Волошин Юрий Дмитриевич
Королева морей (Ахмар-пери)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Конец XVII века. Курский помещик продает молодую крепостную девушку торговцу живым товаром. После продажи на крымском рынке судьба ее забрасывает в Турцию, Персию и Аравию. Один раз увидев море, она уже не может забыть его. Долгий путь странствий в арабском мире, смена мужей, вольная жизнь самостоятельной женщиной, что бросает вызов общественным устоям... Анастасия снаряжает пиратскую флотилию и начинает зарабатывать на жизнь морским разбоем.

    Книга вышла в издательстве КРЫЛОВ в августе 2005г.

Ю.Д. Волошин

Королева морей

Ахмар-пери

Приключенческий роман

избранные главы Королева морей [Немов]

ГЛАВА 3. ВЫСМОТРЕНЬ

  На обширный двор Данилы Тюфяева нахально ввалилась ватага конников на косматых лошадях, заполнив собой все пространство, свободное от пристроек, повозок и всякого скарба, валявшегося там и тут. Люди в страхе разбежались, выглядывая из щелей и гремя запорами дверей.
  - Эгей! Хозяин! Встречай гостя! - рослый татарин в распахнутом кожухе крутился на месте, горяча коня.
  - Батюшки, да кто ж это нагрянул? - выскочил на крыльцо страшно перепуганный хозяин, Данила Тюфяев.
  - Узнавай, узнавай, бек! Господь ниспослал нам встречу! -- из одноколки грузно, с видимой неохотой и ленью, вылезал чернявый круглый человек в турецкой феске на кудлатой голове.
  - Никак господин Спиро? Да что же принесло такого важного человека в мои захудалые места? Прошу, заходите. Эй, Савка! Кличь Матрену, пусть угощение с романеей побыстрей сготовит! - Данила распоряжался, но в голосе его звучала нарастающая тревога, а поспешность и суета выдавали страх и растерянность.
  Татарские всадники с гоготом и криками сваливались с седел, отпихивая зазевавшихся мужиков и баб. Они тут же бесцеремонно полезли в подклети вытаскивать харч и корм коням. Недавно еще сонный двор наполнился визгом. Спиро Партакела важно поднялся по резному крыльцу, на ходу отряхивая с одежды дорожную пыль. За ним поспешал другой грек, повыше ростом и не такой круглый. Яркие зеленые шаровары необъятной ширины, опоясанные малиновым кушаком, и синие безрукавки составляли их наряд, который был так не похож на серую одеждой дворни. Один лишь Данила несколько выделялся одеждой среди остальных.
  - Проходите, гости дорогие! - заискивал хозяин, пропуская греков в сени и радушно простирая руки. - Чем вас попотчевать от стола нашего скудного?
  - Тащи, тащи, хозяин, нам всякая снедь сгодится, - Спиро говорил по-русски довольно хорошо, и Данила дивился, как он этому научился за то время, что они не виделись. А прошел не один год, и вот теперь этот стервятник свалился с небес на его уже постаревшую голову.
  Их первая встреча произошла в тот памятный поход в Дикое Поле, где боярский сын, не совладев с жадностью, погряз в темных делишках, а посредником оказался этот самый Спиро, проходимец и торгаш, неизвестно на кого работавший. Во всяком случае с татарами он ладил и их волю исполнял неукоснительно. Не думал Данила, что все так осложнится, и теперь он с ужасом и замиранием в сердце семенил позади греков, силясь придумать способ, который мог бы отвратить от него этакую напасть.
  Спиро уселся на лавку, отер вспотевший лоб и шею, вытянул ноги в мягких туфлях из красного сафьяна. Видно было, что дела его процветают. За последние годы он раздобрел, округлился. Важность не сходила с его лица, на котором красовались длинные черные усы, подкрученные кверху. Мясистый нос был темно-коричневым то ли от загара, то ли от чего другого. Глаза грека смотрели широко и цепко. Он мгновенно определил, что здешний барин не купается в удовольствиях и со средствами у него туго. Но на лице купца ничего не отразилось.
  Данила скромно молчал, дожидаясь вопросов грека. За окном шумели татарские наездники, устраиваясь на обед. Пахло дымом костров и паленой шерстью. В холодке обдирали барана, выла собака и голосили бабы.
  Когда стол запестрел крынками, мисками, туесками прочей посудой, Спиро блаженно вздохнул, лицо его стало добродушным и даже не лишенным приятности.
  - Ну, хозяин дорогой, удостой нас своим почтением, отведай с нами, что Бог послал рабам своим, чтоб с голоду нам не окочуриться, - и глаза его заулыбались, а усы поползли вверх смешно и в тоже время настороженно.
  - Чем богаты, тем и рады, - ответствовал Данила и цыкнул на вертевшегося тут же старого слугу Парфена, чье любопытное ухо уже навострилось послушать их разговор. - Пошел прочь, шелудивый! И смотри, самовидцев нам не требуется. Узрю - на конюшне под кнутом поваляешься!
  Компания некоторое время молча насыщалась, смачно чавкая и шумно отхлебывая из кружек заморское старое вино. Данила остерегался пить много, боялся, что гостям не хватит, а Спиро бросал хитроватые взгляды в его сторону и довольно посмеивался в усы, обтирая руки о край скатерти.
  - Друг мой Данила, - начал грек, насытившись и откинувшись на спинку кресла, которое хозяин подобострастно предоставил дорогому гостю, - давно мы с тобой не встречались.
  - Давненько, давненько, Спиро, - вздохнул хозяин.
  - Думал, что так и дальше будет? Нет, Данила, нас одна веревочка связывает, и теперь пришла пора платить по письму заемному. Чай не забыл о таком? Вот и хорошо, друг дорогой, - закончил грек, заметив беспомощное ерзание Тюфяева.
  - Да что с меня взять? Сам видишь, как скудно живу.
  - Уже успел заметить. Глаз у меня еще остер, все вижу.
  - Так об чем разговор тогда? Сколько годков-то прошло, я и забыть успел, а ты все помнишь.
  - Дело прежде всего, Данила. Я честным словом живу, а без него кто за меня порученцем станет? Смекай. А свидетель рядом сидит, чай не забыл его, да и письмецо тобой скрепленное, при мне. Так что дело верное. А молодцов моих ты не приметил? Да это еще что! Есть и другое, чего нам с тобой не миновать. Хотя все в руках Всевышнего.
