Аннотация: фанфик по миру Гарри Поттера О чем думает Гермиона во время похорон Северуса Снейпа?
Комментарии: Вдохновением и основой фанфика послужило стихотворение из книги Надежды Первухиной "От ведьмы слышу!".
Диклаймер: Написано не с целью извлечения прибыли, права на упомянутых в тексте персонажей принадлежат Дж.Роулинг, права на стихотворение принадлежат Н.Первухиной.
Я пишу тебе в день похорон.
Я пишу тебе в день похорон
Слишком солнечно, ветрено слишком
Словно древний угрюмый Харон
Уподобился в чем-то мальчишкам.
"Чертова битва.
Чертова выигранная нами битва.
Лучше бы тебя никогда не было. Лучше бы того дня никогда не было. Лучше бы ничего этого никогда не было.
Лучше бы я не ходила за Гарри, лучше бы не знала... Да он бы сам сказал, но я бы не видела.
...Белое, как полотно, лицо Снейпа и его пальцы, пытающиеся зажать кровавую рану на шее.
Но я бы не слышала.
... Короткие слова, покидающие его вместе с кровью.
И не нужно было бы брать себя в руки. Вспоминать, как много всего надо сделать, что у нас нет времени, нет возможности, нет шанса. Осознавать, что задержаться здесь - обречь на смерть десятки людей. Десятки вместо одной. Его ведь можно было еще попробовать спасти. Была магия, у меня еще оставались какие-то зелья. Нужно было только время. Время...
Его было так мало.
Гарри без меня не справился бы. Он мог не успеть.
Десятки жизней вместо одной. Рациональный выбор. Без чувств и эмоций. Холодный расчет, какой вариант принесет меньше жертв.
- Давайте... давайте вернемся в замок. Раз Он отправился в Лес, нам нужно придумать новый план.
Северус бы мною гордился.
Если бы не погиб".
Ни к чему был отточенный кол
Из дрожащей от злости осины.
Я хотел, потому и ушел.
Я ослаб, потому что был сильным.
"Победа. Горькая, пиррова победа, принесшая за собой лишь горе и разочарование. Сколько людей погибло на наших глазах. Скольких мы просто не успели спасти. Люпин, Тонкс, Фред, Колин, Спейп. Северус. Черт тебя подери за твое вечное упрямство, за ужасный характер, за то, что не позволял стать к тебе ближе, не позволял даже благодарить. Говорил - это твоя работа, и мой долг. Твоя обязанность и мой Непреложный Обет. Молчала, не смела даже думать о тебе, боялась допустить в свои мысли даже твой образ. Окклюменция мне всегда плохо давалась, но я просто вытеснила тебя из головы, просто не вспоминала, сосредотачивалась на настоящем, чтобы никто ничего не заподозрил. Не узнал...
И вот ты погиб, а я все равно никому не могу рассказать. Просто не смею.
Об этой случайной для меня встрече.
О да, ты выследил нас быстро, настолько быстро, что я готова была согласиться с твоим презрительным: "бездари".
Об этих твоих появлениях, шипении сквозь зубы, коротких, сухих сводках информации, холодных глазах, презрительных усмешках, о свертках с нужными вещами, которые я должна была выдавать за свои.
Ты не баловал меня подробностями. Говорил что нужно, отдавал необходимые вещи и сразу исчезал. Почти всегда. Почти...
Об этих теплых объятьях, шершавой мантии под щекой, успокаивающем зелье, чертовой дюжине оскорблений, приводящих в себя, о холодном темном доме, о ярком огне в камне, горячем шоколаде и теплых спокойных словах приговора: "Ты выживешь"".
Мне не нужно ни шпаги, ни пуль
Для того, чтоб рассыпаться прахом.
И серебряной ниточки пульс
Лишь любовь оборвет одним взмахом.
"О тебе, мерзкая летучая мышь, ужас подземелий, сильный, смелый, храбрый, любимый мой мужчина, который так об этом и не узнает.
