Власова Ксения Игоревна : другие произведения.

Чужой мир

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В 2045 году на Земле произошла техногенная катастрофа, в результате которой большая часть населения погибла. Те, кому удалось спастись, осели на планете эрийцев - расы, протянувшей руку помощи, но запросившей за это слишком высокую цену. Майя Данишевская - землянка, двадцати семи лет от роду, оказывается вовлечена в политическую интригу, целей которой и сама толком не знает. Ее задача - отправиться на далекую планету Цинф, таинственную и пугающую, где ей предстоит играть роль эксцентричной молодой писательницы. Изучая незнакомый уклад жизни, то и дело попадая в неловкие ситуация, Майя пытается понять, смогут ли земляне и цинфийцы стать союзниками. Встреча с мужчиной, перевернувшим ее жизнь с ног на голову, заставил задаться вопросом: а может ли она стать своей в этом чужом мире? В процессе написания.
  "В этом мире мало что зависит от нас. Я часто слышу: все в твоих руках, прояви настойчивость, и ты получишь желаемое.
  Пустое бахвальство.
  Мир не вертится вокруг конкретного человека. Мы находимся в непрерывном взаимодействии друг с другом, и зачастую успех зависит не от нас самих, что было бы логично, а от тех людей, которые даже не входят в наш круг общения. Случайные знакомые, мимолетные попутчики, чужаки, ураганом врывающиеся в нашу жизнь и смерчем покидающие ее, - именно они чаще всего оказываются на посылках у Судьбы, подтаскивая той кусочки пазла - будущей картины нашего успеха или поражения".
  - Прости, что так долго. - Лиди поставила передо мной поднос с заказом и плюхнулась на соседний стул. - Предупреждаю: кофе ужасен. Старый поставщик отказался с нами работать, а новый - задрал цены до потолка. Теперь приходится покупать плохонький товар за те же деньги.
  Я оторвала взгляд от наладонника, на котором печатала все это время, улыбнулась и придвинула к себе огромную пузатую кружку с дымящимся напитком. Рассеянно сделала глоток (мыслями я все еще была не здесь) и поперхнулась - кофе явственно горчил на языке жжеными зернами.
  - А я говорила... - мрачно протянула подруга и устало откинула с высокого лба каштановую челку. - Надеюсь, это временно.
  - Конечно, - кивнула я и, отодвинув кружку с кофе, потянулась к сэндвичу.
  - Угу, если санкции снова не продлят.
  Мы обе замолчали, понимая, что продолжать бессмысленно. За все то время, что действуют санкции, разговоры о них порядком поднадоели. Правительство то делает послабление, то затягивает удавку потуже - все уже привыкли к дискриминации, она не вызывает протеста: только какую-то животную усталость и желание продержаться еще немного. До лучших времен. Единственная проблема - никто не знает, когда они наступят.
  Я задумчиво надкусила сэндвич (на вкус он оказался на порядок лучше кофе), облизнула губы от кисло-сладкого соуса и вновь уткнулась в наладонник. На этот раз мои пальцы не набирали текст, а, наоборот, удаляли. Можно было очистить экран одной кнопкой, но я предпочла удалять вручную, наблюдая за тем, как буква за буквой медленно исчезают слова.
  Вот так. Мои героини не должны наводить уныние на читателя. Непростые времена требуют одного - надежды.
  - О чем в этот раз пишешь? - Лиди заинтересованно заглянула через плечо, но я быстро погасила экран.
  - Ты же знаешь, что я не даю читать, пока не допишу до конца.
  - Знаю, - разочарованно протянула та. - Просто думала, что для меня сделаешь исключение.
  Лиди обиженно тряхнула челкой, и я снова улыбнулась. В такие моменты она напоминала мне пони - маленькая, крепенькая, с задорным нравом Лиди редко дулась, но если все же это случалось, то в ее позе всегда было столько обаяния, что злиться в ответ было решительно невозможно.
  Карие глаза с чуть загнутыми ресничками, грива рыжих волос с непослушной челкой, которую она вечно сдувала со лба - нет, Лиди и правда напоминала очаровательного пони. Если я правильно помню, как они выглядят... Все-таки семнадцать лет прошло с того момента, как я гладила последнего.
  - Сделаю, - мягко согласилась я, и, дождавшись, когда подруга вскинула на меня победный взгляд, добавила: - Но в другой раз.
  Лиди одобрительно хмыкнула - ей нравились люди, не поддающиеся на манипуляции, и перескочила на другую тему.
  - А что редактор сказал насчет твоей книги?
  Я чуть не поперхнулась кофе: не вовремя сделала глоток.. Нет, Лиди тоже умеет показывать зубки. Знает, что наступает на больную мозоль!
  - Я зайду к нему после обеда. Пока не было времени.
  - Поня-я-ятно, - протянула та и быстро выпалила, словно ударила наотмашь. - Они никогда не опубликуют книгу землянки. Ты же знаешь.
  Знаю, но какое-то глупое упрямство, свойственное всей нашей семье, толкает меня вновь и вновь подавать заявку на публикацию. Я уже сбилась со счета, сколько раз атаковала электронный адрес редактора своими рассказами, сказками, повестями, романами. Я давно перестала систематизировать свои работы - логики в отказах все равно не было. В хаотичном беспорядке я чередовала свои работы, подсовывая различные жанры и стили, благо любила эксперименты в творчестве. Три раза я подходила к редактору лично - все-таки я работала в издательском доме и видела своего начальника каждый день, но ни одна моя попытка не увенчалась успехом. Впрочем, Данишевские, если уж закусили удила, то шли до конца. Победного.
  "Или чужого конца. Смерть врага, если не означает твою победу, то немного утешает в поражении", - как говорил мой брат.
  Вспомнив жесткую улыбку Алекса, всегда сопровождающую эти слова, я вздрогнула: по спине отчетливо пробежали мурашки. Пришлось покрепче обхватить горячую кружку с кофе - захотелось избавиться от холодка если не в душе, то хотя бы в теле.
  - Майя, ты здесь? - Лиди защелкала пальцами перед моим лицом. - Снова связь с космосом словила?