  - Это что же за такое другое, - забеспокоился Данила.
  - Об этом после говорить буду, если несговорчивым станешь.
  - Так по миру пустишь, помилуй!
  - На то Бог существует. Он помилует, а нам это несподручно. Нам деньги надобны. Испроси благодеяний у Господа нашего, а от меня тебе послабления не будет.
  - Ах, господи! Чем же мне тебя удоволить? Маята одна.
  - Не тужи, хозяин. Выкрутишься, как и тогда. Не печалься, на Бога надейся, и я в обиду тебя не дам.
  - Бога вспомнил! Да в которого ты веруешь-то? Видно и сам не упомнишь!
  - Эхма! Это мое с богами дело, а тебе не резон в том меня попрекать. Сам я себе хозяин теперь. Сила во мне. Так что пустого говорить не надо,
  - Ну хоть в полон самого бери, а дать тебе нечего! - вскричал Данила и сник головой, посеребренной сединой. Горе ясно отразилось на его посеревшем лице.
  - Хозяин ты в своем доме. Чего ноешь? Не так много я и потребую.
  - Чего не потребуешь, так все одно нечем выплатить. Гол я.
  - Да не кручинься, хозяин. Все одно в столицу выволокут, так ничего с собой на тот свет не захватишь.
  - С чего ты заговорил об этом? Перед столицей у меня душа чиста!
  - Как знать, как знать. Теперь у многих душа в пятках сидит. Софья-то в монастыре под замком сидит. А Петр ох как круто берет, хоть и молод еще.
  Все помолчали. Спиро с любопытством наблюдал за Данилой. Глаза его смотрели вроде по-доброму, и ничего дурного в лице приметить было невозможно. Он знал свое дело и был уверен в успехе. А сейчас просто отдыхал после трудной дороги.
  - Ох, Спиро! Режешь меня без ножа. Прогневил, видать, я Бога, что ты на голову ко мне свалился. Беда-то какая!
  - Прогневил, Данила, прогневил. Это ты верно определил. А раз так, то и платить надобно. Глядишь, Бог-то и простит. Он добрый к дающим. Ты не скупись только. И он тебя не оставит.
  - Ох, плаха по тебе скучает, Спиро. Несть числа козням твоим!
  - Ладно, Данила! По старой дружбе я облегчу твою участь. Слух до меня дошел, что у тебя есть девка. Пригожая, статная! Вот ежели ты мне ее уступишь, то и считай, что мы в расчете.
  - Господи, да что за девка? У меня и деревенька-то самая захудалая. И двух десятков дворов не наберется. Хутор-то я уж давно продал, как из похода вернулся с убытком. Несколько молодцов потерял я в своей дружине, а все на мой кошт собраны были. О Господи!
  - Вижу, что не сладко тебе живется, но долги платить надо. А девка-то есть, и сдается мне, что это дочка того твоего рыжего мужика, который чуть нам с тобой пагубу не учинил. А хороший воин был. Жаль таких.
  - Что ты! Да есть ли Бог у тебя за душой? В неволю к татарам девку отдать! Помилуй Бог! Нет, это у нас не получится! Да к тому же и мать у нее ведьма. Несдобровать мне от сглазу ее! Свят, свят!
  - Э, бабы испугался! Боярский сын, батыр! Устыдись слов-то таких. Да и зачем тебе девка? Проку от нее никакого.
  - Нет, не сговоримся мы так. Перед Богом грех замолить не трудно, а тут колдунья. Тут и Бог может слабинку дать. Боязно, друг, смилуйся!
  - Дело решенное, Данила. Денег у тебя нет, сам так говоришь, а чего же тогда мне у тебя взять-то? Нечего, вот и посуди сам. С пустыми руками убраться мне никак не возможно. Соглашайся, отдай девку, а то и до беды большой недалеко. Сам ведаешь, кого у себя по-тихому держишь...
  Данила быстро глянул в глаза грека, и бледность медленно разлилась по его лицу. Он взъерошил бороду и отрешенно молчал.
  - В разум вошел? Соображаешь, о чем речь идет?
  - Да откуда ты вызнал, ворог проклятый? - сорвался на крик Данила и тут же осекся, поглядывая с опаской на дверь.
  - Это не твоя забота, Данила. А знаешь ли ты, что за это голову на плахе сложить можно? Уже не один такой поплатился. Знавал небось Федора, Леонтьева сына, Шакловитого? Не мне тебе говорить, кем был твой Андрей у него. Всем конец теперь, и ты на волоске висишь. Могут и до тебя дотянуться. Руки у царя Петра длиннющие, а брат его Иван не у дел! И я могу Петру в этом деле помощь оказать. Прибыток получить смогу, понимаешь теперь? То-то, Данила, друг любезный.
  Данила взмок, голова поникла, и весь он стал казаться совсем старым и немощным. На миг глаза Спиро блеснули злорадством и торжеством, но тут же погасли и приняли прежнее добродушное выражение. Он торжествовал, но жизнь научила его держать себя всегда в узде. Судьба и удача - кобылицы ретивые, хотя бег их непредсказуем.
  - Ну что, теперь ты нас понял, Данила? Тогда торопись, посылай человека за девкой, да получай свое заемное письмо. Мне долго засиживаться негоже. Дела.
  Данила посидел еще немного, посопел пьяно, хоть почти и не пил. Поднялся тяжело, грузно и трудно, направился в сени. Во дворе был слышен его потускневший, надтреснутый голос, отдававший наказ привезти девку.
  Он долго не возвращался, и Спиро с помощником Дунбуром вышли из душной горенки проветриться и поискать хозяина. Тот сидел, сгорбившись, на крыльце, собака старательно вылизывала ему глаза и щеки, видимо, закапанные слезами страха, животного и опустошительного.
  - А хорошо тут у вас, Данила. Эх, жил бы и я с тобой тихо и безбедно, уж ты бы у меня ни в чем урону не имел. И хуторок твой вернули бы, и кое-что в придачу. Да нет, дела зовут в путь-дорогу. А ты не кручинься. Ты же хозяин и еще понадобишься деткам своим, - он обнял старика за плечи и любовно прижал к своему тугому животу. Данила вдруг резво встал и, напустив на себя гордый и неприступный вид, ушел молча в горницу.
  Вскоре он вышел при сабле, в высокой шапке и в сапогах на каблуках. Борода была расчесана, волосы блестели маслом. Кушак зеленого шелка плотно обтягивал дряхлеющее пузо.

