Датыщев Владимир : другие произведения.

Дороги Льда Книга-1 (вторая часть)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Обновился, вернее, написал начало второй части... Злой!!!!! За последнюю неделю Самиздат не показал ни одного моего обновления, потому приходится создавать новые файлы, типа этого... Поскольку СИ "почему-то" не видит моих обновлений, создаю новый файл... Рабочий файл находится ЗДЕСЬ (полный пролог на 6 страниц, первая глава - в конце этой недели) Ну, а первая часть находится ТУТ (полный пролог на 6 страниц, первая глава - в конце этой недели) Достало... Предупреждение: писал после трех бессонных ночей с двумя детьми и не шибко здоровой после родов женой... Потому в тексте могут встречаться идиотизмы!) Буду раз за выловленные башмаки, но поправлю уже при публикации новой проды - сил нет просто...


  
   Владимир Датыщев
  

Дороги Льда

(Вторая часть Первой книги)

(Обращение к читателям Самиздата: продублирована концовка первой части)

   Алексею Глушановскому посвящаю, как ответ на его чудесную книгу "Дорога в маги".
   БОЛЬШАЯ ПРОСЬБА: прошу не оценивать только первую главу - она была задумана как пародия на первые же главы "Дороги в маги" Алексея, но, после того, как я решил сделать из нее отдельный роман, ПЕРВАЯ ГЛАВА БУДЕТ ПЕРЕПИСАНА ПОСЛЕ НАПИСАНИЯ ПЕРВОЙ ЧАСТИ "ДОРОГ"!!!!!!!!!!
   Остальные главы совершенно не похожи на первую! Ни юмором, ни ведением повествования!!!!!!
   Так что прошу любить и жаловать!))))
   И еще одно: если Вы увидите слишком много скандинавской мифологии - сигнализируйте, и мы тут же ее подчистим, поубираем!)
  

Книга Первая

Отрок

  
   Чтобы не забыли, публикуем последнюю главу первой части. Начало второй части - дальше по тексту.

Глава 16, поздравительная

(неожиданный поворот некоторых падений)

  

"К нам приехал наш родимый,

Ревизорчи-и-ик да-ра-гой!"

Отрывок из циганской песни о бизнесменах

   Мы идем, победим, и мы высушим реки,
   Будет Лед, и Огонь мы запрем под замок,
   Мы без страха бойцы, и богов человеки,
   Будет светлым для нас и победным денек!
   Пусть горят наши факелы, острые пики,
   Пусть блестят под дыханием светлого Льда
   Мы падем, умирая, иль станем велики,
   Не дадим...
  
   - А! - кричал Великий Хнык, взмахивая руками и пытаясь уцепиться за зыбкие облака.
   Но влажные туманы просто проскальзывали меж пальцев, насмешливо шумя над его макушкой. Семен орал уже довольно долго. Он понимал, что умирает - кто может существовать в физической оболочке, если тебе пробили позвоночник, почку, легкие, а сквозь небольшую дыру в черепе проглядывает солнце. Боль казалась невыносимой, Хумин радовался лишь оттого, что может еще мыслить и не чувствует ног - ведь они первыми соприкоснутся с твердой поверхностью нового мира.
   Ветер невыносимо гудел, трепля окровавленные волосы. Мимо пролетела какая-то птица, черкнув колдуна широким крылом. Птица? Нет - прелестная женщина в серебряном доспехе, с изящно выгнутым копьём и в короткой кольчужной юбочке. Кто она? Видение, или вполне материальное порождение Фризланда?
   Валькирия вдруг сложила крылья и камнем упала вслед за Семеном. Несколько мгновений она смотрела на него, задумчиво поджав губы и приподняв левую бровь под открытым металлическим шлемом. Воительница небрежно дотронулась до лба Великого Хныка и тут же отдёрнула ее, как от прокаженного.
   - Тьфу, мразь! - выругалась красавица, вытирая руку в серой кожаной перчатке о поверхность своей кирасы. - А ведь еще хотела в Вальхаллу, проклятого, забрать! Да кто тебя пустит, труп?
   - С... - прошипел чародей, силясь что-либо сказать. Он хотел обидеть эту чудную незнакомку, от которой веяло холодной, но все же страстью. Он бы сказал, что если бы не Страж поврежденной Стены, стонать бы этому проклятому миру вместе со всем уродливыми божками и Вальхаллой задрипанной. Валькирия бы услышала, что скоро придет власть Локи, своды Асгарда содрогнуться, а сам Мидгард, все территории, что окружают его, покоясь на четырех могучих Карликах, будет принадлежать именно Хумину! И будет мука здесь - он будет делать то же, что сделали когда-то ему: мучить, вырывать волосы... Не, он пойдет дальше - всем, кто не пожелает признавать его превосходство, отрежут носы и уши. Проклятая страна! Несчастным будет тот, кто прислал его сюда, ведь у Семена есть Молот!
   Оружие! Великий Хнык скосил залитые слезами от ветра и боли глаза на правую руку. Что это? Почему смертоносное оружие превратилось в эту жалкую иголку?
   Побелевшими пальцами ладонь сжимала длинную рапиру, совсем такую, что можно было увидеть в книгах по истории Земли. Да эта жалкая железяка не сможет даже противостоять первому удару варварского меча, или топора. Тем не менее, от четырехгранного клинка исходила та же залихватская сила, что и от старого Молота Локи. Из рукояти струился тихий пульсирующий ручеек силы - будто невидимый демонский хохот выбивался из странного металла, скорее напоминающего камень.
   Энергия вонзается в линию жизни Хумина, плавно течет по жилам, проникает через вены, смешивается с кровью и взрывается где-то в остывающем сердце. Словно прямая стимуляция адреналином - от движения божественной Силы, переливается через правое предсердие, проходит очистку, и разбухает, лопается, растворяясь, не давая остановиться мертвеющей плоти. И вместе с кровью стремится по жилам уже очищенной, лишенной печати смерти. Но раны тяжелы, хотя клинок и не дает скончаться.
   При ударе оземь ничего не поможет... Колдун понимал это, не слишком беспокоясь уже своей участью.
   Но как?! Он ведь столько работал, потрачено море сил - целые года безуспешных попыток найти могущество. Груды денег ушли на покупку множества старинных рукописей - от бестолковых и ненужных, которые даже в туалете не пригодились бы. До истинных свитков, что содержали толику магического искусства. И крови пролилось немало - стариков и девственниц, мужчин и зрелых теток... Он упивался этим, ведь как приятно смотреть в остекленевшие от ужаса глаза жертвы, когда вонзаешь в нее клинок. И приятная истома просыпается где-то в мозгу, когда теплая составляющая жизни течет сквозь твои пальцы.
   Волнистое лезвие ритуального клинка сначала несмело, словно пробуя, куда сейчас войдет, дотрагивается до ее груди. Женщина уже не в силах даже хрипеть - кляп во рту засунут очень глубоко. Она не извивается в надежде вырваться из металлической проволоки, что прикручивает ее грузное тело к задней стенке дачного домишки. Жирные руки, закрепленные высоко над головой, успели посинеть, а лицо покраснело от переизбытка крови. Толстуха стоит на пальцах, и ноги ее, полуприкрытые куском непрозрачной клеенки, белой, в зеленый горошек, дрожат от усталости. Опуститься на пятки бедняга не может - под копчик упирается длинный кусок арматуры, грозя вонзиться в позвоночник.
   Вообще-то Хумин не мучитель, но целью этого заклинания поставлен чистый ужас. Ему надо испугать жертву, пусть в ее теле вырабатываются необходимые эманации. А он соберет их - по маленькой крупице, через искривленный кинжал и полым лезвием и ручкой. И потом, отвинтив маленькую крышечку в виде мартышки, выльет собранное в маленький армейский котелок. Потом еще добавит волос вон того мальчика, что уже третий день лежит бездыханным у двери. Нет, еще не время бальзамировать - надо, чтобы маленький труп подсох. Через неделю придется вылить получившееся из ужаса, крика, могильной воды и мочи беременной псины, варево мертвому в рот. И загорятся впалые безжизненные глазенки, откроется ротик с подгнившим языком - зомби начнет вещать.
   И расскажет тайный ключ, с помощью которого можно будет расшифровать и прочитать витиеватые руны на клочке человеческой кожи. Затем Великий Хнык начнет учить это длинное заклинание, что призовет ему не Сущность Льда, а ехидного Локи, чтоб он сгорел, этот хаотический бог! Хумин получит свой божественный подарок, но вмешается провидение - Элементаль не воплотится в его унылой квартире, она уедет на дребезжащем такси с этим парнем - ненавистным Островским! Убью!
   Мысль о глупом парне, из-за кого мечты колдуна отдалились на целый мир, придала Семену силы. Его глаза сверкнули фанатическим безумием - он одержит победу, вырвет ледяную девушку из мозгов студента, надругается над ней, подчинит своей могущественной воле. Имея Молот, что превратился теперь в Рапиру, имея такого непобедимого покровителя, как Локи... Он сможет подчинить себе Фризланд! А потом вернется на Землю, в свой тусклый мирок, и покажет, что такое Сила древних магов, Файервизардов, или как называли их старинные свитки - Хаосмастеров. Только выжить - одна только мысль о жизни!
   Валькирия распростерла крылья, и ее потащило куда-то вверх. Умирающий же будто остановился, провожая женщину сожалеющим взглядом.
   - Сука, - прошептал Великий Хнык, чувствуя, как дарованная божественным оружием поддержка начинает слабеть. - Убил бы тебя... Маленький ритуальчик придал бы мне силы, едва бы я испил твоей кровушки... - почти любовно разжимались почерневшие губы.
   Он не замечал, насколько близко уже равнины, искрящиеся всеми оттенками белого. И как стали высокими горные хребты, казавшиеся ранее мелкими горками на берегах волнующегося океана синевы.
   Колдуну очень повезло - Семен рухнул в громадный сугроб, каких во множестве имелось возле небольшого леска. Вот только снег вряд ли предотвратит сломанный позвоночник, или свернутую шею...
   Тело грохнулось, подняв небольшую волну инея. Снежная крошка плавно закружилась вокруг, когда с тошнотворным треском шея Хумина развернулась под углом в сто восемьдесят градусов. Хриплый стон едва сорвался с черных губ, которые тотчас облепили мелкие снежинки. Ноги беспорядочно елозили, оставляя широкие следы, словно бы чародей ползет. Таз вывернулся влево, треснув почти пополам, грудь плотно вошла в сугроб, прикоснувшись к чему-то твердому, а голова смотрела прямо в небо - под снегом покоился небольшой кусок гранита.
   Что-то легонько прикоснулось к затылку, словно погладило - очень приятно, захотелось взлететь. Семен поднялся сначала на колени, а затем и встал во весь рост. В нем царило странное спокойствие и реальность казалась какой-то прозрачной. Заснеженная земля колебалась вместе с разноцветными потоками воздуха, будто бесконечная грудь невероятно громадного великана. Этот мир дышал, пульсировал всевозможными цветами, среди которых главенствовал белый. Горы вдали едва заметно сокращались и расширялись, как циклопические аорты. Облака напоминали волосы, что затейливой прической струились вдоль горизонта, где плескался широко открытый глаз моря с фьордами-ресницами.
   "Что? - хотел проговорить Великий Хнык, но почему-то не смог сказать и слова".
   Он с ужасом заметил, что является единственным реальным телом в этом зыбком полупрозрачном мире. Колдун стоял совершенно нагим, и его босые пятки едва касались верхушки сугроба. Но холод не ощущался, равно как и сильный ветер - целый буран, поднявшийся с океана, пролетел сквозь него, заиграл воющую мелодию, и унесся куда-то в сторону далекой стены из лесных деревьев. Магу казалось, что захоти он, то спокойно может погрузиться под землю, по самую макушку, или взлететь. Нет - он попробовал взмахнуть своими тонкими, почти женскими ручками, но полет не последовал. Небо словно превратилось в твердь, а снега вокруг, наоборот, стали очень мягкими.
   Немного наклонившись, Хумин едва не завизжал от испуга, но звук опять не вырвался из рта. Под его босыми ногами лежало прозрачное тело - самого Семена! Оно медленно пульсировало вместе с окружающим миром, на него ложились одинокие снежинки, равномерно покрывая труп и немного подтаивая в районе груди и головы - оттуда еще не улетучилось тепло.
   Внезапно раздался звон маленького колокольчика. Звук также колебался в такт движениям Фризланда, то усиливался, то слабел, почти умолкая. Вскоре к первому звоночку добавился еще один - теперь уже звучал слаженный дуэт невидимых инструментов. А вслед за ними заиграл еще колокольчик, затем еще, и еще. Целый оркестр из одних только маленьких молоточков, что играли в миниатюрных колоколах.
   Земля под колдуном вспенилась, будто не твердая поверхность, а вязкий кисель. Из-под этой шевелящейся массы вверх проистекали легкие толчки, теплые и приятные. Хотя, так казалось только сперва - буквально в миг что-то холодное и донельзя мерзкое схватило колдуна за ноги, ледяные щупальца обвились вокруг его щиколоток.
   Как в дурном сне, Хумин не мог ни закричать, ни двинуться. Его глаза будто окаменели, уставившись вниз, где под исковерканной физической оболочкой Семена выглядывало громадное пятно алого цвета. Можно было подумать, что небольшие лужицы крови, натекшие с тела, расширились, вливаясь в кровавое безграничное море. И это пятно разрасталось, покрывало весь материк, и земли окрасились темно-бордовым, почти почернели. Горные хребты напоминали гниющие осколки зубов неведомой твари, тучи взбурлили, превращаясь в рваные концентрические круги, в центре которых мелькали электрические разряды. Небеса также окрасились алым, нависая над скукожившимся колдуном.
   Тонкие прозрачные щупальца страха сдержали Великого Хныка, когда он рванулся вперед и вверх - за кружившимися облаками, что-то засияло. И веяло оттуда таким добрым спокойствием, что злобному волшебнику сразу же захотелось вознестись, приблизиться к этому чуду. Но он понимал - после стольких деяний во славу тьме, боги не заберут его в небесную обитель, и уж тем более Вальхалла не откроет перед Семеном свои величественные ворота. К мертвым Эйнхериям пускали только воинов, а Хумина же считали бы здесь только мерзким чернокнижником. И место таким было внизу!
   Сквозь прозрачные пласты снега, земли и камня проглядывалось что-то ужасающее. Красные тона сменились холодной синевой, за гранитными прослойками показались высокие своды какого-то необычайного мегаполиса. Среди острых, кажется, оплавленных пиков, что отливали мертвой сталью, в разные стороны хаотически разбегались широкие улицы, выложенные булыжниками из полупрозрачного стекла. И миллионы, неисчислимые толпы людей бежали, кто куда, по этим проспектам и переулочкам. Убегали, и не находили выхода. Десятки голов сталкивались между собой, вспыхивали драки. Мелодия колокольчиков затихла, растворилась в многоголосном стоне, крике, мольбе о помиловании.
   Улицы петляли среди мрачных каменных домов, покрытых многовековыми прослойками льда. Дороги уходили куда-то в темную неизвестность, где царили молочно-белые туманы, из которых выныривали бесформенные серые фигуры. Людей, грешников, или как здесь называли их - Безвольных Менталей, что отдалились от города, хватали волосатые щупальца, втягивали в туман. И оттуда доносились все новые вопли - невероятно, их, бессмертные сущности, пожирали без сожаления и остановки.
   Другие умершие Фризланда, кто не совался за пределы толстых стен из алого льда, обегали мегаполис и возвращались обратно - к центру. Там, на высоком железном троне восседала величественная фигура, вернее - часть ее. На широком кресле, окруженном бесчисленными шипами, побуревшими от крови нанизанных на нее мертвецов, покоилось тело самой Хель - воплощения Вечной Зимы. Выглядела она внушительно - громадные плечи, увенчанные кудрявой головой с кудрявыми седыми волосами, роскошная стоячая грудь выпирала вперед, узкая, как для подобных габаритов талия, покатые бедра. Красивейшая обнаженная женщина, вот только великанских размеров, с синей кожей, и ноги ее, коричневого цвета, исчезали в земле, словно вплавленные в стеклянное покрытие дорог.
   Грешники падали перед ней на колени, вымаливали что-то. Возможно, один просил поменьше боли, другой - отпустить его в мир живых, третий жаждал час облегченного спокойствия. Но дочь Локи, молчаливая Хель не слушала рабов - ее грустный взгляд был устремлен на невысокий антрацитовый монолит. В застывших глазах, покрытых инеем, целую вечность плясала печаль - в камне был заточен кто-то близкий...
   Нифльхейм - ад Фризланда, Ледяное Пекло распростерло объятия перед колдуном. И в этом любовном, почти материнском жесте ощущалась вечность боли, бесконечное страдание. Прозрачные щупальца, сотканные, кажется, из одного лишь холодного воздуха, потащили Семена вниз - поближе к аду, к милостивой, но не знающей сожаления Хель...
  
