Тебе был нужен особенный меч - такой, что сможет проткнуть закованное в броню сердце; такой, что ударив, попадет прямо в цель, не промахнется ни на волос, даже если и дрогнет рука, которая его будет держать.
И тогда ты поднялась по ступеням ночи прямо в небесную кузницу, расположенную возле облачного дворца среброволосой девы-луны. Мастер, выслушав историю твоей жизни, три дня и три ночи ковал меч из звездных кристаллов, которые ты поймала в сети своей древней магии, потом в ярком сиянии своей небесной королевы он закалил лезвие, придав ему прочность, до этих пор неведомую людям.
По извилистым коридорам каменного лабиринта ты спустилась в пылающие недра земли и едва не поплатилась жизнью, стремясь заполучить огненный камень, созданный вечностью, когда бродила по узким мостикам над пропастью с пылающей лавой, уворачиваясь от обжигающих брызг, долетавших до самого потолка. Другой кузнец вплавил найденное тобой сокровище в рукоять меча, не просто наделив оружие острым взглядом, а вдохнув в него пламенеющую душу.
Так появился я - Донедар, что значит "рожденный дважды", смертоносный, разящий куда задумано, меч, по крепости с которым не сравнится ни один известный на земле металл.
Но ты хотела одарить меня еще одним свойством. И, чтобы скрыть меня от людских глаз, пока не станет слишком поздно для жертвы, ты взобралась на самую высокую гору, где была ближе чем кто-либо к солнцу, замершему в зените. Нарисовав магический круг, ты воткнула меч в мертвый камень - лезвие вошло легко, будто в только вспаханную землю. Собрав воедино золотые лучи своего могущественного божества, ты окутала ими меня. Я сгорал в обжигающем огне, пылал неведомым жаром, раскалился добела в руках дневного короля. Не замечая моей агонии, ты стояла, завороженная сиянием солнечных лучей, носящихся вокруг меня подобно птицам смерти.
Только я не умер - а если и умер на какой-то миг, то сразу же возродился... рисунком на твоей спине. Огненный камень из моей рукояти пульсировал в унисон с твоим сердцем. Звездные кристаллы лезвия вросли в тонкие позвонки.
Пока все это происходило я наслаждался твоими громогласными криками: небольшая, но все же месть за мои страдания, подаренные тобою.
Мы стали одним целым: я, порождение магии, - и ты, человеческое существо, жаждущее мести. Ты обрела мою силу, а я познал твои мысли и чувства, до дна испил горькую чашу твоих воспоминаний. Их вкус не сумела смягчить даже сладость надежд и устремлений, которые вели тебя вперед, заставляли превозмогать усталость и совершать то, что казалось не под силу человеку, пусть даже и рожденному в колыбели вековой магии.
Я понял тебя - и простил за свою боль. Я воспылал такой же жаждой мести, что сжигала твое сердце. Я так же страстно, как и ты, хотел отплатить обидчику за твою родню, за твой народ - этим ты спасешь и других людей от кровожадного захватчика. Впрочем, судьба иных народов не заботила тебя, возмездие - вот что не давало сомкнуть спокойно глаза и, возможно, упокоиться с миром, ибо страдания, раздиравшие твою душу, были поистине несоизмеримы с кратким мигом моей агонии.
У нас - да, я был с тобой за одно! - было лишь пять дней и четыре ночи. Именно столько продержится солнечная магия. Пятый закат мы должны встретить порознь, иначе уже ничто не сможет нас разделить. Все твои усилия окажутся напрасными, а цель никогда не будет достигнута.
И ты гнала коня, что есть мочи. Он, будто чувствуя твое нетерпение, черной молнией прорезал зеленые полотнища лугов, вихрем несся по хмурым лесам, тенью летел по городам и деревням.
Замок Эхнала высился черно-серой тучей на вершине скалы, и даже лучи рассветного - пятого - солнца не подарили ему ни капли радости и счастья. Каменные стены впитали бесчисленные потоки слез и крови, которые не смыть и сотням дождей; на них паутиной расползалась память о бесконечных пытках и смертях, которую не сдернуть и тысячам ветров. Мольбы и болезненные стоны призрачным эхом проносились по коридорам и подземным галереям - слышавшему их, не забыть никогда холодящий душу ужас.
