- Грустный? А, Грустный? - спросила его как-то Веселая Лулу-Нана. - Почему тебя называют Грустным?
- Точно сказать не могу, но, наверное, потому что я Грустный, - ответил он и продолжил дальше строгать рубанком доски.
Грустный бродил по земле с самых малых лет. С тех самых, когда он впервые увидел свет. Для обычных младенцев это обстоятельство сопровождается звонким гортанным криком и радостными всхлипами родителей, но для Грустного все вышло совсем грустно.
- Фу, какой мохнатый! И ноги у него какие-то большие и мохнатые! Фу, фу. Это не мой, не мой. Мой хороший, мой без волос, - сказала мама Грустного и отдала его обратно на руки медсестре.
- Фу, как грустно! - сказала медсестра и отдала его санитарке. Санитарка погладила его по волосатенькой головешке и шепнула: "Грустно, тебе, грустно. Бедняжка. Не повезло" и отнесла к водителю Василию. Василий усадил его на заднее сиденье и пристегнул ремнем.
- Эх, - покачивая головой и подкуривая папиросу, произнес водитель Василий. - Только родился и все так грустно. Эх, Эх...
У Василия не было ни детей, ни жены. Он тоже был грустный, да и фамилия у него была Печальный. Грустный стал его сыном.
Грустно-Печальный - так в шутку называл малютку Василий. Он выкормил Грустного, научил ходить, говорить. Показалось, что счастье все-таки настигло этого грустного отпрыска, отыскало и исправило его судьбу, но оно ускользнуло от Грустного в самый радостный для него момент.
У Грустного был день рождения. Василий скопил денег и купил сыну мячик. Они игрались в маленькой комнатушке в футбол. Василий отчаянно отбивал яростные атаки Грустного, да так отчаянно, что его хватил острый инфаркт миокарда.
- Грустно, грустно, - сказала заведующая по делам сирот и гей меньшинств. - Но, Грустный Печальный, мы вам ничем не можем помочь. Грустно, Грустно, - повторила она и захлопнула свою большую красную папку перед носом у Грустного.
- Что ж мне теперь делать? - спотыкаясь на гласных звуках, спросил Грустный.
- А ничего, - ответила заведующая по делам сирот и гей меньшинств, выходя из маленькой комнатушки водителя Василия, - Иди по земле броди, может кто и приютит.
Грустный в ту ночь не мог уснуть. Он пенал мяч в стенку и вспоминал о своем отце.
С утра пришли какие-то люди в халатах.
- Грустно, грустно, - одновременно сказали они, увидев валявшегося на полу и сильно раздавшегося после острого инфаркта миокарда водителя Василия.
Грустный не дал им забрать старика. Он распустил когти и поднял веером синюю шерсть. Люди в халатах испугались и убежали прочь.
Убрав когти и опустив синюю шерсть, Грустный пошел на крышу. Он закинул сильно раздавшееся после острого инфаркта миокарда тело своего отца на плечо. Грустный гордо нес его и расправил свои волосатые плечи, чтобы каждый видел, что он хоронит настоящего героя.
Грустный затупил все свои когти, пока рыл могилу для водителя Василия. Твердый покров гудрона не давал ему времени для отдыха. Грустному пришлось рыть все утро и всю ночь. Лишь с наступлением следующего рассвета, погребальное ложе для водителя Василия было готово.
Примерно дня через два-три, когда тело водителя Василия под напором нескончаемой жары начало потихоньку гнить, соседи с девятого этажа учуяли у себя в квартире какой-то специфический запах. Это был аромат разлагающегося тела водителя Василия после острого инфаркта миокарда.
- Грустно, грустно, - сказали товарищ старший лейтенант и заведующая по делам сирот и гей меньшинств. - Придется тебе, Грустный Печальный, бежать. Уголовного дела на тебя заводить мы не будем - жалко тебя. Так что иди броди по свету, может кто и приютит.
Он продал маленькую комнатушку и собрал все свои немногочисленные пожитки и отправился бродить по свету. Так прошли целых десять лет его жизни. Грустный еще сильнее оброс и его ноги стали еще длиннее и мощнее.
Со временем он научился не привлекать к себе внимание. Купил серый плащ и черный котелок, черные перчатки и очки. Устроился работать в цирке. Грустный развлекал зрителей в антракте. И где-то в возрасте уже достаточно солидном для мохнатого существа обзавелся мечтой.
Грустный захотел найти место, где бы он был бы таким же как и все. Где бы ему не пришлось прятаться и скрываться. Где бы он мог стать самим собой.
Грустный решил отправиться в космос. На последние деньги он купил рубанок и немного древесины. Он усердно обтачивал, отпиливал и строгал уже одну весну и одно лето. Так он повстречал Веселую Лулу-Нана.
- Чего это ты тут делаешь? - спросила она.
- Мечтаю, - ответил Грустный.
- Можно с тобой?
- Можно.
Веселая Лулу-Нана приходила к нему каждое утро и просто садилась рядом и смотрела, как Грустный работает. Веселая Лулу-Нана тоже бродила по свету. От нее тоже отказались.
- Почему от тебя отказались? - спросил Грустный.
- Не знаю, - на глазах у Веселой Лулу-Нана появились слезы. - В моей семье все были волосатые и с длинными ногами, а я родилась без единого волоса. Мне сказали, что я слишком веселая, что не такая как они. Наверное, потому и отказались, - Веселая Лулу-Нана заплакала.
Так Грустный влюбился в Веселую Лулу-Нана и так он решил, что обязательно возьмет ее с собой. Но, решил Грустный, пусть она пока об этом ничего не будет знать.
Грустный заработал еще усерднее. Щепки летели в пух и прах, лезвие рубанка раскалялось и подпаливала жесткую шерсть его рук. Наконец, Грустный закончил свою работу.
- Ты куда? - спросила его Веселая Лулу-Нана.
- В космос, - ответил Грустный и приставил построенную им лестницу к большому дубу. - Пойдешь со мной? Там хорошо, там мы будем вместе.
- Не могу, - Веселая Лулу-Нана заплакала. - Мое место здесь, на земле. - Она крепко сжала мохнатую ладонь Грустного и прижалась к нему.
- Пойдем, - продолжил упрашивать ее Грустный.
- Не могу, не могу, - протороторила сквозь слезы Веселая Лулу-Нана и поцеловала Грустного в губы. Так Грустный познал любовь женщины. - Может, ты останешься и все будет как прежде?
- Не могу, - ответил Грустный. - Мое место в космосе.
Они поцеловались еще раз.
Грустный залез на самых верх лестницы. Достал из своей котомки тот самый футбольный мячик, который подарил ему его отец, и, разинув свою широкую пасть, проглотил его. Мячик уперся в переднюю стенку желудка. Грустный начал большими вдохами набирать воздух в легкие. Мячик внутри Грустного начал набухать и возносить его кверху мохнатым животом прямиком на небеса.
- У тебя все получиться, все получиться, - кричала ему вслед Веселая Лулу-Нана. - Ты найдешь свое место!
Но Грустный уже не слышал ее. Он делал мощные движение своими сильными ногами, а руками разгребал плотные стаи пушистых облаков. Грустный поднялся высоко и ему стало трудно дышать, а мячик начал немного спускаться.
Но, решил Грустный, я буду бороться. Я буду бороться до конца. И он с новой силой начал проглатывать остатки воздуха.
Когда безвоздушное пространство приблизилось, Грустный достал из котомки пакет и набрал туда воздуха, чтобы можно было дышать.
Как и во всякой другой сказке, чудовище должно превратиться во что-то красивое и первозданное. Грустная сказка о Грустном не является исключением.
Когда слой атмосферы органично перетек в безвоздушное пространство, Грустный почувствовал как его мохнатое тело начало лысеть, зубы выпадать, а кожа постепенно становилась гладкой и блестящей. Теперь ему стало легко скользить по космосу.