  
  
  

"Внесите приз в студию!"

Робеспьера тащат на казнь

  
   Хумин рад бы взмахнуть руками, но странный ужас оковал его, а вместе с этим и безразличие. Он чувствовал неземное облегчение - сейчас, еще немного, и будет ответ за все грехи. Ему простят, колдун возвратится в безоблачное детство, не наполненное злобой, но лишь спустя вечность.
   Великого Хныка резко дернули, протащили сквозь толщею земли, и бросили на стеклянные плиты. Он упал прямо перед ногами этой величественной женщины, уставившись на вросшие в пол титанические щиколотки богини. Множество рук схватили его, прижали к полу, не давая подняться, а из-за трона Повелительницы Нифльхейма уже выплывало Нечто.
   Чародей забился под тяжестью противников, ощущая на себе холодные пальцы, что, казалось, впиваются прямо в мозг. Он смотрел не серое пятно, что подплывало к нему, а сознание услужливо подсказывало: "это - Голод, блюдо Королевы! И откусит она частичку от сущности твоей, и оставит метку, что ты - владение Вечной Хель. И не будет отсюда выхода, пока Рагнарок не придет и мертвые восстанут, чтобы пламя священного Муспелля нести впереди. И взвоет Волк, поглотив Деву Солнце, и Змей содрогнется, да так, что могущественные Карлики сбросят Мидгард со своих плеч. Изменится Фризланд, а Ментали погибших растворятся в Вечности. Написано так...".
   Голод надвигался, простирая к Семену кошмарные руки - Хель готовилась к обеду, ведь новый подопечный пришел в ее палаты, что зовутся Мокрой Моросью. Лежебока - слуга, сейчас подготовит Одр Болезни, чтобы новый гость поспал, оставшись здесь, ведь Напасть - решетка Врат Нифльхейма, упала за ним, отрезая обратный путь. И накроет его Злая Кручина - смертный полог, и разрежут его Истощением - ножом, и на Голод положат, и будет пир...
   Колдун перестал брыкаться, чувствуя, что земная твердь над головой вновь стала реальной. Там, за гранью подземного царства, на белых равнинах осталось искалеченное тело, полное зависти и ненависти, желавшее обрести могущество, но получившее только смерть. Когда-то Хумина интересовала только Сила, и стремление к тому, чтобы люди восхищались им, как мама и бабушка... Потом эти чувства переросли в лютую ненависть ко всему живому - проклятые людишки должны были признать совершенство Великого Хныка. Пасть перед ним на колени... Но сейчас...
   Семен больше не думал о воцарении над живыми. Плевал он на Силу и могущество, забыл о прошлых обидах. Последние мысли вертелись в его воспоминаниях, медленно стираясь.
   "Гляди - зеленые волосы!" - и в нос ударяется большой мясистый кулак. Хлещет кровь, Сема падает на влажный асфальт, а с ребрами соприкасаются тяжелые кованные ботинки. "Бей неформала!" - пинки следуют за пинками, кто-то бросает на него недокуренную сигарету. "Бычок" спружинивает от длинных волос мальчика и катится за шиворот. Боль растекается по всему телу... "Спокойно - у тебя нет больше тела, - говорит Хель, но губы ее не двигаются".
   "Вот умора!" - весь зал смеется. Несколько сотен человек громко хохочут, показывая на него пальцами. "Маленький дебил" - его ненавидят, никто не любит, даже мама с бабушкой - все одинаковые, смерть им! "Успокойся, - говорит Королева Нифльхейма, - тут нету ненависти и людей. Здесь все мертвы, и только спокойствие ширится над Мокрой Моросью".
   Бездомный дед хрипит и царапает его прорезиненную куртку. Сегодня Хнык впервые станет Великим - он убил впервые! Никто не станет насмехаться - от всем покажет! И вы захлебнетесь от собственного чувства превосходства над бедным ребенком. Я гениален - все признают это! "Здесь все равны в своей смерти, - выражение лица Хель не меняется. Она продолжает смотреть на черный монолит. - И скро ты научишься получать удовольствие от пыток и вечной боли".
   "Это должно быть приятно, - думает Семен и улыбается, простирает руки к богине из подземного царства. - Мне нравится, что здесь все спокойны и мертвы. Здесь я буду лучшим из мертвых!"
   - Бурные аплодисменты! - послышался вдруг знакомый голос. Вслед за этими словами прозвучали несколько хлопков ладони о ладонь. - Правда, он забавный, доченька?
   Хумин дернулся от неожиданности. Пятно голода нерешительно заколебалось над ним, но потом очень медленно вернулось к Царице мертвых и всосалось в спинку трона. Души мертвых отступили, бросив колдуна в одиночестве.
   Локи подошел почти неслышно, мягко ступая по стеклу железными сапогами, подбитыми мехом. Он едва склонил голову, приветствуя Хель, и небрежно уселся у подножия царского кресла, закинув ногу на ногу. Семен впервые видел бога целиком - тот был облачен в длинную черную мантию, слегка напоминавшую рыбацкий плащ с капюшоном. Ткань казалась настолько черной, что взгляд тонул в ней, а любые мысли путались, растворяясь в бесконечной тьме. Под накидкой не виднелось больше ничего, только слабо поблескивал край металлического панциря. Лицо хитрого аса удивляло почти отеческим добродушием, сквозь которое угадывалась легкая насмешка. Локи выглядел обычным человеком - гладко выбритые щеки, редкая бородка-эспаньолка, крючковатый нос и глубокие темно-карие глаза, что с любопытством разглядывали Хумина из-под длинной челки смолянисто-рыжеватых волос. Только зеницы выдавали его нечеловеческую сущность - в них горел хаотический оранжевый огонь, пульсируя, изменяясь от насыщенно красного до почти белого оттенка.
   - И что вы можете сказать, подсудимый? - хохотнул бог. - Стенку разрушил, Стража едва не убил, молоток мой украл... А сколько умерщвленных магией и ритуальными кинжалами! - он картинно покачал головой и пощелкал языком. - Ай-яй-яй!
   - Чего тебе надо? - Великий Хнык с удивлением обнаружил, что снова может говорить. - Даже умереть нормально не дадут!
   - Ну да, - словно обрадовался Локи. - Умрешь ты тут, а потом дочурка мне жаловаться будет, мол мои альвы из рук вон выбились, душеньки не мучают... А пришел тут один колдунишка, умом шибко не обремененный, и начал шороху наводить - мертвых беспокоит почем зря, издевается над служанкой моей, Соней, зарезать ее хочет для опытов, костры разжигает на вечном льду, ритуалами непонятными занимается. И потом вонь такая идет после заклинаний, что даже туманы Нифльхейма от нее убегают... Не надо нам такого мертвого, правда Хелюшка?
   Дочь подлого аса молчала, продолжая всматриваться в глубину черного монолита. Только один глаз ее немного скосился в сторону Семена, разглядывая его, казалось, до самого подсознания. Другой зрачок все также не отрывался взглядом от странного куска антрацита в форме невысокой стелы.
   Хумин молчал, только злобно хмурился и делал вид, что не замечает ни бога, ни его устрашающего ребенка, и ни окружающего. Он старался не смотреть даже на шипящее нечто в туманах, на растерзанные сущности людей, что не могли умереть и корчились под копытами подземных демонов.
   - Ладно уж, - Локи вскочил и подал протянул чародею руку в перчатке из черного бархата. - Идем уже, слуга.
   От этих слов озлобленное безразличие покинуло Великого Хныка, будто бы его смачно окатили холодной водой, а потом еще наподдали пустой бадьей пониже пояса. Погаснувшие воспоминания разгорелись вновь, бесконечным потоком заливая притупленные мысли колдуна. Удары недругов, пинки, первое убийство, издевательство над бедным тщеславным ребенком. Ощущение Силы, осознание собственного превосходства над бедными смертными, вознесение себя на пьедестал самолюбия. Свиток из человеческой кожи и страшное колдовство - концентрация ужаса, ненависти и смерти, что позволило прочитать первые руны на загадочном свертке. Потом появление Локи, и погоня за той, что принадлежала лишь Семену!
   Хумин ухватился за протянутую руку аса и тут же захрипел от невыносимой боли. Ему показалось, будто бы по всему телу, которое не существовало в этом проклятом богами подземном мире, проехали сотни тяжелых танков. Или гора навалилась на плечи, острые скалы раздавили череп, сквозь шею проросли густые шапки лесных елей, позвоночник растекся жидким расплавленным оловом. В желудке роились ядовитые осы, под кожей ужасно пекло, конечности оторвались, но не утратили возможности чувствовать - их варили в кипящем асфальте. Невероятная смесь из нечеловеческих страданий...
   - Потерпи чуточку, - улыбнулся Локи, и вдруг зубами уцепился колдуну в плечо. - Надо же показать тебе, что такое истинная смерть грешника!
   Семен почти не ощутил укуса - мука скрутила его, заполнив сознание, бросив под тяжелейший груз пыток.
   - Ну, вот, - довольно промолвил бог, сплевывая частичкой Хумина в сторону Хель.
   Из-за трона стремительно вылетел Голод, подхватывая кусочек сущности колдуна в легкие щупальца серого тумана. Откушенная толика души чародея повисла перед глазами дочери Локи, медленно поворачиваясь в воздухе. Затем она просто прилипла ко лбу Царицы, всасываясь в синюю кожу громадной женщины. Вслед за тем, как Хель поглотила эту небольшую долю мертвого Хныка, из сосков повелительницы Нифльхейма к Семену устремились два серебряных луча. Эти лазеры, как показалось бы наблюдателю со стороны, пробежались по мужчине, оставляя на его щеках и груди странные извилистые символы - Руны Смерти. Отныне он принадлежал только Хель и ее отцу, но будет надеяться, что настанут еще времена, когда мир падет у его ног, как и его мучители-хозяева.
   - Метку получил - и ладушки, - миролюбиво усмехнулся Локи. - Идем, буду знакомить тебя с армией.
   - Что? - боль пропала, улетучилась, только зудело лицо, и в легких першило, словно там завелись маленькие черви. Он вновь стал материальным, окружающее же пространство - Мокрая Морось Нифльхейма, побледнело и превратилось в полупрозрачную аморфную дымку. - Какая армия?
   - Вот какая! - гордо провозгласил хитрейший из асов, и ветер утвердительно затрепыхался в его длинных густых волосах. - Не думал же ты захватывать Фризланд в одиночку... - божество рассмеялось.
   Великий Хнык буквально взвизгнул от удивления и восторга.
   Они стояли на крутом обрыве, что нависал над огромной долиной, объятой высокими языками пламени. Внизу ждали его бойцы: людозвери с волчьими головами и мощными лапами, невероятные создания, состоящие из клубков шипящих змей и длинных загребущих щупалец, черные дымки с кружащимися внутри двуручными мечами и секирами. Десятки тысяч ужасающих тварей ждали приказа - уничтожить все на своем пути, привести Локи к правлению над всем живым и мертвым Фризланда. Но это был только передний край невероятно большого войска. В центре громыхали исполинскими мечами настоящие Огненные Великаны, а в арьергарде шумели Демоны.
   - Бери и владей, - Локи хлопнул Хумина по плечу. - Отныне тебя будут звать Сурт - Черный Предводитель.
   Великий Хнык, обиженный ребенок, могущественный темный колдун, Хумин Семен, убийца и безбожник, а отныне Сурт, шагнул вперед к своему будущему.

Конец первой части

   Приметочка.
   Сергей и Тор спасаются от воинственных облаков, направляясь в Асгард, чтобы немного поучиться рукопашному бою - одному из важнейших умений во Фризланде. Скоро Нетрезубцу придется отправиться на поиски Болотного Демона, кто спокойно разбивает гранит и ворочает тяжелые глыбы в страшнейшей тюрьме этого мира. Лина спокойно спит, не подозревая даже, что скоро может погибнуть как сущность Льда и Элементаль. Великанша Ангрбода ревет, требуя расправы над Тором. Божественный стражник во весь опор несется к Одину, чтобы доложить о возможном восстании на землях Мидгарда. Сурт ведет бесчисленную армию на приступ Крепости Малого Мидгарда, надеясь, что по дороге сможет разыскать проклятого студента Островского. Хель продолжает сидеть, напряженно всматриваясь в глубину черного обелиска, словно ожидает кого-то. В подземной пещере воет Фенрир-Волк, его брат, Ёрмунганд-Змей, нервно подрагивает в предвкушении.
   А мир готовится к Рагнароку - так написано...
  

Начало второй части

  
  

Пролог

(о прошлом и будущем)

  
   "Войны богов, что может быть страшнее? Могущественные Силы, с которыми не сравнится власть ни одного конунга наших земель. Даже император далекой Визии, что за много дней пути от наших берегов, и тот не имеет столько мощи, как в ногте у бессмертного Одина. Свары между обитателями Асгарда, чье лишь дыхание может низвергнуть десятки десятков крепких викингов под колени прекрасной Хель. Подлость хитрейшего из асов - Локи, жажда власти над Фризландом, тщеславие правителя Малого Мидгарда, кто колеблется в своем решении, взвешивая в руке немалый мешочек с алмазами. Побег войск Кровавых Дрёпаров из Острой Затоки, когда медведи-троллы вторглись в Вестфальгард. Что может быть бесславнее? Появление в Муспелле нового Сурта, что ликом бел и преисполнен жуткой ненавистью, смерть Защитника Мидгарда, славного сэконунга Дромми, приход к власти его трусливого наследника Кьягви. Грядет...
   Войны богов, кому не чужды человеческие мысли. Нашествие Зеленых Всадников, лишенных всего человеческого, просыпаются древние страхи, сверженные Огненные Великана ворочаются в своих могилах. Грядет...
   Придет скоро время, когда земли задрожат, а судьбы человеческие в смятение придут. И судьбы бессмертных сплетутся в комок, свиваясь вокруг пуповины Названного. Грядет Рагнарок..."
   (текст летописца Илькара)
  
