Волкова Дарья. Падение Рыжего Орка

Падение Рыжего Орка.

Действие первое. На сцену непринужденно выходит герой. Героиня - в шоке.

Сиплый голос из авторской суфлерской будки:

Предупреждаю: герой - упырь! В самом худшем переносном значении этого слова.

Пятница, вечер. В травмпункте бенефис. Длится он уже три часа, и конца-краю ему не видно. Каждой второй - пьяный. Каждый первый - рассечения, вывихи и переломы в результате драки. Добрый вечер, "пятница, вечер". Спасибо, что число - не тринадцатое. Дежурный врач - Варвара Глебовна Самойлова, двадцати семи лет от роду, хирург, хоть и молодой, но настоящий, по призванию, да еще и из хирургической династии. Отец - травматолог, брат - детский хирург. Сама Варвара Глебовна нашла себя на ниве общей хирургии. Хотя сейчас, зашивая очередную распоротую руку, со спиной в мыле, про себя не без сожаления вспоминала, как отец с братом в два голоса советовали ей идти в челюстно-лицевую. Нет же. Ей тогда казалось, что общая хирургия - самая настоящая. Все там есть. Да уж, все. Столько, что не унести.

К десяти вечера поток сирых и калечных, наконец-то, иссяк. Но стоило Варе взяться за телефон, чтобы позвонить наверх, в отделение - дверь распахнулась. И не как положено, а с грохотом об стену. Первой в кабинет вкатилась невеста в пышном платье, следом протиснулся слегка поцарапанный свидетель, потом под руки ввели огромного человека с багровым пятном вместо лица. А потом ввалились еще с пяток человек. В травмпункт пожаловала русская свадьба во всей красе - бессмысленная и беспощадная.

- Всем, кроме пострадавшего - выйти, - скомандовала Варвара. Из-за стола напротив сурово и неумолимо вставала ей в помощь медсестра Зоя Анатольевна Волгина.

- Не слышали, что доктор сказал?! Всем посторонним выйти из кабинета!

Тут же начались споры на тему "Кто тут лишний?" и сутолока у двери - Зоя Анатольевна умела одним лишь видом и взглядом внушить уважение и трепет. Варя Самойлова искренне надеялась, что с годами тоже приобретет этот полезный навык.

В конце концов, из всей толпы в кабинете остались двое: здоровенный детина с отекшим и залитым кровью лицом и поддерживающий его тип - габаритами и степенью помятости чуть уступавший товарищу.

- На кушетку, - Варя встала из-за стола. Судя по тому, что верзилу его друг вел под руку, в первую очередь надо осмотреть глаза. Нет, сначала отмыть кровь. Варя кивнула Зое Анатольевне, но та уже была на полпути к перевязочной.

Осмотр показал, что глазные яблоки видимых повреждений не имели. Глаза заплыли из-за гематом. А вот глубокое рассечение по линии челюсти требовало к себе серьезного внимания. Из парня - а, после того, как смыли кровь, стало ясно, что мужчина молод, по виду ровесник самой Вари, может, чуть старше - чуть Гуинплена не сделали.

- Чем это его? - Варвара спросила у второго, обернувшись от раковины.

- "Розочкой", - охотно ответил тот.

- Заявление будете в полицию писать?

- Нет, нет! - замахал руками товарищ пострадавшего. - Вы там запишите, что он упал и о стекло порезался. А мы так... Свои люди - сами сочтемся.

Как могут посчитаться "свои люди", раскраивающие друг другу лица осколками бутылок, Варя предпочитала не думать. Ей было чем заняться.

В зашивании подобных ран она успела порядком поднатореть. И теперь руки делали свои работу механически. А хозяйка рук отдала себя на откуп усталым мыслям и вполуха слушала, как Зоя Анатольевна заполняет карточку и задает вопросы спутнику того, кого сама Варя как раз в это время зашивала.

Умение за работой болтать - так, ни о чем, чтобы не молчать, чтобы развлечь себя и пациента, тоже пока не давалось Варе. Особенно сейчас, когда над всем превалировало желание упасть вот на эту кушетку и вытянуть ноги. Или - протянуть. Устала что-то. Прямо очень.

- Ты блондинка?

Варя вздрогнула и чудом не выронила иглу. И только сейчас сообразила, что человек, которому она оказывает медицинскую помощь, впервые заговорил. А до этого он молчал - только шипел, когда убирали кровь с разбитых губ. Всю необходимую информацию Варвара с Зоей Анатольевной получили от его словоохотливого товарища. А теперь пациент вдруг заговорил. Голос у него оказался хриплый. И вопрос мужчина задал неожиданный. Варе вдруг захотелось ответить: "Да". Просто чтобы не спорить. Не спорить с человеком таких габаритов, с разбитым в драке лицом и хриплым, даже грубым голосом.

- Почему вы так решили? - Варя снова принялась за работу. Он поморщился.

- Я люблю блондинок. Они красивые и послушные. Ты пахнешь, как блондинка, - он продолжал ей бесцеремонно "тыкать", но Варвара решила и на это тоже не обращать внимания. Он явно нетрезв, а связываться с пьяным - себе дороже. - У тебя хорошие духи. И руки мягкие. Как у блондинки. И задница как у блондинки.

Нет, настоящим чудом было то, что иглу она не выронила сейчас - когда здоровенные мужские ладони нагло легли ей на ягодицы. Он сидел на кушетке, она стояла перед ним - поэтому все условия для такого бессовестного вторжения в ее личное пространство у него были - тем более, с такими длиннющими руками. Варя осознала, что открыла рот, но звуки почему-то не произносились - видимо, от возмущения перехватило горло. Но это было только начало.

- Классная корма. И сиськи у тебя как у настоящей блондинки.

Подтверждая слова, руки оказалась на ее груди. Уж тут Варя не выдержала.

- ТЫ!!! УБЕРИ РУКИ!!!

За спиной послышался грохот стульев, который скоро перекрыл грозный окрик Зои Анатольевны.

- Ты что творишь, паразит?!

А "паразит" продолжал гладить ее грудь. На руках у Вари хирургические перчатки, в правой - игла. После первого окрика на Варвару напал какой-то ступор и она никак не могла сообразить, что правильнее всего сделать. А он все гладил. Его здоровенные лапищи целиком обхватывали ее грудь, которую слабо защищала тонкая хлопчатобумажная ткань светло-зеленого хирургического костюма и кружево бюстгальтера под ним. И вдруг к возмущению добавилось приятное тепло - там, под его ладонями. Эти огромные лапы прикасались как-то странно нежно. И, одновременно - уверенно. Но, что хуже всего, Варя почувствовала, как среагировали соски. И это ее окончательно отрезвило.

- Убери руки, бесстыжий! - Зоя Анатольевна, кипя праведным гневом, уже стояла за Вариным плечом. - Да что же это творится!

- Тин, ты чего! - с другой стороны подоспела помощь в виде товарища "бесстыжего". - Тиныч, это же доктор! Она тебе морду зашивает. Тин, убери лапы, добром прошу!

- Не могу, - честно ответил человек со странным именем - а, впрочем, наверное, прозвище - Тин. - Они же так и просятся потискать.

Пальцы сжались сильнее. Возмущение в голове и тепло внизу живота заставило Варю зашипеть. Нет, это уже просто ни в какие ворота не лезет! Она, врач, человек с высшим образованием, позволяет какому-то упырю лапать себя в процессе оказания медицинской помощи.

- Руки убрал быстро! - но получилось почему-то шепотом.

- Неа, - он помотал головой и попытался улыбнуться. И того, и другого делать с распоротой щекой не стоило.

- Не смейся и головой не мотай! - Варя мигом забыла о том, где находятся его руки. - Рана разойдется!

- Так, все, я звоню Даниле Григорьевичу! И охранника сейчас позову, - медсестра решительно обернулась к двери. - Если по-хорошему не понимает!

- Не надо никому звонить! - всполошился друг неугомонного Тина. - Сейчас я его уговорю. Тиныч... Тишка... прекрати дурака валять. Это же доктор. Так же нельзя. Давай, убери руки.

Попытка отвести руку силой провалилась. Мужчина на кушетке дернул плечом и рыкнул:

- Славян, не лезь!

- Я за охранником, Варвара Глебовна! - уже от двери крикнула медсестра. - Сейчас быстро ему объяснят, что к чему и как себя вести надо в мед.учереждении.

- Не надо, охранника, Зоя Анатольевна. Сама справлюсь.

Ей ведь говорили. Ее ведь предупреждали. Что будет непросто. Что хирургия - дело не женское. Она никого не стала слушать. Так что теперь обязана справляться сама. Без охранника, без Данькиной помощи и, по возможности, без скандала. Навык пресекать хамство пациентов тоже необходимо приобретать. И - самой. Никто не научит. Она сама в это ввязалась.

- Так, слушай, ты. Тин или как там тебя. Если ты сию же секунду не уберешь руки, я зашью тебе рот. Понял меня?

Хорошо бы еще в глаза сурово посмотреть. Но его глаза заплыли и вряд ли он ими что-то разглядит.

- Ну что - будем рот зашивать?

- Что ж ты злая такая, лапушка? - он вздохнул. Погладил еще раз, самыми кончикам пальцев - и тепло снова вспыхнуло неуместными искрами. А потом руки все-таки убрал.

- За задницу хоть можно подержаться?

- И нос зашью.

- Понял, - опустил руки на кушетку. - Тебя величать-то как, сердитая?

Варвара промолчала. Зато мысленно поздравила себя с победой над пьяным хамом. Так держать.

- Варвара Глебовна, охранника звать? - поинтересовалась Зоя Анатольевна.

- Не надо. Так договорились, - Варя снова принялась за работу. Пока они препиралась, накровило преизрядно. Пришлось менять марлевую турунду.

- Значит, Варвара? - не унимался ее горе-пациент. - Не идет тебе это имя.

- Помолчи, а? Ты мне шить мешаешь, - Варвара поняла, что церемониться смысла уже нет.

