- Привет, - с порога произнесла Бали, глядя в лицо мужчине.
Он скрестил руки на груди, окинув ее презрительным взглядом, затем грубо поинтересовался:
- Что тебе здесь нужно?
- Только это, - сказала она, сделав шаг вперед, после чего резко взмахнула ногой, ударив его в пах плоским мыском массивного ботинка.
Мужчина тяжело осел, опустившись на колени и взявшись руками за ушибленное место.
- Сука, - едва слышно прохрипел он и из его глаз потекли слезы.
- Что здесь происходит?
Раздался женский голос и Бали увидела Светлану, появившуюся в коридоре из комнаты. Сестра съехала от нее несколько дней назад, но Бали никак не ожидала увидеть ее в квартире мужа.
- Ты? - удивилась Света, переводя растерянный взгляд с Бали на Данила и обратно. - Что ты наделала?
Бали, посмотрев на лицо сестры, отметила про себя, что следы от синяков еще не прошли, хоть та и пыталась как можно сильнее их замазывать тональным кремом.
- Что ты наделала?! - прокричала Светлана, опустившись на колени рядом с мужем. - Какого черта ты себе позволяешь?!
Бали смотрела на то, как Света обняла Данила и принялась гладить по голове. Она покрывала поцелуями его правую щеку и шею и что-то шептала на ухо, пытаясь успокоить супруга, мучающегося от нестерпимой боли.
- Она ударила меня. Как больно, - простонал Данил, прижимаясь к груди Светланы.
- Убирайся отсюда! - прокричала она, глядя на Бали. - Я не хочу больше тебя видеть! Я тебя ненавижу! Сука!
Бали стояла на месте, не в силах пошевелиться, так сильно обескуражило ее поведение младшей сестры.
- Я только хотела... - начала Бали, но Света ее прервала, поднявшись на ноги и грозно прорычав не своим голосом:
- Уходи! Видеть тебя не могу!
Бали подняла руку, сделав неопределенный жест в воздухе, словно в поисках нужного слова, но не успела она ничего сказать, как Светлана вдруг кинулась на нее со звериным рыком и силой вытолкнула из квартиры. Бали потеряла равновесие и едва не свалилась на бетонный пол лестничной площадки, но ей удалось каким-то образом устоять на ногах. Только сумка слетела с плеча и приземлилась на ступеньках, во время полета открывшись и растеряв все свое содержимое.
- Проклятье! Что ты делаешь? - проговорила потрясенная Бали, пытаясь поймать сестру за руки.
- Не трогай меня! Слышишь? Не трогай!
- Пусть проваливает! - раздался из квартиры уже чуть более сильный голос Данила. - Или я за себя не ручаюсь! Все мозги выбью из этой твари!
- Да что с тобой? Он же подонок! - выкрикнула Бали, глядя сестре в лицо. -Посмотри, что он с тобой сделал. Всего лишь пару недель назад ты просила меня о помощи, просила приютить тебя и спрятать от этого козла. Я не понимаю!
- Знаешь, чего я хочу? - произнесла Света все тем же рычащим голосом. - Я хочу, чтобы ты умерла. Чтобы тебя не было! Вот чего я хочу. Сдохни, тварь!
- Слышал бы тебя отец.
- Отцу всегда было плевать на меня, да и не отец он мне был. А теперь, когда он умер, мне плевать на него. Поняла?
- Послушай, - сказала Бали, протянув руку к сестре, но та вдруг резко по ней ударила.
- Убери свои руки, дрянь! Шлюха!
Они какое-то время молча смотрели в глаза друг дружке, а потом Светлана внезапно плюнула в лицо Бали со словами:
- Сдохни, тварь! Я даже не приду на твои похороны. Только если точно также плюнуть на твой труп! Потаскуха дешевая!
- Ладно, - негромко сказала Бали, разведя руками. - Я только помочь хотела. Как лучше хотела...
- Да пошла ты! Никому твоя сраная помощь не нужна! Только все портишь, паршивая сука! Проститутка траханая!
- Ну, ясно, - устало выдохнула Бали. - Прости.
Света вернулась в квартиру, громко хлопнув за собой дверью. Бали вытерла рукавом щеку и какое-то время смотрела на запертую дверь, слыша приглушенные голоса, что раздавались изнутри, а затем опустилась на корточки и принялась собирать с пола все то, что выпало из ее сумочки. Она почему-то рассеянно улыбалась, но при этом ощущала противный ком в горле и неприятную резь в глазах.
