Я с трудом открыла дверь, пытаясь удержать падающие пакеты, и замерла: в углу комнаты, на кровати, прямо на подушке сидело Прелестное создание и сосредоточенно читало книгу. Создание было в кипенно-белом воздушном коротком платье, которое чуть-чуть просвечивало, и поэтому было видно, что Прелестное Создание забыло снять туфли. Белоснежные пышные локоны. Увенчанные на затылке огромным белым бантом, напоминающим пропеллер, текли по плечам и шее золотисто-солнечного цвета. Длинные черные ресницы достигали щек, глаз вовсе не было видно. Прекрасная точеная рука подпирала головку, и каждый ноготок привораживал как драгоценный камень. Вторую руку Прелестное Создание держало у рта и даже слегка покусывало розовыми, чудного рисунка губами, из чего я сразу заключила, что Создание изрядно проголодалось.
Я нарисовала портрет ангела? О да. Сначала мне так тоже показалось! Передо мной был ангел, но ангел с очень не ангельскими наклонностями. Во-первых, с чего бы это ангел залез с ногами на подушку? И потом... я вытянула шею и сразу же узнала книгу. Ну, конечно же, это моя самая лучшая книжка с картинками "Мери Попинс". Я подняла голову: на шкафу, где стояли ящики с книжками, царил невозможный беспорядок.
Я перевела глаза: Прелестное Создание безмятежно, взахлеб читало книгу.
- Отшлепать или накормить?- с сомнением подумала я. И решила сделать то и другое, но в обратном порядке. Я прошла к столу, поставила пакет, сняла сумку и протянула ей пирожок.
- С капустой?- спросило Прелестное Создание самым невинным голоском.
- Не буду!
- Капусту можешь оставить, - сказала я, - а будешь капризничать, ничего не получишь!
Она быстро схватила пирожок, из-под ресниц одарила меня взглядом темно-зеленых глаз. И
сразу стало ясно, что если на свете нет больше бесенят, то самый последний. Но далеко не самый тихий , сидит передо мной.
Она дочитала книжку и сказала:
- Ого, я и капусту съела!
- Не умрешь, - сказала я.
- Не умру, - сразу согласилась она.
- Меня зовут Зоя Николаевна, - сказала я.
- Меня зовут Детка, - сказало Прелестное Создание, - вам меня очень хочется отшлепать, да?
- Очень! - призналась я.
Она вздохнула и посмотрела на меня так, что я сразу ей все простила.
- Ладно! - сказала я. - Выкладывай, ты откуда взялась? Уж не с седьмого ли неба свалилась?
- С седьмого? Нет. Там сразу на облака летишь, там здорово... Да вы не волнуйтесь. Я сейчас вам все расскажу.
Она протянула мне бог весть, откуда появившийся в ее руке апельсин и, чистя второй, возникшей также внезапно, начала рассказывать.
Жизнь устроена умно. Тот, кто ищет, обязательно находит. Правда, надо еще вовремя понять, что нашел. К сожалению, это куда сложнее, чем найти. Я знаю одну женщину. Это, с вашей точки зрения, странная женщина. Она так блистательно путает сказки и явь, что чудеса не устают делать ей сюрпризы. Она может в самый раскаленный городской полдень прийти с замершими руками и снежинками в волосах (опять по ошибке заскочила в тридевятое царство, а там снег). На ее столе стоят цветы: они сами растут и сами придумывают, какими им быть. Если заскучают, превращаются в бабочек, носятся по комнате веселым хороводом, а она хохочет.
В целом управлении наш отдел самый ненормальный, и начальство только поражается, как это мы еще ухитряемся что-то делать. Но так как мы работаем не "как-то", а хорошо и даже отлично, нам прощают маленькие шалости, и мы живем, как получается.
Когда подходит отчет и нас заваливают бумагами, к нам кто-нибудь обязательно приходит на помощь. Однажды целый отряд гномов всю неделю щелкал на счетах и пил чай с ватрушками. И что поразительно. Так это то, что никого не удивляет происходящее в нашей комнате.
-2-
Кстати, если эта женщина идет на обед, то это вовсе не значит, что она обязательно попадет в столовую. Она запросто может попасть к Снежной Королеве и до ангины наесться мороженого. Вообще, она ужасно рассеянная. Однажды она попала на свадьбу к Золушке и не была на работе целых три дня. От прогула ее спасло только то обстоятельство, что сам Шеф наш все эти три дня не мог доесть козленка, а аборигены острова Мати-Тати без этого никак не хотели его отпускать.
Представляете, что это за отдел? А если добавить, что в сказках вообще никакого порядка и последовательности, то все становится ясным. Побывав на свадьбе у Золушки, можно тут же попасть к ней перед первой встречей с волшебницей.
Ой, да что говорить?!
Год високосный. Чижик на подоконнике все никак не может утешиться: он 29 февраля просидел в кладовке, где его по ошибке закрыли, и теперь оплакивает день как подарок, который потерял раньше, чем увидел.
Мой стол стоит у дверей. В ящике лежат журналы, и я очень ловко прячу там художественную литературу, если приходит начальство. Читаю я все подряд и если не хватает, Ворую у сослуживцев. А в комнате нас пятеро:
Первая - женщина, о которой я уже рассказывала. Мы зовем ее Эна. У нее светлые путаные волосы и серые глаза. Она страшно рассеянная и удивляется всегда не вовремя. Может полчаса удивляться, глядя на стол или тетрадь, а с русалкой проболтает день и не удивится. Она вечно все путает. Любимые ее слова: "вдруг" и "однажды". Эна живет на шестом этаже, а так как лифт часто не работает, летает на работу то с Бабой-Ягой, то с Иваном-царевичем, то на драконе. В общем, добирается на попутном транспорте.
Второй - наш Шеф. Мы его так и зовем: Шеф. Он - толстый, страдает одышкой. Ужасный материалист. Все время пытается убедить гнома Вифа. С которым дружит, будто тот не существует, что, впрочем, не мешает им быть большими друзьями. Он борется за то, чтобы наш отдел считали обыкновенным, но если забывают зажечь над столом звезду, включая обыкновенную лампочку, ругает нас, называя серыми людьми. Не способными на обыкновенную чуткость. Шеф любит говорить: "так-такЉ и "подумаем, подумаем".
