Звонок телефона на столе участкового Хренова раздался в самый неподходящий момент, когда татарка Заза Неподражаемая, косящая под цыганку, уже готова была признать продажу медного кольца по цене золотого.
Туповато-дубоватое выражение лица бывшего майора раскрасилось всеми цветами побежалости, когда он услышал первые слова звонившего:
- Майор, я тебе опять насчет золотишка звоню. Надо срочно пристроить пару кило. Сашка, ты че трубку бросаешь?
- Гражданин, во-первых, я тебе не "ты", во-вторых, не Сашка, в-третьих, когда вы все звоните во власть, надо знать свое начальство в лицо и по отечеству, а не тыкать его в морду и в другие щели.
- Сашка, ты че, не узнал, это же я - Витька! Друг твоего детства.
- Вот с ним и дружи, с детством. Па-а-прашу не хамить в трубу, когда разговариваешь с капитаном!
Участковый с треском ударил трубкой по столу и попытался схватить цыганку за руку. Заза, увидев, что Хренов отвлекся, смахнула вещдок со стола и попыталась проглотить кольцо. Но оно стало поперек горла и татарка стала задыхаться. Она вытаращила оловянные от страха глаза и протянула руку к графину с водой.
Чтобы не дать свершиться воровству вещдока окончательно, капитан отшвырнул графин со стола, вскочил и со всей ментовской ненавистью треснул лже-цыганку кулаком по спине. Кольцо вместе с ужасным хрипом вылетело из горла Зазы и со звоном ударилось о прибитое к стене фанерное знамя.
- Я не позволю, твою мать, чтобы ты, мать твою, занималась непотребством в отсутствии моего
присутствия! - капитан с размаху бросил обтянутый служебными штанами зад на испуганно пискнувший стул и долго потрясал зажатым в кулаке слюнявым вещдоком.
Цвета побежалости на его трясущихся жирных щеках слились сначала в свекольный фон, а потом приобрели красивые морковно-огуречные прединфарктные тона.
Через минуту участковый схватил мухобойку и нервно закрутил головой в поисках зудящего комара. Его взгляд наткнулся на указующий на телефонную трубку перст лже-цыганки.
Минуту взгляд капитана ползал по телефону в поисках зловредного насекомого, пока Хренов не понял, что зудит сама трубка.
- Сама дура! - злобно бросил он довольной татарке. - Слушаю!
- Саш, ты че опять трубку бросаешь? С кем это ты там?
- Не твое дело, гражданин, - немного успокоился участковый. - Ты кто, кстати?
- Да Витька я, Витька. Тараканов. Друг твой.
- Таракан, это ты, што ли? Так бы и сказал, а то Витька, Витька... Чего ты?
- Я же тебе говорю - не поможешь пару кило золота сбросить? Очень надо, - просительный тон друга поставил Хренова в тупик. Никогда тот с ним так не разговаривал. "Может, это он опять юморит, как в прошлый раз?" - мелькнула диковатая мысль.
- Дошло. У тебя что, запор? Приезжай, сделаю тебе ведёрную клизму. Ну, и шутки у тебя, Таракан, - капитан злобно смотрел на медное кольцо, начищенное татаркой зубной пастой до сиятельного блеска золота.
- Запор? Это у тебя ещё со школы запор в мозгах. Ладно, завтра приеду. Ты там же, в Гореловке?
- Да, тут я. Участок мой - крайняя изба от пруда. К забору две белые козы привязаны. Дойные.
- Ладно, найду.
После долгих "...а помнишь, как ты у козы отсосал, а она тебя лягнула? А ты как карбид бабе Варе в бидон с брагой кинул, помнишь?", друзья уселись за столик под яблоней попить чайку с самогоном.
- Витек, ты где сейчас? Так и режешь людей? Ты в Бурденко, кажись, работал? Написал свою кандидатскую? Ты же у нас еще в школе великий ученый был.
- Нет, уволился. Ушел на вольные хлеба. Хотел докторскую писать, но раздумал. Хочу свою лабораторию открыть. В вашей деревенской тишине.
