Цель этого метода - бесконечное кодирование от пьянства. По известным данным, разработал ее кузнец Степан, когда-то живший большом селе Погожкино, кодировавший от запоя своих соседей на добровольном начале, на основе собственных изысканий и наблюдений.
Надо отметить сразу, что кузнец Степан не только никогда не был знаком с самим Бертом Хеллингером, но никогда и не слышал, ни о нем самом, ни о его расстановках. В пользу этого говорило и то, этот метод появился до того, как Б.Хеллингер ознакомил мир со своими трудами, но долгое время не бы востребован. А имя известного немецкого психолога, равно как и сама книжка, появилось потому, что метод, который был разработан, настолько точно повторял квинтэссенцию системных расстановок вышеупомянутого немца, что доказать полную непричастность и отсутствие влияние его трудов, на кузнеца Степана, оказалось делом весьма затруднительным. Окончательно вопрос с названием решился в издательстве, выпускавшем книги серии "Чтобы я сделал, если бы умел", где пришли к мнению, что известное имя совсем не повредит продажам.
Ниже приводится история создания этого метода, собранная по кускам: где-то с чужих слов, где-то по памяти записали высказывания самого Степана, где-то были домыслы, наиболее подходящие, чтобы закрыть темные пятна.
История
Первые опыты Степы по кодированию, тогда еще молодого кузнеца 22 лет, начались в 1965 году, случайно, по причине запоев его отца Герасима. Во время которых, когда отец начал совсем сильно лютовать и изводить все семейство, то Степан насильно связывал его и клал в доме "наотдохнуть", чтобы отец, как следует протрезвел. Как правило, после того как его освобождали от пут, то жизнь Степана частенько висела на волоске, за унижение над родителем. В связи с чем, он его развязывал на второй, а то и третий день, после нескончаемых просьб покормить и обещаний, что ничего ему не будет. Развязывали всегда в присутствии семьи и ближайших соседей, где Герасим божился, что "к сыну ни-ни". Тем не менее, через месяц, а в зимние периоды через 2-3 недели, все начиналось сначала.
Именно тогда Степа и решил, что дело не в самом отце, а в чем-то, что внутри него, толкает к губительному пристрастию. В самый первый раз, он решил, что дело в бесах, кои опутывают разум и не дают спокойно мыслить. Так он пригласил священника.
Тот приехал, к слову, взявший не малую мзду, помахал кадилом около связанного отца, несколько раз перекрестился сам, перекрестил раба божьего Герасима, прочитал молитву и уехал, посоветовав читать слова божьи как можно больше. И Степа читал всю ночь. Сначала молитвы, а как кончились, то псалмы из библии пока сон совсем не сморил. Утром же все увидели удивительные результаты.
За ночь отец не только смог как-то развязаться, не причинив сыну никакого вреда, но и умудрился починить забор, что обещал еще с прошлого лета.
Герасим не пил примерно 3 месяца, много говорил о душе, о смирении тела, торжестве духа, занимался хозяйством, сделал пристройку к амбару, но с приходом зимы, на фоне общей депрессии и бездеятельности, все-таки, запил снова. Но в этот раз и далее, после пленения и чтения молитв, эффект был куда более скромен: после очередного протрезвления он не только не делал ничего по дому, но и наполняющая его духовность была куда как скромнее. Вид его был подавленный, а в разговоры не вступал. Тем не менее, с тех пор отец всегда спокойно относился к насилию над ним, поэтому присутствие семьи и соседей Степан решил упразднить.
Первый и самый настоящий прорыв случился после того, как кошка заиграла молитвенник куда-то под печку, а после того как перерыв весь дом, но книгу не нашли, то Степан перекрестившись решился читать первое, что попалось ему под руку. Это была старая и потертая книжка, отпечатанная еще в имперской России, доставшаяся от бабкиной библиотеки, бывшей гувернанткой при дворе, но впавшая в немилость и сосланная в это село. Потертая надпись гласила "Платон".
Чтение этой книги вызвало подлинный взрыв духа не только у слушателя, который, в пьяном угаре, плакал нескончаемыми потоками слез, но и у читателя, мысли которого начали бегать уже по иным пастбищам сознания, отличным от привычных для сельского жителя. В частности, он пришел к такому выводу, что пьянство, есть ничто иное, как кустарное заколачивание дыр, образующихся в дамбе души, для сдерживания животных порывов. Разумеется, результат от такого заколачивания они имеют исключительно обратный, а привлекательность этого метода обусловлена тем, что пьющий перекладывает собственную мотивацию на случайные порывы, которые его двигают к тем или иным действиям.
В этот раз отец бросил пить более, чем на год, в течение которых являл миру образец семьянина и добропорядочности, а на все вопросы по преображению отсылал к сыну. В том числе и потому, что сам он, находясь на границе мира сознательного и бессознательного, мало чего помнил, кроме того, что "его душа парила, среди эонов".
Местные жители заметили эту яркую перемену и Степану потянулись просильщицы, чтобы он что-то сделал и с их главами семейства. Так Степан стал местным выводящим из запоя.
Опыт начал расти очень быстро, а количество подопытного материала давали все больше и больше результата, так, что в какой-то момент Степан начал свои знания систематизировать.
Выяснилось, что наибольший эффект достигается, когда человек предельно пьян, но все еще в сознании. Тогда как к совершенно пьяному или совершенно трезвому человеку эффект был минимальный. Степан начал экспериментировать. Он заказал из районной библиотеки сборники трудов по Эсхилу, Сократу, немного поэтической литературы, несколько романов, детективов.
Тем не менее, эффект был не перманентный, поэтому, процедуры приходилось повторять. Однако мастерство, с каким Степан все это делал, а главное результаты преображения, всегда поражали.
Были и курьезы. Например, сторож Семен Павлович, по кличке Крупа, по названию продукта, который он охранял, после сеанса с использованием Байрона, заявил семье, что, далее цитата:
В проклятом мире мы живем,
Среди говна и кучек гнили
Но вместе здесь мы не умрем
Моя пошел, бывайте с миром.
Конец цитаты.
И хотя к Степану претензий не было, ибо по заверениям жены, он уже говорил, что и так хотел бросить их, однако с Байроном, как и с прочей поэзией, пришлось от греха завязать.
Благосостояние селян росло, ровно как и потоки вопрошающих о помощи: к соседям начали присоединяться и паломники из соседних сел, прослышавших о местном чуде. К тому времени Степан уже женился, съехал в новый дом и успел обзавестись одним ребенком, забросив кузню, чтобы продолжать заниматься кодированием от пьянства, которое к тому времени успело настолько обрасти слухами, что его называли и черным колдуном и ангелом. Чаще одновременно. Во многом потому, что читал Степан всегда в закрытом помещении, не допуская посторонних, чтобы быть наедине с клиентом и как можно лучше понять, что ему нужно читать. Это же и порождало все больше слухов, потому, что сами мужики рассказать не могли абсолютно ничего, ввиду естественных причин, процедурно-технического толка.
Суть своих действий была понятна все лучше и лучше, т.к. громадный опыт, накопившийся за долгие годы, говорил только об одном: каждому нужно что-то свое, ведь пьет человек хоть и одинаково, но по разным причинам. И если одним он старался читать общие философские темы о бренности бытия, то другим он читал конкретно труды Маркса или исторические заметки Ключевского. Был даже случай, когда наилучшим способом было чтение космической фантасики. Это был Сенька, местный почтальон. Сложно сказать почему именно так, но Сократ на него вообще не подействовал, а современные философы вводили его в такое глубокое состояние депрессии, что он начинал пить уже через неделю. В первый раз Семен попробовал детектив, который дал эффект в 3 месяца, а уже космическая серия давала стабильно год и выше.
Люди шли уже нескончаемым потоком и некогда было даже задуматься о своем будущем, Степан был полностью поглощен настоящим. Не интересовался он ни слухами о себе, ни сплетнями обо всем другом. Его интересовала только связь между ним, книгами и слушателем.
Однако, при всех своих успехах сам Степан оставался недовольным результатом, т.к. рано или поздно, но народ снова начинал пить. Не сильнее или меньше, а ровно так как и раньше. Все больше и больше размышления приводили к пониманию, что надо придумать что-то конструктивно новое, что навсегда поставит точку в этом неравенстве. Все больше было экспериментов, в том числе и с участием сторонних лиц, которые давали не только прямые результаты испытаний, в виду усиления эффекта, когда он хорошо понимал, что именно надо читать, но и косвенные. В том числе и то, что люди видели, чем занимается Степан, а как следствие, то старались это повторять. У кого-то получалось, а у кого-то нет.
Появились подражатели, которые за скромную плату были готовы "почитать", что сильно освободило время Степана, хотя, если нужен был 100% результат, то шли непременно к нему, ибо некоторые самопальные мастера, иногда, от сложности задачи, лишь разводили руками. Степан основал собственную небольшую школу, для обучения таких людей, чтобы те могли наиболее эффективно использовать свои навыки, однако он видел, что без его советов книги подбираются достаточно бездумно и что с этим поделать он тогда не знал.
Второй серьезный прорыв случился, когда он заметил, что в его присутствии, однако при полном его молчании, ученик невероятно точно, определяет то, что надо читать, тогда как в его отсутствии выбор был исключительно хаотичен. Он стал все чаще ездить с учениками, пока не понял, что есть прямая связь между его присутствием при выборе читаемого материала. Таким образом, в неравенстве слушатель-материал-читатель появилась новая переменная, которую Степан охарактеризовал как эффект случайного абсолюта. Причем, если сам он все-таки уходил, то результат все же, мог быть случайным.
Тогда он решил заменить себя на постороннего человека и результат был потрясающим - выбор материала снова был очень верным. Так же случилось и на второй и третий раз. Однако, перед тем как проанализировать эти данные случилась катастрофа, которая сделала невозможным продолжение этой практики.
Дело в том, что на фоне общего счастья и процветания были и люди совершенно недовольные деятельностью Степана, те самые, которые варили самогон и которые наживались на темных сторонах людей, делая себе, по сельским меркам, большие состояния. И если первые несколько лет они, скрипя зубами, но все-таки терпели его деятельность, то в последующее время, а так же, в связи и с ростом недовольных, терпеть уже не могли и этот гнев медленно горел внутри, пока первая же спичка полностью перечеркнула все будущее Степана.
Однажды, один из самогонщиков, ввиду безделья, прогуливаясь мимо дома своего ненавистника, и, не выдержав, взял в руки камень и бросил в окно, попав хозяину в голову. Рана была хоть и не смертельной, но цепь последующих событий вызвала ком трагических и необратимых событий.
Степан, как раз собирался на чтение, когда ему в голову попал камень, кем-то брошенный с улицы. Он и так опаздывал, поэтому наспех перевязал голову и начал собираться дальше, но из-за легкого помутнения, вместо томика привычного Сократа взял увесистый том Достоевского. По приезду, он как обычно накачал клиента до нужного состояния и принялся читать "преступление и наказание", даже не задумавшись. А на утро, сознание мельника, как губка впитавшего безысходность желтых песков Петербурга, уложенное на почву идеализма ранее читаемого Сократа, встретило реальность под совершенно другим углом. Он достал топор, зарубил всю семью, а потом повесился сам.
После этого события Степану пришлось в спешке покинуть родное село, ибо такой неудачи ему не простили. Село так же покинули его ближайшее окружение: родственники и последователи.
Далее судьба героя была совершенно не ясной. Из более-менее достоверных сведений было то, что через некоторое время он развелся с семьей, причем старший сын, по его собственному желанию, остался с ним, до совершеннолетия.
Некоторые говорили, что он поехал в Тибет познавать себя, другие говорили, что в Индию познавать мир, третьи утверждали, что он работает фрезеровщиком, на пермском фанерным заводе. По пересекающимся мнениям можно судить, что скорее всего, он поочередно делал то одно, то другое, то третье. Поговаривали, что он настолько был подавлен случившимся, что очень долго размышлял об уходе из жизни, пока кое-как не смирился со случившимся. А еще поговаривали, что он ездил по Индиям и Тибетам не просто так, а доводил свою практику до совершенства.
Как уже писалось, точных данных нет, но тем не менее, однажды, в издательство поступил сверток, в котором была рукопись, подписанная Степаном Поповым, содержащая полное описание его законченного метода на 217 страницах, с перманентным эффектом. Ниже приведена сильно сокращенная версия, где убраны отсылы к оригинальным источникам, убраны сноски, упрощены процедуры.
Метод.
Внимание! Перед началом следует озаботиться о необходимых ингредиентах, которые потребуются:
-не считая кодирующегося, еще 3 человека,
-бутылка с тем, что преимущественно пьет кодируемый
-шприц на 10-15мг с иглой
-безлюдное место.
-диктофон с запасом пленок не менее 10 часов. Соответствующее количество батареек.
-2 стула(один из которых должен быть наиболее крепким), средства для обездвиживания человека.
На крепкий стул садиться кодируемый, его хорошо привязывают, обездвиживают, закрывают рот кляпом. На стул перед ним ставится то, что он пьет. Позади от обоих стоят люди, так называемые заместители, которые должны полностью отринуть свое внутреннее я и стать проекциями тех, за кем они стоят, высказывая их мысли вслух. Последний человек, является ведущим, чья роль заключается в том, чтобы сначала инициировать начало беседы, между человеком и материей, через заместителей, а потом записывать на диктофон все, что они друг другу скажут.
Сначала ведущий представляет участников друг другу(буквально знакомит заместителей, как человека и алкоголь), а затем начинает разыгрывать между ними сценки, пока дальнейшая беседа не пойдет автоматически. С этого момента он достает диктофон и записывает все, что они скажут друг другу, что, как правило, сводится к претензиям друг к другу по жизни. И так до тех пор, пока каждый не выскажется полностью.
После того, как каждый признает, что он высказал все, что хотел, то заместители покидают площадку, а диктофон выключается. Достается шприц, в который набирается жидкость из бутылки и вводиться в вену так, чтобы кодируемый был под наибольшим эффектом, но тем не менее, в сознании.
Включается диктофон. Время от времени надо будет следить, чтобы человек получал дополнительную дозу из бутылки, если возникнет необходимость. После того, как запись кончается, то остатки бутылки насильно(если возникнет необходимость) вливаются, а самого человека отвозят домой.
После этого человек просыпается и не имеет никаких отношений с алкоголем.
Послесловие
Суть этого метода, столь же странного, сколь и невероятно эффективного наука толком объяснить не может, констатируя только одно - это как-то работает. Одни это соотносят с тем, что работают какие-то особые биосоциальные поля, возникающие во время инициации диалога человека с материей, другие уверены, что тут имеет место малое закольцовывание внутренней вселенной, когда к некоей внутренней бесконечной дыре подводят внутренний же бесконечный поток. Однако, точных сведений по этому вопросу на данный момент нет, поскольку автор, хоть и дал наиболее полное и точное описание, однако, на возникшие вопросы не соизволил ответить ввиду своего отсутствия.