 |
Изменить парадигму
Дорогу осилит ползущий,
Дорогу осилит идущий,
Дорогу осилит бегущий,
Дорогу осилит летящий,
Но не осилит - сидящий...
Из Парадигмы Сущего
Предисловие
Парадигма, как модель или образец мира, как совокупность фундаментальных научных установок, представлений и терминов, принимаемая и разделяемая социумом, обеспечивает не только преемственность развития науки и научного творчества, но и является гарантией обретения разума членам определенной цивилизации, гарантией соблюдения нравственного и социального соответствия сложившимся требованиям.
Изменяя парадигму, человечество создает не только новую цивилизацию, но и новый тип социума и индивида. Любая цивилизация в своем развитии открывает или меняет
законы, вопрос только в том, достаточен ли объем этих изменений для качественного скачка к новому типу общества и человека?
Глава 1. Вилла в вагончике
Золотой мужчина оказался простым бурильщиком из Сургута, а описанный им райский трехэтажный особняк с сауной и зимним садом - половиной строительного вагончика. Остатка моих денег хватило только на билет до Тюмени. Вопрос быстрого добывания денег на дальнейшую дорогу, как у многих женщин, лежал между панелью и торговлей.
После прокола на любовном фронте и развившейся мужефобии первый вариант отпал даже без внутренних колебаний. Второй продержался только до посещения местного ломбарда, где мне оценили подаренную золотую цепочку в стоимость комплексного обеда в вокзальном ресторане. После жиденького рыбного супа с сухариками решила часики с позолотой и серьги закладывать только на грани голодной смерти.
Послеобеденная дремота под противный скрежет вокзальных динамиков новых идей насчет выживания и проживания не принесла. А вот чтение раздела объявлений в местной газете взбодрило не только разум, но и тело. Разум требовал не верить, а ноги несли проверить.
Объявление коротенькое, но ёмкое: "Требуется няня с IQ не менее 140 для вундеркинда. Оплата - от тысячи евро". Все. Мне, бывшей студентке физмата МГУ, не нужно было объяснять, что значит такая сумасшедшая цифра для женщины. Нет, не в евро, а в айкю.
Девушек на моем факультете было всего пятнадцать и то, только до первых экзаменов. После них осталась ровно половина. До четвертого курса дотянула только я одна. Как мне сказал профессор Мрочек, юное дарование двадцати лет с двумя докторскими диссертациями: "Тебя, мадам Роза, бог наделил математическими способностями за счет женской интуиции".
С мужиками мне не везло фантастически. В моем еврейском роду всех женщин звали Розами. Бабушка Роза как-то сказала, что моя прабабка Черная Роза даже была любовницей вождя. Правда, никогда не уточняла - которого. Черная, это наша родовая фамилия, которую еще никто не согласился поменять на фамилию мужа. Я вот тоже Роза Черная, чем очень горжусь.
Я из бесконечных нотаций матери усвоила только одно: красота еврейских девушек самая короткая по времени из всех наций.
"Розочка, не пойми меня правильно, но чем раньше ты продашь свой персик, тем больше тебе за него дадут", - нудно скрипела мать у плиты, регулярно трубно прочищая рыхлый нос с черной бородавкой в засаленный фартук. - "Твоя бабка еще пионеркой отдалась первому секретарю райкома, потому и живет сейчас на Канарах, а я, дура, тянула до восемнадцати, вот и досталась работнику ЦК, но не партии, а котельной".
На первом курсе в меня влюбилось больше половины факультета. Перспективы научного роста были у всех, но ни у одного после продуманных опросов я не нашла финансовой жилки.
На втором и третьем курсах та же участь постигла и уже не так многочисленных поклонников с других факультетов. Профессор Мрочек оказался прав - математик победил во мне женщину, а ведь выбор жениха по формулам - полный идиотизм. Жаль, что поняла я это только на отдыхе после четвертого курса.
