Во время Великой Отечественной Войны немецкие солдаты, даже самые культурные из них, тем более культурные, на оккупированной территории вели себя достаточно свободно. Они, к примеру, могли спокойно прогуливаться голышом или справлять большую нужду на глазах у всей деревни.
Почему такое происходило?
Да потому что они русских за людей не считали! Они отказывали русским в праве испытывать любые человеческие чувства. Действительно, зачем церемонится перед недочеловеками?
По сути подобное поведение является хорошим маркером, оно отражает позицию человека по отношению к обществу, среди которого тот в данный момент пребывает.
Этот маркер работает и сегодня.
К сожалению, мы, деревенские, постоянно с этим сталкиваемся. Только теперь непотребно ведут себя по отношению к нам не немецкие фашисты, но наши сограждане, русские горожане, точнее, та их маргинализированная часть, которая в силу скверного образования и плохого воспитания, отсутствия ума и некритического подхода к своей личности, в силу утери своих русских корней и отказа от Православия, предполагающего в обязательном порядке взаимное уважение всех членов общества, становятся высокомерными чванливыми мразями, позволяющими себе вытворять всё, что пожелают, начиная от грубого обращения с любым из нас и заканчивая пребыванием в растелёшенном виде, что совершенно недопустимо в строгом сельском мире.
Именно с такой дрянью, помимо нашей воли навязавшейся к нам в гости, мы столкнулись пару недель назад. Как всё это происходило - читайте ниже.
Собственно, эту женщину мы толком не знаем, она была к нам приглашена в гости по просьбе одного нашего знакомого. Нам не жалко - гостевой домик свободен, пусть живёт!
На кухню заскакивает Валентина Николаевна (ВН), наша доярка. Ей 67, на ней ферма, огород и стирка. Она встаёт в четыре утра и весь день крутится, как белка в колесе - характер такой. В нашем коллективе она пользуется большим уважением и мы все с готовностью помогаем ей в любых её делах.
К одиннадцати часам ВН уже наработалась выше крыши, а тут ещё наша повариха уехала и ВН решила помочь в приготовлении обеда - рванула на поле, накопала картошки, которую и принесла на кухню.
Далее следует такой диалог:
Гостья:
- Ты где, шалава, шлялась? Почему не мыта посуда? Вот я скажу Светлане и она тебя выгонит!
Лучше бы она ей такого не говорила! ВН быстро, по рабоче-крестьянски объяснила ей, где она была:
- Где-где? В ...де!
Затем послала туда же свою собеседницу, малость охолодилась и задала ей резонный вопрос:
- А ты кто такая, что со мной так разговариваешь?
Та ответила:
- Я - гостья!
- Ну и что, что ты гостья? Ты почему здесь командуешь?
- Да потому что ты бомжиха бездомная, иначе бы здесь не жила, как раба!
Лучше бы она ей этого не говорила!
- Это я-то бездомная? У меня есть свой дом, просто мне не дают его оформить, вот я и приехала к Путину правду искать! А ты почему не сидишь дома, зачем ты сюда приехала? Тогда ты такая же, как и я!
- Я здесь отдыхаю!
- Отдыхают на море, а не здесь. Ты работаешь?
- Нет. Меня муж содержит.
- Если муж содержит, а денег не хватает, то работать бы пошла! Вот я - нигде не пропаду. Даже в городе. Дворничихой пойду, а на кусок хлеба себе всегда заработаю!
Гостья:
- Я тебе сейчас рожу набью!
На что ВН, подняв голову, уперев руки в боки и выставив вперёд правую ногу, гордо ответила:
- Бей!
Гостья с досады пнула ногой стиральную машину и в состоянии крайнего раздражения удалилась.
Когда я слушала этот рассказ в исполнении Валентины Николаевны, я ей мысленно аплодировала: какая она молодец! Всех нас в обиду не дала!
Эта история имела продолжение, когда на следующий день наша гостя приготовила мясо с подливой и вместе со своим помощником из числа наших рабочих сожрала три четверти приготовленного, не подумав о том, что оставшимся шестерым придёться есть на ужин практически пустую гречневую кашу.
Поскольку я постоянно озабочена тем, чтобы была хорошая еда и чтобы её было в достатке - крестьянский труд тяжёл - меня такая ситуация возмутила и я начала доискиваться: кто всё-таки сожрал почти всё мясо, при этом даже мысли не допуская, что это сама гостья и сделала. Когда очередь дошла до неё, она обиделась.
Обиделась она и на Павла, который отказался её подчиняться, и на молдаванина Николая, который отказался ехать к ней в Питер отделывать её квартиру, да и на всех остальных до кучи, которых она старалась завлечь хорошим разговором под кофе и тоненькую сигаретку.
Одним словом, имел место полный облом, ей не удалось разрушить нашу жизнь и теперь, когда эту здоровенную пятидесятилетнюю тётку, несколько дней бегавшую по нашей территории с голым брюхом, получилось-таки выпереть отсюда, нерв ушёл, тревога ослабла, все вздохнули с облегчением и только короткие всполохи изумления и недоумения периодически изливались вопросом:
Что это был за морок такой?
Мимолётная тень набегает на наши души и смех, облегчённый дружеский смех звучит на кухне, и мы особенно остро ощущаем, какие мы молодцы, как мы едины и дружны, как мы понимаем и любим окружающий мир и людей в нём. Во всяком случае, тех, кто уважает наше право быть равными среди равных.
Состояние это кратковременно. Пройдёт немного времени и все эти люди разлетятся. Каждый пойдёт своим непростым путём и скорее всего мы уже больше никогда не увидим друг друга, но в наших сердцах надолго останется память о той сердечной близости, о той солидарности, которая возникла между нами под влиянием случайной и незначительной угрозы. Угрозы, которую представляла собой эта чуждая нам горожанка с кичливой, слепой и недоброй душой.
PSПрочитала этот текст недавно прибывшему к нам парню из Красноярска Диме Белявскому и он мне сказал: