Это ж надо... Кончики пальцев осторожно затронули гладкую потрескивающую поверхность и тут же отдернулись, получив довольно ощутимый щелчок. Руки мелко дрожали. Коли честно, не ожидал я подобного сюрприза, не ожидал...
В магию я верил, даже скажу больше - упорно искал ее всю более-менее сознательную жизнь, но, тем не менее, такое грубое ее вторжение в мою жизнь, стало для меня довольно неожиданным.
Встав с колен и кое-как отряхнув прилипший снег, я внимательно огляделся по сторонам, пытаясь сквозь непрерывный поток белых хлопьев разглядеть хоть что-то. Ничего, лишь узкий луч фонарика, безуспешно пытающегося дотянуться до глубин окутавшего землю мрака, постепенно угасал средь воздушного моря. А снег все падал и падал, неторопливо и методично видоизменяя привычные пейзажи до полной неузнаваемости...
Сначала исчезли все звуки, будто поглощенные ненасытной утробой замерзшей воды, потом пришел черед бледных огней фонарей да редких машин, тихо урчавших своими многочисленными лошадками откуда-то из-под капота... Я даже и не обратил на все это внимания. И лишь после того, как непонятно какими судьбами добравшийся сюда резкий порыв ветра всколыхнул однотонный пейзаж, до меня, наконец, дошла вся глубина нереальности окружающего мира...
Кое-как стерев с лица тыльной стороной меховой перчатки капельки быстро застывающей воды, я зло сплюнул и опять уставился в мутноватые глубины волшебного гололеда.
Очень уж похож на сон этот мертвый мир, чью снежную гармонию разрушала лишь моя персона да эта подозрительная лужица, вот только царство Морфея от реальности я все же могу отличить даже без ощупывания и потирания глаз.
А ведь что еще странно - на улице минус сорок градусов. В такую погоду так снег не валит, он вообще редко дарует свое искристое великолепие при таком морозе. И как я сразу не обратил внимания на застигнувший меня в середине привычного прогулочного маршрута белый вал?
Что ж, такой шанс даруется редко, возможно, лишь однажды. Ведь это ты заставляешь мир меняться, лужица? Твой лик манит, манит сильно и непреодолимо. Впрочем, почему-то думается мне, что и выбора особенного в данном случае у меня нет.
Медленно скользнувший вниз массивный стальной замок заставил края короткой дымчатой дубленки разойтись в стороны, выпустив на волю тщательно оберегаемое тепло. Зябко поежившись, я медленно сунул перчатку в карман и подул на постепенно синеющие пальцы, после чего привычным движением выхватил из кобуры черную загогулину макарыча, передернул затвор и направил ее на медленно меняющую свой цвет от ультрамаринового до голубого потрескивающую преграду. Палец судорожно сдавил курок, еще и еще раз.
И лишь удивленное непонимание отразилось на моем лице, прежде чем сознание вслед за кровью не выскользнуло из оков плоти.
Очнулся я оттого, что чей-то шершавый язык упорно пытался слизнуть подмерзшую корку крови с моей шеи, порой проходясь и по забрызганному лицу. Тело закоченело так, что даже где-то в глубине, под самым сердцем поселился осторожный комочек льда, вымораживая не только внутренности, но и всякое желание противиться своей судьбе. Даже боль уже почти прошла, спрятавшись под ледяной панцирь, бывший когда-то моей кожей.
И лишь мое извечное упрямство вкупе с нежеланием лишать бренный мир еще хотя бы половину столетия возможности лицезреть мою персону не давали мне сдаться окончательно, заставляя кровь с трудом проталкиваться между наполнившими капилляры мелкими кристалликами. Не знаю уж, каким таким чудом я еще жив, дырка в горле да холод доконают кого угодно, но факт оставался фактом. А помирать в неполных двадцать лет мне что-то не больно хочется.
Постепенно оттаивающая кожа начала зудиться, чесаться что есть сил, будто подталкивая еще довольно вялое сознание хоть к каким-то действиям. Неизвестная тварь будто почуяла что-то неладное и на миг оторвалась от своего явно занимательного процесса, глухо зарычав где-то надо мной. Веки дрогнули, разламывая титаническим усилием ледяной замок ресниц, и чуть приоткрылись, явив миру изумительно голубые с зеленоватыми прожилками глаза, тут же впившиеся в темно желтые колодцы огромного матерого волка, отпрыгнувшего в сторону и ощерившего длинные, чуть сточенные клыки. Явно какой-нибудь вожак распавшейся по весне стаи, о чем свидетельствовали несколько неопрятных клочков не до конца еще полинявшей шерсти.
