Как жаль, что мы видимся с тобой только в выходные. Утром субботы, оставляя квартиру перевернутой вверх дном, я мчусь к тебе, чтобы провести с тобой день, ночь и еще полдня. Я легче мартовского ветра в своем подбитом жиденьким мехом пальто. Я забываю про то, что у меня ноют пальцы на промозглом ветру, я цепляюсь за твою руку и все время что-то рассказываю. Ты смотришь на меня сверху вниз, улыбаешься глазами и уголками губ. Ты считаешь меня маленькой.
Последний из двух дней подернулся сумерками. Я еду домой. Поднимаюсь на этаж и открываю дверь в свою квартиру. В квартире темно и пахнет вчерашней едой. На кухне ложки подружились с кастрюлей, и я отчаиваюсь найти незанятую емкость. Оглядываю воцарившийся беспорядок и выхожу из кухни. Накидываю пальто и спускаюсь на улицу. Там уже ночь и очень тихо. Я бреду в освещенный магазинчик и покупаю сигарет. Я давно не курю, и от горечи непривычно першит горло. Я стою посередине двора и смотрю на окна дома напротив. На шестом этаже женская фигура задергивает шторы. Желтый свет люстр мажет все окна домашним уютом. Слышно, как скрипит снег под ногами человека, идущего домой. Вверху буро-коричневое небо в неярких точечках звезд. Мне шестьдесят или еще больше, и меня никто нигде не ждет. Я поскальзываюсь у подъезда и хватаюсь за ручку двери. Дома, игнорируя ощерившийся хаос в углах, прохожу в дальнюю комнату и заползаю с ногами на кровать. У меня целый моток ярко-желтой шерсти. Я достаю спицы и журнал по вязанию. Я набираю двадцать петель и перелистываю страницу.