  Я очнулась и быстро моргнула.
  - Прости, задумалась.
  - Да ладно... Вам, творческим личностям, оно простительно. - Лиди отмахнулась, а затем замялась. - Ты же не обиделась на то, что я сказала?
  - Нет, конечно, нет!
  - Просто... Знаешь, я не хочу, чтобы после очередного отказа ты неделю ходила, как в воду опущенная.
  - Я вовсе не... - но поспорить мне не дали.
  - Что вообще эти эрийцы понимают в литературе? У них же отвратительно грубый язык!
  - Он просто лаконичный, - по привычке поправила я. - В алфавите всего пятнадцать символов, но их комбинации...
  - Избавь меня от лекции по лингвистике! - гневно фыркнула Лиди. На ее лице читалось отвращение к предмету дискуссии. - И не оправдывай тех, кто уничтожает наше наследие. Ты знаешь, что всеобщим запретили пользоваться на улицах?
  Я спрятала руки на коленях. Сейчас начну теребить браслет на правом запястье, а этого делать не стоит. Сестра Алекса Данишевского не может показывать свое смятение окружающим. Даже если эти окружающие - близкие друзья, которых она знает уже лет десять.
  - Я в курсе, - по возможности спокойно ответила я. - Приказ проходил через издательский дом.
  Лиди какое-то время сверлила меня взглядом, словно ожидая какой-то другой реакции, затем вздохнула и отвернулась. И в этом жесте мне почудилось разочарование.
  Я сглотнула. Тяжело быть пятном позора в безупречной родословной семьи Данишевских.
  "Пацифистка от рождения", - кажется, именно так отозвался Алекс обо мне в одной из наших бесед. Вряд ли это было комплиментом.
  - Нам запретили пользоваться нашим языком, так что едва ли твою книгу опубликуют, пусть она и написана на безупречном эрийском. - Лиди вновь повернулась. В глазах уже не было горечи, только смирение - то, что я видела каждый день вокруг себя.
  Это еще хуже.
  - Я же Данишевская. Я не могу прекратить пытаться. - Фраза почему-то прозвучала не оптимистично, а почти трагично. Не умею я шутить по поводу собственной фамилии.
  Но Лиди неожиданно улыбнулась, словно услышала что-то забавное, и уже открыла рот, чтобы что-то добавить, но я ее опередила. Не хотелось вступать в диалог касательно своей наследственности. Сыта этим по горло.
  - Сегодня так тихо, - я демонстративно покрутила головой. В зале и правда было почти безлюдно. Пара мужчин торопливо доедала свой обед; Софи неодобрительно поглядывала на них поверх очков - она не любила, когда ее стряпне не отдавали должное.
  - Десять дней до зарплаты, - передернула плечами Лиди. - Людям не на что даже чашку кофе купить.
  Собственный заказ встал поперек горла. Чувство вины опалило щеки и уши. Далеко не всем землянам повезло с работой так, как мне. Впрочем, разве это моя заслуга? Алекс, как всегда, дело в нем...
  Лиди не заметила моего приступа самоунижения или сделала вид, что не заметила. Кажется, в ее голове бродили другие мысли.
  - В любом случае пока так тихо, можно решить кое-какие проблемы. Отец поехал разговаривать с новым поставщиком, а мама, - кивок в сторону Софи, - пересчитывает наше меню. Надо каким-то образом снизить цены, иначе к нам просто перестанут заходить посетители. Ты же знаешь, у наших со всеми этими санкциями, деньги испаряются, как роса в жаркое утро.
  Под "нашими" Лиди подразумевала землян, наших соотечественников. Впрочем, а кого еще? Не эрийцев же. Те никогда не заходили в заведения землян, - брезговали, видимо. Земляне тоже никогда не заглядывали к эрийцам, но дело тут было в другом - цены кусались. Уровень доходов первых и вторых несопоставим.
  Я вздохнула. Вот так всегда. Даже в мыслях я называю эрийцев - эрийцами, а своих соотечественников - землянами. Я редко думаю такими категориями как "свои", "чужие", "мы" и "они". Может быть, в этом все дело? Поэтому я словно неприкаянная в этом мире?
  Я покосилась в сторону Софи. Уткнувшись в экран старенького нетбука, видимо, привезенного еще с Земли, она задумчиво тарабанила пальцами по столешнице. Грива таких же роскошных, как и у дочери волос, правда, ярко-рыжего цвета, была забрана в аккуратный пучок на макушке и оставляла открытым лоб, на котором пролегла глубокая складка - Софи хмурилась. Она резким движением сняла с носа очки и, видимо, хотела отбросить их, но в последний момент передумала. Вместо этого она лишь устало потерла переносицу; я поспешила отвести взгляд: быть непрошеным свидетелем чужой слабости мне казалось неприличным.
  Я всегда уважала семью Лиди за упорство и смелость (чтобы вести дела с эрийцами, одного упорства было бы мало), но, похоже, даже у них заканчивалось терпение.
  - Перемен требуют наши сердца, - пробормотала я полузабытую строчку из старой песни.
  - Что?
  - Да так, мысли вслух, - проговорила я и, посмотрев на часы, загромыхала стулом - скрип ножек по чисто вымытому кафелю заставил меня поморщиться. - Спасибо за кофе, я побежала. До завтра!
  Я чмокнула Лиди в щечку, помахала рукой Софи и заспешила к выходу, нервно накручивая длинный ремешок сумочки на запястье - опаздывать не хотелось, а время уже поджимало. Со мной вечно так. Я никогда не просыпала, но вот заболтаться, задуматься, увлечься чем-то и забыть, где находишься - это было в моем стиле.
  Хорошо еще, что работа находится в паре минут от кафетерия Лиди.
  - Беги, но не упади с таких огромных каблуков!
  Привычное напутствие не вызвало даже улыбки. Хорошо ей шутить! У нее-то рост метр семьдесят три. Не то, чтобы слишком большой, но во всяком случае он позволяет не чувствовать себя козявкой рядом с двухметровыми эрийцами.
  Мне, с моим метром шестьдесят, об этом можно лишь мечтать.
