...Эдвард дрожал и метался на кровати, его одновременно мучил жар невыносимого возбуждения и озноб от этих невесомых, дразнящих прикосновений... Он готов был умолять или перехватить инициативу, но желание словно парализовало его тело. Вытянувшись в струнку, вцепившись онемевшими от судороги пальцами в тонкую простынь, граф лежал, запрокинув голову, совершенно обнаженный, и вздрагивал от каждого неумелого прикосновения, то "случайно" задевающего его сосок, то царапающего кожу в районе пупка. "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста..." - билось в голове, превращаясь в молитву, в заклинание. Губы пересохли настолько, что их больно было касаться языком. "Пожалуйста, не тяни, умоляю, сделай это..." Чуть подрагивающие пальцы прошлись по внутренней стороне бедра Эдварда, заставив его судорожно вдохнуть. Узкая ладонь со свежими мозолями неуверенно легла на возбужденный член графа, пуская его сердце невообразимым галопом. "Да, да, да, пожалуйста, так..." - в голове только это, все мысли, все желания сосредоточились внизу живота, по лицу струился пот, мокрые волосы прилипли ко лбу, к шее...
Горячие влажные губы легко прошлись по ребрам, на секунду прижались к пупку, еще пара поцелуев ниже и...
- Ааах! - Эдвард не узнал своего голоса, он вообще не помнил, чтобы когда-либо ТАК терял над собой контроль.
Но сейчас, чувствуя, как по головке его изнемогающего члена пробежался игривый язычок, граф с трудом сдерживался, чтобы не начать кричать от желания.
- Да....так...прошу...сильнее... - кажется, он произнес это вслух, но сейчас уже не важно, ничего не важно, лишь бы ощутить себя во власти горячего рта, тесных губ, сильных пальцев.
- Уильям...Уильям... - выстанывал Эдвард, не в силах больше совладать с собой...
- Милорд, проснитесь, милорд...
Этот голос, чуть хриплый со сна, раздающийся у самого уха, едва не спровоцировал кульминацию жаркого сна графа. Открыв глаза и с трудом сфокусировав взгляд, Эдвард обнаружил, что лежит в своей кровати, мокрый от испарины, с болезненно пульсирующим от перевозбуждения членом, а рядом стоит всклокоченный Уилл и трясет его за плечи, сверкая в темноте испуганными глазами.
- Что с Вами, Ваша светлость? Погодите, я зажгу свечу... - в голосе паренька послышалась неподдельная тревога.
- Нет! Не надо свечу... - граф попытался говорить и дышать ровнее. Еще не хватало, чтобы Уилл понял, отчего его хозяин стонал во сне. - Со мной все хорошо. Это просто... дурной сон...
- Дурной сон? - юноша недоверчиво приложил прохладную руку ко лбу графа, затем ему на грудь. - Да Вы вспотели и дрожите! А сердце как бьется! Может быть, Вы заболели?
"Да! Заболел! И помочь мне можешь только ты, маленький прохвост!" - пришлось больно закусить щеку с внутренней стороны, чтобы не сказать это вслух.
- Это был ОЧЕНЬ плохой сон, - как можно убедительнее подтвердил граф. - Даже не знаю, как мне и заснуть теперь...
Вот это было лишним. Эдвард ляпнул последнюю фразу совершенно неосознанно, видимо, испугавшись, что Уилл успокоится и уйдет спать, и отчаянно желая получить от него хотя бы жалость. Но Уильям проникся состоянием своего хозяина не на шутку.
- И все-таки я зажгу свечу, - сказал он решительно. - Надо Вас обтереть и переодеть в сухое. Я сейчас принесу вина, кажется, в кабинете оставалось...
Возблагодарив Господа Бога за вино в кабинете, Эдвард несколькими быстрыми движениями наконец избавил себя от излишнего возбуждения. Он едва успел вытереть следы своего ночного безумства об угол простыни, как Уильям вернулся в спальню со свечой и бокалом темно-красного вина. Увидев юношу - в тонких льняных штанах для сна, которые болтались на выступающих бедренных косточках, в широкой рубашке, сползшей с одного плеча, жмурящегося и зачем-то облизнувшего губы - Эдвард без сил рухнул на подушки, в ужасе понимая, что его сексуальный голод никуда не делся.