   - Тяжелые времена пришли, братья, и стоят сейчас под нашими стенами. Слышите, как вдали, за головами шести десятков Ледяных Великанов, за Красным Лесом, за Ленивой рекой, ропщут несметные полчища? Там горит земля и плавится воздух - страшные демоны пришли из огня, и цель их - уничтожение крепости! - старичок вздохнул и серым рукавом утерся от холодного пота.
   Городской скальд очень боялся умереть, хотя жизнь его давно покатилась под уклон. Он давно перестал расчесывать когда-то золотистую бороду, что превратилась теперь в редкие клочья седых волос. Серый, как и рубаха, плащ не столько согревал его тощее тело от холода, сколько говорил о настроении своего владельца. Старый стихоплет уже многие годы не распевал веселых песен, разнося по городу брюзгливое уныние и вещая древние предсказания о конце мира. Но ни во времена спокойствия, когда Малый Мидгард процветал и просто кишел торговым людом, ни в час войны с Риландом, островным государством людоедов, ужас настолько не овладевал бедным Илькаром.
   Славный некогда скальд, чье имя встарь приравнивали с самым Браги, которого асы еще при жизни забрали в Асгард, едва не гадил в штаны. Бесстрашный поэт, что путешествовал с Сургуном Третьим через два десятка морей, сам не страшащийся орудовать мечом в молодые годы, сейчас судорожно сглатывал слюну. Возможно, старость и превратила его в беспомощную клячу со скрюченными немощными руками, но так бояться неведомой угрозы?
   - А как же тут не дрожать, поскуливая, как шелудивый пес, если за рощей действительно плещут огоньки и слышаться кличи Демонов? Как не бояться и непроизвольно не пускать слюни, зная последнее пророчество? - шептал Илькар. - Как?
   "Когда падет последняя стена крепости Малого Мидгарда, а сам Мидгард содрогнется от ужаса, осознавая то, что гибель неизбежна, орды Пламени закроют солнце над сими землями славными. И десятки сотен рук отрублены будут, и упокоятся сотни глав белобородых и черноволосых, и красавицы статные, чьи брови светлы, как восход зарницы Скульд... пойдут в услужение как рабыни и любовницы мерзким тварям...
   И не придут боги на помощь рабам своим и слугам, а будут сидеть взаперти, за высоким муром Асгарда, и убоятся врага. Даже Один великий не посмеет двинуть войско прежде времени, ибо сказала Слепая, что погибнет Он в тот же час. Будут асы грозные в бессилии губы кусать свои, но не ослушаются бога-Отца. И гордые Эйнхерии, что пируют до скончания веков за щедрыми столами Вальхаллы, не поднимут копий. Лишь валькирии светлоликие над павшими будут реять, оплакивая Урд, Судьбу Мира, и пополнятся ряды мертвых наших, и часть из них к Эйнхериям присоединятся, но большинство уйдет в бескрайнее царство Хель.
   И разверзнутся земли - вслед за Огненными Демонами и Великанами из пламенного Муспелля выйдут покойники, скорбно воющие и смердящие телами истлевшими. И падет последний Оплот, открывая безбожникам путь в Асгард и к Великому Древу Иггдрасиль. Черви лютые тогда подточат корни Мирового Ясеня. Вгрызутся мелкие зубки, горячие глотки будут глотать жизненный сок этого мира.
   И качнется Древо, о помощи взывая, и услышат бессмертные боги этот зов. Затрубит белый ас Хеймдалль в свой рог Гьяллархорн, и проснуться все, кто спал, и все, кто пировал в Вальхалле. Могучее войско Фризланда встанет на пути и захватчиков...
   Деву Солнце проглотит Фенрир, Мировой Волк, а Змей - кошмарный Ёрмунганд выползет на поверхность земли, и будет битва последняя...
   Придет тогда Названный, что Путь пройдет нелегкий по собственной крови и дорогам из Льда. Он станет Квасиром - демоном, что умы опьяняет, и лишь власть надо Льдом и Умом позволит ему...
   И придет Рагнарок, и падут на колени все, кто твердо стоял на ногах. И покроется тленом земля, и снега уйдут, оставив лишь проклятый Огонь...
   Так говорит Слепая!"
   - Бежим! - крикнул Илькар, действительно порываясь броситься вперед. - Враг не должен дойти до крепости! Бежим отсюда, поднимем асов, пусть уничтожат врага!
   Ноги подкосились и старик бессильно опустился на холодные камни. Сердце бешено стучалось, желало скрыться в мирной теплоте уютного подвала в таверне. А сознание насмешливо и с некоторой издевкой следило за движениями жалкого тела. Как он стал стар! И куда же подевалась вся его смелость?
   - Трус! - небрежно бросил кто-то из викингов. - Отныне даже сын шелудивой суки не пнет тебя, опасаясь запачкать дрянные сапоги!
   - Оставь его, - хмыкнул другой из стражников. - Старик просто выжил из ума. Отдай должное, извинись перед ним, ведь Тощий скальд когда-то голыми руками убил правителя Цветочной Равнины!
   - Врешь, - не поверил обидчик сказателя. Он повернул голову, прикрытую увесистым шлемом с рогами, и презрительно сплюнул в сторону Илькара. - Этот кусок медвежьей какашки даже блоху не раздавит! Брехня - все эти его подвиги. Он лишь на выдумки мастак и только про конец света последние полгода мелет.
   Главный смены, который до этого момента спокойно сидел на краешке бойницы и не проронил ни слова, вдруг резко встал и в полсилы заехал говорящему в зубы. Удар латной перчатки был очень силен, но могучий викинг только мотнул головой и злобно уставился на командира.
   - Я был с ним в то время, - угрожающе процедил Маримир и мне этот скальд в бою спину прикрывал! Так что заткнись, сопляк.
   Молодой воин не сказал ничего, даже глаз не поднял - в Мидгарде, да и везде на землях Фризланда уважали старших по званию и возрасту. Тем более таких, что коротким взмахом секиры могут перерубить тебя от плеча и до бедра.
   Позванивая доспехами, викинг отошел, расположившись в другом угле башенки.
   - Зря ты его, - пожурил ветерана Вальмар - тоже немолодой вояка, но помоложе Маримира. - Трусов надо убивать, а не кичиться их былыми заслугами. - При этих словах воин не смотрел на командира, его взгляд был устремлен вдаль - где над сизыми шапками лесов колебались слабые дымки пожарищ.
   - Он просто сошел с ума, - почти нежно, странно, для обитателя сурового края, ответил Маримир. Глава смены приблизился к Илькару и помог бедняге подняться. Скальд хрипел и дрожал, будто тонкая травинка под осенним ветром. Старик выглядел настолько жалко и немощно, что его давний боевой товарищ неодобрительно поморщился. Казалось, Маримир только сейчас начал осознавать ошибку - трусов действительно нельзя жалеть.
   - Рагнарок грядет, - шипел сказитель саг. С его рта капала пена, рыжеватыми клочьями растворяясь на покрытых инеем камнях. - Там, за Ленивой Рекой, уже приближаются войска Муспелля! Мы все здесь погибнем!
   - Лично я бы не против побывать в Вальхалле, - гоготнул Вальмар. Его заразительный смех тотчас подхватил молодой Сварри, что угрюмо потирал ушибленную Маримиром челюсть. - И Валькирию поиметь тоже бы не отказался...
   - Опомнитесь, глупцы! - закричал вдруг скальд, размахивая над головой трясущимися руками. - Нам скоро смерть! И никто не попадет в Вальхаллу - ее разрушат слуги Сурта! И мира не будет, лишь только океаны огня и вечная Хель под землей!
   - Вот теперь хватит, - с сожалением выдавил Маримир и опустил тяжелый кулак на голову Илькару. Тот закатил глаза и с блаженной улыбкой хлопнулся на руки ветерану.
   Отбросив секиру, командир стражников бережно понес трусливого скальда вниз по широкой лестнице. Тяжелые шаги подкованных металлическими зубцами - чтобы не скользили, сапог отдалились.
   - Надо было раньше так сделать! - поучительно прорек Вальмар, пощелкивая пальцами по древку копья. - А то он бы тут нам смену отдыхающих разбудил.
   - Дурной старик, - согласился Сварри, вытаскивая из-за пазухи небольшую флягу из бересты. Он с наслаждением припал к горлышку сосуда и заработал кадыком. - Ух...
   - Это ты неумный, - завистливо проворчал умудренный опытом викинг. - Если Костоглот вернется - поварешку тебе открутит... Дай! - он выхватил у молодого воина флягу и быстро глотнул горячительной жидкости, возвращая ее владельцу. - И где ты берешь такую дрянную брагу? - Вояка поморщился и вздрогнул от противного вкуса во рту.
   - Мать варила, - расхохотался Сварри, от всей души веселясь скорченной рожей товарища. - У нее лучшая брага на весь Мидгард!
   - Лучшая, - покивал бородатым подбородком Вальмар. - Такой свиней поить, и то неохота.
   Молодой стражник проигнорировал слова напарника. Он бережно спрятал опустевшую посуду обратно под толстый шерстяной плащ непонятного цвета, и перегнулся через бортик стены, всматриваясь в полумрак.
   - Это подтверждает мои слова, - констатировал ветеран, устраиваясь поудобнее на покрытой медвежьими шкурами скамье. - Можно и так посмотреть, а не рожу высовывая под стрелу. А то засядет какой-то пень из Муспелля где-нибудь за рвом, и мигом тебе черепушку пробьет тяжелой стрелкой...
