Аннотация: Небольшой рассказ о жизни в аду и об адской жизни
Дикуиль жил в аду. Его постоянно окружали злобные и завистливые души, порой попадались настоящие дьяволы. Всех их заботили только собственные проблемы, ни о чем другом они даже и не задумывались. Все гнались за прибылью, все хотели отличиться перед вышестоящими. Особенно процветали подставы, свора любила бить в спину, а начальству нравились подобные сценки, демонов забавляла грызня. Еще бы, кому не понравится смотреть, как портят друг другу здоровье твои возможные конкуренты, да еще и делают это в угоду тебе.
В общем, рядом с Дикуилем царила обычная адская жизнь, только ему в этой жизни неприятностей доставалось всегда немного больше, здесь была вина как самого Дикуиля, так и тех, кто дал ему такое имя - имя какого-то неизвестного ирландского монаха. На самом деле, конечно, ничего необычного, если только забыть, что жил он аду, где имена монахов, пусть и давно истлевших в своих могилах, не слишком приветствовались.
А вокруг действительно была именно преисподняя, правда, Дикуиль не всегда мог с уверенностью сказать какой именно круг ада, но и без этих подробностей ему хватало дымящейся вокруг геенны. Тут обитало множество пронырливых существ, лезущих и в свои и не в свои дела. Да и сам Дикуиль скорее тоже был 'существом', чем кем-либо еще. На пропавшую душу он никогда не походил, мир людей для него всегда оставался не более чем словом. С другой стороны у котлов с этими самыми пропавшими душами Дикуиль подрабатывал так редко, что эти немногие часы ему даже и не засчитывались.
Однако его такие вещи не особенно трогали. Работа с беспрерывными криками и хохотом слишком отвлекала от собственных мыслей. Потому ему так и не удалось в своё время получить звания беса, а ведь это хоть и мелкий чин, но как никак все же ступенька к вершине, туда, где обитают дьяволы и архидьяволы, туда, где отличившегося демона может заметить сам Повелитель. Окружающие списывали подобное равнодушие Дикуиля к карьере на его молодость, ведь ему от силы было всего пара сотен лет, большую часть из которых он провел в аморфном состоянии дикого природного духа, этакого кокона для любого потустороннего существа. Ведь они не рождаются, они просто появляются, когда есть подходящие для этого условия. Впрочем, некоторые могут и родиться из чрева живого существа. Они пугают обывателей и самих себя, такие духи действительно избранники, но, как правило, здесь нужно хоть небольшое потворство со стороны живых, одно, пусть даже и маленькое, проклятие.
Дикуиль не принадлежал к таким счастливчикам, в его краях люди сами вымерли от холодов, проклинать друг друга здесь было некому. Он появился в каком-то северном вулкане, в тот момент, когда тот проснулся на короткое мгновение, решив прочистить жерло. За бесконечные столетия эта труба изрядно засорилась и забилась. Сверху там уже располагалась цветущая безлесная долина, где паслись стада диких оленей. После вулканического чиха там остались только жареные бифштексы и молоденький, еще ничего не понимающий, природный дух. Дикуиля нашла пара бесов, те как раз возвращались с выполнения задания по совращению того самого монаха, чье имя и досталось новопоявившемуся. Удалось ли бесам само задание или сорвалось, известно только канцелярским крысам из архивов, но уже одна эта туманность вокруг всего дела говорит о не очень блестящих результатах работы 'родителей' Дикуиля.
Попав в ад, молодой дух из вулкана первую половину жизни провел во сне, лишь иногда его тревожили особо непоседливые из окружающих. Потом в аду провели крупные социальные реформы. Было принято решение о всеобщем образовании для всех адских духов, а не только для чертей, из века в век околачивающихся в аду. Дикуиля вытащили из его закутка, где тот вел свой полуголодный и сонный образ жизни, и зарегистрировали. Затем его включили в состав воспитательной группы в специальном Интернате Воспитания и Наказания, оттуда открывалась прямая дорога в адские школы и университеты. Во все еще не оформившуюся голову Дикуиля стали вдалбливаться науки Тьмы.
Казенное питание и жилье сделали образ жизни Дикуиля более активным, он даже стал задумываться над вещами, которые его окружали. Здесь проявило себя происхождение Дикуиля из жерла вулкана, очень уж ему нравился огонь, эти пляшущие и пылающие язычки. Особенно его приводили в восхищение потоки огненной плазмы, те во множестве протекали не так далеко от Интерната. Струи огня вращались в этих речках, пересекались друг с другом, исчезали в глубине и появлялись вновь, уже изменившиеся, с другими расцветками и температурой. Дикуиль различал сотни цветов в этой феерии пламени, ему нравилось нырять и плавать среди огненных струй, или просто наблюдать, как потоки плазмы изменяют сами себя. И он никогда не мог угадать каким именно будет следующее изменение, это, впрочем, было недоступно не только ему одному. Воспитатели, суровые демоны со стажем, не раз прожженные и сожженные в карьерных битвах, знали о взаимодействиях огня не больше воспитанника. Им не очень хотелось признаваться в этом, потому, чем больше непоседливый ученик спрашивал, тем больше зубрежки ему доставалось. Магия, магия и снова магия, и почти ничего о взаимодействиях огня. Познай колдовство и ты познаешь все!
