Аннотация: Театр - иллюзион тайных страхов. Нечаянное впечатление иногда провоцирует людей проиграть у себя в голове развитие сюжета своего потаенного страха. Зачем мы это делаем? ("сырой" набросок)
"Глядя на это животное, кажется, что природа воплотила в нем все самое гадкое, презренное и жалкое, что только можно отыскать в живом существе. Покрытое жесткой коричневой шерстью тело всегда напряжено, ведь гиена в любую минуту готова броситься в драку. Оскал тупоносой морды напоминает издевательскую ухмылку, а лай, удивительно похожий на истерический хохот обезумевшего человека, напугал не одного отважного путешественника! Из-за того, что задние лапы короче передних, кажется, что зверь всегда раболепно приседает. Все повадки гиен пропитаны трусостью: передвигаясь мелкими перебежками, с низко опущенной головой и поджатым хвостом, они приближаются к жертве эдакими добрячками, которых не стоит бояться, а потом нападают исподтишка".
Сразу было видно, что он один, что никого не ждет и чего-то опасается. Вернее, он ждал, но ни кого-то конкретного. Кого? Напряженная поза, настороженный, пугливый взгляд бегающих глаз. С ним явно что-то было не так. А когда несуразный, коротконогий, длиннорукий, трудно определить - юноша или мужчина, заговорил, речь, похожая на связь через помехи, тоже оказалась ненормальной.
Наблюдатель беспорядочно перебирал волосатыми ногами, выбивая пыль с обочины, ведущей к пляжу. Удачное место - с многолюдной набережной и проезжей части не видно, и всегда можно сделать вид, что поджидаешь отставшую компанию. Но она сразу определила, никто не отстал, он один и ждет жертву.
Поймав её взгляд, переступил пару раз и решился:
- Вода теплая в море?
- Не знаю, - буркнула в ответ.
Прозвучало как "ничего не выйдет". Но оба почувствовали толчок страха у неё в животе.
- А вы разве не купались?
- Купались. Но для всех вода разная (да пошел ты).
На дорожке показались люди, и он отступил к забору.
Через пару дней столкнулись. Её удивило, что охотник вышел на тропу в совсем другое время. Узнал и взгляд заметался. Почуял её узнавание и вздрог испуга, но все не мог решить, жертва или нет.
"Главой семьи выступает самая злобная, коварная и кровожадная из самок, все остальные безропотно ей подчиняются. А что же самцы? Эти изгои живут поодиночке за пределами "женской территории" и довольствуются тем, что время от времени им милостиво позволяют исполнять сугубо мужские обязанности".
Она вышла в неурочный час, но все равно попалась. Прошла мимо, старательно отводя взгляд:
- Не такой уж он и дурак, раз меняет время. Но выдает себя насторожённостью, неприкаянностью, ожиданием.
Не заговорил, не подошел, но она чувствовала спиной - смотрит, готовится к нападению. Вышла на дорогу, перешла на другую сторону, появились люди. Он отступил. Жертва облегченно вздохнула - миновало. Но крючок заглотила. И оба это знали.
"Уникальная черта, не свойственная другим гиенам: наружные половые органы самок имеют вид свисающей трубки, очень похожей на половой орган самца. С такой физиологией спаривание превращается в сложную задачу".
Она вдруг вспомнила, как давно, ей было лет пятнадцать, рано утром, в парке на неё напал насильник. Подкрался неслышно сзади, одной рукой охватил предплечья, крепко, не шевельнуться, другой сжал горло. Всё было сделано мгновенно, очень ловко - профессионально. Вокруг никого. Несколько бесконечных секунд не принесли никакого решения, но отчаяние, паника еще не вступили в свои права. И тогда за неё выбрал бог. Так же сзади, но теперь из-за спины нападавшего, раздался треск веток и топот ног, громкий шмякающий звук, и железные тиски распались.
Это было настоящее чудо. Её дядя, по невероятной случайности, оказавшийся рядом, услышал слабый вскрик, нутряным, звериным чутьем словил опасность именно для племянницы и по чистому наитию рваную в нужную сторону. Дядька - здоровенный, глухой мужик, крик услышать не мог. Так что все происшедшее можно смело отнести к направляющей руке господа.
Она снова облегченно вздохнула и вдруг почувствовала слабый укол в левом боку. Неужели сердце? Дальше все воспринималось фрагментарно.
- Это же пустой участок межу санаториями, зачем я сюда зашла, и главное как, ведь ворота всегда заперты. А вот и вагончик на дальней стороне участка. Открыто. Что я тут делаю?
Снова укол, но уже в шею. И тут она его увидела. Он стоял сбоку и, приставив острие ножа к её шее, выжидающе заглядывал в лицо. Из-под ножа потекла теплая струйка, но страшно почему-то не было. Нетопырю не понравилось, ему нужен был именно страх. Он повел острие к впадине между грудями, но не пускало платье, слишком жесткое. Рванул, не получилось. Обычно жертва пугается такого жеста. Нет?! Разозлился, стал резать платье вместе с кожей, настойчиво заглядывая в глаза. Нет - нет - нет?! Наконец, уродец сам перестал бояться. Начал тыкать ножом в мягкий живот. Кровь залила их обоих, а она все стояла, не пугалась и не падала. Он уже визжал, выл, и от своих воплей, наконец, возбудился. Блаженная, долгожданная эрекция и оргазм накрыли гиену. Нож глухо стукнул о деревянный пол, жертва, наконец, рухнула.
Ускользающее сознание уловило крики, топот, его визг. Холодеющие губы вытолкнули: