любой дождь не страшен, - изумился Гена, причмокивая и повизгивая от удовольствия.
  -- Интересно, как в такой шляпе она будет танцевать с партнером? - Улыбался до ушей Виктор - Надо будет пригласить её и попробовать. Аль, ты не возражаешь?
  -- Ради бога, - безразлично ковыряла вилкой ассорти Аля.
  -- Старик, судя по её спутникам, это за ранее проигранные игры, - с сомнением покачал головой Гена.
  -- Геночка! Я хочу такую же, - только и смогла выдохнуть Оксана.
  -- Ничего особенного, - бросила на девицу полный презрения взгляд Ольга.
  -- Ну, где же цыгане? - снова закапризничала Аля, лишь мельком оглядев заинтересовавшую всех компанию.
   В этот момент появилась официантка с частью нашего заказа, и это было во время, потому как Оксанка стала усиленно уничтожать всё съестное, до чего могла дотянуться на столе.
   "Нужно было и девчонок в столовую сводить", - выругал себя я.
   Первый тост прошел традиционно и быстро: "За присутствующих здесь дам". Я попросил официантку не открывать шампанское, чтобы продемонстрировать компании свои способности. Как ни смешно это звучит, но открывать бутылки с шампанским - мое любимое занятие, после компьютера и езды за рулем автомобиля, разумеется. Я конечно не гусар, но кое-чего в этой области достиг и могу похвастаться тем, что любую бутылку, в любой ситуации открою так, как пожелает компания. Хотите тихо и мирно с легким "пшиком"? Пож...жалуйста. Хотите пробкой в люстру и фонтан брызг? Нет проблем! Собирайте осколки! Хотите громко но без жертв? Получите....
   Публика вокруг меня была молода и решительна, но голодна, а потому особых пожеланий по части порчи осветительных приборов не высказала. Люстры я бить не стал.
   Зато пошумели немного ребята из группы поддержки шляпы-стадиона, нарушая тем самым устоявшуюся ауру покоя и благополучия царившую в зале до их появления.
  -- Зашумели буржуи! - снова разозлился на них Виктор, - Свинья останется свиньей хоть ты осыпь её деньгами.
  -- Да чего ты так переживаешь, - попытался успокоить его я, - Ну что в этом плохого. Пусть люди отдыхают, так как им нравится. Они ведь тебя не трогают.
  -- Попробовали б они меня тронуть, - воинственно взялся за графинчик с водкой Виктор, словно тот был универсальным стратегическим средством обороны и нападения, - Ишь морды нажрали, надутые и заткнутые. Разоделись...
  -- Хочу такую шляпу, - скулила Оксанка.
  -- Шляпы все скупили..., - пошутила в тон Виктору явно подкалывая свою подругу Аля.
  -- Человек! Повторить! - донеслось бравое требование от шумного столика.
  -- Что не говорите, - снова вступил в разговор Гена, - А именно из за таких субъектов нас ни где в мире не любят и никто с нами не дружит.
  -- Геночка, солнышко, - зачирикала Оксанка, - хочешь я буду твоим верным другом.
  -- Я хочу, чтобы ты была моим верным Росинантом, - улыбнулся ей Гена.
  -- Это музой что ли? - испугалась Ксюша.
  -- Нет, подруга, это значит - лошадью, - раскладывая салат по тарелкам вашего покорного слуги и Виктора, подсказала ей Аля.
  -- Гнусный конюх! - незлобно обругала Гену Ксюша, скатывая в ладошках маленький хлебный шарик с явным намерением метнуть его в обидчика.
  -- Мужики! Это не солидно, - упрекнул "гнусный" начальник лошади нас с Виктором, - почему Вы не заботитесь о своих дамах?
  -- А чего им ещё нужно? - искренне удивился Виктор, - у них и так все налито!
  -- А поухаживать? Салатика там положить...,- назидательно покачал головой Геша. Вот и, из-за таких субъектов как вы, с нами никто не хочет дружить.
  -- Почему ты решил, что с нами никто не хочет дружить, и нас никто не любит, - вступила в разговор Ольга, манерно оттопырив маленький пальчик и аккуратно поддерживая свою вилку в висячем положении, словно врач-стоматолог - буровую машинку, - Наши музыканты котируются по всему миру, вот "Виртуозы Москвы" например...
  -- Эти ребята, за исключением названия, сегодня мало чего имеют с нами общего и живут то они все за рубежом, - не согласился с ней Виктор.
  -- Вот, вот, - поддержал его Геша, - вы посмотрите что творится, все футболисты только за рубеж и глядят. Пацан, в жизни ничего не добился, а уже ту даже... "Здесь меня не ценят, денег не платят, хочу за бугор!", - Ты выиграй, что ни будь стоящее, а уж потом сопли по журналистам размазывай.
  -- А я с Ольгой согласен, - попытался я перевести разговор на другие рельсы, - вот со мной все дружат. У меня есть друг бизнесмен, есть друг - его жена, молодая чета актеров, известный музыкант и даже слесарь сантехник из нашего ЖЭКа. Как говорится, все флаги в гости к нам, лишь бы не цеплялись за подножку трамвая.
  -- А как с нами можно дружить? - не соглашался Виктор, снова хватаясь за графин. Я предусмотрительно прикрыл ладошкой свою рюмку давая понять, что в этот раз пасую, - Да одеваться мы стали лучше, и теперь не похожи на мужика в лаптях, но в сущности мы ведь остались тем же самым мужиком, только вместо рогатины у нас проржавевшие ядерные бомбы. Наш мужичок весел, и даже готов последнюю рубашку с себя отдать, если видит, что в соседском палисаднике можно спереть рубашку поновее и помоднее. Но ведь по сути своей он груб, нагл и ни очень чистоплотен в отношениях со своими друзьями. Смотрит только, как бы ничего не делать, а жить хорошо. Вот эти, - указал он на злосчастный столик, - типичный срез нашего общества. Хамят в ресторанах, разъезжают на дорогих машинах, а спроси их: "Что ты сделал для общества?" ведь не ответят.
  -- Ну тут ты не прав! - задело меня за живое, - значит все кто ездит на дорогих машинах и посещает рестораны - бездельники. А знаешь ли ты, что никто просто так, за здорово живешь, никаких материальных благ ни кому не дарит. Деньги с неба падают только в виде бутылочных этикеток как в "Мастере и Маргарите". Надеюсь, помнишь? Деньги нужно заработать. Я сутками сижу за монитором компьютера, чтобы заработать себе на достойное существование...
  -- Я тебя не имел в виду! - пошел на попятную Виктор, - Но согласись! Количество жуликов на душу населения, в нашей стране, превышает все допустимые санитарные нормы.
  -- Если общество настолько глупо, что позволяют себя легко и просто одурачивать, значит, оно того стоит, - повертев в руке яблоко, бережно надкусила его Аля.
  -- Нет ребята, что Вы не говорите, нашей стране нужна железная рука, - грозно помахал Гена тупым ножичком из столового прибора, - Причем, все равно какая: Царь ли, диктатор ли, или просто крутой человек. Иначе толку не будет. Так и будем деградировать.
  -- В этом я тобой согласен, - кивнул я.
  -- А чем вам не нравится теперешнее время, - удивилась Оксанка, - Гуди - не хочу. Все в магазинах есть. Лофа!
  -- Молчи Оксанка, тебе в головку зайчик покакал, - разошелся Виктор, - Вот представь себе такую ситуацию. В твоей семье объявили точно такую же демократию, какая сейчас у нас в стране. Объявить можно все что угодно! И теперь вы с утра до вечера, не работаете, а только обсуждаете разные запретные раньше темы. Запасы продуктов кончаются, но это не страшно, можно по дешевке распродать семейные активы, накопленные предыдущими поколениями. Можно, в конце концов, занять и перезанять и вот снова у вас полный холодильник, но зарабатывать на жизнь и развивать производительные силы вам теперь совсем неохота. В лучшем случае вас хватает лишь на то, чтобы в очередной раз смотаться на толкучку и загнать очередную вещицу. И вы сами себя убеждаете, что ничего страшного в этом нет, пускай это память о бабушке, но бабушка и без этой вещицы останется навечно в ваших сердцах. Кроме того, можно перехватить деньги у знакомых, у соседей. Но ведь, в конце концов, эта халява закончится и если не тебя так твоих детей просто выселит из квартиры судебный пристав, а соседи отберут за долги последнюю рубашку. Я, конечно, несколько экстраполирую ситуацию, но что-то похожее в нашей стране как раз и происходит. А ты говоришь продукты, тряпки! Не в этом смысл жизни.
   После столь пламенной речи, трудно было с ним спорить, и я промолчал.
  -- Ну, где же обещанные цыгане? - печально вздохнула Аля.
   И тут, наконец, грянула музыка.
   Это был самый классный прикол, который со мной случался до сих пор. Цыгане! Прямо смех! Представьте себе, музыканты действительно по внешнему виду напоминали цыган. Да нет! Наверняка, этически это и были цыгане. Но весь фокус состоял в том, что вопреки нашим обыденным представлениям о цыганской культуре и цыганской музыке, эта банда была патлатой, вооруженной электрогитарами и вдобавок ко всему шпарила тяжелый рок.
  -- А где же медведь? - только и смогла изумленно вымолвить Аля.
   За этим последовала непродолжительная пауза, а потом резкий взрыв хохота всей нашей компании. Просто нужно было видеть её по детски наивное и изумленное личико с широко раскрытыми глазами, в которых отражался калейдоскоп бесконечных "Почему...?". Ух, и насмеялись мы! Прямо до слез. В конце концов, Аля сама смеялась не меньше других, весело и заразительно с присущим для её смеха очарованием.
   Вести далее общий разговор стало почти не возможным занятием по причине чрезмерного уровня шума издаваемого исконно цыганскими музыкальными инструментами на электрической тяге.
   Компания постепенно распалась на маленькие группки. Ближе всех ко мне сидели Виктор и Ольга но первый во мне интересного собеседника не наблюдал, и пришлось героически отбиваться от зануды Ольги. В зале приглушили свет, но опасность потеряться и умереть со скуки мне не грозила, меня подстерегала другая беда, быть застигнутым врасплох коварным вопросом. Ольга оказалась собеседником чрезмерно интеллектуальным и разносторонним. Во время нашей беседы, у меня иногда складывалось впечатление, что я нахожусь на экзамене в каком-нибудь гуманитарном колледже. Ну посудите сами корректно ли задавать подобный вопрос программисту, - "А что вы думаете по поводу творчества таких писателей как: Пелевин или Кенжеев?". Милочка моя, у меня один только справочник по API функциям Windows занимает полторы тысячи страниц мелким шрифтом. А мне нужно писать программы для нескольких операционных систем, да еще на нескольких языках программирования. А вы мне, Кенжеев. Да если бы я в детстве не прочел "Живую шляпу" Носова, то теперь, у меня даже для такого эпохального произведения времени не нашлось бы.
   Исходя из выше изложенных соображений, я был очень рад предложению Ксюша "Пойти "подрыгаться" под новую цыганщину". Однако моим надеждам на спокойную старость не суждено было сбыться, поскольку Ольга принципиально отказалась танцевать быстрые танцы. Мне, усталому, измученному, а главное не подготовленному психологически, в связи с отказом от солидного алкогольного допинга, скакать не хотелось совсем. В результате, отдуваться за всех пришлось Виктору и Гене. Друзья направились в след умчавшейся в круг Ксюше. Аля сказалась уставшей и осталась с нами. Относительно неё, никто особенно и не настаивал. Наверное, друзья знали о её проблемах со здоровьем.
   Я уж было, решил переключить зануду Ольгу на общение с Алей, но по внешнему виду последней, понял, она действительно чертовски устала. Пытать её Ольгой, было выше моих сил. Что ж я садист что ли?! Пришлось отдуваться самому. Я без тени сомнения ринулся в бой. Я стал расспрашивать Ольгу о том, о чем знал сам. Например: "А как Вы относитесь к творчеству Дениса Ритчи? А как вам последняя книга Билла Страуструпа?". Я был отмщен с торицей. Она лишь озадачено помахивала своими шикарными ресницами, точно попавшая в нефтяное пятно чайка. Пусть помучается. Я не буду ей рассказывать о том, что первый считается отцом наиболее популярного на сегодняшний день языка программирования - C, а под руководством второго было разработано его развитие в виде объектно-ориентированного языка C++.
   Я мог бы ещё спросить её о том как она относится к Кристиану Папасу, Уильяму Мюррею или например к творчеству Брюсса Мак-Кинли, но думаю, что даже про Пола Аллена, она вряд ли что слышала.
   Наконец, цыганская четверка, сжалилась над публикой и затянула медленную задушевную песню о каких то там цветах полевых.
  -- Андрей, Вы не хотите потанцевать? - пришла в себя Ольга.
  -- А почему бы и нет, - танец в паре я люблю, в нем есть что-то от души, а если быть более точным, то от двух душ.
   Ольга начала танец здорово. Она легко подчинялась движениям моего тела, не приближаясь слишком близко и в тоже время, не отстраняясь от партнера. Чуть ощутимые соприкосновения с её впечатляющей грудью, вдруг явственно напомнили мне, что я не только программист, но и мужчина. Фигура у нее была, конечно, классная. Мне захотелось прижать её к себе более плотно, но она разрушила идиллию, неожиданно вывернувшись как-то боком, так что плечо уперлось в мою грудь и прокричав мне на ухо неуместный вопрос:
  -- Мне говорили, что вы Москвич? - если честно, мне хотелось ответить что я "Жигули", но я только многозначительно хмыкнул.
  -- Вы должно быть счастливы оттого, что имеете возможность воочию следить за театральной жизнью страны? Ведь Москва это главный театральный пласт нашей современной культуры.
  -- Я просто визжу от восторга, - заглушая музыку, прокричал я ответ прямо ей в ухо.
  -- А я недавно была в гостях у сестры и попала в театр на Юго Западе, - не обращая на меня внимания, продолжала блистать эрудицией Ольга, - Какая феерия света и музыки! Вы не представляете. Я была так счастлива, что мне наконец то удалось познакомиться с творчеством Камю. Вы не смотрели "Калигулу"?
  -- Смотрел, но, по-моему, в другой постановке, - отмахнулся от нее я.
   Признаюсь честно, я себя к завзятым театралам никогда не относил. Причина все та же. Катастрофическая не хватка времени! Последний раз, если мне не изменяет память, Ленке удалось вытащить меня в театр ещё весной. По-моему это была "Табакерка"? Точно! Я согласился пойти, потому, что Гарик на тот момент прохлаждался "по делам" в Европе, а кроме того, пьеса называлась "Анекдоты", что сулило легкое время провождение и отдых от бесконечных программных схем. Оказалось все не так просто, - это спектакль, состоящий из двух новелл, по Достоевскому и кажется по Вампилову. Но я не пожалел. Честное слово! Достоевского я уважал со студенческих времен. По моему единственное, что мне у него так и не удалось прочесть, было "Преступление и наказание". Да и то, только по тому, что мы проходили это бессмертное произведение в школе и там мне умудрились навсегда привить к нему скрытое отвращение. К тому же интересно было посмотреть, как можно объединить в единое целое этих двух авторов.
  -- А вы не в курсе, работает ли сейчас Маковецкий с Московским драматическим театром имени Станилавского? - не унималась она.
  -- Как же, совсем недавно с ним на Тверской нос к носу столкнулись, - пошутил я.
  -- А чем Вы занимаетесь? - удивилась она, вероятно приняв мои последние слова за чистую монету.
  -- У меня очень редкая, а главное ценная профессия!... Я слесарь-глюкальщик! - продолжал шутить я раздосадованный проснувшимся, в самый не подходящий момент, любопытством партнерши.
  -- Это как? - удивилась она.
  -- Вы видели, когда ни будь расплавленный металл?
  -- Только в кино.
  -- Ну, кино никогда не передаст той торжественности момента и красоты, коей наполнено зрелище расплавленного металла, - заливал я ей и сам не зная что придумаю в следующий момент, - Я беру руками из ковша кипящее золото, разливаю его по формам из пригоршни, ну прямо как пирожные по розеткам, оно шипит и пенится в предвкушении вечности своего естества. Затем я торжественно опускаю эти формы в холодную воду и золото, сопротивляясь воде, злится и "глюкает". Буквально так: "Глюк, глюк!", "Глюк, глюк..."
   Она как-то странно и пристально посмотрела на меня но промолчала.
  -- Тут, главное, не переборщить с формой, не упустить содержание и не переглюкать..., - добавил я напоследок.
  
   К столу тем временем подали горячее. Вероятно то же самое сделали и для наших оригинальных музыкантов, потому что они объявили перерыв, и по залу разлилась плавная мелодия битлов. Уж лучше бы они включили битлов сразу.
  -- А как же есть курицу, если нет специальной вилки? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Аля. - Лучше бы мы заказали чахохбили, там хотя бы курица кусочками порезана.
  -- Да ладно, - махнула рукой Ксюха, - накалывай её обычной вилкой и жуй. Тоже мне госпожа нашлась.
  -- Рыбу, птицу и девицу, за неимением специальных приборов, берут руками, - просветил я публику.
  -- И девицу? - улыбнулась Аля.
  -- А можно нескольких? - спросил со смешком Виктор, допивая вторую бутылку пива.
   "Не много ли на одного?" - подумалось мне чисто из житейских соображений. Боже упаси, мне не жалко, пусть пьет сколько душе угодно. Смущало то, что Виктор уже на категорию "огурчик" не тянул. Мало того, что он выпил граммов триста водки, так ещё и пиво, а пиво на водку это уже ёрш получается.
   Курица, конечно не птица, но между нами любителями птиц, мясо у неё достаточно вкусное и нежное, особенно если его соответствующим образом приготовить Мне досталась грудинка, довольно приличный по размерам кусок, но есть в нем особо нечего. Сладкий томатный соус, пропитавший кусок казалось насквозь, придавал мясу особую пикантность, стекал по пальцам и капал на тарелку, и не только.... Да, безусловно, правы опытные повара, утверждая, что можно приготовить такой соус, под которым с удовольствием съешь и опилки.
   Виктору достался куриный окорок. Ему повезло. Есть же на свете счастливые люди! Однако счастья своего он не удержал, устроив по случаю светопреставление. Видимо Виктор посчитал неудобным держать большой кусок целиком, и решил разломить его по суставу на две части. Он взялся за края обеими руками и стал растягивать куриную ножку в разные стороны, словно резиновый шарик, одновременно стараясь выворачивать в горизонтальной плоскости одну половину относительно другой.
  -- Аккуратнее забрызгаешь, - предупредил я его, указав вилкой в сторону девчонок, но он лишь мутно улыбнулся и подмигнул мне правым глазом.
   Народ, увлеченный гастрономическими проблемами, весело работал челюстями, не замечая нависшей над ним опасности. Я понял сразу, как только кусок разорвется, - будет большой "Бум!". Он усугубится брызгами шикарного, жирного соуса на томатной основе, перемешанного с кусками картофельного пюре. Мы с Гешей, в зону поражения практически не попадём и, следовательно, весь удар будет направлен, в сторону дам. Существовала вероятность того, что я паникую зря, и Виктору все же удастся обуздать стихию, но времени для раздумья было не много. Конечно, если это случится - будет весело, но одного человечка, мне вдруг захотелось вывести из зоны поражения.
   Словно в замедленной киносъемке, я поднялся со своего стула, обошел стол, продолжая наблюдать, как Виктор с упорством таракана, выворачивает своей "синей" птице руки-крылья. Сустав держался на последней нитке.
  -- Можно тебя пригласить?! - перехватил я за локоть руку Али, одновременно не спуская взгляда с увлеченного своим черным делом Виктора.
  -- В чем дело? - удивилась она, опуская на стол кусочек хлеба, но, подчинившись моему движению, встала, спешно пытаясь подхватить со стола бумажную салфетку.
   Заранее прогнозируемая катастрофа как всегда случилась внезапно. Едва я успел вытянуть Алю за руку в проход между рядами столов, едва она открыла рот, в тщетной попытке прояснить причины моего поведения, случилось то, что и должно было случится. Катапульта сработала! Последняя нить, удерживающая суставы куриной ноги лопнула беззвучно, но с мажорным надрывом. Капли жирного соуса с осколками картофельного пюре, освобожденные великой силой человеческого разума, безумным фейерверком брызнули в разные стороны. Великая сила инерции, - доделала остальное.... Представьте себе очередь летящих брызг: на модные женские одеяния, на уложенные волосы, на напудренные носики. Жаль, но процесс контакта я все же пропустил. Эти предатели - глаза, подчиняясь вековому инстинкту, моргнули в самый неподходящий момент, скрыв от меня столь величественное и незабываемое зрелище. Ксюша и Ольга ошарашено, с открытыми ртами смотрели по сторонам ещё не в силах осознать весь трагизм ситуации. Дополнительную пикантность предавало то обстоятельство, что через щель в нестройных рядах наших дам, образовавшуюся после того как я увел со своего места Алю, капли соуса очередью прошили нижнюю часть пиджака лысеющего мужчины сидевшего с кампанией за соседним столиком. Слава богу, что он ничего не почувствовал и ничего не заметил.
   Но тут Виктор решил исправить ситуацию и зачем-то полез через весь стол в его сторону. Возможно, он хотел загладить свою вину и собственным телом очистить грязный пиджак от жирных пятен? Чего не знаю, того не знаю, только расстояние между столами было не меньше чем полтора метра, да прибавьте ещё ширину самого стола, а значит, дотянуться с его места до испачканного субъекта было просто невозможно. Скорее всего, он попросту "Ваньку ломал".
  -- Куда!? - зашипел на него первым пришедший в себя Гена, - Не заметил - не трогай!
   Какое обстоятельство сказалось в большей степени, толи это "Куда", толи принятая излишняя доза алкоголя, но Виктор вдруг всем телом грохнулся на стол, опрокинув на себя остатки салата, и недопитую бутылку шампанского. Жидкость разлилась по столу, и стекая со стола по бахроме довершила начатый ранее процесс порчи дамской одежды. Люди с соседних столиков дружно обернулись в нашу сторону.
  -- Гуляет молодежь, прямо как я в молодости, - улыбнулся "простреленный" сосед, потешаясь над комичным видом Виктора измазанного салатом.
   Мы с Алей не удержались и прыснули смехом одновременно.
  -- Ой, что сейчас будет...! - предположила Аля, глядя на приходящих в себя девчонок.
  -- Пойдем-ка лучше потанцуем, - предложил я ей, указав на постепенно выползающих, на сцену музыкантов и шепча "Yes to Day...", в тон продолжавшим как нив чем ни бывало петь свои гениальные песни битлам.
   Мы, танцевали под музыку битлов, и нас совсем не смущало то обстоятельство, что музыка звучала приглушенно. "Yes to Day...", - это вечность! Под неё можно танцевать, даже не слыша мелодии, а просто воображая её себе. Рядом с нами слившись в единое целое, кружила ещё одна пара.
  -- А почему ты пригласил именно меня? Ты ведь все видел! - задала мне Аля, довольно сложный вопрос, прижав свой нос к моему плечу. Но тут же сама на него и ответила, - Значит, я тебе дорога больше чем Оксанка! И даже больше чем Ольга?
  -- Ну конечно, - ответил я и подумал: "Что за детский сад?"
  -- А почему? - не унималась она.
  -- Ну... Потому что я тебя давно знаю.... Помнишь как в том мультике про Простоквашино? Кстати ты на меня уже не сердишься?
   В ответ она снова ткнула меня носом в плечо. По этому жесту я заключил, что между нами вновь наступил долгожданный мир... Или перемирие?
   Битлы вдруг прервали свою песню, так и не доиграв её до конца. К сожалению в жизни это случается очень часто.
  -- Белый танец, - объявил в микрофон кто-то из музыкантов, - дамы приглашают кавалеров.
  -- Сер, я почту за честь пригласить вас, - присела передо мной в реверансе Аля, и мы снова закружились в танце, правда музыка на этот раз была не много другого масштаба! Но это не важно. Важно, что ты слышишь внутри себя!
  -- А знаешь? - неожиданно сказала она, - мне этого испачканного мужчину немного жалко.
  -- Почему? - пришел мой черед задавать идиотские вопросы.
  -- Ну, представляешь, придет он домой... жена ему скажет, - "Дорогой, как чудесно мы провели с тобой в ресторане этот вечер". Он снимет пиджак, они увидят жирные пятна и расстроятся, а может быть, даже поругаются. ... А может быть и навсегда..., - печально вздохнула она.
  -- То, что они поругаются это точно, - подтвердил я, - только все будет немного не так. Почему ты думаешь, что он здесь с женой?
  -- А с кем?
  -- Ну, возможно, что он тут с другой женщиной, - предположил я, - и вот, приходит он домой якобы с отраслевого совещания работников карамельной промышленности, и говорит жене: "Я так устал, дорогая, я целый час не сходил с трибуны, читая свой доклад об увеличении мятной свежести наших конфет. Меня три раза вызывали на бис..."
  -- И тут он поворачивается к ней спиной..., - поддержала меня Аля, - Ну вот, они все равно поругаются...
  -- И теперь уж точно навсегда..., - закончил я.
  -- Снова у нас с тобой получилась печальная история, - спрятала она свой нос у меня под мышкой.
  -- Жизнь сама по себе - печальная история ..., - но развить эту мысль, мне было не суждено, так как появился Гена и все испортил.
  -- Аль, - тронул он её за плечо, - там у нас мятеж. Иди, разберись. Ольга расплакалась и убежала. Оксанка настучала Витюшке по "чайнику" и, пошла её утешать... Кошмар...
   Виктор явно скучал в одиночестве. Он встретил нас радостным извещением о том, что стол находится под надежной охраной и предложением: "Хлебнуть пивка...".
  -- У, злодей! - погрозила ему маленьким кулачком Аля, спеша по проходу к выходу из зала.
  -- А я что? Оно само...,- по-детски пытался оправдаться он ей вослед, - Я что, Ворошиловский "кидок", что ли?
  -- Молчи балбес, - отвесил ему Гена чисто символическую затрещину и двинулся вслед за Алей, - Пойду на разведку. Узнаю, как у них там дела.
  -- Выпей, - протянул мне Виктор открытую бутылку пива, из которой только что сделал солидный глоток сам, - Ну теперь начнется...! Теперь неделю со мной разговаривать не будет. Она такая..., - жаловался он на свою судьбу.
  -- Ну, я же тебя предупреждал, - отхлебнув глоток, вернул я ему бутылку.
  -- А что? Прикольно получилось! Правда? - хохотнул он, - Тынц и все по уши в... картошке!
  -- Это с какой колокольни посмотреть, - уклончиво ответил я.
   Вы можете подумать, что я черствый человек. Не знаю! Может оно так и есть, но если честно, в глубине души, в самой её подленькой части я в принципе был согласен с Виктором, на предмет того, что действительно получилось весело, и закончилось благополучно для всех тех, для кого должно было, закончится благополучно. В общем, зла на Виктора я не держал.
   Вскоре, он нашел себе новую забаву. С саркастической улыбкой на губах, он стал собирать со стола ножи от столовых приборов, и ломать их об колено. Затем он невозмутимо рассматривал место излома и разочарованно бросал испорченный инвентарь под стол.
  -- Ты что делаешь? - удивился я.
  -- Чтобы врагам не досталось, - загадочно приложил он палец к губам.
   Бороться с ним у меня не было сил. Как говорится: "Чем - бы дитя не тешилось..."
   Появился Гена и с ходу выпалил:
  -- Так, мужики. Наши женщины устроили забастовку и собираются домой. Что будем делать?
  -- Какой домой! - возмутился Виктор, - мы ещё пиво не все допили. Если эта овца Ольга хочет домой - скатертью дорога. Пойду их притащу, - дернулся он, но был жестко остановлен широкой Гениной ладонью.
  -- Сидеть савраска! - скомандовал Гена, - Аля говорит, что устала, - последние слова были обращены ко мне.
   "Пора отсюда сваливать", - подумалось мне, - "Да, пора! Пока не заметили поломанную утварь, пока мужик со своим пиджаком не очухался".
  -- Хорошо идите! Сейчас я расплачусь и тоже подойду.
  -- Я ни-ку-да не пойду, - чеканя слоги капризничал Виктор, - Столько пива вокруг! Море! Пока все не допью - не уйду.
  -- Идем бродяга, - потянул его за руку Гена, но Виктор, ухватившись за стол, всем своим видом демонстрировал не преклонность.
  -- Черт с тобой! - махнул рукой Гена, - Допивай и выходи.
   Гена исчез так же внезапно, как и появился. Я расплатился по счету с официанткой сунув ей десять баксов на чай.
  -- У вас время есть? - заглянул я между делом в её казенные глаза.
  -- Вы что, хотите меня пригласить, куда ни будь? - кокетливо бросая взгляд в недра моего бумажника, разгладила она свой чепчик.
  -- Да нет. Я в смысле часы есть у вас?
  -- Ах, в смысле, сколько времени? - разочаровалась она во мне, - Начало десятого.
   А ведь вечер ещё в самом разгаре мелькнула у меня в голове шальная мысль.
  -- Девушка, а телефончика у вас тут нет случайно...поблизости...? - пожалел я о том, что бросил дома свой отключенный мобильник.
  -- У меня лично? - прищурилась она.
  -- Если есть у вас лично, то я буду просто на седьмом небе от счастья. Впрочем, меня устроит и общественный аппарат. Правда, тогда, придется понизить амплитуду счастья на несколько порядков.
   Она с сомнением посмотрела на меня, но все же отвела в подсобное помещение, где в углу, на покрытом засаленной скатертью столике, я узрел старенький черный аппарат.
  -- Звоните! Пять баксов минута, - бросила она мне и довольная собой скрылась в зале.
   "Интересно как ты запоешь, когда сосчитаешь свои ножички", - я быстро набрал по памяти заветный номер.
  -- Алё! - ответил детский голос.
  -- Привет! Это квартира Перваковых?
  -- А кто спрашивает? - сразу видно, старая партизанка.
  -- Это говорит "дядя Шарик"! А ты кто?
  -- А зачем вам? ... Кто вам нужен?
  -- Лаура, позови, пожалуйста, маму, - попросил я.
  -- А я не Лаура, я Света, - попалась она и затихла.
  -- Алё!... Алё!... - безуспешно дул я в трубку. Наверное, маму пошла звать.
   В глубине моего естества все органы напряглись и завибрировали. В ожидании знакомого голоса я ощутил легкую дрожь и предательское постукивание жевательного аппарата. Мозг стал тупым и предательски непослушным. Вот сейчас, мне нужно будет сказать, что ни будь фантастически умное и принципиально интересное, но кроме пресловутого - "Привет...", ничего не рождалось.
  -- Алё, - неожиданно вывел меня из подвешенного состояния мужской голос.
   Только мгновением позже я сообразил, что этот голос принадлежит Берендею, а по началу так даже испугался немного. Туда ли я попал?
  -- Алё! Говорите! - настойчиво дышал в трубку Берендей
   Если вы подумали, что первым моим желанием было желание бросить трубку, - вы ошиблись. Такой мысли у меня не возникло совсем. Неожиданно в голову пришла шальная идея. Я выхватил носовой платок из кармана и аккуратно расправил его над микрофоном. В шпионских романах я читал, что эта мера позволяет изменить голос звонящего человека до не узнаваемости. Теперь это должно было помочь мне в реализации моего сумасшедшего плана. А план был прост. Выманить Берендея из дома и по возможности на длительное время.
  -- Алё! - дул в трубку Берендей.
  -- Алё! - отвечал я тем же с обратного конца телефонного кабеля.
   Если вы думаете что все программисты, ведут себя всегда так же расчетливо и схематично, как и их рациональные машины, то вы глубоко заблуждаетесь. Программисты в общей своей массе - это отличные и веселые парни. Главное, не отвлекать их в самый ответственный момент от компьютера, а в остальном, ничто человеческое им не чуждо! Ну, скажите, разве прагматичный человек способен придумать для своего вируса подобное извещение: - "Внимание! У лоха отформатировано ребро жесткого диска!". То-то же!
   Что касается меня то я, очень часто подвержен в своих действиях велению интуиции, этого чудо импульса, который проносится в голове за доли секунды, оставляя после себя мощное, но быстро затухающее утверждение бесконечной правоты. Даже Гарик говорит, что именно этим я ему особенно дорог: "Пока другие думают - ты действуешь!" Вот наш девиз. Не подумайте только, что действую я бездумно. Наверное, я просто думаю очень быстро.
  -- Алё! - наконец то открыл канал связи я, стараясь придать своему голосу легкий южный акцент, - Это у аппарата "мастэр"? "Мастэра" хочу...
  -- Говорите громче, плохо вас слышно - потребовал на другом конце Берендей.
   Странно! Я его слышал отлично.
  -- Машинного "доктура" хочу! - продолжал придуриваться я.
  -- Кто вам нужен, - никак не мог взять в толк Берендей.
  -- Мастэра хочу! По машинам! "Пэтровича" дай "мнэ" дорогой.
  -- Петрович слушает, - наконец то врубился Берендей.
  -- "Слушай дарагой"! Помощь твоя "нэобходима" хорошим людям. Машину покрасить "хачу".
  -- Ну так приезжайте завтра ко мне в гараж..., - начал объяснять он мне как проехать до гаража. А то я не знал!
  -- "Дарагой" нэ понял! "Мнэ срочна" помощь нужна. "Срочна" покрасить "хачу". Краска есть, всё есть. Нужно "мастэра". Плачу "трайной" тариф.
  -- А кто это звонит? - выдавил Берендей после паузы и я услышал в его голосе нерешительность.
  -- Это, "Ужас" "тэбя бэспакоит дарагой", - почему-то упирал я на "а" и на "э".
   Оказалось, что Ужаса он не знал. Жаль, здесь я промахнулся! Да и согласитесь, угадать с ходу имена, пароли, явки и клички его клиентов было очень сложно. Вот недостаток импульсного подхода к решению той или иной задачи.
  -- Не знаю я никакого ужаса, - сам себе ответил Берендей.
  -- Я от "Лысого", - предпринял я ещё одну попытку, выглядеть в его глазах более убедительно. Эта попытка оказалась более удачной.
  -- От какого "Лысого"? - понизил он голос, - От, того, что за речкой или...
  -- От самого лысого "Лысого", "дарагой"! Ну ты, "панэмаэш"? "Срочна нужна помощь". Заплачу - "нэ" обижу!
  -- Ну хорошо! Когда вас ждать? Как проехать к гаражу знаете?... - снова начал он объяснять мне ненужные подробности.
  -- Буду в твоем гараже "чэрэз" час "дарагой". Ты обязательно меня подожди! Слышишь? Дождись меня дорогой! - я нажал на рычаг телефона прикидывая сколько времени ему потребуется на то, что бы собраться и сколько времени потребуется мне чтобы добраться до их дома на такси.
   В этот момент из зала в подсобное помещение влетел молоденький парень - официант и засуетился у стола выгребая из открытого ящика столовые приборы. Я поймал его встревоженный взгляд, направленный на все еще прикрытый носовым платком микрофон трубки. Стряхнув платок и бережно опустив трубку на аппарат я пошутил:
  -- Сами понимаете, СПИД штука опасная! С ним лучше не шутить! Но вы не волнуйтесь! Платок у меня стерильный и пропитан антисептическими средствами! Если после меня вирус и остался на трубке, то думаю что совсем в небольших количествах.
   Вид у него был, какой то странный: беззащитно - испуганный, поэтому, выходя из помещения, я посчитал своим долгом подбодрить его:
  -- Если вы так переживаете, то можно протереть трубку спиртовым раствором. Тридцать процентов микробов - погибнуть сразу же. Остальные в течение часа. Так что через час сможете пользоваться аппаратом без риска для жизни.
   Думаю, что последние мои слова успокоили его окончательно.
  
