Город Гевиннер, столица королевства Кенриаль, в народе славился двумя вещами: торговым оборотом и боями, и если первое волновало лишь некоторых, то ради второго в столицу славного королевства съезжались люди даже из соседних стран.
Бои, которыми славился Гевиннер, были непростыми: на самой большой арене континента встречались самые сильные, ловкие и быстрые бойцы. Сотни любителей испытать удачу нашли здесь свое место, еще больше - свою смерть, а лучшие из них - славу и почет. Таких людей называли Чемпионами. И, само собой, любой боец мечтал стать Чемпионом своей арены, а потом, быть может, и Великим Чемпионом.
Великий - не просто красивое слово рядом с титулом Чемпиона. Оно означало, что ты - лучший из лучших. Ты можешь справиться с любой проблемой и любым противником, кем бы он ни был. И королевству, само собой, нужны были такие люди. Поэтому издавна, еще со времен Прима все короли Кенриаля проводили особые - Королевские Турниры, принять участие в которых мог любой желающий независимо от пола и расы. Это было скорее данью заветам императора Мартиса Прима, чем воистину необходимым правилом, но бывало и такое, что простой наемник и даже монах из далекой страны на востоке континента, вооруженный лишь деревянным шестом добирался до финала и выходил победителем.
Ныне, в седьмой день месяца Виридис, пятьдесят третьего года Безымянного столетия победой Сигурда из Лостра, известного бойца-гладиатора и барда окончился Двадцатый Королевский Турнир. Город ликовал: многие приезжие любители гладиаторских боев знали и любили знаменитого Бронзового Мечника, а теперь, когда, после возвращения на арену, он снова совершил триумф, просто не находили себе места и забывались в ликующем экстазе и пьяном угаре.
В "Последней Пинте" народу было немало. Вечером дека1 всегда было много народу, а теперь, после турнира - особенно. В ближнем углу, буквально в шаге от стойки трактирщика собралась шумная компания из четверых товарищей: девушки и трех мужчин. Девушка была молода и красива, по виду ей едва стукнуло шестнадцать, но в компании трех куда более взрослых и зрелых мужчин она чувствовала себя спокойно и легко. Рядом с ней сидел высокий крепкий парень с перевязанным лицом и перекидывался шуточками с сидящим напротив огромным даже по сравнению с ним квартероном. В размерах его челюсти и сероватой коже легко угадывалась кровь диких орков, когда-то совершавших набеги на северные побережья Кенриаля. Четвертого из них с первого взгляда никто не замечал, взгляд проскальзывал по нему, будто сани по льду - ни за что не цепляясь. Этот невысокий серый человек носил длинный плащ и шляпу - пожалуй, вот и все, что мог сказать о нем по первому взгляду обычный человек. Более внимательный мог бы заметить, что взгляд его постоянно невольно обращается к сидящей напротив него юной девушке, а руки, когда не заняты кружкой с пивом, тянутся к стоящему под столом небольшому ящичку с ручкой, будто боясь потерять что-то важное.
- Еще пива, Грип, старый гоблин! - Прикрикнул квартоорк, зазывающе махая рукой.
- Да-да! Подливай скорей! - Донеслось с другой стороны.
Эти слова трактирщик слышал за сегодня уже очень много раз, так что и настроение его нельзя было назвать очень хорошим, пусть это и сулило немалую прибыль.
- Кстати, - расслабленно потянулся человек в плаще, - за чей счет мы развлекаемся? Кому-то не терпится спустить свои деньги?
- Я разберусь! - Ответил ему квартерон, бросив хитрый взгляд в сторону трактирщика, а затем, стараясь говорить как можно громче, продолжил. - У меня тут вроде как навар неплохой сегодня с этого, как его, бишь... А, Шульца!
- Снова веревку висельника толкал? - Усмехнулся перевязанный парень.
- Не, его не вешали, ему башку рубили. Такая история была! В общем, собрались мы вечерком на плахе: судьи, королевский обвинитель, брат инквизитор с крысиной мордой - как вспомню плеваться охота - , я, Тед, пара стражников и, стало быть, осужденный. Ему, значит, приговор зачитали, уложили кое-как на плаху. Здоровый был, зверь!
Ну я со стражниками его держу, Тед топор тащит, замахивается, и, черт его за язык дернул, говорит: "Назови свое последнее желание".
Тот харю поднял, уперся в него взглядом, и говорит, отчетливо так: "Анус себе дерни, пес!".
Картина маслом: Тед стоит и тупит, охрана и я ржем, у судьи морда позеленела, у обвинителя посерела, у инквизитора румянец на щеках выступил. И тут этот Шульц как рванется, мне по яйцам ногой звезданул, охрану раскидал, и вцепился в Теда зубами. Метил то он, походу, в шею, но промазал и вгрызся в ухо. Рванул, значит, башкой, и полетело тедово ухо по кривой в грязь. У меня мысля тогда еще проскочила, мол низко летит, к дождю, видать! - Палач расхохотался.