У нас сейчас много работы. Мы должны помочь тем, кто выжил, и почтить память тех, кто погиб. Хогвартс требует сил и магии, Министерству нужны помощники и новые служащие, Мунго необходимы запасы зелий и квалифицированные лекари. Твое контрзаклинание Сектумсемпре пригодилось бы как никогда. И ты был бы тоже занят.
Но ты не верил в свою победу. Говорил только о камере в Азкабане, о смертном приговоре и довольных лицах репортеров.
Неужели из-за этого ты и решил... уйти?"
Меловые кресты на дверях
Чтоб уже никогда не вернуться.
Я пишу тебе, слыша твой страх,
Что ты больше не сможешь проснуться.
"В тебе же никогда не было страха. Ты не боялся. Ненавидел, презирал, восхищался и, может быть, даже любил, но не боялся.
Когда год за годом ходишь по натянутому над пропастью канату, страх исчезает. Остается только холодный расчет. Кого выставят на потеху, если ты не выдержишь и сорвешься? Как много жизней полетят вниз вслед за твоей?
Ты всегда был расчетлив, Северус. И в жизни и в смерти".
Моим пеплом осыплют камыш
И приречный осот. И текуча
Станет бывшая жизнь. Ты молчишь.
Ты не веришь в божественный случай.
"А я и сейчас не верю! Ты не мог! Ты не мог вот так вот сдаться, все бросить, просто уйти! Как же твоя гордость, твое тщеславие?! Как же я? Что мне теперь прикажешь делать? У меня никого не осталось, Северус. Я не могу даже вернуть себе родителей! И ты! Как ты мог погибнуть?! Как ты мог бросить меня? Что мне делать? Рыдать над твоей могилой? Принимать утешения от Рона? Что? Носить траур, всем рассказать о твоем последнем годе, заняться зельевареньем, уйти с головой в работу?! Что?".
Это право твое. А мое -
Быть убитым любовью твоею.
Как вонзалось святое копье
В беззащитно-греховную шею!
Хрупкая девушка в траурной мантии с черной лентой в каштановых волосах, говорящей о тех, кого она потеряла. Она стоит на холме, а там внизу собралось более дюжины человек, склонивших головы над свежезасыпаной могилой. Они стоят там, а она не смеет даже подойти. Не смеет поверить в то, что случилось.
Как же она без него? Кто еще сможет так сжимать ее руку, так смотреть, так обнимать? Утешать и поддерживать. Внушать уверенность лишь своим присутствием. Одним взглядом сказать больше, чем сотнями слов. Околдовывать без чар. Успокаивать без зелий.
У тебя еще будет герой
Из легенд и забытых пророчеств.
В холодном пасмурном небе прокричала птица. Гермиона вскинула голову, утирая катящиеся по лицу слезы, следя за полетом то ли орла, то ли сокола. Говорят, такой крик предвещает чью-то смерть. Опоздали, разве что умрет сама смерть, но такого от нее не дождались ни три сказочным брата, не дождется и совсем не сказочная волшебница.
В воздухе захлопали сильные крылья. Девушка взглянула на ничем не примечательную почтовую сову, которая явно собиралась приземлиться к ней на плечо. Она привычно подставила локоть. В последнее время ей часто приходили письма. От семьи Уизли, от Министерства, от Школы, даже от фанатов. "Мисс Грейнджер, просим вас...", "Милая Гермиона, мы ждем...", "Мисс Грейнджер, хотим вам предложить...", "Гермиона Грейнджер - ты наш кумир!". И смешно, и горько.
Отвязав от лапки птицы письмо, она отпустила ее, вскрыла конверт.
Я пишу тебе в день похорон
Пустой на первый взгляд пергамент под ее пальцами засветился, и в самой середине возникла короткая, написанная неровным подчерком фраза.
"Не смейте плакать, мисс Грейнджер. Вы же не хотите лишить гриффиндор заслуженных баллов?".