- А я шепотом, - просипел он. Варя невольно улыбнулся - вышло у него это забавно. - Ты замужем?

- Нет.

- Почему?

- Принца жду.

- А... Чего, не торопится пока принц?

- Да не видно что-то.

- Капризная, - почему-то весело хмыкнул тип.

- Мы, блондинки, все такие. Слушай, серьезно тебе говорю - помолчи. А то шов кривой будет. Ты и так не красавец.

Он едва слышно фыркнул. А Варя почувствовала, как ноги коснулись его пальцы. Провел вверх. Потом вниз, до колена. Да шут уже с ним, за ногу пусть лапает, все равно два стежка осталось. Лишь бы не мешал!

Но вот, наконец, последний узелок завязан, повязка наложена, листок с рекомендациями вручен в руки сопровождающего лица, которое рассыпалось в благодарностях, выводя своего подопечного из кабинета. Перед дверью ее бедовый пациент обернулся.

- До завтра, красавица. Я завтра забегу.

- Забегай. На перевязку. Трезвый.

Дверь закрылась. И доктор с медсестрой остались в кабинете одни.

- Зоя Анатольевна, посмотрите, там еще есть кто?

- Пусто! - довольно отрапортовала медсестра, выглянув за дверь. - Чай пьем?

- Пьем, - согласно кивнула Варя, садясь на место. И тут заметила на углу стола красную бумажку. Пять тысяч рублей. - Это они оставили?

- А кто же еще? - пожала дородными плечами Зоя Анатольевна. - Хоть какое-то понятие о совести есть - если денег оставили за все, что тут натворили.

- Заберите себе, - голос Вари прозвучал резко.

- И не подумаю, - отмахнулась медсестра. - И вы эти ваши привычки бросайте, Варвара Глебовна. Считайте это компенсацией за потраченные нервы.

Но Варю не оставляло ощущение, что эти деньги - плата за возможность полапать ее. Однако, пришлось взять - переупрямить Зою Анатольевну невозможно. Убрав купюру в стол, Варя сняла трубку с телефонного аппарата для местной связи.

- Данила Григорьевич, привет.

- О, разговариваешь? Хороший признак. Давай, Вареничек, поднимайся, чайник как раз вскипел.

Варя вздохнула. За то, что любимый братец растрезвонил всем общим друзьям ее домашнее прозвище, которым называл ее отец, Варвара была готова Николеньку придушить. Да что толку от той готовности? Мечтать, как говорится, не вредно. Опять же, грех не рожденную еще племянницу безотцовщиной оставлять.

- Леськины слойки с сыром не все умял?

- Самую маленькую и черствую тебе оставил, - рассмеялся в трубку Данила Шаповалов, сокурсник ее дорогого брата и Варин нынешний коллега. - Давай, шевели ластами, Вареник.

- Я в отделении чаю попью, - трубка глухо звякнула о рычаг.

- И то верно, - кивнула медсестра. - Поди никто тут к нам под дверь помирать не приползет хоть полчаса.

- Тьфу-тьфу-тьфу, - демонстративно сплюнула через левое плечо Варвара. И уже от входа вдруг обернулась. - А у этого последнего как имя? Товарищ его Тином называл. Это от чего сокращение?

- Да все у этого упыря не как у людей! - фыркнула Зоя Анатольевна. - Тихон его имя.

- Тихон? - Варя удивилась. Имя редкое.

- Тихон! - подтвердила медсестра. - Так мало того, что Тихон. Так он же еще и Аристархович! Да еще и Тихий.

- В каком смысле - тихий? Что-то я не заметила, что он особо тихий.

- Фамилия его - Тихий. Тихий Тихон Аристархович. Вот же дал Господь и родители имя-отчество.

Насчет Господа Варя не была уверена, а вот родители у гражданина Тихого явно со странным чувством юмора люди. Тихон Тихий. Трудно подобрать имя и фамилию, которые ему подходили бы меньше. Да еще и Аристархович. Чудной.

___________

Позже, после чаепития в обществе Шаповалова и слоек с сыром, испеченных хозяйственной Данькиной супругой, уже проваливаясь в долгожданный сон, Варя вдруг подумала, что такие странные типы, как Тихон Тихий - неизбежная часть работы хирурга. В травмпункте еще и не такое увидишь. Хотя после особо тяжелых дежурств - как сегодня - ей казалось, что весь мир состоит из таких придурков, как гражданин Тихий. А еще она успела подумать о том, что надо бы поумерить требования и снизить планку. И завести себе какого-то мужика для здоровья. Чтобы организм не подводил в самые неподходящие моменты. На этой мысли Варя заснула.

Действие второе. Герой отмыт и выглядит чуть симпатичнее, но героиня по-прежнему не в восторге. А еще на сцене появляется любимец публики.

Из авторской суфлерской будки слышится звяканье ложечки о стены стакана. Потом слышится довольное причмокивание и голос: "Коля, помни: тут ты - не главный герой. Поэтому много не выступай"

Любой, кто обратил бы внимание на сидящую за угловым столиком пару, понял бы сразу - это близкие родственники. А если этот "любой" еще и не идиот, то он догадался бы и о том, что они - брат с сестрой. Потому что оба - рыжие. У нее волос много, они яркие, солнечная кудрявая копна, которая притягивает взгляд. У него - короткий ежик жестких светло-рыжих волос. Но глаза, голубые, внимательные, с каким-то не по возрасту мудрым спокойствием в них - одинаковые. И абсолютно одинаковые улыбки. При том, что габариты у этих двух - кардинально противоположны. Он - высок, широкоплеч, основателен и кажется неуклюжим - на первый взгляд и для тех, кто не видел его в операционной. Она - едва достает ему макушкой до плеча, вся состоит из изгибов и округлостей - и фигура, и кудри на голове, и улыбчивый рот. Но все равно любому и каждому ясно, что это - ветви от одного древа. А уж если прислушаться к их разговору - это станет совершенно неприлично очевидным.

Обсуждены последние новости с работы - текучка взрослого травмпункта и детского хирургического отделения. Брат доложил сестре о состоянии супруги и ребенка, которого Люба носит под сердцем. Перемыли косточки родителям - со всевозможным пиететом, конечно. Заодно обговорили грядущий юбилей отца. А потом разговор неизбежно вернулся к тому, что занимало их больше всего. К работе. К будням тех, кто должен, согласно старой поговорке, иметь глаз орла, силу льва и сердце женщины. На двоих у брата и сестры Самойловых все это есть.

- Наверное, мне тоже пора уже начинать готовить материал для квалификационной работы, - Варя медленно размешивала чай. - Как думаешь?

- Конечно, пора, - кивнул брат. - Год пролетит незаметно. А потом, как только время придет - Глеб Николаевич с тебя не слезет, пока ты не сдашь на категорию. Жизни тебе не даст.

- Подумаешь, Глеб Николаевич! - фыркнула Варя. - Наш маленький, но гордый травмпункт травматологическому отделению не подчиняется.

- Ваш травмпункт, может, и не подчиняется, - улыбнулся Николай. - А вот если Глеб Николаевич возьмется за ремень...

Брат с сестрой дружно расхохотались. Это был семейный мем - "папа возьмется за ремень". При том, что за всю жизнь хирург-травматолог, а ныне заведующий травматологическим отделением, Глеб Николаевич Самойлов не то, что руку на детей не поднимал - он и голос-то на них повышал от силы пару раз, и то - только на сына, и то - совершенно за дело.

- Ладно, убедил, - отсмеялась Варя. - И в самом деле - чего время терять? Чем раньше получу высшую категорию - тем раньше стану заведующей отделением или травмпунктом.

Брат ее веселье, однако, не поддержал.

- И зачем тебе это? Всерьез хочешь сделать карьеру?

- Коля, ты такие странные вопросы задаешь, - Варвара несколько резко отложила ложечку. - А ты не хочешь добиться успеха в своей профессии?

- Так то я, - пожал здоровенными плечами Коля.

- Ах, вон оно что... - протянула Варвара. - Знаешь, вот от тебя я такого шовинизма не ожидала. Плохо тебя Любаша воспитывает. Надо ей выговор сделать. Потом. После того, как родит.

- Не передергивай, - Колька никак не хотел говорить шутливо. - Я о другом. Посмотри на нашего отца. Ты знаешь, кто для него на первом месте.

- Мама и мы.

- Не идеализируй. Ты прекрасно понимаешь, на ком женат наш отец. На своей работе.

- Он любит маму! У них до сих пор такие отношения, что даже мне завидно!

- Да, это так, - серьезно кивнул брат. - А все потому, что мама наша - мудрая женщина. И понимает отца. И поддерживает его. Всегда поддерживала. Хотя, думаю, временами ей было очень непросто. Но она никогда не упрекала отца, когда из-за его работы срывались запланированные семейные мероприятия. Когда он сутками не приходил домой. Когда приходил и молчал. Да что я тебе это рассказываю - ты это сама не хуже меня знаешь!

- Предположим. Какая связь со мной?

- Знаешь, - Коля отпил остывшего чая, задумчиво позвякал крышкой белого фаянсового чайника. - Я на своей шкуре почувствовал. Как при нашей работе это важно. Что тебя дома ждет тот, кто понимает. Понимает и поддерживает. Потому что при нашей работе надо или одному быть. Или твоей половине придется подстраиваться под тебя. А иначе это будет мучение для двоих. Согласна?

- Коль, ты когда начинаешь философствовать, я прямо пугаюсь. У вас с Любой все в порядке?

- В полном. Не без эксцессов, но научились. Мне с Любавой повезло, - тут брат все-таки улыбнулся - как всегда улыбался, когда говорил о жене. - Повезло от слова "очень". Поэтому я знаю, о чем говорю. Понимаешь?

- Прекрасно понимаю. Я-то одна. Никому жизнь не порчу своим карьеризмом. В чем проблема?

- Ты так и собираешь всю жизнь быть одна? Твоим мужем будет работа?

