Исчадия Рая
Почему я вечно влипаю в разные истории? Стоит мне появиться в любом уголке страны, как тут же вокруг разгораются страсти - любовные, завистливые, юморные или, вот как в этом милом городке с умиротворяющим названием Рай, - убийственно-злобные? Почему?
Ведь я всегда стараюсь быть тихим и незаметным, а здесь просто хотел поесть. Никого не трогал, не задирал. А они...
1.
Каждый год я приезжаю на Сахалин на все время путины к своему боевому другу Сереге. И эта поездка оказалась очень удачной. Подзаработал денег, наговорился на год вперед, набрался впечатлений.
Будет о чем теперь рассказать моей подружке Асии. Встретились мы с ней в маленьком поселке в Казахстане, на берегу Урала. Да так и не можем расстаться. Красавица-мулатка работает в поселке районным участковым, но в форме я ее вижу только по праздникам.
А вот Сереге не везет. Так и живет бобылем в старенькой саманухе, оставшейся от родителей. Почему у него нет подружек - загадка. Для меня.
Серега на эту тему говорить вообще не хочет. Но я заметил, как заиграли у него желваки на скулах, когда я первый раз сказал ему про Асию. Наверное, он не может до сих пор забыть белокурую красотку полячку, афганского снайпера, которую они, вдесятером оставшиеся от целой разведроты, разорвали руками на куски? А может - последствия от контузии при подрыве на растяжке?
Сереге от войны досталось больше, чем мне. Вот и стараюсь в каждый приезд поднять ему настроение. Нет, не воспоминаниями. Бог с ними, все позади.
Мечтами. О нашем с ним прекрасном будущем. Мы вместе, сидя на берегу океана, выбирали город, куда вскоре переедем, мечтали - какую работу выберем, какую соберем компанию друзей.
- Нет, Рустам, только не в столицу. После наших просторов - в загаженный вонючий рассадник пороков? Ни за что! Да там, чтобы по улице пройти - очередь занимать надо!
- Серега, ну, не хочешь в большой город, поехали в маленький, в район Золотого Кольца. Хочешь?
Мой друг задумался. Он бросал гальку в пенящиеся волны и смотрел отрешенным взглядом за горизонт. Что он там видел? Новую жизнь? Старых друзей? Брошенные могилки родителей на поселковом заросшем кладбище?
А может - семью, детей? А может - звенящую пустоту?
И я понимал, что этот замшелый камешек стронуть с места и в этот раз не удастся. А жаль! Мне уже и самому надоела неустроенность казахского поселка, старухи с почерневшими кумганами, девушки, звенящие, как сбруями, огромными серебряными монистами. Надоели песчаные бури по две-три недели, отсутствие телефона и элементарных удобств.
Я мечтал хоть раз искупать мою смуглявую Асечку в огромной розовой ванне с пузырьками, в облаках белой пены и с морем горячей воды. Тут же вспомнился ее стройный силуэт на заднем крыльце нашей полуземлянки, где она ждала, когда я приду с ведром подогретой воды. Эти утренние и вечерние обливания она так любила. А в редкие походы на Урал ее просто невозможно было вытащить из воды.
- Серега, представляешь, у тебя будет своя квартира с ванной и отдельным туалетом! Веришь?
- Верю, но... Рано еще. Надо деньжат поднакопить, на машину, на мебель, на дачу. Да и жениться - огромные расходы!
Да, по его безразличному тону, я чувствовал, что это - стандартные отговорки. Просто он еще не готов к переменам.
- Да, Рустам, а почему у вас с мулаткой детей нет?
Тут уже голову склонил я. Черт его знает - почему? Не получались дети. Кто из нас виноват - определить мы с Асией не могли, да и не хотели.
- Будут дети, Серега. Вот получим квартиру в городе - и будут.
Серега только покачал головой. Не почувствовал он уверенности теперь уже в моем голосе.