   Спустившись со ступенек ресторанного крыльца, я увидел ожидавших меня товарищей. Невдалеке стоял милицейский "УАЗик" из которого слышалось характерное бормотание рации.
  -- А где Виктор? - удивилась Аля.
   Ответом на этот вопрос было ядреное ругательство из уст Ксюши, и поджатые губки обиженной Ольги.
  -- Пиво, наверное, допивает, - пояснил ситуацию я.
  -- Нет! Ну, что, он ещё и издеваться над нами будет! - горячо возмутилась Ольга.
  -- Пойду, притащу его? - обращаясь к Але, предложил Гена.
   Но этого радикального шага не потребовалось, как раз в этот момент, наш пивной бурдюк показался на крыльце, на ходу безуспешно пытаясь заправить руку в рукав куртки.
   Я с интересом смотрел на его тщетные попытки. В пору было принимать ставки: попадет или не попадет. С десятого подхода - вес был взят!
   Мне уже давно следовало бы предположить что Виктор - это неординарная личность, потому, что, то, что он сделал в следующий момент по плечу только натуре мыслящей не стандартно или не мыслящей вообще.
   Покачиваясь из стороны в сторону он с помощью внутренней системы наведения выбрал цель, примерился и разогнавшись, посредством лестницы, словно снаряд из катапульты выстрелил головой прямо в Генин живот. Вот забодал - так забодал!
   Гена был крепким парнем и полет мяча-головы он видел во всех деталях, но устоять не смог и с неприличным выражением на устах всем своим весом упал на спину. Сверху на него с выдохом: "Попал!" завалился в некорректной позе и Виктор.
   Взвизгнула Ксюша. Заржали словно лошади менты в своей машине, остальных поразила немая сцена.
  -- Ты, что ж козёл делаешь? - поднимаясь с земли и приходя в себя, тяжело дышал обиженный Гена.
  -- Дайте ручку, кто ни будь. Будьте друзьями, - взмолился Виктор, повернувшись на бок.
   Гена, ни капельки не церемонясь, схватил его за воротник и рывком поднял с земли, выставив вперед свой большой кулак.
  -- Извини, - издевательски просто и с наигранным раскаянием попросил прощения Виктор, - Я просто пошутил!
  -- Ни чего себе шуточки! - возмущалась Ксюха, - Дай ему по шее Ген. Или я сама с ним разберусь.
  -- Ну все, все! Хищник победил! - верещал Виктор, закрывая лицо ладонями и изображая испуг. - Я же правда пошутил. Решил вас повеселить, смотрю, вы стоите такие грустные...
  -- Народ! Приятно было с вами провести время, - решил я поторопить публику, чувствуя, что с таким контингентом все мои ухищрения пойдут прахом, - Мне пора.
  -- Пошли ребята, - взяла Гену за рукав Аля.
   Можно было подумать, что я их звал с собой. Резвились бы тут хоть до утра. Мне как-то по барабану.
  -- Я правда спешу..., - стал отодвигаться я в сторону, но второй рукой Аля зацепила меня.
  -- Постой, куда ты? А как же я?
  -- Алечка, солнышко у меня дела, - зашептал я ей на ухо, - Мне нужно спешить...
  -- Я провожу тебя до двери...- жалостливо замурлыкал пьяненький Виктор.
  -- И ты бросишь меня на этого пьяного поросенка, - презрительно посмотрела мне в глаза Аля.
  -- Живи скотина, - отпустил Виктора Гена, - все идем девчонки, пора по домам.
  -- Не бросай меня в свинарник..., - на тот же мотив затянул Виктор, пытаясь подхватить Алю под руку
  -- Отстань, - отпихнула она его руку и, даже при слабом освещении, стало видно, как её обычно бледное лицо залило краской возмущения, - Надрался, так хоть веди себя прилично. Не трогай меня.
   Но Виктор не сдавался, цепляясь за её куртку и вновь начиная какие то одному ему понятные игры.
  -- Витя, оставь меня в покое! - тихо но настойчиво произнесла Аля остановившись и глядя ему в глаза.
  -- Друг, дама просит тебя оставить её в покое, - твердо попросил его я перехватывая за кисть руки и разворачиваясь к нему полу боком, что бы ограничить площадь поражения в случае чего.
   Гена просить ни о чем не стал. Он схватил его за рукав, и потащил следом за собой, по аллее в сторону магистрали отвесив при этом приличный подзатыльник. Ну что ж на правах друга он имел на это право.
   Оля с Оксанкой топтались на месте.
  -- Девчонки, идите вперед, мне нужно с Андреем поговорить. Так,... о домашних делах, - попросила она их.
   Она взяла меня под руку, и мы медленно побрели в след остальной компании. Все мои попытки развить крейсерскую скорость пресекались на корню этой взбалмошной девчонкой. Я начал злится, соображая, сколько времени у меня отнимут эти разговоры о неожиданно возникших домашних делах. Наша процессия шла вдоль забора из бетонных плит в направлении проспекта, этой артерии жизни, где как я надеялся, мы сможем быстро поймать такси. Впереди, о чем-то бурно переговаривались Гена с Ксюшей. Ольга старалась не отставать от них. Метрах в пяти позади, понуро и одиноко брел вырвавшийся на свободу Виктор. Мы замыкали шествие, хотя я бы предпочел обратный порядок, потому как мы с каждой секундой отставали от остальных, а, следовательно, шли очень, очень медленно. Берендей долго ждать не будет...
   Справа, за утонувшей в темноте поймой реки радостно мерцал огнями жилой микрорайон который почему-то называли не иначе как триста одиннадцатый квартал. "Интересно, а где остальные триста десять?", - неожиданно пришла мне в голову никчемная мысль. Аля молчала, пришлось начать разговор самому:
  -- Сейчас рассадим их всех по машинам, и пусть катятся домой. Я тебя доставлю в целости и сохранности, а потом не надолго отлучусь. Хорошо? - "Зачем я добавил это "хорошо"? - подумалось мне - "Какое ей дело до того, чем я собираюсь занять осколки разбитого вдребезги вечера?"
  -- Хорошо - тихо ответила она.
  -- Ну, выкладывай, - нетерпеливо попросил я. Если бы я сидел в тот момент на стуле, то мое поведение можно было бы описать одним очень точным словом - "заёрзал"
  -- Я хотела с тобой посоветоваться..., - тяжело начала она, - Посоветоваться как... со старшим...Ну в общем... Как с более опытным человеком.
  -- Всегда рад дать хороший совет юному поколению.
  -- Понимаешь...Есть у меня парень. Да вон он дятел впереди идет. Ну, ты знаешь!
  -- Да! Это уникум...- но она прервала эмоциональный монолог на полу слове.
  -- Ты знаешь, он, в сущности, не плохой человек. Когда трезвый... Он достаточно умен. На своем потоке он считается самым способным. Он добрый. Но! Но, стоит ему приложится к спиртному, все - это уже другой человек. Сколько я с ним не боролась, сколько не разговаривала. Всё без толку...
  -- А я думал, что вы в одной группе учитесь, - удивился я.
  -- Нет. Просто у нас общая компания. А учимся мы в одной группе с Ксюшей и с Ольгой. Ребята - даже не с нашей кафедры. Виктор учится на третьем курсе физмата. Гена - на ОТФ.
  -- То, что мата у него достаточно, это заметно, - попытался скаламбурить я.
  -- Я с ними познакомилась через Оксанку, они одну школу заканчивали.
  -- А ты, в какой школе училась? - неожиданно заинтересовался я.
  -- Ох...! Где я только не училась. Год вообще пропустила по болезни. Не будем вспоминать... Ладно?
  -- Договорились. Ну так в чем состоит проблема мадмуазели? - подбодрил я её в тайне посматривая на часы.
  -- Проблема одна. Что делать?...
  -- Да, исконно русская проблема. Читай Чернышевского, что я ещё могу посоветовать? Шутка! А если серьезно, то возможны два варианта развития событий: первое - твой избранник окончательно спивается и пьет твою кровь до гробовой доски либо до развода и второе - твоя светлая и чистая любовь выводит его на путь светлый и истинный. Вы живете долго и счастливо и умираете, как это бывает в таких случаях, в один день.
  -- В этом то все дело... А если нет этой светлой и чистой?... Вернее если мне кажется - что её нет?... Если я, например, полюбила..., или, вернее сказать, если я полюблю другого человека?
  -- А такое возможно?
  -- Да! - уверенно сказала она после непродолжительного раздумья, - Если...
   Но закончить свою мысль она не успела, потому, как именно в этот самый момент произошло событие, сломавшее все мои ближайшие планы на этот вечер. А случилось вот что:
   Двигаясь прежним курсом, наша процессия выпустила из виду террориста Виктора. Толи ему стало скучно, толи наоборот - весело, но он, неожиданно, сходу ударил в лицо парня из проходившей мимо компании. Причем следует отметить, что трое шедших нам навстречу ребят, агрессивности не проявляли. Ну, может чуть громче, чем обычно, переговариваясь между собой.
   Ребята оказались не промах. Мы ещё и сообразить толком ничего не успели, а Виктор уже расправив руки-крылья, с криком: "Наших бьют!" летел точно птица над грешной матушкой - землей в соседние кусты. Троица разошлась не на шутку и решила поиграть Виктором в футбол, но тут на помощь своему незадачливому другу бросился Геннадий. Он сходу свалил ударом ноги одного из нападавших и сцепился с другим.
  -- Не лезь, - испуганно схватила меня за руку Аля.
   Вообще то я не любитель уличных драк. Я даже в знаменитую несколько лет назад компьютерную игру "Mortal Combat", не играл не разу. Было дело, увлекался одно время в университете, за компанию, гимнастикой "У-ШУ", да и то всего с годик, не больше. Но обстоятельства складывались так: Виктор лежал в кустах без движения, а Гена бился в одиночку против троих. Он конечно мощный парень, но было заметно, что битва постепенно складывается не в его пользу. Оставаться безучастным я просто не мог, совесть не позволила бы. Я сорвал очки, и неосмотрительно сунув их в боковой карман, развернулся полу боком, как когда-то учил нас университетский гуру. Пританцовывая на правой опорной ноге, тихо подкрался к месту схватки, стараясь нанести удар противнику в болевую точку. Я ударил в кость опорной ноги высокого, длинноволосого парня. Тот взвыл от боли, но не упал, словно увязанный сноп пшеницы, как это показывают в кинофильмах. Наоборот! Разозленный он оставил Гену и кинулся на меня. Обменявшись, друг с другом, ударами мы прыгали, как два молодых баранчика стараясь подкараулить ошибку противника. Это дало возможность Гене расправить плечи, к тому же ему на помощь с боевым кличем подлетела Ксюха и вцепилась в волосы одного из нападавших.
  -- Ребята! Ребята! Прекратите сейчас же, - суетилась Аля то приближаясь к месту событий, то, отбегая назад.
   Но тут неожиданно ситуация изменилась кардинально. По началу мне показалось, что помощь, пришла в ряды, дрогнувшей было троицы противников. Откуда-то из темноты налетела куча озверевших малолеток. Эти волки - самые опасные, и где их только таких делают? Я толком не успел сообразить, но судя по тому какой удар получил мой соперник, они мочили всех подряд. И наших и ваших. Кто-то сильно ударил меня сзади в плечо я стал отбиваться направо и налево попытавшись выбраться из кучи но последовал повторный, сильный удар, и не удержав равновесия, я упал. Тут же попытался вскочить на ноги, но получил ещё одну пробоину от удара в лицо тупым носком ботинка. В темноте я даже заметил его желто-коричневый цвет, словно это было в замедленном кино. Знаете, теперешняя молодежь любит эдакие крутые бахилы на высоченной платформе. После очередного удара я на мгновение отключился, не успев даже прикрыть голову руками.
   Из состояния гроги меня вывел истошный крик о помощи. "Кричал кто-то из наших девчонок", - подумал я, ощущая тяжесть в переносице и липкий, горьковатый привкус крови во рту.
   Завыла сирена милицейского "Уазика". Очухались, наконец - то. Слава тебе господи. Малолетки исчезли так же внезапно, как и появились. Около меня с причитаниями: "Господи! Как ты... Господи!" засуетилась доктор-Аля. Голова гудела как паровой котел. Я потряс ею из стороны, в сторону разбрасывая мелкие брызги, не понятно, откуда шедшей, крови.
   Аля, словно медицинская сестра уселась на асфальт и в свете фар милицейской машины положив мою голову на свои колени стала вытирать мне лицо носовым платком.
  -- Потерпи..., потерпи секундочку, - шептала она.
  -- Ничего. Я в порядке... Не пачкай платок, - не к месту ответил я ощупывая языком внутреннюю поверхность губы которая здорово кровоточила.
   Рядом, тяжело дышащий, от перенапряжения, Гена, в полу висячем состоянии, братался со своим недавним противником. Громко ругалась Ксюша, размахивая в след ушедшей в темноту стаи малолеток, непонятно откуда появившейся в её руках большой суковатой папкой.
   Постояв, минуту другую, "УАЗик" медленно задним ходом стал сдавать назад. Его замечательные обитатели так и не вышли наружу, посчитав видимо, что их миссия и так выполнена с лихвой. Аля помогла мне подняться на ноги "И тут считать мы стали раны", - как говаривал великий поэт, - " Товарищей считать...".
   Мы не досчитались Виктора и Ольги. Правда, первого мы обнаружили там же, в кустах, куда он и спланировал в начале боя.
  -- Вы что ж делаете орлы? - бросил упрек нашим первоначальным противникам Гена, пропустивший видимо фазу завязки боя.
  -- Ни фига себе! - возмутились те, - Сами на нас наехали мы же ещё и виноваты.
  -- Вить, что с тобой? Ты жив, брателла? - перевернул Виктора на спину Гена, всем своим видом давая понять, что сейчас он учинит что-то страшное.
   Ситуация грозила перерасти в новую потасовку. Пришлось популярно объяснить ему, с чего все, в сущности, и началось.
  -- Ну, точно! - подтвердили ребята, кивая в сторону Виктора, - Этот вот, ему ни с того ни сего врезал, - указал один на моего волосатого противника, - Ну а мы что смотреть будем что ли? Мы его сильно и не били. Пару раз только, - оправдывались они.
   Гена застыл в нерешительности, но тут "страдалец" Виктор приоткрыл один глаз и заговорщицким тоном спросил улыбаясь:
  -- Что, опасность уже миновала?
  -- Ты, что тут устроил, скотина? - грозно наехала на него Аля.
  -- А я что? Я ничего! Они сами...
  -- Кончай придуриваться, а то по асфальту размажу, - показал ему кулак Гена, - Чего ты к ним прицепился? - указал он на отряхивающихся чуть в стороне парней.
  -- Да я иду, никого не трогаю..., - приподнялся на корточки Виктор, - смотрю, эта банда мимо идет... Смотрю, один Ксюху плечом задел...
  -- Да не задевал меня никто, - возмутилась Оксанка, - Не врал бы уж...
  -- Ну значит мне показалось, - спокойно заключил Виктор, - Так вот, показалось мне, что один из них задел... Показалось! - предупреждая Оксанкины возражения замахал руками Виктор, - Я решил отомстить злобному врагу. Но не рассчитал. Смотрю, дело плохо... Хищник побеждает! Ну, я упал и притворился мертвым!
  -- Ты, придурок, - заревел Геша, - Ты тут мертвым притворяешься, а нас отметелили как деревянных Буратино. Да ещё и ребятам досталось. Извините парни! - попросил он миролюбиво прощения, - А этого урода - я сам накажу! Обещаю!
   В сущности, они оказались неплохими парнями и после совместных объятий, похлопываний по спине, обещаний угостить друг друга при встрече и слез прощания отчалили прежним курсом.
  -- Я тебя больше знать не хочу! Слышишь!? - наклонилась над Виктором Аля грозно размахивая плотно сжатым кулачком у него перед носом, - И больше за мной не ходи! Ты всё понял?... Я тебя спрашиваю? Ты понял?
   Виктор упрямо молчал, только криво улыбался да покачивался из стороны в сторону все так же сидя на корточках. В принципе, он был самым неповрежденным из нас троих. Нужно будет взять на вооружение этот метод - падать и притворяться мертвым.
  -- Пока ребята! - взбешенно бросила она Гене с Оксанкой, - Пошли Андрюша!
   Мы ушли, а они остались. На проспекте жизнь есть всегда. День ли, ночь ли, всегда найдутся свои обитатели, которым обязательно нужно, куда то идти, ехать или просто жевать чипсы именно тут и именно в это время суток. Попадавшиеся нам на встречу прохожие, с опаской посматривали в мою сторону, словно перед ними предстал сам Франкинштэйн, собственной персоной. Но я на них не в обиде. Я их понимаю! Я уж не говорю про мое шикарное лицо, его я к тому моменту ещё не видел, но могу представить себя! А вот плащ, плащ был просто испорчен кровью и грязью. Интересно возьмутся ли за него герои нашей отечественной химчистки?
   Хорошо хоть таксист оказался человеком бывалым и не стал приставать с лишними вопросами. Высадив нас возле подъезда и получив причитающееся вознаграждение, он также молча уехал в темноту, на извечную охоту за клиентом.
  -- Ты куда то собирался? - балансировала на узком бордюрном камне Аля.
  -- Смеешься? - грустно констатировал я, понимая, что вся моя сегодняшняя авантюра пошла прахом, - В таком виде меня и в морге то не примут. Заставят умываться и чистить обувь...., - мы стояли друг против друга и смотрели глаза в глаза.
   Чувствуя себя немного неуютно я достал из кармана то, что ещё недавно являлось фирменными немецкими очками и прикидывая стоит ли перейти на ношение монокля грустно размазывал по грязной ладошке остатки былой роскоши. Решив, воздержатся от применения столь архаичных приспособлений, я швырнул бесполезные осколки в куст сирени. Из куста выскочило что-то черное и большое. Этим "черным и большим" оказался мой старый знакомый "Черномордин". Прихрамывая на заднюю лапу он отбежал от нас на безопасное расстояние и остановился. Я засвистел и попытался подозвать его к себе:
  -- Иди сюда!... "Черномордин"!... Ко мне! - но он только кивал ушами и молча ждал.
  -- Так вот он какой - "Черномордин"?! - присела на корточки Аля и вытянув руку стала приманивать пса, - Бедненький! Какой то гад лапку тебе повредил... Несчастный пес... Иди ко мне мой хороший...
  -- Всё, теперь он погибнет, - подлил я масла в огонь
  -- Почему? - еще больше огорчилась она.
  -- Ну потому что теперь он не сможет убежать и его заберут на мыло. А если не на мыло, то через пару месяцев он все равно на улице от холода окочурится, - мои слова подвигли её на крайности.
  -- А давай мы его подберем, - неожиданно предложила она, - отвезем его в поселок, будет он жить с кроликами... "Мордочка"! "Мордочка"! Иди не бойся, - сделала она несколько шагов по направлению к собаке.
   Но мирно сосуществовать с кроликами пес не захотел и прихрамывая отбежал в сторону. Все наши попытки приблизится к нему, успехом не увенчались. Мы его и приманивали и просто звали и хитро окружали, но он не сдавался.
  -- Обидели его сволочи какие то, вот он и не подходит. Боится! - логично заключила Аля - Нужно принести из дома чего ни будь вкусненького, - и мы поднялись в квартиру.
   Пока она рылась в холодильнике, я получил удовольствие лицезреть свой интерфейс. Помимо плаща, была испорчена кровавыми пятнами и моя праздничная белая рубашка. Но главное, лицо - зеркало человека, так, по-моему...
   Это "зеркало" наверняка взяли, из какой ни будь заезжей комнаты смеха, настолько оно было выразительно и неповторимо! Да! Столь явного уродца наверняка вывезли тайком из кунсткамеры в Петербурге.
   Бланш под правым глазом светился так же ярко как сто ватная лампочка. Но это не самое главное, в конце концов, его можно было бы закрыть новыми очками. Разбитая губа и опухшая правая щека выделялись заметнее. Даже Аля не удержалась и улыбнулась своей очаровательной улыбкой, наблюдая из кухни, как я рассматриваю в зеркало своё комичное отражение. Вот влип очкарик, так влип...
  -- Слушай, Андрюша, тут только немного масла и яйца. Как думаешь, что ему больше понравится? - расстроено попросила совета Аля.
  -- Поджарь ему яичницу, - саркастически улыбнулся своему отражению я.
  -- Я серьезно! Ну как ты думаешь? - взмолилась она, - Пока будем жарить яичницу он может убежать.
  -- Черный хлеб есть?
  -- Есть! Но только он не очень мягкий... - расстроилась она.
  -- Неважно, бери кусок хлеба и пойдем, - продолжал я корчить рожи зеркалу.
  -- Готово, я ему бутерброд с маслом сделала, - выбежала она из кухни, - Все пойдем скорее.
  -- Сейчас! Одну секундочку, позвоню только. Ты иди, иди... Я сейчас, - она что-то хотела сказать, но, промолчав, вышла на лестничную площадку, затворив за собой дверь.
   Я быстро набрал номер телефона квартиры Перваковых, но к сожалению услышал лишь череду длинных гудков. Подумав, что возможна ошибка, повторил набор номера, но результат оказался прежним. Снова меня встретили лишь длинные гудки аппарата. Странно, куда это они подевались. Ну, Берендей, понятно. Ждет! А остальные? Странно!
   Выйдя из подъезда, я сразу заметил Алю. Она стояла на углу дома и выглядела очень расстроено.
  -- Ну что, не подходит? - обнял я её за плечи, но она настойчивым движением высвободилась из моих рук.
  -- Нет его, видно убежал куда то...
  -- Видно не судьба! - вынес я суровый приговор, - Не расстраивайся. Может быть в следующий раз поймаем. Пошли домой!
  -- Не пойду! Он же погибнет..., - в глазах её блестели слезы.
   Вот детский сад свалился на мою голову. Пришлось битый час ходить с ней по всему микрорайону, в безрезультатных поисках хромого добермана. Куда мы только не заглядывали: и в глазницы технических окон, и осмотрели все окрестные мусорные бачки, и даже громко звали его по имени, пока проходивший мимо припозднившийся прохожий не спросил:
  -- Что ребят, никак опять очередные выборы намечаются?
   Успокоив встревоженный электорат, расстроенные и в конец измотанные мы вернулись домой.
  -- Ты есть не хочешь? - устало спросила она.
  -- Яичницу? Нет, спасибо я сыт.
  -- Тогда с твоего позволения я постелю тебе в большой комнате, приму душ и лягу спать. Ты не обидишься?
  -- Конечно, нет. Я сам устал как собака, - впрочем, про собаку упоминать не стоило...
   Аля скорчила мне рожу, словно передразнивая мое нынешнее уродство и грустно махнув рукой, отправилась принимать водные процедуры. Прислушиваясь к шуму воды в ванной комнате, я решил повторить звонок в надежде хотя бы услышать дорогой для меня голос. Голос моей юности. Голос Алёнки. Набрав номер и подождав немного, я собирался уже повесить трубку, но вдруг абонент на том конце отозвался:
  -- Да! - грозно прорычала трубка голосом Берендея. Я счел за благо промолчать.
  -- Это ты опять звонишь? ..., - ругался Берендей на чем свет стоит, - Шутник поганый, если я тебя поймаю ноги вырву...
  -- Это не я, - ответил ваш покорный слуга и повесил трубку. Странные у них нравы. Ноги мне конечно не так нужны как голова и даже не так как руки, но все же...
  
   Теплая ванна всегда оказывала благотворное и возбуждающее влияние на мой избитый штормами последних событий организм. Мне вдруг припомнились соблазнительные формы Ольги. Грудь у неё действительно - что надо, да и остальные части тела тоже в порядке: "А все - таки какова грудь!..."
   С этими мыслями я зашлепал по линолеуму влажными пятками, направляясь из ванной комнаты в кухню с целью выкурить сигарету в свое удовольствие но, вдруг, непонятно каким образом оказался в комнате Али. Честное слово случайно зашел! Разрази меня гром на этом месте!
   Сквозь тусклое освещение прямоугольного проема двери я едва различал её плотно укрытую одеялом, по детски хрупкую, фигуру. Неожиданно меня потянуло к ней. Мне захотелось подойти к изголовью её кровати и поцеловать в лоб, на сон грядущий. Вы ведь знаете, как это обычно делает заботливая мама, или любящий отец? Но не больше! Честное пионерское! Поверьте старому пионеру!
   Склонившись над телом своей сводной сестры в поисках головы, я совершенно случайно положил руку ей на талию, и, думая, что вероятнее всего, голова должна находится где-то рядом, стал медленно перемещать руку вправо, а затем, не обнаружив предмета поиска - влево. Вы не представляете, как это сложно найти в интимной вязи полумрака здоровому, нормальному мужчине женскую головку, а тем более лоб, чтобы мирно, без всяких заскоков и вывертов, нежно, по-братски пожелать ей спокойной ночи. Все время натыкаешься на различные изгибы и выпуклости тела, и чувствуешь себя измученным путником, находящимся в состоянии нескончаемых поисков живительной влаги!
   В ответ на мои не санкционированные действия, Аля испуганно подняла голову и посмотрела в мою сторону блеснувшими в полумраке сумасшедшими глазами:
  -- Что ты делаешь?... Не надо...! - проявляя невиданную доселе прыткость, села она в изголовье кровати и натянула до подбородка одеяло.
  -- Успокойся, - не меньше чем она, испугался я сам, - Я, просто, зашел пожелать тебе спокойной ночи.
   В лоб я её целовать не стал, побоялся снова промахнуться, коль она так боится - пусть спит не целованная! Пожелав ей спокойной ночи, я вышел из комнаты, плотно затворив за собой дверь. Как говорится: " Спи спокойно дорогой товарищ!... От греха подальше...!"
  
  
  
  
   Часть 2. Холода
  
   Холода наступают всегда неожиданно. Вернее даже, не наступают, а просто, в один момент берут город штурмом, ставя его перед фактом своего присутствия, и с этим ничего уже ни поделаешь. Их приход может либо радовать, либо наоборот - печалить, впрочем, холодам любое отношение к их скромной персоне - абсолютно безразлично, они просто делают свое зябкое дело.
   В детстве я был рад приходу холодов, потому, что они являлись первыми вестниками приближавшихся жарких, дворовых хоккейных баталий. Кроме нас, мальчишек, холода радовали разве что мифического крестьянина, того самого, который вечно "...на дровнях обновляет путь...". Довели кормильца! Он уж точно не рад наступающим холодам. Да и с чего, скажите, ему радоваться, если у него и дровней то нет, запчасти от тракторов рассыпаны по полям, а половина урожая, по традиции, к приходу холодов, как правило, ещё не убрана. А если и убрана - так не продана.
   Исходя из вечного чувства солидарности с многострадальным крестьянством, я смачно выругался, отметив по пути в санитарно-технический кабинет, что за окном, в течение нескольких ночных часов, земля поседела и превратилась из нарядно одетой, но часто плачущей вдовы в древнюю старуху, укрывшись от холодов белой крошкой изморози. Поймав себя на мысли, что воспитанный человек не должен произносить в слух таких неприличных выражений, даже если в помещении на данный момент он находится один, я тут же, в защиту самому себе, привел довольно веский довод. "Это - не ругательство! Это всего лишь крик души и выражение гражданской позиции". Спрашивается, почему мне нельзя проявить гражданскую позицию по отношению к этим противным, всегда ни ко времени приходящим холодам? Вскормленное с молоком матери в каждом бывшем советском гражданине чувство братской солидарности не давало покоя и требовало законного выхода!
   Как всегда вставать из теплой постели не хотелось! К сожалению, помимо сладкого слова "Хочу!", есть ещё более обязательное слово - "Надо!". Надо, значит, ничего не попишешь, такова уж природа человека.
   Но разбудило меня совсем ни это обязательное слово. Я проснулся оттого, что почувствовал на себе пристальный взгляд. Ещё не совсем соображая: что я и где я, приоткрыл осторожно один глаз. Никого. Закрыв его, я так же осторожно приоткрыл свой второй орган зрения, попутно вспоминая все перипетии минувшего вечера и чувствуя, тупую боль в области щеки. В дверях, стояла она и с каким то печальным сожалением смотрела в мою сторону, точно доброжелательный зритель на мольберт начинающего художника. Да, да, именно жалость, а не обида или, что - либо ещё похуже, сквозила в её взгляде, и я, вместо привычной утренней тяжести, вдруг почувствовал разливающееся по телу странное чувство тепла и спокойствия. Видимо, заметив, что процесс пробуждения пошел, она быстро растворилась в сумраке прихожей. Через минуту входная дверь щелкнула замком и наступила тишина...
   Бесцельно побродив по пустой квартире, я снова завалился в постель. Но уснуть, мне в то утро было не суждено. Замок на входной двери натужно заскрипел, как это всегда бывает при встрече с не родным ключом. "Странно. Может быть, она что-то забыла и решила вернуться?", - мелькнула мысль, - "Сейчас я над ней подшучу!"
   Голова, не пробудившаяся полностью от недавнего сна, работала слабо, а потому я не придумал ничего лучшего, чем подкрасться к полуоткрытой двери и хрипло выкрикнуть:
  -- Гав!
   В дверях стоял отец. Он медленно осмотрел меня, с ног до головы, задержав взгляд в области лица:
  -- Ты откуда, такой красивый? Что случилось? - он именно так и спросил: откуда, а не почему.
  -- Да так..., - уклончиво ответил я, осматриваясь по сторонам в поисках утерянной с вечера одежды.
  -- Что случилось Андрюша? - тревожно настаивал он на своем вопросе, - Что с твоим лицом? Тебя, что - избили?
  -- Да перестань пап. Это случайность. Поскользнулся на кухне, на жирном пятне. Упал - ударился об стол.
  -- Не ври, - по-отцовски основательно уселся он на край дивана, - Чтобы получить такие повреждения, одного стола не достаточно. Нужно чтобы человека долго били, либо чтобы он сам бился в конвульсиях. Кто тебя избил?
  -- Да, правду говорю, - неумело оправдывался я, - Поскользнулся, упал, ударился об стол... ну..., потом..., ещё и об пол...
  -- Андрюша, посмотри мне в глаза, - опять эти родительские штучки.
   Пришлось рассказать ему некоторые подробности вчерашнего вечера. Что было и как было. Правда, чем сердце успокоилось, я докладывать не стал. Странно, но в процессе рассказа у меня не однократно возникало ощущение, будто бы я ябедничаю.
  -- А я всегда считал Виктора порядочным парнем..., - зацокал языком отец. Оказывается, они хорошо знакомы...
  -- Я беспокоюсь! От вас ни слуху, ни духу, дай, думаю, поеду, проведаю. Да и соскучился я по тебе, - гремел посудой он на кухне, - А что это у вас в холодильнике совсем пусто?... Я тут вам свеженькой крольчатины привез.... Как у Али дела? Все в порядке?... Она тебя тут не обижает?... - и что-то такое ещё, в том же духе.
   . Говори, говори папа. Я тебя слушаю. Или просто делаю вид что слушаю? Впрочем, это неважно, важно чтобы звучал твой голос. Говори, говори папа. А все-таки ты здорово постарел! В детстве кажется, что родители будут такими же молодыми и счастливыми всегда, и только, потеряв кого-то, очень близкого, начинаешь понимать, насколько иллюзорен мир, и его бесконечное - завтра. Мир стоял, стоит, и будет стоять - но только сегодня. Завтра для него, в восприятии конкретного индивидуума, может не наступить никогда, а потому - говори, говори папа...
  -- Нужно кому-то идти в магазин, - бросил в меня красным, сочным яблоком отец.
  -- Хлеба нет, масла нет. Мыло и то кончается. Что за молодежь пошла. Мне кажется, если за вами не ухаживать, то вы вскоре вымрете как мамонты.
  -- Нет, мы в неблагоприятных обстоятельствах впадем в спячку как мухи. Ты знаешь, мне тоже нужно кое-чего прикупить..., - пережевывая сочную мякоть фрукта, замычал я, - Но как пойти в таком виде..., - горестно указал боец на свои ноющие раны.
  -- Это пустяки! Шрамы украшают мужчину...
  -- Шрамы да, но вот синяки и шишки больше говорят о его не состоятельности, а не о его красоте. Не так ли?
  -- А ты надень мою куртку, у нее воротник высокий. Застегнешь молнию до самого верха, вот и спрячешь свои синяки и шишки. На улице холодно, никто ничего не поймет, - утешал он меня словно маленького ребенка.
   Появляться в таком виде на улице, а тем более бродить по магазинам и другим густо населенным местам, где я запросто мог нарваться на кого-то из старых знакомых - не хотелось. Но были две проблемы, которые мне ещё более не хотелось переваливать на плечи отца, первая: это очки, а вернее их отсутствие, вторая - отсутствие деревянных денег, в смысле рублей, основной запас которых я умудрился так бездарно промотать в течении двух дней.
   Не думайте, что я такой уж слепой и не могу без очков обойтись ни дня. Меня очки беспокоили несколько в другом разрезе. Фингал под глазом - это надолго. Очки на переносице - лучшее средство от фингалов. Люди - носите очки, и они за это воздадут вам с торицей!
   Что касается денег, данный вопрос решался без проблем, стоило только найти ближайший пункт обмена валюты или банкомат.
  -- Нет! Почти ничего не заметно, - успокаивающе замотал головой отец, внимательно всматриваясь в моё лицо, - Просто жующий на одну сторону мальчик. Ты делай вид - будто сосешь карамельку и сойдешь за небитого...
  -- Ага, замаскируюсь под "Чупа - Чупс"! - согреваемый этой гениальной мыслью я одел куртку с высоким воротником на молнии и, со словами - "Бит не битого везет!", тронулся в путь. В жизни нужно все испытать.
   Не знаю как вы, а я явно не нормальный человек. Подумаешь синяк под глазом, эка невидаль. Люди вон с родимыми пятнами на лысинах живут и ничего. И живут не плохо. Даже государствами пытаются управлять по простоте душевной. А тут синячок - красавчик. Лихой народец за такое украшение мать родную продаст и снова выкупит! Подумаешь - губа разбита. С каждым может случиться. Гражданин - вы не смейтесь и перестаньте таращить глаза, а лучше учитесь на чужих ошибках, не суйте свои губы, куда ни следует.
   Но, сколько бы я не настраивал себя в подобном духе, сколько бы не напоминал себе о том, что прохожим в принципе на меня наплевать, что каждый идущий мне навстречу занят только собой - ничего не помогало. Мне, почему-то казалось, что я безумный цирковой клоун, выставленный пред честной компанией на всеобщее обозрение и осмеяние. Как говорится: "Цирк уехал, а клоуны остались"!
   "Забыли..." - хотелось завыть мне в ответ на жалостливые причитания сердобольной старушки, "Так точно! Забыли!", - хотелось встать во фронт пред немым вопросом грозного милицейского чина, "Сам дурак!" - крикнуть в ответ на суетливо тревожные моргания разодетого точно свадебный генерал охранника банка. Вот тоже клоуны! Распустят хвосты как петухи, навешают на себя побрякушек, точно голубые. Чего там только нет, пожалуй, только медали "За взятие Шипки" и не хватает.... А впрочем, может быть, я зря плохо думаю о нем, может быть он совсем и не на меня таращится?
   Теперь вы себе ясно представляете мои мироощущения в тот момент? Можете смеяться и говорить, что все это глупости. Мне всё равно! Я решил временно уйти в подполье и раствориться в лопухах. Разобравшись со всеми проблемами и скрупулезно выполнив заказы отца, коими он не преминул снабдить своего блудного сына, я незаметно просочился в квартиру и с чувством выполненного долга свалил почетную обязанность приготовления пищи на него.
   Как там, в старой песне поется? - "Давно не бывал я в Донбассе?". Лично я - давно не читал художественной литературы! Нужно восполнять пробелы в образовании. А то чего доброго, так дураком и умру. Умирать мне не хотелось, а тем более - умирать дураком. Хотя по большому счету - какая разница кем умирать - дураком или умным? Но я решил, что последнее все же предпочтительнее и завалился на диван перечитывать "Три товарища" Ремарка.
  -- Кто там раненный в голову? - не прошло и пол года, подал голос из кухни отец, - Выходи строиться!
  -- В противогазах? - уточнил я.
  -- Форма одежды парадная! Для приема пищи, на первый второй рассчитайся, - вытирая руки полотенцем, появился он в дверях и сам начал расчет, - Первый!
  -- Наипервейший! - не уступил я и снова спрятался за книгу.
  -- Может раненного солдата отнести? Не хочешь? Как хочешь! Я все съем один!
   Побродив по улице, я испытал не лучшие эмоции, но один плюс у этой прогулки все же был - аппетит нагулялся отменный, а потому больше повинуясь инстинкту, чем осознанию того, что он все-таки воплотит в жизнь свою шутливую угрозу, я с низкого старта побежал вдогонку. Я всегда подозревал, что во мне умер талантливый спринтер! Во всяком случае, финишную ленточку у кухонного стола несостоявшийся спортсмен пересек раньше своего отца на пол корпуса, чуть не опрокинув на себя дымящуюся сковороду полную поджаристых кусочков аппетитно пахнущего мяса.
   Вилку я все - таки уронил.
  -- Постучи три раза по столу, а то злая женщина придет, - посоветовал отец.
   Вот уж кто нам абсолютно не нужен, так это злая тетенька. Вообще то я в приметы не верю, по крайней мере, в большинство примет. Но в этот раз хочешь - не хочешь, пришлось воскликнуть: - " Верую!". И пяти минут не прошло, как она нас посетила. А впрочем, на тетеньку она не тянула, и злой её можно было бы назвать только с большой натяжкой, да и то в голодном состоянии души.
  -- Привет пап, - поцеловала Аля отца, в щеку потирая замерзшие руки, - У вас тут, что, ранний обед или поздний завтрак?
  -- Что так рано? А впрочем, вовремя ты, - засуетился отец, в поисках чистой тарелки.
  -- Так во время или все- таки рано? - лукаво сощурилась она в улыбке, - У нас две последние пары - физкультура. Я туда не хожу по политическим убеждениям.
  -- А остальных поцеловать?! - робко предложил я.
  -- А как остальные вели себя в мое отсутствие? - с наигранной серьезностью спросила она отца, указывая кивком головы в мою сторону, и по её тону я понял, что вчерашнему инциденту она не придает особого значения, - Достойны ли они такой чести?
  -- Этот парень у нас сегодня молодец, - подыграл он ей, - несмотря на тяжелое ранение в голову, вел себя как настоящий фуражир. Проявил смекалку и находчивость в вопросах снабжения нашего лагеря продуктами.
   Она придвинулась ближе ко мне и скользящим движением, словно нехотя, провела прохладными губами по моей небритой, воспаленной щеке. Могла бы отнестись к исполнению священного долга более ответственно....
   Правда, особо убиваться по этому поводу я не стал, поскольку желудок настоятельно требовал скорейшего насыщения. "Первым делом, первым делом - антрекоты!" - вопил он, - "Целоваться будешь потом!"
  
  -- Хорошо, но мало! - пошутил отец, заканчивая принятие пищи, - Чур, посуду мою я. Кстати, а какие у вас планы на сегодняшний день?
   Аля, продолжая жевать, бросила короткий взгляд в мою сторону и промолчала.
  -- Может, поедем в поселок? Покажу тебе своих кроликов..., - размечтался он.
  -- Нет пап, - покачал я головой, отхлебывая горячий кофе, - В таком виде я никуда не поеду. К тому же машину я бросил на платной стоянке у института, а это черте где, на другом конце города. Вы как хотите, а я сегодня буду маскироваться под мебель и прятаться.
   Подумайте сами, стоил ли какой то поселок, будь он самым распрекрасным на свете, целого часа позора. Да нет, конечно же, нет! Что мне там делать? Что я кроликов никогда не видел? Уж лучше я почитаю книгу. Наберусь знаний и опыта. Ехать куда либо я категорически отказался.
  -- Помнится, кто-то клятвенно обещал мне раскрыть все секреты и тайны компьютера? - ехидно улыбнулась Аля, словно маленькая капризница, показывая мне язык.
  -- Тем более, - обрадовался я ещё одному поводу, чтобы корректно отклонить предложение отца.
   Выступление "сестренки", было, конечно же, кстати. Но, тон её высказывания оставлял желать лучшего.... Что за вредная девчонка? Пока мы общаемся между собой, - это один человек, но стоит при нашем разговоре присутствовать третьему лицу, так сразу начинаются всевозможные ужимки и прыжки.
  -- Жаль! - гремя посудой, расстроено вздохнул отец.
  -- Сэр, ну так как насчет занятий? - снова поинтересовалась Аля с саркастической улыбкой на устах.
  -- Всегда, пожалуйста, - скривился в подобии улыбки и я, - Как только мадмуазель сделает уроки и допишет все свои рефераты - милости прошу к нашему шалашу.
  -- Мадмуазель не будет делать уроков и, тем более, не будет писать ни каких рефератов. Она займется более прозаическим, но не менее полезным делом, - завершила данной репликой Аля свою трапезу.
   "Интересно, каким это делом она собирается заняться? И почему это занятия на компьютере прозаические и менее полезные", - подумалось мне, но снова в разговор вступил отец:
  -- Хорошо мне с вами... Весело и мило, прямо как в серпентарии.... Вот что я подумал.... Я подумал, один день Вера может повоевать с кроликами и без меня. Как ты думаешь сын? Останусь я лучше с Вами на ночь. Вы не возражаете? - с надеждой посмотрел он на меня. Я развел руки в знак согласия.
  -- Не возражаете? - засуетился он возле Али.
  -- А мама переживать не будет? - вскинула брови главная питомица нашего серпентария.
  -- Конечно, оставайся, - дружески похлопал я его по плечу, пусть эта вредина поволнуется немного за свою мамочку.
  -- Не будет! - успокоил её отец, - Отправляясь сюда, у меня было предчувствие, что вы не захотите ехать в поселок, и я предупредил её о том, что, скорее всего, задержусь в городе на ночь.
  
   Развалившись на диване в большой комнате, я попытался себя заставить сосредоточится на чтении книги, однако подсознательно мои мысли постоянно отвлекало движение по квартире остальных её обитателей. Улавливая шорохи и их тихие разговоры я поймал себя на мысли, что в принципе ожидаю её, эту злючку-колючку. Ожидаю того момента, когда она войдет сюда, и начнет качать свои права и требовать продолжения банкета. Не произвольно я стал продумывать всякие колкости и хитрые штучки, призванные не обидеть, нет, а просто поддеть её поинтереснее...
   Вошел отец, и бесцельно побродив вдоль моего дивана, стал жаловаться на свою усталость, в конце, концов, мне удалось уговорить его надолго прилечь. Прилечь - это даже более святое, чем котлеты по-киевски, покажите мне хотя бы одного человека, который бы осмелился возражать против такого желания, особенно если есть с кем прилечь. Естественно, что я поддержал это благое начинание.
   Наконец появилась "злючка" и огорошила меня неожиданным предложением:
  -- Я собираюсь стирать. Сэр рыцарь, не соблаговолит ли сделать мне честь и не предоставит ли свои грязные доспехи, чтобы я имела удовольствие привести их в подобающее для его героической миссии состояние.
   Вот ещё чего удумала. Да я лучше съем по кускам свое исподнее, чем отдам в её руки!
  -- Давай хоть рубашку прокипячу. Может пятна крови удастся убрать, - примирительно вздохнула она, убедившись, что уговорить меня на большее ей не удастся.
   Рубашку - это, пожалуйста. Стирать я и сам умею в стиральной машине, а вот кипятить белье мне до сих пор не приходилось.
   Задумавшись над таинством химических реакций, протекающих в процессе кипячения, я незаметно для себя превратился в журнал "ТВ Парк", который все кому не лень стали погружать сначала в серную кислоту, а затем в дистиллированную воду. Серная кислота была слегка кислой, но ароматной и приятной на вкус, а дистиллированная вода, напоминала чешское пиво. Сорт я так и не успел разобрать, потому, что меня быстро выдернули из желанной емкости на удивление крепкие руки Али, а затем вывесили на бельевую веревку для просушки. Я стал скучать, причем с одного бока, сильно припекало, а с другого меня сковывал леденящий холод, но тут появилась Аленка и, улыбаясь, стала поворачивать мое несчастное тело с боку набок, словно кабанчика на вертеле:
  -- Поворачивание - улучшает процесс сушки, - упорно твердила она, и её груди от этого становились белее и мягче. А запах...
   Впрочем, запаха я ощутить так и не успел, потому, как именно в тот момент, когда он должен был заполнить благоуханием мои легкие, я вздрогнул всем телом и провалился в глубокий сон.
  
   Выражение "Труба зовет" знают все. Но только настоящий солдат поймет, что оно означает на самом деле. В обыденной жизни полной всяких там воинских повинностей и нелегких трудовых будней - почти ничего. Труба - это фон, естественный, и не заметный точно такой же, как фон радиоактивного излучения, которого не замечает никто из нас кроме, разумеется, счетчика "Гейгера".
   Зато в критических ситуациях - труба для солдата не менее важна, чем, скажем, гимн СССР - для истинного партийца. Да что там член партии. Он хоть и член, но по нынешним временам - не того масштаба. Труба для солдата - это все равно, что новые прокладки с крылышками для отечественных авиаторов, Хрюн со Степаном - для современного малолетнего россиянина или Хрюша со Степашкой для их родителей, ваучер - для Чубайса, контрацептивы для всех остальных. Что касается последнего, то мне иногда кажется, они с ваучерами - близнецы братья, но все же труба главнее! Она важнее, чем все сантехники ЖЭКоов вместе взятые, ярче любой помады случайно оставленной на вашем нижнем белье губами ветреной модницы, и белее очередного рекламного бреда про тетю Асю, усиленно промывающую отечественные каналы, в том числе и телевизионные.
   В общем, - это святое. Ещё святее, чем котлеты по-киевски или прилечь для отдыха. Она - способна творить чудеса и поднимать с поля боя мертвых. Она - главное, она - суть воинской службы и её наивысшее проявление!
   У любого компьютерщика есть свой аналог боевой трубы. Это - вентилятор блока питания. Его чарующий звук не спутать ни с чем. Его ровное и монотонное гудение несет в себе спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Глух как пробка тот, кто никогда не слышал этой гениальной песни. Она и только она, способна подвигнуть на подвиги компьютерного гения двадцать первого века - этого мессию завтрашнего дня. Так дерзай же мой друг, может быть только зарождающийся в данный момент под звуки этой великой новомодной фуги. И пусть беснуется тот, кто считает, что компьютеры только для того и пригодны, чтобы портить людям зрение. Пожалей и прости его, ведь он ни когда не слышал величественного марша в исполнении скромного трудяги вентилятора. Придет время, и все поймут твою правоту. И оценят, наконец, этот волшебный мир, дающий человеку абсолютно безграничные возможности общения и познания.
   Как мозг солдата моментально пробуждается при первых звуках горна, так и мое серое вещество сбросило пелену сна от звука раскручивающегося вентилятора системного блока компьютера.
  -- Тише, тише. Пусть мальчик поспит, - шептал, где-то рядом отец.
   Интересно, пока я временно предавался отдохновению, эта семейка успела завести себе какого то спящего мальчика? А может это про меня? Но какой может быть сон, когда труба зовет.
  -- Наша детка проснулась, - встретила мое пробуждение "ласковая" Аля, - Ну-ка - потягушечки! Вот так! Ростушечки. Вот умничка наша! Пора поменять подгузники.
  -- Не юродствуй, - ощутив сухость в горле, погрозил я ей пальцем и зашлепал на кухню.
  -- Куда пошел? - неслось мне в след, - Учи "пулемету"...
   Вода под краном была холодной и вкусной. Вкуснее чем чешское пиво. Надо же! Сколько же я проспал? За окном сгущались сумерки. Что ж дал слово - держи. Придется учить её "пулемету"!
  -- Что за техника? - указал я на системный блок компьютера.
  -- Вообще то я не знаю, - смутилась ученица, - Он у нас уже почти год стоит. Это маме коллеги подарили, когда она на пенсию выходила, да все никак времени нет заняться серьёзно. Написано "Samsung"...
  -- Глупенькая, "Samsung" это фирма производитель твоего монитора. А тип компьютера принято определять по типу его центрального процессора, да по формату материнской плате, - поправил я её, - так ну-ка стой: двести шестьдесят шестой "Celeron", памяти маловато, размер "винта" тоже оставляет желать лучшего. Принтер- это хорошо, плохо только - струйный, на него расходных материалов не напасешься к тому же черно-белый...- вздохнул я печально, - в общем, машина ваша по теперешним меркам не ахти, какая, но для дома, для семьи сойдет.
  -- Зато мне ребята интернет провели, - гордо выдала она. Так гордо, что я даже рассмеялся. Придется серьезно попотеть, что бы сделать из нее человека.
  -- Можно я тоже рядом посижу, послушаю? - пристроился сбоку отец, - Пора на старости лет повышать свою квалификацию.
   Это правильно. Не все ж чертить тебе папочка сборочные чертежи кроличьих клеток на "щитке". При воспитании морального облика современного кролика знания в области новейших компьютерных технологий ох как пригодятся.
   Он сидел, внимательно слушал и даже иногда задавал вопросы, но у меня сложилось впечатление, что компьютер ему до лампочки. Ему просто хотелось подышать воздухом нашей компании. Побыть с нами рядом. И я его хорошо понимаю.
   Признаюсь честно, я не преподаватель - я программист. И для себя в тот вечер я сделал три важных открытия:
   первое - учить народ тяжелее, чем я думал. Оказывается труд преподавателя это не такое уж простое дело, даже если ты превосходно знаешь предмет. Это просто каторжный труд. Решать задачу самому в десять раз проще, чем на доступном уровне растолковать её другому
   второе - я в ней не ошибся, она действительно не глупая девчонка. Эта вредина - Аля. Уж коли, учить работе на компьютере, нужно хотя бы в общих чертах рассказать, как он устроен и как он работает. Пришлось начинать с объяснения устройства компьютера и основных принципов хранения и обработки информации. С учетом сказанного ранее, о том, что я программист, а не преподаватель, специалист может себе представить, в какие дебри меня порой заносило. Но ничего, у меня сложилось мнение, что она основные принципы поняла правильно.
   третье - а она, оказывается, умеет следить за своими ногтями. От компьютера сложно скрыть две вещи: мозги и пальцы рук.
   С учетом того, что таких ухоженных ногтей я у неё ранее не приметил, да и невозможно сохранить их в приличном состоянии после стирки, ведь стиральной машины автомата в квартире, не было, я сделал вывод, что она тщательно подготовилась к занятию. Она трудилась не зря, поработать пальчиками ей все - таки пришлось. Почувствовав, что моя ученица начинает уставать от скромных теоретических изысков её педагога, я плавно перевел занятие в русло углубленного изучения клавиатуры.
   На сладкое у нас получился интернет. Даже впавший к тому времени в прострацию отец оживился:
  -- Ишь чего удумали "капиталисты проклятые", - изумлялся он, - Вот ёжкин кот! Это что ж, можно любую интересующую тебя информацию найти?
  -- Без проблем! Нужно только знать где она находится либо зайти на приличный поисковый сервер.
   Я, с плохо скрываемой гордостью, показал им сайты, в разработке которых принял посильное участие ваш покорный слуга, параллельно пытаясь в упрощенном виде изложить понятие доменных имен и универсальных локаторов ресурсов. Создал ей почтовый ящик на бесплатном почтовом сервере, и объяснил технологию работы с программами почтовой службы.
   Оказывается она, совсем не имела понятия о таком занимательном время провождении как болтовня в "Чатах". Наши полуночники ещё в основной массе своей не подключились, так что пришлось искать друзей из дальнего зарубежья. Побродив по популярным чатам в поисках своих электронных знакомых я, наконец, наткнулся на то, что искал. Я познакомил её с RedHorse и мы узнали о погоде в районе Бруклина, а так же много других занимательных новостей, например какова ночная температура воды в прилегающей акватории океана, или скажем цены на Брайтон бич...
  -- Кончайте болтать с всякими там лошадями, - ерзал на стуле отец, - Давайте лучше поищем информацию как эффективнее лечить у кроликов инфекционный ринит. Кстати, эта красная лошадь кто - мужчина или женщина?
  -- Какая разница? - искренне удивился я, - Для интернета границы между полами, расовыми и возрастными группами очень размыты.
  -- Как там, на счет "ринита"? Меня ещё и "акароз" интересует, - не унимался отец.
  -- Какой ещё Ирокез?..., - отмахнулась от него Аля.
  -- Не ирокез, а "акароз", - поправил её отец, - кроличья чесотка, вызывается наличием клеща у животного, - почесал подбородок отец, точно этот самый "акароз" донимал его лично.
  -- Давай лучше рецепты выпечки посмотрим, - не сдавалась Аля, - будем с мамой вам всякие вкусности печь. Вот смотри: "Блинчики из кабачков" или вот, например: "Лунные Рожки". Как поэтично звучит...
  -- Баловство это все, - покачал головой отец, - Не хочешь про кроликов, давай посмотрим советы садоводам. Как ухаживать за земляникой первого года плодоношения ты знаешь? То-то же! Рано весной нужно оборвать сухие, полностью погибшие листочки, снять верхний слой подсыпки...,- нудно поучал её отец, но, похоже, она его совсем не слушала, заглушая настойчивыми кликами кнопки мыши
   Вдоволь набаловавшись, она устало отвалилась от монитора, уступая место отцу:
  -- Всё! В следующий раз продолжим.
   Отец взялся за дело резво, но, под смешки и подначки со стороны Али, быстро скис. Он ни как не мог запомнить, куда нужно вводить текст, по каким местам на веб странице кликать мышкой, да и перемещать её курсор в нужную точку экрана удавалось ему с трудом. Все- таки у каждого поколения свои песни и свои игрушки! Нарушить временной ряд не так то просто. Хорошо, что он не расстроился, а лишь посмеялся над своей компьютерной немощностью и сделал правильный вывод о том, что растить и воспитывать кроликов куда как интереснее, почетнее и прибыльнее чем "играть в бирюльки...".
   А потом мы сидели втроем, и болтали. В сущности, болтали ни о чем и обо всем сразу. Приглушенный свет одинокой лампы, накрытой розовым абажуром, разгонял по углам комнаты дневные заботы и жизненные проблемы. В этом свете укрытая пледом Аля, комфортно устроившаяся в кресле, уложив свою детскую головку на прижатые к телу колени, походила на сказочную Белоснежку. Точнее, на одного из её странных гномов, ну просто вылитый гном Ворчун во время отдыха на Клязьменском водохранилище. Растянувшийся на диване во весь свой рост отец, часто улыбался, и эта улыбка излучала силу и спокойствие. Было просто, легко и хорошо. Меня поразила неожиданная и неведомая до сей поры мысль: "Господи, может в тихом семейном счастье и состоит смысл жизни?"
   В лабиринтах бесконечности мы мечемся и стремимся к чему-то новому и недостижимому, мечтаем стать сильнее и богаче, а счастье оказывается так близко. Просто протяни руку и возьми его на ладонь, словно горячую, встрепанную птицу, маленькое сердечко которой стучит и рвется наружу в бессовестных попытках улететь. Держи её крепче, и ты узнаешь, что же такое счастье. Но как справится с этой задачей, если изначально не ведома сама его природа? Странный и неразрешимый вопрос. Счастье у каждого свое.
   В тот момент мне показалось, счастье - это когда тебе хорошо, спокойно и тепло. Тепло твоему телу и твоей душе и это тепло сливается воедино с теплом тех, кто тебе близок и дорог. Когда хочется, что бы текущее мгновение продолжалось вечно, разгоняя или, по крайней мере, отдаляя грядущие холода. Может быть счастье - это оттепель души? Может быть! Но тогда объясните мне, пожалуйста, чего следует ждать в будущем: прихода ласковой красавицы весны или повторного наступления холодов, которые будут бушевать с новой силой пытаясь наверстать упущенное, за тот непродолжительный период временной слабости...
  