- Знаешь, не все имеют тягу строить монументальные планы на двадцать лет вперед! - Варя раздраженно откинулась на стуле. - Посмотрим. Может быть. Я пока не знаю.

- А ты подумай, - Колька снова смотрел даже не серьезно - хмуро. - Думаешь, найдется мужчина, который сможет смириться с таким режимом работы жены? Хирургия - дело...

- ... не женское! - зло закончила за брата Варя. - Я прекрасно помню! И, знаешь, что? Это МОЙ выбор! Мне нравится этим заниматься. Я хочу добиться успеха в том, что мне нравится. Разве это плохо?!

- Не плохо, - Николай как-то сокрушенно покачал головой. - Но спроси себя: ты готова добиться успеха ценой личного, человеческого... женского счастья? Ты не хочешь детей? Или хочешь? Как ребенок впишется в карьеру успешного, много оперирующего хирурга?

- Такое ощущение, что гормоны на фоне беременности шалят не у твоей жены, а у тебя!

- Задел за живое?

- Да иди ты! - прошипела сквозь зубы Варя. - Вот скажи мне, раз ты такой умный: что мне, теперь, диплом свой на помойку выкинуть и срочно кинуться личное счастье обустраивать? Раз ты у нас такой великий планировщик человеческих жизней, подскажи, что делать? Дай совет.

- Работай пока в травмпункте - раз уж тебя туда занесло. Сдай на категорию. Выходи замуж. Роди ребенка. И после декретного отпуска уходи работать в частную клинику. В косметологию, например. Или в пластическую хирургию. Работа спокойная и при деньгах всегда будешь.

- Лазером послеоперационные швы выводить и ботокс вкалывать?

- Чем плохо?

- Знаешь. - Варя смерила брата таким взглядом, словно видела впервые. - Сейчас, как никогда, мне хочется разбить что-нибудь о твою голову.

- Если тебе полегчает - разбей. Правда, Любе, например, это не помогает.

- Ты все-таки Звероящер!

- Я твой брат. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И чтобы у моего ребенка были двоюродные братья или сестры. А не только тетя - заведующая отделением.

___________

- Там этот наглый Тихий пришел, - в кабинет, посмеиваясь, зашла Зоя Анатольевна.

- Так наглый или тихий? - спросила Варя, не отрываясь от заполнения очередной медицинской карты.

- Два в одном. Хоть трезвый. А не как в прошлый...

Медсестру прервал звук открывшейся двери. Варя подняла голову. Гражданин Тихий явился на перевязку.

Отеки немного спали, и стало видно глаза. Это придало его лицу несколько более осмысленное выражение. В остальном Тихон Тихий выглядел ненамного лучше, чем накануне. Мелкие царапины, гематомы и белая повязка украшали лицо. Весьма впечатляющие габариты мужчины облачал костюм. Варя не смогла вспомнить - тот ли это, в котором он был вчера, или другой. Но ощущение было такое, что в этом костюме гражданин Тихий спал. Что обидно, костюм явно дорогой: видно было и по покрою, и по тонкой ткани - только стопроцентно натуральные ткани могут так беспардонно измяться. Похоже, Тихий относился к категории мужчин, вовсе не умеющих носить костюм. Например, Варин брат Николай костюмы ненавидел люто и утверждал, что они идут ему, как корове - седло. Тихон Аристархович, похоже, был из той же породы. Потому что выглядел Тихий в этом своем дорогом костюме как самый натуральный бомж. Варя поймала себя на том, что вот-вот улыбнется. Непонятно чему.

- Явился - не запылился, - фыркнула Зоя Анатольевна. - Проспался?

- Здрастье, - он медленно повернул голову к медсестре. Потом снова обернулся к Варе. - А... Варвара где?

Варя прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

- Я за нее сегодня. Проходите.

Она встала из-за стола. Он сделал пару шагов ей навстречу. И хмуро уставился сначала на ее рыжие волосы. Потом - на грудь. Точнее, на бейдж. Несколько раз моргнул.

- Значит, это вы... Варвара... Глебовна.

- Рада, что мы снова на "вы", как цивилизованные люди, - Варя никак не могла понять, чем ее так веселит присутствие этого "Тина" и его растерянное лицо. Вчера он ее бесил. А сегодня почему-то, глядя на него, хотелось улыбаться. - Садитесь на кушетку, Тихий.

- Раздеваться надо?

- Нет.

- Жаль... - он послушно опустился на кушетку. Наморщил лоб. - А почему я решил, что ты... вы... блондинка?

- Отличный вопрос, - хмыкнула Варя, осторожно убирая повязку. - Это у вас была вчера такая эротическая фантазия.

- Что эротическая - это я помню, - ответно хмыкнул он.

- Так, все, помолчите, пожалуйста, - Варя приготовилась обрабатывать шов, мысленно дав себе наказ внимательнее следить за тем, что говорит. - Надеюсь, предупреждать второй раз о том, чтобы вы держали руки при себе, не нужно? Рот не будем зашивать?

Он вдруг запрокинул лицо к ней. У него серые глаза. Темно-серые и веселые.

- Значит, это правда? А я думал, Славка надо мной прикалывается. Пользуется тем, что я почти ни хе... ничего не помню. Я тебя лапал?

- Еще как лапал! - подала голос Зоя Анатольевна. - Сколько лет в травмпункте работаю - а такую наглость в первый раз видела!

- А я вообще уникум.

- Уникум, помолчи минуту, а? Дай перевязку нормально сделать.

Он дисциплинированно замолчал. На то, что его правая рука гладит ее по колену, Варя решила не обращать внимания. А, может, просто уже не удивилась. Зато все сделала быстро. И шов хороший, ровный и чистый. Несмотря на все безобразие, что вытворял в процессе его наложения пациент.

- Ну, все, Тихон Аристархович, завтра в то же время. А потом через день.

- Давай, в кино сходим?

Он сидел рядом с ее столом, положив ногу на ногу и подперев ладонью не травмированную щеку. Сидел как ни в чем не бывало - лицо в царапинах и гематомах, весь словно бегемотом изжеванный костюм и свежая белая повязка. Какой-то настолько нелепый и несуразный, что даже сердиться на него не получалось - при всем на то желании и поводах.

- Кино? - Варвара отложила авторучку. - Я узнаю в лекционном зале, когда будут показывать документальный фильм о вреде алкоголизма.

- Тебе парк ВДНХ нравится? - он будто не слышал ее слов.

- Тихий, изыди! - она все-таки рассмеялась. - Меня пациенты ждут, мне работать надо. И вообще, ты блондинок любишь, - Варя не заметила, как снова сбилась на "ты".

- Я уже смирился с тем, что меня нагло обманули.

- Нет, вы посмотрите на него! - не выдержала Зоя Анатольевна. - Обманули его! А ну марш отсюда, обманутый! Не мешай людям работать.

- Злая вы, тетенька, - вздохнул Тихий.

- Тамбовский волк тебе тетенька! - а потом суровая медсестра не выдержала и как-то совсем по-девичьи прыснула. - Иди домой, Тихон. Отлежись как следует. Проспись. С такой помятой рожей разве ж девушек в кино приглашают?

- Разумное замечание, - он легко поднялся на ноги. - Ну, до завтра тогда. Дамы цветы, шампанское, конфеты любят?

Зоя Анатольевна уже в голос рассмеялась.

- Дамы любят послушных и спокойных пациентов, - ответила Варя за двоих, изо всех сил сдерживая улыбку.

- Вот чего нема - того нема.

Дверь за Тихоном Тихим закрылась.

__________

На следующий день Тихий явился на перевязку с огромным букетом бордовых роз и коробкой каких-то явно дорогих шоколадных конфет. А еще он наконец-то сменил мятый костюм на вполне нормальные джинсы и рубашку. И то, и другое было чистое, не измятое и шло ему гораздо больше, чем изжеванный костюм из серого льна. Да и отеки почти сошли на "нет". В общем, вполне похож на человека. Только повадки все те же - упырские.

- А где шампанское? - неизвестно зачем подначила его Варя.

- В машине. Сбегать?

- Добегаешься сейчас! Марш на кушетку.

- Раздеваться? Я сегодня без трусов.

- Тихий, я все-таки зашью тебе рот! - у Вари с утра настроение повышенно-кровожадное. Причина банальна и имеет гормональную основу. ПМС как он есть. И рука, гладящая колено, вызывает особенно сильное раздражение.

- У тебя такие пальцы нежные. И не только... пальцы, - ничуть не испугался Тихон.

- И будешь с зашитым ртом смотреть культурно-просветительское кино о вреде алкоголизма и пользе ношения нижнего белья.

- А нету кина о пользе алкоголизма и вреде ношения нижнего белья? - рука поползла от колена выше.

- Чего нема - того нема. Тихий, прекрати!

Разумеется, он ее не послушал.

______________

На следующую перевязку Тихий принес белые розы - все в том же вульгарном огромном количестве.

- Тихон, ты подрался-то из-за чего? - медсестра развлекала пациента, пока доктор обрабатывала руки. Варя с удивлением поняла, что Зоя Анатольевна радикально поменяла свое отношение к самому наглому на Вариной памяти пациенту. Причем, причина Варваре так и осталась непонятна. Не в букетах и конфетах же дело? Уж этого добра Зоя Анатольевна повидала. Но сейчас в ее голосе явственно сквозили почти материнские интонации. При том, что сына у Зои Анатольевны не было. Зато наличествовали взрослая замужняя дочь и зять, в котором, как раз, Зоя Анатольевна души не чаяла.

- Да так... - пожал он плечищами. - Не из-за чего. Не помню.

- Душа просила, видимо, - вставила свое слово в диалог Варя. - И кулаки чесались.

- Вроде того.

- А женился-то кто? - не унималась Зоя Анатольевна. - Ты?

- Не. Друг.

- И хорошо, что не ты - усмехнулась медсестра. - Потому что после всего, что тут вытворял, ты, как порядочный человек, должен на Варваре Глебовне жениться!

- Давай, Тихий, иди сюда. Жениться будем, - Варвара приглашающе махнула рукой.

- Не, я жениться не могу, - он привычно устроился на кушетке. - Во-первых, я непорядочный. Во-вторых, у меня на женитьбу аллергия.

- Пробовал, что ли? - рассмеялась Зоя Анатольевна.

- Я и так знаю. Зато все остальное, кроме женитьбы... Вы только намекните, Варвара Глебовна...

- Слушай, на тебе все заживает, как на собаке, - Варя проигнорировала его слова и залюбовалась чистым темно-розовым швом.

- Давай сегодня в ресторане поужинаем? В очень хорошем. Я за тобой заеду после работы. Во сколько ты заканчиваешь?

- У меня дежурство сегодня.

За спиной кашлянула Зоя Анатольевна. Кашлянула, но промолчала.

- А завтра? - не унимался Тихон.

- А завтра я ужинаю у родителей. Пойдешь со мной?

- Пожалуй, нет. Рановато для знакомства с родителями. Ладно, обсудим в следующий раз.

_____________

За время своих посещений травмпункта Тихий оставил в кабинете пять букетов и столько же коробок конфет. Данила Шаповалов, заглянувший как-то к Варе, сравнил ее кабинет с братской могилой, за что получил нагоняй от Зои Анатольевны, и быстро исправился сравнением с цветочным магазином.

В последний день Тихон все-таки притащил шампанское, и Зоя Анатольевна клятвенно пообещала вечером выпить за его здоровье. Варя же тихо радовалась, что гражданин Тихий больше в услугах травмпункта не нуждается - в полном соответствии со стандартами оказания медицинской помощи.

- Ну, сегодня я за тобой заеду? - Тихон выглядел уже совсем как нормальный человек - немножко поцарапанный, но вполне интересный молодой мужчина. И заклеенная пластырем щека его не слишком портила. Он мог бы даже вызвать симпатию - высокий рост, широкие плечи, короткие русые волосы, серые глаза и ямочки на щеках от улыбки. Если бы не совершенно упырский характер.

- Нет.

- Почему? - с искренним удивлением.

- Потому!

Тихон обернулся за расшифровкой к своему свежеобретенному союзнику. Зоя Анатольевна пожала плечами.

- Ну, не нравишься ты Варваре Глебовне.

- А как же последний шанс? - Тихон, обернувшись снова к Варе, изобразил мимический этюд "губки бантиком, бровки домиком". Спас Варю звонок местного телефона. После чего Варвара со страшно умным и деловым видом заявила, что ее вызывает начальство, и быстро вышла. Сбежала, говоря откровенно. Тихий ее утомил просто до ужаса за все это время. Бывают же такие настырные люди!

____________

Когда, по возвращении, Варя выразила удовлетворение тем, что с пациентом Тихим они, наконец-то, распрощались, Зоя Анатольевна с сомнением покачала головой.

- Помяните мое слово, Варвара Глебовна. Уж вы-то точно его еще увидите. Наглость вперед Тихона родилась. Он на вас глаз положил и так просто не отстанет.

Варя лишь фыркнула, принимаясь за заполнение очередной бумажки.

- Вот помяните мое слово! - повторила Зоя Анатольевна.

Многоопытная медсестра оказалась права.

Действие третье. Герой уже совсем пришел в себя и блещет гранями своего таланта. Героиня в легкой растерянности от его напора.

Из авторской суфлерской будки, с завистливым вздохом: "Шоб я так жил!"

Мелкий осенний моросящий дождь накрыл влажным одеялом Москву. Варя подняла воротник плаща, глядя на серую хмарь за стеклянными дверями. Выходить туда не хотелось. Зонтик, стопроцентно дающий гарантию амулет от дождя, Варвара утром из дома не взяла - отвыкла. О зонте не думаешь, если у тебя есть машина.

Автомобиль у Вари по-прежнему имеется, только уже вторую неделю железный друг грустит в сервисе - ждет какого-то там хитромудрого лямбда-пси-омега-или-имени-еще-какой-то-другой-буквы-греческого-алфавита датчика. Датчик сломался, без датчика законопослушная японская машина ездить отказывалась, нужная деталь неспешно добиралась в Москву из далекой Японии, а Варя вторую неделю маялась без машины.

Стой - не стой, а домой ехать надо, и туда хочется даже. Под теплый плед и к горячему чаю. Правда, ввиду отсутствия автомобиля, с продовольственными запасами было неважно - Варя все ждала, когда отдадут машину, и можно будет съездить в гипермаркет и затариться капитально. А машину все не отдавали, и надо все-таки зайти по дороге в ближайший к дому магазин и пополнить запасы провизии - а то на одном чае с вареньем и сыром долго не протянешь. Только вот по дождю тащиться из магазина с пакетами не хотелось, да и вообще... Может, позвонить отцу? Он работает в том же огромном больничном комплексе, что и Варя, в соседнем корпусе. Если обойти серое с синим здание, то можно увидеть отцову машину. И если попросить - отвезет домой. Варвара тряхнула головой и решительно шагнула к дверям. Делать больше ее отцу нечего, как после тяжелого рабочего дня заведующего "травмой" везти свою великовозрастную дочу домой, на другой конец города.

Отставить ныть и марш на остановку.

___________

Все тот же мелкий дождь украсил бисером капель наполовину застегнутую черную кожаную куртку и затемнил русые волосы. Под курткой виднелся темно-серый джемпер. Джинсы - тоже темные, синие. Весь такой чуть ли не нарочито скромный гражданин Тихий стоял в нескольких метрах от дверей травмпункта. Прислонившись спиной к совсем не скромной машине. Огромный черный джип - сверкающий металлом и каплями дождя. И первое, о чем почему-то подумала Варя: "Как Тихий умудрился проехать на территорию больничного комплекса - ведь там шлагбаум на въезде?". Хотя... чему удивляться? Это же Тихий. Как верно заметила Варина медсестра - наглость вперед него родилась.

Он улыбнулся. Оторвал спину от машины. И приглашающе распахнул пассажирскую дверь джипа.

Зоя Анатольевна оказалась права. А Варя ей не поверила. Надо было пройти мимо. Надо было. Но она остановилась. Просто чтобы посмотреть на тонкий шрам по линии челюсти. Прекрасно. Просто прекрасно. Знает свое дело потомственный хирург Варвара Глебовна Самойлова.

- Как самочувствие, Тихий?

- Спасибо, неплохо. Вашими молитвами, - он улыбнулся еще шире. - Ну что же вы под дождем мокнете, Варвара Глебовна? Прошу, садитесь.

- Благодарю вас, мне в другую сторону, - Варя подчеркнуто церемонно склонила голову.

- Уверяю вас, и мне в ту же самую "другую" сторону, - Тихий явно забавлялся. А вот у Вари напрочь отсутствовало настроение шутить. Надо было пройти мимо. Надо было.

- Желаю здравствовать, Тихон Аристархович, - она шагнула в сторону. - Прошу простить, дела, спешу.

- С удовольствием подвезу, - он зеркально шагнул в сторону. Встал перед ней. - А, может быть, все-таки ну их - дела? Давай поужинаем вместе?

Варвара вздохнула. Кроме банального "Отстань" или даже "Отвали", других слов не было. От слова "совсем".

- Устала? - вдруг спросил Тихон.

- Как собака, - честно созналась Варя. А вдруг Тихий сообразит, что она не в настроении для совместных ужинов?

- Голодная?

- Как целая собачья упряжка!

- Поехали.

Она так и не смогла потом себе объяснить, почему села в машину.

_____________

В просторном салоне пахнет приятно - не ароматизатором, а просто приятно. Или Варе так кажется из-за того, что капли красиво сверкают на лобовом стекле, а тебя саму уютно обнимает кожаное сиденье. И тепло, и что-то мелодичное мурлыкает из динамиков, и машина куда-то катит по умеренным пробкам, и можно расслабиться и вдруг взять - и ни о чем не думать. Ни о других участниках дорожного движения, норовящих тебя подрезать, ни о других пассажирах маршрутки, норовящих наступить тебе на ноги. Сейчас Варе до этого нет никакого дела - она единственный пассажир в машине, созданной не столько для внедорожья, судя по клиренсу и колесам, сколько для комфорта. И Варвара будет им наслаждаться. Комфортом, в смысле.

- Куда мы едем? - она сознательно отрешилась от пейзажа за окном. Гражданин Тихий явно любит быть хозяином положения. Вот и пусть хозяйничает.

- Кормить собачью упряжку.

Варя повернула лицо к водителю. Нет, это все-таки приятно - когда человек делает что-то хорошо. Тихон Тихий хорошо водит машину. Хорошо водит хорошую машину. Что-то было в том, как лежали руки на рулевом колесе, во всей его позе - что становилось понятно: умеет, знает, практикует.

- Твой холодильник выдержит такое потрясение? Все-таки накормить целую собачью упряжку - дело нешуточное.

- Справимся, - у него дернулся угол рта - и только.

- Какая это машина? - Варя ожидала, что Тихон будет болтать, не замолкая. И ошиблась в своих предположениях. Пока они ехали, Тихий молчал. Улыбался и молчал.

- Кадиллак "Эскалада". Тактико-технические характеристики интересуют?

- Характеристики чего? - Варя невинно округлила глаза.

- Машины, разумеется, - он сверкнул обаятельными ямочками на щеках.

- В данный момент меня больше интересуют тактико-технические характеристики обещанного ужина. Чем кормить будете, Тихон Аристархович?

- На месте сориентируемся.

И снова замолчал. Его молчание не то, чтобы раздражало - удивляло. Пригласил девушку - развлекай.

- Варя, ты, наверное, за день столько людей видишь, и со столькими разговариваешь, что после работы хочется помолчать, да?

Варваре удалось не показать удивления. Так вот в чем дело. Кто бы мог подумать, что Тихон способен думать о других? Кто бы мог предположить, что он способен на такие верные умозаключения?