   Парень настолько резко отдернул голову, что едва не упал, поскользнувшись на обледенелой площадке. Он удержался лишь кончиками пальцев за краешек стены и чудом сохранил равновесие. Юный отрок, еще недавно посвященный в воины, никак не мог отойти от мысли, как бронзовое, или железное острие вонзается ему в глазницу.
   - Вот! - довольно продолжил Вальмар. - Сначала не думаешь, а потом и страх появляется! Так что зря ты на трусливого Илькара грешил - он творческий человек, саги пишет, ему свойственно опасаться за собственную шкуру. И боится старик лишь потому, что знает много, а любое знание приносит опасение - запомни это, мой друг. Незнание же дает ошибочное представление о безопасности, потому у нас в стране так много непуганых идиотов. - Викинг рассмеялся, вытаскивая из-за пазухи кусок точильного камня и чиркая им по лезвию копья. - И в твоем случае, штука подобная, хотя немного отличается от моего высказывания... Ты ведь за стену полез из любопытности - увидеть надо, прав был сказитель, или нет. А любопытность - это жажда знания, следовательно, тебе хотелось стать более умным, осведомленным. И это означает, что смелость твоя - от отсутствия знаний, а когда узнаешь больше, то можешь вот также писать в штанишки, как наш бедный Илькар. А каким воином был Тощий...
   - Философ недоделанный, - ругнулся Сварри. Он вновь приблизился к стене, но уже далеко не перегибался. - Врал старик - там десятка два Демонов! Максимум два десятка. Они не то, что крепость не захватят, они даже на первую треть равнины выйти не успеют, как их Лесные Стрелки нашпигуют деревяшками по самое некуда...
   Молодой воин был прав. За Ленивой Рекой действительно расположились два десятка Огненных тварей - обычный мародерский налет. В последнее время все больше созданий Муспелля переходило границы, грабило мелкие поселки, где из викингов обитало три-четыре человека, а остальные жители уплывали воевать на Север. Худющие, что сквозь красноватую кожу, проглядывали угловатые кости, объятые пламенем чудища сжигали все на своем пути: землянки, надземные постройки, целые участки леса и даже невинную скотину - не щадили никого. Женщин и детей, из тех, кто постарше, насиловали и убивали. Младенцев забирали куда-то... В народе ходили страшные домыслы, что же делают с бедными малютками.
   Демонов уничтожали еще на подходах к Малому Мидгарду. При виде приближающегося огня, из крепости высылали отряд Дрёпаров во главе с кем-нибудь из дружественных Ледяных Великанов, и растирали врагов буквально в мелкие угольки. Казалось, оставь несколько застав перед выходами из леса, и набеги прекратятся... Но устанавливать дежурные заставы по всей, почти необъятной территории Запретной Пущи, где постоянно появлялись Демоны, казалось невозможной задачей. Обычные же патрули слишком поздно замечали угрозу и были просто не в состоянии угнаться за мобильными отрядами врага. Небольшие селения уже горели, а среди пепла лежали исковерканные тела, когда подоспевала подмога.
   Когда встанет солнце и пробежится по стеклянным куполам Малого Мидгарда, купая величественные храмы и толстые стены в ласковых лучах, откроются высокие ворота. Через створки, вырубленные из сухой ветви Ясеня Иггдрасиль, выедут Кровавые Дрёпары, вооруженные длинными луками и короткими двуглавами секирами. Или выбегут несколько десятков викингов, потрясая щитами и размахивая увесистыми мечами и молотами на длинных ручках. Вслед за ними мерно выйдет Великан, ударяя себя в железный нагрудник шипованной перчаткой. Стремительно вылетит сокол-разведчик, высланный кем-то из Гильдии Криомагов. И небольшой отряд направится к лесу - разбираться с захватчиками, чтобы к вечеру возвратиться с победой.
   Так продолжается годами. Город привык, что ближайшие поселки опустошаются нелюдями, или пиратами из Оранжевых Фьердов, что многие теряют родителей и детей, что граница владений Востока подступает все ближе. Живущих здесь викингов и купцов, ремесленников и варваров, мелких торговок и магов не интересовали предсказания свихнувшегося скальда. Ну, и что с этого Рагнарока? Подумаешь, эка невидаль... Его уже десятки десятков лет предрекают, а он все не приходит! Подумаешь, конец света... Вон, у дочки конунга внезапно ребенок родился ни с того, ни с сего, а замуж она не хочет! Вот это - конец! И не надо людей всякими бедствиями стращать, почем зря! Подумаешь, Огненные село очередное сожгли... Так завтра их выловлят всех и Льдом остудят...
   Простой народ - придет война - будет воевать, жиденький урожай под снегом задохнется - поголодает, подождет до следующего. А надо на соседское государство идти - вообще обрадуется, ведь не каждый день, поди, мародерством и грабежом позанимаешься...
   Твердыня Малого Мидгарда очень долгие годы стояла на тонком перешейке между границами Божественной и Хаотической Сил. Поскольку невесомый баланс между двумя противоположностями был заложен на веки, еще Тем Самым Единым Творцом, ни одни из Сил не могла преобладать над противоположной. Но, как и в любом противостоянии, пусть даже намертво запечатанном Безимянным Богом, должно бы иметься слабое звено. И этим звеном являлась крепость Мидгарда.
   По бокам от замка, окруженного широкими рвами с обильно сдобренной ядами водой, не возвышались длинные муры. На голой степи не врывались колья, чтобы противостоять конным атакам. Да и маги не плели неосязаемые паутины смертоносных заклинаний, готовых остановить даже бога. В самом центре твердыни, в тронном зале конунга под тяжелым дубовым креслом тянулась тоненькая ниточка, обычным мелом начертанная еще в древние времена, но с того времени совершенно не поврежденная. Она пробегала по всему залу, скрываясь в западной и восточной стене, растворялась в воздухе, но именно эта миниатюрная дорожка работала покрепче любой магии, или оборонных сооружений. За ее границей заканчивалась Божественная Сила, но и Мощь Хаоса умирала с другой стороны.
   Обойти крепость и спокойно углубиться в земли Вольного Фризланда? Невозможно - Огненные Демоны и Великаны просто без сил падали наземь. Из армии они превращались в жалкие лохмотья, неспособные даже дышать. Человеческие маги, без которых викинги не могли на равных сражаться с сынами Муспелля, также теряли способности, едва переступив черту.
   Вечный пат - ни вашим, ни нашим. Но, в то же время, как жителям Мидгарда, Асгарда и прочих государств поменьше, было глубоко плевать на Огненную Страну, поскольку собственных войн и распрей хватало, подчиненные Сурта(1), имели совершенно другую точку зрения. Неизвестные силы толкали их вперед, манили за собой, приказывая уничтожать свободный Фризланд, залить его пламенем. Ведь это природа Огня, что, в отличие от спокойного нерушимого Льда, стремится пожирать все вокруг, занять все больше территорий.
   Долгие годы продолжались мелкие нападки со стороны созданий хаотического Пламени. Они нападали десятками, или бесчисленным легионами, котрых обычный викинг не смог бы сощитать и за целую жизнь. Веками стояла крепость, сохраняя Нить Равновесия Сил, и многие славные воины уже отправились в счастливую Вальхаллу, обороняя замок от агрессоров.
   За редкими осадами твердыни Малого Мидгарда никогда не стоял Локи, хотя ему нравилось постоянне напряжение среди защитников. Мелкие пакости хитрый ас также сотворял нечасто - он разрабатывал хитроумнейшие планы, в результате которых могли погибнуть континенты, и небо изменить свою эклиптику. И сейчас его стремление, что копилось в черной душе лукавого многие годы, наконец сыграло. Судьба Урд бросила кости, и они показали ему долгую дорогу, с исполнением мечты в конце пути.
   И завертелись колесики. Нашелся не слишком умный колдун из магически примитивного мира, и настолько подвластен тщеславию, что без раздумий кинулся с головой в смертельное заклинание. Бедный Хумин не догадывался об одном неприятном моменте. Принимая в свое сознание сущность Элементаля Льда, он бы обрек себя на верную смерть. Вернее, не самого себя, как физического тела, но безвозвратную утрату своей личности. "Эго" человека, в котором поселялся любой другой разум со временем слабело, растворяясь в Ментали чужеродных мыслей. Медленное сумасшествие ожидало каждого, кто осмеливался соединить судьбу и мозг вместе с воплощением другого измерения.
   ___________________________________
   1) Сурт - в переводе означает "черный". Многие исследователи считают, что это конкретный персонаж, и только нам известно, что Сурт, на самом деле, это предводитель сынов Муспелля, посмертная кандидатура вождя народа. После смерти одного такого Сурта, к правлению приходит другой, из числа самых сильных, подлых и смелых муспеллян.
   ___________________________________
  
   Человек, принявший Элементаль, спустя часы, дни, или месяцы, начинал съезжать с котушек. И пеной у рта это не заканчивалось - Менталь божественного существа также теряла рассудок. Два создания в одном, двойная паранойя, бесчисленная куча фобий, шизофрения, и все это умножалось на два. Безумец, умалишенный, блаженный, но наделенный невероятным могуществом, тот, который мог бросить вызов бессмертному богу и даже победить в поединке. Невероятно сильный в магическом потенциале человек... Нет, уже не человек - бездушный монстр, мыслящий только извращенно... Создание, в чьих силах разрушать города и в одиночку выходить против армий. Но без личнсти, без осознания себя, не в состоянии отделить добро ото зла. И, что самое страшное, Менталь такого психологического урода влияла на окружающих, заражая всех безумием, медленно убивая...
   Такой человек превращался в Демона - нейтральную личность без сознания. Демон опьянения - Квасир, не служащий ни богам, ни Силам Хаоса. Обычный разрушитель с невероятным потенциалом для уничтожения всего живого.
   В древние времена один лишь раз, по доброй воле, Криомаг Сильягги принял в себя сущность Элементаля Огня. Тогда едва не погиб целый мир - лишь всеми силами асов и смертных удалось заточить его в каменный мешке с деятью стенами и за ледяным барьером. Но не убить - великую мощь он набрал. После эксперимента несчастного Сильягги, всем живущим и мертвым, всем созданиям этого мира запретилось проделывать подобное. Под страхом Вечного Забытия...
   Но если взять порождение другого мира? Именно так раздумывал Локи, сплетая свои интриги, мило улыбаясь Отцу богов и пытаясь достучаться до слабо развитой магически планетки на краю галактики.
   Сойдет с ума? А, даже, если и сойдет, то мы не скажем! Зачем инструменту знать свое предназначение? Зачем молотку понимать, для чего он бьет по наковальне?
   Да и выглядит колдун не слишком здоровым психически... Престол Асгарда - важнее!
   Об этом писали все могущественные маги Фризланда. Про это знала любая мало-мальская знахарка в далеком селении в горах. Предостережение местилось даже на том свитке из человеческой кожи, приобретенном колдуном для своих мерзких опытов. Но Локи не зря считался самым хитрым из созданий всех миров - повредить свиток, затереть несколько рун, что может быть проще?
   И глупый человечишка, желающий признания среди людей, попался на удочку. Не вчитываясь в последние строки, что шли сразу же за руной "Гебо", что означает "Партнерство" и служит завершением любому заклинанию, Великий Хнык сам привлек себя к сумасшествию.
   Но, слабый неудачник перепутал ингредиенты! Элементаль попалась какому-то другому счастливчику, который, вместо того, чтобы спокойно подождать и позволить колдуну извлечь из этого самого везунчика сердце, взял, да и умер! И Лине пришлось перенести его сущность в мир Фризланда, заново воссоздавая тело Владислава Островского. А затем понеслось...
   Да и, кажется, что после наблюдения через Озеро Валькирий, Локи мог заметить кто-нибудь из Стражей Асгарда. И, если не поторопиться, Один может нанести превентивный удар, не дождавшись атаки от Муспелля. А может... Может даже сбросить непутевого аса в Мировую Бездну!
   Нет, Локи это не по вкусу! Надо двигаться быстрее, хотя парня сейчас не достать - его забрал с собой братец, Тор. Если этот Владислав сможет почерпнуть еще немного Силы от богов, или даже найти и убить Болотного Демона, что похитил у него частичку Элементалки... Но в Асгарде Островского не достать, надо выиграть время, надо ударить немного не туда, где ожидают!
   Планы подлого аса были донельзя просты - захватить Малый Мидгард и удалить несчастную Нить Равновесия Сил, чтобы войска Муспелля могли продвигаться вперед. Дойти до самого Иггдрасиля, взобраться по величественным ветвям в Асгард. А дальше... Грандиозное воцарение на престоле мира, подчинение Вальхаллы, все земли лежат перед ногами... А зачем? Да, просто интересно! И как это чувствовать себя Единственным среди всех...
   Вот такой загадочный бог - разрушать миры для интереса.
   У Хумина же имелись другие планы по этому поводу. Он жаждал уже не простого признания, нет! Во-первых, он бы не отказался от власти над всем живущими, во-вторых, хотел бы получить невероятные силы, которые позволили бы ему перекроить этот мир наизнанку, сделать перестановку законов мироздания, словно мебели в своей квартире... Владеть!
   Владислав же, Островский, тем временем учился рукопашному бою и каждую минуту вздыхал.
   - И когда же меня магии научат? - шептал сам к себе парень, отмахиваясь от деревянной палки, которой его пытался отлупить Тор.
   Элементаль молчала, и это очень радовало Нетрезубца - меньше слов от женщины, меньше тратится здоровья. Но, вскоре мысли молодого человека могут измениться... Или вообще исчезнуть.
  
