В тот день я долго засиделся на работе, готовя очередной отчет, выкурил много сигарет и выпил несколько чашек кофе. Потом вдруг почувствовал внезапную слабость и тревогу, после чего быстро собрался и поехал домой.
В машине мне стало лучше, но дома все повторилось заново. Ночь выдалась тревожной, и я почти не спал. Утром, с большим трудом разлепив глаза, быстро собрался и поехал на работу. В голову ничего не лезло, я чувствовал сильную слабость, поэтому решил оформить отпуск, который планировал провести на даче.
Уже на следующий день я был в самом живописном, как мне казалось, уголке Подмосковья, недалеко от поселка Михнево. Стояла отличная, майская погода, деревья уже распустились, и в моем саду цвели тюльпаны и ландыши. Поднявшись на второй этаж, я расположился в уютной спальне. Все складывалось как нельзя лучше, появилась надежда, что после отдыха на природе, организм мой полностью восстановится.
Среди ночи я вдруг проснулся, будто кто-то толкнул меня в спину. Я вдруг почувствовал тревогу, которая с каждой минутой нарастала, трансформируясь в жуткий страх. Стал судорожно одеваться, но руки холодели и не слушались меня. Молния никак не застегивалась, я не мог устоять на одном месте, мне обязательно надо было двигаться.
Не помню, как оказался в саду, сел в машину и выехал за ворота. В машине страх немного поутих, и я поехал в Москву, но не по скоростной трассе, а по Старой Каширке, которая проходила через населенные пункты - так мне было спокойнее.
Неожиданно появились мигающие огни светофора, я понял, что впереди шлагбаум и остановился. Страх вновь начал набирать силу, я даже готов был вернуться назад, чтобы только не стоять - мне надо было двигаться!
- Простите, можно к вам обратиться с просьбой?
Я даже вздрогнул от неожиданности, посмотрел в окно и увидел молодую женщину, лет двадцати пяти. Мне она показалась очень бледной и встревоженной.
- Говорите, слушаю вас.
Женщина попросила подвезти ее и назвала место. Это никак не влияло на мой маршрут, и я открыл дверь. Ехали мы молча, но я вдруг ощутил, что с ее появлением страх и тревога пошли на убыль.
- Как вас зовут? - все-таки решился спросить я.
- Евгения, или просто Женя, - тихо сказала она.
- Михаил, можете звать меня Мишей - в тон ей ответил я и спросил, что заставило ее ночью оказаться на улице, причем так далеко от дома.
- А я не домой еду.
- Куда же, если не секрет?
- В психушку, - коротко ответила она.
Я был настолько сражен ее словами, что не нашелся, что сказать и промолчал.
- Вас это шокирует? - спросила Женя.
- Конечно, нет,- соврал я. Каждый человек сам выбирает себе работу, причем совсем не обязательно, чтобы она ему при этом нравилась.
- Я там не работаю, а лечусь, но сегодня на меня что-то нашло, и я сбежала оттуда, - с безразличием в голосе, сообщила она.
- Вас за это могут наказать, - предположил я.
- А мне давно уж все без разницы, но надо вернуться, а то действие таблеток кончится, и меня опять понесет. Ведь я же сумасшедшая, - немного помолчав, добавила Женя, видимо ожидая какой-то реакции с моей стороны, но я сделал вид, что не услышал ее последние слова.
Вскоре перед нами появилось обшарпанное двухэтажное здание, в котором свет горел лишь в одном окне. Евгения вышла, поднялась на крыльцо и позвонила. Мне звонок показался таким громким, что я даже вздрогнул.
- Кто там? - спросил мужской голос.
- Голубева я, Женя Голубева, из восьмой палаты.
- Беглянка? Ну, давай заходи, - сказал он, открывая ей дверь.
Женя оглянулась и посмотрела на меня. Неожиданно, я сказал, что обязательно к ней завтра приеду. Она ничего не ответила и вошла в дом.
С ее уходом, тревога вновь вернулась, стала нарастать и приводить меня в ужас. Тут уж я окончательно понял, что никакая квартира в Москве мне не поможет, что я останусь у больницы и переночую в машине.
Разложил сиденье, кое-как устроился и достаточно быстро заснул. Разбудил меня мужской голос. Это был тот же сторож, который предложил поставить машину подальше от подъезда.
Я решил заехать в магазин и купить Жене что-нибудь из еды. Чувствовал я себя нормально. Неожиданно промелькнула мысль, которая вначале показалась даже абсурдной. Я подумал, что эта комфортность присутствует во мне потому, что там, в этом неприглядном на вид доме, находится Женя, которая сама того не ведая, убирает съедавшую меня тревогу.