Ты попыталась слиться с толпой, но, сколько ни отворачивала лицо, зоркая стража приметила ритуальные татуировки на коже - слишком явное свидетельство твоей принадлежности к опальному народу, который, как считалось, был полностью истреблен год назад.
Однажды, когда Эхнал поднялся над многими народами, провидица сказала ему, что он падет от руки "дитя Брикара". Тогда и началась охота за миролюбивыми брикарийцами. И не важно, мужчина ли, женщина, юноша или девица, или даже младенец - никому не было спасения. Если раньше магия помогала брикарийцам творить добро как на благодатных просторах своей стразы, так и за их пределами, то в часы опасности она стала щитом. Да, преследователей погибало в разы больше, но они, набегали подобно саранче, голодной, ненасытной, оставлявшей за собой лишь опустошенную землю, - и магический щит не выдержал атаки.
Получив известие, что больше не осталось детей Брикара, Эхнал праздновал три месяца. Еще бы, он решил, что крылья смерти, наводившие тень на солнце его величия, больше не угрожают ему. Неизвестно, почему провидица не сказала своему повелителю, что еще ничего не закончено: не видела нового будущего или боялась, что не пощадят гонца, принесшего худую весть, пусть даже им будет она, верная помощница?
Так или иначе, одна брикарийка была живее всех живых и собиралась исполнить давнее пророчество, ведь теперь она обладала силой всего своего народа.
Только ты не показала своей мощи, не опалила стражу огненной магией, не сожгла землю под их ногами, даже обычный меч в твоих вдруг ослабевших руках был игрушкой, а не грозным оружием. Неужели в погоне за мной, ты стала слишком слабой? Я не верил этому, ведь ощущал огонь в твоей крови, напряжение в твоих жилах, злость в твоем сердце. Да ты должна была ногтями прорывать себе дорогу к Эхналу, прогрызать ее зубами, ты же собиралась просто отдать свой меч. Когда его выбили из руки, ты, баюкая, прижала ноющее запястье к груди и опустилась на колени, взмолилась сохранить тебе жизнь, ведь тебе есть что сообщить Эхналу.
Сначала, он поручил пытками вырвать у тебя признание, но ты держалась изо всех сил, упрямо повторяя, что откровенничать будешь лишь в его присутствии. Наконец тебя, избитую, скованную по рукам и ногам крепкими кандалами, в сопровождении шестнадцати свирепых стражей, привели в тронный зал. Заглядывавшие через высокие узкие окна солнечные лучи танцевали на разноцветной смальте (узорчатый рисунок цельным куском выдолбили из стены храма в Спралте); троекратно отражались в позолоченных статуях, доставленных из Гривальдии; рассыпались сверкающими искрами, попадая на корону, усыпанную алмазами разной величины (украденными из сокровищницы царя Фларии); терялись на полотнищах гобеленов, вышитых плененными рукодельницами из Кархи).
Твой взгляд безразлично скользнул по всему великолепию и устремился к Эхналу. Высокий улыбчивый блондин с каре-зелеными глазами. Чернота его души не сумела пробиться наружу, отразиться на внешности, оставаясь схороненной глубоко внутри. Она проявлялась только в жестоких поступках и смертоносных приказах. Сейчас же человек, восседавший на массивном каменном троне, ничуть не походил на того, кто мог одним лишь словом истребить целый народ, и все же он им был.
Эхнал вскинул руку, и стражи остановились, не дойдя до него шагов тридцать. Безопасность была превыше всего: если пленница попытается убить правителя мира, у нее просто не будет возможности добежать до трона.
- И что же такого интересного ты хотела мне сообщить, брикарийка? - спросил Эхнал.
- Я пришла молить повелителя мира о милости, - сказала ты, опускаясь на колени, почтительно склонила голову. - Даруйте мне жизнь, и я стану самой верной вашей последовательницей.
- И почему я должен это сделать? Чем ты отличаешься от других?
