Добрые олени и ласковые тигры, кроткие овечки и всякие пантеры травоядные, дружно гуляют по полянке без камней, бугров и коровьих лепешек в компании кроткого старичка, с посохом. Тишь. Идиллия. Так изображают Апостола Павла на иконах. А он не был стариком. Тем более, кротким. Он был храбрым, дерзким бунтарём. Где бы не появлялся он, там начинались споры и драка. Не спроста же
"Господь явившись ему, сказал: дерзай Павел" (Дея.23:11)!
И он дерзал. А тех, кто с ним был не согласен, предупреждал:
"я скоро приду к вам, если угодно будет Господу, и испытаю не слова возгордившихся, а силу" (1Кор.4:19).
То есть, приду, морды набью, потом послушаю ваши мнения и извинения. По жизни своей мятежной укрощал Павел создания не столь добродушные. Да и все Апостолы (кроме Иоанна) уходили в мир иной молодыми, сильными мужчинами. Жизнь была такая: доживёшь до тридцати - подвиг! Вот, скромный рассказ Апостола Павла "за жисть", как говорится:
"был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями" (2Кор.11:23-26).
По такому "краткому списку" можно дюжине писателей написать "Библиотеку приключенческого романа"! А всё ли упомянул Апостол Павел? К примеру, не забыл ли он упомянуть эпизод, когда выступал он на театральной сцене вместе со львами, приученными к вкусному и здоровому питанию христианами? Подумал, небось Павел: А-а! Что о львах упоминать?! Мелочи быта! Вот, "Пять раз по сорока ударов без одного" -- это истязание специальной плёткой, причем и после первой "сороковки" не каждый оставался жив. А побивание камнями! Из такого приключения за всю историю древнего мира никто живьём не вылез..."
* * * *
С приходом к власти Нерона, началось жестокое преследование христиан. Было это через четверть века после казни Иисуса Христа, когда идеи христианства уже охватили всё Средиземноморье. Павел тогда проповедовал в богатом городе Эфесе. Не просто было проповедовать в большом городе, стоявшем на перекрестке дорог и религий. Господствовал в городе культ богини Артемиды, любимой дочери Юпитера.
Великолепный храм этой богини в Эфесе называли одним из семи чудес света. Не из-за величия здания, а из-за сверкающего великолепия интерьера храма, богато отделанного золотом, серебром и медью. Артемида, богиня Луны и плодородия, была покровительницей прекраснейшей половины человечества - женщин. Особенно, -- беременных. И женщины, даже не очень беременные, предпочитали поклоняться красивой и во всех отношениях понятной и приятной своей дамской богине Артемиде, чем не понятному, окровавленному христианскому Кумиру, жестоко прибитому гвоздями к кресту. А женщин, как ни как, а половина населения! Да ещё и самая влиятельная! Как писал Апостол Павел:
"А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие. Потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков" (1Кор.1:23,25).
Многие не понимали Апостола Павла. Понимание философии христианства: живой и трагический контакт человека и Бога, -- требовал эрудиции и воображения. И Павел терпеливо учил людей понимать Бога и общаться с Ним. Не спроста Апостол Петр написал, что
"возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам... нечто неудобовразумительное" (2Пет.3:15,16)!
Отношения Павла с Петром были не простыми. Очень уважали друг друга эти два замечательных человека, одержимых одной идеей, но идущих к ней с разных сторон. Не понимая, обижались они друг на друга, как дети. В то время ещё не была учреждена императором Константином ортодоксальная церковь с языческими попами, церковь, которая уничтожила Учение Иисуса Христа вместе с последователями Христа. Поэтому об Основах Учения Христа тогда знали все и во всём мире спорили о его перспективах. Пессимисты считали, что отмирание государства, это, пока что, недостижимая утопия по Платону, а оптимисты с энтузиазмом делом осуществляли Учение Христа. И получалось у них, да ещё как! Покупали они землю и строили города для "новых людей" -- христиан, не признающих государство и собственность. В этих городах
"Все же верующие были вместе и имели всё общее: и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого" (Дея.2:44,45).