С финансовой жилкой у Алехандра Боснийского, как он себя называл, по моим расчетам все было в порядке. У этого русского серба был папа миллионер, мама актриса и дедушка с фермой в Штатах. Намечались практически кругосветные путешествия и знакомства с толстыми кошельками.
Вместо золотого прииска Алехандр привез меня в Сургут, но не в сам город, а на отдаленную насосную станцию, весь персонал которой жил в двух вагончиках. Сомнения о том, что в них можно разместить сауну и зимний сад были столь велики, что я отказалась вылезать из вахтового вездехода, вернувшись в Сургут.
Тюмень, конечно, не пятизвездочный европейский город, но и не грустная тундра. Цифра всего в две тысячи километров до столицы грела мое математическое сознание, подсчитавшее, что на билет реально можно заработать за пару месяцев. Такой перерыв в учебе меня не страшил, так как тот же Мрочек не позволит отчислить с факультета единственное его украшение, да еще с акью в сто пятьдесят. Даже юношей с таким коэффициентом умственного развития на факультете было не более дюжины.
Вот поэтому, когда я по женскому обычаю, примерила на себя объявление, то оно сразу пришлось мне впору. Особенно сумма оплаты, которая явно выдавалась раз в месяц, а не в год. Это только глупые америкосы тешат себя то почасовым, то годовым окладом.
Русские знают только две цифры - аванс и получка. Остальные заработки они называют
шабашка.
Мысленно перевела евро в деревянные и поняла, что уложусь всего в месяц материнских хлопот по уходу за чужим дитятей.
Глава 2. Первая встреча.
По телефону нежный девичий голосок назвал адрес. Я так и не поняла, ответили мне из бюро по найму или из дома богатеев, желающих избавиться от родительских обязанностей. Я устроила себе мысленный допрос на тему: за какую сумму отдала бы в чужие руки собственного ребенка? Тысяча евро меня не вдохновила. Поэтому решила, что наниматели не просто миллионеры, но еще и предельно безнравственные типы.
Нужный адрес был написан на бесконечном бетонном заборе трехметровой высоты.
Удивил меня и вход: малюсенькая будка с вертушкой внутри. За окошком, разметав белесые кудри по столу, похрапывал солдатик с красной повязкой на руке.
"Неужели это воинская часть?" - мелькнуло у меня паническое предположение.
- Куда? - проснувшийся от треска вертушки паренек лениво таращил на меня опухшие глаза.
- По объявлению, - я протянула оторванный от газеты кусок.
- Проходи, - солдатик, даже не удостоив мятую бумажку взгляда, дернул рычажок и со стуком уронил голову на стол.
Сразу за будкой начинался лес, прорезанный до самого горизонта узкой аллеей. Идти так далеко мне не хотелось и я с радостью обнаружила на беленой стене будки схему этого огромного заведения.
Судя по карте, называлось это хозяйство "НИИЧМ". "НИИ" - это я сразу расшифровала: научно-исследовательский институт, а вот вместо "ЧМ" на ум приходили разные нелепицы типа "чемпионата мира" или "чумных материалов".
Зданий на карте оказалось всего три, но на огромном расстоянии друг от друга. Первое было обозначено "ПП", второе - "ЖД", а третий еще хуже - "ИК". Соединяли их три аллеи - Золотая, Серебряная и Деревянная. Такой разброс зданий намекал на то, что архитектор больше озаботился противоатомной безопасностью научного объекта, чем удобством и красотой для будущих ученых.
Только ступив на узкую тропинку, я поняла, почему аллея названа Золотой. Метровой ширины дорожка была залита прозрачной упругой субстанцией, внутри которой поблескивали россыпи золотых монет. Наклонившись, я даже смогла определить старинные испанские дублоны, почему-то связанные в мозгу с неким Альфонсом, и пиратские пиастры, как напоминание о доблестном Флинте.