На эту нить были нанизаны все воспитательные устремления древних демонов. Ну, еще оставалось правило насчет всяких сверчков и их шестков. Учителя с важным видом отвечали на вопросы Дикуиля, а затем следовало суровое и неотвратимое наказание, оно полностью соблюдало букву закона и в дьявольской изощренности отвечало всем новейшим требованиям времени. Эту неотвратимость умели обходить лишь некоторые особо одаренные ученики, а Дикуиль к таким не относился. Сказывалось провинциальное происхождение.
Приходилось ему терпеть и усваивать темные магические науки, а в свободное время бегать смотреть на потоки плазмы за Интернатом, и мечтать о том дне, когда он закончит всю свою казенщину. Тогда он получит назначение куда-нибудь на окраину ада, в девятый круг, или вообще в Сумеречную зону, на границу с Чистилищем, где сможет, наконец, вплотную заняться своим любимым пламенем и выяснить, почему же оно так меняется, почему в нём так играют цвета. Может ему даже удастся подружиться с огнем. Такая жизнь будет восхитительна.
В этом незатейливом желании заключались все мечты и думы Дикуиля. По простоте душевной он полагал, что ему успешно удаться скрывать всё свое сокровенное от других. Но окружающие давно знали обо всех его мечтах и только втихомолку посмеивались над наивностью огненного духа. Смеяться в открытую было не принято, ведь так нарушалась одна из основных адских заповедей. Откровенное издевательство может помешать использовать наивность жертвы в собственных целях, открыто насмехаются лишь глупцы, никогда и не задумывавшиеся о выгоде и славе. Совсем другое дело, когда глумятся в целях выведения из опасного для любого беса душевного равновесия, однако к Дикуилю подобные вещи не относились.
С трудом закончив Интернат, Дикуиль попал на некое жизненное перепутье. Перед ним стоял выбор, который должен был определить весь его последующий путь. Сам то он знал, чего хочет, но высказать напрямую такое желание кровавым чиновникам из Министерства Образования и Магии он никак не мог. Жизнь кое-чему его все-таки научила. Так что теперь Дикуилю требовалось выбрать такую школу, где он мог бы обучиться чему-нибудь близкому к огню и которая, в то же время, позволила бы ему впоследствии поселиться поближе к границе с Чистилищем. Долго раздумывать он не мог, колебания, несомненно, вызвали бы подозрение у демонов-распределителей, ответственных за дальнейшую судьбу студентов. И уж тогда Дикуилю не миновать расправы. Его бы распределили без его согласия, причем так, что ему потом вовек не определиться самому. Ведь насильственное распределение обычно заканчивается не меньше, чем четвертованием опростоволосившегося духа, именно эта модная процедура нынче пользовалась популярностью у чиновников от образования. Четвертинки наказанного позже используются в качестве светильников в школах расположенных близ Чистилища. Ни на что другое такой дух все равно больше не годится. А там всегда несколько темновато, сыро, откуда-то постоянно выползает мерзкий, липнущий к стенам и душам туман. Лишний светильник в таких обстоятельствах никогда не помешает.
Учитывая все это, Дикуиль не мог медлить с выбором. Однако он не умел быть быстрым, сказывался долгий сон в адских закутках. И даже суровое воспитание в Интернате не сумело расшевелить его натуру как следует. Потому выбор Дикуиль совершил по наитию, втайне надеясь на удачу. Там был огромный список различных школ, предлагавших настолько же различные типы воспитания и виды магий. Лишь некоторые из этих школ давали действительно необходимые знания, те самые в которых сейчас нуждалась адская действительность. Остальные были созданы всякими демонами-прилипалами. Таких всегда в аду водилось в изобилии, они любили создавать ажиотаж на пустом месте. Впрочем, никто против этого особо не возражал. Ведь пусть даже и копируя, эти твари создавали такой выбор и такое разнообразие в системе образования, что у чиновников-кровососов из министерства Образования и Магии появился повод для гордости и серьезные надежды на возможные поощрения сверху.
Дикуиль просмотрел список, ровно столько насколько хватило сил, и выбрал. В название школы мелькали фразы об огне, о температурах и еще много разных умных слов.
Школа оказалась довольно небольшим заведением. В ее архитектуре не просматривалось гениальности зодчих создававших ее, учебные корпуса были сплошь старые и покосившиеся. Выгоревший адский сад, разбитый неподалеку, давно уже не знал должного ухода. Черные деревья жалко стлали свои ветки-копья вдоль земли, а не возносили как должно к небу, всё пламя давно погасло в их ветвях. Было тихо в этом саду, ни единого стенания и вопля, ни одной погибшей души. Заброшено и неухожено смотрелся и этот сад, и здание самой школы. Открывшийся вид неприятно поразил Дикуиля, он почувствовал, как начинают таять его надежды.
Заведением владело огромное, старое и толстое чудовище, несомненно адского происхождения, но все же определить, что или кто именно этот демон, было очень трудно. Всё скрывали складки жира, целые блеклые горы вонючей протоплазмы, в которых то появлялось, то исчезало лицо владельца тела. Дикуиль чувствовал себя крошкой рядом с этой горой. За крошку его и посчитал распухший директор школы, в первые минуты даже не заметив нового ученика.
Кроме Дикуиля в школу прибыло еще несколько бесов, все как на подбор очень высокие и бледные, в их глазах мелькали кровавые блики, а руки метались по сторонам, как будто живя отдельной жизнью от хозяев. С ними первыми и заговорил директор. Молодой огненный дух, затерявшийся где-то в тени своих больших одноклассников, поначалу оставался незамеченным. Это неравноправие, тем не менее, не мешало ему внимательно слушать все изрыгаемое трубоподобной глоткой директора. И, наконец, ему удалось выяснить, чем же занимается выбранная школа и кого она готовит.
Огонь действительно присутствовал в темах уроков, перечисленных директором, присутствовали также тени, упоминания паутины и много много всего, связанного с тлением, которое характеризовалось директором как медленное горение. Вообще, по словам толстого Нечто, именно в упадке скрывается настоящий адский огонь, именно упадок достает все порочное из душ, все эти сладостные пороки, которые так нравятся дьяволам. Упадок, по словам этой огромной туши, был даже лучше, чем злобные и завистливые гонки по карьерным лестницам, лучше конкуренции из-за денег среди бывших лучших знакомых и друзей, лучше всякой подобной суеты, устраиваемой недалекими бесами ради одной лишней душонки. При настоящем упадке не нужна подобная пустая трата сил, здесь души сами идут в сети. Когда общество разлагается, то разлагается всё и вся, и тут безо всякой причины люди начинают подставлять и убивать друг друга, делая это просто из развлечения. А если все-таки добавить сюда еще и денег, просто как соус к любимому блюду, то выходит нечто настолько пикантное и вкусное для любого адского духа, что результатом можно наслаждаться бесконечно. Директор, похоже, действительно был гурманом в этом деле и наслаждался даже дольше, чем вечность. Ведь как ещё можно было объяснить его безобразно расползшуюся во все стороны протоплазму.
В общем, в школе обучали могильных духов. Их основная задача это растление душ смертных, но не просто растление, а настоящее разложение среди эпидемий, гражданских междоусобиц и различных видов нетерпимости, как, например, массовое сжигание ведьм. Как раз для подобных случаев в школе преподавали магию огня, для должного привыкания к этой стихии. Делом могильных духов было нагонять тоску, депрессию, вызывать у людей чувство отвращения к собственной жизни и к жизни других. И еще много много всего подобного выслушал ошеломленный Дикуиль. Он просто не мог найти слов, ведь у него даже в планах не было желания покидать ад, тем более ради растлевания каких-нибудь излишне пересмотревших белый свет душ. Если бы Дикуиль соображал быстрее, возможно ему удалось бы благополучно скрыться от сверхтолстого чудовища, ведь то, из-под своих заплывших жиром век, ничего толком не видело. Но зато, как оказалось, прекрасно всё чуяло. Молодого ученика поймали как раз тогда, когда он тихо, стараясь не шуметь, огибал покосившиеся ржавые входные ворота школы. И его серьезная учеба началась с карцера.
С самого начала всех учеников подключили к внешним магическим каналам Ада. Эта участь не миновала даже Дикуиля в его узилище. Таково было правило, могильные духи, путь у них еще и нет дипломов, всегда должны иметь возможность выхода на Землю. Например, для выполнения практических заданий. Дикуиль с мрачным фатализмом перетерпел эту не слишком безболезненную процедуру. Теперь у него был выход, но только там, на Земле, открытый огонь вообще почти не встречался. Ему не хотелось бежать туда. Впрочем, желания желаниями, а до открытого знакомства с миром людей ему оставалось недолго.
Могильные демоны состояли на особом учете в адских табелях о рангах. Ведь это им приходится иметь дело с различными сатанинскими культами. Дьяволы на подобные мелочи не очень любят отвлекаться, предпочитая непосредственную работу с политиками. Могильных духов вызывают разные сумасшедшие, томимые жаждой продажи собственной души, к ним же обращаются различные медиумы и прочие экстрасенсы, когда хотят пообщаться с душами умерших.
Потому для новоприбывших школа началась с заучивания правил поведения с людьми. На этом настаивал сам Обжора, так за глаза прозывали директора школы ухмыляющиеся дьяволы из министерства, так же его называли все учителя и ученики. Директор относился к этому с покорным фатализмом, лишь пару раз он, для приличия, проглотил нескольких наиболее назойливых бесов.
На уроках подробно расписывались все тонкости обращения с людьми. Для демона низшего ранга такой вызов предоставлял возможность заполучить пропавшую душу и не только. Это был настоящий шанс напакостить, заразить окружающих разложением и гнилью, и просто депрессией на крайний случай. Однако такое было возможно только с теми, с кем непосредственно контактировал дух на земле. Потому учеников обучали, как продлить контакт, как добиться того, чтобы их познакомили с возможно большим количеством людей. При вызове требовалось очень вежливое обходительное обращение, завлекающее и обещающее всё, ну или почти все, что потребует вызывающий. Так тянулось время, за которое вокруг жертв незаметно раскидывались адские сети.
Любой могильный дух должен знать наизусть все эти правила. А кто слишком глуп, чтобы понять урок, тот абсолютно ничтожный бес и его скоро сошлют куда-нибудь на границу с Чистилищем. Так учителя пугали свой класс, но Дикуиль при словах 'граница' и 'Чистилище' лишь обрадовался. С того урока его мечты заключались в нечаянном вызове от какого-нибудь безумного некроманта. Тогда он, конечно же, провалит всё дело, и вот тогда его жизнь наладится. Его изгонят из рядов абсолютно несимпатичных ему могильных духов, и он спокойно будет жить на границе рядом с Чистилищем, изучая и наблюдая свою любимую огненную плазму, которая так изменчива и бесконечна. Огонь, волшебная стихия, таящая в себе безграничное многообразие и бездонное очарование. Дикуиль лишь горестно вздыхал, вспоминая об этом великолепии.
Шло время, нудной резиной тянулись пахнущие гнилью уроки. Дикуиль, сам даже того не замечая, уже стал обрастать паутиной, его кожа приобрела бледность присущую всем обитателям школы могильных духов. Он почти привык к этой жизни, правда, иногда ему все-таки приходилось уединяться, после этого от него обычно пахло дымом. Один раз даже произошел пожар, впрочем, никому не повредивший, даже наоборот. Деревья в саду, получив желанную энергию, на короткое время расцвели, но всего лишь затем, чтобы уже вскоре снова поникнуть к земле в еще большей печали и тоске.
Однажды Дикуиль почувствовал себя нехорошо. В общем, ничего необычного, умение нехорошо себя чувствовать одна из обязательных тренировок в школе могильных духов, так более достоверно получаются заунывные стоны, что столь эффективно повергают смертных в меланхолию. Но Дикуилю стало нехорошо, когда о тренировке даже не шло и речи. Он был один, играл со своей ручной огненной ящеркой. На ее шкуре постоянно плясали язычки пламени, маленькие и почти ручные, но все же так напоминающие о своих больших собратьях. Внезапно ему стало очень плохо, он никогда не чувствовал ничего подобного, его как будто разрывало изнутри на части, одновременно растягивало сразу в несколько сторон. Для духов такое состояние не характерно, они либо страдают всегда, либо же только по собственному желанию. У Дикуиля извращенных желаний никогда не было, и он стал подозревать, что кто-то из одноклассников тренируется на нем в наведении порчи или ещё в чём-нибудь подобном. Ящерица, испуганная поведением хозяина, мгновенно скрылась, оставив того разбираться с недугом в одиночестве. И вдруг рядом появилось это ходячее воплощение жирового апокалипсиса, Обжора. Чем-чем, а чутьем это чудовище действительно обладало. Дикуиль, перед тем как его окончательно разорвало, еще успел услышать слова директора насчет его первого серьезного испытания. Потом мелькнуло нечто белое, всё будто состоящее сплошь из света, улыбнулось и пропало.
Секунды мелькали будто их нет, прошло мгновение и Дикуиль очнулся в огромном темном зале с высокими готическими окнами. Снаружи в них несмело заглядывали ночь. Новоявленный могильный дух стоял в центре начерченной на полу пентаграммы, по ее углам были расставлены толстые желтые свечи. Они горели уже довольно давно и оплыли больше, чем на половину, все покосившиеся и почти потухшие. Дикуиль с облегчением посмотрел на их неясное пламя, только это в окружающей его обстановке было хоть как-то ему знакомо. Но на свечи он смотрел недолго. Рядом, у самого края пентаграммы, с криками металось какое-то уродливое существо в балахоне. Приглядевшись, Дикуиль не без удивления распознал в нём смертного.
