Первое отделение концерта по праву старшинства открыл Винченцо. Он сыграл "Времена года" Чайковского, отдавая дань уважения гению-композитору и выказывая почтение удивительному по своей акустике и биографии месту.
Во втором отделении уже Витторино впечатлял своими талантами, подарив слушателям современную аранжировку первых двенадцати каприсов Паганини.
В третьем отделении был представлен дуэт братьев Бальдуччи: Винченцо сидел за традиционно черным "Стейнвейем" , а Витторино, как было написано в программке, играл на скрипке, сделанной самим Джузеппе Гварнери.
Особенно Мэри-Бет понравилось исполнение вокализа Рахманинова.
А в четвертом отделении снова выступал Винченцо. Он представил на суд слушателей свое авторское произведение. Итальянец, как всегда, поразил слушателей своей игрой - эмоциональная отдача во время выступления у него была возведена в некий культ. Казалось, что Винченцо Бальдуччи - это музыка, а музыка - это Винченцо Бальдуччи.
Но старший из братьев не уставал удивлять публику. Как оказалось, мощь таланта Винченцо не имела границ: кроме одаренного пианиста, еще существовал и гениальный композитор.
Зал ловил каждый звук, каждый пассаж. А Винченцо, колдуя над клавишами, то таился в обманчивом пиано, проникая звуком под кожу, то взрывался, уходя в стаккато, чтобы затем снова откатиться нежной волной.
В тишине растворились последние аккорды, секундная заминка и под высокие своды большого зала Карнеги-холла вознеслись бурные аплодисменты. Публика поднялась, желая отдать должное таланту Винченцо Бальдуччи. Находясь под впечатлением услышанного, Мэри-Бет, продолжая рукоплескать, тоже вскочила.
После восторженных "браво" и настойчивых "бис", Винченцо сыграл "Бурю" Бетховена и "В пещере горного короля" Грига: произведения были исполнены в джазовой манере, и зал снова взвыл от восторга. Под конец братья совместно исполнили Девятую сонату Бетховена.
Бальдуччи откланялись. Покинули сцену. Все, концерт окончен. Лишь одинокий "Стейнвей" своим присутствием напоминал о недавнем действе.
Бурный восторг публики не стихал: ценители музыки, потихоньку пробираясь к выходу, эмоционально делились впечатлениями. Мэри-Бет взяла племянницу за руку и повела в противоположном направлении, к сцене.
Вскоре они уже стояли у гримерной братьев Бальдуччи. Секунду поколебавшись, Мэри-Бет постучала. Дверь открыла Колетт. Радость, освещавшая лицо француженки, вмиг исчезла.
- Входите, мисс Декруа. Энцо вас ждет.
- Спасибо. Вы можете называть меня Мэри-Бет, - предложила она, понимая, что ее приветливость не добавит радости на лицо невестки Винченцо.
И оказалась абсолютно права. Глаза Колетт сверкнули непонятным блеском, и все же она ни слова не сказала в ответ, лишь отступила, пропуская посетителей в комнату.
- Добрый вечер, - громко произнесла Мэри-Бет.
В гримерной, кроме Колетт, находились оба брата Бальдуччи, они еще не переоделись после концерта, и Ник Фарина.
- О, Лайза, я так рад тебя видеть.
Винченцо вскочил со стула и бросился к гостье. Он остановился перед Мэри-Бет и потянулся к ее губам, как вдруг заметил высокую девочку с каштановыми кудрями. Она смотрела на него так, словно он был богом. И это напомнило Винченцо первую реакцию Мэри-Бет.
- Твоя дочь? - его бровь лихо поползла вверх.
- Нет.
Мэри-Бет пыталась взять себя в руки. Когда Винченцо бросился к ней, она позабыла обо всем, желая поскорее вкусить сладость его губ, но пора возвращаться к действительности.
- Очень рада с вами познакомиться, синьор Бальдуччи, - серьезным тоном произнесла девочка.
- Я тоже рад встрече с тобой, Моника. Думаю, ты желаешь получить еще и автограф моего брата?
- Это было бы круто, - не веря своему счастью, сказала Моника.
- Пошли, я тебя представлю.
Винченцо протянул руку смущающейся девочке и, когда она с неимоверной осторожностью вложила свои пальчики в его ладонь, повел знакомиться с присутствующими в комнате людьми.
Когда Моника получила автограф Витторино, прореагировав более спокойно, нежели дома, Мэри-Бет заявила:
- Нам пора уходить.
Девочка приуныла, у нее оставалось еще столько вопросов. Вспомнив наставления мачехи, она заулыбалась.