  На улице привычно пасмурно. Я подняла воротник пальто, хотя дождя не было. На грязно-сером небе, среди многочисленных туч, холодно поблескивали два светила - бледно-оранжевое и тускло-желтое.
  Я тут же вспомнила, что забыла с утра принять таблетки, и чертыхнулась.
  Толку от наличия у планеты сразу двух спутников было чуть: света они давали мало. Мне, как и всем землянам, приходилось принимать мультивитаминные комплексы, без них появлялась острая нехватка витамина D и сопутствующая ей депрессия. Интересно, а ведь идея бесплатной раздачи лекарств принадлежала эрийцам, то есть поначалу о санкциях никто и не думал. Когда же начались притеснения и явная дискриминация землян?
  Задумавшись, я ловко перепрыгнула через лужу, и, балансируя на тонких каблуках, чуть не упала на эрийца. Тот развернулся и хотел было сказать в мой адрес что-то нелестное, но я быстро пролепетала извинения и юркнула за угол - угнаться за мной было невозможно, я в совершенстве освоила искусство бега на каблуках.
  Уже зайдя в здание, вспомнила о серой руке с длинными тонкими пальцами и невольно задалась вопросом: если мы проживем на этой планете еще одно поколение, будет ли у наших детей такая же серая кожа? Впрочем, что за глупость! Расовые особенности индивида нельзя путать с приобретенными. Вот если бы произошло смешение генов...
  Возможно, будь перспектива общего потомства реальной, я бы рано или поздно узнала ответ на этот вопрос, но гены землян и эрийцев оказались враждебны друг к другу.
  "Так же, как и их владельцы", - хмыкнула я и постаралась как можно незаметнее проскользнуть в кабинет корректоров. Это мне удалось, и, усаживаясь на свое рабочее место, я с облегчением выдохнула: успела!
  Раздавшийся сигнал внутренней связи заставил меня подпрыгнуть. Я поспешно активировала окно на панели рабочего стола своего компьютера.
  - Дани... - я терпеливо переждала бульканье, обозначающее у эрийцев звук "ш". В памяти всплыла недавняя пародия Лиди на эрийцев, неспособных в силу строения речевого аппарата, воспроизводить шипящие, и я с трудом подавила улыбку: лицо редактора на экране не располагало к шуткам. - ...ая, - с трудом закончил начальник. - Зайдите ко мне.
  Экран мигнул и погас. В душе так же мигнул на мгновение свет, и воцарилась темнота. Я не обладаю экстрасенсорными способностями, но и без них могла сказать, что мне не стоило ждать ничего хорошего.
  Я медленно встала, по возможности незаметно вытерла вспотевшие ладошки о собственный пиджак, и направилась в кабинет к редактору.
  - Садитесь, - приказным тоном распорядился тот, как только я перешагнула порог его святилища.
   Назвать эти владения иначе у меня не поворачивался язык: везде, куда падал взор, были развешены награды и фотографии моего начальника с известными людьми. Все это напоминало алтарь самому себе. Кажется, вон в том углу висит награда за лучший костюм на карнавале в начальной школе. Впрочем, отсюда слишком плохо видно, не могу говорить наверняка.
  Я молча опустилась в кресло для посетителей и сложила руки на колени. Пальцы слегка подрагивали, так что пришлось сжать их в кулачки.
  - Я ознакомился с файлами, присланными вами. Со всеми десятью, - недовольно добавил он. Начальник говорил подчеркнуто нейтрально, опуская обращение по фамилии, что можно было трактовать как проявление неуважения или даже скрытой агрессии, но я уже давно не обращала на такие мелочи внимания. - К сожалению, ни одна из работ не может соответствовать понятию "эрийской литературы". Это обычный ширпотреб, не более. Издательский дом отклоняет вашу заявку.
  Сердце ухнуло куда-то в колени, а затем поднялось и застряло где-то в горле: еще ни разу мне не отказывали так жестко.
  - Возможно, если Вы поясните, что именно не устроило Вас в работах, то переделка позволит исправить ситуацию, - я тоже опустила обращение по фамилии, предписанное по законам этикета. Сделала это осознанно, и, судя по дернувшейся щеке собеседника, мой маневр не остался незамеченным.
  Не знаю, зачем это сделала. Видимо, вскипела горячая кровь Данишевских.
  - Ваши работы, даже переписанные заново, не могут претендовать на высокое звание эрийской литературы. Уж вы, с вашей-то фамилией, должны это понимать.
  Эта ремарка настолько выбила меня из колеи, что несколько мгновений я тупо смотрела на побледневшее (хотя куда уж больше бледнеть!) от гнева лицо начальника и совершенно не к месту размышляла, почему при внешней схожести эрийцы и земляне имеют столько внутренних противоречий? Ведь сидит же передо мной классический представитель эрийской расы - двухметровый мужчина с серой, тонкой кожей, изящным, даже хрупким строением тела с удлиненными, по сравнению с параметрами землян, руками и ногами; да у него немного иное, чем у меня строение ушных раковин, а волосяной покров отсутствует в принципе (включая и ресницы на глазах), но ведь в остальном он не так уж отличается от землян. Почему же с ним невозможно договориться? Неужели враждебность идет еще на генном уровне из-за несовместимости ДНК?
  - Я понимаю, - слова даются с трудом, но на ноги встаю я достаточно уверенно. - Но если вдруг я напишу что-то достойное ...
  - Не трудитесь. Вы можете принести пользу обществу на ниве корректуры. У вас идеальный эрийский, будто вы родились на нашей планете.
  - Благодарю.
  - Не стоит. Знание языка не делает вас обладателем тех сокровищ, которые он хранит. Я про культурное наследие. Вы же понимаете? Что вы, землянка, можете предложить нашей, высокоразвитой расе? Ничего.
  Я мысленно насчитала три оскорбления в этой короткой речи, после чего перестала ее анализировать. У меня была задача поважнее - не разреветься и не вспылить. Я даже не знала, чего мне в данный момент хочется больше.
  - Я могу идти?