"Когда отец умер не плакала и сейчас не буду", - подумала Бали, но в этот момент одинокая слезинка предательски прокатилась по щеке от глаза в уголок рта.
Последняя помада оказалась внутри сумки и Бали, поспешно ее защелкнув, решила не терять времени и убираться отсюда, пока не стало совсем поздно. Не хватало еще, чтобы очухавшийся Данил решил выйти и отстоять свое мужское достоинство.
Бали накинула сумочку на плечо и поспешила вниз по лестнице, мысленно решив для себя, что больше никогда в жизни не войдет в этот подъезд.
Глава 23
Это было, словно в калейдоскопе. Картинки менялись одна за другой.
Вот она в чужой квартире вместе со своей бывшей подругой Эльвирой. Она сама вскрыла дверь, пойдя на поводу у этой аферистки, искренне считая, что всего лишь помогала ей. Как же она смогла позволить так себя обвести вокруг пальца? Это было очень непредусмотрительно с ее стороны.
Вот она собирается уходить, оставив Эльвиру в одиночестве, и уже протягивает руку, чтобы открыть дверь, как вдруг кто-то проворачивает ключ в замке с другой стороны. У нее сердце уходит в пятки от осознания того, что она вот-вот встретится с настоящим хозяином квартиры.
Когда дверь открывается, на пороге возникает мужчина лет тридцати пяти с легкой барсеткой и ключами в руках. Они какое-то время ошеломленно смотрят друг другу в глаза, а затем Бали резко бросается к выходу и, протиснувшись между хозяином квартиры и дверным косяком, выбегает на лестничную площадку. По пути она бросает только четыре слова: "Извини" и "Береги свою дочь".
Затем буквально бегом преодолевает ступени и за считанные секунды оказывается у спасительного выхода. Больше она никогда не увидит их. Ни свою подругу Эльвиру, ни мужчину, квартиру которого та собиралась обчистить.
Теперь она видит Куприянова. Тот говорит, что у него есть какая-то новая, сногсшибательная и самая крутая идея. Они только что закончили фотосессию с гробом, а у него уже есть какая-то новая идея. Разумеется, Румянцев готов выслушать своего нового дружка и тот говорит.
Куприянов говорит, глядя в глаза Бали:
"Я предлагаю вот что. В гробу ты уже полежала, теперь для тебя это не в новинку, Бали. И я думаю, что фотосессия будет куда более любопытной, если ты разденешься. Ляжешь в гроб обнаженной".
Он выжидающе смотрит на нее, иногда перекидывая взгляд на Румянцева, буквально высасывая из них решение своим нетерпеливым взглядом.
Позже Румянцев будет настаивать на том, чтобы она согласилась. По его словам, немного обнаженки только привнесет в ее стиль особой пикантности. Тогда же, когда Куприянов только высказался об этой своей идее, Бали чуть было не разорвала его в клочья за это предложение. Конечно, Румянцева мысль Куприянова привлекла с финансовой точки зрения, он посчитал, что многие фанаты творчества Бали отдали бы большие деньги, только бы увидеть еще больше обнаженного тела, нежели она позволяла им видеть ранее. А такое вообще случалось не часто. Бали редко когда выставляла на всеобщее обозрение хотя бы кусочек своей обнаженной кожи. Куприянов же плевать хотел на деньги и славу Бали, он жаждал одного - увидеть ее без одежды. В этом Бали не сомневалась, видя, как тот ежесекундно пожирал ее глазами.
Как бы там ни было, но она отказалась. Отсекла на корню все попытки Румянцева уговорить ее. Это стало первой предпосылкой к разрушению их столь долгих и крепких рабочих отношений. Так уж вышло, что фотосессия, проведенная Куприяновым стала первой съемкой Бали в настоящем гробу и в то же время самой последней фотосессией в ее модельной карьере.
Свои снимки, опубликованные в журнале, Бали увидит уже гораздо позже. К тому времени, она закончит карьеру фотомодели и будет жить в захолустной гостинице в Абильдегере. "Полнолуние" же откроет для нее свои двери только спустя еще ни один месяц.
Теперь она видит окровавленный нож. Он лежит на полу. Паркет тоже весь забрызган кровью.