И только тут он понял, куда его занесло. Сбылось то, о чем он так долго мечтал. Теперь от него лишь требовалось правильно использовать выпавший ему шанс. Он всё испортит, извратит все правила и, когда он вернется, его сразу, конечно же, сошлют на границу с Чистилищем. В Аду провалов не прощают. И он, наконец, избавится от надоевших учителей.
Смертный метался по темному залу, воздев руки к небу и выкрикивая нечто непонятное. Сотворив небольшое заклинание языков, Дикуиль прислушался. Читать мысли их еще не обучали, что немного усложняло задачу, но Дикуиль надеялся справиться и без этого. Надо всего лишь всё делать наоборот, поступать совершенно противоположно урокам Школы и тогда всё будет хорошо. Разочарованные люди быстро изгонят его в пределы Ада, а там он, больше не скованный учебными рамками, заживет по своему разумению, наблюдая за пламенем, за эти прихотливыми огненными потоками.
Смертный, как выяснилось, звал кого-то из умерших старших, призывая то ли учителя, то ли предводителя. Появления Дикуиля привело безумца в состояние эйфории, он хохотал и кричал, не способный сдерживать свои чувства. Шло время, Дикуилю происходящее начинало надоедать. В зале никто не появлялся, будто этот человек вызывал духа в одиночку.
И вызывавший ничего не просил, лишь бормотал и спорил сам с собой, бегая по залу. Насколько Дикуиль помнил уроки, границы меловой звезды для него непреодолимы, если, конечно же, заклинатель учёл все детали. Он решил проверить это, метнулся из стороны в сторону, действительно магическая фигура удерживала его на одном месте, со всех сторон путь преграждали невидимые стены. В общем, всё шло правильно, точно как в уроках Школы. Ну, если не считать этой непонятной задержки. Требовалось срочно ускорить процесс и после испортить ситуацию. Дикуилю вовсе не улыбалось захватывать здесь чьи-то души, наводить меланхолию, заражать могильным разложением цивилизацию этих глупцов, что вызвали его. Снова небольшое заклинание и смертный замер, глядя в глаза вызванному духу.
Он требовал власти. Он много кричал про какого-то продажного короля и глупых епископов-прилипал, про трусливую и тщеславную свиту этого правителя. Сам смертный принадлежал к какому-то тщательно замаскированному культу. О существование этой секты большая часть населения страны не подозревала. Обряд вызова духа был задуман для получения магического могущества, только вот почему-то в обряде не участвовали люди, возглавлявшие культ. Почему Дикуиль не понял, ему опять помешало неумение читать мысли. Были какие-то разногласия, культист много кричал про месть, месть кровавую и жесткую, растянутую на долгие годы так, чтобы он сумел получить удовольствие от боли, испытываемой его врагами. В обмен же на все эти блага культист, как и водится, предлагал собственную душу, плюс несколько кровавых жертв. Могущества он хотел большого и потому предлагать одну только душу видимо постеснялся. А может он просто и не знал, что вызывая демона, он автоматически предлагает свою душу в обмен на магическую поддержку инферно.
Первая жертва уже готова была стать таковой. Ей оказалась молодая девушка, в бессознательном состоянии она все это время лежала за одной из колонн. Культист приволок ее, содрал драное платье и положил к ногам Дикуиля. Про осторожность он, впрочем, не забывал, и границ пентаграммы не касался. Ведь договор еще не заключен, может произойти что угодно. Пока всё шло точно в рамках уроков Школы. Дикуиль прямо исходил злостью от этой неизбежности, навязываемой ему судьбой.
Культист видел его гнев, но списывал это, по-видимому, на плохой адский характер вызванного демона, ничего необычного. Правда некоторые сомнения вызывал вид демона. Магические книги описывали духов тьмы как высоких и бледных, туманные фигуры, сливающиеся с мраком. В редких случаях появлялись рогатые, отливающие красным духи, эти были несравненно мощней, культист и не надеялся вызвать такого. К нему же явился дух, хоть и бледный, но все же это была не тьма, тут скорее клубился огонь, от глаз демона исходил почти реальный жар, в груди духа тьмы ревело пламя. В сектантских книгах, которые изучал заговорщик, подобные демоны не описывались, но все же раз существо явилось, значит, оно почему-то ответило на вызов. Какая бы ни была магия у демона, она тоже сгодится для достижения могущества.