"У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее. Не было между ними никого нуждающегося; ибо каждому давалось, в чем кто имел нужду" (Дея.4:32,34,35).
Христианские города строились во всём мире. Подточенная христианством рухнула Римская империя, не имевшая законов против христиан и целых городов, где укрывались беглые рабы. Вроде казачества в крепостной России. Если бы византийский император Константин не создал бы языческую ортодоксальную церковь, которая с помощью армии уничтожила христианские города, а потом сама назвалась христианской, то сейчас мы бы праздновали двухтысячелетие коммунизма!
Христиане с почтением относились к произведениям искусств: картинам, фрескам, скульптурам. Но! Если эти изображения были украшением, а не служили для поклонения и обожествления, если им не приписывались свойства исцелений, предсказаний, влияния на судьбы людей. Отвергали христиане и богатство, предметы роскоши, различные фетиши из дерева и камня, "мёртвых богов", -- как называл их Апостол Павел. Христиане поклонялись Богу единому и живому! Богатство же, было безбожно, так как создавало низменные чувства жадности и зависти, порабощало души людей, закрывая путь к Богу.
"Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Никто не может служить двум господам; не можете служить Богу и маммоне (богатству)" (Мф.6:21,24).
На восстановление храма Артемиды после пожара, приехали в Эфес искусные мастера. Кроме них, в храме трудились и местные жители. Для восстановления требовалось много золота, серебра, меди. Работы в храме опустошали бюджет даже богатого города. Это вызывало недовольство тех, кто считал, что важнее чистить гавань, засоренную наносами от реки и мостить улицы на которых в темноте ноги ломали. Поэтому многие горожане были на стороне христиан, хотя основ христианства не понимали, в частности - смысла жертвы Иисуса Христа, о которой терпеливо рассказывал Павел:
"Ибо Он (Христос) есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоящую посреди преграду. Упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нём" (Еф.2:14-16).
Чувствовали люди интуитивно в словах этих бездонную глубину мудрости. Напряженно затаив дыхание, пытались понять слова Павла. И замирала не дыша пёстрая многотысячная аудитория: и белокожие эллины и смуглые ассийцы и чернокожие африканцы. Но вздыхали они с облегчением, когда заканчивал эту мысль Павел словами:
"И, пришед, благовествовал мир вам, дальним и близким, потому что через Него (Иисуса) и те и другие имеем доступ к Отцу в едином Духе. Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу" (Еф.2:17-19).
Это всем было приятно и понятно. Неподалёку от Эфеса на купленной у города земле, христианами был построен новый город. Там жили тысячи "святых", покинувших государство, отказавшихся от частной собственности. Жили, работали, объединенные чувствами бескорыстия и любви друг к другу. И
"У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее" (Дея.4:32).
Это были те "новые святые люди" о которых говорил Апостол Павел. Те, кого более свирепых гуннов боялись римские императоры. Те, перед кем рушились тысячелетние пирамиды государств, а ход развития цивилизации сворачивал в другую колею. Это были те бессеребрянники, которые мечтали о справедливой и радостной жизни для всех и на всей планете! Те, кто не поклонялся универсальному богу дьявола "Золотому Тельцу". Это были те, кто создавая "Царство Божие на земле, как на небе", шел к Богу по пути мудрой и бунтарской религии Иисуса Христа!
Те, кто хотели разрушить великолепные, но вредоносные храмы, обители лжи и безбожия, где "мёртвые люди" поклоняются мёртвым богам дьявола: деревянным доскам икон, изображениям из металла, статуям из камня.
"Но Всевышний не в рукотворенных храмах живёт" (Деян.7:48).
Эти слова из Учения Христа знал и чувствовал каждый христианин, имеющий духовный контакт с Богом в душе своей. (Мф.8:22). Людей без духа в Духе Бога называл Христос "Мёртвыми людьми". И им, как и православным фарисеям, недоступен был "путь живой", который открыл человечеству Иисус Христос, пожертвовав Своей плотской жизнью.
"Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством крови Иисуса Христа, путём новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть, плоть Свою" (Евр.10:19,20)
Любил Павел гостить в "городе будущего". Радостно встречали его, жившие в этом городе, Апостол Иоанн и мама Иисуса Христа Мария. И старые друзья по Коринфу Прискилла и Акила, которых так любил Павел. Как Иоанн, доживший до ста лет, так и Павел мог бы жить в этом городе, встретив там столетний юбилей. Но не мог Павел оставить своих подопечных и авантюрную жизнь проповедника. Если не он, то кто будет нести Учение Христа язычникам? А с этим нужно спешить, потому что римские императоры спохватились и поняли, что кроткое, мирное христианство внутри Римской империи опаснее, чем дикие гунны на севере, за её пределами. Горько вздыхая и счастливо улыбаясь, покидал Павел Христианский Эфес, -- город счастливых людей. Десятки таких городов - это первая капля преобразования всего мира!
* * *
Искуссные мастера работ по меди и серебру имели хороший заработок в храме Артемиды. Они обеспечивали работой ещё множество подмастерьев. Симпатии к мастерам и к христианам разделились в Эфесе, примерно, поровну. Мастера воровали на своей работе. Но в разумных пределах, соблюдая закон: "Делиться надо с чиновниками!". При попустительстве городской власти, ремесленники вели себя нагло, вызывающе. Приходили на проповеди Павла, чтобы упражняться в остроумии. Тогда проповеди заканчивались вульгарным мордобоем между христианами и ремесленниками. Ремесленникам били морды, но они как футбольные фанаты, вновь приходили на проповеди, чтобы подраться.
Римские власти, ответственные за порядок в городе, не вмешивались в религиозные распри. А город каждый день оглашали истошные вопли: "наших бьют!" На эти крики, опережая медлительную римскую стражу, которая предпочитала выжидательную позицию, бежали со всех сторон и наши, и не наши, -- все любители кулаками махать. Драки возникали не только в месте собраний христиан, но на рынке, на улицах, даже в бане и общественной уборной. По указанию городских властей, христиан не стали пускать в баню и городскую уборную. Тогда стало пахнуть в заповедной роще у храма Артемиды. Хотя пахло, вроде бы, не по-христиански, но на христиан поднялось пол-города! И
"В то время произошел не малый мятеж против пути Господня; ибо некто серебряник, именем Димитрий, делавший серебряные храмы Артемиды и доставлявший художникам не малую прибыль, собрав их и других подобных ремесленников, сказал: друзья! вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше" (Дея.19:24).
Пламенная речь Димитрия в защиту Артемиды, гигиены в садике, и выгодной работы в храме, упала на благодатную почву жлобства.
"Ибо корень всех зол есть сребролюбие" (1Тим.6:10).
Ремесленники, работающие в храме Артемиды не хотели терять прибыльную работу. И,
"Выслушавши это, они исполнились ярости и стали кричать, говоря: велика Артемида Ефесская! И весь город наполнился смятением" (Дея.19:28,29).
С большим трудом друзья Павла, христиане Гай и Аристарх, удержали Павла от выступления на этом митинге, который закончился бы общегородской дракой, если бы, вслед за Павлом, приняли в нем участие и другие христиане. Только благодаря благоразумию Гая и Аристарха, мятеж Димитрия потерял провокационный смысл, потому что без христиан:
"один кричал одно, а другие другое; ибо собрание было беспорядочное, и большая часть собравшихся не знали, за чем собрались... и около двух часов кричали: велика Артемида Ефесская!" (Дея.19:32,34).
Истории не известно: сколько бы они кричали ещё? -- если бы римская стража не устала от этого вопёжа. День был жаркий, а вооруженные легионеры, в панцирях, шлемах и со щитами (как ОМОН) наблюдали за бушующей толпой на площади в центре Эфеса. Наконец командир римской сотни напомнил демонстрантам, что время собрания закончилось, легионерам пора обедать, а митингующих ждут их строгие жены. Действительно, многие жены тоже собрались на скамейках возле гимназии и оттуда, "сурово брови нахмурив", смотрели на своих благоверных, которые слишком много внимания уделяли открытым окнам трёхэтажного дома напротив гимназии! А там, на подоконниках публичного дома, сидели прелестные жрицы любви в своей рабочей форме, то есть, очаровательно обнаженные...
