И все-таки студенческая жизнь прекрасна! Даже полное отсутствие презренных дензнаков не в состоянии ее омрачить. Так утешал себя Владимир, сидя в комнате заводского общежития, куда его заселили на время дипломной практики, и размачивая в кипятке сухарь, найденный в одной из тумбочек. И тут же признал, что подобный оптимистический самообман не более, чем пустая декларация. Последний рубль истрачен позавчера, жрать хочется, как волку на исходе зимы, а те, кто неделю назад загнали его сюда, на Урал, словно забыли о нем и явно не спешат хоть в какой-то мере улучшить его бедственное материальное положение. Заводское начальство в авансе тоже отказало. Голод и нищета делают человека или смирившимся со своей участью медленно угасающим аскетом, живущим случайной милостыней, или бунтарем. Владимир выбрал второе.
- Сегодня догрызаю этот чертов сухарь, - решил он, - а завтра рвану на заработки в колхоз или совхоз. Дело привычное. Лучше быть дезертиром, чем дистрофиком или трупом. Сами виноваты: бросили несчастного практиканта на произвол судьбы
Конечно, преддипломная практика - вещь серьезная. И за "самоволку" нагореть может по первое число. Но перспектива дойти до последней степени истощения - еще менее приятна. Решено!..
В успехе предпринятой акции он почти не сомневался. Ближайший совхоз находился в восьми километрах от города. Туда и направил стопы Владимир, поскольку на дорогу до более отдаленного населенногопункта у него просто-напросто не хватило бы денег Оставив в конторе рюкзак с пожитками, он отправился на поиски совхозного прораба. План его был прост, но не так уж и бесхитростен. Выложить прорабу всю правду и откровенно поведать, что он студент-одиночка без копейки в кармане, сбежавший с дипломной практики в надежде на хороший заработок, в его расчеты не входило. Доказывать, что он, несмотря на молодость и далеко не атлетическое телосложение, имеет немалый опыт сельского строительства и способен один работать за нескольких, тоже было излишним. Ему бы никто не поверил. Оставалось одно: представиться бригадиром несуществующей бригады, заключить договор на себя и в остальном надеяться на волю провидения и на собственные руки, которые его пока ни разу не подводили.
Прораба, всем своим видом олицетворявшего жуткую занятость, он нашел на скотном дворе, где тот давал последние указания бригаде совхозных строителей. Подождав, пока он освободится, Владимир подошел к нему четким шагом и по-армейски отрапортовал:
- Товарищ прораб, бригада студентов-старшекурсников Новосибирского строительного института готова выполнить любое задание родного агропрома. Есть какая-нибудь работа?
- Сколько вас? - хмуро спросил прораб.
- Пятеро.
- Что можете делать?
- В принципе - все, но предпочитаем плотницкие работы.
- Есть подходящий объект. Два года назад построили коровник, но без крыши. Не успели. Потолок зимой промерзает, а летом гниет от дождей. Если сделаете крышу до осени, здорово поможете совхозу.
Разговор продолжили в конторе, куда Владимир пришел вместе с прорабом, чтобы уточнить условия и принять окончательное решение.
- Где остальные четверо?
- В Новосибирске, ждут моей телеграммы. Приедут, как только оформим договор. - Договор-то уже подготовлен, но не заполнен и не подписан. До тебя азербайджанцы приезжали, сначала одну цену запросили, потом заломили другую. На том мы с ними и расстались
- А сколько бы вы заплатили?
- Сейчас узнаешь. Сразу скажу - сумма для нас предельная, торговаться бесполезно. Ни рубля не добавим.
