Хреново сидеть в продавленном кресле вонючей грошовой гостиницы, мать твою, и вспоминать жизнь - да уж, докатился. Я, крутой мужик, с татухами по всему телу, бритой башкой, за что прозвали Колобок, пытался унять дрожь в коленях, да старался урезонить гребанный спинной мозг вести себя спокойно, а не выдавать порцию холодного пота от одной только мысли о ближайшем вечере. И выпить нельзя - надо сохранять трезвый рассудок. А вмазать хочется: хотя бы грамм сто, лучше двести. Мать твою.
Я пнул стул, старый и замызганный, как и все вокруг. Вы думаете, мне некуда пойти, кроме этого пыльного угла? Да нет, у меня все в норме: деньги, навороченная тачка, и все остальное, что полагается крутому чуваку. Купил то, что требуется для сегодняшнего аутодафе и завалился в первую попавшуюся дыру. Меня никто здесь не знает - подумать можно в одиночестве.
Господи ты боже мой, когда же все пошло не так, когда я слетел с катушек? Или не слетел, а так все и должно было случиться? Как говорится, сколь веревочке не виться... Я похлопал себя по оттопыренному карману кожанки - куртка не лучшее место для такой вещицы, не хватало еще потерять - скоро пригодится. Ага, здесь. Да, нехило купленный сегодня прибамбас стоил.
А может ну его все к чертям собачьим? Собрать вещички, ни с кем не попрощаться и тю-тю? Квартиру продать - не вопрос. Забить на все и свалить? Еще не поздно. А там начну новую жизнь, вряд ли опять в подобную, как сейчас, ловушку попадусь.
Только вот оно что: надоело бегать-то. Сколько можно? Ну ладно, я от стариков рОдных свалил, как только чуть подрос, почувствовал в себе силы. Потом несколько раз еще переезжал. И не потому, что сбежать хотел, как сейчас, нет. Дух странствий, мать его. Что-то много матерюсь. Мда, выпить бы не помешало - для успокоения нервишек. А то барабанящее чечетку сердце сейчас вконец раздавит вспухшую печень. Надо же, сердце - раньше был хладнокровным, как подвешенная за ноги тушка в лавке мясника.
Нет, потерплю, дело того стоит. Судьба моя сегодня кульбит через голову сбацает - не хухры-мухры. Я вытащил из кармана так нужную вечером вещицу. Да...блестит, зараза. Полюбовался на отсвечивающую луной поверхность, погладил прохладный металл.
И как все раньше легко казалось. Играючи. Пришел, увидел и ушел, как говорится. Слезы и розовые слюни меня никогда не останавливали. А вот теперь сам вляпался, понимаю, как оно - получить ножом в сердце.
Сколько их было? Вот, к примеру, блондиночка. Пушистенькая, розовенькая - я ее все зайчиком звал. Как она на меня запала! Я еще молодой совсем был - первая любовь, можно сказать. Но нет, ушел. Собрал рано утром вещички и умотал, даже не попрощавшись.
Потом брюнеточка, пухлая такая. Вернее, мускулистая. Гимнастка, а они все, как медвежата - я ее так про себя и прозвал.
Или нет, потом вроде поджарая шла, русая, c жестким ежиком панка на голове. Пацанка, выцепил ее из стайки таких же воображающих себя крутыми щенков: наглые соплюшки, злые глазки блестят - того и гляди вцепятся в прохожего. Ничего, задорная была. Все равно на долго меня не хватило, один хрен! - ушел.
Дальше их еще много было, и от всех я уходил. Ну не мое, думал. Все женятся и живут припеваючи, один я - перекати поле.
Теперь все, решено. Набегался. И крышка пришла - Мендельсон на моих похоронах пропоет отходную.
А хороша ведь рыжая стерва! Хитрая. Знала, чем зацепить: уже два раза от меня уходила, сама, прикиньте? Или я просто влюбился? Вот так вот взял и по-настоящему влюбился?
Я еще раз полюбовался кольцом с бриллиантом, положил его в бархатную коробочку. Ее крышка звякнула вбиваемым в гроб гвоздем. Я встал и пошел покупать цветы. И - гори все синим пламенем - выпить!