  
   ***
  
  -- Алё, Елена Антоновна Первакова? - шипел я в трубку телефона, хотя надобности в этом не было никакой, можно было говорить открыто и громко, отец ранним утром укатил к своим кроликам, Аля отправилась в институт повышать образовательный уровень и общаться с друзьями Витюшками. Просто горло предательски запершило, вот я и шипел.
  -- Я вас слушаю, - прозвучала музыка хорошо знакомого мне голоса.
  -- С вами говорит ваш давний почитатель. Не догадываетесь кто?
  -- Извините..., - "Это же я", - хотелось выкрикнуть мне, - "Утенок!"
  -- Уткин Андрей Петрович, - неумышленно сухо и официально сорвалось с языка.
  -- Утенок..., - выдохнула трубка на том конце и замолчала.
   Утенок, Утенок, кто же ещё. Сколько мы молчали, я не засекал но, по-моему, довольно долго.
  -- Как поживаешь? - первой не выдержала она, - Откуда звонишь?
  -- Из дома. Я хотел бы встретится с тобой. Ты долго ещё собираешься воспитывать своих лоботрясов?
  -- У меня сегодня три урока и классный час. А впрочем.... Знаешь, приходи лучше часиков в шесть, семь к нам домой. Алексей тоже будет рад тебя видеть.
  -- Аленка, может, мы встретимся на нейтральной территории, - предложил я, тревожно ожидая ответа.
  -- Я сегодня не могу. Понимаешь, ты только не обижайся, у меня сегодня важная встреча. Я просто не знаю, когда мне удастся освободиться.
  -- А может все - таки выкроишь время? Хочешь я за тобой на машине заеду? Отвезу, куда скажешь.
  -- Нет! Не получится, - коротко резанула она.
  -- Тогда расскажи, хотя бы, как твоя семейная жизнь протекает? Как дочь?
  -- Извини Утенок! У меня перерыв короткий. Ты только не обижайся! Приходи лучше вечером в семь, к нам домой, там и поговорим. Ты не обиделся?...Тогда до вечера! Пока..., - и она повесила трубку.
   По началу этот разговор меня расстроил. Не таким я представлял его в мечтах. Очень уж озабоченно и серьезно держала она себя. Что ж, будем считать, что прелюдия не удалась, хотя она состоялась и это в принципе положительный фактор.
   Вечер в присутствии Берендея сулил превратиться в очередную пытку. Опять, как и прежде втроем. Это смешно. Кто-то один явно был лишним. Аленка? Не думаю, если её убрать, что ж получается - сборище геев да и только. Если посчитать лишним себя, то тогда уж причисляйте меня сразу к лику святых. Поскольку в своей святости я сильно сомневаюсь, придется оставить мое имя в списке. Тогда кто же остается ещё? Что это за мужчина там такой? Ах, мужчина не прячьтесь, не прячьтесь за шкафом, вам это все равно не поможет. Ба, да это же наш старинный друг Алексей! Извини брат! Хоть я и боролся за твою кандидатуру изо всех сил, но сам видишь, как складываются обстоятельства...
   Итак, выяснили! Берендея следовало убрать. Я стал размышлять над построенным собой же ребусом. Физическое устранение, я отмел сразу. Друг как ни как, хотя и бывший. Да и ни такой я вовсе кровожадный как могу показаться со стороны. Значит, оставался вариант с логическим устранением. Самый простой способ занять человека, подкинуть ему интересную и денежную работенку. План созрел сам собой. Согласовав его и утвердив, опять же лично, подготовив необходимые для дела аксессуары, я в нетерпении уселся у кухонного окна и стал дожидаться прихода Али. Ждать пришлось долго. Видимо сегодня занятия физкультурой в программу обучения не входили. Читая Ремарка, я постоянно отвлекался и дергался при каждом шуме в подъезде. Наконец она появилась на горизонте. Следом, словно пес на поводке уныло брел Виктор. Свою сумку Аля несла сама. " Не важный знак для тебя дружище", - злорадно подумал я, в душе потешаясь над незадачливым ухажером.
   Знак действительно оказался не лучшим. У подъезда, он попытался остановить нашу злючку и заговорить с ней. Куда там! Видели бы вы её лицо. Танк "Тигр" скрещенный с гиппопотамом, да и только. Что - то, объясняя Виктору, она размахивала рукой точно Котовский саблей. В конце концов, мужская солидарность взяла верх и мне его, безобразника, даже стало немного жалко.
  -- Зачем ты девушка, парня опечалила? - встретил я её словами из песни, помогая снять плащ в прихожей.
  -- А почему тебя это так интересует? - ответила вопросом на вопрос она.
  -- Смотри, останешься старой девой - тогда узнаешь. Вот тогда ты вспомнишь меня, тогда ты у меня хлебушка попросишь, да будет поздно. Придешь ко мне и скажешь: "Хочу замуж! Найди мне Андрюша мужчинку какого ни будь завалященького. Совсем стара, я стала, не кому хлебушек пожевать". А я...
  -- Вот ты и будешь мне хлебушек жевать, - категорически отрезала она, перемещаясь в ванную комнату, - забыл что ли, что ты старушке в магазине обещал?
  -- А, что я ей обещал? - подкрался я сзади, расправляя большое махровое полотенце.
  -- Ты обещал беречь меня и любить.... Ой! - это я накинул полотенце её на голову.
  -- Будет тебе темная в отместку за душевные раны бойца Виктора, - она сопротивлялась, давясь смехом, но, в конце концов, ещё сильнее запуталась в складках полотенца.
   Не знаю, как такое могло получиться, однако в итоге она оказалась в моих объятиях. Я почувствовал, как струной напряглось все её тело, но обрываться струна не стала, она лишь, трепетно вздрагивая, прижалась ко мне и затихла. Вот тебе на...! Этого только мне не хватало.
  -- Слушай сестренка, - делая упор на слове "сестренка", убрал я с её лица ткань полотенца, - ты мне должна помочь.
  -- Чем я могу помочь сэру? - уперся в мою переносицу её озорной взгляд, - И вообще, не зови меня сестренкой!... Я не маленькая.
   Здравствуйте, а совсем недавно нам это нравилось...
  -- Ты знаешь, в какой квартире живет инвалид?... Ну, тот, с запорожцем,... который под нашими окнами стоит.
  -- А какой инвалид стоит под нашими окнами? - игриво улыбнулась она, вскинув брови выражая во взгляде по детски забавное недоумение.
  -- Да не инвалид стоит под окнами, а его запорожец, - сбивчиво пояснял я, ощущая тепло её тела, - Помнишь, в первый вечер нашего знакомства, я в шутку сказал, что приехал на этом запорожце. Ты ещё уличила меня во лжи...
  -- Ах, этот инвалид! Да он, по-моему, вполне здоров и бодр. А зачем тебе? - недоверчиво посмотрела она, своими бусинками глаз.
  -- Да вот хочу человеку доброе дело сделать. Ты ведь сказала, что его боевой конь не на ходу. Хочу помочь ему с ремонтом. Так сказать, испытываю "...души порывы..."
  -- С каких это пор сэр занялся ремонтом автомобилей? - отодвигаясь от меня, но, всё ещё не разрывая кольцо объятий, с долей иронии задала она очередной вопрос.
  -- Сэр не хочет заниматься ремонтом автомобилей, сэр хочет заняться благотворительностью. Сэр сделался филантропом. Кстати, ты не могла бы загримировать мою щеку? Что бы синяк на общем фоне ни выделялся. Мне бы хотелось навестить сегодня вечером старых друзей, но в таком виде я буду чувствовать себя в их компании несколько скованно.
  -- А как же наши занятия? - напряглась Аля.
  -- Придется отложить до лучших времен.
  -- Противный! - ни за что, ни про что обругала она меня и, высвободившись из моих объятий, отвернулась к раковине.
   Словно не замечая моего присутствия, она принялась намыливать лицо и руки маленьким кусочком мыла. Толи потому, что её руки ещё не отогрелись с улицы, толи по другой какой причине, но обмылок постоянно выскальзывал из её пальцев, доставляя ей тем самым большие хлопоты, а кое-кому не срываемое удовольствие. Я стоял в дверях и глупо улыбался.
  -- Будешь надо мной смеяться, не скажу, где живет "инвалид", - заметила она в зеркале мое отражение, - и уж тем более не стану на такого отвратительного субъекта тратить свою косметику.
  -- Обещаю, при первой возможности подарить мадмуазели лучшую косметику в мире, - примирительно улыбнулся я.
   Однако, ни мои щедрые посулы, ни примирительный тон не растрогали эту злючку и она гордо прошествовала мимо, даже не бросив в мою сторону и четверти взгляда.
   Пришлось услужливо разогревать ей борщ, предусмотрительно сваренный отцом перед отъездом, и накрывать на стол. Впрочем, возможно, этот борщ готовила с утра она сама, но это мало вероятно.
   Поев без аппетита, мы уставились друг на друга, словно два барана. Все же, я её пересмотрел.
  -- Первый подъезд, третий этаж, квартира направо. Номера не помню, - прыснула она смехом, - А синячище у тебя, что надо! Всем синякам синяк! Не лицо, а картина "Наш ответ Чемберлену"
   "Смейся паяц над разбитой любовью..."! А я пошел.
  -- С кем поведешься... - застегивая в прихожей отцовскую куртку, прозрачно намекнул я.
  -- Ой! Ой! Ой! А тебя никто и не звал... - зашумела она мне в след буйной волной.
  
   Инвалид затаился, и затаился качественно. По крайней мере, сколько я не звонил в дверь расположенную по правой стороне на третьем этаже первого подъезда, оттуда не доносилось ни каких звуков. Видно старый конспиратор.
   Пользуясь, случаем, я незаметно прогулялся в сторону гаражей, испачкав при этом кроссовки оттаявшей за день грязью. Но худа без добра не бывает, зато я убедился в том, что Берендей находится на своем трудовом посту. Он ковырялся, под открытым капотом семерки стоявшей с заведенным двигателем возле бокса.
   Вторая попытка достучаться до предмета моей спонсорской поддержки закончилась столь же бесславно, что и первая. Впору было вспоминать кадры из фильма "Операция Ы...". Где же ты - инвалид?
   Пришлось отступить на заранее подготовленные позиции. Аля, сидела на стареньком стуле в "своей" комнате, бубнила английские слова и упорно делала вид, что не замечает меня. Побродив за её спиной, в тщетных попытках привлечь к себе внимание, я уселся у кухонного окна и, выгнув шею, словно страус, стал наблюдать за подходами к первому подъезду. Мой гениальный план трещал по швам. "Нужно было проявить настойчивость и встретить Аленку на выходе из школы!" - ругал я себя. На улице темнело, надежда таяла. В принципе, в подъезд входили какие то люди, но на инвалидном кресле никто не подъезжал.
   Не выдержав томительных минут ожидания, я в третий раз отправился по ставшему уже до боли знакомым маршруту, пытаясь придумать какой то другой способ задержать Берендея. Кроме идиотской ямы-ловушки ничего в голову не приходило. "Ты индеец, вышедший на тропу войны", - стучала в висок бравая мысль, - "Не рой яму ближнему", - твердила в ответ сознательная часть моего рассудка.
   Попытка номер три оказалась более успешной, чем две предыдущие. На этот раз дверь открыл лысеющий мужчина в возрасте. Правда, на инвалида он походил слабо. Выглядел упитанным и смотрел на мир достаточно жизнерадостным взором. От него несло чесноком и хмельными парами, правда, последнее было в степени достаточной умеренности.
  -- Вам кого? - закатывая рукава клетчатой рубахи, вывел он меня своим вопросом из состояния мысленного зависания, возникшего по поводу размышлений над превратностями судьбы американских индейцев, копающих свои бесполезные ямы ловушки.
  -- Мне? Мне нужен владелец зеленого "Запорожца", что стоит на стоянке у дома - напористо отреагировал я.
  -- Ну, я владелец, - цыкая зубом, настороженно ответил он и словно ценитель картин на художественной выставке уставился на меня, в район нанесенной мне врагами отметины.
  -- Он у вас в рабочем состоянии? - не стал тянуть паузу я.
  -- А вы собственно кто? - заволновался "инвалид", - Вы из милиции?...
  -- Я собственно из общества защиты памятников старины, - решил я окончательно захватить инициативу в свои руки и сбить его с толку, - Мы проводим благотворительную акцию под девизом: "Каждому "Запорожцу" достойную старость!".
  -- Во, дают...! - стукнул себя по коленям "инвалид", - Не понял! - тупо замотал он головой, будто молодой бычок.
  -- Ваша машина в рабочем состоянии? - повторил вопрос я
  -- Нет, не совсем, с движком проблемы! - словно извиняясь, прижал он руки к груди, - Так вы купить её хотите?
  -- Мы бы хотели восстановить ваш автомобиль. Поверьте, сегодня такие раритеты на аукционе в "Сотбис", на вес золота, - понизил я голос и огляделся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли столь важный разговор кто-либо.
  -- Понял! Ты шпион?! - тоже понижая голос, догадался он, сбивая меня с толку своим вопросом.
  -- Я не шпион! - откровенностью на откровенность ответил я, - Это там, - взмахнул не определенно рукой, - У них шпионы. У нас - разведчики.
  -- Так что вы от меня хотите господа разведчики? - совсем растерялся мужик, ещё мгновение и крыша у него поедет окончательно.
  -- Я хочу, оплатить расходы на ремонт вашего автомобиля, - настаивал я
  -- Значит, хотите купить его у меня? Добро! Он хоть и старенький, а машина - зверь! Картошку с поля вывезти или там, по грязи куда выбраться.... В лес, например, лучше не придумаешь. УАЗ застрянет, а он проползет! А все почему? Потому что двигатель сзади! Нагрузка на ведущие колеса! Понимаешь? - видимо успокоившись, важно пояснял он, - "Запорожец" хоть и старенький, а машина зверь! Опять же не угонит никто! Вон у меня, который год под домом стоит и ничего. .... А то, что крыша подмята, это вы не смотрите. Он на крыше не лежал, это я гарантирую! Это мальчишки - стервецы прошлой зимой крышу продавили. Крыша - не беда, опять же рихтануть можно, - впаривал мне "инвалид". - Он хоть и старенький...
  -- Понимаете, возраст для настоящего искусства это не проблема. "Любви все возрасты покорны". Так ведь говорили великие? - перебил я его рассуждения.
  -- Ну, так! - стал хлопать он руками себя в область пуза.
  -- Но вы меня не поняли. Мы хотим не купить, а взять в аренду вашу машину на время съемок картины. Понимаете, главный герой по сюжету картины влюбляется в простую девушку. Учительницу истории, а та предпочитает ему крутого парня на мотоцикле. Байкера! Вы слышали, когда ни будь, о байкерах?
  -- Ну да, - расстроено закивал он головой, словно сочувствуя не разделенной любви запорожца, - в кино видел...
  -- Наш "Запорожец", - парень не промах, он надевает на себя рваные вещи из свиной кожи, мажет волосы свиным жиром и создает своё, байк-движение, только не на мотоциклах, а на автомобилях марки "Запорожец". Сплотив вокруг себя всех владельцев сих достойных раритетов родного города...
  -- Ой! Что - то я ни чего не пойму..., - почесал затылок мужик.
  -- Короче. Мы хотим арендовать ваш автомобиль с завтрашнего дня и до конца съемок. Оплата наличными, за каждый день работы согласно трудовому договору.
  -- Нет! Не въеду я мужик, чего ты от меня добиваешься, - надо же какой тупой экземпляр попался, - Ведь машина у меня не на ходу...
  -- Придется ремонтировать в срочном порядке, - приседая, вверх, вниз, словно спортсмен на разминке перед важным стартом, настаивал я - Фирма готова взять на себя расходы по ремонту. Уж очень нашему режиссеру приглянулся ваш автомобиль. Счастливчик вы! Режиссер говорит - "Он и только он будет в главной роли". Ни о чем другом слышать не хочет.
  -- Кто? Я? В главной роли? - удивился он
  -- Да не вы! Ах ты, господи! Объясняю! Наш режиссер помешался на вашей машине и хочет с завтрашнего дня снимать её в кино! Люди искусства - они все сдвинутые. Понимаете?
  -- Так с ремонтом же не успеть..., - как - то уж очень иронично ухмыльнулся он.
  -- Есть такое слово - надо! Значит успеем! Тут не далеко мастер - золотые руки. Берется за ремонт любой машины, и главное - в любое время дня и ночи. Отгоните машину к нему - он всё починит. Заплатите столько - сколько попросит, но, чтобы, к утру, машина была на ходу, и готовой к съемкам. Сроки поджимают! Бюджет у нас то же не резиновый. Три дня на натуру и гуд бай. Нам администраторам тяжко хлеб насущный достаётся, - расчувствовался я, окончательно влезая в шкуру администратора кино компании снимающей шедевр о крутой технике прошлого века.
  -- Ну, ты, придурок, - неожиданно разозлился он, пытаясь закрыть дверь перед моим носом, - Кончай из меня полного дурака делать!
   Странный мужик, ну как я из него могу полного дурака сделать, в этом, если уж на то пошло, надо винить собственных родителей, но никак не администратора известной кино компании.
   Пришлось применить третий, самый верный способ. Достав из кармана сто долларовую бумажку, я помахал ею словно белым флагом, другой рукой придерживая дверь, что бы ни дать её захлопнуть.
  -- Слушай мужик! Выручай! - просительным тоном заворковал я
   Видимо сообразив, что от меня так просто отвязаться не удастся, он вышел на лестничную площадку, затворив за собой дверь.
  -- Что ты от меня хочешь, мил человек? Не как я в толк не возьму! - почему-то со старославянским уклоном выдал он. В его голосе я почувствовал скрытую угрозу.
  -- Извини отец! Тут такое дело. В общем, у меня сегодня важное свидание с любимой женщиной, а её муж - авто слесарь.... Ясно? - с трудом подбирая слова, решил идти на прямик я.
  -- "А Илья кует...?" - продекламировал он в тему строчки из песни, кивая на мой синяк.
  -- Точно! Понимаешь, любовь у нас, а тут муж и все такое..., вот я и решил задержать его на работе. Что бы, не мешал. Я заплачу!
  -- Что новый русский? - кивнул он на денежную купюру.
  -- Нет! Просто любовь у меня такая большая.
  -- А при чем тут мой "Запорожец"?
  -- Я решил..., подослать тебя с "Запорожцем" к нему вечерком, что бы ты его задержал ремонтом там .... Ну, в общем, пока у нас встреча не состоится. При нем сам понимаешь, неудобно.
   Мужик надолго задумался. Наконец, опершись на дверной косяк, изрек:
  -- За такие художества, тебе нужно второй синяк ставить, для симметрии. Твое счастье, что я и сам такой же любвеобильный. На днях одну женушку прямо в раздевалке ..., - тут он замолк и тревожно посмотрел на не плотно прикрытую дверь, - Ладно, не важно. Ну-ка покажи бабки. Настоящие? Пошли! - кивнул он мне, приглашая в квартиру и одновременно прикладывая палец к губам, - только о деньгах ни звука.
  -- Митрич! Кого там ещё принесло? - заглушая стенания очередного телесериала, раздался из комнаты женский голос.
  -- Это Пашин свояк зашел! По делу! - отмахнулся Митрич, провожая меня на кухню, - Тебя как звать?
  -- Андрей
  -- Ну, тезка, давай за успех предприятия! Все мы Андреи такие...! - налил он в стопку огненной жидкости, - Кстати, надо бы накинуть ещё сверху, в счет издержек на ремонт....
  -- Будь спокоен.
  -- Ну, будем! ... Ты не переживай! Митрич - все сделает. В лучшем виде! Сейчас Сашку соседа попрошу, он меня отбуксирует. Слесарь то твой далеко?
  -- Да нет в двух шагах, - указывая в предполагаемом направлении, махнул я рукой - Здесь в соседнем кооперативе.... У него там гараж - стараясь не нюхать содержимое рюмки, зачем-то добавил я.
  -- Давай! Пей золотой мой! За удачу! - выдохнул он и опрокинул стакан, поморщился и, не закусывая, продолжил шепотом, - Митрич, это дело знает! Митрич сам такой! На всю ночь не обещаю, а уж за пару тройку часов отвечаю! Грудью стану. Так что делай свое дело спокойно...
   Самогонка была крепкой и вонючей. Проглотив стакан этой гадости, я мечтал лишь об одном, что бы она проклятая не выбралась наружу. Закусив соленым огурцом, тело почувствовало легкость, а внутренняя дрожь, преследовавшая меня последние десять минут, улеглась. Стало тепло и спокойно. Объяснив Митричу как найти гараж Берендея, я под аккомпанемент его воркования вышел из квартиры.
  -- Андрюша, все будет в порядке! Через пять минут трогаемся. Будь спокоен, Митрич - не подведет. Митрич дело знает! Трудись качественно и уверенно! Сам на днях...
  
  
   Сосед Саша оказался профессиональным шоферюгой. Его тщедушное тело вмешало в себя столько не выплеснутых баек и безадресных ругательств, что хватило бы на целый гусарский полк. Трос, в отличие от Митрича, он всегда возил с собой, в багажнике....
  
   Отправив загадочно улыбающегося Митрича на поиски приключений, я ворвался в квартиру, словно группа захвата местного райотдела милиции, ногами открывая двери, пронесся по всем помещениям, но Али дома не обнаружил. Размышлять над вопросами типа: где и когда, не было времени. Митрич, хоть и разбитной мужик, но совсем не колдун. Сможет ли он на долго задержать Берендея? Этот важный вопрос заставлял меня действовать с утроенной энергией.
   Прежде всего, меня волновал мой не слишком презентабельный вид. "Главное - замаскировать синяк на щеке!" - суетился я в поисках, хоть какой ни будь косметики. Как старый визажист, догадываясь, что для маскировки мне, прежде всего, потребуется пудра. Повертев в руках пакет с мукой, и попробовав нанести её указательным пальцем на щеку, словно индеец боевую раскраску, мастер пришел к выводу, что мука это не лучший заменитель пудры. Уж слишком она серая была! В таком виде я больше походил на покойника, чем на пылающего страстью влюбленного. К тому же мука оказалась абсолютно безвкусной и клейкой, что тоже накладывало негативный отпечаток на эстетическое восприятие происходящего.
   Обшарив все полки в ванной и трельяж в прихожей, я переместился в комнату, где спала Аля. Нам - визажистам, претит рыться без спроса по чужим шкафчикам и полочкам, но искусство требует жертв. Перебирая женские побрякушки, я нашел, наконец, то, что искал: маленькую коричневую коробочку с зеркальцем, тампончиком и остатками охро - подобной пудры. Кроме этой коробочки, мое внимание в ящике шкафа привлек небольшой, старенький, забавный плюшевый мишка с истрепавшимся розовым бантиком на шее, и под цвет ему - розовым носом. Мишка смотрел на мир своими черными бусинками глаз по-доброму, но уж очень печально.
  -- Уронили - с самолёта. Оторвали Мишке что-то. Все равно его не брошу. Потому что я - хороший! - утешил я одинокого зверя строками из известного каждому малышу стихотворения, - Извини дорогой, что не точно по тексту, уж как помню, так и пересказываю. Интересно, а твоя хозяйка хотя бы изредка читает тебе стихи? А может она продолжает играть с тобой до сих пор? Нет, скорее просто держит тебя в шкафу на память о детстве, словно отслужившую свой век, старую вещь. Молчишь? Тогда извини друг. Позже пообщаемся сейчас не время.
   Мазать себя пудрой, да еще, так что бы получалось хорошо и незаметно - это великое искусство. Уважаемые женщины, позвольте снять перед вами шапку ушанку. Как я не старался мазаться, хорошо и, одновременно незаметно, добиться этого так и не удалось. Получалось либо хорошо, но неэффективно, либо эффективно, но не хорошо, уж очень заметно.
   В конце концов, я справедливо рассудил, что лучше прийти с синяком, но заранее, чем уйти не во время, зато с пробитым черепом. Снедаемый предвкушением грядущей близкой встречи, я бросил коробочку с пудрой на подоконник. Итак - вперед! На свидание со своей первой любовью!
   Часы показывали без двадцати минут семь. Меня преследовало навязчивое чувство, что я о чем-то забыл, но сосредоточится на этой мысли я так и не смог.
   Что ей сказать в первую очередь? С чего начать? Время неумолимо сделало нашу встречу, встречей с прекрасным, но, увы, давно, словно в другой жизни, произошедшим прошлым. В последнее время память о первой любви то затихала, то пробуждалась с новой силой в минуты одиночества и внутреннего дискомфорта, старательно очищая сохраняемый образ от налета естественности и придавая ему черты воображаемого идеала. Теперь он стал настолько рафинированным и нереальным, что при всем моем желании и стремлении к самообману, я не мог сопоставить его с реальностью сегодняшнего дня. А ведь те слова, которые можно запросто адресовать мысленному идеалу, могут показаться, по меньшей мере, смешными в бытовых условиях.
   "Здравствуй дорогая! Я люблю тебя и хочу с тобой жить!..." - Бред! Смешно и криво.
   Уровень первого класса средней школы! А вдруг он ответит "Я не дорогая! Я дешовая!"
   "Послушай старушка, а не слить ли нам наши бренные тела в едином порыве экстаза, что бы ощутить безграничный полет души, физическую близость и притяжение тел?..." - Нет! Так тоже не годится, уж очень вульгарно. Да и помнится мне, с физикой у нее не все было в порядке даже в пределах курса средней школы. Так что трактат о притяжении тел - отпадает. А что если попробовать так:
   "Любимая! Моя душа освещена только тобой! Она парит в открытом космосе твоего ангельски - прекрасного облика, купаясь в звездных лучах печальных глаз. Я готов подарить тебе...!" - Стоп! Стоп! Вот, черт возьми, опять срываюсь на банальность. Уж очень это напоминает мультфильм, где главный герой обещал подарить своей избраннице - "...эту звезду..."! Необходимо придумать, что ни будь сильное и оригинальное. Но в голову как назло лезла только всякая чепуха.
   Всё, как всегда - сапожник без сапог, а ведь ты, старик, когда-то называл себя поэтом! Ну же давай! Мчись мой пегас над обломками обыденной прозы в прекрасный мир звучного слова и точной рифмы. Но нет, этот уродец снова уперся как осел, чем очень расстроил смущенного его немощностью хозяина....
   Подъезд Аленкиного дома вопреки моим ожиданиям оказался грязным и ободранным. Яркий свет лампочки на первом этаже, безнадежно угасал и терялся в бесконечных пролетах этажей остальных, пугая вселенской темнотой и неприятными запахами.
   Тут до меня, наконец, дошло, что же такое я забыл! Нужно было хотя бы цветочками запастись. Ребенку шоколадку купить или там - мороженое. "Совсем с катушек съехал" - ругал я себя. Однако, как оказалось - напрасно. Дверь в заветную квартиру мне никто не открыл. Резкий зуммер звонка был хорошо слышен даже на соседней улице.
   Покрутившись перед дверью, в надежде, что хозяйка вот-вот появится из сумрака точно русалка из пучин морских, я стал спускаться вниз снедаемый сомнениями в правильности адреса полученного от "Мартышки". Как назло подъезд словно вымер, только откуда-то сверху приглушенно играл саксофон и Макаревич, под его аккомпанемент, пел про мифический перекресток.
   Остановившись в нерешительности на площадке первого этажа, я в сердцах ударил подвернувшийся под "горячую" ногу почтовый ящик.
   На этот жест отчаяния тут же отреагировала дверь, ведущая в одну из квартир лестничной площадки. Она молниеносно распахнулась и на пороге показалась худая женщина неопределенного возраста в грязном, потрепанном халате.
  -- Ты чего это по чужим ящикам лазаешь? - строго и напряженно уставилась она на меня.
  -- Да не лезу я в ваши ящики, просто ногой задел случайно на повороте. Не рассчитал ускорения на вираже.
   Она заморгала в растерянности глазами, продолжая бурчать, но сбавив напор:
  -- Ходют тут всякие, ящики ломают.... Почту воруют.... Зассали весь подъезд, как будто тут общественный туалет.... Лампочки все поразбивали...
  -- А вы не подскажете, у вас в подъезде, на третьем этаже, Перваковы живут? - решил примириться с ней я.
  -- Кто? Как фамилия? Перваковы?.... Хым! - сразу заинтересовалась она моей персоной, - На третьем у нас Кузякины живут, да Петровна с сыном. Совсем сдурел малый. Водит шалопут шпану всякую...
  -- Нет, это явно не они, - прервал я рассуждения, грозящие перерасти в многотомный трактат о шалопутах.
  -- А над нами если? Так тут учительница с семьей квартиру снимает. Ох, не ладно у них что-то. Да мне до этого дела нет. Эх! - глубоко и печально вздохнула она, - Ну народ пошел нынче. В подъездах гадят. Работать не хотят. Голые по подъезду бегают.... Эх! Это вам не Санта- Барбара! Вот Мэйсон....
  -- А муж у учительницы кто? - заинтересовался я, прерывая её в очередной раз.
  -- Как кто? Муж он и есть муж! Особа мужецкого пола, - засмеялась она, обнажая остатки пожелтевших зубов.
  -- Да нет, я имею в виду кто он по профессии?
  -- Этого я милок тебе даже и не скажу. Я сама тут не давно живу. К сыну приехала. Знаю - его Лешой кличут. Не плохой мужчина, только поддает частенько. Да кто сейчас не поддает. Мой вон тоже разбаловался...
  -- Извините, - остановил я этот словоохотливый автомат и снова стал подниматься на третий этаж, уверовав в своей правоте относительно места проживания семьи Перваковых.
   Квартира, обитателей которой я мог перечислить теперь по именам с уверенностью идиота, вновь встретила меня молчанием. Странно. Смотреть на часы в такой темноте было бесполезно, но я мог бы под любой присягой дать клятву, что было уже больше семи часов. Не пунктуальны вы Алена Антоновна! Ох, не пунктуальны! Но так уж устроен мир, что это качество всегда возводится в ранг достоинств женщины.
   В этот момент подъезд пробудился от удара входной двери и стука шагов по лестничному маршу. Сердце забилось звонко и тревожно. Его удары пытались вторить ритму шагов, но звучания в унисон не получалось. Судя по разорванному ритму, по лестнице поднимались двое. "Может быть, поднимается Аленка с дочерью?" - с надеждой подумал я.
   Новые посетители остановились на площадке второго этажа. Вскоре послышались их тихие голоса. Один, мягкий баритон - принадлежал мужчине, другой голос я не спутал бы ни с чем. Слишком часто он звучал в моем воображении. Это была - Она. Сначала мне подумалось, что она разговаривает с Берендеем, но, прислушавшись к их шепоту, я понял что заблуждаюсь. Аккуратно, что бы меня ни заметили, я взглянул в проем между лестничными маршами и в сумраке площадки второго этажа различил две серые фигуры. До тонкостей разобрать их разговор было достаточно сложно, как я ни прислушивался, но общий смысл заключался в следующем:
   Аленка, ругала своего спутника за то, что он в чем-то её ослушался, а так же просила его сейчас же уйти, и вообще, не звонить ей на домашний телефон. Мужчина оправдывал свое присутствие тем, что "Его все равно нет дома!", и интересовался когда и где что-то там произойдет.
   Затем он начал говорить ей слезно противные комплименты. Меня пронзило откровенно неприятное чмокание и "мышиная" возня на площадке этажом ниже
  -- Все иди Вадим! Иди! А то он скоро должен прийти с работы. Я же тебя просила не провожать меня! Я удивляюсь, что он до сих пор еще не пришел домой. Может, к матери зашел за дочкой, или отмечает очередной праздник со своими бесконечными друзьями? Всё, иди! - повысив голос, убеждала его Аленка.
   "Ещё один соперник!?",- чуть не присвистнул я от удивления. Вот тебе и великолепная Солоха!
   Подъездная дверь разрезала нашу идиллию на две части новым выстрелом. Внизу явно засуетились. Новый посетитель добрался до площадки первого этажа и загремел почтовым ящиком, видимо извлекая из его недр хранимую там корреспонденцию.
  -- Здраааасте! А я думала, кто тут опять почтовые ящики ломает? - масляно и громко заурчала моя недавняя собеседница, хранительница почты.
   В ответ новый посетитель лишь, что-то буркнул, но Аленку звук его голоса явно привел в трепет.
  -- Муж! - напряженно зашептала она, под фон пустой болтовни любопытной женщины с первого этажа, которая, судя по отрывистым фразам, долетавшим до меня, увлеченно рассказывала Берендею о сегодняшней встрече с моей скромной персоной.
   "Ах, Митрич, Митрич! Видно ни выдержал ты неравного боя! А может, просто решил обмануть меня? Впрочем, в свете текущего момента, это меня мало волновало. Гораздо интереснее оказалась сама сложившаяся ситуация", - с сарказмом подумалось мне - "Вот так сэндвич у нас получается! Внизу муж, над ним жена с любовником, а ещё выше глупый воздыхатель!"
   Берендей стал подниматься по лестничной площадке от первого этажа ко второму. Я затаил дыхание в ожидании дальнейшего развития событий.
   Неожиданно прямо у меня под носом, чуть не сбив меня с ног, просквозила темная тень. Хорошо я вовремя успел отскочить в сторону!
  -- Первый пошел! - шепотом прокомментировал я позорное бегство спутника Аленки.
  -- Ты куда? - снизу зашумел Берендей. - "Радар засек нарушителя!" - злорадно подумалось мне, но тут же новая безрадостная мысль накрыла мой разум неожиданной волной. - "Эдак он чего доброго примет меня за вражеский объект. А там жди кулак типа земля - челюсть и прости, прощай небо голубое".
  -- Второй пошел! - скомандовал я себе и бросился вверх по лестнице.
   Внизу о чем-то громко переговаривались Берендей, и Аленка, но их слова сливались для меня с собственным учащенным дыханием и скрипом не смазанных суставов моего тела. Вроде бы Аленка ответила ему, что-то типа: " К твоей матери!", и далее в том же духе, но разбираться я не стал. Достигнув площадки пятого этажа, я вынужден был остановить свое бренное тело, да и то только потому, что налетел на какое то упругое препятствие. Вместе с препятствием мы грохнулись на пол. В темноте идентифицировать препятствие было очень сложно, но по запаху, угловатым контурам и, исходя из логических заключений, я понял - это был "первый", он же Вадим.
  -- Ух! - точно филин приветствовал он мое прибытие. В принципе я от него ничего другого и не ожидал. Интересно, а что бы сказали Вы сами, если бы на вас налетел в темноте, какой ни будь кабанчик типа меня.
  -- Извините, а вы не подскажете, где здесь Ивановы живут? - примирительно подал голос мой визави.
  -- Извините, я не в курсе. Я спортсмен, - восстанавливая дыхание после неловкого падения, выдавил я, одновременно прислушиваясь к происходящему внизу. А там, по-моему, все обошлось без эксцессов. По крайней мере, слышно было, как щелкнул дверной замок и, наступила тишина. Ободренный этим обстоятельством я решил продолжить беседу:
  -- А вы кто? Я, например, спортсмен-пожарник. Бегаю тут вверх - вниз по лестничным маршам. Очень хороший способ тренировки. Рекомендую! Развивает икроножные мышцы.
  -- Что вы говорите? - изумился горе любовник, - Надо попробовать!...
  -- Ну, я пошел? - почему - то шепотом спросил он моего разрешения.
  -- Идите! - не возражал я, - Я вот тоже сейчас пару разминочных упражнений проделаю и вниз побегу.
  -- Всего доброго! - радостно попрощался он. Приятно иметь дело с культурным человеком. Ей богу приятно!
   Посидев несколько минут на холодных ступеньках лестницы, я в смятении направился домой, полный обрывков всевозможных мыслей. У подъезда меня ожидала новая встреча с интересной и цельной личностью.
   Личность отделилась, темным пятном от куста акации и перегородила мне дорогу.
  -- Привет, - буркнула личность и оказалась Виктором.
  -- Привет, - окинул я взглядом темные глазницы окон нашей квартиры.
  -- Холодно сегодня, - поежился Виктор.
  -- А ты на завтра прогноза случайно не слышал? - поинтересовался я, но его видимо не слишком интересовали метеорологические сводки.
  -- А где Аля? - постукивая зубами от холода, выдавил он.
  -- Без понятия. Я думал она гуляет с тобой, - попытался отодвинуть я его в сторону.
  -- Слушай ты, "брат"! Ты её не трогай! Это моя девушка. А то появляются тут всякие...., - уперся он.
  -- Мальчик, сделай милость, скройся с глаз. Я и без тебя сегодня так устал, так бесконечно зол и совсем не нежен, что хочется рвать и метать.
  -- Мне тоже хочется рвать и метать, - насупился он.
  -- Ну, так отойди в кустики и проделай это..., а я с твоего позволения или без оного, отправлюсь домой - и двинулся к подъезду.
  -- Смотри, я тебя предупредил, - погрозил он мне вслед, - Потом не обижайся....
  -- Почему потом, я могу обидеться прямо сейчас, но не хочу, - бросил я на ходу, - Отдыхай родной, и мой тебе совет, лечи голову! Да ... еще... держи ноги в тепле, - любезно попрощался я и хлопнул подъездной дверью. Связываться с этим недоноском у меня действительно не было ни сил, ни желания.
  
   Аля появилась дома часов в девять. Я лежал на диване и делал вид что сплю.
  -- Привет! Спишь что ли? - удивилась она, - А я тебе шоколадку купила. Будешь со мной чай пить?
   Но я последовал примеру её ухажера и притворился мертвым. Болтать сейчас ни о чем не хотелось. Мне нужно было определиться со своими мироощущениями. Так что как говорит один персонаж: " Тушите свет! Спокойной ночи ребята!"
  
  
   ***
   С утра я никак не мог сообразить какой сегодня день недели: пятница или суббота. В отпуске так сложно следить за течением времени! Да и нужно ли вообще это делать? Сомневаюсь!
   Поговорить на эту тему мне было не с кем. Пришлось звонить в справочную. Прокручивая в голове череду вчерашних событий, я пришел к выводу, что самое легкое это уйти в тень и уехать назад в Москву. Впрочем, такую ошибку я уже один раз совершил. "За свои чувства нужно бороться!" - убеждал я себя настойчиво. Я должен, обязательно должен увидится с Аленкой.
   Позвонив в школу, я узнал, что уроки у нее начинаются во второй половине дня, и решил, что лучший способ пообщаться с ней без свидетелей это перехватить её по пути на работу.
   Позавтракав остатками вчерашнего борща, я отправился в центр города, на автостоянку где несколько дней назад так безжалостно бросил свою "волвенку". "Цела ли ты ещё, моя красавица?", - вдруг полезли в голову всякие глупые мысли. Оказалось - цела. Расплатившись по счетам и заверив обходительную женщину-сторожа, что возвращаться под их крылышко мы с "волвенкой" не намерены, я решил поискать платную стоянку, где ни будь ближе к дому. На поиски ушло гораздо больше времени, чем можно было предположить. В одном месте, стоянка оказалась полупустой, но нас с "волвенкой" не устроил общий уровень её охраны. Какой то жиденький забор, с проломами в не скольких местах и молоденький студент - философ с книжкой, на месте сторожа, оптимизма не внушали. Зато на соседней автостоянке, охрана была на уровне. Видеокамеры по углам высокого сетчатого забора обнесенного по периметру ещё и колючей проволокой. Однако гарантированных свободных мест на стоянке не оказалось.
  -- Подъезжай после десяти вечера дорогой, - посоветовал мне дюжий охранник-армянин, - Может, чего и придумаем.
   Поколесив по окрестным переулкам в поисках авто пристанища, я, в виду недостатка времени, был вынужден временно прекратить это занятие и направить машину в сторону родной школы.
   Остановив "волвенку" перед воротами, ведущими в глубину школьного двора, теми самыми на которых красовалась так удивившая меня недавно мемориальная табличка "...от братана Вадика", я стал терпеливо ждать. "Кстати, а не тот ли "братан Вадик" огородил забором нашу школу, с которым мы вчера упражнялись в беге по лестничным маршам? Если это он, то нужно предложить ему ещё один способ тренировки, лазание через препятствие, а школьный забор можно было бы использовать в качестве тренажера для подготовки к олимпийским играм! Правда, для таких благих целей этот жадина Вадик мог бы и повыше заборчик соорудить. Ну ничего я все равно сделаю из него чемпиона!", - подумалось мне, точно вопрос о Вадике заборо - строителе не вызывал никаких сомнений, - " А впрочем, какая разница, тот это Вадик или не тот!? Может быть и Вадик здесь совсем не причем, а эту надпись дописал гвоздиком местный разгильдяй и двоечник. Лезет в голову всякая чушь".
   По моим расчетам, упустить Аленку я не должен был. Если конечно у нее нет привычки, приходить на свое рабочее место за час до начала занятий, или что самое вероятное, опять не случится чего-либо из ряда вон выходящего.
   "Только бы не упустить её в толпе, когда в школу хлынет основная масса тянущихся к знаниям двоечников из второй смены!" Однако мои сомнения оказались беспочвенны. Та, которую я так ждал, вскоре появилась в зеркале заднего вида.
   "Снова все те же цвета "Ferrari"", - изумился я, с трепетом глядя на её покачивающиеся при ходьбе бедра обтянутые от талии ярко красном пальто и, вспоминая нашу первую осознанную встречу на школьной дискотеке. Ярко красный цвет действительно очень здорово шел к её округлым бедрам и узкой талии. Да, фигурка у нее совсем не испортилась, а стала ещё притягательнее. Гордо поднятая вверх головка, венчала это великолепие копной светлых вьющихся волос. "Странно, почему они у нее так красиво вьются? Вот не замечал раньше", - подумал я, не сообразив, что для современной женщины нет преград ни в цвете, ни в завивке, ни в форме волос. Да что там говорить, я с неподдельным испугом почувствовал, что вообще перестаю соображать. "Наверняка сегодня, какие ни будь очередные магнитные бури", - постучался я лбом о рулевое колесо.
   Аленка шла по краю тротуара, а потому мне не составляло большого труда выкрасть её, хотя бы на время, из водоворота суетливой улицы, в удивительно спокойный и комфортабельный мир салона автомобиля. В тот момент, когда она поравнялась с задней дверью салона, я неожиданно распахнул переднюю дверцу.
  -- Прошу вас, мадам, - гордо ответил я на её испуганное - "Ой!" растянувшись в порыве благолепия над передним сиденьем и чувствуя как некомфортно упирается мне в поясницу ручка коробки передач и как предательски трясутся руки.
   Она нерешительно посмотрела на меня, зачем - то оглянулась по сторонам и только после этого забралась в салон машины. Я завел двигатель и тронул с места резче обычного.
  -- Утенок, это похищение? - быстро пришла в себя Аленка.
  -- Точно, а как ты догадалась? - расплываясь против своей воли в идиотской улыбке закивал головой я словно Ванька - встань-ка.
  -- Я надеюсь, ты во время вернешь меня на место? А то очень бы не хотелось иметь неприятности на работе, - жеманно улыбнулась в ответ она, наклоняя свою прекрасную головку чуть в сторону и вниз. Она была так мила, что я чуть было, не сошел с ума, а сердце готово было выпрыгнуть на руль автомобиля, затрудняя управление и причиняя мне тем самым массу неудобств.
  -- Нет! - неожиданно выпалил я, - Я тебя ни за что не верну, - тут ни ко времени на память пришли слова из песни: "Лучше я съем за обедом свой паспорт...".
   "Надо же какая глупая идея, я понял бы, если бы в голову пришло что-то типа: "Я достаю из широких штанин...", а тут будьте здоровы, ешьте свои документы, а потом милости прошу в паспортный стол и, будьте любезны, заплатить штраф за порчу государева имущества. Удовольствие конечно не очень дорогое, но уж очень хлопотное! Стоп! К чему это я?"
  -- Что, так и будем молчать и ехать в неизведанное...? - поддержала мои сомнения Аленка, - Классная у тебя машина. Откуда?
  -- Вообще то в нашей стране машину можно, либо купить: в автосалоне или с рук, либо угнать, - решил я перед ней блеснуть эрудицией.
  -- Неужели ты совершил ради меня такой безрассудный поступок, и угнал этот замечательный автомобиль? - улыбнулась она
  -- Для тебя я готов угнать все что угодно! Хоть... асфальтоукладчик, - выпалил я и заезжая в карман у какого то продуктового магазинчика.
  -- И как зовут этот асфальтоукладчик? - нежно погладила она переднюю панель авто. Я позавидовал своей машине белой завистью.
  -- Её зовут - "Волвенка"!
  -- Утенок, тебе стало изменять чувство прекрасного! Машину нужно называть нежно, женским именем, но уж никак ни кошачьим! Господи! Как же давно мы с тобой не виделись! Ты тогда внезапно исчез....
  -- Глупый был! - вздохнул я, - Зато теперь я так же внезапно появился, а это наверняка свидетельствует в пользу того, что я поумнел! Неправда ли?
  -- А помнишь, как мы с тобой ходили на каток, и ты стащил для меня коньки у своей младшей сестренки? Они мне тогда ещё так жали, что я натерла себе большой палец и все время падала, я ты, смеялся надо мной и старался уложить меня в сугроб. Помнишь? - с мечтательным видом озирала она окрестности через автомобильное стекло.
  -- Угу! - растерянно заморгал я. Надо же, этот эпизод моей героической жизни явно выпадал из памяти, да и из логической цепочки развития событий. Дело в том, что у меня и младшей сестренки то никогда не было. Ах, пардон, виноват! Следовало бы сказать так: " У меня младшая сестренка только недавно появилась" и уж точно коньков я у неё не воровал.
  -- Ну, сознайся, зачем ты старался уронить меня в сугроб? - восхитительно засмеялась она.
  -- Наверное, потому что любил тебя! - с сомнением посмотрел я в её бездонные глаза и почувствовал, как меня все больше засасывает их необъяснимо притягательный омут.
  -- А теперь, не любишь? - с напускной серьезностью сдвинула она брови, но тут же снова засмеялась как дитя.
  -- Лена - тяжело подбирая слова, решил я заговорить о главном, - Я хочу сказать тебе.... Вернее хотел сказать.... Вернее...
  -- Тсс! Извини Утенок! Я опаздываю, - приложила она палец к моим губам и, указывая на циферблат часов с приборной доски, произнесла тихим, вкрадчивым голосом, - Уважаемый господин, похититель, отвезите свою жертву, пожалуйста, назад. В то место, откуда вы её похитили! За это она готова предоставить вам любой выкуп! Но только позже!
  -- Я хотел поговорить с тобой - в глубине души сетуя на свою непонятно откуда появившуюся косноязычность, попытался оправдаться я.
  -- Я действительно опаздываю на урок. Ты хочешь, что бы наши российские дети по твоей вине выросли темными и безграмотными? - улыбнулась она, - Нет? Тогда поехали.
  -- А можно я встречу тебя после уроков? - опасаясь отказа, робко попросил я.
  -- Что ни сделаешь ради собственной свободы, - продолжала мило улыбаться она, - Я же обещала, что заплачу своему похитителю любой выкуп!
  -- Это значит можно?
  -- Конечно можно, - погладила она меня по разбитой щеке наружной стороной прохладной ладони, - У меня сегодня четыре урока по второй смене и классный час. Так и быть, ради тебя классный час я отменю. Цени мое великодушие.
  -- Я буду ждать тебя на том же месте, - обрадовался я.
  -- Нет! Давай чуть дальше, возле аптеки. Договорились?
  -- Хорошо! Во сколько подъезжать?
  -- Подъезжай часика через три с половиной.
  -- Ну, все пока, - послал она мне воздушный поцелуй в тот момент, когда машина снова затормозила у школы, - А все-таки жаль, что ты тогда так внезапно исчез....
  