- Давайте-ка садитесь, - раскомандовался между тем Уилл, поставив свечу с бокалом на прикроватный столик и смачивая водой из графина большой прямоугольный плат, которым лорд вытирал лицо после умывания. Разрываясь между предвкушением и страхом выдать свои чувства, Эдвард позволил слуге стянуть с себя влажную рубаху и сел, чуть откинувшись назад, опираясь на кровать прямыми руками. Когда Уильям стал осторожно стирать прохладным влажным куском ткани испарину с груди, живота, поясницы лорда, почти садясь к нему на колени, чтобы дотянуться, Эдвард понял, что пропал. У него не получится казаться равнодушным, он точно не сможет заснуть, пока не получит хоть часть того, чего так красноречиво желает его тело. Уильям сосредоточенно растирал спину и плечи графа, забравшись коленями на постель с другой стороны, а Эд, сжав зубы, старался сидеть неподвижно, не выдавая своего состояния, и лихорадочно придумывал, как сорвать с губ своего мучителя хотя бы один поцелуй.
Тем временем, Уилл закончил обтирания, вручил хозяину чистую рубаху и бокал вина, и стал деловито перестилать постель, периодически забираясь на нее, вставая на четвереньки, чтобы расправить простынь, отчего тонкие ночные штаны обтягивали его зад, давая Эдварду прекрасную возможность рассмотреть его. Осушив залпом бокал, на две трети наполненный холодным вином, граф почувствовал необыкновенную решимость.
"В конце концов, я не собираюсь его насиловать! Я... только поцелую его... в благодарность за заботу обо мне... И пусть как хочет, так это и понимает!"
Рывком натянув на себя рубаху, Эдвард сделал шаг по направлении к кровати, намереваясь схватить Уильяма в объятья, пока есть возможность застать его врасплох, но не успел: слуга сместился к противоположному краю, подтыкая угол простыни под перину, и отошел с легким поклоном.
- Ваша постель, милорд. Надеюсь, сейчас Вы сможете заснуть.
- Сомневаюсь, - буркнул граф, с оскорбленным видом плюхаясь на свежую благоухающую мятой простынь.
Уилл застыл в нерешительности. Почесав в затылке, он неуверенно спросил:
- Вам еще что-нибудь нужно от меня?
- Да, - решился вдруг граф, поняв, что другого шанса не представится. - Ложись со мной рядом.
Увидев, как расширились от удивления и непонимания глаза слуги, Эдвард тут же пожалел о сказанном. Нет, Уилл еще не готов разделить с ним его постель, и он не хочет брать юношу силой, видеть его слезы, последующее отчуждение... "С ума я схожу... Почему мне так нужно его согласие?"
- Я не причиню тебе вред, - твердо произнес граф. - Я просто хочу, чтобы ты полежал со мной рядом, на случай, если меня снова будут мучить кошмары. Но если тебе это так уж противно, то не нужно...
Последняя фраза прозвучала несколько обиженно, хотя Эд понимал, что Уильям не обязан желать ложиться в постель со своим господином. Но, видимо, все несбывшиеся надежды последних дней давали о себе знать. Лорд улегся на спину, закинув руки за голову, демонстративно закрыл глаза и замер с мученическим видом. Через некоторое время он услышал тяжелый вздох, потом осторожные шаги босых ног и звук задуваемой свечи. Граф почувствовал, что у него потеют ладони от волнения - ожидание, сомнение, надежда - все смешалось и обострилось донельзя. Еще мгновение - и постель чуть прогнулась, а затем Уилл улегся рядом с Эдвардом: на бок, к нему спиной, на самый край - но рядом!
- Мне не противно, - очень тихо произнес юноша. - Если Вы не будете... ничего делать, я могу и полежать.
Граф не знал, кому и какие молитвы возносить в благодарность! Очень медленно, словно боясь спугнуть, Эд повернулся лицом к напряженной спине Уильяма, придвинулся почти вплотную, но не касаясь его тела, и положил руку ему на талию.
- Спасибо, - искренне прошептал лорд, не обращая внимания на то, как вздрогнул юноша от его прикосновения. - Спи, до утра осталось не так много времени.
- Сладких снов, - буркнул Уилл в ответ и замер, как пойманная бабочка.
Эдварду показалось, что прошла вечность, прежде чем Уильям расслабился, задышал ровно, затем вытянулся во весь рост, невольно придвинувшись ближе к середине постели, а значит - к графу. Эд чувствовал себя охотником, поймавшим в свои силки диковинную жар-птицу: возбужденно колотилось сердце, слегка дрожали руки. Ни о каком сне не могло идти и речи сейчас - когда его Уилл наконец-то ТАК близко! Проверяя, насколько крепко спит его слуга, лорд второй рукой осторожно убрал с его щеки каштановую прядку, заправил за ухо. Юноша даже не пошевелился, зато графу были теперь хорошо видны очертания его лица, прямой нос, слегка приоткрытые губы...
Невозможно удержаться и не прижать его к себе покрепче! Как можно вытерпеть эту пытку и не припасть к белеющей в вырезе рубахи шее?! Эдвард чувствовал, что возбуждается уже только от этой близости, от тепла и запаха тела лежащего рядом Уилла, от всех этих запретных желаний, так ярко возникающих в его воображении.
"Я делаю себе только хуже! Что я за безмозглый кретин? Не могу взять - но и держаться подальше не получается! Сколько еще я выдержу эту пытку?!"
Почти оглохнув от стука своего сердца, Эд придвинулся к спящему слуге так близко, как только мог. Зарывшись лицом в его волосы, граф блаженно закрыл глаза. Рука, которой он обнимал юношу за талию, затекла от напряжения, но сейчас, удостоверившись, что Уилл спит крепким сном младенца, Эдвард рискнул и погладил сквозь рубаху его плоский живот, наслаждаясь ощущением горячей кожи и крепких мышц. Низ живота графа снова заныл, а его член требовательно уткнулся в поясницу Уильяма. Чуть не плача, Эдвард слегка отодвинулся от сладко и доверчиво спящего слуги и развязал шнурки своих штанов для сна. Ублажая себя рукой - второй раз за ночь, даже в юности у него не было таких безумных ночей! - граф целовал макушку Уилла, задыхаясь от его аромата, стараясь запомнить его получше, представляя, как и что могло бы быть между ними сегодня, прояви он побольше твердости и властности.
Под утро, более или менее удовлетворенный, Эдвард так и уснул, прижав Уильяма к своей груди и уткнувшись лицом в его макушку. Последнее, о чем он подумал перед тем, как провалиться в сон, было: "Надо приказать... чтобы он всегда спал в моей постели..."
- Уильям, мои приказы не обсуждаются! - ледяным тоном проговорил граф, когда слуга в третий раз попытался доказать нелепость новой блажи своего хозяина.
Уилл обиженно замолчал и преувеличенно низко поклонился.
- Как угодно его сиятельству, - проговорил он ничего не выражающим тоном, хотя по нему было видно, что парень подчиняется с явной неохотой. - Я могу идти?
- Куда это? - граф был уже порядком раздражен от этих бессмысленных споров, и особенно от того, что Уилл так явно не хочет спать с ним в одной постели.
- Эм...Ваше сиятельство приказали вчера, чтобы я вытряс ковры из его спальни... и нужно еще проветрить одежду...
Нет, надо срочно взять себя в руки. Для этого как нельзя лучше подойдет один давно вынашиваемый план...
- Вели Джону приготовить лошадей. Я еду в город, а ты будешь меня сопровождать.
Не выказав больше никаких эмоций, Уилл поклонился и вышел из кабинета.
Небольшой городок - административный центр Южного Йоркшира, связывающий между собой стоящие особняком графства - находился не более чем в трех часах умеренной скачки от замка Шеффилд. Эдвард не часто бывал здесь, предпочитая решать деловые вопросы письменно или приглашая партнеров к себе в замок, а хозяйственными закупками и почтой, естественно, занимались слуги. Но сейчас ему предстояло одно дело, в котором он не привык доверять другим - к тому же, это был отличный повод провести полдня в компании с Уильямом.
- Ваше сиятельство, Вы желаете, чтобы я подождал здесь? - спросил Уилл, с которого за дорогу слетела вся обида, и сейчас он светился от любопытства и возбуждения, разглядывая новые места, магазины и питейные заведения, мимо которых они проезжали.
- Нет, привяжи лошадей, ты пойдешь со мной, - проговорил граф, пряча улыбку. Ему доставляло огромное удовольствие видеть Уильяма таким взбудораженным и радостным, и он с трудом сдерживался, чтобы не потрепать слугу по волосам, как ребенка, впервые вывезенного на ярмарку.
