Сквозь привычные, хотя и давно позабытые утренние шумы - хлопки дверей, шарканье ног по линолеуму коридора, невнятный гул голосов - прорвался вкрадчивый голос телеведущего:
- Этот азиатский город соединяет в своём названии продукт сгорания свечи и славянский глагол действия в императиве, связанный с процессом дефекации...
Сосед по комнате с энтузиазмом закряхтел, схватившись за волосы:
- М-м-м!
- Сринагар, - пробормотал В., с трудом разлепив глаза.
После краткой заминки вновь раздался вкрадчивый голос:
- Великий русский живописец Верещагин, находясь под впечатлением русско-японской войны, соединил в неофициальном названии своего последнего, оставшегося незавершенным полотна "Броненосец "Петропавловск" на рейде Порт-Артура" термины "брань" и "сечь", создав в результате неологизм...
- "Поле срани", - уже громче произнес В., окончательно проснувшись.
Сосед, однако, не слышал его, впившись глазами в экран телевизора. Вздохнув, В. взял полотенце и пошёл искать душ - обычно он находился в конце коридора.
Выйдя из гостиницы, В. тоскливо огляделся - ни "Макдональдса", ни "Бургеркинга", ни "КФС". Чёртова дыра - а есть хотелось ужасно. "Эх, едем, барин, в глушь, в Саратов", - вздохнул В. Он двинулся вниз по улице и довольно быстро отыскал кафе с простым незатейливым названием, от которого так и веяло девяностыми годами. Кафе называлось "Таня". В. с сомнением оглядел лежавшие за стеклом разносолы - сморщившиеся сосиски, серые как больничное бельё блины, анемичные котлеты, бурые кляксы тушёной капусты. Впрочем, судя по запаху, кофе здесь делали неплохой. И был "вай-фай". Поколебавшись, В. взял с чашкой кофе пару пирожков с капустой и варёное яйцо, понюхав которое, есть не стал.
Отпив глоток, В. приник к планшету. Для начала изучил ленту новостей на "Мейл.Ру", где у него был один из почтовых ящиков. Перескочил на "Яндекс" - ничего интересного. Зашёл на "Русскую весну" и просмотрел комментарии к последним записям. Украинские пользователи "сети Интернет" - люди недалёкие и с убогим воображением, уныло пытались издеваться над "ватниками". Сделав второй глоток кофе, В. включился в диалог культур: "С утра похмелился стекломоем, клёво!". Почти мгновенно появился ответ на суржике с латинскими "и", в котором содержались туманные угрозы, по преимуществу связанные с анальной тематикой. "Да вас, вышиватники хохлятские, даже собственные упыри пидорасят", - подключился к разговору пользователь сети "ZloYYebook". "И не надоело вам про эту Украину тереть?" - спустя пару секунд спросила "Nadezda Krupskaya". "Нет", - кратко ответил В. "А почему?", - не отставала назойливая "Nadezda". Почесав нос, В. стал строчить ответ: "Потому что Украина - это метафизический колодец, указывающий на глубину падения русского духа, лишенного Бога и Ленина". После чего допил кофе и стал смотреть в окно. До начала очередной конференции был ещё целый час.
***
Как известно, русские писатели ездят за новыми впечатлениями (и сюжетами) в народ. Себя В. писателем не считал, полагая, что архетип русского писателя исчез вместе с Советским Союзом, когда на смену отягощенного семьей, бытом, беспрерывной рефлексией и думами о народе пришли циничные дельцы от литературы, ради гонораров потакающие дурновкусию и нездоровым наклонностям читающей публики. В этом плане в плеяде звезд литературного Олимпа новой России писатель Пелевин отличался от писателя Прилепина только тем, что если у одного был на редкость дурной вкус (отягощенный с возрастом тягой к литературной некрофилии), то у второго вкуса не было вовсе. Как бы то ни было, мысль о том, как страшно далек он от народа приходила и в голову В., причём в последнее время с пугающей частотой, наложившись, по всей видимости, на кризис среднего возраста. Впрочем, литература и здесь подсказала выход - начиная с Радищева, русский писатель отправлялся в путь, пытливо вглядываясь в открывающуюся перед ним неведомую жизнь. Хотя чаще всего ничем хорошим это не заканчивалось - как не закончилось ничем хорошим это ни для Радищева, ни для Чехова, ни для многих других - соблазн был слишком велик. Следовать примеру Бориса Лядина, дотошно изучившего в знак протеста против путинской тирании европейские курорты от Кот д´Азюр до Тенерифе, В. не имел ни возможности, ни желания. Таким образом, выбор был предопределён изначально: европейская часть России, желательно Поволжье, можно поездом, но лучше автобусом, чтобы совсем уж рядом с народом. Поэтому, когда пришло приглашение сразу на две конференции в искомом регионе: одна в Нижнем Новгороде, другая в Саратове, В. долго не колебался. Сразу же отверг он и вариант с переездом из пункта А в пункт Б на поезде: мало того, что железнодорожная ветка, соединявшая их, была построена на скорую руку в годы войны, так что поезд тащился более суток, плацкартные вагоны по преимуществу были заполнены узбекскими гастарбайтерами, возвращавшимися с заработков. Не то чтобы В. был равнодушен к проблемам узбекского народа - однако, и своих проблем ему хватало, не говоря уж о проблеме языкового барьера. Так что, отсидев положенные полдня в Нижнем и совершив утомительную часовую поездку на трамвае до автобусного вокзала, В. купил билет до Саратова. Автобус должен был выехать в семь вечера и прибыть в пункт назначения в шесть утра, что, как уверяли В. коллеги, было очень удобно: предполагалось, что ночью он будет спать.
Как полагалось, на дорожку выпили водки. С содроганием проглотив тёплую безвкусную жидкость (сказывались годы, проведенные с виски) и закусив жирной и сладковатой охотничьей колбаской, В. неуклюже залез в автобус. Несмотря на то, что на билетах были обозначены места, рассадка была свободной. Осмотревшись, В. предусмотрительно сел поближе к водителю. Рядом устроился аспирант с принимавшей кафедры, ехавший в Саратов по своим делам. Поёрзав на сидении, В. прилип к окну в ожидании новых впечатлений. За окном сыпал серый дождик, делавший ещё более унылым и без того неприглядный в осенних сумерках город. Вздохнув, В. перевёл взгляд на попутчиков. В конце концов, кто такой писатель? Упырь на подсосе, только вместо кровищи он упивается впечатлениями.
***
С непривычки от выпитой водки, а может, и просто угревшись в тёплом салоне автобуса, В. задремал. Когда он проснулся - как будто вырвавшись из затянутого тиной пруда на поверхность воды - автобус уже ехал пригородами, оставив город позади. Вновь поёрзав, В. попытался поудобнее устроиться на сидении. Завертел головой, оглядываясь. По большей части пассажиры, доступные обозрению, спали или тихо смотрели в тёмное стекло. Несколько человек напряженно вглядывались в висевший над первыми рядами телевизор, по которому всю поездку непрерывно шли, серия за серией, "Игры престолов". Впрочем, судя по шуму, доносившемуся из задней части автобуса, народ там ехал более весёлый - сзади не только разговаривали в полный голос, но и явно не пренебрегали спиртовыми напитками, на что указывал периодически прокатывавший по автобусу неестественно громкий смех. Порадовавшись тому, что он здесь, а не там, В. несколько минут вглядывался в экран, пытаясь постичь хитросплетения развивающегося от серии к серии сюжета, и незаметно для себя вновь уснул.
***
Проснувшись через какие-то двадцать минут от боли в затекших ногах, В. выпрямился, встретившись взглядом с сидевшим через проход мужчиной в годах.
Тот приветливо улыбнулся:
- Вижу по вашему лицу, что вы человек интеллигентный. Давайте уже знакомиться, раз нам всю ночь вместе ехать.
- В., - сказал В.
- Пётр Робертович, - представился попутчик. - Вот, наградили же родители именем-отчеством.
- Это ещё ничего, - отозвался В. - У меня в школе на практике была наставница, молодая совсем, которую звали Тамара Адольфовна. Я так понимаю, этот самый Адольф родился как раз перед войной - вот уж повезло, так повезло.