- Когда как, - ответила уклончиво. И тут же перевела разговор. - А что это играет?

- Это... - Тихон отвлекся от диалога на какой-то непростой дорожный маневр. - Да муть какая-то играет по радио. Переключить?

- Не надо.

Хрипловатому грустному саксофону и переливам фортепиано идеально аккомпанировал стук капель по стеклу. Это был джаз. Практически джаз дождя. И в "муть по радио" Варя почему-то не поверила.

_______________

Дождь припустил совсем сильно. Глядя на струи воды по стеклу, Варя гадала, как они с Тихоном доберутся до дверей заведения и насколько сильно успеют вымокнуть. Разглядеть в такой обстановке местность или хотя бы название ресторана не представлялось возможным.

От дверей ресторана отделилась странная фигура, которая при ближайшем рассмотрении оказалась человеком с огромным зонтом.

- Выходи, - скомандовал Тихий. Тут же дверь автомобиля открылась, и Варе протянули руку.

"Сервис по высшему уровню" - подумала Варвара, выбираясь из джипа под спасительное укрытие огромного черного зонта, который держал средних лет мужчина в темно-коричневом костюме.

- Давай, Никодим, ходу, ходу! - раздался голос Тихона.

Варя решила, что "Никодим" ей послышался - в компанию к Тихонам и Аристархам. И оказалась не права.

_____________

- Добрый вечер, Тихон Аристархович! - зонт уже куда-то делся, Варю быстро, но деликатно освободили от плаща. Рядом как-то по-собачьи отфыркивался от воды Тихон. Судя по приветствию, Тихий являлся явным завсегдатаем данного заведения.

- Добрый, Никодим Иваныч. Как у нас тут - тихо?

- Полный зал, - улыбнулся мужчина. Неужели в самом деле в наше время на свете живут люди с именем "Никодим"? - Погода в самый раз для того, чтобы посидеть в хорошем заведении в хорошей компании.

- По мне так по такой погоде надо чем другим заниматься, - хмыкнул Тихон. - Но нам же лучше.

- Вы в кабинет пройдете или в вам в зале накрыть?

- В кабинете давай, - мотнул головой Тихий. Подал Варе руку. - Прошу вас, Варвара Глебовна. Один из лучших ресторанов Москвы счастлив предложить вам свое гостеприимство.

____________

Варя не была большим экспертом по ресторанам. Вообще никаким экспертом по ресторанам не была. Обстановка внутри показалась ей... добротной - вот, пожалуй, верное слово. Ресторан казался вне времени. Темное дерево, сводчатые высокие потолки, каменный пол. Варя проводила взглядом официанта. Потом еще одного. Высокие симпатичные парни, перепоясанные длинными фартуками. Судя по всему, официанток в этом заведении не водилось. А еще у Вари появились сильные подозрения, если не сказать, уверенность, в том, кому принадлежит этот ресторан. Про "завсегдатая" она, кажется, продешевила.

Отдельный кабинет, куда ее привел Тихон, оказался уютным - как и весь ресторан. Из памяти вдруг выплыло странное и старинное слово "шпалеры" - кажется, так называются эти тканевые штуки на стенах. Прошуршали ножки стула. Тихон Аристархович демонстрирует прямо-таки образцово-показательные манеры.

- Неужели он действительно Никодим? - Варя, сев за стол, наблюдала, как Тихон развешивает куртку на спинку стула, ерошит влажные потемневшие волосы и устраивается напротив.

- А что не так? - усмехнулся Тихий.

- Налим Никодим гордится собою... - нараспев продекламировала Варвара. - Налим Никодим носит шапку соболью...

Тихий расхохотался.

- Это надо запомнить! Налим Никодим, - покачал головой. - Надо же! На самом деле, он Виталий.

- Зачем тогда? - изумилась Варя.

- Антураж у нас такой, - то ли всерьез, то ли в шутку ответил Тихон. - Старорусский. Все тут Никодимы, Феофаны и Прохоры.

- И Тихон Аристархович на самом деле Антон Евгеньевич?

- Нет, - ответил он с тем же непонятным - то ли в шутку, то ли всерьез - выражением лица. - Тихон как раз настоящий Аристархович.

Их во всех отношениях познавательную беседу прервало появление Никодима Виталия. Встал с блокнотом наизготовку.

- Значит так... - Тихон побарабанил пальцами по столу. - Варвара Глебовна, вы все продукты употребляете? Или что-то не кушаете по идейным или религиозным соображениям?

- Чего?!

- Ну, или может... - Тихий потер бровь. - Аллергия там на что-то...

- Нет, - рассмеялась от неожиданности Варя. - Аллергия у нас в семье брату досталась. Я ем все. Только субпродукты не очень люблю - печенку и прочий ливер.

- Напрасно, напрасно. У нас такой замечательный пирог с почками. Ну да ладно. Значит так, Никодим Иваныч... Ухи нам - налимьей.

- Слушаю-с.

Варвара едва слышно фыркнула этому старомодному "-с".

- А на кухне сегодня кто? - продолжил Тихон, приглаживая взъерошенные влажные волосы. - Маргарита Сергеевна?

- Никак нет. Михал Саныч.

- Это жаль. Тогда расстегаи мы не будем.

- У Михал Саныча тоже расстегаи хороши! - вступился за неизвестного Михал Саныча Никодим Виталий.

- Хороши. А у Марго все равно лучше, - не согласился Тихий. - Тогда солянки рыбной нам.

- Все записал!

- Ну и для сугреву и аппетиту Варваре Глебовне оформи.

- Сейчас все будет!

- Значит, вы, Тихон Аристархович, ресторатор? - спросила Варя, как только Налим-Никодим расторопно испарился.

- Да куда там! - Тихий откинулся на стуле. - Трактирщики мы. Куда нам до рестораторов. Мы по-простому.

- Трактирщик, - улыбнулась Варвара. - Прямо вот так и представляю вас, Тихон Аристархович, с балалайкой, и в такой рубашке... красной, с застежкой набок - не знаю, как называется.

- Косоворотка, - подсказал Тихон. - И картуз, да?

- Картуз? Это что - штаны такие?

- Кепка, - ухмыльнулся Тихон.

- Ты владелец? Или управляющий? - Варя решила не церемониться и задавать вопросы в лоб. Какие уж тут церемонии - когда он ее за грудь и задницу успел полапать?

- И то, и другое.

Тут вернулся Никодим Иваныч. В руках он держал поднос, с которого ловко расставил на столе: какую-то мензурку с темно-красной жидкостью, крохотную рюмку и блюдце с парой микроскопических бутербродов - черный хлеб и сало. Варя с изумлением уставилась на стеклянную емкость - формой и размером она напоминала лабораторную колбу, из каковых они, будучи студентами-медиками, пили спирт как раз в лаборатории. Закусывая семечками.

- Скромно тут у вас, Тихон Аристархович, - хмыкнула Варвара. - Из пробирок пьете.

- Это, сударыня моя Варвара Глебовна, называется шкалик, - Тихон ловко наполнил маленькую рюмку. - Прошу.

- Что это? - Варя подняла рюмку и посмотрела на свет. Жидкость переливалась всеми оттенками алого и багряного.

- Настойка смородиновая. От Маргариты Сергеевны.

- Какой-то неправильное имя у нее для вашего заведения, - Варя поднесла рюмку к носу и понюхала. Пахло действительно смородиной. И очень даже ароматно пахло. В животе вдруг заурчало - слава Богу, не очень громко.

- Для посетителей она Матрена Семеновна, - ухмыльнулся Тихон. - Пей, давай. Нос у тебя уже красный.

- А ты?

- А мне нельзя, - преувеличенно громко вздохнул Тихий. - Я за рулем. И в последнее время до уныния законопослушен.

Она хотела еще что-то спросить, но из рюмки пахло так соблазнительно, что Варвара решила отложить расспросы на "потом". Выдохнула и выпила залпом. А потом еще раз выдохнула - от удивления и даже восхищения, облизнула губы и уставилась на своего визави.

- Намек понял, - рассмеялся Тихон. И тут же снова наполнил рюмку. - Вкусно?

- Обалдеть как! - вторая рюмка тут же улетела за первой. Сладкое тепло поползло от желудка вверх. А жизнь-то налаживается.

- Закусывай, давай, - снова рассмеялся Тихон. А потом капнул себе в ее рюмку чисто символически, выпил и зажмурился от удовольствия. - Ох, Марго, умеет ведь!

И тут принесли уху. Пахла она божественно, дымилась фантастически. И Варя поняла, что фраза про собачью упряжку была, возможно, не просто фигурой речи. Аппетит проснулся совершенно зверский.

- Налимья, значит? - она повела носом, пока Никодим Иванович расставлял тарелки.

- Она самая! - улыбчиво подтвердил тот.

- Из того самого налима? - уточнила Варя.

Никодим вопроса не понял, а Тихон расхохотался.

- Нет, налим енисейский.

- Откуда тут енисейский налим? - изумилась Варвара.

- Из Енисея, матушка, из Енисея, - Тихон взял ложку. - Что у вас с географией, Варвара Глебовна?

- Нормально у меня с географией, - огрызнулась Варя. Хотела развить свою мысль, но вместо этого пришлось ответить "спасибо" на дежурное "Приятного аппетита" от Никодима. А потом она машинально положила в рот первую ложку. И ей стало совсем не до разговоров. Кажется, она ничего в жизни вкуснее не ела. Или это просто она такая голодная? В общем, главным стало - не чавкать.

- Волшебник! - сыто выдохнула Варя спустя несколько минут. - Маг и кудесник! Я чуть язык не проглотила.

- Рады стараться, - улыбнулся Тихон. - Как там поживает собачья упряжка?

- Урчит от удовольствия.

- Солянку осилит?

Варя прислушалась к своим ощущениям и решительно кивнула. А потом с удовольствием допила смородиновую настойку. И у них с Тихоном наконец-то завязался осмысленный разговор. Про уху, налима, Енисей, нюансы ресторанного бизнеса. Но очень скоро разговор прервался на принесенную солянку.

И снова - божественные запахи, в этот раз от чугунной сковородки, установленной на деревянной дощечке. Не только пахло, но выглядело все очень аппетитно. Но попробовать Варвара не успела - Тихон с хмурым лицом потрогал пальцем край сковороды, еще сильнее насупил брови и кивнул стоявшему навытяжку метрдотелю:

- Зови Михаила Александровича.

Варя решила не задавать вопросов и подождать развития событий. Любопытно понаблюдать за Тихим в естественной среде обитания.

Позванный Михаил Александрович оказался высоким мужчиной лет сорока пяти, худощавой комплекции и в интеллигентных очках на бледном лице. На шеф-повара в понимании Вари походил слабо.

- Михаил Александрович... - голос Тихона звучал негромко и как-то неприятно, нарочито скучно. - Сковорода должна быть горячей. Солянка должна скворчать. А она еле теплая.

- Тихон Аристархович, я...

- Куски крупные, - все тем же противным скучным голосом продолжил Тихий. - А должно быть мелко и равномерно порезано. С каких это пор мы позволяем себе такую небрежность в приготовлении и подаче блюд? Вы же знаете, Михаил Александрович, что огрехов в качестве я не терплю.

Повар сглотнул. Варе стало жутко неловко от того, что она является свидетелем такого диалога.

- Тихон Аристархович... Простите, ради Бога... Я сейчас... Я все исправлю, - мужчина схватил со стола сковороду. Голыми руками. Видимо, она и в самом деле была едва теплой.

- Поставь на место, - негромко и спокойно.

- Тихон... Тихон Аристархович... Я правда... сейчас, все сделаю. Простите, ради Бога.

Вид взрослого, интеллигентного вида дядьки, распинающегося перед развалившимся на стуле с хозяйским видом - хотя Тихий и в самом деле тут хозяин, но сути это не меняло... В общем, смотреть на это было Варе неприятно. Как-то все неправильно. Унизительно.

- Оставь, говорю. Я доем. А Варваре Глебовне сделай все, как положено. И завтра к десяти зайдешь ко мне. На душеспасительную беседу. Последнее предупреждение у тебя, Михаил Александрович. И не китайское последнее, а наше, русское.

Михаил Александрович поставил сковороду на стол. Руки у него заметно дрожали.

- Суров ты, царь-батюшка, - Варя не удержалась от комментария, как только за незадачливым поваром закрылась дверь. - Суров прямо вот не по ситуации. Нормальная же... солянка.

- Вот не надо со мной спорить по поводу того, как должны выглядеть и подаваться блюда в моем ресторане! - голос Тихона прозвучал резко. А потом добавил чуть мягче. - И вообще, я никого насильно не держу. Знаешь, сколько я поварам плачУ? В очередь ко мне выстраиваются желающие поработать. Так что, если что-то кого-то не устраивает - как говорится, вот Бог, вот порог. Силком никого не держу.

- Угу. Добби подарили носок.

- Кто такой Добби? - слегка наигранно изумился Тихон. Кажется, ему было немного неловко - за саму сцену и свои резкие слова. Или нет?

- Неужели не читал "Гарри Поттера"?

- Я две книжки прочел - одна синяя, другая букварь.

И снова Варя ему не поверила. А Тихий вдруг вытащил из кармана фаблет. В ручищах Тихона аппарат совсем не выглядел большим.

- Я один звоночек сделаю с твоего позволения.

Нет, позволение ему не требовалось. Потому что он уже начал возить по экрану пальцем во время произнесения этих слов. Ну, хоть видимость сделал - и на том спасибо.

- Анюта, здорово, - рано Варя начислила Тихону бонусные баллы за вежливость. Звонить в обществе одной дамы другой - вполне в духе Тихого поступок. - А чего это твой батя с бодунища сегодня? - Даже Варе был слышен взволнованный женский голос из динамика телефона. - Так, меня слушай! Анюта, я пошел тебе навстречу. Ты полгода назад у меня в кабинете рыдала, просила отца с работы не выгонять. Ой, не рассказывай мне, какой он специалист на вес золота - я и сам знаю. Цены бы ему не было - если б за воротник так не закладывал. Угу. Вот именно! Я зачем зарплату Михал Саныча тебе отдаю? Как он у тебя умудрился забухать? На какие шиши? А, сосед? Ну, так выдай пинка соседу. Пока я не выдал пинка твоему бате. А даже не фигурально, а вполне буквально - ты меня знаешь. Вот и ладно. Бывай, Анюта.

- Любопытная у тебя кадровая политика, - надо было что-то сказать. - Нестандартный подход.

- Да, приходится воспитывать, - отозвался Тихий, убирая телефон в карман.

- А скажите, Тихон Аристархович, боевое ранение, благодаря которому вы оказались в моем кабинете, вы здесь получили? У себя в ресторане?

- Вот еще! - фыркнул Тихий. - У нас заведение почтенное, драк не бывает.

- Что, гости совсем не буянят никогда?

- Кто ж им позволит-то?

- И вышибала имеется? - улыбнулась Варя. - Или это Налим Никодим?

- Я сам кого хочешь вышибу.

Вот в это Варвара сразу и безоговорочно поверила. А тут и солянка подоспела. Скворчащая и мелко порезанная.

______________

- Варя, тебе десерт оформить?

- Нееет, - простонала Варвара. - Правда, очень все вкусно, но я больше ничего не смогу съесть!

- Тогда два кофе нам сделай, Никодим Иваныч. А десерт - в следующий раз.

- Варвара Глебовна, вам какой кофе?

- Так же как мне сделай, - Варя не успела ответить - Тихон это сделал за нее.

- А если мне не понравится?

- Вот и посмотрим, - сложил на груди руки Тихон. - Вот и проверим.

Посмотрели. Проверили. Оказалось, Тихон Аристархович пьет кофе с молоком и сладкий - а Варя была уверена почему-то, что он пьет черный, крепкий и без сахара. Брутальные мужчины всегда пьют крепкий и без сахара. А Тихий пьет светло-коричневое сладкое пойло. Вкусное, зараза. И никак ему не подходящее.

_______________

Он, разумеется, отвез ее домой. Конечно, проводил до квартиры. И задал вопрос, который, как надеялась Варя, человеку, прочитавшему две книги и слушающему "какую-то муть по радио", достанет ума не задать.

- Пригласишь на чашечку кофе?

- Мы уже пили кофе.

- Тогда чашку чая?

- Кончился чай.

- Какао? - с отвратительным оптимизмом.

- Слушай, Тихон, - вздохнула Варя. - Давай, я тебе просто заплачУ деньгами за ужин. И прекратим этот спектакль.

- Обижаете, Варвара Глебовна, - зеркально вздохнул Тихий. И даже как-то смешно надул губы. - Какой спектакль? Я вас ужином от чистого сердца угостил. И подумал: вдруг, вы, тоже от чистого сердца, захотите пригласить меня на чашку... какао.

- Тихон, я тебе от чистого сердца говорю... - начала Варя запальчиво. А потом выдохнула. - Вот как есть говорю. Как на духу. После такого обалденного ужина я могу думать только об одном.

- И это не я, - проявил чудеса сообразительности Тихий. - И не какао.

- Это подушка. В данный момент я могу думать только о сне.

- Понял. Отстал.

Варя не поверила своим ушам и в такую скорую капитуляцию. И совершенно правильно сделала.

- В щечку хоть поцеловать можно, Варвара Глебовна? На прощание, так сказать?

- Можно, - неужели обойдемся малой кровью? - Только быстро.

- Прямо в первый раз меня просят это сделать быстро, - хмыкнул Тихон. - Обычно просят наоборот.

Варя хотела ответить, но не успела. Потому что ее поцеловали. В губы. Коротким, сухим и теплым поцелуем. Совершенно необоснованно ее взволновавшим.

- Тихий, это не щека!

- Да? Ну так мы Мед.Академий не кончали, анатомию не изучали.

- Тихон!

- Бывай, Варвара Глебовна. Я позвоню.

После чего обхватил ее шею своей здоровенной ладонью, наклонился и еще раз поцеловал - так же коротко и сухо, но уже в щеку. А потом развернулся и пошел. А Варя так и осталась стоять. С раскрытым, между прочим, ртом. И сонное состояние куда-то все развеялось.

У начала лестницы Тихон обернулся. Смерил ее каким-то странным взглядом - совершенно не поддающимся расшифровке.

- Передумала? Будет какао?

- Нет! - рассмеялась Варя, стряхивая оцепенение, и полезла в сумочку за ключами. Так под его взглядом и открыла дверь. И закрыла. Не оборачиваясь. Но знала, что он смотрит.

Уже перед сном Варвара сообразила две вещи.

Первое. Она не дала ему номер своего телефона. Впрочем, вряд ли для Тихона это станет сколь-нибудь существенной проблемой.

И второе. Она много чего ему рассказала. О работе, об отце, о матери, о брате. Кажется, будто говорила за сегодняшним ужином она одна - при том, что подобная болтливость была не очень-то Варе свойственна. А вот поди же ты - рассказывала. Потому что Тихон умел слушать. Смотрел внимательно, задавал по ходу правильные и к месту вопросы. Вот Варя и разговорилась - незаметно для себя. А о своем собеседнике Варя узнала только то, чем енисейский налим лучше всех прочих налимов. Даже название ресторана, принадлежащего Тину, не узнала.

Действие четвертое. На сцену выходят второстепенные персонажи со стороны Героя. Но и без этого Героиня медленно, но верно попадает под обаяния Героя. А кто бы мог подумать?..

Из авторской суфлерской будки, скептически: "А ну-ка, давайте, удивите меня!"

- Тишенька, здравствуй.

- Здравствуй, мама.

