Огонёк сигареты ничего не освещал, но кого-нибудь мог приманить к себе. В темноте, пусть даже летней, но темноте, любой свет, пусть даже слабый, но свет, является Сириусом. Дым сигареты рассеивался быстро в пространстве, лишь на долю секунды являя собой нечто вроде призрака. Где-то далеко, за мостом, лаяли собаки и их голоса долетали до огонька сигареты приглушёнными и более мелодичными, чем там, где появлялись на свет.
М. сидел на корточках возле старого моста и медленно курил. Курил сигарету, так как ничего другого в ту ночь найти не удалось. Ноги М., почему-то, не затекали, хотя находился он в таком состоянии достаточно долго. Темнота скрывала странноватый вид М.: спортивные синие шорты, кеды со звёздами, майка цвета хаки, а на голове шапка-ушанка (и это не смотря на то, что даже сейчас, около одиннадцати вечера, стояла чудовищная жара). При уместных вопросах своих друзей зачем ему шапка-ушанка летом в жару, М. отвечал, загадочно прищуриваясь: "Она трофейная". Как правило, после такого ответа от него отставали с расспросами, хотя никто ничего не понимал. В правой руке, придерживая зачем-то и ногой в кедах, М. держал бутылку спиртосодержащей жидкости, которую местные жители называли пивом.
В космосе ночи, недалеко от М. стояли Л. и С. Они всё ещё были вместе, но в тот момент смотрели в разные стороны. Вернее, их головы были обращены в противоположные стороны, но смотрели они в одно и тоже место - в космос, который их поглощал. Л. по своей давней летней привычке был в одних трусах. Такова установка его прадеда, которую он периодически декламировал для особо непонятливых, но любопытных. Звучала установка прадеда Л. так: "Коли русский ты, ходи в трусах. Ибо ты не трус раз в одних трусах, но и не мудак, чтоб без трусов." Многозначительно протягивая при этом указательный палец в небо, Л. приговаривал, что "сие золотые слова". С. же была одета обычно, в платье, но именно оттого, что внешним видом она отличалась от той компании причудливо одетых молодых людей, в которой имела обыкновение пребывать, и её постоянно спрашивали "какого чёрта она здесь делает". С. в таких случаях кокетливо по-детски улыбалась и мило пожимала плечами. В 99% случаях этого жеста было достаточно, чтобы все спрашивающие её заткнулись, или даже застыдились собственного глупого вопроса и покраснели как варёные раки.
Л. и С. ничего не курили и бутылок с сомнительной желтовато-пенной жидкостью в руках и ногах не держали. Правда, по разным причинам. Л. ничего не курил и не пил, так как уже был не в состоянии. В том плане, что где-то в глубинах этого бездонного существа, который по своей многогранности мог бы сравниться разве что с талантом Леонардо да Винчи или Николы Теслы, уже пребывало порядком спирта и никотина, а может и ещё чего. А С. не употребляла ничего такого в принципе. Вернее, это не был какой-то там принцип в смысле убеждения. Это было просто исходящее от сердца нежелание соприкасаться с ядами. Атмосфера, царившая в той среде, в которой она пребывала 99% своего времени, разумеется, отличалась размытостью реальности. В один ряд, по горизонтали, мир видели практически все члены их бескрайней компании и она не была исключением. Другое дело, что для подобного восприятия действительности ей не требовались яды и пейотные песни она слышала постоянно в течение дня, как говорили её знакомые "нахаляву".
М. затянулся сигаретой и с полным дымом ртом произнёс:
- Да ну, нах.
Тишина, почти идиллически наполнявшая всё вокруг рассыпалась вмиг на мириады звуков и эти звуковые осколки, звеня и перемешиваясь с дымом, впитывались в ночь.
- Ну да, бл. - отозвался Л.
- А кто-нибудь знает причину? - странно встав на одну ногу и в таком положении замерев на время, спросила С.
- Я не. - ответил М., сплюнув рядом с левым кедом и затем быстро глотнув из бутылки.
- И всё-таки? - поменяв ногу снова спросила С. Её вопросы будто были обращены в саму ночь, а вернее в космос, который всё это время пережёвывал молодых людей, хотя и безуспешно.
- Ну, мало ли. - Икнув чем-то полуденным, ответил Л., выполняя роль голоса космоса.
- М., а ведь ты его знал больше, чем мы. Расскажи, каким он был? - не унималась с вопросами С.
М. поднял на неё взгляд, но увидел лишь светящееся яйцо, из центра которого исходили световые нити и словно щупальца спрута пытающиеся вцепиться в кеды самого М. Увиденное нисколько не удивило М., даже наоборот - позабавило, так как именно такого восприятия он и добивался.
- Скучным. - был ответ М. После последовала длинная пауза, во время которой была допита жёлтая жидкость сомнительного состава и докурена сигарета.
Огонёк погас. Оказавшись втоптанным в разбитый местными сверхчеловеками асфальт, он, наконец-то, достиг нирваны и слился с пустотой. Правда, духи, что во тьме ориентировались лишь на этот блеклый Сириус мгновенно растерялись и пропали в пространстве.
- Я помню, он хотел этого. Что-то такое проскальзывало, бл., между ног... бл... строк, бл... - просипел Л., виртуозно сдерживая рвотные позывы. Блевать он не любил. И особенно на улице. Даже ночью, в темноте. Считал, что блевать в присутствии друзей, это "не по-русски", и поэтому всячески себя сдерживал. А так как практиковаться ему приходилось каждую ночь, к настоящему моменту он стал в этом деле виртуозом.
- Да, нах. Хотел.
- А я слышала, что у него планы были.
- Брехня. Я бы знал. Мы ж дружили, он мне всё рассказывал. - настаивал М. - Наоборот, говорил всегда, что смысла не видит, что было бы круто сдохнуть...
- Ну, не знаю, бл... Всё равно как-то странно.
- А я вот считаю, что ничего странного в этом нет. Только вот грустно. Это же как-то не правильно. Мальчики, что вы об этом думаете?
- Бл...
- Да ну, нах...
Духи вновь появились вдалеке, прорезав тонкой бритвой надежды плёнку реальности - во тьме появился огонёк новой сигареты М.
- А как он достал пистолет? - поинтересовалась С. Она явно хотела задать 99 вопросов, прежде, чем удовлетворит любопытство.
- Он долго его добивался. Я помню, как он был рад, когда ему разрешили ношение оружия. Много он порогов оббил, много всяких бумажек раздобыл прежде, чем заиметь его. Говорил, что пистолет ему нужен как символ.
- Кажется он, бл... Йена Кёртиса обожал.
- Ну, как сказать, нах? Уважал, скорее. Говорил, вот, мол, чувак какую жизнь прожил. Как там, у классика, "живи быстро, умри молодым".
- Это не у классика. - возразила С.
- Не спорь.
- Хорошо.
- Да, нах. Кёртис для него примером был...
- А сколько было Кёртису?
- Столько же, бл...
- Только Йен повесился.
- Ну, да.
С. начала немного замерзать. Жара по-прежнему сохранялась чудовищная. Только духи подошли ближе. Так близко, что некоторые из пришедших на сияние наземного Сириуса, коснулись плеч С.
- Ты чего это задрожала? - наконец обратив внимание на свою возлюбленную, спросил Л. - Жара ж!
- Да так. - улыбнулась С. Улыбки её в космическом пространстве никто не увидел, но интонацию с лёгкостью собеседники уловили.
Ночь подходила к концу. Космос начинал розоветь, разлагаясь под воздействием убивающего всё живое солнца.
М. поднялся с корточек, повернулся к Л. и С. спиной и стал мочиться. Появившиеся звуки сопровождались долетавшими откуда-то с центра города криками петухов, означавшими окончание ночного шабаша. Впереди всех ждала скука надвигающегося дня.
- М., а как его звали? - вдруг опомнясь, спросила С.
- В каком смысле? - не отрываясь от процесса облегчения совести, осведомился М.
- Мы ведь его по фамилии называли. А имя его как было?
- Денис, бл... Я помню, бл...
- Нет, Л., не Денис точно. Денис - это другой который. А этот... Тьфу, я не помню. Закончив мочиться, М. повернулся к уже отчётливо видимым собеседникам.
- Вроде, Костя. Помните, какие-то шутки ещё про Костю кто-то рассказывал! - С. захлопала в ладоши, радуясь тому, что ей удалось вспомнить его имя.
- Не, бл... Не Костя. Это, наверное, отчество его. Может, Дима? - предположил Л., начиная чувствовать, как забвение ночи и изменённого состояния сознания его покидает.
- Ты чё, С.? Не русская что ли? Он же самоубийца! Такие как он в аду. Про них так не говорят. Эх, всему тебя ещё учить и учить...
Надрезанная бритвой тонкая плёнка реальности слегка отогнулась под воздействием бестелесных существ, которые многочисленной бесшумной толпой забирались обратно в небытие. До следующего прихода наземного космоса осталось немного, они подождут, Сириус вновь появится на горизонте.