Волк почему-то медлил, лишь настороженно смотрел в мою сторону да прижимал к земле длинный прямой хвост. Еще чуть-чуть, совсем немного, ровно столько, чтобы руки мои, наконец, смогли оторвать от земли непомерную тяжесть порохового убийцы. И вот тогда-то я уже смогу поспорить за свою жизнь с санитаром леса на совершенно других условиях. Еще чуточку...
От резкой улыбки, озарившей влажное от облизывания лицо, нижняя губа ровно по середине лопнула, спелой брусникой под сапогом ягодника брызнув красными каплями. Волк не успел буквально долю мгновения, прежде чем еще плохо слушающийся меня палец сомкнулся на металлической скобке курка, прямо в прыжке остановив серого убийцу. Хриплый смех, вызванный зрелищем замерших в паре сантиметров от шеи клыков, с которых так и капала светлая слюна, кое-как пробился путь наружу, заставив вздрогнуть от своего звучания даже меня. Что ж, этот раунд естественного отбора я выиграл, теперь бы еще столкнуть с себя этот неопрятный куль костей и мяса...
Когда я, наконец, выбрался из под довольно тяжелой туши и смог окинуть окружающую меня местность критическим взглядом, то лишь удивленно крякнул, краем сознания отмечая явное несоответствие своего наряда местной погоде. Тело постепенно отогревалось, и ему становилось все некомфортнее под жалящими кожу острыми и горячими лучами весеннего светила, кое-как протискивающегося меж густых крон обступивших дорогу деревьев. А потому, первое, что я сделал перед более детальным осмотром открывшейся мне картины, так это скинул продырявленную в двух местах и обильно политую явно моей кровью дубленку, отправив следом и безнадежно испорченную кофту. Ничего, сейчас довольно тепло уже, не простыну.
Впрочем, первым все же было ощупывание шеи и других мест в поисках противоестественных отверстий, но обнаружить так ничего и не удалось, даже шрамов не было. Но над этим я голову еще успею поломать, сейчас же важнее другое...
Надо сказать, довольно удачно я попал: глухая лесная дорога, страшная распутица и пара перевернутых неизвестной силой набок повозок. Все это плюс ко всему еще и приправляли тела шестерых неизвестных, причем погибли они явно не от зубов или естественных причин. Уж рубленые и колотые раны, рассекшие тонкие кольчуги и не менее хлипкие кожаные доспехи, я отличить смогу без труда. Читали, фильмы смотрели...
Кое-как отлепившись от подпираемого спиной дерева, я, еще несколько покачиваясь, направился к телам неизвестных, попутно отметив несколько повреждений иного рода, оставленных, видимо, стрелами. Правильно, чего ими разбрасываться, лучше уж вырезать да с собой забрать. Экономия - залог меньшей скорости опустошения кошелька.
Черный ствол нелегально приобретенного служебного оружия медленно перескакивал с одного куста на другой, скользил прицелом по деревьям, выискивая и предупреждая возможного противника.
Да уж, видимо нападение случилось недавно, так как тела еще даже остыть толком не успехи, да и кровь почти не свернулась, вот только агрессоров поблизости уже не видно. Оперативно ребята работают - шесть трупов и пустые телеги...
Судя по одежде и прочим, просто кричащим об этом фактам, это был другой мир, причем где-то привычного всем любителем новомодных сказок уровня средневековья. Однако! Не будим раньше времени вводить себя и других в заблуждение - реальное средневековье зачастую мало походит на описываемые жизненные уклады. И, если честно, лучше уж в что-то вроде мира профессора, чем в темные кошмары инквизиции и темных веков. Куда уж там всяким грозным властелинам и злым волшебникам, порожденным фантазией одного человека, до целого комплекса, вылупившегося из общего извращенного по нашим меркам понятия о социальных отношениях.
Что ж, думается мне, что кое-какой комплект одежды взамен своего зимнего варианта я подобрать смогу, сняв требуемое с уцелевших. Ну, кого как, а меня вот брезгливостью забыли наделить.
