...я я пришел сюда не за этим. Я буду водить по твоим губам лезвием- а потом целовать их, слушая твои стоны, я буду кусать и ласкать твою шею, пока она вся не покроется кровавыми разводами, я совершу с твоим телом такое, о чем ты даже не смела и думать. Секс, похожий на пытку, тропу, которая приведет тебя к по настоящему высшему наслаждению!
Я буду метаться между плетью и ножами, сразу не определясь, от какого из орудий ты будешь страдать больше...
Умоляй меня. Встань на колени. Плачь.
Словно лезвием по вене я целую твои руки,
Криков мне не слышно- но в глазах я вижу муки.
От меня ты их не спрячешь- я в тебе уже давно,
Сердце страстно обнимая я дарил фальшивое тепло.
Я буду терзать тебя до тех пор, пока мне это не надоест. Давай, моя прекрасная леди, подыграй! У нас в ладонях, теплой птицей, покоится целая вечность! Из мира без окон и дверей нет выхода- это место для обреченных. Я привяжу тебя к кровати, дико, словно дикий зверь, сорву одежду и буду любоваться твоим обнаженным телом, поигрывая наполненным успокоительным, шприцем. Тут покоится достаточно большая доза, чтобы убить тебя, но если ты будешь хорошей девочкой, может быть, я не стану вводить все... По крайней мере сразу. Может быть, я захочу поиграть с тобой еще немного- твой страх слишком вкусен, чтобы от него отказываться так просто.
И теперь уже не скрыться, и теперь уж не поможешь-
Кричать, молить и плакать- вот и все, что можешь,
Я целую твои губы, я впускаю в тело сладкий яд,
Я ввожу иголку в вены- и ловлю твой страшный взгляд.
Ну вот и все...Когда нибудь и мне надоедают все эти игры в бога. Ты лежишь неподвижно, как кукла- кожа порезана, из ран медленно и совсем уж вяло сочится кровь. Я слизываю языком последние, сладкие капли и нежно целую на прощание. Муки обрываются вместе с беззвучным криком, почти нежной болью и судорогой. Нежно опустив твое тело на пропитанную кровью простыню, я достаю пачку с последней, помятой сигаретой и затягиваюсь ее дымом. Скоро сюда прибудет полиция. Они найдут тело мертвой шлюхи и снова, махнув рукой, закинут документ с ее делом подальше на полку, чтобы оно не попадалось на глаза и не вызывало уколов остатков совести.
А я лишь тихо одену свой плащ и выйду на улицу, окунувшись с головой в умирающую осень.
И только небрежно стряхнутый пепел у порога будет напоминать эху воспоминаний, что я все таки тут был.