Через полкилометра слева открылся проход в серебряную аллею. На перекрестке, боязливо оглядевшись, достала из косметички пилочку для ногтей. Став на колени, поняла, что подобная мысль на хорошо просматриваемом перекрестке приходила не только мне. Упругий пластик был исполосован царапинами и изрыт мелкими ямочками с целью добычи золотого клада.
Мой боевой инструмент не смог оставить даже царапину. Этот факт добавил уважения непонятному заведению и поставил очередное черное пятно на совести.
Успокаивало то, что, судя по карте, аллея с серебряными монетами упиралась в некое "ПП", которое по больничному опыту я перевела, как "приёмный покой".
Надпись на могучей дубовой двери "Пункт Приема" небольшой деревянной избы показала, что я была очень близка к истине.
Сразу за порогом под вывеской "Справка" стояла стилизованная под сказочную избушку на курьих ножках небольшая будка. Это была придумка явно другого дизайнера, начитавшегося братьев Стругацких.
- Куды, девонька? - голос старушки в окошке и его стиль явно говорили, что она очень далека от научного сословия.
Я молча протянула клочок газеты.
- Счас зарер.. загест... зарегиструю. Жди, - бабуля чем-то усердно скрипела по бумаге.
"Неужели гусиное перо?" - эта дикая мысль заставила заглянуть в окошко.
Старушка корябала стило по экрану ноутбука. Продвинутая, однако, бабуля!
Загудел принтер и вахтерша сунула в окно пропуск, на обороте которого был отпечатан
Адрес: "Испытательный Корпус, кабинет 13, проф. Гомункулов С.С.". Вот и расшифровка чудного "ИК". Вовсе и не смешно.
До ИК меня вела Деревянная аллея. И была она собрана из спиленных деревянных кругляшов, покрытых приятным желтым лаком.
А вот сам корпус представлял собой шаткое сооружение в виде перевернутой пирамиды, собранной из огромных детских кубиков для изучения азбуки. Пятиметровые буквы-окна сверкали хрустальной голубизной.
Не то что входить, подойти к такой пирамиде было страшновато. Перед глазами мелькнул текст из медицинской справки: "Смерть наступила от удара по голове детским кубиком". Мрак!
Внутри была хирургическая белизна. Она скрадывала углы и пространство казалось бесконечным. Сделав шаг вперед, я уткнулась носом в теплый и мягкий белый халат.
- Надеюсь, вы не кусаетесь? - приятный баритон доносился, казалось, с самого верха пирамиды
- Нет, - зарделась я, узрев, наконец, на белом фоне желтоватое лицо высокого мужчины и протянула ему злосчастный пропуск.
- Вам, милочка, на тринадцатый этаж. Лифт перед вами, скажете, он вас довезет.
Долговязая фигура шагнула влево и растворилась в одном из белых коридоров.
В лифте не было ни одной кнопки. Я растерянно елозила потными ладонями по закрывшейся двери.
- Назовите номер этажа, - металлический голос лифтера мгновенно успокоил.
Однако! Как у них тут все необычно.
Молодой парень, сидевший в углу кабинета за огромным монитором, сразу напомнил мне профессора Мрочека.
- Начальник лаборатории излучений человеческого мозга Стоек Бронислав.
- Вы не серб? - я невольно вздрогнула, вспомнив Алехандра Боснийского.
Вот и разгадка еще двух букв. ЧМ - человеческий мозг. Укрепилась и вторая догадка о военном профиле этого института, а вернее всего военного полигона для исследования нового оружия. Здесь - явно связанного с возможностями человеческого мозга. Интересно как? В плане подавления или расширения? Хотя... и то, и то можно использовать в военных целях. Военная выправка и четкая рубленная речь Бронислава ясно намекала на военную подготовку. Наверное, под халатом скрываются погоны не меньше, чем полковника. Вон какое самообладание! Даже ухом не повел на провокационный и явно неприятный ему вопрос.