- Иди, Рустам, скоро автобус. На, это тебе деньги на дорогу. Остальные позже перечислю на счет. Иди. А я еще здесь посижу, - друг порывисто обнял меня и, схватив горсть мелких камней, со злобой бросил в зашипевшую по-змеиному волну.
С этим змеиным шипением в голове я и приехал в маленький портовый городишко с многообещающим названием Рай. В прошлый приезд местный бомж в порту рассказал мне легенду об этом названии.
Якобы, рыболовецкая бригада, основавшая здесь первое поселение, поставила на дороге указатель с надписью "Райцентр". Вскоре половина указателя отломилась. А новые жители так и оставили первое, увиденное ими на столбе, название поселку, а потом и городу.
Купив билеты на теплоход, решил прогуляться напоследок по берегу океана, надышаться соленым воздухом прибоя и пошлепать босыми ногами по влажной гальке на пустынном берегу.
Этот ресторанчик с претензионным названием "У бога" я приметил еще в прошлые приезды. Побывать в Раю, поесть у бога, полакомиться королевскими креветками - чем не райская жизнь? Будешь рассказывать - не поверят!
Правда... Я критически осмотрел свой явно не ресторанный наряд. Идти к богу в гости в моем порыжевшем кожаном бушлате и растоптанных солдатских полусапожках? А, небось, он и не такое видел. Решительно толкнул дверь.
Сделал я тогда три серьезные ошибки. Выбрал самый дальний столик, сразу за нежно щебечущей любовной парочкой. Мой вид сразу не понравился пареньку, а запах - его девушке. Она возмущенно завертела конопатым носиком и что-то зашептала в ухо дружку.
Тот сначала резко привстал, но, видимо, прикинув, что ширина его плеч уже моей шеи, так же резко и сел. Начал беспомощно озираться в поисках достойного выхода из неприятной ситуации.
А я в это время совершил вторую ошибку. Не выдержал запаха теплого хлеба и стал жевать горбушку, наблюдая за душевными метаниями парня. Я ему сочувствовал, но уходить голодным не хотелось. Скосил глаза на нож-бабочку в левом сапоге. Воровскую поделку подарил Серега. Надеюсь, до этого не дойдет.
Парень высмотрел у выхода черную кожанку охранника и рванулся к нему. Он что-то долго пытался втолковать недалекому мордовороту, но тот с большим сомнением посматривал на мое неинтеллигентное одеяние. Что-то ему подсказывало, и не без оснований, что с парнями в таких огромных бахилах лучше не связываться. Одно дело приподнять за галстук вшивого полупьяного шибздика, возомнившего себя богом у бога, и совсем другое - получить огромным керзачем под копчик.
Трезвые размышления подвигли охранника позвать на помощь еще двух своих собратьев.
Втроем они медленно стали меня окружать. Один зашел сзади. Двое впереди вытащили свинцовые дубинки. Я вовсе не хотел их калечить, да и настроение было умиротворенное в предвкушении сытной еды и красивой музыки.
- Ты, бомжара, чего хлеб жрешь бесплатно? Чего наших клиентов распугиваешь?
И я сделал третью ошибку. Решил, что они приняли меня за безденежного бомжа и решил показать полученную от Сереги пачку. Сунул руку во внутренний карман, очаровательно улыбаясь покрасневшим от злобы охранникам.
Мой миролюбивый жест они расценили совсем по-другому. Сзади на меня обрушился небесный свод. Свет выключился.
Они бросили меня в подвал дома напротив. Как им казалось, обрекая меня на смерть. Оказалось - нет. Обрекли - на жизнь!
Очнулся я от раскачивания. Эти олухи, двое за ноги, один за руки, мерно меня качали. Но - не долго. Вскоре я взлетел. Никогда раньше не замечал за собой таких способностей к летанию без крыльев. И оказался прав. Летать я не умел. Да и приземляться - тоже. Глухой стук головы о бетонный пол - последнее четкое воспоминание о чудном пребывании в раю, практически у бога за пазухой.
2.