   В квартире пахло чем-то вкусным, и наверняка съедобным. Расшнуровывая в прихожей кроссовки, я с удовольствием подумал, что жизнь ни такая уж плохая штука, если в ней есть место подвигам и подобным запахам.
  -- Привет! - радостно встретила меня на кухне Аля, - А я подумала, что сэр рыцарь отправился в дальние странствия или, по меньшей мере, ушел в себя и к обеду не вернется. Я на тебя еду не приготовила.... Да шучу! Шучу! Иди мой руки голодающий! Что, запах разносится по всему городу? Или ты чувствуешь момент на интуитивном уровне?
  -- Беру пример с тебя! - беззлобно огрызнулся я. Ну, скажите, ведь форменная вредина эта Аля! Не правда ли?
   Котлеты были горячими и рассыпчатыми.
  -- Извини котлеты магазинные, не было времени приготовить что-то стоящее! Ничего, вечером мы наверстаем... - оправдывалась она, стараясь положить в мою тарелку как можно больше салата из огурцов и помидоров сдобренного подсолнечным маслом. - Кушай!
  -- Грызется ли гранит науки? - поинтересовался голодный рыцарь, чувствуя прилив новых сил и не стесняясь, при этом, в больших количествах поглощать пищу.
  -- Ты представляешь? У нас сегодня на занятиях по немецкому языку произошел прямо таки анекдотичный случай, - защебетала Аля, - С нами в группе учится парень, Сережка Орлов, он парень ничего...
  -- Типа и...то...ра, - с набитым ртом ни то прожевал, ни то проговорил я.
  -- Ну, причем тут Виктор? - отмахнулась она.
  -- Так вот, этот Сережка, неплохой парень, просто немножко туповат, а вернее сказать, форменный лодырь и бездельник, и как назло - абсолютный профан в немецком языке. В школе он учил английский, по крайней мере, он так говорит, хотя, судя по его знаниям, я в этом не уверена, а тут приходится параллельно изучать ещё и другой язык. И вот, представь себе, повторяем мы спряжение глагола "sein". Ты наверное помнишь? Там все просто: Ich - bin, Du - bist, Er, Sie, Es - ist. Помнишь? - совсем развеселилась она.
  -- Как же, как же! - выразительно повел вилкой точно смычком я, - Естественно помню! Семинары под Ленинградом и диспуты на Курской дуге, как же это забудешь. Я же старый немец! Только напомни, пожалуйста, с какой стороны от "Хенде хох!" этот "зеен" пишется.
  -- Ах да! Извини! Я же забыла, что ты тоже и в школе, и в институте английский проходил.
  -- Именно проходил, о чем в дальнейшем жалел очень сильно...
  -- Но ничего страшного, я тебе сейчас все объясню, - бросилась она в комнату за ручкой и листочком бумажки, - Вот смотри! Преподаватель вызывает к доске по одному человеку, и каждый пишет свою строчку:
   Ich bin.
   Du bist
   Er Sie Es ist
   Старательно выводила она на листе бумаги.
  -- Сережке досталась третья строчка. Как ты думаешь, сколько средний по уровню развития человек может сделать ошибок в слове из трех букв?
  -- Ха! - заржал я как жеребец, - Мы одного американца, нашего коллегу, научили на свою голову одному русскому слову из трех букв. Так этот матерщинник без зазрения совести обкладывал всех подряд, умудряясь при этом делать в произношении сплошные ошибки, причем все время разные. И что ты думаешь? Его все равно все прекрасно понимали. Но, знаешь что самое интересное? Самое интересное состоит в том, что, некоторые мужики на него даже обижались, а вот женщины - никогда! Только смеялись с разной степенью интенсивности.
  -- Андрюшка, перестань дурачиться! Я же серьезно, - с наигранной обидой сдвинула брови Аля.
  -- Представь себе, - продолжала она, - наш доморощенный Гёте умудрился сделать в написании "ist", три грамматических ошибки. Честное слово! Не вру!
  -- Слушай, Алюньчик, - разомлев от пресыщения пищей, фамильярничал я, - Кого у вас там, в вашем институте готовят?! Какие то одни сплошные террористы и пародисты.
  -- Не нужно обижать наш институт, - надула губки она, - Везде дураков хватает....
  -- Ну ладно, ладно! Успокойся! Беру свои слова обратно. Я пошутил.... - она все говорила, а я думал о своем. Она говорила, но я был плохим слушателем. Так уж получилось. Извини сестренка. Сейчас я попытаюсь сосредоточиться. Сейчас....
  -- Мы все так веселились, что у меня даже сердце от смеха заболело. А тут еще преподаватель ему говорит: "Дремуч ты Орлов", - перемещалась она вслед за мной по дому, не прерывая при этом своего рассказа. - Представляешь? А ему все как с гуся вода. Мне кажется, что я в такой ситуации, со стыда сгорела бы! Тебе не интересно то, что я рассказываю?
  -- Да нет что ты, - успокоил я её, мысленно пытаясь прокрутить контуры предстоящей встречи с Аленкой.
  -- Ты наелся? - заботливо спросила она и уселась рядом со мной на диван.
   "То из неё слова клещами не вытащишь, потом она начинает мне дерзить и спорить со мной, а то вдруг становится заботливой и ласковой. И всегда в самый не подходящий момент!", - печально вздохнув, подумал я.
  -- Кстати, кормилица добрая моя! Возьми-ка деньги на еду. А то, что же это получается, я буду у тебя на шее сидеть что ли? - достал я из кармана свой бумажник.
  -- Нет! Что ты! - замахала она обеими руками, - У меня пока есть деньги. Не надо.
  -- Так! Бери без разговоров! - скомандовал я, протягивая ей несколько свёрнутых в трубочку казначейских билетов - Когда деньги закончатся, скажешь!
  -- Нет! Я не возьму! - вскочила она с дивана, пряча руки за спину и покраснев, словно товарищ с веслом после бани, - Это не совсем удобно..., и неправильно....
  -- А содержать на свою нищенскую стипендию такого бегемота как я - это удобно и правильно? - задал я резонный вопрос и, изменив тон, продолжал убеждать её, - Аля, возьми, пожалуйста! Не ставь меня в неловкое положение. А то, я больше никогда не буду кушать то, что ты приготовишь!... Ты пойми, мне самому, ходить по магазинам и что-то покупать для общего стола все равно, что нож острый по горлу. Поэтому, если ты возьмешь деньги - ты меня просто выручишь. К тому же, мы теперь одна семья? - настойчиво наступал я, - А в семье каждый, привносит в общий котел все что может. Так ведь? Ну вот! Делом мужчины во все времена было обеспечивать семью, а не сидеть у нее на шее...
   Похоже, упоминание "про единую семью", произвело соответствующий эффект.
   Во всяком случае, с комичным смущением и неуверенностью, но она все-таки приняла из моих рук эти злосчастные бумажки. Скажу честно, её вид позабавил меня. Мы снова уселись на диване и, глядя друг на друга, сначала неуверенно и робко, а затем шумно и весело рассмеялись. Скорее всего, этот смех компенсировал то внутренне напряжение, которое возникло между нами в процессе решения вопросов финансирования семейного бюджета.
  -- Так и будем сидеть? - мило улыбнулась мне она и отвела взгляд в сторону.
  -- А что ты предлагаешь? - с готовностью действовать ударил себя по коленям я.
  -- Ммм.... Может, поработаем на компьютере? - предложила она.
  -- Давай!
   Я совсем забыл о назначенном час назад свидании и со щенячьим восторгом "юзера" бросился в омут двоичных хитросплетений своего электронного божества. Я вдруг почувствовал, что очень соскучился по своей работе, но даже не это было главным. Когда чувствуешь, как человек под твоим руководством тянется к свету знаний и как он на твоих глазах обращается в твою веру - забываешь про все на свете.
   Мы стали приводить в порядок её информацию на жестком диске компьютера. Разбросанная по разным папкам и в том числе по "рабочему столу" Windows она напоминала хаос в творческой лаборатории детского сада. Пришлось объяснить ей основные принципы систематизирования данных на диске. Создать тематические папки и скопировать в них соответствующие тематике файлы. Меня приятно удивило то, что, несмотря на её скромные утверждения о неопытности в обращении с компьютером использовала она его довольно таки интенсивно. По крайней мере, все свои рефераты и контрольные она готовила на нем. Из чего я сделал вывод, что, в некоторых вещах прикидываясь глупой незнайкой, она просто меня дурачила. К чему бы это? А впрочем, систематических знаний у неё действительно не было.
   Просматривая один из документов, открытый в связи с тем, что по его названию "Doc.doc" сложно было судить о его содержимом, я обратил внимание на заголовок, написанный на английском языке - " Дары божества". Текст гласил о развитии культуры племени инков. Но не в этом дело! Этот заголовок вдруг неожиданным образом напомнил мне о сегодняшнем свидании с Аленкой. Уж и не знаю, какое из двух слов сыграло большую роль на мое подсознание, но факт остается фактом, оно вдруг мощными импульсами стало сигнализировать мне о том какая же я все-таки свинья.
   Человек пригласил на свидание любимую женщину, но вместо того, что бы начищать до блеска свой парадный фрак, стирать выходные шнурки и усердно отглаживать бабочку, играет в бирюльки с компьютером. Ну ладно фрак, бабочка и шнурки,... сделаем скидку на обстоятельства, ведь кроме шнурков остальных атрибутов в моем гардеробе на данный момент не наблюдалось! Но хотя бы цветочки купить! Это я мог сделать!? Да что там цветочки! Ими ни кого не удивишь, тем более, осенью.
   "Нужно купить Аленке, что ни будь более оригинальное и запоминающееся. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок! Путь к сердцу женщины лежит через внимание" - заерзал я на стуле, соображая как в этой ситуации лучше поступить.
   "Нужно купить ей, что ни будь из украшений. Лучше всего золото!" - решил я, машинально вставая со стула.
  -- Ты куда? - вопросительно смотрела на меня Аля.
  -- Я тут вспомнил про одно дельце...
  -- Ничего, ничего! Подождет твое дельце! - уверенно, словно обращаясь к своему подчиненному, усадила она меня обратно на стул и увлеченно защебетала:
  -- Вот смотри! У меня тут с прямоугольником проблема в Word. Мне нужно сделать рамочку вокруг текста и картинки. Я рисую прямоугольник в нужном месте, но он вместо рамки, накрывает мне весь текст и заодно и картинку. Смотри.
   Она стала быстро набирать текст. "Надо же, набирает текст почти так же быстро, как и я, а ещё говорит, что не умеет работать на компьютере!" - в сердцах чертыхнулся про себя я.
  -- Смотри! Смотри! Вставляем рисуночек.... Опа!.... Теперь рисуем прямоугольничком рамку вокруг. Оп! Видишь, он все накрыл! Видишь? - азартно уставилась она на меня.
  -- Вижу! - вздохнул я, - "Всё пропало! Гипс снимают! Клиент уезжает!" - запричитал я, стараясь подражать голосу героя Папанова из бессмертной комедии "Бриллиантовая рука", в тайне посматривая на часы и одновременно показывая ей как сделать прямоугольник прозрачным.
  -- Понятно! - защелкала мышкой она, вызывая окно свойств и с детским восторгом меняя там настройки.
  -- А теперь я дам тебе практическое задание на развитие навыков работы с графическими объектами в Word, - пришла мне в голову гениальная мысль, - Согласна?
  -- Да!
  -- Задание следующее! Создать свою визитку! Украсить её как можно красивее и так далее и в том же духе...., - сам ерзаю на стуле, готовясь рвануть с низкого старта.
  -- Ой! - испугалась она, - Визитку? А я даже не знаю, как её сделать. Нет, я, конечно, знаю, что это такое! Видела! Но вот как её сделать? Вот если бы был образец для примера.....
  -- Есть образец! - радостно воскликнул я, снова доставая из кармана свой бумажник, - Есть! Вот смотри.... Сейчас найдем! - стал в спешке копаться по отделам бумажника.
  -- А это что за фото? - выказывая явное любопытство, ткнула она пальчиком в коричневый отворот "толстого и важного" бумажника, - Наверное, это фото твоей любимой девушки?
  -- Какой девушки!? - возмутился я, доставая из прозрачного кармашка бумажника пластиковую карточку автомобильных прав, - Это же права. Это мое фото!
  -- Какой ты здесь смешной и симпатичный! - лукаво посмотрела она на меня, склонив свою маленькую головку на бок, так что волосы рыжим, коротким водопадом упали вниз, - А это что? Ещё одни права?
  -- Да нет, это свидетельство о регистрации автомобиля. Это паспорт "волвенки!" Дай сюда! - чуть не потерял терпение я, вырывая права у нее из рук.
  -- Так! Почитаем! - умудрилась в свою очередь она выхватить у меня из рук свидетельство о регистрации и тех. талон автомобиля, - Владелец: Ы!..., Республика: Ы!..., Адрес! Ага, попался! теперь компетентные органы знают твой московский адрес и тебе никуда от них не скрыться. Жаль, что о семейном положении здесь ничего не пишут. Может быть ты, Андрюша у нас многоженец?....
  -- Детский сад...! - моему возмущению не было границ, - Вот держи визитку! Нашел наконец-таки! - обрадовался я.
  -- Красивая - с придыханием осмотрела она ей со всех сторон и даже зачем-то понюхала, - А мне тоже нужно будет золотом писать, - дурачилась она, - Аля - Золотых дел мастер! Гордо звучит! Не правда ли?
  -- Гордо! Гордо! - пробурчал я, стараясь незаметно от нее убрать бумажник в карман, - Так, время пошло! Через пятнадцать минут буду проверять работу! Пойду пока посмотрю как там машина....
  
   "Куда поехать для того, чтобы выбрать подарок любимой женщине?" Такого вопроса передо мной не стояло. Я, почему-то сразу решил ехать в центр. Наверное, потому, что, недавно посещая центральный универсам, я видел там отдел с бижутерией и разными женскими украшениями. Кроме того, по старой памяти я знал, что там же, в двух кварталах от ЦУМа должен был находиться небольшой ювелирный магазинчик.
   На этот раз я вошел в универсам без трепета и тяжелого предчувствия. Теперь надо мной никто не висел, никто меня не понукал и не принуждал к бесконечным странствиям по отделам. Я был сам себе хозяин, и это радовало.
   Единственным обстоятельством, которое меня несколько смущало, было, то, что я так некрасиво обманул Алю. "Да нет! Это просто шутка!", - убеждал я себя, - " К тому же, я ещё возможно успею заскочить домой, и проверить её работу, а заодно и объяснить ситуацию". Но как назло эти оправдания не приносили особого облегчения.
   "Вот навязалась на мою голову! Вредина и злючка!", - думал я, вспоминая на каком этаже и в каком месте располагался нужный мне товар.
   Проходя мимо стоек и прилавков, уставленных разнообразными красивыми упаковками, я автоматически окидывал рассеянным взглядом ценники, читал надписи на некоторых из них. Одна вещь поразила мое воображение. Причем не сразу. Я уже отошел метров на пять вперед, когда вдруг осознал что название "Русская рулетка", не очень, то подходит товару, которому оно принадлежало. А именно так назывался интересный по форме и видимо очень увлекательный по содержанию кухонный чайник.
   Совершенно обычный по своему назначению эмалированный бытовой прибор, благодаря фантазии таинственного и гениального изобретателя выглядел так: желтый цилиндр, к которому сверху, под горловиной, крепилась вращающаяся, вокруг центра расположенного на вертикальной оси цилиндра, фигурная ручка, по форме не сильно отличающаяся от ручки обычного кухонного "пыхтельца". Но самое примечательное было в том, что чайник обладал четырьмя носиками. По одному на каждую сторону света.
   Заинтригованный необычным товаром, я попросил продавца показать его поближе. Чудеса продолжались. Оказывается, отверстие было проделано только для одного из носиков, так что три остальных оказались просто декоративными. Вот теперь понятно, почему он называется "Русская рулетка"! Поворачивая корпус чайника относительно ручки, словно барабан револьвера, действительно можно было бы поиграть с кипящей водой в рулетку. Вероятность того, что из опущенного над чашкой носика польется вода, была не больше двадцати пяти процентов.
   Авторы бытового чуда, выпуская свой товар в свет, даже снабдили его кратким и не лишенным здравого смысла руководством по эксплуатации, которое заканчивалось так: "...Если вода из носика не полилась в вашу чашку, печалится не стоит. Значит, настоящий носик не этот! Значит, он смотрит в другую сторону, и что бы узнать в какую, можно попробовать наклонить чайник, себе на живот. Если Вам опять не повезло можно продолжать эксперименты с наклонами и проверить тот носик, который смотрит в сторону колен одного из ваших гостей. Чайник способен напоить вас и ваших друзей вкусным и ароматным чаем, а заодно он поможет вам определить кто же на самом деле самый счастливый в вашей компании в этот незабываемый вечер!".
   Просто гениальный чайник! Ни сойти мне с этого места, если этот шедевр не сделан руками наших оборонщиков!
  -- Запакуйте! - радостно веселился я под недоуменным взглядом продавщицы, предвкушая как подарю этот замечательный сувенир злючке Але!
   Да! Да! Именно ей! Если сказать честно, то цель моего визита, после знакомства с таким бесценным прибором почему-то отошла для меня на второй план. Мне стало интересно, как Аля отреагирует на мой оригинальный подарок. Я думал о ней. Я думал о том, что этот предмет должен очень понравиться моей сводной сестренке! Каюсь! Об Аленке я временно забыл.
   Охваченный азартом генерального покупателя товаров предназначенных для вредных и злых девушек я стал внимательнее присматриваться к ассортименту вещей представленных разнообразными отделами магазина. Почему бы ни совместить приятное с полезным, если я ни как не могу вспомнить, где располагается нужный мне отдел и вынужден бродить по бесконечным лабиринтам магазина.
   В отделе канцелярских принадлежностей я обнаружил оригинальный ластик, выполненный в виде головы бывшего президента нашей страны. "Жалко, что голова, а не какая ни будь другая часть тела! Можно было сделать смешнее!" - подумалось мне.
   Кроме того, здесь же я приобрел для нашей злючки набор канцелярских принадлежностей с много обещающим названием: " Твой личный секретарь". В общем, набор как набор: ручки, карандаши, дырокол, стиплер и другие мелочи. Весь фокус в подставке. Вы что думаете, я позарился бы, на какую ни будь пластмассовую дребедень напоминающую по форме мусорный контейнер? Нет, конечно! У данного набора, была не просто подставка, а всем подставкам подставка! Он выпускался сразу в двух вариантах. В одном случае в качестве основы была использована женская фигурка, в другом мужская. Определить пол этих "личных секретарей" оказалось не так уж и сложно, потому как все их первичные половые признаки были на лицо и открыты миру на всеобщее обозрение без зазрения совести. Женская фигурка мне понравилась больше. Такие соблазнительные формы! Ну, прямо "обнаженная Маха"! Но я выбрал набор с подставкой в виде фигурки мужской, учитывая предполагаемые наклонности и симпатии адресата, для которого все эти подарки и предназначались.
   В разделе сувениров мое внимание привлекла пепельница, выполненная в форме унитаза. Конечно, немного пошло, но если товар кто-то производит, значит, кто-то его должен покупать. Не правда ли? К тому же данный экземпляр был смоделирован так тщательно, что хорошо просматривались даже детали ручки смывного бачка.
   В обувном отделе я долго искал пару обуви с носками, которые смотрели бы в одну сторону, но так и не нашел. Белые, пушистые тапочки "Пробуждение", с большими меховыми помпонами, мне понравились, но я их не стал покупать из-за названия. Я бы предпочел, что ни будь более практичное, например, что-то типа: "Спи спокойно", или на крайний случай "В дальний путь". "Пробуждение" - это уж слишком. Она и так мне покоя не дает, а если ещё пробудится...
   В отдел мягкой мебели я заходить не стал, а то ещё приглянется, ни дай бог, какой ни будь диван типа: "В одной позе с йогом" и тащи его тогда на себе до дома.
   Размышляя на тему: "Что больше всего на свете любят злючки?", я, наконец, вышел к отделу с бижутерией.
   Взглянув на часы, решил вернуться на грешную землю и, на конец то, заняться делом. Пора было вспомнить и о предстоящем свидании. Правда, тут, я оказался в затруднительном положении. Дело в том, что ваш покорный слуга совсем не разбирается в женских украшениях. Понимаю, что это конечно существенный недостаток для мужчины, но ничего не могу с собой поделать. Уж, каков есть!
   Однако ни смотря на недостаток опыта, я быстро сообразил, что отдел торгует стекляшками и бесценными, потому как цена им рубль в базарный день, колечками, цепочками и сережками. Достаточно было просто взглянуть на ценники. Неплохо было бы приобрести перстень с бриллиантом стоимостью в пятнадцать рублей. А? Не плохо то неплохо, только вот такие подарки я перестал дарить женщинам ещё в третьем классе. Помню, как мама меня от души благодарила за очередной знак сыновнего внимания, но потом забрасывала его куда подальше, а я все удивлялся, почему Сережкина или Петькина мамы ходят все обвешенные кольцами, перстнями и цепочками, а моя отказывается носить драгоценности купленные с таким трудом на сэкономленные от завтраков деньги.
  -- Не стоит повторять глупые ошибки своего детства! - посоветовал я молоденькой девочке продавщице. В ответ она странно посмотрела на меня и покрутила пальцем у виска. На этом мы с ней и расстались.
   Рядом с прилавком отдела бижутерии стоял небольшой столик, на котором были разложены и развешаны различные камушки и украшения с камнями.
  -- Это у Вас, сколько стоит? - усмехнулся я, строя глазки странного вида женщине стоящей по ту сторону, - Десять рублей? Или пятнадцать...?
  -- Не трогайте камни руками, - взвилась она, словно я наступил ей на ногу.
  -- А что с ними случится? - удивился я.
  -- Камни обладают энергетикой и могут притягивать вашу темную энергию и сохранять её. Никто не должен трогать камень руками кроме его хозяина. Камни улавливают любую энергию и аккумулируют ее, в том числе и космическую..., - понесло её в дебри мироздания.
   Она говорила так убежденно и возвышенно, что запутала меня окончательно. Из всего, что она сказала, я уяснил себе две вещи: первое, что это не обычные камни с улицы, а полудрагоценные, и второе, что ни при каких обстоятельствах до них нельзя дотрагиваться руками, ногами и другими мене любопытными частями тела. Если вы тоже встретите на своем жизненном пути эту женщину с её камнями, то ни дотрагивайтесь до них, ни руками, ни ногами, а то она может повести себя в отношении вас не адекватно.
  -- Вам для кого нужно подобрать камень? - спросила она, успокаиваясь.
  -- Для дамы сердца! - чистосердечно признался я.
  -- Для женщины? - задала она совсем уж глупый вопрос, что-то, соображая в уме.
  -- Я думаю..., наверняка...! - ответил я в смятении.
  -- Кто она по гороскопу? - совсем уж убила она меня своим вопросом. Вместо ответа я только беспомощно пожал плечами.
  -- Ну, когда она родилась, вы знаете?
  -- По моему..., в ноябре, - с сомнением покачал головой я, пытаясь вспомнить дату рождения Аленки.
  -- В начале или в конце месяца?
  -- В середине! - утвердительно ответил я, посчитав, что золотая середина всегда лучше не надежных краев, - Этакий, мощный центр! - совсем уж ни кстати добавил я, словно оценивая политические наклонности своей дамы сердца.
  -- Тогда она по гороскопу, скорее всего скорпион!
  -- Теперь мне становится понятно, когда родились некоторые другие известные мне личности! - сам себе под нос буркнул я, имея в виду Алю.
  -- Женщина скорпион обладает глубокой и таинственной красотой...., - продолжала просвещать меня странная владелица магических булыжников.
  -- Что Вы говорите?
  -- Она уверена, что является олицетворением подлинной женственности..., она очень часто может распознать своего партнер с первого взгляда..., ей нужен мужчина, обладающий высокими амбициями и смелостью. Отсюда и камни знака скорпиона: яшма-кровавик, змеевик, тигровый глаз....
  -- Вот это точно! - обрадовался я чудесному сходству перечисленных выше названий камней с наклонностями одной известной мне особы, - Точно в цель! Только вот что! Я вспомнил. Та дама, которой я собираюсь дарить подарок в этот раз, явно не скорпион.
  -- А кто же? Вы же сказали, что... в цель?
  -- Это я про другую даму!
  -- Нужно абсолютно точно знать дату рождения, что бы правильно подобрать для человека подходящий ему камень, - сурово отчитала она меня, - Люди, родившиеся в период с двадцать четвертого октября по двадцать второе ноября, рождены под знаком скорпиона. Вы должны сказать мне дату рождения человека тогда я подберу вам камень.
  -- А нельзя, что - либо там примерное подобрать. Что ни будь... такое... из общего употребления и побыстрее, а то у меня со временем проблемы. Цигель...цигель...
  -- Нельзя! - отрубила она, - Покупка камня это вам не одно и тоже что килограмм колбасы купить или пельмени в общественной столовой. Камни обладают священной силой... - по второму кругу завела она свою сказку про серого бычка.
  -- Тогда, я просто уверен, что позже!
  -- Что позже?
  -- В смысле после двадцать второго ноября она родилась.
  -- Точно? - с сомнением покачала она головой, - Вы лучше узнайте все как следует, а потом приходите ко мне.
  -- Нет! Я все узнал! Точно! Двадцать пятого там или двадцать шестого, - закатил я глаза в потолок, в надежде прочесть там необходимую мне дату.
  -- Если это так, тогда ваша женщина рождена под знаком стрельца. Женщины стрельцы бывают двух типов. Первый тип - женщина с характером мальчишки, другой тип - светская женщина....
  -- Вот, вот! Это - тоже, похоже! - радостно закивал головой я, с надеждой посматривая на часы.
  -- Такие женщины имеют независимый склад ума и лишены предрассудков....
  -- Пожалуйста, нельзя ли быстрее перейти к камням. Вот эти сережки на проволочках сколько стоят?
  -- Это не проволочки! - взвизгнула она, - Почти все украшения оправлены мельхиором. К тому же это - нефрит. Этот камень не подходит для человека рожденного под знаком стрельца. Он подошел бы для рыб или для девы...
  -- Вот классно! Дева это то, что надо! Дайте мне - для девы! - стал злиться я, чувствуя как отпущенное время, уплывает от меня прямо на глазах.
  -- Послушайте мужчина, не морочьте мне голову! Вы же только что сказали, что вам нужен стрелец!
  -- Зачем мне стрелец? Стрельцы грубые, пьяные... и к тому же - мужского пола. Мне лучше деву и симпатичную, - пошутил я, сгорая от нетерпения.
   Видимо шуток она совсем не понимала. Она разоралась на меня так, словно я оскорбил всю её родню до десятого колена включительно, и наотрез отказалась продавать в "мои грязные руки" свои сокровища. Ну что ты будешь делать! Нет! Есть ещё дурочки в русских селеньях! Оказывается моя Аля ни так уж и вредна, а в сравнении с этой...лахудрой, она вообще снегурочка!
   Пришлось бежать в ювелирный магазин. Когда я вихрем влетел туда, продавцы схватились за сердце, а охранник за пистолет. Немудрено! Представьте себе, врывается эдакая странная образина в темных очках, да ещё и с буро-зеленым синяком во всю щеку. Пришлось объяснять им, что сегодня я не грабитель, а самый что ни наесть почетный покупатель.
   Глаза разбегались от обилия золотых и серебряных украшений рядами уложенных под толстым стеклом на замшевых черных подушечках. На ум, почему то пришла идиотская фраза из собачьей теле рекламы: " Что Рексу съесть на десять рублей в день?". А действительно, что Андрюше купить, да так, чтобы это было дешево и сердито? Плохо когда выбор не богат, но ещё хуже, если он чрезмерен. Спрашивать есть ли у них в продаже свежий корм "Чаппи" я не стал. На шутки времени явно не хватало.
  -- Девушки! Выберите, пожалуйста, для себя, что ни будь сравнительно недорогое и грандиозное!
   Просьба была обращена к двум молоденьким, симпатичным и явно скучающим в ожидании потенциального покупателя продавщицам. Одна из них, светленькая, была по виду разбитной девицей с наглым блеском в глазах, другая темненькая, держалась скромнее и возвышеннее.
  -- А Вы что мужчина, нам решили один общий, групповой подарок сделать или все-таки одарите каждую в отдельности? - сбросив налет скуки, улыбнулась "светленькая", положив согнутую в локте правую руку себе на талию.
  -- Для вас - все что угодно! - распетушился я, - Вот только помогите мне подарок подобрать сестре на день рождения!
  -- Так уж и сестре? - подмигнула мне "светленькая", и многозначительно посмотрела на свою партнершу.
  -- Ну, сдаюсь, сдаюсь! Не сестре, а маме.
  -- Вы уж определитесь точно кому! Потому что маме - одно, а сестре лучше - совсем другое!
  -- Тогда подбираем подарок для сестры! - сдался я на милость хитрому победителю.
  -- Значит молоденькая? Вот всегда так! - с наигранной тоской в голосе вздохнула "светленькая", - Сначала обещают, говорят: "Помогите для сестры колечко подобрать! Как только подарю, сразу вернусь за вами!" А потом когда до дела доходит так сразу в кусты. Вы что хотите: кольцо, перстень, цепочку, браслет, сережки или может диадему?
  -- Я не знаю! - смутился я, - Может быть сережки или диадему, уж очень слово красивое! Что ни будь на ваш вкус.
  -- Золото или серебро? - снова терзала она меня.
  -- Конечно золото! Оно же лучше!
  -- Это не факт. Это кому как нравится. Кому что больше подходит. На какую цену вы рассчитываете?
  -- А вы в долларах не принимаете? - стал пересчитывать я свой изрядно, словно после встречи с международным валютным фондом, поредевший рублевый актив.
  -- Мы, лично, принимаем! Правда, Вика? А вот касса - нет!
  -- Тогда из расчета рублей шестисот, - вздохнул я, - Можно будет, что ни будь стоящее подобрать?
  -- Если подбирать сережки - то конечно, а вот с диадемами сложнее.
  -- Уговорили! - наигранно тяжело вздохнул я, - Только если можно, пожалуйста, быстрее.
  -- Вика, шевелись! Видишь, человек на свидание опаздывает.
  -- Да нет, - смутился я, - Просто мой бронепоезд отходит с запасного пути. График! Сами понимаете.
  -- А вы наверно командир бронепоезда? - приняла мою шутку мечтательная Вика, доставая из витрины подставку с золотыми сережками.
  -- Нет, я кочегар атомного реактора. Люблю, знаете ли, излучать атомы!
  -- Оно и видно, - улыбнулась светленькая продавщица, - Вот смотрите, очень симпатичные сережки, пятьсот девяносто два рубля, и эти вот тоже ни чего, - прикидывала она украшения на себя.
  -- Вика, а вы чтобы для себя выбрали? - спросил я её скромную напарницу.
  -- Я бы...? - задумалась она, - Я бы выбрала вот эти, маленькие, с нефритовыми и фианитовыми вставочками.
  -- Да ладно, - прыснула светленькая, - Дешевка! Вот смотрите, какие симпатичные сережки с жемчугом и всего шестьсот пятьдесят рублей.
  -- Не знаю, а мне вот эти очень нравятся, - робко сопротивлялась Вика, - Уж очень они теплые и миленькие....
   "Миленькие" мне тоже понравились. Было в них, что-то оригинальное и вместе с тем чарующе спокойное. "Интересная девочка", - подумалось мне, - "Если вдруг с Аленкой у меня ничего не выйдет...! Да нет бред!" - прогнал я прочь нежданную мысль, запуская двигатель "волвенки". "Вперед и только вперед! Время еще есть! Успею!" - успокаивал я себя, ныряя из одного ряда в другой на время совсем позабыв о своем негативном отношении к наглым водителям.
   Машин как назло на дороге было много. Час пик он и в провинциальных городах час пик! На очередном светофоре, который, я клянусь, успел проскочить на желтый сигнал, меня тормознул довольный гаишник.
  -- Капитан трын-тын, - не расслышал я фамилии, - будьте добры документы.
  -- Товарищ капитан извините, очень спешу! Я ведь на желтый проехал! - доставая бумажник, безнадежно оправдывался я: "Ах, черт как ни кстати! Ладно, в крайнем случае, откуплюсь", - Вот, пожалуйста, права....
  -- Попрошу документы на машину, - спокойно и без суеты знакомился он с моими правами.
   Я перерыл весь бумажник, но ни свидетельства о регистрации транспортного средства ни даже талона тех осмотра там не обнаружил.
  -- Ёлки палки! Это она! Аля со своими визитными карточками! Вот..., - не нормативную лексику я здесь приводить не буду.
  -- Что ж, - совсем не злобно улыбнулся капитан, - Дайте мне ключ от замка зажигания и пройдите, пожалуйста, в мою машину.
  -- Да поймите капитан, есть у меня документы! Просто жена..., тьфу черт, сестра выложила случайно их из моего портмоне на стол, а я не заметил и поехал без документов, - семенил я вслед за ним к его машине.
  -- Вот видите, вы все-таки без документов, сами признаете это. Вы не волнуйтесь, разберемся.
  -- Давайте я штраф заплачу, и разойдемся с миром.
  -- Обязательно заплатите, куда же вы денетесь, - прямо сама любезность, да и только, - Отгоним ваше транспортное средство на штрафную стоянку. Вы спокойной пойдете, заплатите штраф, спокойно принесете документы на машину и потом без всяких проблем, спокойно её заберете!
  -- Да пойми ты капитан, меня девушка ждет! Свидание у меня, очень важное! Она же уйдет и все...
  -- Во первых, те у кого намечены важные свидания должны ездить по городу на технически исправных транспортных средствах и с правильно оформленными документами, а во вторых "Если к другому уходит невеста, то не известно кому повезло.", - чуть ли не пропел он, - Правда Иващенко?
  -- Так точно товарищ капитан, - расплылся в радостной улыбке сидевший за рулем милицейского жигуленка сержант, - Садись, нарушитель, будем составлять протокол, - указал он рукой на свободное переднее сиденье.
   Зазвонил мобильный телефон, и я по привычке сунул руку в карман, забыв о том, что мой аппарат уже почти неделю покоится в отключенном состоянии.
   Капитан настороженно посмотрел на меня, словно ожидая, увидеть кольт сорок пятого калибра или на худой конец пистолет "Макарова". Жаль, что у меня не было с собой пистолета. Я бы ему показал, кому из нас повезло. Даже пилки для ногтей и той у меня не оказалось. А что? В этот момент я бы без зазрения совести перепилил бы его фуражку на две части, так я был зол.
  -- Алё! - достал капитан свой мобильник,-... Нет Дусик!... Нет!... Сейчас не могу. У нас усиление!... Где стою? На углу улицы Ленина и проспекта имени академика Сахарова. Ну, Дусик! Конечно, не смогу. Езжай сама. Все, мне некогда!... Извини! Да, целую...
  -- Капитан, ну отпусти хотя бы без машины. Девушка ждет.... Человек ты или кто? - стал бить я на чувства, которые у него отсутствовали напрочь.
  -- Кто! Товарищ сержант, оформляйте протокол. Езда без документов и проезд на запрещающий сигнал светофора, - ответил он и направился тормозить очередного страдальца.
  -- Какой запрещающий сигнал? Капитан! - возмутился я, - Я на голубой...! Тьфу! То есть, на желтый... проехал.... Дальтоник! - но он не обратил на меня никакого внимания.
  -- Да! И заодно проверьте по сводке, не значится ли в угоне красная "Volvo", с московскими номерными знаками.
  -- Сейчас составим протокольчик по всей форме! Зверь! - доверительно сообщил мне сержант, кивая головой в сторону капитана. - Видишь, сам стоит!
  -- Сержант! Войдите хоть вы в мое положение! - достал я бумажник с готовностью заплатить любую цену за свою свободу, - Давайте договоримся полюбовно! Это же не справедливо! Это просто жестокая случайность! Меня же там женщина ждет! - шелестел я сто долларовой купюрой.
   У сержанта аж слюни изо рта потекли. Он оторвал руки от протокола и сложил их на груди, точно как крыса из мультфильма под действием запаха сыра. Но тут перед его глазами снова замелькала фигура злосчастного капитана.
  -- Не положено! - чуть не задохнулся он от произнесенного сами собой же приговора. Мне показалось, что он сам был до глубины души удивлен своим ответом. Затем, немного помолчав, добавил, не глядя на меня, - С этим, ничего не выйдет. Субординация, сам понимаешь, а он - недоделанный.
   Оформление протокола прошло гладко, в спокойной, дружественной обстановке и при обоюдном упоминании в нелицеприятных тонах матери недоделанного капитана. Вот только кто бы знал, что у меня на душе творилось! Но это никого не волновало. Раздосадованный я вылез из милицейского катафалка так жестоко погубившего мои надежды. Воздух, прогревшийся за день, но все равно осенний, тягучий, влажный и полный разнообразных запахов взбодрил и остудил голову.
   Я попытался остановить такси или любую попутную машину. Судьба "волвенки" для меня отошла на второй план. В конце концов, они сами остановили меня, пусть теперь сами и разбираются с машиной!
   Может мне все-таки удастся перехватить Аленку? Часы упрямо говорили о том, что я опаздываю уже на двадцать минут, если учесть предстоящий путь до школьного двора, следует прибавить к этому времени ещё минут десять и того пол часа. Жаль, что я не умею мгновенно перемещаться в пространстве или во времени, а то я бы прыгнул лет на десять назад....
   Машины упрямо проезжали мимо. Ехали медленно, но мимо! Все понятно, каждый водитель стремился поскорее убраться с этого проклятого места. Кому охота искать на свою голову приключений, да ещё в компании с этим капитаном-педантом. "Нет! Он не педант! Он ... нехороший человек!" - выругался я про себя. В это время "нехороший человек" остановил свою новую жертву, грязный, серый и какой то весь измятый жигуленок. На кузове автомобиля не было заметных вмятин, просто, толи за счет того, что бамперы были так подвешены, толи просто время брало свое и безжалостно деформировало кузов, но создавалась впечатление, будто машину кто-то намерено помял и извалял в грязи. Она очень походила на бедолагу алкоголика приходящего в себя после недельного запоя. Я придвинулся ближе в надежде, что "мятого" водителя вскоре отпустят и мне удастся доехать с ним хотя бы до ближайшей стоянки такси.
  -- Предъявите ваши документы, - услышал я настойчивое требование капитана, обращенное к водителю "мятой" машины.
  -- Ыхх! - что-то пробурчал тот в ответ.
  -- Водитель, вы что пьяны?
  -- Ага! - радостно хрюкнул тот.
   Я внимательнее присмотрелся к товарищу по несчастью и понял, что он действительно пьян. Причем достаточно основательно! "Кучеряво-Лысый", - назвал я водителя про себя, так как лоб его светился ощутимой проплешиной, по бокам которой завивались, точно у барашка, давно не мытые и сальные кудряшки волос. "Кучеряво-Лысый" сидел за рулем, уставив взор в одну точку, и озарял мир довольной и пьяной ухмылкой. Создавалось впечатление, что жизнь казалась ему сплошным детским утренником, замечательным и праздничным.
  -- Черт возьми! Так он лыка не вяжет, - удивился я, - Вот кого нужно вылавливать и истреблять как класс, а вы хватаете ни в чем не повинных людей, - предъявил я свои претензии "нехорошему" капитану.
  -- Сержант! - подозвал он своего коллегу, бросив на меня короткий взгляд и отвернувшись в сторону, - Сержант, тащи его из машины.
   Однако выполнить приказ оказалось гораздо сложнее, чем его отдать. Нет, мужик не сопротивлялся, просто он был гораздо массивнее сержанта, да и щедрая доза алкоголя давала о себе знать, в общем, мужик был - абсолютно ни какой.
  -- Как же ты ехал, голубь мой? - пыхтел сержант, поддерживая под руки "Кучеряво-Лысого", - Куда его?
  -- Сажай пока в нашу машину, там разберемся, - скомандовал капитан.
  -- А ну пошел! - треснул сержант по загривку попытавшегося упереться пьяного и потащил его к милицейскому жигуленку.
   Тот перестал сопротивляться, но от этого сержанту не стало легче, потому что ноги "Кучеряво-Лысого" заплетались и шли совсем не в том направлении, куда следовало. Казалось, что его ноги шагали сами по себе, причем одна шла вправо и вперед, а вторая стремилась назад и влево.
   Наконец сержанту удалось дотащить этот подарок судьбы до автомобиля, но тут возникли новые непредвиденные сложности:
  -- Товарищ капитан, а он это... - весело заржал сержант, - Налил!
  -- Куда налил? - удивился капитан
  -- В штаны налил, товарищ капитан!
  -- Черт! - выругался "нехороший капитан" наблюдая, как темное пятно быстро расползалось по брюкам клиента.
  -- Я в машину его сажать не буду! Как хотите! Он мне сейчас все сиденье измажет, - озорно косясь по сторонам, возмущался сержант.
  -- Брось тогда его где ни будь рядом! Посади на бордюр, пусть сохнет, - скомандовал капитан.
  -- Давайте вызовем патрульную машину, пусть сами разбираются с этим "писанником", - посоветовал сержант, - Сейчас я вызову их по рации..., - усаживая "Кучеряво-Лысого", на бордюр суетился он.
   Пока сержант пытался связаться по рации с патрульной машиной, пьяный водитель решил отдохнуть немного от суеты мирской, он упал на спину и запел - " А я лягу, прилягу, в ширку руки раскинув...".
   Этот эпизод увлек не только меня, но и более привычного к подобным ситуациям капитана. Никто из нас ни обратил внимания на подъехавшую сзади зеленую десятку. Я заметил её только после того, как из машины, словно лебедь, выплыла молодая, симпатичная, одетая в элегантный серый костюм английского покроя, дама.
  -- Привет обманщик! - неожиданно для меня обняла она сзади капитана за плечи.
   Её улыбка показалась мне очень знакомой. Где я мог видеть этот точеный, красивый профиль. Уложенный на одну сторону пук каштановых волос придавал ей вид настоящей леди. "Уж кого, кого, а "ледей", или как там правильно будет сказать? Леди - среди моих местных знакомых были, в сущности, большой редкостью", - стал припоминать я откуда мне все-таки знаком этот голос.
  -- Обманщик! - поцеловала она капитана в щеку, - Кто обещал поехать со мной сегодня в сауну?
  -- Дусик, я же тебе сказал, что сегодня не смогу вырваться. Извини дорогая! - попытался высвободиться он из её объятий, всем своим видом давая ей понять, что при исполнении, да ещё и в присутствии посторонних людей такие разговоры не уместны.
  -- Утенок! - наконец то заметила она мою скромную персону, и я тут же узнал её.
  -- Дашка! Усминская! - так певуче и расплывчато произносить мое прозвище могла только она, - Ну ты даешь! - развел я руки в сторону, - Прямо Маргарет Тетчер!
   Она бросила своего противного капитана и кинулась обнимать меня.
  -- Какому чуду мы обязаны тем, что можем лицезреть такую великую персону, - похлопывала она меня по плечу, - О! Смотри, смотри Утенок! Ревнует! - разразившись задорным смехом, кивнула она в сторону своего капитана.
   Дашка была в своем репертуаре. Сколько себя помню, она всегда отличалась бурным и задорным нравом. Все всегда делала легко и просто со смешком и юмором. За прошедшее с момента последней нашей встречи время она стала настоящей женщиной и очень здорово похорошела. "Странно, почему я в неё не влюбился в юности?",- невольно подумалось мне, глядя на эти озорные ямочки, на щеках. "Наверное, потому, что в силу её озорного мальчишеского характера мы, её и за девчонку то никогда не считали. Она всегда была для нас крепким, своим парнем".
  -- Дашка! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! - чистосердечно признался я.
  -- Вот кто поедет со мной в сауну! Поедешь "Утенок"? Пусть этот служака, выслуживает свои звания и ордена! - изображая суровость, она грозно сдвинула брови и погрозила " нехорошему капитану".
  -- Не могу, - вздохнул я горестно.
  -- Почему? - удивилась Дашка.
  -- Арестован доблестными служителями закона за несанкционированный проезд на запрещающий сигнал светофора. А ещё, моя вина усугубляется отсутствием документов на машину, которые я случайно забыл дома.
  -- Кто посмел арестовать моего лучшего школьного товарища? - комично жестикулируя, удивилась Дашка, - Этот что ли! Ну, признавайтесь господин капитан, это ваших рук дело?
  -- Даша, - попробовал приструнить её смущенный милицейский чин.
  -- Что Даша? Как в сауну ехать, так ты пас, а вот друзей своей жены ловить - это у нас в порядке вещей. Придется лишить его сладкого, - последние слова были обращены уже ко мне, - Ничего "Утенок", не расстраивайся. Я как вышестоящий начальник отменяю твой арест.
  -- Хорошо бы, - согласился я с такой постановкой вопроса, - Только вот вступит ли в силу ваш справедливый царственный указ...? - с сомнением покачал я головой, учитывая своеобразные особенности этого железного педанта в милицейских погонах.
  -- Что за пессимизм! "Утенок"! Это на тебя не похоже! Отбросить все сомнения! Он только с виду такой грозный! - кивнула Дашка в сторону капитана, - Он может не выполнить приказ своего генерала, но приказы жены исполнять обязан!
  -- Да уж, - ни то, соглашаясь, ни то, выражая полностью противоположное чувство, вздохнул капитан и, покрутив в руке жезл, стал примериваться к приближающемуся грузовику.
  -- Сейчас решим - подмигнула мне Дашка.
   Она взяла грозного служаку под локоть и отвела в сторону. Они долго разговаривали по душам, причем по их довольному внешнему виду я заключил, что они, по меньшей мере, рассказывают друг другу новые анекдоты. Я уже перестал спешить и суетится потому, как осознал всю безнадежность опоздания и глубину своего падения.
  -- Держи! - подала мне Дашка через некоторое время права и ключи от машины, - За это, я беру тебя в плен на весь сегодняшний вечер. Сейчас мы с тобой едем в сауну. Потом массаж. Ну а потом милости просим к нам в гости. На всю ночь! - прибавила она, смеясь, - Ну как тебе программа?
  -- Да ничего, - неуверенно замотал я головой совершенно сбитый с толку её напором.
  -- Да ладно, не переживай - веселилась она, - Я же шучу. Тем более в сауну мы с тобой уже опоздали. Можно, правда, на более позднее время попробовать попасть.... Ты любишь сауну? Утенок! Очнись! Ну что же ты такой кислый, - теребила она меня - Я знаю такую чудесную баньку! С бассейном! Потом к нам домой рванем. Или ты сегодня занят? Скажи, не таи камень за пазухой от своих лучших друзей!
  -- Да собственно уже нет, - печально вздохнул я, изобразив на своем лице гримасу одинокого страдальца, которого, по меньшей мере, несколько суток подряд, волокли на эшафот. Уж не знаю, что у меня там получилось, но Дашка при виде моей постной физиономии развеселилась ещё больше:
  -- Покажи свои зубы. Сделай вот так. Чиз.... Ну сделай Утенок. Чиз..., - продемонстрировала она мне улыбку из рекламного проспекта, которому позавидовали бы все вместе взятые производители зубной пасты в мире.
  -- Ну, ... Чиз..., - непроизвольно сжимая губы, нехотя выдал я, - А что?
  -- Ну-ка, ну-ка, ещё раз!
  -- Чиз....
  -- Что, теперь она над вами издевается? Владимир! - представился незаметно подошедший к нам капитан.
  -- Андрей, - немного раздосадовано ответил я рукопожатием.
  -- Это наш Утенок! Я тебе про него рассказывала! - похлопала меня по плечу Дашка, - Я вот хочу убедиться, что у Утенка все зубы на месте. А то у него такой вид, будто ему враги-стоматологи ампутировали челюсть.
  -- Извини друг, что так получилось, но сам понимаешь - служба. Без документов ездить нельзя.
  -- В следующий раз буду возить с собой несколько ксерокопий! - пошутил я - На всякий случай!
  -- Ксерокопии нельзя, - абсолютно серьезно наставил меня на путь истинный капитан.
  -- Вот приглашаю Утенка к нам в гости, - пояснила ему Дашка диспозицию, - Ты ещё долго сегодня собираешься портить жизнь честным гражданам?
  -- Не знаю, - с сомнением покачал он головой, - Усиление, сама понимаешь! Мне ещё вечером на разбор полетов... - развел он руками.
  -- Мог бы и сбежать. Зануда! - притворно рассердилась на него Дашка, - Улыбнись! Утенок! Мы же с тобой друзья! Ненавижу когда мои друзья такие кислые! - снова обратила она свой взор на меня, - Ну в чем проблемы? Ты только скажи! И мы тебе их тут же разрешим. Правда, мой капитан?
  -- Так точно!
  -- Да нет проблем, - застеснялся я излишнего внимания к своей скромной персоне, - Вот машину только на стоянку надо поставить..., а то ещё раз арестуют..., - мямлил я.
  -- И всего то? - удивилась Дашка - Иди за мной! Эту проблему мы решим без проблем! Пока мой генерал! - Помахала она на прощание рукой капитану.
  -- Пьяными за руль не садитесь..., - дал он ценную рекомендацию нам в след.
  -- У меня же три гаража- понизив голос, пояснила Дашка, - Один как раз в гаражном кооперативе, что рядом с вашими домами. Правда мой благоверный про него не знает. Да и ни к чему ему всё знать, а то скоро состарится.
  -- Сейчас сам понимаешь, деньги это мусор. Вот и вкладываю потихоньку в недвижимость. Я этот гараж случайно купила, через Берендея. Берендей позвонил и спрашивает: "Никому там из твоих знакомых гараж по дешевке не нужен, сосед продает".
  -- Я говорю: "Как не нужен? Нужен!" Взяла, и купила сама! Авось на что и сгодится. Там гаражи большие, нестандартные. Вот видишь, и пригодился мой гараж! Поехали? К тому же у меня дополнительный повод теперь появился. Я надеюсь, ты не забыл какой сегодня день?
  -- Как, же! Пятница, только с утра в справочную звонил...
  -- Да! - критически оглядела она меня, - Утенок, признайся честно, они тебя ничем тяжелым по голове не били, - указала она кивком головы на продолжавшего свои издевательства над несчастными автолюбителями мужа, - Я тебя не о дне недели спрашиваю! Ты помнишь, какой сегодня праздник?
  -- В принципе да! Постой, постой, неужели сегодня день рождения нашего очередного вождя, или нет - юбилей передачи "Ералаш"! Точно? - перебирал я в памяти знакомые праздничные даты. Вроде бы до нового года ещё далеко, да и на восьмое марта не похоже.
  -- Эх, мужики, мужики! Вечно вы все забываете! Ну ладно пусть это станет для тебя сюрпризом! Мне все равно нужно было переговорить с Берендеем насчет ремонта, а теперь еще и появился повод отвезти ему одну вещицу! - сказала она туманно.
  -- Ты думаешь, это стоит сделать? - находился в состоянии смятения я.
  -- Поехали! - скомандовала она в ответ, - Только на минутку заскочим к нам домой. Тут недалеко. Возьму ключи от твоего гаража, и заодно поможешь мне один тяжелый предмет отвезти по назначению.
   Отказать Дашке я не мог. Да и не успел просто, она словно птичка впорхнула в салон своей десятки и резво развернула автомобиль прямо под носом у своего благоверного, внося смятение в стройные ряды послушных автолюбителей. Я задумался, над тем, стоит ли и мне так же лихо нарушать правила дорожного движения, но Дашка длинным сигналом заставила меня поторопится. Улучшив момент, когда во встречном потоке автомобилей образовалась небольшая пауза, я повторил её маневр и, не оглядываясь назад, направил "волвенку" в след автомобилю своей спасительницы.
   Дашка жила в новом четырнадцати этажном доме рядом с центральной площадью. Дальше прихожей я в квартиру не проходил, но даже по её интерьеру сумел сделать вывод о том, что обитатели этого дома жить умеют и любят, а вот дисциплина у них хромает. Создавалось такое впечатление, что в квартире регулярно проходят смотры строя и песни районного отделения ГИБДД. По крайней мере, милицейская фуражка валялась прямо в центре комнаты, на полу, а вековой слой пыли покрывал зеркало шикарной итальянской прихожей.
  -- Не обращай внимания, - прочла мои мысли Дашка, загоняя ногой фуражку в угол, словно заправский футболист, - Мне порядок наводить некогда, сам понимаешь, забот выше крыши, а благоверный только командовать умеет. К нам ходит одна женщина, убираться по дому, вот только сейчас она болеет, а человека с улицы не возьмешь. Правда, же? Сейчас такой народ пошел, просто ужас! Бери вот этот ящик и тащи его в низ. Я сейчас!
   Ящик оказался тяжелым и не рассчитанным на транспортировку силами одного программиста. К тому же его продолговатая форма не способствовала успеху данного процесса. По дороге от лифта до машины, я ронял его два раза, но не сильно. Оба раза в последний момент мне удавалось подставить под него ногу. В результате, к концу пути я возблагодарил судьбу за то, что она смилостивилась надо мной и оставила мои ноги при мне, пусть и в несколько поврежденном состоянии.
  -- А что тут написано, - поинтересовался я у Дашки, когда она, наконец, осчастливила мир своим появлением. - Это что по-испански или по-португальски? - силился я понять незнакомый текст, сгорая от любопытства.
  -- Это секрет! Поехали!
  -- Поехали! Только давай на секундочку у школы остановимся, - попросил я, - А то мне завучу одну вещь передать нужно.
  -- Как скажешь! - улыбнулась Дашка, усаживаясь за руль своей "десятки". - Сейчас, Утенок, я докажу тебе, что наши машины не уступают шведским! Догоняй!
   Да! Догонишь такую. Не знаю, уступают ли наши машины шведским? Не мне судить. Но вот то, что наши женщины никому не уступят - это уж точно.
  