  - Конечно. И больше не беспокойте меня по пустякам. Вы хорошо работаете, но на ваше место много претендентов. Не позволяйте себе отвлекаться.
  Все-таки вспылить хочется больше. Пришлось больно укусить себя за язык, чтобы промолчать, а затем, кивнув на прощание, покинуть кабинет начальника.
  - На вашем месте я бы подумал о том, чтобы сменить фамилию, - эти слова нагнали меня уже в коридоре, и у меня возникло чувство, что сделано это было специально: чтобы невольные зрители, если таковые найдутся, услышали, как ловко их начальник ставит на место зарвавшуюся землянку.
  Я проигнорировала столь многозначительное напутствие, но перед глазами поплыл белесый туман. Медленно переставляя ноги, доковыляла до своего рабочего места и буквально упала на стул. Открыла первый попавшийся документ и уткнулась в него, не видя абсолютно ничего.
  Впервые мне настолько открыто отказали, ссылаясь на мою расовую принадлежность. Впервые мне завуалированно угрожали. Впервые намекнули, что от моей фамилии сплошные беды.
  Мне надо было подумать.
  "Алекс, что же ты затеял на этот раз?!"
  ***
  Остаток рабочего дня прошел спокойно. Я настолько увлеклась корректурой рассказов двух совершенно бесталанных, но неимоверно популярных сейчас авторов, что забыла о времени. Даже мысли о брате удалось выкинуть из головы. Наверное, я действительно люблю свою работу.
  В метро, как всегда, было людно и шумно, но мне по счастливой случайности удалось шмыгнуть на освободившееся сидячее место - в небольшом росте есть и свои преимущества, во всяком случае, поднырнув под высокого эрийца, я опередила того в погоне за желанное место.
  Устроившись поудобнее и проигнорировав недовольного соперника, коршуном нависшего надо мной, я уткнулась в наладонник. Желания творить не было совершенно (хотя частенько я печатала в метро, если вдохновение настигало в дороге), поэтому я открыла новостную строку.
  С детства мне внушалось, что знание - сила. В моей семье был целый ритуал, когда за утренним кофе просматривались все доступные новости. Отец тщательно анализировал разные источники, где одно и то же событие преподносили под разным соусом.
  Я была еще мелкая, поэтому со мной новости не обсуждали, но вот Алекса отец нередко звал к себе в кабинете и экзаменовал на предмет того, сколько же тот сумел понять, собирая разрозненные кусочки пазла.
  Иногда отец одобрительно жмурился, но чаще я, прижавшая ухо к двери папиного кабинета, слышала совсем иное:
  - Алекс, ты разочаровываешь меня. Как ты мог позволить манипулировать своим сознанием? Посмотри, если сравнить информацию здесь и здесь, то становится очевидно...
  Что именно становится очевидным, я редко дослушивала. Это было уже неинтересно. Почему-то мне было важно, чтобы в этой игре выиграл брат и, если такого не происходило, я, разочарованная, уходила к себе.
  Все-таки хорошо, что Алекс старше меня на десять лет. Сомневаюсь, что я бы ответила правильно хотя бы на один вопрос отца. В каком-то смысле даже лучше, что он так рано покинул нас.
  Я вздохнула. Мне никогда не хватало собранности, чтобы изучать новости за завтраком (да и завтрака у меня как такого не было, вместо этого я вечно, как бешеная, носилась по квартире, в попытках собраться поскорее), но читать новости по вечерам или перед сном вошло у меня в привычку. Возможно, это была дань уважения памяти отца.
  Первый же новостной сайт выдал мне огромную пафосную статью, посвященную семнадцатой годовщине со дня спасения землян от ужасной смерти.
  "В тот момент, когда раса Земли погибала, достигнув своего техногенного кризиса..."
  "Ядерная катастрофа, спровоцированная землянами по собственной недальновидности"
  "Непоправимый экологический ущерб "
  "Взрыв, превративший обитаемую планету в безжизненную пустыню"
  "Эрийцы, благородно предоставившие кров несколько тысячам спасенных землян"
  "Огромной удачей стала проплывающая мимо эскадрилья эрийцев, взявших себе на борт беженцев"
  И прочее бла-бла. Каждый год одно и то же. Хоть бы обновили штампы.
  Я заскользила пальцами по экрану, пролистывая бесполезную пропаганду и выискивая действительно важные новости. И нашла.
  Правда, пришлось воткнуть наушники и включить видео. Текстовой информации на этот счет почему-то не было.
  Эриец, на чистом эрийском, настолько чистом, что даже я едва успевала анализировать его речь, лишенную характерной растянутости звуков, говорил, что на севере найдены залежи полезных ископаемых, которые считались полностью использованными парой десятилетий назад. Он с излишним пафосом перечислял те преимущества, что подарит эта находка его соотечественникам, а заодно, между делом, упомянул, что тела эрийцев не могут выдержать столь аномально низких температур, а потому к разработке решено привлечь землян. Рабочие группы будут сформированы в ближайшее время. Естественно, всем добровольцам будет снижено количество санкций и...
  Дальше я не слушала. Рывком выдернула наушники и резко выключила наладонник.
  Первой, о ком я подумала, была Лиди. Ее парень, Макс, наверняка попадет в разряд "добровольцев". Физически развитый, не имеющий проблем со здоровьем и законом, он попадет в первую же волну. Конечно, возможно, правительство пойдет менее агрессивным путем и будет добиваться своего экономическим давлением: исчезнут все вакансии, прокатится волна сокращений, люди останутся без работы. А ведь налог на тунеядство никто не отменял: если ты не работаешь, то плати штраф. Если не в силах это сделать - добро пожаловать в тюрьму. Ну а оттуда уже в колонию, поближе к залежам ископаемых, чтобы обществу польза была от твоей персоны.
  Я закрыла глаза. Прав был Алекс, когда говорил, что введение подобного налога - это последний гвоздь в крышку гроба землян.
  "Теперь у тебя не будет даже иллюзии права выбора. Ты будешь соглашаться на любую работу".
  Я тогда испугалась, но предпочла об этом не думать. Как и большинство. Возможно, стоило воспротивиться уже тогда?