Очнулся снова от мерных раскачиваний. Боже, ну, сколько же можно меня бросать? Отстаньте! Я замолотил изо всех сил руками и ногами. Они были свободны, но раскачивание не прекратилось. Голова выбивала дробь о бетон.
Как ни странно, но это поставило мозги на место. Черт, да ведь это землетрясение! На Сахалине это - заурядное событие.
Но и тут я ошибся. Событие может и заурядное, но не в этот раз. Вокруг меня стоял грохот от падавших балок перекрытий. От плотной пыли стало трудно дышать. Я прикрыл нос платком и пополз в сторону ступенек. Эти мордовороты сбросили меня в подвал жилого дома напротив ресторана.
Они думали - похоронили навечно. Но ошиблись. Именно подвал спас мне жизнь при этом ужасном землетрясении. Об этом я начал размышлять, когда толчки и раскачивания прекратились.
По наступившей полной темноте я понял, что вход в подвал завален. Решил искать другой выход. Должны же быть еще подвальные окна, вентиляция, входы из других подъездов.
Ничего. В двух местах подвал был перегорожен рухнувшими плитами бывшего первого этажа. Решил возвращаться назад к ступенькам. Может, там завал меньше и удастся его разобрать?
Стал пробираться вдоль стены и наступил на что-то мягкое. Раздался писк.
Проклятые крысы! Хотел пнуть сапогом, но писк повторился и перешел в детский плач.
Ребеночек чуть длиннее моей ладони был плотно закутан в мокрую, но теплую пеленку. Совсем кроха, понял я.
Поднял руку. Нащупал опустившуюся плиту перекрытия. Это по ней малышок и скатился в подвал. Значит, надо мной раньше была детская.
Через день жизнь в подвале стала налаживаться. Из рубашки и майки сделал четыре пеленки на смену. Из рифленого листа алюминия, содранного с труб отопления соорудил бак для воды. Подставил его под оборванную трубу водопровода. К вечеру туда натекло литров пять воды.
Во втором баке собрал воду для стирки. Отжимал мокрые пеленки, окунал в бак, снова отжимал почти насухо и досушивал на теле.
Из опыта я знал, что с таким запасом воды запросто продержусь недели две.
А то, что спасатели работают, было слышно по отдаленному грохоту разбираемых завалов.
Один бы я продержался, но с ребенком... Время от времени плачем он напоминал мне, что пришло время кормления. Да и ко мне вернулся голод, временно утоленный в ресторане несколькими кусочками хлеба.
К вечеру плач ребенка стал беспрерывным. И я достал свою "бабочку".
Приготовил брючный ремень и воткнул опаленный зажигалкой нож в икру.
Соску, сделанную из куска рубашки, мочил в крови и давал малышу. Он с жадностью чмокал. Долго, пока не засыпал.
Я звал его Димкой. Давно мечтал о сыне. Сделал ему люльку из своей куртки.
После кормления ремнем перетягивал ногу выше раны и досасывал сам остатки крови, пока она не останавливалась. Каждый раз место прокола прижигал зажигалкой. Заражение мне сейчас не нужно.
Редко кто знает вкус своей крови. У моей крови был вкус жизни.
Слабость появилась через три дня. Одолевал сон и перед глазами постоянно расплывались радужные круги.
3.
- А я вам говорю - он не мог умереть! Мы обязаны его найти! Он должен быть живой! Рустам и не в таких переделках выживал. Пошлите, пожалуйста, собаку!
Длинная ушастая такса скользнула в пролом над подвалом здания, который уже хотели заваливать землей.
Серега и проводник собаки приникли к бетонному перекрытию.
Снизу послышалось радостное поскуливание.
- Это Аська так сообщает, что внутри есть живые люди! - растерянно сказал проводник.
Серега сам нес на руках Рустама до машины скорой помощи и ни за что не хотел оставлять его одного. Так постоянно и щупал слабенькую ниточку пульса до самой больницы.
Медсестра на качалке обтирала дезраствором смеющегося от щекотки малыша. А из ее глаз на кроху капали теплые слезы.
