Аннотация: Из готовящегося к выходу сборника"Но здесь наша родина..."
Мы идем с подругой и коллегой в одном лице с работы через Городской парк культуры и отдыха.Парк устроен в лучших советских традициях: тенистые аллеи, клумбы, фундаментальные скамейки, гипсовые женщины с веслами и мальчики с горнами. Радио бодрит знакомой до зубной боли музыкой. Биллиардная - официальное злачное место - дымит, стучит шарами, извергает из себя проигравшихся, подпивших мужиков. Один такой, выплюнутый, раздраженно потоптался у порога дымного "рая", понял, что не светит, и направился развинченной походкой по аллее к выходу. Тут, как на грех, наткнулся на нас. Глаз вспыхнул бусинкой азарта с новой силой: "Вот сейчас отыграюсь! Есть, все же, фарт!". А "фарт", не смотри, что на "шпильках", в боевой раскраске и при параде, только снаружи блестящий, а изнутри - лошадь после пашни. Но он же не знал или не хотел знать, что день сегодня не задался.
- Девчонки! Вы куда гуляете? Вас проводить?
Несколько зазываний мы пропустили безответно. Наконец, я со вздохом, чисто по-человечески попросила:
- Парень, отстань, а? Не видишь, ничего не будет. Устали девочки. Ты иди, ладно?
Но у него, видно, замкнуло - как заведенный талдычил своё. Выход все не приближался, аллея растягивалась резинкой от старых трусов.
- Слушай, мужик, отстань. По-хорошему же просим. Ну, что, тебя послать?
"Фартовый" нахохлился боевым петухом и с вызовом спросил:
- А можешь?
- Да,- спокойно - устало ответила я,- иди на ...
Он замер, сжался в комок, не то от неожиданности, не то, готовясь к нападению. Подруга тоже сгруппировалась. Я продолжала спокойно шагать к недосягаемому выходу.
- Ты свихнулась,- зашипела очнувшаяся приятельница,- он же мог нас ударить!
- Но не ударил.
Я обернулась. Парень шагал в противоположную сторону.
- Но мог!
- Не мог. Мы его не трогали. Что просил - получил.
...
Поезд третьи сутки пытался сбить из моих мощей масло, перемещая их от крайней северной точки родины к южно-морской. Пассажиры дальнего следования обжились, притерлись друг к другу и горластой проводнице. Оставалось пережить полтора суток в железнодорожном миксере, и благодатное море примет нас в свои ласковые объятья.
Я вышла из купе по одному из малочисленных вагонных маршрутов и столкнулась с ним нос к носу. "Семейная" майка обнажала расписные плечи в куполах, "стальная улыбка" северного зэка украшала худенькую, скуластую мордочку. Тощий, низкорослый, нескладный, похожий на окрысившегося, недокормленного подростка, при ближайшем рассмотрении, оказался не таким уж юным. Мелкие дворняги, пока не поседеют и не покроются колтунами, обычно выглядят щенками. И тот же настороженно-заискивающий взгляд.
Он мигом сделал кобелиную стойку и заговорил в развязной блатной манере, но в пределах допустимого. Я, не отвечая, двинулась по узкому проходу. Его, видимо, задело, что я не напряглась, не испугалась, игнорировала его. Тенорок стал визгливее и громче. Я обернулась, еще раз внимательно окинув его взглядом, по результатам осмотра поинтересовалась простодушно:
- Мужик, ты себя в зеркало видел?
Он окаменел. На металлических зубах блестели солнечные зайчики. Я покинула кавалера раньше, чем он подобрал отвисшую челюсть. Краем глаза, ухватив рыбьи, выпученные в ужасе глаза проводницы, я скрылась за спасительной дверью туалета. Только через пару минут, визгливый мат пронесся мимо, в тамбур.
- Ты что?- голосила, благоухая потной форменной рубахой, свидетельница неудавшегося ухаживания.- Он ведь тебя убить может. Он же только что откинулся. Пятнадцать лет отмотал за убийство.
Про убийство я поняла, благодаря чему перевела остальную "феню".
- Ну, если сразу не кинулся, не убьет. Я его на свидание не приглашала, а "подвигов" себе этот недомерок сколько угодно припишет.
...