  
  
  

Глава 1, непонятливая

(а что там, а где там)

  

"Вы уже пришли в себя?"

Надпись перед выходом из морга

   Пусть горят наши факелы, острые пики,
   Пусть блестят под дыханием светлого Льда
   Мы падем, умирая, иль станем велики,
   Не дадимся врагу, не уйдем никуда.
   Первый ряд - на колено! Целься, огонь,
   А вторые - не смей отступать
   Криомаг, начинай, пусть сбивает ладонь
   Эту грязную...
  
   Она прикоснулась нежно, почти незаметно. Ласковая ладонь скользнула по его щеке, вызывая прилив желания. Владислав еще не проснулся, но веки дрогнули, указывая, что сознание возвращается, привлекает парня обратно из пучины сладких сновидений.
   Он поморщился, приходя в себя, и постарался припомнить. Но воспоминания почему-то не приходили, среди мыслей мелькали всполохи невнятных образов. Они чередовались меж собой, хаотически переплетались вместе с осколками фраз, лицами слабо знакомых людей, выкриками и звоном оружия. Наваждение...
   Странная девушка в тонкой льняной рубашке, а вокруг шумит сырая львовская метель. Заснеженные равнины с мелодичным названием Долина Снов, неистовая пляска любви на каменном алтаре, снисхождение богини с небес. Мерзкое коричневое существо с простреленными крыльями и в короткой набедренной повязке, здоровенные викинги погибают от черного тумана, что вонзается им в глаза и ноздри. Обворожительное тело Серой, ездовой кошки Фрейи, гранитные внутренности одного из сородичей Мирового Змея. Широкоплечий Тор в обличии неказистого охотника Мотроднира Дани, так желающий заполучить обратно украденную вещицу. Трухлявая старуха, словно бабочка из кокона, превращается в самую настоящую красавицу, прелестную девушку невероятной красоты. Разъяренная Великанша Ангрбода, озадаченная лишь местью - смерть убийце родного сыночка из племени волков! Тучи на горизонте, шипящие молнии, слепой гнев, и гром ударяет в спины беглецов.
   Шумят ветры под бездонно-черным небом. Нигде ни пятнышка мертвенного света, что испускают звезды, ни луны, ни далеких северных сияний, что иногда красовались над Фризландом. Кромешная темнота смотрит на Владислава, бесшумно дышит, заполоняя не границы небосвода, а просторы сознания Островского. Ни чувств и ни эмоций, но это не медитация, нирвана, это - пугающее состояние безразличия. И за бездонным спокойствием танцуют волны ужаса. Мысли пропали, словно капли дождя, небрежно сметенные со стекла неумолимым дворником автомобиля. А машина сознания летит вперед, бездумно, бесцельно, в одном лишь направлении. И впереди глухая стена, от которой одновременно пышет и холодом, и жаром. За стеной бушует жизнь, полная красок и чувств - так кажется, и душа, названная Менталью в чужом для него мире, стремится прямо на неприступный барьер.
   Там, где обрывается небесная чернота, плещутся все мировые энергии: природа, бытие, божественные и магические силы, дыханье Демонов, смех Валькирий, слезы грядущего роняют весталки. Бешеная пляска радостных и печальных созданий, каждое налито внутренним светом, цветастым, или серым. За стеной же, где находится Владислав, царит лишь бездушное безразличие, жаждущее заполонить все на свете своей неумолимой тушей. Невидимые щупальца безмолвия, за которым хохочет Хаос, подталкивают Нетрезубца туда - к разрушению барьера. Орудие, которым не надо управлять, лишь одно движение, толчок, и клинок в виде незадачливого человека, с кем пошутила судьба, летит, куда надо.
   А надо Хаосу перебраться за стену. И не протиснуться сквозь маленькую щелку, как это сделал далекий враг, которого Владислав начинает чувствовать сквозь пространство. Надо проломиться сквозь, уничтожить всю, чтобы чернота безразличия залила все живое.
   Бесчувственная машина, запрограммированная на уничтожение всего живого. На разрушение, за которым таится безумие, оно пульсирует внутри, медленно выползает из депрессивного уныния без мыслей. Островский не понимает, каменное лицо парня обращено к далекой стене, своей цели. Бессознательное состояние, в котором он находится, не дает вырваться из кандалов безразличия. Все равно, что тобой управляют, все равно, что сотни и тысячи глаз проклянут тебя, едва горячая пелена Хаоса накроет тебя с головой.
   Нет выхода, лишь путь вперед, тяжелый, полный опасностей и лживого представления о своих поступках. Для одних ты станешь героем, для других - проклятым убийцей и преступником. Пусть избрали тебя для защиты Фризланда от Огненной угрозы, но Элементаль сидит в твоей голове, а человеческое сознание не может вмещать в себе двух личностей одновременно. Придет время, и сладкое безумие, безразличие этого мира, заполонит не только сны, но и ворвется в явь. Лина и Владислав смешаются в одну цельную Менталь, без осознания отдельной личности.
   Мечта любой женщины - жить единой душой со своим избранником. Кошмар рядового мужчины - чтобы любимая читала твои мысли. Калейдоскоп из упорядоченных добродетелей, мыслишек, мыслей, осознания себя и мировоззрения вращается под чьей-то невидимой ладонью. И ты ломаешься на части, твой разум разлетается на мелкие осколки витражей прошлого, беспорядочно перемешиваясь в черепной коробке, теряется среди оборванных фраз и картин памяти Элементалки.
   Два сознания сталкиваются между собой, теряя привычные очертания, превращаясь в месиво из чужих и личных мыслей. И рождается новая личность - не Владислав и не Лина, это Квасир - легендарный Демон-разрушитель. Спятивший Криомаг из древности, уничтожитель всего и мессия ухода Божественного порядка. Не тот древний старик Сильягги, кто заключен в каменном мешке за множеством ледяных замков, и даже не его воплощение. Но такой же, как тот, чье имя когда-то бросало в дрожь и смертных, и всемогущих богов.
   Островский не знает этого, лишь безмолвно смотрит наверх, где угольно-черное небо улыбается ему безразличной ухмылкой. А внизу бурлит первозданный Огонь. Но не упорядоченная стихия, что потрескивает в каждом очаге - первозданное Пламя, существующее от сотворения мира. Тот элемент, из которого были зачаты все звезды и создана жизнь, частичка Хаоса, тлеющая в каждом живом существе. Разрушительная мощь Единого Бога, Отца всех Богов, связанная за пределами Фризланда, отделенная Стеной Бытия. Огонь пытается прильнуть к ногам Нетрезубца, пробежаться по стопам, икрам, обнять за бедра, скользнуть по животу и груди. Вонзиться в ноздри, как смертельный дымок Серой, что убивал могучих Дрёпаров. Ворваться внутрь головы, прорвать те слабые преграды мыслей, что уберегают парня от безумного единения с Линой. Владислав не знает...
   Он стоит на маленьком, что едва помещаются стопы, островке из цельной глыбы льда. И языки беззвучно пляшущего пламени схлестываются между собой, конвульсивно подрагивая, едва прикасаясь к синеватому краешку острова.
   - Я не смогу быть здесь вместе с тобой, - едва слышный шепот, и холодные губки невнятно прикасаются к челу.
   - Лина? - студент почувствовал, что просыпается. Но не выходил еще из того странного наваждения - стоя на краю ледника. - Ничего не понимаю! Это мне снится, или же все реально?
   Влад посмотрел через бесконечное море огня под черным забралом воздуха и уперся взглядом в далекую стену. Несмотря на знакомое чувство, будто чутко спишь и вот-вот проснешься, видение не исчезало.
   Пламя бурлило под носками дрёпарских сапог, ударяясь о прозрачную преграду изо льда, огоньки извивались, вырастали до размеров небольшого домика в два-три этажа, опадали обратно. То тут, то там, среди ярких огненных вихрей и волн, что подкатывались и отступали, состоя, словно, из горящей воды, или бензина, взбухали настоящие торнадо. Не издавая и единого звука, пламенные столбы катились в сторону призрачной стены. Огонь злобно атаковал, ударялся мерцающую серыми тонами преграду и разбивался на мелкие капельки.
   Над горящим океаном, как его можно было назвать, стояла едва заметная оранжевая дымка, будто огонь превращался в туман.
   - Не надо понимать, просто чувствуй, - кто-то невидимый легонько подул в ухо Нетрезубцу. - Ты в Асгарде, милый. Здесь нет ничего реального, но нет и невозможного.
   - Что со мной, где Тор?
   Тишина, только бестелесный ветерок закружился над головой.
   - Оно ожидает тебя, - очень слабо, еле слышно ответила подруга.
   - Кто? - не понял Островский. Ему кажется, что, едва вздохни, как огненные волны и кромешная чернота небес растворятся в утреннем тумане, а он проснется сейчас, где-нибудь на ложе в загадочном Асгарде, или вообще, у себя дома - в общежитии.
   - Безумие, - шепнула Элементаль и вдруг разразилась хохотом. - Хаотическое счастье дураков! Аха-ха! Блаженство вечности: нет мыслей и забот! Безразличие!
   - Что с тобой? - Владислава уже не интересовало месторасположения Тора и собственное благополучие. Противный страшок, вполне реальный, как в обычной жизни проскользнул у него между лопатками.
   - Меня здесь нет, - внезапно разрыдалась девушка. - Я - лишь плод твоего воображения! Когда-то живая, а теперь существую среди мыслей какого-то сопляка!