- Синьор Бальдуччи, Элла просила узнать, что вы решили по поводу завтрашнего дня.
Винченцо изумленно замер. Его поразило коварство Даниэллы Декруа. Разве он мог отказать этому милому ребенку, похожему на ангела?
- А что будет в завтра, Энцо? - поинтересовался Вито.
- Семейный обед! - торжественно объявила Моника. - Было бы чудесно, если бы вы тоже присоединиться к нам.
- Предложение очень заманчивое, - сказал Ник Фарина, - но ли это уместно?
Он взглянул на Мэри-Бет.
- Это будет замечательно.
- А там будет Кэмерон? - не унимался Ник.
- Я попрошу Эллу внести Кэм в список гостей. И ее мужа - тоже.
Увидев вытянувшуюся физиономию любвеобильного итальянца, Мэри-Бет сдержала так и рвущийся наружу смех, хотя ее губы все же растянулись в невольной улыбке.
- Значит, вы придете? - Моника по очереди оглядела потенциальных гостей.
- Конечно! - пылко заверил Ник.
- Мы будем, - пообещал Витторино Бальдуччи, лукаво поглядывая на брата. Колетт дергала его за руку, желая изменить решения мужа, но тот был непоколебим.
- Кажется, вы забыли о завтрашнем концерте. Он закончится слишком поздно для ужина.
- Понятно, - грустным голосом произнесла девочка.
Мэри-Бет встретилась взглядом с Винченцо и поняла, что ему не хочется обижать свою маленькую поклонницу, но так складываются обстоятельства. Решение проблемы пришло неожиданно, о чем она сразу же сообщила присутствующим.
- Ленч? - задумчиво произнес Винченцо.
- О, тетя, ты - гений! - и Моника с нетерпением взглянула на Винченцо, который должен был озвучить итог переговоров.
- С удовольствием, - согласился он. - Мне очень хочется услышать, как ты играешь, Моника.
- Хорошо, - на лице девочки расцвела счастливая улыбка.
Мэри-Бет знала, что теперь Моника всю первую половину дня будет репетировать. Ее племянница всегда очень серьезно относилась к важным делам. А показать свой талант пианистки таким мастерам, как братья Бальдуччи, было очень важно для нее.
- Что ж, мы уходим. Но позвольте на прощание сказать, что ваша игра доставила мне непередаваемое удовольствие, - произнесла Мэри-Бет. И это было сказано не ради красного словца, она действительно так считала. - До встречи, - а потом ее глаза отыскали самого лучшего мужчину в этой комнате, и она кивнула: - Энцо.
- Лайза, подожди. - Винченцо приблизился к Мэри-Бет и прошептал: - Нам нужно поговорить.
- Тетя, я могу сама добраться домой на такси, - предложила Моника.
Повернувшись к племяннице, Мэри-Бет увидела на ее лице такое понимающее выражение.
- Послушайте, юная леди, - строго сказала она, - я забрала вас из дома, я же вас туда доставлю.
- Лайза, я только переоденусь. Хорошо?
- Мы же собирались сходить в ресторан, - напомнила деверю Колетт.
- Без меня, - отмахнулся от нее Винченцо.
Выходя, Мэри-Бет ощутила, как ей в спину впился злобный взгляд Колетт, однако радость от предстоящего общения с Винченцо скрасила все. Оставалось лишь надеяться, что она не заставил себя долго ждать.
Толпа на улице уже схлынула, и они быстро поймали такси. Мэри-Бет села на переднее сидение, предоставив Монике возможность еще немного поболтать с Винченцо. Девочка не умолкала ни на секунду, расспрашивая своего кумира о хобби, музыкальных вкусах, о жизни в Италии, а тот с удовольствием отвечал.
- Я быстро, - сказала Мэри-Бет, когда такси остановилось у тротуара.
Лишь дождавшись, когда девочка войдет внутрь, а в замке повернется ключ, Мэри-Бет заторопилась обратно. И пусть все видят ее нетерпение, ей было все равно.
Винченцо открыл дверь, предлагая Мэри-Бет расположиться рядом с ним, и она с удовольствием устроилась на заднем сидении.
- Нам нужно поговорить, - напомнил Винченцо. - И лучше всего это сделать в спокойном месте.
Итак, выбор оставался за ней. Однако Мэри-Бет не поняла, намекает ли он на спокойный ресторанчик или же на уединение ее квартиры.
- Куда едем дальше? - у водителя такси терпения оказалось значительно меньше, чем у Винченцо.