Ресторанные вечера в перестроечные времена очень напоминали Мосфильмовский НЭП. Костюмы другие, а типажи все те же. Гостиничный ресторан под одной из знаменитых Алма-Атинских высоток уже дымил и гудел, как растревоженный улей, когда мы с другом спустились поужинать. Официанты, как деловитые пасечники, сновали между столиков с сосредоточенными лицами. Изобразив внимание, раскосая красавица довольно быстро обслужила, калькулировав по нашему "прикиду", явно с положительным сальдо, обсчет и чаевые.
Компенсацией за "среднюю" еду и спиртное для меня, хищницы, стал кусок хорошо отбитого мяса. И только-только радость от сытого тепла затопила усталое тело, заглушила табачную вонь и кабацкий шансон, как он нарисовался. Определенно, "новый казах" (ну, не скажешь "новый русский", если он казах). Глаза стеклянные, тощие джинсовые ноги колесом держат плохо. Но речью, причем русской, еще владеет.
- Можно пригласить вашу девушку?
- Она не танцует.
Пауза. Дальше по кругу тот же диалог несколько раз. Снова пауза. И коронный номер:
- Можно пригласить вашу девушку? Я заплачу! Сколько?
Друг мой, человек адекватный, в бутылку не полез. Сказал насмешливо и жестко:
- У тебя денег не хватит!
Самец почти трезво насторожился, я тоже. Мы были вдвоем на чужой территории. Из плюсов был только один - мой друг тоже казах. И когда скандал должен был уже грянуть, мой ангел хранитель вынул козырь из своего рукава.
В тот вечер, уловив ситуацию, хранитель мой был очень бдителен и спас мою никчемную жизнь во второй раз. Я пошла в дамскую комнату. Лестница в цокольный этаж вела монументальная. На ступеньках стояли путаны национального разлива. Честно говоря, я первый раз видела проституток - казашек. Южный женский национальный тип сильно отличался от северного. Высокие, с матовой кожей, с большими черными глазами, луноликие в спецодежде (мини, чулки-сетка, каблуки в полроста) проводили меня зорким взглядом до самой кабинки. Я решила, расовая неприязнь. Ошибочка вышла. На обратном пути, где-то на середине лестницы, плотная, задастая деваха заступила мне дорогу. Я не из пугливых. Спокойно, молча на неё смотрела.
- Красивые у тебя серьги,- прокуренным голосом констатировала она.
Аметистовые, дареные бабушкой серьги, действительно были красивыми, и я охотно согласилась:
- Да, красивые, старинная вещь.
Девица явно не ожидавшая такого хладнокровия, на мгновение задумалась, потом кивнула товаркам, и они синхронно закрыли нас своими тазами и бюстами с двух сторон. "Ювелирша" же неожиданно резко толкнула меня к стене и профессиональным движением прижала горло локтем поперек.
- Снимай!
- Сейчас, все брошу, и а, ну, давай снимать.
Столько русских слов и в таком сочетании она не знала. Снова секунду покумекала, и решила действовать самостоятельно. От разрыва мочки уха меня спас Жорик, Жаркын-Бек, то бишь. Сами понимаете, по чьему наущению, он, обеспокоенный моим долгим отсутствием, пошел искать меня прямиком в женский туалет.
- А что это вы тут делаете, девочки?- поинтересовался он с угрожающей интонацией. Разбойницы расступились.
- Беседуем о своем, о женском, о побрякушках,- вяло пошутила я.
Девицы скучковались и ретировались вниз лестницы. Жора проследил за ними взглядом, а я резюмировала:
- Где им самое место.
- Где?- поинтересовался спаситель.
- Где-где? На дне. А еще журфак окончил.
Мы облегченно рассмеялись.
...
- Бытийность, как и все прочее, инфернальна,- говаривал мой учитель.
Истинно так. В один из переходных "серых" периодов, я продавала "Гербалайф". Вот вам и "Ну, да?!". Дама я обстоятельная, все делаю с размахом и качественно, на результат. Иначе, к чему стебаться? Вникла в состав, показания, противопоказания (это только на "сетевых" тусовках врут, что всем "продукт" можно) и стала торговать. Получалось, не только продавать, но и не вредить, и даже пользу приносить. Но сейчас не о том.
Выходить из дому я очень не люблю, потому дала объявление и в отведенные часы купечествовала по телефону. Если вы продавали по объявлению хотя бы старую швейную машинку, вы меня понимаете. А тут, пресловутый "Гербалайф"- мечта похудеть, обжираясь на ночь, в самый разгар его нашествия. Вменяемые и не очень, и совсем невменяемые, в отведенные на торговлю два телефонных часа, даже при моей психоэмоциональной устойчивости, выпивали "ведро крови".
Разговор с этой средневозрастной теткой напоминал старый анекдот.
- Алло! Это бюро ритуальных услуг?
- Да. Здравствуйте! Чем могу вам помочь?
- Можно заказать у вас гроб?
- Да, пожалуйста.
- Простите, а можно прямоугольной формы?
- Разумеется.
- Спасибо! До свидания!
- Алло! Я вам сейчас звонила по поводу гроба.
- Да-да, я помню.
- Скажите, а можно заказать гроб квадратной формы?
- Конечно.
- Благодарю!
- Извините, это снова я. А круглый гроб вы можете изготовить?
- Можем, конечно, если вы желаете.
- Прошу прощения, но я еще хотела уточнить...
- Слушаю.
- А элипсообразный гроб вы можете сделать?
-Вы что, дура?!
- Да, а что?
Я её честно спросила, чего она ждет от добавок, тщательно выяснила про здоровье и образ жизни, и честно ответила, что желаемый результат она с "Гербалайфом" получить не может по тем-то и тем-то причинам. А может получить только такой-то результат. Подробно ответила на все вопросы и, облегченно вздохнув, положила трубку. Когда она перезвонила в пятый раз, я вежливо и почти нежно сказала:
- Женщина, идите в ж...
- Что?
- Идите в ж...,пожалуйста.
И положила трубку. Больше она не перезванивала.
...
Мой учебный центр находился на арендованной территории - в отдельном крыле детского сада. По выходным, в семинарские дни, дверь в общий коридор открывали, чтобы пользоваться дополнительным туалетом. Во всем здании кроме нас и сторожа никого не было. Сторожа либо заступали на вахту, запирали двери и уходили домой до вечера, либо напивались и мирно спали где-нибудь в группе, никакого беспокойства не доставляя.
В очередной воскресный день, сторож, как обычно отбыл восвояси, а мы работали. Шел трудный процесс, требующий полной тишины, сосредоточенности от тренера и участников. Неожиданно в коридоре раздались гулкие шаги. Кто-то шел и, распахивая все двери подряд, зазывал: "Петя! Петь, ты где?". Я сделала предупреждающие знаки семинаристам, чтобы продолжали, не отвлекались. Наконец, наша дверь со стуком распахнулась, и полупьяный мужик застыл изваянием на пороге от неожиданно открывшегося зрелища. И было отчего. В предыдущих помещениях кроме детских кроваток и игрушек ничего и никого, а тут человек тридцать народу сидят кружком в полном молчании. Я прижала палец к губам, призывая и его к тишине, и показала рукой направление от двери. Мужчина ожил, но не внял. Вместо этого громко спросил: "Вы сторожа не видели?". Я отрицательно покачала головой и повторила предыдущие телодвижения. Но короткое замыкание в его голове, случившееся под влиянием увиденного, не позволило принимать невербальные сигналы. "А где он? Не знаете?". В ответ отрицательное кивание. Он помолчал немного и удивленно-хамовато спросил: " А что вы тут делаете?". "Мужик, пошел на..."- сказала я раздельно, четко и с нажимом. Он изумился не меньше, чем, когда нас увидел, но команду выполнил - вышел и закрыл дверь. Через несколько шагов в коридоре остановился и сам себя ошарашенно спросил: "Это что же, она меня послала?". Постоял немного и удалился, даже не пытаясь больше искать Петю. Видимо, в заданном направлении.
По окончании упражнения, во время обсуждения, пораженные семинаристы (в основном, доктора) возбужденно рефлексировали:
- Мы не ожидали, что вы его пошлете!
- А что я должна была сделать? Вступить с ним в объяснения, прервать процесс, в котором я отвечаю за результат, вашу жизнь и здоровье? Он видел, что люди заняты, я его просила по-человечески не мешать? Он зашел не на свою территорию и вымогал, чтобы его послали. И я, воспитанная, образованная дама, сделала то, чего от меня ждали. Единственно возможное и эффективное.
Это все правильные слова. А проще? Не ходи в чужой огород, не замай, чтобы не спросили: "А не пойти ли тебе...?"