Отрицающий судьбу
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Иногда реальность настолько невыносима, что остается только одно - отрицать ее. Отрицать изо всех сил ту судьбу, что приготовил тебе этот мир. И остается только надеяться на то, что тебе хватит сил...
|
Глава 1
Если бог есть, то он справедливый. Я знаю это. Говорят, что из-за меня погибли мои родители, и если это так, то все что происходит со мной - вполне заслужено. Глядя в осколок зеркала, я вижу то же, что и всегда - свою унылую белесую физиономию с глазами синего цвета, и волосами цвета выгоревшей на солнце соломы.
Единственные по-настоящему красивые вещи во мне - глаза, и волосы. От отца. Все остальное - бледная кожа, из-за которой я не могу загореть, даже если пролежу на солнце весь день, и шрамы на лице, и по всему телу, не исчезающие, вечные - это физическое проявление моего проклятья.
Я - джинчурики. Впервые я услышал, как меня так назвал один воспитатель. Тогда мне было девять лет. И уже в этом возрасте я понимал, что ко мне относились не так, как к другим приютским. И это множило вопросы. У меня появлялось очень много "почему", на которые мне не давали ответов.
Почему меня никогда не оставляли наедине с другими детьми. Почему меня не наказывали, чтобы я ни делал. Почему периодически у меня на теле появляются раны. Почему обычные раны заживают на мне практически мгновенно. Взрослые не отвечали, просто пытались заинтересовать игрой, или интересной историей. Мои "почему" множились, и оставались без ответа.
Наша воспитательница, тетя Ичидори, часто говорила -ответы на все вопросы скрыты в книгах. Этим она пыталась заставить нас читать, начать учиться. Когда вопросов стало слишком много, я решил воспользоваться ее советом, и забрался в библиотеку.
Я изучал полку за полку, в поисках книги, в которой есть ответы, хотя бы на один вопрос. Но находил лишь пустоту - взрослые надежно скрывали тайну. Постепенно я забросил поиски.
И все же, как ни странно, я нашел ответ в книге. Ее я нашел на чердаке, куда я один рискнул забраться, когда мы играли в прятки. Я не боялся взрослых - меня не будут ругать. Я не боялся упасть - мои раны быстро заживали, и я почти не чувствовал боли.
Книга была без обложки, и немало времени провела под крышей, не в самых хороших условиях. Ее я нашел случайно. Или же это было еще одним наказанием от божеств? Не знаю. Факт в том, что я ее нашел. А найдя, и сначала используя в качестве сиденья, вскоре заскучал - ибо игра обещала быть долгой, и тогда я решил, что займусь чтением. Я уже тогда неплохо читал.
Позже я узнал название этой книги. В картотеке, к слову, она значилась как отсутствующая. Ночь Огня. Небольшая историческая зарисовка той ночи, когда гнев демонического Лиса обрушился на нашу деревню. За авторством какого-то Джирайи.
Я читал, жадно глотая строки, о храбром Хокаге. Я читал о бесстрашных шиноби. Я забыл об игре в прятки, я забыл об обеде, и очнулся только когда меня потерял, и начали искать.
Оставив книгу на чердаке, я спустился вниз, получил небольшой нагоняй, тогда как любой другой приютский получил бы порку, и притворился, что просто заснул. Мне поверили.
Я еще не раз возвращался на чердак. Часто начинал читать заново, восторгаясь героем, что в одиночку остановил войну. Могучим Четвертым Хокаге. Я тогда не знал, что он - мой отец. И только через неделю, когда первые восторги утихли, продолжил чтение.
И тогда я узнал о жене Хокаге - Кушине Узумаки. На этом моменте мне стало страшно. По той простой причине, что мое имя - Наруто Узумаки. И других Узумак у нас в деревне нет.
Я с ужасом читал о том, что внутри нее скрывалось чудовище, называемое биджу - тот самый демонический Лис! Книга полетела в самый темный угол чердака, и я несколько дней не прикасался к ней.
Позже, когда первый страх прошел, ведомый жаждой узнать правду, я вернулся к книге. И тогда вся правда открылась мне. Моя мать, одержимая демоном, не смогла удержать его. Из-за нее погибли многие люди, ущерб, нанесенный деревне, был поистине колоссальным.
Отец, ведомый ответственностью за деревню и судьбы ее жителей, ценой своей жизни смог сковать Лиса. И заточить его... во мне. Я долго сидел, не понимая, что именно прочитал, не желая осознавать этого.
Но в конце концов все сложилось в стройную и логичную схему. Особое отношение взрослых - из-за страха, что недостойный сын недостойной матери не справится со своим демоном.
Их попытки скрыть правду, не отвечая на вопросы, и спрятав книги из библиотеки - по той же причине. Все мои кошмары, все непонятные происшествия обрели под собой фундамент. Все потому, что я - одержимый.
-Я джинчурики. -шептал я себе под нос, сквозь слезы. Но слезы не приносили ожидаемого облегчения. Все становилось только хуже.
Не знаю, сколько времени я просидел на чердаке. В конце концов, меня нашли там в обнимку с книгой. Переполох поднялся знатный. Эвакуировали всех гражданских, разместили вокруг здания, на чердаке которого я находился, кучу джонинов.
Были попытки выяснить, кто забыл книгу на чердаке, обещания прибить Джирайю при встрече, но мне было все равно. Я хотел умереть. Только не мог.
В первый же день, после того как я узнал правду, я попытался осуществить свою мечту - я воткнул нож себе в руку, обычный нож, давным-давно стянутый с кухни, чтобы спокойно вырезать из дерева фигурки. Я раньше любил это дело.
Мальчик я был начитанный, и потому знал, что так можно умереть, если истечь кровью. Вот только стоило вытащить нож, как рана зажила. А потом дверь слетела с петель, и в комнату ввалилась целая толпа шиноби...
Снова массовые истерики, обещания разобраться с тем, кто не уследил за ребенком. Я очутился в больнице, и пролежал там целый месяц в отдельном крыле под охраной, и с ежедневными беседами с ирьенинами. Иногда заходил сам Хокаге. Третий.
Они все пытались убедить меня, что на самом деле все было не так, как написано в книге. Но на прямой вопрос - почему тогда моя мать не удержала Лиса, дать ответа не смогли.
Говорили что-то о неизвестном нападавшем... бред. Я понимал, что когда мама рожала меня, Лис смог вырваться. Я понимал, что именно я стал виной тех разрушений, тех жертв. Мои отец и мать погибли из-за меня. Если бы я только не рождался...
Но увы, ничего не изменить. Все что мне остается - это жить со своим грехом. Когда ирьенины решили, что проблемного пациента можно выписывать, выяснилось, что меня уже выселили из приюта, и дали жилье в общежитии. Вообще-то туда заселяют только поступивших в Академию, но в моем случае сделали исключением. И дали мне жилье на полгода раньше.
Я поселился в общежитии. Мне дали свою квартирку, хоть и небольшую. Соседи мои оказались сплошь джонинами, но это меня не удивило. Удивило другое.