Кончилось тем, что Димитрия и нескольких наиболее буйных оппозиционеров, легионеры посадили в колесницу и отвезли в римский гарнизон, где заперли в караулке. Остальные демонстранты разбрелись. Кто в бордель, кто домой. А вечером, когда блохи в караулке насытились до отпада, а узники отощали до упора, пришел проконсул, который сказал, что христиане
"ни храма (Артемидина) не обокрали, ни богини вашей не хулили; если же Димитрий и другие с ним художники имеют жалобу на кого-нибудь, то есть судебные собрания, и есть проконсулы: пусть жалуются" (Дея.19:38).
* * *
Но этот митинг сыграл свою роль в судьбе Апостола Павла. По замыслу попов и властей, он должен был бы послужить началом запрета христианства в Эфесе, так как из Рима пришел строгий запрет Нерона на митинги христиан. Под давлением городских властей, но, главное, по директиве из Рима, Павла, как мятежника, судили за не санкционированный митинг. Хотя Павел не был на митинге, но продажный, как в России, суд, по команде, как везде, вороватых властей, приговорил Павла к огромному штрафу, который Павел выплатить не мог. Чтобы больше не митинговал. Христиане в Эфесе хотели собрать эту сумму, но Павел категорически отказался, сказав:
"Если Бог за нас, кто против нас?" (Рим.8:31).
Тогда власти решили отправить энергичного проповедника христианства на корм для львов из местного зверинца. Это зрелище должно было послужить компенсацией за штраф. Кормление диких зверей живыми христианами в театрах того времени считалось мероприятием обычным: наглядно, воспитательно, выгодно и гигиенично! И звери сыты, и без проблем с похоронами. Об этом приключении упоминает Апостол Павел в письмах современникам. Упоминает, как о чём-то незначащем, например:
"когда я боролся со зверями в Эфесе" (1Кор.15:32).
Дескать, а о чём тут рассказывать, -- дело обычное: пришел, увидел и... Но! Тысячи христиан и язычников сами видели в Эфесе это великолепное зрелище своими глазами, с трибун огромного театра!
* * * 13
В ясный осенний вечер первого года царствования Нерона, или 58-го года от Рождества Христова, в Эфесе десять тысяч зрителей заполнили трибуны Большого театра. Каменные трибуны театра геометрически правильно круглились по склону горы. А море, которое было неподалёку от театра, служило универсальной декорацией ко всем зрелищам. Программа была разнообразной. На верхней сцене, выступали акробаты и жонглёры. На нижней сцене - приехавшие из Афин знаменитые актёры играли драму на стихи Виргилия - любимого поэта императора Нерона.
Каждый зритель смотрел туда, где ему было интересней. Нижняя сцена, безопасная для зрителей, была отделена от амфитеатра глубокой каменной ямой. Когда закончился спектакль, на нижней сцене объявили: "Безоружный христианин против двух голодных львов!".
После объявления этого номера, многие из женщин направились к выходу. Кормление диких зверей живым человеком, по их эстетическим вкусам, было вульгарно. Это зрелище - для тупого жестокого плебса. Встречаясь у выхода из театра, римские матроны обменивались мнениями о спектакле, актёрах и о том зрелище, которое они не захотели смотреть:
-- Странные люди, эти христиане! Раз живут они в нашем демократическом римском обществе, значит, должны жить по законам империи! Что они, умнее наших предков? Зачем так демонстративно с пренебрежением относиться к богатству? Но самое ужасное - христиане отказываются от собственности! Это же подрывает основы государства! Они компрометируют мудрое Римское Право, называющее собственность священной! Что же, они, -- против римских законов!?
Оживлённо тараторя, женщины, удаляясь от театра, шли по дороге спускающейся вниз, к городу, мимо Большого рынка возле порта. Дневная жара спадала. Огромный диск солнца, приближаясь к морскому горизонту, освещал город и гавань приятным золотисто розовым светом. Впечатление от ясного спокойного вечера портило то, что до самого городского центра, где были библиотека, гимназия и публичный дом, преследовал женщин неистовый рёв зрителей, доносящийся из театра. Защищая зонтиками лицо от не сильного, но контрастного света заходящего солнца, осуждающе покачивали женщины головами и зонтиками: "ох, уж эта современная молодёжь! Какие вульгарные вкусы! В наше время знали..." Эх! не знали почтенные матроны причину неистовства зрителей в эфесском театре в тот вечер!!
