"Ключ", сказала она протянув руку и не глядя мне в глаза.
Я молча опустил в ее открытую ладонь ключ от дома- единственного что еще связывало нас.
"Прощай", сказал я открывая входную дверь.
"Прощай", ответила она закрывая за мной дверь.
Я не видел ее лица, лишь заметил, что она не то смахнула слезу, не то поправила волосы.
Все. Конец эпохи в ее и моей жизни.
40 лет. Начать все сначала, или наоборот, закончить все?
Выйдя из подъезда, я сел на холодную скамейку возле дома, достал из пачки сигарету и закурил, морщась от горького дыма.
Новая жизнь начиналась промозглым ноябрьским днем.
Все располагало к философии и воспоминаниям.
И я вспомнил как мы встретились. Тогда, увидев ее, я уже ничего не замечал кроме яркого платья на ней и развевающихся в танце ее золотых прядей волос. Время от времени я видел ее яркие губы и блеск больших выразительных глаз. И я жадно ловил ее глаза и губы, как-будто целовал их взглядом.
Потом она призналась мне: "Твои глаза так горели, что я уже никого кроме тебя и не видела".
А теперь все в прошлом и уже навсегда.
Никогда уже не будут так блестеть ее волосы и глаза, и никогда я уже не буду смотреть на нее так же как тогда. Никогда...
Сигарета быстро догорала. Сколько суждено гореть сигарете? Минуту, две? От силы три.
Эта дымящаяся сигарета напоминает мне человеческую жизнь, котррая сгорает так же быстро.
Впрочем, спичка сгорает еще быстрее.
Догоревшую сигарету бросают в урну, или прямо на серый асфальт, или в грязную лужу.
Жизнь представлялась мне похожей на эту недокуренную сигарету.
От грустных размышлений меня отвлек знакомый звонкий лай.
Это была веселая рыжая собачка, совсем еще щенок.
Она появилась в нашем дворе в самом конце лета и с тех пор повсюду был слышен ее звонкий лай.
Собачка была очень веселая, чрезвычайно дружелюбна со всеми, льнула к детям , норовя лизнуть в лицо.
Дети охотно играли с ней, но я не видел, чтобы кто-то из них кормил ее.
И тогда я стал прикармливать собачку.
Жена опасаясь за сохранность квартиры категорически отказывалась брать ее в дом.
И сейчас собачка возникла передо мной снова, такая же веселая и наивная, и приветствовав меня своим звонким детским голосом, самозабвенно ткнулась мне в ботинки.
Я стал гладить ее, а она все норовила лизнуть мне лицо и при этом преданно смотрела прямо в глаза.
Мы были совершенно одни с ней в этих ноябрьских сумерках.
"Наивная ты", сказал я ей "даже не знаешь сколько в этой жизни зла и грязи. Оттого ты такая веселая".
Впрочем, жизнь у нее была не сахар. Но тем не менее, она не унывала.
Она всегда преданно трусила за детьми и не обижалась когда они топали на нее отгоняя.
"И за что ты дурочка так любишь людей?", удивлялся я, "что хорошего они тебе сделали?".
Я поднялся со скамейки.
Собачка преданно смотрела на меня. Она всегда ждала что ей ответят такой же преданностью, с какой она относилась к людям.
И раз за разом обманываясь в них, она все равно продолжала верить в то лучшее что есть в человеке.
Я посмотрел в ее глаза и не смог уйти.
Она смотрела на меня так, как будто от меня зависела ее судьба. Смотрела мне прямо в глаза.
"Пойдем со мной, я угощу тебя повидлом", сказал я ей.
Она очень любила повидло и я ее иногда баловал ее любимым лакомством несмотря на строджайший запрет соседа-собачника.
Собачка завизжала от восторга, как-будто поняла мои слова и помчалась впереди меня к моему новому жилищу.
Свое обещание я сдержал и в качестве десерта накормил собачку повидлом, хотя и знал , что для нее это вредно.
Ну а что в нашей жизни не вредно?
И потом, чем -то же надо себя травить, чтобы жизнь не казалось такой унылой.
Вот и травлю я, себя- сигаретами и коньяком, а ее- повидлом из супера.
Она стала жить у меня дома и я уже и не представлял себе, как жил до сих пор без этого рыжего комочка с ее звонким лаем.
Каждое утро ни свет ни заря она будила меня своим звонким лаем и страстно дыша, все норовила лизнуть в мою сонную физиономию.
Я прятался от нее под одеялом , а она возмущенно гавкала, негодуя на мою лень.
Съемная квартира уже не казалась мне такой унылой.
По вечерам я сидел за компьютером и выстукивал свои опусы на клавиатуре, а моя рыжая красавица лежала на коврике у моих ног и мирно дремала.
Правда лежала она так недолго.
Она была непоседа, везде совала вой любопытный носик и грызла все подряд.
Она сжевала две пары моей обуви и я в сердцах едва не отшлепал ее ремешком.
Я кричал на нее как на шкодливого ребенка, но рука отшлепать ее у меня не поднялась.
Иногда же мы смотрели с ней телевизор и тогда она восседала на старом диване рядом со мной.
Квартиру мою она считала своей и требовала к себе все мое внимание.
Если я читал книгу или газету, она ложилась передо мной на спинку и требовала чтобы я гладил ей животик.
Если же я ее отстранял, возмущенно, со слезами в голосе лаяла.
Вот же женская натура!
Чуть позже мы ходили в парк, где я общался с другими собачниками и собачницами, а моя рыжая красавица тем временем обнюхивалась и бегала на перегонки с другими собачками.
"Ну, хватит кокетничать,", говорил я ей изрядно промерзнув и скурив пачку сигарет, "Пошли домой".
По мере того как она росла, уже было непонятно, кто кого выгуливает - она меня, или я ее- уже с трудом удерживал поводок.
Вместо своих специальных книг, я теперь читал книги по собаководству.
Постепенно, я стал привыкать к своей новой жизни.
Однажды позвонила жена.
-"Ты не занят?"- спросила она
"Нет"- ответил я , "Что-то случилось?"
"Ничего не случилось, просто хотела знать как ты. Да и дети соскучились"
"Я тоже соскучился", сказал я
"Правда?", спросила она
"Конечно правда", ответил я.
"Я видела тебя с собакой, эта та самая, наша собачка?", спросила жена.
"Да, та самая"
"Выросла", констатировала жена.
"Да", подтвердил я
"Ты забыл кое-что из своих вещей. Они наверное тебе нужны. Ты всегда можешь их забрать"
"Хорошо, спасибо"
"А хочешь, я сама тебе их принесу?"
Подумав, я согласился.
"Давай встретимся вечером, мы как раз выйдем на прогулку", сказал я.
Она согласилась.
Видимо она уже давно ждала нас, потому что успела продрогнуть.
На ней была легкая курточка. "И как всегда без шапки"- про себя отметил я.
"Давно здесь?" спросил у нее.
"Нет, пару минут", ответила она улыбаясь.
"Как всегда без шапки", проворчал я
"Как всегда", улыбнулась она. "А ты все так же много куришь", с нежностью заметила жена.
В ответ, я лишь развел руками.
Наши взгляды встретились.
"Глаза такие же как и тогда", подумалось мне. "И кожа такая же белая и нежная.
Волосы конечно же потускнели немного, но мне других и не надо".
Мне вдруг снова захотелось ее обнять.
А она как будто почувствовав это, приблизилась ко мне чуть не уткнувшись в мое плечо.
Положив ей руку на плечи, я нежно привлек ее к себе.
Не знаю сколько мы так простояли.
Наконец она сказала мне подняв на меня глаза:"Мы так совсем замерзнем. Пойдем в дом".
"У меня нет ключа", с улыбкой сказал я .
В ответ она протянула мне мой ключ, глядя мне прямо в глаза. Ее глаза светились счастливой улыбкой.
"Как-будто нам снова по двадцать", подумалось мне.
Наверное она думала то же самое. Так мне во всяком случае показалось когда я смотрел в ее глаза.
"Но собачка будет жить с нами", заявил я тоном не терпящим возражений.
Жена тяжело вздохнув прижалась к моему плечу. "Ладно", сдалась она наконец.
Все это время собачка неподвижно стояла напротив и во все глаза смотрела на нас.
Она как-будто ждала приговора своей собачей судьбе.
И лишь услышав слова жены разразилась счастливым лаем.