Третий - Мик. Он сидит у окна: высокий, тощий и деятельный. Всегда изобретает и забывает предупредить, что именно изобрел. Возле его стола мы всегда ходим на цыпочках. Он изобрел стул, который прыгает за всеми и пристает, чтобы на нем посидели. А если вы ему (стулу) поверите и сядете, то рано или поздно окажетесь на полу, так как он крайне нервный и обидчивый, и если на него перестают обращать внимание, немедленно складывается.
Еще Мик изобрел самостирающийся ластик, и теперь приходится все прятать в сейф, потому как ластик ненасытен. Забравшись в стол по собственной инициативе стирает все, что только может, и прячется, чтобы его не поймали. Говорят, по утрам его видели у сейфа, когда он подглядывал в замочную скважину. Но туда ему все равно не пролезть, пусть и не пытается.
Все изобретения Мика становятся источником наших мук, начиная со стула и, кончая шариковыми ручками, которыми можно рисовать только цветочки - остальное ничего не получается. А почему цветочки? - это он и сам не знает. Его любимая фраза: "Интересно, что будет, если..." - и мы ждем новых каверз.
Четвертый - Люсик. Его любимое дело - шнырять по другим планетам и затаскивать к нам всех своих новых друзей. Иногда этих друзей собирается столько, что наша комната напоминает зверинец. У Люсика черные волосы, белая кожа и синющие светящиеся глаза. Он страшно любит знакомить. Он врывается, как ветер, кричит: "Братцы, с кем я познакомился! Это чудо, что такое!" - и хватает за руку и волокет на какую-нибудь планету "альфа-центавра", не слушая воплей, что человек не переносит безвоздушного пространства и вообще боится межпланетных перелетов. А так как он всегда спешит, то проскакивает его (безвоздушное пространство), почти не замечая. Подозреваю, что он может даже не знать, что такое существует. Он очень восприимчивый человек, но тоже путаник. Однажды в зоопарке, поболтав с обезьянами, долго рассматривал человека и решал: кто это? Мыслящее ли существо, и можно ли с ним войти в контакт? Понять его совершенно невозможно. Он говорит на всех языках и всех космических жаргонах, только не на русском. Но его, тем не менее, все почему-то понимают.
-3-
Пятый -я. Меня зовут Детка. Я самая серьезная и степенная из них. Я сижу за своим столом и чинно учусь по волшебным книгам чудесам белой и черной магии, и только в порядке практических занятий бегаю к ведьмам, колдуньям и волшебницам. Ну и, конечно, делаю маленькие опыты. Однажды, когда я наколдовала бурю в стакане - не нашла ложку - у меня получился первоклассный снег. Но меня никто не ругал, потому что было жарко и ему все обрадовались. А потом мы всем отделом сочинили радугу, и полоска Мика - он ее пытался сделать вечной - всю ночь не хотела таять, а потом ее какая-то туча зацепила и как ленту отбуксировала ее на запад.
В общем-то, я еще совсем неспособная и больше всего люблю читать. Я таскаю книги у всех: у Эны - с разноцветными страницами, у Шефа - толстые, с цифрами, у Мика - с мелкими буквами и чертежами, у Люсика - со значками.
Но все это так, а работаем мы в совершенно серьезном управлении. На дверях нашей комнаты висят таблички:
"без стука не входить" - это для того, чтобы у входящих не было инфарктов, а мы успели принять пристойный вид. А то один зашел, а Люсик существо с Луны принимал - оно о семи головах и все из зубов - представляете?
"посторонним вход строго воспрещен" - это тоже правильно. Кому нужны посторонние? И нам не нужны. Правда, за последние полгода Шеф нашел лишь одного постороннего, да и то им оказался главный инженер нашего управления. Но все-таки пусть висит. Я на ней нарисовала хихикающий череп, - и теперь все с другого конца коридора бегают ее читать.
А название нашего отдела - "лаборатория". А какая - не ясно. Я раз проникла в отдел кадров, все перерыла, но и там мы просто называемся лаборантами и, видимо, считается, проводим опыты и совсем ничейные. Поэтому нам тащут работу все, кому не лень, а мы, если работы нет, воруем ее у соседей.
Недавно завод машиностроения подал на нас жалобу. Мы заскочили к нему утром и пока они проводили пятиминутку (а она у них иногда до часу бывает) собрали им сто машин и раскрасили на свой вкус. Теперь все хотят иметь цветные машины. А они такой краски найти не могут и уже две недели на телефонные звонки не отвечают.
Нам сказали. Что если мы не прекратим. Нас посадят по мешкам и сложат на неделю в кладовую. По этому случаю Мик изобрел мешок, который должен ловить воров. А пока тренируется на всех. Идешь по коридору. А он из-за угла - хоп! - и ты в мешке. Правда. Он тут же выпускает и даже извиняется, но наш отдел предпочитает по коридорам не ходить. Я лично, если уж так необходимо, пробегаю по потолку. Правда, технички ругаются, и мне самой приходится его подметать, да уж лучше так.
Потом нам надоело, мы ему подсунули чучело, намазанное клеем, и как он только приклеился, завязали и под радостные вопли уволокли в кладовку. Конечно, мы не без недостатков: Эна вечно все забывает, уносит и теряет, Шеф любит читать чужие мысли, Мик - делать подарки, от которых трудно избавится. Люсик совершенно не считается с желаниями и мнениями. У меня - любопытство и манера оставлять вместо себя зеркальное отражение, а самой шнырять где-нибудь в другом виде. Правда, теперь их не проведешь. Они суют мне под нос зеркало и, если я не отражаюсь, загоняют его (зеркальное отражение) туда. А мне взбучка. Приятного мало. Но ничего. Я еще кое-что придумала.
Как я попала к нам в отдел? Очень просто. Я все искала, куда бы приложить свои способности, и как-то утром увидела, что в большом доме из стекла и бетона все окна освещены, а в одном окне - чернильная темнота. Я быстренько пустила туда солнечный зайчик, обернулась бабочкой и по нему пронеслась сквозь стекло. Шеф сидел и беседовал с привидением. Он очень строго посмотрел на меня и сказал: "Прекрати немедленно, а то посажу в банку и спрячу в стол". Я быстренько испарилась.