Сначала в сторону полетели тяжелые теплые зимние гробы да кожаные штаны с ворсом, обменянные у прилично одетого седого воина на удобные аналогичные предметы одежды, правда, более летнего варианта. Особенно меня порадовали некие подобия ботинок, очень даже подходящие для перемещения в условиях местного бездорожья. Глянув напоследок на вывернутые карманы и срезанные кошель, я выдавил из себя виноватую улыбку, которую адресовал сердито топорщащимся длинным усам, и отправился к следующему "меценату"...
Жаль, что из оружия мне удалось обнаружить лишь длинный стальной кинжал, но мне, если честно, большего и не надо, ибо тот же меч мне только помешает. Ничего, еще две обоймы у меня есть, так что на некоторое время хватит оборониться, коли прижмет.
Одна из двух уцелевших кольчуг мне пришлась впору, так что я смело стянул ее с обезглавленного тела и принялся обтирать оторванной от рубахи у того же трупа тряпочкой. Несколько непривычно, но зато хоть какая-то защита от ножа будет.
Солнце же в это время укоризненно глядело на меня с небес, забираясь все выше и выше, да птички недовольно щебетали, похоже, пытаясь устроить гневную отповедь бессердечному мародеру. Ничего, до пернатых и раскаленного шарика мне дела нет...
Собрав напоследок в уцелевший мешок хоть какие-то продукты, я молча закинул его за спину и, не оглядываясь, затопал прочь, туда, куда и двигались, судя по следам, повозки.
Человеком я по жизни был рассудительным, спокойным и, коли честно, всегда мечтал о чем-нибудь подобном, а потому все произошедшее довольно легко и гармонично вместилось в, надеюсь, широкие чертоги сознания, ничуть последнему не повредив. Если проще, то умом я не тронулся и был почти спокоен, лишь где-то глубоко прорывался глупый детский восторг. Многие, почти все рано или поздно хотят уйти. Я ушел, а на остальных мне плевать. Сегодня фортуна улыбнулась мне.
Молодая зеленая трава, упорно пробивающаяся через толстенный слой прошлогодней листвы и тела предшественников, медленно выползала под лучи дарительницы жизни, наливаясь цветом и силой. Еще совсем недавно голые корявые ветви деревьев тоже постепенно облачались в летнее одеяние, еще не успевшее выцвести и запылиться, а потому вдвойне прекрасное. Одуряющий запах цветов, почти осязаемой волной прокатившийся вслед за одиноким порывом ветра, чуть не сшиб меня с ног, заставив на миг замереть, впитывая самое настоящее и чудесное чудо - рождение жизни.
И, как и всегда в нашей жизни, именно эта невольная остановка позволила мне услышать раздавшиеся из-за поворота хлюпы выдираемых из вязкой каши копыт. Решив, что искушать судьбу пока все же не стоит, я молча возблагодарил унесшийся в никуда ветерок и плавно скользнул в небольшую поросшую кустарником лощинку. Чуть не поскользнувшись, быстро спустился на самое дно и, самым краем глаз посматривая на дорогу, засыпал себя мокрой и грязной листвой. Затаился. Мало ли кто может сейчас здесь проехать? Не слишком-то убедительно прозвучит легенда человека, облаченного в измазанную кровью одежду, тем более что от места своего пробуждения я отдалился на каких-то пару километров - совсем пустяк, если ты крепко сидишь в седле.
Рука чуть крепче сдавила тут же извлеченные из кобуры пистолет, костяшки пальцев побелели, но потом усилием воли я заставил себя расслабиться, слиться с местностью и почти не дышать.
Сначала показался бегущий пешком паренек, облаченный в простой кожаный нагрудник и сжимающий в руках короткий лук с наложенной на тетиву стрелой. Кожаная шапочка с пером, длинный кинжал на поясе да тул стрел за спиной - вот и все снаряжение. Да уд, сразу видно, что правами человека тут и не пахнет, ибо у нас вряд ли бы кто погнал тринадцатилетнего мальчишку впереди колонны... Да и вообще, вряд ли бы кто погнал на войну. С таким даже воевать как-то стыдно, хотя, если прижмет, я без особых раздумий сделаю ему парочку лишних вентиляционных отверстий. "Впрочем, - одернул я себя, - тут такой паренек без особенных раздумий нашпигует как подушечку для иголок подозрительного путника при малейшей угрозе, и даже не чихнет..."
Хорошо, что я по обочине шел - в такой грязи даже последний горожанин со следа не собьется. А так лишь кое-где чуть примята молодая травка да листва, но это же дорога, ведь так?