- Да, намучился, поди, бедолага, с таким именем, - уныло согласился Пётр Робертович.
Они помолчали, глядя в окно на очередной городок, который их автобус проехал, не снижая скорости. Промелькнула центральная площадь с облупившимся памятником Ленина, повернувшегося задом к остаткам древней на вид церкви. Фонари горели через один, нехотя освещая нечистые улицы и разбитый асфальт. С дурным рёвом мимо автобуса пронёсся мотоцикл с подростками, прокричавшими вслед им явно что-то нехорошее.
- Фу, гадость какая, - с отвращением бросил Пётр Робертович, отворачиваясь от окна. - И угораздит же человека родиться в таком месте.
Наученный горьким опытом, В. попытался переместить ход беседы в иное русло, спросив, во сколько автобус приедет в Саратов. Выслушивать очередные ламентации на тему "мерзость запустения" и "кудабысвалитьпобыстрее" ему не хотелось. Пётр Робертович, однако, не сдавался.
- Нет, вот вы мне скажите, вы в Европе бывали? - требовательно спросил он.
- Приходилось, - уклончиво ответил В.
Пётр Робертович оживился. По его словам, человек он был опытный, многое повидавший; он жил в Европе, в Германии. С восторгом он принялся рассказывать о том, как три недели жил по программе обмена в небольшом немецком городке Биндене.
- Красота, улицы моют шампунем, все улыбаются, - захлёбываясь от восторга, делился он впечатлениями. - В магазине автомат принимает пластиковые бутылки. А здесь что?
- Что? - поинтересовался В.
- А будто сами не видите - скотство и убожество.
- А отчего сие? - не удержался В.
- Вы мне скажите.
- А вы не знаете?
- Нет, не знаю. Только про татарское иго не надо, хорошо?
- Хорошо. Только убожеством своим русская провинция обязана не татарам, а по большей части любимой Советской власти, которая лелеяла да обихаживала прибалтов, украинцев и кавказцев.
- Это вы о чём сейчас?
- Не все ведь понимают, что помимо прочего русская нищета - это не только пьянство и бытовое свинство, это ещё и следствие неравномерного распределения национального богатства и ресурсов, имевшее место в СССР. Так что высокий уровень жизни, характерный для некоторых бывших советских республик, был связан не с поразительным трудолюбием и рачительностью местного населения, а с тем, что их накачивали материальными, денежными и продовольственными ресурсами, обделяя области, оставшиеся в составе России.
- Вот вы сказали, что по большей части виновата советская власть. А по меньшей?
- А по меньшей антисоветская. Когда в девяностые пришли ельцинские упыри, они разрушили и разворовали то немногое, что успели сделать для русской провинции в советское время. По остаточному, так сказать, принципу.
- И что же теперь делать? - развёл руками Пётр Робертович. - Как говорил классик, рождённый ползать летать не может. Так и помрём в этом дерьме и убожестве.
- Скажите, вы в Дубае бывали? - неожиданно спросил В. - Или в Сингапуре.
- Нет, не бывал, - с вызовом ответил Пётр Робертович. - Но слышать приходилось.
- Так вот, если из грязной арабской деревушки, в которой ещё сорок лет назад мыли ослов, можно сотворить современный мегаполис, то из Костромы или Рязани тем более можно. Были бы деньги и желание.
- А что конкретно вы предлагаете?
- Как мне представляется, нужна национальная программа, которая позволит отстроить современные дороги, изменить убогую инфраструктуру, городское пространство, создать новую среду обитания для русского человека. Что он, в самом деле, не достоин жить ну хотя бы как в Хельсинки. Вот взять и потратить сколько-то миллиардов из Резервного фонда или как он там называется. И не ждать при этом немедленного результата. Должно появиться следующее поколение, выросшее в новом, современном, достойном нашего человека мире. Может тогда вся эта гниль и ржавчина восьмидесятых - девяностых с нас сойдёт.