В трубке явственно вздохнули. В этом вздохе - и удовлетворение от короткого, но искреннего "мама", и сожаление, что слышится это слово чаще всего только по телефону. Но сегодня - не только по телефону.

- Тиша, мы c Лизой приедем сегодня в Москву - ей надо кое-что купить для школы, а у нас выбор, сам понимаешь, какой. Так, может быть...

- Во сколько приедете? Я встречу.

- Ой, да не надо! Мы дела свои сделаем, а потом бы встретились с тобой где...

- Во сколько. Вы. Приезжаете? - чуть ли не по слогам. - Или мне самому расписание смотреть и гадать, какой вы электричкой приедете?

В трубке еще раз вздохнули.

- Мам, а давай, я за вами сам приеду? Тут езды-то на машине меньше двух часов.

- Не надо, Тишенька, что ты, не надо! Мы сами доберемся!

- Ну да, - желчь все же разлилась. - Там же на трассе в начале города знак висит, поди. Тихону Тихому въезд в Коломну запрещен.

- Ну что ты такое говоришь, Тиша!

- Во сколько вы приезжаете? - насильно давя раздражение. Нарочито спокойно.

___________

- Ну, все купили?

- Все! - радостно кивнула Лиза, прижимая коробку с планшетом к груди. Еще несколько пакетов заброшены в багажник "Эскалады". Шоппинг определенно состоялся.

- Спасибо, сынок, - Серафима Андреевна погладила сына по руке. Она едва достает ему до плеча. - Не стоило столько денег тратить, правда...

Тихон лишь моргнул пару раз - только это выдало раздражение.

- Надеюсь, он не выкинет покупки в этот раз. Все-таки нужные вещи. Для школы.

- Не выкинет, - спокойно и твердо произнесла невысокая пухленькая женщина. - И ты не прав, если так думаешь.

- Я всегда неправ, - скривил губы Тихон. Стоящая рядом пятнадцатилетняя Лиза совсем по-детски засопела. Она любила старшего брата. Но не любила, когда он такой. - Ну что, поехали обедать? Или полдничать уже? Я сейчас позвоню в ресторан...

- Тиша, не надо к тебе! - всполошилась Серафима Андреевна. - Да зачем? У тебя там все солидно, дорого, а тут - мы. И вообще, у нас с Лизой яблочки с собой есть. И морс. И...

- Тишаааа... - Лиза повисла на руке старшего брата, сразу заметив, как он изменился в лице на словах матери. - А своди меня в "Макдоналдс", а? Ну пожалуйстааа...

Он помолчал. Выдохнул. Машинально погладил Лизу по голове.

- Ладно. "Макдоналдс" - так "Макдоналдс", - взял младшую за руку. - Пошли, Лизун. Главное, чтобы меня там никто из знакомых не видел. А то потом смеха не оберешься.

____________

- Как дела у Нины и Антона? - Тихон рассеянно болтает пакетиком чая в чашке - больше чтобы занять руки.

- Хорошо. Работают оба.

- Новостей... нет?

- Нет. Но мы верим и надеемся.

- Мое предложение в силе, - ровно произносит сын.

- Не надо, - твердо отвечает мать. - И потом, это твои деньги. Ты их сам заработал. Трать на себя.

- Угу, - тихо и словно себе. - Мои деньги. Мои грязные деньги.

Только вернувшаяся из туалета Лиза спасает Тихона Тихого от материнской отповеди.

- У Софии как дела? - именно так. Софии. Не Софьи, не Сони - Софии. София Тихая - барышня серьезная и строгая.

- София портрет твой рисует, - отвечает за мать Лиза. - То есть, - спешит исправиться. - Пишет. Пишет твой портрет. По фотографии.

- А... - Тихон не на шутку изумлен. - Это же не ее... То есть... Она же в этом... Так у меня день рождения только через полгода... А фотография откуда? - совсем растеряно.

- А что, ты думаешь, у нас в доме нет твоих фотографий? - голос Серафимы Андреевны сердит. Устала она. Сильно устала от своих упрямых мужчин и их многолетнего раздора. - А ты, Лизавета Аристарховна, взяла - и все выложила! А София сюрприз готовит на день рождения Тише, между прочим!

Лиза смущено наклоняет голову.

- Лизун, ты знаешь, кто такой Добби? - приходит Тихон на помощь младшей сестре.

- Добби? Это эльф! Эльф-домовик из книжки про Гарри Поттера.

- Хорошая книжка?

- Очень!

- Ладно, - усмехается. - Почитаю на досуге. А расскажи мне вкратце, зачем ему подарили носок?

____________

Электричка отходит через пять минут. Последние минуты на перроне.

- Тишенька... - неуверенно, почти робко. - Ты бы... может... приехал бы, а? У отца ведь день рождения через неделю.

- Чтобы он меня за порог выкинул?

- Да что ты такое говоришь!

- Так ведь было уже.

- Было - и было. Теперь... Теперь так не будет. Он изменился, Тиша, сильно изменился.

- Проверять не хочется, - произносит он устало. - Ладно, раз не хотите, чтобы я вас до Коломны довез - давайте, садитесь в вагон. Скоро отправление.

Серафима Андреевна поднимает руку. Тихон едва заметно качает головой. Отрицательно. Но она, подумав, руку не опускает. Крестит ему лоб - мелко, но решительно. И оборачивается к дочери.

- Идем, Лиза. И, правда - пора садиться.

Лиза Тихая успевает на прощание повиснуть на шее у брата. А потом она с матерью проходит в вагон.

Отхода электрички Тихон не дожидается - разворачивается и уходит. Из окна вагона две женщины - одна в возрасте, другая совсем юная - наблюдают его широкую спину, теряющуюся в толпе.

__________

Тихон Аристархович не заставил себя ждать. И Варя не знала - рада она ему или нет. Снова накрапывает мелкий дождь. Зонта снова нет. Машину завтра обещали отдать. И что бы Тихому не приехать завтра? Завтра причины для отказа были бы. Сегодня - где их найти. Как?

- Собачьей упряжке привет, - улыбается так, словно рад встрече. Словно закадычные друзья и не виделись сто лет.

- Только вы, Тихон Аристархович, так изысканно даму приветствуете.

- Ну так я же уникум.

- Доктор, я феномен? - начала Варя фразу из расхожего анекдота. И осеклась. Но Тихий фразу уже опознал и даже не рассмеялся - заржал. Громко. Искренне. Запрокинув назад голову.

- Жестокая вы женщина, Варвара Глебовна. А все почему?

- Почему? - спросила Варя немного смущенно. Анекдот все же на грани фола. Мало ли что Тихий к таким привык. А она сама-то? Сама зачем задает такой уровень и тон разговору?

- Потому что десерт не откушали! Исправим?

Варя посмотрела на протянутую руку. У него просто огромные ладони. Наверное, даже больше, чем у ее отца. Чем у Кольки. Варя привыкла с детства к большим мужчинам вокруг. Но Тихон был каким-то особенно большим. Не размерами. А тем, как она его воспринимала. Остро и нервно. С чего бы?

- Вот что у тебя за манера, Тихон... Приглашаешь девушку в ресторан, когда она только что с работы.

- А чего не так?

- Ты на меня посмотри! - Варя развела в стороны руки.

- Посмотрел, - он только что не облапал ее взглядом - от растрепанной рыжей макушки через оранжево-коричневый шелковый шарф, бежевый плащ, синие джинсы к удобным темно-серым кроссовкам. - Меня все устраивает.

- А меня - нет! Люди в ресторан ходят в приличном виде! В красивых платьях! А не в кроссовках на босу ногу.

- Как скажешь, - он как-то ненавязчиво и ловко подхватил ее под локоть. - В пятницу пойдем при полном параде - вечернее платье, декольте. Декольте обязательно, слышишь?

Варю так ошарашили его слова и натиск, что она позволила усадить себя в машину. И только там уже...

- А не обнаглел ли ты, Тихий? Декольте ему подавай...

- А я галстук одену!

- Надену, - машинально поправила Варвара.

- Надену, - согласился он. - Два. Галстука. Для симметрии к декольте.

И тут она не выдержала. И рассмеялась. И почему с ним так легко? Бывает. Иногда.

______________

И снова в машине пахнет приятно и кожей. И опять "какая-то муть" наполняет салон осенней изысканностью джаза. И опять Варе уютно. И опять Тихон молчит. Но как-то уютно молчит.

- Что у нас сегодня в меню?

- Марго, - усмехнулся Тихон. - В смысле - расстегаи.

- Ого...

- Угу.

Варя улыбнулась незамысловатости их диалога. Собственное хорошее настроение изумляло.

Машина совершила резкое перестроение, и Варю прижало к стенке автомобиля. Сзади раздался громкий сигнал клаксона.

- В ж*пу себе побибикай! - и спохватился тут же. - Извини.

- Ничего. По-моему, в Москве за рулем не ругается только тот, кто не следит за дорогой.

- Это точно! - Тихон потер левой рукой шею, повел плечом.

На этот жест Варя обратила еще в прошлый раз. Как раз как врач обратила внимание. Характерный жест. Неслучайный. И сегодня решила спросить.

- Хондроз?

- Чего?

- Ты шею постоянно трогаешь. И плечо. Шейный хондроз? Болит?

Он помолчал, пристально глядя на дорогу. Потом, словно опомнившись.

- Не. Нет никакого хондроза. Так. Просто привычка дурацкая. У меня ничего не болит.

Не болит. Ноет.

____________

- Варвара, я тебя оставлю ненадолго. Надо кое-что лично проконтролировать.

Варя пожала плечами. Его ресторан, в конце концов. Мало ли. А она хоть в зеркальце на себя посмотрит. Может быть, что-то даже исправит - не оставляет ощущение, что выглядит она так себе. На троечку.

Успела припудрить нос, проинспектировать глаза на предмет осыпавшейся туши, нахмуриться по поводу особо непослушных сегодня волос - ввиду кончившегося бальзама. Попробовала на скорую руку убрать пряди в косу. И в этот момент на плечи ей легли большие теплые ладони. Варя вздрогнула. Как она умудрилась не услышать, что Тихон вернулся?

А потом замерла. Даже дыхание затаила. Его пальцы разобрали наспех сплетенную косу. И принялись...

- Кто так косы плетет, Варвара Глебовна?

Она не смогла ответить, даже если бы в голову пришли подходящие слова. Вообще, больше всего сейчас хотелось застонать от удовольствия. От того, его пальцы неспешно трогают голову, перебирают волосы. Он... он что, в самом деле, заплетает ей волосы?

Стон разочарования удалось подавить чудом - когда Тихон убрал руки.

- Ну вот, - раздалось из-за спины удовлетворенное. - Теперь у нас вид приятный и аккуратный, как сказал папаша, отрубив сынишке голову, чтобы излечить его от косоглазия.

Спасибо тебе сердечное, Тихон Аристархович. За волшебные прикосновения рук. За то, что заплел косу. А больше всего - за эти слова, которые рассеяли неуместное волшебство.

- Да вы просто король метафор, Тихон Аристархович!

- Это не я король. А Диккенс. Фраза принадлежит Сэмюэлю Уэллеру из "Записок Пиквикского клуба", - Тихон устроился напротив нее.

- А синей книжкой было, видимо, полное собрание сочинений английского классика?

- Не, - помотал головой Тихон. - Это Махал Саныч у нас за работой любит в паузах на кухне почитывать классика. И фразы этого Уэллера у него на каждый случай жизни припасены. Так что весь ресторан уже в курсе. Вот так-то... Варежка.

-Что?! - магия того интимного момента, когда он перебирал ей волосы, рассеялась окончательно - сначала радикальным лечением косоглазия, а потом - Варежкой.

- У сестры подружка есть. Варвара. Лиза зовет ее Варежкой.

Варя подумала - и улыбнулась. Варежка. Мило. И вдруг осознала - Тихон сказал ей что-то, не касающееся ресторана. Что-то личное.

- А меня дома папа зовет Вареником, - поделилась в ответ семейным секретом.

Тин улыбнулся. Подпер щеку ладонью.

- Ой, как я люблю вареникиии...

- И с чем больше всего? - Варя весьма успешно сделала вид, что подтекста не заметила. Но угол рта неудержимо полз вверх.

- С вишней! Вишня вообще самая вкусная ягода. Вареники, пирожки - с вишней все вкусное!

- Ты прямо как мой брат Коля - тот за вареники с вишней Родину продаст! И за сырники.

- Сечет фишку! - рассмеялся Тихон. - Этот тот брат Коля, который хирург?

- Он у меня один брат, слава Богу. Двоих таких я бы не выдержала. А у тебя есть еще сестры, кроме Лизы? Или братья?

- Угу, - нейтрально улыбаясь, ответил Тихон. - А расстегаи сегодня с грибами. Ты же грибы ешь, я ничего не путаю?

- Ем. Не путаешь.

_______________

Расстегаи превзошли всю выданную им рекламу и авансы. Варя гордилась своими пирогами с капустой. Теперь поняла, что совершенно зря. Зато ясно, к чему стремиться.

А еще они пили какой-то невозможно ароматный чай. И ели мед с брусникой и кедровыми орешками. Тоже невозможно вкусные. Варя собиралась допросить с пристрастием Тихого, а вместо этого развлекала его историями своей студенческой юности. И он так заливисто хохотал, что о своих планах она забыла.

Уже ближе к концу чаепития Варвара вдруг спохватилась. Ведь она снова не обратила внимания...

- Тихон, а как называется твой ресторан?

Он молча подтолкнул ей меню в кожаной папке, лежащее на углу стола. Темно-зеленая кожа, тисненая надпись. "Ресторанъ Тинъ"

- Да уж, от скромности вы не умрете, Тихон Аристархович!

- Три раза не умру, - он почему-то не улыбнулся в ответ на шутливую реплику. - Вообще не умру.

- Бессмертный?

- Не доживу до кончины - не тот типаж.

Фраза показалась странной, чужеродной. Словно снова цитата. Из Диккенса или откуда-то еще. И Варя решила не уточнять. Многия знания - многия печали, как любит говорить отец. Вместо этого спросила другое.

- А почему целых три раза?

- Три ресторана потому что.

- Ого. И все Тины?

- Нет, - Тихон задумчиво покрутил меню по столу, словно размышляя над ответом. - Этот, самый первый - "ТинЪ", - подчеркнул пальцем название на папке. - Второй, в Филях - "ТинТин". Третий...

- Можно, я угадаю?

- Попробуй, - все-таки улыбнулся он.

- ТинТинТин.

- Не угадала, Варвара Глебовна. Штраф тебе.

- Не может быть!

Тихон полез в карман и вытащил оттуда визитку. Варя расхохоталась, только взглянув на нее. Улыбнулся еще раз Тихон.

- Вообще, ты была почти права. Изначально ресторан на Щелковском назывался "ТриТин". Но посетители почти сразу его перекрестила в "Тритона". И мы быстро провели ребрендинг.

- Тритон... - Варя покачала головой. - Ты натуральный уникум, Тихий.

- А я тебе что говорил!

- Слушай... - ей не хотелось уходить из ресторана. Хотелось отсрочить очередное напрашивание Тина на чашечку кофе-чаю-какао. - А можно мне еще?

- Конечно, - он послушно наполнил ее чашку из стоящего тут же пузатого чайника под разноцветной тряпичной грелкой. - Чабрец, липовый цвет, медуница. Фирменный сбор! Нравится?

- Очень, - Варя отхлебнула душистого напитка. - А ты на самом деле считаешь свой ресторан... свои рестораны одними из лучших в Москве?

- Я бы считал их самыми лучшими. Но есть один, который мне не переплюнуть.

- Ух ты! И кто же это смог обскакать Тихона Тихого, самого главного московского трактирщика? Кто этот смелый?

- "Седьмое небо".

- Ооо...

- Вот именно - "Ооо". Вот это заведение я бы с удовольствием прикупил. Но... - Тихон развел руки. - Увы, не по карману.

- Прикупил бы... - рассмеялась Варя. - Вместе с Останкинской башней, видимо?

- Конечно! - ухмыльнулся Тихий.

- Ну да, ну да... Как же иначе. Фаллоцентрическая модель мира во всей красе.

- Эй-эй, полегче с выражениями! - Тихон страдальчески наморщил лоб, демонстративно прижал пальцы к вискам.

- Что, от умных слов голова болит?

- Нет. Но начало умного слова почему-то заставило вспомнить о... какао. Ты не в курсе, почему?

Варя чертыхнулась про себя. Ни хрена себе оговорочка по Фрейду. И не первая, причем, в обществе Тихого.

- Сходишь со мной туда? - Тихон великодушно не стал развивать тему моделей мира. - Ради тебя и "Седьмого неба" я сделаю исключение из правила не есть в чужих ресторанах.

- Посмотрим на твое поведение, - в легендарном ресторане в Останкинской баше Варя не бывала, но попасть, конечно же, хотелось. Культовое место. И вид, наверное, шикарный.

- Я буду себя хорошо вести.

Конечно, она ему не поверила. И правильно сделала.

_______________

Тихон снова проводил ее до квартиры. Варя поняла, что спорить с ним бессмысленно. Самое эффективное - захлопнуть перед его носом дверь. Если успеет, конечно.

- Какао по-прежнему нет. - Варя решила не ждать очередного "подката" от Тихого.

- Кошмар какой-то! - вдохнул тот. - Просто кризис на рынке какао. Логистика ни к черту! Пора брать дело в свои руки!

- Эмн... какое дело? - Варя на самом деле, конечно, отлично представляла, какое "дело" Тихон может взять в свои огромные лапы.

- Какое-какое... Рынок какао, естественно! Я прямо обеспокоен сложившейся ситуацией.

Варя едва слышно фыркнула. Он шагнул к ней вплотную.

- Я в щечку поцелую?

Это был вопрос. На который ответ не предусматривался. Но Варя попробовала взбунтоваться.

- Ты не умеешь целовать в щечку!

- Еще как умею! - твердые губы слегка коснулись скулы. - Я несколько вечеров... - его руки легли ей на плечи, двинулись назад, вниз, по спине. - Изучал... анатомию... - ладони скользнули еще ниже, легли ей на ягодицы, сжали. - Чтобы не ошибиться.

- Тихон!

- В щечку же... - дыхание обожгло ухо и шею. - В щеку целую. Что не так?

Она не придумала ничего лучше, чем со всей силы наступить ему на ногу. Пока не стало слишком поздно. Пока она сама не закинула свои руки ему на шею.

Тихон даже не дернулся. Ну да, что его сорок - навскидку - пятому в тяжелом ботинке ее тридцать пятый - предмет шуток брата, который не упускал случая предложить ей поискать обувь в "Детском мире".

- Тихон... - почти жалобно.

Он отстранился.

- Я заеду за тобой в пятницу. Домой. К семи. Не забудь про декольте.

В ответ она инфантильно хлопнула дверью. Перед его носом. Легче не стало.

Комментарии: 516, последний от 29/01/2019. © Copyright Волкова Дарья (dollyvolf@mail.ru) Размещен: 14/09/2015, изменен: 18/10/2015. 79k. Статистика. Глава: Любовный роман Невозможного нет Иллюстрации/приложения: 2 шт. Скачать FB2		Оценка: *7.34114** Ваша оценка:
Аннотация: Умнице и красавице Вареньке Самойловой и в голову не могло придти, что ее судьба, ее принц, ее суженый явится к ней в таком неприглядном виде. Но судьба не шутит, "принц" настырен - все толкает Варю в так не понравившиеся при первой встрече руки. Вот только можно ли доверять этим рукам, этим глазам, этому человеку? Да что он за человек на самом деле? ВНИМАНИЕ! Книга платная.

Волкова Дарья : другие произведения.

Падение Рыжего Орка