ГЛАВА 4. УДАР СУДЬБЫ

  Тяжелый ленивый перестук копыт донесся до слуха Марфы, и сердце ее в испуге запрыгало у самого горла. Она и так с трудом пришла в себя после беготни в поисках дочки, а тут захолонуло опять с еще большей силой.
  Среди кустов замаячил силуэт пригнувшегося к шее деревенской лошаденки молодого дворового человека Памфилки, который был у барина на побегушках. Он нахлестывал обрывком веревки тощий круп и настойчиво работал пятками. Подъехав к Марфе, осадил поводящего боками конька и, не слезая с шелудивой спины, заорал грозно и повелительно:
  - Эгей, баба! Подавай сюда свою рыжуху! Барин ее кличет, поспешай! Ждать не станет, под кнут попадешь. Где она у тебя?
  - Чего кричишь-то? Чай не глухая, слышу хорошо. За какой надобностью девку к барину-то?
  - Мне это не ведомо, велено тотчас садить ее на коня и к барину доставить. Давай же дочку, спешу я.
  - У ручья она, купается, вскорости будет. Небось слышит, как ты орешь, сама прибежит, - отвечала Марфа. Сердце ее продолжало колотиться, в висках с силой пульсировала кровь, и боль в голове нарастала быстро и неотвратимо.
  - Сейчас сам сгоняю и доставлю, - сказал Памфилка, дергая притомившегося конька, уже тянувшегося к траве. - Но-о-о, паскудница шелудивая, пошла!
  - Да куда ты прешь? Ведь девка небось и рубаху скинула! Погодь, чай в лес не сбежит, сама придет. Тут же недалече.
  - Сам знаю, да как бы помешки не случилось.
  Пока они переговаривались, из кустов показалась Ася, поправляя мокрые волосы под платком. Она казалась утренним солнышком, выглянувшим из-за леса. Мокрые волосы топорщились сзади огромным узлом.
  - Ну и кричите вы, аж у ручья слышно. Чего, Памфилка, примчал?
  - Да за тобой, Аська! Барин велел доставить. Собирайся.
  Встрепенулось сердце. Тотчас вспомнился Андрей, об остальном мысли не было. "Неужели свидимся с молодцом?" - подумалось девушке, и она заторопилась к избе под незаметным ей взглядом все понимающей матери.
  Появилась она уже в другой одежде. Сарафан из полотна, украшенный неказистой вышивкой, да чистая цветная косынка делали ее еще красивее. Лицо от сильного волнения раскраснелось, а слегка вздернутый нос придавал всему облику задорный и воинственно-насмешливый вид.
  - Мамонька, я скоро вернусь. Наверное, барин зовет попеть да поплясать, гостей потешить.
  Но вид матери испугал и озадачил девушку. Она примолкла, а потом добавила в раздумье:
  - Что с вами, мамонька? Вам неможется? Вы прилягте до моего прихода, а я вернусь и все сама сделаю. Отдыхайте.
  Мать со слезами обняла дочь и так стояла, не в силах оторвать руки от родной плоти. Голос Памфилки, которому надоело ждать, вывел Марфу из оцепенения:
  - Марфутка, да отпусти ты девку! Сколько можно дожидаться? Поехали!
  Марфа оттолкнула дочь, перекрестила ее в спину несколько раз, шепча вслед молитву. Ноги отказывались повиноваться, и она так и осталась стоять, как прикованная к месту.
  Памфилка помог Асе взобраться на спину лошаденки, и они потрусили по тропке, скрывшись вскоре среди кустов. Топот копыт затих. Мать опустилась на землю, и слезы закапали из ее глаз. Тело изредка содрогалось от рыданий. А вокруг стояла тишина предзакатного времени, пахли травы, изредка чирикали птицы, да кузнечики верещали, безразличные ко всему.
  Потрясшись с полчаса на тощей спине коняги, путники въехали в шумный двор, и тут Ася почувствовала щемящее, тоскливое давление в груди. Татары нагло пялились на нее, гоготали и отпускали непонятные ей сальности, которые она распознавала по выражению их лиц.
  На крыльце стоял Данила Иванович с какими-то приезжими в странных одеждах и наблюдал, как Ася слезала с лошади.
  - Хороша девка! - тихо протянул Спиро довольным тоном. - Не обманул, а то я боялся. Да она и впрямь дочка твоего смельчака рыжего, царствие ему небесное. Хорош был боец!
  - Ох, дела, - протянул неопределенно Данила и поманил девушку пальцем. Подойди сюда, девка, поближе. Дай рассмотреть получше. Взрослая ты, похорошела, вся в отца пошла. Любо-дорого поглядеть. Зайди в горенку, посидим.
  Девушка зарделась от похвалы и, потупившись и пропустив вперед господ, неуверенно прошмыгнула в сени.
  Мужчины расселись важно, с достоинством, но глаза у барина бегали, как у нашкодившего щенка. Это Ася сразу заметила и забеспокоилась. Она осталась стоять, ибо сесть ей никто не предложил. С замиранием сердца она приготовилась слушать хозяина.
  - Значит, такое дело, девка, надумал я...
  - Погоди, Данила, - остановил того грек, и Ася, мельком глянув на него, с удивлением отметила добрый и ласковый взгляд больших черных глаз. -- Приехал я издалека и привез радостную весть. Жив твой тятька и кличет тебя к себе. Видел я его месяца два назад и обещал донести его слова до тебя. Да ты погоди кидаться в ноги, - остановил порыв девушки Спиро движением руки. - Отлежался он от ран, но вернуться не смеет. Трапезунд, город такой в Туретчине, ему понравился, и живет он там припеваючи. Но тоскует по единственной дочке. Очень просил заехать, когда узнал, что я отправляюсь в ваши края, и привезти тебя, - Спиро даже запыхался от столь длинной речи, но был доволен собой и победоносно глянул на оторопевшего Данилу.
  - Надо же к мамоньке бежать, весть радостную сказывать! - заторопилась Ася, бросилась на колени перед греком и, хватая руки, стала покрывать их жаркими поцелуями и обливать слезами.
  - Времени у меня, дочка, нет. И так заждался тебя. Хотел уже ехать, да Данила, друг мой, уговорил. Пусть он сам передаст от тятьки твоего денег матушке, пусть она порадуется, - и с этими словами Спиро протянул Даниле кису небольшого размера, набитую, по-видимому, мелкой монетой.
  - Да, радуйся, девка, тятька твой объявился, - пробурчал как-то неопределенно барин и отвернул глаза.
  - Да как же я так просто поеду? А мамонька?.. Да у меня и ничего нет с собой! Как же я предстану перед тятей-то?
  - Этому горю помочь будет нетрудно, - ответил добрым голосом грек. - Мы тебе в дороге нарядов накупим. В лучшем виде предстанешь, поверь старому. Я в этом деле толк знаю. Поехали!
  Спиро решительно поднялся и направился к выходу, потрепав Асю по плечу. Та оторопело поплелась следом. В глазах мутилось от слез, в голове царил полный сумбур.
  - Эй, Аметхан! В дорогу! Быстро! Время не ждет!
  Татары вскочили, загалдели, лошади заплясали, закрутились, пыль поднялась на весь двор. Гик, шум, крики оглушили девушку. Ее подхватили сильные нахальные руки, и она оказалась на телеге, под пологом из полотна, в ворохе сена и овчин. Телега тут же тронулась, возница покрикивал на лошадей, хлопал вожжами. Мимо проносились всадники, пыль забивалась под полог и хотелось чихать и кашлять. В дыры полога Ася видела проносившиеся мимо знакомые места, мысли разбегались, и собрать она их не могла. Но что-то неясное и навевающее тревогу постепенно овладевало ею. Она вдруг ощутила приступ горя и одиночества. Ей показалось, что ее обманули и что теперь она никогда не увидит мать, родную деревню, и что жизнь ее кончена безвозвратно. Девушка заплакала, и слезы ручьем потекли по ее побледневшему лицу.
...................

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 6. ПЕРВЫЕ ПРИЗЫ.