А на другой день я пришла к нему. Он строго посмотрел на мой бант и спросил: "Ты знаешь, что чудес не бывает?"
- Нет, - честно призналась я, - а вы?
Он оглянулся на сотрудников и шепотом ответил:
-4-
- Тоже нет, но это тайна.
И принял меня на работу помощницей. Он сказал: "Ты ничего не умеешь, учись. Будешь нам помогать, Детка". Это значит, что Эна меня теряет хоть раз в месяц в тридевятом царстве, Мика опробует на мне свои изобретения, Люсик может в любую минуту подарить на время какому-нибудь чудовищу. Шеф воспитывает, а когда играет в шахматы превращает в ладью, так как он одну потерял, а на самом деле дракон Кош утащил. Я это знаю и злюсь ужасно: кому приятно быть ладьей целых два часа? Я потихоньку поколдовываю. Раз даже усыпила их и сбежала. Шеф меня потом полдня в графине продержал.
Конечно, они все меня по-своему любят, придумывают платьица, банты (Мик сделал летающий бант. Хватает за волосы и волокет куда-нибудь. Ужас!) и закармливают сладостями. Слон и тот умер бы от обжорства, а я говорю "спасибо", отвожу им глаза и отправляю все в детский садик Љ5. Там теперь целый филиал научно-исследовательского института изучает кухонный шкап, который гонит самую дикую продукцию, от фиников до химических лакомств чариков седьмой планеты девятого солнца созвездия Утки. А как есть, если оно только из солей и кислот?
Правда, чаще все же бывают сладости и фрукты. И все они меня учат. Только чему, никто из них толком не знает. Поэтому я ворую книги.
Сколько им лет? Я не знаю. Эне - так от настроения: то 20, то 40, а то и все 230. Шеф притворяется пожилым, придумал себе одышку и страшно ей гордится. Но подозреваю, что ему значительно больше 60 лет. Мик - тот на 40 тянет, но только внешне. Лысик - не знает. Он вообще мелочей не помнит. Даже со мной по 4 раза на день спорит, что меня зовут не Детка, а как-то иначе. А я все его имена не запомню. Они мне всегда придумывают праздничные имена, а Детка - -то черновое, чтобы я сама окончательно не запутала. Так и говорят, как Эна, например: "Сегодня ты со мной, ты Белоснежкой будешь, как будто гномов проведешь!" и потом, меня всегда глаза выдают, хотя я и меняю иногда им цвет. Эна любит мой цвет, но если тащит куда-нибудь по важному делу, говорит: "Эй-эй, ну-ка сделай глаза голубыми! А то у тебя несмирный вид". Будто кого-то утешит, если я буду шнырять, и строить каверзы со смирным видом! Но им виднее, все равно им отвечать.
А сколько мне лет, я тоже не знаю. Мама говорит - 14, но это значит лишь, что 12 лет тому назад она меня нашла на пеньке в лесу. Почему я сидела на пеньке, я не помню. Очень может быть, что меня кто-нибудь из наших же придумал и притащил откуда-нибудь. Но мама очень рада, что меня нашла. Она говорит, что я точно такая, как ей хотелось. А я, чтоб ее не огорчать, при ней ничего не выкидываю. Потому что люблю. Думаете легко бегать каждый день за хлебом, когда можно устроить, чтобы он сам прилетал из магазина? Но раз люблю, лучше сбегать, а то потом вопросов не оберешься. А ведь это кошмар - ненормальный ребенок! Ничего, зато теперь на работе отыгрываюсь.
А вот с бабушкой можно подтасовывать события. Она меня так любит, что верит всему, всему, всему, а если что-то не так, она протирает глаза и говорит: "Фу, ты, опять заснула!". Я делаю невинный вид и спрашиваю: "Бабушка, а что тебе приснилось?". И все обходится. Если она спрашивает, долго ли она спала, я отвечаю, что нет, и тихонечко время отталкиваю назад.
Папа у меня полярник. Очень замечательный человек. Я к нему часто летаю. Правда, он уверен, что видит меня во сне. Я его иногда домой уношу, иногда в Африку: все-таки в Заполярье солнца мало. Он во всех письмах пишет, что скучает ужасно и каждую ночь видит меня. Ну и пусть думает, что это сон. Главное, что мы бываем вместе, и уж я знаю - наяву.
Но эти взрослые!!! За ними глаз да глаз нужен. Спрашивается, зачем маме стоять в магазине тесную очередь за апельсинами для меня? Что, я с голоду без них умру? Вот и приходится в спешном порядке мчатся к Шефу, тащить его сюда, чтобы создать новый ларек и заманить туда маму. Не стоять же ей 3 часа в очереди?! И потом , по самым серьезным документам мне уже около 15 лет, а она все еще опекает меня как маленькую и хочет познакомится с моими друзьями. А попробуй, покажи ей Юку, хотя она и самая миленькая ведьмочка из всех , кого я знаю! Что будет? Вот то-то! И приходится водить домой соседскую
-5-
Олю, которая даже кошек боится, не говоря уже о привидениях. Зато у нее чистые бантики, и мама ею совершенно довольна. Ну вот и играла бы с нею сама! Так ведь нет же!
А еще для нее специально я подружилась с Димкой. Димка лучше. Он любит, когда я ему рассказываю. Правда, он считает, что это все выдумки. Но и то ладно. Все-таки он просто школьник.
И все же у меня из одноклассников есть одна подружка. Ее Лика зовут. Вот она - нормальный человек. Не пищит, а только глаза раскроет, и вся-вся из глаз становится. С ней я запросто могу быть. В крайнем случае, просит: "Подожди! В меня не умещается". И сейчас же глазами - хлоп-хлоп - и порядок, давай дальше. Я к ней даже Юку таскала. И ничего, даже подружились. Вот она какая, Лика!
А мама ее боится. Говорит: "не в себе ребенок". И вздыхает. Это потому, что Лика видит больше их всех, хотя и меньше нас.