Я ожидал, что покинув территорию приюта, и оказавшись среди людей, не обязанных относиться ко мне так, как воспитатели, я понесу заслуженное наказание. Я предвкушал всеобщее презрение, гнев, страх. Я был готов к камням, что полетят в мою сторону. Я считал, что все это заслуженно.
Реальность оказалась другой. Да, некоторые жители деревни меня боялись, но даже у них страх затмевало другое чувство. Жалость. Всеобъемлющая, заслоняющая все жалость. К такому я был не готов.
Смотреть как старушки начинают тереть глаза, стирая слезы - просто невыносимо.
Смотреть как продавцы скидывают большую часть цены, и всучивают товары покачественнее, стараясь одарить конфетой, и погладить по голове - невыносимо вдвойне.
Они считали меня сыном своего отца, уважаемого всеми Хокаге. Они относились ко мне так, как относились бы к нему. Это ранило.
Я не мог понять, почему несмотря на то, что все вокруг знали о моем грехе, о том, что это из-за меня Лис вырвался на свободу, они продолжают жалеть меня.
Они все знали, что это я виновен в гибели множества шиноби, и своих родителей... и за это не презирали меня, а жалели. Жалость... незаслуженная жалость. Она просто убивала меня.
Поначалу я пытался грубить в ответ, пытался проявить жестокость, вел себя как придурок, чтобы получить то, что заслуживаю, но везде нарывался только на одно и тоже - жалость.
В конце концов, когда окружающие стали не только жалеть меня, но еще и беспокоиться, проявляя отвратную мне заботу, я перестал вести себя так. Попытался вести себя нормально, как обычный ребенок.
Получалось слабо. Но получалось, и взрослые отстали. Я оказался предоставлен сам себе. И боясь Лиса, боясь самого себя, с головой зарылся в книги. Уверен, я раньше всех в деревне узнал, что такое чакра. Ну, раньше приютских - точно.
Фактически, из дома я выходил только за едой, и в библиотеку. Иногда, преисполненный ярости, я громил свой дом. И не прибирался неделями, блюдя правило - мусор должен жить в мусоре.
Потом, обуреваемый муками совести, и привычкой приютской - приводил все в порядок, искренне не понимая, что на меня нашло. Не понимал я ровно до тех пор, пока не прочитал о разных типах чакры. Инь и Янь. Соответственно, чакра ментальная, влияет на разум, и Янь, чакра физическая - влияет на тело.
Соединив полученные знания со знаниями о джинчурики, весьма и весьма немногочисленными, я вскоре понял, что чакра типа Янь, циркулирующая в моем теле, принадлежит не только мне.
Потому-что не обладая наследием крови, невозможно залечивать раны с такой скоростью, как у меня. Изучая книги, я составлял список того, что может ребенок моего возраста. Пусть и шиноби. И глядя на этот список, я понимал, что я - другой.
Постепенно, осознав, что по моему телу все время циркулирует чакра Лиса, укрепляя его, я понял, что эти приступы - когда начинает трескаться кожа и мышцы, и начинает идти кровь - это симптомы повреждений чакроканалов.
По сути - это смертельно для любого человека. Однако я, будучи одержим, человеком вряд ли являюсь, и потому остаюсь в живых, благодаря Лису. Мои шрамы - это следы крупных чакроканалов, разорванных и сросшихся вновь.
Размышляя все больше, я дошел до мысли, что не вся чакра, сосредоточенная в мозгу, принадлежит мне. Это объясняло вспышки гнева, и слепой всеразрушающей ярости.
Лис не удовлетворился моим разрушенным прошлым, он решил отравить мое будущее, и потихоньку гадил в настоящем, заставляя пару дней в неделю истекать кровью идущей из носа, ушей, глаз, смотреть на появляющиеся на теле раны, заживающие в течение нескольких часов, дабы тут же открыться вновь.
И постепенно сходить с ума.
Тогда я только укрепился в своем мнении, что изолироваться от людей - это правильно. Единственными моими спутниками остались книги, потрескавшееся зеркало, с которым я периодически разговаривал, да лапша быстрого приготовления, как блюдо, которое может долго храниться. Раз в месяц вышел из квартиры, зашел в библиотеку, в продуктовый, и снова заперся. Красота!
-Я еще разберусь с тобой, монстр. -замирая у зеркала, иногда обещал я своему отражению, сам не зная, кого имел в виду. Лиса, или самого себя.
Полгода минуло неожиданно быстро. И настало мое время идти в Академию. Академия. Как много в этом слове для любого ребенка в деревне. Шанс стать одним из тех, о ком рассказывают истории. Героем.
В приюте, где я вырос, самая заветная мечта - это стать шиноби. Смешно сказать, но и я раньше мечтал об этом. Сейчас... уже не знаю. Я понимаю, что по крови я шиноби, причем не в первом поколении, и что я просто не могу оказаться слабым, чтобы не подвести своего отца. Я знаю, что обязан научиться сдерживать своего демона. Но именно что знаю, а не хочу.
До этой мысли я дошел через неделю после поступления в Академию. Впрочем, поступление - это громко сказано. Я ведь не был на церемонии. Я не сдавал экзамены. Меня просто приняли. По праву рождения, вроде как. Или потому, что одержимый не может не быть шиноби?
На занятиях я часто скучал. Сказывалось полугодовое изучение библиотеки. Одноклассники часто смеялись надо мной за это. В почете было усердие. Но мне было попросту все равно.
Я уже давно перестал волноваться о том, что могут обо мне подумать. Да и не знаю даже, можно ли вообще мне называть себя ребенком. Как мне кажется, я уже полгода как - дряхлый старик. Я, как и они, ничего хорошего от жизни не жду.
Вообще, первый курс мне запомнился тем, что нам давали в основном теорию. Второй - начала работы с чакрой, тогда же вместо простых пробежек и разминок появились еще и дополнительные физические упражнения.
На третьем курсе мы делали упор именно на физические упражнения. И что гораздо интереснее, начинали изучать тайдзюцу и кендзюцу. На четвертом курсе самым интересным для меня лично были печати, ну и о тайдзюцу сенсеи забыть не давали. И наконец на пятом курсе нам стали давать техники для изучения.
Как раз к этому момент система циркуляции чакры более-менее стабилизируется, чтобы сделать возможным их изучение и применение. На этом обучение в Академии заканчивается, и проводится церемония выпуска, а также распределение, согласно способностям.
Больница, охранка, производство, ну и все такое. При способностях значительно выше среднего, генинов объединяют в команды, и назначают им командиров. Либо опытных чуунинов, либо джонинов.
Большинству, если не всем клановым, предстоит именно последний путь. Мне, как джинчурики, тоже. Что касается остальных - то тут как повезет. Вернее, как приложишь усилия - так и вознаградит тебя судьба. Ну а если не пожелает, твоя задача - вырвать у нее эту награду. Пять лет в Академии - это целая жизнь. Однако мне запомнилось не так много событий.
Первый год в Академии ничем особым не выделился. Личинки будущих грозных шиноби, матерых убивцев и диверсантов ходили на лекции, иногда бегали марафон вокруг Академии, и не торопясь снюхивались друг с другом. Иногда, как в случае с Инудзукой Кибой, в буквальном смысле.
Сенсей старательно вбивал в наши голову теорию, пытаясь превратить скучные для большинства детей задачи в интересные полусказочные головоломки, и иногда у него это даже получилось. Что, однако, помогало мало - кто хотел учиться, тот учился. Из безклановых. Клановые учились все, независимо от желания.
Я старательно игнорировал все попытки подружиться, чему немало поспособствовали мои приступы, наслаждался общением с Ируки, который был для меня как глоток свежего воздуха, и иногда целенаправленно бесил его.
Все остальное время, отсидев положенные лекции, и выполнив задания, я посвящал библиотеке. Теория чакры, книги о джинчурики, печати. Все это я старательно перечитывал по несколько раз, стараясь запомнить, и что гораздо важнее - понять.
Если было совсем уж непонятно, то я шел к взрослым дядям джонинам, и они, потрепав "малыша Наруто" по белокурой головенке, утирая скупую мужскую слезу, вполголоса вспоминали Четвертого, и затем либо помогали, либо угощали конфетой и советовали не париться. А сами затем нажирались в хлам. Потому, беспокоясь о здоровье соседей, с вопросами я подходил к ним редко.
Предупрежденный последовательно джонинами, сенсеями, самим Хокаге и вдобавок книгами о том, что до двенадцати лет с чакрой лучше не связываться и не пытаться ее контролировать, ибо чревато, я занимался исключительно теорией. И занимался крайне добросовестно.
Мне нравилось читать. Теоретизировать. А вот бег и отжимания, часто практикуемые в классе, я полюбить так и не смог. Несмотря на уверения Ируки, что это крайне необходимые для генинов навыки. Потому любое наказание, так же как и приветствие, у него являлось строго физическим деянием. От пяти до пятидесяти за раз. В зависимости от настроения Ируки. В общем и целом, год прошел относительно плодотворно.
Второй год был малость поинтереснее. Все учились чувствовать чакру. Не управлять, не дай Ками - рано еще! Наши нежные чакроканалы просто не выдержали бы такого надругательства. Нет, нас учили именно чувствовать чакру. В себе. В остальных.
Вдобавок, теории стало поменьше, а вот физических упражнений - побольше. Восторга во мне это не вызвало, но необходимость физического воспитания я не мог не признать. Хоть я и джинчурики - читай ходячая чакро-бомба, с возможностями долгого и качественного закидывания супостата нин-техниками, все же чтобы применить ниндзюцу время нужно. И еще, в идеале - хорошее расстояние от врага до меня. Дабы взрывной волной не зацепило.
На втором курсе физуха была не в пример сильнее, чем на первом. Всем, кто не пришел в первой десятке давали наказание. Это служило хорошим стимулом, и именно на втором курсе выяснилось - я умел бегать. Даже не так. Я чертовски хорошо умел бегать. Долго и быстро.
В первом же спринт-марафоне я вполне на равных держался с Кибой, при том что он лучший в группе по физическим упражнениям. Другое дело, что пробежав вместе с ним марафон, и прийдя вторым, еще два дня мне пришлось харкать кровью, а первые пару часов я не мог ходить.
Как выяснилось позже, после обследования ирьенинами, боль я чувствую крайне слабо. А благодаря повышенному чакронасыщению всей моей тушки янь-компонентой чакры Лиса, выносливость, сила и реакция превышали нормальные показатели для детей моего возраста. Включая клановых.
Круто, по идее, но вот то что в отличии от всех нормальных шиноби у меня мышцы рвались, легкие лопались, а нервная система билась в истерике, и при этом я практически без последствий мог продолжать двигаться, на чистой чакре, ужасало.
Меня предупредили, чтобы я не перенапрягался, ибо вполне могу внезапно помереть, "не рассчитав". И регенерация не спасет, дарованная демоном. Все же возможности чакры, даже сильнейшего в мире биджу, далеко не безграничны. Тем более в молодом и нежном организме, который даже чакронасыщение не могло уберечь от травм.
К слову, о кровохаркании и кровопускании. Поначалу было интересно смотреть, как все шарахаются, и смотрят испуганно, и этим я развлекался первый год, но постепенно эти черствые и грубые личности привыкли. И на втором курсе, стоило мне закапать кровью стол, пол, одежду, или даже окружающих, внимания не обращали. Вообще. Обидно даже как-то.
Третий год учебы в Академии был адом. Именно на третьем курсе делают упор на тайдзюцу с использованием чакры, занятий с холодным оружием, и усиленными физическими упражнениями. Наверное, суммарно я месяца четыре-пять провел в лазарете, не умея рассчитать нагрузку.
Сломать кисть при ударе о грушу? Запросто! Во время спарринга получить открытый перелом лучевой кости, и вдобавок раскроить череп о неизвестно как попавший на площадку камень, а затем встать, и как ни в чем не бывало попытаться продолжить поединок? Легко!
Боль - это очень важно. Она предупреждает о повреждениях, об усталости. Она - спаситель. Однако я, с самого-самого раннего детства живущий с чакрой Лиса в теле, был лишен привилегии испытывать боль.
Сама по себе чакра Девятихвостого это яростное пламя. И совершенно неудивительно, что попадая в мою систему чакроканалов, она выжигала все дотла. И тут вступала в дело печать. Она преобразовывала большую часть этой чакры, смешивала с моей, и пускала оную смесь на благое дело - на лечение.
Именно благодаря природной живучести представителей клана Узумаки, поддерживаемое наследием крови и Печатью, тельце джинчурики отказывалось сдохнуть. И постоянно регенерировало.
При этом каждые семь-десять дней происходило увеличение доли чакры Лиса в смеси, и постепенное увеличение выброса чистой чакры биджу. Именно это травмировало меня, и тут же лечило.
Ну а ощущения постоянно сжигаемого и постоянного регенерирующего тела... постепенно перестаешь их замечать, особенно если ты с самого раннего детства пребываешь в таком состоянии. Попросту перестаешь чувствовать боль. Зато чувствуешь голод. Постоянно.
Впрочем, к лазарету и ирьенинам я привык, однокурсники быстро приспособились к виду крови и сломанных костей, и все вроде бы было нормально, если не считать того, что у меня возникли разногласия с одним из клановых. Учихой Саске. Он так и не простил мне, что впервые узрев сломанные и торчащие наружу ребра из моего тела, после падения с крыши Академии, доблестный Учиха при всех уполз удобрять клумбу. Позор!
И потому он принялся меня гнобить. Подколки, подножки, и постоянные упоминания клана, рода, и папы с мамой, любящих нежной любовью милого Саске. Пожалуй, это то единственное, что действовало безотказно каждый раз. И сдерживаться было все труднее, пока...
Пока в один прекрасный день чья-то добрая душа не вырезала клан Учиха в полном составе, вместе с домашними животными и курями. Или курами. В общем - вырезали всех, кроме Саске.