Чей-то голос скажет:
"Что же это?"
Будет ли он принадлежать ей самой? Или кому-то другому?
Очередная смена картинки. Белые больничные стены. Кого-то везут на каталке, вокруг много врачей, один измеряет пульс пациенту, другой прикладывает ко рту кислородную маску, третий держит капельницу.
Звучит громкий голос:
"В реанимацию! Скорее! В реанимацию! Большая потеря крови!"
Врачи борются за жизнь какого-то человека. Всего лишь одного из миллионов и миллиардов других. Умри он в ту же самую секунду и ничего бы в мире не поменялось. Одной единственной смерти планета бы и не заметила. А солнце бы все также продолжало светить.
Вдруг Бали видит себя, сидящей перед молодой девушкой-гримером. Та наносит ей грим перед съемкой.
"Губки, - говорит та, касаясь ее губ кисточкой с розовой помадой, - глазки, -теперь подносит другую кисточку с тенями, - реснички... щечки... носик".
Девушка-гример касается ее щек и носа мягкой подушечкой, которая насквозь пропитана специальным косметическим веществом, что придает коже бледный мертвенный оттенок.
"Теперь нанесем несколько царапин на щеки, лоб и подбородок, сделаем губы припухшими, а на зрачки наденем линзы".
Бали смотрит в зеркало на свое отражение и согласно кивает головой.
"Тебя долго избивали, поэтому лицо отекло, а вокруг глаз синяки. Ты лежишь на земле в полубессознательном состоянии и держишься руками за живот, потому что туда тебя тоже били, - говорит девушка-гример. - Хорошо будут видны пальцы, поэтому над ногтями мы сейчас тоже поработаем".
Девушка-гример довольно улыбается:
"Сделаем из тебя настоящую жертву группового изнасилования. На тебе будет только нижнее белье, и ты будешь лежать в луже бутафорской крови. Надеюсь, они тебя там не заморозят за два часа съемок, а то уже и работать некому. Половина состава на больничном".
Помещение гримерной медленно растворяется и перед глазами Бали всплывают события того дня, когда она в последний раз видела свою сестру здоровой. Они случайно встретились на одном из праздников, устроенных Румянцевым. Как выяснилось у Светланы были свои знакомства в модельном бизнесе, хотя сама она всю свою недолгую взрослую жизнь посвятила написанию различных статей для женских журналов. К моменту их встречи Светлана уже рассталась со своим мужем Данилом и снова готовилась вступить в брак. Они разговаривали в тот день недолго, Бали только подошла к ней узнать, как дела. Света уже не была столь агрессивно настроена, как в их предпоследнюю встречу, когда она выгнала Бали из квартиры своего бывшего мужа.
"Сейчас меня окружают мои самые близкие друзья и подруги, - проговорила Светлана, указав на трех женщин и одного мужчину, с которыми она пила шампанское и вела непринужденную беседу, прежде чем к ней подошла Бали. - Эти люди меня не предадут, я в них уверена, как уверена и в своем будущем муже. У меня, сестренка, есть любящий меня человек и моя любимая кошка. Так что у меня все замечательно, а тебе стоит подумать над своей жизнью и не лезть в чужие".
"Не хочешь извиниться за то, что наговорила мне тогда, у квартиры твоего бывшего?" - спросила Бали, а Светлана лишь покачала головой и произнесла толь-ко одно слово:
"Нет".
В следующую секунду прежнее видение исчезает и Бали вдруг видит себя, идущую под руку с Румянцевым. Они заходят в гостиную какого-то дома и Бали оказывается на совсем другом приеме. Это юбилей одного из коллег Румянцева, тоже директора модельного агентства.
"Познакомься, Бали", - говорит Румянцев и подводит ее к некой девушке, которая сидит на диване спиной к ним.
Когда та оборачивается, Бали смутно припоминает ее лицо, видела в паре журналов.
"Карамель, это Бали, - обращается Румянцев к девушке, а затем поворачивается к ней: - Бали, это Карамель.
"Привет", - улыбается Карамель и протягивает руку.
"Здравствуй", - отвечает Бали и слегка сжимает ее ладонь.
Позже Румянцев скажет, что Бали есть, чему поучиться у Карамели, так как та более опытная модель и старше ее на два года.