И все же сплошная мука - быть нормальным ребенком. Почему-то все, чего-то хочется, ребенку вредно, а сего не хочется - хорошо и полезно. Глупо! Полезным может быть только то, чего хочется. Между прочим, Шеф тоже считает, что делать то, чего не хочешь, глупо. Поэтому, если я что-то не делаю, он просто сажает меня в графин и держит там до тех пор, пока либо мне не захочется, либо ему не надоест. И все довольны. А какие они смешные, если смотреть из графина: громадные и круглые. Так и хочется в рот заскочить и подглядеть на них изнутри. Но Шеф предупредил, что если я осуществлю эту затею, он меня собственноручно превратит на 7 лет в иголку и воткнет в стену. Вот. Поэтому я и не делаю этого, хотя мне очень хочется.
Когда мне бывает совсем скучно, я лечу к какому-нибудь самолету, сажусь на крыло, болтаю ногами и строю рожицы пассажирам, прилипшим к иллюминаторам. А потом машу им рукой и мчусь дальше. А в газетах пишут: "Еще один случай массовой галлюцинации!" это я-то - массовая галлюцинация?! Безобразие!!!
Однажды я обиделась и помчалась выяснять отношения. Был чудесный день, а окна редакции были плотно-плотно закрыты. Я нырнула в оконную щель, вынырнула из чернильницы на столе обалдевшего от неожиданности редактора и сказала: "Пр-р-ривет! Я - галлюцинация! Как я вам нравлюсь?". А он шуток не понимает: стал со стулом назад скакать и хватать воздух ртом, чтобы мне поменьше осталось. Я обиделась и сказала: "Вы зачем на стуле скачете? Когда ругали меня в газетах, так - ничего, а как отвечать - так вон что делаете? Это не по-взрослому и не по-редакторски. Ну и галлюцинация, ну и что? Вы что, галлюцинации не видели? А еще пишете! И не галлюцинация я вовсе! Вот смотрите!" и в доказательство я разбила его чернильницу. А он захрипел: "Стол! Полировка!". Я окончательно рассердилась и, подтянувшись на солнечном луче, улетела прочь. Подумайте-ка: стол ему важнее живого человека! Безобразие!!!
А еще я люблю альпинистов пугать. Они идут где-нибудь в совершенно непролазном месте, пыхтят, еле тащутся. И вдруг я перехожу тропинку, оборачиваюсь и говорю: "Отдайте сахар!". Ой, что бывает! Потом до конца за ними следить приходится: то и дело лезут в разные стороны.
А лучше ночью бродить около лагеря и завывать "Где моя ложка? Отдайте мою ложку!". Им никто, конечно, не верит потом. Все говорят, что здорово придумали, и хохочут.
Еще я люблю прилетать к одному человеку. Он очень стар и уже не встает с постели. Он весь в морщинах и шрамах, а волосы белей моих. Я познакомилась с ним случайно: летела мимо окна и увидела его лицо с закрытыми глазами. Он слушал ветер и ... улыбался. Я села на подоконник, и мне показалось, вернулась домой. Я поглядела на него и поняла, что он всадник и видит много-много дороги и прошел их много. Я спросила его: "Можно, я посижу тут?". Он открыл глаза и ответил: "Солнечный зайчик, это хорошо, что выбрал мой подоконник".
- Вы больны? - спросила я.
- Я умираю, - грустно, но спокойно ответил он.
Мы разговорились. В первый раз мне хотелось сидеть, прижавшись щекой к его руке, и слушать... Я гоню смерть от его дверей, я творю все чудеса, но я бессильна. Она согласилась подождать. С тех пор. Как только могу, лечу туда. Я разгоняю тучи, приношу ему самые светлые дожди и радуги с самого экватора. А он улыбается и спрашивает: "Мой Солнечный Зайчик, что
-6-
видел ты на большой земле?". Я рассказываю ему, он слушает и видит. Да-да, он видит все, что видела я. Потом прошу я: "Расскажите!", и он рассказывает о больших кострах, о молодых, шальных рассветах, о девушке с карими глазами, что так и не стала моей матерью. Она стала ветром и утром, и его сединой. Он рассказывает о товарищах, которые давно ждут его...
Я знаю, когда он уйдет, он обретет бессмертие, но я-то больше не увижу его. Поэтому я грущу и даже плачу и расту...
Он знает весь наш отдел и всех моих друзей. Когда у него никого нет, я ношу к нему белок и зайцев, белых чудесных птиц и красные гвоздики.
А о нем никто не знает. Потому что это мой самый главный друг, и у нас очень мало времени. Может быть вам покажется странным: Детка и грусть? Но ведь самая прекрасная грусть на земле!
Вылетая от него, мне хочется делать что-то очень хорошее. Я забираюсь к геологам в тайгу и устраиваю на пне роскошный стол с табличкой "Пожалуйста, ешьте!". А они стоят, долго смотрят, потом кричат: "Спасибо, хорошие люди!", и едят осторожно и бережно, делясь крошками с белками и птицами.
Или морякам в дальнем плавании от родных берегов приношу ворох сирени и мороженое "Московское". Они потом очень долго носят "спасибо" в глазах. А мне станет весело, и я начинаю устраивать им маленькие шалости: и те и другие хорошо понимают шутки.
Раз, когда капитан чихнул, я сделала так, что компас сказал ему: "Будьте здоровы!". И что вы думаете? Он ответил: "спасибо" и улыбнулся. Вот человек!
И геологи тоже свои люди. Как-то раз, на привале, мимо них проскакало стадо зайцев, все на двух лапках и все поющие песни из мультиков. Думаете, они испугались? Ничуть не бывало! Повертели головами и говорят: "Куда это они, интересно, поскакали? И почему это они, интересно, так спешили?". Приятно, да и только.
Детка замолчала. Зрачки ее глаз расширились и засияли: "Ой, там что-то затевается, - вдруг прошептала она, - и без меня?! Нет уж!!!". Она вскочила на ноги и , как ни быстро она это сделала, за это время успела уменьшится раз в 30. Она взмахнула руками, и широкие белые рукава взвились крыльями: "Пока!" - крикнула она и вылетела в открытую форточку. Тотчас же оттуда на постель полетела охапка белых роз.
Пришли девчонки, но вместо того, чтобы устроить мне взбучку за чудовищный беспорядок в комнате, застыли на пороге, не сводя глаз с чудных белых цветов, рассыпанных по рыжим кругляшкам апельсинов. "Вот это да! - сказали они, ошеломленно, - откуда?". "Тайна!" - ответила я, и подумала: "Что же они там затевают? Скорее бы вернулась Детка и рассказала".