  Миновали городок Сур. На востоке виднелся кургузый мыс Рас-эль-Хадд. Далее флотилия резко изменила курс и потянулась на юго-запад. Противные ветры сильно задерживали корабли. Приходилось много лавировать, команды выбивались из сил и начинали роптать.
  - Адмирал не захотел слушать меня, - жаловался Хадар в ответ на беспокойство Асии о том, что флотилия топчется на месте.
  - Надо было доложить мне, Хадар.
  - Не мое это дело, ханум. Уважаемый Афур плохо знает эти места и ветры, он ведь плавал простым матросом и серенджем. А теперь мы мучаем людей.
  - Так что же теперь делать, Хадар?
  - Надо бы спуститься далеко к югу, а потом уже идти на север, к Аденскому заливу и в Красное море. Но согласится ли адмирал?
  - Если не согласится, то я сама поговорю с ним, - решительно заявила Асия.
  После недолгого совещания с некоторыми амирами адмирал не решился на предложение Хадара. Он уже потом вызвал его и приказал в одиночку спуститься к северу и разведать условия.
  - Я же постараюсь добраться до острова Масира и там у селения Дува буду ожидать твое судно. Даю на все это две недоли, - сказал он Хадару.
  - Не опасно ли одному судну уходить от главных сил, амир? - попробовал возразить Хадар, не любивший рискованных предложений.
  - Другого решения не будет! Выполняй, что сказано. А со встречными судами европейцев все-таки старайся не сталкиваться. Они тебя одним залпом накроют, и вскрикнуть не успеешь.
  - Спасибо за совет, амир-адмирал, - мрачно ответил Хадар и покинул каюту в самом отвратительном настроении.
  - Что он делает, безумец? - испугалась Асия, когда услышала рассказ Хадара. - Он что, решил погубить нас?
  - Делать нечего, ханум. Можно и не подчиниться, но тогда месть будет неотвратима.
  На палубе гремели выстрелы, звучали слова команд. Тайсил свирепо учил матросов и лупцевал их нещадно за малейшее проявление лени и нерадения.
  - Твердая и ловкая рука - залог сохранения жизни, собаки ленивые! - орал учитель. - Меткий глаз ведет к победе! Работайте, грязные ослы! "Аль-Кахира" теперь несся по лазурным водам океана, и команда имела возможность передохнуть. Но задул страшный ветер "хариф", и жара стала невыносимой даже в открытом море.
  Асия с тоской провожала далекий берег, исчезающий за пеленой мглы. Ей стало страшновато в бескрайних просторах океана. Она рвалась назад, но в то же время манили и неизведанные просторы. И чтоб избавиться от тоски и грусти, она приказала:
  - Тайсил, тащи пистолеты и мушкеты! Буду стрелять!
  - Слушаю, ханум!
  И она с остервенением палила по щиту, укрепленному на носу, а двое матросов едва успевали перезаряжать оружие. Она чувствовала, что стреляет хорошо, и это успокаивало, утихомиривало, снимало душевное смятение. От грохота выстрелов и отдачи заболело в ушах и плече. Асия сказала устало:
  - Убери, Тайсил, хватит. Пусть приготовят воду - хочу помыться, вся мокрая.
  Асия на этот раз не взяла с собой Сафу. Та плохо переносила качку, и с ней была бы одна морока. Теперь госпоже прислуживала эфиопка с коричневой кожей и гордой посадкой головы. Она была стройна, высока и с трудом справлялась с пышной копной волос в бесчисленных кудряшках. Звали ее на арабский лад Эффат. Асия не любила этого имени и звала ее Фата.
  Фата отлично переносила качку. Асия любила ее за смелость и гордость характера. Она могла постоять за себя, с новой госпожой они сдружились, и теперь Фата старалась не отставать от госпожи в овладении стрельбой из пистолета. Это особенно ей нравилось.
  Женщинам отвели отдельную каютку, но там было душно, и туда они прятались только на ночь или заходили помыться.
  Шли дни, но кроме двух судов, едва видневшихся с верхушки мачты, за это время они никого не встретили.
  Хадар спешил и паруса не уменьшал даже в почти штормовой ветер. К тому же он хотел полностью изучить поведение судна в самых разнообразных условиях.
  - Асия-ханум, - обратился Хадар к стоявшей у фальшборта женщине, указывая рукой на запад, - проходим остров Сокотра.
  - Не вижу, Хадар, - ответила Асия, всматриваясь в горизонт с острым желанием увидеть землю.
  - Вам и не удастся его увидеть. Он почти скрыт мглой. Я по некоторым признакам угадываю его, ханум.
  - Почему же ты раньше не сказал? Можно было бы подойти к нему.
  - Нельзя, надо спешить.
  - Да что тут разведаешь, Хадар? Кругом пустота. Ни одного судна.
  - Погодите, ханум, так долго продолжаться не может.
  И как бы в подтверждение слов Хадара с мачты донесся голос матроса:
  - Слева по курсу парус!
  - Чей? - тотчас отозвался Хадар.
  - Пока не разобрать, господин! Далеко!
  - Следить зорче! Вот, Асия-ханум, и судно встретилось. Погодим малость и определим наши действия.
  - А если это голландцы или англичане?
  - Придется уходить. Нам с ними встречаться опасно.
  - А другие, что будем делать с другими? - спросила пытливо Асия, чувствуя охватывавшее ее волнение и задор.
  - Там видно будет, Асия-ханум. Пусть подойдет ближе.
  После часа наблюдения матрос с мачты крикнул:
  - Индусская галевата, господин! Пытается изменить курс! Будет уходить!
  - Тайсил, Хаддад! - позвал Хадар громко и решительно.
  - Слушаем, амир.
  - Перед нами судно. Индийская галевата. Что делать? Ваш совет.
  - Приказ адмирала выполнять, амир! - возбужденно ответил Хаддад.
  - Справимся? - спросил Тайсил.
  - О том никто пока не знает, - ответил Хадар. - Но надо решать быстрее, пока судно еще не ушло далеко.
  - В погоню, Хадар! - торопился Хаддад. - Мы ведь не на прогулку вышли! А добыча сейчас очень нужна. Команда веселей будет.
  - Хадар, твой помощник верно говорит. Судя по всему, - сбивчиво заговорила Асия, - судно небольшое. И надо же проверить команду в деле. Давай команду, амир! Поспешай!
  Хадар недовольно сморщился, но согласно кивнул. Хаддад и Тайсил бросились поднимать людей и готовиться к атаке. Матросы забегали по вантам, заскрипели снасти, разворачивая реи. Судно делало крутой разворот по ветру. Паруса оглушительно хлопали, канаты издавали свист, матросы возбужденно переговаривались и криками старались заглушить волнение.
  Но вот паруса поставлены, ветер рванул их, качнул судно, и с небольшим креном "Аль-Кахира" врезался в волны, оставляя белый след за кормой.
  - Первая смена, на весла! - громыхал Хаддад, носясь по палубе.
  - Пушкари, к пушкам! - командовал Тайсил. - Готовь припас, фитили, открывай порты!
  Топот ног, бряцание оружия, крики раздавались со всех сторон. Асия с интересом наблюдала за суетой, прислушивалась к биению крови, текущей по жилам, и ловила себя на том, что порывается отдать приказ остановить преследование.
  За час гонки корабли сблизились настолько, что можно было видеть людей на борту индусского судна, мечущихся в страхе.
  - Носовое орудие! - донеслась команда Тайсила, и через короткое время: - Фитиль, пали!
  Асия вздрогнула от грохота выстрела. Она ощутила дрожь судна, прошедшую по всему корпусу. Ядро с противным шелестом и завыванием унеслось в море, недалеко от носа купца взметнулся столб воды и упал с брызгами.
  - Гляди, паруса спускают! Ложится в дрейф!
  - Судно не принимает боя, - с облегчением сказал Хадар, подходя к Асии.
  - Знать и вправду Всевышний услышал наши молитвы, - ответила облегченно Асия, впиваясь горящими глазами в качающееся на пологой волне судно.
  И тут она ощутила в душе какое-то спокойствие и тепло. Она подумала, улыбнувшись сама себе: "Все будет хорошо. Счастливое начало".
  - Готовь крюки! Весла суши! Приготовиться к высадке! - доносился хрипловатый голос Хаддада, и Асия вздрогнула, представив, что сейчас произойдет. Перед глазами встали картины ее собственного захвата пиратами, и сердце защемило и заныло от тоски.
  С глухим стуком крюки впивались в борт, дружные руки мгновенно стянули оба судна. Толпа вооруженных людей хлынула на палубу, мешая друг другу, спеша поживиться добычей. Донесся истошный вопль. Первая в этом плавании кровь оросила палубу.
  Асия рванулась к борту и ее голос, срывающийся от напряжения, покрыл все остальные:
  - За что убивать? Не сметь! Остановитесь!
  Она подняла пистолет и выстрелила в воздух. Люди на мгновение остолбенели, и в это время Асия спрыгнула на борт захваченного судна. У мачты корчился матрос, прижимая окровавленную руку к животу. Ей бросились в душу потухающие глаза первой жертвы.
  Никто не обращал внимания на раненого, на него наступали, толкали, кто-то упал, споткнувшись о несчастного, и грубо выругался. Асия стояла перед ним, не в силах оторвать взгляд. Внутри все похолодело, она сделала усилие и отвернула лицо. На душе стало муторно и противно.
  Она остановила пробегавшего мимо Хилала.
  - Хилал, - сказала Асия, стуча зубами, - проследи, чтоб никого больше не убили. Я приказываю, передай Тайсилу и Хаддаду.
  - Слушаю, ханум! Только как остановить их? Они забыли Аллаха, ханум.
  - Выполняй, собачий сын! - вдруг грубо и крикнула Асия, и тут к ней вернулось трезвое мышление. Она оглядела палубу, заметила перепуганные лица сдавшейся команды.
  Хилал с Хадаром уже наводили порядок, приказывали именем ханум не чинить команде плохого, успокаивали особо разбушевавшихся. Их плохо слушали, отмахивались и продолжали тащить добро, ссорясь и задираясь.
  - Стадо гиен! - прошептали губы Асии. - Ладно, после разберемся с этим.
  Наконец толпа захватчиков притомилась. Послышались не крики, а разговоры, люди отдувались, отирали вспотевшее тело, присаживались на сваленное в кучу добро. Тут Асия подала голос:
  - А ну слушай меня! - все притихли, уставившись на ханум, как бы видя ее в первый раз. - Вы, бешеные собаки, забыли уговор и приказы! Кто вам велел тыкать саблями в беззащитных людей? Судно сдалось, и ни к чему было рвать все на части! Вы получаете плату за свою работу, остальное идет в мою пользу! Забыли? Так я могу напомнить!
  Матросы стояли понурившись, и только некоторые с вызовом поглядывали на странную ханум, требующую соблюдения каких-то там договоров. Они ворчали под нос, но пока не осмеливались выходить вперед.
  - Все, кто отныне будет забывать о приказах, будут лишаться части премии, - продолжала ожесточаться Асия.
  - Ханум, первый приз! Не утерпели. Шайтан попутал! - оправдывались самые серьезные.
  - Да на что нам договоры! - выкрикнул кто-то и замолк. Асия сощурила зеленые глаза, рот скривился от злости.
  - Ну-ка выходи сюда! Кто кричал?
  Никто не вышел. И тогда Асия подошла к толпе и безошибочно отыскала недовольного. Это был араб, худой и обозленный, еще не остывший от грабежа. Она молча уставилась в его расширенные глаза, и тот стал пятиться, натыкаясь на разбросанные вещи. Асия подступила вплотную и неожиданно влепила ему оглушительную пощечину. Тот отшатнулся, хватаясь за пылающее лицо.
  - Сын собаки! - прокипела она и медленно навела на перепуганного матроса пистолет, взведя курок.
  - Прости, госпожа! - завопил матрос, заслоняясь руками. - Не казни! - и он повалился на колени.
  Асия пнула его ногой и отошла. Едва сдерживая дрожь на лице, она оглядела толпу и тихо проговорила:
  - Доли лишить, в ближайшем порту высадить, - с этими словами она неторопливо перебралась на свой корабль. Ее молча провожали десятки глаз.

ГЛАВА 7. НА СЕВЕР!

  Асия уняла нахлынувшее волнение, окатилась забортной водой, выпила прохладного шербета. Фата молча прислуживала, понимая, что госпожа не в себе.
  - Ну все, - сказала Асия, явно придя в норму. - Теперь пошли посмотрим, Фата, что нам досталось. Тоже горишь нетерпением?
  - Интересно, госпожа, - ответила Фата.
  Происходила перегрузка захваченных товаров. Хадар распоряжался, писарь Масуд записывал захваченное в толстую книгу с желтоватыми страницами. Матросы спорили, переругивались, шутили.
  На баке стояли пленные, дрожа от страха.
  Асия подошла и оглядела их внимательными глазами, с мягкостью в голосе спросила:
  - Кто хочет перейти к нам на судно?
  Люди молчали, тараща на нее огромные черные глаза.
  - Нуреддин, может никто не понимает по-арабски? Переведи им мои слова.
  Но и после перевода никто не вышел вперед. Все молчали, но тут толпа зашевелилась. Сквозь нее продрался мальчишка в одной набедренной повязке, нерешительно сделал два шага и остановился.
  - Спроси, Нуреддин, чего ему надо, - сказала Асия и оглядела мальчишку. Тот стоял, не скрывая страха в расширенных глазах. Он нерешительно кивал, стал отвечать на вопросы Нуреддина.
  - Мальчишка, его зовут Пракаш, хочет перейти к нам, ханум, -- перевел тот.
  - Чего так? - удивилась Асия.
  - Сильно намучался он тут. Серендж, его хозяин, часто избивает его и издевается над ним. Измучился малец.
  - Да? Что ж, пусть переходит. Детей надо лаской приручать. Пусть идет к нам. А где его хозяин?
  Из толпы пленных вышел моряк в разодранной одежде неопределенного покроя и с вызовом бросил быстрый взгляд на Асию. Она перехватила его и нахмурилась, почувствовав затаенную злоба и коварство.
  - Твой раб? - ткнула она пальцем в сторону мальчишки.
  - Мой, - ответил серендж.
  - Издевался над ребенком?
  - Он мой раб, - повторил моряк.
  - Раб, но человек, как и ты. Повесить за ноги, и пусть мальчишка бьет его палкой, сколько хочет.
  - Ханум, - услышала она голос подошедшего Хадара, - мальчишка озвереет. Надо ли такое позволять ему? Не противно ли то заповедям Всевышнего?
  - Может, это и плохо то, но пусть отведет душу, - ответила Асия и пошла к писцу, рассматривать захваченный груз. - Ну что там у нас имеется?
  - Ханум, их хромой хозяин имел около десяти тысяч рупий деньгами, с остальных сняли немного золота и камней, но это мелочь. Товара приблизительно на тридцать тысяч пиастров. Заканчиваем подсчет и перегрузку.
  - Хорошо, Масуд. Закончишь все, принесешь бумаги мне. Поглядим.
  - Ханум, что делать с судном и командой? - спросил Хаддад, выпятив бородищу.
  - Пусть плывут дальше.
  - Понятно. Пусть купец поднимается, а потом опять все нам отдает. Хорошо, ханум.
  К вечеру суда разошлись. Команда получила премию, Масуд отложил причитающуюся в общую казну флотилии часть добычи, остальное погрузили в трюм.
  Половину ночи команда веселилась, пила вино, захваченное у индусов, пела песни и плясала.
  Асия сильно устала от напряжения и рано легла спать. Судно продолжало спускаться к югу, убавив паруса и выставив наблюдателей.
  У южного побережья Сомали Хадар приказал поворачивать на север. Никаких европейских судов они не встретили. Время истекало, надо было торопиться на встречу с адмиралом и флотилией.
  Но уже на другой день справа по борту увидели большой корабль европейского типа. Забили тревогу, изготовились к бою, хотя принимать его в одиночку не предполагалось. Вскоре показался второй парус. Два судна шли к входу в Красное море или в Аден, шли тяжело, видимо, основательно нагруженные.
  - Им нас не догнать, ханум, - сказал повеселевшим голосом Хадар. - Последим за ними до вечера, а там на всех парусах назад. Может, эта добыча и не укроется от нашего адмирала. Хотя, ханум, трудно предположить, что он с этим справится.
  - Смотри, как бы патрульный фрегат нас не застал, - ответила Асия с важным видом. Она теперь не расставалась с подзорной трубой, захваченной у индусов. Ее удивляла способность этих вроде бы простых стекляшек так приближать дальние предметы.
  Пристально высматривая далекие корабли, Асия никак не могла понять, почему сперва видны только мачты и кусочек кормовой надстройки.
  - Земля, ханум, круглая, как арбуз, - отвечал амир, - и потому весь корабль виден быть не может. Он скрыт округлостью земли.
  - Разве может земля быть круглой, Хадар?
  - Все небесные тела круглые, ханум. И они вертятся. Я уже говорил вам.
  - Чудно как! А как же люди живут на другой стороне земли, если она круглая. Они же упадут вниз.
  - Ханум, никакого низа нет на земле. Тогда в тех местах, откуда вы сюда прибыли, люди должны были бы ходить горизонтально. Разве вы ходили так у себя на родине, ханум?