Дикуилю по правилам теперь требовалось принять жертву и, набравшись силы, обмануть смертного, завлечь его в свои сети, использовать полученную возможность до конца. Решив делать все наоборот, Дикуиль, при виде жертвы, возмущенный взлетел к потолку, ровно настолько, насколько позволяла магия пентаграммы. Оглушительно взревев, он отверг жертву, та к этому времени уже очнулась и пыталась оглядеться, понять, где же она находиться. Рев демона окончательно привел ее в чувство, она вскочила и увидела Дикуиля. Она не была связана, культист слишком понадеялся на свои сонные зелья. Заметавшись, девушка опрокинула стоявшие рядом свечи. Магия пентаграммы исчезла, вытекла вместе с расплавленным воском, и торжествующий Дикуиль почувствовал как пропали барьеры, которые приковывали его к месту. Восторгу не было предела, строгие рамки правил школы оказались нарушены. Теперь оставалось лишь добиться, чтобы смертные изгнали его обратно в Ад. Заветная мечта была всё ближе и ближе.
Поднявшись ещё выше, к самой крыше, Дикуиль самозабвенно стал кружить там. Его рёв разрывал барабанные перепонки людей внизу. Ему хотелось сотворить нечто такое неправильно, чтобы по возращению Обжора даже и не думал об его амнистии, а просто сразу бы изгнал из школы. И тут Дикуиль немного задумался. Может изгнать, а может и сожрать, всё зависит от аппетита.
А внизу лежала жертва, уже потерявшая сознание от страха, и что-то вслух рифмой выговаривал культист, всё ещё питающий надежду на заключение договора с инферно. Лихорадочно быстро выплевывая слова, человек лишь мельком, иногда, поглядывал вверх, туда, где висел этот жуткий дух. От бледности демона уже не осталось и следа, сейчас он все больше и больше походил на жуткий сгусток пламени, живой, ворочающийся и что-то выбирающий.
На ум Дикуилю ничего не шло, только лишь вспоминались любимые потоки плазмы, огонь, чье безумье цветов так завораживает. А почему бы и нет? Надо рисковать, все равно ведь пустыми размышлениями о директоре он ничего не мог добиться.
Он задержал свой взгляд подольше на стене, и дым стал подниматься вдоль стен темного собора. Камень задымил, слегка треснул, а дерево, потолочные балки вдруг вспыхнули, разгораясь с каждой минутой все сильнее. Это, конечно, слабо напоминало любимые потоки плазмы, но все же было лучше, чем ничего. Огонь рвался в щели, его огненные языки лизали стены. Через какие-то мгновения треснули и рухнули цветные витражи окон, пламя вырвалось на воздух, с жадностью поглощая дерево и краску на стенах и расползаясь всё дальше и дальше.
Дикуиль ликовал, ведь он нарушил все возможные правила. Потом его взгляд упал на девушку, та по-прежнему лежала на полу. Культист к этому времени уже сбежал, больше не рискуя своей драгоценной шкурой. Дикуиль задумался, если так можно назвать молниеносную круговерть мыслей, вихрем завертевшуюся в его разуме.
'Конечно же, смертная сгорит через секунды. Такая смерть это прямая дорога в чистилище. Что, что сделал бы любой бес, любой могильный дух, следуя правилам Школы?!'
Ответ был очевиден. Скорее всего, дух насладился бы огненной смертью человека, да еще как-нибудь постарался бы предать проклятию душу погибшей, чтобы она столетиями являлась бы потом сюда, к сгоревшему собору, распространяя слухи о привидениях. Подобные истории способствуют растлению людей. Ведь на мистические места начинают собираться сотни любопытных, а тысячи начинают посвящать свои мысли привидению. Отсюда рождается равнодушие и отвлеченность, нигилизм и пессимизм, в крайнем случае, просто страхи и нетерпимость. А виноват один единственный несчастный призрак.
Значит, решил Дикуиль, надо поступить точно наоборот. Благословлять в противовес проклятию Дикуиль не умел, потому он просто поднял жертву и вылетел из горящего собора. Вокруг была сплошная ночь, темнота освещаемая только звездами. Лишь снизу пламя, вырывающееся из стрельчатых окон, выбрасывало свои огненные блики в пустоту. Светился, как с удивлением заметил Дикуиль, и он сам. Он парил в небе, светящийся кровавым светом, живая частица разгорающегося адского пожара. Внизу звенел колокол, люди черными тенями метались в селении рядом с собором, слышалось ржание лошадей, лай собак, женские крики. То тут то там загорались факелы и лампы, но их пламя ни шло ни в какое сравнение с огнем, господствующим в соборе.
Дикуиль спустился ниже, чтобы избавиться от раздражающего веса жертвы, ему хотелось, пока его не изгнали, попарить в здешних небесах, ведь такого нет в Аду. Надо наслаждаться, пока есть возможность. Но когда он спустился, люди увидели его. Там среди них метался и заговорщик. Он умело маскировался, черный балахон уже сгорел в соборе, осталась только простая домотканая одежда, в таком облике культист совсем не отличался от селян.