-1-
ДЕТКА
Я с трудом открыла дверь, пытаясь удержать падающие пакеты, и замерла: в углу комнаты, на кровати, прямо на подушке сидело Прелестное создание и сосредоточенно читало книгу. Создание было в кипенно-белом воздушном коротком платье, которое чуть-чуть просвечивало, и поэтому было видно, что Прелестное Создание забыло снять туфли. Белоснежные пышные локоны. Увенчанные на затылке огромным белым бантом, напоминающим пропеллер, текли по плечам и шее золотисто-солнечного цвета. Длинные черные ресницы достигали щек, глаз вовсе не было видно. Прекрасная точеная рука подпирала головку, и каждый ноготок привораживал как драгоценный камень. Вторую руку Прелестное Создание держало у рта и даже слегка покусывало розовыми, чудного рисунка губами, из чего я сразу заключила, что Создание изрядно проголодалось.
Я нарисовала портрет ангела? О да. Сначала мне так тоже показалось! Передо мной был ангел, но ангел с очень не ангельскими наклонностями. Во-первых, с чего бы это ангел залез с ногами на подушку? И потом... я вытянула шею и сразу же узнала книгу. Ну, конечно же, это моя самая лучшая книжка с картинками "Мери Попинс". Я подняла голову: на шкафу, где стояли ящики с книжками, царил невозможный беспорядок.
Я перевела глаза: Прелестное Создание безмятежно, взахлеб читало книгу.
- Отшлепать или накормить?- с сомнением подумала я. И решила сделать то и другое, но в обратном порядке. Я прошла к столу, поставила пакет, сняла сумку и протянула ей пирожок.
- С капустой?- спросило Прелестное Создание самым невинным голоском.
- Не буду!
- Капусту можешь оставить, - сказала я, - а будешь капризничать, ничего не получишь!
Она быстро схватила пирожок, из-под ресниц одарила меня взглядом темно-зеленых глаз. И
сразу стало ясно, что если на свете нет больше бесенят, то самый последний. Но далеко не самый тихий , сидит передо мной.
Она дочитала книжку и сказала:
- Ого, я и капусту съела!
- Не умрешь, - сказала я.
- Не умру, - сразу согласилась она.
- Меня зовут Зоя Николаевна, - сказала я.
- Меня зовут Детка, - сказало Прелестное Создание, - вам меня очень хочется отшлепать, да?
- Очень! - призналась я.
Она вздохнула и посмотрела на меня так, что я сразу ей все простила.
- Ладно! - сказала я. - Выкладывай, ты откуда взялась? Уж не с седьмого ли неба свалилась?
- С седьмого? Нет. Там сразу на облака летишь, там здорово... Да вы не волнуйтесь. Я сейчас вам все расскажу.
Она протянула мне бог весть, откуда появившийся в ее руке апельсин и, чистя второй, возникшей также внезапно, начала рассказывать.
Жизнь устроена умно. Тот, кто ищет, обязательно находит. Правда, надо еще вовремя понять, что нашел. К сожалению, это куда сложнее, чем найти. Я знаю одну женщину. Это, с вашей точки зрения, странная женщина. Она так блистательно путает сказки и явь, что чудеса не устают делать ей сюрпризы. Она может в самый раскаленный городской полдень прийти с замершими руками и снежинками в волосах (опять по ошибке заскочила в тридевятое царство, а там снег). На ее столе стоят цветы: они сами растут и сами придумывают, какими им быть. Если заскучают, превращаются в бабочек, носятся по комнате веселым хороводом, а она хохочет.
В целом управлении наш отдел самый ненормальный, и начальство только поражается, как это мы еще ухитряемся что-то делать. Но так как мы работаем не "как-то", а хорошо и даже отлично, нам прощают маленькие шалости, и мы живем, как получается.
Когда подходит отчет и нас заваливают бумагами, к нам кто-нибудь обязательно приходит на помощь. Однажды целый отряд гномов всю неделю щелкал на счетах и пил чай с ватрушками. И что поразительно. Так это то, что никого не удивляет происходящее в нашей комнате.
-2-
Кстати, если эта женщина идет на обед, то это вовсе не значит, что она обязательно попадет в столовую. Она запросто может попасть к Снежной Королеве и до ангины наесться мороженого. Вообще, она ужасно рассеянная. Однажды она попала на свадьбу к Золушке и не была на работе целых три дня. От прогула ее спасло только то обстоятельство, что сам Шеф наш все эти три дня не мог доесть козленка, а аборигены острова Мати-Тати без этого никак не хотели его отпускать.
Представляете, что это за отдел? А если добавить, что в сказках вообще никакого порядка и последовательности, то все становится ясным. Побывав на свадьбе у Золушки, можно тут же попасть к ней перед первой встречей с волшебницей.
Ой, да что говорить?!
Год високосный. Чижик на подоконнике все никак не может утешиться: он 29 февраля просидел в кладовке, где его по ошибке закрыли, и теперь оплакивает день как подарок, который потерял раньше, чем увидел.
Мой стол стоит у дверей. В ящике лежат журналы, и я очень ловко прячу там художественную литературу, если приходит начальство. Читаю я все подряд и если не хватает, Ворую у сослуживцев. А в комнате нас пятеро:
Первая - женщина, о которой я уже рассказывала. Мы зовем ее Эна. У нее светлые путаные волосы и серые глаза. Она страшно рассеянная и удивляется всегда не вовремя. Может полчаса удивляться, глядя на стол или тетрадь, а с русалкой проболтает день и не удивится. Она вечно все путает. Любимые ее слова: "вдруг" и "однажды". Эна живет на шестом этаже, а так как лифт часто не работает, летает на работу то с Бабой-Ягой, то с Иваном-царевичем, то на драконе. В общем, добирается на попутном транспорте.
Второй - наш Шеф. Мы его так и зовем: Шеф. Он - толстый, страдает одышкой. Ужасный материалист. Все время пытается убедить гнома Вифа. С которым дружит, будто тот не существует, что, впрочем, не мешает им быть большими друзьями. Он борется за то, чтобы наш отдел считали обыкновенным, но если забывают зажечь над столом звезду, включая обыкновенную лампочку, ругает нас, называя серыми людьми. Не способными на обыкновенную чуткость. Шеф любит говорить: "так-такЉ и "подумаем, подумаем".
