Дышит стужа, рвет и мечет,
мечом из снега в глаза мне метит.
Смеётся остекленнелым взором -
мне, защищённому забором, -
смеётся! Я поднял забрало -
слишком много студь забрала.
мстит метель, сжигая пальцы,
в меня норовит взобраться,
танцует, точно на трупе на моём,
в сией борьбе лишь мы вдвоём -
невиден света ореол.
Я на бойню вновь пришёл...
Пришёл, убредая вдоль, от бед,
пришёл, разгребая рыхлый снег
пришёл, глотая льда печаль.
Пришёл - и ветер меня стяжал.
Отворитесь же, врата, сокрытые средь ночи,
мне нет сегодня пóмочи, 
разгорается очаг в моей грудине -
я иду навстречу льдине 
и, как изувер, моргнувши платьем,
я воззираю в глаза палачьи.
Не ищу ни доблесть я, ни милость,
и всё же в темни мне всё мнилось
нечто: флёр, пелена, спасенье...
Свершил я отреченье.
Отрёк покой, принявши стужу,
взымевши риск, шагнул наружу,
навстречу ветру, в свою погибель,
ибо свет теперь отринул.