  Шагая по темным улицам, я думала о Максе, о Лиди и не знала, как им помочь. К беспокойству примешивалась еще и борьба с маленьким отвратительным червячком - с чувством облегчения. У меня-то парня нет, мне не придется провожать его на север и бояться, что он не вернется, ведь, если бы там было безопасно, эрийцы и сами бы занялись разработкой.
  У меня же только Алекс. Ну, этот и сам сможет за себя постоять.
  Последнюю фразу я чуть не произнесла вслух, когда после долгой возни с ключами, оказалась в маленькой прихожей собственной квартиры.
  Прихожая вела в зал, который был и спальней одновременно, поэтому незваного гостя я увидела сразу: в полутьме, озаряемой лишь светом раскрытого нетбука и парой ночников в углах, на стареньком кресле уютно расположился Алекс и, скрестив стройные ноги в лодыжках, копался в уже упомянутом нетбуке.
   МОЕМ нетбуке.
  - Добрый вечер, Майя, - спокойно откликнулся этот негодяй. - Ты опаздываешь. - Он бросил демонстративный взгляд на наручные часы. - На пятнадцать минут.
  - В городе пробки, - мрачно буркнула я, скидывая верхнюю одежду и переобуваясь в домашние тапочки.
  - Ты на метро, - педантично поправил тот.
  - Ты кто, чертов Мерлин?! - Наверное, день выдался слишком тяжелым. Обычно я не позволяю так быстро вывести себя на эмоции. Впрочем, это же Алекс...
  - Мерлин? - заинтересованно переспросил братец и даже оторвался от экрана нетбука. - Тот, что из легенды про короля Артура?
  - Тот, что из мультика "Меч в камне", - мрачно отрезала я и выдернула из рук брата свое сокровище, весьма пафосно захлопнув при этом крышку устройства. - Тебе не говорили, что копаться в чужих вещах неприлично?
  - Я помню эту лекцию. Кажется, она шла сразу после "веди себя хорошо, иначе попадешь в ад". Я счел ее нецелесообразной.
  Я злобно посмотрела на Алекса, восседающего с ленивой грацией принца, и промолчала. В такие моменты мне безумно хотелось позаимствовать у него волос и сдать на анализ ДНК, чтобы проверить наши родственные связи. Снова. Предыдущих двух иногда мне мало.
  - Впрочем, ты зря злишься, Майя. Нетбук лежал открытым. Если ты хотела сохранить что-то в тайне, не стоило оставлять его без пароля, да еще и на спящем режиме.
  Я чертыхнулась сквозь зубы. Действительно, с утра я убегала в такой спешке, что забыла выключить нетбук, на котором работала полночи - писала рассказ для субботней встречи нашего литературного кружка. Хорошо, что утром мне не пришла в голову идея погладить пиджак - спалила бы весь дом.
  - Ладно, ты прав. - Мне всегда было легче уступить Алексу, чем спорить с ним. Сложно спорить с тем, у кого айкью превышает твой собственный показатель сразу на несколько пунктов. - Кофе будешь?
  - Конечно, - мягко улыбнулся брат, давая понять, что конфронтация подошла к концу и мою строптивость простили.
  - А его нет, - мстительно откликнулась я, но, тем не менее, отправилась на кухню. - Я ждала тебя только через неделю.
  Алекс навещал меня раз в месяц, и к его приходу я всегда покупала хороший кофе. В обычные же дни предпочитала более бюджетный вариант - черный чай. Зеленый по стоимости равнялся кофе, и меня душила жаба приобретать его за эту цену.
  - Посмотри на верхней полке шкафчика, - невозмутимо донеслось из комнаты.
  Распахнула дверцы, зависла на пару секунд, потаращилась на банку элитного кофе, а затем молча достала ее.
  - Мог бы просто оставить на столе.
  - Во всем должен быть порядок, - равнодушно заметил Алекс, появляясь в дверях кухни с нетбуком в руках. Видимо, снова взял его, когда я вышла из комнаты. - К тому же иначе это бы выглядело как подарок. А я не делаю подношений.
  Я пожала плечами. Часто я не успевала за логикой Алекса, поэтому просто принимала как неизбежное зло большинство его привычек.
  Вода закипела мгновенно, и я бросила в турку пару ложек перемолотых в порошок зерен из банки, пожадничав, и захватив даже больше, чем нужно. Почти сразу по маленькой кухне поплыл божественный аромат свежесваренного кофе.
  - Так интересно? - Я кивнула на все еще открытый нетбук.
  - Неплохо, - сдержанно похвалил тот. - Интрига имеется.
  Я удивленно приподняла бровь.
  - Раньше ты не отзывался столь тепло о моих работах.
  - Раньше я их не читал.
  - Это многое объясняет. - Несмотря на смущение, мне было приятно, что Алекс прочитал хотя бы один мой рассказ. Его мнение было важно для меня.
  Я никогда не обижалась на то, что он не интересуется моим творчеством. Как вообще можно предъявлять такие претензии Алексу Данишевскому - главе земного совета, представителю оппозиции в составе парламента эрийцев? Хорошо, что у него есть время навещать младшую сестру и спать хотя бы четыре часа в сутки.
  Я искоса осмотрела на брата; залегшие тени под ярко-синими глазами говорили о том, что он снова пренебрегает ночным сном. И дневным заодно. И вообще снова испытывает себя на прочность.
  Сердце сжалось - я переживала за Алекса. Несмотря на все наши разногласия, он был моей семьей. Он был тем, кто заботился обо мне: квартира, пусть небольшая, в не самом престижном районе, но своя - немыслимая вещь для одинокой землянки; работа - та, что приносила мне деньги и чувство удовлетворения. По сравнению со многими я была хорошо устроена. Насколько это возможно в моей ситуации.
  Алекс был не просто братом для меня, он ... Наверное, легче рассказать с самого начала.
  Мне было десять, когда в результате техногенной катастрофы большая часть землян погибла, и лишь несколько тысячам удалось спастись. Тогда на помощь пришли эрийцы - союзники, недавно на тот момент обнаруженные в космосе. Они предоставили убежище беженцам на то время, которое понадобится планете на восстановление ресурсов. То есть, на очень-очень долгий срок.
