Дело это казалось совершенно простым. Я только еще начал ломать голову над вопросом о том, кто мог решиться на убийство директора гостинницы, враги у которого наверняка были, а виновник этого взволновавшего весь город убийства уже был задержан. Вернее,убийца вообще не стал скрываться и почти сразу же признался в содеянном .
Меня поразило безразличие этого человека и к содеянному им, и к своей собственной судьбе. Как-будто речь шла вовсе не о нем и убил он не человека , а таракана на кухне .
На мои вопросы он отвечал с еле сдерживаемым раздражением, как-будто я требовал от него в тысячный раз повторять выученные назубок прописные истины.
Сомнений у меня не было- убил именно он. Я понял это по тому, как он в мельчайших подробностях нарисовал картину произшедшего. Такие мельчайшие подробности мог знать только убийца, совершивший это преступление. Он ни разу не сбился и не запутался в своих показаниях, поэтому я окончательно убедился, что все услышанное мною-правда.
И все-таки, для полноты картины мне не хватало мотивов.
Версия о невменяемости отпала сразу- судмедэксперты признали его совершенно вменяемым. Да и во время допроса он говорил немного, но очень логично.
А версию об убийстве в состоянии аффекта он отмел сам, причем довольно агрессивно, когда адвокат, предоставленный ему следствием стал настаивать именно на этом варианте защиты.
Мой подследственный производил на меня впечатление человека хладнокровного, хотя на самом деле это было скорее полное безразличие, какое бывает у людей совершенно опустошенных.
И все-таки, убить человека может далеко не каждый. Для этого нужен очень серьезный мотив. Разумеется, если речь не идет об отморозках, для которых человеческая жизнь вообще ничего не значит .
Встречаются, и нередко, типы, которые сочетают в себе и те, и другие черты, то есть, и полное пренебрежение к человеческой жизни , и непомерную алчность или честолюбие. Это так сказать, идеальные убийцы, для которых любой человек лишь досадное препятствие на пути к вожделенным благам.
К какой из этих категорий принадлежал мой подследственный мне и предстояло выяснить. Это как последняя точка в деле, без которой в картине преступления остается двусмысленная недосказанность.
Меня поразила одна его фраза: -"Если ты работаешь на хозяина, то рано или поздно тебе захочется вспороть ему брюхо". -Сказал он это как-то задумчиво, будто погруженный в свои мысли.
Между тем, в его личном досье не было абсолютно ничего такого, что могло бы пробудить тревогу или подозрения относительно будущего этого человека. Мать -учительница, отец- инженер. Сам он рос тихим, может быть даже слишком тихим, особенно для мальчика, ребенком. В школе был старательным учеником, в армии его характеризовали как очень дисциплинированного и исполнительного солдата. На работе о нем отзывались как о трудолюбивом и тихом человеке. Правда отмечали его замкнутость, даже нелюдимость. Но ведь он ни с кем и никогда не конфликтовал и зла никому не делал .
С детства он очень любил историю и литературу, а став постарше, серьезно изучал философию. К тому же он знал несколько иностранных языков. Ему вообще очень легко давались иностранные языки. Он любил учиться и по-видимому, был способным человеком.
Во всей его прежней жизни не было ничего такого, что свидетельствовало бы о его агрессивности или склонности к насилию. Так казалось на первый взгляд.
Но стоит присмотреться к его жизни повнимательнее и перед тобой открывается страшная картина превращения обычного человека в агрессивного пса.
Закончив школу и отслужив в армии, мой подследственный поступил в университет, где изучал романо-германскую филологию. Он мечтал о научной карьере и даже учился в аспирантуре, но диссертацию так и не защитил. Тема, которой он занимался была совершенно бесперспективной в плане грантов и его научному руководителю было абсолютно наплевать на своего аспиранта. Поэтому он и остался без диссертации. Более того, ему так и не довелось работать по специальности и всю жизнь он трудился где придется. То он работал переводчиком в одном, а потом в другом бюро переводов, потом занимался продажами в компаниях сотовой связи и кабельного телевидения. Немало молодых людей берутся за подобную работу с энтузиазмом, надеясь преуспеть и сделать карьеру. Как правило, они амбициозны, настойчивы, но при этом умеют сглаживать острые углы и находить общий язык с клиентами. Преуспеть на этом поприще нелегко, но тем не менее, есть немало людей которым это все-таки удается. А у моего подследственного видимо душа никогда не лежала к тому, чем он занимался. Я сужу об этом потому, что нигде больше года он не держался. Видимо за ним закрепилась дурная слава, потому что долгое время он вообще нигде не работал и перебивался лишь случайными заработками в качестве переводчика-фрилансера и ночного сторожа.
В конце-концов, ему повезло и его взяли на работу в гостинницу, где он в течение года работал на ресепшене(стойка администратора).
Директором там был отставник, еще не старый человек, получивший по выходе на пенсию солидную компенсацию и пенсию, которой мог бы позавидовать любой работающий. Он вполне мог бы безбедно жить на свою пенсию, но будущая жертва был человеком энергичным и честолюбивым. Благодаря своим армейским связям он довольно быстро нашел для себя новое поприще.
Директору нравилась его работа. Ему вообще нравилось командовать и все время что-то организовывать. С особым увлечением он занимался персоналом гостинницы и старался устроить дела в гостиннице таким образом, чтобы каждый работник выполнял максимум работы получая при этом минимальную зарплату. Работники были недовольны, но протестовать в открытую никто не решался, все лишь ворчали по углам.
Особенно злила служащих новая форма, в которую директор нарядил всех своих работников и благодаря чему, все они стали похожи на швейцаров. Эту идею директору по-видимому подсказали его родители- выходцы из Северной Африки, которые ностальгировали по пятидесятым годам прошлого века, когда в гостинницах французских колоний в Северной Африке была в моде именно такая форма для служащих.
Директор был человеком тяжелым. Самодовольный, паталогически жадный и ограниченный, он быстро расправлялся с каждым, кто пытался ему возражать.
Одного слова было достаточно для того, чтобы человек был тут же уволен.
При этом, он как-будто специально придумывал, как бы побольнее задеть или унизить тех, кто работал под его началом. Особенно он ненавидел " слишком умных". Так директор называл тех, чей уровень образования был выше, чем у него самого. Сам покойный учиться не любил и к людям образованным относился с пренебрежением.
Если он распекал кого-то из подчиненных, то обязательно говорил ей или ему:
-"Не нравится- ищи себе другую работу.Сегодня таких умных как ты, больше чем дураков",- любил повторять он с усмешкой,- "И если вы такие умные , то открывайте собственное дело! А не можете, так радуйтесь и дорожите тем, что имеете!"- Спорить с ним было бесполезно и небезопасно- можно было тут же лишиться работы.
Если он брал на работу студента, то всегда с презрением спрашивал: -"Ну и что ты будешь делать после университета? Учить таких же как и сам?" Под "такими же" он подразумевал никчемных людей, каковыми были в его глазах все, кто так или иначе были связаны с университетом. Ему самому было вполне достаточно офицерских курсов. Правда в дальнейшем его заставили получить диплом о высшем образовании в каком-то иностранном, не то университете, не то колледже, где он учился по переписке- без этого дальнейшая армейская карьера была бы невозможна. Он гордился своим дипломом, но при этом честно заявлял:
-"Ненавижу учиться!"
На своих подчиненных он смотрел как на людей второго или даже третьего сорта, но особенно сильно директор невзлюбил своего будущего убийцу.
Вообще они были полной противоположностью друг другу- убийца и его жертва.
Убийца был мизантропом. Он не любил шумные компании, терпеть не мог алкоголь и не пил даже сухого вина. Его мир держался на книгах, туризме,- он обожал сложные маршруты в Пустыне, и рыбалке. Семьи у него не было- жена ушла от него много лет назад и с тех пор он больше не женился.
Покойный же наоборот, любил шумные компании, живо интересовался происходящими вокруг него событиями и совершенно не мог оставаться один. Ему постоянно нужно было либо кем-то командовать, либо что-то организовывать, либо кому-то что-то рассказывать.
Таких как мой подследственный он явно недолюбливал. Думаю, что и у того не было особых причин испытывать симпатии к своему боссу.
Могла ли эта взаимная антипатия послужить причиной убийства? Вряд ли, здесь нужен более сильный мотив.
Сослуживцы подследственного считали, что причиной убийства явилось понижение в должности моего подследственного. Директор решил вдруг, что тот недостаточно приветлив и услужлив с постояльцами и отправил его таскать чемоданы туристов. В тот же день, уже в конце рабочего дня, мой подследственный спустился на автостоянку, где в это время директор садился в свою машину, и кинувшись к директору нанес ему несколько ударов прихваченным на кухне ножом для разделки мяса. От полученных ран директор умер почти сразу.
Мой подследственный поначалу видимо думал скрыть следы преступления и здесь же, на стоянке, вымыл нож и попытался смыть кровь со своей одежды. Но потом он скорее всего передумал и сам пришел в полицию с повинной.
За время своей работы следователем,я пришел к убеждению, что существует только три причины всех преднамеренных убийств. Это либо корысть, либо месть, либо страх.
Какая из этих трех причин побудила его убить?
Это мог знать только он сам . И поскольку ни он, ни я не собирались играть в прятки друг с другом, я спросил его прямо, о мотивах убийства.
-В детстве,- начал свой рассказ убийца,- В нашем саду росли два дерева. Они росли рядом и одно , более сильное, заслоняло солнечный свет и воду другому, более слабому. В то время, как одно дерево было красивым и сильным, другое было чахлым и уродливым. Все любовались красивым деревом, хотя оно никогда не плодоносило, а на чахлое смотрели с досадой. Никому не было дела до того , что красота и сила высокого дерева питались соками слабого.
Однажды ночью , я пришел в сад и подпилил корни большого дерева. Вскоре оно погибло. А слабое дерево после этого ожило, стало высоким и сильным. Каждую весну это дерево зацветало, а осенью приносило изумительные плоды.
-И тогда ты решил, что путь к солнцу и воде лежит через убийство?- спросил я.
-Он не был деревом,- с вызовом ответил убийца, -Он был мерзким упырем, одним из многих, кто питались кровью таких как я! Убивать их не является преступлением,-заявил он мне,- Это все равно как раздавить таракана или убить крысу. Если их не убивать, то никогда не будет солнца,- сказал он.
После этих его слов, у меня уже не оставалось никаких сомнений в том , что к убийству он готовился весьма долго. Прежде чем убить, он провел для самого себя целый судебный процесс и вынес своей жертве смертный приговор.
-Я никогда не делал в жизни то, к чему у меня лежала душа,- между тем продолжал он. -Всю жизнь я вынужден был заниматься тем , что было нужно или просто хотелось таким как этот мерзкий упырь. -На его лице появилась гримаса отвращения. Это все равно как кормить клещей или клопов!
-У него осталась семья. За что должны страдать его дети?- Задал я обычный в таких случаях вопрос.
-Пусть о морали рассуждают те, у кого в этой жизни все есть. А моя жизнь освободила меня от всякой морали!- Снова с вызовом заявил он и презрительно усмехнулся.
Глядя на его торжествующую, злорадную ухмылку, я спросил его , неужели он думает, что после совершенного убийства его жизнь станет лучше. Ему грозило пожизненное заключение и отнюдь не в санатории.
-Ты думаешь, что после смерти твоего директора ты расцветешь как то чахлое дерево?- Спросил я, - Или твоя жизнь станет лучше?
-Может быть и хуже, но во всяком случае, не такой, как была до сих пор,- ответил он.
В общем-то он был глубоко несчастным человеком, всю жизнь чувствовал себя преследуемой жертвой, пока ему не захотелось самому стать преследователем.За право вырваться из своей убогой жизни он готов был платить любую цену.
Я почему-то не испытывал к нему ни жалости, ни сострадания.
Уже не раз я замечал, что раз попав в замкнутый круг "преследователь-жертва" и постоянно меняясь ролями, люди не хотят выйти из этого круга, даже если у них есть такая возможность. Они настолько увлекаются этой игрой, что она заменяет им все остальные радости и проблемы.
Впрочем, я ведь тоже нахожусь в этом замкнутом круге, играю роль не то спасателя, не то судьи. И моя работа не то чтобы нравилась мне, я ею живу. Значит, мне тоже нужен этот круг.
Я снова вспомнил сказанную убийцей фразу: -"Если ты работаешь на хозяина, то рано или поздно тебе захочется вспороть ему брюхо".
Раб и господин, хозяин и работник. Бесконечный замкнутый круг человеческой истории. Кому-то в этом кругу комфортно, а кому-то тесно, он задыхается и все заканчивается убийством.
Сколько уже на моей памяти было таких дел: убийства банковских служащих, боссов , хозяев...
Поразмыслив немного над всем этим, я пришел к выводу, что мой подследственный не придумал ничего нового. Может быть это дело и не укладывается в привычную схему, но и принципиально нового в нем ничего нет.