Аннотация: Ещё одно из первых моих творений. Истории космических путешествий и приключений - увы, в количестве всего лишь 2 штуки... (Или не увы?) Это вторая из них.
Дмитрий W. Вронский (aka Ди V. Vo)
ПОРОСЁНОК Мини-цикл "ИКС-стории (Случаи из Истории космических сношений)"
На этой планете погибло девять изыскательских экспедиций Терранской Конфедерации. Только вдумайтесь, уважаемый читатель - целых девять. С упорством, достойным лучшего применения, Координационное Управление, руководящее Изыскательской Службой, посылало корабль за кораблём, словно бы его чиновники не могли поверить в реальность происходящего.
Гибель такого количества кораблей одного за другим и вправду может показаться невероятной, тем более что планета из космоса имела вид очаровательно прекрасный и совсем мирный. Она выглядела как нежно-бирюзовый диск, по которому плыли переливчатые облака. Совсем как драгоценный камень, либо же как капелька фантастической жидкости. Это умопомрачительной прелести зрелище трогало сердца не только романтически настроенных барышень, но и суровых старцев. Однако недаром говорится, что планеты, как и женщины, могут выглядеть прелестными и милыми, но таить погибель в глубине своей. Необходима осторожность, как учил нас первооткрыватель машинно-временных технологий.
Всему есть предел, есть он и у упрямства руководящих персон. А может быть сыграло свою роль круглое число? Десятый корабль, севший на эту планету, был специализированным крейсером Службы Контроля. Его защита была наивозможнейше мощной, его вооружение было самым новейшим, но не в этом была соль. Главное, чем был силён крейсер, это своим экипажем, который состоял не из одних только новичков-желторотиков, как в малобюджетной Изыскательской Службе, но также из ветеранов-космитян, которые не один сверхсветовой год провели на этой работе.
Корабль осторожно опустился на антигравах на поверхность планеты, и его посадочные лапы выпустили из себя острые вибрирующие крючья, глубоко ушедшие в поверхность планеты, так что никакой ураган не смог бы сдвинуть корабль с места посадки. Затем из опоясывающего корабль пояса вырвались проволочные жгуты, которые расправились и превратились в сетку, вставшую над кораблём наподобие купола и, казалось бы, застывшую в мёртвой неподвижности. На самом деле это был эмиттер силового поля, пузырь которого невидимым щитом накрыл зону посадки. Силовое поле, в теории, было непроницаемо для любого враждебного воздействия, включая лазерную и радиационную атаку, взрыв термоядерной или голоквантовой бомбы и даже чужое силовое противополе. Пожалуй, только взрыв кварковой бомбы, которому ничто во всей вселенной не может противостоять за исключением нуль-пространственного барьера, мог бы пробить стационарное силовое поле крейсера. Но как генератор нуль-пространственного барьера, так и кварковая бомба - это всё-таки слишком дорогостоящие штуки, чтоб использовать их применительно к отдельному крейсеру, пусть даже столь мощному и дорогостоящему. Хотя, разумеется, доля риска есть всегда.
По сути, создание и поддержание силового поля, способного прикрыть галактический крейсер на наземной стоянке, это тоже не дешёвое развлечение, а занятие весьма дорогостоящее для Космического Флота. Но на этот расход руководство Флота скрепя сердце шло - ведь человеческая жизнь чего-то тоже стоит, верно? Да и крейсер потерять жалко.
Разумеется, силовой шит не был абсолютно глухим и непроницаемым: излучение малой мощности, будь то солнечный свет или радиосигнал, проходило свободно. Кроме того, по мере необходимости в силовом поле могли быть открыты проходы, чтоб космонавты могли выходить наружу для исследования окружающей обстановки и возвращаться обратно.
И только когда прошло установленное Уставом Звёздного Флота время, равное двум с половиной часам, которые были израсходованы на предварительное слежение за окружающим место посадки корабля пространством, на несколько раз произведённые замеры параметров окружающей среды, на взятие анализов воздуха и грунта на месте посадки, и прочие не менее важные процедуры, долженствующие обеспечить безопасность корабля и его экипажа и достойный отпор всякой напасти - только тогда отомкнулись на несколько мгновений проходы в силовом поле, чтоб снаряжённые к этому моменту группы могли бы выйти во внешний по отношению к защищённому пространству мир в свой поиск.