- А не выйдет у нас как всегда? Помните, как в советское время построят новый современный аэропорт, с эскалаторами, с зонированием пространства, чтобы очереди не создавать. А потом не пройдёт и пары месяцев - эскалаторы не работают, все проходы затянуты заградительной лентой, и работает только одно окошко, к которому стоит огромная толпа. А потом выясняется, что так уборщице работать проще.
- А вот для этого, уважаемый Пётр Робертович, - назидательно сказал В., - нужно ежеминутно и ежечасно, без перерывов на обед и отпусков воспитывать собственное население, с младенчества прививать необходимые социальные навыки, эстетику и полезные знания о мире. Хотя, оно, конечно, посложнее будет, чем готовить квалифицированного потребителя.
Пётр Робертович раздражённо откинулся на сидение.
- Не знаю, как вам это удаётся, но вы умудрились придать оскорбительный оттенок всему, во что я верил на всем протяжении своей сознательной жизни.
В. промолчал. Автобус въезжал в очередной районный центр. Ближе к центру замелькали билборды с лицами кандидатов в местное законодательное собрание. Вздохнув, В. отвернулся. Большая часть попутчиков спала. Над их головами беспрестанно интриговали, совокуплялись и гремели оружием претенденты на престол.
- Вы знаете, - примирительно сказал В., - я заметил, что в Европе, что у нас лица людей на предвыборных плакатах удивительно похожи. Не старые - и не молодые, не толстые - и не тонкие, не женщины - и не мужчины. Такие все гладкие. А самое главное - удивительно пустые и бессовестные глаза. Как у упырей на подсосе.
Пётр Робертович промолчал. Не дождавшись ответа, замолчал и В.
***
В проходе заворочался, очнувшись от дурного дорожного сна, сидевший неподалёку смуглый человек с ярко выраженной внешностью выходца с Кавказа. Скорее всего, он был армянином иди азербайджанцем - какая между ними разница В. точно не знал, но смутно подозревал, что азербайджанцы более смуглые, а у армян больше нос. Между тем южный темперамент требовал выхода, не в силах справиться с угрюмым славянским молчанием, плотно, как холодец, окутавшим автобус. Несколько секунд он с надеждой вглядывался в лицо В., и лишь удостоверившись, что не получит в ответ сакраментальный набор "бл/нах", гортанной скороговоркой (чтобы не перебили, а так о многом хотелось поведать!) принялся рассказывать о своей жизни, плавно перейдя от рассказа о немудреных проблемах мелкого бизнеса - торговал поддельными китайским кроссовками, изготовленными вьетнамцами в Подмосковье на даче бывшего начальника ГИБДД Подхимкинского района - к невесте, оставшейся в далёкой Нахичевани.
- Такая скромная, что стринги ни разу в жизни не надевала, - захлёбывался он воспоминаниями, в которых грусть расставания была затейливо перемешана с вожделением.
- А что надевала? - механически поинтересовался, думая о своём, В., и тут же пожалел, увидев, как в глазах собеседника загорелись мутные огни нездорового чувства.
Попытавшись исправить ошибку, он торопливо сообщил, что ему надо сходить отлить - и вновь пожалел. Урологическая тематика явно вызвала мощный отклик в душе южного человека, да такой, что В. и знать ничего об этом не хотел. Он попытался встать, но водитель крикнул со своего места:
- Не вставайте! Через минуту Арзамас.
В. отвернулся к окну. Действительно, через пару минут автобус мягко затормозил практически уже в полной темноте у очередного автовокзала.
***
Выйдя из автобуса, В. зашёл за приземистое здание и, расстегнув брюки, попытался осуществить задуманное, но не смог - очевидно, мешало неправильное воспитание, как и маячившие неподалёку сотоварищи. Последние, впрочем, без всякого стеснения опорожняли мочевой пузырь, умудряясь одновременно переговариваться друг с другом, курить и даже разговаривать по мобильному телефону.