Еще через пару мгновений из-за поворота выскочили взмыленные тяжелые кони, глубоко увязающие в глиняном болоте. Пена противными тягучими комками срывалась вниз, летела на бока и ноги всадников, но последним сейчас было не до страданий животных - все их внимание было сосредоточено на дороге. Острые холодные глаза настороженно оглядывали местность из-под железных шлемов, рыскали в листве и кустах, пытаясь выглядеть то ли засаду, то ли еще кого. Всего десять облаченных в двойного плетения кольчуги бойцов, половина из которых сжимала такие же, как и у пацаненка луки, а остальные держали в руках извлеченные из ножен длинные, чуть искривленные мечи. И лишь один, едущий в самом центре колонны щеголял полным пластинчатым доспехом и небольшим взведенным арбалетом. Шлем горшком, украшенный небольшим пучком разноцветных перьев дополнял картину обычного средневекового рыцаря, вот только копья и гербового щита у железного человека не было.
Дождавшись, пока кавалькада скроется за очередным поворотом, я осторожно выполз из укрытия и замел все следы своего присутствия, после чего, поддерживая одной рукой лямки болтающегося и бьющего по спине мешка, а второй сжимая единственный свой надежный аргумент в споре, быстро побежал в противоположную сторону.
Вот уж где мне в полной мере пригодилась моя хорошая физическая подготовка да частые летние блуждания по тайге, когда я приезжал в гости к своей бабке в деревню. Главное в передвижении по лесу - это осторожно ставить ноги и, желательно, пошире. Любая коряга, любой поваленный ствол может оказать медвежью услугу решившему ступить на него путнику. И вам еще повезет, если вы просто отделаетесь падением, а ведь можно и сломать что-нибудь, я уж не говорю про вполне реальный шанс напороться на такой безобидный с виду сучок...
В принципе, будь я местным жителем, спокойно бы рванул в лес - ищи меня потом... С голода не умру, собак со следа собью, вот только местным я не был, географии даже примерной не знал, а потому абсолютно не представлял себе, в какую сторону двигаться. Впрочем, удалиться от дороги на пару десятков метров, я отдалился, тем самым, повысив свои шансы при случае спрятаться или скрыться.
Ни один сучок не хрустнул под моей ногой, ни один куст не был потревожен грубым вторжением - наука отца, большого любителя охоты и рыбалки, сделала свое дело.
Вскоре я, правда, все же запыхался, но все же километров шесть пробежал, после чего перешел на просто быстрый шаг, чередуемый порой легким бегом. Останавливаться сейчас лучше не стоит, ибо мышцы тут же нальются усталость и болью, а потому я упорно двигался все дальше и дальше, пока на спуске с очередного небольшого подъема не показалась лесная опушка.
Конечно, местному лесу далеко до сибирской тайги, коя местами по проходимости будет даже похуже самых глубин амазонских джунглей - посудите сами, если в тропиках препятствия в виде лиан и мелких зарослей можно просто разрубать мачете, то вот что делать с многокилометровым буреломом из поваленных друг на друга сырых и наполовину гнилых древесных стволов - но все же и здесь было достаточно труднопроходимых мест. Именно поэтому к опушке я вышел весь измазанный и мокрый, однако, в деле равномерного покрытия меня грязью сделали свое черное дело и давшие не так давно мне укрытие листья. Вот такой вот принцип равновесия - ничего просто так не бывает. Впрочем, порой складывается ощущение, что принцип работает в одну сторону, да и зовется несколько иначе... Почему-то на ум приходит единственный нерушимый закон природа - закон Подлости.
Прежде чем неосмотрительно высовываться на открытую местность, я осторожно подполз к небольшому кустику какого-то неизвестного мне растения и, затаившись под его хлипкими, но уже украсившимися зеленью ветвями, внимательно оглядел простершуюся чуть ниже речную долину. Сама речка своего гордого наименования не заслуживала, мой отец бы назвал ее переплюйкой и был бы, несомненно, прав - ну кто же способен назвать полоску воды шириной в пять метров рекой? Разве что жители более бедных на водоемы мест, чем страна рек и болот, Сибирь.
Дорога, вырывающаяся из под сени смешанного леса в сотне метров правее, грязной лентой спускалась со склона холма и упиралась в небольшой каменный мост, явно обновляемый после каждого весеннего половодья, о чем свидетельствовали аккуратно сложенные чуть в стороне еще не заросшие илом и мхом обтесанные камни.