В магазине я купил фруктов, соки, хорошей колбасы, шоколадных конфет и что-то еще. Подъехал к больнице, позвонил и спросил у открывшего мне дверь сторожа, как можно повидаться с Женей и передать ей продукты.
- Только с разрешения лечащего врача, я сейчас его приглашу, - сказал тот и куда-то моментально исчез.
Минут через десять появился доктор. На вид ему было около сорока лет. Он был высоким, худощавым, внешне очень симпатичным и приветливым.
- Вы хотели со мной побеседовать? - спросил он, и, не ожидая ответа, видимо потому, что кроме меня в небольшом холле никого не было, присел рядом.
- Андрей Петрович, лечащий врач Жени,- представился он, протягивая мне руку. Мы познакомились, и я сказал ему, что хотел бы передать Жене кое-что из еды.
- Если не секрет, кем вы ей приходитесь? - спросил он, внимательно меня разглядывая.
Я не стал ничего выдумывать, а просто рассказал все, как было на самом деле. Он немного подумал и сказал, что сейчас Женя ко мне выйдет, и я сам смогу передать ей все, что считаю нужным. Но попросил не задавать никаких вопросов, касающихся ее болезни. После этого он ушел, но вскоре появился вместе с ней. Сказал, что вернется минут через тридцать, и оставил нас наедине.
Женя смотрела на меня внимательно, видимо ожидая, что за этим последует. Я же, немного смущаясь, стал доставать из пакета продукты, на что она, с явным безразличием в голосе, сказала:
- Зачем вы все это принесли? Здесь ведь хорошо кормят, к тому же есть мне не хочется.
- Это сейчас не хочется, а потом появится аппетит, вы все это съедите и пойдете на поправку, - попытался я смягчить ситуацию.
- Вы, что, и в самом деле считаете, что мне это поможет?! - с раздражением воскликнула она.
- Так вот знайте, что я сумасшедшая, а им помогают только лекарства, и никакая ваша еда здесь ни причем!
- Женя, - сказал я ей, - вы не будете возражать, если я стану навещать вас? Не отказывайтесь, ведь то, о чем я прошу, очень нужно именно мне, только пока не спрашивайте причину.
Последние слова я произнес почти с мольбой в голосе. Женя с удивлением на меня посмотрела, немного подумала и тихо сказала:
- Хорошо, я согласна, только вы потом раздумаете это делать, потому что собеседник из меня никакой. Я вообще вот уже два месяца почти ни с кем не разговариваю, разве что только с Андреем Петровичем, это мой лечащий врач.
Однако согласие было получено. В это время появился доктор и сказал, что Жене надо идти на процедуры. Она еще раз взглянула на меня. В ее глазах уже не было безразличия, в них явно присутствовал интерес.
Я отдал ей пакет с продуктами, она, не сопротивляясь, взяла его и еще раз обернулась в дверях, будто пытаясь удостовериться, что я все-таки существую.
- Теперь у меня есть Женя, и я смогу, во всяком случае, мне казалось, что смогу дальше жить дома, а к Жене приезжать как можно чаще и общаться с ней.
С этими мыслями я сел за руль и поехал в сторону города.
Войдя в квартиру, я наскоро перекусил, сел к телевизору и стал автоматически перелистывать программы, даже не обращая внимания на то, что происходило на экране. Впереди была ночь, и я стал потихоньку впадать в тревожное состояние. Потом я прилег на диван, вспомнил о Жене и, незаметно для себя заснул, проспав до утра.
Это меня вдохновило и даже улучшило настроение, тем более, я уже знал, что буду делать дальше. Конечно же, я поехал к Жене, предварительно позвонив на работу, чтобы продлить отпуск еще на две недели.
Доктор, на сей раз, разрешил нам погулять во дворе. Мы неторопливо шли по красивой, ослепительно зеленой аллее, окружающей столь неприглядно выглядевшее, здание больницы. Женя молчала. Ведь я же сказал тогда, что встреча нужна больше мне, чем ей, и она терпеливо ожидала, когда я начну.
Мне было трудно это сделать, поскольку описать мои ощущения очень нелегко, их мог понять только человек, хотя бы раз в жизни испытавший нечто подобное. Мне казалось, что Женя с этим знакома, и я рассказал ей все, что со мной произошло.
- В ту ночь вы тоже убегали от страха?