- Нет, беларус. Вы боитесь сербов?
- Просто... Неприятные воспоминания.
- А о беларусах?
- Нет, извините.
- Хорошо. Перед анкетой обязан задать два крайне неприятных вопроса. На что вы готовы за тысячу евро в час?
- В... кхы, кхы, вы сказали в час? - я чуть не подавилась своими же словами.
- Да, у нас почасовая оплата.
- Как у американцев?
- Причем здесь они?
- Извините, вспомнила. Минутку, - я подняла глаза к белому потолку, высчитывая, за сколько часов заработаю на билет до желанной столицы. - А какой у меня будет рабочий день, извините?
- Шестнадцать часов.
Я заулыбалась. Бог мой, через два дня я уже буду на пути домой. И еще останется куча денег до конца обучения. Попыталась сосчитать, сколько штук мороженого я смогу себе позволить в день, но...
- Согласна, на всё!
- Вот и ладненько. Второй вопрос - есть ли у вас родственники, на кого вы хотите оформить завещание?
- Завещание? Но мне только двадцать...
- Это обязательное условие приема на работу. Итак? Муж, сын, дочь? На кого?
- А на маму можно?
- Да, конечно. Заполните и подпишите, - начальник подвинул ко мне лист.
Минут десять, кусая бедную ручку, я вписывала мамины данные в пустые клеточки.
- А теперь анкета, - Бронислав повернулся к монитору на боковом столе.
Я увидела жирную строку вверху: "Анкета няни Гени N 12".
- У вас что, двенадцать претендентов на эту должность? Будет конкурс? - мое настроение рухнуло под стол.
- Не-е-т, - неуверенно протянул Стоек. - Просто это номер анкеты.
- А кто такой Гена? Ребенок?
- Да, вы будете ее няней. Это девочка. Не Гена, а Геня.
Странное имя.
- А родители?
- Умерли. Геня взята нашим институтом на воспитание. Вы должны заменить ей мать для более полноценного воспитания.
- А отец тоже нанят? - нотки явного вранья не ускользнули от меня.
Всегда любила и понимала сериалы, где женщины работают следователями. Мужики даже представить не могут, что умная женщина видит их насквозь, как стекло. Бог не фраер, он знал какое оружие вложить в красивые головки против грубой мужской силы.
- Нет, отцом она считает меня. Но... давайте вернемся к анкете. Вы любите детей?
- Не знаю. У меня их не было.
- Нет, вообще. Детей, как... детей. Любите?
- Вообще - не очень. Особенно плаксивых и сопливых.
- Замечательно. А опыт общения с ними есть?
- Почему замечательно? Опыта нет. Только общение в школе.
- Замечательно.
- Да почему?
- Дело в том, что Геня только по виду маленькая трехлетняя девочка, а по интеллекту она взрослее нас с вами.
- Ну, это я знаю из объявления. Вундеркинд. Раннее развитие. А точный ее возраст?
- Восемь лет. А на вид - около четырех.
- Такая болезнь? Она больна аутизмом?
- Нет, абсолютно здорова! Только... как бы это вам объяснить...
- Ничего, говорите любым научным сленгом. У меня айкью сто семьдесят. Больше, чем вам надо. Я все пойму.
- У нее айкью зашкаливает за двести сорок. Она - гений. Но... Геня после трех лет перестала взрослеть.
- Как это - взрослеть? В умственном плане или внешне?
- Внешне. Сказала нам, что ей нравится быть маленькой.
Я задумалась. Да, проблем море. Выдержу ли я тридцать два часа рядом с маленьким
дьяволенком? Знала я одного такого гения, у которого тоже айкью уходил в небо. Он всех людей считал глупыми обезьянами. С девушек срывал платья и с ножом в руках пытался отрезать якобы скрываемый ими хвост. Тоже творил и с незнакомыми мужчинами.