   - Как же тебе помочь? - задумчиво проговорил Островский, не обращая внимания на ругательство Лины, и чувствуя, что безразличность исчезает, словно ее отпугнули слова Элементалки. Парню еще больше захотелось проснуться - еще бы: находишься неведомо где, на какой-то льдине посреди бескрайнего океана из пламени, а сверху на тебя смотрит небо, похожее на громадный кусок антрацитовой плиты. И кажется, что небосвод сейчас упадет, раздавит под кошмарной тяжестью вселенной, только кровавые брызги, в которые ты превратишься, растворятся среди оранжевых язычков огня.
   - Помощь, - бормотала невидимка, - зачем такая помощь от жалкого бедолаги, который даже доучиться не сумел в своем мире. Лишь только злоба, алкоголь, курение, растление молоденьких девочек из первого курса... Какая помощь от самовлюбленного идиота без мускулов и ума? С одними курсами рукопашного боя... Да тебя любой хиленький Дрёпар на куски разорвет, глиста земельная. Буго-га-го-го!
   - Дура! - злобно сплюнул Нетрезубец. - Далась ты мне со своими нравоучениями! Может, мне судьба какой-то шанс дает, чтобы за грехи предков ответить и спасти ваш дрянной мир от нашествия вот этого. - Он взмахом руки указал вокруг себя, где за тонким краем ледника плескался огонь. - А я доучился бы! Бросил бы студенческие вечеринки и сел бы за книги...
   - За книги! Ага-аха-ха! - в слабом голосе Лины бурлили истерические нотки. Казалось, узри сейчас ее лицо, и увидишь широко раскрытые, наполненные ледяным безумием, глаза. - Читать научись... - Тут ее настроение опять изменилось. - Прости меня, миленький, единственный мой, извини и забудь, что я наговорила... Самый лучший, умный, сильный, успешный! Мой мужчина...
   - Хватит, - отрезал Владислав, которому захотелось вдруг кого-нибудь искалечить до реанимационного стола. Ярость заливала сознание, разорвав слащавую пленку нейтрального бездумья. - Ты ведешь себя как пьяная девчонка, лет пятнадцати!
   При этом Островский также припоминал, что подобным образом себя ведут абсолютно все представительницы женского пола, перебрав чуточку лишнего. Бывали подруги постарше - так те вообще бы вены резали в алкогольном бреду, или все тайны мира открывали. Парню стало очень противно, злость уходила, но безразличие, к счастью, не возвращалось.
   - Прости, - мурлыкнула Элементаль, но Влад уже не обращал внимания на эту маленькую неприятность в своем сознании.
   - Что же со мной случилось? - задумчиво проговорил он, замечая, что опять обнажен догола.
   - Случилось, брум-брум, - хохотнула девушка, бесплотными пальчиками пытаясь ухватить его за нос. - Тебе Тор задание поручил, да так тебя приложил, что память отшибло, у-гу-бу-гу-му...
   - Какое задание? - удивление заменило остальные эмоции. - Почему это меня приложили? Он меня ударил, или что?
   - Как же мне тут темно и плохо без тебя, - захныкала Лина. - Живу в твоих мозгах, ни пищи, ни любви, ничего... А-а-а-ама-га-ма-ма... Ударил - это легко сказано, - снова успокоилась она. - Тор тебя Мёлльниром ка-ак грохнул по бестолковушке, что я даже обеспокоилась и переживать начала - глаза у тебя от боли повываливаются, дык, нет... И череп не треснул, погляжу... угу-му-бу-му... Вот сюда макнул... ого-го-ма-бу...
   Легким ветерком Элементаль завозилась в шевелюре Владислава, указывая место, куда угодил тяжелый боек божественного молота.
   Островский машинально схватился за голову, ощупывая кожу под волосами. Но шишек, или ссадин не нашел, только зудела макушка, словно его ударили очень давно, года назад, оставив лишь неприятное воспоминание.
   - Понятно, - протянул бывший студент, а теперь "какой-то урод с бешеной девкой в башке", как он сам про себя подумал. - Травматическая анмезия...
   - Боги, - разрыдалась его ментальная половина. - Этот блаженный считал себя отроком науки! Охо-хо-га! - невидимые губы кривились в злорадной улыбке. - А ведь наш мир долгое время соседствовал с вашим, когда божественная бесконечность скрутилась в спираль после убийства злого Имира. Во время, когда сыновья ненавистного Бора вонзили Шестипалый Клинок в спину первого Великана, Фризланд почти прикоснулся к твоей реальности много тысячелетий назад, и даже я, молодая тогда Элементаль, гуляла по горячим просторам земель, которые вы зовете Грекией и Римскими владениями. Ухы-га-бу! Амнезия, дурак, амнезия...
   - Ну, - зарделся Владислав, - оговорился, буквы местами перепутал... Но, - тут же нашелся он, - ты тоже не ума палата. У нас эти земли Грецией назывались.
   - А нечего было думать обо мне, что я тупая дикарка! - огрызнулась Лина, игнорируя последние слова Островского. - Поумнее тебя буду... а-на-на-ма-на-му-на...
   - Вижу, - кисло выдавил Нетрезубец, - вернее, слышу. Совсем от ума большого с катушек съехала!
   - Ты ведь хочешь вспомнить? - хитро поинтересовалась Элементаль. - И задание выполнить, которым тебя могучий Тор осчастливил?
   - Хочу, - согласился Влад, поднимая голову к небу и пытаясь разглядеть в нем хотя бы очертания Лины. Хотя он привык немного к постоянным диалогам в своих мыслях, здесь явно чувствовалось, что девушка не находится в его душе, а действительно парит где-то рядом.
   - Откройся, ух-га, - засмеялась она.
   - Чего? - парень чувствовал себя последним "самовлюбленным идиотом", как сказала Элементалка. Правда таким, что торчит неизвестно где и пялится на "зажженный океан", как он сам окрестил это место.
   - Я не могу вернуться к тебе, - разрыдалась опять. - Страшный удар этого мерзкого аса выбил меня из твоей сущности! А без тебя я теряю рассудок, любимый... Мне жизненно важно быть рядом с тобой... в тебе, - поправилась она. - Аха-гу. Иначе смерть заберет меня, бросит в пучину Ледяной Бездны, где только тишина и благословенный холод! Возьми обратно свою половинку, верни себе силу, стань Криомагом и сокруши врагов моей страны!
   - А если не возьму? - сухо поинтересовался Владислав и, чувствуя, что немного устал, уселся на своем островке. - Ё...лки-палки! - вскрикнул он, сразу же вскакивая, едва холодная влага прикоснулась к обнаженному телу. - Неужели я снова чувствую температуру льда?!
   - Потому и возьмешь, - всхлипнула и тут же захихикала Элементаль. - Не будет меня - не получишь Силу! Понял, сволочь... бу-ха-хи! Теперь мы - неразделимое целое, хочешь ты этого, или нет. Я же, - посерьезнела она, превращаясь в ту флегматичную девушку, кого Нетрезубец встретил на Высоком Замке совсем еще недавно, - просто умру здесь. И не уйду в священную Бездну, а стану Небытием, превращусь в обычную душу кого-то из смертных и навеки стану прислуживать неумолимой Хель, которая ждет... - девушка замолкла.
   - Кого ждет, не спрашиваю, - пожал плечами Влад, - но мне бы не помешало узнать, а почему же ты должна превращаться в кого-нибудь из смертных?
   Призрак любви, что окутывал парня, заставляя сердце молодого человека биться сильнее, лишь от воспоминаний о Лине, померк, сменившись расчетливым анализом происходящего.
   "Для чего мне, - думал Островский, пользуясь отсутствием чужой персоны в своей голове, - эта морока? Ладно, красивая, пусть будет, умная, а толку? Неведомая Сила, с помощью которой я мог телепортироваться сквозь пространство и взлететь над заснеженным лесом? Даже физиономию никому не начистил этой силой пока... Но с нею даже налево не сходишь! Никакой личной жизни, даже по большому приходится ходить под ее, кхм, присмотром... Да и странная она - вона, как хихикает и слезы исторгает, будто пожарный гидрант!"
   Также Владислав подумывал, что лежит сейчас, опутанный многочисленными лентами капельниц, в какой-нибудь больничке. И вокруг родители бегают, сожалея и убиваясь - сын в реанимации, коме, глубоком обмороке... А все, что происходит с ним сейчас: Валькирии, немытые викинги, тонны снега и даже бессмертные боги Асгарда - плод его больного воображения.
   - Меня проклял Локи, - прозвучал звонкий девичий смех. - Я должна была слиться в единое целое со слабым смертным! Или умереть, как обычная женщина, - жалобные всхлипы.
   - Как много я не знаю, - с сожалением протянул Островский. Сейчас он прикидывал, если это, конечно не сон, что можно извлечь из той невероятной божественной Силы, которую сулило единение с Элементалем. С другой стороны, парень ужасался этим размышлениям - казалось, что мыслит не он, а черное небо над головой. Словно острые когти безразличного Хаоса вонзились ему в затылок и управляют течением тяжелых дум. Несмотря на множество недостатков, что водились за Нетрезубцем, он не являлся последней сволочью, чтобы бросить беззащитную девушку, пусть странную небожительницу и былую соседку обитателей Асгарда. Что-то изменилось в нем, когда он оказался, не помня как, на этом ледяном островке посреди океана пламени.
   - Возьми меня, проклятую, - бесновалась Лина. - Возьми, не пожалеешь, если вернешь меня обратно! Будешь самым могущественным колдуном из всех существующих! Будешь пальцами растирать города Муспелля, одним пинком вышвырнешь Фенрира из мрачной пещеры и разорвешь его пополам! Убьешь Локи, будешь жить в свое удовольствие...
   - И дальше терпеть упреки одной ревнивой девушки, - продолжил вместо Элементалки Владислав. - Толку мне с этой Силы, если даже пива не попьешь в гордом одиночестве?
   - О! Я буду молчать, тра-ля-ля! Буду засыпать в том странном сне, что приходит с присутствием богов! И только ночи мы проведем вместе!