  Я мало что помню из того времени. Только огромный желтый взрыв, пронесшийся по планете - так выглядела катастрофа в окне иллюминатора космического корабля. Мой отец, известный политик, позаботился о том, чтобы спасли всю его семью - и маму, и брата, и меня. Я не помню, страшно ли мне было, наверное, да, но в памяти отчетливо стоит мертвенно-бледное лицо мамы и стеклянный взгляд Алекса. По его щекам тогда катились слезы, но вряд ли он понимал это. Больше я ни разу не видела брата плачущим.
  Отец по прилету на новую родину развел бурную деятельность. Конечно, вся его энергия была направлена на политику. Он уходил рано утром, приходил поздно вечером и постоянно что-то говорил о совете землян и общем парламенте. Но я так и не успела разобраться в его идеях - он умер, когда мне было одиннадцать.
  Мама стойко перенесла случившееся несчастье, но и ее несгибаемость оказалась лишь маской.
  В тринадцать лет я осталась фактически сиротой - у мамы случился срыв, последствия которого оказались непоправимы. Вот уже четырнадцать лет она лежит в палате реанимации между жизнью и смертью. Каждый год мы с Алексом подписываем петицию о просьбе на продление систем жизнеобеспечения. Этот год станет последним. В случае если мама так и не придет в себя, врачи отключат аппараты.
  При мысли об этом мне почти не больно. Я уже давно похоронила ее. Еще тогда, в тринадцать лет.
  У меня остался только Алекс.
  Наверное, ему было страшно получить на руки младшую сестру. В двадцать три года такие вещи пугают. Да даже в двадцать семь, в моем возрасте, такая ответственность заставляет испуганно сжиматься сердце, что уж говорить про брата. Но, если он и боялся, то ни слова не сказал об этом.
  Я училась в пансионе закрытого типа, вместе с эрийцами - немыслимое дело для землянки. Брат забирал меня лишь на выходные, но и тогда не мог уделять мне достаточно внимания, хотя и старался.
  Он упорно работал, до полной потери рассудка, до состояния, когда приходил и падал на кровать (я сама это видела). Я смутно понимала, чем он занимался, знала только, что продолжает дело отца. Этого было достаточно.
  Я уважала, любила брата до беспамятства и в то же время боялась - знала, мне никогда не стать такой, как он. Уже тогда я понимала, к чему это приведет - к разочарованию в его глазах и разрыву наших отношений. Это мысль приносила мне боль, и старалась. Ох, как же я старалась соответствовать!
  В институте, куда поступила тоже благодаря влиянию брата, я изучала те дисциплины, которые выбирал он. У меня была явная склонность к языкам, поэтому я выбрала специальность лингвистики, конечно, с подачи Алекса. Сама я боялась и шаг сделать в сторону без его согласия.
  Я не спорила, когда после окончания учебы, он пристроил меня работать в межрасовый центр сотрудничества, но сбежала оттуда уже через полгода. Я просто не могла и дальше шпионить, юлить, участвовать в интригах и ворочаться в клубке змей, называемой политикой.
  Тогда Алекс не поверил, что я могу отказаться от места в его команде. Он даже не сразу прибег к манипуляциям, веря, что одной его просьбы будет достаточно.
  Несмотря на все его ухищрения, я так и не вернулась в центр. Напрасно братец взывал к чувству долга, к памяти предков, к ответственности, которую накладывает фамилия Данишевских...
  Впервые в жизни я проявила упорство и отстояла право на жизнь. На свою собственную жизнь, какой бы бессмысленной она ни казалась.
  Пожалуй, это единственный поступок, которым я горжусь. И, как мне иногда кажется, единственный, вызывающий, пусть капельку, пусть совсем немного, но уважения у Алекса. Забавно, да?
  Задумавшись, я упустила момент, когда кофе вскипел пенкой и ринулся на плиту. Торопливо сняла турку с огня и, под неодобрительным взглядом брата, разлила кофе по кружкам. Достала сахар и демонстративно положила себе два кубика. Алекс понимающе поднял уголок губ, но на провокацию не поддался - он никогда не подслащивал напитки. Эстет.
  - Как мама?
  Я ждала этого вопроса, но все равно вздрогнула. Поспешно пригубила из кружки, обожглась и, поморщившись, ответила:
  - Все так же. Не приходит в себя. Я поменяла в вазах цветы и повесила в палате новые шторы - старые выглядели непрезентабельно.
  Алекс кивнул. Я уверена, он осведомлен о состоянии мамы не хуже моего, но не подает вида. Такие расспросы стали нашим ритуалом - способом напомнить, что я тоже принадлежу к семье Данишевских. Только я никогда не знала, кому Алекс таким образом освежает память: себе или мне?
  - У отца истерлась табличка на надгробном камне. Хорошо бы поменять.
  - Пришли мне счет, - тут же предложил Алекс. - Я оплачу.
  В этот раз кивнула уже я, потому что если на цветы и шторы я могу найти деньги, то на новую табличку буду копить пару-тройку месяцев. Металл снова подорожал.
  - Ты слышал новость о новом месторождении на Севере?
  Обычно я избегаю всяких разговоров о политике, во всяком случае с Алексом, но в этот раз не удержалась: слишком сильно я беспокоилась о Лиди.
  Мне думалось, что братец улыбнется своей жесткой улыбкой и скажет, что у него все под контролем, возможно, даст два-три варианта развития событий, но вместо этого он кивнул и кратко откликнулся:
  - Да, я в курсе.
  Я подождала еще немного, но Алекс задумчиво пил кофе, не намеренный продолжать разговор. Вот тут я уже занервничала по-настоящему.
  - И что ты думаешь предпринять? Ты же будешь что-то делать?
  - Откуда вдруг такой интерес к "грязной закулисной игре"? - Алекс по памяти процитировал мое определение политическим интригам и криво усмехнулся. - Ты и без меня понимаешь, что происходит.
  Так, не теребить браслет, не теребить!