Каждая группа состояла из пары космонавтов. Впереди шёл более молодой член группы с оружием наизготовку, готовый встретить любую опасность лицом к лицу. Старший шёл за ним, готовый в случае необходимости прикрыть его сзади огнём - или поддержать советом или ободряющим словом, смотря что понадобится. Давайте, уважаемый читатель, мы с Вами проследим за одной из этих группок.
Вот разведчики отошли от корабля, тяжело ступая по оранжевой каменистой почве в своих скафандрах высшей защиты, перевалили через невысокий хребет - не горный, а скорее бугорный - и двинулись дальше по маршруту. Маршрут для каждой из групп был установлен с тем расчётом, чтобы общий путь туда-обратно составлял бы двенадцать километров, что при расчётной средней скорости движения в три километра за час составило бы оптимально выбранный срок в четыре часа. То есть при исходном запасе воздуха на шесть часов у тех, кто будет эту группу вытаскивать, был бы шанс успеть со спасением до того, когда в дело вступит удушье. К чему я это Вам рассказываю, уважаемый читатель? А чтоб Вы не думали, что в Службе Контроля люди хлебают, как выражались мои предки, кушанье под названием "лаптем-щи". Ребята старались и стараются предусмотреть всякую мелочь, чтоб не было никаких неожиданностей.
Правда, от неожиданностей застраховаться невозможно. Вот, например, в данном случае тоже не удалось: через десять минут ходьбы, удалившись от корабля всего лишь на несколько сотен метров, наша пара разведчиков оказалась на краю глубокого оврага, пересёкшего им путь. Стенки оврага были почти что отвесными, да вдобавок усеяны разного размера валунами, так что если спуститься по ним вниз и представлялось делом если и не приятным, то, по крайней мере, относительно простым, то карабкаться по этой потенциальной оползневой зоне вверх (а тем более два раза - также на обратном пути!) представлялось занятием весьма замысловатым, на большого спортсмена-любителя. А ведь первой заповедью разведчика во все времена была прибаутка: не лезь в мышеловку, если не уверен, что способен вылезти из неё без чрезмерной потери времени и без утраты достоинства и самой жизни.
Шедший впереди парнишка по имени Владимир был новичком в космическом флоте. Откровенно говоря, он был не просто новичком, это вообще был его первый рейс. Конечно, поэтому в его взаимодействии с другими членами экипажа, включая его партнёра-наставника по имени Ян, не было ещё пока той слаженности (я бы даже сказал "сыгранности"), которая приходит со временем. Вероятно поэтому, а также из-за увлечённости мыслями о том, как он будет осуществлять спуск, юноша только со второго раза расслышал команду остановиться, так что затормозил прямо перед краем обрыва.
Неодобрительно зыркнув в его сторону - благо, шлем скрывал выражение его лица - Ян вызвал командира корабля и кратко изложил ситуацию. После небольшой паузы с корабля поступил приказ: двигаться налево по краю оврага, пока не истечёт отведённое время - или не будет найдено что-либо, что будет заслуживать внимания.
И они всё шли и шли по каменистому краю, стараясь одновременно не ступать на самый край, опасаясь скатиться вниз, и в то же самое время не слишком удаляться от него, чтоб не пропустить что-либо интересное внизу. Но вот ведь странность: кроме скудной растительности, состоящей из плесени, пучков чахлой травы, да мелкого кустарника, покрытого то кожистыми листочками, то омерзительного вида колючками, внизу не было никаких проявлений жизни. Ни малейшего движения. Разумеется, пустынная местность не располагает к изобилию, но всё же была в этом какая-то ошибочность, неправильность.
Так они брели в течение всего времени, отведённого на прежний полумаршрут от корабля, и Владимир уже начал время от времени спрашивать Яна, не следует ли им поворачивать обратно, на что тот с неизменным спокойствием отвечал, что нет, не пора, он скажет, когда будет пора. И они продолжали идти дальше.