   - Час от часу не легче, - простонал Островский, который успел расслабиться от сладких обещаний. - Мы - за здоровый сон, а не... - Тут ему припомнились подробности времяпровождения с Элементалкой.
   Львовская вьюга, холодные пододеяльники, пропитанные страстью, потом шершавая поверхность каменного алтаря посреди ледяной пустыни. Небольшие упругие, но от этого невероятно привлекательные груди с розовыми цветками сосков. Вполне реальные изгибы изумительного тела, и кожа с легким запахом ванили.
   "Словно мороженое, - с улыбкой подумал студент. - Она такая же сладкая и желанная, как маленький обледенелый сверток с ароматным содержимым внутри. Когда царит противный зной, и солнце напекает в спину, ты жаждешь его больше всего на свете. Детские воспоминания, самые лучшие в мире дни. И мороженое..."
   Хаос отступил, расчетливость и злоба, напополам с безразличием, испарились. На время... Сам того не зная, Владислав отстрочил свой приговор, уготованный судьбою.
   - Полезай, - будто с неохотой промолвил парень. - Что бы ты делала без меня!
   Перед глазами заискрило, словно воздух вдруг прочертила молния. На миг Островский увидел, как под черной канвой материализовалась изящная фигурка. Лицо Элементаля было искажено невероятной злобой, глаза сверкали, а губы искривились в зверином оскале. Светлые волосы топорщились, как от электрического разряда, делая Лину похожей на мифическую гидру. Разъяренная девушка протягивала к Владу скрюченные пальцы, желая схватить его, растерзать...
   - Какой ...дец! - икнул молодой человек, пытаясь отступить по скользкому льду, но вовремя останавливаясь на самом краю огненного моря. - Страшила муторная!
   В это же время Элементалка исчезла, растворившись в воздухе, только лишь юркая змейка горячего воздуха скользнула перед лицом испуганного парня. Непроизвольно вздохнув, он впустил девушку обратно в свое сознание. Хотя, конечно, это ему показалось - мыслям ведь не страшны преграды... Они проходят сквозь самые толстые стены, останавливаясь лишь перед безразличностью.
   - Привет, милый, - проворковала красавица, словно ни в чем не бывало. - Я очень рада, что ты... а что здесь произошло? - вдруг спросила она.
   - Веселуха, - кисло выдавил Островский. - Я до своего перемещения сюда не помню ничего, а ты после!
   - Как мы здесь очутились? - удивилась Лина. - Неужели это граница Хаоса?
   Владислав поежился от неприятного чувства. А кому приятно сознавать, что внутри тебя сидит такая вот мегера, что даже при свете огня смотреть противно?
   - Боги, - заволновалась Элементаль. - Мне кажется, что ты сошел с ума!
   - Это почему? - Островский даже рот разинул от неожиданности. - У нас тут другие претенденты имеются на это дело... - Он постучал себя по лбу.
   - Мы же связаны с тобой! - пояснила девушка, причем с такими интонациями, словно объясняет что-то обыкновенное умственно отсталому ребенку. - Если у тебя, а ведь я нахожусь не где-нибудь, а в твоей голове, начнутся проблемы с психикой, то будет плохо. В ином случае, даже не знаю, что и сказать... плохо!
   - Это не есть хорошо в любом случае, - разволновался парень. - Здесь только что любой благодарный зритель имел возможность наблюдать, как некая неосязаемая индивидуалка слюни пускала и зубы скалила на луну.
   - Не вижу здесь луны, - хмуро сказала его половина. - И не помню никаких индивидуалей... Элементалей знаю, а вот этих...
   - Короче! - гаркнул Владислав, не опасаясь, что его увидят и примут за полного шизофреника - стоит на льду посреди огня и себя ругает дикими воплями. - Будем считать, что это мы оба рехнулись: я - от перемещений между своим любимым разноцветным Львовом, Фризландом и вот этой огненной хрензнает-чтоэтой, а ты - от великого душевного волнения в связи с тем, что утратила свое чудесное тело и превратилась в горстку моих мыслей.
   Лина не отреагировала на явную обиду. Казалось, она полностью погружена сама в себя, стараясь припомнить все то, что здесь происходило.
   - Прошу вернуть мне память! - еще раз рыкнул Нетрезубец, отряхивая головой, словно это помогло бы ускорить действия девушки. - Или обратно выдворю!
   - А вот ледяного столба тебе теперь выдворишь, - хмыкнула Элементаль и, при этом, выразилась так, что Влад уразумел: ледяной столб ничем не хуже пресловутого корнеплода, который еще тень отбрасывает. - И потерпи немного, дай мне освоиться.
   - Ладно, - устало вздохнул Островский, оглядываясь по сторонам и поджимая губы - ждать не хотелось, а садиться на влажную поверхность льдины он не отваживался. Хотя... Едва сущность девушки вернулась, ноги молодого человека перестали дрожать от холода. Сила прибывала, невидимыми, но мощнейшими струями, растекалась по венам, виски заломило от невероятно ускоренного пульса. Огонь, что плескался о тонкие бережки ледника, ослабел, позволяя рассмотреть далекую стену в деталях.
   Над самым краем барьера между волнами пламени и миром Фризланда парил громадный призрачный замок. Едва различимое строение отдавало леденистой голубизной, в которой слабо угадывались почти видимые человеческие фигурки. Сам того не зная, Владислав смотрел на крепость Малого Мидгарда, где начинались Силы богов.
   Внезапно огни померкли, а в глазах потемнело, словно на голову обрушилась тяжеленная гиря. Оглушенный Влад лишь слабо охнул, сползая на островок. Под его ногами заревел огонь, плюясь рассерженными языками, но не в силах достать до Островского. Бешеный калейдоскоп из воспоминаний опять завертелся в сознании. Обрывки фраз и ярких образов, как и немного раньше, когда молодой человек очнулся под небом Хаоса.
   Тор тащит его, словно бесчувственный мешок, почти взвалив себе на плечи. Сзади гремит - рассерженные тучи стремительно приближаются, изрыгая целые каскады молний. Электричество бурлит на неестественно-синем небосводе, разряды вонзаются в беглецов, шипя и стекая по доспехам. Сейчас Владислав очень радуется, что не снял кольчужную рубаху с погибшего Дрёпара - металлическое одеяние Тора накалилось до розового оттенка и грозит испечь своего владельца. Жар передается и парню, который старается держаться подальше от спутника, чтобы не получить ожогов.
   Рукавицы аса жалобно блеют, когда по ним пробегаются искорки молний. Но, видимо, именно близнецы "заземляют", вбирают в себя смертельное напряжение.
   - Жжет, зараза! - ругается небожитель, отмахиваясь от змеящихся разрядов, что надоедливыми мухами вертятся около его роскошных усов. - Еще немного!
   Что-то тренькает, словно распрямляется гигантская тетива. Небосвод мерцает и меняется на звездное пространство. Под Владиславом проносятся далекие материки, что теряют незнакомые парню очертания в синеющих океанах, покрытых дымкой атмосферы...
   - Вот мы и дома, - довольно произносит Тор, бросая Нетрезубца на пол.
   Островский ошалело мычит, потряхивая головой и мучительно стараясь припомнить короткий путь через космос.
   - Невероятно, - шепчет он. - Вакуум... не дышать... Как...
   - Вот и ладушки, - отзывается силач. - Обычные смертные всегда забывают путешествие в Асгард. А не то, не приведи Один, пускал бы ты пену изо рта, удивляясь, что увидел настоящие челюсти Фимбульветр, зимы Великанов.
   - Не наблюдал я челюстей, - признается парень, - лишь только звезды... И какое-то существо со множеством крыльев... И щупалец... и...
   - Полно! - грозно отрезает Тор. - Некогда нам цацкаться! Сейчас быстренько поедим, и начнем тренировки...
   В его руке тяжелый меч, что высекает искры из покрытой золотыми плитами мостовой. Мёлльнир бьет в одну десятую от силы хозяина, но и этот удар отбрасывает Островского назад, швыряет на спину, разламывает хлипкий клинок студента...
   - Так дело не пойдет, - ас кривит губы и разочарованно смотрит на Владислава. - Тебе нужно обрести звание воина.
   - Как? Я готов, - парень не узнает своего слабого писка - в бою против Тора он выглядит ребенком.
   - Ты должен найти свои Дороги, - многозначительно сообщает бог. - Дороги Льда, по которым ты пройдешь и станешь великим человеком, первым среди смертных. Или умрешь...
   Тяжелый Молот ударяет сверху, и поднятый для блока меч не в силах его удержать. Рука Владислава, не выдержав напора, летит вниз, увлекая за собой бесполезное оружие. Железный боек опускается на голову, вышвыривая сознание вон из черепной коробки.
   - Надеюсь, - говорит Тор, - что ты сможешь пройти через путь, дарованный лишь богам. Ищи Руны, и не сбивайся с Дорог! И пусть моя Сила поможет тебе...
  
  
  
  

Глава 2, тренировочная

(как же будет легко в бою)

  

"Тяжело в постели - легче в бою!"

Рембо женился на Руслане Пысанке

(если в России ее не знают, предлагайте свои варианты)

   Сурт - в переводе означает "черный". Многие исследователи считают, что это конкретный персонаж, и только нам известно, что Сурт, на самом деле, это предводитель сынов Муспелля, посмертная кандидатура вождя народа. После смерти одного такого Сурта, к правлению приходит другой, из числа самых сильных, подлых и смелых муспеллян.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   В. Датыщев "ДОРОГИ ЛЬДА"
   ________________________________________________________________________________
  
  

1

  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"