* * *
Знали все в Эфесе скромно одетого проповедника Павла. Проповедовал он странную, "не от мира сего", религию. Но никто не знал, что имя Савл, написанное первым на стеллах всех стадионов мира, как имя чемпиона мира по многоборью с самым жестоким соревнованием по кулачному бою, и имя христианского проповедника -- Павла в Эфесе, -- эти оба имени принадлежат одному и тому же человеку! Много написано в Библии о возрастании души и духа. Но есть в Библии строчки олимпийского чемпиона Апостола Павла про неустанную заботу о теле - храме Божьем!
"Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?" (1Кор.6:19).
"Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм - вы" (1Кор.3:17).
Тяжкий грех не ухаживать за своим телом, не укреплять храм Божий, не заботиться о нём! Для красоты и здоровья тела, нужны не молитвы, а труд, труд, труд! - постоянные тренировки! И писал Павел, что
"я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух" (1Кор.9:26).
Каждый день пробегал Павел десятки стадий по берегу моря, а в дальней комнате его дома висела шкура быка, наполненная не обмолоченным зерном. Все думали, что Апостол Павел в дальней комнате молится, тяжело дыша и бУхая лбом земные поклоны. А он в это время, прыгая вокруг шкуры, отрабатывал на ней частоту и силу ударов. После тренировок Павла, зерно в шкуре становилось обмолоченным.
* * *
Апостол Павел вышел на нижнюю сцену - арену для хищных зверей, отгороженную от трибун глубокой каменной ямой. Подняв руку, ладонью к зрителям, поприветствовал публику римским приветствием. Имел на это право, так как имел римское гражданство. Зашумели трибуны одобрительно, зарукоплескали. А Павел не спеша дважды пересёк полукруглую сцену, прикидывая размеры. Остановился в центре. Ловким движением сбросил с плеч просторный и поношенный хитон и... трибуны взорвались аплодисментами!
Перед зрителями, подняв обе руки в приветствии, стоял обнаженный атлет. Прекрасный, как Юпитер - отец Артемиды, статуя которого, покрытая золотом, стояла в храме неподалёку от статуи Артемиды для того, чтобы женственность нежной Артемиды подчеркивалась мужественностью Юпитера.
Отражаясь в море, не яркое вечернее солнце, прибежало по золотой дорожке к театру и заиграло весёлыми бликами на отчётливо рельефных мышцах Павла, смазанных золотистым маслом. В контрастном освещении сцены заходящим солнцем, мышцы тела Павла шевелились, играли - Юпитер ожил!
Ещё не было на сцене львов, а публика неистово аплодировала! За красоту. В то время люди знали, что такое красота тела! И как трудно достигается она! Гораздо труднее, чем красота души. Поэтому так удивительно, когда в одном человеке встречаются два таких чуда!
Не было на теле Павла набедренной повязки. Знали люди, что любая часть тела прекрасна, потому что она от Бога. Нет в теле человека ни одной части, которая была бы хуже других, ибо сказано в Слове Божьем, что
"Члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения. Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно" (1Кор.12:18,22,23).
Тело Павла было полностью обнажено, кроме рук. Кисти рук и предплечья, как у профессионального кулачного бойца, были защищены эластичным панцирем из толстых кожаных ремней. От этого мощные руки Павла казались ещё более грозными. Юпитер в храме не был так грозен, как этот, который стоял на сцене, потому что у Павла было то, чего не имел Юпитер. У Павла были кулаки бойца, кулаки способные нанести град молниеносных и точных ударов, каждый из которых обладал сокрушительной мощью кузнечного молота!