"Она - шлюха", - ровно ответит Бали, вспомнив о том, в какого рода съемках принимала участие Карамель. Снималась в извращенных эротических фотосессиях.
"Мне нечему у нее учиться. Мы абсолютно разные. У нас разные стили", - скажет она.
Больше они никогда не встретятся. Спустя несколько лет Бали услышит о том, что Карамель покинула модельный бизнес. Короткое время будут ходить разговоры о том, что с ней приключилось нечто ужасное. А потом все замолчат.
Дальше Бали видит себя. Это жаркое лето, и она сидит на одной из скамеек вдоль пирса, а за ее спиной плещется буйная река. Ветер обдувает ее влажную шею приятным и прохладным воздухом, приподнимая волосы. На ней надета черная футболка с вышитыми серебром буквами на груди "Black Sun" и темно-серая юбка. Внезапно перед ней появляется какой-то незнакомый парень с двумя баночками "колы" в руках. Бали смотрит на него сквозь темные очки, а он присаживается рядом и с улыбкой протягивает ей одну баночку. Он говорит, что сегодня жарко и не мешало бы охладиться. Затем открывает свою "колу" и представляется. Его зовут Андрей. Он говорит, что ему нравятся ее фото. Говорит, что он ее фанат. Бали улыбается и отвечает ему, что рада это слышать. Она чувствует, что сразу же прониклась симпатией к этому парню, который может на пару лет старше ее. Ей кажется, что он какой-то особенный, ни такой, как другие. Он говорит, что читал о ее планах на новую фотосессию и просит рассказать о ней, но Бали только отшучивается, отвечая: "В новой фотосессии меня сожгут заживо. Я буду исполнять роль новой Жанны Д`Арк". Сама же она в это время размышляет о том, что уже через пару недель ей придется лечь в гроб. Как заявил Румянцев: "Уже почти все готово для будущей фотосессии. Осталось найти фотографа". Бали сама не знает, как так вышло, но к моменту окончания работы над грядущей фотосессией, Андрей будет жить в ее квартире на правах нового возлюбленного.
Новая картинка: Света, которая умерла три года назад, сидит живая в ее комнате, на ее постели. По ней не скажешь, что она мертва. Ее кожа такая же золотистая, а волосы такие же чистые и пушистые, как и при жизни, до болезни. И только зрачки неестественной белизны.
"Мертвые не оживают и не возвращаются", - думает Бали, прижимаясь спиной к двери. Словно пытаясь просочиться сквозь нее в коридор.
Перед глазами Бали одна за другой всплывают ее старые фотосессии. В одной из них она лежит на грязном кафеле и на ней надето только нижнее белье. Оно все в крови, так же, как и ее кожа. Ее живот покрыт мелкими кровоточащими царапинами, а изо рта стекает густая кровь вперемешку со слюной. В ее глаза вставлены специальные линзы, дающие эффект посмертного остекленения. И Бали кажется, что у Светланы в глазах сейчас стоят точно такие же.
Обычно Бали доставались роли изнасилованных и избитых до полусмерти девушек. С выдранными до крови волосами и изрезанными телами. Она сама до конца не понимала, что люди находят в таких снимках, но ее огромная популярность говорила о том, что находят и очень многое. Ей самой нравились те сцены, которые она изображала. Бали делала это не столько ради денег, сколько ради собственного удовольствия. В единственном интервью, которое она дала за все время своей карьеры, Бали прокомментировала свой интерес к работе следующей парой слов:
"Это забавно", - сказала она.
Сейчас, глядя на собственную сестру, которая должна лежать в гробу мертвая, но вместо этого живая сидит на постели ее номера в "Полнолунии", Бали думает:
"Все это сон. Только кошмарный сон".
- А я думала, что ты умерла, - сказала Светлана, когда уже поднялась с кровати. Она выпрямилась перед Бали и заглянула в ее глаза.
- Это ты умерла. Тебя нет, - выдавила из себя Бали, едва шевеля губами.
- Ошибаешься. У тебя нет сигареты для сестренки?
- Ты никогда не курила.
- Неправда. Просто умело скрывалась.
Света поправила свое платье и подошла к окну.
- А ты неплохо устроилась здесь. Самый настоящий рай. Я бы тоже хотела сюда попасть, когда умру, - она помолчала, а потом добавила: - Надеюсь, это будет не скоро. Мне нравится жить! Вот только бы еще выздороветь.
Она открыла дверь на балкон и шагнула на бетонный пол из комнаты.
- Да. Какая же красота, - донесся до Бали голос Светы.
Через пару минут Светлана вернулась, оставив дверь на балкон открытой. Через нее в комнату стал проникать свежий ночной воздух.
- А там ветер, - сказала Света, вновь усевшись на кровати.
Бали подумала о том, что нужно что-то предпринять. Но что? Либо она сошла с ума, либо...
Светлана, тем временем, проговорила:
- Я помню твои похороны, сестренка. Так что, кто из нас мертвая, так это ты.
Света повернула к ней голову и Бали ощутила прикосновение чьих-то ледяных пальцев к своей шее.
- Сказать тебе, как это произошло? Что убило тебя. Или вы помните, как это было?
- Кто это мы?
- Мертвые, глупая.
- Тебя не существует. Ты видение.
Светлана рассмеялась, а затем встала и направилась к балкону.
- Иди за мной, - она поманила Бали указательным пальцем, при этом улыбаясь. - Не бойся, ступай.
Бали не пошевелилась.
- Ну же, глупая, давай. Ты старше меня на два года, а такая пугливая. Раньше ты такой не была.
- Я не верю...
- Придется... Бали.
Она ощутила что-то необычное. Что-то было не так. Ну да. Света назвала ее Бали, сценическим псевдонимом. А ведь раньше обращалась к ней только по имени, данному при рождении.
- Удивлена? - Света стояла у балкона в полоборота, а ее длинные волосы развевались на ветру, что проникал в комнату через открытую дверь. - А я ведь раньше считала, что ты недостойна называться этим именем. Выходит, что я тоже имею на него право, раз это производная от нашей общей фамилии, верно?
Бали промолчала.
- Ты здесь отца не встречала? - спросила вдруг Светлана. - Может, он тоже бродит где-то по пляжу в поисках истины? И никак не может ее отыскать. Или философам после смерти удается это сделать, как считаешь? - Бали молчала и Света, немного помедлив, произнесла: - Ну же, не вынуждай меня ждать. Иди сюда.
Бали сама не знала, что делала, но внезапно оторвала спину от двери и, бросив свою сумочку на кровать, зашагала по направлению к Светлане.
- Вот умничка, сестренка.
Света вышла на балкон и Бали последовала за ней.
Ветер усилился и море не на шутку разбушевалось. Волны поднимались в высоту на добрые пару метров, и вода рьяно выплескивалась на берег.
- Будет гроза, - заключила Светлана, выставив руки вперед ладонями кверху. - А знаешь, почему я здесь?
Бали покачала головой. Сестра обернулась к ней и коснулась ладонью ее щеки. Ее пальцы были необычайно холодными и Бали вздрогнула, когда Света провела ими по ее коже.
- Я в пограничном состоянии. Впала в кому из-за болезни. Ну ты помнишь, как я мучилась. Пока что она меня не убила, но, чувствую, к этому все идет. И тогда, возможно, мы с тобой снова будет вместе, сестра. Нагуляемся вдоль моря, да? Никогда бы не подумала, что искупаться в море, мне, возможно, доведется только после смерти.
Светлана неожиданно поставила ногу на нижнюю планку ограждения балкона и забралась на самый его верх. Едва удерживая равновесие на тонкой перекладине, она выпростала руки в стороны, словно канатоходец.
- Возможно, - сказала она, глядя прямо перед собой, - если умереть в загробном мире, то в мире живых ты проснешься здоровым и счастливым. Как думаешь?
Бали ничего не успела сказать, лишь обескураженно наблюдала за действиями сестры.
- Прощай, - произнесла Света, после чего оттолкнулась ногами от планки ограждения и прыгнула вниз.
Бали несколько секунд не могла сделать и шага, вновь пребывая в полном оцепенении, а когда, наконец, справилась с собой, то бросилась к ограждению балкона и уставилась вниз, пытаясь разглядеть тело своей сестры. Однако, внизу никого не было. Только песок и густые заросли растений по сторонам от отеля.
Светлана исчезла. Испарилась, словно видение.
"Она им и была, - подумала Бали. - Только видением".
Снова замелькали картинки. Вновь цвета стали меняться один за другим.
Чья-то рука у нее на лице. Кисть, облаченная в кожаную перчатку. Бали ничего не видит. Кто-то крепко сжимает пальцами ее щеки. Она пытается закричать, но не может.
Когда рука отпускает ее лицо, Бали видит перед собой того человека из своего сна. Пилота в сером комбинезоне. На его голове снова надет мотоциклетный шлем с опущенным забралом, но Бали уже знает, что скрывается под зеркальной заслонкой. Лицо в ожогах.
- Наверное, твоя жизнь ничего не стоит, - произнес пилот, и в этот момент Бали ощутила сильные толчки под ногами. Затем подумала, что в ее сне он не мог говорить.
Бали окинула взглядом окружающие ее просторы, обнаружив, что стоит посреди моря. Когда опустила глаза вниз, увидела, что и под ногами ее вода.
- Что для тебя жизнь? - спросил пилот, после чего Бали почувствовала самый сильный толчок, от которого потеряла равновесие, и ее тут же целиком накрыло водой. - Ты проиграла.
Перед глазами Бали возникла полная темнота, а затем она вдруг услышала громкий гудок автомобильного сигнала. Темноту на мгновение разорвал яркий свет фар, а затем она ощутила, как ее нос стал заполняться соленой водой. Бали пыталась дышать, но ее легкие вместо воздуха наполняла жидкость. Все больше и больше. С каждой секундой.
xxiii
Зазвонил мобильник, что лежал на столе посреди кокаиновых дорожек, и Вадим протянул руку, чтобы ответить.
- Да, - сказал он в трубку, откинувшись на спинку дивана.
Из динамика тут же послышался женский голос:
- Вадим. О, господи! Куда ты пропал? Где ты?
- Ди, успокойся, - произнес он, когда понял, что звонила его жена. - Ребятам была необходима поддержка, вот я и...
- Ты обещал, Вадик, - сквозь слезы проговорила Диана. - Ты обещал бросить музыку и вернуться в семью. Ты обещал это нашим девочкам.
- Все в порядке, милая. Я скоро снова буду дома. Подожди минутку, - Фантом взял в руку тонкую пластиковую трубочку и, приставив ее к правой ноздре, наклонился над кокаиновыми дорожками. Затем быстро вдохнул в себя одну из них, проведя трубкой по столу. - Ты ведь знаешь, как я люблю музыку и ребят. Ну пойми. Лорд оказался весьма в сложном положении...
- Плевать я хотела на твоего Лорда! Чтоб он провалился!
- Диана, не стоит так говорить. Он мой друг!
Вадим вдруг ощутил, как внутри него вспыхнула ярость. Ему захотелось прокричать: "Не смей плохо говорить о моих друзьях, сука! Сука! Сука!" Но он заставил себя сдержаться.
- Я больше месяца пыталась до тебя дозвониться, Вадик, - продолжала Диана.
- Я был занят, крошка. Извини. Знаешь, сколько денег мы...
- Заткнись! - прокричала она, зайдясь в рыданиях. - Не говори ничего!
- Да что с тобой, твою мать?!
- Лия в больнице, Вадим! Твоя дочь умирает! Слышишь?
Фантом хотел сказать что-то еще, но после слов, произнесенных Дианой, казалось, утратил дар речи. Спустя несколько долгих секунд молчания он проговорил, едва ворочая онемевшим языком:
- Как? Что с ней?
- Три недели назад, - начала Диана, справившись со слезами, - она заболела. Внезапно у нее начались сложности с дыханием. Она не могла дышать и ее положили в больницу. А позавчера у нее отказали легкие. Наша дочь сейчас находится под аппаратом искусственного дыхания. И врачи не дают никаких шансов.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Вадим, ощутив, как что-то теплое вытекло из его ноздри и заструилось по губам.
- Она умрет, Вадим. Лия умрет. Возвращайся домой, прошу тебя. Ты должен с ней попрощаться. И ты так нужен нам с Лав, ты себе даже не представляешь насколько. Даже, пускай, ты и никудышный отец, Вадик.
Фантом дотронулся рукой до губ, а когда поднес ладонь к глазам, то увидел, что кожа окрасилась в красный.
В его голове в этот момент эхом повторялись слова Дианы: "Даже, пускай, ты и никудышный отец, Вадик".
- Но ведь... но ведь... - пытался он что-то сказать, но никак не мог выговорить нужные слова. - Но ведь...
"Этого не может быть, - подумал Вадим. - Не может. Это неправда".
- Приезжай, Вадим. Пожалуйста.
Диана отключилась и после того, как в трубке повисла тишина, Фантом размахнулся и со всей силы швырнул телефон в стену.
- Ведь ей всего лишь семь лет! - прокричал он. - Ей всего семь! Семь!
Вадим ударил ногой по столу, что стоял перед ним, и тот перевернулся, опрокинув на пол вазу с цветами, несколько компакт-дисков и весь кокаин, что на нем был, в пластиковом мешочке и рассыпанный в виде дорожек.
- Она не может умереть, - уже шепотом проговорил Фантом, прижав к груди подушку в форме красного сердца, что лежала рядом с ним на диване. - Ей еще только семь. Только семь.
Глава 24
Вадим докурил сигарету и посмотрел на Кирилла. Они сидели за кухонным столом, глядя на льющий за окном дождь. Все стекло уже покрывали крупные капли. Поначалу дождь только слегка моросил, а затем вдруг резко стемнело, и он перешел в самый настоящий ливень, так что им срочно пришлось покинуть место своих раскопок и бегом мчаться в отель, пока одежда еще не промокла настолько, что ее пришлось бы выжимать.
- Круто, да? - произнес Фантом. - Чувствую, сегодня, брат, ты станешь свидетелем настоящего потопа.
- Вот бы еще услышать гром, - сказал Стронников и ровно в этот момент все здание отеля содрогнулось от ужасающей громкости грохота.
- Классно! - закричал Вадим, аж вскочив из-за стола. - Я чуть в штаны не наложил!
Кирилл принялся смеяться, а грохот повторился еще раз с новой силой.
- Что тут у вас, мальчики? - спросила, вошедшая в кухню Стелла.
- Мы собрались прогуляться, - сказал Фантом, и Стелла вопросительно на него посмотрела.
- В такую погоду? Вы и так весь день на пляже провели. Чем занимались?
- Все тебе нужно знать, - Вадим подошел к Стелле и чмокнул ее в щеку. -Идем, Кирилл, дела не ждут.
- Снова копать? Уже одиннадцатый час вечера, - нахмурился Стронников, когда они оказались у двери. Он ощущал неимоверную усталость во всем теле после практически двенадцати часов работы за двое суток и едва мог передвигать ноги. - Я никогда столько не работал физически.
- Оно и видно, - усмехнулся Фантом. - Ничего кроме фотоаппарата в руках не держал.
Кирилл только тяжело вздохнул, но последовал за Вадимом на улицу.
- Успокойся, - сказал тот, - с раскопками на сегодня хватит. Мы идем к Михалычу. Ты ведь хочешь увидеть призрака? Нет для этого лучше времени, чем сегодняшний вечер. Только глянь какая погода.
Они спустились на пляж и зашагали в сторону маяка под еще более усилившимся дождем и ветром, порывисто бьющим в лицо. Вскоре Стронников ощутил, как по всему его телу заструилась вода, целиком напитав футболку и шорты.
- Зонтик бы нам не помог, - громко проговорил Фантом, силясь перекричать мощные порывы ветра.
- Нужно было в одних плавках идти, вот что. Все равно насквозь мокрые.
- Да, ты прав. Как-то этот вариант от нас ускользнул.
Вадим рассмеялся, пытаясь отлепить от тела вымокшую футболку.
- Нас Михалыч не впустит в таком виде, - сказал Кирилл, обернувшись к Фантому.
- Куда он денется? Он же не принцесса, живущая в царских хоромах, а всего лишь пляжный алкаш.
От слов Вадима Стронникова разобрал смех, и он принялся хохотать, как безумный.
- У тебя крыша поехала, парень, - заключил Фантом, стягивая свою футболку. Когда майка оказалась у него в руках, он добавил: - Так то лучше.
- Мы сегодня неплохо покопали, да? - поинтересовался Кирилл, глядя в темное небо, которое раз в несколько секунд озарялось яркой вспышкой молнии, после которой звучал удар грома.
Вода то и дело выбрасывалась на берег мощным потоком, промочив песок на расстоянии метров пятнадцати от привычной береговой линии.
- Это точно, - согласился Вадим. - В одиночку я такой объем работы выполнял не меньше, чем за неделю.
- И все же, что ты надеешься обнаружить на другом конце тоннеля?
- Вижу, тебя эта идея целиком захватила. Да, брат?
- Да, мне интересно узнать, что там.
- Я думаю, это пустышка, - сказал Фантом. - Мы упремся в морское дно или в камни какие-нибудь. Повезет, если вода не хлынет в тоннель. Ну, или если и хлынет, то нам повезет, если мы успеем выбраться оттуда живыми.
- Классная перспективка.
- И не говори.
Гром ударил с новой силой прямо над их головами и Стронников поднял глаза вверх. В небе образовалось что-то вроде крутящейся воронки, которая, казалось, втягивала в себя темные тучи, а в самом центре ее мелькали сотни вспышек молнии.
- Глянь на это, - произнес Кирилл, указав рукой в небо.
- Не иначе, как апокалипсис грядет, - заключил Вадим. - Надо ускоряться.
Вскоре они достигли маяка, по дороге то и дело утопая в размокшем песке по колено и помогая друг другу выбираться из ловушки.
- Проклятье, - выкрикнул Стронников, когда они преодолели груду камней при подступе к маяку и вновь оказались на раскисшем песке. - Я снова застрял.
- Секунду.
Вадим схватился за голень Кирилла и принялся тянуть ее из песка, но не прошло и нескольких секунд, как сам провалился в вязкую кашу сразу обеими ногами. Спустя несколько минут они стояли под проливным дождем и ударами грома, держась друг за друга, и смеялись от собственной беспомощности, не в силах выбраться из песочной ловушки.
- Что вы творите тут? - донесся до них хриплый старческий голос, а потом его обладатель зашелся в приступе сухого кашля. - Педики чертовы!
- Класс, - произнес Стронников, а затем, не удержав равновесия, рухнул лицом вниз на раскисший песок, потянув Вадима за собой.
- На чем ты в группе лабал, приятель? Как называется эта штука? - поинтересовался Михалыч, когда они уже сидели за столом в его домике, и Кирилл вытирал полотенцем лицо, которое только что отмывал от грязи в течении десяти минут.
- Лабал? - переспросил Стронников, с улыбкой взглянув на старика. - Что это за слово такое дурацкое?
- Отвянь, парень, - отмахнулся тот. - Не с тобой речь.
- На гитаре я играл, Михалыч, - ответил Фантом. - Эта штука называется гитарой.
- Навыдумывают хренотени, - пробурчал старик, пригубив из бутылки с водкой. - Хотите водяры?
Вадим покачал головой:
- Нет, спасибо. Долго нам еще ждать твоего призрака?
- С хера ли он мой? - выдал Михалыч, удивленно приподняв брови. - Я к нему отношения не имею. Обычно она появляется после полуночи.
Кирилл взглянул на часы, что висели на стене, отметив, что ждать осталось недолго. Сейчас было без пятнадцати двенадцать.
Когда время пришло, Михалыч поднялся из-за стола и повел друзей к своему маяку, не забыв прихватить с собой начатую бутылку водки.
Вскоре они оказались на верхнем этаже маяка и, подойдя к окну, выглянули наружу. Дождь и ветер притихли, а грома уже не было слышно.
- Ничего не вижу, - разочарованно проговорил Стронников, осмотрев с высоты пустой берег.
- Смотри вон туда, друг, - прохрипел Михалыч, указав рукой на еще одну каменную возвышенность, что располагалась у моря метрах в пятидесяти от маяка.
Кирилл посмотрел и только, когда старик передвинул прожектор, что располагался пред ними и бил ярким светом в одну точку, увидел явный человеческий силуэт. Стронников понял, что это и был призрак. Девушка, облаченная в легкую переливающуюся на свету материю, наподобие белого шелкового платья и в фате, что была надета на ее голове, выпрямилась во весь рост, стоя на самом высоком камне, что наполовину скрылся в воде.
Михалыч гордо провозгласил:
- Глядите, вот он - призрак невесты.
- Круто! - воскликнул Фантом и потрепал Кирилла по плечу. - Глянь только, Кирюх!
"Не может быть", - пронеслось в голове Стронникова, а в следующую секунду он уже рванул к ступеням, собираясь спуститься вниз и самому все выяснить.
- Куда он? - растерянно проговорил Михалыч.
Вадим только оглянулся вслед Кириллу и растерянно развел руками.