Пока прораб искал проект договора в папках, загромождавших его рабочий стол, Владимир уже прикинул в уме и примерную стоимость, и возможную продолжительность предстоящей работы. Результаты расчетов, основанных на его вузовских познаниях и практическом опыте, накопленном во время предыдущих "шабашек", радовали: за сорок дней он управится даже один. К этому времени дипломная практика еще не закончится, и он успеет поработать и там. Дело, за которое брался Владимир, было в общем-то несложным, но весьма трудоемким. Предстояло заготовить лес на стропилы, привезти его к коровнику, обтесать, поставить на крышу, покрыть обрешеткой и шифером на площади около тысячи квадратных метров. Основным работам, как всегда, сопутствовали десятки мелочей. Сколько же намерен заплатить совхоз? Если меньше тысячи рублей, за работу он не возьмется даже при всей своей нищете
Наконец прораб обнаружил то, что так долго искал, и протянул Владимиру проект договора:
- Мы, нижеподписавшиеся - бегло читал он, - следующие работы: заготовить лес сдать с хорошим качеством совхоз выплачивает две тысячи рублей.
- Ну что? Согласен?
Владимир, в душе у которого все ликовало, для солидности выдержал паузу.
- Годится, - сдержанно ответил он, и лицо прораба, у которого злополучный коровник давно сидел в печенках, посветлело. - Договор заключаем на меня как на бригадира, остальное оставляем без изменений.
Через час, получив свой экземпляр договора, Владимир поехал вместе с прорабом к месту работы - на одно из совхозных отделений, располагавшееся неподалеку от центральной усадьбы. Показав и сам коровник, и березовый околок, предназначенный для заготовки леса, прораб отбыл по своим делам, которых у него в разгар летнего ремонтно-строительного сезона хватало с избытком. Еще раз осмыслив ситуацию, Владимир пришел к выводу, что поступил правильно. Все, что предусмотрено договором, вполне выполнимо, но работать придется до кровавых мозолей.
Переночевав в красном уголке молочной фермы, он ранним утром с топором и большой пилой-ножовкой отправился в лес, где с азартом взялся за работу: валил подходящие по размерам березы, обрубал сучья и стаскивал заготовленные лесины к проселочной дороге. Еще до наступления сумерек рубка леса была закончена. Валясь с ног от усталости, он немного отдохнул на опушке заметно поредевшего колка, потерявшего за день около двухсот деревьев, думая о том, что если дело пойдет так и дальше, то свои договорные обязательства он выполнит гораздо раньше намеченного срока.
Добравшись на попутке до центральной усадьбы, утром следующего дня Владимир нашел прораба без особого труда, куда сложнее было убедить его в том, что весь лес заготовлен и ему, Владимиру, позарез необходим трактор для трелевки бревен к коровнику. Прораб, выслушав его сообщение, удивленно спросил:
- Бригада, что ли, твоя приехала?
- Нет, я сам управился.
- Один? За день?
- Да.
- Чем работал?
- Пилой-ножовкой и топором.
- Тогда понятно, что ты там нарубил. Удилишек или жердей, но не стропил.
- Дай трактор, поедешь - сам увидишь.
- Ладно, съездим, - неохотно согласился прораб. - Но только через час, когда кое-какие дела улажу.
Подъезжая к знакомому с детства околку, он не узнал его: после того, как здесь вчера похозяйничал этот шустрый студент, некогда густой лесок представлял собой грустное зрелище, лишившись почти всех деревьев, которые можно было отнести к категории деловой древесины. Исходив вдоль и поперек всю лесосеку, а потом осмотрев почти каждую сваленную лесину, прораб произнес фразу, которую можно было истолковать как похвалу:
- Да, если так работать, так ты и один за месяц справишься.
- Справлюсь, - заверил его Владимир.
Его самоуверенность прорабу не понравилась.
- Смотри, не надсадись! - сменив тон, предупредил бывалый строитель. - Пять здоровых "азеров" от этой работы отказались, а ты, пацан, один горы свернуть собрался.
- Поживем-увидим
- Увидим, - согласился прораб. - Трактор тебе дам, но только завтра
Все складывалось удачно. К вечеру следующего дня весь лес был подвезен к коровнику. Часть лесин он успел обтесать, и они сохли на жарком солнце. Теперь Владимир по крайней мере на целую неделю был обеспечен работой и не зависел от наличия материалов или техники. Встречаться с прорабом тоже не было никакой необходимости. В отличие от строителей других сезонных бригад Владимир работал не с раннего утра и до позднего вечера, а придерживался привычного распорядка дня. Просыпался в восемь утра, завтракал в столовой и только в девять или начале десятого брался за работу, завершая ее не позднее восьми вечера. Ужинал, успевал сходить в кино или поиграть в теннис в сельском клубе. Несмотря на такой щадящий режим, дело у него спорилось. Это отметил даже сам директор совхоза. Возвращаясь вечером из очередной поездки по полям и фермам, он с удивлением увидел, что стропила, которые еще утром грудой лежали у коровника, подняты наверх и выстроились стройными рядами. Остановив запыленный "уазик", он подошел к Владимиру.
