Аннотация: Дополнила историю и переписала в другой форме. Приятного чтения:)
Норовили ветки выбить из седла, но гнала свою лошадь Бажена вперед. Пусть опасен галоп на дороге извивистой и крутой, промедление тоже опасно. Чуть придержишь поводья, сразу вырвется смерть в фавориты, и ее уж потом не догнать. Еще в полдень охотников дюжина, беды в том не чая, приняла из рук госпожи хлебосольных кубки с вином - в нем размешано сонное зелье - только это преимущество малое дало: был известен Бажене характер упрямый питомца. И гадать тут не стоит, непременно захочет остаться, поглядеть, кто осмелится в битву вступить с выдыхающим пламя драконом.
Впереди поворот - и послушно поводьям, натянутым сильной рукою, переходит лошадка на рысь, ну а дальше покорно встает - после вслед за Баженой бредет по совсем неприметной тропинке, что теряется в чаще густой. Когда же хозяйка в горы пойдет, будет ждать ее молчаливо, у орешника лист или два отщипнув.
На вершине плато, - чтоб подняться сюда, сил приложено было немало, - ветер нежно ласкает озера гладь, он к земле прижимает густую траву и танцует в кустов одеяниях пышных.
Отдышалась немного Бажена, питомца позвала: Дагаур - Даг! - имя его.
Вслед за кряхтением хриплым, топотом громким, шуршанием странным из пещеры явился дракон: за спиной его сложены крылья, хвост с шипами вьется змеёй, а на морде вина и лукавство: ничего я не делал такого, коли что говорят, так напраслину люди возводят.
В день другой отругала бы Бажена дракона, что летал над селеньем, скот гонял и детишек - родителей тоже - пугал. Все от скуки, а не со зла. Поучала питомца не раз, он послушно кивал, неделю иль месяц держался, после снова шалил.
Да подкралась беда, и нотаций не услышит виновник: нужно бежать, ведь король объявил, что едва ль не полцарства отдаст за драконью жемчужину, лишь она излечить может сына - принца сразила никому не известная хворь.
Злобно пыхнул дымком Дагаур: не любил разговоры он эти. Знает каждый столетний дракон, что огонь - это магия, люди ж твердят, порождение он железы (что в народе жемчужиной кличут). И всякий бесстрашный глупец, что золото мнит дороже чем жизнь, теперь возжелает добыть этот жемчуг.
Неспешно Бажена ближе ступила, рукой по бугристой провела голове, утешая, пытаясь изгнать мысли плохие, склонить к отступленью. Известно ей было, что скажет на это дракон: за присест он проглотит глупцов, что заглянут в гости к нему, дела нет, что в замке уж дюжина рыцарей, в доспехах и с опытом ратным.
Но угрозы - то лишь ворчанье, человек и дракон крепче крови связаны клятвой: пока один печется о безопасности другого, второй забудет о повадках старых и будет исповедовать добро.
И пусть судьба охотников не беспокоила Бажену, ей было важно, чтобы Даг не преступил закон, а потому пусть отправляется домой, она ж тем временем поедет к королю и принца вылечит - попробует хотя бы. Для этого огонь волшебный требовался ей.
Сняла кулон Бажена с жемчужиной румяной, как небо на рассвете, дракону протянула - и зная, что должно сейчас произойти, уж видела не раз, все ж отвернулась, глаза зажмурила. За те пять лет, что Дагаура знала, привыкнуть не смогла к его магическим проделкам.
Пылающей стрелой, что точно метит в цель, пальнул огнем дракон - и прямо в жемчуг, тот заискрился, вбирая магию, чтобы хранить ее, затем вернуть, когда того потребует колдунья.
Не научившись только мыслью дверь отворять в драконий мир, воздела руку правую Бажена в небо (на пальце указательном рубин сверкнул) и заклинанье прочитала - из камня алого ввысь устремился луч кроваво-красный, рисуя круг. А в круге том вместо лазурной прелести небес плывут мареновые облака - открылась дверь.