Учиха провел пару недель в больнице, а когда вернулся... былого балагура, любящего задрать нос и похвастаться старшим братом и отцом не было. Остекленевшие глаза, спутанные волосы, и пустое лицо без эмоций - вот каким вошел Учиха в класс, после длительного отсутствия.
Так я понял то, что боги злы. Они отняли то, чем он больше всего гордился. Именно тогда, глядя на тень того, кто прежде был Учихой Саске, я понял что боги могут быть как справедливы, так и попросту злы.
Девчонки тогда принялись его жалеть, парни хлопали по плечу, и отворачивались, сочувствуя, а сам Саске просто тупо стоял, и ждал когда они закончат. Ему все это было безразлично.
Пока я не привлек его внимания, хлопнув учебником по парте. А потом, глядя в черные Учиховские глаза, я рассмеялся. Я впервые так смеялся, неприлично громко, и вполне искренне.
Из больницы нас выпустили только через две недели, после такого как мы дали слово Хокаге, что не будем драться друг с другом, и начали самостоятельно передвигаться. Впрочем, обещание можно было и не брать - после того эпического побоища, когда парты летали над головами, а кровь лилась на пол ручьями, Учиха и я, случайно сталкиваясь в больнице, старательно делали вид, что существуем мы с ним в параллельных измерениях.
Я понял, что слегка перегнул палку, хоть и не жалел ни о чем, а о чем думал Саске... понятия не имею. И особого желания выяснять у меня не было.
Четвертый год. Прошел весьма скучно, особенно в сравнении с третьим. Однако оказался весьма плодотворным. Он был посвящен не просто основам тайдзюцу, то бишь умению быстро и качественно прирезать\набить морду ближнему своему, а тайдзюцу с применением чакры. Ну и подручных средств.
Поначалу мы всем курсом стояли на полигоне, и учились вкладывать чакру в каждое движение тела, в каждый удар. Через месяц, когда у всех стало более-менее получаться, начались попытки избиения макивар, друг друга - под присмотром преподавателя и пары ирьенинов-практикантов, а также инструкторов.
В свободное от тайдзюцу время мы занимались физическими упражнениями. Но так как выносливости у детишек было немного, то немалую часть дня мы все же проводили в аудитории, старательно заучивая печати для нин-техник, параллельно изучая что такое вообще система циркуляции чакры.
Мои представления о чакре и ниндзюцу расширились. Что такое нин-техника? По сути, это чакра собственная, с заданными характеристиками, влияющая на окружающую, так называемую сен-чакру - общемировую энергию. Из взаимодействия этих двух видов чакры и рождается ниндзюцу. При этом ни почувствовать ни повлиять на сен-чакру нельзя никак, кроме как с помощью своей чакры.
Но как же заставить свою чакру повлиять на сен-чакру? Как оказалось - с помощью печатей. Печати выступали в роли некоего алфавита, и зашифровывая с помощью них последовательность состояний сен-чакры, ведущих к созданию техники, шиноби создавали ниндзюцу.
При этом в техниках могло содержаться до нескольких сотен печатей! Тут же у нас возник вопрос - пока ты эти несколько сотен печатей складываешь, не прирежут ли тебя по тихой?
И сенсею пришлось пояснять, что те печати что мы складываем в классе, старательно при этом концентрируясь на определенных движениях чакры внутри тела, являются так называемым необходимым минимумом. И вообще шиноби обычно не используют больше двадцати четырех печатей в технике.
Закопавшись в библиотеку, я выяснил, что сенсей в принципе прав. Но все же в его рассуждения пришлось внести пару поправок. Да, поначалу жизненно необходимо складывать печати, и прокатывать чакру по строго определенным чакроканалам, чем мы и занимались часами.
Таким образом вырабатывался рефлекс, сложил печать - чакра прошла по каналам. Однако позже, когда мы начнем осваивать техники, появиться возможность упразднения - уменьшения количества печатей в технике. Просто потому, что последовательность изменений состояний чакры внутри тела, необходимая для создания техники, будет точно так же выучена на рефлексах.
И если постараться, то вполне можно будет обойтись лишь парой печатей, да названием техники, с яркой визуализацией. А, например, мой отец и вовсе обходился без вербальной составляющей, да и печатями почти не пользовался. Впрочем, он - исключение из многих правил.
К слову, как только мы освоили тайдзюцу с усилением тела чакрой, начались спарринги. К которым меня так и не допустили. А после двенадцатой сломанной макивары, и к тренажерам старались не пускать. Единственная радость - спарринги с учителями. Их я, как ни пытался, достать не мог.
И джонины и чуунины старались не попадать под удар, параллельно пытаясь вбить в мою белобрысую голову знания тайдзюцу. Не очень удачно, не люблю я все же мордобитие. И обычно через два-три часа им надоедало смотреть, как я в сотый раз поднимаюсь с земли, и снова прусь в бой. Тогда меня отпускали.
Пятый год. Апофеоз обучения. Год, которого я ждал с нетерпением. Наконец-то нас начинали учить техникам. Параллельно шли занятия по тайдзюцу, физическому воспитанию, и лекции бывалых шиноби по миссиям. Однако для меня все затмевало оно - ниндзюцу.
Техники для маскировки, для бегства, для защиты, боя, разведки, выживания, да даже для оказания медицинской помощи и готовки! Я с радостью изучал все. И пусть нам не давали так уж много техник, особенно боевых или стихийных, я был рад и этому.
В конце концов, получу сенсея - научит. Так я думал, с грустью осознавая, что мой арсенал техник включает в себя аж целых одиннадцать штук оных. Общеупотребительных. Притом, что клановые знают по двадцать-тридцать нин.
За месяц перед выпуском я получил подарок от Хокаге. Двенадцатую технику. Не сказать, чтобы такую уж секретную - как выяснилось, ее знало большинство чуунинов и поголовно все джонины, но для генина весьма трудную. Хотя бы по затратам чакры. Теневое клонирование.
Вообще, техники клонов довольно развиты в мире шиноби. Благодаря им можно сохранить свою задницу в безопасности во время боя, вводя врага в заблуждение. Существует немало видов клонов.
Стихиальные - с сильной компонентой стихийной чакры, в зависимости от типа стихии они имеют различные задачи. Есть простые иллюзорные клоны - эти могут ввести в заблуждение только малоопытного генина. Ходят слухи о клонах Тени - способности клана Нара, но тут я ничего определенного сказать не могу.
Что касается теневых клонов, по сути это несложная, но крайне затратная техника, создающая несколько копий, с сообщающейся ментальной связью. Плюс - теневые клоны являются полной копией создающего их, и обладают самыми высокими интеллектуальными способностями среди прочих клонов, благодаря тому, что Инь-чакра создает связь между мозгом создателя и клонами. Минусы - ужасающая чакротребовательность техники, и та самая ментальная связь.
При любых сильных потрясениях, или при разрушении клона, появляется ментальная отдача, попросту оглушающая на пару секунд. Возможно, к этому можно даже привыкнуть, но мне до этого далеко. В бою использовать теневых клонов рановато, но вот использовав их для тренировки, по совету Хокаге, я был приятно удивлен.