   Мечты и надежды, это конечно хорошо. Если только они не беспочвенны. Как я ни надеялся, каких невероятных планов я не строил, упрямая действительность разметала их осенней листвой по школьному двору. В общем, Аленку в школе я уже не застал. Да и немудрено.
  -- Ну, как там поживает завуч? - хитро сощурилась ожидавшая меня сидя, на капоте моей "волвенки" Дашка.
  -- Ты не простудишься? - обратил я внимание на её достаточно легкий для этого времени года наряд.
  -- А я даже зимой редко верхнюю одежду одеваю, - закинула ногу на ногу она, - Да и зачем? Я все время на машине. Отвыкли мы от природы! Совсем потеряли с ней связь. А иногда так хочется просто подышать воздухом, почитать стихи. Жаль, некогда! Дела! Бизнес!
  -- Ага, с твоим капитаном почитаешь стихи! - "А все-таки, она чертовски сексуальна!" - пришла мне при этом в голову интересная мысль.
  -- А что, ты думаешь, мы не подходим друг другу? Впрочем, да, мы абсолютно разные люди! Но может быть это и к лучшему...? Не зря же говорят, что противоположности сходятся? А мы? Мы просто стараемся не мешать друг другу. Впрочем, что это я, все о себе да о себе.... Ты мне расскажи как твои дела? Как живешь? А то мы с тобой совсем связь потеряли.
  -- Живу с переменным успехом! - вздохнул я и уселся в салон машины со стороны сиденья пассажира.
   Да и что я мог рассказать ей ещё. Мы ведь - просто друзья детства. А детство, осталось далеко в прошлом. Видимо поняв это не хуже меня, Дашка вдохнула осенний воздух полной грудью и снова стала самой собой:
  -- Что ж, поехали к ней домой...
  -- К кому? - удивился я.
  -- К твоему завучу! К кому же ещё? - засмеялась она. - Вот только машинами давай махнемся.... Хотя бы на время...
  
   Берендея на рабочем месте не оказалось. Вот лодырь. Что за люди! По моему скромному разумению, уж если ты занялся своим бизнесом, так сиди в нем по уши, и дни и ночи напролет, и не ходи, не шпионь за своей женой. Или за женами? Это уж кому как повезет.
   Пришлось перегружать ящик из багажника своей машины, в багажник Дашкиной. Тут уж я не усмотрел, каюсь, и уронил этот загадочный предмет основательно. Так, что внутри него, что-то холодно и возмущенно звякнуло. Этот звук напомнил мне мои пионерские годы и сбор металлолома. Однако Дашка, быстро перечеркнула эти воспоминания о счастливом детском подвиге под руководством скромной девочки - пионервожатой Вали и в довольно экспансивной форме выразила свое несогласие с таким вопиющим поступком. Я не обиделся. Потому, что на нее в принципе нельзя обижаться, это же Дашка! К тому же я сам был не прав, взялся за дело, так выполни его эффективно и эффектно, перегрузи, этот чертов, ящик аккуратно, ну а уж если ронять, так ронять более элегантно и красиво, а то взял его как куколку, а ноги то, как у клоуна.
  -- Стой! - встрепенулся я, - У меня же в машине полно разнообразных вещей! Полно подарков для одной вредной женщины.
  -- Что это за вредная женщина? Признавайся! Уж не я ли? А впрочем, если это подарки, то на некоторое время я согласна стать вредной! Грузи в мою машину.
  -- Ты у нас вредной просто не можешь быть! По определению!
  -- Жаль! Да ладно, я же шучу! Грузи свои подарки! Обязуюсь доставить тебя вместе с ними к любой вредной женщине на свете, на которую ты мне укажешь.
   Мы загнали "волвенку" в Дашкин гараж и уже на её "десятке" продолжили свое путешествие. А гаражи у них действительно классные. Метра четыре с половиной, а то все пять, на восемь в периметре, да и высокие достаточно. Газель, я думаю, в ворота запросто пройдет, даже с тентом. По сравнению с московскими гаражными трущобами - это просто рай!
  
  
  -- Аккуратно! Аккуратно, на меня не урони, - вела, словно поводырь слепого музыканта с шарманкой, меня на буксире Дашка по сумеречной лестнице знакомого подъезда. Нам недоставало только обезьянки, - Ну вот и пришли. Тихо! Тихо опускай. Вот! Фу! - облегченно вздохнула она, точно сама надрывалась в жестокой схватке с этим фанерным монстром - Так! Где у них тут звонок?
  -- Гарантирую тебе, что мы зря тащили этот предмет на такую заоблачную высоту, - заскулил я, - Или никого дома не окажется...
  -- Как так не окажется, когда у них свет горит.
  -- Или просто не откроют...
   Я хотел сказать слово "дверь", но не успел. В этот самый миг она открылась и в проеме показалась хорошо освещенная изнутри, мощная фигура Берендея.
  -- Привет Алеша! - слышно было, как поцеловала его Дашка в щеку, - Что у тебя с глазом?
   Только теперь я заметил, что правый глаз Берендея был прикрыт круглой пиратской блямбой, резинка от которой пересекала лоб тонкой, черной лентой. Ну, прямо вылитый Айсман из фильма про Штирлица.
  -- Привет! Это я маскируюсь, - шепотом пояснил Берендей и, приподняв повязку, показал вполне нормальный, здоровый глаз.
  -- А это кто с тобой? Ба! Да это же Утенок. Надо же! На ловца и зверь бежит! - повысил голос он.
   "Ну, всё! Влип очкарик!" - подсознательно подумал я, не зная как реагировать на его последние слова. Толи мне убежать сразу, толи лезть целоваться и выражать восторг ласкового и нежного зверя.
  -- А где шум и праздник? Где твоя хозяйка? Где гости? - по свойски оглядывая помещение небольшой, просто обставленной двухкомнатной квартиры, возмутилась Дашка, - Анютка, ну-ка иди скорее к тете Даше! Тетя Даша тебе что-то принесла! - присела она, обнимая маленькую девочку, дочь Берендея и Аленки.
  -- Праздник ещё не начался, но теперь я точно уверен, что он состоится, - развел руки Берендей, - А гости частично на кухне сидят, частично в прихожей обнимают маленьких и симпатичных девочек. Проходи Утенок, не стесняйся, - подтолкнул он меня внутрь помещения.
  -- Да! Да! Утенок! Давай сюда наш подарок - кивнула мне Дашка, - С днем рождения тебя Алеша.
   А ведь, правда! Как это я забыл, про день рождения своего, когда-то лучшего, друга!? Именно в этот день мы собирались большой ватагой в маленькой квартирке Перваковых и тетя Наташа, мать Берендея угощала нас своим фирменным блюдом: сочными и удивительно вкусными, запеченными антоновскими яблоками, этими вестниками и хранителями извечной русской осени.
  -- А что здесь? - удивился Берендей.
  -- А ты отгадай! - засмеялась Дашка, - Пусть голову себе поломает! Верно, Анютка?
  -- Да...
  -- Правда, что здесь? Я сдаюсь!
  -- Какой то хитрый гидравлический пресс, лучший помощник авто мастеру. Это Владимир выбирал. Я в этом деле не сильна. Я ему поручение поручила, он исполнил.
  -- Это мне!? Вот спасибо - расчувствовался Берендей, тщетно пытаясь руками открыть ящик, чтобы, поскорее добраться до своего пресса, от которого, как я думаю, остались только рожки да ножки, после того как некоторые товарищи его несколько раз приложили к земле - матушке.
  -- Раздевайся, Утенок, - прервал он свое бесполезное занятие, - Вы, где встретились? Ты читал записку, которую мы тебе оставили? - последний вопрос был обращен только ко мне.
  -- Нет! - удивился я, - А где вы мне её оставили?
  -- У тебя дома!
  -- Нет, не читал! Я в принципе случайно сюда попал. Благодаря ей, - я кивнул в сторону Дашки, - Спасительница моя. Вырвала из цепких рук ГИБДД.
  -- То-то же! Теперь ты, как порядочный человек, за все услуги которые я тебе оказала, обязан либо женится на мне, либо помнить меня до конца дней твоих и отмечать три раза в год мой день рождения, - веселилась Дашка.
  -- Ну, первое вряд ли возможно, - водружая на вешалку мою куртку, дохнул на меня перегаром Берендей. Интересно, почему это он так решил? Нет, друг мой, для людей привыкших к виртуальной реальности нет ничего невозможного! Кстати, сам, мог бы, и побриться ради такого праздника.
  -- А вот второе - он как порядочный человек просто обязан сделать! - продолжал смеяться надо мной Берендей, прерывая ход моих мыслей.
  -- Кстати, Утенок, отгадай с первого раза, что за гость сидит у нас на кухне? - таинственно улыбнулся он.
  -- Не знаю, - откровенно признался я. Я вообще чувствовал себя не много неуютно, - Что я - Ванда что ли!?
  -- А ты попробуй угадать! Это известный человек, - не унимался Берендей, - Ты его хорошо знаешь. Напряги свое серое вещество, продемонстрируй нам свои феноменальные способности!
  -- Наверное, ваша мама?
  -- Нет, - отметил я некоторую жесткость в ответе Берендея.
  -- Известный?... Человек?... Мм! - мычал я, плохо соображая, кто бы это мог быть, - О! Точно! Наверняка это - космонавт Георгий Гречко! Что угадал? То-то! Знай наших!
  -- Ну что, Анечка угадал дядя Утенок? - подыграла Берендею Дашка
  -- А вот и нет, а вот и нет! - радостно захлопала девочка в ладоши, - Не угадал! Там у нас не дядя сидит, там у нас тетя Аля сидит! Она мне зайца подарила! Белого!
  -- Все сдаюсь! - поднял я вверх руки, сам, удивляясь своей догадливости. Надо же она и сюда как-то просочилась, - Рассказывайте, что у вас там за тетя на кухне живет.
  -- Позволь тебя Дарья познакомить с женой вот этого индивидуума, - кивнул в мою сторону Берендей, взял Дашку за руку и повел на кухню.
   Вот это - уже весело.
  -- Любопытно! Я сгораю от не терпения!
   "Действительно любопытно! Я тоже сгораю" - подумалось мне
  -- Мы с Анечкой пришли сегодня домой пораньше, - на ходу рассказывал Берендей, - Мамы нет. Вернее... мама позвонила и сказала, что задержится в школе на родительском собрании. Смотрю - я совсем один. Выпил одну рюмку. Выпил вторую. Скучно братцы! Ну, скучно же! И тут я вспомнил про этого злодея. Встретил я его тут недавно в кафе. Дай, думаю, позову в гости старого друга. Приходим мы с Анюткой к этому злодею домой, звоним! Открывает дверь очаровательная девушка. Вот! Знакомьтесь, пожалуйста. Это Даша Усминская! Наша старая боевая, школьная подруга, а это - Аля! Жена Утен.... Извините! Жена нашего самого знаменитого, самого любимого - Андрея Уткина.
   Да, да за столом, смущенная и красная как рак сидела "очаровательница" Аля. Вот так номер. Появление инопланетянки не вызвало бы у меня такого удивления и шока которые вызвало появление за кухонным столом в квартире Перваковых да еще в роли моей жены этой коварной особы. Хотя с другой стороны я вдруг почувствовал, какое то не объяснимое облегчение. Уж и не знаю, с чем это связано? Может, я просто привык за последнее время к этой "очаровательной" злючке, а может - считал её своим человеком в логове врага?
  -- Слушай дальше! - дергал Дашку за рукав пиджака Берендей, - Я представился и говорю: "А подать сюда моего старого школьного друга Андрея Утенка!". А она мне отвечает, скажи Аль: "А я вас знаю! Мне Андрей про вас рассказывал!" Прямо так и сказала. Видишь, какой я известный человек! Даже в Москве меня знают! Ну, скажи Аль, так ведь было дело?
  -- Да! Так. - Смущенно пискнула Аля.
   Быстро же они спелись. Голубки!
  -- И тут меня осенило! Он же рассказывал мне про нее! Помнишь тогда в кафе, - это уже мне, - Я говорю: "А я вас тоже знаю! Ваш муж мне про вас тоже много рассказывал!"
   Интересно он случайно головой об свой ящик не ударился. Надо будет сводить его к психиатру, а заодно к невропатологу, отоларингологу и акушеру, на всякий случай.
  -- Ну, я беру быка за рога! И требую предъявить мне этого нехорошего мужа, который скрывал от нас самую симпатичную жену из всех жен.
   Пожалуй, посещения окулиста ему тоже не миновать! Сравнил тоже свою жену и мою. Вот черт! Берендей любого запутает. Какая она мне жена!
  -- А она отвечает: "Извините! Это не возможно! Я сама ужасно переживаю. Он вышел на пять минут и пропал!" - продолжал травить путаник Берендей, - Представляешь? Вышел - и пропал. Пришлось нам с Анюткой успокаивать и развлекать девушку! Вот притащили её к себе в гости. А этому злодею записку оставили. Кстати, а где он сам? Иди-ка Утенок сюда. Иди! Сейчас мы на правах твоих старых, верных друзей вынуждены будем наказать тебя за такое поведение. Признавайся, почему ты бросил свою жену в одиночестве? - наигранно агрессивно требовал ответа Берендей.
  -- Утенок не виноват! Его случайно задержал мой Володька, за нарушения правил дорожного движения, - заступилась за меня Дашка, - Мы с ним, только поэтому и встретились. Так, что вы Аля не ругайте его, пожалуйста.
  -- Как это не ругайте! - снова взял слово Берендей, - Мы его не только ругать будем, мы его ещё и бить будем! Рублем! Если он вразумительно не объяснит нам и, прежде всего своей жене, почему он заставил её волноваться и куда это он от нее сбежал. Слышишь, Утенок? Даём тебе пять минут срока, пока я буду открывать и смотреть свой чудо подарок, что бы ты мог выдумать правдоподобную историю своего таинственного исчезновения.... Уж очень мне не терпится его открыть! Идемте скорее смотреть пресс. Все за мной.
  -- Ура! Идем смотреть приз! - обрадовалась маленькая Анютка и выскочила из кухни в след, за отцом.
   "Держись", - подмигнула мне Дашка и, вышла из кухни, давая понять, что проблемы чужой семьи порядочного человека интересовать не должны.
  -- Что это значит? "Жена"? - грозно шептал я ещё более распаляемый смущением самозванки Али.
  -- Я не виновата, - тихо ответила она, - Я говорила!...Он мне и слова не дал сказать!
  -- "Вы просто обязаны посетить дом лучшего друга вашего мужа! Он мне столько о вас рассказывал!" - передразнила она Берендея, - Откуда мне было знать, что ты ему про меня рассказывал?
  -- Да ничего я ему про тебя не рассказывал! Ладно, может быть так оно даже и лучше! - успокоил я ее, прислушиваясь к доносящимся из прихожей бурным крикам радости, по поводу злосчастного пресса, - О чем вы хоть тут говорили то?
  -- Да собственно - ни о чем. Я в основном на стол накрывала, а он мне про какие то сапуны всё рассказывал. Кто у него там постоянно сопит?
  -- Могла бы и не пойти, сослаться там на здоровье. Могла бы вообще сказать, что я умер, в конце концов.
  -- А ты тоже хорош! "Я на пять минут отойду! Пойду только машину проверю!" А сам исчез и ни слуху, ни духу. Я уж думала, что случилось. Потом смотрю, - машины нет. Все поняла. Зачем ты меня обманул?
  -- Кто тут кого обманул? - ввалился в комнату довольный Берендей вытирая грязной тряпкой засаленные руки, - Ты Андрюша не обижай свою жену. Она у тебя замечательная. Уж поверь мне!
  -- Ладно, мы сами, как ни будь, разберемся, - довольно грубо оборвал я его.
  -- Не обижайся, - вздохнул Берендей, - Я же от чистого сердца, я добра вам желаю. Да и себе тоже. Хотя бы в день рождения.
  -- Да, - засуетилась Аля, - Все готово! Можно садится за праздничный стол.
  -- Извините, гости дорогие, что стол не богат, но уж чем можем, - снова вздохнул Берендей, и мне показалось, что он вот, вот заплачет. Однако это ощущение вероятнее всего было обманчивым, потому как через мгновение он снова сделался весел и стал нахваливать Алино умение и способности готовить стол в самой безнадежной ситуации.
  -- А что же ваша мама? - удивилась Дашка, появляясь в дверном проеме, - Что это она вас бросила в такой день.
  -- У нее работа! Воспитание будущего поколения россиян гораздо важнее, чем день рождения мужа! Тут я с ней согласен. Анюта, приглашай гостей за стол. Будем праздновать.
  -- Секундочку! - почему-то мне стало жалко несчастного Берендея, - Раз уж мы снова в этот день собрались, то я от семьи Уткиных тоже хотел бы преподнести подарок. Только он у меня в машине. Я думаю, что уважаемые гости и дорогие хозяева еще не дошли до той кондиции, когда они от голода начнут поедать друг друга и прошу вашего разрешения, отлучится буквально на секунду.
   Я стал обходить маленькую Анечку, по пути пытаясь достать ключи от своей машины из кармана джинсов, совершенно при этом, забыв, что буквально пол часа назад собственными руками затворял дверь гаража, куда загнал "волвенку". Я упрямо пытался достать ключи, но в кармане лежало что-то не понятное и прямоугольное и жутко мешало. Наконец мне удалось вытащить руку из кармана. Вместе с ключами на свет божий выскочила маленькая розовая коробочка с купленными для Аленки сережками. Коробочка плоско шлепнулась на пол и уткнулась в острый носок Дашкиных лодочек.
  -- Ой! Что это? - наклонилась Дашка, подбирая коробочку и тут же открывая её, поддавшись извечному женскому любопытству, - Ой какая прелесть! Очень изящно. Видишь Алексей, а ты говоришь, что наш Утенок не любит свою жену. Разве не любимым женщинам будут делать такие прекрасные подарки. Да ещё и в твой день рождения.
  -- Да! Вот..., - суетился я, принимая из рук Дашки коробочку с сережками и, засовывая её, обратно в карман, а затем, вынимая снова, принялся нелепо улыбаться, - Хотел преподнести своей дражайшей половине сюрприз. Жаль, что сюрприза не получилось.
  -- Почему это не получилось? - хлопнул меня по плечу Берендей, - Ещё как получилось, - подтолкнул он меня в сторону Али, - Алёк! Я же тебе говорил, что Андрюха самый тонкий, самый гениальный и самый возвышенный из нас. А ты переживала! Уехал, уехал! Ничего он не уехал. Он для тебя старался.
  -- Дорогая Аля разреши мне от всего сердца, в присутствии моих школьных товарищей преподнести тебе этот скромный подарок, - после речи Берендея мне ничего ни оставалось делать, кроме как подарить эти сережки ей.
   "Придется дарить Аленке уникальный чайник, чтобы она опробовала его в действии на этом придурке" - подумал я с грустью.
  -- Спасибо, - смутилась Аля, мельком заглянула внутрь и тут же спрятала коробочку с сережками под свой локоток.
  -- Держи даритель подарков, - бросила мне Дашка ключи от своей машины, - Там, в бардачке, захвати ещё бутылку вина.
   Я спустился к машине и приволок в подарок Берендею канцелярский набор с подставкой в виде бесстыжего потомка Аполлона. Пусть любуется и завидует одновременно. За одно, по просьбе Дашки, я захватил бутылку дорогого французского вина. Гулять - так гулять! Официант - коржик!
  
  
  -- Первый тост - за именинника! Все пьют стоя! - солировала Дашка, - Пьём за совершеннолетие почетного члена общества.
   Стол был действительно бедноват. Зато сплошь натуральные продукты. Правда, если положить руку на сердце, единственным украшением стола, на которое я сразу положил глаз, были маринованные белые грибочки. Выглядели они так аппетитно и симпатично, что тут же заслонили собой возникшую, было, в моем воспаленном мозгу картину последнего юбилея своего московского друга. Грибы под водочку - это сказка! Тут ни какие извращения, ни китайской, ни индийской кухонь просто рядом не стоят!
  -- Между первой и второй не больше двух рюмок! - взял на себя инициативу Берендей, - Пьем, за наших дам! Сначала за всех вместе, а потом за каждую в отдельности по три раза. Мужчины пьют стоя! Утенок!...
   Если он и дальше так будет гнать, то вскоре часть мужчин будет просто вынуждена пить лёжа.
  -- Так, так Аля до дна! Пить до дна! - на правах хозяина ухаживал за моей "драгоценной половиной" Берендей.
  -- Я не могу, - пискнула она
  -- Нет! У нас так не принято! За именинника я тебе простил, но вот за себя нужно выпить до дна. Тогда жизнь будет полной чашей. Теперь закуси, закуси солененьким огурчиком. Вот так! Давай грибочков положу.
   Во дает! Французское вино - солененьким огурчиком! Это круто! Учитесь господа французы нашей галантности. Что-то он не на шутку разошелся. Пристает к чужим женщинам. Вот старый перхун. Ладно, я буду ухаживать за Дашкой.
  -- Закуси соленым огурчиком, - передразнил я Берендея, обращаясь к Дарье. Она даже поперхнулась.
  -- Что расплачиваешься со мной за свое чудо - спасение?
  -- Ага!
   Дашка засмеялась и стала в подробностях рассказывать обществу историю моего чудесного освобождения из цепких лап наших доблестных правоохранительных органов. Затем разговор, постоянно перемежаемый тостами разошедшегося не на шутку Берендея, как- то не заметно перешел на специфическую для подобных компаний колею: " А помнишь...?"
   Что только не хранит этот пыльный чердак под грустным названием память. "А помните, как мы всем классом убежали с контрольной работы по алгебре?" "А Юлька Степанова! Юлька, наша отличница, пошла на урок! А как мы потом бойкот ей объявили!". "А помнишь, как играли в "слона" и "Барсику" из параллельного класса поставили синяк под глазом, а потом неделю воевали с "ашниками"" "А помнишь Маринку...?" "А где теперь Сашка?" "А помнишь друг...?"
   Нет, жаль все - таки, что человечество до сих пор так и не научилось путешествовать во времени. Время тянется нам на встречу, а мы только и способны на то, что бы путешествовать в глубины его посредством эрзаца, именуемого грустным словом: "память". Жаль!
   Мы до того увлеклись беседой, что даже не заметили появления в нашей компании нового члена.
  -- Ой! Да у нас гости! - на пороге стояла Аленка в своем изумительно красном пальто.
  -- Мама пришла! Мама пришла! - радостно встретила её дочь, - Проходи мамочка. Мы справляем папин день рождения!
  -- Очень хорошо! Сейчас, только пальто сниму. Как ты себя чувствуешь моя зайка?
   Остальные члены нашей компании умели сдерживать свои чувства. По крайней мере, видимого восторга никто не проявил. А мне, почему-то, от стыда за столь не удачно назначенное свидание захотелось забраться под стол, или, в крайнем случае, спрятаться под локоток к "злючке" Але.
  -- Привет подруга, - это она персонально Дашке, снова появляясь на кухне уже без верхней одежды, - Привет Утенок, - как ни в чем небывало улыбнулась она мне, присаживаясь рядом, - Здравствуйте, - коротко кивнула головой в сторону Али.
  -- Моя жена, - неожиданно вырвалось у меня. Вот черт! Кто меня за язык тянул.
  -- Очень приятно. Как поживаешь подруга? - последние слова сказаны были, с какой то странной блуждающей улыбкой, - Все хорошеешь? Ой, какой замечательный костюмчик! Ой, как мило. Позволь да ведь это от Коко Шанель. Ну да! Признайся - это от Коко Шанель?
  -- Привет! Привет подруга! Только ты не угадала, этот костюмчик не от Коко Шанель! Копай глубже, он от Василисы Премудрой, а дизайн, так и вообще от Бабы Яги, - мило включилась в беседу Дашка.
   Дальше пошли совсем уж не понятные мне термины и незнакомые фамилии, какие то сплошные Армани, Гольяно и в придачу к ним "Бородатые Колоссы" в трусах линии от дома Dior и без оных, бутики, буртики и прочие женские штучки. И все это произносилось очень мило и с неизменной улыбкой на устах! Можно было подумать, что встретились две любящие друг друга сестры и никак не могут наговориться друг с другом.
   Однако у меня перед глазами неожиданно возникла совершенно иная картинка. Я явственно увидел, как они сидят друг напротив друга в штурмовых милицейских касках и внимательно следят друг за другом через окуляры оптических прицелов, подкарауливая случайную оплошность противника. Картинка получилась такой живой и реалистичной, что я вынужден, был, тихо потрясти головой, чтобы отогнать от себя это наваждение.
   Берендей поскучнел и сидел с видом человека, впавшего в глубокое похмелье. Аля вела себя тихо как мышка и прислушивалась к болтовне двух других женщин, которые разнообразием тем публику явно не баловали. Пришлось взять инициативу в свои руки. Я поймал себя на мысли, что подсознательно сравниваю их между собой. Сразу отмечу, что на Алю с точки зрения оценки её женских достоинств я не смотрел. Аля - приятный пацан, с которым здорово можно скоротать время.
   Конечно, самой эффектной дамой из нашего общества была Дашка, но как только я бросал взгляд в сторону Аленки, что-то напряженно тревожное вдруг просыпалось у меня внутри, тягучее чувство восторга и тоски по прошлому бередило душу. Удивительный идеал, воздвигнутый мною в её образе, просыпался и не давал покоя.
  -- Предлагаю тост, за хозяйку этого дома ..., - начал я, соображая, чтобы такое оригинальное придумать в качестве продолжения тоста.
  -- Постой Утенок, - бесцеремонно перебила меня Дашка, - Мы уже за женщин столько пили, что нужно и меру знать. Я предлагаю тост за нашего Утенка, который справедливости ради никогда не был гадким, а даже наоборот...!
  -- Ты мне льстишь!
  -- Тихо! Выпьем за того, кто в последнее время превратился, как мы все того и ожидали, в прекрасного лебедя! Женщины пьют стоя!
  -- Я с позволения тостующего выпью сидя, - заупрямилась Аленка, - Тяжелый день сегодня был, - пояснила она свою позицию.
  -- За тебя, - опрокинул одним махом свою рюмку Берендей, - Ты бы нам рассказал, как вы там живете в своей Москве? Чем занимаетесь! Алечка вот, я знаю, учится! Да Алёк?
  -- Я вам сейчас расскажу одну историю! - отхлебнув глоток из бокала с вином, улыбнулась Дашка - Была я по случаю в Москве, на конференции предпринимателей среднего и мелкого бизнеса. И вот друзья затащили меня на ВВЦ, на какую то компьютерную выставку, я в них слабо разбираюсь. Хожу я себе, брожу, по этой выставке, никого не трогаю. Скучно - аж жуть, а уйти не могу, с компанией ведь. И вдруг на большом экране монитора в экспозиции одной из фирм вижу и глазам своим не верю, кого бы вы думали? Утенка! Да, да наш прежний Утенок, только поправившийся немножко и возмужавший, толкает мне с экрана умные речи о перспективах развития в нашей стране каких то там новейших технологий. Что было дело Уткин?
  -- Да уж, каюсь, толкал! Рекламная служба настояла, - смутился я.
  -- И вот в конце выступления я слышу: "Перед вами выступал вице-президент одной из ведущих отечественных компаний в области разработки программных продуктов Уткин Андрей батькович. Извини Утенок, отчество твое забыла. Я как стояла так чуть не уписалась там на месте. Тормошу своих коллег, хвалюсь всем, "Смотрите, это мой школьный друг!" Собрала все рекламные проспекты вашей фирмы и даже купила себе в офис вашу программу по бухгалтерии. Кстати, зашел бы подучил моего бухгалтера, как нам сделать так, что бы с помощью твоей программы налоги меньше платить, - засмеялась она.
  -- Правда Андрюша? - заинтересовалась Аленка, - То-то я смотрю, на какой шикарной машине ты ездишь...
   Я чуть не поперхнулся. По логике событий она не должна была меня видеть на моей "шикарной" машине. Однако Берендей ничего не заметил. Он вообще не слушал нас. В этот момент он принялся рассказывать Але о грибных местах в районе его родной деревни "Боровое", что располагалась в двадцати километрах южнее города. По-моему они нашли между собой общий язык! По крайней мере, оба рассуждали о грибах достаточно профессионально. Где и в каком лесу, в какое время растут рыжики, когда появляются колосовики, и когда отходят осенние опята. Очень интересная тема для диспута, устраиваемого двумя творческими личностями. Жаль только, внимательно послушать их прения у меня не было возможности, потому как Аленка принялась расспрашивать меня о моей работе, да и вообще о столичной жизни, а я пытался в меру возможности разъяснить интересующее её вопросы. Не знаю уж, сочтете ли вы меня тщеславным человеком или нет, скорее всего, это действительно так, скажу одно, мне был очень приятен возникший с её стороны неподдельный интерес к моей персоне.
   В это время ещё и Дашка с маленькой Аней принялись громко обсуждать насущные проблемы героев, какого то детского мультсериала. Дурдом!
   Представьте себе три активно общающиеся между собой пары! Прямо клуб по интересам, да и только.
  -- Тихо вы, - попытался отвоевать для себя жизненное пространство Берендей, - Дайте пообщаться с умным человеком. Вот человек говорит, что уже несколько лет в настоящем лесу не был. А вы там Москва, Москва, тиятеры всякие там.
  -- Ты бы пил поменьше, лесник. Не забыл, куда мы завтра ехать собрались? - попыталась приструнить его Аленка.
  -- Забудешь тут с тобой, - отмахнулся он, - Все! Решено! Берем тебя завтра с собой, - подал он руку Але через стол для рукопожатия, - А что, Утенок поехали завтра с нами в деревню!? Махнем на природу! Смотри, какие вы все бледные и замученные. Совсем в этой своей Москве завшивели. А в Боровом у нас природа, воздух! Едем Алёк! У вас какие планы на завтра?
  -- Не знаю, - неуверенно оглянулась она на меня, - В общем, то планов никаких особенных нет...
  -- Вот и отлично! - оживился Берендей, словно вопрос о нашей поездке был уже решен, - Мы дедов домик решили восстановить, заодно и мужа твоего припряжем. Пусть физически поработает. Можно поехать с ночевкой. Да мать? - вопрос предназначался Аленке
  -- А что Андрюша, поедем с нами в Боровое, - оживилась Аленка, - отдохнете, у соседей корова, парное молоко....
  -- В лес сходим грибов поищем. Шашлык пожарим.
  -- Какие тебе грибы, какие шашлыки - обрушилась на него Аленка, - Зима на носу. Ты придел под крышу заводить думаешь или нет?
   Они стали интенсивно переругиваться друг с другом, не стесняясь особенно в выборе выражений. "Положим, Берендей всегда мог ляпнуть, что угодно, но он и жену свою довел до такого состояния, что буквально вынудил выражаться с помощью ненормативной лексики!" - с горечью подумал я.
  -- Ну что Андрюша? - вопросительно посмотрела Аля на меня, - Езжай один! - но по её взгляду я понял, что она тоже не прочь прогуляться на природу. Уж не увлеклась ли она Берендеем? Вот будет умора.
  -- Гости, гости, а не надоели ли вам хозяева? - решила прервать всеобщий шум Дашка, - Все ребята, спасибо за приятный вечер, но мне пора. Алеша, у меня к тебе ещё небольшое дельце есть. Ты не мог бы посмотреть мой "форд", двигатель барахлит, а на холостых оборотах так и вообще глохнет.
  -- О чем разговор, - полез обниматься со всеми подряд Берендей, - Пригоняй в понедельник, посмотрим! Вот мой настоящий клиент - Дашка! - потряс он кулаком перед моим носом, - А то в последнее время попадаются одни ослы. Позавчера один хачик звонил, выдернул меня на пол ночи из теплой постели, да так и не приехал. А вчера вообще уникум запорожец к вечеру притащил, - рассказывал он мне интересные вещи, - Представляешь Утенок? Чини, говорит, мой примус немедленно. Хочу в фильме сниматься. А у самого половины двигателя нет! Карбюратора нет, вентилятора нет, клапанной крышки и той нет, - полез он в автомобильные дебри, - Еле отбился от него. Прямо с кулаками лезет. Артист хренов!
  -- Да? - удивился я, - Бывают же люди!
  -- А вот для нашей Дашеньки я все сделаю! - разошелся Берендей, - Пригоняй свой агрегат в понедельник! А хочешь - я к тебе приеду?
  -- Спасибо Леша! Не стоит. Я скажу своим мальчикам - они с утра пригонят. Вы идете? - спросила Дашка меня.
  -- Тетя Даша, не уходи, - закапризничала Анечка.
  -- А я к тебе скоро снова приду! А сейчас, пора спать. Видишь, и мама твоя устала, и папа твой устал....
  -- И тетя Аля устала?
  -- И тетя Аля тоже устала - погладила её по светлой курчавой головке Дашка, вставая из за стола.
   Мы с "уставшей тетей Алей" последовали её примеру.
  -- Уткины! Не забудьте! Завтра в девять утра заезжаем за вами на машине. Все едем в "Боровое"! Форма одежды - рабочая! Готовьте тару под грибы! - кричал на весь подъезд Берендей, пока мы спускались вниз по лестнице.
  
  
  -- Грузите апельсины бочками, - с грустью вспомнил я слова великого комбинатора, провожая красные огоньки удаляющейся в ночь Дашкиной машины.
  -- Держи меня крепче, - беспричинно рассмеялась Аля, - По-моему, я сегодня малость перебрала.
  -- Этот алкаш способен споить кого угодно, тем более такую маленькую и нерадивую "жену" как некоторые из здесь присутствующих.
  -- Знаешь, а он мне понравился. Какой то он простой и добрый. Как ты, - снова, как тогда в ресторане, мило уткнулась она носом в мое плечо, - Только грустный он немножко. Помнишь, как он обрадовался подаркам!?
  -- Вот беда, - всплеснул я свободной рукой, - А подарки то твои я в Дашкиной машине забыл. Я тебе такой классный чайник купил! И ещё кучу всяких мелочей. Правда, канцелярский набор пришлось подарить Берендею. Но ты уж извини! Сама понимаешь, не удобно с пустыми руками..., - разглагольствовал я, ведя её под руку в направлении дома.
  -- Ах да! Держи! - сунула она мне в руку, какой то предмет.
   Присмотревшись к нему внимательнее при неярком вечернем освещении, я понял, что она вернула мне ту самую коробочку со злополучными сережками.
  -- Зачем? - удивился я, - Это тебе! - я подаренные однажды вещи никогда ни у кого не отнимал.
  -- Это ведь ты не мне покупал?! Признайся? - резко остановила она меня, - Не мне ведь!?
  -- Тебе
  -- Честно? Скажи честное программистское...
  -- Честное программистское и честное пионерское! Тебе, глупенькая! Держи! - покривил душой я, но без особого сожаления. Что сделано, то сделано. Её детская непосредственность и чувственный напор заслуживали куда более дорогого подарка.
  -- Тогда, скорее пойдем домой, - обрадовалась она, - Хочу их примерить. Они такие забавные. А главное - дорогие, потому что их подарил мне ты, - тихо выдохнула она конец фразы, который, скорее всего не предназначался для моих ушей, но я - услышал.
  
  -- Как? - вертелась она перед зеркалом, словно на показе моделей осеннего сезона.
   До чего же женщины похожи на детей. Или на папуасов?!.... Впрочем, между теми и другими, разницы нет почти ни какой. Что дети, что папуасы - одного поля ягоды. Дай им какую ни будь блестящую игрушку, и они мигом забывают обо всем на свете. Женщины пошли гораздо дальше в своем развитии и могут мыслить логически. Они способны по долгу простаивать возле зеркала, прикидывая, подойдет ли данная бирюлька к тому серо-голубому вечернему костюму, который на днях модница видела в салоне? Если подойдет, значит, приближается очередная радость для семейного бюджета, значит нужно срочно покупать этот жизненно необходимый аксессуар, пока его не перехватили конкурентки! А может быть, сей предмет туалета, лучше будет гармонировать совместно с недавно приобретенным по случаю - бикини? Наверняка! Тогда решено, на следующий день на работу, читай в институт, в булочную, на прием к стоматологу, модница отправляется в бикини! И ни что, слышите, ни что не способно поколебать эту железную волю современной, образованной мадонны. А впрочем, справедливости ради, следует отметить, что и мужчины не далеко ушли! Они тоже очень любят свои бирюльки, только вот игрушки у них немного другие. Более изощренные. Мы этим кичимся и за счет этого пытаемся ставить себя на более высокую ступень развития. А стоит ли? Лучше остановимся на мысли, что женщины все - таки больше похожи на мужчин, а те в свою очередь больше напоминают детей чем папуасов, а то так можно договориться до того, что в пору будет и себя причислять к этому симпатичному, но достаточно дикому народцу.
  -- Смотри, как гармонируют с фоном эти чудные зеленые вкрапления! - разглядывая себя в зеркало, пальцами рук сняла она кончики волос с ушей.
   Я вдруг заметил, какая же у нее белая, а главное длинная и красивая шея! Несколько тонких волосков запутались в завитушках сережки, причинив ей тем самым боль. Я с готовностью протянул руку, чтобы помочь освободить волосы из плена. Рука соприкоснулась с тонкой кожей её по детски гладкой шеи, и я получил мощный заряд тепла и нежности.
  -- Это нефрит, - прошептал я, ощущая непередаваемый словами трепет, разливающийся от сердца вниз по всем членам тела.
  -- Нефрит? - словно смирившаяся со своим пленением птичка в клетке, подчиняясь кольцу моих объятий, прощебетала нежно она.
   Наши взгляды пересеклись. В её глазах, я прочел безумие и веру в неизбежность. Они сияли как два хамелеона, постоянно меняя свой цвет от, бездонного черного, до обжигающего зеленого и обратно. На её губах я ощутил вкус всех поцелуев мира веками сливающих воедино, пусть и на краткий миг, сердца и тела всех любовников, проживавших, когда-либо, на этой чудесной зелено-голубой планете.
   Я так и не смог понять, каким образом мы в одно мгновение оказались на диване в объятиях друг друга, сладко напевая друг для друга, мимолетными птицами проносившиеся, слова любви.
   Да! Это должно было случится! Если двое молодых людей, внутренне симпатизирующих друг другу, остаются некоторое время наедине в соответствующей обстановке, это - должно случится. По крайней мере, я себя почти не контролировал. Да и что вы хотите от мужчины, который абсолютно здоров, не принимает бром и длительное время находится вне интимных связей с женщинами.
   Потолок комнаты вдруг расколол тяжелый удар. Такое впечатление, что кто-то в квартире над нами бросил на пол тяжелый мешок с песком. Вслед этому сверху, раздался громкий шум и поток неприятных голосов, сливающихся в основательную перебранку.
   Но мне на все шумы мира - наплевать! Да пусть в этот момент хоть ядерный взрыв сметет пол планеты, и нас в том числе, мне наплевать!
  -- Да! Это должно случится!
  -- Нет! - гром среди ясного неба
  -- Нет! - это страшнее чем ядерный взрыв!
  -- Нет! Я так не могу! Подожди - это не хорошо! Нет, милый! Нет! - остановила она мою руку.
  -- Ух!
  
   По лестнице подъезда сверху затопали шаги, и раздался истошный женский крик:
  -- Помогите! Убивают...! Спасите! Помогите...!
   Руки дрожали, словно меня захватила лихорадка. Пальцы не слушались и с трудом протолкнули пуговицу в прорезь, причем на одну выше, чем следовало бы. Не беда! Крики о помощи в обрамлении топота стада слонов пронеслись мимо нашей двери вниз, на первый этаж и стали стихать. Затем, видимо передохнув немного, они снова, по нарастающей, стали закручиваться спиралью вверх.
  -- Помогите! Убивают...! Спасите! Помогите...!
   "Что ж они так топорно работают! Уж убивали б - так сразу! Быстро и весело!" - чертыхнулся я, - "Можно подумать, что за ней гонится не одно, а два стада слонов!"
   Я приоткрыл дверь в подъезд. Сначала был крик, потом, вслед за ним, снизу, из проема лестничного марша, появилась дама приличных габаритов в одной ночной рубашке. Никаких видимых следов насилия, ни на её лице, ни на её ночной рубашке я как старый криминалист визуально не обнаружил.
  -- Помогите, спасите..., - уставилась она на меня, понижая тембр голоса, и остановилась перед открытой мною дверью. Судя по наступившей в подъезде тишине, ни какие слоны её не преследовали.
  -- Вот скоты! - после некоторой паузы потрясла она внушительных размеров кулаком, глядя в потолок и обращаясь видимо ко всевышнему, - Вот гады! Сколько кричу, ни одна сволочь ведь не выглянет!
  -- Не переживайте! - успокоил её я, - Не все так плохо! Одна сволочь, все-таки выглянула! - я захлопнул дверь и отправился в кухню в поисках пачки сигарет.
   Слышно было, как в подъезде снова набирал силу её зычный голос.
   За окном печально изгибался под напором осеннего ветра обычный рядовой двор, обычного, рядового провинциального городка средней полосы России.
   Она подошла незаметно сзади. Нежно, словно извиняясь, обняла меня за плечи и прислонила свою голову к моей спине. Сквозь рубашку я ощутил тепло её дыхания.
  -- Прости Андрюша! Я люблю тебя, но не могу вот так сразу,...прости! Нужно немного подождать...
   Так мы стояли и ждали, до тех пор, пока забытая, тлеющая сигарета не обожгла пальцы моей руки.
  