Расправил крылья Дагаур, взмахнул легонько, проверяя силы, и оттолкнувшись от земли, поднялся в воздух. Все выше, выше - стремясь туда, где проходила грань между мирами.
Когда исчез питомец, закрыла двери на запор Бажена, другое прочитав заклятье. И больше неоткуда помощи ждать. Зови дракона не зови - он не услышит и не прилетит. Лишь магия его защитой будет, кулон с жемчужиной нужно хранить будто зеницу ока, ценнее он всего на свете. Подарит жизнь иль отберет, дарует счастье иль народы ввергнет в пучину грусти. Спасти он поможет принца - иль не спасти, коль травница приедет слишком поздно...
Прекрасен замок короля: кирпичной кладки гладь белеет, чернотой ей вторит черепица, а в вышине трепещет алый стяг, как будто обещает всем защиту и покой. Да только вот уж три недели как безмятежность из дома королевского ушла - и неизвестно, навсегда иль притаилась ненадолго, принца пробужденье ожидая.
Однажды утром не проснулся принц, в бреду, рожденном лихорадкой, метался на постели. И сколько лекарей, ведуний и целительниц у той постели ни стояло, никто развеять хворь не смог.
Один лишь лекарь, Житко звался, - издалека пришел - помочь пообещал: не сам, а с помощью жемчужины драконьей. Пока ж не принесут ее, жизнь принца под угрозой, чем дольше спит, тем меньше вероятность, что проснется, поэтому ингредиент последний быстрее надобно добыть.
Историю поведал ту Бажене стражник, пока сопровождал ее в покои королевы. Бледна, осунулась, того гляди сама уж сляжет рядом с сыном. Опустошение, печаль в ее глазах, и даже весть о том, что травница еще одна явилась, в них не зажгла огонь надежды: уж столько обещаний слышала, что им боится верить.
Не стала Бажена убеждать, что непременно принца исцелит, лишь попросила к страждущему провести. От пота взмокли пряди черные, лица красивого черты сейчас чрезмерно заострились и кожа посерела, как будто саван смерти поверху укрыл.
Один лишь взгляд на сына - и королева не сдержала слез, и пусть ни звука не сорвалось с губ сухих, но сердце матери рыдало и стонало во весь голос.
Бажена попросила выйти всех. Одна оставшись, склонилась над постелью, ко лбу мужчины руку протянула. Горит! Сперва бы жар изгнать из тела, а там и к пробужденью можно приступать. Да только лихорадка - не следствие, причина. А впрочем, нет, сон тоже не случаен. Не просто хворь, природы порожденье, всему чужая магия виной. Отвар из трав, пусть и целебный, не смог бы никогда развеять эти чары, если бы не магия другая, преподнесенная драконом.
Но и она ведь тоже не всесильна. Три дня сражалась с хворью той Бажена: три дня не выходила из покоев принца - водой холодной тело обтирала, в сомкнутые губы вливала снадобье по капле, и обнимала, когда кошмары виделись, обещала, что все будет хорошо. Когда же и сама лишилась сил, уснула прямо на кровати принца, пригрезился ей сон, как будто королевский замок, прекраснее которого не видела еще, теперь в руины превратился, и не покинуть их, они как клетка, сколько ни беги и ни пытайся выбраться оттуда.
Так жутко стало. Бажена с тихим вскриком вынырнула из дремоты, глаза открыла синие свои и натолкнулась на пытливый взгляд мужских очей. Ты кто, откуда ты взялась в моей постели - читалось в них. И кое-что еще: мужское любопытство, интерес. О нем забыла тут же: рада, что принцу полегчало, а значит, можно и домой вернуться, да только королева и король не отпускают. Что если принцу снова станет худо? Остаться травница должна хотя бы на неделю. А лучше две. И ведь не скажешь правду, что давно пора вернуться, иначе быть беде. Но о драконе следует молчать, или беда еще похуже приключится.