Скорость обучения повышалась раза в два, при создании десятка клонов. Последствия в виде легкой головной боли были сочтены мной незначительными. Уточню - для меня легкой. В то время как даже джонины предпочитают не использовать эту технику для тренировки, из-за той самой непроходящей головной боли.
Изучение техники теневых клонов ознаменовало для меня завершение обучения в Академии. Пять лет подошли к концу, пролетев мимо меня. Ни друзей. Ни первой влюбленности. Ни чего-то еще, столь же значимого. Разве что врага умудрился нажить - того самого Учиху Саске. Однако невелико достижение.
Интересно, что приготовит мне завтрашний день? Какой будет учитель? Какая будет команда? Не знаю. И помня о своей тяжелой карме, не рассчитываю на лучшее. Но все же надеюсь...
***
Глава 2
Пережив выпускную церемонию и получив аттестат, свидетельствующий об окончании Академии и о присвоении Наруто Узумаки ранга "Генин", с регистрационным номером 012607, я получил направление в свежесобранную боевую команду.
Команда получила номер 7, и наставника в ранге джонина, некоего Какаши Хатаке. К сожалению, в направлении более никакой информации не значилось, кроме как приказа собраться в десять утра возле здания администрации для знакомства, и заполнения бумаг. Пожав плечами, я преспокойно отправился домой, и провел остаток дня в блаженном ничегонеделании.
Утром я поднялся по звонку будильника, сделал зарядку, и перекусив, отправился к месту встречи. Еще на подходе я приметил однокурсницу, обладательницу шикарных розовых волос, пронзительно зеленых глаз, и рекордно малой груди.
Девочка стояла возле здания администрации, прижавшись к стенке, и читала потрепанную тетрадь, в которой я узнал один из конспектов, с которыми куноичи не расставалась.
Остановившись чуть в отдалении, я пристроился на лавочке, и обозрел всю площадь перед канцелярией. Народу негусто. Моих одногодок нет вообще. И с большой долей вероятности наличие в месте встречи этой девчонки может говорить о том, что она войдет в состав будущей команды номер семь.
Напрягаю память, и через пару мгновений вспоминаю имя девочки. Сакура. Родители оригинальностью не отличились, назвали по цвету волос. За это ее, помнится, дразнили раньше. Однако к четвертому курсу девочка стала злее, и мстить обидчикам стала не по-детски. За глаза Сакуру по-прежнему звали "широколобой" и "доской", но вот в лицо мало кто осмеливался ее так назвать.
-Сработаемся. -хмыкнул я, глядя на часы. И осознавая, что осталось всего три минуты до начала встречи, стал озираться усерднее, в поисках третьего члена команды, и Хатаке Какаши, о котором раньше не слышал. Вообще.
В конце улицы мелькнула растрепанная черноволосая макушка, а через пару мгновений появилась унылая морда Учихи. Я не удержался от стона, понимая, что эта сволочь не просто так здесь появилась.
Он своей мерзкой тупой рожей испортил мне пять лет в Академии, но, похоже, решил на этом не останавливаться. И желает испортить еще и годы грядущие. Мрачный, ограниченный тип. Чтоб ему биджу каждую ночь снился! Как мне.
Приметив появление беловолосого шиноби, одетого в боевой комбез, с маской на лице, целенаправленно шагающего к Сакуре, я подорвался с места, и в темпе подобрался поближе. Прислонившись к стене рядом с девочкой, и проигнорировав ее недовольный взгляд, я сосредоточился на шиноби, что подойдя к нам поближе замер, оглядывая генинские тушки.
На его лице ничего не отразилось, но я все же смог услышать один тяжкий вздох. Второй раздался когда Учиха добрался до нас, и с враждебностью во взгляде уставился на меня, проигнорировав всех остальных.
-За мной, семерка. -мрачно буркнул Хатаке.
После нам довелось участвовать в продолжительном забеге через весь город до тренировочной зоны. А если точнее - до полигона, закрепленного за нашей командой.
К концу забега я обзавелся парой царапин на лице и руках, Учиха порвал в двух местах свою новую куртку с клановой эмблемой, а Сакура... Сакура лежа на травке отчаянно пыталась прийти в себя - последние метров пятьсот мне пришлось тащить ее на себе.
-Хреново. -еще мрачнее чем раньше, вздохнул Какаши. И пояснил:
-Командного духа в вас нет. Узумаки умудрился получить травмы при преодолении крыши, и не предупредил остальных о гвоздях в кровле. Его товарищ испортил обмундирование, но ведь мог получить такие же травмы... а если бы это была ловушка? И гвозди были отравлены? -с надеждой на понимание воззрился на нас сенсей, но получил в ответ три тупых взгляда. Я оцениваю объективно. Именно тупых. И именно три - я не исключение. Ибо искренне не понимаю зачем мне предупреждать Учиху. Сдохнет - я плакать не буду.
-Харуно. Выносливость на нуле. Умение расходовать чакру - тоже. Однако начало мне понравилось. Жаль, что финал оказался не очень. -презрительно фыркнул Какаши посмотрев на девочку сверху вниз. И затем повторив этот взгляд на мне и Учихе.
-А теперь разделись до трусов. -скомандовал Хатаке.
Помня о том, что уже накосячил, я в темпе скинул одежку, вплоть до носков. И оставшись только в семейках пронзительно оранжевого цвета, с символом деревни на... да, прямо на нем, встал по стойке смирно.
Удостоившись довольного хмыка сенсея, и приглушенной похвалы на тему патриотизма, через пару секунд я был вынужден лицезреть голого Учиху. Ну, относительно голого. В крайне обтягивающих плавках, с клановой эмблемой во всех возможных местах.
-Я не буду раздеваться перед вами! -заливаясь краской, и отворачиваясь, буркнула Сакура.
-Хорошо. Харуно - выбываешь. -пожал плечами Хатаке, внимательно осматривая Учиху, и заставляя того отжиматься, приседать, и сделать пару ударов по воображаемому противнику.
-Но... как же... -растерянно прошептала девочка, однако сенсей ее услышал. И ответил:
-Я не собираюсь с вами нянчиться. Не хотите подчиняться - можете идти куда хотите. Благо всегда есть кем доукомплектовать команду. -хохотнул Какаши заканчивая с Учихой, и плавно придвигаясь ко мне.
-Я... хорошо... только пусть они отвернутся. -потупившись, и заливаясь краской, попросил Сакура.
-Дети... -разочарованно покачал головой сенсей, и начиная ощупывать меня, как до этого ощупывал Учиху, бросил:
-Будешь так на этом зацикливаться, заставлю голой заниматься. На всю жизнь от стыда избавишься. Для шиноби стыд или честь - непозволительная роскошь. -закончил он.
Закончив с осмотром, и оставив ярко-красную Сакуру одеваться, сенсей впервые довольно ухмыльнулся. Забавно, но даже через маску легко было увидеть его эмоции, хоть на обозрении и оставались лишь участок лица величиной с ладонь, да глаз необычного серого цвета.
