Осипцов Владимир Terramorpher : другие произведения.

Лиза с Трассы (всё просто)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Альтернативная версия приключения космической девушки с космически пониженной социальной ответственностью.

   Лиза с Трассы 
  
   - Вот здесь меня и выброси! - попросила я, увидев через лобовое стекло безвкусную, но огромную, оранжево-синюю вывеску трактира. "Шарики за ролики" - гласило название забегаловки.
   - На этом астероиде есть ночлежки и поприличнее, - возразил он.
   - Мне не надо "поприличнее". Я же баба. Притом беглая и без документов. Меня в вашем "приличном" скорее всего, возьмут за белы рученьки и отправят либо в клонофабрику, либо продадут новому хозяину. Что ты такой дурак?
   - Но всё-таки... может останешься? Вроде удавалось тебя прятать? - он потянулся рукой, опять таща меня на колени: - С тобой хорошо. И ты умная. Это сейчас редкость...
   - Анджей, перестань! Нельзя мне с тобой! Пропаду я на твоей Весте! Куда я оттуда улечу? А у меня "часики"-то уже тикают! И... или ты это и задумал?!! - я оттолкнула его руку и отпрыгнула к стенке кабины. Волна страха, гнева и обиды за очередное предательство наполнила грудь, стало жарко и трудно дышать. Кажется, я даже кричала.
   - Лиза, стой! Лиза, перестань! Нет, не предал я тебя!
   - Отстань! - я пнула дверь, но вакуумный запор был глух к моим мольбам. Чуть позже до меня дошло - Анджей за мной не гонится. Так и сидит в своём кресле, пристегнутый ремнями. И что-то говорит:
   - ...просто ты... ну и в самом деле мне нравишься... Никогда такого не было... думал - довезу тебя до ближайшей станции и всё... а вон, сколько с тобой. Сколько было баб - даже до вируса, таких не встречал... ну и подумал... - он посмотрел на меня: - Наверное, и правда - дурак. Ты что плачешь? Ты всерьез подумала?
   - Дурак. И вправду дурак, - я подобрала сопли и вытерла лицо: - Не шути такими шуточками ни с одной бабой больше. Никогда. Понял?
   - Да понял, понял.
   - Где умыться?
   - Вон там из кулера возьми.
   - Она же питьевая!
   - Тебе - можно! Да бери, тут же в трактире, пополню запасы воды.
   Я взяла одноразовое полотенце из пачки и умылась, глядя в свою планшетку, как в зеркало. Нда, нервы, эмоции, самоконтроль - ни к черту. Хорошо, что мой попугайский макияж - перманент, и я вряд ли его испорчу слезами или в очередном приступе психоза. Я уже серьезно сомневалась, смогу ли я теперь самостоятельно накрасить губы или подвести ресницы. Если я даже шнурки завязывать разучилась...
    Анджей посадил грузовик, и, расстегнув ремни, поднялся из кресла - большой, красивый сильный. Впрочем, что это я говорю - для меня сейчас все мужики "большие, красивые и сильные". Критически оценивать соответствия канонам мужской красоты? - увы, последние несколько лет это непосильная задача для моего мозга... как впрочем, и всех баб человеческого рода. Интересно из этих умных слов и сложносочиненных предложений, сколько я могу произнести не запнувшись?
   - "Сложносочиненный"... - для пробы произнесла я.
   Анджей обернулся и улыбнулся:
   - Что?
   - Да так, проверка. Проверяю себя.
   - А... - он снял с верхней полки мой баул, заглянул внутрь, запихнул в него что-то из своих шкафов, застегнул на молнию и подал мне: - На, держи. Там добавил тебе из расходников, чтоб не искала.
   - Я видела, спасибо...
   Он сделала шаг навстречу и, отдавая мне сумку одной рукой, второй, пропустив у меня подмышкой, открыл свистнувшую вакуумными запорами дверь за моей спиной:
   - Ну, всё... Лиза... На прощание?!
   Его лицо оказалось близко-близко. Я вдохнула его запах и не смогла сопротивляться -  мои губы сами впились в него, а руки обняли со всей силы. Он поймал меня, падающую, и его ладонь быстро забралась мне на грудь под блузку:
   - Лиза... ну может?..
   Я с трудом оторвалась от его губ и изо всей силы уперла своими маленькими ладошками в его грудь:
   - Нет-нет-нет-нет-нет! Нет! Отпусти!
   - Лиза... - но все-таки руки разжал. Я падала, правда медленно - тяготение здесь было не ахти.
   - Мы договорились. Всё. "Последний раз" у нас был полчаса назад. Всё. Не начинай.
   - Ну, ты же сама не против... Ох уж эти твои джинсы...
   - Дурак? Я же баба! Я не могу быть против! Поэтому и в джинсах. Мозги у кого из нас?
   Он вздохнул:
   - Прости... - Он поймал меня за руку и аккуратно ссадил на бетонку стоянки: - Просто у меня от тебя голова кругом идёт, я немного...
   - Не извиняйся, Анджей, - я поправила одежду и закинула баул за плечо: - Всё я понимаю. Удачи тебе. Найди нормальную девку. Незараженную. А не бабу, как я.
   - Да, забыл... - окликнул он меня, когда я отошла на несколько шагов. Я обернулась, но продолжала идти спиной вперед, чтобы не влипнуть ещё раз в ловушку его и моих феромонов: - Вот один адрес тут. Я думал он на Весте, а живет здесь. Прими почту.
   Я достала планшетку и поглядела на высветившееся сообщение чата:
   - Кто это?
   - Один парень. Зовут Володя. Он "в теме" с теми, кто занимается большими перевозками. То, что тебе надо. Он может найти, как тебе выбраться из Кольца! А то и на саму Землю! Ну, естественно, не бесплатно...
   - Понятно... - кинула я, убирая планшетку в сумочку обратно: - Спасибо! Я постараюсь не забыть!
   - Это тебе спасибо, Лиза! И удачи тебе!
   Я повернулась на каблуках и пошла в сторону трактира, оставив ещё одну страницу моего путешествия за спиной.
  
   Тяготение здесь было не ахти, а я давно не регулировала магнитные подошвы, поэтому вместо гордой и независимой походки сильной и уверенной в себе женщины, у меня получались весьма живописные скачки коротконогой сисястой козы - на радость курящим у входа мужикам и все ещё смотрящему мне в спину Анджею. Мои длинные волосы красиво поднимались и опускались в такт прыжкам. Ну ладно, хорошо, что я надела джинсы, а не юбку - таким макаром подол, наверно был бы у меня на голове... как вот у этой парочки сисястых и чернокожих аборигенок с крейсерской скоростью несущихся мне наперехват. Я остановилась.
   - Ттыы!.. - выложила свою претензию с ходу передняя, кудрявая, темно-шоколадная, ростом пониже даже меня, но с грудью больше моей: - НЕ смей! -  Она ткнула в меня указательным пальцем: - Белая!
   - И что? - я выждала, пока мои волосы в местном тяготении красиво опустятся мне на плечи: - И белая, и блондинка. Что "не сметь"-то?
   - Гавно! - аргументировала свои претензии туземная достопримечательность и ещё раз тукнула меня пальцем, больно попав в грудь.
   - Да, я поняла что "вечная молодость" по тебе жестоко прошлась. Что она сказать-то хочет? - спросила я у другой - повыше меня на голову и более стройной, с точной фигурой второго-третьего перехода. Тоже чернокожая. Баскетболистка, наверное - поэтому и рост, и фигуру ещё держит.
   - Мы не потерпим таких, как ты! Здесь мы работаем!  - накричала на меня и вторая: - Йенс обещал, что здесь не будет белых! Убирайся!
   - Так, стоп-стоп! И престань это...  тыкать в меня пальцем! - я шлепнула по руке мелкой, та схватилась за руку и захныкала. "Совсем плохо" - поняла я, увидев её лицо: - Во-первых, - мои мысли, по правде, тоже порой ползали как дохлые мухи, но всё-таки побыстрее, чем у этой парочки: ...я не знаю... - "так, они имя называли. Ну, какое же? Йенс?" -  ...никакого Йенса, так что вы не по адресу...
   - Не по адресу? - удивилась высокая, по-детски взяв пальчик в ротик.
   - Не по адресу, мимо, ошиблись. Так понятно? - я запнулась, вспоминая начало своей фразы: - А во-вторых - я не работать. А просто, как его... пожрать и уехать. Понятно? На ваши, эти самые, охотничьи угодья, ни на вашего, этого, Йенса - я не покушаюсь... - я поглядела на выражение их лиц и поняла, что  даже с запинками говорю слишком сложно.
   "Господи, неужели и я такая же стану?"
   - Я не к вам, не к вам! Я посетитель! Мужчины не нужны! Я скоро уеду. Так понятно?
   Обе негритянки посмотрели друг на друга. О боже, я кажется, даже слышала скрип, с которым работали их извилины!
   - Не нужны мужчины? Не работать? - как-то по-детски спросила высокая.
   - Не нужны, - короткими фразами и самой легче: - Не нужны. Я проездом. Поняли? И пропустите. Вон, мужики на вас смотрят...
   - Мужики, - обернувшись, захлопала в ладоши мелкая: - Мужики?! - она требовательно посмотрела на высокую.
   - Да, идем, - согласилась та, и они, задирая медленно падающие на бегу юбки, наконец, освободили мне дорогу. Я наклонилась, подтянув магниты на кроссах, и пошла побыстрее в трактир, пока они не передумали...
   "Блин, а у них ведь последняя стадия почти" - я не могла сказать, беременна ли мелкая, но если так - то скоро всё. Баскетболистка, может, и протянула бы пару лет, но они явно не просто подруги, а может и родственницы - сестры, и может даже мать и дочь. Или бабушка с внучкой. Если что случится с одной из них - у второй будет шок, и ускорит трансформацию. Мужики конечно с бабами, тем более в терминальной стадии уже церемониться не будут... И это ещё щадящий вариант. Как бы легавых из-за них не вызвали... Мне ни в коем случае нельзя было попадаться... Мужики у крыльца, видевшие наш разговор и естественно, любопытные насчет новой бабы, встретили меня гоготом:
   - Ну что, блонди, не поделили территорию?
   Я отмахнулась:
   - Да дуры какие-то. Не видят что я с багажом - значит, проездом.
   Наверное, если бы я сняла лифчик перед ними, шок у мужиков был бы куда меньшим. Они смотрели на меня огромными глазами, пока я проходила сквозь них.
   - Так ты что, можешь говорить?
   - Да? - остановилась я: - Говорящая баба. Что, эта самая... редкая диковинка?
   - Здесь - очень редкая, - ответили мне.
   - Тем более повод поскорее убраться отсюда, - проворчала я, направляясь в дверь.
   Кто-то, смеясь, перегородил мне дверь. Я остановилась, холодный пот прошиб меня. "Нет..." - подумала я: "Неужели всё кончится так? Так тупо попасться..." - но шутника тут же дернули за руку и убрали с моего пути:
   - Проходи, не бойся. Не тронем. Да и ты дурак, не лезь! Не видишь - баба! Что ты захотел?
   Я обернулась посмотреть, кого благодарить. Это оказался рыжий зубоскал с золотыми зубами - тот самый кто спросил меня про "территорию":
   - Спасибо. Как тебя зовут?
   - Брайан. А этого дурака - Изя. Не бойся, иди спокойно, нам черномазых хватит, если бабу захотим.
   Я пожала плечами и продолжила путь. Пронесло.
   - К стойке сядь! Там никто к тебе не подсядет! - услышала я в спину: - Борис! Проследи, чтоб блонди не обидели! Она приезжая, не из наших потаскушек!
  
   "Не из ваших..."  - подумала я, маневрируя между оборачивающихся на меня из-за этого крика мужиков: "Но блин, всё равно - потаскушка..." Даже от чувства благодарности меня опять начало штырить... Ну собственно, если подумать логически - самый справедливый вариант... но не сейчас. "Одиннадцать на двадцать четыре - двести сорок четыре. Тридцать шесть на восемьдесят - это три на восемь и шесть на восемь, и прибавить ноль. Три на восемь - двадцать четыре, две четыреста, шесть на восемь - сорок восемь, четыреста восемьдесят, плюс две четыреста - две тысячи восемьсот восемьдесят" - закончив подсчет, я добралась до стойки, и, закинув баул на табурет, забралась следом, чувствуя что, всё-таки справилась со своим организмом.
   - Ух ты, какая маленькая! - вместо "Здравствуй" приветствовал меня чернокожий и белобрысый лохматый бармен. Я приподняла и положила на стойку свои сиськи.
   - А титьки зачетные, - похвалил он
   - Так весь рост в них и ушел.
   - За них можно даже бесплатно налить. Выпивку или валерьянку?
   Я посмотрела на него как можно убедительнее:
   - Валерьянки, конечно... нужна была бы выпивка - стала бы я сюда идти? Там, у входа, все бы обеспечила. С вашим Брайаном или Изей...
   - Ну, логично... - кивнул он, и налив из чайника, накапал для меня фужер: - Сколько осталась? Скоро совсем?.. - он сочувствовал...
   - Год или два... а может меньше... - кивнула я: - Если конечно, не залечу ещё раз... Тогда - всё, ещё до конца беременности кончусь...
   - Ты пей, не отвлекайся. А то у нас тут здорово мужицким духом пахнет.
   - Да, - усмехнулась я. Фужер был огромен для моих маленьких рук, поэтому я подняла его обеими руками и долго глотала терпкое лекарство: - Спасибо, - я посмотрела на его внимательное лицо: - Рост как раз меньше всего напрягает. Первые годы, когда резко вниз пошла - да, пугало и мешало. Теперь уже привыкла.
   - Ну, Линда ниже тебя, и уже не говорит толком-то.
   - Маленькая из негритянок?
   - Да.
   - Да нет, у неё вроде не так запущено, как у меня... должна быть ещё одна... - сложное слово вспоминалось по складам: -  ...трансформация, это - я похлопала себя по груди и бедрам: - Должно уйти. Стану дюймовочкой и стройняшкой, и тогда всё - счет на месяцы, и уже никакая валерьянка не поможет.
   - Не видел ещё "дюймовочек".
   - Их легавые забирают, ещё раньше, на моей стадии. Так что... надеюсь, стукачей нет?
   - Нет. Не бойся. Если бы я был стукачом - я бы напоил тебя спиртом или кофеем.
   - Логично, - я допила валерьянку и, поставив фужер на стол, спросила, стараясь не медлить и не запинаться:
   - Мне нужен транспорт отсюда, на Землю, или хотя бы Марс. Или хоть на внутренние астероиды, откуда могу найти попутку. И уйти отсюда без лишнего шума. Можешь помочь? Деньги у меня есть.
   Бармен закатил глаза и подумал:
   - Знакомых у тебя нет?
   - Есть...- я постучала по голове ладошкой, вспоминая слово: -...рекомендация, но не знакомый. Я не знаю, можно ли верить - я же всё-таки баба. Чревато.
   - Ну да... ну да... я пока могу помочь тебе только в последнем - уйти или спрятаться. И даже не возьму денег, или чего другого...
   Я хмыкнула. Знаю я "чего другого" они попросят!
   - Ну, а насчет попутки парней надо спрашивать. Извини, готовых решений на все случаи жизни не предусмотрено, а ты - слегка необычный случай. И даже не "слегка".
   - Да поняла я. Просто надеялась.
   - И надейся дальше. Это правильно. Несмотря на то, что случилось с бабами, мы, мужики, ещё не изменились. Как, кстати, вас зовут? Я - Борис.
   - Очень приятно, Борис, - улыбнулась я: - Меня зовут Лиза.
   - Вы, наверное, очень умной были до "вечной юности", Лиза? Раз сохранили интеллект даже сейчас?
   - Я была старухой, - вздохнула я, признаваясь: - Глупой, жадной старухой...
  
    ++++ 
  
   ...- Лизавета Морготовна, он пришел! - сообщила мне Катя, более румяная и улыбчивая чем обычно: - Тот самый! Тот, о ком я вам говорила!
   - Опять ты меня эти прозвищем, да ещё и при посторонних! - выговорила я, покачав головой: - Ненавижу я тех, о ком говорят "он самый" не называя имени, - я поправила прическу, а следом - манжеты, которые с утра боялась испачкать на всех этих митингах: - Заводи, я послушаю твоего "волшебника". С меня не убудет, а деньги лишними не будут.
   - Он больше чем волшебник! Вот увидите! - сказала моя помощница и убежала, стуча низкими каблуками.
   Я поправила юбку и села за свой стол. Да. В то время у меня была помощница, свой стол, свой кабинет, место в парламенте, неплохая должность, дающая мне достаточно дохода, чтобы купить планетку размером с эту - а так же пробивающаяся седина в волосах, все прибавляющиеся морщины на лице, страшная шея, которую не спрячешь ни под какими ожерельями, и прочие прелести надвигающегося климакса, про которые лучше даже не говорить вслух. Катя была ненамного меня моложе - и ещё больше моего боялась старости. А ещё у нас была избирательная кампания, которая успешно проваливалась, несмотря на все наши усилия, потому что новая и стремительно набирающая партия перекупила сладкими обещаниями наших главных спонсоров, а те - дали ей достаточно денег, чтобы увести весь наш бывший электорат к близким по духу и менее принципиальным новичкам. Собственно, если бы не событие того дня, я должна была переступить через собственную гордость и пойти на поклон к ним с предложением коалиции - что означало автоматически согласие на почетную пенсию и последующее забвение меня как политика, через ближайшие месяцы... Я, естественно, не хотела. Кто же знал, что из всех путей я изберу наихудший?! Вошедший вслед за глупо хихикающей Катей был азиатом. "Кореец", - подумала я, увидев похожий на корейские иероглифы логотип на его визитной карточке. Однако, полупонятное "Уласхоорондын Генетике Корпарацин", было написано почему-то кириллицей, и сразу же таинственный иероглиф логотипа прочитался как сокращение - "УлГен" - и только цветовая грамма и символ "Инь-Янь" напоминали о Корее.
   - На самом деле я бурят, - присаживаясь, развеял он моё заблуждение: - Меня зовут Мунхэдэлгэр, но можете звать меня "Михаил". Почти коллеги.
   - А почему у вас тут корейский флаг? - спросила я, разглядывая поданные мне Катей буклеты.
   - Маркетинговый приём, - вежливо улыбнулся он.
   Если бы тогда знать, чем закончатся эти "маркетинговые приёмы"! Наш адвокат - Олаф, задерживался. Вот он вошел, и раскрыв свой ноутбук, подключил его к сети штаб-квартиры. Переговоры начались.
   Маркетинговый кореец сразу взял быка за рога:
   - Уважаемая Елизавета Маргаритовна, - обратился он ко мне по матчеству, чем совершенно растопил моё сердце: - Вы руководитель феминисткой партии, больше всех бьющихся в нашем парламенте за интересы женщин...
   - Я защищаю интересы женщин, не бьюсь. Время битв прошло - надо не потерять то, что мы достигли за эти века.
   - Вас понял. Но насколько я знаю, пик популярности вашей партии прошел именно как раз тогда, когда вы отказались от радикальной повестки, которой прославились в вашей молодости?
   Я посмотрела на свои морщинистые руки. На что этот молокосос намекает?
   - Всем нравятся подвиги разрушения, но одним разрушением государство не построишь. Нужно и создать что-то.
   - И вы, растеряв люмпенов и протестный электорат, совершенно случайно не оказались перед перспективой не пройти процентный барьер?
   - Молодой человек, вы дилетант в политике. Эти самые "люмпены" и протестный электорат из бездельников...
   - ..."бездельниц" - поправил меня гость.
   - Ну, пусть бездельниц... Так вот, они никогда не были нашими настоящими избирателями. Наш электорат - это самостоятельные женщины, домохозяйки, мужчины, поддерживающие рыцарские и феминистические идеалы... И, к сожалению, если исключить английских нацистов, их сейчас больше привлекает ретро-либертарианская партия, которая рассыпала столько лживых и невыполнимых обещаний...
   - Но ведь они ещё не прошли в парламент? Ваши ретро-либертарианцы? И у вас ещё достаточно голосов чтобы протолкнуть любой закон, который вам нужен, не так ли?
   - И что за закон могу я провести, который вернет моих избирателей от ретроградов ко мне? Даже легализация наркотиков вряд ли убедит их, что лучше поддерживать нас, феминисток, а не их - у которых молочные реки и кисельные берега в каждой фразе? Недостаток действующей партии - нас ценят по тому, что мы уже сделали. Их - по тому, что они обещают. А что вы можете предложить такого революционного?
   - Отменить некоторые устаревшие запреты на эксперименты с человеческим геномом, - сказал он, и в тот момент навсегда изменялась как моя, так и судьба всех остальных женщин человеческой расы: - А в обмен - подарить всем женщинам, и представить в своем лице - вечную молодость.
   - Простите, - я недоверчиво посмотрела на него: - Что? Вечную молодость? Что за очередное шарлатанство? Я вам не офисный планктон, чтобы продавать тут биодобавки! - я швырнула ему в лицо его буклеты.
   - О нет! - слащаво улыбнулся он, когда распахнувшиеся цветные бумажки с голограммами соскользнули по его лицу на пол. Азиаты, когда так улыбаются, похожи на Мефистофелей: - Это вовсе не биодобавки!  Это передовые научные технологии. К сожалению, запрещенные везде, где распространяется юрисдикция человечества...
   - "Научные и вечные"? Вы понимаете, что это одно другому противоречит?
   - Отнюдь. Что вы слышали о теломерах?
   Я призналась что ничего. Он объяснил:
   - На самом деле наши клетки бессмертны. Они размножаются делением и воспроизводят точные копии себе подобных. Но - за одним исключением.
   - Мы стареем.
   Олаф, сидевший между нами переводил взгляд то на него, то на меня.
   - Каждый цикл деления накапливает ошибки.  Всё потому что хромосомы так устроены, что не могут копировать концевые фрагменты. Они теряются, хромосомы укорачиваются, ошибки накапливаются. И новые клетки становятся хуже качеством, дряблее медленнее или перестают делиться. Наступает старость, а потом - смерть.
   - И как это можно изменить?
   - Вылечив весь организм от старости.
   - Вылечив?
   - Точно так же как сейчас лечится рак и наследственные заболевания у детей - перезаписав и дополнив утраченную часть хромосом. При следующем цикле деления получится молодая клетка, а не старая. Несколько циклов - предполагаю, от года до трёх - и организм полностью обновится. С половыми клетками это произойдет раньше - за одни месячные.
   - И почему же никто не делал этого до сих пор?
   - Потому что это запрещено! Целым законом, который принят в незапамятные времена!
   Я сложила пальцы "домиком":
   - А почему вы предлагаете отменить закон мне, а не правящей партии? Идите в "Единую Россию" - неужели они не примут ваших доказательств? В чем здесь подвох?
   - Потому что после Третьей Мировой был внесен целый антифашистский пакет, который осуждал и запрещал все символы нацизма, в том числе - евгенику! И теперь - Законами Человечества, законами, осуждающими эксперименты по выведению сверхчеловека - запрещены все опыты над здоровыми людьми. Правящая партия не сможет отменить основные ценности электората. Религиозные организации первыми предадут анафеме того, кто покусится на замысел божий. Запрещено вносить изменения в естественные физиологические процессы. А старость - увы, по всей науке, проходит не как болезнь, а как естественный процесс, как ни прискорбно.
   Я откинулась на спинку стула. Он определенно знал к кому обращаться с подобной просьбой. Олаф что-то спешно набирал на своем ноуте.
   - Я уже под анафемой всех церквей, до которых смогла добраться в молодости. Так что попы меня не пугают.
   - Именно поэтому только вы и можете внести подобное предложение. Разумеется, "УлГен" внесет соответствующую сумму на ваш спонсорский счет.
   Вот теперь пошел деловой разговор. Я сделала знак подобострастно кивнувшему Олафу, и стала уточнять детали.
   - И вы утверждаете, что у вас есть работающая формула? Или вы просите только поддержки вашей теории? Учтите, теорий мои избиратели не любят. По фантастическим обещаниям - это к моим конкурентам-выскочкам. Так что если у вас всего лишь прожект...
   - Нет, отчего же. Вот смотрите, - он раскрыл демонстрационный планшет и поднял голограмму: - Вот работа нашего лекарства. Модифицированный вирус - исходный вариант поражал естественные бактерии человеческого организма, он сохранил эту способность, и поэтому легко разносится по организму. А вот все фазы омоложения подопытных.
   На моих глазах опухшая сутулая старуха превращалась в цветущую женщину.
   - Это не графика, это документальные съемки. Могу показать вам анализы и интервью.
   - Не надо я в этом не разбираюсь... Вы ведь отдаёте отчет, что я не могу проверить всё это?! - на самом деле я просто хотела набить цену. Какой только чуши я не проталкивала в парламенте - и уже не в первый раз. Но он принял мои сомнения как реальные.
   - У нас есть последний аргумент, - и он поманил Катю. Та подбежала радостная:
   - Лизавета Маргоритовна! - выпалила она: - Я уже три месяца как сделала укол! И смотрите! - она приподняла прядь у виска: - Седых волос - нет! - она показала на лицо: - Морщины разгладились!
   - Ты полненькая, это бывает, - не поверила я. Вообще - я просто не обращала внимания на такое у неё.
   - Тогда... - она приглянулась с бурятом, и попросила: - Олаф, отвернись, пожалуйста! И камеры отключи!
   Я отвлекалась на миг на сообщение на компе, и поэтому сразу не поняла - только услышала шорох одежд:
   - Глядите! Это всё моё, настоящее! Не верите - можете потрогать!
   Я подняла глаза. Сияющая улыбка Кати стояла передо мной, и я сразу не поняла, что она мне показывает.
   - Видите! Это правда! Всё работает! Они сами растут!
   Я долго молча смотрела. Для такой женщины как я это было слишком невероятно... но так заманчиво...
   И я сдалась.
   - Я и для вас принес дозу, Елизавета Маргаритовна... - поспешил бурят, вытаскивая второй чемоданчик.
   - Дозу?! Сейчас, здесь? - я вообще была не готова, но поддакивание счастливой Кати и уверенность "коммерческого бурята" сделали своё дело. Я беспомощно посмотрела на Олафа, который, как бы, должен выполнять обязанности адвоката. Тот только пожал плечами.
   -  А стерильность не надо?
   - У меня простой инъектор, не бойтесь.
   - И сколько доз надо? - спросила я, закатывая рукав для этой проклятой дряни.
   - Одной достаточно. Но можем добавить катализаторы, специально для вас. Так, чтобы эффект, как говорится, был налицо...
   - Давайте постепенно. Выборы осенью, через четыре месяца. Уже будет заметен эффект?
   - Скорее всего, да. По крайней мере, самочувствие будет лучше и намного...
  
   +++++
  
   ....И вот, так и началось мое путешествие, из-за которого я оказалась здесь, в кантине "Шарики за ролики", на забытом богом астероиде Трассы. Из офиса в пентхаусе - в забегаловку. Из сенатора - в ночную бабочку. Я посмотрелась в зеркало над стойкой, пока мне несли еду. Лицо у меня сейчас круглое, глаза - большие и очень красивого голубого цвета. Пожалуй, единственный стоящий подарок от "Вечной Весны". Ресницы длинные, крашенные, но не родные - я их нарастила, чтобы не выглядеть ребенком. Все остальные черты лица маленькие, детские - маленькие ушки, курносый мягкий нос, пухлые губы и маленький рот с крохотной нижней челюстью и кругленькими щечками. Поверх - яркий несмываемый макияж, чтобы было видно, что я взрослая - алый цвет на губах, глубокие блестящие тени на веках, скулах. Они даже светятся в темноте. Я усмехнулась, подкрепляясь купленным здесь гарниром из перца и перловой каши. (Это должны были быть "голубцы" но их явно как-то неправильно готовили.). Собственно, что тут говорить недомолвками-то. Прямо захватывающая карьера - из проститутки политической - в проститутку настоящую. Причем вторая специальность явно доставляет мне больше удовольствия, чем первая. И - признаюсь, есть такое чувство, что по заслугам...
   Я посмотрела в зеркало ещё раз. Да спасибо, что напомнило кто я. Из статной худощавой старухи, которой была в прошлой жизни, я превратилась в молодую женщину, как мне и обещали. Но... Рост метр тридцать сантиметров - пятиклассницы меня выше. Грудь и бедра пусть уже давно и не за метр в обхвате, но больше, чем хотелось бы - из-за чего выгляжу карлицей и реально, очень, очень неудобно и двигаться и работать. А талия тоненькая - животик, который оставался после последних родов, ушел совсем. Такие экстравагантные "песочные часы". Руки и ноги маленькие, как у ребенка. Маленькие стопы - ещё одно наказание Трудно ходить, бегать. Я не убегу  и не отобьюсь, если кто на меня нападет. И самое главное - я не буду отбиваться. Наоборот...
   - А если не рожать? В монастырь уйти, воздерживаться? - спросил Борис, подавая мне ещё одну порцию второго.
   - Так это само собой происходит. Часики тикают, клетки обновляются, и все идет к финальному проекту... Роды только ускоряют процесс... Не поможет ни спиралька, ни перевязка труб. Вместо родов может быть что угодно... как это - травмирующее - перелом руки, ноги, глубокая рана... Даже аборт - тоже травма. Даже сильный испуг...  стресс, горе от потери кого-то. То от чего седеют, падают в обморок, или, ну, становятся заикой. Если я сломаю руку или ногу, - я показала: - То заживет уже меньшая на размер.
   - Жестоко, - кивнул бармен.
   Немного о том, как я говорю. Это на бумаге просто и кажется, что я так гладко остроумно отвечаю. Нет. На самом деле речь моя медленная я делаю паузы, ищу слова, легко теряю мысль. Но, если писать как есть - для вас моя история будет не чтением, а пыткой. Да и я сама заколебалась с многоточиями. Поэтому я стараюсь, записывая, сложить слова в кучу и убрать все мычания и междометия -  получается вполне осмысленно и даже бойко. Но на самом деле всё не так. И сложные слова, и отвлеченные понятия приходится довольно мучительно вспоминать. Наверное, мне везет с мужчинами... а может, место здесь тихое, провинциальное, неспешное. Вот и моя тормознутость не так видна. Кстати, по провинциальности и неспешности! Я облокотилась на руку и спросила бармена.
   - Борис. Ты вроде приличный мужик. Можно у тебя перекантоваться?
   - Снять комнату? Можно.
   - Нет. У тебя. К тебе в гости.
   Он заинтересованно поднял бровь, не переставая взбалтывать что-то в этой своей блестящей барменской штуковине.
   - А почему такое доверие? Денег нет? Говорила же, что есть.
   - Да не... Ну, вроде это... тебя знают тут. Думаю не потому, что ты посетительниц на части резал и в реакторе по ночам сжигал...
   - Весьма смелое предположение. Места здесь глухие, знаете ли, а местные обычаи - чудные.
   - Я много места не занимаю... компактная я. И времени тоже много не займу. Найду нужного мне человека - и прощай. А снимать одиночку или шляться по городу... в поисках ночлега - да проще легавым сдаться. Да ещё за свои же деньги.
   - Ну, ты понимаешь, что я, не святой монах тут, - склонившись ко мне, убедительно сказал бармен.
   - Не проблема. Спим вместе. Я же баба, это подразумевается. Болезней и глистов у меня нет.
   - Ты же выпила два фужера валерьянки.
   - Валерьянка мне нужна, чтобы думать о чем-то, кроме секса. Но о нем я все равно думаю постоянно. Так что не бойся.
   - Ладно, - поднялся он и кинул мне карту-ключ: - Последняя, светло-голубая дверь на той лестнице. Поднимаешься, подмываешься, ждёшь меня. Душ по жетонам, автомат рядом с лестницей - бери побольше, там совсем микроскопические дозы воды.
   - Спасибо. Не волнуйся, я у тебя ещё и приберусь.
   - Главное швабру подними!
   - Очень смешно.
  
   Я поднялась по указанной лестнице, набив карманы жетонами от души - на Трассе очень быстро узнаешь, какие скопидомы снабженцы на астероидах, так что путний совет мимо ушей не пропустила. В маленькой каморке, совмещенной с кухней и санузлом, первым делом стянула с себя все тряпки, и голышом встала под душ. Понятие "интимного стыда" у меня давно вытиснилось инстинктом самосохранения (не трясти прелестями напоказ там, где за тобой погонятся, и трясти там, где за это платят и кормят) - да и смысл играть в недотрогу на квартире у человека, с которым договорилась расплатиться натурой за ночлег? Потом закинула всю дорожную одежду и бельё в стиралку, накинула на плечи один из хозяйских халатов, (что меньше вонял), и хорошенько прошлась с веником и тряпкой. Содрала старые простыни с дивана, отдраила диван щеткой, кинула простыни вслед за своими вещами, застелила новыми. Конечно-конечно, да-да, я опустилась до того, что отдаюсь за ночлег, но не собиралась отдаваться на грязной дерюге среди тухлых консерв и недопитых бутылок. Когда Борис, постучавшись, вошел в свою квартиру, я уже окунулась второй раз под душем и сушила волосы.
   - Мешки выкини, - попросила я: - Я не знаю, какой у вас утилизатор, поэтому отсортировала по всем категориям, какие помнила. Я сейчас, зубы почищу и ложимся...
  
   ++++++
  
   ...- Искусственные зубы придётся удалить, - безапелляционно заявил нам доктор на первом медосмотре в "УлГене".
   - Простите?
   - Посмотрите: - он показал нам рентген: - Видите эти точки?! Это у вас идёт смена зубов, согласно программе вашего омоложения. Как в детстве, помните?
   - А нельзя как-то обойтись без этого? - спросила я: - Я довольно много денег заплатила за свою стоматологию и прикус, чтобы сейчас все разломать. К тому же - вырастут ли они?
   - Увы, - вздохнул Михаил, тот самый азиат, глава корпорации, который сопровождал нас с Катей:
   оже - Редактирование генома - вещь сложная и труднопредсказуемая. Мы нашли способ обратить старение вспять, но смена зубов происходит неизбежно. Это какой-то пока неподвластный нам момент. Не волнуйтесь, все предыдущие участницы перенесли его без проблем.
   Я тогда не расслышала слово "участницы". Хотя стоило бы задуматься. Но у меня было последнее возражение:
   - И я, и Катя - публичные личности. Нам надо появляться, выступать, произносить речи. Без зубов это будет сложно. И как быстро они вырастут?
   - Зависит от вашего организма, но думаю за месяц, должно быть.
   - Я сделаю вам съемные челюсти, - сказал врач, подзывая медсестру: - На время выступлений будете надевать - никто не заметит.
   Мы с Катей переглянулись. Неожиданно Катя сняла и показала что у неё протезы. На ней это было вообще незаметно.
   Я вздохнула:
   - Ну ладно. Но если не вырастут - с вас новые вставные.
   - Вырастут. Я дам вам полный наркоз, хорошо?
  
   Сказать, что все было гладко и быстро - будет соврать. Я была слишком старой и худой, чтобы все, что творили со мной вирусы Михаила, так быстро отразилось на моей внешности. С Катей было проще - он была всегда склонна к полноте и поэтому "вечная юность" лепила ей фигуру прямо на глазах. (Вернее "Вечная Весна" - так мы назвали препарат, который, с моей легкой руки, получил государственную поддержку.). А я... для начала я не так уж много ела белка и прочих жиров и углеводов, чтобы было из чего строить мне фигуру. Это я потом поняла, уже, когда тайна вируса была раскрыта. А тогда - ну смотрела в зеркало всё чаще и чаще. Особенно на фоне того, как омолаживалась Катя. Ну и завидно было, естественно - когда у неё фигура, выдающаяся во всех, достойных внимания, изгибах, а у меня - аэродинамическая плоскость с зазубринами для крепления бретелек лифчика. Искала изменения во всяких других местах. Придумывала себе, что вот морщинка пропала или кожа очистилась. Но на самом деле - ничего не было. Да, а вот зубы медленно росли. С этим не обманули. Правда, зубы вышли мелкие и с большими зазорами между собой - я на это сразу не обратила внимания. А зря.
  
   Был август месяц, мы с Катей возвращались с марша протеста, где протащили вдвоем на руках тяжеленный лозунг. Вспотели, руки и ноги отваливались. Мы добрались до моей квартиры и свалились без сил, проголодались, ели очень много, а потом я пошла в душ. И там увидела, случайно открыв глаза перед зеркалом.
   Моя грудь. Два маленьких сморчка, которые у меня дорастали, дай боже до 1-го размера один раз лет этак тридцать назад, а так - обычная и уже привычная нулевка. Ну, знаете, анекдот про "прыщики зеленкой надо смазывать"? Он про меня был придуман. Ну, я же всегда была худой, поэтому даже небольшой бугорок от положенных анатомией мышц, без женских излишеств, там смотрелся более чем достаточно. К тому времени и их не было - они повисли и только мешались. Но в тот день, оттерев запотевшее зеркало, я увидела снова прежние бугорки с большими, торчащими темными сосками... Я чуть не закричала!
   А дальше словно прорвало плотину - изменения пошли валом, я только успевала их замечать. Боля и тяжелея, росла грудь, светлела кожа, уходили морщины буквально на глазах - там, где утром было три, в обед было две, а к ужину одна. Появился зверский аппетит - я поняла, что на диетах у меня ничего не вырастет, и перестала ограничивать себя в еде. Катя тоже менялась со мной, и быстрее - на лицо она выглядела уже лет на 25, фигурой - под сороковник, у неё появилась талия, зато сильно раздалась в бедрах и ягодицах, причем - очень красиво. Моя фигура хоть и медленнее, но тоже превращалась из доски и сушеной трески, в женскую - я перестала влазить во все платья, и пришлось обновить гардероб. Когда я вышла в новом платье, с низким декольте, это уже вызвало сумасшедший фурор, а когда я объявила, что это результаты действия "Вечной Весны", "в программе испытания которой я приняла участие добровольцем" - я, и моё внезапное омоложение стали новостью номер один во всей системе...
   Выборы мы выиграли и без этой сенсации, деньгами "УлГен", вложенными в нужные руки, а Тереза Бланк, лидер ретроградов, не прошла процентный барьер и распустила свою партию. Тоже с помощью денег "УлГена", но вложенных уже в другие руки. Феминистки, (разумеется, первыми получившие омолаживающий вирус), снова стали самыми популярными на страницах газет, в новостях и блогах, к нам опять стали относиться всерьез... Ну, разумеется, сотни обманутых мной женщин - теперь я знаю, что обманутых - выстроились в очереди за волшебными прививками.
  
   Это был вечер торжественного приема в честь нашей победы. Должны были придти лидеры коалиционных партий, я должна была сказать речь, может быть, могли прибыть и Президент и Премьер. Я стояла перед зеркалом и примеряла платье - грудь моя только что достигла уверенной 2-йки, пришлось покупать все новое нижнее белье и перешивать одежду. Было волнительно и необычно, - привыкать, что вот эта, не скажу что очень красивая, но интересная, привлекательная женщина средних лет в зеркале - на самом деле я. Но что-то было иначе... Что-то с лицом... Я не могла понять, пока не приблизилась и не улыбнулась. Улыбка была не та! Уж что-что, а моих улыбок в моей комнате хватало - я улыбалась, глядя на себя с предвыборных плакатов, портретов расставленных между томиками "Гари Поттера" и Толкина, обложек моих собственных книг. За все мои тридцать или сорок лет политической и общественной деятельности их накопилось немало. У меня было узкое длинное лицо, высокий лоб, впалые щеки, длинный нос с горбинкой, резкие складки вокруг рта и такая запоминающаяся голливудская улыбка на пол-лица вниз. Мои политтехнологи не уставали её нахваливать, считая главным залогом успеха нашей партии. Которая стоила, между прочим, целое состояние - как средний небоскреб моего отца. Я попыталась повторить эту улыбку, но... что-то не получалось - губы как-то приходилось сильнее изгибать, непривычно. Я открыла рот, размяла щеки, потрогала зубы языком... И только тогда я заметила, что мои новые, более мелкие зубы сблизились. Ряд зубов стал плотнее, исчезли так пугавшие щели между ними - соответственно, изменился и прикус. Подбородок, нижняя челюсть, стали уже и меньше, изменилась форма скул. Это меняло лицо, делало его немного непривычным. Вместо старых - появились новые морщины. Приходилось поднимать голову выше, выдвигать челюсть вперед, чтобы овал лица выглядел прежним, отчего давно побаливала шея. Став внимательно изучать себя, я увидела и другие изменение - чуть полнее стали губы (но это могла быть иллюзия из-за изменения прикуса), стали определенно другими уши, и самое главное - нос! Горбинка на моем носу, которая с детства была причиной моих слез, придавая мне сходство с Бабой-Ягой, уменьшилась и разгладилась! Как я могла не заметить - ведь она явно не в один день растворилась!.. Почему это не заметил ни один из моих стилистов и фотографов?
  
   Вошла Катя. Она тоже был полураздета, её сорвал срочный звонок. Я ответила, уладила вопрос, а потом показала на свое отражение:
   - Ты видишь? Я мечтала об этом всю жизнь...
   Она обняла меня сзади и посмотрела в зеркало.
   - Об этом мечтала? - спросила она. Она погладила меня по плечам, спустив бретельки, а потом резко опустила руки на мои груди, содрав с меня лифчик. Прежде чем я успела что-то сказать, мы уже повалились на постель, и я тоже за что-то тискала Катю.
   Не знаю, подходит ли обозначение "лесбийский секс" к тому, чем мы занимались (потому что до этого, секса ни у меня, ни у неё, не было, в принципе, никакого) - но мы довольно долго вдвоем усердно потели, обнимаясь, и натирая друг друга за чувствительные места. Смысла в этом, так занявшем в тот момент все наши мысли, действии, я так и не поняла до сих пор. А может, просто был неисправен кондиционер, и мы, страдая от нехватки кислорода, утратили контроль над высшей нервной деятельностью и - нативными способами искали решение проблем терморегуляции?! Особого волнения и неземного трепета, как это мы с Катей по молодости расписывали в фанфиках, мы не чувствовали, но было, определенно, приятно. Ставили эксперимент так сказать. Как результат эксперимента - мы опоздали на два часа, и я не вписалась в регламент со своей речью, что стоило мне министерского портфеля, а потом и места главы партии.
   Я сделала выводы, Катя сделала выводы. Катя переехала ко мне, а я - запретила ей ко мне приближаться.
   Одной ошибки более чем достаточно.
  
   +++++
  
   ...Я перевалилась через бок и легла на Бориса, чтобы присмирел и успокоился.
   - Хватит... - шепнула я: - Дай уже выспаться, лохматик...
   - Ох... а ты тяжелая... несмотря на то, что маленькая.
   - Я концентрированная.
   - Простыни жалко.
   - Я же просила - мне нельзя беременеть.
   - Да понял-понял... Лиза?
   - Да?
   - У тебя, наверное, много детей, раз так?
   Я подняла ладошку и показала растопыренную пятерню:
   - Пять. Нет, - я загнула средний палец: - Живых - четыре.
   - Скучаешь, небось?
   Я похлопала себя по затылку, где под волосами выступала уже заметная костяная шишка:
   - Хотела бы, но, к сожалению - нет. Увы. Материнский инстинкт - первое, что отшибает на втором переходе ещё. Ни к детям, ни к кошкам, ни к щенкам, ни к золотым рыбкам.
   - А мне казалось, это оправдание такое... для кукушек наших.
   - Если бы, - я взяла его руку и положила себе наголову: - Чувствуешь? Эта кость идет внутрь черепа, в ту часть мозга, что отвечает за родительское поведение. Это как лоботомия. Тут хочешь, или не хочешь - кукушкой станешь.
   - А удалить её никак нельзя? - он за затылок притянул меня к себе, чтобы поцеловать.
   - Там сосуд, который снабжает мозг кровью. Или вена... в общем, не помню название, но эту шишку трогать нельзя.
   - Линда наша... Видела её?- своего последнего долго нянчила. И плакала, когда забрали в приют.
   - Ну, значит либо ещё не дошло до этой части мозга, либо она хорошая девочка, ваша Линда. И любила ребенка, потому что она хорошая девочка, а не, потому что инстинкты заставили.
   - Слушай, а неужели противоядия нет? Все женщины теперь будут только такими?
   - Не все. Иммунитет есть. У немногих, но есть. Ну и на клонофабриках, такие как я, рожают нормальных девок, уже иммунных. Без клонофабрики - наследуется и мальчиками и девочками.
   - А вакцина какая-нибудь? Ты сама-то не боишься закончить биореактором на клонофабрике?
   Я посмотрела ему в глаза:
   - Есть вакцина. На Земле. Для богатых женщин и золотых дочек толстых денежных кошельков. Именно поэтому я и хочу туда попасть.
   И тогда он задал вопрос, который никто не задавал мне с самого Ганимеда:
   - Так кто же ты такая, если знаешь о ней, и так уверена, что можешь её получить?
  