Оставшись в замке, Бажена дни считала: один, другой и третий... А после перестала, ей приглянулся принц: он мил и обходителен, галантен, в его объятьях так хорошо кружиться в танце - и кажется, что будто вы одни и рядом никого другого. Когда король в награду за спасенье принца брак предложил, Бажена размечталась, как, преклоненной, наденут ей на голову корону, как будет править рядом с мужем - что сердцу мил! - не один десяток лет.
Но словно что-то не давало согласиться и попросила на раздумье день один. И не напрасно. Когда задумчиво гуляла по галерее, из ниши выступила в плаще фигура. Лица не видно: низко опущен капюшон - но голос точно уж мужской. От сказанного пошла по телу дрожь негодованья: все чувства - то фальшивка, ведь приказал король целительнице (боялся, что она уедет) снадобье любви преподнести. Один глоток - и чувства новые вдруг буйным цветом распустились, сокрыв и опасенья прежние, и жизнь былую.
И коль Бажена хочет все вернуть как было, ей стоит выпить отрезвляющее зелье. В кисете травы - изготовить сама сумеет: одну щепотку в кубке размешать.
Уж благодетель растворился в темноте давно, Бажена все стояла в галерее, не веря, что за доброту с ней расплатился подлостью король. Однако вот в руке кисет, и если выпить зелье, то сразу станет ясно: любовь навеяна иль искренне в душе живет. А если травы - то погибель? Вдруг, кто невесту принца погубить решил?
Возможно, что не стала б пить то снадобье Бажена, но вспомнился ей сон, где замок - это клетка, и как хотелось из него сбежать. Сон вещим выдался. Не стала медлить: смесь из кисета в кубке размешала и выпила одним глотком. И сразу спали чары, легко так стало и свободно. И страх обуял: вот уж три недели Дагаур в драконьем мире. За это время мог он прежним стать, злобным, кровожадным. Не будет в том его вины: она отправила его к родне, которая ценила только зло, вернуть пообещала, но не вернула. И пусть сама попала в западню, так нужно было внимательней по сторонам смотреть.
И в тот же вечер Бажена отказалась от почестей и брака, уехала домой. Задерживать ее не стали, ведь обещание дала, что в миг любой примчится, если заболеет принц иль кто другой. На том и порешили: в умелом лекаре король нуждался, а вовсе не в невестке, пусть даже благородной (отец ее - дальних земель барон).
Не отдохнув после дороги, помчалась к озеру, что на плато высоком, спешила к "дому", что сиротливо ждал дракона. Открыла дверь между мирами, но Дагаура кликнуть не успела - незваный гость тайком за нею шел, теперь явил свое присутствие бесстрашно. С усмешкой огляделся и, щелкнув пальцами, переместил заветное кольцо с руки колдуньи на свою: теперь и он сумеет разверзать пространство меж мирами. Сама ж колдунья только пыль, ее развеять можно на ветру.
Махнув рукою резко, отправил Житко - да, то лекарь-чужестранец преследователем был - волну смертельную, да прям в Бажену, однако просчитался. Остатки магии драконьей еще таились в жемчуге, щитом они атаку отразили. Ничто не вечно, тает магия в кулоне - на следующий раз или через один колдунья будет беззащитна, добьется Житко своего.
В азарте пребывая, он проглядел дракона, стрелой мчавшего с небес. Один лишь миг - и съеден враг. Дракона упрекать Бажена не спешила за то, что причинил он человеку вред, целитель заслужил. Однак кольцо потеряно, а без него останется открытой дверь между мирами. Тогда уж жди гостей, совсем не добродушных, не то что Дагаур.
Коль вера в твоем сердце есть, коль верит кто-нибудь в тебя, то все удастся непременно. Может быть, не сразу, но обязательно удастся. И у Бажены получилось: уж очень не хотелось видеть ей драконов злобных, их просто так себе не подчинишь.