Аннотация: Илсид, Деллен, Меллияра... Их судьбы навсегда связало одно проклятие. Iсторiя українською мовою тут: http://samlib.ru/editors/w/wladowich_j/povyazaniodnymproklyattyam.shtml
Илсид. Пришедшая в этот мир с первым солнечным лучом. Владеющая древней магией, как и брат, Стерен, что был рожден с ней в один день, но впитал тьму предрассветного часа. Она же стала дневным светом. Судьбой ей было предначертано беречь мир от проделок брата, как дню нужно разгонять заблуждения ночи.
Но не в этот раз.
Возможно, что и сумела бы, не приди Стерен. Однако он явился. Его холодное дыхание, словно мороз, умерщвляло все вокруг. Его плащ - белоснежным покровом укрыл землю. Его слова, наполненные древней магией, острыми стрелами поражали цель.
За добрую душу Илсид поплатилась жизнью. Стала ветром: невидимым, но звучным. Поселилась рядом с другой страдалицей и нашептывала смельчакам, что забредали в мертвые горы, как стать победителем. Нужно только "разрушить сердце дракона".
Только и нужно...
Но еще никто ее слова правильно не истолковал. Целились - кто мечом, кто стрелой, кто копьем - чудищу в грудь. Не сломать чешую, не пробить. Совсем другое требуется.
И тогда чары спадут. Возможно, даже с обеих...
Деллен. Розовый лепесток. Нежный и трепещущий. Бархатный и чарующий. Изящный и покорный. Такой хотела бы видеть дочь королева Рилгрума. Но королева умерла, когда принцессе исполнилось шесть лет. И пусть рядом были бабушка, вдовствующая королева-мать, и любящая тетушка, многочисленные фрейлины, малышка желала одного: тенью следовать за отцом, опасаясь, что и его потеряет. Никто не видел в этом беды, пока не стало поздно.
Не привлекали повзрослевшую Деллен драгоценности и роскошные наряды, украшенные вышивкой и кружевами. Ей удобнее мужская одежда. Не интересны травные секреты и замковые дела. Ей подавай лук и стрелы - принцесса целый день готова выслеживать добычу в дремучих лесах. Не милы танцы и вышивание, праздные беседы о кавалерах. Ей бы надеть доспехи, взять легкий, под ее руку выкованный, меч - и до заката упражняться на ристалище.
Постарел король Рилгрума и задумался о преемнике: народ не примет дочь, пусть в ее жилах и течет кровь королевского рода. Рядом с ней должен быть сильный воин, который защитит в случае беды.
А беда ведь уже нагрянула. Двенадцать лет назад в горах, что были границей двум королевствам, поселился дракон. Он наводил ужас на селения по обе стороны гор, сеял смерть.
Решила Даллен доказать всем, - а прежде всего отцу! - что сумеет защитить свой народ. И ничего лучше не придумала, как самой отправиться в мертвые горы...
Раньше те склоны густо покрывали деревья, реки, шумно вздыхая, находили себе пути: было много зверья и птиц. Но теперь на мертвых склонах не увидеть ни дерева, ни куста, ни травинки - на камнях лежит толстый слой серого пепла. Воздух пропитан гарью. То тут, то там вьется тонкий дымок затихающих пожарищ.
Много смелых юношей и храбрых мужей полегло в тех горах. Вернувшиеся же говорили, что чудище их пощадило. Но разве могло оно, имея вместо сердца огненный камень, вдруг стать милостивым? Рассказывали они и другие дивные истории: будто видели деву, краше которой не встречали еще ни разу. Услышав пленительное пение, воины смело шли навстречу деве, позабыв про страшное чудище, про родных, которых оставили, и даже про себя самих. Но появлялся смертоносный дракон. Завершив свое кровавое действо, он прятался в пещере, а через миг из черного марева раздавались горькие рыдания: это плакала пленница, так и не дождавшись спасения.
Разлетелись слова по деревням ближним и дальним, обернувшись великою бедою: большею, чем была. Многим хотелось сразить чудище ради его сокровищ - золота и рубинов - и прекрасной девы. Молва гласила, что это чужеземная принцесса и спасителю она станет верной женою - нужно только "разрушить драконье сердце". Кто первым это сказал, неизвестно, но теперь повторял каждый.
Деллен не верила россказням о пленнице. Разве можно довериться тем, кто не сумел защитить товарища?
Но собственные глаза не лгут. Вот она, дева, сидит у пещеры, расчесывает волосы металлическим гребнем. Длинные волосы струятся по плечам янтарными реками. На нежной коже, исцелованной солнцем, сияют золотистые веснушки. На щеках полевыми маками алеет румянец. А в синих глазах - грусть и печаль, непролитые слезы. Серое платье красавицы по рукавам и подолу расшито изумрудными узорами. А на шее - цепочка из золота, с рубиновой подвеской, большой-пребольшой.
Дракона не видать: Деллен смело направилась к пленнице.
Когда осталось шагов десять, в яркой вспышке, протянувшей во все стороны дымные щупальца, появилось жуткое чудище. Чешуя у него серая, в изумрудных разводах, по шее - от макушки до самой спины - пролегла янтарно-желтая полоса. Когти острые и блестящие, а на вид будто железные. И что странно, шею дракона украшала золотая цепь с огромным - что кулак могучего кузнеца - рубином.
Зарычал дракон, громко, свирепо, - камни сорвались с горных вершин, протяжным эхом ответив на злобу чудища, а сердце Деллен замерло в груди, - и пошел на ту, что вторглась в его владения. Тут бы впору или броситься на чудище с мечом, или отступить, но принцесса не могла оторвать взгляд от печальных синих глаз дракона.