Дело, из-за которого Эдвард покинул свой замок, было связано с контрабандными поставками некоторых товаров, не одобряемых для ввоза в страну королем Георгом Вторым. О, граф Шеффилдский был вполне законопослушным гражданином своей страны и подданным своего короля, но если на диковинных индийских травах, китайском шелке и гаванских сигарах можно было сделать лишние сто тысяч фунтов, политика отходила для него на второй план. Эдвард в который уже раз подумал, что стоит обзавестись верным и честным управляющим для своих негласных дел, но нужный человек все еще не находился.
Граф не понимал сам, зачем он пригласил с собой своего слугу - уж его-то он точно не собирался посвящать в тонкости морской торговли. Поразмыслив, Эд пришел к выводу, что не хотел бы оставлять Уильяма одного в столь людном месте, полном искушений для молодого симпатичного парня.
- Подожди меня здесь, - остановил граф Уилла, когда они зашли в местное отделение лондонского королевского банка.
Сам Эдвард перекинулся парой слов с управляющим сего заведения и проследовал за ним в отдельный кабинет, где ему предстояло проверить кое-какие бумаги и подписать свои счета, а так же получить сведения о последних торговых операциях своих кораблей в Индийском океане. Последний взгляд на Уилла, слегка оробевшего в непривычной обстановке и притулившегося на краешке скамьи для менее знатных посетителей - и граф скрылся за массивной деревянной дверью.
Настроение молодого повесы графа Освальдского было превосходным! Жизнь вообще прекрасна в двадцать восемь лет, если ты не связан никакими обязательствами, имеешь достаточно средств, чтобы кутить, и провел жаркую ночь с новым любовником. Испытывая некую эйфорию по вышеперечисленным причинам, Гарри даже решился на вылазку в город, чтобы проветрится и заодно снять со своего счета в банке очередные дивиденды от отца. Какого же было его удивление, когда на привязи около банка он увидел Вороного - жеребца своего старинного приятеля графа Шеффилдского.
"Добрая встреча! Воистину, я сегодня удачлив! Нужно будет затащить Эда в тот новомодный французский ресторан, когда еще представится такая возможность?"
С такими мыслями и предвкушающей улыбкой на лице Гарри вошел в банк, где был встречен кланяющимся помощником управляющего.
- Я видел у входа коня графа Шеффилдского, вероятно, он еще здесь? - спросил Гарри, легким размашистым почерком расписываясь в своих счетах.
- Да, Ваша светлость, как Вы справедливо заметили, его сиятельство граф Шеффилдский прибыл с полчаса назад и находится сейчас в нашем банке. Вон сидит слуга его сиятельства, я могу позвать его, если Вы пожелаете.
- Его слуга? - "С каких это пор Эдвард берет на деловые встречи слуг? Решил, что его великолепную персону следует охранять?" - съязвил про себя Гарри и повернулся в сторону юноши, на которого указывал помощник управляющего.
"Ах, мой Бог, что это за прелесть?" - мысленно всплеснул руками граф при виде милого молодого человека, смущенно сидящего на краешке широкой деревянной скамьи. Юноша явно чувствовал себя не в своей тарелке, кусал нижнюю губу, немного затравленно озирался по сторонам и не знал, куда себя деть.
- Да, пожалуй, я пожелаю, - чуть растягивая слова, с тонкой улыбкой произнес Гарри, не сводя глаз с заинтересовавшего его объекта.
Выслушав помощника управляющего, юноша немного испуганно вскочил, поправил свою простую суконную курточку, пригладил волосы и несмело подошел к незнакомому молодому лорду.
- Ваше сиятельство, - молодой человек вполне изысканно поклонился и выжидающе посмотрел прямо в глаза графу.
"А он смел! Для простого конюшего - даже слишком. Или это не совсем обычный слуга? Ах, Эдвард, какие секреты у тебя появились от своего старого друга, а?" - подумал Гарри, с любопытством оглядывая парня и невольно восхищаясь его фигурой, привлекательным лицом и прямым взглядом глубоких карих глаз.
- Так ты, значит, в услужении у графа Шеффилдского? - Гарри старался говорить приветливо, чтобы не испугать молодого прелестника еще больше. - Мы с ним старинные приятели, видишь ли, но в свой последний приезд в Шеффилд я не припомню у Эда таких очаровательных слуг. Давно ты у него служишь?
Юноша мило покраснел от комплимента и потупил взор, поспешив ответить.