   +++++++
  
   ...Вторую ошибку я совершила чуть раньше. Но узнала о ней зимой, когда было поздно. Уже падал снег...
   В тот день, в шубах, нас не пропустили, поэтому, пыхтя в гардеробе, я сумела чуть успокоиться, но пока мы поднимались на лифте, снова накопила злобу...
   Я бурей ворвалась в офис "УлГена", массой тела сшибла охранника, и, вышибив дверь генерального директора, крикнула на секретаршу:
   - Дайте мне Михаила!
   Секретарша что-то залепетала, и защелкала кнопками на своём лэптопе, но я толкнула на неё Катю с приказом: "Держи!" и, открыв незапертую дверь, вошла в офис к этому буряту.
   Михаил поднялся из-за стола, встречая меня с поклоном и рукопожатием:
   - О, Елизавета Маргаритовна! Чем обязаны столь бурным визитом?
   - Чем обязаны? Чем обязана? А ты своими глазами не видишь? - я показала на свой живот, на свои бока, на два наросших на новогодние празднества подбородка: - Это твоя "Молодость"? Это такая "Вечная Весна"?
   - А, это.... Если исключить шею - вам даже идёт.
   Я психанула и крикнула:
   - Катя! Войди сюда!
   Когда вошла Катя, он даже встал с кресла и попятился:
   - Это... как бы... эхм...
   - Это ты виноват! - орала я на него: - Это от твоей "вечной юности" нас разнесло так!
   Кате было тяжело дышать - она села на пол и заплакала.
   - Стоп! - поднял руки Михаил: - А диету вы соблюдали?
   - Какую ещё диету? - удивилась я, и он сразу же вернул на лицо свою самодовольную ухмылку победившего Мефистофеля:
   - Диету, соответствующую вашему желаемому весу и фигуре. Наверное, и спортом не занимаетесь? Впрочем, это и так видно... - и так снисходительно рассмеялся.
   - Но ты же обещал, сволочь!..
   - Я обещал вам только омоложение. Что вы сами сделаете со своей молодостью - это только ваше решение и ваш выбор. Давайте я объясню сам.... Алечка! - позвал он секретаршу: - Принеси стулья и чай без сахара! Три прибора!
  
   Когда мы с Катей успокоились достаточно, чтобы не реветь и не материться через слово, он нам объяснил:
   - Ваш организм, как я и обещал, возвращается во время своей молодости. Он уже считает что вы - молоды и полны планов на всю следующую жизнь. И требует соответствующее количество энергии. А вот ваши органы - ещё не омолодились. Они не могут пока потребить столько энергии, сколько вы накапливаете - и естественно, всё идет в жир. А вы...- он протянул руку и бесцеремонно пощупал мой бицепс: - Даже мышцы не тренируете.
   - Но мы не знали... - всхлипнула Катя.
   - Все красивые женщины следят за своей фигурой. Соблюдают диету, ходят в спортзал, избегают вредных привычек. Красота - это работа над собой. Кстати, простите за невежливый вопрос: у вас есть месячные?
   - А это важно?
   - Да, ну, если стесняетесь, можете сказать об этом не мне, а врачу, но я думаю, он скажет то же самое.
   - У меня нет и уже давно, - спокойно сказала я: - Возраст не тот. А у тебя, Катя?
   Катя утерла нос и призналась:
   - Два года как нет...
   - Вот! - сказал Михаил: - Репродуктивная система - это главный пожиратель энергии! Пока она у вас не запустится, у вас будет её избыток, а значит - вам придётся соблюдать режим и сидеть на диетах. Разумеется, лучшие диетологи нашей корпорации с удовольствием составят вам меню. И да, спасибо что помогли нам заметить просчет в нашей программе. Остальные клиентки не пострадают, как вы - им немедленно будет направлено приглашение на обследование и составлена индивидуальная программа.
   Я вздохнула, поднялась из кресла... и вдруг до меня дошло:
   - Постой! Ты говоришь - "они" снова вернутся? Мы даже сможем рожать?
   - Разумеется! - он обошел стол, плюхнулся в кресло и посмотрел на нас снизу вверх:
   - Молодость - это в первую очередь способность к размножению, а не смазливое личико. Я обещал вам молодость - значит, и всё остальное в комплекте.
  
   Немного улучшив наше настроение, мы покинули офис, полные надежд. Разумеется, сели на диету, начали заниматься физкультурой. Вес удалось сбросить к весне. И - что самое удивительное - тогда же к нам вернулись месячные.
   Наша старость выпустила нас из когтей и впереди ждала вечная молодость...
  
   +++++
  
   ...- Я выяснил насчет твоего Володи, и в бизнесе ли он, - зашел на утро Борис, когда я принимала душ на все жетоны.
   - И? - я выключила воду.
   - Он в бизнесе, не завязал, согласен тебе помочь, и ждет тебя в гости. О цене - это уж ваши личные проблемы.
   - Спасибо.
   - Остаться не предлагаю, мы договаривались: секс в обмен на ночлег. Ты получила ночлег, я - секс, я удовлетворён, сделка завершена.
   - Никаких проблем, сделка есть сделка, - заверила его я.
   - Мы оба предохранялась, - специально уточнил он.
   - Да-да, мы оба предохранялись. Это был секс по взаимному согласию, - вздохнула я. Иногда я проклинаю и себя, и те законы, которые принимала.
   - Ну... - Борис сбавил темп и замялся: - Собирайся, я не тороплю... я вызову тебе беспилотник до твоего Володи.
   - Нет-нет-нет! - воскликнула я: - Ты что? Никаких беспилотников, он меня легавым отвезет!
   - У нас они без фараоновского софта - профсоюз отстоял. А камеры из такси и релейки убрали по требованию "Лиги защиты сексуальных маньяков". Наш губернатор в них состоит, он таких шуток не терпит. Так что не бойся, даже роботы на нашем астероиде не стучат.
   - Хорошо. Я не задержусь. Выход есть не через зал? - я включила душ, продолжая свой туалет.
   - Я покажу. Кстати, неистраченные жетоны на воду можешь продать мне - я куплю.
   - А они разве не по всему астероиду принимаются?
   - Нет, только в моём баре.
   - Зачем так?
   - Монополия, - вообще, он стал удивительно лаконичным, после того как узнал мою настоящую фамилию.
   - Странно, - я закончила мыться, и замоталась в полотенца: - А ты не мог сделать себе прямую трубу, без счетчика?
   - Не мог. Налоги.
   - Понятно, - я села и потянула планшетку из сумочки, настраивая её как зеркало: - Ты пойдешь в бар, или будешь сидеть и смотреть?
   - Буду сидеть и смотреть.
   - Понравилась? - я потянулась, изогнувшись наиболее соблазнительно.
   - Компенсация за беспилотник и хлопоты с поисками.
   - Ну, волосы у меня будут долго сохнуть, - я поискала фен, его в холостятской квартире не было.
   - Ничего. Я закажу самый комфортный беспилотник.
   - Может включить музыку?
   - Так дороже же будет?!
   Я пожала плечами:
   - Я прейскурант не утверждала.
   - Тогда без. Сэкономлю.
   Я пожала плечами ещё раз, чуть припустив полотенце на груди. В принципе, честный мужики в настоящее время - редкое сокровище, и поэтому он заслуживает награды, раз уж ему доставляет удовольствие зрелище карлицы с гипертрофированными прелестями....
  
   Хотя... Что за "Лига защиты прав сексуальных маньяков"?!!!
   При мне, в парламенте, такой фигни не было!!!
  
   +++++++
  
   ...Катя забралась на мой стол, и, натянув легкое платье на свои новые, красивые коленки, призналась:
   - Лизавета Морготовна! А я замуж выхожу!
   "Морготовна" - это придуманное Катей прозвище во время нашей ролевой юности. Катя всегда была хоббитом, а я - хладнокровной и безжалостной темной эльфийкой. Внешность наша в то далекое время это позволяла более чем. Катя постоянно шутила по поводу моего матчества, и как-то из-за её оговорки и вышло: "Морготовна". Ну, так и пошло. У меня даже аккаунты в соцсетях под этим именем есть. В юности я считала это "крутым", ну и как маленькая, известная только избранным, месть отцу, а вот в старости, когда и впрямь стала походить на "повелителя тьмы" (да блин, даже не на "повелительниЦУ"!), жутко бесило... а сейчас... не знаю... может, стоило обдумать.
   - Лизавета Морготовна!
   Я подняла взгляд. У нас менялся цвет волос - шатенка Катя становилась ярко-рыжей, и отдельные огненные пряди красиво перемежались с темно-вишневыми, я - из русой превращалась в блондинку, и это выглядело как нарочно устроенный перманент. Фигуры у нас уже были молодые, цветущие, и двух бывших старух никто бы не признал. Лица изменились тоже - челюсти всё-таки стали уже, уменьшились и утончились скулы, и моё продолговатое лицо стало треугольным, а Катино овальное - сердцевидным. Из-за меньшего лица глаза казались большими, огромными, нами восхищались все мужчины. А вот щеки стали проблемой. Кожа-то натянулась, убрав морщины, а вот мясо, на ставшем чуть меньшим, из-за уменьшения челюстей, лице, никуда не делось - и мы и другие женщины, прошедшие омоложение были удивительно щекастыми. Причем если я, костлявая от природы, отделалась просто аппетитным прибавлением к лицу, как у модели пин-апа, то пухленькая Катя временами походила на хомячка.
   - Что ты сказала? - я демонстративно убрала руки с клавиатуры.
   - Я замуж выхожу! Скоро от тебя уеду!
   Я посмотрела на документ, с которым работала. Катины коленки мешались, и вообще деловой настрой был сбит. Я сняла рабочие очки.
   - И кто же избранник? Почему я не видела его?
   - Его зовут Эммануэль! Он француз! - она соскочила со стола, и прошлась в танце по комнате, раскрутив колоколом подол своего платья: - Я влюбилась как девочка!
   - Главное - только свой возраст ему не говори.
   - Да он знает! - махнула она красивой тонкой рукой. Вообще, на неё, такую рыжую бестию было одно удовольствие смотреть... если бы не эти щеки.
   - Меня на свадьбу-то приглашаешь?
   - Разумеется! Лизавета Морготовна, без вас никак! И Эммануэль мой - огромный ваш поклонник!
   - Отлично. Тогда я выберу тебя платье. Это моё условие. Согласна?
   - Ещё как! - она снова протанцевала по комнате от книжных шкафов до яркого окна.
   - Когда свадьба-то?
   - Через три месяца!
   - О, какое совпадение. Ты же сделала укол на три месяца раньше меня?
   - Да.
   - Ну, так может и я, через три месяца в кого-то влюблюсь тоже?
   Катя подскочила, и, взяв меня за руки, вытащила из-за стола:
   - Обязательно, моя милая, красивая, Лиза!...
  
   Она ушла, и я попыталась вернуться к работе. Глаза долго привыкали к компьютерным очкам - что-то с ними я стала уставать больше, чем без. Я сняла их и проморгалась как следует. Да, мой доклад... Все, что я написала, было подчеркнуто автокорректором красными и зелеными линиями - ошибки грамматические, орфографические, пунктуационные, просто опечатки, нелепые повторы одних и тех же слов. Что-то их стало много. Я подняла свои руки и внимательно рассмотрела свои молодые, украшенные модным маникюром, пальцы. Может, они тоже укоротились или удлинились, и я перестала попадать по клавишам?..
  
   Свадьбу мы проводили в Англии, в древнем особняке времён Карла III, который я купила в подарок молодоженам. Платье Кати было просто фантастическим, и один из лучших портных планеты нашел фасон, который превратил её пухлые щеки в достоинство, а не недостаток. Правда, модные журналы назвали сочетание красных и черных цветов "аляповатым" и "безвкусным", но ни я ни Катя не нашли ничего безвкусного.
   Жених - галантный и элегантный Эммануэль был просто сражен красотой своей невесты, и боялся её взять под руку, когда священник начал очерчивать вокруг них круг кинжалом и возливать вино по сторонам пентаграммы. Но она сама протянула руку, и их связали шнуром, объявив мужем и женой. Я была подружкой невесты, несла букет, и поэтому в газетах посчитали, что именно я его и поймала, но на самом деле Катя его и не кидала. Мы с ней обе были сатанистки, и такие обряды не соблюдали, а Эммануэль был вообще, ведущим специалистом по Ла Вею, и хотел все максимально приближенно к канону. Потом было шикарное празднование с приглашенными звездами, знаменитостями, морем дорогого вина и шикарными блюдами, которые стряпали вовсе не ханжеские повара.
   Я расслабилась, забыв о политике, и делая авансы всем встречным мужчинам. Многие даже не знали, насколько я омолодилась, привыкнув к моей старости, и очень откровенно распускали язык, флиртуя с шикарной красоткой, которой я теперь являлась. Мы с Катей как-то быстро опьянели, и когда Эммануэль пригласил меня на танец, я покорно висла на его руках.
   - Лиза, - спросил он меня, разгорячившуюся от танца и алкоголя и уже неприлично прижимавшуюся к нему: - Хотите, поцелуемся?
   - Я никогда не целовалась, не умею... - почти честно призналась я. Ну да, с мужчинами не было - все мои поцелуи были только с Катей и ещё с какими-то девками на эльфийских играх. И то несерьёзные.
   - А хотите, научу? Я француз, мы и придумали поцелуи.
   - Хочу! - сказала я, и подняла лицо, вытянув губы...
   Я потеряла дыхание и утонула в блаженстве в тот миг, в первый в моей жизни настоящий поцелуй с настоящим мужчиной. Я потянулась к нему второй раз, третий, мы залезли за колонну, а потом спрятались за дверь в соседнее крыло. Я целовалась и целовалась, и не могла остановиться, а он превращал моё омолодившееся, но не знавшее мужской ласки тело в податливый воск, лепя его крепкими руками, гладя меня по груди, бедрам, ягодицам. Мы поднимались по спиральной лестнице на второй этаж, теряя детали одежды по пути. Это он открыл дверь в спальню, толкнул меня в неё и запер за нами дверь.
   Это он разорвал на мне платье и вытащил мои груди из тесного лифчика. Это он толкнул меня на кровать...
   Но сняла трусы и раздвинула ноги я сама...
  
   +++++
  
   Я надела черный лиф, красную блестящую куртку, короткую юбку в облипку, сетчатые чулки, то есть колготки, и высокие сапоги на шпильках. Да-да, все по классике, чего уж тут лицемерить и изображать из себя монахиню, когда ты - баба и едешь договариваться к мужику, который, скорее всего, потребует вполне само собой разумеющегося от бабы. Не забыла хорошо повертеть задницей и потрясти титьками перед Борисом в процессе - хотя с местной гравитацией без магнитных подошв излишний "персональный сервис" превратил моё одевание в некую непристойную акробатику. Ну и слава богу, что музыку не включил. Под музыку, я может быть, тут по всей комнате летала, а не только от кровати к душу и обратно.
   Беспилотник, или робот-такси, как ещё говорили здесь, мне действительно достался шикарный - модерновый яйцевидный корпус медового цвета, мягкая отделка, галантный искусственный интеллект с голосом старомодного английского дворецкого и расходный бар для вип-персон. Разумеется, баром я воспользоваться не могла и просто балдела, катаясь на такой шикарной тачке. Когда-то у меня была своя машина, и не одна, но это было в той жизни, где я предпочитала показное спартанство, а не комфорт, и балдёжно развалиться, любуясь видами, в тех своих древних, похожих на катафалки "Аурусах" и "Тавриях" я просто не могла. И вообще, когда у меня появился первый собственный лимузин, я уже была в том состоянии, что, скорее, сама была готова развалиться, на косточки. А сейчас у меня вместо того старого, страшного, разваливающегося было здоровое молодое тело.... Но, правда, уже не было тех возможностей, что были раньше. Как, возможно, теперь у всех женщин вида Хомо Сапиенс, за редкими исключениями...
   За окнами кончились окраины - перестали мелькать трубы и ангары и поднялись стены жилых домов. В переулке, возле мусорных баков две бабы в лохмотьях выдирали друг у друга визжащую кошку. Проходящий нищий кинул в них объедком - ещё одна выскочила из мусорного бака и все трое, по-обезьяньи помогая себе руками, бросились наутёк. Я чуть сползла по сиденью, чтобы меня не было видно снаружи. Скорее бы моё беспилотное яйцо отсюда укатывало - эти уже совсем одичали, значит, кто-то стукнет на них легавым.
   Район мастерских. Пухленькая баба в таких же сетчатых чулочках, как у меня, стоит у дверей магазина, выставив коленку. Перед ней - похожий на неё юноша. Что-то говорит, не слышно, она тоже его не слушает - отвернула лицо. Ну, это ещё третий переход, а может четвертый. Почти как я, может мать и сын. Точно не жена или дочь - видно, что она постарше. Да, сейчас матери и бабушки выглядят моложе своих сыновей и внуков. В этом Михаил не обманул...
   Беспилотник пропустил релейку - это такая разновидность трамвая на астероидах, и, переехав через рельс, привез меня в центральный район. У мэрии (это вроде была мэрия) стояли металлические статуи мужчины и женщины (да, настоящей женщины), которую охранял скучающий коп в круглом шлеме, и беспилотник поплыл вдоль витрин магазинов. Здесь жителей было больше - на маленьких планетках у всех сбито чувство времени, поэтому типичная вечерняя толкотня Земли в таких местах постоянно. Публика была разная - ну хоть баб четвертого-пятого перехода никто на поводках, не водил, выгуливая как домашних животных, но это просто значило, что большая часть стала мусорными побирушками, как те, встреченные ранее. Не нашлось мужиков, согласных их содержать. Вот бабы третьего-четвертого перехода, легко заметные по дикими и аляповатым сочетаниям цветов и стилей в одежде, с подружками, устраивают шоппинг, или вешаются на шею счастливым мужикам. Интересно своих, или чужих? Верность на этой стадии становится проблемой. Вот бабы второго-третьего перехода, ещё похожие на женщин, идут под руку со своими мужьями и с презрением и ужасом на красивых, вечноюных лицах, смотрят на баб, в которых им предстоит превратиться...
   Я ничего не путаю, разделяя женщин и баб. Это теперь разные вещи. Русское слово "баба" удивительно легко прижилось в современном лексиконе, не требует перевода, но означает уже совсем другое, отличное от женщины. Я, например, "баба" - коротконогое, короткорукое существо с безотказно работающими маткой и яичниками, идеальными родовыми путями, лишенное материнского инстинкта и прогрессивно снижающимся интеллектом и памятью. Вон там, в окне - статуя женщины, самки рода Человека Разумного без генетических модификаций и не возжелавшей вечной молодости. Когда-то у женщин были длинные ноги, разнообразные лица, и грудь, не обязательно размером с вымя дойной коровы. Ещё недавно женщина могла отказать мужчине, если не хотела секса. А баба с определенного момента сама начинает гоняться за мужиками. Желание вечной молодости, вечной любви, ничем не ограниченного наслаждения - и генетически модифицированный вирус, на основе легко распространяющейся и прилипчивой простуды сделали это. То, что мы десять лет назад считали свой личной привилегией и поводом для превосходства над простыми смертными - стало всеобщим достоянием - и кошмаром всех бывших женщин Земли и окружающих планет...
   Каким стал мир без женщин? Нет, буквы "М" и "Ж" на туалетных кабинках и раздевалках сохранились. Но убирают там мужики. Те бабы, которые раньше шлепались там с ведром и шваброй убежали на панель и замуж первыми едва омолодились, а те которые теперь поглупели достаточно, чтобы заняться грязной работой - даже и не думают о работе. Ну, в магазинах и супермаркетах вас встретит всё равно голограмма миловидной девушки или андроид в патлатом парике и с пластмассовыми сиськами, тем более похожий на женщину, чем дороже заведение - а в некоторых очень дорогих ресторанах даже есть настоящие бабы-официантки с незапущенными случаями. Но их всё меньше и меньше... Больше всего пострадали педагогика и медицина - самые женские отрасли. Учителя-мужчины получили львиную прибавку к зарплате, ведь роботов так и не научили воспитывать детей, а за компом удержать непоседу надо ещё уметь. Глупых мужиков за эти десять лет, появилось намного больше, чем глупых баб, уж я-то их повидала. А выбывание из строя женщин-врачей и медсестер в самый разгар эпидемии стало фатальным для всего человечества. Мир почти не заметил исчезновения женщин из бизнеса, политики и науки, но зато были массовые беспорядки, когда закрыли модный сериал, потому что популярная актриса не смогла выучить текст, и весь Интернет рухнул от нагрузки, когда известная писательница объявила о закрытии своего блога из-за прогрессирующей дислексии... Вот так, оказывается, этот мир ценил нас - даже если кто-то действительно пострадал оттого, что умную женщину на важном посту заменил тупой мужчина, внимание публики привлекло лишь то, что очередная пустоголовая красотка стала ещё более пустоголовой...
   Сюда, на пояс астероидов, и на внешние планеты до Ганимеда вирус завезла точно я. На трансплутоновые и внутренние - другие феминистки.
   Какая, в сущности, горькая ирония...
   А вот того, кто придумал вирус и распространил его на Земле, я знала и по имени и даже на вкус...
  
   +++++++
  
   ...Эммануэль, наверное, имел ещё любовниц, кроме меня и Кати, но мне было плевать на его загулы на стороне. А Катю мы умело держали в неведении, заигрывая друг с другом за её спиной, в соседней комнате, на чердаках и в подсобках их огромного с Эммануэлем дома. Катя забеременела почти сразу после свадьбы, я - где-то через полгода. Сама отказалась от резинок, войдя во вкус и захотев больше приключений. А когда выпали две полоски - решила сохранить, ибо завидовала Кате... Хотя нет - это же в "УлГене" сказали сначала Кате, потом - мне, что аборт противопоказан - ибо может вызвать регрессию процесса из-за стресса. А зависть и желание доказать себе, что всё-таки я полноценная женщина - было уже позже...
   Катя переносила беременность тяжело - скачки давления, головные боли, боли в спине, приступы жара и холода. Последний триместр ей запретили ходить, и Эммануэль катал её в кресле. Я жалела её, думала - какая же она, в сущности, неженка - и меня в свой черед начало ломать точно так же! Наша геникологесса, Урсула, седая и крепкая женщина, из бывших немцев, не оставила без внимания похожие симптомы, и, зная о нашем омоложении, потребовала консультации с "УлГеном". Михаил, приехав на наше обследование и запросивший снимки всего позвоночника и костей, сказал, что наши тела слишком старые, поэтому для такого стресса, как беременность, организм вымывает последние ненадежные клетки, не прошедшие омоложения. Почему ни одной из нас в голову не пришло вернуть ему слова про "стресс от аборта" - ума не приложу. Хотя, может, всё началось уже тогда. Ну, нас успокоили, сказали, что следующие беременности пройдут легче. Я ещё тогда шутила: "Следующие? Да ни за что в жизни!" Как я тогда была наивна...
   Разумеется, я придумала легенду, что я, как сильная и самодостаточная женщина, выбрала донора-отца из банка спермы. Чтобы доказать, что самодостаточным женщинам всякие спермобаки не нужны, разумеется. На некоторое время это стало популярным.
   Катя родила летом, мальчика, измучив и нас, и себя, и ребенка. Женщины обычно полнеют после беременности, она - похудела. Только грудь прибавила в объеме. Её смешные пухлые щеки опали, нос завалился, а на похудевшем лице глаза смотрелись огромными и красивыми. Но самое странное, что мы обнаружили - она стала заметно ниже ростом! Сантиметров на семь - что сделало её ладную фигурку коренастенькой. Вся её одежда стала ей велика, она стала какой-то рассеянной, и несерьезной. Первое время она утонула в заботах по ребёнку, но потом пришлось нанять ей няню - потому как рассеянность прогрессировала и очень странно.
   Мы с Эммануэлем роман и не думали прекращать - даже когда я превратилась в дирижабль на ножках, и ползала по своему пентхаузу как черепаха от болей в спине - я и тогда звонила чужому мужу, чтобы покувыркаться в постели! Меня перекрутило даже сильнее чем Катю - разнесло задницу и бедра, я попрощалась со своей худощавостью, мне стали впору Катины вещи. Ну и тоже, когда родила своего Жана, (намного легче, чем Катя), не досчиталась пяти сантиметров роста. Почему я так запомнила, что мне стали впору Катины вещи? Свадебное платье. Эммануэль захотел взять меня в нем после родов - и оно внезапно село на меня как влитое. А до свадьбы, когда мы баловались с Катей, оно мне было коротко и широко. А теперь стало впору, даже тесновато в груди. Я потом и другие наряды у неё выпросила - спасибо, моя добрая и нежадная подруга.
   Оправлялись мы тяжело - нам пришлось не только учиться ходить заново да вообще всё, включая привычные рутинные действия - стали короче и ноги, и руки, и даже пальцы. Представляете что такое в современном мире - разучиться пользоваться клавиатурой?! А тут ещё модные издания по нам прошлись - заметили, что мы поменялись гардеробами...
   Ну, хоть бы я успокоилась на этом! Нет, с грудным младенцем на руках я продолжала строить свою жизнь и планы на будущее вокруг секса с мужем подруги! Хорошо, что что-то заподозрила и вернулась к резинкам - а вот Катю, чтобы она нам не мешала, мы ловко уговорили ещё раз на беременность... Служанка Кати и няня её сына - тоже с подрастающими животами, и тоже помогали её уговаривать. Всё-таки Эммануэль был ещё тем кобелем...
   Я, честно, уже не помню, почему именно мы стали яростно предохраняться. То ли я хотела сохранить форму для какого-то политического действа, то ли Эммануэлю было достаточно наследников, то ли до нас обоих дошло, что так мы спалимся - но полгода второй Катиной беременности мы не рисковали. Я до сих пор не знаю, на самом ли деле она была так простодушна или обо всём догадалась и простила нас - теперь уж не спросить, ибо Катя больше не говорит. Нет, она жива до сих пор... и переживет многих мужиков и своих детей... Вот как это произошло.
  
   Она была уже на седьмом месяце - и беременность опять проходила тяжело. Геникологиня Урсула - та самая, прежде крепкая серьезная женщина, ныне рыжая грудастая молодуха, с начавшими исчезать морщинами, посадила её в инвалидное кресло на исходе уже второго триместра, потому что ей не нравились снимки её спины. (А может, кобелина Эммануэль добрался и до неё). Я, удачно использовав свою беременность и грудное вскармливание, вернула себе пост главы партии и готовилась к своей последней, провальной избирательной кампании, (тогда я ещё не знала, что она будет провальной), и часто гостила у Кати, потому что баллотировалась по соседнему округу, от Шотландской Народной Республики, (Англию мы в прошлые выборы проиграли, из-за свадьбы по сатанинскому обряду, но шотландцы давали надежду), часто и просто гостила, и по партийным делам обсуждали - Катя же всё-таки была не только моим секретарем, но и заместителем по партийной работе, и знала много нюансов отношений между соратниками. Жана я приводила с собой - поиграть с братом Эммануэлем II. Как обычно час-два обсуждения дел с Катей и игр с детьми, переходил во флирт с Эммануэлем, а потом какая-то хитрая уловка для отвлечения внимания Кати и прислуги - и Эммануэль распяливал меня голую в очередной подсобке.
   В тот день тоже прошло всё по плану, разве что Катя больше жаловалась на головную боль, а потом я обнаружила себя целующейся с Эммануэлем возле той самой двери, за которой мы обманули Катю в первый раз. Поворот ключа - и я срывала с себя одежды, а Эммануэль целовал мои всё ещё тяжелые от молока груди, и... ну, в общем, и всё остальное...
   Он не успел лечь на меня, когда вдруг снаружи раздался тяжелый удар и крик. Мы выбежали, в чем были - и тут бы всем нашим тайнам конец, если бы кто-то из слуг нас увидел. Эммануэль, который ещё не снял брюки, впихнул меня, голую и ничего не понимавшую, обратно на чердак, и крикнул: "Одевайся!", а сам - спрыгнул через пролет вниз. Я вся напуганная собрала и чудом не перепутала разбросанные по чердаку свои тряпки, и только выйдя, увидела...
   Увидела Катю.
   Она лежала под лестницей, своим большим животом в потолок, и как-то странно дергалась. Лицо её скорчила страдальческая гримаса, один глаз был сжат в точку, так что зрачок не виден, а другой - черным, без радужки. Какая-то съежившаяся, маленькая, она дергала руками и ногами и мычала, не в силах сказать ни слова. Её коляска, опрокинутая, валялась за открытой дверью пристроя. Слуги, дети - куда-то подевались...
  
   ...Скорая приехала не сразу. Диспетчер-нацист с шутками и прибаутками насчет нашего акцента несколько раз сбрасывал вызов, пока я не отыскала свой телефон, и не вызвала с сенаторского номера. Когда они прибыли - ещё пришлось дважды подписывать отказ от эвтаназии, и отказ от добровольной смерти мозга, когда установили инсульт. Я выдернула с белорусских пляжей нашего общего врача, вернула с полдороги нашу рыжую дуру-акушерку, (только что уехавшую), дозвонилась в Бурятию и так обматерила Михаила, что он через полчаса плюхнулся чартерным "авангардом" в Ла-Манш, а через час - был в Линкольне, с командой врачей и генетиков его корпорации.
  
   Мы ждали вердикта эскулапов в вестибюле роддома - я, Эммануэль, адвокаты, секретари, прислуга, дети. Два глайдера телохранителей держали кольцо периметра от напирающих журналистов, автобус боевых дронов приехал в усиление, и они теперь, раздражающими зарницами лазеров, чистили небо от вездесущих папарацци. Я со своего телефона закидывала гонорары хакерам, сжигающим сервера с фотографиями и видео, ускользнувшими от нашей охраны.
   Наконец, врачи закончили консилиум, и вышли к нам:
   - К сожалению, мы столкнулись с очень сложным случаем, - сказал, пользуясь пауком-переводчиком, пожилой врач-англичанин: - Мы смогли предотвратить худшее, но поражение лобных долей уже необратимо. Роженица сохранила жизнь, но интеллект, речевые функции и высшая нервная деятельность утеряны безвозвратно. К счастью, ребенок не пострадал.
   - Как?! - спросила, опуская телефон, я: - Как не можете? Михаил, вы разве не можете регенерировать это назад?! Вы же нас в девушек превратили, вы же все можете!
   Михаил вышел с понуренной головой:
   - К сожалению, это редкий случай, когда омоложение стало фатальным. У Кати ведь в молодости была операция на мозге?
   - Да, - кивнула я. Да, мы ведь там и познакомились - в нейрохирургии, я лежала после второй своей попытки суицида, заращивала череп, а Катя - после операции. Сколько мы тогда ночами разговаривали... сколько обо всём мечтали...
   - У неё была аневризма, вот в этом районе, - он показал на снимке: - Врожденный дефект, который мог стоить её жизни в юности. Её прооперировали, убрали но...
   - Что "но"? Это ты что-то сделал? - крикнула я. Няни закрыли уши детям.
   - При омоложении, начали омолаживаться и кости и сосуды, согласно тому плану, что заложен в ваших генах. Помните, как вам пришлось выдернуть зубы?
   Я кивнула. Все смотрели то на него, то на меня. Серебряный паук-переводчик врача переполз с его горла на ухо.
   - То же самое произошло с сосудами мозга. Аневризма вернулась, а так как на сосудах оставались стигматы от швов, их просто разорвало вместо омоложения. Это... никак невозможно было предотвратить. Даже если бы мы успели и сделали операцию, то все бы повторилось раньше, чем зажили бы швы... Приносим извинения. В свою очередь мы проведем тщательное исследование, чтобы её дети не унаследовали этот дефект...
   Я молчала, не в силах принять услышанное. Я вообще не могла поверить. Это Катя, моя Катя, которой я доверяла как никому другому! На которую полагалась всегда, когда самой было неудобно. О которой думала, что смогу обманывать вечно, пользуясь её мужем...
   Эммануэль подошел и обнял меня сзади.
   "Все будет хорошо" - шепнул он.
   Я вывернулась из его объятий, и, подхватив ребенка, сунула ему в руки:
   - Лучше позаботься о своем сыне! - выпалила я.
   Выражение удивления отразилось на всех лицах, и я не сразу поняла, почему. Только спустя минуту молчания, до меня дошло: я сунула ему в руки не Катиного Эммануэля II-го, а моего Жана!..
  
   ++++++++++++++
  
   ...Беспилотник покинул центр и вез меня в рабочие районы. Вокруг исчезли яркие витрины магазинов, рестораны, жилые блоки - поднялись стены складов, увитые проводами трансформаторы, оплетенные ажурными фермами цистерны и бетонные заборы цехов промзоны. Я уже беспокоилась - расстояния счетчик намотал столько что, наверное, хватило на половину экватора планеты, а конца пути не наблюдалось. Уличные фонари исчезли - вместо них лился верхний свет, с огромных, похожих на цветы росянки, коллекторов пыли.
  
   На Земле уже не помнят - когда строились эти колонии на астероидах, их планировали как добывающие - считалось, что шахтеры выкопают все полезные ископаемые, потом разберут основы на стройматериалы, и переместятся на следующий. Даже базовые модули на астероидах и поныне стоят готовыми к старту. Но потом оказалось, что добыча в Поясе, даже с доставкой на ближний Марс, убыточна даже в том случае, если транспортные звездолеты делать целиком из добытого тут золота и платины. Конечно, финансисты некоторое время поспекулировали, провоцируя кризисы, чтобы сделать астероидные рудники прибыльными, (на волне одного из таких кризисов, мы, феминистки, и прошли в парламент), но идея благополучно похоронила себя, когда оказалось, что есть более выгодный источник дохода - космическая пыль.
   Первые исследователи и колонисты ругались на запыленность пространства между астероидами - там, где не было атмосферы, она портила всю технику, там, где была - постоянно горела в верхних слоях, пожирая привезенный для терраморфирования кислород, разбавляя атмосферу вредными газами и мешая видеть небо. Но вдруг кому-то пришла идея - собрать эту надоедливую пыль и отсортировать. Это оказалось выгодным - виданное ли дело, затраты энергии, человеческих рук - минимальны, только развернуть и периодически чинить ловушку, а после сортировки практически даром получалась такая россыпь дорогих металлов и химически чистых минералов, которую не добыть и многолетней разборкой множества малых планет. Вскоре, на всех планетках одной за другой развернулись огромные лепестки ловушек, и астероидный пояс стал процветать. Благодаря ловушкам вокруг крупных колоний возникли области чистого космоса, которые слились в Трассу - сложный лабиринт между облаками пыли и холодными обломками, по которому сновали тяжелые грузовозы, собирающие добытое по всему Поясу, и несущие на сортировку, согласно Фаэтонскому договору: драгоценные металлы - на Весту, строительные материалы - на Цереру, тяжелые металлы - на Палладу, промышленные - железо, медь, алюминий и титан - на Гигею. Правда, сейчас эти огромные ловушки чаще собирали не первобытную пыль, а старые батарейки, обертки конфет, окурки, облака мочи и использованную туалетную бумагу... люди в этом неисправимы. Но и это тоже шло в ход. Правда, я не в курсе, как такой улов сортировался...
  
   Беспилотник притормозил у какого-то трубопровода. Судя по всему - компрессорная станция искусственной атмосферы. Я вышла, прихватив из бара несколько бутылок и хрустальных фужеров - хоть мне нельзя спиртное, это можно продать или расплатиться за услуги не хуже какой-нибудь другой валюты. Такси, выпустив меня, сразу сорвалось с места в направлении огней большого города, и я осталась в густой тени эстакады, проходящей над трубопроводом.
   Я достала из сумочки планшетку - проверить путь по навигатору, прибрать морду лица, расчесать мои патлы, которые так красиво и медленно падали в условиях низкой гравитации, и посветить вокруг. Хоть прожектора с ловушки светили с яростью земного полуденного Солнца, но контраст в тенях на этих маленьких планетках с хлипкой атмосферой был просто чудовищным - одна из причин, почему я и разукрасилась на постоянной основе этим попугайским несмываемым макияжем, ещё и люминесцирующим в темноте - а как иначе? Я и так карлица, а ещё бы носила на улице не милую мордашку, а расчерченное контрастными тенями абстрактную картину "Мой нос, лобешник и накрашенные губы". Впрочем, не все любители глубоких теней утруждали себя предупреждающими сигналами и поэтому мне, с моим ростом, моей попой и сисяндрами, стоило быстрее выбираться на светлое место, чтобы не поймать приключения - на свой рост, свою попу и свои сисяндры. Раз уж тут даже губернатор в какой-то "лиге сексуальных маньяков" состоит!
  
   Навигатор на планшетке дал курс вперед, потом по какой-то невидимой лестнице - наверх. Я посветила фонарем с планшета - так точно впереди, огибая кучу какого-то розового хлама, поднималась лестница. Простая, железная, с перекладинами, а вы что думали - парадная с перилами?! И метров на пять, как раз до эстакады... Как мне это преодолевать с вещами?
   Вверху виднелся комингс герметичной двери и мигающая зеленая лампа потребления кислорода - так что как минимум, там кто-то жил. Я закинула баул на спину, взяла ремешок сумочки в зубы и полезла по треклятой лестнице... Если кто-то считает что в условиях низкого тяготения это простое дело, попробуйте это сделать с ростом в метр тридцать! Ни одна перекладина не рассчитана на мои лапки, ни тем более на эти сапоги с крохотными каблуками - и зачем я только их напялила? Ах да, я ж думала, что этот местный "Володя" - из транспортных или ремонтных магнатов, который владеет гаражом там или мастерской и может дать мне свободный борт, если вот так покручу перед ним аппетитными ножками в сапожках и кругленькими бедрами в сетчатых чулочках... Щаз, ага, разбежалась, Лиза! Тут, как я понимаю, если какой воротила и живет - то, скорее всего какой-нибудь дрищь-хакер, который заныкал своё хлипкое тело в щель между фонящих помехами техногенных утесов, подальше от белокурых ангелов из Роскомнадзора, и "рулит делами" исключительно подделывая накладные и билеты. И возбуждается он, наверное, только на някающих японских кошкодевочек и пищащие надувные куклы. Ну и что?! И с такими я тоже договаривалась. Но это означало что... впрочем, я уже потеряла нить своей мысли. Лестница кончилась.
   Первым делом я вынула из зубов свою сумочку, положила её наверх, потянула ремень баула через плечо - и, потеряв равновесие, полетела вниз, обратно к началу пути, проклиная свои маленькие ручки, крохотные ладошки и короткие пальцы! Да, тяготение мизерное, но ведь обидно! Я задрала ноги повыше и помахала руками, чтобы точно приземлиться на свою пухлую пятую точку. Хоть какая-то положительная сторона у моего телосложения. И волосы так красиво-красиво в стороны разлетелись!
   Поднялась, нацепила баул на одно плечо и полезла снова. Ну, одной неудаче меня не сломать - я забралась снова, закинула баул и... глядя, как красиво разлетаются мои волосы в стороны, снова полетела вниз, проклиная мои маленькие ножки и высокие каблуки. И двум неудачам тоже меня не сломать!
   Розовый хлам, который виднелся под лестницей, после третьего прохода оказался останками фешенебельного, 8-ми дверного "Запорожца". Забавная достопримечательность - эта штука дорогая и точно не могла вписаться ни в один из местных поворотов, а ещё менее - в стандартный контейнер. Впрочем, и хранить даже ржавый остов такого размера можно было только при особом разрешении легавых и инженерного контроля. Ну что же. Я поднялась, закинула свой подбородок, руки, сисяндры, попу, коленки, каблуки... Заползла как гусеница, отдышалась, выпрямилась, прибралась, причесалась. Надеюсь, в финале этого пути меня ждал действительно кто-то важный...
   Эстакада упиралась в стену, в которой рисовалась высоченная - в три метра, герметичная зеленая дверь. Справа, над перилами на высоте где-то в полтора моего роста, в нише, виднелась покрашенная светящейся ядовито-зелёной краской полосатая ручка: "Потяни вниз для звонка"... И сама ручка ещё почти с мою руку длиной.
   Я выругалась и села на баул, переводя дух. Итак, моё альпинистское приключение и не думало заканчиваться...
  
   +++++++
  
   ...Церемония гражданской смерти Кати первоначально должна была пройти в Кале, на родине Эммануэля, потому что в Англии националисты всех иностранцев принудительно пускали на органы. И Пантеону по погодным условиям был запрещен пролет над Северным Морем до следующей весны. Но Кале отпадало, потому что новые европейские экологические нормы не позволяли перемещаться таким громадинам западнее побережья Силезии. Я сначала попыталась надавить через свои связи в Европейском Округе, но потом, посовещавшись, решили использовать последнее путешествие Кати в пользу моей избирательной кампании - ну и Эммануэль был согласен, и деньги казенные пошли, а не их собственные, да и неужели она могла бы протестовать против похорон на своей родине?
   Мы проехали через Европу до Бреслау, из Бреслау паромом - до Бреста. Зеленые волны Варшавского Моря разбивались о запаянные в стеклолит бастионы древней крепости. Мы подняли на руках украшенный белыми цветами саркофаг Кати по большой белой лестнице, и погрузили на транспортный вертолет до Гродно, где уже ждала основная съемочная группа для кадров прибытия и отбытия. Сама сводила Жана и Эммануэля II возложить цветы монументу Спасителям Мира (наши с Катей деды были ветеранами Третьей Мировой). Эммануэля с няней туда не пустили - после английских вандалов, доступ европейцам к русским памятникам был закрыт.
   Движение по мосту должны были специально для нас остановить со следующего рассвета - мы привели в порядок лица и одежду, поговорили с гримерами, операторами, сценаристами, всего действия, (метеорологам уже было заплачено за ясную погоду), распределили роли и периоды движения, включая любой форс-мажор.
   Катя проснулась, мы с ней пообщались - вне камер решили не усыплять, хоть она уже не говорила и никого не узнавала. Эммануэль II-й плакал у неё на груди, она с таки испугом в своих детских глазах смотрела на него, и жалела, не понимая, о ком он плачет...
  
   Утром, едва полоса зари заалела на востоке, мы двинулись в путь. Восход справа бросал на нас розовые отблески, золотое покрытие свободного от машин Сувалкского Моста мягко светилось в рассветных сумерках, саркофаг со спящей Катей был ярко освещен белыми лампами, дающими неземной свет, а левая - польская сторона океана, была темна и медленно гасила звезды. Я, конечно, не упустила шанс попозировать и дать интервью на фоне восхода над Морем Самоубийц (если бы упустила - мой пи-ар отдел довел бы меня до третьей попытки суицида), дала интервью, напустила туману и мистики. Уронила жалостливую слезинку гордой и мягкосердечной, даже к злодеям, женщины, над водяной могилой Четвертого Рейха. Напомнила моим избирателям-шотландцам, чем закончилась то, что сейчас творится в соседней с ними Англии. Вообще, странное чувство было - я же лет с тринадцати, до первой моей попытки прыгнуть в петлю, несколько лет видела закат над этим морем. Потом отец как-то внезапно догадался, что такой вид из окна небоскрёба имени меня наводит впечатлительных подростков на вполне определенные мысли. И вот сейчас, спустя столько лет, встречаю восход над ним с другой стороны... Неужели я, в самом деле, не была ни в Питере, ни на Балтике столько лет?.. Удивительно...
   Нет, мы не прошли все 100 километров пешком - ну что вы. Мы потратили почти весь день, с расчетом выйти с рассветом и придти с закатом, но выходили из машин только по просьбе операторов и журналистов, увидевших удачный кадр или подошедшее времени трансляции. Да ещё пропускать грузовики и автобусы надо было - не могли же мы полностью перекрыть главную дорогу. В целом, день вышел очень утомительный - детей с няней пришлось отправить вертолетом вперёд, им так рано не встать, и они до нашего приезда уже успели заснуть. Посовещавшись, мы решили, что их будить не имеет смысла, а Катю надо уже было подключать к аппаратам. Поэтому саркофаг быстро подняли на Пантеон, а мы заночевали на острове. Я, разумеется - в одной постели с неутешным вдовцом.
   Утром мы проснулись, позавтракали, привели себя в и детей в порядок, надели всё черное - от перчаток до колготок, и поднялись под объективами камер на Пантеон. Эммануэль нес цветы, я - коробку с хоббитами.
  
   Пантеон парил над островом, как белый небесный замок. Пилоты тщательно маневрировали, чтобы на город не падала ни мрачная тень последнего убежища, ни выхлоп факела двигателей. При подъеме ещё пустили церемониальный дым, поэтому колонны портика словно вырастали из облаков. Саркофаг нас не встречал - Катя уже была в своей палате, подключенная к мониторам и аппаратам, чистенькая, розовенькая и спящая. Её большой живот оберегала специальная дуга с акушерским сканером - роды решили не ускорять, дать плоду развиться нормально, и у работников Пантеона был опыт в таких делах. Сначала выступил нотариус и судья. Мы завершили официальные процедуры - всё, теперь Катя была мертва для всего Человечества и становилась собственностью "УлГена" с момента рождения ребенка. Естественно, на ребенка корпорация никаких прав не предъявляла.
  
   Первыми выпустили её сына. Эммануэль Второй подошел сам, держась за ручку отца, Эммануэль первый поднял его на ручки, ребенок прошепелявил: "Спи шпокойно мамочка" и под умильные слезы и аплодисменты его передали беременной няне. Потом Эммануэль взял букет и произнес трогательные слова любви - на русском и на французском. Я старательно утирала лицо платочком, чтобы не засмеяться его лицемерию. Потом я. Не с цветами - с коробкой плюшевых хоббитов. Я три дня ходила по её дому, собирала их - разбросанных, забытых, затоптанных. Никто же, кроме меня и Кати, не знал, как они важны.
   Я вышла вперед. Тонкие каблуки слишком громко стукнули в этой торжественной тишине.
   - Ты была лучшим Сэмуайзом Гэмджи, и ни один Фродо не был достоин такого слуги. Когда ты была Перегрином Туком, никто смешнее тебя не бросал камни в колодец Мории... и только ты сумела одной улыбкой заставить засмеяться Сарумана, задумавшего отобрать у тебя Палантир... Когда ты была Мерри... - я заплакала, выставляя фигурки одну за другой. На меня зашипели, что мол-дескать, тут фигурки нельзя ставить, но я махнула рукой - потом уберете.
   - Ты всегда была верной, мой добрый Сэм, всегда стояла на моей стороне. Именно твоя поддержка, твоё одобрение всех моих идей, помогло мне стать такой, какая я есть. Скромная, и тихая, ты ради меня стала непримиримой борцуньей за права женщин, и помогла мне встать во главе движения и сделать из него политическую партию. Именно твой труд, милая Катя, твои посты и мемы обо мне в Сети, забота о многочисленных рутинных правках, перепечатках, параграфах законов, твои путешествия в архивы, и твои смешные шпаргалки сделали из меня того, кто я есть сейчас - политика, спасшего сотни женщин Человечества от позорного бесправия, от неравенства, от устаревших предрассудков. И да, многие законы, которые по твоей просьбе я назвала своим именем - были твоими, Катя...
   Я запнулась. Как странно... в голове было пусто. Нужно было сказать что-то о самой Кате, а её жизни, характере, но я, кроме наших ролевых посиделок и её секретарской работы не могла вспомнить ничего! Ну не ту же историю с обнимашками перед зеркалом рассказывать!
   - Твоя свадьба... должна была стать... - я запнулась и прикусила язык, чуть не сказав: "...вехой в моей карьере" - какой к черту моей ведь речь про неё: - Вехой в твоей жизни... Твоя семья... семья, которую ты нашла спустя полвека, чудом современной науки... твой чудесный сын... твой будущий ребенок... - я не могла ничего говорить! На душе было пусто, в голове было пусто, совесть, проснувшаяся совесть, мучила меня воспоминаниями той ночи, запаха свежих простыней чердака, потных рук Эммануэля, своих белых бедер, и чувства растягивающихся шелка и кружев моих трусов под моими ладонями... Я почувствовала неловкость паузы, и стала старательно моргать, чтобы вызвать слезы, и, наконец, заплакала. Было немного неловко, картонно, но все поверили, пожалели меня и увели в другое помещение, подальше от камер и микрофонов.
  
   ...Не помню, что снилось. Я обнаружила себя в какой-то медицинской подсобке, с зеркалом и стулом, и первое, что было в моём поле зрения - мои белые бедра. Странно. Я ведь вроде собиралась надеть траурные колготки? Эммануэль такой дурак... Я встала, одернула юбку, привела себя в порядок. В красоте есть один минус - нужно постоянно следить за собой, с одним универсальным и быстрым макияжем уже не прожить. Я привела прическу в порядок, не торопясь показываться на глаза репортерам и остальным встречающим. С Эммануэлем придется кончать. Я не знала, как, но это становилось опасно. Михаил врал про безвредность омоложения, всегда были какие-то подводные камни вроде аневризмы у Кати. А с Эммануэлем я теряю себя - и, следовательно, опять будет чертова беременность, и перспектива вечной молодости в саркофаге...
  
   Я вышла из своего убежища. На удивление, в пахнущих кварцем и антисептиками стерильных коридорах Пантеона было пусто. Чистая, твердая, слегка шероховатая плитка под ногами глушила все шаги. Хромом, серебром и никелем блестели медицинские приборы, мемориальные таблички с именами погибших для мира и доживавших жизнь во славу науки...
   - Какая ирония. Вечная молодость в медицинском саркофаге, - внезапно раздался голос, словно прочитавший мои мысли.
   Я вздрогнула. Медленно обернулась. За мной спиной стоил со своей мефистофельской улыбкой Михаил, опираясь на какую-то технологически навороченную трость.
   - Ох... что-то с ногой? - я даже испугалась. В этой тишине так отчетливо было слышно, как помолодел мой голос!
   - Спасибо за беспокойство, но нет. Не бойтесь, я отправил неутешного вдовца и сопровождающих на поверхность. Мне давно хотелось вас сводить сюда, показать результаты наших инвестиций. Спасибо, что дали повод.
   - Я?! Я дала повод? - я отпрянула от него как от ядовитой змеи.
   - А кто же дал нам право проводить эксперименты на людях? - Он прошел мимо, прихрамывая, как настоящий черт, у которого копыто вместо одной ноги:
   - Пантеон построен для жертв этих экспериментов. Пойдёмте... - он обернулся и поманил рукой: - Пойдёмте, пойдёмте...
   Мы прошли торжественные, блещущие мрамором и металлом коридоры, миновали украшенные стеклом и черным деревом апартаменты администрации, деловые кабинеты из красного дерева и разноцветных экранов, и вошли в отсеки этого огромного парящего корабля, более похожие на медицину - белый пластик, клеенка, стекло и резина. Михаил заглянул в одну палату, смял свою мерзкую улыбку на азиатском лице, закрыл палату, прошел дальше. Заглянул в следующую, снова хитро улыбнулся, и опять потащил меня дальше. Ещё какие-то непонятные телодвижения. Я не успевала реагировать - только выдергивать ноги и каблуки из вдруг расплодившихся на полу змеевидных шлангов и проводов.
   - Вот, - остановился он, наконец, открывая одну из палат: - Это вам будет знакомо.
   Я, придержав волосы, заглянула с краешку - он схватил меня за локоть и потянул ближе. Я оказалась перед саркофагом, как мне показалось, ребенка - девочки лет пяти, с большой, какой-то странно сплющенной головой, широкими плечами, длинными для ребенка руками, и пухлыми, в складочках, кривыми ногами, как у младенца. Она плавала в прозрачной жидкости, наполнявшей саркофаг, а посреди груди у неё колыхалась какая-то странная складка плоти, похожая на гриб-трутовик, которая наматывалась на торчащие из тела трубки и провода. Особенно разительно различались руки и ноги - стопы были и правда, младенческие, с маленькими пальчиками, а вот кисти рук - женские, красивые, даже с маникюром.
   - Ну, не узнали? - дернул Михаил меня снова: - Глядите!
   С экрана монитора на меня смотрела пожилая больная женщина... Михаил двинул фото пальцем, и я узнала - та самая омолаживающаяся старуха из рекламного ролика!
   - Мы зовем её "Ангела". Рак мозга, последняя стадия, родственники были богаты и согласны на всё. Мы рискнули, и смогли повернуть вспять процесс рака. А потом, к собственному удивлению - и возраст.
   - А что с ней случилось? - я показала своими наманикюренными ногтями на саркофаг.
   - То же самое что с бедной Катей. Операция в среднем возрасте, которая удаляла опухоль в мозгу. При регрессии не произошло правильного заживления - её буквально утопило в крови. Мозг так и не восстановился с тех пор.
   - Я не о её состоянии. Я о её внешнем виде, - я шлепнула ладонью по саркофагу: - Это - наше будущее? Так - закончится вечная молодость? Большим уродливым младенцем?
   - Да нет, нет. Что вы, Елизавета Маргаритовна! У вас новая версия. Просто в случае с Ангелой, мы решили, что можно не сдерживаться и проверили, насколько далеко можно запустить омоложение.
   - И как? Как я поняла, "неудачно", товарищ Господь Бог? Не все подчиняется вашим планам?
   - Да нет, - как-то страшно обыденно сказал он: - Всё удачно. Можем и в младенца превратить и в зародыш. Это не проблема.
   - Но... - я показала на уродливую подопытную.
   - А, - он с отвращением отвернулся: - Просто почки не выдержали. Мы не подумали, что уменьшение размеров тела создаст такую нагрузку на них. Видите, диализ? - он казал на какой-то прибор рядом: - У Ангелы не выдержали ни почки, ни печень, пришлось искать способы их укрепить. Генетика иногда преподносит нам неожиданности.
   - Как, например, наше ожирение в первый год?
   - Ну, признаюсь, оно было запланировано. Как один из способов не перегрузить ваш организм омоложением. Просто вы сами переусердствовали в излишествах.
   - Мы сами?
   - И никто другой. Мы сейчас стали намного опытнее. А бедная Ангела пока служит полигоном для испытания более совершенных штаммов.
   - Не забывайте, вы угробили мою подругу...
   - Не так уж вы о ней и горюете, Елизавета Маргаритовна. Пойдемте дальше. Есть более интересные экземпляры.
   В следующей палате пахло животным. На кровати, подключенная к аппаратам спала обнаженная женщина - узкий овал лица с выпуклым лбом, тонкие веки с длинными ресницами, классический нос, римский профиль, белые брови, длинные волосы, - и большая, нечеловеческих пропорций грудь. Крепкие мускулистые руки с длинными пальцами, показались мне какими-то странными, потом я поняла - и плечи и грудная клетка этой женщины были какими-то широковатыми, под стать груди. А ниже пояса... она была гориллой. Пупок, бедра, ягодицы, ноги, целиком покрывал плотный мех, а ноги и стопы сами были кривыми и обезьяньими.
   - Познакомьтесь - Леди! - показал своей тростью Михаил: - Технически говоря, это дочь Ангелы, Леди Ангеловна, как вы могли бы сказать. Причем тут даже без шуток - именно Ангела является "отцом" этой девочки. Мы использовали шимпанзе как суррогатную мать и специально сконструированную яйцеклетку. А мужским материалом были иммунные клетки Ангелы.
   - Как я вижу, дело не удалось даже наполовину.
   - К сожалению, девочка удалась больше в родителя номер один, чем в родителя номер два. Поверьте, видеть красивую женщину, ведущую себя как обезьяна - ещё то удовольствие.
   - Вы не смогли сделать её человеком?
   - Когда она родилась, ещё действовал запрет на проведение экспериментов над людьми. Поэтому мы старались сделать её как можно более обезьяной изначально. К сожалению, она вышла обезьяной не во всём... Он ещё более волосата, на самом деле - наши сотрудницы её регулярно бреют и эпилируют. Жалеют, глупые.
  
   В следующей палате явно пахло как в хлеву. Это скорее был виварий - стояло несколько клеток со странными обезьянами с палевой шерстью и большими, грустными глазами. Они смотрели на нас, торкались, что-то подбирали с пола и засовывали себе в рот, пережевывая.
   - Совсем антисанитария, извините. А это наши подопытные образцы. Мы скрестили обезьян и кроликов ради проверки регенерации и регрессии органов размножения. К сожалению, поддерживать чистоту тут тяжело даже с современными технологиями.
   - Зачем вы создавали таких монстров?
   - Ну, если вы приглядитесь, может увидеть монстров с вашими глазами или с глазами вашей любимой Кати, - я не выдержала и влепила ему затрещину: - ...а что? Где благодарность? Именно благодаря этим монстрам мы научились останавливать климакс, и вы можете иметь детей.
   Я повернулась и пошла прочь.
   - Стойте! Куда же вы! Ну, хватит! Ладно! Лиза! - я остановилась, - Последний раз! Я покажу вам кое-кого, и вы подумаете над тем, что я скажу. Это важно.
   - Ладно, - согласилась я: - Веди....
   - Жаль, что так заторопились. Понимаю, женские нервы. У нас на самом деле полно чудовищ, которым позавидовали бы полотна Иеронима Босха...
   - Не нужно мне ваших чудовищ. Обезъянокроликов хватило.
   - Поверьте, этот пациент обрадует вас куда больше, чем труп любого чудовища...
  
   Мы поднялись из грязных, звериных отсеков Пантеона обратно в чистые, стерильные. Михаил провел меня мимо палаты Ангелы, и подвел к одной из первых дверей, в которую, я помню, он заглядывал со своей мефистофельской улыбкой.
   - Хотел вам сначала несколько забавных экземпляров показать, но ладно, вот конечный пункт нашей экскурсии.
   Я вошла, и он прикрыл дверь за мною. Это была акушерская палата, как у Кати. В центре, на специальном кресле, лежала, как мне показалась, пухленькая девочка-подросток. Я присмотрелась - нет, не подросток, маленькая беременная брюнетка, с какими-то кукольными чертами лица, но развитым телом и большим животом, чуть меньшего срока, чем у Кати. Трубки и катетеры, питающие пациентку, говорили о том, что она здесь давно - достаточно, чтобы закрепить их хирургически.
   - Не узнаете? - улыбнулся мне Михаил, искоса поглядывая на бегущие по его технологической трости символы: - Ну, подойдите ближе, ближе, не бойтесь.
   - Что у неё с грудью?
   - А, это - не обращайте внимания. Мы решили не останавливать лактацию, в "УлГене" ничто не пропадает зря.
   - И нарушаете законы о неприкосновенности женского тела?
   - Ой, да неужели вы вспомните о ваших законах даже сейчас, Лиза? Ради неё?!
   - Как ты меня назвал?
   - Имя перед вашими глазами на мониторе. Ну, погасите этот огонь в глазах и прочтите.
   Я не сразу поняла, что имя на кириллице - прежде слишком часто читала его только латинскими буквами.
   - "Тереза Бланк"?!
   - Бывший лидер ретроградов-либертарианцев. Вас никогда не интересовало, куда она подевалась? - Михаил, скрестив руки на груди, облокотился на дверной косяк: - Я признаюсь, сначала мы сделали ставку на молодую, ничем не запятнавшую себя перспективную партию. Настроения ретроградов нам показались подходящими, чтобы с их приходом провести сразу пакеты выгодных нам законов. Но, госпожа Бланк решила сделать наш проект эксклюзивном для элиты, и собиралась лишить нас всей прибыли...
   - И тогда, вы устранили её с помощью своего вируса?
   - Почти так. У неё была другая версия, не настолько автономная как у вас. Это только вы вызываете к себе расположение при первой встрече. Она - требовала контроля.
   - Она брала слишком много взяток?
   - Мы омолаживали её отдельными курсами, в каждый вкладывали побочный эффект. В каждый следующий - отмену предыдущего эффекта и ещё один новый. Когда она взбрыкнула и нарушила сделку - прекратили терапию отмены. И пришли к вам. Вы оказались более надежным партнером.
   - Партнёркой, - поправила я.
   - Как вам будет угодно. А её организм без очередного курса поддержки превратил её в недееспособное существо. Она сама прибежала к нам и самое смешное.... Добровольно согласилась стать биореактором для клонирования.
   - Кем?
   - Мы соврали ей, что если она выносит собственного клона, то её сознание будет перемещено в более новое, молодое тело. Она добровольно согласилась на биотехнологическое понижение умственных способностей и передаче всех её личных прав и прав собственностей её старшей дочери... А её старшая дочь, которую она двадцать лет назад бросила в роддоме и забыла о ней, с радостью приняла такой подарок от бессовестной матери, и продала нам её как подопытную свинку. Она просила нас, чтобы мы превратили её в свинью, или хотя бы в обезьяну, но обезьяньих биореакторов у нас более чем достаточно, а как человек - сенатор Тереза приносит большую пользу и науке и всему человечеству
   .- Роскошно, - я облокотилась о другой косяк двери, у которой стоял Михаил: - Итак, в чем смысл всей этой демонстрации? Угроза? Шантаж, что вы и со мной так можете поступить?
   Михаил шире улыбнулся. Господи, до чего этот азиат похож на Мефистофеля!
   - Зачем мне запугивать моего самого верного... партнерку? Наоборот, наше сотрудничество настолько благоприятно, что я показал вам наши возможности и хочу пригласить участвовать в следующей стадии сотрудничества.
   - Устранять неугодных, как Терезу? - я кивнула на тело в сплетении трубок.
   - Совсем нет. Нет, следующая фаза - это отказ от эксклюзивности услуг и переход к инклюзивной форме обслуживания. Другими словами - "УлГен" переходит от практики продаж "Вечной Весны" к системе гарантированного обслуживания всего человечества и переходу на новый уровень медицины.
   - Простите? Вы не будете больше продавать омоложение? Сразу после случая с Катей? Вы понимаете, что пойдут совсем противоположные слухи?
   - Скажите, вы обращали внимание, как изменилась ваша гинеколог, Урсула?
   - Гинекологесса, - поправила я: - Как я понимаю, она купила у вас "Вечную Весну"?
   - Нет. Мы ей не продавали. Она заразилась ею. От вас, Лиза, - он ткнул в меня тростью.
   - Что?- Помните, я говорил, какая бактерия разносит вирус? Это такая простая, легко заразная простуда. У вас же бывает сезонный кашель? Вот, это последствия.
   - Вы хотите сказать, что ошиблись в чем-то и с моим вирусом?
   - Ни капельки. Это было запланировано. Понимаете... и надеюсь, вы поймете, до чего не дошли куриные мозги Терезы... Даже самая высокая цена на биотехнологии не даст необходимой прибыли, пока товар будет элитарным. Мы не получим и сотой доли компенсирующих нам затраты на исследования и развитие. К тому же, эта вся элита... в большинстве случаев близкие родственники, один и те же наборы генов... никакого разнообразия, что убивает меня, как генетика.
   - И вы решили снизить цену?
   - Мы решили раздать вечную молодость бесплатно. Всем женщинам мира. Только - женщинам. Пусть вы будете вечно юны, прекрасны, пусть ваша красота не меркнет и вдохновляет нас, мужчин, на великие вершения - веками... Поэтому я обратился к вам, феминисткам. И поэтому - я сделал вечную юность заразной. И первыми вечно юными, вечно прекрасными станут, разумеется, как вы сейчас догадаетесь - феминистки и их сторонницы. Это мой аванс вам, так сказать. Но, как вы поняли даже из этой краткой экскурсии, и как испытали на себе - без контроля, без внимания врачей и властей могут случиться тысячи и миллионы несчастных случаев, превращающих этот щедрый дар - в проклятие. Вы мне нужны, потому что вы предупреждены и обладаете властью, чтобы этим управлять. Я вам нужен, потому что новый мир неизбежен и без меня он превратится в ад. И поэтому, моя прекрасная, и вечно юная Лиза - я предлагаю вам не сделку, а руку дружбы и сотрудничество в созидании этого мира....
  
   +++++
  
   ...Если вы не забыли меня во время этого флешбека, то я-то стою всё ещё тут, перед этой треклятой дверью. На астероиде. Обитаемом астероиде. И мне нужно человека, который живет за это дверью! Там, двумя строками выше это мое воспоминание. Прошлое. А здесь. Тут. В Настоящем!
   Как я уже говорила, эстакада с высокими перилами справа, впереди упиралась в глухую стену с большой зеленой герметичной дверью. Над ней горела продолговатая зеленая лампа - знак, что помещение занято и жилое. Над нежилыми обычно горит желтая - там, где люди бывают ненадолго, но желательно всё-таки сохранять атмосферу. Ну, вроде ресторанов, магазинов. А красная - это промышленные помещения. Там атмосфера необязательна и даже вредна. Ну, воздух в космосе всё-таки вещь дефицитная, где попало его нельзя тратить. Так, ликбез закончен, я отдохнула, и пора заниматься проникновением в эту чертову дверь. Никаких камер или дронов, которым можно помахать и поулыбаться, чтобы тебя заметили и открыли, вокруг не было.
   Первым делом я использовала заклинание под названием Интернет - достала планшетку и попробовала прозвонить. На е-мейл он не отвечал, походу даже не читал, на навигаторе не было телефона, в телефонном справочнике искать только по имени, без адреса, было бесполезно. Адрес же, чертов навигатор, который находился со мной по этому же адресу, не выдавал. Позвонить Борису, спросить телефон этого Володи? Да ну нафиг, я ж буквально перед дверью стою. Я подошла и постучала.
   Ноль эффекта.
   Постучала погромче. Вы что, хотите сказать, что мне надо лезть вверх, к этой полосатой ручке?
   Я пнула дверь сапогом. Даже не бумкнуло.
   Итак, этот дурацкий "звонок" или что там его был достаточно высоко - вы что думаете, я дура, стучать по дверям ногами, если могу дотянуться? Попыталась, но даже на цыпочках не доставала до низа рычага. Для каких существ он тут расположен? Кроме как с перил и не достать. Я отодвинула свой баул подальше, и от двери и от края - чтобы какая-нибудь ловкая рука не лишила меня всех вещей. Взяла ремешок сумочки в зубы, подтянулась, забралась на перила, села, и чуть не навернулась из-за скользкой юбки. Встала ногами, прокляла свои каблуки, и, держась за стеночку, дотянулась до рукоятки этой ручки... Или до ручки этой рукоятки? - как правильно? Дернуть не получалось, из-за паршивой опоры в виде перил, и я просто повисла, дав сделать все гравитации. Ручка дернулась и плавно пошла вниз под моим весом, мои волосы так красиво взметнулись в стороны, изнутри раздался мелодичный перезвон, послышались шаркающие шаги, звук открываемого замка... Дверь открылась в мою сторону, полностью загородив меня от вышедшего. Я слышала, что вышло что-то громоздкое, сопящее, в шлепанцах на босу ногу и пахнущее мужиком и дешевым дезодорантом. Пока я отцеплялась от рукоятки и приземлялась на пол, это "что-то" поворчало, пошуршало и сказав: "Никого нет", простуженным голосом... и закрыло дверь!
   А я следом отпустилась на пол, и мои длинные белые волосы так красиво следом опустились на мои плечи. Это вообще, как называется? Он специально меня не заметил?
   Я стукнула со злости по двери - шаги я слышала и отсюда, может, он не отошел далеко? Ноль реакции. Ладно, вторая попытка. "Я тебе покажу, как меня игнорировать!" Я сняла ремень с сумки, растянула его, - получилось больше двух метров, зацепила карабинчик за ремень, получилась петелька, в нее ещё раз просунула ремень - вышло лассо. Бросать, конечно, его вряд ли бы вышло. Взяла ремень в зубы, снова полезла на перила. Накинула ремень на рукоять этой треклятой ручки (она же ручка треклятой рукояти) и спрыгнула на пол, удерживая ремешок. Нет, если я дерну, то дверь опять откроется в мою сторону, значит надо... я перекинула ремень через перила, и теперь, если вытянуть руку, я могла остаться прямо перед дверью. Вот теперь он меня точно заметит! Я дернула.
   Ручка пошла вниз, раздался мелодичный звон, звуки шагов, щелкнул звонок. Дверь открылась буквально перед моим носом. Волной пахнуло запахом давно неприбранного жилья и мужского тела - на меня вышла настоящая громадина! Он был где-то два метра ростом, худой, мосластый, немытые патлы живописно обрамляли плохо побритое лицо. Со своей точки зрения я так-то вообще видела только волосатую ногу и семейники. Голова болталась где-то там, в поднебесной выси и смотрела поверх моей макушки. Он поднял руку к глазам, огляделся туда-сюда, пожал плечами, сказал: "Опять никого", развернулся - и захлопнул дверь! Прямо перед моим носом!
   Нет, вы видели? Вы смотрели?! Это что такое?!! Это как называется?!! Дискриминация маленьких женщин?!!! Да я сейчас ему покажу, версте коломенской!!!!
   Я дернула второй раз. Опять мелодичный звон, шаги, дверь открывается, и громадина в семейниках начинает вглядываться в даль поверх моей макушки.
   - Эй! Я тут! Вниз посмотри! Эй!
   Он медленно опустил взгляд сонных глаз. Кстати. Вот нет. Глаза у него были какие-то другие. Не сонные, не обкуренные... я бы даже сказала - красивые. Такой внимательный, я бы даже сказала гипнотизирующий, взгляд.
   Но в тот момент он сказал:
   - Какая-то педофилия. Не интересует... - и потянул опять дверь на закрытие!
   И изо всех сил втиснулась своим тельцем в закрывающуюся щель, и подняла руками обе сисяндры:
   - Какая педофилия! Ты посмотри! Где я и где - педофилия! Ну, блин! Я Лиза! Борис обо мне должен был сказать! Баба, которая хочет на Землю!
   Он остановился.
   - А, баба? - Он отпустил дверь и склонился ко мне. Опускался он невообразимо долго: - А почему ты такая маленькая?
   Он, даже сидя на корточках, был выше меня, и ему приходилось наклоняться!
   - Потому что баба! Не слышал про вирус, что делает баб маленькими и глупыми?
   - А, слышал. Понял.
   Блин, ну какой контраст между взглядом и внешностью и манерами конченного торчка или гика!
   - Ну, раз слышал, так что тормозишь? Или подхватил какой-то вирус "душнилы"?
   Он поднялся и оглянулся на меня через плечо:
   - А что, есть и такой вирус? - прогремело с двухметровой верхотуры: - Тогда, наверное, и его подхватил. Я вообще всякую заразу легко подхватываю. Давай, заходи...
   Я оперативно втиснулась дальше в щель между ним и косяком, чтобы опять не остаться снаружи.
   - Кстати, насчет оплаты...
   - Об оплате - сговоримся, - ободряюще вещала мне высота над моей макушкой: - Не переживай, найдем способ.
   Я втащила свой баул в его конуру, и первое что увидела - на обратной стороне его зеленой двери - высоченный во всю дверь черно-белый экран ночного видения! На котором было ОТЛИЧНО видно всё, что происходит на эстакаде!
   - Так ты всё видел и слышал!
   - А., - он прошел дальше и оглянулся: - Так ты прикольная.
   - Ах ты...
   ...Я не совладала с собой и, схватив свой баул за лямки, обрушила его на голову хозяина!
  
   +++++++++++
  
   ...Эммануэль достал меня только дома, в Москве, несмотря на то, что я тщательно заблокировала все контакты. Но он оставался моим любовником для всех моих домашних систем, и мужем Кати - для моей охраны и знакомых. К счастью, они пришел не домой, а в офис, где я чувствовала себя сильнее и была наготове. Дома... я не знаю, устояла бы вообще. Новая секретарша пропустила его без предупреждения, он ворвался ко мне внезапно и сразу закрыл за собой дверь на ключ. Я, напуганная, поднялась навстречу.
   - Мон ами... - начал он, и весь разговор происходил по-французски: - Лизетт! Я так соскучился, я изнемогаю, я не могу без тебя!
   Я закрыла глаза и сосчитала до десяти, прежде чем двигаться.
   - Лизетта?
   Я открыла глаза и пошла ему навстречу. Пять шагов на высоких каблуках. Я тогда уже одевалась достаточно откровенно, несмотря на траур - неизбежное последствия нескольких лет ударных доз гормонов на мои постаревшие мозги. В офисе это был брючный костюм - но костюм в настолько экстремальную обтяжку, что подчеркивал все, как латекс. Плюс глубокое декольте, яркая красная помада, что с черным траурным цветом смотрелась просто сногсшибательно, и самое главное - я яркая блондинка. Другие красятся, чтобы такой цвет получить, а я стала такой омолодившись. Не удивительно, что Эммануэль не устоял.
   Он поймал меня на последнем шаге, прибонял, и резко наклонил назад, засунув руку глубоко в декольте:
   - Я знал, что это неправда! Соскучилась?!
   Я ухватилась за него, и, отвернув лицо от поцелуя, восстановила равновесие.
   - Убери, - вытащила из лифа его руку.- Мон ами?- "Мон ами"?! Катя ещё жива, недели с её... - я запнулась. Как назвать то, что мы с ней сделали? - ...с церемонии не прошло! А ты уже ко мне спешишь?
   - Лизет, я понимаю, тропиться нельзя, но ведь...
   - Отпусти меня!
   Он не отпустил, а наоборот, сильно прижал к себе, и начал покрывать поцелуями плечи и шею. Боже, до чего было приятно!
   - Хватит, хватит, остановись! - извивалась я в его объятиях.
   - Милая, как ты находишь силы, чтобы столько воздерживаться! У меня они кончились, мон ами. Как ты можешь...
   - Не могу! - не выдержала я: - Не могу уже тянуть это дальше! - я вырвалась из его рук и, отступив на шаг, уперлась в крышку стола поясницей:- Я не знаю, о чем ты думал, ища меня после похорон! Тебе мало было того, что о нас желтая пресса написала после больницы? Уймись, отстань, подожди! У нас общий ребенок, я про тебя не забуду, но не сейчас!
   - Да, наш сын... Помнишь, как ты ткнула им мне в лицо в больнице? Это означало признание, мон ами?! - какой он стал говорливый, стоило пожить без секса!
   - Я ошиблась! Стой! Остановись! - я отклонилась назад, потому что отходить дальше мне было некуда: - Убери руки!
   Он убрал руки с моей груди и бёдер. Я смогла отдышаться.
   кнула им мне в лицо в больнице.- Эммануэль, понимаешь... - я посмотрела ему в глаза: - Надо всё заканчивать. Это уже вредно для нас обоих и опасно для меня, - я положила руку на его плечо, и это было ошибкой. Прикосновение к мужчине растопило меня, и слова стали путаться.
   - Твоя политика... значит, это правда... а как же наши дети?.. - он взял мою руку и стал играться моими пальцами.
   - Эммануэль, ты как баба, - я вырвала руку: - У тебя достаточно денег, чтобы заботиться о Катином ребенке. Ты и сам небедный, а её наследства хватит на воспитание принца крови. Я... я буду вас навещать. Эммануил Катеринович и Жан Елизаветович дружат, я не хочу, чтобы братья разлучались. Но... (я никак не могла избавиться от его рук) ...мы больше не будем вместе. Эммануэль... Не целуй меня больше, нет... Не надо. Ты изменял Кате со мной. Ты изменял нам с Катей со служанками, с няней... Я всё знаю...
   - Почему это тебя волнует? - он приник к моей щеке: - Меня уже нет... Мы же сатанисты...
   - Потому что я хочу сохранить свою власть! Свой пост, свою партию. И потому что избиратели и налогоплательщики, - этот маленький, трудолюбивый народ, не разделяет идей твоего Ла Вея...
   - Мон ами, тебя волнуют мысли быдла? - он даже отстранился.
   - Да, волнуют, потому, что у нас демократия! И именно это "быдло" решает, будет существовать моя партия или нет! - я вырвалась из ловушки перед столом, и отшагнула назад, разрывая дистанцию: - Я чуть не проиграла прошлые выборы, мои рейтинги в Шотландии висят на волоске, и то - исключительно назло англичанам, мне не то что подозрительных связей не надо, мне даже подозрения в них противопоказаны!
   Он смотрел на меня.
   - Так что... - вздохнула я, почувствовав себя победительницей: - Мы расстаёмся.
   Он смотрел на меня.
   - Давай... всё решим как цивилизованные люди.
   Он смотрел на меня.
   - Не надо на меня так смотреть. Может, мы и будем встречаться, как... мужчина с женщиной... - я сглотнула комок: - Но роман между нами завершен. Я не могу рисковать.
   Он улыбнулся:
   - Вот значит как. Значит всё правда... Мон ами, оказывается, боится огласки?
   Я отошла ещё на шаг.
   - Эммануэль, это не повод для шуток!
   - А я и не шучу. Всё очень просто: здесь неудобно и у меня уже настроение пропало. Но сейчас я отправляюсь к тебе домой. У тебя есть время до вечера. Закончи дела, сходи по салонам, бутикам, приведи себя в порядок, и вечером - я жду тебя у тебя дома, чистенькую, готовую на всё, в самом сексуальном нижнем белье, что есть у тебя в гардеробе...
   - Эммануэль ты сошел с ума?!!! Мы - расстались!
   - Если мы расстались - я расскажу всему миру о нашей маленькой интриге. О сексе на свадьбе подруги, о сексе за спиной подруги, о сексе на похоронах подруги. И о твоей маленькой тайне. Что с твоей репутацией сделает так горячо любимое тобою... быдло?
   Я в ужасе отшатнулась ещё на шаг:
   - Эммануэль? Зачем тебе это надо?
   - Потому что ты прекрасна, - тени легли на его лицо. Как я могла потерять голову от такого урода и старика?
   - Потому что ты - шикарная блондинка, - продолжал он, и тени всё сильнее подчеркивали внезапно проглянувшие резкие морщины: - Которую я видел гордой, влюбленной, безумной, страстной... - он причмокнул: - ...но не видел ещё униженной и просящей... извиняющейся за то, что натворила... А я безумно этого хочу... - незнакомая мне улыбка расщепила его лицо как гнойная рана: - Я, наконец-то, увижу, как ты будешь меня просить... умолять... плакать передо мной, мон ами... А я ещё подумаю, прощать ли тебя сразу, мон амии...
   - Да как ты смеешь называть меня "мон ами" после такого шантажа!- жестокая трансформация самого близкого мне мужчины повергла меня в шок. Пробудились все детские страхи, которые я внушала себе в ту первую молодость, когда была тощей страхолюдиной, запертой в отцовском небоскрёбе.
   - Ну, так я еду к тебе домой? Или на телевидение?
   - Постой! - я ухватилась обеими руками за стол.
   - Да?
   - Я... согласна. Но только не ко мне домой. Там Жан... он всё понимает.
   - Не вижу необходимости скрывать перед сыном любовь его матери и отца.
   - Там постоянно либо журналисты, либо дроны папарацци! Если ты придёшь, они всё узнают!
   - Сколько страха... - его голосом говорило совершенно чужое, незнакомое мне лицо.
   - Я согласна! Но... только не в Москве!
   - Какая наивная попытка.
   Нет, я не собиралась оставлять это существо здесь, где оно могло угрожать не только мне, но и моему сыну. Слова нашлись быстро:
   - Здесь всё узнают быстро. Москва - это не ваша пасторальная Европа! Здесь у каждого младенца телефон или дрон! Здесь нет личной жизни, весь город - большая сцена с круглосуточной трансляцией! Всё равно, что прийти на телевидение. Давай во Франции или Англии. Я всё равно буду приезжать на выборах. Ну, подумай головой! - я состроила самое милое и жалостливое лицо. Он, похоже, этого и ждал:
   - Ладно. Ладно. Я покину Москву, которой ты так боишься. Но... - он достал телефон и нажал на кнопку, после чего легким жестом вызвал Интернет и веер закладок. Вынул одну, я увидела зигзаг аудиозаписи, натянул на другую, где был логотип известной соцсети: - Этот разговор записан и отправляется на мою страницу. Через три дня, если я не буду удовлетворён - твоё драгоценное быдло услышит его во всех подробностях.
   Он стоял, улыбаясь этой новой, незнакомой мне улыбкой. Я прикрыла глаза, изображая сломленность и согласие на всё:
   - Договорились. Теперь уходи.
   - А поцелуй?
   - Тебе будут тысячи поцелуев сегодня ночью. Я буду в Англии в 3 часа.
   - Буду ждать, мон ами.
   Он ушел. Я бегом, спотыкаясь на каблуках, закрыла дверь, потом связалась с охраной у парковки, узнала, что мне надо. Следом - сняла с шеи кулон, открыла его, достала ключ, и отомкнула им нижний ящик. Там лежал телефон, и старый, так и не читанный мною томик "1984" в нетронутой магазинной упаковке. Я отодвинула его, взяла телефон, набрала номер и подождала ответа. Вышло даже дешевле, чем в прошлый раз. Тщательно выключила этот телефон, обтерла от отпечатков, положила обратно и закрыла ящик. Подождала звонка от охраны. Теперь можно было действовать.
   Эммануэль водил сам, не признавал ни шофера, ни робота-автомата. В Москве всем водителям автоматически блокировался доступ к телефону и в Интернет, во избежание аварий - только навигатор и сообщения тревожных служб. До ближайшей зарядки он не смог бы ничего предпринять. Я зашла в Интернет и сразу в соцсети, которые увидела в веере закладок Эммануэля. Все сенаторы правительства Человечества имеют модераторские и админские права во всех социальных сетях. Эммануэль, я тебе этого не говорила?! Я нашла его страницу и его жалкую попытку шантажа в виде отложенной публикации. Заблокировала её, а потом стерла и запись, и страницу целиком. Потом - страницы его друзей, а остальным взаимникам повесила заморозку с подозрением на вирусное заражение. Повторила в каждой соцсети, где он имел учетные записи. Его номер телефона скинула в антитеррор, как звонок о ложном минировании. Если он отослал запись ещё куда-то, то это тоже зачистят. Вспомнила, вернулась, отменила удаление его страниц, пролистала прикрепленные приложения, нашла нужную из множества. Через его учетную запись зашла на сервис производителя телефонов, и от его лица очистила облако и кэш записей, особо подчеркнув, что надо удалить безвозвратно. Отключила его учетную запись там и снова запустила удаление страницы. Вот так-то Эммануэль. Никто не будет прощать тебе попытку шантажа...
   В полдень ко мне прибежала испуганная секретарша:
   - Вы слышали, Елизавета Маргаритовна?! Какая ужасная авария!
   - Что произошло?
   - Бандиты-электросамокатчики устроили гонку за МКАДом, и попали под удар боевых лазеров с Монумента Собянину! Сотни жертв!
   - Ох... какой ужас. Мы отправляемся выражать соболезнования? Вызови моего спичрайтера, срочно.
   - Это не все! Эммануэль, муж Кати... который был сегодня...
   - Что с ним?
   - Его машина в новостях! Разрезана пополам!
   - Тогда точно вылетаем. Вызывай вертолёт.
   Пока она бегала, я позвонила своему адвокату в Белоруссию:
   - Олаф, бросай свою креветочную ферму и мигом в Англию. Эммануэль умер. Позаботься о Катином наследстве и её сыне, чтобы никто лапу не наложил! Дом продай, ребенка вывези в Грузию или Казахстан, чтобы родня не нашла. Всю прислугу - рассчитай, а беременных сучек - на мороз с волчьим билетом.
   - Постой, мы разве не феминистки? Если они беременные...
   - Те, которые беременные - твари, что спали с Эммануэлем за спиной Кати! Выброси их без выходного пособия, и сделай так, чтобы они работали только шлюхами на трассе у самых грязных сутенеров!..
   - Понял, сделаю...
   Всё-таки бывшие немцы - удивительно исполнительный народ!
   Я отключилась и отдышалась. Сейчас надо будет выступать перед камерами. Надо будет привести лицо в порядок и изобразить скорбь.
   А телефон в запертом ящике стола, всё-таки стоил тех денег, которые я на нём хранила...
  
   +++++++++
  
   ...- Извини, - сказала я, когда запал поутих.
   - Да ничего, - промычал хозяин квартиры, сидя на полу и держась за голову: - Ты, главное, у себя там, в бауле, ничего не сломала? Электронику какую-нибудь?
   - Ты что меня, за дуру держишь - бить живого человека своими гаджетами? Ещё сломаются.
   - Там точно что-то хрустнуло.
   - Надеюсь, не твоя голова, а то мне неохота твой труп прятать, - я заглянула: - Ничего серьёзного. Давно хотела выкинуть.
   Разумеется, это были ворованные фужеры. Не умеешь ты беречь хорошие вещи Лиза. Ворованный графин, к счастью, не пострадал. Но мужику про алкоголь знать было необязательно.
   - Ну, значит, хорошо, - он поднялся: - Тебя, как я помню, зовут Лиза?
   - А тебя - Володя?
   - Ну, вот и познакомились.
   Его голова где-то там, в высотище (я тоже сидела на полу), мотнулась в сторону и ушла в даль к освещенной стенке над плитой. Издали он казался вполне нормального роста.
   - А ты небогато живешь для такого воротилы, каким мне тебя описали Борис и Анджей.
   - А ты в приступе гнева бьешь людей мягким баулом.
   Я расширила глаза от удивления:
   - А каким мне бить?! Твердым, что ли?! Так и убить недолго.
   Он посмотрел на меня через плечо, и забулькал какими-то жидкостями:
   - А если кто-нибудь пристанет?
   - Как пристанет, так и отстанет.
   - Ну, я имею в виду - совсем сильно пристанет? Будешь мягким баулом отбиваться?
   - Лягу, раздвину ноги, и буду получать удовольствие. Я же баба.
   Он повернулся, неся две прозрачных кружки наполненных чем-то черным.
   - А если не захочет доставить удовольствие?
   - Как это "не захочет"?! Я ему покажу "не захочет"! - я вздохнула: - Ко мне пристают только с одной целью. Даже грабители. Бабы, как оказывается, дороже любых денег.
   - Я не понимаю этого, - сказал он и поставил кружки на стол: - Забирайся, на стул, чего на полу сидишь. Поговорим, обсудим дела.
   Я забралась на стул и потянулась обеими руками к кружке. Та оказалась полная холодным чефиром:
   - Нет, так я не разговариваю.
   - Ты чего? - искренне удивился он, отхлебывая из своей кружки.
   - Это же чефир!
   - Да, у меня ничего другого нет. Могу воды простой налить. Или тебе сахара надо? Сейчас, - он поднялся, опять возносясь головой ввысь.
   - Ты... - я подозрительно прищурилась: - Правда не знаешь, как на баб действует чефир? - это было невероятное. Нет, не может быть, это просто очередная обычная подстава от сволочного мужика.
   - А как? - он ушел за стол с компьютером и исчез и моего поля зрения.
   - Как афродизиак! Ты меня попользовать и кинуть решил?!
   - Ничего я тебя не решил, мы даже разговаривать не начали, - он реально обиделся.
   - А уже поишь меня чефиром!
   - Ну не нравится чефир, вот тебе, - он появился из-за компа уже в синих тренировочных штанах, и побулькавшись у своей плиты, принес другую кружку и бутыль воды: - Вот тебе вода. Вот тебе сахар, - он поставил целлофановый пакетик и воткнул в него ложечку.
   Я сидела и неловко молчала, смотря на всё это:
   - То есть, ты и правда, не знал?
   - У тебя аллергия на чай?
   - Да нет, блин! Всех баб штырит от кофе и крепкого чая! Ты не знал?
   - Как наркотик, что ли?
   - Как возбуждающее!
   - А... понял... - по его лицу, однако было ясно, что он ничего не понял: - То есть, если ты выпьешь, ты набросишься на меня, что ли?
   - Да нет. Блин. Штырить меня будет. И башка только о непотребном думать будет.
   - Странно. Шты-рить... Это на кофеин такая реакция, что ли?
   - Да. Он в кофе и чае, в шоколаде... всё это мне нельзя, если я не хочу приключений на свою задницу.
   - Ну, так используй чефир как заварку. Разведи пожиже - там кофеина немного, зато вкуснее будет.
   - Если бы я ещё знала, сколько для меня "немного"... - я нацедила чефира на донышко и стала накладывать сахар.
   - А ещё что тебе нельзя? Ну, чтобы ты опять от меня не шарахалась? - он открыл холодильник, и что-то там подсчитывал.
   - Алкоголь нельзя. Ни капельки. Пьянею сразу.
   - Ну, у меня нет алкоголя. Зато шоколадки есть. Зря покупал, значит. Лук-латук будешь?
   - Мы вроде дело обсуждать собрались, а не жрать тут.
   - Борис мне написал, что ты не завтракала, так что я закупился. На сытый желудок все-таки думается лучше, тебе не кажется?
   - Черт возьми, - сказала я, размешивая самый слабый чай, который смогла навести: - Я опять напоролась на приличных мужиков.
   Он вернулся и разложил на столе тарелки, накладывая в них что-то, судя по запаху - явно ресторанное:
   - А что, мы такая редкость?..
  
   ++++
  
   ...Эти выборы мы проиграли с разгромным счётом. Партия, которая имела четверть парламента, не прошла даже процентный барьер, и виной тому была не деятельность врагов, а какой-то немыслимый вал многочисленных ошибок и просчетов наших же кандидатов. Нас, феминисток, и так недолюбливали издавна, не только из-за нашей борьбы за женские права, но и за большое количество одиозных личностей в наших рядах. Я и партию-то сумела создать, только задвинув явных фриков на третий-четвертый план, а вперед выдвинув серьезных и умных людей из сторонников, и наемных специалистов, которые, за хорошие деньги, превращали одиозные и эпатажные лозунги наших основательниц - в политическую программу и сценарии избирательных кампаний.
   Но на этот раз подвели именно специалисты - и серьезные и умные люди, которые были для меня ядром. Больше всех подвела именно я, проиграв мандат Шотландской Народной Республики коммунистам, коммунистам, которые ещё при Кате предлагали мне идти с ними в коалицию (мы - левые феминистки, правое крыло у нас ушло вслед за Терезой), а я - решила, что справлюсь сама... Но я не справилась...
   Это был сокрушительный разгром. Не было ни одной газеты, где не красовалась карикатура на меня, ни одного телеканала, цитирующего мои оговорки и ошибки, ни одного блоггера или чата, постящего мемы про меня. Ладно бы одна я - можно бы было подать в отставку и спасти партию. Но ошибки были у всех: дыры в программе, не подготовленные мероприятия, нелепые сценарии и одиозные актеры в рекламных роликах, забытые встречи, внезапно всплывшие, и дорогие для нашей репутации, секреты. "Партия тупой блондинки" - так нас назвали. Естественно, тупой блондинкой - была я.
  
   Я сидела в собственной прихожей, в прозрачном красном вечернем платье, с туфлями в руках, усталая и вымотанная, когда в дверь постучал Михаил. Именно постучал - я и сном и духом не знаю, как он миновал без шума всю мою охрану, хитрую сигнализацию, роботов и дронов, которые окружали мой дом и сторожили каждый этаж до моей квартиры. Впрочем, у сильных мужчин есть свои секреты. Передо мной возник экран с его азиатской рожей, и я открыла дверь.
   - Переживаете поражение? - спросил он, поднимая бутылку коньяка: - Или празднуете свободу?
   - Чего тут праздновать?! - вздохнула я поднимаясь: - Пойдем, что ли... - я бросила туфли в угол и босиком пошла в главную комнату. Я чувствовала как он, идя следом, пожирал глазами движения моих бедер, и подыгрывала немного. Бедра и попа у меня тогда наросли, было чем хвастаться.
   - Красивое платье. Только разрез сбоку - перебор.
   - Все так говорят, - подол мешался коленям, и я убрала его в сторону, закинув на руку. Ногам стало прохладнее.
   Огромный телевизор показывал результаты выборов, и споры говорящих голов насчет того, кто победил и кто проиграл. Я выключила звук и рухнула на диван, вытянув голые ноги в сторону осторожно пристроившегося через кофейный столик Михаила.
   - Слишком вызывающе, - сказал он, нажимая на столике кнопки программы кофейного робота.
   Я покраснела и прикрыла колени подолом юбки.
   - Да. Не знаю, что со мной случилось, - поднялась, подобрала колени, села и протерла лицо обеими ладонями. К счастью, макияж был нестираемый.
   - Чувство меры мне порой изменяет.
   - Да, - кивнул Михаил: - И сахара много кладёте в сладкое, и соли в солёное, и перца в острое. И разрез на бедре смелее, чем у 18-летней, и декольте - глубже, чем надо, - я покраснела ещё сильнее и прикрыла грудь подушкой.
   Робот достал две чашки. Михаил разливал коньяк и продолжал:
   - Потеря чувства вкуса, меры, моды, гиперсексуальность - распространенный симптом у омолодившихся. Чем старше были, тем обычно сильнее.
   - Радостная новость. То есть, я теперь всю жизнь буду наряжаться как шлюха?
   - Ну, вы же уже привыкли к своей новой роли?! Вы посмотрите на себя. Вы надели это платье на одну из важнейших встреч вашей жизни. Значит, вы не считали, что вы слишком вызывающи. Значит, - он включил мельницу для кофе: - Вам комфортно в этом образе. Он стал частью вас.
   - Я не знаю, - я отвернулась. На беззвучном телевизоре показывали моё лицо и меня, ярко выделяющуюся в красном платье с этим разрезом, в толпе других сенаторов.- Только не говорите мне, что мое чувство стиля - это опять ошибка в вашей формуле.
   Михаил пересел на мой диван:
   - Это ерунда. Она лечится стилистом и костюмером, и не требует усилий генетиков. Я верю, что вы сумеете обратить ваше состояние в преимущество. В следующий раз...
   - Не будет никакого "следующего раза"... - горько улыбнулась я.
   - Вы так быстро упали духом?! Бросьте, я знаю, что вы уже много раз меняли образ жизни - и снова поднимались. У вас теперь огромные перспективы...
   - Благодаря вам. Но, увы, партии это конец.
   - Вы живы, молоды, и полны сил.
   - Я-то может ещё и вернусь. Как независимый кандидат. На Земле достаточно избирательных округов, где можно победить, имея смазливую мордашку и высокий разрез на бедре, - я показала на себе: - Но это будет почетная пенсия. Без партии, без спонсоров, я просто молодящаяся старуха с голосом на продажу.
   - А партия?
   - Феминистки, не прошедшие в парламент, никому не нужны. Мы существовали не за идею, а за счет торговли партийным списком - разные важные люди покупали нас: кому-то нужен был иммунитет от тюрьмы, кому-то вкусный госзаказ, кому-то - полезные связи, кому-то - месть врагу или защита от него. Вы сами купли нас, разве забыли?!
   - Ну, это было немного иначе.
   - Спасибо хоть на этом. Ну а сейчас эти важные люди, которые платили мне за место в списке, заберут свои инвестиции. Деньги, недвижимость, склады, дата-центры, места в советах директоров и коллегиях с комиссиями. Эти вещи материальны, материальное требует труда и поддержки, участия в чем-то выгодном, оно не может работать на партию-пустышку. Те, кто прошел по одномандатным округам, уже пишут заявления о выходе из партии и консультируются с избирателями, в какую партию перейти. Из лидера фракции я превращаюсь в тупую блондинку с ребёнком на руках...
   Он сбил меня с мысли, спросив:
   - Как, кстати ребенок?
   - Убила бы эту сволочь, - выругалась я: - Вздумал заболеть аккурат перед выборами. Других проблем не было будто...
   - Разве так говорит мать?
   - Кончилось у меня материнство... если всё так и продолжит у меня валиться - сдам его в детдом...
   Тут он как-то странно посмотрел на меня. Странно. Я ведь так ничего не узнала о его происхождении.
   - У вас были головные боли? - вдруг раздался вопрос.
   - В затылке, - потрогала я шею: - Какая-то шишка растет, опухоль ли... Только не говори, что всё запланировано в твоем вирусе?!
   Михаил молчал, с интересом смотря на меня.
   - Не запланировано же?
   - Выпейте кофе, - сказал он, протягивая мне чашку: - Позвонки и позвоночные диски с возрастом деградируют, в прежнюю форму при омоложении они не возвращаются. Вы заметили, что стали ниже ростом?
   - Ещё как заметила. Во время беременности-то!
   - Да вы и после неё уменьшаетесь. Где-то два с половиной сантиметра, судя по последним замерам. Не так быстро, как при беременности, но стабильно. А так как объем спинного канала уменьшается, повышается внутричерепное давление - отсюда головные боли.
   - Так вот откуда... я думала - месячные так меня пытают.
   - Катя, кстати, родила. Девочку. И уменьшилась ещё сильнее, теперь на голову ниже своего изначального роста.
   - Час от часу не легче. Ну, я-то рожать больше не собираюсь, но остальные женщины, которых ты омолодил, скоро начнут задавать тебе вопросы. Да и их мужья тоже.
   - Думаю, не будут, - сказал он, отпивая из чашки: - Мужья, наоборот, обрадуются.
   - Чему, тому, что их жены станут карлицами?
   - Нет, сомневаюсь. Как раз карликовость, скорее всего полностью исчезнет на Земле, как вирус распространится. Жаль, что вы не сможете разделить со мной триумф.
   - Ну, связи у меня есть всё ещё, даже без партии, - сказала я, выпивая всю чашку: - Так что если сможешь заинтересовать... естественно не бесплатно... - меня крепко так бросило в жар, я с удивлением посмотрела на чашку: - Сколько ты коньяка туда налил?
   - Столько же, сколько и себе, - он пересел на мою сторону столика и налил мне ещё чашку. Я последила, чтобы коньяка было по самое донышко, решительно прикрыв чашку ладошкой:
   - Хватит! Споить меня решил?
   - Знаете, какая уникальная особенность строения черепа нашей Кати, кроме этой треклятой аневризмы?
   - Какая?- я отпила, чувствуя, что пьянею и горю.
   - У неё были странные образования внутри черепа, что-то вроде шипов, которые росли на синусах и могли пронзить мозг. К счастью, ей их удалили в детстве, иначе её организм сделал бы сам себе лоботомию.
   - У неё у матери была какая-то опухоль, - вспомнила я: - Мать Кати была нимфоманкой, каждый день меняла мужиков как перчатки... - я придвинулась ближе к Михаилу, прижавшись голым бедром к ткани его брюк: - Она поэтому мужиков и ненавидела с детства... пока вы не омолодили, - я погладила себя по плечам.
   - Мы из-за этого дефекта нашли её, а потом - вас. Удачно.
   - Зачем?! А понимаю, вы - генетик, редкие заболевания для вас хлеб... - я погладила и его по плечу.
   - Очень трудно привязать какой-то признак к полу. Особенно к женскому. Х-хромосома есть и у мужчин и женщин, и, чтобы действовало только на женщин, пришлось делать множество сложных фокусов.
   - Чтобы омолаживались только женщины?
   - Правильно. Но и другие полезные вещи. Например, усиление почек и печени, чтобы вы не закончили как Ангела, остановка программы климакса, повторный запуск половых органов и желез.
   Мне становилось скучно. Я повела плечами, чтобы плечики платья соскользнули по рукам, и прижалась ещё сильнее. Большинство фраз я пропускала мимо ушей:
   - Вы знаете, что геном человека и обезьяны отличаются всего 19%? И притом большинство отличий привязаны к мужской, У-хромосоме?
   - Та девушка-обезьяна? Леди?
   - Ну да. Она была нашей ошибкой, пошли не в том направлении. Потом догадались, что нужно искать всё необходимое у людей. Например, среди бывших немцев, осевших в Новой Англии, мы нашли семейство, где есть ген, благодаря которому женская грудь не уменьшается после прекращения лактации, - он погладил мою через лифчик, и я замурлыкала от удовольствия: - Иначе ваши прелести бы весьма некрасиво висели и после омоложения.
   - У меня их и не было, если ты помнишь. Всё что выросло - твоими молитвами, натуральное, - я приподняла свои прелести обеими руками, прямо предлагая продолжить: - Ты же видел меня голой?!
   В голове что-то носилось вроде: "Что ты творишь, Лиза?" - но я не обращала внимания. Что мне, в конце концов, было терять?
   - В Африке мы нашли ген, который дает красивый маленький рост, не превращающийся в карликовость, и при этом не передаётся по мужской линии. Неплохо, да?
   Я завладела его пальцами, и тянула его руку на себя.
   - Или знаете особенность биохимии некоторых азиатских народов? Мы не переносим алкоголя. Буквально немного, самая капелька, вроде того, что вы впили в коньяке - и мы пьянеем. В одной западнославянской стране мы нашли две семьи, где у женщин врожденно повышенная чувствительность к эндорфинам - для женщин из этих семей секс, вкусная еда и хороший сон являются наркотиками, от которых они зависят с детства... А ещё, например, есть небольшая популяция в Южной Америке, на которых кофеин действует как сильнейший афродизиак... а в этом мире так много кофеина... - он запустил руку мне в трусы и потрогал: - Как я вижу, было достаточно и одной чашки кофе?
   Я вцепилась в него руками. До моих, так внезапно опьяневших мозгов внезапно стала доходить истина:
   - Так ты... ты говоришь... - язык не повиновался мне, я была пьяная в зюзю! Как помню сейчас - без перехода, от одного его прикосновения - раз, и пьяная, раз и возбужденная!
   - Но самое главное, чего мы не смогли добиться на Леди, но добились на вас и на Кате - это не внешность, а интеллект. Мозги шимпанзе за смазливой мордашкой и титьками фотомодели, - он той же рукой, что лазал мне в трусы, схватил меня за лицо: - Всего-то 2,5% отличий, а какой результат? Знаете, а ведь чувство вкуса - это такая же мера интеллекта, как любой умный тест. Я с удовольствием наблюдал, как вы совершаете все больше ошибок, оговорок. Как ваш гардероб меняется на кричащие цвета. Ваш прекрасный мозг, который сделал вас сенатором, превратился из компьютера - в калькулятор, и теперь те программы, те умения и навыки, которыми вы прежде легко пользовались, просто не работают на нем. Но мало того - у вас молодое тело полное желания жить, рефлексов и инстинкта размножения. Скоро животные инстинкты вытеснят из вас весь этот налет культурности, скромности, оставив только первобытные потребности... как и у всех женщин, которых вы заразили. Забавно, что это произошло из-за феминисток...
   - Да ты! - я вспылила и набросилась на него, он легко поймал мою руку и разорвал на мне платье.
   Я дергалась и билась, пнула ему по ноге, он обнял, прижал и поцеловал, и я ответила на поцелуй, не переставая его пинать и колотить. Мы свалились с дивана, я оказалась над ним, и сорвала с себя лифчик, не переставая бить кулаком свободной руки ему по ребрам и руке. Он толкнул меня и схватил за обе груди, пока я пыталась его придушить. Это был самый непонятный секс в моей жизни. Я орала, ругалась, выла от наслаждения, дралась, целовалась, кусалась, отдавалась, ломала об его голову стулья, столик, несчастного кофейного робота, просила ещё, умоляла его, пыталась задушить, разбить голову, целовала его во всех местах, черте-что пыталась откусить, таскала его за волосы, была таскаема на руках и через плечо, пыталась ему расцарапать рожу и выцарапать глаза, признавалась в любви, проклинала, опять целовала... пока, наконец, не проснулась одна в своей постели от детского плача...
  
   Я лежала голая на сбуровленной постели, среди скомканных простыней и наволочек, разорванных и распотрошенных подушек. Было жарко и до судорог хотелось мужчину. Было холодно, и я до жути боялась вспоминать о прошедшей ночи. В дверь что-то ритмично стучало и ревело. Я шарила по мокрой, пахнущей нечистотами кровати, ища Михаила. Мне что-то хотелось... да просто хотелось... В дверь что-то ритмично стучало и ревело. Я шарила рукой, изредка открывая глаза, другой натягивая на себя одеяло. Рука попала во что-то мокрое. Во что-то липкое. В дверь что-то ритмично стучало и ревело. Я открыла глаз, увидела, что рука в чем-то красном. Я дернулась в страхе. В дверь что-то ритмично стучало и ревело. "Где Михаил"?! Я нагнулась с кровати и увидела на полу обломки стула, и свежие сколы тоже были в чем-то красном. В дверь что-то ритмично стучало и ревело. Я свалилась с постели, обе руки попали в пятна крови. Я подняла их перед собой, дорожа в испуге. В дверь что-то ритмично стучало и ревело. Я дернулась под кровать, там был один мусор, в угол комнаты, за тумбочку, за столик с компом, за пустую платяную стойку. Я была готова увидеть там труп, серьезно! В дверь что-то ритмично стучало и ревело. "Жан" - поняла я. "Да что же тебя так рано разбудило?" - зло подумала я, поднимаясь и ища одежду. "Где моя чертова няня, зря я что ли, плачу ей такие деньги?" - я подобрала разорванное платье и, прикрывшись им, распахнула дверь.
   Дверь обо что-то стукнулась, меня ослепил яркий дневной свет, и первое что я увидела - сбитого мною Жана, орущего и красного от натуги. Я ещё пнула его и подняла за шкирку:
   - ДА ЧТО ТЫ ОРЕШЬ!
   - МАМА! - она попытался схватить меня своими ручонками, я толкнула, обрывки платья, к моему ужасу, с визгом пошли на разрыв, оставляя меня голой на ярком свету.
   В углу глаза что-то блеснуло. Как раз под рукой. Я оглянулась и увидела нацеленный на меня объектив дрона-папарацци:
   - Скажите, что вы делаете с ребенком?
   - УБИТЬ ХОЧУ! - я, в ярости, схватила жужжащий квадрокоптер, и, не раздумывая, врезала бешено вращающимися винтами по красной, напуганной, рожице своего ребёнка...
  
   +++++++++
  
   "Пятьдесят один на две тысячи двадцать один - пятьдесят один плюс тыща двадцать, получается тыща семьдесят один, теперь две тыщи на пятьдесят один получится сто два с тремя нулями. Сто тысяч? Нет сто три тысячи семьдесят один"...
   - Что ты делаешь? - спросил Володя.
   - В уме считаю.
   - Расходы? О цене договоримся.
   - Да не расходы, просто для самоконтроля.
   - Зачем?
   - Напоил меня чаем, и спрашиваешь: "Зачем"? Один парень хороший научил - вместо валерьянки можно - чтобы мысли в кучу собрать, умножать в уме двухзначные числа.
   - Так ты совсем слабый чаек навела, неужели и тут кофеина на тебя хватило?
   - Кроме кофеина тут есть и другие возбуждающие факторы.
   - Какие? - удивился главный из этих факторов.
   Я махнула рукой. Не понял сразу - так нечего и объяснять.
   - Ты извини, если неприличное спрашиваю.
   - Что здесь неприличного? - удивилась я, откинувшись на спинку стула, скрестив ноги потуже и выставив напоказ свою фигуру. На мужиков такая поза действовала сногсшибательно: - Просто понимаешь, я от возбуждения перестаю думать. Вообще. И очень боюсь, что ты меня попользуешь и выкинешь.
   - Не волнуйся, таким не занимаюсь, - сказал он, отправляя в рот намотанную на вилку какую-то капусту: - Я бы тебя не стал кормить тогда. Ты ешь, ешь.
   Я пододвинула стул, и принялась за еду:
   - Вкусно. Ты прости дуру подозрительную. Но, я - маленькая и глупая баба, и мне надо быть осторожной.
   - Да я понял, что ты не из вредности. И вовсе ты не глупая.
   - Вот не надо комплиментов, - обиделась я: - Звучат как издевательства.
   - Да я ни сном, ни духом!
   - Ну... просто странно встретить спустя десять лет после эпидемии человека, который не знает, что у всех женщин падает интеллект.
   - Ну, судя по девчонкам, что знаю по Интернету - не особенно-то и падает. Как были умницами, так и остались.
   - "Судя по Интернету"?! А ты уверен, что твои "девочки" не с чем-то лишним между ног? - я даже рассмеялась: - Аватарку-то подделать проще простого было и в моём детстве.
   - Ну вот, а ты говоришь что "глупая".
   - Многие девчонки даже грамоту не помнят, а ты про Интернет. Да даже я - и то многое забыла. Даже как завязывать шнурки - это уже не для моего интеллекта.
   Он удивился:
   - Как?
   - Ну, вот как-то так, не помню... - я отвела взгляд.
   - Ты уверена? Ты только что перед моей дверью сделала блочно-ременную систему из перил и своей сумочки, чтобы позвонить в мой звонок. Это вообще-то куда сложнее, чем завязать шнурки "бантиком".
   Я чуть не поперхнулась:
   - ЧТО? Какую-такую систему?
   - Может, ты просто себе внушила, что не можешь завязать шнурки?
   - Ну я действительно, не могу...
   - А ты доедай - и проверим!..
  
   ...Я смотрела на пару шнурков и скептически оценивала свои силы.
   - Знаешь, идея не из лучших. Я ведь не только на шнурках свой интеллект проверяла. Были ещё всякие тесты. Да и вообще, чувствую, что мысли медленнее и примитивнее стали.
   - Ты чувствуешь или ты себе внушила что чувствуешь? Складывая двузначные числа в уме?
   - Но тесты?
   - Тесты тоже разные бывают. Ты давай, завязывай!
   - Я попробую.
   - "Не пробуй, Юный Скайуокер! Просто делай! Или нет!" - поддразнил он меня.
   - Заткнись, Йода.
  
   Я взяла шнурки в руки. Обычно на этом всё и заканчивалось. Я держала их в руках и сдавалась.
   - Я не помню что дальше.
   - Ты же девочка. Ты в детстве босиком бегала что ли?
   - Нет в пинетках. Там липучки были.
   - А кос не заплетала? Бантики не завязывала? Коньки?
   Я скрестила шнурки.
   Так.
   - Правильно, - похвалили меня.
   - Это глупая затея.
   - Ты уже ступила на этот путь, Лиза! Ну не стой со шнурками как с распятием передо мной! Вдруг - я вампир?
   - Ты никакой не вампир, от тебя чесноком тащит.
   - Кто знает, может ещё и оборотень и зомби - ко мне, как я говорил, вообще легко всякая зараза прилипает.
   - Это выдуманные заразы и их не существует. А теперь не отвлекай!
   Я обернула один шнур вокруг другого. Получилось похоже на узел.
   - Ну вот!.. - обрадовался Володя.
   Я подняла колено и, прижав им концы шнуров к краю стола, ещё раз перекрестила шнуры. Потом задумалась, и, сделав их петлями, затянула. Получился... "бантик"!
   - Я... могу! Я помню, как завязывать шнурки! Я не идиотка!
   - Это вообще-то видно и по твоему лицу, да и слышно по речи. Я же говорил - что ты навыдумывала себе.
   - Так, слушай... постой. А как же тесты? На Ай-Кью и прочие? Они показывали понижение интеллекта!
   - Может, у тебя понизился не интеллект, а способности проходить тесты?
   - А так бывает?..
  
   ++++++
  
   ...Это был конец. Мои же собственные датчики крови и адреналина дали "добро" на нарушение неприкосновенности жилища и городской ИИ, увидев картинку с камер, выписал ордер на арест в ту же секунду. Меня повязали, не дав и опомниться, и то, что я натворила, до меня дошло уже в полицейском флаере. Какая ирония - мы, феминистки, столько лет добивались мгновенной реакции полиции на домашнее насилие, и вот, наконец - добились! Когда меня пинками заталкивали в участок - новость была уже на всех новостных каналах. Хорошо хоть какие-то тряпки выдали, а то ведь так, с голой задницей, и хотели по улице вести... Я вмиг лишилась всего - партии, квартиры, положения, богатства, друзей и телефона в закрытом ящике стола. То, что меня не грохнули менты "при попытке к бегству", и не растерзала толпа на улице, я должна была быть благодарна только своему адвокату Олафу, в тот день из-за проигрыша выборов оказавшемуся в Москве. Да и то, он скорее спасал свою шкуру и любимую ферму белорусских креветок. Детоубийц никто не любит, а меня саму тошнило, едва я вспоминала что натворила. Жан, к счастью, выжил, но его я изуродовала на всю жизнь...
   Материнских прав меня лишили и ребенка спрятали туда, где я не смогла бы его найти. Олаф вел дело к наркоте, но ни одна лаборатория не смогла ничего найти в моей крови. Но я же точно была под какой-то дрянью, меня сутками трясло и колбасило как наркошу при сухой ломке! Наконец, когда проверенная лаборатория отказалась даже нарисовать нам поддельный анализ, я поняла, что никто просто не ищет ничего в моей крови. И я рассказала Олафу о Михаиле.
   Ни у меня, ни у него уже не было сомнений, что он что-то подмешал в коньяк, но после просьбы покопаться в его прошлом Олаф надолго пропал. Я несколько месяцев провела в общении с его тупым помощником, который не скрывал неприязни ко мне, и только боязнь потерять работу мешала ему сдать меня с потрохами. В конце концов, я сама была в чем-то с ним согласна. Мне светило либо пожизненное, либо 20 лет, либо психушка. Даже если бы удалось доказать наркотик - это было бы отягчающим обстоятельством. И Олаф не подавал даже признаков жизни.
  
   Михаил появился в день, когда я получила положительный тест на беременность. Я так и думала, что он всё это время жил в Москве и просто ждал результата.
   - Свидание! - раздалось из-за двери моей камеры. Две дюжие бабищи поставили меня к стенке, облапали как любовницу, нацепили кандалы и ошейник, и, нагнув раком к земле, потащили попой кверху и руками за спиной так, что я еле успевала перебирать своими ногами.
   - К стене! - меня прижали к бетону, забренчали ключи, дверь, снова мордой к цементному полу, ещё поворот. Снова к стене - я узнала открывающуюся дверь комнаты свиданий.
   С меня сняли ошейник и наручники:
   - Разговаривайте!
   Я думала это Олаф, но когда подняла голову, то увидела улыбающегося за стеклом Михаила.
   - Ах ты!.. - я рванулась к нему, попыталась выдрать из пола привинченное кресло, но ножные кандалы быстро меня отрезвили.
   - Тише-тише! - поднял руки он, сидящий в полной безопасности от меня: - Хватит себе жизнь усложнять.
   - Эй! Охрана! - крикнула я: - Этот человек мне никто! Не родственник и не адвокат! Я отказываюсь от свидания!
   Михаил поморщился:
   - Сбавь темперамент. Во-первых, не услышат. Во-вторых - я твой личный доктор, - он поднял бумагу: - Олаф всё обустроил. И в третьих - я пришел тебе помочь, - он показал тест на беременность и снимок, кажется, УЗИ: - Разве я могу бросить мать моего ребёнка?
   Я села в кресло и отвернула голову:
   - Ты меня изнасиловал.
   - Насколько помню, я всё было наоборот. Уж то, как об мою голову ломали стул и кофейный столик, я как-то запомнил...
   Я скосила взгляд, и чуть не прыснула со смеху. Обычно стриженный коротко, глава "УлГена" был брит под ежик, и на его черепе и правой брови явно виделись зажившие хирургические швы.
   - Это была самооборона. Самооборона от изнасилования.
   - Правда? - он удивился, и повернул ко мне экран своего планшета: - А камеры говорят, что было наоборот.
   Я сначала краем глаза, а потом обоими глазами вгляделась повнимательнее...
   - О боже, - вырвалось у меня через минуту: - Это... это и правда тянет на изнасилование! С отягчающими! - я сама была в шоке, не смейтесь!
   - А мне-то каково?!
   - Что ты подсыпал в свой дурацкий коньяк?
   - Обычный коньяк. И дело не в нем, а в кофе. Теперь у тебя всегда так будет от кофеина, Лиза. Я не врал тебе об изменениях в твоём геноме.
   - И у тебя хватает совести заявлять это здесь?
   - Да кто же поверит детоубийце?
   - Это ты меня сделал детоубийцей! Твои махинации с моими генами!
   - Нет, это абсолютно твоё решение. Я, конечно, думал использовать небольшую модификацию врожденного дефекта нашей любимой Кати - вырастить костный шип не в лобной доли, а на затылке, - он показал на себе: - Вот тут. Знаешь, что здесь есть отдел мозга, удаление которого ведет к полной утрате материнского инстинкта?..
   - И ты сделал это со мной?!! Да?! - крикнула я, нервно нащупывая так беспокоившую меня шишку на затылке.
   - Когда бы я успел? - нагло улыбаясь, развел он руками: - Катя попала в мои руки в состоянии, пригодном для исследования только этой весной, а ваш вирус живет в вас уже несколько лет. Я не могу его модифицировать. Это всё сделали вы, сами, своими руками, уважаемая Елизавета Маргаритовна...
   - Я всё расскажу на суде! Все узнают, что ты сделал со всеми женщинами мира!
   - Кто поверит истеричной феминистке-детоубийце?
   - Феминистке, жертве изнасилования и клеветы! - и вдруг до меня дошло: - Камеры! Так значит, Олаф всё знал про тебя?
   - Я его и вызвал когда увидел, как твою дверь выбивают полицейские киборги. Могла бы сказать "спасибо".
   - Меня три месяца держат в кутузке! Во что вы играете?
   - В справедливое наказание детоубийце. Ведь ты бы убила своего сына, если бы не полиция?!
   - Но ведь не убила же!
   - Так говорят все детоубийцы, - он переключил файл на экране. Там появилась запись меня старой и морщинистой: "Все преступники так говорят - раз полиция не дела совершить им преступление, значит, он уже невиновен. И муж может бить свою жену, если ему не дали убить, и мать может унижать своего ребенка, если "не произошло ничего серьезного"? Сколько раз мы слышали такие оправдания?.. "Когда убьют - тогда и приходите!" - этой отговорке больше ста лет. Может, пора, наконец-то заслуженно карать преступников?.."
   - Это?
   - Ваша собственная речь. Знаете, вечной молодостью можно было распорядиться намного лучше, чем отправляться в тюрьму.
   - Тюрьму? Да мне смертная казнь грозит!
   Он показал мой тест на беременность:
   - Уже не грозит. Меньше всего, конечно, я бы хотел, чтобы у моего ребенка была такая мать, но я понимаю, что ты просто дура, а не больная садистка, которой тебя изображают. Может, ещё один ребенок тебя исправит.
   - Да это насилие! Принуждение к беременности! Я сброшу твоего ребенка!
   - И сразу пойдёшь на электрический стул. А своего ребенка я спасу. Не волнуйся, у меня есть технологии, чтобы спасти даже трехмесячный зародыш.
   - Да ты сам сказал, что Катя уменьшилась после родов! Что станет со мной?!
   - Получишь урок. Тоже станешь меньше ростом. Фигура изменится... зубы уже шатаются?
   Я, ошарашенная, потрогала резец. Он и правда, пошатывался, но я относила это в тюремной пище.
   - Будет ещё одна смена зубов. Перераспределение костно-жировой массы, проблемы с обменом веществ. Может быть - изменение личности. На это вся твоя надежда...
   - Что я сойду с ума?!
   - Да нет, может, ты станешь нормальной... Я называю это "переход". Первый был у тебя при омоложении, второй - сейчас. Третий должен будет пройти ещё быстрее. С каждым разом мир будет становиться для тебя проще, а проблемы - менее глобальными. Всего будет где-то пять переходов, если я не ошибся в расчётах.
   - А что потом?
   - Потом? Как я и обещал - мозг шимпанзе. Или ты рассчитывала на снисхождение?
   - Что? Да это из-за тебя я стала такой! Ты изнасиловал, попользовался мной, и отправляешь на смерть?! А ещё я должна поработать племенной кобылой для твоего наследника, да? Спермобак!
   Он глубоко вздохнул и поднялся из-за стола:
   - Я сделал тебя юной и красивой. Дал тебе возможность иметь детей, которой, судя по твоей медкарте, у тебя не было с рождения. То, что ты решила это все загубить ради секса с мужем подруги и собственной невоспитанностью - это твой личный выбор. Но - я благодарен тебе за помощь, которую ты оказала моему проекту. И, в качестве благодарности - сделаю всё, чтобы ты сохранила не только жизнь, но и свободу.
   - Что? Что за бред про секс с мужем подруги? Ты так бросаешь мне в лицо обвинения, что я наставляла Кате рога?
   Михаил разражено выдохнул и наклонился над столом ближе к стеклу:
   - Ты знаешь, что Катя записывала всё происходящее в своем доме? И самые драгоценные записи, которые она постоянно пересматривала во время беременности - это постельные сцены её обожаемой начальницы и её мужа? Об этом, кстати, знает и ваша Урсула.
   - Что?! - я опешила.
   - Да вы обе одинаково мерзкие. Даже моя мизантропия в шоке от вашего образа жизни.
   - Что? О мерзости мне говорит человек, который хочет превратить всех женщин - в шимпанзе?
   - Не в шимпанзе. А просто в куда более простые и примитивные существа. Которые будут заниматься домашней работой, любить своих мужей, рожать детей, играть с ними, учить хорошему... но никогда больше не бросят их ни ради политики, ни ради работы... у которых даже и мысли не будет, что карьера - важнее семьи.
   - Что? Да это же вы, мужики, только так делаете!
   - Я вырос в детдоме. Моя мать - кстати, твоя знакомая, бросила меня ради того, чтобы закончить образование за границей. Для тебя это должно быть привычно. Ты же богатая дочка. Наследница богатого папы, строителя небоскрёбов, внучка героя войны, которая прославилась тем, что написала эссе про то, что как бы мечтала избавиться от опеки родителей... От сильного и заботливого отца, от красивой и нежно любящей матери... Что вы знаете о страдании ребенка, который каждый день ждет маму у стеклянной двери, а потом начинает узнавать её в каждой женщине?! Что значит ходить в школу безотцовщиной, а потом оказаться и без мамы?!! Тебя никогда не пеняли тем, что отец ушел по твоей вине?!!! А потом годами искать в своей памяти тот гадкий поступок, из-за которого тебя бросила и мать?!!!!
   - Ну, мстил бы и своей матери, при чем здесь остальные женщины! Во что превратится мир без нас?! Что бы было без Марии Кюри, Клеопатры, Жанны д'Арк, Княгини Ольги, Елизаветы? Маргарет Тэтчер?!! Балтийская принцесса?!! Ты забыл, что мы дали миру?!
   - О, пошли отсылки к истории, - заинтересованно наклонил голову, подперев щеку пальчиком, он: - Ох уж эти женщины, слабые, милые создания, которым, стоит дать власть, как превращаются в самых жестоких тиранов... Мария Кюри - согласен, польза есть. Клеопатра - начала гражданскую войну, связалась с оккупантами, мало было своей - втянула Египет в чужую гражданскую войну... Жанна д'Арк? Фанатичка, шизофреничка с видениями, отдавшая власть народа в руки "помазанника божьего"? Помните, что она сказала про горожан Парижа? "Точите свои молотки и прялки, смерды?" как-то так. Хороший лозунг для эпохи демократии. А все её друзья стали чудищами вроде Синей Бороды. А ещё она христианская святая - вы сами-то насколько праведны? Княгиня Ольга? Пироманка, которая сначала сожгла живьем своих женихов, а потом целый город? Ещё лучший пример. Кстати, она тоже крестилась, в отличие от вас. Что там у вас дальше? Елизавета? Какая из четырех? Включая присутствующую? (я сжала зубы и зажмурилась. Это было больно) - Тэтчер, символ неоколониализма? Начало 21-го века - царство женщин! Прекрасно! Одна бомбит Югославию, другая смеется над отрезанной головой, третья провоцирует ядерную войну... Уже этого достаточно, чтобы держать вас подальше от политики. А кто начал Третью Мировую? Ах да, этот ваш идол для всех пубертатных девиц, якобы трагическая фигура, которая на деле была пустоголовой нацисткой, из-за которой половина Европы до сих поры доказывают русским, что "Четвертый Рейх" - "это была всего лишь такая фигура речи", а другая облегченно вздыхает, что не успели ввязаться и утопили не их. ... Во всем мире бабам благодарна только Чехословакия - за выход к Балтийскому морю.
   Я ревела:
   - Ну и мстил бы так своей матерее, этой принцессе... другие-то женщины-то не причем! Я невиновата...
   - Это и есть - месть моей матери. Именно в том, что она больше всего боялась лишиться... - он нажал кнопку на браслете, и в комнату с лязгом дверей вошли конвоиры:
   - Охрана! Я закончил осмотр, можете увести её в камеру.
  
   Суд был фарсом. Олаф, вернувшись, в первом же разговоре с ним, подтвердил, что всю эту ситуацию, которой меня пытали три месяца, они разыграли с Михаилом, и просто поставил перед фактом, что я либо молчу и делаю то, что он скажет, либо меня отправляют в камеру смертников. Он знал достаточно, чтобы меня угробить и без того, что я натворила. Я стояла на суде болванчиком, выплевывала зубы, медленно дурнела от плохой пищи и от беременности и, в конце концов, мне удалось отделаться огромным штрафом и судебным запретом приближаться к ребенку. Для партии это был окончательный удар. Мы развалились и меня назначили козой опущения. Наши спонсоры вынуждены были тратить огромные деньги, чтобы продвинутые с нашей помощью законы не пересмотрели. За это пришлось платить из моего кармана. В конце концов, остатки оргкомитета справили мне новую личность и документы и отправили на Ганимед, где у партии был штаб, занимающий квартиру, которую из жалости передали мне. Все мое имущество осталось лишь в трех сменах одежды, которая мне уже была в одних местах велика, в других - тесна, медицинском вип-полисе, и нескольких счетах, антропометрию на которые я проходила через раз, из-за меняющихся пропорций тела...
  
   ...Одно радовало - до меня дошло, что тех ломовых бабищ, которые таскали и выкручивали мне руки в тюрьме, тоже скоро скрутит точно так же, как меня!..
  
   ++++++
  
   ...- В первую очередь - нескромный вопрос, - сказал Володя, садясь за клавиатуру компьютера и разминая пальцы: - Сколько у тебя финансов в запасе, и какую сумму ты рассчитываешь потратить?
   - Вообще планирую расплачиваться натурой, - сказала я за его спиной, вызывающе поправив свою грудь: - Я всю Трассу так проехала, с самого Ганимеда.
   - Ганимед это не Трасса, это спутник Юпитера. На Внешних станциях и люди поприличнее, и дистанции меньше. А тут другие правила и огромное расстояние. Боюсь, что те, кто согласятся везти тебя за оплату "натурой" либо выбросят тебя через неделю в шлюз, либо подсадят на наркотики и продадут в бордель...
   - Я баба, если ты не забыл. Меня не нужно подсаживать. Да и в борделе я уже была.
   - Ах, да, ты же рассказывала про чефир. А как выбралась, если не секрет?
   - Никак. Была полицейская облава, нас освободили. От легавых откупилась.
   - Нда... есть полицейский рейс, кстати. Отпускники, едут на Землю. Могу туда пристроить в экипаж, ищут стюардессу. Всё официально - вместо траты денег можешь даже заработать.
   - С копами не выйдет. Я баба в предпоследней стадии. Они обязаны будут меня доставить на клонофабрику, пусть даже буду обслуживать их по высшему классу. Тем более, у меня нет документов.
   Володя остановил поиск и повернулся ко мне на стуле:
   - Как - нет? Ты собралась на Землю без паспорта? Да тебя повяжут на выходе с летного поля!
   - Документы есть, но они действительны только на Земле, - выдержав паузу и сглотнув тяжелый комок, сказала я: - Я никому это не говорю, но если я предъявлю их вне Метрополии, меня отправят обратно на Ганимед. Судебный запрет. На Земле я могу его оспорить, здесь - нет.
   Володя долго молчал, рассматривая меня. Я убрала ручки за спинку и вставила ножки покрасившее. И покачала грудью. Он усмехнулся:
   - Такие вещи надо говорить сразу.
   Он развернулся к экрану компа и поменял поисковый запрос.
   - То есть ты можешь найти решение?
   - Мы же договорились. Только это уже не бесплатно. Так... сколько у тебя денег, сколько максимум можешь потратить, и сколько примерно тебе нужно на себя в день?
   - А?!
   - Давай, я рассчитываю стоимость. Так, никаких болячек, проблем с вестибуляркой, пищевых непереносимостей нет? Аллергий? Ах, да, ты же говорила про кофе и алкоголь. Есть какие-то лекарства, что тебе необходимы? Таблетки, мази... прокладки эти ваши?!.. - он обернулся: - Ты что?!
   У меня, кажется, дрожал голос:
   - Ладно. Вот, - я достала планшетку, и, покопавшись в сумочке, вставила туда карту: - Всё мое состояние. Есть ещё столько же на другом, но счет не открывается.
   - Ух ты. Да ты богатая девочка... но тогда почему?..
   - Почему я занимаюсь проституцией? Потому что было вдвое больше и пришлось потратить на взятки. Это деньги на дорогу домой, и полиция отслеживает любые крупные снятия с этого счета. Сам понимаешь, с такими условиями я могу их тратить только на полицию.
   - Понятно, - он вздохнул.
   - Ты разочарован?
   - Нет, просто давай свой планшет и карту сюда, покажу, как снимать деньги, не привлекая внимания.
   Я передала.
   - О, у тебя тут стоит органайзер с учетом расходов?! Я возьму данные для своих расчётов?
   - Бери.
   - Ты наличными что-то покупаешь?
   - Всегда снимаю стандартную сумму.
   - О, хорошо. Покажи тот счет, который у тебя заблокирован.
   - Он не заблокирован.
   - Краденый? Не беда.
   - Не краденый. Антропометрия. Пропорции тела изменились и всё.
   - Антропометрия как снимается?
   Я показала карту.
   - Понятно. А отпечаток пальца?
   Я показала пальчики:
   - Отпечатки те же, но пальцы стали меньше.
   - Точно те же самые?
   Я засомневалась:
   - Не должны были меняться.
   - Ну, давай проверим, - он достал какую-то машинку и поманил меня: - Приложи сюда.
   Я подошла и засомневалась:
   - Может не надо?
   - То есть карта всё-таки краденная?
   - Нет. Просто там моё настоящее имя и фамилия.
   - Не волнуйся, я умею хранить тайны.
   - Тут другое дело... - я подошла.
   Рабочий стол у него стоял в стороне от обеденного. Я держалась позади, рядом со своими вещами. Разглядывать, что на столе у высокого хакера мне было неудобно, да и вообще-то это опасно. Вдруг обидится? Поэтому царившей там пылищи и грязюки в куче хлама из разных приборов я не издалека видела, и у меня непроизвольно вырвалось:
   - Ну у тебя и бардак!
   - Эй! Что за критика? - донеслось до меня сверху (он и сидя был выше меня!).
   - Да господи, всё пылью заросло, хлама куча, неудивительно, что к тебе всякая зараза прилипает! - я поставила коленку на его стул и приподнялась, упираясь ладошками, чтобы видеть лучше.
   - Это нужные вещи их нельзя трогать.
   - А если твои "нужные вещи" от грязи сломаются? - я спрыгнула на пол - Да мне палец страшно сюда совать, дай тряпку, хоть подотру!
   - М-м-м... ну там, на столе... - он повернулся и показал, протянув руку над моей головой: - Вон там, на кухне.
   - Спиртовые салфетки есть? Стекляшки твои протирать?
   - Спиртовые?
   - А-а! Ладно! У меня есть! - вот и пригодилась краденая выпивка.
   Я нагло толкнула его кресло бедром, пока протирала его рабочее место. Нет, тут точно одной уборки недостаточно, уборщицу профессиональную надо!
   - Что это у тебя? Телефон? Диски какие-то? Мышка? Она же не подключена!
   - Она запасная.
   - Тетрадки какие-то? Они тебе нужны? Не трогаю, не трогаю. Это же пустые кульки! Выкини или используй!
   - Ну, выкини... На, пакет для пакетов.
   - Которобки тебе тоже не нужны? Они вроде приличные. Зачем тебе помазок для бритья тут?
   - Компьютер чистить...
   - Вижу, как ты его чистишь! А зубная щетка? Две зубных щетки? Палочки для ушей... о господи, все пылью заросло!
   - Одна щетка жесткая, другая мягкая. Для разных мест компьютера.
   - И ни одно не чищено! Ох, мужики... Давай свою клавиатуру!
   - Осторожнее!
   - Да ты выйди из своей программы, чтобы я ничего не нажала. Давай не бойся. Посмотри, - я показала свои пальчики: - Я десять лет с этим маникюром в мире, полном кнопок и клавиатур. Ещё не померла от голода.
   - Только с монитором осторожнее. Он на честном слове держится.
   Я сняла куртку, оставшись в одной юбке и лифчике. У меня не настолько длинные руки, чтобы доставать всюду, не касаясь пыли, а локти отмыть проще, чем рукава. А вовсе не для того, что вы подумали! Прибрала, переложила весь хлам в одно место, Володя, следом за мной - в другое. Среди пыли и проводов на его столе, я нашла какую-то пластинку, как мне показалось - диск, но когда я оттерла слой пыли, на меня внезапно глянули знакомые глаза. Мои глаза...
   Я стерла пыль целиком. Это была моя фотография. Старой меня, смуглой и морщинистой.
   - Это... это что у тебя?
   - А, это моя муза. Дай сюда, поставить на видное место надо.
   - Муза? - я постаралась скрыть неловкость: - Ты у нас что, предпочитаешь старушек? - я криво улыбнулась. Узнает, или нет?
   - Да нет... - Володя обиделся: - Я старый, недобитый феминист. Она когда-то вдохновила меня, написала письмо... А когда я узнал, что её в юности довели до самоубийства...
   - Это не было самоубийство... - вздохнула я: - Просто хотела напугать отца, и не повезло в "русской рулетке". Откуда я знала что в "Нагане" семь патронов, а не шесть! А то, что я уже была известная, раздуло шумиху...
   - Лиза?!
   - Там на обратной стороне дарственная подпись: "ЕЛизавета мОргОритовна". "ЕЛ" заглавные и "О" переправлены на "А". Это из-за моей помощницы, Кати. То есть Катерины Айгульевны, моей заместительницы. Она меня дразнила "Лизавета Морготовна" и подписала ответ на твое письмо как "своим". Потом спохватилась и переправила.
   - Что?.. - он вскрыл рамку, и извлек фотографию: - Ты не могла это узнать! Я сам только заметил!
   Мы молчали, и я глубоко вздохнула:
   - Давай свою машинку. Проверь отпечатки пальцев.
   Пока его программа грузилась, он недоверчиво сравнивал фотографию со мной. Не знаю, осталось ли сходство после всех моих трансформаций и под нелепым макияжем, но мне кажется, он что-то нашел.
   Раздался звонок из динамика. На экране построчно высветились сначала моё имя и данные, потом, построчно, как на старых машинах - несколько моих фотографий, и молодой и старой. Ах да, точно - я же страховалась, ещё когда была сенатором. Меня предупреждали, что антропометрия может подвести. Как я могла забыть?
   - Елизавета...как, почему?..
   Я отошла назад:
   - Ты сейчас можешь встретить очень многих бывших политиков, ученых, кинозвезд, бывших глав корпораций, который зарабатывают тем же что и я, живут как я, и абсолютно довольны новым положением дел, поняв, что вечная молодость стоит успеха и карьеры... - я подошла к столу, и залпом выпила оставшийся остывший чефир.
   - Постой! Ты же говорила, что тебе вредно.
   - Мне словами это трудно объяснить, - сказала я, подходя к нему: - Поэтому придётся показать...
   Сердце бешено застучало в висках, жар пошел по жилам, и кожа почти мгновенно стала мокрой от пота. Я выдохнула, и, поведя плечами, скинула бретельки лифчика.
   - Дай сюда свои руки, - тяжело вдохнула я...
  
   ...Так, я не поняла, у него до меня не было женщины?.. Вообще?..
  
   ++++
  
   ...Мы пришли в себя, когда ослепительно-яркая кромка лепестка накопителя опустилась до верхнего края закрытого жидкими жалюзями окна. Я лежала, изо всех сил сжимая коленками его ногу, и гладя его по груди. Он повернулся, подтащил меня вдоль себя ближе к лицу и крепко-крепко обнял.
   - Спасибо, - прошептала я, покрывая поцелуями его лицо.
   - Что с тобой случилось?! - спросил он, когда я угомонилась: - После суда вся информация пропала из сетей и новостей, тебя даже специально найти не могли.
   - Я забеременела и у меня изменилась внешность. Меня разнесло как свинью ещё на пути к Ганимеду - невесомость, запертая каюта, и беременность со зверским аппетитом плохо способствуют сохранению фигуры. Я вышла из звездолёта на Ганимед шарообразным жиртрестом, на который из всей одежды налазила только простыня. И не схватила инфаркт от собственного веса, только потому, наверное, что там не земное тяготение.
   - Потом похудела?
   - После, уже на Ганимеде. Родила ещё на земной орбите, рейсовый лайнер из-за меня задержали на три дня. Лететь-то полтора года, ждали. Семь месяцев... не доносила... не знаю, что случилось, то ли отравилась чем-то, то ли перегрузки на взлёте, то ли так организм изменился. Рожала беззубая... все зубы выпали, новые до Ганимеда не выросли. Диета поневоле получилась. Девочку забрали со звездолёта и спрятали от меня на Землю. Когда выписали из корабельного лазарета - забилась в самый дальний угол каюты, и жалела себя, объедаясь калорийными супами из тюбиков и консервированным джемом.
   - И что тебя вытащило?
   - Третий переход. Тело начало меняться через несколько месяцев после прилета. Живот, кстати, не пропал, да и титьки были раза в три больше чем сейчас. Зато зубы выросли. Стала меньше на полголовы. Но начали расти мускулы. У меня были бицепсы и плечи как у мужика, а бедра - как вот такие бочонки. Ни одни трусы не натянуть! Проснулся зверский аппетит, пришлось выбираться из дома, потом пришлось искать работу.
   - И кем устроилась?
   - Курьером. Я маленькая, была чуть выше, чем сейчас, и сильная и выносливая. Мало вешу, мало потребляю кислорода. В скафандре могла весь Ганимед оббежать и не задохнуться, и нырнуть могла туда, куда ни один мужик не сможет. А там же океан - нырять много надо. Лицо стало квадратным, тоже каким-то мужиковатым. Я, кстати, была довольна уже жизнью и думала так всё и закончится.
   - И что же случилось?
   - Я завела любовника! Причем самый глупый вариант - своего гинеколога. Он был индус, тащился от моих мускулистых бедер и обещал, что о детях он позаботится. Я не знаю, позаботился ли он или нет, сделал он все правильно, или ошибся, но я залетела. Я ему нравилась, он уговаривал меня выйти замуж - может быть, он считал, что ребенок сломает моё сопротивление. Но когда я узнала, я была в панике. Я рассказала своему индусу, что со мной будет - я была убедительна, и уговорила его сделать мне аборт. Но... через пять или десять минут грохнулась головой на кафель прямо в его клинике.
   - Что произошло?
   - Четвертый переход. Когда я очнулась я лежала с вот такой раздутой головой, всё отекшая и слабая. И с голубыми глазами. Как мне сказали - после аборта открылось кровотечение, его не удалось остановить, шок от потери крови запустил процесс следующей стадии трансформации. Он тогда спас мою жизнь, как сказали врачи. Но тогда никто не знал, что происходит - у меня резко пошло вверх внутричерепное давление, стали меняться кости, размягчились швы черепа - и голову раздуло как шар. И опять выпали зубы! Тогда я стала сенсацией - нулевой пациент новой болезни, "Инфекционной Водянки"! Следом за мной пошли подобные случаи, стали искать возбудителя и внезапно вышли на "Вечную Весну" и "УлГен". Толпа негодующих отцов и мужей чуть не разгромила офис компании.
   - Руководитель "УлГена" всё-таки пропал.
   - Думаю, он изменил внешность и остался в руководстве. Уж его-то я знаю как облупленного.
   - Откуда?
   - Я же его из грязи и достала! Тебе интересно или спать будем?
   - Интересно. И что было, после того как симптомы прошли?
   - Стала ещё меньше. Лицо изменилось, стало таким, как сейчас. Вообще кошмар.
   - Да не, нормальное лицо.
   - Это из-за макияжа. Я же вообще как пупсик выгляжу, поэтому и размалевалась по-попугайски. Голова пошла в норму к концу недели, мне сказали, что мозг мой стал меньше - не знаю, но шапки мне стали велики. Ещё через неделю меня выписали - я похудела, несмотря на хорошее питание, и выглядела как ходячий скелет. Верне не ходячий, а шатающийся - ходить пришлось учиться заново. Пропал так ненавидимый мною живот, обвисли сиськи, пропали и мои мужские бицепсы, и мясо с бедер. Я стала слабой, стала быстро уставать, даже голос мой поменялся - стал таким писклявым, как ты слышишь. Врачи сказали, что у меня уменьшилось сердце и объем легких, и прописали диеты. Прошло где-то полгода - меня колбасило и крутило, тело продолжало меняться, руки и ноги стали короче, фигура, внезапно для меня, из квадратной стала женской. Сиськи подросли чуть обратно, перестали висеть. Я стала заглядываться на мужиков, раздевать их взглядом, ночь была полна одних сексуальных фантазий.
   - А раньше не было, что ли?
   - Раньше были нормальные, умеренные как-то. А тут меня накрыло как при омоложении. Даже хуже. Я тогда тоже чуть не вешалась почти каждому встречному на шею, но всё-таки "чуть". Хватало ума остановиться. А тут прямо как подорвало. Со мной опасно было на одной скамейке сидеть! Не смейся так! Я даже в магазин сбегала - шмотки поменяла на протститутошные - до того перекрутило. Хотелось именно всё напоказ, покороче, посексуальнее. Чтоб все мужики смотрели и приставали! Первым делом, конечно, к своему любовнику-индусу - так и так, я вся твоя. Но он меня не узнал! Я уже была совсем другой, не тем типом женщин, которые ему нравились... Мы переспали - и поняли, что мы уже другие люди. Можно было конечно и не спать... но у меня уже задница вперед мозгов работала. До меня внезапно дошло, что эти годы не я пользовала его, а он пользовал меня, разведя на беременность и подкинув идею насчет аборта, когда узнал что у меня девочка, а не сын, которого он ждал. А я из-за него чуть концы не отдала! Расставались мы ругаясь, и кидая друг в друга деталями туалета. В смысле - нижнего белья, а не обломками унитаза. Хотя... наверное, можно было и унитазом... Кто бы мог подумать - я сама выбрала того мужика, которым пугала всех девчонок мира!
   - А потом?!
   - Ну, мы же не в средневековье живем. Себе после такого облома доверять перестала, но на мужиков всё равно тянуло, с хорошими такими фантазиями. Заперлась дома, чтобы не влипнуть, перестала ходить на работу, накупила себе всяких странных игрушек... Ползала по всяким сайтам, самоудовлетворялась, ну, самый опасный период пережила. А потом пришлось бежать.
   - Почему? От кого?
   - Не от "кого", а от "чего". Вышел закон о принудительной изоляции завершивших третий переход. Тогда считалось что уже на третьем мы, бабы, недееспособны.
   - Он вроде уже не действует?
   - Да, год продействовал, потом отменили. Но тогда как раз появились клонофабрики, всех баб, которые проходили по спискам "УлГена", забирали с ментами и санитарами. До сих пор никого не выпустили. Меня предупредили - сын соседки работал в ментовке, она постучала ко мне, я собралась и первым же рейсом прочь с Ганимеда, по поддельным документам. Разминулась с копами буквально на секунды.
   - Как ты подделала документы? Как обошла камеры поиска?
   - Надела курьерский скафандр, вышла за борт и обошла по воде. Жилой комплекс Ганимеда же подо льдом, в океане, терминал - в ледяной корке. Во льду есть спасательные колодцы, если воздух кончится, и аварийные каретки. Выглядит как... застежка-молния. Хватаешься за бегунок - и тебя тащит к ближайшему шлюзу. На шлюзах у приходящих снаружи документов не спрашивают. Со старой работы был курьерский пропуск, сломала, попросила заменить - сказала другое имя и там же распечатала в пластике на терминале. Легавые перекрывали тоннель, на пирсе их не было - о том, что от них могут сбежать в скафандре, они не додумались. Ещё первая волна была персонально - только зараженных. Поддельное имя не подняло тревоги, знающих меня в лицо не оказалось, только контроль на посадке. Пихнула стюарду и пилоту кучу наличных - прокатило. На Каллисто не прокатило - там уже вторая волна арестов шла, и всех баб хватали, без разбору. Я выкинула поддельный пропуск, как стали задавать вопросы, но уже ловили не по паспортам, а за юбку и сиськи. К моему счастью, транспорт на клонофабрику отбыл за день до прилёта, и меня посадили в кутузку. Я сначала уболтала инспектора, потом договорилась с охранником. Мальчишка согласился даже не на секс, а... ну, в общем, это достаточно мерзко, из раздела: "никогда не повторяйте такое, девочки". Но меня выпустили. Комнату снять я не могла, вернуться - тоже, ночевала в порту. Там, напоролась на богатого одиночку, который согласился взять меня до Европы в обмен на секс и постель. Ну, то есть... секса было много не только в постели. У него была богатая яхта, вся пропахшая тухлым вином и табачищем, блестящая снаружи, но изнутри - засранная как твой компьютерный стол вчера. Я там постоянно натыкалась на забытые вещи других девок! Он ещё ругался, что я вечно прибираюсь, а не трахаюсь с ним... Через неделю я ему надоела, тем более что тогда была в сексе не очень, и он стал просто издеваться надо мной...
   - Издеваться?..
   - Ну, с моими проблемами с алкоголем и кофеином, да ещё в замкнутом пространстве, где в каждой каюте - бар с этим самым алкоголем и кофеином, количество доступных извращений ограничивает только фантазия мужика, имеющего пульт от всех дверей и подачи воздуха. К счастью, Европа уже светилась в иллюминаторах и на ходовых экранах, и до чего-то опасного дело просто не успело дойти...
   - Европа юпитерианская или наша?
   - Наша, конечно. Кто под Юпитером-то жить будет? Ну, вот... с мысли сбил... ах, да - наше приключение закончилось только тем, что он меня прилюдно выгнал из своего корабля. Так я попала на Европу, и началось моё путешествие по Трассе.
   - Дальше автостопом?
   - Нет. Не сразу. Европа оказалась не мамой, а злой мачехой. Последний порт Трассы же. Дальше месяцы и годы полёта, пока не встретится человеческая колония. Там до сих пор много борделей, и бандитов, зарабатывающих на этом. А тут ещё и бабы стали дефицитом...
   - Это там ты попала в бордель?
   - Да. От легавых меня спасла детская мордашка. Приняли за ребенка и не повязали сразу. А вот уркаганы местные не обманулись.
   - И тебя похитили в бордель?
   - Сначала меня стукнули по голове и изнасиловали. То есть... я сама от себя прифигела - что меня такое возбудило. Но насильнику, как оказалось, не понравилось, что я получаю удовольствие, и он пустил в ход кулачищи. Мне бы быть поумнее, и отлежаться и проплакаться где-то в уголочке, но я же умная - решила пожертвовать собой, но защитить других женщин от своей судьбы! То есть - пошла в полицию и написала заяву на насильника. Инспектор был вежлив, любезен и поднёс мне стакан воды. Очнулась я в борделе, голая, с браслетом на ноге и чипом в паху.
   - Чип в паху?
   - Да, - я подняла ногу и показала шрам: - Вот здесь стоял. Хитрая штука - в случае неповиновения паралич ног и потеря контроля над мочевым пузырем и кишечником. Наказание как для девчонок, что пытаются бежать, так и для клиентов, что отказываются платить. Второй чип - на челюсти, вставили уже когда я проснулась, и всё видела. Ну, тоже, и для девчонок и для клиентов наказание, - я щелкнула зубами.
   - Мерзость.
   - Такова жизнь. Меня там сделали проституткой.
   - Научили всему? Заставили?
   - Поломали... Ты что думаешь, я так просто согласилась? Брыкалась, пыталась убежать, чипы эти ломала... Травилась и вешалась. Меня воспитывали месяц, прежде чем поломали, и я стала сама выходить к клиентам и выполнять, что они прикажут. Сама всё стала делать, сама. Так поломали, что в город отпускали - и я там сама искала клиентов, обслуживала и возвращалась с деньгами. Даже мысли сбежать не было, хоть ненавидела эту работу... Я думала, что хуже моей реакции на кофеин и алкоголь быть не может, но оказывается - это только начало. Там было... в общем, в разы хуже, чем на яхте у того извращенца, и на порядок - страшнее, чем рассказывают в газетах.
   - Потом, ты говорила, тебя спасла полиция.
   - Да. Я к счастью залетела, и меня не было на дежурстве в вестибюле. Хозяева сказали, что есть клиент-извращенец, который хочет беременную. Меня отвели в задние комнаты как дорогой товар и сказали ждать, и с постели не вставать, пока не войдет клиент. Но вошли фараоны, выбив шлюз - и вышибалы, и клиенты, и хозяева, и девчонки, что были на входе - погибли. Задние комнаты с офисом уцелели - и нас спасли. Я, как беременная, выделялась среди других, смогла достучаться до следователя, сдала ему много интересного про бордель и хозяев, про инспектора того со стаканом воды, он подсуетился, чтобы меня не высылали на клонофабрику, пока идёт следствие. А там и закон, оказывается, отменили. Я как тебе уже говорила, дала взятку - половину своего состояния легавым, что следили за мной. Они взяли деньги и думали надуть меня, считая, что я не брошу ребенка. А я родила сына и сбежала.
   - Не жалко?
   - У меня нет материнского инстинкта. Увы. Дети давно не вызывают у меня волнения и желания о них заботиться. Ещё один подарок от "Вечной Весны", - я положила его руку на свой затылок: - Вот из-за этой шишки. К счастью тогда никто не знал что бабы, в отличие от нормальных женщин, оправляются после родов намного быстрее, - пока легавые хихикали, думая, что меня провели, я уже улетала в кабине рудовоза на Гигею. Так я и стала "Лизой с Трассы". В борделе хватало опытных девчонок, они научили что делать, чтобы не попадаться ни легавым, ни бандитам, ни извращенцам. После тех промывок мозгов, что мне делали в борделе, заниматься чем-то другим было сложно... Европа-Гигея-Церера-Веста... много мелких астероидов по пути. Всегда предохраняться, чтобы не залететь. Никогда больше одного-двух дней с одним пилотом, никогда не ночевать на корабле с двумя пилотами. Бояться, как огня, всего непонятного на чужой коже, и никогда не касаться чужих прыщей, нарывов, язв. В душ или ванную при первой же возможности - и отмываться до скрипа, проститутку будут лечить только на клонофабрике. Никаких попутчиц - даже если просятся, это подстава. С копами все вопросы решать вдалеке от их машин и без регистраторов. Не соглашаться на связывание и наручники, даже в штуку. Убирать все игрушки подальше от постели - никогда не знаешь, куда их засунут в порыве страсти. Никаких поцелуев в губы - кофе или алкоголь могут набрать в рот и просто плюнуть в тебя. Кашель опасен - бежать сразу. Соблюдать дресс-код. Лифчик чуть больше - и все лямочки рвущиеся и на клипсах, чтобы не могли схватить за него и использовать как удавку. Юбка короткая - чтобы в случае чего просто задрали, а не сорвали с тебя. Чулки в сеточку - они не рвутся, и их не будут срывать, в отличие от колготок. Да наверное, тебя это не интересует... На Весте, меня наняла богатенькая мамочка, чтобы спасти богатенького сыночка от несчастной любви. Он не понял насчет "предохраняться" - я залетела. Мамочка устроила скандал, требовала аборт, обещала вызвать полицию. Я ей объяснила насчет "Вечной Весны" и о том, что у неё тоже начался первый переход, и что если она настучит, или меня просто поймают беременную, мы с ней будем в соседних саркофагах на клонофабрике. Этого хватило, мне оплатили роды, и я родила им очередного наследника. Из их частной клиники сбежала, не дождавшись, когда приду в себя после родов - не хватало мне какой-нибудь веселой инъекции или таблетки. Когда выбралась в главный модуль, первое что поразило меня - это не моё здоровье, а то, какое всё стало огромное! Я теперь метр тридцать! А я думала, в клинике специально высокие подоконники и кровати сделали!
   - Рост уменьшался во время беременности?
   - Да, правда, незаметно. Буквально миллиметрами. И каждый день видишь, ходишь и не замечаешь. А вот после родов как полежишь в постельке - изменения сразу резко заметны. Кости при омоложении размягчаются, а при беременности кальций вымывается. Как-то так. Запрограммировано.
   - Так может рост уменьшается потому, что ты ходишь во время беременности, а не потому, что запрограммировано? От тяготения?
   - Да какое тяготение на Весте? Или Ганимеде? В общем, я не знаю, может в этом что-то есть.... В общем.... Я всё рассказала?
   - Ну да, что ты сбежала из клиники на Весте.
   - Ага. Там меня, плачущую и голодную нашел Анджей - он говорил, что вы знакомы.
   - Да.
   - Ну, приголубил, успокоил, обогрел, накормил. В нарушении всех правил, провела с ним не день, а больше. Намного больше... Я же буквально после родов была, надо было оклематься, а потом - отблагодарить. Он привез меня сюда. Ночевала у Бориса - первого встречного бармена. Подумала - раз бармен, то точно не порежет наутро кусочками, чтобы выкинуть в утилизатор. Он нашел тебя. Потом прыгала у твоей двери, била тебя баулом по голове, обсуждали с тобой как мне выбраться на Землю, разгребла часть твоего бардака там... переспала с тобой, и сейчас плачусь тебе о своей жестокой судьбине, тайком вытирая слезы о твою мохнатую грудь...
   - Да где там у меня мохнатость-то? Один ребра да кожа.
   - Я нашла где. Места надо знать.
   Мы долго молча обнимались.
  
   ++++++
  
   - Всё-таки, что ты ждешь от Земли? Вернуться в политику, реабилитацию? Законы сейчас жестче стали.
   - Лекарство. Противоядие изобретено, и я могу его получить.
   - Ты уверена, что оно тебе надо? Ты вроде себя неплохо чувствуешь.
   - Самый страшный ад - это тот, в котором от наказания получаешь удовольствие и хочешь тут оставаться. Я не могу так. Если я останусь бабой - мне всю жизнь придется скрываться от копов, зарабатывать своим телом, и бояться что сорвусь...
   - Зачем тебе зарабатывать так? У тебя денег хватит на десяток лет!
   - А что потом? Когда деньги кончатся? Вечно молодая проститутка на панели опять? Нет, я дура, но не настолько же! Эти деньги - на возвращение, и лекарство. А потом и на отмыв репутации.
   - А ты уверена, что есть лекарство? Что оно подействует?
   Я повернулась к нему лицом, и облокотилась на руку. Мои волосы красиво плавали в низкой гравитации, медленно опускаясь мне на плечи.
   - Ты помнишь, три года назад не было актрис для кино? Даже тринадцатилетних девочек гримировали! Мужиков-трансов снимали, и даже до компьютерных женщин доходили.
   - Ну, так нашли же. Говорят - иммунные выросли.
   - Через пять лет после эпидемии? И все подряд актрисы? Я лично знаю одну из них. Я её лично проводила на омоложение, и она сейчас должна быть карлицей-коротышкой как я, а не длинноногой кобылой, как будто не было эпидемии! Со многими другими то же самое. И вырасти новые не могли - вирус девочек поражал тоже, у них второй переход начинался с полового созревания - первые месячные и сразу сиськи. На следующий год они уже взрослые, с фигурой как у меня, и подростками не бывают. И, кроме того - я знаю автора вируса. Он опытнейший бизнесмен, он знает, как делать деньги на чужой беде.
   - Да же если и так. Как ты думаешь его получить? Даже - как заявишь о себе? Статья у тебя тяжелая. Могут из принципа не дать противоядия.
   - Знаю, - я упала на подушку: - Сама принимала эти статьи. Я могу появиться на Земле и внутренних планетах в случае необходимости медицинской помощи, которую мне не могут оказать на Внешних Колониях. Пятая стадия заражения - как раз такой случай. Адвокату я не могу доверять, придется нанять нового. Дело интереснейшее, думаю, отзовутся много знаменитостей. Дальше, насколько я их знаю - они решат не доводить до суда. Ну, это если на Земле.
   - У тебя не один план? - усмехнулся он.
   - Да. Если на Марс - там есть один человек, которая очень обязана мне. Буквально, долг жизни и смерти. Даже если она попала под вирус, она всё ещё имеет влияние и выходы на нужных людей. Я смогу добраться на Землю, не вызывая внимания, и вытащить своё арестованное имущество. Дальше потребуется только один звонок телефона.
   - Десять лет прошло. Телефон мог измениться.
   - Разве что аккумулятор разрядился, - отмахнулась я. Я повернула голову и посмотрела на него: - Ты извини, но у меня, и правда, каждый день на счету. Если у меня начнется пятый переход - это будет конец. Не то, что лекарство не поможет, оно мне нужно перестанет быть...
   - Что ты так боишься? Ещё меньше ростом станешь?
   - И это тоже. Я же чуть не порвалась на последних родах. Хотя прежде даже не замечала. Знаешь, мир не приспособлен для дюймовочек. Я хочу обратно свои метр семьдесят семь! Хочу пусть даже не политиком, но нормальную профессию, не проституцию, не хочу бегать от копов, боясь, что меня затащат на клонофабрику. Я согласна даже отказаться от вечной молодости и закончить дни старушкой, но - нормальной старушкой!
   - Не отказывайся. Ты красивая. Да и деньги можешь и в бизнес и в бумаги вложить. Зачем тратить на взятки?
   - Володя, ты идиот?! У меня судебный запрет! Если во что вкладываться то только нелегально - то у меня быстро отберут если не копы, то бандюганы. И на герметичных базах не такой уж простор для бизнеса или бандитизма. Все поделено давно, и уж точно не бабе метр тридцать роста тут начинать.
   - Есть несколько схем...
   - Иди ты со своими "схемами"... Знаешь, что про меня говорили даже проститутки в борделе? Лучше тебе не слышать. Если я не сниму обвинение, если не докажу, что это была подстава... если не извинюсь перед своим ребёнком... да я и этого не смогу сделать, если пятый переход случится со мной! Я же не для развлечения лекарство-то хочу. Развлекаться можно и в том виде, в котором я сейчас, это даже приятнее, чем было раньше...
   - Да ты и мне приятнее сейчас, чем была раньше...
   - Глупый... Ты знаешь, чем это кончится? Почему нельзя ждать пятого перехода?
   - Ты расскажешь?
   - Ты, правда, не слышал? Ведь было по всем каналам. Вирус, давая вечную молодость и красоту, превращает мозг женщин в мозг шимпанзе. Я уже чувствую, что становлюсь тупее. А после пятого перехода - стану животным.
   - Так уж прямо и в шимпанзе.
   - Ты меня не слышишь?!
   - Ну, например, твое мнение о том, что ты не помнишь, как завязывать шнурки - оказалось ошибкой. Почему не может быть той же ошибки с другими твоими выводами?
   - Про "мозг шимпанзе" мне сказал сам создатель вируса - директор "УлГена"! Уж ему-то лучше знать, чем какому-то хакеру с... как называется эта планета?!
   - Неважно. Что я помню про мозг - то, что он не регенерирует. Совсем. И его рост останавливается по достижении взросл... по окончанию юности.
   - И? "Вечная Весна" так и называется, что возвращает юность.
   - Клетки мозга не делятся. У них нет механизма, да и технически это невозможно - как хакер тебе скажу. Нельзя ломать действующий жесткий диск или микросхему памяти.
   - Ну, значит, я сойду с ума. Что мне терять-то тогда, с мозгом шимпанзе-то?
   - Да я думаю, что не сойдешь, - он встал и голый заходил по комнате: - Там нет, понимаешь, нет механизмов размножения, чтобы запустить эти изменения. А генетические изменения могут работать только при делении клеток.
   - У меня голова уменьшилась, - напомнила я: - Я это даже измеряла. Сантиметром.
   - Да, после аборта, помню.
   - Ну вот! - торжествовала я: - А череп мой менялся - дай боже! И лицо и вот... - я вспомнила и показала затылок, приподняв волосы: - Видишь шишку? Я тебе говорила, ты щупал же! Из-за неё у меня нет материнского инстинкта! Из-за неё я попала в тюрьму!
   - Я помню. Но, как это связано?
   - Ну... автор вируса сказал, что он придумал, как вырастить шип внутрь черепа. И что он проткнул мой мозг, и поэтому я лишилась материнского инстинкта. Понимаешь?! Я не виновата! Я отомщу!
   - Ты говорила, что у тебя голову раздуло. Тебе делали снимок мозга?
   - Ну да, - сказала я, не понимая, к чему он клонит.
   - И снимки, наверное, тебе показывали? Когда говорили, что уменьшился мозг. Ни один врач не пропустит такое.
   - Показывали... ничего не говорили...- как-то даже упала духом я: - Но он сам мне говорил о шипе! И мозг уменьшился!
   - А у тебя он вообще был? Материнский инстинкт? - спросил он, остановившись у компьютера и повернувшись ко мне лицом: - Ты помнишь, как обращалась со своим сыном? Даже на камерах?
   - Он был врединой и мелким! Как я могла "нормально" обращаться с карапузом при людях? Он людей пугался! Как его держать, если он специально капризничает?
   - Я же твой фанат. Я всё помню. Как-то было заметно, что ты относишься к нему как к реквизиту. Да и раньше. У тебя есть целый рассказ, как тебя вводила в ужас лошадь отца. Что ты боялась собак. И кошек у тебя никогда не было. Даже аквариумных рыбок, - добил он меня: - Может, материнского инстинкта у тебя не было изначально?
   Приподнятая мною прядь волос как-то долго падала обратно на глаза.
   - Прикройся, а? - сказала я: - Нечего тут своими бубенцами бренчать, у тебя девушка в гостях! - я отвернулась и скрестила руки на груди, заодно прикрыв от него сиськи.
   - Ну, вот, обиделась.
   - Ничего не обиделась, ни капли.
   - Хочешь, я расскажу об уязвимых местах в твоем плане?
   - Не хочу, но всё равно же расскажешь, - сказала я в стенку.
   - Начнем с Марса. Я сам марсианин, оттого такой длинный...
   - И выдыхаешься быстро, - ввернула я
   - ...я догадываюсь, о ком ты говоришь, и честно признаюсь тебе - на Марсе "Вечная молодость" погуляла куда резвее, чем на внешних станциях или Трассе. Там не было иммунных, и все женщины юны и прекрасны... и сильно ограничены в правах и возможностях...
   - А так усердно притворялся, что ничего не знаешь о вирусе!
   - Не говорил, что не знаю, скорее не хочу знать... просто... произошло кое-что, об чем я не хочу говорить. Поэтому и закрылся здесь. Но как выглядят известные личности Марса - я знаю, и примерно в курсе новостей из дома. Совет - не очень надейся, если не хочешь огорчиться...
   - Тогда значит, лечу на Землю, - шмыгнула носом я.
   - Ты говоришь, что попытаешься заявить о себе по прибытии. Когда именно? На паспортном контроле? На летном поле? Когда тебя будут вязать полицейские?
   - Какая разница - "когда"? Я просто скажу что я - это я! И меня никто не сможет посадить! - ну, в самом деле, мужики, почему вы такие идиоты?
   - А сможешь ли сказать? Ты опасная преступница, которой запрещено появляться на Земле. А если тебя вырубят электрошоком? Или вколют снотворное? И очнешься на своей любимой клонофабрике.
   - Ну здесь же не вырубили!
   - Здесь вообще-то космические колонии. И у наших ментов связаны руки по части оружия, да и знают они, что никуда с подлодки не денешься...
   - При чем здесь подлодка? Мы же в космосе...
   - Это выражение такое. А на Земле они не церемонятся.
   - Я была на Земле в руках копов. И в ментовке сидела, кстати, не только один раз! Знаю отлично. Могу и в тюрьме потребовать все что надо. Даже если вырубят - они не смогут без моего согласия оформить протокол...
   - Если ты будешь дееспособной...
   - Ты их совсем психами-то не считай!
   - Во-вторых, доказан ли сам факт существования противоядия?
   - Ну я же говорила! Моя знакомая... хочешь фильмы назову?!
   - Да. Твоя знакомая. Актриса. Которая снимается в современных, полных дорогих спецэффектов, фильмах. Ты же говорила, что аватарки подделывать научились ещё в твоём детстве. Почему высокобюджетный фильм не может заказать виртуальную модель известной актрисы? Даже для использования в интервью и на массовых мероприятиях? Которую она сама же и озвучит? Или даже полноразмерного андроида? Кстати, это не так уж и дорого для богатых.
   - Какую чушь ты мелешь!
   - Даже если твои надежды не беспомощны. И лекарство существует. Как ты проверишь, что оно правильно действует? "УлГен" вообще-то монополист, экспертов по его продукции вне корпорации днем с огнем не сыщешь. И самое главное - как, по-твоему, оно должно подействовать? Отменить эффект? Сразу сделать тебя старухой? Или откатить изменения до какой-то стадии? А ты уверена, что не потребуется продолжать курс? И ты окажешься в куда более сложном положении, где тебе могут продиктовать куда более...
   Я заревела:
   - Да кто ты такой вообще, зачем ты лезешь, куда тебя не просят! Я пришла к тебе за помощью, я открыла тебе сердце, я поверила тебя, а отдалась тебе, я голая лежу в твоей постели! А ты - разрушаешь мои мечты! - слезы полились как у ребенка, и я уже не контролировала себя.
   - Не надо, пожалуйста, реветь, - попросил он откуда-то издалека.
   - Заткнись! - крикнула я и запустила в него подушкой. Закуталась в одеяло и спустила ноги с кровати, разыскивая свои труселя и юбку. Ещё и разбросала по всей комнате, наркоманка чефирная!
   - Ты слышала теорию, как устроен был вирус?
   - Ничего не хочу слышать от тебя, - ответила я. Эти мужики вечно так - откроешь перед ними душу и сердце, так обязательно наплюют и растопчут: - Я к тебе пришла билет на Землю купить, так продавай мне билет - и дальше не твоё дело!
   Я услышала как он сел в кресло, и кинул в меня лифчиком. Я поймала и быстро надела - нечего всяким критиканам моими девочками любоваться. Ещё кидается! Я накрылась одеялом как палаткой и стала выглядеть как гномик-в-домике. Куда же я-таки труселя зашвырнула? Не дай бог, придётся просить о помощи.
  
   ++++
  
   Он что-то щелкал клавишами, потом позвал:
   - Лиза! Вот эта статья!
   - Я с тобой не разговариваю.
   - Ну, может, хоть послушаешь?
   - "Послушать" тебя, "послушать"! А я ведь поняла, чего ты так изменился, - догадалась я, ползая гномиком в одеяле по комнате: - Ты услышал, что я без документов на Землю лечу, и испугался, что я тебя сдам при аресте! - торжествовала я.
   - Лиза! - обиделся он.
   - Струсил! Трус позорный!
   - Ничего я не струсил...
   - А я ведь сдам! Как пить дать - сдам тебя со всеми потрохами! Попадешь в кутузку, когда меня арестуют! - и специально, самым вредным голосом пищала.
   - Не попаду, Лиза. И постараюсь, чтобы и ты не попала.
   - Попадёшь! Трус! Обманщик! Притворяется, что про вирус ничего не знает, а сам...
   - У меня мама погибла от этого вируса. Не пережила омоложение - кровоизлияние в мозг... и поэтому... я исключил это событие из своей жизни. Я тебе не врал... Я знаю о нем очень хорошо, просто предпочитаю не помнить...
   - Ты пытаешься надавить на жалость?
   - Тебе прочитать статью?
   - Ты же всё равно не заткнёшься. Читай, что у тебя там.
   - "Эффект омоложения, как официально заявлено, достигается путем наращивания утраченных теломер на половых и соматических хромосомах. Удивительна, и гениальна, не только точная половая избирательность вируса, но и четко соблюдаемая последовательность переходов, начинающихся после омоложения. Так что, скорее всего, как я полагаю, разгадка проста - природу обмануть не удалось, и старение продолжается, но возможно укорачиваются не новые, а старые, оригинальные, хромосомы. И женщины изменяются согласно наборам донорских хромосом. Судя по происхождению руководителя "УлГена", и поведению многих омоложенных объектов, образцы были взяты у представителей низших рас - азиаток и латиноамериканок, славящейся своей продолжительной активной молодостью, легкой доступностью при низкой морали, и высокой плодовитостью. Что в свою очередь доказывает мои..." - какая-то расистская статья, - остановился он: - Извини.
   - Читай дальше. Статья на английском? - вздохнула я: - Они там все расисты.
   - Ладно. Вот, вроде, нужный абзац: "Таким образом, женщины высших рас теряют свои исключительные признаки и превращаются в особей более низкого развития не по злому замыслу, а из-за ошибки в расчетах. Если бы удалось подменить в вирусе гены азиатов и ниггеров на гены белых людей..." - блин, не та статья, кажется.
   - А понтовался-то сколько! "Всё он знает"! - я торжествовала, найдя наконец-то на полу юбку, а на ширме душа - труселя.
   - А, это в комментариях: "Если отбросить все расистские измышления, так вирус вовсе не связан ни с беременностями, ни с родами, так что весь визг феминисток - мимо..."
   - "Визг"?! - взмутилась я, и повернулась, наконец-то, лицом к его компу.
   - Ну, это я читаю: "Трансформация происходит сама собой, и беременность просто ускоряет её как большое обновление для организма. Таким же ускорителем может быть любая травма или даже месячные...".
   - Вообще это общеизвестно... - пробурчала я под нос. Ещё не хватало, чтобы он услышал.
   - "...и всю эту чушь про расово правильные арийские теломеры и расово неправильные, которые, якобы более живучи, тоже надо отбросить. Главная правильная мысль в этой статье - старение не останавливается. Природу обмануть не удалось. Просто время отматывается на несколько лет назад, и всё движется снова. И теломеры теряются при каждом делении, как новые, так и старые. И вот тут, скорее всего, и происходит ошибка - на определенном цикле делений запускается ошибочная программа, которая и изменяет внешность женщины. Возможно это даже не злой умысел, сомневаюсь, что можно столько сложное внедрить в соматические гены одним вирусом, а запуск какой-то неизвестной нам, возможно доисторической защитной программы. Вы знаете, как внезапно вдруг у племен живущих в тяжелых условиях уменьшается рост? Так может - грубым вмешательством в генетический код мы и запустили именно этот древний защитный механизм, напугав его внезапным продолжением фертильного периода? Какая может быть природная необходимость в уменьшении роста? Самки - слабые, требуют защиты, внимания, а едят столько же, как взрослые мужчины. Уменьшением роста самок экономится еда..."
   - Этот комментатор такой же расист, только более хитро скрывающийся, - сказала я, надевая до упора трусы и подходя к Володе. Одеяло я, скомкав в комету, запульнула на кровать, оно развернулось, и, планируя, медленно опускалось.
   - Так ты в душ иди, что одеваешься-то? Я счетчик взломал, там без талонов.
   - Я тебя наказываю, а не одеваюсь, - фыркнула я: - Неужели не понял?
   - Да понял.
   - Ну вот, - я встала на цыпочки и шлепнула его ладошкой по лбу: - Ба-а-лда. Ну что там ещё у тебя в этих комментариях?
   - Вот, смотри, - он подхватил, и поднял меня на колени. Я специально поерзала и потолкалась головой и лопатками, чтобы ему стало неудобно: - "...таким образом, если выкладка права, то в противоядии нет нужды - достигнув своего возраста, зараженные снова вернутся к своему изначальному облику. И вся шумиха сама собой прекратится, как только они вернутся к годам, одолженным ими у Господа Бога..." - и тут ещё: "Я, правда, не могу на основе этой теории объяснить, почему та же трансформация происходит у несовершеннолетних девочек, но ведь все новорожденные имеют тот же код изначально. Но не превращаются сразу же в 25-летних ещё в животе матери. Может, проблема не так страшна, и все беды кончатся, когда само время удалит злосчастный ошибочный теломер из хромосом..."
   - Чушь, - безапелляционно заявила я.
   - Ты опять начинаешь?
   - Сам создатель вируса сказал мне про переходы. Уж поверь, это не было ошибкой.
   - Он тебе не мог солгать?
   - Ситуация была не такая, чтобы врать. Хотя, - я глубоко вздохнула: - Очень бы хотелось, чтобы он лгал. Но нет. Так что этот расистский сайт попадает пальцем в небо.
   - Тут про то, что эффект пропадёт, если омолодившиеся женщины достигнут своего настоящего возраста. Ты когда омолодилась, выглядела лет на 20-25...
   - Это от косметики и вейзажистов, - потерлась я об него спиной.
   - А сейчас выглядишь лет на тридцать или под сороковник...
   - Опять начинаешь? - выпрямилась я, убирая его руки со своего живота и коленки.
   - Ничего я не начинаю... просто, если станешь своего возраста - то все это пройдёт. И ты обратно вытянешься.
   - Пока что ничего не проходит, и я обратно втягиваюсь. Знаешь, переживать климакс коротышкой ростом с ребенка - вообще не радостная перспектива.
   - Тогда вот. Статья того же расиста, о причинах прекращения эпидемии.
   - Какого ещё прекращения? Ты много видишь женщин без хотя бы одного перехода? А то и двух-трёх?
   - Прочитать? Тут ещё одна версия почему, может быть, вакцины-то и нет.
   - Читай.
   - Так, не здесь, не здесь... а вот, тоже, самое важное - в комментах: " Вы заметили, что больше всего пострадали женщины из отдаленных поселений и мелких популяций? Там прямо-таки классическая картина как Лизой-потрошительницей..."
   - "Лизой-потрошительницей"?!
   - Да, это про тебя. "...а вот по крупным агломерациям, где вирус, как всякая эпидемия, должен разгуляться с полной силой вышло совсем иначе. Да были ярко освещенные в медиа случаи, широко известные катастрофы в целых организациях, облавы полиции, но внезапно... всё затихло? Где нарастание? Слухи о создании "вакцины" опровергаются самими создателями вируса - как, интересно, по мнению конспирологов, должна выглядеть вакцина от вечной молодости?.."
   - Как-как, - проворчала я, сама вперед читая строки: - Возвращающей нормальный рост!
   - Ты сама читаешь? Вот тут.
   - Нет, читай вслух. Поэксплуатирую тебя.
   - "...но даже в бедных кварталах западных провинций, где точно не хватило бы ни на омоложение в период его коммерческой продажи, ни на вакцину в период эпидемии - мы внезапно обнаруживаем лишь последствия омоложения, но никаких так пугающих женщин трансформаций..."
   - Они все с перепугу себе трубы перевязали. Матки вырезали...
   - Нет. Вот тут же: "они продолжают вести нормальную жизнь, рожать детей и вся эпидемия словно остановилась. Так что же произошло?"
   - Что? - спросила я.
   - Вот, читай: "Возможно, в крупных городах мы имеем дело с постоянной реинфекцией. То есть, "Вечной Весны" слишком много, и вирус всё ещё ходит в популяции. А как омолаживающая технология, он продолжает выполнять то, для чего создан - омолаживать женщин, восстанавливая количество теломеров до исходного. Поэтому все стадии трансформации остановились, и программа уменьшения роста не продвигается". Ты поняла?
   - То, что мне всё равно нужно на Землю? Я не сомневалась. А ты спорил со мной, пугал меня.
   - Напугать тебя больше? - он перелистнул закладку: - Читай.
   - "Куда исчезли все женщины"? По-моему это очевидно. Патрули, забирающие нас на клонофабрики, только слепой бы не заметил.
   - Посмотри на дату. Это ещё до их появления.
   - Что? Кто и куда прятал баб?
   - Читай.
   - Давай ты. Я привыкла.
   - "Почему-то многие довольно легкомысленно отнеслись к бывшей "инфекционной водянке" как только в неё опознали одну из стадий широкоизвестной косметической "Вечной Весны". "Ну и что такого!" - сказали некоторые. "Модницы хотели вечной красоты и теперь за неё расплачиваются!" - это, кстати, реальные высказывания, нажмите, например, на эту ссылку. Но простите, вы не заметили ничего? Почему исчезнувшие в момент вспышки женщины не вернулись? Где уборщицы, медсестры, учительницы, продавщицы которых так не хватает?.."
   - На клонофабриках, разумеется, - фыркнула я: - Писал какой-то тупой мужик, который очевидного не видит.
   - Ещё раз на дату, - прервался Володя: - Клонофабрики появились примерно через месяц, если не путаю.
   - Кто-то подправил дату в блоге, чтобы прослыть пророком?
   - Ты сама будешь читать, Лиза?
   - Нет, продолжай...
   - Тогда не перематывай под конец, как я читать буду? "...Шуточки, смешные картинки, анекдоты на эту тему не просто неуместны, а оскорбляют как жертвы этой рукотворной эпидемии, так и их семьи. До 30 процентов зараженных женщин не переживают третьего перехода - этой самой "водянки", когда поражается мозг. Да, мы очарованы красивой и романтичной картинкой того, как этой трагедии избежали известные политики, актрисы и некоторые скандальные личности. Но тысячи простых женщин, которым не досталось любви, заботы, высококачественного ухода и дорогих специалистов? Да, я знаю, официальная, подтвержденная статистикой летальность всего 7%, (и это на самом деле уже ОЧЕНЬ МНОГО), но я говорю, что она 30% потому что 23% стали либо овощами, либо инвалидами. Да, они вечно юные и прекрасные овощи и инвалиды, ой, простите, инвалид_ки, но много ли радости в такой молодости?.."
   - Прости-прости, какие овощи, какая инвалидность? Был один случай - с Катей, но там случайность...
   - ".. трагичнее всего этот "косметический вирус" прошелся по странам Третьего мира, ой, простите, как сейчас говорят: "Депрессивным Территориям" - их единственным сокровищем была демография, высокая прибыль населения, которая позволяла их экономике компенсировать бедность ресурсов. Больше её не будет, и нищета, голод, отсутствие медицины и образования ударят с утроенной силой. Да что говорить о какой-то Центральной Африке или Америке, когда у меня в Англии, заняты все койки неврологических отделений - мы даже вынуждены были снять послевоенные запреты на русские технологии, чтобы пустить Пантеоны, которые теперь используются и как хосписы и как госпитали...". Ты поняла, о чем я? А вдруг на земле другой вирус?
   - Это кто пишет? - просила я, пытаясь разобрать имя автора в адресной строке окна: - Врач?
   - Ты должна его знать, - Володя открыл главную страницу: - Довольно известный.
   Я сглотнула комок. С фотографии профиля на меня смотрел тот самый престарелый англичанин, который рассказывал об инсульте Кати. И даже серебряный паук-переводчик висел на лацкане пиджака...
   - Он... он лечил Катю... мою помощницу...
   - Да. Он же друг её мужа, и сокурсник главы "УлГена". Вот их фотографии...
   - Что?!!!
   Я смотрела и не верила своим глазам. Странный старик, один раз виденный мною в той больнице, которого я вообще считала случайным, стоял рядом с Михаилом и Эммануэлем! Я взяла мышку и передвинула дальше. Вот он с Михаилом в лабораторных халатах. Вот он пожимает Эммануэлю руку. Вот они в Катином доме, на лужайке. Как я его не встречала? Ведь вроде была в то же время. Вот короткое видео, как он меряет Катино давление и ставит укол.
   - Что он делает с Катей?
   - Так вроде он был её лечащим врачом?..
   - Он? Не Урсула?
   - Он был на похоронах...
   - Где?
   Я пролистала страницу вниз и нашла дату похорон. Моё прежнее лицо, моя речь... Я потащила бегунок прокрутки, смотря на маленькую картинку превью. Вот оператор взял крупным планом мои глаза, слезы.... Я нажала на стоп-кадр.
   - А тебя изменился цвет глаз, - заметил Володя.
   - Да. После водянки стали голубыми. Раньше были такими...
   Зазвучал мой голос...странно... он был таким непривычно взрослым, чувственным. Сейчас я заметно писклявее...
   "... и твое замужество и твоя беременность, заставили пересмотреть мои приоритеты... Я... я позавидовала тебе, Катя. У меня не было мужа, и, наверное, не будет - какому неудачнику захочется связать жизнь с женщиной-политиком? Но, глядя на твое материнство, но то, как ты изменилась, мне захотелось того же счастья... и я совершила свой главный подвиг - стала матерью, без помощи мужчин, благодаря тебе, Катя..." - я на экране заплакала, закрыла руками в перчатках лицо. Странно... я не помнила этой части речи. Камера поднялась, я увидела доктора и Эммануэля, Эммануэль рванулся ко мне, но доктор преградил ему собой дорогу. Михаил взял меня под руку, и я уткнулась ему лицом в плечо... он меня увел из фокуса камеры, и та вернулась к следующему прощающемуся.
   - А есть остальные кадры?
   - Это же не мой блог, не знаю...
   Я полезла листать вкладку видеозаписей.
   - Погоди, - Володя отобрал у меня мышку, и посмотрел что-то в свойствах файла: - Это из большой трансляции, сейчас найду оригинал. Тебе посмотреть с другого ракурса? - догадался он.
   - Мне посмотреть на себя, - показала я на стоп-кадр, где виднелись моя спина и рукав: - Куда я пошла потом.
   - Сейчас. Вот. О, старая запись, придётся подождать.
   - Подождать?
   - Скорость света не мгновенна и Марс на другой стороне. Девять минут до Земли, девять минут назад. Межпланетный канал не самый быстрый.
   - Значит у нас двадцать минут, - я потянулась и, обняв его за шею, поцеловала в щеку: - Приму душ.
   - Давай, я пока буду искать, как тебя отправить на Землю.
   Я соскочила с его колен, и пошла, на ходу расстегивая лифчик:
   - Можешь пялиться, хотя всё равно не на что... Кстати, у тебя стиралка работает?
   - Да, только смотри режимы сама. Не знаю, можно ли ваш нейлон-капрон стирать.
   Я присела возле маленького шкафчика:
   - Можно, - я сняла трусы и закинула туда вместе с бельем, что осталось после Бориса: - Маленькая она у тебя, придётся два раза гонять.
   - Я тебя тоже не гоню, стирайся, сколько влезет.
   - Ты само очарование...
   Я поднялась в душ, задернула шторку. Ну да, душевая конечно под великанские размеры - хорошо хоть краны в пределах досягаемости моих рук. А вот вода падает довольно долго, я успела соскучиться, прежде чем она смочила мне волосы.
   Я вообще всегда по жизни была чистюлей. А в космосе гигиена - вообще, первейшее дело, любая зараза здесь опасна, а для меня - смертельна. Так что неудивительно, что я тут прибираюсь у своих мужиков - у Бориса всю каморку вычистила, у Володи стол... кстати, можно ещё и комнату прибрать, пол явно давно немытый, а я по нему босиком хожу и на коленках ползаю. Видели бы вы, какой марафет я в грузовике Анджея навела! Он под конец путешествия сам без спросу лишний раз ступить боялся...
   Я вышла, вытираясь одноразовыми полотенцами и забрасывая их в утилизатор. Длинные волосы - на редкость непрактичная вещь, но, когда у тебя метр тридцать роста - хочется иметь хоть что-то длинное.
   - У тебя фена случайно нет? - спросила я, упаковывая свою копну в пару полотенец.
   - Чего нет, того нет.
   - Блин, - я забралась на кровать и вытерла стопы: - Там ещё не загрузилось?
   - Нет, - Володя за это время успел одеться, и сидел уже в футболке и синих гамашах, открывая новые окна на экране компьютера: - Я пока ищу варианты. Фирма твоего отца ведь частично принадлежит тебе?
   - Неголосующий пакет. Но все акции всё равно арестованы. Я там только номинально, управляет родня с материнской стороны.
   - Ты им можешь доверять?
   - А ты будешь доверять детоубийце?
   - В смысле?
   - Моя репутация, милый, - я вздохнула, и, перегнувшись с кровати, подтащила баул за лямку и достала новую упаковку белья: - Как ты думаешь? после того суда, кем меня считает вся моя родня?
   - Ты с ними говорила?
   - Даже не пыталась. Я довольно проблемная наследница и до скверной славы была.
   - Зря.
  