4.
Очнулся я от мерно бубнящего голоса Сереги. Слова непонятные.
- Ты что это читаешь?
- Рустам, очнулся? Ну, ты и молодец! Значит, еще сто лет проживешь!
- Я спрашиваю - что ты читаешь? Не отпевать меня вздумал?
- Нет, - Серега покраснел. - Это Библия. Новый Завет. Медсестра принесла. Сказала, чтобы читал. Что помогает.
- Так я же без сознания был.
- Она сказала, что слова божьи даже на тот свет доходят.
- А Димка мой где? - я завертел головой.
- В соседней палате. В процедурной. Это полевой госпиталь. Детского отделения здесь нет.
- Принеси.
Я внимательно разглядел малыша. Первый раз. В подвале ведь только на ощупь. Мылыш таращил на меня зеленые глаза и пыхтел.
- Медсестры перекармливают его детскими смесями, вот он и доволен до изумления. Даже плакать разучился, - Серега неумело завернул ребеночка и понес назад.
А я стал обдумывать ситуацию. Первым делом - надо выбираться из этого Рая.
5.
Через три дня я потребовал назад свою одежду. Но принесли мне новый костюм и легкий плащ.
Вдвоем с Серегой мы обошли весь до основания разрушенный город. Дошли до палаточного городка спасенных. Из ресторана и дома напротив спасшихся не было.
Это скорее обрадовало меня, чем огорчило. И я почти бегом вернулся к начальнику госпиталя. Он категорически отказывался отдать мне Димку. Ссылался на всевозможные инструкции и законы.
Тогда я показал ему прокол на икре. И он сдался. Достал список пациентов госпиталя и вычеркнул из него короткое имя.
Теперь у меня был сын. Пусть я ему не родной, но - кровный отец. И вообще, я всегда считал, что родители не те, кто родили, а те, кто из ребенка вырастили человека.
6.
Втроем мы вернулись в мой поселок на берегу Урала. Серега поселился по соседству с нами. Всю дорогу мы с ним обсуждали, где будем жить дальше.
Остановились на городке Кущи в Предуралье.
- Рустам, если и начинать новую жизнь, то только в райских кущах. Там должно быть чудное место - тайга, горы, озера, охота, рыбалка.
Я молча соглашался, радуясь его оптимизму и прошедшему периоду безнадеги.
Сложнее все оказалось с Исией. Первую неделю она радостно возилась с Димкой, как с новой игрушкой. Купала его, накупила кучу игрушек. Но через месяц я заметил ее раздражение по поводу плача малыша и его мокрых пеленок.
Она все чаще задерживалась на работе. Иногда - по двое суток.
Но если бы только это. Однажды, провожая ее на работу, я заметил стоящего у соседней землянки Серегу. Меня поразил его угрюмый вид и блестящие глаза.
Глаза, направленные на Асию. А через неделю они пропали оба. Внутри пустого холодильника лежала обжигающая руки и душу записка: "Милый Рустам! Не осуждай нас. Дом оставляю тебе. А мне рай будет и в шалаше. Ася".
Почему она подписалась тем именем, что я ее звал? Я рвал записку на мелкие части, словно пытаясь уничтожить любые напоминания о своей, казалось, такой счастливой любви.
7.
Значит, они уехали в таежные Кущи. Сначала у меня мелькнула мысль - догнать, отнять, вернуть свое счастье! Но - только раз. Я услышал плач своего Димки и понял - пока еще мое счастье со мной! И уж его-то у меня никто не отберет.
Видеть оставшиеся после Асии вещи, да и само это место, было невыносимо. И я вспомнил о своей малой родине, городке Ахтырке на берегу Азовского моря.
Дорога туда почти две сотни верст шла сквозь высоченные трехметровые камышовые плавни. Сам городок городом был только по названию. Плывун на всем побережье не позволял строить высотные здания, и поселок чем-то напоминал деревянные американские городки времен золотой лихорадки.