Третий - Мик. Он сидит у окна: высокий, тощий и деятельный. Всегда изобретает и забывает предупредить, что именно изобрел. Возле его стола мы всегда ходим на цыпочках. Он изобрел стул, который прыгает за всеми и пристает, чтобы на нем посидели. А если вы ему (стулу) поверите и сядете, то рано или поздно окажетесь на полу, так как он крайне нервный и обидчивый, и если на него перестают обращать внимание, немедленно складывается.
Еще Мик изобрел самостирающийся ластик, и теперь приходится все прятать в сейф, потому как ластик ненасытен. Забравшись в стол по собственной инициативе стирает все, что только может, и прячется, чтобы его не поймали. Говорят, по утрам его видели у сейфа, когда он подглядывал в замочную скважину. Но туда ему все равно не пролезть, пусть и не пытается.
Все изобретения Мика становятся источником наших мук, начиная со стула и, кончая шариковыми ручками, которыми можно рисовать только цветочки - остальное ничего не получается. А почему цветочки? - это он и сам не знает. Его любимая фраза: "Интересно, что будет, если..." - и мы ждем новых каверз.
Четвертый - Люсик. Его любимое дело - шнырять по другим планетам и затаскивать к нам всех своих новых друзей. Иногда этих друзей собирается столько, что наша комната напоминает зверинец. У Люсика черные волосы, белая кожа и синющие светящиеся глаза. Он страшно любит знакомить. Он врывается, как ветер, кричит: "Братцы, с кем я познакомился! Это чудо, что такое!" - и хватает за руку и волокет на какую-нибудь планету "альфа-центавра", не слушая воплей, что человек не переносит безвоздушного пространства и вообще боится межпланетных перелетов. А так как он всегда спешит, то проскакивает его (безвоздушное пространство), почти не замечая. Подозреваю, что он может даже не знать, что такое существует. Он очень восприимчивый человек, но тоже путаник. Однажды в зоопарке, поболтав с обезьянами, долго рассматривал человека и решал: кто это? Мыслящее ли существо, и можно ли с ним войти в контакт? Понять его совершенно невозможно. Он говорит на всех языках и всех космических жаргонах, только не на русском. Но его, тем не менее, все почему-то понимают.
-3-
Пятый -я. Меня зовут Детка. Я самая серьезная и степенная из них. Я сижу за своим столом и чинно учусь по волшебным книгам чудесам белой и черной магии, и только в порядке практических занятий бегаю к ведьмам, колдуньям и волшебницам. Ну и, конечно, делаю маленькие опыты. Однажды, когда я наколдовала бурю в стакане - не нашла ложку - у меня получился первоклассный снег. Но меня никто не ругал, потому что было жарко и ему все обрадовались. А потом мы всем отделом сочинили радугу, и полоска Мика - он ее пытался сделать вечной - всю ночь не хотела таять, а потом ее какая-то туча зацепила и как ленту отбуксировала ее на запад.
В общем-то, я еще совсем неспособная и больше всего люблю читать. Я таскаю книги у всех: у Эны - с разноцветными страницами, у Шефа - толстые, с цифрами, у Мика - с мелкими буквами и чертежами, у Люсика - со значками.
Но все это так, а работаем мы в совершенно серьезном управлении. На дверях нашей комнаты висят таблички:
"без стука не входить" - это для того, чтобы у входящих не было инфарктов, а мы успели принять пристойный вид. А то один зашел, а Люсик существо с Луны принимал - оно о семи головах и все из зубов - представляете?
"посторонним вход строго воспрещен" - это тоже правильно. Кому нужны посторонние? И нам не нужны. Правда, за последние полгода Шеф нашел лишь одного постороннего, да и то им оказался главный инженер нашего управления. Но все-таки пусть висит. Я на ней нарисовала хихикающий череп, - и теперь все с другого конца коридора бегают ее читать.
А название нашего отдела - "лаборатория". А какая - не ясно. Я раз проникла в отдел кадров, все перерыла, но и там мы просто называемся лаборантами и, видимо, считается, проводим опыты и совсем ничейные. Поэтому нам тащут работу все, кому не лень, а мы, если работы нет, воруем ее у соседей.
Недавно завод машиностроения подал на нас жалобу. Мы заскочили к нему утром и пока они проводили пятиминутку (а она у них иногда до часу бывает) собрали им сто машин и раскрасили на свой вкус. Теперь все хотят иметь цветные машины. А они такой краски найти не могут и уже две недели на телефонные звонки не отвечают.
Нам сказали. Что если мы не прекратим. Нас посадят по мешкам и сложат на неделю в кладовую. По этому случаю Мик изобрел мешок, который должен ловить воров. А пока тренируется на всех. Идешь по коридору. А он из-за угла - хоп! - и ты в мешке. Правда. Он тут же выпускает и даже извиняется, но наш отдел предпочитает по коридорам не ходить. Я лично, если уж так необходимо, пробегаю по потолку. Правда, технички ругаются, и мне самой приходится его подметать, да уж лучше так.
Потом нам надоело, мы ему подсунули чучело, намазанное клеем, и как он только приклеился, завязали и под радостные вопли уволокли в кладовку. Конечно, мы не без недостатков: Эна вечно все забывает, уносит и теряет, Шеф любит читать чужие мысли, Мик - делать подарки, от которых трудно избавится. Люсик совершенно не считается с желаниями и мнениями. У меня - любопытство и манера оставлять вместо себя зеркальное отражение, а самой шнырять где-нибудь в другом виде. Правда, теперь их не проведешь. Они суют мне под нос зеркало и, если я не отражаюсь, загоняют его (зеркальное отражение) туда. А мне взбучка. Приятного мало. Но ничего. Я еще кое-что придумала.
Как я попала к нам в отдел? Очень просто. Я все искала, куда бы приложить свои способности, и как-то утром увидела, что в большом доме из стекла и бетона все окна освещены, а в одном окне - чернильная темнота. Я быстренько пустила туда солнечный зайчик, обернулась бабочкой и по нему пронеслась сквозь стекло. Шеф сидел и беседовал с привидением. Он очень строго посмотрел на меня и сказал: "Прекрати немедленно, а то посажу в банку и спрячу в стол". Я быстренько испарилась.
