Аннотация: совсем на меня не похоже... так, для развлекухи)
Автор: Ашера.
...И прижавшись к ее изгибам, я чувствовал, как моя душа отклоняется от обещанного проклятия к постоянной ухмылке...
Daniel Filth "Damnation and a day" 2003г. От Р.Х.
Некромантический выдох.
Никтерида раскачивалась из стороны в сторону. Она не могла просто сидеть. Ждать. Кожа горела. Она замечала черные пузырящиеся сгустки астральных опухолей, сочащихся слизью зловещей энергии. Только ее глазу было это открыто. Зрачки, затуманенные ментоловым табаком и курениями ладановых кадильниц, сверлили этих тварей. Разрумяненная глотком абсента, Никтерида сложила ноги в позу лотоса. Кончиками ледяных пальцев она чертила в воздухе черты его лика. Проглотила ком в горле, который по прошествии нескольких часов превратился бы в острый нож. "Я иду..." - обреченно выдохнула она в свои воспаленные веки. Сорвалась с места, надела сапоги, шляпу, на голое тело накинула плащ. Он все еще помнил прогулки по ночным, залитым могильным сиреневым светом, сказочным полям, полным чудодейственных трав и корений. Никтерида вышла в холод безлунной ночи, зажав в руке несколько тонких гробовых свечей черного цвета. Она шла к нему по запаху. До кладбища недалеко. Крик сов оглушал, словно включенный на полную катушку хард-корр. Ветер затаился в кронах деревьев, ждущий алчущих плоти волчьих детей. Девушка скользила между могил, ледяное дыхание мертвых ласкало ее мраморную кожу, серебристые элементалы, устроившись в ее волосах цвета вороного крыла, пели песни за упокой. Долгая разлука тянула ее за вены, холодными металлическими крюками впивалась между ребер прямо в сердце. Тоска по любимому с каждой затяжкой гашиша стучала в висок. Вот она, дверь в склеп, его новый дом. Скрип ржавых петель, кромешный мрак. Никтерида расставила на полу свечи в виде египетского креста - символа вечной жизни. Зажгла их щелчком пальцев. Ведьма наклонилась над каменной плитой, сдула серую кладбищенскую пыль и прочитала надпись на камне: "Измаель. Ангел со взором дракона". Она направила голубоватый мерцающий луч на плиту. Та, грохоча, охваченная сиянием, сдвинулась и упала на пол. Треснула пополам. В гробу лежало тело. Мужчина покоился, сложив руки на груди, одетый в строгий черный костюм-тройку. Пальцы украшали серебряные когти. Спокойствие на длинных темных ресницах. Алые губы , волевой подбородок и высокие скулы оттеняли волны его длинных, блестящих, словно покрытых воском, волос. Молчаливое созерцание смерти привело ведьму в мистический экстаз. Дрожь вожделения прокатилась волной по позвоночнику. Желание вновь обладать тем, что лежало в томном упокоении полоснуло как перламутровое лезвие. Дрожащей рукой Никтерида потянулась к его лицу. Пробежала пальцами по впалой щеке. Сильная боль в груди заставила крепко зажмуриться, как раз настолько времени, чтобы прошла еще одна вечность. Она вспомнила, каким цветом его глаза. Глаза цвета умирающей подлунной мечты... Она могла до бесконечности находить определения, но они всегда казались неточными. Ей безумно захотелось унять боль, прикоснувшись к его губам, увидеть его изумрудный жидкий струящийся огонь... Но Измаель должен ответить ей. Нельзя брать того, кто не имеет выбора. Никтерида приняла решение, единственно правильное в это мгновение, когда янтарные языки пламени свечей нарисовали в ее зрачках двух крылатых змей. Энергия мрака, заключенная в середину ладони, скользнула к его бездвижному телу, прямо в грудь. Неоновые линии, коснувшись его, вмиг превратили в пепел одеяние. Где-то далеко послышались раскаты грома - Перун гневался за украденную тайком силу. Пошел дождь: Бог грозы пытался смыть следы порочного желания двух влюбленных теней, стоящих по обе стороны Великой Преграды. Врата приоткрылись, дав согласие на безбожную связь, темную усладу. Вместе с ледяным сквозняком душа вылетела, вороном впорхнула в тело, сквозь кожу, выедая мышцы, вгрызаясь в кости, растекаясь по остывшим красным рекам вен. Птица расправила острые крылья - Измаель дернулся, захрипел, пальцы с побелевшими костяшками вонзились в кожу, оставляя багряные полосы на груди. Его веки двинулись, ресницы затрепетали. Он, наконец, открыл глаза. Те самые: Аквамарин струйками, как щупальца, ласково скользнул по телу Никтериды, по ее шее, щекам... Раскаты грома стали ближе. "Времени мало", - с грустью подумала ведьма. Ей оставлен только миг, чтобы запомнить его взгляд, впитать в себя тайну абсентовых глаз. Иначе их не простят. Слезы покатились по щекам. От безысходности. Горечь в воздухе. Не от смеси озона и воска, а от Безмерной Печали Вечного Разъединения. Перун поджидал у самой двери, проливая свою ярость за оскорбление вселенского порядка дурно пахнущей водой. Ведьма и пробужденный смотрели друг другу в зрачки, читая в них одно и то же. Боль... Дракон и Змея сплелись, чтобы никогда не разъединяться. Но времени почти не осталось. Измаель начал уходить. Он цеплялся за ворону изо всех сил, но птицу нещадно тянуло обратно, за грань, за свинцовые ворота, туда, куда улетают все темные. Губы шевельнулись:
Измаель ушел. Глаза закрыты. Молчание поглотило все звуки, заполняя уши звоном. Перун неслышно удалился, не вытерпев тяжести глухих ударов. Всего лишь сердца. Колокол вторил дыханию. Никтерида потушила свечи, отдав последнюю каплю энергии. В полной темноте она запечатлела свой поцелуй на остывших устах покойника, оставив на них шепот своей слезы. Ведьма вышла, тенью пролетела вдали от редких фонарей, которые могли открыть тайну ее мокрых щек и навсегда печально прикрытых век.
-Прощай, ангел со взором дракона, - ее вздох породил еще одну тысячу погасших звезд...