- Не скажи. Какая в Гореловке тишина? Козы, овцы блеют, бабы и коровы орут с самого ранья, потом мужики пьяные песняка давят заполночь, потом опять бабы на них давят, потом они на них... Эх! Вчера вот татарку нашу, местную, которая под цыганку косит, арестовал. Сынок у неё трубу медную режет на обручальные кольца, а она нашим дурам деревенским продает. А они, как кольца позеленеют, мне их несут. Хочешь, покажу?
- Мои не позеленеют. Чистое золото.
- Ты о чем это сейчас?
- Понимаешь, Сашок, надо мне срочно укрыться на годик-другой. Поработать. Помнишь, в Водяном осталась бывшая помещичья усадьба? Из гранитных блоков построена, её так и не смогли разобрать. Хочу там открыть лабораторию. Ты как, поможешь?
- А с чем помочь? Поместье ничейное, бери и живи. А от кого это ты скрыться хочешь? От бандитов? Украл что, а они наезжают? С этим помогу завсегда, - участковый похлопал по кобуре с жареными семечками.
- Ничего не украл. Скажем так - нашел.
- Золото? И хочешь, чтобы я помог тебе сбыть криминальный товар?
- Нет никакого криминала. Говорю же - нашел. Вернее, я золото найду прямо при тебе. А ты поможешь его толкнуть. Мне очень нужны деньги на оборудование лаборатории.
Участковый засунул палец в глубокую ложбину между бровями и насупился.
- Хорошо. Есть у меня один человечек. Полковник. По-вашему, гражданскому, оборотень в погонах. Он раз в год вещдоки на участках списывает на реализацию. Мне за подпись в правильном месте часы краденые подарил. Вот, - капитан сунул другу кулак под нос. - Сказал, что золотые.
- А скупщика золота знакомого нет?
- Полковник этот всех пересажал. Нахрен ему конкуренты? Сам теперь вместо них.
- Ладно, попробуем ему партию золотишка сбагрить. Не получится, найдем другого. Слава богу, в России, хоть на воров и барыг дефицита нет.
- А когда пойдем?
- Куда?
- Ну, золото искать.
- Никуда. Вот здесь на столе и найдем, - Витек вынул из портфеля бурдюк с перевязанным горлышком. - Здесь больше двух кило. Кстати, у тебя есть что-нибудь золотое?
- Среди вещдоков? Цепочка золотая есть.
- Нет, там проба низкая. Нужен золотой песок или самородки.
- Откуда у нас в Гореловке золотой песок, ты сдурел, что ли? Стоп, есть корпус от старинных часов. Цыган, у которого я его отобрал, говорил, что это сам сковал его из золотого самородка.
- Принеси, я посмотрю.
Участковый по пояс влез в похожий на гроб и крашеный под гнилой орех сейф.
- Да, это подойдет, - Витек привязал тонкую жилку к корпусу часов и развязал горлышко бурдюка.
- Что там? - участковый наклонился над столом.
- Там мимикрон.
- А что это такое?
- Ты знаешь, Саш, я подозреваю, что это не "что", а "кто".
- Живое? Не, не похоже. Какой-то серый кисель.
- Наши мозги тоже похожи на кисель, но тем ни менее они живые.
- Таракан, не суши этими мозгами мои мозги, у меня к ним есть еще руки и ноги, а у этой... этого нет ничего.
- Я думаю, мимикрон может вырастить себе не только руки и ноги, но и всё, что захочет.
- Как это? И вообще, откуда ты взял эту дрянь?
- Эта дрянь из космоса.
- Ты летал в космос? - ахнул участковый.
- Саш, помнишь, я работал одно время нейрохирургом в НИИ Бурденко?
- Да, а причем здесь космос?
- Старые хирурги не хотели ездить в дальние командировки и меня изредка включали в состав медицинских бригад по встрече космонавтов.
- И что? Космонавты поделились с тобой этой гадостью?
- Можно сказать и так. Не совсем добровольно, но поделились. Помнишь, был случай, когда неожиданно прервали работу на орбите международного экипажа и всех срочно вернули на землю?
- Нет. Мне без ваших космосов работы хватает. Вот вчера опять Федька трактор в реке утопил. А мне разбираться.
- Понимаю, как ты далек от всего этого. Но попытаюсь объяснить попроще. У двух космонавтов после выхода в открытый космос неожиданно раздуло животы.
- А чего это они выходили?
- Очищали иллюминаторы от пыли и плесени.
- Откуда в космосе плесень?
- Оказалось, что есть и притом успешно растет без воздуха в жутком холоде.
- И космонавты занесли эту плесень внутрь, сожрали её и у них раздуло животы?
- Верно, они занесли внутрь мимикрон, вот эту, как ты говоришь, гадость. Я не зря её так назвал, потому что эта субстанция очень липкая и имеет свойство срастаться с любым неживым веществом, просто превращаясь в него. Это и есть высшая степень мимикрии. На земле существует много насекомых, которые похожи на листочки или сучки. Мимикрон не только копирует при касании точно форму предмета, но и все его свойства. Форму - ладно, куда ни шло, но чтобы материал... Для этого ум нужен.
- Почему?
- Форму можно скопировать простым обтеканием предмета, а вот как мимикрон определяет, из какого материала сделана вещь? Притом, он может превращаться не только в любой металл, но и в любой минерал, во всё, кроме живой ткани.
- А в мертвую может?
- Только в неорганическую. Скопировать даже мертвого человека мимикрон не в состоянии. Поэтому его можно переносить в бурдюках из шкур животных, а также безопасно брать руками.
- И как же он попал к тебе? Или не только у тебя он есть?
- Только у меня. Хирург, который прямо в полевом госпитале оперировал космонавтов, ничего не понял. Он просто удалил из желудка разросшийся там мимикрон.
- Но если ты говоришь, что животы раздуло, откуда взялось такое количество этой гадости?
- Вот. Я тоже долго думал об этом, пока не понял, что в тепле мимикрон очень быстро размножается. Наоборот, в космосе, в холоде, он замедляет свое развитие. Космонавты, вдохнув ничтожное количество субстанции, стали резервуаром для её размножения.
- Хорошо, но ты так и не сказал, как этот мимикрон попал к тебе? Операцию же делал не ты?
- Да, не я. Но я выносил чашку с вырезанной субстанцией после операции. Уже тогда я задумался о том, каким образом в два раза увеличилось содержимое желудка? Уже тогда захотел исследовать образцы пищи. С собой не было никакой емкости, кроме бурдюка с водой. Вот в нем и привез образцы пищи из желудков космонавтов. Уже там, в своей лаборатории, обнаружил чистый образец мимикрона, которому не во что было превращаться внутри бурдюка.
- Смотри, - Витек опустил в бурдюк корпус золотых часов и тут же вынул назад, вернув участковому.
Через несколько минут в мешочке началось шевеление и из горлышка поднялся сизый дымок. Витек высыпал из бурдюка на стол больше двадцати сверкающих золотых корпусов часов.
- А этот почему только наполовину? - участковый, не веря своим глазам, ощупывал гору золота трясущимися руками.
- Мимикрона не хватило. Он расходуется точно по весу, строго по закону сохранения массы.
Через месяц на развалинах помещичьей усадьбы работала большая бригада строителей. Руководил ими бывший участковый.
- Саш, а ты почему на службу не ходишь? - как-то спросил его Витек, расставляя оборудование в новенькой лаборатории.
- Уволился. Буду вот лучше твоё поместье сторожить. Положишь мне оклад за это?
- Положу, - засмеялся Витек, закатывая в угол лаборатории емкость с жидким азотом.
Новый участковый Елдашев исправно составлял протоколы и брал объяснительные , что нет угрозы для жизни и здоровья людей, пытливо вникая в процесс работы с плесенью.
При очередной проверке Елдашев нашел поместье совершенно пустым. Осталась только одежда, лежавшая кучками.
- Голыми они разбежались, что ли? - почесал он пятерней мохнатую грудь.
Ничего не вычесав, сунул руку в один из сосудов с плесенью. Вынул пустой до локтя рукав.
С дикими воплями Елдашев побежал к фельдшеру, разбрызгивая повсюду липкую гадость.
Он понял одно - плесень мутировала и стала жрать живую органику, то есть его и других людей.
И ее теперь не остановить. Дороги к золоту часто ведут в Ад.