- Чуть больше месяца, Ваше Сиятельство. Я заменил в покоях господина своего деда, когда он занемог.
- Так ты внук Джейкоба?! - удивленно воскликнул Гарри. - А что случилось со стариком? Бог мой, а я ничего и не знал...
- Его разбил паралич, мой лорд, его сиятельство граф, отпустил его в деревню, - парень был явно тронут и удивлен таким искренним интересом Гарри к судьбе своего деда.
Граф сочувственно покачал головой.
- Бедняга Джейкоб... Я знал его еще ребенком, одно время он был нам с Эдом вроде няньки...
Гарри чувствовал, как его охватывает все возрастающий интерес: почему это Эдвард ничего не сообщил ему ни о болезни Джейкоба, ни о своем новом слуге? Ведь нужно быть слепым, чтобы не разглядеть, как мил этот юноша. Эд, конечно, не любитель проводить приятно время со слугами, но такой прелестный мальчик не мог оставить его равнодушным! Или как раз в этом-то все и дело? "Сегодня меня будут интересовать исключительно брюнеты, желательно, высокие, моложе тридцати лет..." - вспомнил вдруг граф ту странную записку, полученную от Эда несколько дней назад. Губы сами собой сложились в понимающую улыбку.
- Так значит, ты прислуживаешь графу в его покоях, - протянул он довольно интимным тоном. - И что, твой господин ласков с тобой?
Парень вспыхнул, как пучок соломы, поднесенный к огню, казалось, у него покраснела
даже шея. Опустив взгляд и сжав губы, он тихо ответил, с явной неохотой.
- Я не жалуюсь. Мой господин добр ко мне.
Гарри искренне наслаждался своей догадливостью и неловкостью парня. Видно, у них это недавно, раз Эд скрытничает и затворился в своем замке, а этот милашка так смущается. "Интересно, какие планы у Эда на этого паренька после того, как он наскучит его сиятельству?" - смакуя столь заманчивую мысль, Гарри приподнял двумя пальцами лицо парня за подбородок, промурлыкав:
- Еще бы ты жаловался...
Резкий звук тяжелой захлопнувшейся двери мгновенно нарушил идиллию. Стоящий ни жив ни мертв, юноша вздрогнул, а Гарри удивленно повернул голову на источник шума.
- О, Эдвард! Рад тебя видеть! А я успел познакомиться с твоим новым слугой, - радостно обнял Гарри подошедшего графа Шеффилдского, нарочно не обращая внимания на его мрачный вид. - Дорогой мой, это бессовестно с твоей стороны, прятать от меня такое сокровище, - продолжал Гарри, понизив голос, под руку отводя Эда подальше от чужих ушей.
- Я тоже рад тебя видеть, Гарри, - процедил Эдвард ледяным тоном, гневно сверкая глазами в сторону ни в чем не повинного юноши. - Какого черта ты лапаешь моих слуг?!
"Боже мой, да он ревнует!" - зеленые глаза молодого графа Освальдского расширились от удивления, а затем заискрились лукавством. Увидеть Эдварда - неприступного, холодного, всегда с пренебрежением произносящего слово "любовь" - сгорающим от ревности - разве можно пройти мимо такого развлечения!
- Ах, прости, я не знал, что у тебя на него монополия, - невинным тоном ответил Гарри. - Но он так невозможно мил! Отличный выбор, мой друг!
Эдвард слегка покраснел и еще больше насупился.
- Ты все не так понял. Уильям - мой слуга и внук Джейкоба, между прочим. Он только мой слуга, не более.
Эд и сам, вероятно, не заметил, с какой тоской и безысходностью в голосе произнес последнюю фразу. Гарри понял, что совершенно запутался в этой истории.
- О! Мне кажется, ты должен мне все рассказать. Ты не хочешь пригласить меня на обед в замок?
- Нет! Гарри, мне совершенно нечего тебе рассказывать, и, по правде говоря, у меня сегодня масса дел...
- Вот и отлично! Решено, я еду с вами, - граф Освальдский ободряюще похлопал друга по плечу и сделал знак Уильяму.
- Милейший, приготовь наших лошадей, мы возвращаемся домой! - тоном, не допускающим возражений приказал Гарри маявшемуся неподалеку слуге.
Эдварду осталось лишь со страдальческим видом последовать за своим закадычным другом к выходу из банка...