Увидев адского духа, смертные забыли о пожаре. Внизу началась настоящая паника. А Дикуиль срочно вспоминал правила Школы и на этот случай. Там говорилось - подставляйте, предавайте, изменяйте. То есть требовалось срочно подставить кого-нибудь наиболее чистого душой из присутствующих так, как будто тот виноват в происходящем. А затем снова обмануть вызвавшего демона смертного, спровоцировать язычника на какой-нибудь нечистый поступок, лучше всего предательство, адская страсть расцветает на подобной почве. Правило следовало нарушить и Дикуиль тут же принял решение. Он подлетел прямо к побледневшему заговорщику и сбросил беспамятную девушку к его ногам. При этом молодой дух не забывал кричать про жадность культиста, не пожелавшего найти жертву лучше.
От громогласного крика демона падали люди вокруг, пламя охватило верхушки деревьев, вздыбившаяся к небу огненная стена вырвалась из собора и начала приближаться к домам крестьян. Мир вокруг стал напоминать Дикуилю родные просторы Ада, он даже на мгновение умолк, пораженный возникшим сходством. И тут по нему был нанесен Удар. Возникло нечто белое, как будто улыбающийся свет, точно так, как это было перед вызовом и все пропало.
Огненного духа закрутило в воздухе, пламя, срывающееся с его бледной плоти, брызгами разлеталось в разные стороны. Происходящее напоминало небывалый фейерверк, сопровождаемый пылающим шоу по краям 'сцены'. Огонь, насланный ифритом, пожирал ближайшие дома, горели амбары и мельницы, вековой лес за собором стонал, пожираемый ненасытным пламенем. Но сам адский дух слабел на глазах. К счастью местных жителей, в селе как раз отдыхал один великий человек, главный епископ короля, про его святость ходили легенды. Он подоспел вовремя, злобный ифрит, вызванный недалеким и жадным колдуном, не успел еще набрать силу. Епископ, высоко подняв свой святой посох и громко читая молитвы, сковал ифрита, огненного адского духа, но изгнать его почему-то не мог, дух не поддавался. И тогда епископ снял с пояса флягу, вылил на землю остатки вина и поднял ее рядом с посохом. Молитва звучала все громче и громче, злобный дух, стеная, вырывался, но все было бесполезно, вскоре он исчез внутри фляги епископа. Епископ прочитал еще одну молитву, и фляга покрылась таинственными магическими узорами, призванными удерживать адского демона внутри. А тем временем солдаты епископа уже схватили незадачливого колдуна. Велики были грехи этого нечестивца, ведь пламя все еще торжествовало вокруг деревни, а собор, древний святой собор превратился в груду обугленных камней. Долгие пытки и очищающая смерть на костре ожидала еретика. И никто не жалел о нем.
Произошедшее оказалось для Дикуиля полной неожиданностью. Их школьное обучение ничего не говорило о подобном развитие событий. Почему-то смертные не стали его изгонять, они сделали всё совсем не правильно. Заперли его. Это действительно было полной неожиданностью. Мелкая металлическая темница, но с магическими засовами еще более прочными, чем невидимые стены пентаграммы. И здесь не было свечей, которые могли погаснуть. И всё же это место оказалось лучше, чем Школа Могильных духов, ведь тут не было Обжоры и более того, директор вообще не имел здесь власти.
Первоначальный страх Дикуиля прошел. Он закрыт, ему никуда не выбраться, но это означало, что и до него никому не добраться. Ни директору, ни учителям, ни любым другим адским чиновникам. Он снова сможет заниматься тем, чем хочет, как это было до принятия в Аду образовательных реформ. Конечно, внутри фляги епископа тесновато. Но среди умений могильных духов числились и такие, которые позволяли заклинать пространство, буквально изменять его. Мало ли какие желания бывают у желающих продать душу. К счастью он успел изучить уроки, где говорилось об этих знаниях. Требовалось лишь немного начального вещества. Во фляге был металл, воздух, остатки вина и он сам. А что ему хотелось бы?
Подумав, он приступил к делу, начал создавать свой собственный маленький мирок, где никто не потревожит его. Винные пары и воздух, что еще нужно для создания огня. И вскоре это был настоящий дворец, где сверху, снизу, во всех направлениях по расписным железным стенам текли реки разноцветного огня, меняющиеся и переливающиеся бесконечными радугами. Эти реки стекались и растекались, образовывали маленькие озера или же обрывались огненными водопадами прямо в воздух. Дикуиль, создавая этот мирок, пытался реализовать все свои мечты. Когда он закончил, он огляделся. Да, вокруг него царил совершенный храм огня. Здесь всё радовало глаз. Теперь не надо учиться, а можно будет просто жить. И пусть даже ему придется быть тут вечно, все равно он счастлив, он будет плавать среди пламени невидимой огненной рыбкой и разговаривать, разговаривать с огнем, а тот станет разговаривать с ним.