Едва недовольный собой В. остановился у автобуса, ожидая, когда объявят об отправлении, из черневших у здания автовокзала кустов выпрыгнул здоровенный детина лет тридцати со статью молотобойца, одетый странно, как одеваются летом простые люди - в потрепанных клетчатых шортах, смахивающих на семейные трусы, испачканной белой футболке с надписью "I don´t fuck you, you don´t fuck me" и вьетнамках на босу ногу. Остановившись около В., он какое-то время пристально осматривал его, так что у В. возникло ощущение, как будто вышедший из леса медведь, фыркая, обнюхивает заблудившегося в орешнике грибника. По всему, он был в том непонятном состоянии хорошо выпившего русского человека из низов, когда совершенно неясно, чем всё это закончится - может, забьёт до полусмерти, а может, задушит в объятьях в приступе пьяного чувства. Покачиваясь на носках, детина наклонился к В., выпустив струю застарелого перегара и спросил:
- Тебе как зовут?
В очередной раз В. представился.
- А меня Лёха.
В. одобрительно кивнул головой.
Лёха, казалось, замер, вглядываясь в В.
- Сколько тебе лет? - неожиданно спросил он.
- Сорок, - ответил В., напряжённо следя за его руками.
Вновь подумав, Лёха наклонился к В. и, хитро улыбаясь, спросил:
- Ты знаешь, какое отчество у Андрея Миронова?
Чего-чего, а такого В. не ожидал.
- Я не знаю, - растерянно ответил он. - Может, Александрович?
Потоптавшись ещё немного, Лёха махнул рукой и полез в автобус. В полном недоумении от того, что означал этот эпизод его жизни, В. тоже поднялся в автобус - но через другую дверь: бережённого бог бережёт.
***
Проехали Пензу. Несмотря на ночное время, жизнь кипела. Время от времени автобус догоняли заляпанные грязью "Жигули" и "Нивы", из которых извлекались непонятные грузы, передававшиеся водителю. Всё время заносились и выгружались какие-то тюки и коробки. Посты ДПС преодолевались без каких-либо препятствий. Не в силах заснуть, В. стал прикидывать, сколько и какой взрывчатки можно было бы провезти в город этаким макаром. Он обернулся к Петру Робертович, который тоже не спал:
- Вот бы Дмитрию Анатольевичу Медведеву прокатиться в таком автобусе - очень было бы полезно.
Пётр Робертович обиженно отмолчался.
В Саратов въехали при первых лучах солнца. Первым делом В. побежал искать туалет.
***
После завершения конференции все переместились на банкет, который почему-то был организован в отыскавшемся-таки ближе к окраине "ресторане быстрого питания" KFC, по такому случаю закрытому на "спецобслуживание". В. досталось место у стены, на которой была развешена наглядная агитация, освещавшая жизненный путь колонеля Харланда Дэвида Сандерса. В некотором отдалении от него сидел цвет местной интеллигенции, по традиции, пивший водку. Закусывали жирными куриными окорочками и подозрительными салатами. На всем протяжении банкета В. ловил любопытствующие взгляды подоплывшего брюнета средних лет с усиками как у Игоря Стрелкова (Гиркина). На визитке, которую он сунул В. ещё на улице, значилось "журналист, писатель, действительный член Международной Академии Информатизации". Быстро напившись, он по обыкновению местных академиков лихо преодолел путь от болезненной застенчивости к пошловатой развязности. Уловив момент, когда из его рта стал непроизвольно выпадать хлеб, В. внутренне сжался. Придвинувшись к нему, действительный член Академии Информатизации выдохнул струю свежего водочного перегара и прошипел в ухо:
- Да все знают, что у вас там только за бабло печатают.
Окинув В. презрительным взглядом, он издевательски выговорил:
- Ма-с-с-к-ва.
Решив не дожидаться откровений на тему "у вас там одна пидорасня", В. отсел. Остаток вечера он провел, глядя в стену, на которой похожий на разъевшегося Троцкого полковник Сандерс кромсал тесаком ни в чем ни повинных кентуккийских цыплят. В. неспешно размышлял о том, как же это он дошёл до такой жизни. Больше к нему никто не подсаживался.
***
- Где отдыхал этим летом?
- В Крыму.
- Где хранишь свои сбережения?
- В "Сбербанке".
- За кого голосовал на последних выборах?
- За "Единую Россию".
- Какой срок исполняет свои обязанности Президент Российской Федерации?