Мэри-Бет скороговоркой выпалила адрес, надеясь, что не пожалеет о своем решении, но тревожные мысли не давали ей покоя всю дорогу. Винченцо, наверное, заметил ее беспокойство, но ничего не сказал, лишь подхватил ее ладонь и, переплетя пальцы, положил себе на бедро.
Ее сердце сладко сжималось от близости этого мужчины. А может, и от предвкушения неких интересных событий! Это было так непривычно. Она столько раз ездила в такси вместе с Майлсом и Родериком, но никогда не ощущала ничего подобного.
Однако чем ближе такси подъезжало к ее дому, тем сильнее становилось ее волнение. А если она все неправильно поняла? Если Винченцо просто хочет обсудить сложившуюся ситуацию? Вдруг он посмеется над ее желаниями?
Такси остановилось у тротуара. Винченцо рассчитался, и через несколько мгновений они уже стояли на тротуаре.
Мужчина запрокинул голову, пытаясь в темноте разглядеть верхние этажи дома, а потом спросил:
- Ты здесь живешь?
- Да.
- Ясно.
Кратко и лаконично. Мэри-Бет так и не смогла понять, рад он подобному обстоятельству или, наоборот, недоволен.
- Пойдем?
- Да, конечно, - на этот раз в его голосе послышалось больше эмоций.
Винченцо подхватил свою даму под руку, и они вошли в здание. Поднимаясь на нужный этаж, Мэри-Бет пыталась отыскать благовидную тему для разговора, но, казалось, волнение напрочь отключило мозги.
Но вот мучительный подъем в лифте закончился: они прошли по коридору и остановились у двери. И тут снова вышла заминка - Мэри-Бет пыталась отыскать ключи, но те упорно не желали быть найденными. И это было удивительно, учитывая размеры ее клатча.
Беспокойство окатило ее мощной волной. Она не хотела выглядеть в глазах Винченцо трепещущей дурочкой, но, похоже, ситуация складывалась не в ее пользу.
Мэри-Бет украдкой взглянула на мужчину. На его губах играла улыбка - не самодовольная, нет! - милая и успокаивающая. Их взгляды встретились, и она ощутила, как тревога медленно покидает ее душу.
И ключи тут же нашлись: они спрятались между пудреницей и салфетками. Дверные замки открылись на удивление быстро.
- Проходи, - сказала Мэри-Бет и шагнула в квартиру.
Винченцо с любопытством осматривал гостиную - просторная и светлая комната. Портьеры темно-зеленого цвета кто-то благоразумно задернул еще раньше. Стены были выкрашены в нежный желтый цвет, и казалось, будто солнце никогда не покидает эту комнату, даже ночью. Антикварная мебель из клена - стеллаж на всю стену, низкий столик посредине комнаты, а также диванчик с причудливо изогнутыми ножками, глубокое кресло и пуфик с бархатной обивкой под цвет штор.
- Шикарная квартира, - сказал Винченцо.
Он сел на диван. Рядом с ним оставалось еще много места, как ни хотелось Мэри-Бет устроиться рядом, она выбрала кресло.
- Спасибо. Я снимаю ее. Квартира принадлежит Ванессе, помнишь ее?
- Миссис Райс?
- Да, - усмехнулась Мэри-Бет. - Ванесса выросла в Нью-Йорке, я же - дитя Бостона. Как и Саймон.
- Вот как.
- Когда я перебралась в Нью-Йорк, она предложила мне пожить здесь. Если я решу остаться в этом городе навсегда, то постараюсь перекупить ее у Ванессы.
- А ты еще не решила окончательно?
- Нет, я... - едва различимый, но протяжный звук заставил ее замолчать.
Мэри-Бет нахмурилась, пытаясь установить его источник. Звук походил на раскаты грома, только очень слабые. Но дождя не было. И не предвещалось.
Один взгляд на смущенного Винченцо, и догадка, молнией сверкнувшая в мозгу Мэри-Бет, заставила смутиться ее саму.
- Ты голоден! - Не решаясь смотреть на гостя, Мэри-Бет спрятала лицо в ладонях. - Ты предложил поехать в спокойное место, планируя поужинать без излишнего внимания к своей персоне, а я же решила, что это намек на уединение моей квартиры. Какая же я глупая!
Мэри-Бет слышала, как зашелестели его брюки, когда Винченцо поднялся, сделал несколько шагов и опустился на корточки перед креслом. Сильные, натренированные пальцы отвели ладони от ее лица, выставив на обозрение ее горящие румянцем щеки.
- Зачем мне ресторан, если накормить меня можешь и ты.