Епископ со свитой разместились в замке местного аристократа. Монастырь, где обычно размещались священнослужители, сгорел в грандиозном ночном пожаре, его здание прилегало к уничтоженному собору. Аристократ, незначительный барончик был не слишком рад нежданным гостям, но поделать ничего не мог, противоречить церкви он не осмеливался
Предателя заковали в колодки, а затем сбросили в подвал. Утром же епископ спустился его допросить. Он спустился один, оставив собственных телохранителей и стражу барона охранять входы. Просторный подвал не был специализированным узилищем, когда-то предки хозяина замка здесь держали вино, потом виноградники пришли в упадок и подвалы пустовали вплоть до последнего времени. Лишь изредка в них держали провинившихся крестьян. Низкие кирпичные своды, толстые, обросшие мхом красно-белые колонны и редкие факелы, воткнутые в подпорки на уровне головы. Тут не было слишком светло. Но епископ особо и не нуждался в освещение. Только никому не следовало знать об этом, потому он и спустился один. Епископ прекрасно видел в темноте, ведь именно он и был Старшим в Культе, и значит, уже давно являлся не совсем человеком.
Культист-предатель в колодках, обессиленный, лежал около стены. В центре зале находился потемневший от времени и влаги дубовый стол. Его специально заранее принесли сюда солдаты. Войдя в зал, епископ кивнул и предатель, с трудом поднявшись, проковылял к столу, здесь колодки разомкнулись и упали. Освободившись, предатель лег на стол и посмотрел на стоящего рядом епископа. Тот холодно смотрел в ответ. Наступило время пыток.
Глава культа хотел немного. Лишь имена других заговорщиков, если такие есть, имя адского духа, которого ухитрился вызвать колдун, ну и также немного мести за сорвавшиеся планы. Ведь девушка, которую культист хотел принести в жертву, вовсе не должна был стать ей. Это была дочь короля, прошлой ночью она должна была пройти посвящение и стать частью Культа.
Но предатель всё испортил. Теперь солдаты везли принцессу в столицу, где напуганный король подготовил для неё такую защиту, которую не преодолеть ни одному культу. Если бы не эта мелочь, епископ может, даже простил бы заговорщика в обмен на небольшое сотрудничество. Теперь же того ждала жуткая смерть. Глава культа задумался. Какая же именно? Может скормить его тому адскому духу, которого тот сам и призвал? Это было бы забавно. Епископ усмехнулся и достал флягу. Он с удовольствием посмотрел на изощренные узоры, удерживающие демона внутри. Настоящее магическое совершенство. А рядом, на столе, измученный колдовскими пытками, культист с ужасом смотрел на улыбку своего мучителя. И тут что-то произошло. Епископ нахмурился, а затем с воплем выронил флягу, рука его покраснела от ожога. Фляжка упала на стол, и дубовые доски мгновенно начали темнеть и дымиться, металл источал из себя небывалый жар, словно весь вчерашний пожар был заключен внутри и с каждой секундой разгорался всё сильнее. Испуганный епископ смахнул флягу на пол, на камни. Те через несколько мгновений тоже стали накаляться. Предатель был забыт. Адская стихия пыталась вырваться наружу.
В ту же ночь епископ сбросил флягу в глубокий каньон, что находился не так далеко от замка, там, среди тесных камней протекала небольшая река. На ее дне и упокоилась фляжка с запертым внутри огненным духом.
Обыватели же на следующий день смотрели, как сжигают колдуна. Епископ громогласно объявил о победе над силами зла. Он был уставшим и хмурым, этот святой человек. На другое утро он уехал, а днем позже пастухи вдруг встретились с чудом. Горная речка, что издавна стекала откуда-то с гор и чья вода всегда была холоднее льда, вдруг потеплела, теперь её воды напоминали парное молоко.
С тех пор здесь было место паломничество. Люди со всех концов страны съезжались посмотреть и попробовать чудесные воды. Считалось, это приносит исцеление от всех болезней. Спустя год в этих местах был воздвигнут алтарь в честь епископа, ведь, несомненно, это чудо принадлежало ему, его победе над силами зла. Люди приходили сюда искупаться и помолиться, а затем шли смотреть на руины так и не восстановленного собора. Ведь их осквернил могущественный адский дух.
А Дикуиль жил в собственном раю. Его окружал огонь, он наслаждался и хотел так наслаждаться вечность. Обжора же со своими уставами и правилами пусть учит сам себя. Так думал молодой огненный дух, не знаю, что директор тоже не забыл о нем. Уже планировалось, как вернуть отступника. Несколько искушений, несколько загубленных душ, пара одержимых безумцев и вскоре в сердцах людей зародилась легенда о могущественном артефакте, спрятанном в горах. Надо найти его и потом... Потом кто-то будет торжествовать.