***

   Берендей появился утром, громко и неожиданно. Вернее, было уже ни утро, а самый что ни на есть настоящий день. Он загремел из прихожей, разрывая мой тяжелый сон в клочья:
  -- Как спит? Вы что ребята озверели!? Посмотрите в окно! Какая погода, какое настроение...! Солнце!
   Все робкие возражения Али на предмет того, что я в отпуске, а значит, имею право на длинный и здоровый сон, были отметены как ни существенные и даже вредные. Пришлось пробуждаться.
  -- Давайте бегом! А то итак уже одиннадцатый час.... Моя - орет! Опаздываем! Мы сами проспали, - объяснял Але сложившуюся ситуацию Берендей.
   Может быть, плюнуть на все, и остаться дома? Однако уснуть я больше уже не смогу, к тому же и Аля собирается.... Интересно, почему она избегает моего взгляда? Обиделась за вчерашнее? Нет уж. Лучше поехать в компании, чем остаться дома вдвоем. Так будет проще. Я снова увижу Аленку....
   Улица встретила нас ярким солнечным светом. Что ж, погода благоприятствует. Немного потеплело.
  -- Погода, как на заказ! - потряс каким то мешком Берендей.
  -- Здравствуйте тетя Аля, - радостно приветствовала нас прыгавшая возле машины Анютка.
  -- Садитесь! - с готовность отворил заднюю дверь своей светло-синей шестерки Берендей, и сам удивился, - Как же нам тут разместится?
   Аленка сидела на переднем сидении, и рассеянно помахав нам рукой, безуспешно пыталась зубами распутать узел Аниной ленточки. На заднем сидении были горой разложены всевозможные сумки, пакеты, досочки и различная, мелкая хозяйственная и строительная утварь, так, что место оставалось в лучшем случае для одного пассажира.
  -- Как же нам разместиться? - снедаемый сомнениями суетился Берендей, беспорядочно перемещаясь от багажника к салону автомобиля и обратно. Он пытался, что ни будь переложить в багажник, однако тот был так же забит всякой всячиной под завязку.
  -- Ну что ты копаешься! Давай быстрее! Говорила тебе - не пей. В котором часу мы теперь приедем на место! Раззява! - ругала его Аленка, но это не способствовало ускорению процесса погрузки. Скорее даже наоборот.
  -- Заткнись! - наконец не выдержал Берендей, и они стали перестреливаться короткими очередями, словно экономя не лестные эпитеты для будущих схваток.
  -- Постойте ребята, чего ругаться, - успокоил их я - Значит не судьба! Езжайте одни.
  -- Нет! - настаивал Берендей, - Я обещал вывести твою жену на природу? Обещал! Я не могу не сдержать обещания.
  -- А давай мы поедем на твоей машине, - предложила мне Аля.
  -- Как там дорога? Ничего?
  -- Дорога отличная! - обрадовался подобному повороту Берендей, - Все время по асфальту! Раньше там, у секретаря обкома, или горкома, дача была, так что асфальт проложен до самой деревни. Последнее время, правда, его никто не ремонтировал, но проехать можно. Главное - не застрянем. Нам и останется то всего метров сто пятьдесят проехать по грунтовке. За последние дни заморозки подсушили землю, так что я думаю - пройдем. В крайнем случае, народа много - толкнем.
  -- Хорошо! Иду за машиной. Я быстро.
   Через пятнадцать минут мы, наконец, тронулись в путь. Впереди ехала семья Перваковых, за ними, бампер в бампер, наша машина. Аля съежилась как воробей, вжавшись в массивное, по сравнению с её хрупким телом, сиденье, так, что из-под ремня безопасности выглядывали одни глаза. Пока мы ехали по городу - она молчала. Я тоже молчал. Я не знал что сказать. Стоило нам только выехать за город, как в ней проснулся маленький и шустрый говорун:
  -- Смотри как красиво! Ой! А тут ещё почти зеленая трава. Андрюш, ты видел тот островок? - указывала она рукой, куда то в сторону, будто у меня время есть островки рассматривать.
  -- Это, наверное, озимые, - наобум ответил я.
  -- А здесь свалку устроили! Прямо слов нет!... До чего ж у нас народ некультурный.... Ой! Смотри! Что это он фарами мигает?
  -- Тебя приветствует.
  -- Ой, ли?! Откуда он знает, что я навстречу еду!?...
  -- Сердцем чувствует...
  -- Смотри, какая симпатичная козочка!....
  -- Нет, это козел!
  -- Ты думаешь? - выгнув шею, обернулась она назад.
  -- Нет! Ты не прав. Это козочка. У неё рожки маленькие. Если бы это был козел..., - растягивая слова, точно маленький ребенок, улыбнулась она мне, - Если бы это был козел, у него были бы огромные рога. Выше крыши. А у неё рожки маленькие и симпатичные. Значит что?!
  -- Значит, у этого козла мало гулящая коза, - попробовал сострить я.
  -- Фу! Какой ты противный! Значит это не он, а она. Она - девочка!
  -- Козлица?
  -- Коза!
   Общаясь в подобном духе, мы ехали за голубой шестеркой и время, потраченное на дорогу, пролетело практически незаметно. Аля, конечно же, порядочная вредина, но, несмотря на это, мне с ней хорошо, легко и просто. Иногда мне кажется, что я знаю ее, по меньшей мере, тысячу лет. А дорога, действительно оказалась не плохой. Берендей не соврал. Даже странно, учитывая время года, климатический пояс, а главное страну, бескрайние поля которой эта самая короткая в мире дорога пересекала тоненьким, светлым лучиком.
   Деревянный дом берендеевского деда, стоял на пригорке под раскидистой старой осиной. Когда - то он наверняка был окрашен в зеленый цвет, потому как следы прежней роскоши воинственно проступали в отдельных местах строения сквозь размытые дождями и временем полосы почерневшей обшивки. Небольшое крыльцо венчал маленький, уже давно отпевший свое, вылинявший деревянный петушок. Справа топорщили к небу обгорелые руки - крылья останки овеянного пепелищем строения, заросшие пожелтевшим от осенних заморозков бурьяном. Слева стоял вполне приличный по деревенским меркам кирпичный домик с ярко окрашенным в желтый цвет деревянным фронтоном крыши.
  -- Тут мой помощник живет, - гордо указал на соседний дом Берендей, -Чингачгук! Каменщик высшего разряда! Помогает мне пристройку класть.
  -- Уж не свистел бы, - выгружая вещи из машины, пристыдила его Аленка, - Кто кому помогает то? Он тебе? А может наоборот? Оба вы - алкоголики высшего разряда!
  -- Какая разница кто кому помогает? - смутился Берендей, оставив обвинение в алкоголизме без ответа.
  -- А почему Ченгачгук? - наивно удивилась Аля.
  -- Ну, во первых, он местный, поэтому - индеец. Абориген, то есть! - с довольным видом стал пояснять Берендей, - Ну а во вторых, фамилия у него уж очень созвучная - толи Черганчук, толи Серганчук. В общем - индеец!
  -- Ты сегодня работать будешь или нет? Бледнолицый ...! - Снова набросилась на него Аленка, - А ну хватай эти сумки и тащи в дом. Что? Опять все хочешь на бабские плечи переложить!?
  -- Утенок, хватай сумки, неси в дом, - нашел подходящие плечи Берендей.
  -- И не стыдно тебе!? Дай человеку оглядеться! - не сдавалась Аленка
  -- Давайте я возьму! - предложила свои услуги Аля.
  -- Гости должны отдыхать Алюнь! - почесав затылок, поплелся за сумками Берендей, - Гуляй на природе! Дыши воздухом!
   С любезного дозволения хозяина мы с Алей решили произвести блиц осмотр окрестностей. Деревня оказалась небольшой. Как позже рассказал Берендей, в зиму здесь живут двенадцать или тринадцать дворов. Летом, правда, народу больше. Даже клуб есть. За домом шел нескончаемый, ничем не огороженный участок на котором тут и там возделанные участки земли натыкались на старые, давно пережившие свой золотой век плодовые деревья. По информации все того же источника участок занимал - "Соток тридцать с гаком!". Он спускался вниз несколькими плавными террасками. На поляне, за участком, стояли полу готовые остовы трех современных коттеджей. Дальше, судя по обильной растительности, находился небольшой водоем или протока соседней реки. На возвышении противоположного берега, брало свое начало бесконечное, темное поле, горизонт которого шикарно окаймляли полу голые, но не утратившие ещё своей последней осенней прелести красно- желтые леса, окутанные таинственной голубой дымкой. Пахло молоком и дымом угоревшей листвы.
  -- Андрей! Посмотри! А ведь земля, действительно голубая и круглая, - в восторге воскликнула Аля.
  -- Может быть, ты думаешь, что она ещё и вертится?! Идем, мой Джордано Бруно в юбке!
  -- Я не в юбке! Я - Джодано Бруно в джинсах!
  -- Тем более идем! Нужно хозяевам помочь.
  -- Постой! Как тут красиво! Ну, посмотри же ты на небо! Вон видишь ту большую тучку - она очень похожа на тебя. А эта, поменьше - это я! Видишь? Там, на другом конце неба. Я спешу за тобой.
   Я взял её за руку и неспешно повел к дому. С задней стороны дома Берендей решил соорудить небольшую кирпичную пристройку, а потому в россыпях строительного мусора приходилось идти предельно аккуратно. Аля постоянно оборачивалась и напряженно вглядывалась в небо.
  -- Как ты думаешь, мне удастся догнать тебя? - в очередной раз, оглянувшись, спросила она.
  -- Конечно, удастся! Но только если ты при этом будешь внимательно смотреть под ноги и перестанешь задавать глупые вопросы.
  -- Хорошо! Я постараюсь! - согласно кивнула она и вцепилась в рукав моей куртки.
  
  -- Как Вам наши окрестности? - встретил нас Берендей в маленькой, но чистой прихожей дедовского дома.
   Эта комнатка незаметно переходила в небольшую кухню, в которой по-хозяйски расположилась настоящая русская печь. Именно за счет того, что печь занимала львиную долю пространства, кухня казалась неестественно маленькой и вытянутой. Прямо из кухни, жидкая фанерная дверь вела в большую комнату с круглым столом посредине. Кроме стола и нескольких стульев в комнате располагалась старенькая кровать с обвисшей сеткой, засаленный диван не плотно укрытый протертым в нескольких местах покрывалом, доисторический шкаф и маленькая этажерка с книгами, журналами и радиоприемником.
  -- Хоромы! - гордо знакомил Алю со своим родовым поместьем Берендей, - Послушай как здесь тихо! Сейчас мать печь затопит, станет совсем как в раю: тепло, сухо и запах сырости пропадет.
  -- Я тоже буду топить печь, - радостно скакала тут же Анютка - Я буду топить!
  -- Перестань прыгать! - урезонила её вошедшая с улицы вслед за нами Аленка, - А ты, давай не болтай языком, а принимайся за дело, - скомандовала она Берендею, - Печь разожги, а то нашелся сказочник, ну прямо - Ленин и печник! Мать ему растопит! Видели вы такое? Печь растопишь, иди к своему индейцу. Вы стену докладывать собираетесь до зимы или нет? Или, может быть тоже, мать доложит?
  -- Давайте я помогу, - предложил свои услуги я
  -- Ты печь растапливать умеешь? - с сомнением покачал головой Берендей.
  -- Не знаю! Ни когда не пробовал, - честно признался я, - По крайней мере, газ в духовке мне иногда зажечь удается.
  -- Успокойся Утенок! Он сам печь разожжет, - по-моему, Аленка выглядела слегка раздраженной.
  -- Тогда давайте я хотя бы в строительных работах помогу. Здесь большого ума не требуется. Таскать, подавать, цемент месить! Или что там ещё месят? Это я делать сумею! - не сдавался я.
   Мне хотелось хоть чем ни будь быть полезным обществу. Показать себя во всей красе и не считать себя обязанным Берендею за его радушное гостеприимство. А может быть на то, были и другие причины? Возможно. Находиться одновременно, и душевно и физически, рядом с двумя женщинами, к которым я питал пусть и не много разные, но удивительно личные чувства - было тяжело. Я никак не мог разобраться в себе. Я любил свой идеал - Аленку. Но сейчас почему-то не так как раньше. Чувства притупились и сгладились. В то же время я подсознательно считал себя обязанным, не понятно только чем, девочке Але, хотя и понимал, что в принципе между нами ничего серьезного не было, по крайней мере, с моей стороны. В общем, душа жаждала одиночества и покоя, а телу хотелось - кипучей деятельности. Совместно они атаковали исстрадавшийся мозг, и он активно искал пути к бегству.
   После непродолжительных препирательств мне удалось добиться желаемого результата. Берендей в качестве спец одежды торжественно выдал мне испачканную в нескольких местах робу, большие строительные рукавицы и старую замызганную телогрейку. Наверняка в ней ещё его прадед люто партизанил в здешних лесах во времена второй мировой, распугивая одним своим внешним видом оккупантов и наводя панический ужас на командование третьего рейха.
  -- Ни дать, ни взять - настоящий партизан! Только шапки с красной лентой не хватает. Елена, где там мой старый треух? - подтвердил мои догадки Берендей, критически осматривая внешний вид, такого боевого индивидуума как я.
   Взрослая часть женского населения предпочла не комментировать внешность героя а, пряча улыбки, отвести взгляды в сторону. Зато Анютка отреагировала живо. Прижав ладошки к щекам и скорчив притворно-испуганную гримасу, она присела на корточки и, покачивая головой из стороны в сторону, звонко закричала:
  -- Какой страшный дед Мазай! Тётя Аля, а у твоего деда Мазая зайцы есть? Признавайся, страшный дед, куда ты дел своих зайцев?
  -- Я их съел! И тебя сейчас съем! - попытался испугать я маленькую девочку. Но разве теперешних детей этим проймешь?!
  -- Что, действительно так комично выгляжу? - ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался я.
  -- Всё отлично Утенок! - улыбаясь, выставил большой палец Берендей, - Только вот штаны не много спадают. Сейчас мы устраним этот дефект. Мы их веревочкой подвяжем.
   Веревочка - это классно. Рекомендую! Последний писк моды. Закончив, таким образом, экипировку процессом совместного подвязывания штанов при помощи бельевой веревки, я гордо проследовал за Берендеем к месту своего трудового подвига. За нами, словно собачка на веревочке увязалась Аля. Она не заметно старалась поддержать меня за плечи, когда я, с непривычки путаясь в полах длинной телогрейки, чуть ни упал, спускаясь по перекошенным ступеням крыльца.
  -- Иди на женскую половину, Зульфия, - досадуя на свою неуклюжесть, немного грубо урезонил я её, но затем, спохватившись, смягчился, - Отдыхай, пока есть возможность. Дыши воздухом. Спроси, может быть Елене Антоновне помощь нужна?
  -- Ничего, Елена Антоновна сама управится! А ты Алюнь, отдыхай, - поддержал меня Берендей, - К вечеру Елена за парным молоком сходит. Завтра в лес вас отправим. Я своё слово держу. Мы с тобой ещё попируем!
  -- Я лучше с вами пойду..., - смутилась Аля, - Я тоже могу, чем ни будь помочь...
  -- Стройка, - это дело серьезное! - стал терпеливо объяснять я ей, - Сплошь и рядом башенные краны на головы падают. Стройка - это стройка! Там нет места для маленьких девочек!
  -- А я уже большая девочка.
  -- Большим девочкам там тоже нечего делать, - слегка подтолкнул я её в сторону дома, - на стройке любым девочкам делать нечего.
  -- Как же, - огрызнулась на прощание она, - Только что-то сплошь и рядом на стройках одни женщины работают.
  -- Так то ж женщины...
  -- Зря ты её так, - покачал головой Берендей, - Пусть бы шла вместе с нами. Сидела бы там, на свежем воздухе.... Хорошая она у тебя. Добрая.
   Может быть и так, а может, и нет. Как гласит старая пословица: "Хорошо там, где нас нет, и это хорошо, что нас там нет".
  -- Я схожу за индейцем, а ты готовь раствор. Сможешь? - иронично спросил он, подводя меня к огромной измазанной засохшим раствором бадье.
   Эта ирония в его голосе сильно задела меня. Не ужели он считает, что я не такой же мужик как он сам. Мы программисты - можем все и даже больше.
  -- Смешной вопрос! Конечно же, смогу. Я - старый строитель.
  -- Верно! Вы там в своих стройотрядах и не такое вытворяли, наверное? - хмыкнул Берендей.
  -- Странный ты человек Берендей, совсем отстал от жизни. Строй - отрядов уж давно нет. Каждый студент сейчас зарабатывает себе на жизнь, чем сможет. Хочешь - будь строителем, хочешь - в палатке торгуй, а не хочешь или не можешь ни того не другого - грабь банки. Шучу.
  -- Смотри шутник, вот здесь, в ящике - цемент. Вот тебе лопаты. В бочках - вода. Песок бери из той кучи что побольше. В маленькой куче более чистый песок, он на штукатурку сгодится. Трудись! - сделал он мне ручкой и поспешил к соседнему дому, звать на помощь своего "краснокожего" сотоварища.
   То, что я старый строитель, это я конечно загнул. Весь мой практический строительный опыт ограничивается постройкой скворечников на уроках труда в средней школе, теорию же строительного дела я по крупицам черпал из старых советских фильмов типа: "...приключения Шурика", и ему подобных.
   "Что может быть проще, чем кого-то там, а вернее, чего-то там замесить?...", - подумал я, снимая огромные, безразмерные рукавицы, специально для того, чтобы поплевать на ладони. Поплевать на ладони - это первый фактор успеха!
   В любом деле, а в деле "замеса" особенно, важно соблюсти пропорции. Только дураки утверждают, что кашу маслом не испортишь. Испортишь, и ещё как! Вот для примера возьмем туже кашу, положим в тарелку килограмма два сливочного масла - и все. Свободен! Выкидывай ценный продукт! Съесть такую кашу сможет разве что стойкий оловянный солдатик из сказки Андерсона, да и то в самый голодный год. А если ещё добавить в кашу немного масла машинного, так и вообще поминай, как звали. И стойкого оловянного пронесет! Такое под силу будет съесть только одному солдату - солдату российской армии.
   Так что с пропорциями шутить нельзя. Тут важно строго дозировать цемент, песок и воду. Это я вам говорю как старый строитель.
   Можно конечно взять много песка и мало цемента. Песка везде навалом, не жалко. Но нужно ведь учитывать, что ты строишь и для кого. Пристройка к жилому дому, это вам не зал заседаний для современных политиков. Это для - людей. А вдруг - землетрясение, наводнение и цунами? А вдруг - развалится? И что? Это твердолобому и изворотливому политику не страшно, а люди ведь могут и пострадать.
   Логически рассмотрев проблему со всех сторон, я принял единственное, с моей точки зрения правильное, решение - подготовить раствор в пропорции один к двум. Главные критерии любого дела - надежность и безопасность людей!
   Старательно отсчитывая ведра, я насыпал цемент в бадью, удивляясь только одному обстоятельству: "Как же глуп был тот человек что, его, то есть цемент придумал!". Не ужели нельзя было реализовать его, как ни будь иначе, что бы он, не рассыпался во все стороны, и не поднимал тучи серой пыли, пачкая тем самым лицо, легкие и одежду великого мастера строительных дел. Вы не знаете, кто изобрел цемент? Я бы ему сказал пару ласковых....
   Другое дело вода! Тот, кто её изобрел, был поистине гениальным малым. Для нас, для строителей - вода это половина успеха. Умиляясь великому свойству воды поглощать цемент, я решил, что уж в отношении воды действительно справедливы слова пословицы о каше и о масле. Это - так называемое, приятное исключение из правил. К тому же, оказывается чем больше в растворе воды, тем перемешивать его становится легче. Тоже вам скажу не легкая это работа - перемешивание раствора. По началу я так даже чуть не лопнул от натуги. Зная по своему опыту, о том, что любое дело гораздо лучше спорится, когда делаешь его легко, весело и с песней, я попытался запеть. Но в голову, почему-то, вместо песен упорно проскальзывали суровые слова из стихотворения Некрасова: "Труд этот Ваня был страшно громаден. Не по плечу одному!..." Я попытался их пропеть, получилось очень даже неплохо. Жаль только очень грустно.
   Чем дальше я перемешивал раствор и чем больше подливал туда воды, тем веселее становилась песня. Единственное неудобство, которое подстерегало меня на этом тернистом пути, заключалось в том, что жидкий раствор имел одно нехорошее свойство, а именно, он стремился выплеснуться из бадьи на землю. При этом раствор, почему-то упорно старался попасть именно на старые, разбитые берендеевские ботинки, но я резонно заключил, что ботинки на то и старые, что бы принимать на себя основную долю лечебных грязевых ванн. К концу технологического процесса я уже во всю горланил бравую песнь царя из мультфильма "Вовка в тридевятом царстве":
  
   Имею я пирожных горы,
   И есть, что есть и есть, что пить
   Но крашу, крашу я заборы,
   Чтоб тунеядцем не прослыть!
  
  -- Чего разорался? - незаметно подошел Берендей, - Как у тебя дела?
  -- Все отлично! Как на лучших строительных площадках мира, - отрапортовал я, - Где твой Чингачгук - большая сволочь?
  -- Хреново дело! - посетовал Берендей расстроено, - Опоздали мы! Жена говорит: "Он ждал, ждал да поехал в соседнюю деревню к свояку, а заодно и на колхозное поле заскочит свеклы свиньям набрать". Теперь наш Чнгачгук неизвестно когда будет.
  -- Слушай дорогой, что за порядки у них тут?...
  -- Елы - палы! - прервал Берендей мои разглагольствования на самом интересном месте, - Ты, что тут намешал? Что это за каша - малаша? Это же даже для штукатурки слишком жидко будет! А почему раствор у тебя такой синий?
  -- А что ж ему красным, что ли прикажешь быть? Раствор должен быть синим, а красным должен быть нос строителя, - оправдывался я.
  -- Ты, в какой пропорции цемент и песок клал?
  -- В самой надежной! Один к двум! - успокоил я его
  -- Ууу! - схватился за голову Берендей.
  -- Две части цемента, одну часть песка, - подлил я масла в огонь
  -- Ааа!
  -- Да шучу, шучу наоборот!
  -- Утенок ты, что с ума сошел? Ты же весь цемент извел. Нужно было мешать один к пяти. И не пять частей цемента, а пять частей песка и только одну! Слышишь?! Одну часть цемента.
  -- Мой раствор - зато надежнее..., - не сдавался я.
   Если главный строитель сказал надо. Почетный мастер всегда ответит: - "Есть!" Пришлось нам добавлять песок, однако это оказалось ох как непросто сделать. Я всегда строю по принципу: "Месить, так месить!" и в данном случае заделал каши на целую бадью. Мы вынуждены были сначала вычерпать часть моего гениального раствора в другую емкость и только затем добавлять песок.
  -- Нам его с тобой до ночи не выработать! - с сомнением покачал головой Берендей. Будешь мне помогать.
  -- С удовольствием! Я старый каменщик! Только это, лопаточку мне специальную,... маленькую такую, с ручкой... дай.
  -- Мастерок? - поправил меня Берендей, - Ну уж нет! Ты будешь подносчиком снарядов. Кирпич и раствор подавать. Наружные стены мы с тобой, пожалуй, класть не будем, а то ты чего доброго ещё чего отчудишь. Положим перегородку. Смотри, бывает кладка в два кирпича, в кирпич, в пол кирпича, мы же для экономии материала, и с учетом того, что стена у нас не несущая, положим её в четверть кирпича.
  -- Это как, каждый кирпич разбивать на четыре части? - ужаснулся я
  -- Да нет, ставим кирпич на попа.
  -- На какого попа? У вас тут в деревне церквушка есть? - свалял дурака я.
  -- Да нет же, это образное выражение. Кирпич кладем не на широкую плоскость, а на узкую. Смотри! Вот так! Вот так! Это называется кладка в четверть кирпича.
  -- Что-то криво пошло, - с сомнением покачал головой я.
  -- А мы веревочку натянем
   Мы натянули между двумя стенами веревку, и работа стала спориться. Вскоре я и сам научился "ставить кирпичи на попа". Два опытных каменщика это всегда лучше, чем один! Оказывается если мастер в ударе, то ему и веревочка не нужна, разве что для поддержки штанов! Правда, с учетом моего небольшого стажа, за мной остались обязанности подносчика снарядов, что существенно снижало наш боевой потенциал. Поэтому я даже обрадовался, когда вновь увидел на горизонте Алю. В начале она прохаживалась вдалеке, всем своим видом давая понять, что наше общество её совсем не интересно. Однако частые взгляды, словно невзначай, в нашу сторону выдавали её с головой.
  -- Алюнь! Иди к нам! Будешь командовать, - позвал её Берендей.
  -- Точно, - согласился я, - и заодно возьмешь на себя функции подносчика снарядов. А то я так разошелся, что кирпичи из моих рук так на стенку и прыгают!
  -- Не слушай его! Отдыхай! Не женское это дело! - не согласился со мной Берендей.
  -- Привет! - робко приблизилась она.
  -- Что не сидится дома?
  -- Да нет. Просто там - не нуждаются в моей помощи, - туманно объяснила свое появление она.
  -- Будешь у нас прорабом! - скомандовал Берендей.
  -- Знаешь, в чем состоит главная обязанность прораба? - спросил я Алю. В ответ она покачала головой: "Нет! Не знаю!", - Главная обязанность прораба состоит в том, что бы развлекать и ублажать мастеров. Спой нам что ли.
  -- Может вам ещё и танец живота изобразить?...
   Исполнить танец живота, мы её так и не смогли уговорить, но работа и без того продвигалась достаточно споро. Ничто так не сближает людей как совместная работа. К концу кладки, когда мы как обезьяны прыгая по строительным лесам, завершали верх стены, я вдруг подумал: "Может напрасно я, все эти годы, злился на Берендея? В принципе он ведь не плохой парень! Ну, пробежала между нами "черная кошка" по молодости, так ведь влюбленный человек не несет ответственности за свои поступки. Просто тогда ему немного больше повезло в любви, чем мне. Судьба - есть судьба! Да и Аля молодец. Может быть, она и есть моя судьба? Оказывается она не плохой рассказчик, а уж, сколько она анекдотов знает, прямо ходячий "Белый попугай", да и только. По крайней мере, с ней не умрешь со скуки. Правда, она уж очень не послушна! Постоянно приходится повторять ей одно и то же. "Не таскай ведро с цементом. Оно тяжелое! Не трогай кирпичи! А то на ногу упадут!" Ну и так далее....".
  -- Ну вот! Слава богу, до темноты управились, - уложил Берендей в стену последний кирпич.
   Только теперь я сообразил, что уже вечер и время пролетело незаметно.
  -- Раствор ещё остался.
  -- Ладно, - устало махнул рукой Берендей, - выльем на опалубку вокруг дома, - Плохо только, что много цемента извели. Боюсь, на завтра не хватит.
  -- Шатается, - боязливо потрогал я стену рукой.
  -- Застынет, - но в словах Берендея уверенности не чувствовалось.
  -- Кривая, - с сомнением покачала головой Аля, прищурив один глаз и осматривая со стороны наше детище.
  -- Где кривая?! - набросились мы совместно на неё, - Это тебе кажется! Обман зрения!
  -- А вы отсюда посмотрите.
  -- Действительно кривая, - присмотрелся к стене внимательнее Берендей и, не стесняясь в выражениях, прибавил ещё несколько нелестных эпитетов.
  -- Настоящее искусство - всегда недоступно для понимания современников, - попытался успокоить я его.
  -- Полезли, с верху посмотрим, - предложил мне Берендей, карабкаясь по лесам на капитальную стену пристройки.
   Пришлось и мне, "старому" скалолазу, тоже познать чудеса акробатических трюков. С верху стена смотрелась не очень симпатично и напоминала кириллическую букву "С", только без завитушек по концам.
  -- Да! - бесстрашно балансируя на неровной поверхности стены, резюмировал наши впечатления Берендей.
  -- Ничего страшного, - попытался успокоить его я, - Сойдет для сельской местности.
  -- Как же сойдет, - горячился он, - натуральное пузо члена общества любителей пива!
  -- Зато с этой стороны можно спокойно телевизор к стене ставить, как раз место под трубку кинескопа.
  -- А вы её попробуйте выгнуть в обратную сторону, - предложила нам мудрую мысль Аля.
  -- А что? Это идея, - согласился Берендей, - Русскому человеку все по плечу. Наши предки даже реки поворачивали вспять, так не ужели ж мы не справимся с паршивой стеной!
   Мы на скорую руку соорудили со стороны выпуклой поверхности стены временные леса и, балансируя на не устойчивой поверхности, дружно приналегли плечами на стену.
  -- Осторожно, осторожно! Раз, два! Взяли! - командовал Берендей.
  -- Ну, как? - после нескольких попыток поинтересовались мы у Али, наблюдавшей весь процесс со стороны.
  -- По-моему, подалась вперед, - успокоила нас она.
   Чтобы проконтролировать результаты процесса изгиба, мы снова взобрались на капитальную стену фасада.
  -- Да! - печально резюмировал Берендей результаты поворота стен вспять, - Кажется, мы с тобой немного перестарались! - теперь стена под напором наших могучих плеч выгнулась в обратную сторону.
  -- Мы явно не учли эффекта точечной нагрузки, - забавлялся я, - Нужно построить эпюры моментов и изгибающих сил...
  -- Вот, что! - не сдавался Берендей, - Ты становись с одной стороны, а я стану с другой. Я буду давить, а ты придерживай стену со своей стороны, так чтобы она не перегибалась чересчур, - судя по всему, Берендей вошел в раж. Теперь только держись, или она его сломает или он её.
   Сказано, сделано! По команде: "Раз! Два! Взяли!", - он давил, я держал, Аля помогала морально.
  -- Сейчас мы посмотрим, что там у нас получилось? - в третий раз полезли мы с Берендеем на стену, - Ух Ё....! - Теперь стена сверху напоминала уже латинскую букву "S".
  -- Она прямо заколдованная, какая то! - вытер пот со лба грязной ладонью разгоряченный бесконечными ползаниями вверх вниз Берендей.
  -- Бог в помощь работники, - послышался снизу незнакомый голос.
  -- А, Ченгачгук! Привет! - устало отмахнулся Берендей, затем оживился, присел и, подавшись всем телом вперед, радостно произнес, - О! Ты то нам и нужен! Смотри, что творится со стеной! Вот стерва!
   Я с любопытством бросил взгляд вниз. На земле, рядом с Алей стоял не высокий мужичок в опрятном ватнике и кроличьей шапке ушанке. Если с него снять всю эту бутафорию и поместить на время в концертный костюм я бы поклялся, что передо мной стоит композитор Шаинский. Настолько они были похожи друг на друга. Просто одно-яйцевые близнецы!
   Индеец - композитор, прошел внутрь недостроенного строения, важно, с разных сторон оглядел нашу работу и визгливо произнес:
  -- Что же ты кроличий кот делаешь!? Зачем стену ломаешь? Она же только застывать стала. Наложил тута, дерьма понимаешь, - так хоть не трогай! А ну живо слазь оттудава. Завтра пойду в Троицкую церкву, помолюсь, свечечку поставлю! Потом приду, заложу под четыре угла динамит и взорву ету вашу хренотень к чертовой матери. А ну слазь!
  -- Так нужно же подправить... - неуверенно стал оправдываться Берендей, - К тому же стена получилась, не очень устойчивая...
  -- Получилася! - передразнил Берендея вредный Чингачгук, - Плитой сверху придавит, само прижмется и само выправится! Слазь, я сказал! Мастер я или Х...то!? - вместо "Хто" мастер употребил более крепкое словцо, начинающееся с самой популярной в русском заборном творчестве буквы, но мы, как люди порядочные, употребленное мастером слово оставим за кадром.
   Такому приказу просто нельзя было ни подчиниться. Мы угрюмо слезли со стены и, не оглядываясь на свое неудачное творение, побрели в сторону дома. Сбоку расстроено перепрыгивала с одной мусорной кучки на другую тонконогая Аля.
  -- Мой друг - Андрей! - представил меня "мастеру - индейцу" Берендей.
  -- Инакентич, - снисходительно пожал мою руку Чингачгук.
  -- А цементу маловато, - зацокал языком Инокентиевич, - Кстати, остаточки кто за вас вырабатывать будет?
  -- Сейчас разбавим водой да на опалубку выльем. А цемента должно хватить!
  -- Мало я сказал, - уперся Чингачгук.
  -- Хватит! - отмахнулся Берендей.
  -- Мало!
  -- Хватит!
  -- Мало! Мастер я или Х...то?!
  -- Х...то! - не сговариваясь, хором ответили мы ему, совсем забыв о том, что рядом с нами находится Аля.
  -- Что Вы тут ругаетесь? - словно раздвигая руками сумерки, выплыла со стороны дома Аленка.
  -- Это мы одному товарищу хвалебную песню поем! - пояснил Берендей.
  -- Елена Антоновна! Я так работать не могу, - обиделся на нас не известно где болтавшийся весь день труженик, - Стену запороли, - не обращая на нас внимания, ябедничал индеец, - Цемент весь извели, честного человека - "Писей" обзывают! Прямо вредители, какие то! Вы на них повлияйте, пожалуйста!
  -- Я на них повлияю Кузьма Иннокентиевич! Обязательно повлияю! А цемент я завтра из города сама привезу. Мне все равно с утра нужно в город съездить. Так что к обеду цемент у вас будет.
  -- Зачем тебе ехать в город? - насторожился Берендей.
  -- Нужно по хозяйству кое - чего купить, - пояснила Аленка.
  -- Нечего бензин по пустякам жечь, - уперся Берендей, - В следующий раз приедем, привезешь все....
  -- Не будем спорить, - перебила его Аленка, - Цемент все равно необходимо привезти.
  -- Где ты в воскресенье цемент достанешь?
  -- На рынке куплю.
   Я не стал слушать их дальнейших препирательств, и отошел к наблюдавшей со стороны все это действо Але.
  -- Извини Аля, - положил я руку ей на плечо.
  -- За что? - удивилась она.
  -- За что?!.... За то не хорошее слово, которое у меня случайно сорвалось с языка. Понимаешь, я таких слов не знаю совсем .... Честное программистское - как-то само, случайно с языка сорвалось.... Может быть это генетическая память?
  -- Да?! Как жаль, что я ничего не слышала, - уверенно покачала она головой, затем, помолчав несколько секунд, добавила: - Я бы этого вредного джентльмена обозвала ещё более плохим словом.... Если бы знала такие слова...
  
  
   Только за ужином, выпив рюмку водки, я, наконец, понял, насколько же физически вымотался мой организм за эти пол дня, во время которых я принимал активное участие в ударной берендеевской стройке. Мне ни хотелось ничего: ни есть, ни пить с Берендеем теплую водку, ни поддерживать светский разговор в обществе милых дам - ничего! Тело сковала усталость, мозг закрылся на переучет!
   Вокруг меня скакала и вертелась юлой маленькая Анютка но это меня совсем не веселило и абсолютно не радовало. Меня мало волновал разгоревшийся между Алей и Берендеем спор на извечные темы жизни и смерти.
  -- Жизнь - это жизнь, - мудро твердил Берендей, черпая вилкой, салат из салатницы и не спешно отправляя его в рот, - В ней мало чего интересного. Вот возьмем, к примеру, двигатель автомобиля. Ну, что в нем может быть интересного? Сплошная грязь, да изношенные поршневые кольца! Ха! - веселился Берендей, - Это в книжках да в школе нам твердили, о том, что якобы в жизни есть место подвигу. Чушь собачья! Ни какого места в жизни нет. Уж поверь "старику". Все места давно заняты.
  -- Как же так, - горячилась Аля, - Нужно же к чему-то стремится, стараться чего-то достичь, да просто дерево посадить, в конце концов....
  -- Глупости! Жизнь это бесконечное море с однообразным течением. Расслабься и плыви по нему, туда, куда тебя вынесет судьба. Можешь, конечно, немного подергаться ради приличия, но кроме усталости ничего это тебе не даст. Вот у нас помню, случай был во дворе, парнишка в армию уходил. Утенок. Ты "Сопливого" помнишь? Хороший такой парнишка, тоже, как и ты глупости говорил, на память о себе для родного двора лавочку вкопал, столик сколотил прямо под деревом, только что "Буратину" не выстругал. Ну и что? Ушел, а его же дружки потом сидели на этой лавке, пили вино и смеялись над глупым доброхотом, который от армии откосить не смог. А ты мне заливаешь, о каком то подвиге...
   "Сейчас она тебе задаст" - сонно подумал я, с трудом сдерживая зевоту, - "Пусть! Пусть она повоюет! Берендей крепкий орешек. Споры с ним для молоденьких девушек очень полезны. Развивают навыки почтительного отношения к мнению старших и навивают мысли о том, что спорить со старшими бесполезно. Старших нужно слушаться".
   Внутренне улыбаясь я наблюдал как горячилась Аля пытаясь доказать свою правоту. Улыбаться внешне мне было лень.
   От их разговора меня отвлекла мысль об Аленке, которая, судя по её виду, чувствовала себя не в своей тарелке. Вклиниваться в спор двух философов - титанов у неё не было никакого желания, но и сидеть за столом, словно случайный гость ей тоже не хотелось. Хозяйка дома все-таки. Вывод, ей нужно было завести альтернативную беседу. Я был единственным кандидатом.
  -- Как твои ученики? Как поживает наша школа? Какие проблемы возникают в процессе обучения? - сквозь туманную дымку зевоты попытался завести с ней разговор я.
  -- Проблема только одна - иногда эти юные создания, именуемые в народе учениками, все же посещают школу. И знаешь что самое печальное? Они ни когда не читали "Тараканище", они плохо считают в уме, они искренне уверены что царь Петр был мессией, который пришел на землю с небес с единственной целью - научить россиян пить кофе. Не знаю, что из них вырастет, но я уверена на все сто - они действительно не такие как мы.
  -- М! Правда? - к моему сожалению, придумать эффектного продолжения для нашей беседы я не смог, как ни старался.
   "Наверное, эта проклятая усталость совсем затуманила мне мозги. Дожили, уже не могу легко и просто общаться с дорогой мне женщиной!", - грустно подумал я, подавляя очередное желание сладко зевнуть. В другое время я бы наверняка проявил больше настойчивости, но сейчас, сейчас у меня было только одно желание - упасть под стол и не вылезать от туда минут шестьсот - семьсот.
  -- Устало выглядишь, - сказала Аленка, после очередной неудачной попытки с моей стороны расспросить её о жизни нашей дорогой и любимой средней школы, - Давай я тебе постелю на диване. Уж извини комната у нас практически одна, хоть и большая.
  -- Хочу колбасы, - разгоряченная от постоянных ужимок и прыжков подлетела к матери Аня.
  -- Вот ещё один кандидат на поездку в Храпово. А ну-ка марш на кухню мыть ноги и спать, - встала со своего места Аленка. Не взирая на бурные протесты, со стороны подрастающего поколения она подхватила дочь на руки и вынесла её вон из комнаты.
  -- Что уже ложимся? - спросила меня Аля, и я заметил в её глазах легкую тревогу и недоумение.
  -- Давайте выпьем за удачную рыбалку, - не обращая ни на кого внимания осушил стакан Берендей, - Ты знаешь Алюнь какие здесь в озере караси? Нет, ты совсем ничего не знаешь о карасях. Мы с тобой, выкроим время на недельке, возьмем в нагрузку твоего мужа, в качестве рабочей силы и прогуляемся с бреднем по одному озерцу.
  -- Какой тебе бредень в середине октября, - вставила свое замечание Аленка, укладывая дочь на маленький диванчик стоявший тут же в комнате за ширмой, который я совсем не приметил при беглом осмотре их шикарной загородной виллы.
  -- А мы лодочку возьмем. У меня тут и лодка имеется.
  -- Нет, - снова не соглашалась с Берендеем Аля, - Я признаю рыбную ловлю только с помощью удочки. И интереснее и для природы ни вредно.
  -- Так мы и удочки с собой возьмем, у меня и удочки есть!
  -- Ага! Без лески и поплавков - вставила Аленка
  -- Ну и что, а зачем настоящему рыбаку леска и тем более поплавки? - искренне удивился Берендей, - Была бы лодка да хорошая сеть...
  -- Это уже браконьерством называется... - не согласилась с ним Аля и поплыла, куда то вдаль. Следом за ней поплыли и все остальные, вскоре они пропали за горизонтом. Не продолжительное время после этого изредка всплывали над водой отдельные детали их рыбацкой экипировки, затем и они исчезли куда то. А может быть, я просто задремал?
  -- Утенок! - испугал меня громкий голос Берендея, так что мое тело содрогнулось в мелких конвульсиях, - Что за безобразие? Твоя жена совсем не знает что такое кубарь! Ты что, совсем не занимаешься её рыбацким образованием?
  -- За это она понесет соответствующее наказание, - буркнул я, снова собираясь отправить их всех в дальнее плавание.
  -- Сейчас же объясни ей, что такое кубарь, - настаивал Берендей
  -- Аля, - на автопилоте произнес я, - Кубарь, это такая рыба, которая водится только в пруду у Берендея,... впрочем, может быть это совсем не рыба, а птица, которую Берендеи выращивают в своих питомниках. Извини, я точно не помню.
  -- Вот ещё один неграмотный! И - Га - га - точно лошадь заржал Берендей, - Какая птица, "Крачка" ты мохнолапая! Кубарь - это ловушка из сетки для рыбы. Это мешок с отверстием, куда мы кладем приманку. Рыба заплывает туда, а выбраться назад уже не может, мы с тобой Алюнь вытаскиваем кубарь на берег и без всяких усилий забираем свой улов. Поняла?
  -- Не совсем, - честно призналась Аля.
  -- Вот дают! Какие же вы москвичи неграмотные и бестолковые! Идем в сени, я тебе покажу!
  -- Может не стоит? - пристыженная своей безграмотностью, робко попыталась уклониться от похода в сени Аля.
  -- Учись, пока я жив! - настоял на своем Берендей.
  -- Учись, учись! - радостно зашлепав босыми пятками по полу, рванула из комнаты вслед за ними Анютка.
  -- Стой! Куда!? Вернись сейчас же! - безуспешно попыталась остановить дочь Аленка, но все её призывы оказались напрасными, - Совсем сдурел! - в сердцах всплеснула она руками, - Вымотал все мои нервы, - последние слова относились к Берендею, но были брошены в мою сторону, словно она рассчитывала на мое сочувствие и мою поддержку.
   Она встала со своего места, бесцельно обошла вокруг стола, постояв несколько секунд, словно в нерешительности, она подошла вплотную ко мне и неожиданно положила руку мне на голову:
  -- Ой! Что это тут у тебя Андрюша? Ссадина? - осторожно, пальцем провела она по моему подбородку. Палец скользнул по небритой щеке и мягко уперся в шею.
  -- Что?
   Волна сложных чувств накатила на меня бешеным потоком, на время, отодвигая усталость в сторону и в глубь моего тела. Освобожденный мозг, взлетел легко, свободно и высоко. Так высоко, что его место заняло слабое головокружение.
  -- Ах, нет! - заботливо ответила Аленка, нежно поглаживая мое ухо влажной ладонью, - Это просто грязь присохла.
  -- Слава богу! - радостно выдохнул я, чувствуя как мозг окончательно оторвавшись от тела, исчезает за горизонтом реальности, - В это время года так опасно подцепить клеща!
   Я был сражен на повал. Скрипнула входная дверь. Аленка плавно уплыла, куда то в сторону.
   "Только далеко не заплывай! " - С этой мыслью я крепко уснул сидя на стуле, излучая мир и тепло, словно довольный жизнью младенец, пригревшийся после кормления на руках у заботливой матери.
  
  
   Пробуждение оказалось легким и мгновенным. Правда легкость была больше внутренняя, душевная. Все мышцы моего тела ныли так, точно я накануне пробежал марафонскую дистанцию. Первое, что я ощутил после пробуждения, было состояние невесомости. Внимательно прислушиваясь к себе, я понял, что ни какой невесомости нет и в помине, просто я лежу на чем-то мягком и удивительно бугристом. "Может я, каким то образом провинился перед обществом, например - храпел, и за это меня, вынесли спать на улицу?" - пришла в голову шальная мысль.
   Я хотел открыть глаза и осмотреться, но они после сна слиплись так, что открыть их без посторонней помощи не представлялось возможным. Помочь же своим глазам, я не мог, так как мои руки кто-то настойчивый и мягкий, удерживал в районе кистей холодными, цепкими пальцами. Затем этот таинственный кто-то пошел ещё дальше. Выпустив мои запястья на свободу, он положил свои холодные ладони на мои не остывшие ещё ото сна щеки.
   С трудом мне удалось расцепить веки.
  -- Вставай соня! - нежно улыбаясь, склонилась ко мне Аля, - Проспишь всю свою молодость.
   В комнате мы с Алей были одни. Взглянув в проем окна, я отметил, что, несмотря на низкие тучи, дождя - вроде бы не было. За окном слышался громкий голос Берендея и периодические, характерные постукивания мастерка каменщика.
  -- Рано ещё - больше по привычке чем, руководствуясь ощущением реального времени, попытался покачать головой я, однако её мягкие ладони не дали мне выполнить этот маневр качественно.
  -- Соня! Уже одиннадцать часов, - засмеялась она, попытавшись убрать ладони от моего лица.
  -- Не может быть! - теперь уже я перехватил её руки за запястья.
  -- Тебе так приятно?
  -- Очень! Они у тебя такие холодные и легкие, и бодрят так же как душ в вытрезвителе.
  -- Как, ты и в вытрезвителе уже успел побывать? Ну, ты и пьяница!
  -- К сожалению, бывать в этом достойном заведении мне пока не доводилось, но процесс и ощущения я могу себе представить! К тому же посетить этот райский уголок никогда не поздно, так что у меня все ещё впереди. Давай рванем туда вместе?!
  -- Давай! - с удовольствием согласилась она, затем, задумавшись, произнесла, - А разве там мужчин и женщин содержат вместе?
  -- А как же!
  -- Меня по этому поводу терзают ужасные сомнения.
  -- Если это для Вас так важно, я могу гарантировать, что для такой очаровательной мадмуазели как Вы, сделают приятное исключение... Приказом министра внутренних дел.
  -- Почему?
  -- Учитывая важность посетителя.
  -- Противный! - состроив мне смешную рожицу, наконец, высвободила она, запястья своих рук, - Вставай! Буду кормить тебя завтраком, обедом и ужином одновременно. Хотя некоторые этого и не заслуживают.
  -- Заслуживают! Ещё как заслуживают! - только теперь я ощутил жуткий голод, - Внимание! К вам приехал великий жрец! В смысле, человек способный, извиняюсь за грубое слово, сожрать все что угодно. Даже быка.
   Я вскочил с постели, но тут же юркнул назад, под спасительное одеяло, потому что только сейчас понял, что из одежды меня украшают только трусы, да и те честно сказать не первой свежести. Видимо вечером кто-то добрый и заботливый раздел меня, укладывая в постель. Хорошо если у человека много друзей!
  -- Сэр! Вы стесняетесь своей жены? - изобразив удивление, возмутилась Аля.
  -- Нет, но...! А ты где спала?
  -- А где, по-вашему, должна спать верная жена, как не подле своего мужа.
  -- Да?!
  -- У вас на этот счет иное мнение?
  -- А между нами... ничего такого,... ты понимаешь,... не было? - изображая провалы в памяти, решил подыграть ей я.
  -- А что разве между мужем и женой, что-то особенное бывает? - хитро прищурилась она.
  -- Иногда случается!
  -- Хорошо, на будущее я буду иметь это в виду.
  -- Тетя Аля! Смотри, какой я листок красивый нашла. Как ты и просила, - вбегая в комнату, закричала довольным голосом маленькая Анечка.
  -- Какая ты умница! Ой, какой он красивый! Это лист дуба, - нежно прижав к себе детскую головку, Аля вдыхала аромат увядающей осени, - А теперь пойдем на кухню, а то дядя Андрюша нас с тобой стесняется.
  -- Ну и зря он стесняется, - доносился из соседней комнаты голос девочки, - Ты ведь его жена, а я ещё маленькая и ничего не понимаю. Правда, ведь...?
  