- Да - ответил я, - но так случилось, что я встретил вас, и как только вы очутились рядом со мной в машине, страх моментально рассеялся.
- Вам и сейчас не страшно?
- Не только не страшно, я бы даже сказал, что такая комфортность у меня была только до болезни.
Повисла длительная пауза, но никакой неловкости я не испытывал. Я наслаждался спокойствием, которое, как мне казалось, излучала Евгения.
Женя прервала молчание словами:
- Знаете, получается какая-то совсем уж странная вещь. Я ведь больна уже давно, но сейчас во мне что-то меняется. И это ощущение пришло не именно сейчас, я почувствовала это вчера, после того, как мы с вами расстались. Я почему-то была уверена, что вы обязательно приедете. Мне даже кажется, будто мы с вами уже давно знакомы и сможем помочь друг другу.
Я был тронут ее словами, мне очень хотелось узнать, что же все-таки с ней произошло до того, как она оказалась в больнице, и Женя, будто прочитав мои мысли, стала вдруг об этом рассказывать. Говорила она долго, эту беседу мы вели не один день, но я донесу до Вас лишь главное.
Когда Жене было семь лет, у нее умерла мать. Спустя какое-то время, отец вновь женился. У мачехи от первого брака тоже была дочь, ровесница Евгении. Сводную сестру звали Инной.
Девочки сразу невзлюбили друг друга и часто ссорились. Мачеха во время этих ссор всегда становилась на сторону Инны, а отец никогда ни во что не вмешивался. После школы сестры поступили в педагогический институт и даже учились в одной группе.
На их курсе были почти одни девчонки, ребят можно было пересчитать по пальцам, но студенток часто приглашали в другие вузы на вечера, устраиваемые там по случаю каких-либо праздников или после окончания сессии.
***
Рассказ Жени.
Вот на одном из таких вечеров я и познакомилась с Вадимом. Тот был не москвичом: приехал из Саратовской области, учился в Лесотехнической академии и жил в общежитии. Мы с ним стали встречаться, и вскоре Вадим сделал мне предложение. Я очень любила его, и мне казалось, что чувства были взаимными.
После свадьбы он переехал ко мне. Я была благодарна мачехе за то, что она выделила нам с Вадимом десятиметровую комнату. Честно говоря, я на это не рассчитывала, поскольку наша трехкомнатная квартира была не очень большой.
Спустя какое-то время, я поняла, что Инна кокетничает с Вадимом. Делала она это так откровенно, что я вынуждена была высказать мужу все, что думаю по этому поводу. Он в ответ на мои слова рассмеялся и сказал, что любит только меня, а Инна вообще не в его вкусе. Меня это несколько успокоило, но бдительности я не потеряла.
И вот как-то Инна, под предлогом недомогания, решила не ходить на занятия и осталась дома. В этот день у нас было пять пар, и домой я должна была вернуться только часам к пяти вечера. На первой паре я не могла ни на чем сосредоточиться, у меня появилось нехорошее предчувствие. С большим трудом я дождалась перерыва, быстро оделась и почти бегом кинулась домой.
Сердце мое бешено колотилось, меня охватывал ужас, я уже знала, какую картину мне сейчас предстояло увидеть. Мне бы остановиться, подумать, стоит ли это делать, ведь я была беременна на пятом месяце...
Дрожащими от волнения руками, я очень осторожно открыла дверь и сразу поняла, что не ошиблась в своих подозрениях. Ведь они даже не закрыли нашу комнату, и все происходящее в ней я увидела прямо из прихожей.
Они настолько были заняты любовью, что сразу и не услышали, как я вошла. Когда же это произошло, Инна, даже ничем не прикрывшись, демонстративно прошла в ванную, откуда тут же раздался звук льющейся воды.
А что вы думаете, сделал Вадим? Нет, он даже не стал оправдываться, он просто посмотрел на меня с какой-то непередаваемой ненавистью и громко, на всю квартиру не сказал, а закричал:
- Ненавижу!! Видеть тебя не могу и никакой ребенок мне от тебя не нужен!!
Он будто сошел с ума, подлетел ко мне и стал тормошить изо всех сил. Кричал еще что-то обидное, на губах его была пена, а все мое лицо он забрызгал слюной, вылетавшей во время крика из его обезумевшего рта.
Что было потом, я плохо помню. Я куда-то бежала, карабкалась, а дальше и вовсе провал в памяти... Мне рассказали, что я пыталась выброситься с балкона, но случайно за что-то зацепилась курткой, что, в конечном счете, и спасло мне жизнь. Приехавшие спасатели сняли меня и отвезли в роддом. У меня начались преждевременные роды.