Но вдруг внизу в глубине ущелья проявилось некое движение. Это было существо, отдалённо напоминающее земного поросёнка, каким его изображают на иллюстрациях к детским книгам вроде "Знаешь ли ты биологию?". Только вот ростом этот "поросёнок" был с корову, хотя из-за большого удаления от зрителей казался миниатюрным. Впрочем, несмотря на значительное расстояние до него легко было заметить, насколько уродливо он выглядел: раздут наподобие воздушного шара, слишком длинный хвост постоянно извивался, закручиваясь в многочисленные кольца, передние ноги слишком малы, чтоб нести его вес, тогда как задние значительно толще и длинней, чем им полагалось бы быть. Нос, оканчивавшийся типично свиным пятачком, был вытянут наподобие хобота. Если бы не это, голова этого создания была бы почти совсем похожей на свинячью, за исключением того, что большие не по-поросячьи чёрные глаза придавали ей, что было видно издалека, несколько необычный вид. Лоб, затылок и спина этого монстра (а скорее - монструшки), приближавшегося к разведчикам неуклюжими скачками, были покрыты мелкой коричневатой шёрсткой, тогда как бока казались гладкими и розовыми.
Владимир ахнул и прицелился в чужака из лучемёта. Поскольку тот не проявлял никаких известных землянам признаков агрессивности: не разрывал грунт лапами, не подскакивал в экстазе на одном месте, оглашая окрестности дикими воплями, даже не проливал слёз, как делают некоторые инопланетные расы перед нападением, то остаётся сделать вывод, что это действие молодого человека было абсолютно рефлекторным. Разве не приходилось Вам, уважаемый читатель, видеть, как некоторые несознательные субъекты (к которым мы с Вами, я надеюсь, не принадлежим) по молодости лет давят какую-нибудь букашку-таракашку, оскорбившую их своим жужжанием, видом, или даже самим фактом своего присутствия?
А тем более, когда тут такой объект для исследования перед глазами... Хотя это, по моему скромному мнению, уже полнейшая глупость: кто бы полез в эту канаву исследовать добытую падаль?
Ян с криком "отставить, шкет" рванулся к младшему товарищу, пытаясь помешать ему, но тот уже нажал на спуск, и огненный луч вырвался из ствола оружия и вонзился в бок инопланетному существу. Однако луч вовсе не обжёг "поросёнка", тот спокойно развернулся, и Ян почувствовал, как его отбрасывает прочь неведомая сила... В глазах у него потемнело.
Очнулся космонавт через несколько секунд - сказался богатый опыт как по части тренировок, так и всяких ситуаций из реальной практики - но внизу уже было пусто, "поросёнок" скрылся. Поодаль на камне сидел Владимир. Подойдя к нему, Ян увидел сквозь очки его шлема бессмысленный взгляд, устремлённый вдаль, а в наушниках услышал его бессмысленное бормотание. Пострадавший был явно не в своём рассудке, и, забегая вперёд, могу сообщить, что в таком состоянии он был как всю дорогу до корабля, так и в течение пути до Базы, и только там, в стационарном госпитале, оснащённом новейшими достижениями психологической техники, он стал постепенно приходить в себя. Вышел из госпиталя он полностью реабилитированным - как в медицинском, так и в юридическом смысле. Хотя это происшествие всё же повлияло на него: он стал заметно серьёзнее, утратил склонность к опрометчивым поступкам. Как сказал врач-дальфусиянин: "ницо, цо зись по-кумпол бья, немнозка ум она вобья!".
Но поскольку в тот момент Владимир не изъявлял никаких признаков желания шевелить конечностями, то Ян, доложив командиру о случившемся и получив приказ выбираться, взвалил бедолагу на плечи и понёс его обратно на корабль. То, как он излагал своё мнение о произошедшем инциденте, было полностью записано следящей системой крейсера, но когда позже редакторы общественных космовещательных программ вырезали все ругательные выражения, то не осталось ничего, пригодного для опубликования. Так и остались неизвестными (или наоборот - широко известными) героические слова героя в момент совершения героического поступка.
Это событие получило широкую популярность, которая держалась, по крайней мере, в течение сотни единиц звёздного времени. Естественно, стаи корреспондентов пытались встретиться с героем, хотя безуспешно. Единственное состоявшееся интервью закончилось после первого же вопроса, заданного молоденькой ведущей с широко распахнутыми глазами, словно в изумлении перед прекрасной и таинственной очаровательностью этой вселенной. Девушка прощебетала: "Не правда ли, причина гибели предыдущих экспедиций в том, что там никто не смог пожалеть бедного поросёночка, как Вы?". В ответ на это Ян потёр висок, сказал, как отрезал: "Причём тут жалость? Когда пришёл в гости, нечего размахивать руками". После чего смотался, отговорившись занятостью.