  
   Основательно подкрепившись, я переоделся в форму деда "Мазая" и, скрипя суставами, выполз на улицу.
  -- Кого мы видим?! - радостно приветствовал меня Берендей, не преминув при этом сунуть мне в руки лопату - Заждались отец родной! Честно скажу - заждались! Не пойму только - Утенок кто ты?
  -- Я? А кто я?
  -- Мастер ты или ... сурок?
  -- В молодости это не грех - поддержал меня, свешиваясь со строительных лесов Чингачгук.
  -- Я большая, нежная и очень ранимая моль - отмахнулся я от них обоих.
   Размявшись у корыта с раствором, я почувствовал себя значительно лучше. Постепенно боли прошли. Ещё пару таких выходных и Шварцнегер будет прятаться от стыда, едва заметив мой мощный торс.
   Дело шло по накатанной плоскости. Я готовил раствор, Берендей подавал раствор и кирпичи мастеру, ну а тот уж как водится - творил. Ченгачгук вел себя сегодня спокойно и сосредоточенно. Не вступал в пререкания с Берендеем, и лишь вворачивал иногда ни к кому не обращенные терпкие словечки.
  -- Вылитый Зураб Церетэлли, - кивнул я в сторону мастера.
  -- Ну, так! Когда он работает - это бог, - согласился Берендей, - Перваковы плохих индейцев не держат.
   Правда, индеец по ходу дела пару раз все-таки попытался озадачить нас своим коронным вопросом по поводу принадлежности к клану мастеров, но видимо наученный горьким опытом, вовремя прерывал начатую фразу.
   Аля весь день занималась с Анечкой. Они так увлеченно что-то строили, раскладывали на поленице дров ярких кукол, читали книги, бродили по окрестностям, что даже не обратили внимания на возвратившуюся из города Аленку.
  -- Конечно это не мое дело, но знаешь, Утенок, по моему тебе давно уже пора подарить своей жене самый ценный подарок, - улыбался Берендей.
  -- Какой подарок? - не сообразил я.
  -- Такую маленькую, маленькую живую куклу. Ребенок называется, - просветил он меня.
  -- Дурное дело не хитрое, - воспринял я в штыки его замечание, но искоса, так что бы никто этого не заметил, периодически стал бросать взгляд на хрупкую и таинственным образом манящую фигурку своей фиктивной жены.
   А все-таки, если к ней внимательно присмотреться - что-то в ней есть! Может быть, она притягивает меня к себе за счет своей детской непосредственности? Ведь ну ничего же особенного в ней нет! Лицо как лицо, симпатичное конечно, но ведь не писанная же красавица. Фигура, так и вообще детская. Однако, если она на время пропадала из поля моего зрения, меня начинало одолевать ощущение пустоты, словно что- то дорогое и важное уходило от меня навсегда и безвозвратно. "Черт возьми! Я действительно привязался к этой "Чебурашке"!
   Вечером, после работы, сидя за столом, я непроизвольно сравнивал Алю и Аленку между собой. К обеим женщинам я испытывал неординарные, теплые чувства, но к каждой свои собственные. Вернее сказать, эти чувства чем-то отличались друг от друга. "Чем?" - мучительно пытался уловить я разницу. Аленка будила во мне ощущения бурного и волнующего потока, этот поток заставляет сердце холодеть и трепетать одновременно, он завораживает и пугает. Аля - это тихий благословенный уголок вселенной, в котором тепло и уютно, в который хочется окунуться всем сердцем, что бы хотя бы на время спрятать себя подальше от пошлой действительности именуемой - жизнью. Но уютные места рано или поздно надоедают, и хочется опять попробовать свои силы в борьбе с ревущим потоком...
  -- Утенок - не спи! Поехали! - поднял рюмку Берендей
  -- Нет! Спасибо! Я за рулем не пью.
  -- Как так? За то что бы стены стояли нужно выпить!
  -- Нет! Пора уж домой.
  -- Правильно! - поддержал меня Чинганчгук, - Нам больше достанется.
  -- Учи жену водить машину, - откусывая кусочек сыра, посоветовал Берендей, - Это иногда бывает очень полезно...
   Посидев немного в общей компании, мы с Алей стали собираться домой.
  -- Тетя Аля, а ты завтра придешь? - расстроилась Анютка.
  -- Ешь! Непоседа, - приструнила её мать.
   Бросившись на прощание в бурный поток, я перебрался в тихий омут с легким чувством жалости, но удивительным ощущением тепла и спокойствия.
  
  
  -- Устала? - спросил я у Али, выезжая на хорошую дорогу. Только что, она, высовываясь из окошка машины, активно махала рукой провожавшей нас семье Перваковых, а теперь угомонилась точно пойманная в силки птица.
  -- Нет! Сейчас я буду буянить, и мешать тебе вести машину! - подпрыгнула она на мягком сидении.
  -- Вот этого - делать не нужно. Пристигни лучше ремень безопасности, - улыбнулся я.
  -- Знаешь, Андрюша, я совсем не устала. Деревня, воздух, осень - все такое классное. Чувствую себя - просто прекрасно. Мне кажется, что я помолодела лет на десять!
  -- Этого тоже делать не стоит. По крайней мере, мне бы этого очень не хотелось.
  -- Почему?
  -- Все-таки ты моя жена. Ты не забыла об этом? Мне кажется, что я буду смотреться не совсем естественно в паре с десятилетней девочкой. Думаю, некоторые мои знакомые этого просто не поймут.
  -- Ты серьёзно? - удивилась она, и мне неожиданно показалось, что в её взгляде проскочила легкая растерянность и даже испуг.
   Что бы убедиться в этом я отвлекся на секунду от дороги и снова бросил взгляд в её сторону. Она не приняла моего взгляда и отвернулась, уставившись в темное окно.
  -- Чего притихла? - включил я музыку, - Кто обещал буянить и мешать мне?
  -- Ты же запретил это делать....
   Да! Видимо она действительно устала.
  -- Едем на ночлег в город?
  -- Нет! Давай не надолго заскочим в городскую квартиру. Затем поедем в поселок.
  -- Зачем? - удивился я
  -- У меня там весь гардероб, - ответила она, - Не пойду же я завтра в институт в этих джинсах и в этом свитере. Они насквозь пропахли дымом. К тому же и мать наверняка волнуется...
   Не надолго заскочить в город не получилось. В городской квартире мы пробыли больше часа. Пока мадмуазель принимала ванну, пока собирала свои вещи. Женщины хоть и более основательный, но уж очень медлительный народ.
  -- А как же ты? Что тебе опять придется спать в машине? Бедненький ты мой! Давай мы оставим машину в гараже, а сами поедем на автобусе. Мы ещё успеем на последний..., - предложила она, когда мы вновь усаживались в машину.
  -- Ничего! Что ни будь, придумаем.
  -- Нет, я так не могу. Мне тебя жалко. Как ты будешь спать в этой машине...
  -- Если больше не с кем так уж лучше с машиной, - грубовато пошутил я.
  -- Тогда, сегодня в машине буду спать я - решила она
  -- Вместе со своим мужем? - она не ответила, и я решил, что её обидели эти слова. Тоже мне Золушка! Что я такого сказал!?
  -- Знаешь, Андрей? - снова заговорила она, когда на горизонте появились первые огни поселка, - Я хотела сказать тебе.... Спасибо!
  -- За что - удивился я
  -- За то, что мне очень хорошо было с тобой, - в голове проскочила пошлая мыслишка, но я проявил рассудок и удержал свой язык:
  -- Мне очень приятно. Я тоже чувствую себя рядом с тобой очень хорошо.
  -- Не перебивай меня. Мне нужно сказать тебе, что-то важное.
  -- Хорошо говори, - перебил я её
  -- Знаешь, ... Я хотела сказать тебе...
  -- Говори
  -- Я хотела сказать..., что я... потеряла одну из подаренных тобой сережек, - и она расплакалась точно маленькая девочка.
  -- И всего то? - попытался утешить ее я, - Стоит ли из за этого так убиваться!? По счастью это сережки не из алмазного фонда...
  -- Ты не понимаешь...! Может быть, для меня это был самый дорогой подарок в жизни.... Мне никто ещё не дарил таких подарков...
  -- Не переживай! Я подарю тебе подарок ещё лучше.
  -- А я хочу те! - упрямо всхлипнула она.
  -- Где ты их потеряла? И когда? Когда ты их последний раз видела и когда ты обнаружила, что одной сережки нет? - может попытка восстановить хронологию событий, успокоит её.
  -- Не знаю! Что сережка пропала, я поняла в душе. На городской квартире. А последний раз? Последний раз я держала её в руках, когда примеряла сережки Анечке. Да точно. Мы пришли с ней с улицы и стали наряжать её к ужину. Тут я сняла сережки и примерила к её ушам.
  -- Так может ты, одну сережку оставила в её ухе?
  -- Нет! У нее ещё и ушки не проколоты. Я просто приложила сережки к её ушам, что бы продемонстрировать ей, как они красиво будут смотреться. Играли мы с ней так. Ей очень понравилось.
  -- А потом?
  -- А потом я повесила их себе.... На место...
  -- Точно?
  -- По моему - да.
  -- Не переживай, - подвез я её к дому и остановил машину, - Я сейчас подскочу к Перваковым. Скорее всего, они уже вернулись домой, но ничего. Я возьму Берендея, и мы быстренько съездим с ним в деревню и поищем там твою сережку.
  -- Я тебя одного не отпущу. Уже поздно. Я буду переживать за тебя.
  -- Нет! Иди, ложись и отдыхай. Ты устала. Завтра тебе нужно рано вставать. Я съезжу один. Все будет хорошо.
  -- Ладно, не нужно ехать. Бог с ней с сережкой. Завтра днем съездишь. Иначе я буду переживать...
  -- Успокойся глупенькая. Я же не маленький ребенок и способен достаточно уверенно гулять самостоятельно даже после девяти часов вечера. Успокойся и ложись спать. С утра встанешь, а твоя сережка будет ждать тебя, словно она никуда не пропадала, - сам не знаю почему, но мне вдруг очень захотелось вернуться и отыскать ей эту злосчастную сережку. А ещё обнять и прижать к себе эти по детски хрупкие плечи. Только бы не видеть, как она расстраивается.
   После продолжительных препирательств мне с большим трудом удалось уговорить её остаться дома.
  -- Только обещай мне, что ты будешь ехать медленно и осторожно, - потребовала она.
  -- Клянусь ехать на второй передаче.
   Развернув машину, я отправился назад, в город. Я сдержал данное Але обещание и ехал на второй передаче, правда, только иногда. Если бы я был таким же вредным как некоторые, то я мог бы нарушить данное ей слово и перепрыгивать с первой передачи сразу на третью. Но ведь я же не вредный, а иногда я даже бываю полезным. Удивляясь собственной находчивости и изворотливости, я представил себе, как с чистой совестью отрапортую потом Але, что сдержал данное ей слово насчет выбора передач. Мысленно аплодируя себе, и поздравляя себя, такого умного, я чуть не проскочил мимо поворота к своему родному микрорайону.
   Как я и предполагал, чета Перваковых уже вернулась в город. На стоянке перед домом я заметил их "шестерку". В окнах квартиры горел свет.
  -- Утенок?! Что случилось? - недоуменно встретила меня Аленка, едва выглянув в узкую щель приоткрытой входной двери, - Сейчас подожди секундочку. Мусор от двери уберу.
   Она попыталась распахнуть дверь, но ей явно, что-то мешало изнутри. Сделав несколько бесполезных попыток отодвинуть от двери это что-то, она, тихо выругавшись, закрыла дверь напрочь, и затем рывком открыла её снова. У меня сложилось впечатление, что дверь упиралась в большую и тяжелую сумку, которую хозяева впопыхах бросили на проходе и не успели ещё убрать.
  -- Слушай Утенок! Ты посильнее меня. Надави, пожалуйста, с той стороны, - критически оценивая ситуацию, попросила она.
   Я уперся ладонями в плоскость двери и, преодолевая серьезное сопротивление, отодвинул предмет, в глубь прихожей, освобождая проход в квартиру.
   Предмет недовольно заурчал. Протиснувшись в прихожую, я обнаружил, что это вовсе не сумка и совсем уж не полтергейст. Предмет, загораживающий мне путь в жилище Перваковых, оказался вполне материальным и даже слегка одушевленным, если таковым можно считать хозяина дома находящегося в состоянии сильного алкогольного опьянения.
  -- Извини Утенок. Я ещё не успела выкинуть мусор - кивнула Аленка в сторону лежащего в неестественной позе Берендея.
  -- Когда это он успел так нализаться? Это что с одной бутылки его так развезло?
  -- Как же, с одной бутылки! Держи карман шире. Такого слона одной бутылкой не завалишь! Они с Иннокентиевичем ещё одну пропустили после вашего отъезда. Потом пивом это все залакировали! А ну вставай - мучитель, - не церемонясь, поддела она ногой своего дорогого мужа и внимательно посмотрела мне в глаза. От её взгляда мороз пробежал у меня по коже.
  -- А у нас проблема, - отводя взгляд в сторону, объяснил я свое появление. - Представляешь? Аля обронила, где-то на вашей даче сережку. Хотел вот попросить Алексея съездить поискать...
  -- Мам, кто пришел? - послышался из комнаты тонкий голосок Анютки.
  -- Спи! Дед Мазай пришел. Не будешь спать - он положит тебя в свой мешок и унесет за далекие горы...
  -- Привет Дед Мазай!
  -- Спи чудо.
  -- Извини. Пойду я домой. Может быть, завтра съездим...
  -- Постой! Помоги перенести его в комнату, что бы на проходе не валялся. Поищем мы твои сережки. Не волнуйся! Эй! Крокодил! А ну-ка, подъем! Вставай алкоголик.
  -- Держись за меня Алексей! - попытался привести я в чувства Берендея.
  -- Утенок! Банкуй тост! - радостно узнал он меня, - За что пьем? А где Чингачгук? Подать его сюда...- на последнем слове он так громко икнул, что я испугался, как бы его не стошнило
  -- Понимаешь, серьги Аля потеряла... - начал объяснять я ему свое появление, перехватывая его мощное тело под мышками. Ну и тяжелый же барбос! По его внешнему виду это стоило бы предположить, но не до такой же степени.
  -- Бесполезно! Можешь ему ничего не объяснять. Эта чурка с глазами все равно ничего сейчас не соображает, - пояснила мне Аленка.
  -- Всем сестрам по серьгам! - отдал последнее распоряжение Берендей и рухнул со всего маха на диван.
  -- Подожди секундочку. Сейчас только дочь уложу спать.
  -- А может не стоит. Можно ведь и завтра поискать....
  -- Не откладывай на завтра то, что приятно сделать сегодня, - снова её взгляд пронзил меня до глубины души.
  
   По дороге к их даче мы болтали с Аленкой обо всем подряд и ни о чем конкретном. Такое бывает иногда, если общаются старые знакомые. Вроде разговариваешь с человеком долго и интересно, а потом, через десять минут, сложно припомнить даже тему разговора, не говоря уж о конкретных его деталях. Особенно часто это происходит тогда, когда люди говорят друг другу совсем не те слова, о которых думают. А может это случается потому, что поднявшийся за окном ветер вдруг начинает солировать в общей беседе? Может быть.
   Сережка лежала на полочке у зеркала. Там, где её и оставила по забывчивости Аля. Но мы, не сговариваясь, сделали вид, что не заметили этого маленького блестящего предмета. Мы долго и настойчиво искали пропажу на диване. И добрый мой приятель ветер услужливо нашептывал мне за окном: "Расслабься и получай удовольствие приятель! Что ты так переживаешь? Она же тебе не жена, а просто сводная сестра...".
   В целом совместный поиск оказался достаточно приятным занятием. Однако несколько взаимосвязанных обстоятельств меня немного смутили. В процессе поиска меня не оставляло ощущение недостатка душевной теплоты зато было слишком много неопределенности. К тому же я впервые в жизни почувствовал себя не самым лучшим следопытом. Под утро, после нескольких удачных попыток, я вдруг сказал себе: "Всё! Больше искать ничего не хочу!". Да и физически, это делать, я к тому времени был просто не в состоянии. Однако моя партнерша требовала повторить наши изыскания ещё и ещё раз. Прямо чемпионка мира по поиску пропавших вещей на диванах, ни меньше....
  
  
   Утро просыпалось мучительно и долго. Пошел снег с дождем. Серая хмурь застилала дорогу вязкой пеленой. Даже в лучах галогенных ламп дорога казалась таинственной и не проходимой.
  -- Не грусти, Утенок! - поправляя прическу, утешила меня Аленка, развернув зеркало заднего вида на себя, - Твоя бледная московская моль ни о чем не догадается. Скажешь ей, что машина сломалась. Такая поверит. Ты меня извини, но она у тебя странная какая то. Да не грусти ты так! Ах! Все вы мужики одинаковые, стоит вам только совершить маленький грешок, как вы сразу начинаете терзаться, мучиться и искать церковь. Смотри на жизнь проще. Думаешь, твоя жена тебе ни разу не изменяла?
  -- Да не жена она мне, а сестра, - наконец признался я.
  -- Утенок, я тебя не понимаю! К чему эти фокусы и измышления изворотливого мужа. Мы ведь с тобой взрослые люди. Скажи, тебе было хорошо со мной?
  -- Это - чистая правда, - оставил без ответа я её вопрос потому что в данный момент меня больше занимали несколько иные размышления философского характера, - Ты мне не поверишь, но Аля мне на самом деле не жена, она моя сводная сестра. Я и познакомился с ней всего неделю назад.
   Свет встречной машины нехотя и рассеянно выполз из-под кромки асфальта. Дорога резко уходила вниз, под уклон. Я поймал себя на мысли, что, пожалуй, не стоит так гнать машину и, немного сбросил скорость. Однако уже через минуту, после того как мы удачно миновали опасный участок дороги, нога снова непроизвольно утопила педаль газа. Она жила своей жизнью и не подчинялась здравому рассудку.
  -- Так уж получилось, что при встрече с твоим мужем я пошутил. Я сказал ему о том, что якобы женат. Он поверил, а дальше.... Дальше мне просто хотелось видеть тебя.
  -- Ты хочешь сказать, что она действительно тебе не жена? Ты серьезно?! - засмеялась она, - И у вас с ней совсем ничего не было?!...
   Аленка смеялась долго и заразительно, так, что из её усталых от бессонной ночи глаз брызнули слезы.
  -- Ну, вы и комедианты ребята! Вот повеселил ты старую, усталую женщину.
   Мы въехали в пустой, укутанный светом уличных фонарей город. Аленка продолжала улыбаться и шептать себе что-то под нос:
  -- Извини Андрюша! Со мной такие приступы веселости иногда случаются, - через некоторое время заметила она мое присутствие, - Скажи, а ты, правда, меня любишь? Ну, скажи честно, мне жутко интересно. Ты меня любишь?
  -- Н...Да! - неуверенно произнес я и неожиданно спросил, - А ты меня?
   Она долго молчала. Я остановил машину в стороне от её дома. В данный момент мне не хотелось заезжать к ним во двор. Мне казалось, что там нас наверняка уже поджидает грозный и коварный Берендей.
  -- Передавай привет своей маленькой сестричке, - со смехом выскочила из машины Аленка.
  -- Когда мы с тобой увидимся? - бросил вопрос я ей в след.
  -- В четверг...
  -- Почему так не скоро? - громко воскликнул я, высунувшись из машины и, совсем забыв о том, что в этот утренний час, основная масса сограждан предпочитает сладко спать, и не любит, когда её отвлекают от этого важного занятия беспардонные хулиганы.
  -- Почему в четверг?
  -- ...после дождичка... - донес ветер до моих ушей странную затухающую фразу.
   "Тоже мне - королева!" - обиженно надул губы я и всю дорогу продолжал общаться сам с собой - "Да к твоему сведению ты совсем не симпатичнее Али! Наоборот, она лучше тебя в тысячу раз! И вообще, все женщины одинаковы. По крайней мере - физиологически. Секс он и в Африке секс. А я то думал, что он чем-то отличается, если им заниматься с человеком которого любишь по настоящему. Глупости!"
  
  
  -- Ты где был? - встретил меня испуганным шепотом отец.
  -- На Фонтанке! Водку пил, - устало отшутился я
  -- Мы не спим всю ночь. Мы уж думали, с тобой, что-то случилось....
  -- Тише пап! Разбудишь контингент.
  -- Какой контингент? - непонимающе пожал плечами он, пропуская меня вперед.
   Контингент бодрствовал в полном составе. Аля вскочила со стула мне на встречу, затем видимо передумав села на место. У плиты, на которой шипела сковородка, распространяя по всему дому приятный мясной запах, в синем переднике ковырялась Вера Михайловна.
  -- Вы сегодня, что-то рано встали, - удивился я.
  -- Мы сегодня вообще не ложились, - не выдержала, наконец, Аля и бросилась ко мне. Она обняла меня за талию и заглянула мне в глаза. Я отвел взгляд в сторону
  -- Мы вас ждем Андрюша? Что-то случилось? - спросила Вера Михайловна.
  -- Что случилось? - теребила меня за рукав Аля.
  -- Все в порядке. Машина сломалась. Держи, - подал я ей потерянную сережку, все ещё избегая смотреть ей прямо в глаза.
  -- Я так и думала. Противная эта машина.
  -- Потом мы долго искали твою пропажу.
  -- Где она была? Где?
  -- Да.... Закатилась за диван... Мы тут у друзей на даче отдыхали, - пояснил я отцу.
  -- Я в курсе, - стал рыться он по карманам в поисках сигареты, - Я устал уже женщин успокаивать. Я им так и сказал, что ты видимо, решил переночевать у друзей, что бы ни мотаться ночью.... Чего зря волноваться?
  -- Ну, правильно! - обрадовался я, - Так и было.
   Черт, ну что же мне так тошно.
  -- Смотри мам, вот она! - гордо показала Аля пропажу матери, - А мы все равно за тебя переживали. Двенадцать - тебя нет. Час - тебя нет. Я уже хотела пешком бежать в город...
  -- Хотите, есть? - предупредительно спросила меня Вера Михайловна.
  -- Очень! - соврал я, устало, усаживаясь за стол. Ну что ж так тошно то? Нет не физически. Плохо мне морально. Где - то в глубине души. Плохо и гадко.
   Бессонная ночь и утомительные поиски выбели меня из колеи. Физическая усталость была, но спать мне не хотелось
  -- Ложись, отдохни, - посоветовала мне Аля, устроившись тут же на табурете и излучая взглядом тепло и нежность. От этого взгляда мне хотелось улететь на луну и там сидеть и выть. Если бы я был волшебником, я бы точно сделал это. А впрочем, если бы я был волшебником, я бы вернул все обратно, хотя бы на пол суток назад, и просто не стал бы делать некоторые глупости.
  -- Сама ложись спать, - напустив на себя излишнюю строгость, ответил я.
  -- Не могу. Мне скоро нужно будет в институт собираться.
  -- Плюнь ты на этот институт. Отдохни. Ты же всю ночь не спала. Один день пропустить можно.
  -- Нет! Сегодня нужно идти обязательно. Сегодня у нас зачет по словам. Не было бы счастья, да несчастье помогло. За одно я к зачету подготовилась. К тому же мне и подремать ночью немного удалось.
  -- Хорошо! Тогда я тебя отвезу.
  -- Может не стоит?
  -- Стоит
  -- Мне это будет конечно очень приятно, только жалко тебя очень! Вид у тебя очень усталый!
  -- У тебя ещё усталее - заупрямился я.
  -- Ладно! Только обещай мне, что потом ты поедешь на городскую квартиру и ляжешь спать.
  -- Клянусь!
  -- А я скоро приеду к тебе - уже тихо и загадочно прошептала она, подхватилась точно маленькая, веселая птичка и полетела по дому.
  
  
   Дождь стучал о крышу машины, бился в стекла, а мне казалось, что это тысяча маленьких молоточков небесного молотобойца не без успеха впиваются мне в голову. Дворники элегантно справлялись со своей задачей, но новые и новые потоки воды перемешанной с грязью от колес встречных автомобилей низвергались сверху и сбоку в безуспешных попытках смыть нас на обочину. Аля в начале пути щебетавшая точно весенняя птичка постепенно умолкла, поддаваясь общему печальному настроению небесного водопада. Несмотря на ранний час и непогоду, машин на шоссе было много. Прямо час пик. Утро, даже такое пасмурное, будит в человечестве кипучую энергию и жажду деятельности. Впереди показались темные очертания городских окраин.
  -- Все-таки я тебе скажу! - скорее уговаривая себя чем, обращаясь ко мне, прервала она затянувшееся молчание.
   Увлеченный сложностью управления и завороженный постоянно мерцавшими в водных брызгах габаритными огнями впереди идущего автомобиля я почти не обратил внимания на эти её слова. В сложившейся дорожной ситуации вряд ли что-то могло существенно ухудшить наше положение, но неожиданно я почувствовал дополнительный дискомфорт, причем не сразу сообразил, в чем его причина. Наконец до меня дошло: молнии мощных фар дальнего света встречного автомобиля периодически били мне в глаза. Это меня разозлило. То обстоятельство, что встречный ехал как-то странно, мне бросилось в глаза сразу. Однако в этот момент Аля снова отвлекла меня своей репликой.
  -- Андрей. У меня серьезное сообщение! Послушай.... Я... люблю тебя!...
   Серьезные сообщения нужно делать в не серьезных условиях. Это факт. На мгновение, я отвлекся от дороги, в результате не сразу среагировал на изменившуюся ситуацию.
   Встречный автомобиль, так нагло достававший меня светом фар, неожиданно выскочил на нашу полосу движения и на приличной скорости врезался в едущую впереди нас грузовую машину. Машины, а вернее то, что от них осталось после лобового удара, развернуло поперек дороги. Расстояние было приличным, но недостаточным, для того чтобы избежать столкновения совсем, к тому же толи из-за усталости, толи из-за того, что я отвлекся на секунду, среагировал я чуть с запозданием. Скользкий асфальт потащил нас с бешеной скоростью прямо на груду разбитого железа. Пытаясь уклониться от столкновения, я успел крикнуть Але:
  -- Держись! - и вывернуть руль машины в сторону.
   Наша машина ударились по касательной о заднее колесо грузовика, а затем её выбросило в правый кювет. Честно скажу, страха никакого не было. Страх пришел позже. Была полная парализация конечностей и мозга. Казалось, что все это происходит не со мной и не наяву. Сделав пируэт в воздухе "волвенка" жалобно вскрикнула, точно подбитая на взлете утка и с грохотом упав на землю, несколько раз перевернулась вокруг своей оси. Послышался, чей то жалобный вопль, брызнули во все сторона стекла, тупо впиваясь в одежду и кожу, щелкнула подушка безопасности. Удар и я на время потерял сознание.
  
   Очнулся я, от ощущения того, что кто- то тащит меня куда-то за шиворот. Кто? Зачем? Куда? Боли я не чувствовал. Тело было ватным и абсолютно безвольным как желе.
  -- Ну, давай дорогой, помоги же мне - слова были произнесены явно с южным акцентом, - Где болит? Что болит?
   Я почувствовал как справа и слева, меня подхватили ещё две пары рук. Только теперь сознание осторожно стало возвращаться назад в виде отдельных размытых картинок. Я попытался оглядеться по сторонам, но какая то жидкость постоянно заползала в глаза, она стекала по щекам, по шее и сильно жгла губы. Во рту я уловил ни с чем не сравнимый привкус. "Кровь" - мелькнула в голове мысль, но тут же уступила свое место следующей. "Аля!"
  -- Там в салоне девушка, - произнес я и не узнал своего голоса.
   Наконец до меня дошло, что нужно бы попробовать пошевелить рукой или хоть чем ни будь ещё. Убедившись, что вроде бы все в порядке, по крайней мере, руки пусть и плохо, но подчиняются мне, я смахнул пелену с глаз. Я лежал на мокрой земле, что-то твердое было предусмотрительно подложено под мою голову. Защищая меня от дождя, над моим распростертым телом услужливо расправил плащ полный, усатый мужчина, как это в последнее время принято говорить, кавказской национальности.
  -- Там девушка, - не то приказал, не то попросил я.
  -- Знаю. Все знаю. Лежи хорошо. Все будет в порядке.
  -- Как в порядке? - попытался сообразить я, о чем это он мне толкует. Голова была моя и не моя. Создавалось впечатление, словно моим телом управляет кто-то далекий и таинственный и его пульт управления находится в зоне неустойчивого сигнала.
   Я попытался развернуть корпус в сторону, но сильная боль пронзила мое тело. Сообразить откуда она меня ужалила я, как ни пытался - не смог. Однако заметил в нескольких метрах от себя днище помятого автомобиля. Я стал тупо соображать, откуда тут мог взяться такой неестественно искореженный монстр? До меня не сразу дошло: то, что я сейчас вижу перед собой и есть моя любимая "волвенка". У машины суетилось несколько человек, но мне показалось, что они только мешали друг другу.
  -- Отпусти, - грозно крикнул я, своему незнакомому спасителю вскакивая на ноги и пытаясь продраться сквозь его распростертые руки, - Там же Аля! Ей нужна срочная помощь!
  -- Не суетись дорогой! Ложись! Там - справятся без тебя.
  -- Нет, - твердо сказал я и вырвался из его объятий.
   Мне хотелось мчаться с огромной скоростью туда, к машине, лететь быстрым, как ветер, гордым оленем. Боже мой! Какой это там глупец включил воспроизведение в замедленном темпе, и почему я так долго не могу достичь цели, ведь с земли мне казалось, что машина так близко. Почему они ни как не достанут её из этого месива поверженного металла?
  -- Уйди! Не мешай! Кто ни будь! Уберите отсюда этого дятла, - раздался, откуда-то сбоку и сверху возмущенный голос.
  -- Уберите дятла! Пусть он не смеет мешать! - повторил я, приказание не соображая, что эти слова были обращены в мою сторону.
  -- Скорее кто ни будь, подайте лом, - командовал тот же самый уверенный в себе голос, - Ей тут прилично ноги защемило. Дайте, хоть что ни будь!
  -- Дайте лом! - орал я благим матом, - Вызовите службу спасения и скорую помощь! Нет! Две скорых помощи! Срочно! - слезно просил я высокого мужчину в синей кепке, который ласково, но, настойчиво, перехватив мое тело под руки, уводил меня в сторону от места происшествия. Рядом суетился, рассыпая слова утешения, усатый пожилой кавказец
  -- Пойдем приятель! Куда ты лезешь такой побитый. Тебе лежать нужно там и без тебя разберутся. Ты им будешь только мешать...
   Он говорил ещё и говорил много, но я ни морально, ни физически не готов был к тому, чтобы вслушиваться в его слова. До меня, сквозь грязно розовый туман, доносились лишь обрывки фраз. Появилась милиция. Следом за ней подъехала и машина скорой помощи. Но они, как ни странно, совсем не спешили к нам на помощь, только позже я сообразил, что вероятнее всего на шоссе тоже были пострадавшие, а в тот момент я возмущался и кричал что- то бессвязное, кого-то звал и требовал оказать Але срочную помощь. Наконец, её вытащили из железного плена, откуда- то словно по волшебству появились медицинские носилки на них, как в замедленном кинофильме, бережно водрузили её тело и понесли в медицинский автомобиль.
   Кто-то навязчивый пытался обтереть кровь с моего лица и перевязать мне голову, но я постоянно вырываясь, стремился скорее попасть туда! К ней! Чтобы спросить её о том, как она себя чувствует, чем-то помочь ей и вообще - сделать хоть что ни будь. Я рвался туда, и одновременно, подсознательно боялся момента, когда увижу её. Увижу её кровь, её страдания. Может быть, именно поэтому, а не из-за того, что меня постоянно сдерживали чьи-то цепкие руки я так и не смог пробиться к ней. Носилки поместили в машину скорой помощи и, через минуту, она уже летела по направлению к городу, разрывая остатки моего сердца тревожным блеском голубого маячка.
  -- Что с ней? - чувствуя как внутри меня, холодеют душа и тело, спросили я у человека в милицейской форме.
   В ответ он лишь пробормотал что-то не внятное и, обойдя меня сбоку, спрятался за выломанным бортом кузова разбитой грузовой машины.
   Только теперь я почувствовал сильную боль в груди. Боль пришла издалека и осталась надолго. Каждое резкое движение, каждый глубокий вздох причиняли мне страдания. Подавив боль, я огляделся по сторонам. Рядом не было никого. Ещё мгновение назад вокруг были сочувствующие лица людей, а теперь - никого! Освободив одну полосу шоссе, милиционеры стали пропускать машины поочередно то в сторону города, то в противоположном направлении. Люди, сделавшее свое доброе дело, спешили быстрее выбраться из пробки и уехать по своим делам. Я не винил их за это, я был им благодарен. Я винил себя.
   В очередной раз, неловко повернувшись, я почувствовал, как слезы потоком брызнули из глаз, толи от боли, толи от одиночества. Тяжелый ком подступил к горлу и, через мгновение, меня стошнило....
  
  
  
   Городская больница, в травм пункт которой меня после заполнения каких то бумаг любезно доставили на милицейском УАЗике напоминала разбуженный муравейник.
  -- Повезло тебе друг, - похлопал меня по плечу сержант на прощанье, - Машина в лепешку, а ты как огурчик.
   Я не успокоился, пока не узнал, что Алю доставили в эту же самую больницу, и что она жива и сейчас находится на операции. Что за операция? Как её самочувствие? Какой диагноз? Ничего больше мне добиться от медицинских работников не удалось даже с помощью милиции. Да и сил, если честно, воевать с ними не было. Гудела голова, постоянно давала о себе знать боль в грудной клетке и тошнота.
  -- Сержант, сделай доброе дело, - попросил я милиционера, - Сообщи родственникам об аварии. Они за городом живут....
  -- Ничего, сейчас тебя подлечат, сам и сообщишь, - толи, спеша по делам, толи, по другой какой причине мягко уклонился он, оставив меня один на один с работниками провинциальной отечественной медицины.
  -- Пройдите сюда, - строго пригласила меня молодая медсестра за ширму, после того, как опять, в который уже раз за последний час, мне пришлось отвечать на одни и те же вопросы из серии: "Где живете и как животик".
   Быстро и профессионально обработав мне голову, она исчезла и через некоторое время вернулась вместе с пожилым веселым субъектом, представившимся врачом.
   Он долго вертел и мял меня в руках, причиняя порой неприятные ощущения моему телу, заглядывал мне в глаза, но моему внутреннему я, моей душе, на все это было наплевать. Она перестала терзаться и корить себя за все те страдания, которые я невольно причинил этой замечательной девушке Але. Изводить себя - не было сил. Наступила полнейшая апатия ко всему.
   После беседы с веселым доктором медсестра повела меня куда-то ещё, мы долго брели по подвальным помещениям. "Камера пыток" - мелькнула у меня в голове мысль и тут же завяла, как не политый вовремя цветок под властью жаркого солнца. Мне было все равно. Оказалось, что девушка доставила меня в кабинет флюорографии. Затем мы с ней вернулись назад в помещение травм пункта. Меня снова посадили за ширмой и надолго забыли.
   Сколько я так сидел сказать сложно. Наконец медицина проснулась и вновь взяла меня в оборот. Теперь вместе с веселым доктором появился ещё один субъект. Они о чем-то расспрашивали меня, совещались между собой, и почему-то весело шутили, но смысл их шуток постоянно ускользал от меня. Единственное что я понял это вопрос о моем страховом полисе. Не успев ответить, я почувствовал, что плыву над сиреневыми облаками в даль. Мой плот выглядел в виде пластиковой карточки страхового полиса, а вместо мачты с парусом на вершине не естественно большой рюмки извивалась медицинская змея. Змея меня долго тащила за собой к вечному горизонту, затем её на удивление теплые и сухие руки мягко стягивали с меня одежду и баюкали мое избитое тело в прохладных дуновениях ветерка. Более мягкой постели, чем эти сиреневые облака я не встречал ни разу....
  
  
   Очнулся я в больничной палате. Дождь нехотя стучал в стекла не прикрытых шторами окон, за которыми расползлась непроглядная чернота. Открыв глаза, я все сразу вспомнил. Причем до момента аварии, события четко выстраивались в единую логическую цепочку, а вот дальше, шли какими то урывками. Перевязанная как у Чапаева голова чувствовала себя немного лучше, видимо отдых пошел ей на пользу, а вот грудная клетка сразу же дала о себе знать резкой болью. Не взирая ни на что, я развил бурную деятельность и потребовал от сидящей в коридоре дежурной сестры в первую очередь свою одежду и во вторую - врача, что бы узнать о состоянии Али.
  -- Молодой человек, - сделала испуганные глаза пожилая сестра, - Срочно вернитесь в палату. У вас сотрясение мозга, а вы бегаете по больнице в трусах как динозавр.
   При чем тут доисторическое животное я так и не понял. Но права качать не перестал. Наконец ей удалось хитрыми посулами и обещаниями заманить меня в палату.
  -- До одиннадцати часов утра теперь ничего от них не добьешься. Будет обход, будет и пища. Вечером обычно только дежурный врач в палату заглядывает, да и то не всегда, - сообщил мне неутешительную весть мой сосед по палате, полный мужчина с загипсованной ногой и перевязанной головой. В углу постанывал "раненый в голову" старичок.
  -- А что ж меня не разбудили, когда он заглядывал? - удивился я.
  -- А кому оно надо? Кому мы здесь нужны? Я спрашиваю! Так! Дежурный врач заглянул, проверил все ли тут на месте. Никто за день не сбежал или ещё чего доброго того, богу душу не отдал! - засмеялся сосед, - Ложитесь-ка вы лучше спать!
   Его саркастическая речь не произвела на меня успокаивающего эффекта, и я снова, в одних трусах, отправился на поиски дежурной сестры.
  -- Поймите же вы, наконец, - убеждал я пожилую женщину, - У меня жена здесь лежит. После аварии, я о ней так ничего толком узнать и не смог. Её увезли в машине скорой помощи. Как она там, жива ли? Родственники волноваться дома будут, потому что не знают, что с нами случилось.
   Наконец она позвонила куда то и, переговорив по телефону, сообщила, покачивая головой:
  -- На третьем этаже твоя половина милок.
  -- Это плохо?
  -- Это значит в реанимации.
  -- Что с ней? Она в опасности.
  -- Все мы в опасности. Вот завтра доктор придет все и расскажет.
  -- Должен же быть дежурный врач, в конце концов! Позовите дежурного врача!
  -- Врачу нужно работать. Завтра будет врач. Отдыхай сынок. Ты ей сейчас ничем не поможешь...
   Сколько я не убеждал её, ничего не помогло, она только успокаивала меня и отправляла спать. Единственное, что она мне разрешила, так это позвонить. Я набрал номер Берендея, потому что другие номера как назло вылетели из головы напрочь. Но аппарат только печально отсчитывал гудки: десять, пятнадцать, двадцать раз. Я позвонил на всякий случай домой. Может отец, по счастливой случайности, решил наведаться в город? Никого. Волноваться особо они не будут. За последнюю неделю это стало в порядке вещей. То, что мы оставались ночевать в городе. Может быть, так оно и лучше? По крайней мере, Але они действительно ничем помочь не смогут, так пусть хоть не волнуются пока....
  
  
  
   Утром я с нетерпением ожидал обхода. Однако меня ждал абсолютно неожиданный визит. Дверь в палату распахнулась, и на пороге, словно по волшебству, возник знакомый женский образ. Наверное, я удивился бы меньше, увидев в дверях Аллу Пугачеву. Я даже не сразу поверил глазам.
  -- Дашка!? Ты что тут делаешь? - вырвалось у меня.
   Это была действительно она, мой старый и верный друг Дашка. Заметив меня, она кивнула головой в пространство, точно решив что-то очень важное для себя, а, вовсе не обращаясь ко мне и, удерживая меня на месте, вытянула вперед правую руку в успокаивающем жесте:
  -- Лежи, лежи.
  -- Какой там лежи! Ты как сюда попала? Ты ко мне? - удивился я.
  -- Конечно к тебе! А к кому же ещё? - грустно улыбнулась она, оглядывая палату рассеянным взором, - Нам нет преград...!
  -- Как ты узнала? Как ты прошла? - волновался я, - Что с Алей?
  -- Тихо, тихо! Не вставай! Тебе нельзя волноваться. Мой благоверный мне сегодня утром на работу позвонил и сказал, что ты попал в аварию. У них аварии со смертельным исходом всегда на разборе полетов докладывают.
  -- Как со смертельным исходом? Кто погиб? - похолодело у меня все внутри.
  -- А ты разве не знаешь? - озадаченно посмотрела она на меня.
  -- Нет!
  -- Водитель и пассажир джипа, того самого, который протаранил грузовик,... погибли. Ты, правда, не знал?
  -- Нет, - облегченно вздохнул я, сдерживая не уместную радость по поводу личностей погибших. Безусловно - это не хорошо, но я радовался. Я радовался не горю других. Нет! Ни в коем случае, и ни при каких обстоятельствах я не позволил бы себе этого делать. Я радовался своему счастью. Она - жива! И это главное!
  -- Мне как-то не до этого было, - не много успокоился я, но тут же новая мысль пронзила сознание, - "Она в реанимации, значит она в тяжелом состоянии..."
  -- Даша, а как там Аля?
  -- Не знаю Утенок, - села она на стул возле моей кровати, - Я, когда услышала, что ты пострадал в этой аварии, тут же позвонила к тебе домой, но там никого не поднял трубку. Затем я позвонила сюда, в приемный покой больницы, узнала, что ты здесь. Я сразу села в машину и приехала. У меня совсем не было времени подробно все выспрашивать.
  -- Нужно срочно узнать про Алю, - не сдавался я.
  -- Сейчас все узнаем, - обнадежила меня Дашка, - Ты-то как себя чувствуешь?
  -- Все в порядке! Требую свою одежду и врача, а мне не дают ни того, ни другого. А у кого ты узнаешь об Але? - заволновался я точно маленький ребенок.
  -- Главврач больницы, моя хорошая знакомая. Наша постоянная клиентка. Как это не цинично звучит, но нужных людей нужно иметь везде. Она меня и провела к тебе. Она здесь.
  -- Я иду с тобой!
  -- Лежи! Ты же больной!
  -- Ничего у меня не болит! Отвернись, я надену фрак! - сжав зубы, чтобы не вскрикнуть от боли в груди я сел на край постели и стал осторожно, чтобы не усугублять неловким движением боль, натягивать больничную пижаму, случайно обнаруженную мною во время утренних бессонных бдений на тумбочке возле своей кровати.
   Главврач оказалась полной, но довольно симпатичной женщиной неопределенного возраста. Светлые ухоженные волосы говорили о том, что Дашкины мастера, а может быть и сама Дашка лично, трудились над ней не зря.
  -- Маргарита Михайловна, как там наш пациент? - обратилась к ней Дашка.
  -- Ничего! - близоруко прищурилась главврач в нашу сторону, перебирая какие то бумаги в руках, - Небольшое сотрясение мозга, сильный ушиб грудной клетки, но без перелома, шок, мелкие, резаные раны головы. Несколько дней покоя, постельный режим и все будет в порядке.
  -- Маргарита Михайловна нам бы ещё узнать о состоянии жены этого индивидуума, - подчинясь моим незаметным сигналам поинтересовалась Дашка.
  -- Поступила вчера? Сейчас узнаем.
  -- Фамилия Хутова. Аля Хутова, - подсказал я.
  -- Хутова? - удивилась Дашка
  -- Она оставила себе девичью фамилию, - придумал на ходу объяснение я. Ну не рассказывать же ей, что там, в гостях у Перваковых наша с Алей женитьба была просто случайной шуткой. Впрочем, теперь, после всего произошедшего со мной за последние дни, я сам стал верить в то, что это была не шутка, а почти что правда.
  -- Так! Так! - связалась с кем-то по телефону Маргарита Михайловна.
   Во время телефонного разговора я напряженно следил за выражением её лица, но так и не смог уловить на нем ни каких особых эмоций, как в ту, так и в другую сторону.
  -- Там дело сложнее, - медленно, словно обдумывая каждое свое слово, заговорила главврач, повесив трубку на рычаг телефона, - Сейчас она находится в реанимации без сознания. Множественные ушибы, разрывы внутренних органов, серьезная травма правой ноги. Пока утешить мне вас нечем.
  -- Что, доктор? Её состояние действительно так серьезно? - не узнал я своего голоса, - Доктор, она будет жить?
  -- Будем надеяться! Будем надеяться! - повторила она два раза одну и ту же фразу, - Но ситуация критическая. Понимаете, молодой человек.... Как бы это вам сказать.
  -- Говорите уж все как есть.
  -- Понимаете, если она выживет, то с такими повреждениями она, скорее всего, станет инвалидом.
  -- А она точно выживет доктор? Вы сможете ей помочь?
  -- Ну, мы не волшебники, а всего на всего врачи. Мы ведь не боги молодой человек. Но вы не волнуйтесь у нас очень квалифицированный персонал.... Для сегодняшнего времени, - после небольшой паузы добавила она последнюю фразу.
  -- Я могу её видеть?
  -- Это ни к чему. Вы все равно помочь ей не сможете.
  -- Я могу ухаживать за ней. Сидеть возле неё...
  -- Не волнуйтесь, у нас в реанимации очень хорошие специалисты. Она будет под постоянным квалифицированным присмотром. Вы же там будете сейчас только мешать...
  -- Ей что ни будь нужно? Лекарства, или еда? Ну, там бульон...
  -- У нас все есть. Не волнуйтесь, для друга нашей Дашеньки мы все найдем. Если все пойдет хорошо, можно на третий день приготовить ей бульон и принести соки.
  -- Хорошо, хорошо. Мы все приготовим, - суетился я, - А бульон лучше какой ...? - я хотел спросить какой лучше бульон говяжий или куриный, но меня перебила высокая симпатичная женщина- врач, позвавшая Маргариту Михайловну на консультацию.
  -- Извините...
  -- Не переживай Утенок! Прорвемся! Чем я могу тебе помочь?
  -- Во-первых, нужно срочно вытащить меня отсюда. Во-вторых, нужно сообщить родственникам. Отвезешь меня в Шибенец?
  -- Все что хочешь. Но может быть тебе лучше еще пару дней полежать?
  -- Ты же слышала, что я почти здоров. Так, легкий насморк...
  