Перепрыгнув же через эту, с позволения сказать, преграду, яркий представитель качественного состояния линий инфраструктуры резко забирал влево и устремлялся к видневшемуся около небольшого озерца, образованного невысокой плотиной с примыкающей водяной мельницей, городку, окруженному на удивление высокой каменной стеной. Видно тут часто имеют место нападения неприятеля, ибо иначе максимум бы частокол поставили.
На глаз, если судить по размеру, городок населяли около пяти тысяч человек, но я могу и ошибаться, ибо не являюсь большим специалистом в оценке популяции по вторичным признакам.
Чуть дальше дорога сливалась с уже более солидным трактом, который был и пошире, и почище, ибо даже издалека можно было разобрать крупные плиты покрытия. Странно, если честно, подобные дороги средневековью никак не свойственны, это уж точно. Да и вообще, появиться должны еще очень нескоро, если вообще когда-либо появятся.
Из-за стены торчали лишь редкие шпили да черепичные скаты домов, что свидетельствовало о небольшой высоте местных построек - что-то около двух этажей, при расчете, что стена на глаз возвышалась метров на семь-восемь. Вот только никакого сказочного разноцветья не было, да и некоторые флюгеры успели проржаветь. А вот цепи, удерживающие перекинутый через широкий ров с отведенной из реки водой мост были чистыми и аккуратно смазанными. Хотя, это я уже узнал несколько позже, ибо с расстояния в четыреста метров многого не нарассматриваешь.
Вот такой вот пейзажик, сдобренный весенней грязью, разбросанными тут и там вдоль берега илистыми корягами, да постепенно клонящимся к закату светилом. Если бы не чистое голубое небо, все это вкупе с собственными промокшими ногами производило бы довольно тоскливое и гнетущее впечатление. Хорошо хоть комаров пока не видно, ибо уж их-то вмешательство точно перевернет кое-как установившуюся чашу равновесия. Хотя, это я, конечно, загнул, ибо к комарам привык. Благо на мелких таежных речках или около болот этих пискунов-кровососов не просто много, а... Брр...
Закончив, наконец, осмотр, я медленно отполз обратно и, устроившись на более-менее сухой коряге, принялся изучать реквизированные у трупов продукты питания. Хлеб черствый, какие-то печенюшки, абсолютно неразгрызаемые даже на вид, с десяток полос вяленого мяса, лук репчатый, рыба вяленная, какие-то неизвестные травки, видимо, заварные, и, как ни странно, соль. Целый берестяной туесок соли. А я-то наивный полагал, что тут соль будет изрядной редкостью. Ну, плюс ко всему перечисленному, еще и закопченный по самое не могу котелок, медная кружка да простая деревянная ложка с длинной ручкой - то ли в котелке мешать, то ли у соседа зачерпывать. Ха! А вот вездесущего в романах трута не оказалось - вот это, действительно, не есть хорошо, ибо курить я не курил и спичек не носил, а купить покуда было не на что. Хм, чего бы продать при случае?
Наспех перекусив всухомятку, я аккуратно уложил все обратно и уже собрался было пошагать к упомянутому выше мосту, но в этот момент виденная ранее процессия на полном ходу выскочила из леса и чуть ли не галопом поскакала в город. Причем пацаненка видно не было - похоже, своим ходом отправили.
Дождавшись, пока железная кавалькада не скроется в городе, я совершенно спокойно, будто так и надо, вышел из леса и направился к речке, весело насвистывая одну из последних слышанных мной пошловатых попсовых песен. Ноги чуть скользили по склону, а потому приходилось порой довольно нелепо взмахивать руками, отчего со стороны это смотрелось, наверное, донельзя весело.
Спустившись к воде, я сначала убедился, что река текла к городу, а не наоборот, после чего, зачерпывая душистую весеннюю водицу кружкой, осторожно напился. От холода сразу заломило зубы. После этого я обнаруженной на дне мешка тряпочкой кое-как отчистил одежду от грязи и крови, быстро разделся и, внутренне замерев, сиганул в воду. Выползать пришлось на руках, ибо ноги тут же свело, я уж молчу, что и дышать то не больно получалось. Это ж надо, какая холодная вода! Вроде и гор рядом не видно, да и снег уже порядком как стаял, а все же... Не иначе, как ключей много со дна бьет.
Согревшись в лучах весеннего солнышка и пообсохнув, я медленно облачился в средневековое платье и, забросив за спину исхудавшую после трапезы котомку, направился к мосту.
Обычный путник, чуть уставший в дороге, так? Надеюсь, что так.