  - Это начало конца, Майя, - он произнес это спокойно, даже обыденно, как будто делился прогнозом погоды на завтра.
  Я не заметила, как в его руках появилась монетка, обычная железная монетка, привезенная с Земли и оставленная в качестве памятной вещички. Она не стоила абсолютно ничего, но Алекс бережно хранил ее. Я предполагала, что для него этот маленький кусочек металла что-то вроде талисмана. Зачем на самом деле ему эта монетка я не могла сказать - никогда не спрашивала.
  Алекс крутанул монету, и она завертелась на месте. На мелькающем серебристом ребре можно было увидеть выбитую дату выпуска - две тысячи сорок пятый, год техногенной катастрофы на Земле.
  - Когда что-то запускают, Майя, всего два варианта: либо оно остановиться само, выполнив свою задачу, либо его остановят. - Алекс резко накрыл монетку ладонью, и та замерла, застыв между его пальцами.
  - Интересная лекция по движению физических тел в пространстве, - осторожно заметила я, с опаской поглядывая на Алекса. Братец к чему-то вел и, судя по долгому предисловию, мне точно не понравится то, что он задумал.
  - Тебе нужно уехать.
  Вот так просто. Я исподлобья посмотрела на Алекса, тот встретил мой наверняка настороженный взгляд совершенно невозмутимо. Монетки в его руке уже не было - спрятал во внутренний карман пиджака.
  - Далеко?
  - Достаточно, на Цинф. Язык не забыла?
  - Подожди-подожди! - Я потрясенно затрясла головой. - У эрийцев с цинфийцами давняя вражда, холодная война в любой момент может перетечь в полноценное противостояние!
  - Верно, - спокойно подтвердил Алекс. - У эрийцев с цинфийцами действительно не самые теплые отношение. Но какое тебе, землянке, до этого дело? Или ты снова забыла, к какой расе принадлежишь?
  Я сглотнула и вцепилась в столешницу. В голосе Алекса не было ни намека на угрозу, казалось, он действительно просто напоминал мне очевидное, но почему же стало так страшно? Чертов братец, с его не менее чертовой харизмой! Иногда мне кажется, что он с легкостью поведет за собой толпу в любую нужную ему сторону. Было что-то по-настоящему завораживающее то ли в его несгибаемом, почти деспотичном характере, то ли в ярко-синих глазах, в которых отражался не только ум, но и жесткая хватка.
  Глаза, кстати, у нас одинакового оттенка. От мамы достались. Пожалуй, на этом сходство между нами и заканчивалось.
  Я снова искоса посмотрела на брата. Крепкий, невысокий (правда, на полторы головы все же выше меня), он каким-то образом внушал опасение даже тогда, когда улыбался. Улыбка у него была замечательная! Но даже она вызывала ассоциации с хищником - не львом, не тигром, а скорее... с коршуном. Тонкие черты лица не могли сгладить это впечатление, наоборот, они казались излишне заостренными, а потому лишь подчеркивали едва уловимое сходство. Темно-русый оттенок волос, словно финальный мазок, завершал его образ.
  Я молчала, скользя взглядом по лицу брату. Голова раскалывалась от хоровода бешено кружащихся мыслей.
  - Тебе не идет этот хвост, - неожиданно ляпнула я. Тонкая, куцая косичка спускалась с затылка до середины правого плеча Алекса и заканчивалась традиционным узлом из трех разноцветных резинок - цветов всеобщего флага землян.
  Такую же прическу носил мой отец, но ему она шла. Алекс же с ней смотрелся слишком вычурно. Надо же, только сейчас заметила!
  - Я знаю, - пожал плечами он. - Сбрею, когда придет время. Теперь ты готова к разговору?
  Алекс подался вперед и положил локти на стол, я же откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
  - Зачем мне лететь на Цинф? Там опасно.
  - Не больше, чем здесь, - поморщился Алекс. - Все, что ты знаешь о цинфийцах пропущено через фильтр пропаганды эрийцев. Пояснить, что это значит?
  Я покачала головой.
  - Зачем? - поняв, что мой вопрос можно трактовать двояко, уточнила: - Зачем я тебе на Цинфе?
  - Мы подошли к финишной прямой, Майя. Сейчас все завертелось с такой скоростью... - перед моими глазами вновь возникла монетка, запущенная в бессмысленный танец чьей-то рукой. Мне даже почудились блики на столе от серебристой поверхности этого металлического кругляшка, и я моргнула, приходя в себя.
  - Прости, что ты сказал?
  Алекс посмотрел на меня так, будто я заставила его признаться в чем-то противозаконном, но покладисто повторил.
  - У меня нет больных мозолей и ахиллесовых пят, на которые можно было бы надавить. У меня одна слабость - ты, Майя.
  Теплая волна, похожая на южный ветерок, пронеслась по телу и осела легким покалыванием в немного подрагивающих пальцах. Хорошо, что я спрятала ладони на колени.
  Я в первый раз отлично все расслышала, но хотелось убедиться, что слух не подвел меня. А еще я с трудом подавила глупое, детское желание сбегать в комнату за диктофоном и попросить братца повторить свое признание. Чувствую, что в следующий раз нечто проникновенное он скажет лишь на моих похоронах, а потому жаль упускать момент.
  Вместо всего этого я кивнула:
  - Продолжай.
  - Я не могу допустить, чтобы тебя использовали как рычаг давления на меня. Тебе нужно скрыться.
  - В городе легко затеряться.
  - Нет, тебя найдут. На Цинфе будет безопаснее.
  Я помолчала, обдумывая вопрос.
  - Цинфийцы... Они...Ты считаешь их союзниками?
  - Я еще не решил. - Алекс покосился на наручные часы. - Майя, формулируй свои мысли быстрее, у меня осталось десять минут.
  Я злобно фыркнула. Десять минут на то, чтобы я могла определиться: жить мне, убегая словно крыса, или умереть героем, воспетым в национальных песнях. Ладно хоть право выбора предоставляет. Мог бы просто запихнуть на корабль и отправить посылкой на Цинф.
  Постойте-ка...
  Я замерла, ошарашенная догадкой. Затем сощурилась и с подозрением уточнила:
  - Это все?