- Я ужасная кухарка, - посетовала Мэри-Бет.
- Carа*, ты забываешь, что я итальянец. Мы с детства учимся готовить. Давай посмотрим, что у тебя есть, - Винченцо поднялся.
Внутренне уже приготовилась к самому худшему, Мэри-Бет тоже встала.
- Не густо, - вздохнул мужчина, закончив исследовать темные глубины ее холодильника и кухонных шкафчиков. - Не расстраивайся, - попросил он, разгладив указательным пальцем морщинку меж ее нахмуренных бровок, - даже из этого мы сможем приготовить приличный ужин.
- Разве?
Мэри-Бет с сомнением смотрела на продукты, выложенные на стол. Открытая пачка спагетти. Привядшие листья салата, помидоры, чеснок, огурцы. Полбатона хлеба. Едва початая бутылка оливкового масла.
- Вне всякого сомнения. Вот только я не нашел вино.
- Оно здесь, - Мэри-Бет открыла дверцу неприметного шкафчика, скрывавшего холодильник для вина. - У нас богатый выбор. Что ты хочешь?
- Нам нужно столовое вино. Красное и молодое.
- Подойдет? - она предъявила Винченцо бутылку "Каберне Совиньон".
Он внимательно изучил этикетку: виноград выращен в Долине Напа , а срок выдержки не превышал четырех лет.
- Вполне. Где у тебя штопор?
- Во втором ящике, - сказала Мэри-Бет. - Справа, - добавила она, когда Винченцо потянулся не к тому ящику.
Штопор был найден, и мужчина умело, без лишней суеты, вытянул пробку и разлил вино в подставленные хозяйкой бокалы. Пригубив ароматный напиток, Винченцо довольно кивнул и, сняв пиджак, небрежно бросил его на спинку стула.
Мэри-Бет с трудом справилась с желанием повесить его в шкаф. Вместо этого она с изумлением наблюдала, как гость методично закатывает рукава рубашки.
- Приступим?
- Какое у нас меню?
- Приготовим пасту и салат. Чтобы заморить червячка, сделаем феттунту** - поджарим хлеб, слегка натрем его чесноком и сбрызнем оливковым маслом.
- Что ты поручишь мне?
- Для начала, давай превратим тебя в повара.
Мэри-Бет настороженно наблюдала за тем, как Винченцо, подхватив полотенце, приближается к ней.
Он подошел так близко, что еще одно малейшее движение вперед и их тела сложатся как два кусочка пазла. Ее сердце пустилось вскачь, а губы соблазнительно приоткрылись, облегчая путь воздуху, стремительно бегавшему туда и обратно.
Винченцо видел ее желание, ощущал его и жаждал воспользоваться этим чувственным приглашением, но держал себя в руках. И дело даже не в принципах: встретив эту удивительную девушку, он позабыл о них. Но что-то было в ее глазах, что-то непонятное, и это вынуждало Винченцо сдерживаться.
Он поддался вперед и завязал полотенце на ее тонкой талии. Его пальцы оказались в непосредственной близости от ее ягодиц, вот Винченцо и не удержался: опустил ладони на эти соблазнительные округлости. Всего лишь на секунду. Одно легкое касание, и он отпрянул - в противном случае про урок кулинарии можно забыть.
- Итак, моя помощница готова.
Ей хотелось сказать, что, похоже, она готова не только к этому. Слова так и вертелись на кончике ее языка, но Мэри-Бет сказала другое:
- Что мне делать?
- Порежь хлеб, - предложил Винченцо, сражаясь с желанием сказать нечто другое.
Например, подойди и поцелуй меня! А потом бы он действовал по ситуации.
Винченцо постарался прогнать порочные мысли, сконцентрировавшись на процессе приготовления пищи. И все же ему не удалось полностью отрешиться от своих желаний. Пока они чистили, крошили, смешивали, резали, варили и совершали другие манипуляции с продуктами, он позволял себе небольшие вольности. Легкие касания - случайные, когда они кружили по кухне, и намеренные, когда он убирал воображаемые крошки с ее губ. Воздушные поцелуи, как награда за выполненное задание. А один раз, желая показать правильный способ нарезки овощей, он встал за спиной Мэри-Бет и, положив свои руки ей на ладони, обнял свою ученицу.
На одну секундочку, пообещал себе Винченцо. Если бы не закипевшая вода, они бы простояли так не один час, потому что Мэри-Бет сама преодолела разделявшие их дюймы, придвинувшись вплотную к нему, а он прижался щекой к ее виску.