Две сотни разбросанных вдоль пляжа в беспорядке домиков, одна полуразрушенная асфальтовая дорога и винзавод. Домик родителей соседка сдавала местной учительнице.
Две светлые комнатки, ванная, туалет и просторная кухонька.
- Рустам, учительше отказать, что ли? Плату за два года я тебе верну. К себе ее взять не могу. У меня трое постояльцев. Сама в летней кухне живу.
- Не надо, теть Грунь. И деньги - не надо. Оставьте себе за хлопоты. А с квартиранткой я сам договорюсь.
- Как знаешь, ты - хозяин, - соседка обиженно поджала губы. - А где же мать ребетенка? - Она кивнула на спящего у меня на руках Димку.
- Мать, теть Грунь, погибла при землетрясении.
- Это в каких же ты горах обретался, что в такие страсти попал?
- На Сахалине.
- А! Слыхала. И по телеку показывали, как там кажный день трясет. Вот и отдохнешь здесь. У нас то - тишь да благодать!
Эх, эти ее слова - да богу бы в уши. Может и был в Ахтырке до моего приезда
мир и покой. А может - это был просто тихий омут?
8.
Я купал смеющегося Димку в найденном в сарае цинковом корыте, когда почувствовал взгляд в спину. Я, улыбаясь, повернулся.
Передо мной стояла... Асия!
Руки у меня дрогнули. Хорошо, что малыш остался в воде, точно бы уронил. Улыбка медленно сползла с моих искривившихся губ. Я суетливо стал стирать пену полотенцем.
- Ты? Здесь? - голос у меня дрожал.
- А почему сразу на ты? Мы же незнакомы. Или я ошибаюсь?
Густой тенор не имел ничего общего с тоненьким писком Асии. Но - как лицо похоже! Хотя... Если убрать загар, да и вон на плечах две белые полоски. Нет, это не Асия!
- Извините, вы так на одну мою знакомую похожи. Рустам, - я протянул ей руку с полотенцем.
- Очень приятно. А я тут живу. Жила. Ирма. Вам, наверное, про меня соседка говорила?
- Только, что вы - учительница.
- Даже больше. И директор, и завуч, все в одном лице. У нас учеников на всю школу - всего шесть детей.
Так мы и познакомились. Я, естественно, предложил Ирме остаться и дальше на квартире. Она немного засомневалась.
- Вы знаете, Рустам, это будет не совсем удобно. Вы холостой, городок маленький. Поползут слухи, а мне, как учителю - это ни к чему.
- Не поползут. Я хоть и холостой, но с ребенком. Семья.
Эх, как я тогда самоуверенно говорил! Нет, чтобы пошевелить серыми клеточками, да с умными людьми посоветоваться. Хотя, где их, умных, сейчас найти? Всяк умен для других, а себе - на своем стоит.
9.
На мое решение оставить Ирму квартиранткой, тетя Груня среагировала резко:
- Ой, смотри, пожалеешь. Понимаю, что девка она умная да красивая. Но у нее - полгорода в хахалях ходят.
- Как это? Жениться предлагают?
- Молод ты еще! Жениться! Не жениться они хотят - поджениться!
- А она? Всем отказала?
- Это ты, милок, у нее теперь спроси. Сам, небось, поджениться не прочь? А?
Этот разговор долго не выходил у меня из головы. Но хлопоты с Димкой, с моей работой, с ремонтом дома - отнимали все свободное время.
Я понимал, что заработанных мною на путинах денег хватит максимум на год, а дальше? С Димкой Ирма с ее тремя работами сидеть никак не сможет, да и зачем ей это?
Была у меня мысль сразу сделать ей предложение, но уже после двух бессонных ночей они развеялись, как дым. Каждый час с наступлением темноты в окна стучали. По двору бродили какие-то подозрительные личности, которые шустро линяли через ветхий забор, узрев в дверях кряжистого мужика вместо женской фигурки.
Я быстро понял, что имела в виду тетя Груня под словами "поджениться" и "хахали". А как Ирма меня пыталась уверить в своей безгрешности, намекая на мое положение холостяка.