  - Не понял.
  - Мой побег на Цинф - лишь часть плана, верно?
  - Наконец-то ты начала задавать верные вопросы, - удовлетворенно и даже с каким-то облегчением, словно сомневался, что до этого дойдет, откликнулся братец. - Если все пойдет, как я задумал, то мы добьемся гораздо большего, чем надеемся, но и в случае пессимистичного прогноза мы выполним задачу-минимум - обеспечим твою безопасность. Эрийцы не достанут тебя на Цинфе.
  - Какова же задача-максимум?
  Алекс улыбнулся.
  - Издать твою книгу.
  Если бы не обвила в этот момент ножки стула ступнями, то точно бы сползла под стол.
  - Алекс! Издеваешься?!
  - Пять минут... - со вздохом прокомментировал брат, снова покосившись на циферблат наручных часов. Вид при этом имел самый несчастный - с таким учитель начальных классов в двадцатый раз повторяет нерадивому ученику, что дважды два четыре. - Нет, вовсе не издеваюсь. Если я смеюсь над собеседником, то делаю это более изощренно.
  - Если ты не объяснишь все человеческим языком, то я тебя ударю, - на полном серьезе пообещала я. Терпение было на исходе.
  - Лучший способ что-то спрятать - выставить на всеобщее обозрение. Если ты будешь на виду, никто не посмеет на тебя покуситься.
  - Отлично. При чем здесь моя книга?
  - На Цинфе одной из самых востребованных отраслей считается масс-медиа. Проще говоря, в развлекательный блок вкладываются огромные деньги. Сериалы, фильмы, книги, игры - все это пользуется бешеной популярностью, каждая новинка получают свою долю внимания. Тебе достаточно вызвать интерес, а затем напоминать о своей персоне. А что может интриговать сильнее, чем книга писательницы-землянки, прилетевшей на планету с дружеским визитом? Ах да, книгу надо будет перевести на цинфийский. Ты язык помнишь?
  - Я учила его в институте! - мрачно напомнила я. - Естественно, большую часть уже забыла.
  - Значит, освежишь в памяти, - распорядился Алекс. Он положил на стол флешку и придвинул ее ко мне указательным пальцем. - Здесь информация о планете. Не могу сказать, что сведения секретные, но после просмотра лучше бы их удалить. Только извлеки языковую программу.
  - Не идиотка, догадалась бы.
  - Мало ли... - пожал плечами Алекс и, проигнорировав мое гневное сопение, продолжил: - Твоя задача - удержать на себе внимание цинфийцев и по возможности создать у них в голове благоприятный образ землян. Детали прописаны в инструкции вместе с поясняющим материалом. - Он кивнул на флешку. - Вопросы?
  -Э-э-э....
  - Я так и думал. Тогда встретимся через неделю, когда ты вспомнишь язык и ознакомишься с учебным материалом, - с этими словами Алекс легко поднялся, уже стоя сделал последний глоток давно остывшего кофе, и шагнул к выходу.
  - Я еще не соглашалась!
  - Хорошо.
  - Мне надо подумать!
  - Буду иметь в виду.
  Алекс стоял на пороге квартиры и тянулся к дверной ручке, а я запаниковала по-настоящему.
  - Я не смогу перевести книгу на цинфийский за неделю!
  - Майя, - все-таки терпение покинуло братца, и он закатил глаза. - Естественно, одна ты это сделать не успеешь. Над переводом поработает моя группа. И не беспокойся, я уже выбрал книгу.
  - Какую? - пискнула я.
  - "Снег в июле". Она мне понравилось больше остальных.
  - Но когда ты успел... - Алекс сухо чмокнул меня в щеку и вышел за дверь. Заканчивала фразу я уже в одиночестве: ... ознакомится с моими книгами?
  Минуту я таращилась на опустевшую прихожую, словно в полусне. Затем на автомате щелкнула замками и проковыляла в комнату, где рухнула на незастеленную с утра постель. Если бы у меня было домашнее животное, я бы обратилась к нему, но питомца я так и не завела.
  - Все страньше и страньше, - пробормотала я и коснулась ладонью скользящей поверхности нетбука. Она была теплой - нагрелась за время работы. Не кошка, но все же... - Как же нам с тобой поступить?
  Поглаживая крышку нетбука, я думала о предложении брата. Конечно, это больше походило на приказ, но мне не впервой было делать по-своему. Конечно, я хотела бы, чтобы мою книгу прочло как можно больше людей - земляне, эрийцы, цинфийцы, не важно. Но я четко понимала одно: моя книга - лишь ширма для куда более серьезных вещей. Я стану куклой, которую будут теребить за веревочки. Готова ли я к этому?
  Я спустила ноги с кровати и медленно подошла к большому зеркалу в прихожей. Склонив голову набок, я задумчиво посмотрела на свое отражение.
  Невысокая, стройная, но не до худобы, изящная, как говорила раньше мама.
  Мама.
  От нее мне достались синие глаза, такие же, как у брата, и русые волосы, которые я все собираюсь остричь до плеч, согласно местной моде, но все время откладываю - кажется, что мама бы не одобрила. А вот черты лица папины: широкие дуги бровей, красиво очерченные скулы, правильной формы нос и немного тонковатые губы.
  Я прислонилась горячим лбом к прохладной зеркальной поверхности. Я - Данишевская. Их плоть и кровь. Так похожая на них внешне, неужели я могу отличаться внутренне?
  - Я - слабость Алекса.
  Сказанная вслух эта фраза больше не казалось приятной, наоборот, она горчила на языке, как прокисшие сливки. Я не хотела быть его слабостью.
  Закрыв глаза, я снова взвесила все "за" и "против". Да, я боялась оказаться разменной монетой в политической игре брата, но еще больше я страшилась навредить ему. Я любила Алекса гораздо больше, чем он мог себе представить.
  - Никто не сможет манипулировать моим братом.
  Я бы хотела стать силой, опорой Алекса, но знала: это мне не по плечу. Достаточно того, что я просто перестану отрицать очевидное: я - Данишевская, и никуда от этого не деться.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"