Сделав нам знак подобраться поближе, Какаши присел на травку, и задумался на целую минуту. А затем внимательно оглядев нас, начал нелегкий разговор:
-Значит так. Детишки. В Академии вы могли отделаться двойкой. Теперь такое не прокатит. За каждую вашу промашку, я буду вытрясать душу из вас. Провинился один - отвечают трое. Далее. Мое слово - закон. Если я что-то приказал, вы сначала делаете, а потом начинаете думать. Однако я не тиран. Немного свободы вы вполне можете заслужить, если покажете мне что можете быть взрослыми генинами, и отвечать за свои поступки. Далее. Учиха и Узумаки. По физической подготовке вопросов нет. Все неплохо. Харуно - тут ты слабое звено. Что касается чакры... Харуно - ты снова слабое звено. Академические предметы - считайте, что тут вам повезло. ПОКА ЧТО я не знаю к чему придраться. Далее. Команды обычно составляют из трех шиноби. Мастер Нин. Мастер Тай. Мастер Ген. Это идеальная команда. Однако в связи в прискорбно низким качеством выпускников, обычно приходится извращаться. К счастью, к нам это не относится. Узумаки у нас будет мастером Нин. Учиха - тебе сами боги велели освоить Тай и Ген. Если будешь хорошим мальчиком, то и в Нин натаскаю. Харуно... если честно, хочется тебя добить. Чтоб не мучалась. Однако судя по результатам тестов ты у нас твердый боевик, и это не лечится. Учитывая твой контроль, единственное в чем ты превосходишь этих двух остолопов, и лучшие на курсе показатели по всем предметам, кроме физической подготовки, лучшим выбором для тебя будет ирьенинская стезя. Нин тебе учить бессмысленно, в Ген я тебя погоняю, а Тай... посмотрим.
-Я просто балласт? Так? -напряженно спросила Сакура.
-У тебя довольно мало чакры. Даже чуть ниже проходной границы для боевых команд. Однако контроль внушает уважение. -закрыв на мгновение глаз, и явно вспоминая нужную информацию, ответил Какаши. И вдруг ободряюще улыбнулся:
-Тем не менее не все потеряно. Для ирьенина позволительно не иметь больших запасов чакры, при условии хорошего контроля. Ну а становиться или нет именно боевым ирьенином - тут все будет зависеть от тебя. -пожал плечами сенсей.
-Хорошо. -кивнул девочка, явно собираясь в ближайшее время забраться в библиотеку.
-Так. Теперь слушаем расписание на ближайший месяц. Учиха - будешь спарринговаться. Я подключу знакомых, они помогут. Твоя задача сейчас - набраться опыта. Как Тай подтянешь до приемлемого уровня, начну учить тебя Ген. Харуно, ты этот месяц проведешь в больнице. Есть у меня там пара должников, будешь с ними заниматься. Если не освоишь к концу месяца хотя бы пару лечебных техник, мы с тобой попрощаемся. Узумаки. Насколько я помню твое личное дело, полная невосприимчивость к боли, да? -посмотрел на меня Хатаке с вопросом в глазах... в глазу.
-Почти полная. Если чакрой бьют, как Хьюги, я немножко чувствую. -помявшись, признался я, вспоминая свое удивление, когда от легкого удара Хинаты Хьюги наш признанный гений-рукопашник Киба Инудзуки оказался на полу, корчась от боли. Я тогда попросил девочку и меня также шарахнуть, и впервые за долгое время почувствовал боль от удара. Как оказалось, Хьюги при ударе умудряются в тело противника фактически вбить частицу своей чакры, выбивая тенкецу и просто травмируя чакроканалы.
-А если я тебя кунаем ткну? -с интересом спросил сенсей.
-Не почувствую даже. -со вздохом признался я.
-Плохо. Значит ближний бой однозначно не для тебя. Сосредоточимся на техниках побега, и Нин в общем. -с сожалением покачал головой Какаши.
-Но ведь Наруто одним ударом макивару сломать может! Я видела! -с легкой завистью сдала меня Сакура.
-В самом деле можешь? -с удивлением поинтересовался Хатаке.
-Могу. У меня много чакры. -кивнул я.
-Да. Жаль. -вздохнул сенсей. И пояснил уже Сакуре:
-Для шиноби со специализацией Тай очень важно знать свой предел. Чувствовать состояние тела. Не чувствующий боли шиноби в этом плане мало отличается от мертвого шиноби.
-Ха! -ухмыльнулся Учиха, искоса глянув на меня.
-Нин так Нин. Запасы чакры позволяют. -фыркнул я в ответ, заметив, как поморщились все присутствующие. Включая Какаши. Еще бы, ведь на последнем тестировании мой чакрозапас превысил более чем в два раза необходимый минимум для джонина. А благодаря Лису я могу восстановить его в течении пары часов. Мозги, правда, поедут, но ведь могу!
-Кстати. Подпишите. -раздал всем присутствующим по паре листов бумаги Какаши. Мне отчего-то досталось на лист меньше.
-Сенсей, почему у них по пять, а у меня всего четыре бумажки? -с обидой вопросил я, чуя несправедливость.
-Потому-что пятая "бумажка" это подписка о неразглашении. -невозмутимо ответствовал Хатаке.
-О неразглашении чего? -с интересом спросил я.
-Наруто - джинчурики!? -возопил Учиха, теряя невозмутимость, и яростно глядя то на меня, то на Какаши.
-Джинчурики Девятихвостого. Если честно, в нашей деревне это не совсем секрет... ибо АНБУ мышей в последнее время совсем не тех ловят, но официально личность джинчурики является одним из государственных секретов деревни. -хохотнул сенсей.
Оглядев потрясенные лица Сакуры и Учихи, я пришел к выводу, который потряс меня до глубины души. И даже озвучил его:
-Вы что, не знали?!
-Н-нет. -мотнула головой Сакура, чуть отодвигаясь от меня. Учиха только мрачно зыркнул на меня, но шок с его лица никуда не делся.
-Наблюдательность и способности к анализу - по единице. -задумчиво бормотнул Какаши, покосившись на моих товарищей по команде.
-А ты не... того? -с опаской поинтересовалась куноичи, явно вспоминая все страшные истории о биджу, и слухи о сумасшедшем джинчурики Однохвостого, что в деревне Песка живьем ест людей.
-Давно того. Однако вам бояться особо нечего, на психику Лис влияет хоть и часто, но пока что не слишком сильно. -ответил я, стараясь сохранить нейтральное выражение морды лица. Это ж надо, пять лет вместе проучились, а сейчас ей вдруг стало страшно!
-Что же, сегодня можете отдыхать. А я отправлюсь беседовать с товарищами, чтоб вам было чем заняться. -со вздохом поднялся с земли Какаши. На том первая встреча команды номер семь подошла к концу.
***
Глава 3
Не знаю, есть ли смысл описывать тот месяц, что мы провели занимаясь под руководством Какаши-сенсея. В сущности, была та же учеба, только в более практическом плане. За этот месяц я выучил целых пять техник побега.