  - Нет, конечно. Но странно это. А вода как же не выливается из моря?
  - Все притягивается к серединке земли, ханум. И везде под ногами низ, а небо всегда вверху.
  - Что-то непонятное, Хадар, ты говоришь.
  - Ничего, ханум, поймете со временем. К этому надо привыкнуть.
  Тем временем "Аль-Кахира" приблизился к европейским судам, следующим параллельным курсом. В трубу уже хорошо было видно, что делается на палубах. Арабское судно на вызывало у них никаких подозрений. Такие в одиночку не нападают, а догнать их бывает очень трудно.
  - По флагам похоже, что это франки, - сказал Хадар, отобрав у Асии подзорную трубу.
  - Это которые?
  - Франки далеко на западе живут, ханум. У них большие корабли и много пушек. Но они будут послабее англичан.
  - Как же много надо знать, Хадар! - с отчаянием в голосе воскликнула Асия.
  - Жизнь заставит узнать многое, ханум. А на морях и того больше надо. Но глядите, ханум. Они, наверное, решили, что мы легкая добыча, и разворачивают свои корабли для охвата нас, - Хадар с тревогой наблюдал, как корабли меняли галс, матросы карабкались по вантам, переставляли и добавляли паруса.
  - А не опасно ли это, Хадар? - с тревогой спросила Асия.
  - Конечно, опасно, ханум. Встреча с ними всегда таит в себе опасность.
  Хадар побежал отдавать команды. Ему помогал Хаддад. Судно рыскнуло в сторону, паруса подхватили новую порцию ветра, началась гонка.
  Французы сделали пробный выстрел. Ядро взрыло воду за кормой судна.
  - Не достанут, - с удовлетворением заметил Хаддад.
  - Держать ближе к берегу! - рявкнул Хадар рулевому. - Там они нас никогда не догонят, - обратился он уже к Асии.
  Очень медленно расстояние начало увеличиваться. Еще два раза грохотала пушка с ближайшего корабля, но потом стрельба прекратилась.
  Ближе к берегу ветер оказался благоприятнее, и "Аль-Кахира" легко ушел от преследования. Французы легли на прежний курс и вскоре пропали в надвигающихся коротких сумерках.
  На рассвете обошли мористее мыс Хафун. Ветер поменял направление и теперь задувал с запада.
  - Ветер улучшился, ханум, - повеселевшим голосом доложил Хадар, когда та вышла на свежий воздух после душной ночи в каюте.
  - А это что нам дает?
  Быстрее будем на месте. Зато французы подрейфуют маленько и подождут нас с флотилией. Но и нам, вероятно, придется сделать остановку, ханум.
  - Для чего же? И где?
  - Воды мало осталось, да и та плохая. Надо к берегу приставать, ханум.
  - И много это займет времени?
  - До полудня, если все хорошо будет, управимся.
  - А если плохо?
  - Тогда до вечера, но сдается мне, что будет именно плохо. Ветер противный.
  - Тогда вперед и побыстрее, Хадар! Нас ждут! Может, по пути есть где достать воду?
  - Мимо Сокотры проходить будем завтра.
  - Вот там и сделаем остановку, - распорядилась Асия. - А пока можно воду вином разбавлять. Даже лучше жажду утоляет. Так мне говорил Афур.
  К вечеру ветер покрепчал, свистел в вантах, паруса звенели от натуги. Волнение усилилось, палубу временами заливало волной. Судно неслось, зарываясь носом в пучину. Асия пугалась этих нырков, Хадар же хохотал и только крепче цеплялся руками за планширь.
  Судно кренилось, но балласт хорошо помогал, да и груз, снятый с индуса, немного повышал остойчивость.
  Афур сам прибыл на борт "Аль-Кахира".
  - С удачей вас, ханум! - воскликнул он после обычных приветствий. - Трудно было ожидать столь успешных действий. Ну, рассказывайте все подробно.
  Афур особенно рад был добыче. Он внимательно просмотрел список товара и счет деньгам и сказал:
  - Теперь можно немного порадовать команды, закупить еды. А то за время противных ветров люди совсем обессилели.
  - К Баб-эль-Мандебскому проливу идут два француза, - равнодушным тоном заметил Хадар.
  - Думаешь, что сумеем перехватить?
  - Думаю, что не сумеем. Но на обратном пути это сделать можно. Да и вряд ли они везут много ценностей. Лучше спокойно подождем их возвращения.
  - Вооружены как?
  - Кто из нас был у них на палубах? Обстреляли нас маленько, да все недолет. Ушли мы легко.
  - Ну что ж, завтра двинемся к проливу. Где там можно переждать на стоянке? - спросил Афур.
  - Мыс Турба может сгодиться. Ветер не так будет донимать с запада, - ответил Хадар.
  - Значит, решено, - закончил совет Афур и добавил, обращаясь к Асии: - А нашу долю правильно подсчитали, спасибо.
  - Как же иначе, - ответила со смешком Асия. - Друзей обманывать Аллах не велит. А мы стараемся не нарушать шариата, господин адмирал.
  Афур подметил издевку Асии, но предпочел промолчать.

............

Книга вышла в издательстве "КРЫЛОВ" в августе 2005

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"