- Как дела, студенты? Где остальные орлы?
- Еще не прилетели. Один строю. Можете проверить - без огрехов.
Дотошный директор не поленился слазить на крышу и осмотреть стропила. Он знал толк в строительстве, иобвести его вокруг пальца было невозможно. Но как он ни старался обнаружить хоть какой-нибудь изъян - придраться было не к чему.
- Молодец! - сказал он на прощанье.
Владимир, окрыленный добрым отзывом о своей работе самого главного руководителя хозяйства, старался работать еще лучше и быстрей. Приехал он сюда не прохлаждаться, да и халтурить не в его правилах. А заработать за месяц две тысячи рублей для студента все равно что стать миллионером. Однако проработав две недели, Владимир заскучал. Сказывался дефицит человеческого общения. Сравнивая себя с Робинзоном Крузо, вспоминая слова Маркса о том, что высшее счастье человека - в коллективе, он, по сути, был одинок, хотя и находился среди людей. Редкие контакты с ними сводились к случайным разговорам с сельчанами и посещениям местного очага культуры. Не хватало именно коллектива. Ситуация изменилась, когда из областного центра на уборку урожая приехали рабочие городских предприятий. В пустующем доме, неподалеку от коровника, их разместилось человек пятнадцать. И уже на второй вечер он, без всякого приглашения, зашел к ним и засиделся там допоздна. Он рассказал им о себе, о том, почему оказался здесь, потом завязался дружеский разговор, во время которого они обсудили немало вопросов и проблем, волнующих молодежь. Позже они встречались чуть ли не каждый день. Выяснилось, что уборочные работы организованы из рук вон плохо и у горожан в результате простоев масса свободного времени. Однажды они предложили Владимиру свою помощь, намекнув, что на часть его заработка не претендуют, но сбегать в сельпо ему все-таки придется. Мобилизовав все свои ораторские и дипломатические способности, Владимир постарался как можно убедительней и деликатней разъяснить парням, почему он не может принять их предложение. Они поняли его правильно. Один из них сказал:
- Все понятно - на рекорд идешь. Ладно, дерзай. Но если выдохнешься - зови.
А между тем он уверенно шел к цели, не только укладываясь в намеченные сроки, но даже и опережая их, стараясь рационально, с максимальной пользой для дела тратить каждую минуту рабочего времени. Точно рассчитывая все свои действия, он успевал сделать гораздо больше за световой день, чем совхозный строитель или "южанин", спавшие в сутки лишь шесть-семь часов, и поэтому позволял себе подтрунивать над теми и другими, которые, кстати, были совсем не против заполучить его в свои бригады.
Получив однажды такое приглашение, он со всей прямотой, рискуя обидеть темпераментных кавказцев и нажить себе недругов, заявил им, что не будет работать с теми, кто привык на девяносто процентов использовать руки и ноги и только на десять процентов - голову. Потому что даже физическая работа требует творческого подхода. Кроме того, он давно уже привык действовать в одиночку. Менее хлопотно и обременительно. Попытки работать если не в бригаде, то хотя бы с напарником, оказались неудачными, и он теперь неукоснительно следовал сформулированному им же самим принципу: "И один в поле воин". Нынешний объект - более чем убедительное тому доказательство
Даже не верилось, что все уже позади. Принимал его работу пожилой мастер-строитель совхоза. Он долго бродил вокруг коровника и по самой крыше. Забравшись внутрь, дергал каждую доску или шиферину, недостатков не нашел, однако, составляя акт приемки-сдачи строительных работ, ставить оценку "отлично" побоялся.