А на другой день я пришла к нему. Он строго посмотрел на мой бант и спросил: "Ты знаешь, что чудес не бывает?"
- Нет, - честно призналась я, - а вы?
Он оглянулся на сотрудников и шепотом ответил:
-4-
- Тоже нет, но это тайна.
И принял меня на работу помощницей. Он сказал: "Ты ничего не умеешь, учись. Будешь нам помогать, Детка". Это значит, что Эна меня теряет хоть раз в месяц в тридевятом царстве, Мика опробует на мне свои изобретения, Люсик может в любую минуту подарить на время какому-нибудь чудовищу. Шеф воспитывает, а когда играет в шахматы превращает в ладью, так как он одну потерял, а на самом деле дракон Кош утащил. Я это знаю и злюсь ужасно: кому приятно быть ладьей целых два часа? Я потихоньку поколдовываю. Раз даже усыпила их и сбежала. Шеф меня потом полдня в графине продержал.
Конечно, они все меня по-своему любят, придумывают платьица, банты (Мик сделал летающий бант. Хватает за волосы и волокет куда-нибудь. Ужас!) и закармливают сладостями. Слон и тот умер бы от обжорства, а я говорю "спасибо", отвожу им глаза и отправляю все в детский садик Љ5. Там теперь целый филиал научно-исследовательского института изучает кухонный шкап, который гонит самую дикую продукцию, от фиников до химических лакомств чариков седьмой планеты девятого солнца созвездия Утки. А как есть, если оно только из солей и кислот?
Правда, чаще все же бывают сладости и фрукты. И все они меня учат. Только чему, никто из них толком не знает. Поэтому я ворую книги.
Сколько им лет? Я не знаю. Эне - так от настроения: то 20, то 40, а то и все 230. Шеф притворяется пожилым, придумал себе одышку и страшно ей гордится. Но подозреваю, что ему значительно больше 60 лет. Мик - тот на 40 тянет, но только внешне. Лысик - не знает. Он вообще мелочей не помнит. Даже со мной по 4 раза на день спорит, что меня зовут не Детка, а как-то иначе. А я все его имена не запомню. Они мне всегда придумывают праздничные имена, а Детка - -то черновое, чтобы я сама окончательно не запутала. Так и говорят, как Эна, например: "Сегодня ты со мной, ты Белоснежкой будешь, как будто гномов проведешь!" и потом, меня всегда глаза выдают, хотя я и меняю иногда им цвет. Эна любит мой цвет, но если тащит куда-нибудь по важному делу, говорит: "Эй-эй, ну-ка сделай глаза голубыми! А то у тебя несмирный вид". Будто кого-то утешит, если я буду шнырять, и строить каверзы со смирным видом! Но им виднее, все равно им отвечать.
А сколько мне лет, я тоже не знаю. Мама говорит - 14, но это значит лишь, что 12 лет тому назад она меня нашла на пеньке в лесу. Почему я сидела на пеньке, я не помню. Очень может быть, что меня кто-нибудь из наших же придумал и притащил откуда-нибудь. Но мама очень рада, что меня нашла. Она говорит, что я точно такая, как ей хотелось. А я, чтоб ее не огорчать, при ней ничего не выкидываю. Потому что люблю. Думаете легко бегать каждый день за хлебом, когда можно устроить, чтобы он сам прилетал из магазина? Но раз люблю, лучше сбегать, а то потом вопросов не оберешься. А ведь это кошмар - ненормальный ребенок! Ничего, зато теперь на работе отыгрываюсь.
А вот с бабушкой можно подтасовывать события. Она меня так любит, что верит всему, всему, всему, а если что-то не так, она протирает глаза и говорит: "Фу, ты, опять заснула!". Я делаю невинный вид и спрашиваю: "Бабушка, а что тебе приснилось?". И все обходится. Если она спрашивает, долго ли она спала, я отвечаю, что нет, и тихонечко время отталкиваю назад.
Папа у меня полярник. Очень замечательный человек. Я к нему часто летаю. Правда, он уверен, что видит меня во сне. Я его иногда домой уношу, иногда в Африку: все-таки в Заполярье солнца мало. Он во всех письмах пишет, что скучает ужасно и каждую ночь видит меня. Ну и пусть думает, что это сон. Главное, что мы бываем вместе, и уж я знаю - наяву.
Но эти взрослые!!! За ними глаз да глаз нужен. Спрашивается, зачем маме стоять в магазине тесную очередь за апельсинами для меня? Что, я с голоду без них умру? Вот и приходится в спешном порядке мчатся к Шефу, тащить его сюда, чтобы создать новый ларек и заманить туда маму. Не стоять же ей 3 часа в очереди?! И потом , по самым серьезным документам мне уже около 15 лет, а она все еще опекает меня как маленькую и хочет познакомится с моими друзьями. А попробуй, покажи ей Юку, хотя она и самая миленькая ведьмочка из всех , кого я знаю! Что будет? Вот то-то! И приходится водить домой соседскую
-5-
Олю, которая даже кошек боится, не говоря уже о привидениях. Зато у нее чистые бантики, и мама ею совершенно довольна. Ну вот и играла бы с нею сама! Так ведь нет же!
А еще для нее специально я подружилась с Димкой. Димка лучше. Он любит, когда я ему рассказываю. Правда, он считает, что это все выдумки. Но и то ладно. Все-таки он просто школьник.
И все же у меня из одноклассников есть одна подружка. Ее Лика зовут. Вот она - нормальный человек. Не пищит, а только глаза раскроет, и вся-вся из глаз становится. С ней я запросто могу быть. В крайнем случае, просит: "Подожди! В меня не умещается". И сейчас же глазами - хлоп-хлоп - и порядок, давай дальше. Я к ней даже Юку таскала. И ничего, даже подружились. Вот она какая, Лика!
А мама ее боится. Говорит: "не в себе ребенок". И вздыхает. Это потому, что Лика видит больше их всех, хотя и меньше нас.