   Я распаковала новую пару и натянула на себя. Белое - надо будет надеть белое платьице... хотя юбки в этой гравитации ещё та подстава.
   - Застегнуть не поможешь?
   - Не, прости, занят.
   - Это вообще-то была любезность, - сказала я, снимая лифчик, застегивая его сзади, расстегивая спереди, надевая и застегивая спереди. Они у меня со всех сторон расстегиваются и застегиваются, так что... сам дурак этот Володя!
   - Ты уж извини, но всё что касается моей семьи, лучше не будить. Я довольно подло поступила с отцом... эти все мои эссе, книги, да и вообще начало политической карьеры... моим двоюродным племянникам и внукам есть за что злорадствовать над моим положением.
   Он оглянулся и улыбнулся мне:
   - У тебя очень симпатичное положение.
   Я прикрыла грудь одной рукой:
   - Не соблазняй меня, пожалуйста.
   - Я и не соблазняю.
   - Ты смотришь соблазнительно!
   - Ладно, - он отвернулся, ссутулившись над клавиатурой компьютера.
  
   ++++++
  
   - Тебе легче, когда ты вспоминаешь прошлое? - спросил он через несколько секунд стука по клавишам.
   - Прошлое?
   - Ну, Землю, Ганимед?
   - Странно с чего ты это взял? Мне наоборот себя убить охота, - я помолчала: - Думаешь, приятно чувствовать себя сволочью?! Откуда только этот дурацкий квадрокоптер под руку попался? Каждый день думаю эти гребанные семь лет. Да, я не лучшая мать на свете... я вообще никакая мать... но такую хрень сотворить с ребёнком... я сама была готова прыгнуть в окно, если бы меня в следующую секунду не скрутили менты.
   - Состояние аффекта? Чувствую, что тебе тяжело рассказывать.
   - Так сам же и развел на воспоминания! Доволен? - я запустила в него подушкой.
   - Нет, просто... ты слышала себя?
   - Что я расстроена?
   - Нет, просто, когда ты вспоминаешь - у тебя и голос меняется и речь становится гладкой и выражение лица другое...
   - Вообще-то это у всех живых людей. Ты из своей каморки выходил, Папа Карло?
   - ...а как начинаешь рассказывать про недавнее, про бордель, про секс - и речь замедляется и как-то... да и лицо какое-то туповатое становится.
   - Правда?.. - я задумалась.
   - Может, ты не тупеешь, а просто закодированная на... ну на это...
   - На секс? - я села по-турецки и уперла руки в боки: - Слушай ты, психиатр-девственник, люди тупеют во время секса, это вообще-то нормально! Ты вообще... ты хоть раз голую бабу видел до меня?
   - Кучу раз - он показал на книжный шкаф, где за стеклянной дверкой стояла коллекция фигурок.
   - Понятно. С хвостами и ушками, - чего ждать доходяги-гика!
   - Ладно, извини. Не надо было поднимать эту тему.
   - Какую? - я уже забыла, с чего начинался разговор: - Твои силиконовые фетиши на корешках Достоевского, Шекли и Орсона Скота Карда?!
   - Да не, я... - он обернулся: - Ты как увидела? Даже я прочесть не могу!
   Я удивилась в ответ:
   - Да всё отлично видно! Мелковато, правда...
   - Ничего себе у тебя зрение...
   Я пожала плечами:
   - Да ник... - и осеклась. Как раз жаловалась на зрение. В детстве были очки, а потом операция о коррекции зрения. И очки для компа. Странно. И когда зрение исправилось?
   - Что? - Володя не понял моей осечки.
   - Да ничего. Докачалось там видео уже? А то стиралка в отжим пошла, это больше 20 минут.
   Он свернул рабочее окно:
   - Почти. Иди, садись на коленки, ещё кое-что покажу.
  
   Я склонилась с кровати над расстегнутым баулом, поискала, что бы надеть, потом плюнула, и как была - беленькая, чистенькая, босиком пропрыгала на цыпочках в его объятия.
   - Пол я тебе тоже вымою, - пообещала я, располагаясь на костлявых коленках.
   - Да всегда пожалуйста, - прозвучало из поднебесной выси.
   - Ну, и где моё? - спросила я, увидев какие-то окна с прогресс-индикаторами закачки: - Дай мышку.
   Володя открыл окно и передал мне великоватую для моих лапок мышку. Я щелкнула по кнопке плеера и, подождав, пока фильм запустится, потащила бегунок перемотки к самому концу.
   Кадры у лифта Пантеона. Лицо Эммануэля. Я пустила запись. Эммануэль рвется куда-то в сторону камеры, его удерживает тот доктор. Камера движется дальше, показывает лицо журналиста. Вроде даже знаю его... Он открывает рот, я останавливаю запись.
   - Далеко перемотала, - сказал Володя.
   - Да, - я двигаю бегунок назад, камера показывает всех гостей, двигаясь в ту сторону, куда смотрит сердитый, но удерживаемый англичанином Эммануэль. Мимо проходит Олаф, оглядывается, вытирает платком лысину, надевает шляпу. Ещё назад, куда смотрит и Олаф тоже. Вот. Я иду под руку с Михаилом.
   - Черт... - выругалась вслух я.
   Я в траурном платье. Слишком короткая и пышная юбка, едва закрывающая колени. Точеные ножки в черных траурных колготках. Я вытираю губы платком, останавливаемся, говорим с Михаилом. Я вытираю ему уголок рта, он отдаёт мне шляпку с траурной вуалью. Я ЭТОГО НЕ ПОМНЮ!
   - Что с тобой? - мое беспокойство заметил даже Володя.
   Мне стало жарко, я как-то резко вспотела. Я, тяжело дыша, еще раз запустила свой проход. Не было этого, не было! Не могло быть! Да и отношения у нас не были такими, чтобы под ручку ходить! А я иду-то как! И бочком прижимаюсь, и титькой трусь, и бедром навалилась... И погладить себя разрешила! Господи, да я такого при людях даже Эммануэлю не позволяла! Я увеличила кадр с платком.
   - Мы что, целовались? - вырвалось у меня.
   - Мы с тобой? - смешно сверху наклонил голову Володя, не поняв меня.
   - Да нет... - господи какая же я уже тогда была шлюха... ишь, пошла! И бедрами покачала! Колготками модными бле... стнула... до меня стало доходить...
   - А внутри?
   - Тут же должно быть, - сказал Володя: - Остальные файлы тоже глянь, но это самый большой.
   В Пантеоне на мне не было колготок! Во время той экскурсии, где Михаил показал мне своих гомункулусов! Вы будете смеяться, но я запомнила, помнила, помнила, помнила, потому.... что мне поддувало...
   Я торопливо пощелкала файлы, читая названия и логотипы новостных агентств. Закрыла глаза, пытаясь вспомнить... да блин, что я как дура! Я вернулась к открытому файлу с похоронами, перемотала на свою речь, и стала медленно двигать ползунок, вглядываясь в стоящие вне фокуса тени, надеясь опознать в них операторов и логотипы каналов новостей.
   - Не то... не то.... - оператор-то гений, показывал меня выше пояса. Это плюс, ибо с той юбкой в официальных новостях я бы смотрелась как... - я увидела кадр с толпой за своей спиной и довольно-таки известную белую эмблему. Точно. Этот мелкий повздорил с кем-то из телохранителей, и всё время держался сзади... Я вернулась в папку сохраненных видеозаписей, и нашла этот белый логотип.
   Файл открылся, я закрыла предыдущий - чтобы не тормозил, дала время окну загрузиться, сразу побежала мотать вперёд. Что-то вякнула какая-то китаянка - это был азиатский канал? Кадры с Сувалкского Моста, снова эта китаянка, портрет Кати, снова китаянка... По второму разу китаянка и китаянка опять... Да блин, надоела уже! Ещё раз китаянка и снова она... Хватит болтать! Видео где? Перемотала на конец - и там тоже она с кадром с Катей в саркофаге за спиной завершает программу. Да это... Я чуть не сматерилась! Спокойно, Лиза, спокойно... это чужой компьютер, это чужая мышь, это чужая клавиатура... мотаем осторожно...
   Вообще, что сердиться - немного зная эту кухню, я подумала, что если оператору тогда не удалось снять меня с лица, кадры моей спины могли вообще не пустить в эфир. Но всё-таки! Вдруг мелькнула какая-то комната со стройной фигурой, я остановила, выдохнула, запустила. Я. Наконец-то я! Кадр со спины, эта самая излишне короткая юбка, и я как раз наклоняюсь, чтобы расставить хоббитов и моя задница во весь экран. И ноги. В блестящих лайкрой черных колготках, которые почему-то я в тот день считала "траурными"...
   - Ну и задница... - выругалась я, и имея в виду предмет, занявший весь экран, и мое понимание нелепости своего гардероба.
   - У тебя лучше, - поспешил сделать комплимент Володя.
   - Это моя задница и есть.
   - А... ну теперь лучше - он погладил меня по бедрам.
   - Не совращай! - шлепнула я по наглым рукам.
   Так, о чем это я... Я потрогала шишку и поездила попой на его коленках. В принципе... "Сто двадцать четыре умножить на одиннадцать. Четыре... то есть тысяча, триста, шестьдесят, четыре. Тысяча триста шестьдесят четыре умножить на... да зачем такие большие цифры? Тринадцать на шестьдесят четыре...не отвлекайся, Лиза. Тринадцать на шестьдесят четыре - двенадцать плюс тридцать, плюс шестьсот сорок, шестьсот сорок плюс сорок два, шестьсот восемьдесят два, шесть плюс восемь двенадцать, двенадцать плюса два - четырнадцать, четырнадцать это один и четыре будет пять... Пять? К чему пять?" - я увидела на мониторе свою застывшую в стоп-кадре задницу и вспомнила.
   Я промотала этот ролик с азиаткой до конца, вернулась к первому, остановила на кадре меня и Михаила... Почему я держусь за него? Почему я так себя веду? ПОЧЕМУ Я ЭТОГО НЕ ПОМНЮ?!!! Слова Эммануэля, когда он завалился ко мне в Москву, которые я не поняла: "Ты должна будешь извиниться" - я подумала, что он садист, псих, поехал крышей, так он действительно поехал крышей, но от ревности! И хотел, чтоб я, вернее эта потаскуха, вешающаяся сейчас на другого мужчину - извинилась! Но... ПОЧЕМУ Я НЕ ПОМНЮ!
   Я хлопнула себя по лбу, вытерла лоб, успокоилась. Володя приобнял меня чуть крепче, сел как-то поудобнее - спасибо, милый. Очень вовремя. Я стала лихорадочно открывать файлы, соображая, что же именно мне нужно. Блин, их слишком много, наугад не получится! Кто мог пристально смотреть за мной? Шотландцы? Я была их кандидатом. Модные агентства? Но если я ушла от камер, то я старалась это сделать надежно... Михаил! Кто мог сконцентрировать внимание на Михаиле? Новости бизнеса? Новости медицины? Точно, он же бурят! Я перешла в браузер и вызвала строку поиска.
   - Стоп, - остановил мою руку Володя: - Ты куда?
   - Как называется бурятское новостное агентство?
   - Не знаю, - пожал он плечами, и вновь придержал мои пальцы: - Сомневаюсь, что такая редкая информация есть на местном сервере, ты собираешься ждать ещё двадцать минут?
   Я выдохнула, остывая после нервного возбуждения. Файлов было за сотню, по часу-два каждый, искать, наверное, ещё сутки придётся... Что с моей памятью? Я помнила... Помнила, что проснулась без колготок. Вернее с голыми ногами. Это так надежно отпечаталось в моей памяти, соединившись с чувством стыда, который я ощутила над саркофагом беспомощной Кати... что я даже не помнила половину своей речи... На чем я проснулась? Я на чем-то лежала лицом... Кресло? Мои колени? Медицинский столик? Кресло гинеколога? Бесполезно вспоминать, я скорее придумаю воспоминание так, чем реально вспомню. Я сама или кто-то снял с меня колготки и... и только? Я проверила и стащила с себя трусы, выпрямив ноги.
   Реакция от Володи последовала мгновенно:
   - Лиза?
   - Нет... нет... нет, это не тебе. Ложись обратно! - я похлопала его по... будем называть это... "верхней поверхностью бедра", и натянула трусы:
   - Так что ты хотел показать?
   Всё равно не по моим куриным мозгам эта задача...
  
   +++++
  
   Володя забрал мышь и пощелкал по строке браузера, которую я сбила в поисках бурятских новостей.
   - Смотри, я накачал тут, - он открыл страницу, которую я вообще не ожидала. С дисплея, развернувшись в неестественных пропорциях, на меня глянул мой старый портрет - опухшее квадратное лицо с раздутым черепом, редкими волосами, выпавшими зубами... Я чуть не взвизгнула! Володя вовремя перелистнул страницу, я выдохнула, увидев строки неразборчивого докторского почерка.
   - Ты зачем это скачал! - чуть не крикнула ему я: - Сдать меня хочешь? Сдать? А если тебя отследили? - ну вот после провалов памяти мне не хватало этого сюрприза!
   - Не отследили, - сказал Володя: - Я подделал запрос на твою историю болезни от твоей родни. Сюда попала резервная копия.
   - Теперь ещё и родня, которой я не знаю, узнает, где я скрываюсь? Спасибо!
   - Ничего они не узнают. Они запрашивали твою историю болезни и полицейские отчеты с Европы и Весты 10 раз за последние 10 месяцев. Скорее всего, кто-то тебя ещё помнит и любит.
   - Скорее ждут-не дождутся, когда я сдохну, - проворчала я, демонстративно отвернувшись и пытаясь при этом краем глаза разобрать размашистый почерк докторского стила: - Не дождутся! Всё на Жана записано.
   - У тебя так-то 4 наследника. Последнее изменение завещания - 10 месяцев назад.
   - Что?
   - Вот все дети: "Саагандара Юмсум, 10 лет"
   - Она выжила? Ну и имечко ей дал отец...
   - Смешная фамилия "Иешуа Питердерасдоттир... 5 лет".
   - Ничего смешного. Я была шведкой по имени "Элиша". Фамилию могли бы поменять... "доттир" - значит "дочь".
   - Почему "Иешуа"?
   - Мы с ментами там "Мастера и Маргариту" читали. Хорошо, что не "Пилатом" или "Воландом" назвали... Или вообще Бегемотом.
   - И ещё "Илья Кац, 10 месяцев". Последний.
   - А я-то думала, что они фамилию мне свою не говорят... Так их зовут Кац!
   - Кацы - весьма влиятельная фамилия на Весте. Там всё под ними - воздух, медицина, оранжереи... Не в их обычаях представляется.
   - Да я чуть не стала "Лизой Кац"! За такое убивать надо!
   - Нет ли здесь антисемитизма? - неудачно пошутил Володя.
   - Я тебе сейчас антиволодизм покажу, - разозлилась я, пытаясь кулачком достать его лицо за спиной: - И антитупаягиккаланчализим! Вот ведь любопытная коломенская верста! Какого ты вообще в это полез! Зачем?!! Не уворачивайся там!
   - Вот зачем, - он закрыл документ с завещанием и перелистнул несколько страниц на моей медицинской карте. Мелькнули не самые удачные мои фотки на больничной постели: - Насчёт твоей "шишки".
   - Решил признаться, что ты неправ? Я же говорила, что шишка на затылке.
   - "Шишка" твоя не на затылке, - резко оборвал меня Володя, как-то грубо взяв меня за шею, пониже полотенца: - Это первый позвонок. Это шея, - он повел мышкой и показал на тень на снимке: - А вот затылок. Вот он на томограмме. А вот твой мозг безо всяких "шипов".
   - Да вранье это, подделка! Она у меня появилась, когда я омолодилась!
   - Нет. Это появилось у тебя намного раньше, - он перевернул другую страницу. В первую минуту я не узнала кто на фотографии. Только потом дошло - это же я! Смуглая, горбоносая худышка с яркими глазами. Перемотанная бинтами и прикованная к кровати. "Дочь питерского олигарха получит новый, искусственный позвонок". "Известный филантроп выделит миллиардный грант на исследования в ортопедии", "Юная Лиза снова сможет кататься на лошадке!", "В честь выздоровления дочери новый небоскреб будет назван именем Лизы..."...
   Я закрыла глаза и восстановила дыхание:
   - Только вот на лошадке я больше не каталась. Никогда.
   - Этот позвонок, который тебе заменили, и есть твоя "шишка". Просто ты стала меньше ростом, а он - нет.
   Я отвернулась:
   - Убери это.
   - И размеры черепа если у тебя и изменились, то незначительно. У тебя же пластина на левом виске. После твоей попытки самоубийства... - он погладил меня по щеке: - Если бы изменился череп, у тебя бы перекосило лицо.
   Он снова вернул ту страшную фотографию с раздутой головой. Я пригляделась - и правда, лицо было немного несимметричным. Я огляделась.
   - Зеркало дай. Или камеру включи, - он включил и опустил её на стол предо мной: - Разверни. Отзеркаль. Вот, так, да.
   Я сняла полотенце и посмотрелась на свое изображение в экранчике на мониторе. Ну, никакой асимметрии, пупсик как пупсик, хоть бантики завязывай. Я потрогала свою шишку и позвонок.
   - Постой. Это позвонок. А шишка-то вот тут.
   - Там у тебя шов заживший.
   - Какой ещё шов? Все швы рассасываются при омоложении. Катя из-за этого...
   Он взял камеру, и поднес к моему затылку. Я увидела заметные бугорки на моей белой шее:
   - Ты ведь из-за этих шрамов носишь длинные прически.
   - Но мне говорили, что у Кати рассосался шов...
   - Он говорил? - Володя переключил закладку: - Я заодно скачал и обновленную страницу этого англичанина.
  
   +++++
  
   Я обернулась. С белой, слепящей страницы на меня глядел совсем непохожий на мудрого растрепанного седовласого доктора бритоголовый старик в белом мундире, с высокомерно поджатыми губами, и галстуком-бабочкой, закрепленной брошью в виде свастики. Вся эта такая чистая, красивого белого цвета страница была как грязью, заляпана свастиками, арийскими орлами, вольфсангелями, черными солнцами и прочей гадостью. Даже памятный мне серебряный паук-переводчик на лацкане мундира повторял фашистский символ. В галерее фотографий стояла целая очередь рук, вскинутых "от сердца-к солнцу". Будто этого было мало - в закрепе страницы висела запароленная статья: "КАК УБИТЬ ЖИДА ЗАКОННО". Плашка пароля на ней гласила: "Вход только по антропометрии черепа". И как апофеоз действа, под открытыми статьями и снимками читалась надпись маленькими буквами: "Автор страницы включил отслеживание IP-адреса и краниальной антропометрии комментаторов".
   У меня задергались глаз и угол рта. Наверное, я была довольно забавным зрелищем, потому что Володя хмыкнул.
   - И это у меня, значит, "антисемитизм"? - спросила я.
   - Хотел тебе показать.
   - Почему этот косплеер фюрера не в тюрьме?!!
   Он провел мышкой по экрану и выделил: "Посол Его Высочества Принца-Регента при Короле Объединенной Британии, Сенатор территорий Англия и Шотландия при Парламенте Объединенного Человечества".
   - Какого черта? Какой ещё "Объединенной"? Шотландская Народная Республика независима!
   - Шесть лет назад подразделения британских Ваффен-СС взяли Глазго, и подавили мятеж коммунистов и анархистов, несогласных с результатами выборов. Ввиду чрезвычайного положения территория была административно присоединена к Англии. Несмотря на протесты мирового сообщества, чрезвычайное положение действует до сих пор.
   - "Ваффен-СС"? "Британские"? - обернулась я так, что заболела шея: - Сценарий какого японского мультика ты сейчас прочитал?
   - Ты не в курсе новостей политики?
   - Я вообще-то проститутка, и мне платят сверху тем больше, чем менее членораздельно может выражаться мой клиент. Да к тому же... до тебя я считала себя идиоткой, неспособной ни на что кроме секса.... И не хотела травить душу... - добавила я тише на полголоса...
   - После того, как партия феминисток и их коалиция проиграли выборы, место оппозиции в Парламенте и Сенате заняли коммунисты во главе с китайцами, поссорившиеся с консерваторами.
   - Это логично. Мы сами за счет китайцев коалицию держали... Европейские коммунисты тот ещё фрукт, удивительно, что они помирились с нашими и китайскими... Продолжай.
   - Потом была эпидемия, коммунисты выступили за драконовские меры и клонофабрики. Правый блок был против, а нацисты поднимали бунты и набирали сторонников. На следующих выборах коммунисты провалились по всем округам, кроме Китая, Шотландии, и "красного пояса" Америки. Парламентское большинство остается за консерваторами, но самый крупный оппозиционный блок - неофашисты.
   - Какие к черту неофашисты? - чуть не прыгала я сидя: - Они же запрещены! С Третьей Мировой!
   - Ты же сама сняла запрет на партии нацистов.
   - Что? - я опешила, вспоминая.
   - Моя мама говорила, что ты сошла с ума, когда отменила весь антифашистский пакет.
   Я промолчала. Потом медленно произнесла:
   - Нам были нужны только законы о запрете евгеники. Но польские эмигранты подняли вой о дискриминации, если мы не отменим все. Антифашистский пакет мешал их лоббизму, потому что они регулярно переходили всякие рамки... И ради 2%, которых не хватало на преодоление вето, я отменила весь пакет. Китайцы и кубинцы потом со мной перестали здороваться.
   - И ты не могла заметить нацистов в той же Англии, от которой ты сама избиралась?
   - Нет, почему, заметила... - пожала я плечами: - Просто не предала этому значения. Там всегда были традиционные партии, виги и тори, мы, феминистки, нашли ключ через покойную королеву-мать... но потом сами всё и потеряли, отчасти - по моей вине. Вряд ли бы кто смог повторить наш трюк. Больше беспокоили ирландцы и шотландцы, Они могли назло англичанам избрать какое-то фриканутое чудо.
   - Они повторили. Этот доктор добрался до принца, и... - он открыл галерею на странице доктора. Этот самый доктор в черном мундире, напоминающем эсесовский, склоняясь, что-то отечески объяснял болезненному мальчику с эмо-челочкой, падающей на один глаз. На мальчике была песочного цвета армейская рубашка от "Хуго Босс" короткие шортики тоже песочного цвета, белые гетры и модель какого-то уродливого фашистского самолетика со свастиками и балкенкройцами на крыльях. Доктор держал монокль двумя пальчиками над какой-то деталью, и так по-доброму улыбался.
   - Как тебе принц?
   - Карапузом он был таким милашкой...
   - А сейчас говорят о Пятом Рейхе.
   - Англия захотела на морское дно к Польше и Эстонии? Там ещё какая-то пара стран была, я забыла...
   - Не знаю, возможно ли это сейчас технически, - сказал откуда-то сверху Володя: - Но с Земли в последнее время весьма отвратные слухи.
  
   +++++
  
   Я помолчала, почему-то почувствовав себя голой до неприличия.
   - А президент-то у нас кто? Не нацист?
   - Да куда им! Президенты как всегда - русский, китаец и индус. И меняются по очереди. Они же и премьер, и Министр Обороны, хотя не понимаю, от кого обороняться... Англосаксы пытались, но им не набрать контрольного миллиарда, чтобы выставить свою кандидатуру. Сейчас ещё "контрольный миллиард" повысят - им вообще никогда не попасть будет.
   - А Министр Внутренних Дел?
   - Ты удивишься. Феминист. Из бывших немцев.
   Я не удивилась, когда он раскрыл страницу Олафа.
   - Время за 10 лет его не пожалело.
   - После развала партии он стал важным рыбопромышленником. Ещё при тебе же Варшавское море очистили от радиации?
   - Да, но креветки там...
   - Весьма ходовой товар. Когда партия феминисток перестала существовать, он заменил кого-то из кандидатов партийного списка, потом, когда принималось решение о клонофабриках, бывший глава МВД подал в отставку, и не нашлось никого желающего взять ответственность. Решили, что феминист в этом случае будет лучшей кандидатурой. Именно он отдавал приказы об аресте заразившихся женщин и отменял его. Считается "человеком президента", причем подтверждает это звание после каждых выборов. Всегда выполняет в точности любые приказы, независимо от смены президентов. Держится в своем кресле уже второй срок, и удержится и третий...
   - Я его и "своим человеком" считала тоже...
   Мягко засветилась входная дверь, там обрисовался какой-то бородатый недоросль в бейсболке, коротких брючках на подтяжках и женском меховом боа вокруг длинной худой шеи. Недоросль подняло руку, и раздался мелодичный звон.
   - Прости, это по работе, - сказал Володя, вставая, и поднимая меня на руках: - Спрячься в душ.
   И бросил на кровать.
   Кто так обращается с женщинами, скажите пожалуйста?
  
   Впрочем, я уже не женщина, а баба. Так что нечего жаловаться. Сгруппировавшись в полёте, я мягко плюхнулась на простыни, проворно сползла на пол за занавеску и не забыла выключить стиралку.
   Пока Володя бубнил что-то с клиентом, я села в душе на корточки, и, обхватив коленки руками, задумалась.
  
   ++++
  
   Всё-таки Володя не "приличный", а просто вредный мужик. Вырос, вон какая коломенская верста, а до сих пор в куколок японских играет! И что я так размечталась? Хотя нет... мне он нравится... О чем я, блин, думаю?! Я же почти дошла вот сюда, к последнему пункту Трассы! Дальше - либо Марс, либо Земля, совершенно другие, большие, богатые планеты. Моя мечта... то есть блин, какая мечта - моя главная цель - близка к осуществлению. А тут какой-то мужик - с которым всего раз переспала! - принимается отговаривать...
   Будто я, после того, что пережила в борделе и на Трассе, испугаюсь какого-то нового штамма вируса, ментов или даже фашистов. Чем они мне-то могут помешать? Я проститутка, а не лидер парламентской фракции или партизанский командир. В любом случае, в самое гнездо нацистов - на Британские Острова, мне и не надо. Меня судил московский суд, значит, Москве меня и оправдывать... Тоже мне, Володя, горе ты интриган, вижу тебя насквозь. А может...
   Я собрала волосы в охапку, чтобы они снова не намокли, и откинулась на спину. Может, я ему понравилась? Вот такая - древняя омолодившаяся старуха метр тридцать ростом, которая даже как завязываются шнурки еле-еле вспомнила... Я потрогала свою шишку... Ну, титьки у меня сейчас хорошие, коленки тоже, попа - лучше, чем у Кати была... любому захочется в постоянное пользование. Особенно если это мужик.
   "Стоп, хватит!" - я связала свои зашалившие руки своими же волосами. В самом деле, хватит.
   Я сосредоточилась на воспоминаниях. Нет, что бы ни говорил тест со шнурками, моя голова всё-таки чувствительно тупее, чем раньше. Я же чем-то занималась до того, как услышала эти новости о политике? Нет... я всё-таки тупая. Мы скачивали 20 минут ... ролик о похоронах Кати. Вспомнила. Вернее о "гражданской смерти", как это модно называть. Господи, какие же мы были лицемеры! И чего я удивлялась тому, что среди моих друзей вдруг оказались нацисты? Сама-то - намного лучше?
   Больше меня пугали провалы в памяти. То самое, в чем я уверена была на более чем 100%, то, что давало мне надежду считать себя "Лизой", а не очередной проституткой на Трассе. Теперь я не могла быть уверена и в своем прошлом? Так надвигается старческий маразм? Этого ещё мне не хватало...
  
   Я же носилась с этим воспоминаниями как курица с яйцами, дура! Что мне нужно на Землю, что меня там исцелят, всё станет нормально... А оказывается, я и эти воспоминания не помню хорошо? Из-за них с единственным хорошим мужиком чуть не поссорилась... нет-нет-нет, с "вредным"!.. Не надо всех, кого я тащу в постель после чашки чефира, сразу называть "хорошими"! Он же спорил со мной! Что я ещё могла забыть? Мои выступления, речи? Это, простите, теперь уже полная чушь. Как омолодилась? Как наставляла рога Кате? Спасибо, помню отлично. Лицо своего сына? Своих детей?!.. Я схватилась за волосы у висков и дернула до боли. Не помню! Я кормила грудью или нет? Кормила, кажется. Ах да, я даже целое представление из публичного грудного вскармливания устроила... Роды? Какие-то помнила, какие-то были под наркозом. Какие? Вот точно не помню! Секс с Михаилом?!.. Госссподи, да там такая ерунда творилась и с нами, и в моей голове, что я не понимаю, что было на самом деле, что приснилось, а что я нафантазировала после...
   Он сказал, что у меня будет мозг шимпанзе... И я накинулась на него. А до этого уверял...
  
   ...Володя заглянул через шторку:
   - Я тебя потерял. Ты чего всё ещё здесь сидишь, такая пушистая? Давай вылезай, я еду заказываю. Что будешь?
   - Лук-латук... - рассеяно ответила я, перебирая свои, и правда, пушистые волосы: - Все Лизы заказывают лук-латук...
   - Один лук? - удивился он.
   - Да нет, конечно. Заказывай на свой вкус, мне вчера понравился свой выбор... - я вышла, расправляя шевелюру, и нагнулась к баулу, доставая расческу и косметичку. Планшетка... где планшетка? Ах да, на столе у Володи...
   - Не вчера, а сегодня, - сказал Володя: - Это был завтрак. А сейчас - время обеда.
   - Неужели? Так мало времени прошло?
   - Всё было слишком неожиданно.
   Я взяла планшет, бросила на кровать, вытащила из стиралки своё нижнее бельё и закинула туда джинсы и блузку. Пока разрешают - выстираю всё, что осталось. Увидела веревку с прищепками над душевой, залезла на спинку кровати, привстала на цыпочки, вытягиваясь, чтобы достать и повесить. Володя с улыбкой смотрел за мной, набирая что-то на массивном телефоне.
   - Что на обед? - спросила я, садясь на кровать и принимаясь расчесывать свои патлы, держа планшет как зеркало.
   - Индийская кухня, - услышала я: - Рис, дал, чапати...
   - Знаю. Пробовала в прошлой жизни. Правда, умное ли дело - есть в замкнутом пространстве бобовую похлёбку?
   - Ну, могу мясо заказать, если ты мясоедка.
   - Нет-нет нет, я всеядная. Заказывай то же, что и себе, - сказала я, с усилием расчесывая колтун: - Если ты веган - издеваться не буду. Едим же на твои. Ещё чего мне не хватало - на халяву жаловаться...
   - Если что-то особенное хочешь - говори, добавлю.
   - Не буду наглеть, - я посмотрела на него: - А ведь ты про "это будет не бесплатно", сказал только после того, как я призналась, что у меня нет документов! То есть, ты и билет отсюда мне достать нахаляву хотел? Ты кто у нас, последний рыцарь?
   - Я же говорил - что я феминист, - обиделся Володя: - Какой же я феминист, если буду с женщин деньги брать? Я бы и без документов придумал бы, как тебя без денег отправить, но, к сожалению, такие вопросы только через нал.
   - Ой, извини, - поспешила я и встала обеими ногами на кровати во весь свой стотридцатисантиметровый рост, приложила руку, как козырек, ко бровям и оглядела всю его, довольно просторную для меня, каморку: - У тебя здесь пылесос или ведро и тряпка есть? Хоть отмою твой свинарник. В благодарность.
   - Я хакер или кто? У меня всё это робот делает!
   - Хреново он у тебя это делает. Давай его сюда....
  
   Робот-пылесос оказался примерно в таком же состоянии, как и рабочий стол. Модель была не новая, но и не ископаемая древность, как пласты пыли со своим "культурным слоем" прошлых веков повсюду здесь. Правда, робот-уборщик уже сам успел обрасти этой ископаемой пылью, как все предметы мебели, кроме кровати и душа. Щетки превратились в валики, валики уже не крутились, мешок мусора похоже никто никогда не вытряхивал, а все лючки и форсунки, кроме горловины водяного бака, заросли грязью и не открывались.
   - Я не понимаю!.. - взмолилась я, стружкою сдирая мешающую грязь ногтями: - Ты же вроде хакер, технарь, что ты за техникой-то не следишь! Что комп, что пылесос...Аааа! - я вытащила из распотрошенной уже пачки салфетку и стала яростно тереть засаленный корпус: - Нет уж, я теперь от тебя не уйду, пока твой бардак не приберу!
   - Дай его мне, почищу сам.
   Я поставила робота на ролики и с размаху пнула его босой ногой по направлению к хозяину. Володя ловко его поднял, перевернул, какими-то длинными отвертками вскрыл корпус, и, вытащив из-под кровати на удивление новую коробку из-под этого пылесоса, достал оттуда чистенькие, в заводском целлофане, ролики и щетки, и как-то быстро заменил их и закрыл. Грязные запчасти кинул мне, а потом толкнул и робота.
   - Зачем это мне-то? - спросила я, поднимая двумя пальчиками грязнущую щетку.
   - В утилизатор кинь. Он же за тобой.
   - А... я осторожно перетаскала по одной штучке, а потом включила робота и пошла за ним, вытирая тряпочкой мебель и столы повыше.
   Володя усмехнулся:
   - Женщины... только что эти щетки голыми руками чистила...
   - Ах, да, - я залезла на табуретку возле плиты и тщательно отшоркала пальцы и ногти в раковине.
   - Потом опять руки мыть будешь.
   - Буду. Не отвлекай. У тебя там какие-то твои хакерские дела - иди, ими и занимайся.
   - Да не так уж и много. Опять скачивается архив данных - тут вся сетевая работа на время.
   - Это твой гость? Или для меня?
   - Да всё сразу. Я многозадачный, кроме твоего дела - другие параллельно решаю.
  
   Мебель кончилась, я, подоткнув юбочку, села на чистую часть робота и поехала дальше как принцесса. Есть преимущество в росте метр тридцать - можно кататься на пылесосах.
   - Ты так и не передумала отправляться на Землю? - наконец, спросил Володя.
   - А у меня есть варианты? Продолжить жизнь на панели? Здесь, с тобой остаться?
   - Ну, я не против. Да и ты, похоже, неплохо тут обживаешься...
   Я покраснела и отвела взгляд, стеснительно колупая корку грязи на пылесосе:
   - Извини. Я наглая баба... Просто бзик у меня на чистоте, понимаешь!
   - Да я не против. Мне-то это лень даже с роботом.
   Я помолчала. Потом спросила:
   - Совсем плохо с билетами на Землю для меня?
   Володя потянулся:
   - Да не то что плохо... Я написал двум капитанам, которые сейчас в порту, они согласны, но никогда с бабами дело не имели, и не уверены в команде. Понимаешь, межпланетный лихтер это не астероидный грузовик - там команда большая...
   - А ты про это....
   - Ну, сейчас любые пассажиры женского пола - это большая проблема. Ещё на подходе пара рейсовиков, там вроде можно почти легально, но пока они не причалят - ничего не решится. Их могут задержать, если кто-то из забронировавших каюту или трюм передумает.
   - То есть мне, возможно, придется ещё несколько дней искать ночлег?! - вздохнула я, и слезла с пылесоса, взявшись за мебель с другой стороны душа:
   - Можно у тебя? - жалобно попросила я.
   - Можешь у меня, - сказал он хором со мной одновременно.
   Мы рассмеялись.
   - Гнать не буду, - поспешил сказать Володя: - Даже если поссоримся. У меня, если что, есть матрас - постелю на полу, лягу там, если хочешь.
   - Не хочу, - сказала я, вставая на робота на цыпочки и осторожно протирая его книжную полку и каждую из фигурок девочек-лисичек: - Если поссоримся - я тебя покусаю и сразу прощу, но не вздумай ложиться отдельно.
   - Ты такая добрая....- услышала я голос, который даже по звучанию смутился.
   - Не добрая, просто зависимая. Тебе не удастся со мной лечь отдельно - я сама и залезу. Так что у меня нет варианта, - я вздохнула: - Когда я в одной комнате с мужиком, я даже поругаться нормально с ним не могу...
   - Ну вот, теперь мне уже неудобно, считать, что твоей слабостью пользуюсь.
   Я обернулась, держа одну из его лисичек:
   - Забей, а? Считай, что... ну делаешь искусственное дыхание.
   - Ага. Да. Искусственное дыхание, да.
   - Ну да, а чо?
   - Немного не в то место.
   Мы посмеялись хором.
  
   - Это не слабость, это зависимость, - вздохнула я: - Ты так ничего и не понял из того, что я показала? Ну... после завтрака?
   - Знаешь, с тобой в постели рядом довольно тяжело соображать.
   - Спасибо за комплимент. Но, что бы ты ни говорил, мне без секса тяжело соображать. Большую часть времени думаю о нём самом, - объясняла я, выставляя обтертые фигурки покрасивше на полку: - И чем дольше, тем больше всякого изврата в голове. А вот как отлюбилась - голова свежая.
   - Ничего себе. Это у всех женщин так?
   - Нет, только у баб. И всё прогрессирует. Раньше я когда-то и о политике умудрялась думать, книги писала. Судьбы народов решала. Бюджет для всего человечества утверждала. Сейчас мне после недельного воздержания порой даже трудно билет заказать - до того башка тупая становится...
   - Это, наверное, у тебя эндорфины такие ядреные. Или чувствительность к ним...
   - Не знаю что это такое. Не надо сложных страшных заклинаний из иностранных слов. Я и так вся твоя... - я виновато посмотрела на него, покачав бедрами: - Ну, вот, видишь? В последние годы у меня реальная ломка без мужиков... пристрастилась походу... У других баб не лучше. Валерьянка в барах же не ради твоих кошкодевочек появилась. Есть ещё и таблетки, но они слишком сильные - это на будущее, если совсем соображать не смогу.
   - Ты про твой пресловутый "мозг шимпанзе"?!
   - Да нет! Бабы же не девки, что раньше. Мы сами пристаем к мужикам, не можем играть в недотрог... Нет мужика - я превращаюсь в самку, тем более, чем дольше не вижу рядом что-то мохнатое и бородатое. А вкупе с моими проблемами с самосознанием, я рискую очнуться после секса опять в каком-нибудь борделе с чипом в паху повеселее прежнего...
   - ... или на клонофабрике... - добавил за меня Володя: - Слушай, Лиза, раз у тебя такие проблемы - не улетай на Землю, а?! Так ведь реально закончится путешествием на клонофабрику, только за твой счёт...
   - Опять? - соскочила я с робота-пылесоса, уперев руки в боки: - Опять начинаешь?! Слушай, будешь спорить - я этот угол специально домывать не буду, пусть так пылью всех и пугает!
   - А там дверь, её всё равно никто не видит. И кстати, открой, доставка летит.
   - Не буду! - в знак протеста я сложила руки на груди, закрыла глаза и задрала нос.
   - Ух ты какая грозная, - он прошел мимо меня, обдав запахом мужчины, и сам открыл дверь. Раздалось жужжание дрона, щелчок, удар металла о металл: - Можешь открывать глаза, я всё сделал сам.
   - Душ прими и руки вымой, - сказала я, силой забирая у него из рук коробки с едой и посудой: - Давай-давай, я сервирую.
   - У тебя руки грязные.
   - Вымою! В душ!
  
   ++++++
  
   Я поставила на стол кастрюльки и контейнеры стопкой, а сама залезла руками поплескаться в раковине у плиты. Отмыв все руки и под ногтями, поставила чайник на плиту, вернулась к столу, разбирать посуду. Володя закончил мыться и вышел за моей спиной.
   - Я трусы забыл, - предупредил он: - Не оборачивайся.
   - Что я у тебя там не видела, скажи пожалуйста?
   - Ну, ты ругалась недавно только что, что я голым бегаю!
   - Это я ругалась и унижала тебя, чтобы агрессивно давить на психику, и к моему настоящему мнению не имеет отношения. Но за стол тебя я бесштановым не пущу... - я обернулась, он уже был в штанах, хоть и с мокрыми волосами.
   - Я уже.
   - Молодец. Ты, гляжу я, и сок купил?
   - Ты же сказала про чефир. Вот тебе и заказал. И сок, и молоко, если не угадаю с соком.
   - Молоко это хорошо. А сок какой? Ананасовый, томатный, виноградный, вишневый... ...ну и набор.
   - Разные вкусы. Кислый, солёный, сладкий. Если вишневый не пьешь, я его вылью - я вишню не люблю.
   - Вот его и выпью. Какая тарелка и кружка твои любимые, а какие - для гостей?
  
   ...Было очень вкусно, Володя, хоть и отшельник, но явно знал хорошие места. Ну, не стоит и расспрашивать - даже если я тут задержусь, мне на улицу выходить только за приключениями на свою пятую точку. А тут... Но всё-таки, разговор-то как-то надо поддержать:
   - А... это... Розовый "Запорожец" под твоей лестницей - он твой?
   - Лимузин?
   - Да.
   - Губернатора. Вызвался как-то его починить, так и застрял.
   - И он тебя не засудил за такую вещь?
   - Сказал: "Пусть стоит, пока не починишь". Я же сначала автосервис собирался открывать, а потом понял что ремонт машин - не для меня.
   - Сразу как облажался с лимузином губернатора?
   - Да... нет... Ну, кому-то машины я починил, потом забил, уезжал на Весту водилой грузовика, там...
   - Продолжай, - облокотилась я ручкой об стол, подперев щечку: - Интересно.
   - Там оказалось, что есть большая проблема с компьютерщиками. А моя первая специальность - как раз информационные технологии и вычислительные системы. Начал там сначала легально, потом стал людям помогать сменить место проживания... Связался с Кацами, перешел им дорогу, - он вздохнул: - Потом бежал оттуда, с помощью дальнобойщиков. Здесь прикрыл губернатор.
   - Он же у вас из "Лиги защиты сексуальных маньяков" какой-то. Ты тоже маньяк?!
   - Да это прикол больше. Они против всяких средств наблюдения, алгоритмов персонализации, антропометрии.
   - Что-то вроде луддитов современного века? Название дурацкое.
   - Ну да. Но зато хорошая политическая программа, если владеешь маленькой планеткой, где ты устанавливаешь правила.
   - А, убежище для тех, кто не хочет быть пойманным - таких как мы.
   - Ну, да... Тоже мне Бонни и Клайд.
   - Они плохо кончили. Но название всё равно дурацкое. Кто-нибудь примет за руководство к действию - и ваш губернатор будет крайним. А потом и все участники.
   - Ну, в Сенат они всё-таки прошли.
   - Только до следующих выборов и соревнования компроматов. Вот уж такое название, точно подарок для этих, как его... технологов.
   - Пиарщиков.
   - Да.
  
   Обжаренные в масле штуки - не знаю, как называются, были очень вкусные.
   - Расскажи ещё что-нибудь о себе.
   - Да не много интересного.
   - Ты говорил, что я знакома с твоей матерью. И она назвала меня "сумасшедшей"?
   Он отвел взгляд:
   - Она всё ждала, что ты вернешься, как обещала... Все двадцать лет...
   Я расширила глаза от удивления. А он говорил:
   - Ей же никто не верил, что с такой просьбой можно обратиться к феминисткам. Даже говорили, что они назло наоборот сделают. А ты спасла её... Весь Марс не верил...
   - То есть...
   - Если бы я родился девочкой, меня бы назвали "Лизой"... - он улыбнулся.
   - Но она тебя назвала "Владимиром", - я изобразила кривую улыбку: - Вредничала, как всегда! Знала же, как я к нему отношусь!
   - К кому, к Маяковскому?
   - Ну, Маяковского он тоже любил.... - я вздохнула: - Значит, на Марс уже нет пути... Почему ты мне сразу-то не сказал?
   - Не хотел расстраивать... да и ты как раз обиделась же...
   - Да... - я махнула рукой: - Вечно я такая. Эгоистка, других не слушаю, быстро обижаюсь, да и руки распускаю....
   - Так ведь это мило... - ободряюще улыбнулся мне Володя.
   - Мило для тебя. Мило для проститутки. Но совсем не подходит политику... да и матери тоже совсем не мило... - я посмотрела ему в глаза: - Как она умерла? В родах? У тебя есть брат или сестра?
   - Нет, - покачал он головой: - Я один ребенок.
   - Извини за такие вопросы. У неё был один переход?
   - Она омолодилась, стала очень красивая, как девушка... я тебе покажу её фото.
   - Она и беременная была красавица. Так что не удивлюсь.
   - Ну, год или два... год марсианский. Вышел приказ, женщин стали хватать. Её увезли на клонофабрику...
   - То есть, ты даже не видел?..
   - Мы разгромили клонофабрики... - медленно сказал он.
   - Что?
   - Весь Марс восстал, мы вытащили своих женщин и развезли по домам. Я сам вынимал маму из саркофага и нес домой на руках... Она была такая легонькая... всё боялся, что не проснется...
   - Извини, - я протянула руку через стол и вложила свою ладошку в его пальцы.
   - Она очнулась и жила ещё несколько лет. Потом у неё начали выпадать зубы, и началась раздуваться голова. Все отказывалась ехать в больницу - боялась, что увезут на Землю.... Потом упала, и... - он вздохнул: - "Скорая" не успела её подключить к аппаратам. Она умерла в машине, у меня на руках.
   - Да, - я крепко сжала его руку: - Прости, что напоминаю о таком.
   - Да нет, не волнуйся, - он помотал головой: - Большинство из этих воспоминаний - хорошие. Кстати, она до самого последнего дня доказывала, что интеллект не понижается. Тесты постоянно проходила...
   - А ты ей не подыгрывал в этом, хакер-рыцарь? - улыбнулась я, подмигнув.
   - Ну... может немного... - повинился он: - Но вот рассеянной она становилась точно. И самое главное - очень внушаемой.
   - Внушаемой?
   - Она верила всякой рекламе! Хотя всю жизнь была скептиком. А "Магазин на диване" пришлось заблокировать, потому что она все сразу покупала - а потом не понимала почему...
   - Да, странная побочка... - покачала головой сочувственно я: - Эй, куда молоко потянул! А мне?
  
   - Ты в этом платьице и с хвостиками похожа на девочку, - усмехнулся Володя: - Слушай! А твой макияж смывается? Может, тебя как ребенка перевезти?
   - Смываться-то смывается, - сказала я, вытерев молочные "усы": - Только есть одна проблема. Даже две, - я подняла обеими руками и положила на стол свои сиськи, чуть привстав на стуле: - У девочек такие не вырастают. Да и тут, - я подняла юбку и хлопнула себя по бедру: - Поширше, чем у школьниц.
   - Досадно.
   - Ну, я десять месяцев как родила-то. Меньше полгода как ко мне талия вернулась. Не удивлюсь, (я проверила), если у меня ещё молоко не пропало... Ничего, будет пятый переход, весь жир с попы и сисек уйдет, стану дюймовочкой - смогу и ребёнком притворяться.
   - Откуда ты знаешь?
   - Что?
   - Какой будешь после пятого перехода?!
   - Ну, опять! Это общеизвестно! - я стала загибать пальцы: - Первый - омоложение, второй - красавица, третий - мужебаба, четвертый (я подняла свою титьку) - надувная секс-игрушка, пятый - стройняшка-дюймовочка с мозгом макаки! Всё-таки ты не в курсе новостей?
   - Я проверил. Про пятый переход только теория - причем про "дюймовчку" никто не говорит. Про снижение когнитивных функций - да, про повышенную сексуальность...
   - Каких-каких функций? Опять за чушь принялся, чтобы аппетит испортить?
   - Ну, мышление.
   - Тупое у тебя мышление.
   - Нет, это вот как раз про рассеянность и понижение интеллекта. Все женщины, какие есть - максимум на 4-й фазе. И многие ученые сомневаются, что пятая вообще будет.
   - Ну да, ну да. Может, они просто не замечают некоторых баб, которые по помойкам шляются...
   - Не видел таких.
   - Я к тебе ехала, видела пару или тройку таких. В помойке шарились. Как шуганули - на четвереньках побежали.
   - А это обычнее... - он замялся: - ...с пониженной социальной ответственностью. Здесь же тяготение ниже, обувь с магнитными подошвами дорогая, они в руки груз берут, и поэтому кажется, что на четвереньках бегают. Я тоже сначала думал, что они совсем ку-ку.
   - А они не совсем?
   - Не очень. Просто нищенки, просились в гости, денег выпрашивали. Не такие умные как ты.
   - Спасибо за комплимент, - сказала я, вставая на стул и собирая посуду: - Но мне показалось, что они совсем того.
   - Нету про "пятый переход", - услышала я в спину: - Могу показать тебе статью, если не веришь.
   - Ну, почему, верю, - вздохнула я.
   - Да и многое другое не кроет.
   - Что?
   - Ну, твоя "мужебаба", например. Искал про увеличение силы. Не нашел.
   - Ну, моим словам-то веришь?
   - Конечно... - я включила воду и не расслышала что дальше.
   - Что-что?
   - Может особенности твоего организма. Или местная мутация....
   - Так... - я выключила воду, отряхнула и вытерла руки, оборачиваясь: - Ты опять начинаешь?
   - Что я начинаю? - удивился он моей вспышке.
   - Отговорка: "На земле другой вирус" у тебя уже была сегодня! Теперь подготовился и решил осторожно подойти, издалека?
   - Ничего я не издалека и не начинал! - он обиделся, со стуком задвинул стул и вернулся к своему компу.
   - Руки вытри! - крикнула я, метнув в него одноразовым полотенцем.
  
   Ну вот, опять мы перестали разговаривать. Я косилась на него глазом, спускала плечико с плеча - но это платье без бретелек, и так не получается. Поплескалась в раковине погромче - он занят был. Ну что, Лиза, ты сама нарвалась. Не будет тебе обнимашек в благодарность за работу. Хотя... какая работа, о чем я говорю?
   Я вымыла посуду, и, сломав всё одноразовое, покидала в утилизатор. Тот тоже был весьма плачевного вида - ага, наверное, мусор туда немытый всю жизнь сбрасывали. Ну, как всегда - готовить мусор к утилизации среди длинномерных дрищей-задротов-марсиан не принято! Конечно, "это же утилизатор, он должен всё утилизировать"! Отговорки грязнуль.
   Найдя себе в оправдание какой-то недостаток у своего любовника, я с чувством выполненного долга села на кровать, и занялась своими ногтями и внешностью. Несколько раз приходили ещё какие-то гости, клиенты, я по сигналу пряталась в душ вместе с планшетом, там втыкала в игрушки. Вывесила на сушку постиравшиеся джинсы, а после ужина, опять стянула платье и стала изо всех сил соблазнять хозяина дома. Добилась-таки, легли в постель раньше, чем он рассчитывал. Когда устали, весь оставшийся вечер, прикрыв жалюзи, смотрели кино по компу: комедию - "Эстония гибнет!", и боевик, "Варшавская пленница". Там один из героев был срисован с моего деда, я сказала Володе. Он ответил что генерал, который отправил отряд - его прадед. Вот ведь как бывает! Дальше я снова стала шалить ручками, добилась своего, он среагировал, и мы занялись тем, чем положено заниматься в постели, утомила его, так, что он перестал общаться членораздельно и уснул раньше меня... Слабенький он у меня. Не то что Борис, который меня уездил и ещё хотел... Сразу видно, что не атлет, а затворник...
   Я вытянулась рядом с ним, откинув одеяло и давая охладиться своему горячему телу... Голова прояснилась, и мозг отказывался верить, что на дворе ночь. Сон не шел, шли мысли и воспоминания, совсем непрошенные....
  
   ++++
   Знаете, слушать хорошие советы - ведь когда-то было моей основной работой. Да я целую карьеру сделала и состарилась богатой бабушкой только потому, что вовремя слушала хороший совет! А всю жизнь на Трассе я как раз хороших советов не слушала... потому что попробуй-ка, тут поверь кому-то, и только подумай что совет "хороший"! На следующий день проснешься в борделе, с чипом похитрее, что уже был у меня в паху... Поэтому, я уж лучше буду дурой и стервой в чужих глазах, чем рискну допустить что мне, советуя что-то, что я не хочу, действительно желают добра. Ну, такая я теперь, Лиза с Трассы, опытная и ловкая проститутка...
   Вообще, зачем мне в голову весь этот день воспоминания о старом лезут? Из-за вопроса Бориса? Или встречи с двумя негритянками? Или потому что наконец-то я вернусь на Землю - туда, где всё начиналось?
   Да, где всё начиналось...
  
   +++++
  
   ... Нам с Катей было лет 20, и это была какая-то ролевая вечерника. Катя блистала свой открывшейся после операции феноменальной памятью, зачитывая наизусть страницы из "Властелина Колец" и "Сильмариона" разных переводов, я срывала овации косплеем темной эльфийки - черным лицом и тощими ногами, выкрашенными в угольный цвет. Все были пьяными, наглотались какой-то дряни, накурились ещё большей дряни - одна я была сравнительно трезвая, потому что почти вся эта дрянь мне была запрещена врачами. И там, к нам, 20-30 летним бездельникам "золотой молодежи" завалился внезапно настоящий старичище. Лет 80-90, хотя он косплеил дворфа и говорил что у него лучшая фигура - "90-60-90 по параметрам рост-возраст-вес". Прекрасно отыгрывал, кстати. Многим молодым бы было чему поучиться. Такой очень колоритный, ворчливый алкоголик, с абсолютно серьезным лицом рассуждал как о политике Даина сына Наина, так и о технологиях добычи железа и мифрила, причем с настолько лютым профессионализмом, что верилось, что он реально руководил работами на копях Мори, и рубился с орками в первых рядах атакующего хирда. Помню, ролевая часть начиналась неплохо, но потом ведущие употребили лишнего из запрещенных веществ, и выбыли из строя, а остальные, без руководства, запутались в сюжетных линиях своих персонажей и разбились на отдельные группки. Я осталась одна, без Кати (найдите большую дуру, что в гриме темной эльфийки приперлась на пати толкинистов!), наедине с престарелым новичком, и, набравшись смелости, завела какой-то подозрительно долгий разговор на неролевые темы. В голове не задержалось, а что задержалось - уже много лет назад забылось совершенно, про что были эти беседы, но закончилось автографом на моей книге, после чего он спросил: "А не стоит ли твои мозги, девочка, приложить куда-то с пользой?". Я была немного под кайфом и пьяная, и сказала: "ну хоть сейчас!" Он громко, раздельно, похохотал, а потом сказал мне: "Нет, девочка. Не сейчас. Три недели. Протрезвей, проблюйся, отмойся как следует, подожди, когда это, - он щелбаном выбил окурок из моих пальцев, - выветрится из твоей головы. А лучше вообще завяжи и переломайся. Когда будешь готова - приходи и поговорим" - и дал мне визитку. Когда я прочитала имя на визитке, я протрезвела мгновенно.
  
   Советы человека, чье имя стояло на визитке, в то время весь мир воспринимал предельно серьезно. Я тоже последовала этому правилу. Купила в хорошей клинике курс детоксикации, ушла сама, и увела Катю из той тусовки, и на исходе третьей недели, надев мужской деловой костюм, и, слегка покачиваясь от вычистивших мои мозги лекарств, пришла в небоскреб, где работал этот "дворф". (Не буду говорить его настоящее имя, хоть оно широко известно - не хочу, чтобы меня связывали с ним).
  
   Он встретил меня уже деловой, в костюме-тройке, и похожий не на сказочного карлика, а скорее на философа из школьного учебника (каким сейчас и является), усадил, угостил печеньем и похвалил мои ноги. Это... по-моему, был первый комплимент, который меня не разозлил. Я же рассказывала, какое было у меня лицо и фигура? Вся женственность, которая досталась мне природой - это длинные ноги и тонкие, слабые руки. Поэтому это была первая честная похвала - тому, чем я гордилась сама, а не попытка подольститься к популярной девочке. Дальше перешли к моим планам на учебу, профессию, к творчеству, отношениям к родителям, текущим новостям... Этот "дворф" пару раз больно поддел меня, я вставала в защитную стойку - и он сразу же объяснял, почему я встречаю это в штыки, и где я абсолютно права - а где ошибаюсь. И этим "купил" меня полностью. Я понимала, что это были какие-то психологические трюки, но... это было по-моему. Он нагло на моих глазах анатомировал мой мозг и принципы - и мне это нравилось. Совсем иначе как с другими мозгоправами. А уж психологов-то ваша покорная слуга за два суицида повидала больше, чем другие девочки - кукол.
  
   И он спросил меня:
   - Что по твоему мнению значит "демократия"?!
   Я начала как по учебнику: народоуправление, социальные лифты, свобода слова, права женщин... Упомянула даже реплику Сталина что "демократия - это власть американского народа".
   Он остановил меня и сказал:
   - Нет. Неправильно. Давайте ещё раз.
   - Текущая система управления Человечеством?
   - Ну не смешите. Как может быть "демократией" конфедерация демократов, олигархий, монархий, коммунистов и машинных технократий?
   - Тогда что?
   - Демократия - это то, чем пытается стать наше общество. Идеальная демократия, а не те, что застали Мировые Войны.
   - "Демократия - худшая форма правления, но ничего лучше человечество ещё не придумало". Уинстон Черчилль, - блеснула я эрудицией.
   - Да-да, - кивнул он: - А ещё: "Лучший аргумент против демократии - это пятиминутная беседа со средним избирателем", это тоже. Но он был просто старый брюзга, в день, когда это написал, ещё и проигравший выборы. На самом деле всё очень просто - любая автократия управляет тем, что находится в поле её зрения. А если хочешь объединить большие силы, чем ты можешь видеть каждый день - либо запугай, либо делегируй полномочия. Страх проходит, а потом превращается в ненависть, а доверие - вызывает преданность.
   - "Железом, возвещал оракул наших дней..." - начала я.
   - "Единство, возвестил оракул наших дней, быть может спаяно железом лишь и кровью", - поправил меня старик: - "Но мы попробуем спаять его любовью. А там ещё посмотрим, что прочней". Да. Тютчев, - Он подвинул тяжеленное кресло, обитое зеленым бархатом и сел напротив.
   - Понимаете, человеческое общество - живой организм. Оно как все живые организмы растет, развивается, болеет, даже влюбляется и создает семьи в виде целых государств и альянсов. Но проблема в том, что любая даже самая лучшая организация управления обществом - это искусственная, рукотворная система. Механизм. Пошитая из обычаев и правил рубашка, сапоги из идеологии и религии, каменные стены из законов. А живое существо неизбежно вырастает из рубашек и ломает каменные стены.
   - И будет Мировая Революция и наступит коммунизм, - съязвила я: - Зачем вообще нужны стены, которые ограничивают рост? Может их и надо ломать? И вести человечество в светлую даль?!
  
   - Как правило, если государство ломается, ничего больше не наступает. Мы уже пережили целую эпоху романтического восхищения революциями и наелись этой романтикой по уши. Теперь наша идеология - найти консенсус между силами созидания и разрушения, между свободой совести и жесткими законами, необходимыми для огромной цивилизации. Которая, отнюдь не остановилась в росте и развитии...
  
   - Общество не может ни без свобод, ни без ограничений. Свободы нужны, чтобы расти, ограничения - чтобы не упасть в хаос.
   - Хорошо сказано. Поэтому всю историю оно ищет баланс между ними и текущим моментом. И доверие - способ найти этот баланс.
  
   - Китайцы пытаются найти этот баланс с помощью компьютеров. Почему мы так не делаем?
   - Китайцы... То, с чем они экспериментируют на своих социологических суперкомпьютерах, имеет отдаленное отношение к понятию "лучшее устройство общества". Ну, думаю, что они будут экспериментировать так лет тысячу, пока не убедятся в тупиковсти, а потом снова вернутся к нашей системе. Так что у нас пока что есть тысяча лет...
   - Тысяча лет на что? - я чуть упустила нить беседы.
   - На то чтобы не ударить в грязь лицом перед китайцами, и показать, что свобода - лучше, чем механические смирительные рубашки. Ну, это так, по-соседски. Мы же друзья.
   - А разве у нас государство поощряет свободу? - спросила я.
   - Это мне говорит девушка, бунтующая против своего отца и бросающая вызов обществу?
   - И зарабатывающая этим деньги!
   - Если бы государство запрещало это, разве вы бы смогли вести такой образ жизни?
  
   Я задумалась.
  
   - А вы знаете, что является главной угрозой демократии? Вернее - комфортному, привычному порядку вещей, который она обеспечивает?
   - Такие как я?
   Он рассмеялся.
   - Нет. Я серьезно, девочка. Итак?
   Ну, я опять начала шпарить как по учебнику: проблемы климата, бедность, голод, дискриминации, права женщин...
  
   Он остановил мою вычитку учебника и покачал пальчиком, сказав голосом сказочного волшебника: "Нет-нет, вовсе не это. А... "желающие странного"".
   - В джутовых мешках и с золотыми ногтями? - я вспомнила книгу Стругацких.
   Он посмеялся и сказал:
   - Вам пять за выполнение домашнего задания, - он щелкнул пальцами и маленькая жардиньерка, укрытая зеленой скатертью вдруг ожила, превратилась в робота, и ловко вскарабкавшись по книжным полкам, взяла и доставила ко мне дорогое издание "Попытки к бегству", раскрыв на нужной странице.
   - Но от себя скажу, что я, где-то с ваших лет упорно думаю, что узники Саулы, бы и самом светлом обществе, самом человечном и идеальном порядке, всё равно угодили бы на какие-нибудь рудники в своих джутовых мешках.
   - Потому что желали слишком странного?
   - Потому что уже были изгоями. И в своем "желании странного" включили защитные механизмы общества.
   - Ну, я бы не стала называть тиранию Великого Утёса - "обществом". А по-вашему... их надо было уничтожить?
   - Их надо было воспитать и направить, - сказал старик и добро улыбнулся.
  
   Я недоверчиво прищурилась:
   - Так как вы воспитываете сейчас меня? Это вас отец попросил заставить взяться за ум непокорную дочь?
   Он рассмеялся:
   - Нет-нет нет, промыванием мозгов за деньги я не занимаюсь. И мои услуги, к тому же, слишком дороги для вашего отца, с которым, мы ещё до вашего рождения перешли на чисто товарно-денежную систему отношений, без личных одолжений и дружбы. Которой у нас не получилось...
   - Мой отец довольно тяжелый человек для общения.
   - Я узнал это намного раньше вас. Хотя, иногда считаю, что вы сейчас обходитесь с ним абсолютно так же, как он обходится со своими конкурентами, а ваш дед обходился с врагами Родины.
   - Мой дед топил врагов Родины. Целыми странами. Вы же были против этого?! Попытка взять реванш в споре с отцом или дедом, сумев покорить неподдавшуюся им стихию в виде меня?
   Он рассмеялся:
   - Ну, если вы даже на таком уровне подготовились, то должны знать, что я никогда не лгу. И мне действительно жалко ваши мозги, ваш великолепный ум, и горячий темперамент, который пропадает без толку на ниве писательницы для специфической аудитории. И хочу, чтобы вы добились большего. Не ради того чтобы помочь вашему отцу. Не ради памяти вашего деда. Даже не для того, чтобы утереть им обоим нос, или завоевать сторонника. Просто обычная реакция старого рабочего - жалко, когда хороший инструмент пылится и ржавеет без дела. И хочу немного научить вас пользоваться им - вашими мозгами и вашими талантами.
   - Не знаю. Я лично не считаю, что пропадаю напрасно... Но "стихию в виде меня" вы немножко, но покоряете. Продолжайте свое обучение, - я постаралась как можно более живописно и женственно, откинутся на спинку стула, что для тогдашней меня, не имеющей никаких женских выпуклостей и округлостей, а только углы, было постмодернистским перфомансом.
  
   - Так что с "желающими странного"?! Их надо ловить и изолировать? Отправлять на каторгу и в школу, чтобы перевоспитывались? Расстреливать, чтобы больше не появлялись?
  
   - Нет, - покачал он головой на короткой шее: - Давайте вернемся к началу. Что дает всем демократия?
   - Свободу? Доверия? Равные права? Милосердие?
   - Не пытайтесь гадать. Это задание на знание, а не на интуицию и анализ. Вы могли бы вспомнить ту статью из учебника, которую так лихо цитировали.
   - Народоуправление?
   - Социальные лифты. Без них - а ещё и всеобщего образования, народоуправление невозможно - будет либо олигархия, либо аристократия, либо технократия. Но какая проблема возникает при общедоступности социальных лифтов?
   - В них могут попасть так же и "желающие странного"?
   - Правильно! И это бывает весьма фатально. Когда "желающие странного" якобинцы попали в социальный лифт французской аристократии, случилась Французская революция и Наполеон. Когда в немецкие социальные лифты попали желающие странного из числа ветеранов Первой Мировой - случился Гитлер и Вторая мировая...
   - А когда родилась "желающая странного" девочка из Дореми - Франция обрела Орлеанскую Деву, - выпендрилась я по-французски.
   - Бьен, - сказал он, непринужденно сменив язык. Его французский был не хуже моего, но с каким-то немецким то ли акцентом, то ли диалектом: - Но ни Лотарингская Дева, ни корсиканский карлик, ни австрийская жертва инцеста не были теми самыми "желающими странного". Они были лидерами - такими как я, как вы... лидерами, которых вознесла на вершину Истории волна, поднятая "желающими странного".
  
   - Как? - смутилась я, вернувшись к родному языку: - Разве "желающие странного" - это не те, кто делает всё новое, восстанет против Системы, строит прекрасный новый мир?
  
   - Не, отнюдь. "Желающие странного" - отнюдь не лидеры. Управлять другими, строить все эти "дивные новые миры" - это работа для других, лидеров и хранителей, чьи таланты направлены на создание новых систем или управление ими. Они же - те, кто видят и чувствуют как недостатки системы, так и потенциал её расширения. Они появляются или сами отправляются туда, где система хрупка или рушится, или где наоборот, рамки стали слишком жесткими, и угрожают живым тканям общества. Конечно они либо максималисты, либо фанатики, им не место среди нормальных людей, но без них общество либо сгниет в тирании, либо погибнет в войнах и революциях. Это они возносят на пьедестал героев и низвергают диктаторов. Давать им власть - глупость, не слушать - преступление.
   - Все тираны боятся, что их свергнут. Даже слово-то, какое придумали для революционеров - "желающие странного"! Будто извращенцы.
   - У них как раз наибольший шанс стать реальными извращенцами. Потому что их природа - выявлять слабости, быть на острие, держать фронтир. Если они попадают в другие условия - они назначают "слабостью" что-то из привычного порядка вещей. Отсюда и извращения, и страшные культы... Правда, потом такие же, как они и исправляют это дело - одни "желающие странного" тащат ведьм на костер, другие - спасают их. В первом случае я буду против них и лично запихну в джутовые мешки, с их "золотыми ногтями", а во втором - за них, и постараюсь помочь спасти как можно больше ведьм...
  
   - Ну, во втором случае, я буду, скорее всего, на вашей стороне. Потому что меня-то вряд ли кто будет спасать с костра, - я показала на своё лицо и плоскость вместо груди.
   - Поэтому я вас и выделил из чуждого вам вашего круга "желающих странного", - сказал старик, и сцепил руки, улыбнувшись: - Не за внешность, конечно. Всё ваше окружение - критики и прожектеры, которые мечтают о власти, но не понимают, что с ней делать. А те, которые получали её - быстро либо лишались, либо откровенно злоупотребляли. У них, конечно, есть разумные мысли, и вполне обоснованные претензии к текущему порядку вещей, но они неспособны ни реализовать свои проекты сами, ни найти исполнителей. Все что у них получилось - создано либо вами, либо при вашем непосредственном посредничестве. Вы не замечали что руководите? И вам не нужна власть как обывателю - как заботливая мать, охраняющая от всех бед. Вам нужное понимание власти и порядка как точки опоры - чтобы оттолкнуться для полета, когда есть вдохновение, и приземлиться для отдыха, когда силы на изменение мира истратятся.
   - Странно... сказала я, поиграв пальцами и посмотрев на свои ногти (угольно-черные в тот день): - Я всегда считала Власть - что общества, что отца - преградой, что, скорее мне мешает. Так что боюсь, я вам не подхожу.
   - Подходите. Просто вы всегда смотрели не в ту сторону, пытаясь разломать опору, а не оттолкнуться от неё, чтобы лететь - для чего вы и предназначены, - он встал, взял бокал с жидкостью и стал прохаживаться вокруг меня: - Вы неплохой потенциальный лидер - кто бы стал главной звездой на игре толкинистов, придя в гриме темной эльфийки из...
   - Да там все элементарно - просто знакомые...
   - Кто удерживает вокруг себя столько самых разнохарактерных фанатов в весьма специфическом фан-клубе, и до сих пор не дала им опуститься ни до хейтерства, ни до сплетен, ни до пошлости?
   - Просто повезло с комьюнити, - я скромненько пожала плечами.
   - А кто создал его? По волшебству, что ли модераторами и администраторами стали не самые говорливые, не самые фанатичные ваши сторонники, а самые адекватные и ответственные?
   Я задумалась.
   - Ну, да...
   Он поставил бокал и повернулся ко мне, облокотившись на стол за его спиной:
   - Я открою вам тайну. Третье поколение - всегда самый тяжелый период любой истории. Когда на глазах у воевавших дедов вырастают их внуки - невоевавшие дети невоевавших отцов. Они не понимают, зачем нужно то, без чего мы не могли выжить. Они ненавидят то, что мешает им пить, курить, веселиться, играть в игры. ТО, что заставляет взрослеть. При этом энергии у них столько, что можно перевернуть мир. Количество "желающих странного" сейчас, когда крутятся эти астероидные кризисы, просто зашкаливает, всех в космос не отправить, а альтернатива для них одна - западные реваншистские либеральные партии. А у них только одна мысль.
   - Вернуть потерянное в Третьей Мировой? Ну, эта пропаганда на меня не действует. Мне от этого не холодно не жарко. Я думала - вы умнее.
   - Проблема не в том, что они хотят вернуть или не хотят. Проблема в том, что они не знают как. И не сумеют, даже если узнают.
   - Да-да. Рассказывайте мне что юриспруденция и международное право - только для седых бород и лысых лбов!
   Он усмехнулся, и погладил свою седую бороду и лысый лоб:
   - Нет, вовсе не потому. А потому, что те силы, которые могут это сделать, которым была бы интересна эта цель - против них. Их не привлекают их лозунги, их идеалы, они не видят смысла менять порядок вещей по требованию новой, слепой и безмозглой массы.
   - А что можно сделать, чтобы заинтересовать их? Эти силы?
   Он поджал губы, и казалось, даже как-то обескуражено шевельнул ушами и ответил:
   - В ближайшие лет 60 - ничего. Потом... возможны варианты. Сейчас все всех устраивает даже самых ярых бойцов за независимость. А то, что сейчас бродит в умах либералов - закончится напрасной тратой молодых жизней и тысячами разбитых карьер и разрушенных семей в счет сведения старых счетов некоторых реликтов 3-й Мировой войны.
   - И вы?..
   - А я, как и тогда после победы, решил, что "желающим странного" стоит отвлечься на другие, не менее важные для общества проблемы. И тут мы возвращаемся к главной теме нашей беседы: "что такое демократия"?
   - И что же?
   - Способ безболезненно, без войн и революций, без великих депрессий, переделать ту самую рубашку из законов и обычаев, которая периодически становится тесной человечеству. Ну и занять "желающих странного", которые оказались не на своём любимом фронтире, а где-то в приличном месте, создавая для них представительства в виде партий и депутаций. И в этом, кстати, и был мой спор с вашим дедом - он считал, что всё чуждое нам только мешает, а я говорил - что все эти монархисты и коммунисты, консерваторы и либералы, хипстеры и готы, христиане и мусульмане, националисты и панслависты, и даже Общество Сознания Кришны - нужны и России и всему, завоеванному нами, миру.
   - И вы выбрали меня? Небось, ещё в то время?
   - Я выбрал... - он встряхнул свой телефон, как веер и посчитал свои вкладки: - Везучего коммивояжера, влиятельного профсоюзного лидера, отличника духовной семинарии, адвоката-вундеркинда, экзальтированного лидера запрещенной секты, педантичного киномеханика, героя-победителя Нептуна, известного баскетболиста и комбайнера-передовика. А вы - всего лишь мой вариант для текущего момента времени.
   - И вы предлагаете мне создать новую партию? Просто так, или из моего фан-клуба? Вы думаете, это так просто?
   - Нет. Я предлагаю вам разбудить свои таланты и стать лидером. К которому потянутся люди, чьи идеалы они будут готовы разделить. А партия, общественное движение - оно так, появятся уже как следствие. Может даже не из тех, кого вы сейчас считаете "друзьями". Вами, как необычным лидером, многие могущественные силы могут заинтересоваться. Вы ещё недостаточно испорчены.
   - И?.. Что я должна делать? Сесть в позу лотоса, и мычать "Ом", пока у меня не раскроются чакры?
   Он рассмеялся:
   - Нет. Для начала, простой вопрос, - он встал надо мной в свете ламы, светящей как нимб: - Что вы любите? Не из простых вещей, а из глобальных, из тех, что зачитывали мне из учебника в начала нашей встречи?
   Я задумалась. Ох, и трудное было усилие для той избалованной двадцатилетней дуры:
   - Наверное, ничего. Не просто так у меня черная помада, черный макияж, и даже ногти... - я показала руки: - Черные.
   - Да, - отвел он взгляд: - Тяжелый случай. Тогда от противного: Что вы ненавидите?
   - Религию! - Сразу выпалила я: - Костры из книг! Сожжение ведьм! Человеческие жертвоприношения...
   - Потише, какая страсть... Ну, аутодафе это грех всего лишь одной и уже довольно слабой ветки христианства, и боюсь, это я вас натолкнул на эту мысль своей метафорой раньше...
   - Поживите с лицом ведьмы, и поймете, какая это "метафора", - чуть ли не со слезами выдохнула я: - Что вы думаете, говорят в лицо и спину девочке, выглядящей как я?
  
   Он задумался:
   - Да... - его глаза внимательно и цепко изучали меня, так что я напряглась: - Есть один вариант. Немного опасный, но вы у нас умная девочка, и не пропадёте, - он сделал жест, и робот-жардиньерка снова ожил и побежал по книжным полкам, повинуясь его взгляду.
   - Опасный? - спросила я.
   Он сделал знак "тсс", пристально следя за поисками робота:
   - Сомневаюсь, что поле боя, героическое спасение кроликов, или план по производству угля для Родины, вам подходят. Девушки-лидеры, правда, иногда превращаются в неплохих жен, манипулирующих безвольными мужьями... но, я не верю, что китчен, киндер, кирхен - это ваша судьба... - робот по его жесту остановился, и, вытащив две одинаковых книги, прибежал к хозяину, как собачонка: - Кстати, о "кирхен"... - он, посмотрел их, потом вернул одну обратно: - Вы же знаете французский?
   - Он подходит мне по гороскопу, - похвасталась я, ещё думая, что это всё ещё тест.
   - Ну, тогда лучше подарю вам оригинал, - он протянул черную книгу с сатанинскими пентаграммами и готическими буквами.
   Я отшатнулась:
   - Я, может быть, и из "желающих странного", но не до такой степени!
   - А вы ознакомьтесь. А потом... - он взял со стола простенький телефон: - Позвоните по этому телефону. Только не говорите, откуда он у вас взялся - можете врать что угодно, отмалчиваться - только не правду.
   - Звучит как ролевой квест, - сказала я, беря подарки.
   - Считайте, как проще. Там целая группа очень ценных и для нашей страны, и для всего мира, "желающих странного". Будет очень досадно, если они углубятся всерьез по этой книге, и будут потеряны... Вы тоже не углубляйтесь особенно, но углубите знакомства... А вот ещё один квест, - он бережно передал ещё один телефон: - Тут только один номер, будьте с ним осторожны и не показывайте даже родителям и верным подругам.
   - Что там?
   - Серьезная работа, которая вам предстоит. Только прошу говорить только по-немецки. И подучите язык хорошенько. Автоматический перевод, русский, английский и французский - исключаются. Он просто не будет брать трубку больше...
  
   ...Я действительно восприняла это всё как очередной увлекательный квест. Книгу с пентаграммами мы с Катей прочитали вдвоем и зафанатели серьёзно. Я чуть не забыла про квестовые телефоны. Первый вывел меня на подпольный кружок любителей-сатанистов. Это были жалкие дилетанты, у которых был паршивый косплей, а не ритуалы. Даже хуже нашего толкиновского. Вдвоем с Катей, мы, ввалившись как лисы в курятник, навели там порядок, сделали все красиво - и внезапно, у нас, на круговой поруке, оказались не просто любители мрачных ритуалов, а весьма влиятельные и уважаемые люди Москвы и пары других крупных городов. Я стала вхожа во власть, моя популярность как писателя из Интернета просочилась в реал. Вы удивитесь, если узнаете, на каких постах сидели эти тайные сатанисты, которые примерно за неполный год нашего общения стали буквально ручными! Сейчас, за давностью лет, уже не осталось живых свидетелей моего взлёта, но тогда многие удивлялись - как, такая девушка, с моей внешностью и скандальной репутацией, вдруг получила такую популярность? Ответ прост: банальный шантаж и никакого мошенничества. Сатанизм - штука, которая будоражит кровь, и подводит прямо к опасной черте. Страхом пересечь эту черту, как и желанием к ней приблизиться - легко манипулировать. Наверное, это тогда и испортило мой характер. За этим делом я как-то незаметно освоила немецкий - благо в те годы бывших немцев было достаточно в столицах, а мой отец, после моей попытки самоубийства был как шелковый и исполнял все капризы (ну сами попробуйте поспорить, после того как любимая дочь на ваших глазах отстрелила себе полголовы). И, выучив свой второй иностранный, я позвонила по второму телефону.
  
   Немец был стариком, глубоким стариком, и он, в отличие от остальных соотечественников, упорно отказывался назвать себя "бывшим немцем". Я не знаю, сколько точно ему было лет - он вполне мог помнить и ГДР - настолько старой развалиной он был при нашей встрече. Он не ходил, ездил на коляске, каждые несколько минут дышал через маску от кислородного баллона... и он был жесток. Если у старика-дворфа я попала в уютный кабинет философа, то у старика-немца я попала чуть ли не на анатомический стол. Психологически, разумеется, не воображайте буквально! Вся его квартира была завешена распечатками - моими рассказами, страницами из книг, комментами из интернетов, моими фотографиями, моего отца, матери, деда, подруг, друзей... Меня на встрече ментально вскрыли и выпотрошили настолько бестактно и безжалостно, что я у него там даже разрыдалась, заперевшись в туалете. (И где-то час ждала извинений! Никто не извинялся, вышла сама.). Но напоследок он тоже подарил мне книгу. Намного более важную.
   Это была книга на шведском - история феминизма от зарождения до наших дней. Шведского я не знала, и мне пришлось следующий год учить ещё один иностранный язык. Автор, очень эрудированный, внимательный к мелочам, очень живым, образным, саркастическим языком, с тоннами черного юмора, описывал всю историю борьбы за права женщин - от первых героинь-суфражисток, до позора феминизма в 20-х годах 21-го века, когда феминистки стали посмешищем и катастрофой массовой культуры. Книга, полная резких обжигающих откровений, облаченных в легко запоминающиеся фразы-слоганы, и с иллюстрациями одного легендарного русского художника-коммуниста, очаровала меня. Ещё не дочитав, я сама села за свою книгу, про которую не говорила даже Кате, пока не набралась половина текста...
  
   +++++
  
   ...Я открыла глаза в темной комнате, освещенной только звездами за жалюзями окна. Уснувший монитор компа медленно гасил надпись: "Переходим в спящий режим". Сон, грехи молодости, история тех дней, кружок сатанистов - медленно выходили из головы, уступая место реальности. Было странно ощущать своё тело вновь - я внезапно почувствовала стены и мебель большими, гигантскими, а себя - маленькой. Мир растущим, выходящим за пределы понимания, а себя - сжимающейся, ничтожной... Ах, да я и есть маленькая... Ничтожная... Я у Володи в постели... Я протянула руку и нащупала его плечо, и осторожно подсунула другую руку под голову. Он перевернулся и, не раскрывая глаз, ухватил меня большой ладонью за попу и притянул к себе... Я ещё кому-то нужна... Я обняла его поверх рук, и, прижавшись ещё сильнее, потерлась титьками о мужика и успокоилась... Незачем думать. Дурные сны снятся... дурные сны... даже воспоминание о моей первой и самой знаменитой книге теперь давно уже дурной сон...
  
   ++++++
  
   ... "Некрасивая Элиша"... Вернее: "Nekrasivaya Элиша" - все дикторы аудиокниг проклинали мою причуду с названием. Именно её имя я взяла для своей фальшивой личности после суда, и под ним попала в бордель. Мой "опус магнум", лучшая вещь, которую и сейчас переводят на все языки, а сам Лондонский Театр до сих пор делает постановку, даже, несмотря на мою репутацию... Или уже не делает? Главная героиня жила в Швеции 20-х годов 21-го века, она была некрасивой, неспортивной, не особо умной, её характер и воспитание оставляли желать лучшего. Она привыкла находить знакомых и манипулировать друзьями, играя на жалости к себе, и попала в беду, забеременев после того, как, заигравшись в "отношения", переспала сразу с несколькими друзьями и недругами. Всё это накладывалось на роковые для Запада события 20-х годов, всякие там бедствия, беженцев, эпидемии, предчувствие Третьей Мировой... Её характер я гранила как сложный алмаз, тщательно смешивая положительные и отрицательные черты, так, чтобы читатель на одной странице колебался от "ах как милаха!" до "ах как мерзость!", и между "ах какая несчастная" и "вот же стерва!". Проблемы полных женщин я спрашивала у Кати, проблемы ранней беременности - у нашей общей подруги, которая только вышла замуж - и мы даже разыгрывали сценки для правдоподобия диалогов. Внезапно для меня книга получила оглушительный успех. Мне писали благодарности во всех соцсетях на все почтовые ящики, а бумажные письма с Катей мы в двух мешках отнесли на мусорку. И только мы их вынесли...
  
   ...В дверь раздался резкий громкий стук, и к нам, в комнату женской общаги, ввалился тот самый старый немец - на инвалидной коляске, с баллоном кислорода в одной руке - и мешком только что выброшенных нами писем - в другой. На вопрос Кати: "ты кто?" он ответил вопросом, (что, как я слышала, нехарактерно для настоящих немцев): "Какого тойфеля вы выкидываете письма?". За пару фраз, и несколько нелицеприятных выражений в адрес перевирающего его экстравагантную, сдобренную отсутствующими в словаре словами, манеру выражаться, переводчика, он вычислил у Кати про её феноменальную память, а через пять минут беседы с моим участием как толмача - превратил её в моего секретаря. Пока мы хлопали ресницами, выпотрошил из мешка все выброшенные нами - измятые и изорванные письма, разложил по полу, прикатал своей коляской и запряг нас их сортировать и перечитывать. По ходу сортировки, он заставлял меня некоторые письма прочитывать вслух, задавал вопросы по теме письма, по характеру написавшего, о моих чувствах и мнениях, по сюжету моей книги, даже о погоде и достопримечательностях в местности автора! И не по разу, с возвращением, и переоценкой сказанного... Его "найн", "Денк андер Манн, нихт ан ден буштабен!" и "Меншлихер, бёзес метхен, меншлихер!", до сих пор во сне снятся! В целом это было полезно, но честно ни с ним, ни с кем более, даже разгребая куда более внушительные объемы документов и корреспонденции, я больше таких подробных разборов не устраивала. Это была... какая-то ментальная шагистика, учившая мои мозги работать правильно, на простом и понятном мне примере - моей собственной книге, которую мы в ту ночь тоже разобрали по буквам и фразам. Да, мы с посторонним мужиком в женской общаге провели ночь и ещё день, нас не выгнали, правда, мы чуть не завалили сессию. Когда Катя намекнула немцу про экзамен - разумеется, как повод вежливо попросить наружу грубого посетителя - так он заставил нас учить уроки и повторять материал для экзамена, в результате чего мы - невыспавшиеся, лохматые, помятые, с во-о-от такими синячищами под глазами сдали экзамены на "отлично".
  
   Следующие сутки мы отсыпались, а немец взял у меня логины и пароли от моей электронной почты и соцсетей - и когда я проснулась и вышла в Сеть, то с ужасом узнала, что половины моих драгоценных подписчиков как не бывало, треть моих друзей была жестко забанена, а один бедолага ревел белугой и угрожал мне в приват, за то, что его, якобы по моему заявлению, прихватила за жабры полиция. Мало того - немец разорвал контракты почти всеми моими рекламодателями, на доходы от которых я содержала блог и сайт! Когда я, в настроении рвать и метать, высказала все (максимально вежливо) этому недобитому артефакту тевтонского ордена, он, с улыбкой на своем арийском черепе, кинул мне на колени пачку тонких папок с личными делами - где я прочитала и про отсеянных им подписчиков, и про ноющего бедолагу из моего привата, и о моих любимых рекламодателях, которые как, оказывается, круто поимели меня на рекламных контрактах. А потом, когда я успокоилась, и забанила, наконец, нытика из моего привата, он сказал "Снимай квартиру отдельно. И возьми отпуск от учебы..."...
  
   ...Отец, как я уже говорила, благодаря моему не прекращающемуся шантажу и истерикам, был тогда как шелковый, и сумел исполнить даже такой несбыточный каприз как "квартира в Москве". А тусовка моих подпольных сатанистов подстроила так, что одна спившаяся актриса согласилась продать свою жилплощадь известному питерскому олигарху. (Нюансы этой истории всплыли спустя несколько лет, когда я окончила универ - был скандал, телешоу, и именно на этом телешоу я, выступив защитницей "интересов женщин", стала главой партии феминисток и начала свою первую избирательную кампанию. Почему "Стала"? Так ведь партию создала не я. Сейчас всё узнаете.). Я как раз завозила мебель и руководила грузчиками, когда ко мне пришла, запинаясь каблуками дорогих туфель за пороги, агент известного иностранного издательства - с контрактом на книгу и мировым туром по западным странам. Я, разумеется, согласилась - и ничуть не удивилась, увидев в Гамельне, первом нашем городе, за рулем ископаемого бензинового "Пежо", моего знакомого ископаемого немца, который прихватил меня и агента, и повез не в гостиницу или офис издательства - а по адресам моих писем. И в первом же доме, пока я слушала комплименты, раздавала автографы и селфилась с молодым поколением, немец, слово за слово, влез в спор с поколением старшим, втянул туда агента, а потом - и меня с детьми хозяев. Я сама не поняла, как это произошло - но вот уже яростно спорила, с жаром доказывая свою точку зрения, а через полчаса мы уходили уже не из равнодушно-безразличного дома, а из семьи моих поклонников, которые долго и преданно поддерживали меня много лет. И такое повторялось не раз, не два... десятки, сотни... у немца было много адресов. Через несколько стран я уловила систему - как оказалось эти, отдельно отобранные им фанаты, а намного чаще - их родители или родственники, были то известными журналистами, то политологами, то богатыми спонсорами или блоггерами с множеством подписчиков. Когда я сказала что такая система - форменный цинизм, он ответил, чтобы я не умничала, и, раз добротой меня бог обделил, грех не воспользоваться моим цинизмом. Я обиделась и демонстративно с ним не разговаривала - так он и этот мой бойкот умудрился использовать, чтобы втянуть в очередной спор с родителями моей очередной поклонницы, разумеется, закончившийся моей полной победой. А что удивительно? Я была умной и эрудированной девочкой, и училась на лету.
  
   Именно там, за Варшавским морем, в глухой пасторальной Европе, в игрушечном средневековье маленьких немецких княжеств и музейной Франции, я и сформулировала свою главную мысль моего феминизма - "рыцарство". А вы думали, я выпендривалась, когда говорила о "рыцарских идеалах" перед Михаилом? Нет, это вообще-то то, что я принесла в движение, и за что меня хвалили даже враги. Но получилось не сразу. Когда я в первый раз выразилась на эту тему, немец, обычно язвительный и саркастичный, остановился посреди вагона, (это было в поезде, на пути в очередь в туалет), удивленно подняв бровь, и, перебросив полотенце на другое плечо, сказал: "Хорошо. Но сыро". Я уперлась рогом и стала вынашивать эту мысль, меняя формулировки, подбирая слова, ища компромисс и самый изящный вариант. Но каждый раз было: "Слабо!", "Плохо!", "Можешь лучше!", "Ты ленилась!" - я бесилась, истерила насчет того, что он мной манипулирует - но, однако эту мою ниточку он хорошо освоил, и вот в одну ночь, пересекая испанско-французскую границу, я, нарочно разбудив его в два часа ночи, (до омоложения это я при свете дня и на трезвую голову была похожа всего лишь на бабу-ягу. А в темноте, посреди ночи и спросонья - я была ещё та чупакабра), и, наконец, выдала ему законченный результат. Он, впервые не ответил мне сарказмом - а прикрыв голые старческие мослы фирменной простыней РЖД, надолго задумался. Я ждала. Поезд начал замедлять ход, и он вдруг неожиданно сказал: "Наконец-то. Теперь пора обеспечить будущее".
   Мы прервали тур на несколько дней, и, взяв чартерный флаер, вернулись в Германию - то ли в Северный Рейн, то ли Вестфалию (не помню уже, одно государство это или два разных? Германские княжества после войны так часто меняли границы...), и меня представили пред очи какой-то старушке, наверное, ровеснице моего ископаемого немца. Она была седой, кудрявой, наряженной в кучу пышных юбок и выцветший пуловер - и не смотрела на меня, а читала мою книгу, напечатанную методом Брайля. Я довольно четко выговорила перед ней свою идею и тезисы, она устало покивала головой, а потом позвала свою внучку - 30-летнюю девушку с седой прядью во лбу. Именно с нею, позже, и оказалась связанно моё будущее. За вечер и ночь мы переписали и проверили тезисы, довели до совершенства логику, и утром вынесли уже готовый Манифест, который и ознаменовал рождение новой партии. Нет, нет, нет, партию основала не я - а эта скромная, терпеливая, чем-то похожая на Катю, немка с русским именем, названная в честь знаменитой журналистки времен Третьей Мировой. Я, как гражданка России, а тем более уроженица Петербурга, и внучка моего деда, разумеется, не могла быть основательницей партии, созданной для западных "желающих странного", призванной отвлечь электорат противников российских консерваторов и коммунистов. Моей эта партия стала позже...
   Помню, когда мы закончили, и я вышла к немцу, дышащему свежим воздухов на набережной, я спросила у него: "Вы довольны?" - на что он ответил: "С чего бы, злая девочка? Я ведь прямо сейчас, своими руками, убиваю талантливую писательницу, чтобы сделать из неё игрушку для интриг взрослых школьников..."
   Это был единственный комплимент, который он мне говорил....
  
   До начала моей политической карьеры оставалось ещё много лет. Закончились летние каникулы, но тур продолжался - я досдала оставшиеся "хвосты" по сессии, и вернулась к учебе на удаленке. Это было по настоянию немца - она сказал: "У тебя нет ни красоты, ни доброты, злая девочка. Если у тебя не будет и достаточно ума, чтобы получить диплом - то лет в 30 ты и на кулинарное шоу не пригодишься". Не знаю, что он имел ввиду - но я послушалась. Катя универ не бросала и помогла мне с пропущенными лекциями, потом я сочетала путешествие по Америке с ночными занятиями - впрочем, с моим тогдашним лицом, следы бессонницы были не тем, что могло сильно испортить внешность. Попутно учила английский язык - тоже по просьбе немца...
  
   После того тура немец со мною расстался и забрал подаренный телефон. Больше мы не встречались, и я даже не знаю, как его звали. Я совершала маленькие поездки, но, как выражались мои новые друзья из моей новой партии, "залегла на дно", работая, больше уже как публицист, а не беллетрист. Набранный за время того замечательного тура опыт и авторитет позволял неплохо так поддерживать партию из России, в стиле мол, "смотрите даже в стране-победительнице вас понимают!". Только через несколько лет, как я закончила универ, и партия набрала вес, я публично вступила в неё, и с триумфом получила председательское кресло, победив на первых в моей жизни выборах. Старый дворф-косплеер приходил меня поздравлять, подарил тот самый томик Оруэлла... А я показала ему золотые ногти.
   Книгу, кстати, я так и не прочитала, хоть столько раз приводила в пример...
  
   +++++
  
   Да... было время - новый иностранный язык за год, новую партию за полгода, новую философскую концепцию за месяц, сотню поклонников за неделю, верного сторонника за одну беседу. А что сейчас?
   Снова мир из маленького превращался в большой, а я из аудиторий и студий моей юности проваливалась постель тесной комнатки марсианского хакера. Огромная мужская рука обнимала меня за спину и прижимала к себе, другая - держала за грудь. Мир становился большим, а я - становилась маленькой, ничтожной. Постельной принадлежностью для мужчин... Я закинула свою ногу Володе на бедро и примостилась, чтобы удобнее обнять его своими короткими пухлыми ручками. Пошевелила пальцами, чтобы размять отлежалые ладошки. Когти у меня уже давно не были золотыми, а красными и розовыми - как и у всякой проститутки... Володя во сне зашевелился в ответ на мои прикосновения, и моё тело среагировало в ответ на движение мужских тел рядом. Какая усмешка судьбы. Я когда-то, перед кем-то - кажется, перед Терезой Бланк, хвасталась, что на моём теле "нет эрогенных зон". А сейчас всё моё тело - одна сплошная эрогенная зона. Честно, без шуток - я не знаю с какой стороны ко мне можно прикоснуться, чтобы меня не возбудило... Какие-то глупые проблемы нашла. И думать совсем не хочется.
   За окном в свои права вступила полночь - яркая ловушка повернулась к нам своей темной стороной, и жалюзи окон стали светлее мрака. Мои ногти и макияж засветились, отдавая накопленный свет. Художник-наркоман, который за шанс подержаться за настоящие сиськи, разрисовал мое лицо этим попугайским постоянным макияжем, предлагал мне и на груди наделать татуировок - но я, вспомнив, что то расту, то уменьшаюсь, благоразумно отказалась. А то бы сейчас вся работала как живой ночник. Смешно. А когда-то я даже гордилась тем, что мне не нужен лифчик, и что меня не интересуют мужчины - а сейчас, и дня без мужика не проживу... и одну мою титьку, не всякий мужик в двух руках удержит. Я проклинала весь мир, родителей, бога - за то, что родилась страшилищем, за то, что мне, обычной девочке, мечтавшей о свадебном платье и розовых единорогах, не досталось того, что считала, мне был обязан дать весь мир, бог, и отец. Сначала падение с пони и иррациональный страх перед лошадьми забрали у меня розовых единорогов, а потом - лицо страхолюдины и тело, не желающее обретать девичьи округлости - мечту о свадебном платье. Проклинала мир, за то, что он был не приспособлен к некрасивым девочкам, отца, за то, что все его сказки со мною в роли принцессы оказались обманом, и Бога - в которого, я ведь, верила - за то, что, как мне кажется, он сделал всё назло. А ведь было всё наоборот - и весь мир свалился к моим ногам, стоило прочитать правильную книжку, и отец ведь выполнял буквально любой мой каприз, хоть я и демонизировала его хуже какого-нибудь Ивана Грозного, а Бог... может это он и дал мне и ум и удачу, и власть, за то, что мне не досталось красоты и женского счастья... а вернув красоту, приняв мефистофельский дар Михаила, я отказалась от всего, что мне было подарено за её отсутствие...
  
   Странная конечно, концепция, но и правда - если бы я не верила, в то, что Бог, которому я всю жизнь делала всё назло, существует - я бы может, и не пускалась во многие тяжкие, как и до, так и после омоложения. Но признать то, что Высшая Сила, отобрав у меня всё, о чем я мечтала, одарила меня чем-то взамен, была для меня сломом шаблонов. Просто это, как-то... примитивно, что ли для моих воззрений на распределение Добра, Зла и справедливости в этом мире! Ну да, конечно, я же сейчас тупая проститутка, а не умная философ_ка, поэтому мне и кажутся разумными тупые мысли. Нашла время и место о уже давно неподвластных мне материях и концепциях думать!
   Я легонько укусила спящего Володю за плечо, заставив его подвинуть мешающую руку и забормотать во сне. Я быстро прижалась к любовнику, чтобы ему было приятно. Вот. Теперь это мой уровень. А о большем думать вообще не моя проблема, потому что тогда придется извиняться не только за грехи моей второй молодости, но и за то, как распорядилась всей жизнью целиком...
  
   ++++++
  
   ...Мне не особенно хотелось занимать пост в своей партии, когда я домучила свой универ. Ну, во-первых, хотелось пожить в своё удовольствие, во-вторых, меня вполне устраивала роль "серого кардинала" и идеолога, а в третьих - это была ещё иностранная партия. С командой из бывших немцев, шведов, англичан, польских беженцев и французов, я как-то не мечтала срабатываться. Авторских гонораров за книги и статьи, рекламных контрактов с блога, мне хватало на любые вероятные капризы, а папа-олигарх оплачивал капризы невероятные. Я стала... как это называлось тогда? Было какое-то особенное крутое слово.... Сейчас это называется "решала". Решала проблемы, занималась мелкой бытовой дипломатией за плату, мирила врагов и ссорила друзей по мелкому прайсу - словом, крутилась в паутине ежедневных столичных интриг, и я была хороша в этом. "Челночная дипломатия" в стиле анекдота "как выдать дочь миллионера за ядреного сибирского мужика" была моим обычным развлечением. Не сказать, что это вызывало одобрение среди моих незримых покровителей - немца я больше не видела, а вот старик-дворф не раз звонил, и мягко так намекал, что все уже готово и партия феминисток нужна в России. В конце концов, он пригласил меня в гости, и рассказал, что прокуратура заинтересовалась обстоятельствам покупки моей первой московской квартиры. Зуб даю - что он сам это подстроил, чтобы расшевелить мою ленивую костлявую задницу! Впрочем, я на него не в обиде ни тогда, ни сейчас. У меня было примерно две недели, чтобы подготовиться и прибрать хвосты, ведущие либо ко мне, либо к моему отцу, и, когда в мою дверь постучалась толпа журналистов, а за окнами зажужжали, роясь, репортёрские квадрокоптеры, я уже была во всеоружии.
  
   "Сатанинский клуб" к тому времени уже давно распался - кому-то надоело, кто-то по-настоящему испугался, а кого-то уже и успели арестовать. С их стороны мне было бояться нечего. А вот история бывшей хозяйки моей квартиры, спившейся актрисы, одной из тех, эмигранток, помилованных после Третьей Мировой, стала моей предвыборной программой. Смешно - а ведь я даже имени её не помнила. Не "не помню", а "не помнила". Ходила со шпаргалкой, подглядывала. (Там было что-то нерусское) И, постепенно, подготовив всё для нужного драматического эффекта, перевела частный и маленький скандал в политическую плоскость - о проблемах женщин вообще. Тут же подключились уже готовые к этому вестфальские и английские феминистки, и, под всеобщие аплодисменты и с благословения впавшей в маразм тупой кинозвезды начала 21-го века, партия феминисток была создана и в России, и я, встав во главе, объединила национальные филиалы и подала заявку на выборы. Мы были третьими, нет, четвертыми после коммунистов - и отправили западные реваншистские партии на свалку истории. А я оставила в прошлом мои беззаботные годы "золотой юности"...
  
   Что стало с той актрисой? Откуда я знаю?! Её деменция прогрессировала задолго до этой истории - я оплатила ей лучший хоспис, а оставшуюся у меня квартиру продала другу из прокуратуры. Больше этот вопрос никогда не поднимался... Как говорил мой немец: "если у меня плохо с красотой и добротой, грех не использовать цинизм".
  
   ...Я стала серьезнее, став политиком. Изменился образ, гардероб, даже походка и жесты. То, что смотрелось эпатажно у молодой девушки, похожей на ведьму, совсем не шло похожей на сушеную воблу политику. Я работала над организацией партии, работала над собой, осваивалась на "политическом Олимпе", заводила нужные связи, заводила новых друзей и врагов, ссорилась со старыми друзьями и мирилась со старыми врагами. Что такое "игрушка для интриг взрослых школьников" я, в первый свой парламентский срок, поняла в полной мере. Следующие выборы мы проиграли - "Единая Россия" получив право выдвигаться в Европе, нарушила соглашение, и выдвинула своих кандидатов в наших округах, нагло отожрав львиную часть умеренного электората. А на одних радикалах мы не вытянули. Простые бюргеры и рантье предпочли льготы и налоги как в России, чем заботу о правах женщин, которые и так никуда не денутся. На следующих выборах мы отыграли обратно - в черный пиар я умела лучше всех, а бюрократы-единоросы отродясь никогда не защищали своих, даже если обвинения были явно надуманные. Теперь простые бюргеры предпочли знакомых и родных женщин, чем каких-то русских, которые не могут внятно ответить на клевету в газетах. Мой третий срок и история, как мы побили непобедимых консерваторов, свел меня с вдовствующей королевой-матерью, и, всю оставшуюся жизнь, до последних выборов, я была "британским варягом" - русским сенатором, представляющей Англию вместо британцев, которые, со своими оригинальными виги и тори не могли пройти ни в одну коалицию.
  
   Первое время я отлично знала своё место - суетилась с данными мною предвыборными обещаниями, выдвигала своих людей только в те комиссии, что соответствовали нашей партийной программе, не лезла в бюджет, и прислушивалась к советам моего незримого покровителя. Потом... немного расслабилась, и перестала его слушаться. Ну, в свою защиту могу сказать, что он сам поощрял мою самостоятельность, а на интриги я была падка с юности. К тому же, внезапно и очень неожиданно умерла та немка, с которой мы всё начинали... А дальше потихоньку всё пошло и поехало. Первый достаточно бессовестный спонсор, первое проданное место, первое заказное дело... Всё равно, парламентскую партию такого уровня на одни членские взносы не вытянуть, а содержание за счет бюджета было роскошью даже для регулярных победителей выборов - тогда ещё экономику трясли астероидные кризисы, а Марс, Венера и Луна ещё только тянули деньги, а не зарабатывали их. О меркурианской же энергии и добывающих факториях на газовых гигантах тогда только фантасты и мечтали. Собственно на поддержку политических партий от государства шла чисто ритуальная цифра - чтобы не забывать традиций. А партии нужно много, как я и говорила Михаилу - и канцелярия, и транспорт, и офисы, и сервера и дата-центры, зарплата специалистам, благотворительность, и те самые, любимые желтой прессой "темные делишки", которых, кстати, у нас ещё немного было. Что-то получали от спонсоров, а что-то... и воровали. Как говорила Тереза Бланк: "на защите несчастных женщин много не заработать - несчастные женщины потому и несчастны, что у них денег нет". Впрочем, по-моему, я опять ищу оправдания. На самом деле всё элементарно - своровать было проще, чем честно вести дела.
  
   Тереза Бланк... вообще, сейчас такой соблазн свалить всё на свою бывшую подругу-предательницу. Но, по-моему, я сама заслужила, чтобы меня обманули, грабанули и обвели вокруг пальца. Слишком часто стала "пользоваться цинизмом" после смерти отца и... других моих покровителей. Хоть и хвасталась своим дипломатическим даром, но из-за привычек к манипуляции, друзей, кроме Кати, не завела - а о романтических интересах сама себе думать запретила. И моя звездная болезнь, не вылеченная в юности, к зрелому возрасту закостенела и стала моей натурой. Вот в случае с Терезой я могу быть согласна, что это была "божья кара". Да я и сама её так называла.
   Хотя всё было ясно уже в первый день, когда мы встретились. Даже такая тупая блондинка, как я сегодняшняя могла бы догадаться. Но у сегодняшней меня нет звездной болезни и иллюзий насчет своего места в этом мире... а у тогдашней...
  
   Это был день поминок по отцу - то ли годовщина, то ли вторая. Родня по матери позвала меня, а я со своей свитой чуть всё не испортила. Можно было частным порядком приехать, но мне зачем-то нужно было тащить на семейную встречу нескольких помощников. Помощни_ки и помощни_цы решили покатить со мной во своих машинах, постеснявшись сесть в мой катафалк-лимузин. А пресса, увидев кортеж, сразу бросилась в погоню, почувствовав сенсацию. Уютные поминки, где у меня был шанс в кои-то веки примериться с семьёй, чуть были не сорваны, я извинилась и устроила импровизированную пресс-конференцию подальше. И там... какой-то корреспондентишко, какая-то резиновая шея, заикнулся об отце. Как это, мол, я, пришла поминать отца, который довел меня до первого самоубийства. Я ему резко возразила. Нет. Я его обматерила. Унизила. Раздавила. Смешала с грязью, (ну там был такой плюгавый очкастый прыщ с торчащими зубами - грех было не раздавить). А потом объяснила, как было дело, раз никто не знал. Сама, в сущности, нарвалась - в своих книгах и статьях выводила не только своего отца, но и других отцов, как безжалостных тиранов, а истории моих суицидов были скрыты от публики - так все и домысливали, как могли. На самом деле все было проще. В моей дорогой частной школе, для детей самых толстых денежных кошельков Матушки-России, была маленькая королева - по имени Тереза. Которая нашла наилучшую цель для своих насмешек - некрасивую смуглую девочку (я была единственная темнее её), которую отец наряжал как принцессу. Увы, я не была тогда достаточно толстокожей, чтобы просто игнорировать это, и достаточно общительной, чтобы поделиться обидами с друзьями. Да и Море Самоубийц под окном и по дороге в школу и обратно. В долгую неделю после праздников (было много дат рядом, и, чтобы жизнь маслом не казалась, добавили рабочих дней), серия издевательств была настолько безжалостной, что я, вернувшись, домой, схватила мыло и веревку, (шнур от занавески ванной это был, как сейчас помню), и шагнула в петлю на фоне Моря Самоубийц, в маминой комнате, с маминой кровати, напротив её любимого зеркала.
   Отец был дома и услышал, что мой плач прекратился. Выбил дверь, и меня спасли. В тот же вечер школу снесли, всех педагогов и администрацию выгнали на улицу без права заниматься деятельностью, а директора, психолога и классную отправили под суд. Когда мой психолог сказал, что "буллинг это нормально для частных школ", отец нашел сенатора, который провел законопроект, запрещающий частные школы, а несколько академий наук получили огромные гранты на исследование проблем детской психологии и школьного буллинга. Вот такой он был на самом деле. Совсем не тот монстр, из моих рассказов и эссе. Он не мою подростковую клевету, а настоящий памятник заслужил только за то, что множество детей в Европе и Америке получили нормальное образование, которое раньше предназначалось только для детей богачей. А моя обидчица, Тереза.... Она просто исчезла. Вместе со своей семьей, причем пропали не только они, но и её ближайшие наушницы и подпевалы, которые тоже издевались надо мной. Намного позже, разбирая бумаги отца, оставшиеся после смерти, я узнала, что он добился их выселения на родину - они были эмигрантами одной очень нелюбимой мною национальности.
  
   Когда я рассказала эту историю, некоторое время репортеры молчали, а потом из их рядов вышла очень красивая, смуглая и кудрявая женщина еврейской наружности и сказала, что её зовут Тереза Бланк, она репортер уважаемого издания, и что она и есть та моя обидчица, которую все эти годы жутко мучила совесть за детский проступок. Я, честно говоря, опешила немного от такой наглости (она на 10 лет моложе меня, и соответственно той, настоящей, Терезы) - но мне было важнее убрать из-под окон своих родственников этот кагал из резиновых шей, и я быстро разыграла встречу, прощение, пару слов толкнула... и шепнула на ушко этой Терезе, что если она не хочет, чтобы я её опустила при всех за самозванство - то пусть уводит своих коллег на другой конец города. Проблема была решена, но атмосфера семейных поминок была разрушена - я так впустую истратила свой последний шанс примириться с родней... А на следующий день познакомилась со своей "небесной карой".
   Наглости, ей, конечно, было не занимать - она уже состояла в моей партии, но нормальным путем - через активность и исполком двигаться не хотела, и решила взять быка за рога. Вернее бодливую козу - вряд ли я тогда была похожа на быка. Правда, все, что она принесла - компромат на своего редактора и пару коллег - мне было даром не нужно. Её редактор и так была обязана мне должностью, коллеги были слишком мелкими шишками, но мне стало интересно. К тому же эта женщина испортила безвозвратно один из самых важных для меня дней - и я решила заставить её отработать ущерб. Катя с утра принесла из архива несколько подходящих писем, и я предложила - раз уж она такая замечательная, как хвастается - пусть выберет одно из писем, и решит проблему, пользуясь своими журналистскими навыками. Тереза не изменила себе и сразу запросила финансирование. Я сказала, что за деньги могу нанять и более квалифицированных специалистов с репутацией, а у неё этой репутации ещё нет. Она покрутилась, повиляла хвостом, но всё-таки, согласилась. А я, после её ухода, позвонила её редактору, и попросила в качестве личного одолжения согласиться отправить Терезу Бланк на это дело, но - максимально осложнить ей выполнение задания. Эта мошенница уже имела неблаговидную репутацию на работе, так что мои просьбы даже не посчитали за одолжение. А я стала наблюдать.
  
   Это была история медсестер в одном поселке за Полярным Кругом, у которых были неприятности с главврачом. Я ещё из письма поняла, что проблема на два щелчка в меню Госуслуг - оправить заявление в прокуратуру и всё, а эти дуры просто трусили пожаловаться. Но было интересно, что предпримет моя протеже.
   А она начала с того, что, даже не собрав предварительной информации, попыталась развести всех на деньги. Причем ссылалась на мой авторитет (её оператор и звукорежиссер сливали все в редакцию, а редактор - мне). Я не спустила ей с рук, и выступила в новостях что мол, "Тереза Бланк это та самая девушка, что однажды довела меня до самоубийства". Один из наших агентов вовремя включил телевизор, и эту нахалку чуть не прибили на месте. Она побежала раскаиваться, объяснять, что всё было не так (а там был маленький поселок, и что такое неблаговидная репутация пришлой в деревне, где все друг друга знают - можете себе представить), и сама своими руками разрушила то, что получила обманом на поминках. Я думала, что можно было закрыть эту страницу истории, но... через неделю Тереза вернулась с триумфом. Где-то там, в промерзшей деревне на забытом Богом Севере, она собралась, взялась за ум - и у неё вышел прекрасный репортаж, острое обсуждение проблем, и огромный резонанс в медиа и обществе. Но когда я спросила, почему она не подала заявление, чтобы в дело вступил Закон, она... предложила другой план.
   Тереза показала мне комментарии и мнение "разгневанной общественности". Люди легко приняли раскрученный и поднятый на эмоциях скандал, и вовсю соревновались в том, какое страшное наказание надо придумать нарушителям, о том, как они должны страдать - и возмущались, что закон бездействует. И уже предлагали всякие неземные кары тем, по чьей вине закон глух и нем. А закон всего-навсего ждал заявления - либо от самих потерпевших, либо от Терезы, которая имела на руках все доказательства. И Тереза предложила мне свою идею - ковать железо пока горячо, и вместо законного срочного решения, создать под бюджетное финансирование комиссию для изучения этого случая. А деньги, так как изучать ничего не надо - присвоить себе. Когда я сказала, что нас поднимут на смех, потому что и в правительстве есть юристы, она сказала, что уже никого не волнует, есть на самом деле закон или нет - им важно, чтобы мы, партия феминисток, правительство, показали заботу. А под этим соусом народ сожрет любую мошенническую схему. А потом можно дать делу законный ход и прославиться ещё больше, с триумфом. А у триумфаторов не спрашивают про деньги. Я сказала, что это бред и на первой же проверке комиссии по контролю нас посадят. А она заметила, что как раз комиссия по контролю под моим контролем - ведь я её возглавляю (ну да, консерваторы и коммунисты не доверяли друг другу и решили отдать пост феминистке). А все попытки инициировать проверки через мою голову - не даст общественный резонанс. Я подумал - и рискнула. Как и говорила Тереза, никто не задал вопросов насчет очередной бесполезной комиссии. И, когда некоторые, излишне эрудированные общественные деятели, начинали задавать правильные, и неприятные для нас вопросы - на них сразу же накидывалась рассерженная общественность, не давая раскрыть наш обман. Люди слишком наивны, когда дело касается обиженных женщин...
   Вскоре Тереза, получив доступ к Катиному архиву, нашла ещё несколько подходящих случаев, и сказала, что, если будут деньги, то могла бы их раскрутить точно так же. На этот раз я не жмотилась...
   Я не скажу, что это была "золотая жила", но эти схемы дали нам намного больше, чем философия и сделки с правящими партиями. Тем более, они занимались чем-то подобным намного раньше нас, и когда что-то вскрывалось - мы могли их шантажировать. И самое главное - это был стабильный доход, не ставящий нас в зависимость от очередного спонсора или договора, и позволяющий намного тщательнее планировать будущее, не изменяя своим принципам ради процентов голосов. Тереза была умна и изобретательна, особенно в части находить дырки, не регулируемые законом - на одной схеме: "создать комиссию ради комиссии, чтобы выяснить, что небо голубое, а вода мокрая" мы не зацикливались. Ну и журналистом она была неплохим. На следующие выборы Тереза тоже пошла "варягом" в Сенат - от Территории Аризона, которая тогда ещё не входила в Нью-Мехико. Взлетела в партии сначала до моего второго заместителя, потом до заместителя по парламентскому крылу (а Катя ушла исключительно в партийную работу). Мы были прекрасной парой на телевидении - страшная и аскетичная стареющая начальница партии, и её молодая, красивая и сексапильная заместительница. И за всем этим, я, почивая на лаврах, пропустила удар в спину.
  
   Я, не переоценивая впечатление, которое оказывает на окружающих моя внешность, слишком многое доверила более миловидной подружке. Рано или поздно это должно было произойти и с более лояльным сотрудником. Катя, которую Тереза недооценивала, предупредила меня. Сказала, что та за моей спиной интригует, перевирает мои приказы, подделывает мои распоряжения. Я вызвала Терезу - та всё отрицала. Тогда я вызвала своих частных детективов. Через месяц, устав новой, ретро-либертарианской партии, лежал на моём столе, (кстати, бездарный и неудачный плагиат), как и стопка пухлых личных дел видных функционеров моей партии, предавших меня с Терезой. И я вызвала их всех на ковер.
   Она виляла, хитрила, обманывала, надеялась на снисхождение. Но её подельники сдали её, зная, что за ложь я могу и убить, а после раскаянья соглашусь на торг. Я с позором выгнала бывшую подругу из партии, и думала, что всё закончилось... Но, Тереза начала мстить.
   За одну неделю на меня, на партию, на многих наших видных спонсоров и друзей, было слито такое количество компромата, что одна из связанных с нами корпораций взорвала свой дата-центр, на котором оказались опасные для них документы. И это было только начало. Я в ответ двинула свою армию адвокатов и журналистов, и вытряхнула на Терезу кучу её собственного грязного белья. (Я же говорила, что черный пиар - это моя стихия?) Многое из грязного белья Терезы было связано с моей партией, что вызывало дополнительные, меньшие, но не менее опасные кризисы. Тереза пыталась пользоваться этим, нарушала правила, втягивала посторонних в нашу свару. Я пыталась их выручить, используя всю свою дипломатию и заручаясь новыми сторонниками. Битва была эпичной, все заголовки газет и новостные ленты Интернета были нашими, появилась специальность блоггеров "терезовед" и "лизаветовед", а так, как мы были парламентской партией, трясло и правительство. Под конец, меня предали несколько адвокатов, и мы вполне готовились переходить с адвокатов на киллеров, (начиная с киллеров для адвокатов), но серьезные люди нас вызвали на серьезное совещание за большими и очень серьезными закрытыми дверями, и от лица ещё более серьезных людей потребовали серьезно прекратить этот бардак. Терезе было обещано прохождение процентного барьера, для её новой партии, мне - закрытие всех дел, которые завели на меня из-за компромата Терезы. И гарантии, что новых не будет, даже если Тереза нарушит договор.
   Так как я из-за "окрика сверху" не смогла окончательно разгромить Терезу, мое примирение с наглой выскочкой сочли моей слабостью, я потеряла доверие многих сторонников внутри партии, наемные специалисты пересмотрели контракты в сторону удорожания, а многие спонсоры перешли на сторону моей бывшей подруги. И партия осталась у разбитого корыта...
   А потом пришел Михаил...
  
   Вот и всё. Так круг замкнулся...
   А ту, настоящую Терезу, я нашла. Даже принесла цветы на могилку. Её муж сказал, что она с возрастом и обеднев, исправилась и выросла в хорошую женщину, верную жену и любящую мать. Даже было как-то обидно, что самая гадкая злюка моего детства смогла исправиться...
  
   ++++
   ...И завидно.... От зависти мир снова стал большим, и огромные мужские руки обнимали меня. Господи, я точно поглупела только после вируса, или уже тогда? Может, Михаил заранее меня обрабатывал своим вирусом тупости? Нет, ну, в самом деле - просто даже вспомнить, как я, тогда одна из самых могущественных женщин планеты, познакомилась с Терезой, как позволила ей втереться в доверие... Где были мои мозги тогда? Зачем я подыгрывала её обману, когда могла просто сдать с потрохами? Зачем я вообще полезла на пресс-конференцию в тот день, в ТАКОЙ день, очень важный для меня - я ведь могла просто приказать всех разогнать. У меня были и силы, и возможности - и закон был на моей стороне! Но нет - я устроила представление, специально так, чтобы видела моя родня, которая меня не любила - и впрочем, за дело. Выпендрилась на отцовской могиле... И отец... тогда я жарко выступила в его защиту, в первый раз в жизни, сказала о нем правду - о великом человеке с большим сердцем, оболганным собственной и нежно любимой дочерью... но потом всё вернулось на круги своя. Даже более - наш скандал с Терезой, появившейся в моей жизни из-за этого откровения, зацепил и извратил и эту, маленькую частичку правды, вызвав недоверие к моим единственным честным словам, обесценив искренность и благодарность дочери...
   Да я заслужила, чтобы стать тупой шлюхой на большой дороге после такого! Намного раньше, чем вписалась в интриги Михаила.
   Я, с силой зажмурившись, чтобы не разреветься, на ощупь потянулась, и как смогла, обняла Володю, изо всех сил прижимаясь и неистово лаская. Господи, интеллект мой, ну какого черта ты вернулся ко мне вместе с совестью! Мне что, мало того, во что я превратилась? Какого черта я теперь ещё и стала понимать, что это ещё и заслужено? Я перевернулась на спину и притянула на себя любовника. Ну? Где?! Где мои гормоны, эндорфины, почему не выглаживают мне извилины и не отключают мозги, когда это так надо?! ПОЧЕМУ Я ЕЩЁ ДУМАЮ?!! Почему я могу вспоминать? Я же занимаюсь сексом... Старайся, старайся, мой милый, хороший... сильнее, прошу тебя. Изо всей силы... Если я продолжу думать... если я ещё минут десять буду соображать... Ещё какое-нибудь воспоминание о какой-нибудь очередной моей гадости... Я лучше умру...
   Яркая картинка затуманилась, слова стали непонятными, образы неузнаваемыми... давай ещё... ещё сильнее...я не хочу думать... нехочу-нехочу-нехочу... Нет хочу-хочу-хочу... да, милый, да, всё можно... заставь меня забыть обо всём, кроме того, что я самка...
   Я извивалась, крутилась, вспоминала все тайны своего ремесла. Стоп, нет, я опять думаю - не надо мне этих мыслей, не надо воспоминаний, не надо вообще ничего кроме рефлексов и инстинктов плоти, дайте забыть это совсем, я на всё согласна! Наконец, я перестала различать, где кончается моё тело, а где - его, и сознание отключилось...
  
   +++++++
  
   ...Я проснулась оттого, что я плачу, и только крепче зажмурила глаза. Бесполезно - всё вспомнилось, и слезы потекли ещё сильнее.
   Меня стали целовать в щечки.
   - Разбудил? Извини.
   - Нет, продолжай. Я не спала.
   - Думал - спишь, страшный сон приснился.
   - Не, не сон, так - воспоминания... Ты что остановился?
   - Страшные?
   - Так, себе, стыдные скорее. Хотя... чего уж шлюхе стыдится?..
   - Ты не шлюха, ты хорошая девочка.
   - Я плохая... Ну, куда руку убрал? Продолжай, что начинал!
   - Я подумал - тебе неудобно.
   - Мне всегда удобно. Я баба. Сексуально озабоченная. Я гибкая, сильная и крепкая. Ты мне ничего не помнешь, не вывихнешь. Можешь даже на пол уронить - не больно будет... нашел о ком переживать... Только не кусай там пожалуйста... кровь пойдёт.
   - Я не кусаю тебя, извращенка... И не хочу тебя ронять вывихивать, и делать "всё, что хочу"... Я тебя люблю...- он отвернулся от меня и сел в кровати. Я, открыв глаза, потянулась лапками следом. Он посмотрел на экран компа и резко встал, оказавшись вне зоны моей досягаемости.
   - Нашел кого любить. Вернись, перестань. Делай, что начинал, я сама этого хочу. Вдруг сегодня уже уеду...
   - Да. Уедешь. Утро уже. Работать пора, - сказал он, пошатываясь и прихрамывая в сторону компьютера.
  
   - Я тогда в душ, - обиделась я, откидывая с себя одеяло полностью.
   - Ага, - кивнул он, подходя к своему компьютеру и не оглядываясь на мои прелести: - Кстати, насчет Земли, тут вариант получается.... - услышала я уже спиной, задергивая штору в душевой кабине.
   - Что?! Не слышу!
   - Ничего-ничего. Выйдешь - расскажу.
  
   ...Вода собралась переливающейся прозрачной массой в вышине душа и неспешно упала мне на голову. В последний момент я вытянулась на цыпочках, зачесывая волосы, и заглянула в зеркало. Вроде всё ещё симпатичная... И тут до меня добрался душ. А-ах! Гигиена! Моё самое любимое утреннее занятие все эти годы! Я намылила и прополоскала свои патлы, следом принялась за остальную себя. Ну, кто там говорил, что часто волосы мыть вредно? Он никогда не путешествовал с длинными волосами по всяким злачным забегаловкам и подозрительным квартирам...
   Я присела, вся чистенькая, придерживая волосы одной рукой, и смывая другой последние кусочки мыльной пены. Надо просто заниматься обычными, кропотливыми женскими делами, и никакие посторонние мысли, воспоминания, и муки совести приставать больше не-бу-дут... Я зажмурилась и потрясла головой: насмотрелась на ночь глядя всяких боевиков, да наболталась о политике. Пыталась ведь вспомнить, что было с Михаилом, а почему-то меня унесло в какое-то далекое прошлое. Ерунда какая. Чего мне там стыдиться, я ведь теперь уже другая женщина. Даже не женщина - баба. Другой биологический вид. Сколько во мне осталось генов отца, чтобы испытывать муки совести? И вообще, у меня в памяти в последние сутки оказалось слишком много подозрительных пробелов, которые поважнее будут, чем абсолютно бесполезные муки совести... Ну, может, мое подсознание в их поисках и пробудило то, чему раньше я не придавала значения... Я посмотрела в зеркало, убрав мокрые волосы назад. Ну? Чем похоже это кукольное раскрашенное личико пупса на отцовское? Даже глаза другие! Хотя нет...челюсть форма скул.... Ну да, ну да, не могу же я пытать себя муками совести напрасно - вот уже и нахожу на абсолютно другом лице отцовские черты!
   Дура я всё-таки. Нашла себе оправдание - раз подхватила модную заразу, так перед отцом уже не виновата. Что дальше? Закрыла глаза - значит, спряталась?
   Я вышла из душевой, и вытащила из пачки в которобке сразу охапку полотенец, для своих волос и тела. Володя сидел в наушниках, и не оборачивался, пока я расходовала его запасы.
   Я закончила и долго смотрела на него. Да нет, ерунда, это просто инстинкты. Он обернулся, и мы встретились взглядами. А вот сейчас молчание стало неловким...
   - Слушай, - спросила я, наконец, решившись: - А про моего отца на Земле сейчас что говорят?
   - Что?
   - Ну, памятник там, или какой-нибудь... фонд его имени существует? Можешь поискать? Или это опять запрос на Землю и ждать двадцать минут?
   - Да нет... - он отвел взгляд, пощелкал клавишами и сказал: - Я же скачивал всю информацию о вашей семье, всё тут. Было что-то и на нашем сайте... Кроме недвижимости... вот, фонд исследования детской и подростковой психологии. Проводит конкурсы, заказывает исследования. Странно, думал закрылся... А... он был раньше имени тебя, просто переименовали теперь в его честь, и выплаты продолжаются. Это ты спрашивала?
   - Спасибо. Всё понятно.
   Ну и хорошо. Есть тема, чтобы перевести разговор, если что. Я села, и достав из баула, распаковала новую пачку белья.
  
   Некоторое время мы сидели молча, он - щелкая клавишами на своём компе, я - играя с которобкой, дергая то за ушки, то за усики и наблюдя реакцию. Эти милые штуки привязчивее, чем пупырчатая бумага - почему их никто не выкидывает, даже пустыми.
   - Я у тебя её украду.
   - Кого? - качнулся на кресле Володя, подняв один наушник.
   - Которобку эту. Если сам сейчас её мне не подаришь.
- Забирай, - разрешил он, возвращаясь к дисплею: - Придумала уже, что положить?
   - Что-нибудь на память о тебе... - ответила я, наклоняясь с кровати и засовывая её в баул: - Чтобы на Земле вспоминать...
  
   - Кстати, - он снял наушники, с глупой улыбкой объявил: - А у тебя ещё есть и билет на Землю! 
   - Ага... - рассеяно кивнула я, потом дошло: - Что?
   - Как раз для тебя: никаких копов, личная каюта, питание, галантный коллектив.
   - Я озабоченная самка, галантный коллектив легко превращу в клуб любителей рукопашного боя, - какое-то неприятное раздражение теснилось в груди: - Кто хоть такой добрый?
   - Один мой знакомый турок. С полудня у него швартовые операции, где-то в ужин отправление. На Землю.
   Мы снова встретились взглядами.
   - Путешествие к компании горячих, знойных южных мужчин? - я внимательно смотрела ему в глаза, пытаясь поймать момент, как среагирует: - Которые обещают быть галантными? Что-то похоже на сказку.
   - Слово он держит, никогда не нарушал. Да и контрабандой людей он не первый раз работает.
   - С "контрабандой людей", а не "контрабандой баб", - поддела я его: - В нашей контрабанде главная проблема - это мы сами. Мы же сами ищем приключения на наши "вторые 90", - я привстала, демонстрируя предмет обсуждения.
   - Ну, незаметно, чтобы ты особенно искала приключений, - он отвернулся!
   - А чефир кто вчера сама выпила? Ты что ли? У меня ведь так всегда. Даже если я планирую быть правильной и приличной - заканчивается постелью. С первым встречным мужчиной... - многозначительно надавила я.
   - Если не хочешь уходить, так и скажи, - улыбнулся он мне.
   - Нет, я обязана, - вздохнула я и втиснула свои ляжки в узкие джинсы: - Он отправляется в ужин? Значит, завтрак у тебя, а обед пропускаем...
  
   +++++++
  
   ...За завтраком, на этот раз полном молочных продуктов, я решила, что надо сделать всё "правильно":
   - Знаешь, насчет твоих слов сегодня утром...
   - Моих слов?!
   - Дурак! В любви признался! И уже забыл?!
   - А да...
   - Так вот, насчет "любви" - давай не будем?! Не планируй, пожалуйста, ничего, и не строй планов... ой это одно и то же... Проститутка - это большая проблема, тем более, мы расстаемся... У нас был секс... хороший, даже отличный... и всё. По обоюдному согласию и в уплату за твои услуги - не более. Ты мне ничего не должен.
   - Понятно... - он отвел взгляд.
   Я отложила кружку и еду:
   - Ну не надо, не делай такое лицо! Просто у меня кроме сисек и неприятностей, про которые ты знаешь, есть ещё куча...
   - Куча сисек? - спросил он, смешно наклонив голову.
   Я выпала со смеху, и, с трудом вернув себе серьезность, закончила фразу:
   - Неприятностей! В прошлом и настоящем! С которыми, такому хорошему парню как ты, лучше не связываться. И я... не имею права привязываться, и втягивать в них кого-либо. Особенно тебя.
   - Большие "неприятности"?!
   Я вернулась к еде.
   - Неважно. Тебе о них лучше не знать.
   - Ладно. Не буду пытать.
   Нелюбопытный какой! Я вытерла губы и прибрала свою сторону стола:
   - Ты мне свой адрес-то оставь. Напишу тебе потом с Земли. Посмеюсь, если ты был не прав, и всё оказалось по-моему. Или наоборот - напишу тебе: "Ты был прав, привет с клонофабрики". Сколько там путь до Земли?
   - Семь месяцев.
   - Ну, вот, жди через семь месяцев письма... - я встала и прибралась: - Давай, в последний раз пройдусь на пару с твоим роботом-пылесосом... а то опять ведь бардак без женской руки разведешь...
  
   Обидно, было, конечно, немного, ну да ладно. Не он первый, не он последний. Ты вообще, кем себя вообразила, Лиза?
  
   +++++
  
   ...Мы расстались через двадцать минут, и я хотела его обнять и расцеловать как следует, но, пока он нагибался с высоты своего роста до моего, вся моя решимость рядом с ним куда-то испарилась, и я скромненько так поцеловала его в щеку и погладила по другой. Хватит, в самом деле. Я - Лиза с Трассы, мне нельзя привыкать к хорошему. Зеленая дверь закрылась за моей спиной, и я осталась с баулом на одно плечо и с сумочкой под другим - снова перед крутыми перилами вертикальной лестницы. И все муки совести тоже должны остаться там же. Вот сейчас, спущусь или спрыгну с этой лестницы в пропасть, и забуду всю, ерунду, которой накрутила себя этой ночью. Дура вообще я - в кои-то веки вернулась способность нормально думать, а я потратила её сожаления о прошлом! Наоборот, раз уж мозги заработали, лучше было о будущем подумать - а я что делала? Трахалась, по-русски говоря! Нашла себе проблему в старых воспоминаниях, когда важны были новые, хотела забыться, снова отупеть, хотя до Земли-то всего семь месяцев!.. Но нет, я, дурочка, предпочла незащищенный секс...
   Через семь месяцев... незащищенный секс...
   - Какая же я.... - так долго искала слово, и, наконец, нашла: - Проститутка! - выругалась я, и, развернувшись, шагнула не в пропасть, а к зеленой двери.
   Ну, конечно же. Конечно же, Лиза, ты не могла не влипнуть, и как всегда - за два шага до свободы!
   А ещё и с Володей взяла и распрощалась!.. Нет, ну в самом деле!..
  
   Володя меня уже ждал и открыл сразу:
   - Забыла что-то? Я проверил - сам ничего не нашел.
   - Да не забыла ничего! - разозлилась я. Какие же мужики непонятливые!
   - Украла что-то? Оставь себе - подарок будет.
   - Ещё лучше! Я не воровка! Так и не понял? Совсем тупой? Совсем тупой, да? - я перешагнула порог: - Дверь закрой!
   Он наклонился, потянув на себя дверь, а я резко подняла руки, и, обняв его, закрыла глаза, и, дождавшись щелчка замка, начала неистово целовать, вслепую нащупывая губы.
   Нашла. Вцепилась поцелуем.
   Меня обняли и подняли над планетой.
   - Ты чего?
   - Забыла тебя поцеловать на прощание. Оставила какой-то детский поцелуй в щечку. Вот ведь дура, да? Совсем непрофессионально.
   - А теперь?
   - А теперь - это поцелуй при встрече. Вот так.
   - Так ты уходишь, или возвращаешься? Это... ещё один поцелуй на прощание?
   - Это поцелуй для тренировки. Каждый раз, когда ты будешь возвращаться домой, я буду встречать тебя таким поцелуем. Нет, вот таким. Ты же, может, будешь уставшим? И долго поцелуем задерживать не буду.
   Он осторожно одной рукой отодвинул мое лицо и спросил:
   - Лиза? Что произошло?
   Я попыталась отвести взгляд, но не получилось:
   - Ты... всерьез сказал тогда, что любишь меня? Утром?
   - А зачем мне говорить не всерьез?
   - А ты ведь всерьёз не поверил тому, что я говорила тебе за завтраком? О любви?!
   - А зачем я должен верить, когда ты говоришь не всерьёз?
   Я прижалась к нему всем телом и зашептала:
   - Прости, прости, прости, прости. Я глупая, я тоже тебя люблю, хотя думала, что так быть не может... Я... я плохая. Я неблагодарная. Я была скверной дочерью, мерзким политиком, отвратительной подругой. Из меня никакая мать, скверная любовница, даже проститутка-то дешевая вышла...
   - Лиза!..
   - Я дура, думала пересилить себя и убежать... но... прости, но, похоже, уже не убегу...
   - Я люблю тебя.
   - Глупые влюбленные мужчины... Ты хоть понял, почему я больше не убегу?
   Он поцеловал меня вместо ответа. Дурак! Ни черта он не понял!
   - Володя, Володя, глаза открой!
  
   Я показала глазами на нашу незаправленную постель:
   Он не понял, не обернулся, просто смотря мне в глаза.
   - Не понял?
   - Прости?
   - Лететь семь месяцев!
   - А ты же не улетаешь?
   - Господи, ну да, да! Что будет с женщиной через семь месяцев после небезопасного секса?!
   - Через де... Ох, блин... прости! Я даже не поду...
   - Не смей извиняться! - я вцепилась в его губы поцелуем, заткнув рот: - Я сама, всё сама... Понимаешь? Я не просила тебя предохраняться, не просила остановиться. Ты чист пред законом... и предо мной... Потому что я люблю тебя...
   - Ты уже это говорила...
   - Да, и скажу ещё, ещё и ещё... И останусь с тобой и рожу тебе ребенка... не прогонишь?
   - Оставайся, даже если не родишь.
   - Рожу обязательно! А если не получится - буду стараться ещё и ещё... И научусь готовить и наведу порядок!
   - А твоя мечта? О Земле, о лекарстве...
   - Да пошла она к черту, если ради неё надо разлучаться с тобой! - я спрыгнула на пол и обняла его сама, прижавшись к животу: - Ты как это воображаешь: "Проститутка свергает английский фашизм"? Что-то в стиле твоих японских мультиков с хвостатыми девочками?!
   - Ну, как минимум "Проститутка и хакер". И хватит дразнить меня японскими мультиками!
   - Ладно. Не буду дразнить. И ничего свергать не будем. И проституткой я тоже быть больше не хочу...
  
   Я много чего натворила в жизни, и всегда считала, что искупить все мои грехи можно чем-то грандиозным, шумным и дорогим. Что мне суждены какие-то особенные страдания и особенно жестокая смерть, если я ничего не сделаю. И рвалась на Землю, за лекарством, торгуя собой и принципами как тогда, в моей другой жизни, за которую уже раз была наказана - внушив себе сверхценные идеи, реализовать которые не в моих силах... А может, я, на самом деле всегда стремилась сюда? И вот он знак, что пора остановиться - наконец-то, любовь с первого взгляда, хороший человек, будущий ребенок, моя семья, родившаяся после моих откровений и покаяния в грехах? И мое искупление - не нелепая смерть или превращение в монстра, а вот это - прожить, сколько осталось, верной женой, заботливой матерью?!
   Не знаю... Но, я попытаюсь...
   Нет...
   Я уже не пытаюсь.
   Я так и делаю...
  
   Конец
  
   6.09.2022/3.03.2023 (альтернативный финал 17.06.2023)
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"