Лишь когда из пасти чудовища вырвалось смертоносное пламя, Деллен нырнула за камень, пытаясь осознать увиденное. Это дева превращалась в дракона. Или дракон - в деву? Хотя какая разница кто и в кого? Правда в том, что дева и есть чудище!..
Это на самом деле правда, да не вся. Не со зла дева убивала "спасителей", не оттого, что ее дикая душа наполнена чернотою. Она защищалась, только не чувствовала своей чудовищной силы. Рычала не оттого, что хотела нагнать страху громким голосом. Так она историю свою рассказывала, спасение вымаливала.
Звали ее Меллияра. Медовая. Будто знали родители, когда давали дочери имя, что ее бледную матовую кожу укроют золотые капельки веснушек, напоминавшие брызги жидкого меда на белоснежной скатерти. Что волосы, мягкие и шелковые, в первые годы жизни светло-желтое, со временем потемнеют, станут цвета гречишного меда, собранного в самый жаркий месяц лета. Что ее задорная улыбка и звонкоголосое пение будут пьянить женихов сильнее медовухи, забродившей на ароматном вишневом соке. Глаза ее были синими, что лепестки васильков на Картанрийской равнине - поговаривают, что мед с этих цветов самый вкусный и сладкий.
Женихи к Меллияре приходили, словами задабривали, дарами осыпали: больше чем изумруды и бриллианты, чем разноцветные шелка нравились ей солнечные яблоки из далекой Альмерии, крошечные фрукты, оранжевые, ароматные. Однако не принимала Меллияра подношения, всем отказывала. Уходили женихи: одни со спокойным сердцем приняв ответ, другие же - затаив обиду. Бывали и такие, что в лицо невесту называл гордячкой, но чаще судачили за ее спиной.
Конечно, матушка нежила единственную дочь, а отец подарками баловал, но не была Меллияра горделивой. Что же поделать, если никто не затронул ее сердца, не растопил лед одиночества. Видимо, не пришел еще тот суженный, которого судьба ей с рождения выбрала. Ждала его Меллияра, ночами колдовскими на суженного гадала, но так лица и не рассмотрела: ни в зеркалах, ни во снах-дремах.
Вместо одного-единственного - неизвестного! - другие приходили.
Неведомо, дождалась бы Меллияра суженного или так бы всю жизнь в девах просидела, но соблазнился на ее красоту Стерен. Молод был юноша и лицом красив, однако в агатовых волосах уже поблескивали седые искорки. Высок и силой не обделен, но был один изъян, чуть прихрамывал еще с детства из-за падения с лошади. Обещал Стерен любить и лелеять Меллияру, восхвалял красоту своей избранницы. Говорил он уверено: хотела бы красавица поверить его словам... только сердце ее не желало поддаваться. Отказала Стерену. Ничего не ответил юноша, ушел молча, но на пороге обернулся, блеснули его черные глаза невысказанной угрозой.
Забыла бы Меллияра о нем, как и о других, но повстречала Стерена у реки три недели спустя. Снова замуж позвал. И снова она отказала.
Тогда отвергнутый жених протянул ей небольшую резную шкатулку, в которой на сером шелке лежала золотая цепочка с рубиновой подвеской. Не собиралась Меллияра принимать украшение, но взгляд сам собой задержался на большом рубине, в котором играли сотни искорок. Очень красивым был камень.
- Ты примерь, - искушал жених, - хоть разок примерь.
Не удержалась Меллияра. Лишь надела заколдованное украшение, так драконом и обернулась. Рассмеялся отвергнутый Стерен. И от его пугающего смеха кровь холодела в жилах. А как затих, то шепот поплыл над вечерней зарей-пожарищем:
- Жить тебе в облике чудища триста лет - все то время, что драконам природой отмерено. Человеком становиться будешь возле своей пещеры. Но и в ней не найдешь ты покой. Стоит людям приблизятся к тебе, вмиг обернешься жутким чудищем. Наслаждайся новой жизнью, красавица!..
И другой голос вдруг проник в ее сознание, измученный, страдальческий: "Камень... "Сердце дракона" - это рубин. Уничтожь его!"
Деллен потянулась за луком. Гулко запела отпущенная тетива. Быстрая стрела острым наконечником разбила звено на золотой цепочке - ожерелье упало на землю. И тут же Меллияра обрела прежний облик.
Вытянув меч из ножен, Деллен бросилась к заколдованному камню. Замахнулась.
"Нет! Не делай этого!" - порывом ветра взмолилась Илсид, но острое лезвие опустилось на искрящийся камень - и настоящая кровь брызнула во все стороны, окропив алыми каплями и горделивую красавицу, и воинственную принцессу, и ставшую видимой колдунью.
- Как забавно вышло! - Из-за валуна вышел Стерен. Он и был тем шепотом, что направлял Деллен. - Не ожидал такого богатого улова. Так и быть, буду милостив. Уменьшу наказание втрое. Но каждая из вас примет его частицу на себя.
Он подул в кулак - и золотая пыль, слетевшая с его ладони, сияющим облаком окутала троицу: медно-рыжую Меллияру, черноволосую Илсид и белокурую Деллен.
Не успела пыль осесть, а колдун исчез. Но еще долго звучали отголоски его смеха на склонах.
В мертвых горах теперь живут три дракона. И никого, кто бы рассказал, как снять новое проклятие. А может, никто и не знает...