- Перестраховщик ты, дядя, - тщетно убеждал его Владимир. - Разве не видишь, что сделано на совесть, ни сучка ни задоринки
- Ты свои целковые получишь и уедешь, а мне, если что проглядел, потом расхлебывать, - оправдывался тот, так и записав в акте: "работы приняты с оценкой "хорошо"".
Ознакомившись с актом и так же скрупулезно обследовав крышу, чуть при этом с нее не свалившись, дал "добро" и прораб.
Упаковав свой рюкзак и распрощавшись с сельчанами и заводчанами, Владимир поспешил в контору. Здесь, как он убедился, творилось что-то странное и малоприятное. Как выяснилось впоследствии, прораб, приехав с осмотра коровника, сразу зашел в кабинет к директору совхоза. После долгого и громкого разговора, отзвуки которого были хорошо слышны в приемной, к начальству вызвали главного бухгалтера, и спор возобновился с новой силой. Суть его даже по обрывкам фраз понять было легко. Речь шла о том, что деньги, причитавшиеся к выплате, непомерно велики. Заплатить две тысячи рублей в месяц даже не бригаде, а одному человеку, к тому же студенту, - где это видано? Что скажут рабочие совхоза, ежемесячно получающие по сто, от силы по двести рублей? Где же справедливость?!
"Вот именно - где справедливость? - вскипел Владимир. - Два года никто не хотел браться за эту работу, кстати за те же самые деньги. А теперь, когда дело сделано им одним, начались дебаты. Нет, он не уйдет отсюда, пока не получит свои честно заработанные рубли. Есть в конце концов договор, каждый пункт которого он выполнил, есть подтверждающий это акт. Пойду на скандал, но своего добьюсь" К счастью, экстремальные меры не потребовались, хотя прождать пришлось около часа.
Первым вышел раскрасневшийся, но удовлетворенный итогом дискуссии прораб. В руках он держал подписанный директором наряд на выплату двух тысяч рублей бригадиру строительной бригады.
- Беги быстрей в кассу и получай свои тысячи, пока они не передумали, - кивнув на дверь кабинета, посоветовал прораб. - А за крышу - спасибо. И у меня гора с плеч. Приезжай еще. Хочешь - с бригадой, хочешь - один. Работа найдется. Счастливо тебе! - и он на прощание от всей души даванул своей мощной ладонью руку студента
Весть о баснословном заработке Владимира мгновенно стала достоянием гласности. Кто-то из доброжелателей посоветовал ему:
- Получишь деньги - спрячь подальше. И вообще будь осторожней. Пугать не пугаю, но случаи здесь всякие бывали. Не мешало б провожатого понадежней и покрепче взять с собой до города. А там быстренько денежки на сберкнижку положить. И душа спокойна
Пасовать перед опасностью Владимир не привык, но сейчас, когда кассирша во второй раз считала деньги, он вспомнил о предостережениях и стал исподволь присматриваться к немногим людям, находившимся в коридоре. Подозрительным показался неизвестный тип, внимательно наблюдавший за ним. Заметив настороженный взгляд студента, он подошел поближе и, осклабившись, осведомился:
- Не боишься в одиночку с большими деньгами ходить?
- С какими деньгами?
- С теми, которые сейчас получишь.
- Это меня надо бояться, - тихо посоветовал ему Владимир. - Я ведь на руку скорый. Способен не только коровники крыть. Могу и молотком долбануть, - он положил руку на рукоятку, торчавшую из кармана штормовки, - а понадобится - и топор в дело пойдет
- Это ты здесь на людях такой храбрый, а как прижмут в лесочке, тихим станешь. Слушай, забирай свои денежки и садись ко мне в кабину грузовой. Отвезу по-доброму, с ветерком.
- Куда? В лес или сразу на кладбище? - съязвил Владимир, расталкивая по карманам пачки денег.
Незнакомец, криво улыбнувшись, удалился. Вот он, первый знак повышенного интереса к его скромной персоне. На душе у Владимира стало тревожно. Он понимал: настоящих урок на понт не возьмешь. Нужно искать реальный выход. До города - восемь километров. Автобус придет только через два часа. Слоняться все это время по деревне не хотелось, да и не безопасно. Он бросил взгляд на площадь перед конторой. Там в черную "Волгу" садился водитель, явно собиравшийся отбыть в направлении города. Не раздумывая, Владимир рванул изо всех сил к уже тронувшемуся с места автомобилю. Догнав, вцепился в ручку и рванул на себя дверцу.
- Выручай, друг, срочно нужно в город попасть, - запыхавшись, выпалил он и пообещал: - Заплачу, не обижу
И только тогда, когда они въехали в город, Владимир, все время находившийся в напряжении, почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение и одновременно страшную физическую и духовную усталость. Обменять в сберкассе деньги на аккредитив оказалось делом нескольких минут. Но на этом история не закончилась. Его побег, конечно же, не остался незамеченным. Поначалу его просто потеряли, но потом, проанализировав все обстоятельства, предшествовавшие исчезновению, догадались, что изголодавшийся практикант, никого не предупредив, подался на заработки, и готовились жестоко наказать по возвращении. Но когда Владимир подробно рассказал о том, что с ним произошло, и в подтверждение того, что все это истинная правда, показал аккредитив, сердца наставников дрогнули, и они сменили гнев на милость, а осуждение - на одобрение. Но поскольку об этом ЧП уже стало известно в тресте, предстояло объясняться и там. Узнав о возвращении "блудного" практиканта, его немедленно затребовали туда.
Отправляясь в областной центр, Владимир понимал, что судьба его полностью зависит от того, как обойдется с ним руководство головной организации. Решил не лукавить, а рассказать все начистоту. Главный инженер треста, поначалу встретивший его более чем холодно, внимательно выслушав скорбное повествование практиканта, к концу рассказа заметно подобрел, убедившись, что перед ним не лодырь, не разгильдяй, а толковый работящий парень, которого толкнула на отчаянный шаг крайняя нищета.
- Ну и сколько же ты огреб за свой коровник? - с дружеской грубоватостью спросил главный, хотя об этом ему уже было известно.
- Две тысячи.
- За месяц? Неплохо. На "Запорожец" хватит.
- Мне пока не до машины. Надо зиму прожить, одеться, отдохнуть на каникулах.
- Когда начинаются каникулы?
- Через неделю.
- Что же с тобой делать? Ведь по большому счету, несмотря на смягчающие обстоятельства, ты все равно проштрафился. Ушел без спросу в бега, практику завалил
- Работы я не боюсь. Могу у вас и в каникулы отработать.
- А как в институте отчитаешься?
- Тема моего доклада при защите итогов практики "Использование достижений научно-технического прогресса в строительстве". За четыре дня, пока добирался до вас с Урала, и неделю работы там я написал доклад-отчет. Тема, правда, другая - "Проблемы санитарно-технических работ в строительстве".
- Вот дает! И тему сменил, никого не спросясь, - сокрушенно покачал головой главный. - Отчет с собой? Дай-ка сюда. Топором ты хорошо владеешь, а сейчас посмотрим в ладах ли ты с пером
- Яйца курицу учат, - вымолвил главный, пролистав отчет от первой до последней страницы. - Однако будем считать, что кое-что ты на дипломной практике усвоил
- Не только усвоил, но и внес практический вклад в народное хозяйство. Полкоровника для совхоза построил и сделал анализ работы сантехнического участка на одном из предприятий вашего треста.
- Ладно, не ершись, - улыбнулся главный и, протягивая на прощание руку, добавил: - Счастливого отдыха, практикант!
- На каникулы отпускаете? - удивился неожиданному повороту разговора Владимир.
- Отпускаем.
- Спасибо большое Только это еще не все. Для защиты практики мне нужно заверить свой отчет вашей подписью и печатью.
Главный инженер, уже погрузившийся в свои дела, озадаченно поглядел на лежавший перед ним отчет.
- Надо так надо. Понравился ты нам, студент! Хотя и своевольничаешь, живешь правильно. Приезжай с дипломом через год. Договорились?
- Сложно загадывать. Слишком много в моей жизни крутых поворотов. Но приглашение запомню. И буду рад, если вам пригожусь