В роддоме я находилась недолго. Лечащий врач, видя мое состояние, вынужден был пригласить психиатра, который тут же перевел меня в психиатрическую больницу. Ведь после всего случившегося, я впала в жуткую депрессию.
Я не знаю, почему выбор пал именно на эту клинику, в ту пору меня вообще ничего не интересовало. Я даже не знаю, что происходит сейчас в моем доме. Ведь из домашних меня никто не навещает, но я этому только рада. Туда я уже никогда не вернусь.
***
Неожиданно с нами поравнялся Андрей Петрович, который поинтересовался самочувствием Жени, а затем обратился ко мне и попросил заглянуть к нему в ординаторскую.
Вскоре Женя пошла в отделение, а я, испытывая непонятное мне в данной ситуации волнение, постучался в кабинет Андрея Петровича. Он был на месте и жестом предложил мне сесть в кресло, напротив его стола.
Первым его вопросом было, как я отношусь к Жене. Мне вопрос показался несколько странным, ведь и так было ясно, что отношусь я к ней хорошо, раз ежедневно ее навещаю. Но Андрея Петровича мой ответ не удовлетворил, он с непонятным мне раздражением сказал:
- Вы меня неправильно поняли, я хотел спросить любите ли вы Женю?
Вопрос застал меня врасплох и вызвал недоумение. Я ведь над этим ни разу не задумался, хоть и общался с Евгенией уже почти месяц. Андрей Петрович понял мое молчание, хоть и по-своему, но правильно. Он коротко резюмировал:
- Вы ее не любите и не замечаете, что Женя влюблена в вас. Благодаря этому чувству она очень быстро пошла на поправку. Я бы смог ее выписать из больницы в ближайшие пару недель, но меня очень волнует, куда она после выписки вернется.
Я молчал, не зная, что на это ответить. Тогда Андрей Петрович рассказал мне, что после всего случившегося, отец Жени был госпитализирован в клинику с обширным инфарктом, где умер, не приходя в сознание, в реанимации. Вадим через нотариуса и адвоката оформил развод с Женей. Андрей Петрович присутствовал при подписании документов. Вскоре тот женился на Инне. Евгения же ничего об этом не знает, но при выписке ей все-таки придется обо всем рассказать.
Я ему ответил, что никогда не строил никаких планов в отношении Евгении, и мне даже странно сейчас говорить об этом.
Доктор посмотрел на меня, как мне показалось, с презрением и произнес, что второго такого удара Женя не перенесет. Он добавил, что приезжая к ней, я преследовал свою цель. Как психиатр, он понимает, что в присутствии Жени у меня исчезали болезненные симптомы. А вот как обычный человек, удивляется, почему я за все эти встречи так и не заметил, что девчонка влюбилась.
Вышло так, что после разговора с доктором, мне захотелось поскорей уехать отсюда, что я и сделал, даже не простившись с Евгенией. Я утешал себя мыслью, что обязательно в выходные дни буду навещать Женю. Я все ей расскажу, и она поймет меня, как понимала все это время.
В понедельник я вышел на работу. За время моего отсутствия скопилось очень много дел, требующих скорейшего разрешения. Минуло уже десять дней, а я так и не собрался навестить Евгению. А потом уже было и вовсе неловко ехать к ней. Прошло еще какое-то время, и я уже не вспоминал об этом.
Часть вторая
Я уже давно забыл о своей болезни, но однажды она все-таки напомнила о себе. Это опять случилось ночью. Я проснулся внезапно с ощущением давно позабытого страха, который вдруг захлестнул меня и накрыл с головой. Я стал судорожно одеваться и вел себя почти так же, как и тогда, будто кто-то написал этот сценарий давно, а сейчас один из его эпизодов, я исполнял на бис.
Я выскочил на улицу, сел за руль и поехал по уже знакомому маршруту. Я ехал к Жене, даже не стараясь придумать что-нибудь в свое оправдание. Мне опять была нужна именно она, никто другой, казалось мне, не смог бы мне помочь.
Вот и больница. Быстро поднимаюсь на крыльцо и нажимаю на кнопку звонка. Дверь открывает тот же сторож и интересуется, узнав меня, к кому я приехал в столь поздний час.
- Мне срочно нужно к Андрею Петровичу.
- Он сейчас дежурит, пойдемте, я вас провожу.