Он увидел белесую планету вдалеке. Грустный решил, что это то самое место, где он сможет быть самим собой. Он собрал всю свою волю в кулак и вытянулся как струна. Грустный одним движением распрямил свое напружиненное тело и рванул вперед. Космическая пыльца попадала ему в глаза, но они постепенно заросли пеленой, как у маленьких котят. Так в сумраке и смятении Грустный продолжил свой путь к заветной планете.
Воздух в кожаном мячике начал заканчиваться, а голод усиливаться, но Грустный не сдавался. Доберусь, доберусь, говорил Грустный и продолжал двигаться в потемках космоса.
Грустный отчаялся. Совсем отчаялся.
- Неужели у меня все в жизни будет грустно, - думал он. - Грустно, грустно, - воздыхал он.
Удар обо что-то мягкое остановил его грустные мысли. Грустный наконец-то добрался до своей планеты.
С глаз спала пелена, а тело вновь обрело волосяной покров, зубы прорезались.
Грустный почувствовал незнакомые до этого порывы счастья. Он буквально качался от него, но, как и всегда бывало у него в жизни, счастье не продлилось долго. Планета оказалось пустой и безжизненной. Грустно, грустно! - воскликнет кто-нибудь из читателей. Да, пожалуй, но только не для Грустного. Он был по-настоящему счастлив. Ему нравилось бегать по своей планете, сбегать вниз по краям кратеров, ловить холодные лучи удаляющегося солнца.
Все было вполне хорошо, но вдруг Грустный решил, что его планете нужно название. Долго думал Грустный о том как бы назвать ее. За это время рядом с его планетой пролетел Юпитер.
- Пришла весна, - подумал Грустный.
И тут он вспомнил о Веселой Лулу-Нана. Тоска защемила его мохнатое сердце. И тогда Грустный решил назвать свою планету в честь своей возлюбленной. Он назвал планету Луна.
Но тут появилась еще одна проблема. Грустный решил, что об его планете должны узнать все, а особенно - Веселая Лулу-Нана.
Грустный погрузился в раздумья. Он бродил по своей Луне и никак не мог найти решения. За это время рядом с Луной пролетели и Нептун, и Марс, и Венера, но Грустный по-прежнему не мог отыскать ответа. Грустный снова загрустил.
В один прекрасный день рядом с Луной скользнуло Солнце. И тут Грустный нашел решение.
Он вновь полинял, у него вновь выпали зубы и пелена вновь закутала его глаза. Он толкал свою Луну в том же смятении и полумраке, что мучили его, когда он искал свою заветную планету.
Пелена спала с глаз Грустного и он смог оценить свое творение. Его Луна сверкала в холодных лучах далекого Солнца. Теперь Луну было видно с Земли. Теперь Лулу-Нана будет счастлива. Грустный был горд собой.
- Не может быть! - воскликнул Вова. - Не может быть, - повторил он и сильнее натянул на себя одеяло. - Те ведь не обманываешь меня Бабуля?
- Нет, нет, - она присела рядом с ним и погладила его по головке. - Не обманываю.
- А мама говорит, что чудес не бывает!
- Чудеса бывают, Вовочка, бывают.
- А мама говорит не бывает, - настаивал он.
- А я говорю бывают! - Бабуля потрясла указательным пальцем.
- Ну, так докажи!
Бабуля встала с постели и подошла к окну. Подняла жалюзи и повернулась к внуку:
- Смотри, - она показала на небо. - Видишь, как темно! Даже звезды не светят, а теперь, - Бабуля посмотрела на часы, а потом продолжила: - Сейчас ровно в двенадцать зажжется планета.
- Та самая луна? - спросил Вова.
- Та самая, - ответила Бабуля.
И только минутная стрелка остановилась на двенадцати, как небо озарилось белым светом. Где-то в уголке обрисовался белоснежный диск.
- Лу...Лу...Луна, - Вова разинул рот и от удивления начал немного заикаться.
- Луна, - подтвердила Бабуля и раскрыла окно. Затем она скинула с себя одежду и выпрыгнула. Ее гладкое тело приятно скользило в прозрачном ночном воздухе.