Также мой арсенал пополнился десятью техниками Воздуха и Огня, то бишь техниками тех стихий, к которым у меня было наибольшее сродство. До сих пор помню, как забавно было в Академии проходить тестирование на стихии. Чакробумага, которую нам давали, вела себя весьма необычным образом. Да.
Ничего серьезного я выучить конечно не выучил, контроль не тот, но для генина заимел весьма серьезный набор смертоубийственных техник. Ну, кроме техники для розжига костра. И техники для снижения температуры. И для обогрева...
В общем, целых семь техник для боя. Да. Повторяюсь, наверное. Всегда после приступа мысли разбегаются. И приходится подолгу сидеть, и собирать их в кучку. А затем еще и одежду с полом от крови оттирать.
Вздохнув, я встал со стула, куда упал когда накатила слабость, и вытер кровь с лица рукавом. Привычная дорога к ванной, пара тряпок в руки, и протирка пола. Футболка вместе с почти новой курткой отправляются в таз, вместе с куском мыла. Все это заливается водой. Будем надеяться, отстирается. А нет... и биджу с ним. Я уже привык щеголять не в самой чистой одежде.
Прислонившись к стенке, я помотал головой убеждаясь что слабость отпустила. Благо хоть что после приступов восстанавливаюсь я быстро. Однако то, что приступы становятся дольше - напрягает. И заставляет задуматься о том моменте, когда печать будет полностью исчерпана. Нет. К биджу такие мысли.
В темпе переодеваюсь, и уже бегом отправляюсь на полигон, закрепленный за нашей командой. Там состоится третье со дня основания команды номер семь собрание. Бегом - потому что опаздываю. Приступ настиг меня за пару минут до выхода. А значит стоит хорошенько наддать, и может быть я... опоздаю не сильно.
Представляю реакцию команды на мое опоздание. Сакура будет хмуриться, Учиха смотреть с превосходством, а сенсей... интересно, как отреагирует сенсей на мое опоздание? Пытаюсь представить, но не могу.
Наконец впереди появляются хорошо знакомые мне деревья - на границе с ними начинается территория полигона. И рядом с самым развесистым уже видны три... четыре фигуры! И кто четвертый?
Любопытство гложет меня, особенно когда подобравшись чуть поближе я понимаю что это не шиноби. Какой-то старик лет сорока-пятидесяти, одетый в поношенную одежду, и с явственным запахом перегара.
-Узумаки, надеюсь у тебя была весомая причина для опоздания? -хмурится Какаши, в то время как Учиха радостно скалится.
-Была небольшая проблема с одним пушистым... созданием. -обтекаемо ответил я, и удостоился внимательного взгляда-осмотра. Решив, что проблема была не слишком суровой, Хатаке смилостивился, и наконец пояснил причину присутствия постороннего на нашем полигоне.
-Знакомьтесь. Это мастер Тазуно Хидеши из Страны Волн. Он заказал личную охрану, и охрану строящегося объекта от нападений и происшествий вплоть до ранга С. Учиха, что значит ранг С? -остро глянул на моего "товарища" сенсей.
-Защита от нападения. Банды - вплоть до пятидесяти человек. Шиноби - максимум до команды генинов. -оттарабанил тот. Зараза шаринганистая, заучка лохматая.
-Обмундирование я получил за вас. Стандартное на эту миссию вполне сгодится. Одевайте. -довольно кивнув Учихе, приказал сенсей. Только тут я обратил внимание на то, что под ближайшим деревом лежало четыре объемистых мешка из самой дешевой ткани.
Ухватив ближайший, я заглянул внутрь, и обнаружил там рюкзак из весьма неплохой ткани. Углубившись чуть глубже, я стал счастливым обладателем пары подсумков, комплекта сменной одежды и новой обуви. Окончательно добил меня лежащий на дне протектор с символом деревни. Не синий - ученический, а вполне себе черный!
В темпе скинув с себя одежку, не обращая внимания ни на кого вокруг, впрочем как и Сакура с Учихой, я переоделся, и занялся подгонкой снаряжения. Как ни странно, все подошло идеально. Впрочем, иного от Хатаке я и не ожидал - идеальный глазомер!
-Свои вещи сложите в мешки, и оставьте здесь. Все ценное берите с собой. -скомандовал сенсей.
-И все-таки, можно было предупредить. Смысл вот так срываться? -ворчала Сакура, пытаясь завязать протектор так, чтобы он держал еще и волосы.
-Шиноби всегда должен быть готов к неожиданностям. Будет возможность - я вас и ночью сорву на миссию. Или вообще, прямо на миссии пойдете на другую миссию. -ухмыльнулся Какаши.
-Совсем же дети еще. -пробормотал старик, о котором лично я успел уже подзабыть. Посмотрев в его сторону, я обнаружил что он одев очки, с сожалением смотрел на Сакуру.
-Теперь что касается того, как мы будем добираться до объекта. -хлопнув в ладоши, привлек к себе внимание сенсей. И дождавшись пока все головы повернутся в его сторону, продолжил:
-Добираться до объекта мы будем в основном "бегом". Сэкономим время, заодно это приучит вас использовать чакру для усиления тела постоянно. Мастера Тазуно понесу я. -садистски улыбнулся Какаши, ясно дав понять, что нам придется пытаться угнаться за скоростью джонина. Пусть и с грузом.
-Какаши-сенсей. Я... я выучила несколько медицинских техник, как вы приказывали, однако я пока что не смогу их нормально использовать, тем более для бега. -чуть испуганно выступила Сакура, явно помня слова сенсея о том, что от балласта он будет избавляться.
-Я знаю, Харуно. -тепло улыбнулся Хатаке, и вдруг ласково посмотрел на меня. Мороз пробежался по всей спине, и сделав пару почетных кругов, затих в районе копчика.
-Именно поэтому ты будешь бежать, сколько сможешь, а потом твой добрый товарищ Узумаки доблестно подставит спину, и будет тащить тебя столько, сколько тебе потребуется для отдыха. -закончил Какаши.
-Сенсей. Я себе мышцы на ногах порву. -тут же поднял руку я, предупреждая о травмах грядущих. Все же сорок кило к моим пятидесяти... почти двойная нагрузка. С таким утяжелителем даже при усилении чакрой без травм не обойтись.
-А на вечернем привале Харуно будет тебя лечить. С какой стороны ни посмотри - выгода! -хмыкнул Садист-сенсей. Затем неуловимо легким движением одел рюкзак, и повернулся к Тазуно, намекая на то, что тому пора на ручки. В смысле на спинку.
-А я что делать буду? -обиженно спросил забытый всеми Учиха. Предложение пойти и сдохнуть я смог не озвучить только с большим усилием воли.
-А ты у нас будешь дозорным. И да, верно. Держи. -вручил сенсей Учихе свой рюкзак. А затем, подумав, протянул руки к нам с Сакурой. Я свой багаж отдал с радостью, Сакура - с легким сомнением.
Учиха, скрывшийся под грузом аж четырех рюкзаков, зло засопел, но ни слова против не сказал. Тазуно, от которого я исподволь ожидал ругани, или хотя бы возражений, без слов залез на спину к Хатаке. И тут же началась наша миссия. Первоочередной целью стало - не потерять сенсея из виду.
