- Раз богиня вселилась в тело твоего друга, то теперь она остановит Маппо, ведь так? - Ра Им настойчиво повторила вопрос, на который я в первый раз не ответил.
- Да, наверное. - Меня больше беспокоило, вернет ли Аматэрасу назад Ку. "Тела у нее, видите ли, нет, поэтому пользуется тем, что под рукой! - возмущался я про себя, - К тому же если богиня действительно собиралась отпустить Коками, то могла бы сказать когда. Что же мне, до скончания веков на этой проклятой горе торчать?"
Не успел я поделиться своими размышлениями с Ра Им, как девушка вытащила меч и направила его мне в грудь:
- Защищайся, Татсуя, - судя по серьезному лицу девушки, она не шутила. И все же я не спешил хвататься за оружие.
- Я тебя чем-то обидел?
- Я достаточно ждала и дважды повторять не буду! - с этими словами она сделала первый выпад, от которого я еле успел увернуться. При этом кровоточащая рана на правой ноге отозвалась резкой болью. Я тоже выставил против Ра Им свой меч.
- Ты ждала, чтобы напасть на меня?
- Нет, Татсуя, я ждала, чтобы убить тебя. - Мое сердце пропустило удар от холодной решимости в голосе Ра Им. Она не первая, кто жаждал моей смерти, но первая, кто смог застать меня врасплох.
Воительница Когурё снова напала. Она дралась с такой яростью, что мне пришлось собрать все оставшиеся силы, чтобы отражать ее выпады. Я все еще пребывал в недоумении и не мог решиться нанести ответный удар. Вместо этого я снова попытался выяснить, из-за чего девушка так сильно хотела меня убить:
- Тебя послали злые ками? Но Аматэрасу уже освобождена...
- Меня никто не посылал. Я проделала весь этот путь, чтобы отомстить тебе за смерть моего брата, - Ра Им ударила меня ногой в бок, и я чуть не упал.
- Какого еще брата?
- Конечно же, ты не помнишь, - девушка с горечью усмехнулась и вытащила второй меч из ножен, - ты и твой "замечательный" учитель Гван Чанг многих зарезали во имя вашего императора-тирана.
- Подожди, так ты не ученица Гван Чанга?
- Какой же ты дурак, Татсуя, - Ра Им покачала головой. - Конечно, я не принадлежу к отряду вонхва и никогда бы не встала на сторону убийц вроде императорской армии. - Мне еще ни разу не доводилось слышать, чтобы кто-то с такой ненавистью отзывался о воинах Когурё. - Я и мой брат, чью жизнь ты оборвал, принадлежали к повстанцам из Силлы.
И тут я все понял. Силла - некогда очень гордое и воинственное государство - давно уже не существовало. Потому как несколько десятков лет назад его завоевал император Когурё. И все же многие жители Силлы не смогли смириться с такой участью и продолжали устраивать восстания против угнетателей. Ни одно из них не увенчалось успехом, и по приказу генералов Когурё всех пойманных повстанцев казнили на месте.
Я действительно участвовал в подавлении одного восстания, когда борцы за свободу Силлы напали на богатый купеческий город. В то время я еще не прошел до конца свое обучение у Гван Чанга, но у учителя не хватало воинов, и он взял с собой несколько новичков. Меня тогда впервые серьезно ранили в бою, но до этого я успел убить в схватке нескольких повстанцев. И все же я не мог понять, как девушка нашла меня и смогла обвести вокруг пальца.
- Откуда ты так много знаешь про воинов вонхва? И почему так уверена, что именно я убил твоего брата? - я увернулся от правого меча, но левым девушка все же успела ранить меня в предплечье.
- Ничего сложного. Один мой друг сказал мне, что брата зарезал чужеземец. Ты даже не добил его, - девушка вместо удара с ненавистью плюнула мне в лицо. - Не до конца перерезал горло и оставил его истекать кровью на земле.
Очевидно, от этой мысли в Ра Им с новой силой проснулась ярость, и она набросилась на меня с удвоенным рвением. Я же все больше терял силы, а усталость от подъема и постоянных битв не давала мне сосредоточиться и остановить ее.
После очередного выпада Ра Им раненная нога подкосилась, и мне пришлось упасть и перекатиться по земле, чтобы не дать девушке возможности тут же меня поразить.
Но она, видно, передумала спешить и снова заговорила:
- Что же до моего маленького представления - я хорошо подготовилась. Я взяла в заложники одну из этих девчонок вонхва и пытала ее, пока она не рассказала мне все про свой отряд и твоего любимого учителя.
- Ты ведь могла убить меня еще тогда, в пещере, - я закусил губу от боли, но все же смог подняться на ноги. - Зачем так долго ждать? Зачем помогать мне справиться с танскими бойцами?
- Шаман, благодаря которому я нашла вас, сказал, что тебе и монаху предначертано спасти Ямато. Если бы Маппо все же наступило, в мире начался бы беспорядок, и наша страна тоже бы пострадала. Как видишь, я не совсем соврала. К тому же, - Ра Им не спеша приближалась ко мне, - ты не заслуживаешь быстрой смерти.
Я встал в боевую стойку и приготовился биться с девушкой до последнего. Увы, мне не удалось долго продержаться против вооруженной двумя мечами Ра Им. Когда лезвие вошло в мое правое плечо, я выронил меч, а от удара в живот упал на колени. Ра Им встала сзади и, оттянув мою голову за волосы, подставила лезвие к горлу:
- Рано или поздно возмездие настигает всех. Прощай, Татсуя, - я почувствовал резкую боль и увидел, как кровь полилась на каменный пол.
Ра Им сдержала свое обещание и сделала такой надрез, что я не сразу потерял сознание, а еще какое-то время корчился от боли. Вместо крика из горла вырывался лишь хрип.
"Неужели это тоже было мне "предначертано"?" - я вспомнил слова девушки, и мои губы, кажется, дрогнули в попытке улыбнуться. После этой мысли я перестал что-либо чувствовать и погрузился во тьму.
Меня разбудил гулкий звон, доносящийся издалека. Надо мной простиралось темно-серое небо без единого светлого пятна, а внизу была лишь черная твердая земля.
Несмотря на запекшуюся кровь на горле и одежде, я не ощущал боли и с легкостью поднялся на ноги. Я коснулся тех мест, по которым Ра Им наносила удары, но не обнаружил ран.
"Неужели меня кто-то спас? Может, Аматэрасу?" - не успел я обрадоваться, как снова услышал звон - словно кто-то пытался привлечь мое внимание. Я пошел на звук и через некоторое время увидел небольшой покосившийся дом из черных досок, а рядом с ним - большие врата, перед которыми выстроилась длинная очередь из людей самых разных возрастов и сословий. Все они выглядели подавленно, некоторые плакали, другие, склонив голову, без устали бормотали молитвы.
Подойдя поближе, я смог разглядеть, что у самых ворот стояли два стражника с копьями и отталкивали любого, кто пытался пройти на другую сторону. Перед домиком же спорили две бабушки. Их одежда походила на ту, что носила Киоко. Обе махали длинными свертками бумаги и яростно пытались что-то друг другу доказать.
Я подошел к бородатому старцу, который стоял в конце очереди, и спросил где мы и что здесь происходит.
- Как это "где"? - недовольно буркнул он, но, оглядев меня с ног до головы, сменил тон: - Эх вы, молодо-зелено, небось погибли в драке, вот сразу и не поняли, что к чему. Мы в царстве мертвых богини Изанами.
- Значит, я все-таки умер...
Я вспомнил тот миг, когда Ра Им перерезала мне горло. Действительно, чего еще я мог ожидать, кроме смерти? Собравшись с духом, я снова спросил у старца:
- Скажите тогда: что тут за очередь?
- Это вход в само царство. Если в течение четырех дней не пройти через врата, человек навсегда останется блуждать в Потерянной Долине и не сможет обрести покой. Ты и сам видел, что вокруг ничего нет. На другой же стороне можно попытаться найти своих близких или друзей.
Я подумал, что мог бы поискать родителей. Царство мертвых, конечно, безграничное, но ведь у меня впереди - целая вечность.
- А можно одних только врагов встретить, - в наш разговор встряла женщина, стоящая перед старцем. На ней были дорогие одежды, а накрашенное лицо скривилось в такой недовольной гримасе, словно перед смертью ей дали понюхать протухшие яйца.
Старик посмотрел на нее и улыбнулся:
- Разве могут быть враги у такой очаровательной дамы?
- У очаровательной дамы как раз и могут! - Женщина приосанилась и, сверкнув глазами по сторонам, добавила: - Они мне все завидовали. Мать моего мужа - чудовище, его сестры - три чудовища, особенно старшая, да и наши соседки. Я уверена, что меня отравила страшная бородатая жена купца Торусато!
- Позвольте, - в разговор вклинилась девушка в сиреневых одеждах и с запекшейся кровью на лбу, - разве вы сами до этого не говорили, что умерли без боли?
- Это ничего не значит. Может, они нашли такой яд, который убивает безболезненно. К тому же вот вы утверждаете, что поскользнулись в саду и ударились головой об камень. Но откуда вам знать, что это не ваш любимый муж специально разлил воду, чтобы отправить вас сюда? Я вам говорю: никому нельзя доверять!
Девушка лишь грустно покачала головой и снова отвернулась. Я подумал, что даже в царстве мертвых люди продолжают оставаться точно такими же, как и при жизни.
Старик продолжил мне объяснять:
- Там стоят две жрицы - Саэ и Маэ, они записывают умерших и докладывают о них Изанами.
- А о чем они спорят?
- Маэ - та, что с длинными косами - предложила разделить умерших на группы по возрасту, а Саэ - с тугим пучком волос на затылке - считает, что лучше поделить на мужчин и женщин. Это еще позавчера началось.
- Позавчера? Так вы здесь уже два дня стоите?
- Нет-нет, я только сегодня утречком подошел. Но те люди, что у самых ворот толкутся, уже точно давно стоят.
"С ума сойти, - подумал я про себя, - даже здесь у ками порядка нет".
- Да вы не переживайте, они время от времени замечают, что нас здесь все больше и больше, и начинают понемножку пропускать. Кушать вам теперь уже не захочется, да и усталости не почувствуете. Главное только, будьте повежливее со жрицами, чтобы они вам все печатки поставили, иначе на той стороне вас еще долго проверять будут.
- Как это проверять? - я опешил.
- Обыкновенно, - пожал плечами мой собеседник, - на той стороне заседают двенадцать ками. Каждый проверяет жизнь умершего - всё ли правильно у них в свитках записано. Чтобы ками не слишком долго возились, нужно получить как можно больше печатей от Саэ и Маэ.
- И правильно! - снова встряла женщина спереди. - А то кто их тут всех знает! Сплошные завистники, воры и обманщики!
- А потом что? - я в ужасе представил, как один ками читает, скольких людей я убил, другой узнает о драконе, и в итоге меня бросают на растерзание чудищам.
- Да ничего. Они сверяют показания человека с записями и пропускают в царство мертвых. Только поговаривают, что есть те, кто так и не вышел из дома двенадцати ками.
- У них что, ничего не совпадает, и они там заново всё пересказывают?
- Саэ говорила, что и такие есть. Мне рассказали про одного человека, который нагрубил двум жрицам, и они не дали ему ни одной печати. Двенадцать ками как раз в это время поссорились и стали его от одного к другому отсылать. А потом, когда ками уже помирились, оказалось, что они из вредности все в книгах напутали. Так бедняга до сих пор и ходит из одной комнаты в другую.
Я посмотрел на свою окровавленную одежду и подумал, что понравиться в таком наряде двум престарелым жрицам будет сложно. И все же я решил попытаться во что бы то ни стало получить как можно больше печатей - вечность шататься по какому-то дому мне совсем не улыбалось.
Поэтому когда к концу третьего дня наконец подошла моя очередь предстать перед Саэ и Маэ, я натянул самую добрую улыбку и пошел в "атаку".
- Здравствуйте, милые девушки.
Жрицы удивились и оглянулись по сторонам.
- Здравствуйте, молодой человек, - протянула Маэ и кокетливо откинула косы за плечи.
- И давно вы к нам такой красивый пожаловали? - подмигнула мне Саэ.
- Всего-то второй день, - я улыбнулся еще шире. - Ради таких прекрасных жриц можно подождать и еще несколько лет, - сколько ни старался, не мог вспомнить, когда в последний раз я так нагло врал.
- Ой, шутник, - захихикала Маэ, - говори уже свое имя и род занятий, мы тебя дальше пропустим.
Саэ поставила на бумагу с моим именем одиннадцать печатей и протянула мне ее с лукавой улыбкой:
- Тебе придется поговорить только с одним ками, но смотри, он не такой падкий на похвалу, как мы: сколько его "милым" не величай, все равно противным будет.
И с этим добрым напутствием я шагнул за ворота и очутился перед закрытыми сёдзи с красивым рисунком из бабочек. Я откашлялся и осторожно раздвинул створки, ожидая увидеть серьезного, строгого бога. Каково же было мое удивление, когда передо мной предстал тот самый пузатый ками, который судил меня за убийство дракона.
- Энма? То есть уважаемый Энма, - я быстро поправился.
- Кхе-кхе, - ками, почивавший на куче старых свитков, повернул ко мне голову,- чего тебе?
- Меня к вам жрицы Саэ и Маэ послали, - я уже начал сомневаться, стоит ли отдавать ему бумагу с печатями.
- Опять?! - воскликнул Энма так, словно я предложил ему потаскать мешок с рисом. - Когда же они мне дадут отдохнуть? Энма, проведи суд над тем, Энма, прочитай про жизнь этого - и никакого тебе поощрения!
Ками все-таки сел и даже стер с лица остатки засохшей каши.
- Слушай, а я тебя нигде не видел?
- Как вам сказать...
- Я вспомнил! - Энма захлопал в свои пухленькие ладошки. - Ты же этот - певец, который дракона пришиб.
- Да, а вы тот самый ками, который утверждал, что является повелителем подземного царства, - я позволил себе усмехнуться, раз уж меня все равно признали.
- Ты не кричи так. Преувеличил немного для важности, подумаешь... Присаживайся, чего жмешься в дверях, как неродной?
Решив, что Энма дружелюбно настроен, я расчистил себе место среди свитков, сел и протянул ками свою бумажку.
- Ой, так ты ж помер!
- Представьте себе, какая незадача, - я не удержался и съязвил.
- Сейчас узнаем, чего ты там за жизнь свою успел наделать.
Энма порылся под собой и извлек помятый свиток в каплях чая - и это была вся моя жизнь. По мере того, как ками читал, его брови поднимались все выше и выше - казалось, что скоро они переместятся на лысую макушку.
- Татсуя!
- Что? - уныло спросил я.
- У меня к тебе есть деловое предложение. Давай ты украдешь для меня одну штучку, а я за это верну тебя к жизни.
- Какую еще штучку? - я так удивился, что даже не стал спрашивать, как он собирается оживлять меня.
- Да так, перстенек один. Я его вредной богине из Когурё пару тысяч лет назад в карты проиграл. А теперь, когда Аматэрасу вернулась, точно с меня этот перстень попросит.
- А что, перстень принадлежит Аматэрасу? - Признаться, связываться с коварной богиней мне больше не хотелось.
- Как бы объяснить, не совсем Аматэрасу... перстень этот дает силу над всеми ками в Ямато и...
- И вы его проиграли в карты?!
- А что мне было делать? - Энма обиженно надул губы. - Кто же знал, что эта противная богиня Обшин именно его попросит? Аматэрасу тогда была заключена в Зеркале - все равно перстень без дела валялся, - Энма снова посмотрел на меня. - Так ты согласен?
- Я...
Я не знал, что ему ответить. Я только успел свыкнуться с мыслью, что моя жизнь закончилась, как мне предложили вернуться в мир живых. "Стоило ли оно того, чтобы снова искать какие-то неведомые предметы?" - подумал я.
- А где этот перстень сейчас?
- В Когурё. Ты же там обретался - вот еще раз съездишь, старых друзей повидаешь, - у ками подозрительно забегали глазки.
- Где именно в Когурё?
- Да у одного важного дядечки.
- Уважаемый Энма, поскольку я мертв и у меня вечность впереди, я тут могу очень долго сидеть, а вот Аматэрасу наверняка скоро придет за перстнем. Так что попрошу без загадок.
- Ладно, уговорил, - Энма тяжело вздохнул, - перстень - у императора Когурё. Обшин отдала его своему сыну - тот возьми и стань императором. А он потом передал перстень своему сыну. - Я присвистнул. Ками тут же попытался меня успокоить. - Я же тебе помогу - от всех старых шрамов и ран вылечу. Будешь как новенький.
- А почему вы сами его не заберете?
- Это все Обшин, чтоб ей пусто было! Наложила на перстень заклятие, чтобы ни один бог его силой забрать не смог. Соглашайся, Татсуя, тебе такой выгодной сделки больше никто не предложит.
Я хмыкнул: вряд ли кто-то из ками проигрывал чужеземным богам настолько важные вещи. Тем не менее, я понял, что хочу вернуться. Еще раз увидеть Ку и поехать в Когурё. Я, конечно, много чего пережил за свою неожиданно оборвавшуюся жизнь, но мне не хотелось ставить на ней точку.
- Я согласен.
Энма сказал мне закрыть глаза и расслабиться. Расслабиться у меня не получалось, но глаза я послушно закрыл. Я услышал, как Энма забормотал на непонятном мне языке и три раза хлопнул в ладоши. Могучая сила толкнула меня в грудь, и, очнувшись, я вновь оказался в гроте.
Ку
Стоя перед окоченевшим телом Татсуи, я как никогда хотел быть сильным жрецом, а не беспомощным мальчиком, способным только молча смотреть на лужи запекшейся крови.
- Татсуя! - сказал я в тщетной надежде, что он отзовется и все это лишь мираж. Но в ответ мне раздалось только эхо. Я подошел ближе - сам не понимаю, чего я ожидал. Что он откроет глаза? Что он зашевелится? Глупо.
От резкого запаха у меня закружилась голова, и я упал на колени. "Опять испачкался", - подумал я, в ступоре рассматривая бурые пятна на своей рубашке. Я почувствовал резь в глазах, а потом влагу на лице. "Слезы - как будто ими сейчас поможешь!" - разозлился я на себя. Утерев соленые капли, я заметил, что рука Татсуи сжимала меч.
"Может, и мне тогда хватит мучиться", - Я попытался выдернуть рукоятку из оцепеневших пальцев Татсуи. Но сколько бы я ни старался разомкнуть его хватку, это никак не удавалось.
- Да что б тебя! - я в сердцах выругался. Я злился уже не только на себя, но и на Татсую - как он мог вот так просто умереть? Я злился на его меч, который, по-видимому, не смог его защитить, а особенно я злился на Аматэрасу.
Я громко взывал к ней - угрожал, умолял, клялся, что буду вечно ее рабом, если она вернет Татсую к жизни. Я даже заявил, что готов поселиться на Такачихо и каждый год заново спасать Ямато. Когда мольбы и обещания не помогли, я отчаянно воззвал к Сусано:
- Я лично уничтожу Ямато и империю Тан в придачу. Я перебью все зеркала на свете и прикончу Аматэрасу - только оживи его! - Но и Сусано оставался глух к моим словам, даже когда я пригрозил скормить его какому-нибудь голодающему дракону.
Раздающееся в ответ глухое эхо заставило меня осознать, что помощи ждать не от кого.
- Вот как, значит, героев награждают! - крикнул я. Все вдруг стало бессмысленным. Даже поиски Тсурары. С моей удачей я тоже найду ее уже мертвой. Я глубоко вздохнул и тут вспомнил уверенный голос Тсурары, когда она убеждала меня, что от любой, даже самой верной смерти можно уйти: "Выход есть всегда".
Я усмехнулся - она бы и сейчас не сдалась. Наверняка назвала бы меня слезливым трусом, сказала бы взять себя в руки и найти способ. А если способа нет - бить, крушить и ломать все на своем пути, пока способ не найдется.
Я вспомнил, что Киоко рассказывала мне о смерти: "Это не конец. Это новое начало. Но обратную дорогу найти почти невозможно". Я ухватился за слово "почти". Жрица не любила ходить вокруг да около. Если она сказала "почти", именно это она и имела в виду. Значит, какой-то способ должен быть. Я, конечно, его не знал, но всегда можно было спросить Низа Горы, которому я, по словам Киоко, как шаман и в подметки не годился.
- Нужно лишь перенести Татсую к подножию горы, - громко рассуждал я. - Один я его нести точно не могу. - Тут я вспомнил про Ра Им.
"А куда она пропала? Может, ее тоже убили? Или она пошла мстить убийце Татсуи?" - размышлял я.
В любом случае, у меня не было времени ее искать. Мне казалось, что, чем дольше Татсуя оставался мертвым, тем меньше вероятности вернуть его в мир живых.
Еще когда мы только начали подниматься на Такачихо, я спросил Киоко, как она не устает тащить свой огромный тюк. Она тогда показала мне ритуал, делающий вещи легче.
- А вдруг ритуал поможет сделать и Татсую не таким тяжелым, - решил я, встал с земли и начал вспоминать движения ритуального танца.
- Одна нога - вперед, вторая - назад. Хлопок слева, хлопок справа. Или два хлопка? Вот дырявая голова, - я все же медленно воссоздавал танец, что внушало мне уверенность.
Повторив движения, как мне показалось, восемь тысяч раз, я приготовился уже скакать вокруг Татсуи. И тут вдруг я заметил, как рана на его шее затянулась и он открыл глаза.
- Неужели танцы так быстро сработали? - озадачился я, удивленно наблюдая за исчезающим шрамом на щеке Татсуи.
- Какие танцы? К нам опять кто-то из империи Тан приехал? - растерянно спросил Татсуя. Вместо ответа я его крепко обнял.
- Ты жив! Ты жив! - повторял я, не помня себя от счастья. Татсуя медленно встал и принялся ощупывать свое лицо.
- Что здесь вообще произошло? - спросил я. - Кто тебя убил? И зачем? А где Ра Им?
Татсуя устало вздохнул:
- Я еще не совсем пришел в себя. Да и история длинная. Может, попозже?
Хоть все шрамы невероятным образом исчезли с лица Татсуи, он все равно выглядел неважно. Мне было очень любопытно, что же с ним произошло, но я решил ненадолго оставить его в покое. Даже Сайомори пожалел бы человека, которому недавно перерезали горло.
Говорят, что спускаться всегда легче, чем подниматься. В особенности легко идется, когда над тобой не висит проклятие и голодный дракон. Казалось, что у меня выросли крылья, и я мчался вниз с Такачихо с такой скоростью, что даже Татсуя еле-еле за мной поспевал.
- Так и шею свернуть недолго, - кричал он мне вслед, но мысль о том, что скоро увижу Тсурару, гнала меня вперед, как попутный ветер гонит корабли.
- Надо бы привал устроить. Не знаю, как ты, а я так продрог, что начинаю скучать по подземному царству. Даже там было теплее, чем на этой проклятой горе - заявил Татсуя, поежившись.
- А давай на ходу отдыхать! - предложил я.
- Не давай, - нахмурился Татсуя. - Если у нас было время на отдых, когда мы предотвращали Маппо, то сейчас оно и подавно найдется. Мы почти уже дошли до заброшенной хижины Красного Запада - там и погреемся.
Я уже начал было препираться, но Татсуя цыкнул и пригрозил дать мне пинка.
Мы снова потревожили истинную хозяйку хижины - драчливую сову. В этот раз выгнать ее не удалось даже той метлой, что использовала Киоко. Поэтому пока мы спали, она все время недовольно ухала и мстительно роняла на нас свои грязные перья.
Ранним утром, которое, по правде говоря, еще являлось поздней ночью, я принялся будить Татсую.
- Просыпайся! От долгого сна здоровья у тебя не прибавится!
Татсуя запустил в меня какой-то плошкой, но я ловко уклонился.
Ворча друг на друга, мы кое-как вновь собрались в путь и, наконец, покинули пыльный домишко и злую сову. Нам потребовался целый день, чтобы добраться до нынешнего жилища ленивого ками.
- А все потому, что некоторые слишком много смотрят по сторонам, вместо того чтобы конечности передвигать, - фыркал я на своего спутника.
- Не прекратишь нудеть, я сейчас так конечностями задвигаю - мало не покажется, - отозвался Татсуя. - Что это ты так Красного Запада увидеть торопишься? Влюбился, что ли?
- Красный Запад, по словам Киоко, знает, где сейчас находится Тсурара, - сказал я и помрачнел, подумав, что жрица - та еще прохвостка и могла меня обмануть. Но в это как-то не верилось - я не мог представить, что она способна на подобную жестокость. Вернее, мне не хотелось это представлять.
Рука Татсуи легла мне на плечо.
- Не переживай. Киоко тебе бы не солгала. Скоро увидишь свою любимую посланницу злых ками.
- С каких пор ты стал таким проницательным?
Татсуя не успел ответить, так как мы уже подошли к недостроенному домику Запада. Из-за дверей доносились звуки бьющейся посуды и громкие голоса. Татсуя ловким движением вытащил меч, и мы осторожно постучались. Не дождавшись ответа, я толкнул дверь. Та легко распахнулась, и нам предстало необычное зрелище. Красный Запад весело танцевал на столе, высоко подкидывая ноги и раскидывая чашки и пиалы. За столом сидел разрумянившийся Низ Горы и изо всех сил хлопал в ладоши.
- Давно не виделись, - поздоровался я. Рыжеволосый ками перестал скакать, как горный козел, и поприветствовал нас, отвесив глубокий поклон.
- А что вы делаете? - спросил Татсуя, оглядывая необычайный даже для Красного Запада беспорядок.
- Как что? - встрял Низ Горы. - Празднуем отмену Маппо! И за вас, героев, чай пьем.
- Вот именно! Присоединяйтесь, мы вам сейчас тоже "чайку" нальем, - подмигнул нам ками.
Мы с Татсуей переглянулись и уселись за стол, с которого как раз спрыгнул Красный Запад. Он, чуть покачиваясь, перебирал ногой осколки на полу и бормотал про себя:
- Та-а-а-к, щаз мы вам целые пиалы найдем.
- А куда твой шрам делся? - полюбопытствовал Низ Горы.
- Шрам? - рассеянно переспросил Татсуя, наблюдая за действиями ленивого и, очевидно, в бубен пьяного ками. - За это можно сказать спасибо "повелителю подземного царства".
Низ Горы подавился и долго откашливался, прежде чем сказать:
- Ты побывал в подземном царстве и вернулся? Это удалось лишь праотцу всех ками - Изанаги! Да и он еле-еле унес ноги... - жрец смотрел на нас с Татсуей круглыми, как плошки глазами. - Вы двое настолько везучие, что в это невозможно поверить!
- Признаться, нам и самим не верится. - Татсуя усмехнулся. Красный-Прекрасный как раз нашел две чудом уцелевшие пиалы и одну глубокую плошку с отбитыми краями для риса. Он старательно сдул с них пыль и поставил перед нами, а Низ Горы налил в эту шикарную посуду зеленый чай из медного, покрытого копотью чайничка.
- За Аматэрасу - будь она неладна! - ками поднял вверх свою наполненную до краев плошку и предложил нам всем чокнуться.
Я сделал глоток и чуть не поперхнулся - если это был зеленый чай, то я - онрё.
- Вот уж не думал, что в Ямато еще можно достать сакэ такого плохого качества, - произнес Татсуя, морщась и отплевываясь.
- Для ками нет ничего невозможного, - развел руками Красный Запад.
После этих слов я мало что помню - вроде бы Низ Горы рвался исполнить свою любимую песню о слезах солнца, а мы его дружно отговаривали. Татсуя решил показать нам сложный боевой прием и добил ту посуду, что еще не успел разбить рыжий ками. Потом он заплетающимся языком ругал императора Когурё. Что делал я - не знаю и знать не хочу.
Понятия не имею, когда именно я очнулся, но за окном было темно. Я встал и тут же схватился за голову - она гудела так же, как корыто Амэ-но-удзумэ. Оглядевшись, я заметил, что Красный Запад сидит в углу и что-то напевает себе под нос. Низ Горы и Татсуя валялись на полу и дружно сопели.
- У ками похмелья не бывает, что ли? - спросил я, разглядывая свежего как огурчик Запада.
- Угу, - отозвался он. - Может, выйдем наружу потанцуем? А то скучно.
- Вот мне сейчас только танцевать, - пробурчал я. - Я ведь что хотел у тебя спросить...
- Спрашивай!
- Дай собраться с мыслями, - сказал я и подумал, что никогда больше эту отраву в рот не возьму - хватит с меня пьянок. Сначала Аматерэсу, теперь этот...
Я уселся рядом с ками:
- Скажи мне, где Тсурара. - Тот удивленно на меня посмотрел.
- Кто такая Тсурара? И с чем ее едят?
У меня упало сердце.
- Какой же я дурак! Аматэрасу по коварности Киоко и в подметки не годится, - я вздохнул и закрыл ладонями лицо. Стоило сразу догадаться, что с Киоко станется солгать ради великой цели. И с чего я ей вообще поверил?
- Ты о чем? Что тебе сделала Великая?
- Убила девушку, а потом наврала мне с три короба, чтобы остаться со своим ненаглядным Камуи. - Я невольно сжал кулаки.
Красный Запад засмеялся.
- Ты что-то путаешь. Киоко никогда никого сама не убивает. В крайнем случае отсылает куда подальше...
Я повернулся к ками и начал трясти его за плечи.
- Что значит "подальше"? В Когурё? В Тэнджин? В Тан?
- Не говори глупостей и отцепись от меня, - сказал Запад, убирая мои руки. - Киоко обычно закидывает всех врагов в провинцию Дэва. Там дикари и холодно, сам понимаешь. Почти то же самое, что убийство, а руки пачкать не надо.
Мое волнение как рукой сняло.
- Если я хоть что-то знаю о Тсураре, она уже всех дикарей перебила и успела себе теплую одежду из их кож сделать.
Красный Запад почесал затылок.
- Интересная девушка, однако. А тебе-то она зачем? Ты же у нас не буйный, а совсем наоборот.
- Может, глубоко в душе я немножко буйный, - задумчиво сказал я. - Ладно, пора мне в путь - дорога дальняя. А я-то надеялся, что Киоко ее у тебя где-то в хижине спрятала...
Я неловко свернул свои пожитки в плотный тюк. Пожитков, правда, было не густо: изношенный монашеский плащ, рваные карты, нож, оставленные Киоко травки, да пара плошек, пожалованных Красным Западом с широкого плеча. Вот и все, что я нажил за наше путешествие.
- Куда же ты на ночь глядя еще и пьяный пойдешь? И что, даже с защитником своим не попрощаешься?
- Я ему записку оставлю, - сказал я, потупившись.
- Кому это ты записку собрался оставлять? - послышался сонный голос Татсуи.
- Он хочет умчаться в мерзлую Дэва на крыльях юношеской любви, оставив тебе лишь жалкий кусок свитка с наскоро накарябанным прощанием, - наябедничал наглый ками.
- Это в его духе, - насмешливо произнес Татсуя и почему-то накинул плащ.
Я непонимающе уставился на него.
- Подожди немного, я с тобой пойду, - сказал он, вздохнув.
- А ты-то куда спешишь? В империю Тан корабль только на новой луне отплывает. Да и проспаться тебе не помешало бы, - удивился я.
- Тут вот какое дело... - начал вещать Татсуя, пока Красный Запад корчил мне рожи за его спиной.
Татсуя
Я не ожидал, что пойло Красного Запада на меня так сильно подействует, и проснулся только, когда сквозь сон услышал, как Ку собрался уходить. Тогда-то я и поведал ему все: от битвы с Ра Им до моего договора с Энмой. Пока я рассказывал о подземном царстве, меня все время перебивал Красный Запад своими замечаниями о ками, которые там живут, о жрицах и вообще обо всем, о чем только можно было:
- А я слышал, что Саэ и Маэ умерли потому, что поругались из-за того, как правильно варить целебный напиток. Потом же...
- Да-да, я тоже слышал, - перебил я не в меру болтливого ками. - Так вот, потом они поставили мне одиннадцать печатей, и я...
Но Красный Запад не сдался и начал рассказывать неприличные шутки про Энму, да такого содержания, что даже я покраснел. Когда же мы с Ку настойчиво попросили его помолчать, ками обиделся и пошел будить Низа Горы, который являлся "единственным чутким и добрым человеком среди таких сушеных корешков, как мы". Зато я смог закончить свой рассказ.
- Но ведь это очень опасно - красть перстень у самого императора Когурё!
- А что мне еще остается? После нашего путешествия за Зеркалом меня уже мало чем удивишь, - я пожал плечами и улыбнулся.
- Да, но... - Коками нахмурился, и я понял, что он разрывается между поисками Тсурары и желанием помочь мне.
- Как-нибудь справлюсь. Как сказал Энма, я в Когурё не впервые, попрошу помощи у знакомых.
- У кого есть желание напоследок послушать мою песенку про слезы солнца? - между нами вдруг вклинился Низ Горы.
- Я думаю, мы и так ее хорошо помним, - я переглянулся с Ку и шепотом добавил: - И еще нескоро забудем.
- Эх, - вздохнул жрец, но вдруг заулыбался. - А если я вас за это одарю очень полезной вещью?
- Полезной для чего? - поинтересовался Ку.
Низ Горы показал нам небольшую шкатулку, в которой лежали две увесистые и, судя по цвету, очень старые монеты.
- Эти монеты император Ниниги передал своему сыну, - торжественно заявил Красный Запад, - а тот своему сыну, а тот своей дочери, потому что сын погиб при очень занимательных обстоятельствах, о которых я вам сейчас с удовольствием расскажу.
- Красный-Прекрасный, давай как-нибудь в другой раз, они все же спешат, - Низ Горы мягко осадил своего друга. - Монеты помогут узнать, когда у одного из вас будут неприятности. Если носить их на шее, то во время опасности монета очень сильно нагреется.
- И что? Мы ведь собираемся в разные края. Даже если я узнаю, что Ку в беде, ничего не смогу сделать.
- А вот и сможешь! - Низ Горы протянул мне один из кружков. - Надо всего лишь потереть монету пять раз по кругу и произнести имя другого человека, как тут же окажешься в том же месте, где и он.
Ку схватил вторую монету и, повернувшись ко мне, сказал:
- Я постараюсь как можно быстрее найти Тсурару и прийти к тебе на помощь.
- Дэва не маленький остров - неизвестно, сколько ты ее там будешь искать. Может, я быстрее достану перстень и смогу помочь тебе.
- Конечно, ты ведь уже кучу вещей у разных императоров стащил, - хмыкнул Ку. - Посмотрим, кто раньше справится.
- Так что там с моей песенкой? - снова спросил Низ Горы, а мы с Ку отвели глаза. Я, конечно, был благодарен ему за подарок, но не настолько, чтобы снова слушать про слезы солнца.
- Ладно, - вздохнул жрец, - тогда хотя бы оставьте мне записи о вашем путешествии.
- Откуда ты знаешь о записях? - удивился Ку.
- Я все-таки жрец. - Низ Горы обиженно надул щеки и погрозил нам пальцем. - Я много чего знаю. Так что давайте мне свои письмена, чтобы потомки не забывали о совершенном вами великом подвиге. Молодому поколению всегда нужно на кого-то равняться.
Я сглотнул и подумал, что, может, у Ку в записях и есть какие-нибудь вещи, на которые можно "равняться", в моих же я ругал Аматэрасу и власть Ямато. Но взглянув на сомневающееся лицо Ку, я подумал, что, видно, и у него там тоже не философские размышления о смысле всего сущего.
- Хорошо, я отдам тебе записи, - я решил, что раз уж все равно отправляюсь в Когурё, то без разницы, каким меня будут знать в Ямато.
Низ Горы довольно кивнул и тут же пристал к моему другу:
- А ты, Ку? Как великий жрец Аматэрсу ты обязан оставить хоть что-нибудь для истории. Впрочем, если ты сомневаешься, возможно, моя песенка поможет тебе решиться.
- Нет-нет, я уже решил. Забирай. - И Ку протянул Низу Горы ворох бумаги.
- Ой, что это? - воскликнул жрец.
- Как "что"? - удивился Ку. - Мои записи, сам же просил.
- Но тут же все не по порядку. А тут вообще листок оборван, где продолжение?
Пока Низ Горы разбирался в свертках, а Ку ворчал, что он опоздает на корабль, Красный Запад отозвал меня в сторону.
- Слушай, Татсуя, а тебе не кажется, что в одежде, заляпанной кровью, тебя не на один корабль не пустят?
- Кажется, но другой-то у меня нет.
Ками потер руки:
- Так я тебя сейчас и наряжу, - и прямо из воздуха вытащил белую рубашку и темно-синие штаны. - Вот, подарили когда-то почитатели. Но я такие темные вещи не ношу, вот они и пылились.
К моему удивлению, одежда была чистой, поэтому я искренне поблагодарил ками и тут же переоделся.
Попрощавшись с Низом Горы и Красным Западом и поблагодарив их за гостеприимство, мы отправились дальше. Я про себя еще раз поблагодарил их за то, что нам больше не пришлось слушать песни и созерцать пляски. Несмотря на попойку, я чувствовал себя отдохнувшими и полным сил.
До портового города мы добрались очень быстро.
Ку без особого труда договорился с капитаном, и вскоре мы уже стояли на пристани перед небольшим кораблем, который должен был отвезти моего друга к берегам Дэва.
Я посмотрел на Коками и вспомнил нашу первую встречу - когда на него напала толпа сумасшедших сохэйских монахов. С тех пор он не только вытянулся в росте, но и много чему научился. Теперь у меня язык не поворачивался даже про себя называть его "мальчиком". Для юноши его лет он успел пережить больше, чем многие старики.
При этом Ку по-прежнему ворчал, что опять его на корабле будут кормить гадостью . Это заставило меня улыбнуться.
- Вот и всё, - сказал я, наблюдая, как на корабль погружают последние тюки с разными товарами. - Береги себя, не теряй монету и смотри в оба.
- Ты тоже, - усмехнулся он, - не влюбляйся в деревья и не слишком задирай местных аристократов.
В начале нашего пути мы были чужими друг другу людьми, без какой-либо надежды на будущее. Теперь же, пройдя такой длинный путь, мы обнялись на прощание, как старые друзья, которые искренне надеялись, что каждый из нас преодолеет любые преграды и достигнет своей цели.