- Она очень агрессивна?
- Как вы догадались?
- Был опыт общения с одним гением.
- И как?
- Он всех остальных считал мартышками. А Геня кем меня будет считать?
- Тут другое. Она незнакомых людей изучает.
- Как личности?
- Нет. Анатомию. Её внутренние отличия интересуют больше.
- Отличия? От кого?
- От неё самой. Она видит пальцами.
- Фу, а я уже подумала, что Геня режет людей.
- Если находит отличия - вырезает нужный орган. Сами увидите, у нее там целый банк человеческих органов.
- Где? Прямо в ее комнате? - я вздрогнула.
- Конечно. Хотя комнатой это трудно назвать. Сами сейчас увидите. Сейчас я занесу вашу анкету в базу данных и пойдем. Итак, ваш рабочий день начнется ровно в шесть вечера. В двенадцать Геня ложится, а в восемь - подъем.
Через десять минут мы подошли к бронированной двери с маленьким круглым окошком.
- А почему стекло с блестками?
- Это поляризационное полимерное соединение, отклоняющее луч лазера.
- У нее есть боевой лазер?
- Просто лазерная указка. Но она ее переделала в оружие.
- Эта малявка?
- Вы что, не поняли?
И только теперь до меня кое-что стало доходить.
Они ее боятся!
Мозги просто вскипели от поиска выхода из этой смертельно опасной ситуации.
- Если вы сможете убедить Геню в своей любви, она вас не тронет, - видимо, опять внутреннее смятение отразилось на моем лице.
Надо взять себя в руки и с этого момента строже контролировать все эмоции.
Убедить в любви! Вот! Именно это решение нашла и я! Если она извела уже одиннадцать нянь, значит, они ей стали не нужны. А что нужно в первую очередь маленькой девочке? Не ее могучему взрослому мозгу, а ее телу ребенка? Материнская ласка!
- Открывайте, - я решительно шагнула к двери.
Стальной стук закрывшейся двери и тройной щелчок затворов разделил мир на две половины. На жизнь и смерть.
Смерть выглядела, как милая крошка в коротком халатике с двумя торчащими карманами. Она голой попой сидела в песочнице посреди огромной высокой комнаты и лепила из мокрого песка пирожки. Глянувшие на меня васильковые глазки дополнили идиллию счастливого детства.
Глава 3. Первая беседа о человеческом бытие.
- Тетя, тебя назначили моей двенадцатой няней, да?
- Нет, не назначили. Я сама решила стать твоей мамой, - выдавливать слова было чрезвычайно трудно, так как первое же неверное могло стать последним.
- Правда? - девочка весело захлопала пухлыми розовыми ладошками. - Тогда иди ко мне лепить пирожки.
Девочка привстала и помочилась на горку песка. Отступила на шаг и сунула ладошку в карман халатика.
"Что у нее там? Явно не пистолет. Ах, да, Бронислав что-то говорил о лазерной указке, которую она переделала в оружие. Интересно, как?" - мысли мелькнули и, видимо, отразились на лице, так как внимательные глаза малявки потемнели.
Я тогда даже и не догадывалась, что именно на эти вопросы меня послали искать ответы эти дяди с военной выправкой. Явно в каждом из кубиков огромной пирамиды сидят в заточении под их пристальными взглядами сотни вундеркиндов, детей, больных аутизмом или обладающих необычными способностями.
Рука девочки напряглась. Я поспешно села на песок возле темного пятна. Взяла ковшик и быстро слепила три пирожка.
- А ты не дура, - девочка вынула руку из кармана. - Встань.
Малявка быстро провела по мне мягкими нежными пальчиками.
- Нет, ты не моя мама, - она деланно, по-детски вздохнула, демонстрируя глубокую скорбь. - У тебя соски девичьи и живот тоже.
- А если тебя вырастили в пробирке из моей яйцеклетки?
|