Бег по земле, бег по деревьям, постоянные прыжки - не прошло и десятка минут как мы все покрылись потом. Особенно это заметно было на Учихе - суммарный вес напяленного на него багажа лишь пару кило не дотягивал до двадцатки. Если судить по весу моей сумки.
И все бы прекрасно, птички поют, ветер в ушах свистит, мы бежим по лесу, любуясь пейзажем, но еще минут через двадцать стала резко сдавать Сакура. Вынужденная остановка, и убитое признание куноичи:
-Я все.
-Да, пожалуй резковатый я темп взял. -повинился даже не запыхавшийся сенсей. И с намеком посмотрел на меня.
-Залазь. -со вздохом сказал я Сакуре, поворачиваясь к ней тылом.
Девочки, по идее, существа легкие и воздушные. Так написано в книгах. Истину эту я опроверг. С самого старта Сакура показалась мне тяжеловатой - равновесие сохранять стало трудно. Через час я приноровился. А через два понял и окончательно признал, что девочки существа крайне тяжелые, и неудобные в плане переноски. Именно тогда истина пала.
Тем не менее на темпе моем это не отразилось. Пусть дыхание и стало рваным, а чакра курсировала по телу с бешеной скоростью форсируя мышцы, и наверняка травмируя их, по сравнению с приступами - это ничто.
Через пять часов с того момента как мы вышли из стен родной деревни Какаши скомандовал привал. Учиха упал там, где остановился. Тазуно, сползя со спины сенсея, со стоном повалился навзничь.
Сакура повторила его стоны, присовокупив к ним пару истинно-девчоночьих взвизгов, когда начала растирать мышцы. Сенсей исчез на минутку, и явился с немалой охапкой валежника, и скинув дровишки, глянул на меня.
-Узумаки, на тебе костер. Харуно, приведи себя в порядок, посмотри как там Учиха. Затем займись Тазуно. После осмотришь Узумаки. Учиха, как только тебя осмотрят, заступаешь в охранение. -сходу найдя каждому дело, Хатаке прилег на травку.
Уложив дровишки, я сложил пару печатей, и выдохнул тонкую струйку пламени. Костерок начал постепенно разгораться, я достал из своего рюкзака держак для котла, и сам котелок. И замер на месте, пытаясь понять, где найти воду. Владей я стихией Воды с этим проблем бы не возникло, но чем не владею тем не владею.
-Сенсей, где бы водички раздобыть? -потряс я Хатаке.
-Лес большой. Дерзай. -лениво бросил Какаши.
Вздохнув, я припомнил большую часть теории по выживании в лесу, а также весь тот бардак, что происходил на практических занятиях. И как ни странно, нашел решение! Отойдя в сторонку от привала, сосредоточился на воде, и вскоре почуял ее запах.
В этом я в классе был одним из первых, уступая только Кибе Инудзуке. Пройдя десяток метров, я нашел болотистое местечко. Кунай покидает ножны, и врезается в землю. Вскоре у меня получается ямка, медленно заполняющаяся водой. Грязноватой, но это ничего.
Набрав полный котелок, возвращаюсь в лагерь. Реквизировав котелок у Сакуры, я профильтровал добытую жидкость, а затем бросил в почти чистую воду пару таблеток - для обеззараживания, и поставил котелок на огонь. Сейчас закипит, и будет у нас горячий отвар! Закипит... биджу! Все равно ж прокипятится! Зачем таблетку тратил!? Вот я остолоп.
-Наруто. -окликнула меня Сакура, отвлекая от тяжких мыслей.
-Иди. -кивнул мне сенсей, устраиваясь возле костерка. Глянув на все еще лежащего пластом Тазуну, и Учиху, забравшегося на дерево, и гордо взирающего сверху на окрестности, я покорно подошел к куноичи.
-До трусов, пожалуйста. -умудрившись не покраснеть, попросила девочка.
Повторяя мантру о том что передо мной не лицо женского полу а всего лишь ирьенин, я разоблачился до труселей. На сей раз ярко-красных. Но опять же со знаками деревни на всех приличных и не очень местах. Труселя, кстати, подарочные. На день Лиса мне подарили целую кучу одежды. Как сиротке.
Стоило мне снять штаны, как Сакура громко охнула, с ужасом глядя на нижнюю часть моего бедного тела. Чуть смутившись, ибо я всегда считал что ТАМ у меня все средненько, я перевел взгляд вниз, и охнул чуть ли не громче куноичи.
Вздувшиеся вены, внушительные кровоподтеки - все признаки разрывов кровеносных мышц и сосудов. Пробежался так пробежался, чтоб этому Хатаке биджу встретить темной ночкой.
-Т-тебе не больно? -со священным ужасом воззрилась на меня девочка.
-К счастью - да. -выдохнул я, приходя в себя и обретая привычный дзен. Ничего - и это заживет.
Куноичи уложила меня на травку, а затем замерла на целую минуту. И когда я уже хотел спросить долго ли мне землю греть, ее руки вдруг окутались зеленоватым свечением. Не сразу до меня дошло что я вижу технику Мистической руки.
Язык отнялся, а глаза сами собой округлились - выучить подобную технику всего за месяц много стоит. Сакура меня по-настоящему поразила. Это не мои низкоранговые техники, одно то что куноичи выучила нечто подобное дает ей право на чуунина сразу же пробоваться!
Ладно. Неважно. И вовсе я не завидую такому контролю. Закрыв глаза, я прислушался к миру. Трещит костерок, закипает вода. Сверху Учиха что-то ворчит себе под нос. От Тазуны веет острым алкогольным духом. Чуть слышно бурчит живот у Сакуры.
Птички поют, ветерок свистит в ветвях деревьев. Однако как ни старался, я так и не смог услышать или почуять сенсея. Ни чакрой от него не шибает, ни запахов никаких нет. И двигается бесшумно. Вот что значит - джонин!
-Я все. И прости, Наруто, но тебе придется меня снова нести, если рассчитываешь на вечернее лечение. -устало выдохнула снежно-бледная Сакура.
-Да без проблем. -хмыкнул я, оглядывая свои свежеизлеченные лапки.
Регенерация клана Узумаки, помноженная на регенерирующее действие печати, плюс чакропересыщение, и вдобавок прошедшийся по травмам ирьенин, пусть и очень молодой и неопытный, все это позволило мне полностью восстановится. Что еще надо для счастья?
-Все кроме Учихи - идите обедать. Узумаки, как поешь, сменишь его. -окликнул нас сенсей.
Угоститься получилось парой высококалорийных и потому очень сладких галет, куском вяленого мяса перетертого в фарш и смешанного с ягодами и кореньями, и кружкой крепкого, бодрящего отвару. Ел я медленно, с насмешкой поглядывая на глотающего слюну Учиху. Однако под строгим взглядом сенсея издевательство, к сожалению, пришлось прекратить.
Глотком допив отвар, я дождался пока Учиха слезет вниз, и, рисуясь, и совершенно не экономя чакру взлетел белкой наверх, на самую верхушку дерева.