* * *
Прошлым вечером несколько христиан собрались у Павла, чтобы подготовить Павла к выступлению в театре. Привели с собой старого прозелита аравитянина, жившего в центре Африки. Охотился аравитянин с копьём на зверей, в том числе и на львов. Изучил их повадки. Старик ободрял Павла, как начинающего охотника, чтобы избавить его от страха, опасного, при общении со зверями:
-- Нельзя ни на миг показать свой страх перед зверем. Тем более, перед львом. Лев чувствует, если его боятся. Он сам труслив. Маленькая кошка яростно кидается на огромного пса, защищая котят. Она не знает страха. А лев боится защищать свое место в прайде даже от другого льва. Убегает, обрекая потомство на гибель. Лев боится даже охотиться! Он умер бы от голода, если бы не львицы, которые кормят его. Лев нужен для производства потомства. И для гербов империй.
"Ахиллесова пята" льва - это страшная, клыкастая, но хрупкая и слабая нижняя челюсть. Любой вывих или перелом челюсти от удара копытом или дубиной и! кирдык: лишившись единственного оружия - зубов, лев обречён на смерть. Инстинктивно чуя своё слабое место, львы боятся копыт травоядных!
Владелец эфесского зоопарка глуп, -- для одной добычи один лев опаснее, чем два. Львы индивидуалисты, они не нападают вдвоём. Два льва на одну добычу, это не союзники, а соперники. Могут подраться, если первый не уступит...
* * *
Казался Апостол Павел спокойным на сцене театра. А в глубине души его всё жарче разгоралось пламя нетерпеливого азарта. Каждый проповедник, -- актёр. Павел был гениальным проповедником. И понимал, что от этого спектакля со львами, многое зависит в проповедовании везде, вплоть до Геракловых столбов...
Лязгнула щеколда - открылась дверка правой кулисы. Это с верхней сцены потянули за верёвку, открывая вход на сцену для зверей. Павел отошел к левой кулисе, чтобы дать львам осмотреться до схватки. Львы должны почувствовать, кто тут, на сцене, хозяин! Этим спектаклем будет управлять он, а не львы. Один за другим величаво вышли на сцену два крупных африканских льва. Два сильных льва, мышцы которых грозно перекатывались под шкурой. Два льва, откормленных человеческим мясом. Два голодных льва, которых не кормили пару дней... Грозный львиный рык, раскатом грома прокатился над притихшими трибунами театра. И каждый зритель содрогнулся, истинктивно чувствуя древний ужас слабого, беззащитного человека перед могучим беспощадно-хищным зверем для которого человек - такая лёгкая добыча!
Да, рассказы аравитянина вчера успокоили Павла. Он сладко спал, хорошо отдохнул. Но сейчас, встретившись со львами вплотную, Павел понял, что прозелит, мягко говоря, лукавил, успокаивая его. Однако, выдержка опытного бойца помогла Павлу, тут же, справиться с волнением. Приняв боевую стойку, Павел даже усмехнулся, подумав, что придётся обойтись без традиционного рукопожатия перед схваткой! Увидев улыбку Павла, как ответ на львиный рык, зрители зааплодировали. Но! тут же, наступила ти-ши-на. А-ах! - прошелестел в тишине протяжный вдох тысяч зрителей... Все замерли, завороженно глядя, как лев покрупнее, сделал несколько бесшумных, крадущихся шагов. Присел на широко расставленные задние лапы. Со звериной грацией, мышцы льва сгруппировались, вмиг подготовив могучее тело зверя для сокрушительного прыжка.
Павел спокойно сделал шаг навстречу льву, готовому прыгнуть. Павлу надо было сократить расстояние, чтобы нанести удар до прыжка. Прямой удар справа и выпадом. Павел на миг замирает, глядя на ничем не защищенную нижнюю челюсть развёрстой львиной пасти. Чувствует Павел звериный запах из пасти льва, а страха нет! Есть кураж!! Есть уверенность!!! Главное, ударить... вот, сейчас... сейчас... и плечи Павла разворачиваются вправо для сокрушительного прямого удара... Яростно рычит лев! и... пятится! Чует лев мысли Павла звериной интуицией! И пятится торопливо, неуклюже, на раскоряченных лапах, спеша уйти от удара!! И тысячи зрителей, выдыхают - оох!!
Прекрасный, как Юпитер, неумолимый, как рок, Павел медленно наступает, снова сокращая расстояние и напряженно глядя на челюсть льва... шаг... ещё шаг... В лучах заходящего солнца сверкают золотом до предела напрягшиеся мышцы его атлетического тела. От пота оно блестит всё ярче! Понимает лев звериным чутьём пристальный взгляд Павла. Свирепо огрызаясь, оба льва пятятся рыча, пятятся, к спасительному выходу со сцены...
Чуют львы, что их бесполезные угрозы не остановят приближение могучего человека. Страшные кулаки его, как два громадных копыта, занесённых для удара, уже грозно покачиваются в воздухе! Под хохот и улюлюканье восхищенных зрителей, львы пускаются наутёк в спасительную дверку. Звякнула щеколда.
На пустой сцене Павел один. Подойдя к решетчатой дверке, Павел открывает дверку и взмахом руки вызывает зверей:
-- А ну, котята! Выходи на сцену! Бить буду, но не сильно!! А то - зрители заждались!!!
Зрители с хохотом падают на сидения! После увиденного и пережитого дрыгают они в восторге ногами, заливаются слезами. Подойдя к краю сцены, подняв руки, Павел приветствует зрителей. Под его блестящей, кожей от возбуждения всё ещё напрягаются бугры железных мускулов. Тысячи зрителей, вскочив на сидения, прыгая от восхищения, осыпают сцену дождём цветов и монет. И только каменная яма спасает Павла от неистовствующих зрителей, которые непременно задушили бы Павла в объятиях! Говорят, восторженный рёв обезумевшей публики, восхищенной поединком, слышен был даже в христианском Эфесе!
* * *
А назавтра в городе Эфесе тысячи горожан демонстративно прошли мимо храма Артемиды и заполнили трибуны стадиона, где скромный проповедник Апостол Павел вдохновенно рассказывал христианам об удивительном Боге, который находится не в храмах, а в каждом человеке, пожелавшем принять Его в душу свою.
"Бог в нас пребывает и мы пребываем в Нем и Он в нас" (1Ин.4:12,13).
И с тех пор в Эфесе никто не мешал проповедовать Павлу. Даже скандальные художники угомонились. И Димитрий отступился. А префект махнул рукой на директиву Нерона. Рим далеко, Нерон... а надолго ли он? А, вот, жители Эфеса, уверовавшие, если не в Единого Бога, то в Апостола Павла, как в живого Юпитера, -- они-то, рядом! А префект дорожил должностью этом в богатом, культурном городе. Только староста медников, иудей Александр, исподтишка продолжал свои пакости. Писал доносы в Рим! О бездействии властей и префекта. Об этом Павел предупредил в письме своего ученика Тимофея, который собирался проповедовать в Эфесе вместо Павла:
"Александр медник много сделал мне зла. Да воздаст ему Господь по делам его! Господь же предстал мне и укрепил меня, дабы чрез меня утвердилось благовестие, и услышали все язычники; и я избавился из львиных челюстей" (2Тим.4:14,17).
А Павел собрался проповедовать в самом страшном для христиан городе, в логове язычества, в Риме! Слишком спокойна стала для него жизнь в Эфесе... В Риме Апостол Павел был казнён.
* * * *
Силён языческий Рим! Несокрушимы римские легионы вышколенных солдат! Несметны богатства собранные в языческих храмах империи. А как торжественен ритуал служения языческим богам!...
Крепка, хранимая веками, вера иудеев в Единого Бога и незыблемость законов Ветхого Завета. Вера, подкреплённая уверенностью в божественной исключительности иудейского народа. А как убедительно Слово Божье, материализованное в шестидесяти книгах Библии!...
А их было всего двенадцать (Мф.10:2-4). Двенадцать молодых людей, ещё юношей. Со всеми, присущими молодым мужчинам, достоинствами и слабостями. Их было только двенадцать среди миллионов язычников и иудеев! Не было у них, двенадцати Апостолов грозной армии, всесильного богатства, роскошных храмов с хитромудрыми священниками. Не было ни-че-го, кроме отчаянной дерзости, храбрости и знаний, полученных в трёхгодичном университете "одного учителя". Этим учителем был Иисус Христос. Зато, имели они непоколебимую ВЕРУ в Учение Иисуса Христа.
"Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом" (Евр.11:1).
"вера, если не имеет дел, мертва сама по себе"
"делами вера достигла совершенства" (Иак.2:17,22).
Несокрушима была их вера в правоту своего дела, потому что стояла она на осуществлении ожидаемого! на уверенности в знаниях! на делах своих!! И, выполняя наказ Учителя:
"во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие" (Мр.13:10), --
утверждали они веру в Учение Христа во всём мире!
Двенадцать Апостолов проповедовали стройное, цельное, последовательное, а потому убедительное Учение, а не перепутанные и безграмотно сфальсифицированные выдергушки из Евангеий, которые, пукая от спеси, изрекают современные попы, замалчивая и утаивая даже те тексты, из которых сами же собрали "Каноническую Библию". Всего двенадцать Апостолов сделали то, что сейчас не может сделать многомиллиардная ортодоксальная церковь с многомиллионным штатом высокооплачиваемых попов, при использовании всех СМИ: телевидения, радио, книг, журналов, газет, интернета!
Потому, что церковь вместо религии борьбы с государством, стала холуйским придатком государства! Не может церковь, служащая государству, проповедовать антигосударственную религию! За тысячу лет церковь научилась "держать устойчивый баланс" на скользкой лжи. Ложь эта во всём: не только в словах, но, даже, в изображениях. Почему Иисуса Христа, любимца женщин, весёлого жизнелюба, любителя поесть и выпить (Мф.11:19), вспыльчивого бунтаря, за которым не заржавело и по морде отмерить, кому надо (Ин.2:15), изображают в виде комплексующего, робкого, пожухлого, как осенний лист, болезненного дистрофика со взглядом кроткого дебила? Зачем весёлых, румяных, храбрых, сильных духом и телом Апостолов, погибших так рано, что они не узнали, что такое старость? - рисуют в виде немощных дряхлых старцев? Не для того ли, чтобы убедить людей в том, что христианство - религия слабых и покорных дебилов, готовых подставить и "другую щеку"?
Посмотрите карикатуру на учеников Христа: "Тайная вечеря" Леонардо Да Винчи! Посмотрели? Вытирайте слёзы от смеха. Теперь вспомните,что большинству из них нет и восемнадцати, и ещё посмотрите. А теперь удивитесь от того, что эта карикатура сотни лет украшает какой-то храм. Только в отличие от карикатуры картина неправдоподобна. Во первых. Стола не было и быть не могло! (Лк.22:12-14). И вечеря была не в полдень, при солнышке, которое ярко светит в окна, а тогда, когда стемнело! Бросив взгляд на смешную картину Леонардо Да Винчи, я, дилетант, увидел дюжину грубых ляпов: где единая чаша и хлеб, которые передавали друг другу? И подумал: не потому ли так бездарны попы, что прокляты они Богом:
"не будет уже в тебе никакого художника, никакого художества" (От.18:22)
Почему ортодоксальная церковь так цепляется за Ветхий Завет, игнорируя Новый? Не потому ли, что ортодоксы (неизменные), считая всё новое ересью, всё глубже погружаются в болото стагнации, утрачивая энергетику силы, жизни, радости? Без эволюции, без возрастания духовно одряхлела завравшаяся православная церковь. Возглавленная не молодёжью, изобретательной, умной, жизнерадостной, а выжившими из ума старикашками, с хроническими запорами со всех сторон, тяготеет церковь ко всему отжившему. Прячут попы слова, которые повторяются в Новом Завете не один раз:
"Бог, сотворивший мир и всё, что в нём, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живёт" (Дея.7;48).
Долой храмы, -- танцплощадки для нечисти! (См. "Вий" Гоголя) Нет мест более безбожных, чем гнусные православные церкви, с идолами и иконами, с обрядами и роскошью ветхозаветных и языческих храмов! Ибо новозаветная религия от Иисуса Христа БЕЗОБРЯДНА! Ей храмы не нужны! Они для скота, который толпится в храмах, а не для тех, кто живёт в Боге и имеет Бога в себе! Ибо