Вова высунулся из окна, но его ослепил белый свет. Вова закричал:
- Бабуля! Ба - Бу- Ля! - но она его уже не слышала.
Грустный зажигал свою Луну, каждый день после того, как его песочные часы пробегали двенадцатичасовой отрезок времени. Тогда Грустный вставал и нажимал кнопку выключателя, чтобы Луна перевернулась и попала под солнечный свет. Он все надеялся, что Веселая Лулу-Нана заметит его планету и прилетит.
В один день Грустному надоело ждать. Он решил чем-нибудь заняться. Грустный порылся в своей котомке, но нашел там только обрывок туалетной бумаги и огрызок карандаша.
- Жаль, что футбольный мячик переварился, - подумал Грустный. - А то бы я его отрыгнул и смог бы с ним играть. Грустно, грустно...
Но все же он не отчаялся. Грустный решил стать поэтом. Он взял карандаш и бумагу и принял задумчивую позу. Он пять раз перевернул песочные часы, но так и не смог придумать стихотворение. Грустно, грустно...
Но в один очень прекрасный день Грустный увидел голубую планету. Она была вся живая, переменчивая. Она была прекрасна. Грустный вспомнил, что эта планета называется Земля. И тогда он придумал самое первое стихотворение в истории планеты Луна:
"Грустно, грустно...
О, Голубая планета, о!
Я люблю тебя!
О, Голубая планета, о!
Жаль там нет места для меня!
Грустно, грустно..."
А далее он поставил подпись: Поэт Грустный Печальный.
- А зачем тебе земля? - раздался голос за спиной Грустного. Он обернулся:
- Веселая Лулу-Нана? Я уж думал ты не придешь
- А я думала ты не узнаешь меня, все-таки столько лет прошло...
- Да уж...
- А чем ты занимаешься Грустный? - Веселая Лулу-Нана села рядом с ним и опустила подбородок на колени.
- Мечтаю.
- Можно с тобой?
- Можно.
С тех самых пор каждую ночь планета Луна греет своей любовью Землю. Каждый день...
- Не может быть! - Оборвал меня Никита. Я сел рядом с ним и потрепал его по голове. - Пап, разве чудеса бывают?
- Бывают, - ответил я.
- Докажи, - Никита нахмурился. - Докажи! Ну, докажи Пап! - он принялся дергать меня за локоть.
- Хорошо.
Я встал с кровати и закатал брюки до колен. Никита отшатнулся.
- Что с тобой? - спросил он. - Что с твоими ногами?
- Грустно, да?
На лице Никиты застыл страх.
- Ты не мой папа, ты не мой! - закричал он.
- Посмотри на свои ноги, - предложил я Никите. Он сдернул с себя одеяло. Мягкая детская шерстка стояла дыбом. Белый свет, падая на нее, переливался синим цветом. Никита заплакал.
- Не бойся, у нас в семье у всех такие ноги, не бойся, - успокаивал его я. - Это нормально. Ничего страшного.
В комнату зашла моя жена.
- Что ты сделал? - закричала она. - Почему он плачет? - спросила она и укоризненно посмотрела на меня, ожидая получить ответ, но потом она сама нашла его, когда взглянула на ноги Никиты. - Ему еще рано! - жена вновь закричала. - Ему еще слишком мало лет, чтобы знать про это!
- А мне кажется сейчас вполне подходящее время, - я пожал плечами. - Пора ему взрослеть.
Жена не слушала меня, она вовсю успокаивала Никиту. Когда он прекратил плакать и пускать сопли, то он спросил:
- Мам, а ты Веселая Лулу-Нана?
- Да.
- А папа это Грустный?
- Да.
- А я кто? - Никита вытянул шею.
- Грустный Лулу-Нана.
Жена расстелила Никите кровать и уложила спать. Затем посмотрела на меня и сказала:
- Время.
Я кивнул ей в ответ, перевернул песочные часы и поднес ладонь к выключателю. Щелк...