Доктор сидел за столом и заполнял какие-то документы. Он поздоровался со мной и не спросил, а просто констатировал факт, сказав коротко:
- Ну, вот вы и приехали.
Мне было настолько нехорошо, что я смог лишь спросить, где сейчас находится Женя.
- Жени нет, - с каким-то, как мне показалось, злорадством, ответил он.
- Где ее можно найти? - задал я очередной вопрос, чувствуя, как внутри у меня все холодеет, что вот-вот потеряю сознание.
Доктор рассказал, что после моего внезапного отъезда, Евгения тяжело переживала случившееся, она вернулась в свое прежнее состояние, ни с кем не общалась и постоянно говорила, что не хочет жить.
Женя таяла прямо на глазах. Иногда ему удавалось сделать ей "питательную капельницу", куда он всегда добавлял лекарства. Но однажды она пришла к нему в кабинет и сказала:
- Андрей Петрович, у меня пропало желание умереть, я согласна лечиться для того, чтобы поправиться, окончить институт и работать по специальности. Если вы не возражаете, то я перееду к вам.
Потом, как бы оправдываясь, Женя добавила:
- Я буду просто жить у вас, помогать вести хозяйство, убираться, ходить в магазин. Мне ведь некуда идти, у меня нет не только дома, но и человека, который смог бы меня приютить, одна надежда на вас.
Доктору пришлось с ней согласиться, и после того, как ее самочувствие улучшилось, она переехала к Андрею Петровичу.
- Так что Женя есть, она живет у меня, восстановилась в институте и с сентября приступит к занятиям. Но для вас, ее нет, и никогда не будет, это ее слова, - заключил он.
- Я должен ее увидеть! - Не сказал, а закричал я, - без Жени я сойду с ума, если уже не сошел!
************
- Вот и славно, глядя на мои мучения, произнес он фразу, которая как-то не увязывалась с его профессией. Помучайтесь, может быть тогда, вы хоть на дюйм приблизитесь к тому состоянию, в которое повергли Евгению. Мне вас абсолютно не жаль, я даже, можно сказать, рад, что свершилось то, что Волею Божьей, должно было произойти.
Я буквально упал в кресло и начал умолять его оказать мне какую-либо помощь, пусть даже медикаментозную, на что он с сарказмом заметил:
- А на какую помощь, кроме медикаментозной вы рассчитываете, думаете, что если нашли в лице Евгении бесплатного психотерапевта, то вам и дальше будет так же везти? Нет, - продолжал он, - если я буду действовать по инструкции, то сначала обязан госпитализировать вас, а потом уже назначать лечение, ведь у нас нет амбулаторного приема.
Я был полностью раздавлен его аргументами, мне ничего не оставалось делать, как согласиться на госпитализацию. Меня привели в палату, где находились еще трое больных, которые спали.
В течение дня мне регулярно давали какие-то таблетки, днем ставили капельницу, а на ночь делали укол, от которого я быстро засыпал. Несколько раз в день меня навещал Андрей Петрович. Он спрашивал о моем самочувствии, но ни разу, я повторюсь, ни одного разу он не разговаривал со мной ни о чем другом, кроме лечения.
Я не слышал от него подбадривающих слов, которых мне очень не хватало. Ведь в прошлый раз мне их в избытке дарила Женя, а я даже не воспринимал это как подарок. Я просто ими "пользовался", не понимая того, что не будь ее в той ситуации, неизвестно что бы со мной стало.
С другими пациентами Андрей Петрович разговаривал подолгу и на разные темы. Он явно был в курсе всех их дел, часто спрашивал про родственников, давал советы, за что больные его просто боготворили.
Больные - народ любознательный, и как только им становится лучше, сразу начинают обсуждать медицинский персонал. Они о каждом знали все или почти все, так как многие находились на лечении по нескольку месяцев. Обсуждали по скуке абсолютно всех сотрудников, но я заметил, что Андрея Петровича никогда не было в их досужих сплетнях.
- Андрей Петрович для нас Бог, а Бога не обсуждают, ему поклоняются, - сказал один больной, который уже не в первый раз лечился у него.
Но как-то раз мне случайно удалось подслушать разговор двух медсестер, которые уже закончили все процедуры, и пили чай в столовой. Я же в этот день был дежурным по кухне (это называлось трудотерапией), убирал со столов посуду и слышал, как одна из них сказала:
- Какой славный человек Андрей Петрович и какая же все-таки у него жена стерва.
- Какая жена? - подумал я, ведь он холост, а в его доме живет только Женя, которую он пустил к себе домой из жалости.