И все же сплошная мука - быть нормальным ребенком. Почему-то все, чего-то хочется, ребенку вредно, а сего не хочется - хорошо и полезно. Глупо! Полезным может быть только то, чего хочется. Между прочим, Шеф тоже считает, что делать то, чего не хочешь, глупо. Поэтому, если я что-то не делаю, он просто сажает меня в графин и держит там до тех пор, пока либо мне не захочется, либо ему не надоест. И все довольны. А какие они смешные, если смотреть из графина: громадные и круглые. Так и хочется в рот заскочить и подглядеть на них изнутри. Но Шеф предупредил, что если я осуществлю эту затею, он меня собственноручно превратит на 7 лет в иголку и воткнет в стену. Вот. Поэтому я и не делаю этого, хотя мне очень хочется.
Когда мне бывает совсем скучно, я лечу к какому-нибудь самолету, сажусь на крыло, болтаю ногами и строю рожицы пассажирам, прилипшим к иллюминаторам. А потом машу им рукой и мчусь дальше. А в газетах пишут: "Еще один случай массовой галлюцинации!" это я-то - массовая галлюцинация?! Безобразие!!!
Однажды я обиделась и помчалась выяснять отношения. Был чудесный день, а окна редакции были плотно-плотно закрыты. Я нырнула в оконную щель, вынырнула из чернильницы на столе обалдевшего от неожиданности редактора и сказала: "Пр-р-ривет! Я - галлюцинация! Как я вам нравлюсь?". А он шуток не понимает: стал со стулом назад скакать и хватать воздух ртом, чтобы мне поменьше осталось. Я обиделась и сказала: "Вы зачем на стуле скачете? Когда ругали меня в газетах, так - ничего, а как отвечать - так вон что делаете? Это не по-взрослому и не по-редакторски. Ну и галлюцинация, ну и что? Вы что, галлюцинации не видели? А еще пишете! И не галлюцинация я вовсе! Вот смотрите!" и в доказательство я разбила его чернильницу. А он захрипел: "Стол! Полировка!". Я окончательно рассердилась и, подтянувшись на солнечном луче, улетела прочь. Подумайте-ка: стол ему важнее живого человека! Безобразие!!!
А еще я люблю альпинистов пугать. Они идут где-нибудь в совершенно непролазном месте, пыхтят, еле тащутся. И вдруг я перехожу тропинку, оборачиваюсь и говорю: "Отдайте сахар!". Ой, что бывает! Потом до конца за ними следить приходится: то и дело лезут в разные стороны.
А лучше ночью бродить около лагеря и завывать "Где моя ложка? Отдайте мою ложку!". Им никто, конечно, не верит потом. Все говорят, что здорово придумали, и хохочут.
Еще я люблю прилетать к одному человеку. Он очень стар и уже не встает с постели. Он весь в морщинах и шрамах, а волосы белей моих. Я познакомилась с ним случайно: летела мимо окна и увидела его лицо с закрытыми глазами. Он слушал ветер и ... улыбался. Я села на подоконник, и мне показалось, вернулась домой. Я поглядела на него и поняла, что он всадник и видит много-много дороги и прошел их много. Я спросила его: "Можно, я посижу тут?". Он открыл глаза и ответил: "Солнечный зайчик, это хорошо, что выбрал мой подоконник".
- Вы больны? - спросила я.
- Я умираю, - грустно, но спокойно ответил он.
Мы разговорились. В первый раз мне хотелось сидеть, прижавшись щекой к его руке, и слушать... Я гоню смерть от его дверей, я творю все чудеса, но я бессильна. Она согласилась подождать. С тех пор. Как только могу, лечу туда. Я разгоняю тучи, приношу ему самые светлые дожди и радуги с самого экватора. А он улыбается и спрашивает: "Мой Солнечный Зайчик, что
-6-
видел ты на большой земле?". Я рассказываю ему, он слушает и видит. Да-да, он видит все, что видела я. Потом прошу я: "Расскажите!", и он рассказывает о больших кострах, о молодых, шальных рассветах, о девушке с карими глазами, что так и не стала моей матерью. Она стала ветром и утром, и его сединой. Он рассказывает о товарищах, которые давно ждут его...
Я знаю, когда он уйдет, он обретет бессмертие, но я-то больше не увижу его. Поэтому я грущу и даже плачу и расту...
Он знает весь наш отдел и всех моих друзей. Когда у него никого нет, я ношу к нему белок и зайцев, белых чудесных птиц и красные гвоздики.
А о нем никто не знает. Потому что это мой самый главный друг, и у нас очень мало времени. Может быть вам покажется странным: Детка и грусть? Но ведь самая прекрасная грусть на земле!
Вылетая от него, мне хочется делать что-то очень хорошее. Я забираюсь к геологам в тайгу и устраиваю на пне роскошный стол с табличкой "Пожалуйста, ешьте!". А они стоят, долго смотрят, потом кричат: "Спасибо, хорошие люди!", и едят осторожно и бережно, делясь крошками с белками и птицами.
Или морякам в дальнем плавании от родных берегов приношу ворох сирени и мороженое "Московское". Они потом очень долго носят "спасибо" в глазах. А мне станет весело, и я начинаю устраивать им маленькие шалости: и те и другие хорошо понимают шутки.
Раз, когда капитан чихнул, я сделала так, что компас сказал ему: "Будьте здоровы!". И что вы думаете? Он ответил: "спасибо" и улыбнулся. Вот человек!
И геологи тоже свои люди. Как-то раз, на привале, мимо них проскакало стадо зайцев, все на двух лапках и все поющие песни из мультиков. Думаете, они испугались? Ничуть не бывало! Повертели головами и говорят: "Куда это они, интересно, поскакали? И почему это они, интересно, так спешили?". Приятно, да и только.
Детка замолчала. Зрачки ее глаз расширились и засияли: "Ой, там что-то затевается, - вдруг прошептала она, - и без меня?! Нет уж!!!". Она вскочила на ноги и , как ни быстро она это сделала, за это время успела уменьшится раз в 30. Она взмахнула руками, и широкие белые рукава взвились крыльями: "Пока!" - крикнула она и вылетела в открытую форточку. Тотчас же оттуда на постель полетела охапка белых роз.
Пришли девчонки, но вместо того, чтобы устроить мне взбучку за чудовищный беспорядок в комнате, застыли на пороге, не сводя глаз с чудных белых цветов, рассыпанных по рыжим кругляшкам апельсинов. "Вот это да! - сказали они, ошеломленно, - откуда?". "Тайна!" - ответила я, и подумала: "Что же они там затевают? Скорее бы вернулась Детка и рассказала".