Ну, с хахалями я покончил быстро, поймав одного из них ночью в огороде. Там же его и привязал к пугалу. Визжал он, как недорезанная свинья до самого утра, пока утром вместе с участковым его не пришла снимать родная жена. Этот хлыщ оказался главой местной администрации. Отличная реклама для всех остальных желающих "поджениться".
Ирма на эту мою борьбу за высокую нравственность смотрела сквозь пальцы. И вскоре я понял - почему?
У нее был козырь в рукаве. А если точнее - козырный туз. Его я узрел в своей комнате через день после истории с пугалом.
Грузный полковник внутренних войск сидел на табурете и качал смеющегося Димку на колене.
- Забавный пацан. Жалко, если с ним что случится, - злобная улыбка скривила рот полковника.
Я стоял и думал - сразу дать ему в лобешник или пусть еще поговорит? Димку пересадил к себе на колено.
- Любишь мальчонку? - не унимался военный. - Опасно это - кого-то сильно любить.
Я молчал. Пусть подольше поговорит.
- Ты, парень, влез в мои дела. А зря! Как говорят американы - бизнес святее бога. А в этом городе бог я. И я определяю - кому жить в раю, а кому - в аду.
Не дошло? Даю тебе три дня сроку, чтобы убрался из города. Нет - вывезут трупом. Обоих.
Вот этого я уже стерпеть не мог и носком сапога поддел ему слегка подбородок.
Не знаю, насколько "слегка", но то, что слово "труп" он теперь месяца два выговорить не сможет - это точно.
Полковник квакнул и свалился набок. В дверь вошли два здоровенных солдатика. Злобно на меня глянули, взяли своего начальника за руки и поволокли на улицу.
10.
Тетя Груня недолго причитала по поводу незваного гостя.
- А говорила я, предупреждала. Вот и уезжай теперь. Он сказал - значит так и будет.
- Да кто он?
- Начальник колонии.
- Какой еще колонии? Не было тут никогда никакой колонии. Тут же курортная зона.
- Не было. Вот для Горелого специально сделали.
- А Горелый - кто?
- Полковник твой. Сынок нашего республиканского министра. Министр в окно выбросился, а сынка его куда девать? Не сажать же? Вот и сделали для него зону. Вроде, как ссылка, но на курорт.
- Чудны дела твои, господи. Уже вместо того, чтобы сажать, самих бандитов за зэками следить ставят. Начальниками колоний.
- Правильно мыслишь. Вор вором погоняет.
- А Ирма-то здесь причем?
- У полковника здесь большой бизнес. Весь в папу-министра пошел. И осетрами, и их икрой торгует, винзавод у него, из зэков десять строительных бригад по всей стране работают, две грязелечебницы открыл, гостиницы для отдыхающих, ну, и девки на него... трудятся в поте кой-чего.
- Значит, Ирма - проститутка?
- Господи, какие ты слова нехорошие говоришь. Да, работала на дому с местной интеллигенцией. Доход шел полковнику. А ты пришел и сразу самого платного хахаля пугалом выставил. Вот - теперь уезжай. Не то завтра он из тебя пугало похлеще огородного сделает.
- А может я из него?
- Ох, парень, придержи язычок! - тетя Груня перекрестилась. - Я-то не скажу, а вдруг кто донесет? У него ж в колонии - двадцать автоматов! В окрошку посекут! Враз!
- Ну, это мы еще посмотрим, из кого окрошка лучше, - очень я не любил, когда мне угрожали разные перегревшиеся на солнце хмыри. И еще - уголовников не люблю. Особенно - торгующих женским телом.
11.
Итак - война. Бодрящее тело и дух дело. Для меня - привычное.
Для начала я устроил показательное прощание со всеми соседями и показательный отъезд на автомобиле убывающего курортника.
Димку я демонстративно не спускал с рук. Пусть полковнику доложат, что враг в панике ретировался.
С шофером я щедро рассчитался сразу по выезду из городка. А сам с малышом пошел к деду Гришке, по прозвищу Кукуруза, местному отшельнику, живущему на острове посреди живописного плеса. Тропинку с бродом через плес я помнил с детства.
Дед Кукуруза получил свое прозвище за идею заменить весь камыш вокруг моря на заросли кукурузы. Но дальше своего острове его идея не пошла. А жил дед ловлей щук и продажей щучьей икры. Он ее засаливал пополам с луком и чесноком и продавал, как лучшее в мире лекарство от импотенции.
Если были сомневающиеся, дед тут же сбрасывал портки и предъявлял наглядный пример самолечения. В шестьдесят лет вешал для убедительности на конец чайник с водой, в семьдесят - уже без воды. Но вешал же!
Когда сквозь заросли кукурузы показался плетеный домишко деда, я облегченно вздохнул. Куда, интересно, он продает весь урожай початков? Неужели правда говорят, что бабам на игрушки?
Дед сидел у костра, чистил початки и бросал в чан.
- Ты чейный будешь, не узнаю? - он забавно, по-китайски, прищурился.
Я посадил Димку на мягкую кучу кукурузных метелок и начал признательный рассказ.
За час помог очистить почти два мешка початков.
- Дед Гриш, а правда говорят, что ты местным девкам початки продаешь на енто дело?
- Вруть, Рустамчик, вруть, как есть. Да и посуди сам, какой девке тогда моя кукурузина нужна будет? А мне, ой, как надо ее применить после принятия лекарства. Да, кстати, пошли, угощу тебя.
Внутри плетеного домишки меня поразило обилие современной техники - три холодильника, телевизор, компьютер.
- Дед, а ток откуда?
- Э-э, милай, от генератора дизельного.
- Так для него ж соляры сколько надо.
- А вот и отстал ты, милай. Не смотришь по ящику главного наниста страны. А он чему нас учит? Правильно. Экологическим топливам. Вот у меня дизель уже пять лет на кукурузном масле работает. Очень даже ничего. Без пыли и дыму.
Дед усердно пичкал Димку щучьей икрой. Тот, налупившись сытным продуктом до изумления, тут, на руках у деда, и заснул.
- А теперь обсудим с тобой твои военные тактики, - дед быстро соорудил для малыша кукурузную кроватку.
- Диспозиция твоя будет, Рустамчик, такая. Ты один. Против тебя - двадцать обавтомаченных воинов. И еще - полковник в штабе колонии.
- А зэки, дед?
- Зэков там уже два года не видели. На кусок хлеба с маслом полковнику по городам и весям в стройбригадах зарабатывают.
- Итого получается: колония с полковником-гнидой минус двадцать штыков.
- Как это минус? Куда ты их отминусил?
- Эх, маршал ты недоделанный! А еще воевал! Тактику со стратегией путаешь.
В нашем деле, как говорил наш незабвенный министр царской обороны - главное - диспозиция и дислокация. Нужны нам двадцать лишних штыков? Нет. Мы их выведем в минус.
- Как? Расстреляем?
- Дурень! Кто ж солдатиков молоденьких, безвинных, подневольных - стрелять будет? Минусуем. Выведем из дислокации в диспозицию.
- А-а! А куда это?
- В море их всех, в море.
- Утопим?
- Нет, какая все-таки молодежь пошла кровожадная! На катера посадим, да пусть едут спасать шаланды рыболовецкие. Это и будет наш первый этап военной операции.
- Понял. А от кого спасать?
- От тебя. А второй - изведем гниду в ее гнезде.
- Полковника?
- Его. Он давно у меня первым номером числится. Как враг народа. Вот с твоей помощью я и приведу приговор в исполнение.
- Из оружия у меня - только вот, ножик воровской.
- Милай, воевать надо не оружием, а головой. В крайнем случае - початком.
- Предлагаешь его башкой в лобешник?
- У тебя зажигалка есть?
В общем, план деда мне очень понравился.
12.
|
|
|
|
СИ на СТ-2011