- Я докажу свою преданность. Скажу, где скрываются оставшиеся в живых брикарийцы.
Если бы мог, я задохнулся бы от удивления. Как? Как ты могла предать свой народ? Неужели я ошибся в тебе, в твоих желаниях и помыслах? Я же, Донедар, был нужен тебе не для мести, а для того, чтобы хранить твою жизнь, пока ты будет служить убийце?
- Лжешь! Никого не осталось в живых! - из-за трона выступила закутанная в алую шелковую мантию фигура. Провидица никогда не открывала на людях своего лица.
- Разве я не живое доказательство того, что не все дети Брикара были уничтожены? - едко поинтересовалась ты, поднимаясь с колен. - Скажи, Провидица, ты знала о нас или тоже пребывала во мраке заблуждений?
- Замолчи! - прошипела Провидица, пятясь назад.
- Подойди! - приказал Эхнал. Когда она нехотя шагнула к нему, он мягко произнес: - Отвечай на вопрос. Знала или нет?
- Не знала.
Провидица, видимо, посчитала, что незнание будем меньшим из зол.
- Не знала, - повторил Эхнал, задумчиво потирая подбородок. Затем посмотрел на ту, что служила ему верой и правдой последние пятнадцать лет. - Не знала, говоришь. Тогда ты мне больше не нужна. Сверал!
- Пощади! - Провидица упала на колени. Потянулась к своему господину (рукав мантии закатился, обнажая худую руку с мертвенно-бледной кожей, уже давно не видевшей солнечного света, с проступающей на ней синими жилками вен).
Но, отвернувшись от Провидицы, он тут же забыл о ней. Ты стала его следующей игрушкой - и будешь жива, пока приносишь пользу или продолжаешь поддерживать интерес, даже мне это было понятно.
Повинуясь подзывающему жесту, твои стражи двинулись вперед. Ты шла с ними, не сводя глаз с бившегося в последних конвульсиях тела Провидицы. Алые капли падали на мраморный пол с кинжала, который держал Сверал, послушно выполнивший приказ. Не посмел отказаться, иначе сегодня казнили бы двоих.
А так, умерла лишь та, что своим неосторожным предсказанием, обрекла на смерть сотни тысяч ни в чем неповинных брикарийцев. И я понял твой замысел. Возгордился твоим коварством. Ощутил, что бремя мести уже не с такой силой давит на твои плечи. Чтобы освободиться от него, осталось сделать еще такую малость.
- И много брикарийцев выжило? - Эхналу наклонился вперед, так ему не терпелось услышать ответ.
- Достаточно, - сказала ты. И начала медленно поднимать руку. Все шестнадцать стражей тут же повернулись к тебе, обнажили свои мечи. Ты же лишь сделала вид, что убираешь назад волосы, выбившиеся из косы. Твоя рука медленно скользила по голове, пальцы зудели от желания поскорее схватить рукоять меча, но ты сдерживалась, надеясь усмирить бдительность стражей. И вот ладонь легла на нарисованную рукоять. - Достаточно и одного, чтобы исполнить пророчество! - прокричала ты, бросая меч, словно обычный стилет.
Шестнадцать острых лезвий пронзили твое тело - одно смертельное лезвие проткнуло закованное в броню сердце Эхнала - снимая тяжкое бремя с твоей души. Ты отомстила. Ты обрела покой - вечный покой. И теперь, встретившись в солнечных чертогах со своими соплеменниками, ты сможешь гордо расправить плечи и без капли вины смотреть в глаза каждому: ты кровью получила плату за их отнятые жизни.
Мне нельзя было оставаться в мире людей, я слишком могущественное оружие, поэтому боги забрали меня к себе. Они хотели разделить меня, тем самым вернув свою собственность. Я с ужасом представлял, что мое существование закончится так и не успев начаться. Но нет, они сохранили мою жизнь, решив подарить той, что совершила много подвигов ради того, чтобы я появился на свет.
Мы снова вместе, ты и я. И пусть мне никогда не придется участвовать в битвах, насладиться вкусом победы, я рад быть твоим мечом. Знаю, ты тоже этому рада. И мы будем вместе до скончания времен.