- А дальше что?
- А что там дальше, ну побили, сломали ноги, привязали к эшафоту, уже, правда, без Теда: тот ухо свое нашел и к целке смылся...
Рассказ прервала пролетевшая на месте, где только что была голова рассказчика миска. Вернувшись на место, он понимающе взглянул на девушку и поправился.
- К целителю, говорю, побег... Так вот: мне, значит, инквизитор с гаденькой такой усмешкой топор выдал, я замахнулся как следует, и понял что попал...
- Куда?
- Топор, зараза, тупой был. Тупее этой долбаной столешницы! Пришлось раз десять всечь, покуда башка не отвалилась... Эй! А ну кувшин поставь!
- Мариш, пиво то чем виновато?! - Поддержал его раненый.
- Успокойтесь вы, дети малые, - подал голос сидящий справа от квартерона парень в плаще. - Дирк, давай уже договаривай.
- А чего договаривать? За тяжелый труд мне инквизитор сверх нормы добавил, садист поганый, плюс Тед в разборе трупа не участвовал, так что я смог толкнуть паре придурков его вещи, кровь и две "Руки славы".
- Не верится, что остались остолопы, верящие, будто эта мерзость работает, - вскинулась девица.
- Работать, она может и не работает, а вот покупателей навалом.
- А люд то недалекий... Ты бы им еще пятку утопленника откарнал! - Проворчал прислушавшийся трактирщик.
- Ты о чем это, зеленый?
- Так, то ж разве Рука славы? Граблю то надо с висельника сымать, за убийство повешенного, причем только правую...
- Ну, знаешь, Грип... Ты поди мне, висельника найди свежего...
- Так, хватит! - Взвизгнула Марика.
Трактирщик с палачом переглянулись и заржали в голос.
- Я тут вроде как ем!
- Прости, дорогуша, не подумал, - весело крякнул зеленый.
- Что и требовалось доказать, - голос Нира в кои-то веки выражал радость, - теперь, с королевской протекцией, весь мир у нас под ногами. Финансирование, политический вес, возможность заполучить феод-другой, путешествия по отдаленным странам, личная массажистка...
- Похоже, третья кружка была лишней, - рассмеялась Марика.- Хоть ты, здоровяк, не упейся. Мне тебя не уволочь.
- Не волнуйся, детка! - Пробасил здоровяк, обнажая зубы в добродушной улыбке. На месте его друзей кто другой перепугался бы до полусмерти, ибо доставшаяся от папаши-полуорка здоровая челюсть с настоящими орочьими клыками придавала своим видом немалый вес его словам и авторитету в целом.
- Да уж! Ты напои еще эту громаду! Придется пару королевских погребов опустошить!
Сидящие поблизости хохотнули.
- Нир, успокойся! Хватит тебе пить.
- И то верно, - поддакнул палач.
Веселье в трактире тем временем набирало обороты: вот, мужики раздвинули столы в дальнем углу и снимают рубахи, чтобы хорошенько помахать кулаками. Неподалеку от входа расположились картежники, а барды, унюхав прибыль среди паров алкоголя в воздухе, сразу сгруппировались и сготовили какое-то представление.
- Сигурд, дружок, а неслабо тебя этот псих прижег! - Воскликнул веселый трактирщик, поднося Дирку новый кувшин пива.
- Да, есть такое, - он вздрогнул, вспомнив первый разряд, пронзивший тело и сознание.
- Так, пора посмотреть, что с твоим глазом, - сестра стала осторожно снимать повязку. Минуты две она провозилась, а потом, неприлично ругнувшись, ответила: - Ну, братец...
Не выйдет тут ничего путного. Я, конечно, могу помочь, но рану уже кто-то прижег.
- Не судьба.
- Да ладно, той вдовушке ты такой еще больше понравишься. Она любит крепких мужиков, - хохотнул квартерон.
- Тебя, наверняка, подлатали недоучки с арены, когда ты соизволил отрубиться.
- И ходить теперь тебе с располовиненной рожей! Гы-гы-гы! - Откровенно заржал палач.
- Не дергайся! Сейчас я тебе буду лицо чинить. Будет больно.
- Плевать! Делай! - Сигурд был смел и распален алкоголем, а боли так и вовсе с юности бояться перестал.
- Нир, - тот сразу понял, что от него требуется и зафиксировал голову товарища и сунул в зубы рукоять своего ножа. Тот сквозь боль закрыл глаза и расслабил мышцы лица.
Облив тряпицу водкой, девушка сняла запекшуюся на веках кровь и обмыла их, а после, глубоко вздохнув, приложила к "запеченному" краю раны нож и надавила. Рукоять ножа скрипела, из горла Сигурда доносился хрип, а Марика, несмотря на дрожь в руках, продолжала углублять рану, когда нож уперся во что-то твердое, Сигурд издал стон. Марика коснулась свободной рукой его виска и начала что-то бормотать под нос, на миг она ощутила лишь его боль, но затем стало куда хуже. Где-то в животе возникла отвратительная, сосущая пустота, сосуды по всему телу будто налились расплавленным стеклом, а сердце, громыхнув в груди, рухнуло куда-то вниз и лишь спустя вечность возобновило удары. Даже столь малое применение дара приносило мучение, однако работало: боль Сигурда ушла, и он затих. Марика перевела дыхание, отхлебнула мерзкой на вкус теплой воды, промыла ей же рану, свела свежие края пальцами и сфокусировалась вновь, погружаясь в бездну собственного сознания.
Спустя минуту, на месте раны был узкий шрам, а девушка перестала бормотать. Сиг, все это время усиленно сжимавший зубами деревянную рукоять закашлялся и, выплюнув нож, выдохнул. Поднявшись он обнаружил обступившую их толпу крестьян, те косились не столько на палача, что было бы логично, сколько на его сестру.
- А ну заткнулись! - Прорычал палач. - Смотрю, совсем смелые стали?
- Ты нам рот не затыкай-то, не затыкай! - Выскочил вперед дюжий детина. - Ты, палач, сам, небось, с ведьмой в сговоре.
- Со Старой Эон он в сговоре! - Поддакнули ему из толпы.
- Орочье отродье!
- И ведьма со Старухой в сговоре.
- Оттого и победил их "чемпион", что колдовством нечистым помазан!
- Да, только другой колдун его и смог остановить.
Деревянный чемоданчик глухо стукнул о стол, Ронир из Сарка поднялся.
- Указом Первой Жрицы Альмы Вильямины целительство объявляется Даром Альмы, а владеющие им живыми доказательствами Её могущества, - произнес он тихим голосом, однако с интонацией, заставившей остальных к нему прислушаться. Выкрики из толпы сменило бормотание.
- Согласно изречениям Верховного Инквизитора Хострема обвинение в колдовстве не может быть подано анонимно, а, следовательно, как обвинитель, так и обвиняемый в равных правах предстанут пред судом, дабы выяснить, кто же из них является колдуном на самом деле, - толпа затихла, Ронир позволил себе ухмыльнуться, он был горд достигнутым эффектом.
- Стоит ли говорить, что обвинение государственных служащих в колдовстве также является оскорблением короне, ибо подразумевает, что Король, либо его чиновник оказался достаточно глуп, либо неблагочестив, чтобы принять мерзкого культиста к себе на службу? - Ронир потянулся к защелке чемоданчика. - Итак, начнем составлять официальное обвинение. Кто обвинитель?
Толпа начала расходиться, и детина остался один на один с квартоорком. Дирк навис над крестьянином и медленно, с чувством произнес, - Тебе лучше бежать.
***
В верхнем городе было тихо и пусто, лишь стражники ночного патруля медленно проходили улицу за улицей, высматривая воров и грабителей. Маршрут бригады лейтенанта Гарна заканчивался на площади перед королевским дворцом, где он по традиции останавливался перекинуться парой слов с дежурными привратниками, но сегодня те оказались на редкость молчаливыми.
Причиной тому была необычная прогулка короля по дворцовому парку. Редко Его Величество мог позволить себе отложить дела, чтобы посвятить себя общению с детьми и просто отдыху.
Было у короля два сына, оба были воспитаны лучшими мастерами разных искусств - от мастера этикета до мастера военного дела. Старшего сына, Дуэйна, воспитывал герцог Адам Барденхофф, владетель самого богатого герцогства в королевстве. Еще в детстве первый принц проявил таланты к дипломатии и управлению, а ныне, обучившись столь тонким наукам в совершенстве, исполнял обязанности представителя Его Величества, посещая вместо него важные мероприятия, чтобы сам король мог полностью посвятить себя проводимым реформам.
Младший сын короля, Габриэл, с самого детства находился в армейских условиях: отец отдал его на воспитание к своему хорошему другу, Главнокомандующему Королевской армии. С юных лет он был приучен к дисциплине, жестким армейским правилам и суровым условиям. Аррин де"Вьен готовил из принца своего преемника: обучал его командованию, стратегии и тактике. Уже к пятнадцати годам принц возглавил отряд, а к девятнадцати кавалерийский полк. Теперь же, едва вернувшись из своего первого карательного похода в бунтующее графство Борно, юный принц отправился на аудиенцию к Его Величеству.
Дуэйн и Габриэл шли позади отца, беседовавшего с советником. Время от времени они переговаривались между собой, но основное внимание уделяли предмету беседы.
- Ваше Величество, Вы не понимаете!
- Чего же я не понимаю, Родерик?
- Его не удается проследить дальше, чем на десять лет. Самое раннее, что о нем известно, это то, что он появился одна Мать знает откуда, и почти сразу стал самым уважаемым цепным псом в Борнау.
- Он гладиатор. Не благородный, о котором мы бы знали все, не наемник, о котором мы бы вообще ничего не нашли. Гладиатор, о котором все только и могут знать, что его бойцовскую карьеру.
- Да, Ваше Величество. Но после Велисского фестиваля он исчез. О нем не было слуху пять лет! И вот он объявляется в самом сердце Кенриаля, мимоходом выигрывает Великий Турнир и втирается в доверие к нескольким довольно влиятельным персонам города. После всего этого он просит Королевский патент на формирование Чемпионской гвардии с набором соответствующих прав и местом для её базирования. Может, я, конечно, и перегибаю палку, но выглядит все это как минимум весьма подозрительно!
- Родерик прав, отец, - вмешался Габриэл. - Этот Чемпион личность экстраординарная. Только за последнюю неделю его видели в самых странных местах, а живет он и вовсе в нелюдских трущобах. Не говоря о том, что уши у него острые, а среди его знакомых фигурируют огромный полуорк-палач, которого ты принял на службу два года назад и теневик, который вечно крутится везде, где есть на что посмотреть.
- Вообще-то, не столь все плохо, - подал голос Дуэйн. - Мне кажется, я знаю, где стоит искать информацию. Господин Родерик, напомните мне имя графа, чуть более десяти лет назад перерывшего все королевство в поисках пропавшего наследника?
- Годрик Дампфер. Но это немыслимо. Его сына нашли погибшим в пожаре в тот же год, - вмешался король.
- Не совсем так. Нашли обгоревший труп юноши по телосложению действительно похожий на его сына. Я понял мысль, Ваше Высочество. Да, это не лишено смысла. К тому же, как мне известно, Дампфер утаил тот факт, что вместе с сыном пропала и его младшая дочь, а вокруг этого квартерона все время вьется зеленоглазая девчонка, обладающая Даром.
- Говорят Элена Дампфер пропала в тот же год, незадолго до этого. На графа тогда свалилось очень много горя. Сначала пропала жена, затем дети. Похоже, спустя столько лет, он по-прежнему не верит в гибель сына. Он ведь даже не вычеркнул его из очереди наследования.
- Я согласен с Дуэйном, отец, - подал голос второй принц. - Многие факты сходятся, не говоря уже о том, что даже имя он носит то же. К тому же, мне очень знакомо лицо нашего нового Чемпиона.
- Точно-точно. Бал на Перерождение сорок первого года. Тот парень, что поверг мастера Правена, учителя Гэбриэла по фехтованию.
Король рассмеялся, видимо, вспомнив случай.
- Поверг - это сильно сказано. На дуэль он его вызвал латной перчаткой по лицу, так что этот бой трудно назвать честным.
- Но он свое тоже получил. Граф его при всех выпорол ножнами собственного меча и отправил ночевать к конюхам.
Отсмеявшись, король заговорил, подводя итог.
- Действительно, этот парень напоминает мне старину Годрика. Такой же чудной и изворотливый. Но, что бы мы там ни думали, глаз с него не спускать, мы точно не знаем кто он и на что способен. При первой же возможности следует проверить его на лояльность Короне. И отправьте голубя с приглашением графу Дампферу, мне хочется повидать старого друга.
***
Квартет, возглавляемый юной целительницей, неторопливо плелся по вечерней улице.
- Инквизитор Хострем? - Вдруг спросил квартоорк. - Честно сказать, не помню ни единого его указа.
- Правильно, потому что Хострем ни единого указа и не издал, - ответил Ронир. - Негоже младшему конюшему Аль-Адида издавать указы от имени Верховного Инквизитора.
- Так это был блеф? - Палач расхохотался. - До меня только сейчас дошло.
- Надеюсь, что до этих крестьян не дойдет до конца их жизни, - произнес Сигурд, поправляя меч на плече, - привык я отдыхать в Последней Пинте.
- Ха, если эти говнюки рискнут помешать нашему отдыху еще раз, готов поспорить, у них начнутся проблемы с законом, - мимолетом бросил палач, - ну там, некрофилия, незаконное анатомирование, колдовство, каннибализм.
- Ты собрался забросать дома невинных людей гнилым мясом?
- Останками, мой друг, имей уважение к усопшим, - гоготнул палач и слегка толкнул в плечо позеленевшую Марику. - Расслабься, шучу я, есть методы и почище, например шепнуть одному знакомому стражнику, он мне должен с тех пор как я...
- Предлагаю опустить дальнейшую часть диалога, - перебил его Ронир, - меня от того случая до сих пор воротит.
- Дождь собирается, - произнес Сигурд бросив взгляд на сумеречное небо, - может в Утку?
- Рецепт тамошнего пива - ослиная моча, напополам с мочой бармена, - Дирк презрительно сплюнул на мостовую, - а вот вина весьма и весьма хороши, только стоят, будто их из особ королевской крови гонят.
- Сегодня за нас платит корона, - Сигурд встряхнул мешочек с монетами, висящий на его поясе, - я угощаю.
- Может не надо? Ниру уже нехорошо, - с мольбой в голосе спросила Марика, - да и тебе не стоит налегать, не дай Мать, шов разойдется.
- Если что, с нами лучший целитель Гевиннера, а то и всего Кенриаля, а этому я по половинке наливать буду, - обнадежил ее палач.
***
В жизни Сигурда бывали пробуждения разные, медленные, неспешные, когда кровать, или тюфяк, ее заменяющий, не отпускали до последнего, спокойные, когда сон отпускал его безропотно, полные боли от ран в теле и похмелья в голове. Бывали и резкие, внезапные, будто ушатом воды окатили. Данное пробуждение полностью совпадало с третьим, кроме одного малозначительного факта: на этот раз его действительно окатили ведром холодной воды. Вскочив с мокрой постели, Чемпион чудом не потерял равновесия и ошарашено оглянулся. Первым, за что зацепился его взгляд, было дырявое деревянное ведро, вторым - массивная туша квартоорка, чьи руки держали это самое ведро.
- Проснись и пой, - с садистской усмешкой произнес палач, и Сигурд спел. Первым, что пришло в его больную голову, был отрывок из гномской саги о битве Скалагрима Смелого с троллем, посвященный, собственно, вызову оного на бой. Бард взял на себя смелость немного сократить трехстраничный эпос, состоящий из сплошных ругательств, однако дополнил его парой новых, чисто человеческих слов. Дирк с нескрываемым интересом выслушал отрывок и уважительно кивнул.
- Да, сильно сказано, хорошие у тебя задатки. Однако в целом пробелы в образовании чувствуются, тебя бы с моим сапожником свести...
- Какого хрена?
- Ты сам просил, ну вчера, когда я предложил тебе до знакомого кузнеца за обновкой зайти. Твоя бронзовая хреновина не очень к парадному костюму подходит.
- Не помню, чтобы я на такое соглашался.
- Еще бы не помнишь, ты ж нажрался до поросячьего визга и Брунгильду лапать полез, официантку. А рука у нее тяжелая, она тебя так приложила, что, я думал, вовсе зашибла, - заржал квартоорк, - но, к счастью, нет.
Сигурд сел на мокрую кровать и обхватил голову руками, пытаясь вспомнить хоть что-то. Имя Брунгильда ассоциировалось только с мадам, обладающей невероятным бюстом, широкими и ладно сложенными ягодицами и напополам умильной напополам пугающей клыкастой ухмылкой.
- Только не говори что я...
- Нет, расслабься, ее я взял на себя, - палач заговорщицки подмигнул, - всю ночь, между прочим, пыхтеть пришлось. Правду говорят: либидо у орочьих отродий завышенное.
- Будто в тебе нет орочьей крови.
- Во-первых, не в таких количествах, во-вторых, я стар, слаб и немощен, а в-третьих, не твое собачье дело, собирайся, нам еще в трущобы топать.
На выходе из Пляшущей Утки, Сигурд расплатился с владельцем постоялого двора, опасливо покосился на массивную официантку, которая, на его счастье, была несколько отвлечена руганью с посетителями, и вышел на улицу, вдыхая полной грудью воздух Трущоб. У непривычного человека, столь изысканный букет ароматов, как минимум, вышиб бы слезу, однако, за проведенный в городе год, Сигурд привык к нему и, отчасти, пропитался им.
Квартоорк оттеснил его плечом, и махнул рукой, обозначая направление. Путь до кузнеца был недолог, однако Сигурду пришлось, практически с кулаками, прорываться через поток людей, неторопливо плывущий в торговый круг. Некоторое время попетляв, палач вывел Сигурда к Столповой Плеши, окинув ее взглядом, палач уверенно направился к хлипкой на вид лавке с примыкающей кузницей, в деревянную вывеску был вонзен проржавевший от времени и дождей меч, кривая надпись под ним гласила "Друг Солдата".
Выжидая, пока палач и полуорк-кузнец перекинутся парой слов, Сигурд осматривал вываленные на стеллажи клинки. Арсенал тут был вполне приличным, однако, большая его часть была не заточена, что было неудивительно, так как основным доходом Гро'бача, было снабжение Клинков Зургаша тренировочным оружием. Вдоволь наговорившись, полуорк, прихрамывая, подошел к Сигурду.
- Ну что, парень, покажи-ка мне свой клинок, авось подберу что-то похожее.
Сигурд, с подозрением оглянувшись на палача, доверительно кивающему ему головой, отдал меч кузнецу вместе с ножнами. Полуорк обнажил клинок, и, направив его острием к небу, осмотрел лезвие. Скептично ощупав лезвие кривыми пальцами, кузнец произнес.
- Редкостное дерьмо.
Сигурд выдвинулся вперед, с нескрываемым желанием вбить эту брань в глотку ее изрыгнувшую, но Дирк его остановил.
- Мы пришли не за этим.
- Причем старое, даже очень, - не обратив внимания, продолжил старик.
- Да ладно! - с сарказмом произнес Чемпион, сжимая и разжимая кулак.
***
Узкий коридор выводил в просторный круглый зал, в центре которого стояла пустая купель из черного мрамора. Один край ее был отколот, а вокруг купели, будто вечные стражи, стояли огромные бронзовые воины с пустыми глазницами. Им, казалось, и не нужно было видеть своей святыни. Создавалось впечатление, будто они и так знают обо всем, что происходит в этом зале.
Двое мальчишек, только что появившихся из-под ужасающей резной арки, замерли, с восторгом оглядывая свое новое открытие. В руках одного из них был новомодный масляный фонарь, а второй держал обнаженный кинжал, воображая себя готовым к бою путешественником.
Вдруг один из мальчишек дрогнул и обернулся.
- Что это? - Он накинул заранее припасенный кусок темного полотна на фонарь и спрятался за ногу одного из стражей. Второй последовал его примеру.
Было неясно, откуда, отдаваясь гулким эхом, послышались грузные шаги.
- Что за бесовщина тут творится?! - Послышалось тихое бормотание. Юных героев-первооткрывателей обуял страх.
Спустя вечность тяжелого ожидания из того же коридора, громыхая кольчугой появился невысокий грузный человек с факелом в руке и стал внимательно осматривать зал.
- Кто здесь? - Увидев движущиеся тени, воин выхватил из-за спины молот и, развернувшись, отскочил на несколько шагов назад. - Сигурд? Нильс? Черт бы вас побрал, дурные дети! Что вы тут забыли?!
- Мы...
- Сэр Томас, что здесь делаете Вы? - Взял быка за рога Нильс, оттесняя друга на второй план.
- Я искал вас, когда услышал ужасный грохот, будто сам Разжигатель Войны вылез из своих чертогов. Как вы сюда пробрались?
- Черный порошок...
- Ааа... Старик забыл запереть дверь...
- Ну вроде того, - согласился Нильс.
- Пойдемте дальше? - Вдругс тихой таинственностью в голосе высказался Сигурд и поднял лампу, освещая зал.
- Эх, добром это не кончится, - тяжко выдохнул воин, но спорить не стал: ему и самому было интересно, что же там дальше, в глубинах старого храма.
- Ничего себе! Смотри! - Нильс протянул руку к купели, из-за края которой поблескивала рукоять меча.
Он отчасти позеленел, был затянут невесомой паутиной, заточка была иззубрена, однако бурый металл отсвечивал огонек фонаря. Юный виконт подошел к нему и поставил лампу на купель, после чего потянулся к мечу. Когда пальцы Сигурда коснулись оголовья рукояти, он ощутил небольшую дрожь: клинок вибрировал, издавая металлический звон. Сиг, преодолевая страх, рывком сомкнул пальцы на рукояти, на мгновение его ослепило тьмой, по руке будто пробежала армия мурашек в тяжелых доспехах, а когда он открыл глаза, бронзовый клинок, испещренный множеством рун, сиял новизной, будто отполированный.
***
- Сам клинок ковали вручную, а рукоять к нему отлита. Она намного моложе самого меча, да и меч ли это был изначально. Его сечение не дает мне покоя, оно практически четырехгранное, только какое-то обточенное, что ли... Ладно забирай свое старье, парень, пойдем подберем тебе что получше.
- И что же мастер может мне предложить? - Поинтересовался Сигурд, принимая клинок.
- Ты, вроде, легкий, быстрый, руки длинные, можешь попробовать скьявону, с ней тебе ни щит, ни перчатка не нужна, да и гарда красивая, для баронского сынка откована была, однако он за ней который год не является, видать уже сдох, паскуда.
- Я предпочитаю двуручное оружие.
- Есть обычные двуручные мечи, моей работы, вон там, в бочке глянь. Могу на заказ сделать, точно под тебя, но тут время нужно. А еще есть у меня Спадон работы самого Сидариса, но стоить он поболе будет.
- Ты скажи мне лучше честно, найдется у тебя в лавке что-нибудь, способное поспорить с моим мечом в прочности? - Спросил Сигурд, прерывая торопливую речь орка.
- Ну, если чары наложить...
- А без чар?
- Нет.
- На нет и суда нет, - Сигурд коротко поклонился и направился к выходу.
- Куда! А золото за экспертизу? - Кузнец проворно вооружился двуручником из бочки и заступил Чемпиону дорогу.
Прежде, чем Дирк успел выкрикнуть, что заплатит, Сигурд сменил позицию, рванулся вперед и нанес вертикальный удар мечом в ножнах. Тонкое дерево ножен треснуло, когда бронзовый клинок с огромной силой врезался точно в гарду клинка стального. Могучие руки кузнеца, хоть и изрядно согнулись, но позволили ему удержать удар, а вот ноги подвели. Та из них, на которой отсутствовала половина ступни, заскользила по полу, и полуорк рухнул на явно поврежденное, судя по мгновенно искривившемуся лицу, в одной из давних схваток колено. Сигурд слегка склонился над ним, еще более вжимая того в пол.
- Кажется, мне не помешают новые ножны.
Через несколько минут, когда Сигурд покинул "Друг Солдата", на его груди блестела бляха гномьей работы, скреплявшая ремни новой перевязи. Примечательна она была тем, что при резком ударе отпускала два из трех ремней, позволяя быстро снять меч со спины вместе с ножнами.
За ним мрачно топал квартоорк. Как только они отошли к переулку, палач размашистым шагом догнав Чемпиона, развернул его к себе лицом.
- Ну и на кой хер ты его припечатал? Вон он какие тебе клинки предлагал, на здоровом, между прочим, было клеймо Черных Гор, а следовательно он мог на самом деле быть сработан Сидарисом, - возмутился квартоорк.
- Он оскорбил мой меч и не смог заменить его ничем другим, по мне этого достаточно.
- Он оскорбил кусок бронзы, хреново сработанный какими-то варварами, - тут Сигурд испытал сиюминутное желание врезать Дирку по роже, но, покосившись на его массивную челюсть с выпирающими клыками, передумал.
- Этот меч дорог мне как память, неужели для тебя не существует подобных вещей?
- Существуют, но, по крайней мере, мой старый хлам не зачарован черт-пойми-чем. Откуда тебе знать, что чары на нем не иссякли?
- Они обновляются, стоит мне кого-нибудь ранить, - чуть тише произнес Сигурд, - так делал колдун, у которого я этот меч, так сказать, позаимствовал.
- Кровавая магия? Ты, чертов остолоп! - Выругался палач, рывком затаскивая Сигурда в глухой переулок. - И ты не удосужился поставить никого из нас в известие? Тебе на твоей хреновой арене, видать, совсем мозги отшибли!
- Ты вообще о чем?! - Никогда Сигурд не видел своего друга таким разъяренным и напуганным.
- Магия пьющих жизнь весьма опасна, стоит лишь на миг ослабить свой разум, и ты окажешься во власти Тех-Кто-Идет-Во-Тьме, - невесть откуда послышался леденящий душу голос.
Выкрутившись из хватки Дирка, Сигурд ударил по груди, сорвал со спины меч, отбросив ножны, и, приняв подвешенную стойку, вгляделся в скрытый тенями проход переулка.
- Кто здесь?! - Крикнул он в окружившую его темноту. Глаза уже не могли разглядеть абсолютно ничего дальше собственной руки, а в ушах звучали тысячи неразборчивых звуков, но все вместе сливались в какие-то слова, которые юноша не мог разобрать.
- Кто? - Прошептал он слабеющим голосом, а после яркая вспышка накрыла его и вышвырнула из реальности.
- Э! Парень, очухался наконец! Вставай давай, - палач подал Чемпиону руку. - Что это за херню ты сейчас творил? То взбрыкиваешь, мечом машешь, то орешь как один из этих курителей дурман-травы, а потом - хлоп - глазами и в отрубе, будто дубиной огрели.
Сигурд поднял руку и ощупал голову на предмет ссадин и ранений, но, ничего не обнаружив, попытался вспомнить, что только что произошло.
- Надо показаться лекарю, ничего не помню.
Дирк обеспокоенно глянул на товарища. Посоображав еще пару минут, Сигурд, плюнул, махнул рукой и закинул меч в ножны.
- Здорово ты обделался, - с явным облегчением в голосе пошутил палач.
Сигурд злобно глянул на товарища и, защелкнув замок на груди, двинулся к выходу из переулка. Вслед за приятелем выбравшись на открытое пространство, Дирк какое-то время молча шел немного позади, а после, что-то сообразив, задал вопрос.
- Откуда он у тебя?
Глянув на серьезное лицо палача, Сигурд вздохнул и заговорил:
- Ладно, слушай. Как-то в детстве мы с друзьями набрели на ущелье. Никто этого места не знал, так что мы, само собой, туда влезли. Не долго думая вскрыли найденную внутри дверь и пошли посмотреть, что там.
Судя по всему там был какой-то старый храм: вдоль стен стояли здоровые статуи воинов, раз так в пять больше человека, с огромными копьями, в броне, а в центре зала - огромная купель, как в Первом храме.
В ней-то и был этот меч.
***
- Сиг! - прошептал Нильс, взяв того за плечо, а после указал на проход в другом конце зала. - Слышишь?
Отпустив меч, тот повернулся и прислушался, а после, задув лампу, нырнул за купель, дернув за собой Нильса. Томас вжался в ногу одного из воинов и задержал дыхание.
B зал ворвался невысокий некто, с огромным горбом. Оглядев помещение, он развернулся и, пыхтя, исчез в проходе.
- Пронесло.
- Заткнись.
Оглядевшись, мальчишки бегом перебрались к рыцарю и затихли в ожидании. И вправду, спустя минуту стали слышны медленно приближающиеся шаги и какие-то голоса. Затем появился свет, и вскоре тот же уродец вышел в зал с мешком, а за ним вышагивала высокая фигура в темных одеждах.
Бросив мешок в углу возле входа, уродец пронес факел к чаше и встал рядом. Колдун подошел, обошел купель, осмотрел пол с желобами, а после заговорил.
- Пора начинать, Ашмедай очень не любит ждать.
- Да, господин, - уродец подпрыгнул и убежал в угол, где и свалил мешок.
Колдун вынул из кармана кусок извести и стал что-то вычерчивать на полу. Обойдя вокруг чаши раза три, он довел последнюю линию и вышел к чаше.
- Неси сюда!
- Ну-ка, иди ко мне! - Усмехнувшись, уродец сунул руку в мешок и вынул связанную маленькую девочку, особо не церемонясь, закинул ее в купель и пошел к одному концу рисунка.
Колдун прошел ко второму и начал что-то читать нараспев, а потом надрезал себе руку и пустил кровь по желобу. Его слуга сделал то же. После колдун подошел к чаше и, подняв ребенка, задрал оба рукава ее рубахи...
- Ах ты ж, проклятый чернокнижник! Именем Пресветлой Матери прекрати! - Наконец-то сэр Томас нашел в себе смелость и, выхватив свой молот, вышел из-за укрытия.
Колдун, прокричав слуге нечто неразборчивое, повернулся к девочке и, едва успев обмазать ее запястья своей кровью, услышал за спиной глухой удар и звук хрустящей кости. Понимая, что следующим ударом убьют его, он метнулся в сторону, едва успев спастись от удара. Едва рыцарь шагнул к нему, колдун исчез.
Томас обернулся на приглушенный писк девочки и увидел жуткую картину: колдун, разрезав ладонь девочки, собрал ее кровь на свой нож. Стоило только рыцарю сделать шаг, как чернокнижник взмахнул им в сторону рыцаря и камень под его ногами взорвался, осыпая того осколками. Второй взмах оплавил молот рыцаря прямо в его руках, а следующим колдун намеревался взорвать голову рыцаря, но судьба решила иначе.
В этот самый миг на его плечо опустился сверкающий бронзовый меч, с жутким хрустом проломил половину ребер и застрял где то на уровне солнечного сплетения, после чего с мягким шуршанием выскользнул из завалившегося на колени тела. А в следующее мгновение и голова колдуна летела прямо в купель, снесенная с плеч юным виконтом.
***
- ...Когда мы попытались найти родителей девочки, никто так и не объявился. Граф отдал ее в местный храм, послушницей, чтобы Альма очистила ребенка от скверны. Сама она совершенно ничего не запомнила и не могла рассказать. Про колдуна тоже ничего не разузнали, а вот горбатого пару раз видели в округе. Там и тут он нанимался на мелкую работу и постоянно рыскал по окрестностям.
- Да... Ничего такое детство у тебя было. А ты вообще откуда?
- Из Копернерга.
- Хм, да, красивый город. Я, кажется, даже как-то, лет, этак, десять назад, с тамошним графом общался. Ну, знаешь, та история с пропавшим наследником.
- Слыхал, - ответил Сигурд с явным намерением закончить разговор и зашагал к торговым рядам.