  
   Свет окон, он всегда такой разный и такой одинаково уютный: от подернутого печальной дымкой пурпура - до сочного, фиолетового оттенка. Он может манить, успокаивать и раздражать одновременно. Когда мне тяжело я всегда ловлю его, я всегда ищу его и завидую ему - спокойному и счастливому свету окон городского мегополиса. Возможно там, внутри квартир, под сенью надежного светового прикрытия кипят свои страсти и происходят свои маленькие трагедии, но свет он для того и создан, чтобы скрывать от посторонних глаз бурю кипящих страстей и всплески чрезмерных эмоций. Свет, а вовсе не тьма, как это принято считать, является самым надежным прикрытием от любопытных глаз. Тьма всегда настораживает и заставляет задуматься: " А все ли в порядке в этом доме? Где его хозяева и чем они занимаются? Если они дома, почему не включают света? Может быть, они кого-то бояться? А если их дома нет, тогда, что вынуждает их бежать на ночь, глядя, из своего жилища?" Я всегда в минуты душевной пустоты ужасно завидую этому мирному перезвону световых лучей. Им там хорошо. У них есть тепло, кров и пища. Наконец у них есть свет, который я боюсь и ни хочу зажигать в собственном доме. Почему? Я сам этого до конца не понимаю. Может быть потому, что боюсь увидеть свое отражение в зеркале?
   Я стою у кухонного окна. Совсем как тогда. Совсем как недавно. Я курю одну сигарету за другой и не чувствую горечи обжигающего легкие и полость рта сигаретного дыма. Я отрываю фильтр и снова затягиваюсь всей глубиной отупевших легких стараясь вобрать в себя как можно больше никотиновой отравы. Но это - не помогает абсолютно. Мысли далеко. Они давно уже не посещали мою грешную голову. Так, какие то непонятные обрывки заторможенных фраз, рождающиеся под влиянием пестрых прямоугольников освещенных окон соседнего дома. Они витают сами по себе, не подчиняясь ни уговорам, ни жалким потугам едва тлеющего разума.
   За моей спиной, покашливая, прохаживается туда сюда, словно маятник, отец. Он тоже курит одну сигарету за другой и его душе тоже этой ночью вряд ли суждено обрести покой.
  -- Ты считаешь, что я во всем виноват? - негромко, словно стыдясь своего голоса, спрашиваю его я.
  -- Нужно мне было остаться с Верой! В больнице! - уходит от прямого ответа он.
  -- Да конечно я виноват.
   Я ухожу из дома тихо и незаметно. Я бреду по опустевшим, холодным, промокшим улицам. Бреду в пустоту. Куда ни будь подальше отсюда - в темноту. Подальше от света окно. Потому что там все хорошо, а у меня все плохо. И я им завидую, а от этого на душе становится ещё тяжелее. Почему я им завидую? Наверное, потому, что понимаю - я теряю! Я могу потерять что-то, что есть там у них, у людей спрятавшихся за хрупкими стеклами освещенных окон. Что-то, что могло быть и у меня сегодня, и что я так глупо и безжалостно разорвал на мелкие кусочки, которые теперь ох как тяжело, а может даже и невозможно будет склеить обратно. А главное - я понимаю: моя любовь, мои чувства, с которыми я жил все это время, ушли от меня безвозвратно. Ушли тем злосчастным утром, вместе с Аленкой, а может быть даже и раньше. Что-то новое близкое и теплое стучалось в мою душу, но я этого вовремя не заметил.
   "Да! Конечно, я виноват! Зачем я вернулся? Разве для меня так важна была утерянная сережка? Нет! Я это сделал не спроста!" В глубине моего сознания злобно тлеет ехидная мысль о том, что я сделал это намеренно. В тайне, я надеялся получить от своего визита в квартиру Перваковых то, что и получил в итоге. В тот вечер, одна половина меня сидела в машине вместе с Алей и умилялась простым и тихим счастьем её присутствия, вторая же бурно стремилась назад, к Аленке. Мифическому и волнующему образу моей первой любви.
   " Да! Конечно, ты виноват!" - хлюпали в лужах, чьи то чужие, совсем не мои шаги, - "Ты не спал всю ночь! Ты устал! Ты видел, какая непогода разыгралась на улице! Какая сложная дорожная обстановка была в то утро! Но ты поехал, а главное - ты повез её. Ты неправильно рассчитал дистанцию между автомобилями. Ты не вовремя среагировал в критической ситуации. Да! Виноват только ты!"
   "Разве я виноват в том, что я повез её? Нет! Врешь! Я виноват в том, что я не спал всю ночь! Стоп! Чертовщина какая то! Разве можно винить человека за то, что он не спал всю ночь? Скорее тут возникает другой вопрос. Почему он не спал всю ночь?..."
   "Заблудившийся ребенок, если он не дурачок, не упустит верный случай в разных странах побывать..." - пришли ни с того ни с сего мне в голову строчки из веселых детских стихов Григория Остера.
   "Интересно, в какие это страны я собрался...?"
   "А что, извините за не скромный вопрос, я уже заблудился...?"
   " Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?"
   " Стоп! Заблудившийся ребенок должен к свету выходить...! Где тут у нас свет? Ага! Вот он! Странно только почему он такой одинокий? Почему светится только одно окно? А куда же подевались все остальные? Любимый город может спать спокойно...?"
   Что-то теплое уткнулось мне в руку. Затем это что-то неуверенно и боязливо лизнуло мой большой палец. Я пришел в себя и только теперь осмысленно огляделся по сторонам. Я сидел на бетонных плитах подъездного крыльца своего дома в рассеянном пучке света, который отбрасывало в ночную пустоту одиноко освещенное кухонное окно нашей квартиры. Сколько же сейчас времени? Судя по тому, что свет в других окнах большого пятиэтажного дома уже не горел, ночь была в самом разгаре. Только одно окно... Видимо отец тоже не мог уснуть. А может, он включил маяк специально для меня? Интересно кто же это лизнул мой палец?
   Я осмотрелся по сторонам, и только теперь заметил стоявшую невдалеке от меня маленькую черную собачонку.
  -- Привет! Ты кто? - спросил я её.
   В ответ она интенсивно заработала хвостом. Хвост летал из стороны в сторону, словно пропеллер у вертолета.
  -- Ты, чья будешь? - снова в ответ на мой вопрос хвост заходил ходуном. Собачонка боязливо и неуверенно сделала пару шагов в мою сторону. Даже при плохом освещении была заметна её худоба.
  -- Так ты бродяга сама по себе, - я порылся в карманах в поисках чего-либо съестного, но кроме пластинки жвачки, которую мне сунула Дашка, по пути из больницы, ничего не обнаружил.
   Есть жвачку, собачонка отказалась. Даже не подошла.
  -- Пойдем, я покормлю тебя, - пригласил я свою гостью, услужливо распахнув перед ней дверь в подъезд.
   Она поджала хвост и неуверенно посмотрела на меня. В секторе яркого света действительно бросалась в глаза её худоба, а, кроме того, я сразу обратил внимание на то, что у неё какие то проблемы с ушами. Поразмыслив немного, она, наконец, приняла решение и проскочила в подъезд. Остановившись на площадке первого этажа в ожидании, она снова интенсивно заработала толстым обрубленным хвостом длиной около десяти сантиметров, видимо приветствуя меня, и теперь уж подпустила меня к себе вплотную. Я присел возле нее на корточки с намерением погладить её по маленькой черной головке. Я протянул к ней руку, но тут же её отдернул. Только теперь я разглядел, что в том месте, где обычно у собак бывают уши, у моей новой знакомой зияли лишь две рваные раны с запекшейся по краям кровью и налипшей грязью. Создавалось впечатление, что кто-то, явно это был двуногий зверь, не особо церемонясь, отрезал её уши тупым ножом.
  -- Господи! Кто же это тебя так? Вот звери...! Пойдем со мной...
   Отец спал в неудобной позе сидя в кресле...
  
   Утром пришел Берендей. Его громкий голос разбудил, похоже, всех ближайших соседей. Сверху и снизу послышались неуверенные, по-утреннему шаркающие, шаги. Заурчал шум воды в водопроводных кранах.
  -- Как же так дядь Петь? Как же так? Только недавно сидели все вместе за одним столом... - удивлялся он, общаясь с моим отцом на кухне пока я в ванной ополаскивал лицо потоками холодной воды.
  -- Ну и рожа у тебя Шарапов, - приветствовал он мое скромное появление, неуверенно кивая на мою испещренную мелкими ссадинами, перевязанную голову.
  -- Пустяки, - отмахнулся я.
  -- Как же так Утенок? Что случилось? - продолжал Берендей, - Нам Дашка вчера поздно вечером позвонила.... Честно скажу: я ей не поверил! Сразу бросился вам звонить, но у вас все время занято и занято. Как там Аля? Что с машиной? - забросал он меня вопросами.
  -- Вот так! - печально вздыхал отец, - Алечка наша в больнице. В тяжелом состоянии. Вот так...
  -- А что с машиной? Может, я могу чем-то помочь? Если нужен, какой ремонт, я все сделаю. Бесплатно.
  -- Спасибо Леша, но этому металлолому уже ничем не поможешь. Тебе чаю налить? - спросил я его.
  -- Нет спасибо! Вы когда в больницу пойдете?
  -- Сейчас и пойдем, - вопросительно взглянул на меня отец.
  -- Сейчас пойдем.
  -- Может и мне пойти с вами?
  -- Не стоит Леш, - успокоил его отец, - мы сейчас ей все равно ничем помочь не сможем. Ни ты, ни я, ни Андрей. Будем уповать только на бога. Бог даст, и все будет в порядке.
  -- Но нужно же что- то делать! - возмутился Берендей, - Нельзя же просто сидеть и ждать. Нужно, что-то делать...
  -- А что мы можем сделать? - удивился отец.
  -- Да! - сказал я, - Нужно что-то делать.
   Я ещё не знал, что, но что-то нужно было делать.
  -- Тебе Дашка вчера из дома звонила?
  -- По моему да
  -- В котором часу она обычно с утра уходит из дома?
  -- Не знаю, - пожал плечами Берендей
  -- Ты помнишь её домашний телефон?
  -- Да, конечно! Записывай...
   Я стал звонить Дашке. По счастью она оказалась дома.
  -- Дашка! Делай что хочешь! Хочешь, наведи своей заведующей больницы самую шикарную прическу, хочешь, обрей её на лысо, но я должен сегодня увидеть Алю...!
   Дашка, постоянно зевала и, извиняясь, прерывала несколько раз наш разговор. В конце разговора она подкинула мне неплохую идею.
  -- Как только она станет транспортабельной, тебе нужно отвезти её в Москву. В институт Склифосовского. Наверняка у тебя или твоих знакомых там найдутся связи. Если нет, то я могу поискать по своим каналам...
  -- Спасибо! Не надо, - поблагодарил я её.
   Конечно же! Как я не додумался до этого раньше?! Нужно срочно перевезти Алю в "Склиф". Чем скорее, я это смогу устроить, тем лучше. Ленка! Вот кто мне сейчас нужен. Пришло время доставать свой мобильник, это быстрее и надежнее чем межгород. Отпуск закончился.
   Телефон на московской квартире Гарика и Ленки не отвечал. Их мобильные телефоны молчали тоже. В офис звонить я не стал, поскольку в такой ранний час там все равно кроме охраны никого ещё не было. Я задумался на секунду, не зная, что предпринять дальше, но тут мои мысли прервал неожиданный шум, донесшийся со стороны кухни:
  -- Кыш! Кыш! А ну пошел! Ты откуда взялся...?
   Надо же, я совсем забыл про свою безухую собачонку.
  -- Ты смотри, паршивый какой то, - видимо заметил собачьи раны отец.
  -- Дядь Петь загоняй его на меня, - шумел Берендей. Похоже на собаку началась охота. Нужно было её спасать.
  -- Джентльмены, - остановил я их: - во-первых - это не он, а она. Зовут её "Бастинда". Во- вторых, не стоит так рьяно нападать на беззащитное животное. Оно ведь ничего плохого вам не сделало, к тому же это я пригласил эту собаку погостить у нас некоторое время.
  -- А почему "Бастинда"? - удивился Берендей, - Так, по-моему, звали колдунью в сказке "Волшебник изумрудного Города"
  -- Я её так назвал прошедшей ночью! Наверное, потому, что это прозвище уж очень подходит к её горемычной физиономии. Кроме того, не смотря на поздний час, мне с большим трудом пришлось обмывать её кровоточащие раны и обрабатывать их зеленкой, при этом она так оцарапала мои руки, что иного прозвища кроме как выше названное просто не заслуживала. Если вам не нравится это прозвище можете называть её как вам заблагорассудится: например Лаурой или Жизелью. Я не возражаю!
   "Лаура"-"Жизель"-"Бастинда" забилась в угол, поджав хвост, и затравленно наблюдала за окружившими её охотниками.
  -- Зачем ты всякую дрянь в дом несешь? - удивил меня своим вопросом отец, - Смотри она больная вся. Может лишайная, а может и того хуже...
  -- Очень милое, воспитанное и несчастное животное, - не согласился с ним я, - Тихое и доброе. А это у неё не зараза, а творение рук человеческих. Посмотри, у неё уши отрезаны напрочь. Она звука издать не может. Так накричалась бедная, что голос потеряла. А вы на нее охоту утроили. Я думаю, учитывая все то зло, что ей причинили "добрые" люди - она заслуживает немного внимания и ласки хотя бы со стороны отдельных цивилизованных представителей человечества.
  -- Господи...! - присмотрелся внимательнее к животному отец.
  -- Зачем она тебе? Всех не обогреешь, - выдержав не большую паузу, укоризненно покачал головой он.
  -- Бастинда! - протянул руку к собаке Берендей но погладить не решился. Бастинда в ответ завиляла своим хвостом-пропеллером. Надо же, как все просто, радость и доброе расположение в один миг сменили испуг и настороженность.
  -- Посмотри! - указал я на этот факт отцу, - После всего, что с ней сделали, она не утратила доверия к людям и... доброты, так почему же мы....
   "К тому же она мне кое-кого очень сильно напоминает..." - хотел ещё выкрикнуть я, но вовремя сдержался, потому, что собака, в её теперешнем положении, мне сильно напоминала Алю, такое же больное и несчастное создание, но бередить и без того кровоточащие отцовские раны я не стал.
  -- Как знаешь, - покачал головой отец и вышел из комнаты...
  
  
  -- Она поправляется...! Алечке уже лучше...! Она пришла в себя...! - уставившись в район средней пуговицы отцовского пиджака, сонно моргала Вера Михайловна покрасневшими толи от недосыпания, толи от пролитых слез глазами.
   Странно, но за все время, что мы стояли в больничной приемной, она ни разу не взглянула в мою сторону. Вероятно, она тоже считает меня главным виновником всего произошедшего...
  
  
   Медленно шагая по больничному коридору в след белому халату заведующей, я испытывал смешанное чувство трепета, страха и надежды. То мне казалось, что я войду в палату и увижу пусть и утомленное, осунувшееся, но счастливое и выздоравливающее лицо своей маленькой и милой "жены". Позже темные мысли вдруг завладевали рассудком и, мне представлялось, что стоит только приоткрыть дверь, как я увижу залитую кровью палату, а в середине медицинского хаоса на белом столе в ярком электрическом свете будет лежать она - Аля, перевязанная кровоточащими бинтами.
   В действительности все оказалось не так. Чистая, но покрытая вековым, матовым слоем человеческих страданий палата совсем не выглядела Дантовским адом, но и на рай, даже земной, абсолютно не тянула. Аля лежала на белой, высокой больничной кровати, укрытая до плеч больничным одеялом. Никаких следов крови я в палате не обнаружил. Рядом с кроватью стояла капельница и какой-то, не опознанный мною, медицинский агрегат. Голова Али была перевязана бинтами. Но бинты тоже были чистые и белые. Одна нога её была приподнята на растяжке, так что создавалось впечатление, будто она поднималась с кровати на встречу своему гостю.
  -- Две минуты, - шепотом предупредила заведующая, - Она очень слаба. Постарайтесь её не волновать.
  -- Доктор, с ней правда все будет хорошо?
  -- Надеюсь, - уклончиво ответила она.
   Я почувствовал, как нежданный комок появившийся где- то в районе горла запер дыхание. По дороге в больницу я тысячу раз представлял себе это наше свидание и придумывал десять тысяч фраз, которые ей скажу и вот - она рядом, но я не могу вымолвить ни звука. Я словно одинокая труба, которой перекрыли кислород и которой не чем дышать, а хочется только плакать.
  -- Как дела? - раздельно произнося слоги, выдавил я из себя фразу в ответ на её пронзительный взгляд.
   Она видимо попыталась улыбнуться, но лишь жалкая гримаса печально прогулялась по её губам. Я присел на стоявший у изголовья кровати стул, и осторожно, опасаясь причинить ей лишнюю боль, положил свою ладонь на её маленькую ладошку, словно нехотя выглядывающую из под приподнятого краешка одеяла. Вторая её рука была занята капельницей.
   Господи, как же все это тяжело! Я не знал, с чего начать. Впрочем, стоило ли говорить что-то вообще? А впрочем, молчать оказалось ещё труднее.
  -- Прости меня, пожалуйста,... дорогая...
   Она что-то попыталась мне ответить, но я уловил только первое "Не..."
   Что это могло означать?
   "Не прощу!"? Вряд ли. Она не такая. Она не могла так сказать.
   Наверняка она сказала: " Ничего страшного". А может, произнесла "Не стоит себя винить"? Да, наверняка она сказала именно эту фразу.
  -- Все будет хорошо! - попробовал найти я ускользающие точно мокрый спасательный круг слова поддержки, - Я сделаю все,... все..., чтобы ты у меня поправилась как можно быстрее. Муж ведь должен заботится о своей жене...?! Правда?!
   Она закрыла глаза, и я испугался. Не знаю почему, но дикий ужас вдруг волной пронзил мое тело от сердца вниз, до самых ступней и там соединясь с мелкой дрожью покрытого линолеумом пола, перешел в жуткий резонанс.
   Наконец она снова открыла глаза, и мне стало гораздо легче. От этого комната стала светлее, а приглушенная синева больничного света заиграла радостными бликами.
   Так мы и общались с ней некоторое время. Она не надолго закрывала глаза, обдавая меня при этом новой волной беспокойства, затем открывала их снова, обжигая меня лучиком тепла и надежды.
  -- Молчи! Тебе нельзя говорить, - успокоил я её, когда она в очередной раз попыталась что- то сказать.
  -- Когда ты поправишься, мы будем долго, очень долго разговаривать с тобой. Всю жизнь....
   Она опустила веки, соглашаясь со мной.
  -- Сегодня меня пустили к тебе не надолго. Скоро, меня попросят отсюда...
   Она вдруг не сильно сжала ладонь, обхватив большой палец моей руки, словно пытаясь удержать меня возле себя.
  -- Любимый, - прошептала она, и одинокая слезинка скатилась по её бледной щеке.
  -- Я тут. Не бойся. Все будет хорошо. Ты главное не волнуйся и поправляйся быстрее. Попробуй уснуть. Хочешь, я расскажу тебе добрую сказку? Хочешь? Тогда слушай.
  -- Жила была маленькая симпатичная девочка. Веселая и добрая. А на другом конце королевства жило большое и несчастное чудище. И оттого, что оно было таким большим и таким несчастным, чудище стало злым и противным. Оно не любило людей и ни с кем не дружило, а только сидело целыми днями за компьютером и колдовало над бездушными программами. А ведь когда-то это чудище было нормальным человеком. Даже можно сказать принцем. У него были друзья, добрые знакомые и близкие родственники. Оно любило музыку и литературу. Оно даже сочиняло стихи! Представляешь? Но однажды его заколдовал злой волшебник. С тех пор у чудища все пошло на перекосяк. И продолжалось так тридцать лет, три года, три дня, три часа и ровно сорок две минуты, пока чудище вдруг случайно не повстречало в маленьком городе маленькую девочку. И тогда случилось чудо! Чары разрушились! Волшебство исчезло, и чудище превратилось в прекрасного лебедя. Оно снова подружилось со своими старыми друзьями. Полюбило людей и даже стало опять сочинять стихи. Хочешь, я тебе почитаю стихи, которые это чудище написало прошлой ночью?
  -- Слушай...
  
   По мокрому от слез асфальту,
   Обледеневшая душа,
   Зажав платок в озябших пальцах,
   Из дома навсегда ушла.
  
   Брела, шагов своих не слыша,
   В бездомный омут бытия,
   Была любовь дана мне свыше,
   Но оказалось - не моя.
  
   И сердце - встало! И - не дышит!
   Оно лишь тлеет не спеша
   Пока однажды не услышит,
   Как входит новая душа.
  
  
  
  

***

  
  -- Алло! Алло Гарик? Игорь Борисович? Ну, наконец-то! Вы куда там все пропали? Где Ленка? Я звоню, звоню, никак не могу вас поймать. Дома вас нет, мобильники ваши не отвечают....
  -- Привет Андрей. На ловца и зверь бежит. Это я тебя ищу несколько последних дней. Секретарь все твои телефоны оборвала, все места явок прощупала. Ты где пропадаешь старик?
  -- Не важно. Слушай Игорь у меня тут небольшие неприятности. Я тут в аварию попал...
  -- Судя по тому, что я все-таки слышу твой голос, голова цела?! Не так ли старик? Голова - это у тебя, самый главный орган! Как получишь "чайник" - береги его. Все остальное можно пришить и даже с увеличением размеров. Старик - медицина сейчас всесильна, - засмеялся на том конце сотовой связи мой драгоценный шеф.
  -- Все, что у меня оторвалось, уже пришили.
  -- Шучу, шучу! Не обижайся. С тобой случилось, что ни будь серьезное? Может тебе прислать нашего юриста?
  -- Нет! Со мной все в порядке. Мне нужна Ленка...
  -- Отлично, - недослушал он меня, - Если с тобой все в порядке, срочно бери ноги в руки и дуй в Москву. На самолете, на вертолете, на оленях как хочешь! Ты мне нужен. По проекту "Глобус пять БИ" возникли незапланированные проблемы. Появились, какие то неожиданные ошибки. В том числе и в процессе установки на компьютеры с разными операционными системами. Заказчик рвет и мечет. Как вы там тестировали продукт....
  -- Послушай Игорь...
  -- Вот что дорогой, заканчивай свой отпуск и срочно возвращайся. Ты что нас разорить хочешь? Итак, сплошные убытки несем. Кроме того, налоговая инспекция что- то вокруг нас зашевелилась...
  -- Игорь Борисович, - теперь уже я перебил его, - Подскажите, пожалуйста, как мне найти вашу законную супругу? Мне нужно срочно перевести одного человека на лечение в институт имени Склифосовского. У нее там вроде бы хорошие связи есть...
  -- Ленка то? Ленка укатила на неделю в Египет. Так что я холостой теперь! Совсем, холостой! Приезжай, поддержи старого холостяка, а то я тут один не справляюсь. Старик, я тут одно место нашел.... Там такие девочки.... Так тебя когда ждать? Сегодня или завтра?
  -- А у тебя кто ни будь из знакомых в "Склифе" есть?
  -- Если ты срочно не приедешь, то - ты будешь первым....
  -- Приеду когда смогу, - оборвал я связь и сгоряча бросил трубку на стол немного резче, чем следовало.
   Гарик мне не помощник. Он думает только о себе. Эх! Жаль, что Ленка укатила в Африку. Совсем это не кстати. Придется бодаться самому...
  
  
   Берендей оказался на месте. По крайней мере, двери его гаража были открыты. Я остановил "восьмерку" сбоку у бокса противоположного ряда и прошел внутрь берендеевской мастерской.
   Хозяин ковырялся под открытым капотом старенькой, тронутой со всех сторон ржавчиной "пятерки". Рядом, постоянно шмыгая носом, суетился молодой парень в черной кожаной куртке.
  -- Привет Утенок. Я сейчас. Пять минут, - заметил мое появление Берендей.
  -- Что у тебя все двери на распашку. Не май месяц, холодно, - удивился я.
  -- Ничего, мы уже заканчиваем.
  -- Никаких патологий не вижу, - поковырявшись ещё немного с аккумулятором, обратился Берендей к парню, - Так ты говоришь, аккумулятор быстро садится? Странно...
  -- Да! Вечером ставлю машину возле дома - все нормально. С утра пытаюсь завести, а... аккумулятор садится. Или, например, если просто долго постоит машина, завести не могу. Аккумулятор садится.
  -- Странно. Напряжение вроде держит. Плотность электролита хоть и низкая, но терпимая. Странно, - качал головой Берендей, - А, сколько она у тебя стоит, перед тем как ты её завести не можешь?
  -- Ну, с пол часа, - пояснил озадаченный авто владелец.
  -- И давно это началось.
  -- Да всегда так. Вернее, с тех пор, как я эту машину купил, - смутился парень, - Я её неделю назад приобрел. Я уж и аккумулятор у друга брал. Все равно одно и тоже, - разочарованно махнул он рукой.
  -- Странно. Сколько она у нас сейчас стоит с выключенным двигателем? Пол часа будет?
  -- Даже больше!
   Берендей сел за руль и повернул ключ зажигания. Стартер с привычным шумом завертелся и через мгновение двигатель заработал.
  -- Вы колдун, - восхищенно смотрел на Берендея парень, - А я кручу, кручу минут по пять, а иногда и больше.
  -- Стоп, стоп! Сколько ты крутишь? Пять минут?! А то и больше...!? - удивился Берендей и поднял вверх указательный палец, призывая нас помолчать минуту другую, что бы случайно не спугнуть пришедшую ему в голову неожиданную мысль объясняющую, наконец, скверное поведение аккумулятора, - А ты, когда двигатель заводишь в холодном состоянии, воздушную заслонку у карбюратора перекрывать не пробовал?
  -- А где это? - Удивился незадачливый молодой водитель.
  -- Так вот же рычажок. Потяни на себя, а потом заводи. Иногда при этом можно газку немного дать. Эх ты - горе! Наберут детей во флот! Запомни! Машина это все равно, что женщина. Каждая женщина и каждая машина требуют к себе индивидуального подхода. Чем старше машина, тем круче у неё норов. Тебя бы довести до такого состояния, я бы тогда посмотрел на твой характер, - укоризненно покачал он головой.
  -- Я только не давно купил..., - неуверенно попытался оправдаться парень.
  -- С машиной обращаться нужно бережно, но главное - умело. Понял салага? Ну-ка иди сюда, попробуй завести её сам...
  -- Так! Рычаг на себя. Вытягивай, не бойся, не сломаешь. Теперь поворачивай ключ зажигания и когда почувствуешь, что двигатель начинает схватывать, слегка газани...
  -- Отпусти ключ! Отпусти, я сказал!... Ничего! Не расстраивайся, - успокоил Берендей горе-водителя после первой неудачной попытки, - Попробуем ещё раз. Давай ещё разок. Поворачивай, газуй!.... Вот видишь, все получилось.
  -- Здорово! - сияя, словно свежевымытый унитаз, вылез из машины парень.
  -- А главное все просто. А ты крутишь стартер, на холодном двигателе, пока аккумулятор не посадишь. Эх! Ладно, будут другие проблемы, заезжай...
  -- Детский сад, - проводил взглядом Берендей машину незадачливого водителя, беззлобно выругался и, не обращая внимания на то, что руки его были основательно запачканы, порывшись в кармане рабочей куртки, спрятал туда честно заработанные деньги.
  -- Ну, как там Аля? - спросил он меня, только теперь вытирая руки ветошью.
  -- Неважно. Хорошо то, что она пришла в себя.
  -- Да это хорошо.
  -- А я к тебе по делу. Посмотри агрегат. Вот купил по случаю. Десять лет, а с виду выглядит вполне сносно, - указал я на стоявшую возле гаража "восьмерку", - Нужно думать о том, как перевезти Алю в Москву, в институт Склифосовского.
  -- Ты, что с ума сошел!? На этой то колымаге? Почему моего совета не спросил? Я бы тебе подобрал машину лучше, - обиделся Берендей.
  -- Да некогда все, - попытался оправдаться я, - Да и потом ты занят постоянно...
  -- Мы мог ли бы её и на моей машине перевести, - не сдавался Берендей, - разве это техника?! Смотри вся гнилая. Неужели лучше ничего не было?
  -- Почему не было? Было! Вон, в газете, объявление прочитал: мужик спортивный "Феррари" продает.
  -- Что ж не купил?
  -- По-твоему, я похож на миллионера? - расстроился я,
  -- Пожалуй, немного не дотягиваешь. Особенно твоя мятая одежда и фейс цвета радуги, - критически осмотрел он меня с ног до головы.
  -- Деньги нужно экономить. Они нам ещё на лечение пригодятся, - сказал я с таким видом, словно мои финансовые возможности действительно позволяли купить мне спортивный "Феррари".
  -- Я помогу. Ты только скажи. У меня там, около тысячи баксов лежит в загашнике.
  -- Спасибо. Посмотри машину то.
   Берендей загнал восьмерку на яму. Облазил её вдоль и поперек, выстукивая в разных местах и, наконец, сделал заключение:
  -- Кузов не ахти. Несколько дырочек есть. Да и пороги..., - покачал он разочарованно головой, давая понять, что пороги явно свидетельствуют о моем дилетантском подходе к выбору нового автомобиля.
   Затем он приступил к осмотру двигателя. Слушал его на холостых оборотах. Пробовал дать газу и снова слушал. На мой взгляд, взгляд не очень опытного механика, - двигатель работал как часы Буре.
  -- Сейчас компрессию в цилиндрах измерим, - погрозил он мне пальцем, давая понять, что уж замеры компрессии наверняка выявят подлый нрав данного автомобиля.
   Измерив компрессию в цилиндрах, он долго чесал грязным пальцем свое ухо, от чего мочка его приняла неестественно бурый оттенок и, наконец, заключил:
  -- А ты знаешь, что у тебя двигатель троит?
  -- Да нет, что ты! Вроде тянет нормально.
  -- А я говорю - троит. Один цилиндр не работает.
  -- А я говорю, нет! - не сдавался я.
  -- А я говорю - троит! На такой машине ехать в Москву нельзя! Вот смотри, - подозвал он меня ближе, - Послушай! Троит?
  -- Нет!
  -- А теперь? - сдернул он колпачок со свечи первого цилиндра. Двигатель стал терять обороты и захлебываться.
  -- Теперь троит! - поразился я сбитый с толку его хитрыми манипуляциями.
  -- Что я тебе говорил, - довольный собой обрадовался Берендей.
  -- Стой! Стой! - поняв все его коварство, возмутился я, - А ну-ка вставь колпачок на место. Ну что троит?
  -- Теперь нет.
  -- То- то же. Бандит несчастный, - впервые, за последние несколько дней я улыбнулся.
  -- Отлично, - совсем не обиделся Берендей на меня за "бандита", - Улыбайся, Утенок! Тебе это идет! А то ходишь как в воду опущенный. Этим ты делу не поможешь.
  -- Давай посмотрим ещё ходовую.
   Он снова забрался под машину и долго ковырялся там, что-то ощупывая и оглядывая, периодически заставляя меня поворачивать руль то влево, то вправо.
  -- Вроде бы все в порядке, - наконец вылез он из ямы.
  -- Отлично! - обрадовался я.
  -- Не радуйся. Скажи мне лучше, как ты собираешься везти её на такой машине. Тут, как мне кажется, специальная машина нужна. Аля ведь должна лежать всю дорогу. Потом врач нужен, оборудование там всякое. Ты бы поговорил в больнице...
  -- Да ну их! У них один ответ. Сейчас она не транспортабельный больной. А когда она станет "транспонтабельной"... "транп"...? - сбился я, но, сколько не пытался так и не смог сладить со своим волнением и правильно выговорить это слово.
  -- Транспортабельной, - помог мне Берендей.
  -- Во! Во!
  -- Слушай, а может нам вертолет заказать? У нас тут вроде, какой то аэроклуб был! Я в газете читал. Или там самолет, "кукурузник"? - предложил идею Берендей.
  -- Ты думаешь, у нас хватит денег? - перешел я незаметно для себя на понятие "мы", словно соглашаясь использовать кошелек Берендея как свой собственный.
  -- А что!? Нужно узнать! Я найду газету с объявлением.
  -- Сомневаюсь я...
  -- Не бойся Утенок! Прорвемся! Дашку подключим. У нее по всему городу связи. Мы тебе ракету наймем. Или карету? Вот черт! Тоже запутался. Ну да! Конечно же, ракету!
  -- Что бы я без вас делал?
  -- Для жены нашего друга мы в лепешку расшибемся. Будешь? - достал он из железного ящика бутылку водки.
  -- Да я за рулем...
  -- Выпей сто грамм. Для тебя сейчас - это лекарство.
  -- Давай, - согласился я.
   Он разлил по стаканам микстуру и стал искать, чем её можно было бы закусить.
  -- О! Лук и черный хлеб! Классная закуска. Извини Андрюха, сегодня в нашем ресторане других блюд не подают! Ну, давай! За неё! За её здоровье! Чтобы все у вас было отлично! Классная она у тебя девчонка. Не то, что моя стерва, - выпив рюмку, сморщился он.
  -- Ну, ты уж..., - не зная, что сказать ему в ответ сконфузился я.
  -- Все вещи Андрюха, нужно называть своими именами. Стерва, она и есть стерва. Знаешь? Сначала у нас с ней все вроде бы было нормально. Первый год супружеской жизни пролетел буквально незаметно. Родилась дочь. Чего еще надо. Живи и радуйся. Потом эти сложности в стране. Завод встал. Зарплату платить перестали. Она училась в институте. Родители, сам понимаешь - люди тоже не богатые. Я попробовал торговать на рынке, но быстро обанкротился. Ну, нет у меня торгашеской жилки. Меня всегда тянуло, что-то создавать, ремонтировать, делать самому, собственными руками. Это Дашка у нас бизнесмен...
  -- Businesswomen, - непроизвольно поправил его я.
  -- Что? Ах да! Ты прав! Ну, так вот! И началось! Постоянные скандалы, ругань! В общем, не жизнь, а сплошной кошмар. Потом она себе на стороне мужика завела. Я то знал. Я все видел. Ревновал - страшно, стал пить. А! Гори это все синим огнем!
  -- А что же ты её не бросишь?
  -- Ты думаешь, это так просто? Так вот я тебе отвечу как человек знающий. Нет, Андрюша, это совсем не просто. Разрушить жизнь и вычеркнуть из памяти почти десять лет, очень не просто. Уходить тяжело! Особенно тяжело - если уходить некуда! Уходил я от нее несколько раз. Было дело. Но знаешь, как не странно - все время возвращался. Все время, что-то непреодолимо тянуло меня назад. Сначала - любовь. Теперь, когда от любви не осталось даже обгоревших головешек - дочь. Не могу я без своей Анютки. Представляешь, день её не вижу и уже тоскую. А ты говоришь бросить! Эх! Если бы все было так просто! И главное, я всегда себя винил, а тут недавно сижу, и словно что-то в голову мне ударило. Да тяжело. Да трудно. Но ведь сейчас многим тяжело и ничего. Ведь живут же люди. Любят друг друга. Вот тебе я завидую. Не бойся, в хорошем смысле этого слова! Завидую белой завистью. Ты не представляешь как это важно, что бы тебя просто понимали. Понимали - и ничего более. Что бы рядом кто-то был. Такой.... Ну ты знаешь какой. Такой - как твоя жена. Честно скажу Андрюха - я тебе завидую...
  -- Леш, а она ведь мне совсем не жена.... Она только будет моей женой.
  -- А я тебе все равно завидую... Я рад за тебя.
   Мы сидели и молчали, ощущая родственность душ и необъяснимо возникшее между нами единение. Словно мы вернулись назад! В детство! В те минуты, когда нас волной захлестывали наши детские проблемы, казавшиеся в то время самыми важными и самыми сложными. За распахнутыми воротами гаража шумел новый мир, совсем не детский и гораздо более жестокий, он пытался выстудить наши души ледяным холодом, он пытался утопить нас в потоке не самых лучших новостей, но мы были вместе. Со мной был мой старый друг Берендей, а я был рядом с ним, и каждый из нас знал и верил, что дружеское плечо никогда больше не ускользнет в сторону и никогда не предаст друга. Оно всегда будет рядом в нужный момент, чтобы за этими воротами не происходило...
  -- Знаешь Леш? Я хотел тебе признаться.... Хотел тебе сказать.... Прости меня, если что не так. Прости за все.
  -- И ты меня прости за все. Знай, что бы с тобой не случилось, здесь тебя всегда ждет верный друг...
  
  
   Отец сидел за кухонным столом и, не мигая, смотрел на початую бутылку водки. У его ног, свернувшись калачиком, лежала безухая собачонка.
  -- Садись сынок, - не допускающим возражений тоном пододвинул он стул в мою сторону, - Выпьем с тобой за упокой души рабы божьей Елены.
  -- Какой Елены? - не понимая, о чем он говорит, вскрикнул я словно раненная птица. Внутри все похолодело в предчувствии чего-то очень нехорошего.
  -- Садись.
  -- Какой Елены? - повторил я свой вопрос чужим голосом.
  -- Умерла наша Алечка.... Два часа назад умерла.... Сердце не выдержало. Она ведь при крещении имя Елена получила. Алей её близкие и друзья звали. Так уж сложилось.... Садись!
   Холода наступают всегда неожиданно. Вернее даже, не наступают, а просто, в один момент берут город штурмом. Холодная ночь основательно вступала в свои права, старательно укрывая от посторонних глаз все лишнее: хорошее и плохое, и словно по рассеянности оставляла не тронутым только один натюрморт: пустую бутылку водки, два пустых граненых стакана и слезы на старческих щеках отца.
  
  

***

  
  -- Машка! Дай прикурить! - разгребая кашицу тающего снега, зашаркала валенками худенькая женщина в расстегнутом зимнем пальто.
   Две торговки сошлись под невысоким тентом придорожного торгового лотка. Весенний умеренный ветер с наслаждением трепал истертый шелк вылинявшего от зимних стуж тента.
  -- Смотри чудик какой, - указала пальцем в сторону трассы неопределенного возраста, полная девица, с готовностью вынимая из кармана грязного передника дешевую зажигалку.
  -- Этот что ли? С собачкой в платочке? Из белой машины? - задала подряд несколько вопросов курильщица, просто, что бы поддержать разговор.
   Вопросы её не имели особого смысла, потому как на данный момент на стоянке трассы Москва - Киев, где две вышеуказанные особы, скучая, пытались всучить проезжавшим мимо путникам свои залежалые товары, кроме одинокой белой "восьмерки" других машин не было. Собственно и "чудик" был только один. Он медленно прохаживался вдоль придорожного кювета, терпеливо выгуливая на поводке странного вида маленькую, черную собачонку. На голове собаки сбилась в комок неумело повязанная цветастая косынка, от чего несчастное животное приобретало печальный, но довольно забавный вид, а её хозяин, плотного телосложения молодой человек, действительно походил на "чудика".
  -- Представляешь? - с сарказмом в голосе продолжала обладательница зажигалки, - Купил у меня два шашлыка. Разговорчивый такой! Говорит: "Возвращаюсь домой из дальних странствий. Слышь? Пойду, говорит, позавтракаю и жену покормлю". А сам все свою собачонку тянет за поводок, тянет. Вот извращенцы, прости господи.
  -- А чего?
  -- Как чего, ты посмотри, машина то пустая. И подъехал он сюда один. Где ж жена то? Только все с этой своей чудной собачонкой и возится. Смекаешь?
  -- Да! Сейчас народ странный пошел. Одни наркоманы, токсикоманы и всякие другие извращенцы. Обкурятся, и начинают номера откалывать. Да! Не тот нынче народ пошел!
  -- Ах! - вздохнула полная Машка. - Кругом, одни придурки. Даже прикурить порядочной женщине не у кого...
  
  
  -- Что? Все в порядке? Нагулялась? Тогда полезай в машину, - открыл я дверь автомобиля, и Бастинда живо вскочила на водительское сиденье.
  -- Стой! Мартышка! Куда? Полезай на заднее сиденье! Подожди! Дай я тебе лапы тряпкой оботру, а то запачкаешь весь салон.
   Я вытер собачьи лапы. Все это время, пока длился процесс, Бастинда, словно маленький ребенок терпеливо сидела у меня на коленях и сопела, а затем я насильственно переместил её назад. Собака настойчиво лезла ко мне, пришлось приложить определенные усилия, и даже включить металл в голос, что бы заставить её слушаться. Вообще то собака вела себя в машине достаточно спокойно и не мешала мне управлять автомобилем. Обычно она укладывалась на переднее сиденье пассажира, рядом со мной, и спала как сурок, но сейчас переднее сиденье было занято.
  -- Привет! Я тебя издалека заметил! Как Ты?!
  -- Привет. Все нормально. А как дела у тебя? - в ответ спросила Аля.
  -- Все прекрасно. Вот решил перебраться домой.
  -- Надолго?
  -- Навсегда!
  -- А я уж подумала, что ты меня бросил....
  -- Даже если бы и хотел, не могу....
  -- Неужели это так сложно? Да! А как же твоя работа? - в голосе Али почувствовалась не поддельная тревога, - Карьера, деньги! Дома ты такой работы не найдешь.
  -- Ну и что?! Все должно иметь свой смысл. В том числе и работа и карьера и деньги. Когда теряется смысл или появляется новая цель, старая цепочка рушится, да и по большому счету теряет свое значение. Ничего, без куска хлеба не останусь. В конце концов, друзья помогут. Есть будешь? - решил я сменить тему разговора.
  -- Спасибо. Ты ведь знаешь - я ничего не ем.
  -- Решила похудеть? А я купил шашлык на твою долю.
  -- Нет дорогой, я не худею, я просто ничего ни хочу есть.
  -- А я, пожалуй, подкреплюсь.
  -- Конечно, ешь! Не обращай на меня внимания.
   Я вытащил из маленькой бумажной тарелки кусочек мяса, обмакнул его в кетчуп, взял ломтик хлеба и уже собирался всё это отправить себе в рот, но неожиданно передумал, почувствовав у себя над ухом горячее собачье дыхание.
  -- Держи бандитка, - протянул я мясо Бастинде, не в силах устоять перед её просящим взглядом. Собака завиляла хвостом и мгновенно проглотила часть нашего завтрака.
  -- Андрюша! Не порть собаку! Не балуй её, - с напускной строгостью отчитала меня Аля.
  -- Ты думаешь, её что-либо способно испортить? По-моему это коварное существо уже ничем не испортишь!
  -- Как её ушки? Заживают? - поинтересовалась она, - Ты все ещё обрабатываешь их зеленкой? Не забываешь?
  -- Все уже зажило давно, к тому же нашей четвероногой даме сей процесс, что-то не слишком нравится.
  -- Все равно смазывай, а то возможно нагноение ран. И платок не забывай повязывать, когда выводишь ее на улицу, что бы грязь на ранки не попадала. Кстати кто ей так забавно повязал косыночку?
  -- Я! - пришлось признаться.
  -- Андрюша! Ну, когда же ты научишься повязывать косынки? Это же просто. Вот смотри, складываешь по полам. Аккуратнее, аккуратнее, не спеши. Вот так подгибаешь уголочек, теперь накладывай косынку поверх головы, так чтобы ушки были прикрыты, а затем кончики перехлестываешь и завязываешь сзади.... Смотри, уже лучше.
  -- С тобой, у меня все получается.
  -- У тебя все получится и без меня. Ой, что-то я с вами заболталась. А мне ведь пора.
  -- Постой! Куда же ты!? Побудь ещё....
  -- Я скоро снова приду к вам. Совсем скоро.
  -- Когда?
  -- Хочешь, я приду к тебе ночью?
  -- О! Ведь до ночи ещё так далеко!
  -- Что ты! Это всего лишь одно мгновение. Пролетит - ты и не заметишь. Вот только не знаю, какой бы подарок тебе подарить?! В день твоего возвращения....
   Я растерянно пожал плечами.
  -- Что бы ты хотел? Что бы ты подарил себе сам? - не сдавалась она.
   Я задумался, но совсем чуть, чуть. Буквально на мгновение.
  -- Пожалуй, я бы подарил себе... - себя! Странное желание, не правда ли? Знаешь? .... Мне ужасно надоело крутиться в бесконечном цикле.... Знаешь? Человек ведь живет в мире и согласии со всеми остальными только тогда, когда он, прежде всего, находится в мире и согласии с самим собой. Поэтому я бы подарил себе - самого себя, - повторил я свое желание более уверенно.
  -- Ты это можешь сделать и сам. Без моего участия. Ну, все - мне пора. Будь умницей. Не скучай.
   Она выпорхнула вперед, прямо сквозь лобовое стекло, и слегка раскачиваясь из стороны в сторону, в танце неожиданно закруживших хоровод снежинок, постепенно набирая скорость и высоту, полетела над трассой
   Я что-то прокричал ей в след, не понимая смысла слов, срывающихся с губ. Я завел двигатель машины и, впопыхах перепутав передачу, попытался тронуться с места, чтобы догнать её и удержать подле себя, пусть на мгновение, но удержать рядом. Двигатель захлебнулся и заглох. Она улетала быстро и уверенно, с каждой секундой растворяясь в сумрачной дымке затянутого бесконечно серым ковром неба. Она улетала, и догнать её не было никакой надежды....
   Бастинда тяжело вздохнув, уткнулась своим прохладным носом в мою ладонь. Какие же выразительные у собак глаза:
  -- Ты ведь все понимаешь! Правда?! Еще бы! Хочешь есть? - снял я с приборной доски тарелку с остывшим мясом, - Пожалуй, я все таки буду баловать тебя! Определенно буду! Почему? ...
  -- Потому что любое живое существо, обязательно должно иметь верного друга. Даже такая маленькая и глупая собачонка как ты и такой неудачник как я....
   Два полукруглых уголька смотрели на меня доверчиво и внимательно....
  
   В.М. Ботунов "Бесконечный цикл"
  
  
  
  
   74
  
  
  
   кошмарное слово
   лучше написать "к музыке", поскольку музицирование означает некий процесс, а способности к процессу - это нечто странное
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"