Тяжёлая дубовая дверь отворилась со скрипом, коротко звякнул колокольчик. В аптеку, болтая, вошли три пожилые женщины. Закрыли за собой входную дверь, замолкли и посмотрели на взъерошенную аптекаршу. Повисло молчание.
Солнечные лучи пробивались сквозь мутное грязное стекло витрины и падали на вошедших, на пыльные полки с лекарствами, измождённое лицо пожилой женщины за прилавком. Фармацевт медленно встала, неловко поправила волосы и спросила:
- Девушки, вам чего?
- Да какие же мы девушки, сеньора Бенита! - покраснев, смущённо ответила женщина в тёмно-синей мятой кофте. Другие престарелые подружки захихикали, как маленькие девочки. - А нам бы так хотелось быть ими! Вот, собственно, и зашли сюда! Как вы знаете, сегодня после заката начнётся самый счастливый день, и нас пригласили на свадьбу дочки булочницы, как её ... сеньоры Гаинбауэр. А сердце у меня пошаливает...
- Дам тогда вам периплоцин из лианы обвойника, - ответила аптекарша и достала со второй полки пузырёк с таблетками. - С вас пять эскудо.
- А у меня желудок совсем уж не тот... - заявила тощая старушка с распущенными волосами.
- И мне дайте. А ещё что-то от болей в суставах и от головной боли: не выношу громкой музыки, - с горькой улыбкой попросила третья.
- Я так поняла, вам подешевле? Тогда держите мазь из щетки и спиртовую настойку эвкомии. Десять эскудо.
Когда за покупательницами закрылась дверь и звякнул колокольчик, аптекарша в белом халате снова села за освещённый утренним солнцем прилавок. После заката наступит последний и самый счастливый по преданиям день циклориона. Из глаз выступили слёзы: на аптекаршу роем понеслись воспоминания предшествующего счастливого дня, о событиях семьдесят двух летней давности, когда её ещё называли Бени. Она отчётливо видела всё, будто не пролетели годы, словно всё произошло вчера. Бени играла с соседским мальчишкой Волей. Она хвасталась, что могла сделать всё в счастливейший день. Воля её поддразнивал, говорил, что она труслива, так как робела подходить к ветхому зданию, а значит, побоится кинуть камешек в дом старой ворчливой старухи, жившей напротив игровой площадки. Бени была бойкой девочкой. Она, не задумываясь, подняла осколок гальки, как смогла замахнулась и кинула в строение. Камешек полетел в окно: разбилось стекло, и послышался испуганный крик. Бени с ужасом увидела чьё-то лицо в осколке, что упал на брусчатку. Дети шарахнулись и отбежали в сторону. Это уже на следующий день им сказали, что Фрау умерла, а тогда они ещё строили догадки, что же произошло.
Звук колокольчика прервал мысли сеньоры Бениты. В аптеку настороженно вошла опрятно одетая молодая девушка.
- Чего хочет сеньорита? - спросила аптекарша, увидев, что молодая особа стесняется спросить.
- Я ... у вас нет такого средства, чтоб после приёма человек впал в сон - настолько крепкий, чтобы всем казалось, что он умер?
- Ну и девушки пошли! Есть такое: нектар пассифлоры. Но он дорогой: семьдесят эскудо. Давать? Одну порцию? - аптекарша пошла в подсобку после того, как сеньорита дважды коротко кивнула. Вынеся наполовину заполненный зелёный пузырёк снотворного, морщинистая старушка увидела, что посетительница уже положила золотые монеты на потрескавшийся от времени ольховый прилавок.
Звякнул дверной колокольчик, и аптекарша вновь осталась в пыльном одиночестве. Не успела она сесть на неудобный трёхногий стул, как зрачки расфокусировались: вновь нахлынули болезненные воспоминания детства. Воля узнал, что старуха умерла, только на следующий день. А маленькой девочке пришлось понять уже этой ночью. Вечером, посмотрев закатное солнечное затмение (затмение при закате) и встретив за праздничным столом новый циклорион, Бени отправилась спать. Но сомкнуть глаза не удалось: к ней пришёл призрак Фрау - старухи, умершей от испуга тем утром. Она рассказала дрожащей девочке, что не ушла в мир иной при смене циклориона, и теперь будет мстить ей последующие семьдесят два года, пока не убьёт негодницу. Полупрозрачный призрак, застрявший между миров, виделся малышке высокой фигурой в балахоне. Он в ту ночь ничего не сделал с ребёнком, но здорово испугал. Утром храбрая девочка решила показать, что не боится бестелесного пугала, она пошла к проклятому дому. Стекло затянулось и выглядело как новое. Маленькая озорница ещё раз кинула круглый камешек. Он опять попал в окно. С тех пор не прекращалась обоюдная месть одна другой, Бени и Фрау, определившая судьбу Бениты на всю жизнь. Не прошло и месяца, а призрак рассказал, как он отравит еду, приготовленную её родителями. Тогда-то Бени и начала интересоваться аптекарским делом, чтобы хоть как-то отражать попытки призрака. А уж заставить Фрау отступить - было чрезвычайно сложно. Но никто не собирался останавливаться.
Сеньора Бенита без устали блуждала в воспоминаниях до тех пор, пока последние лучи украдкой не выскочили из аптеки. Старушка встала с неудобного сиденья, закрыла изнутри аптеку и вышла на задний двор. Хватит бездельничать, надо готовиться - этот счастливый день должен стать её счастливым днём.
Свет низко висящего солнца цвета лавы пробивался сквозь листву, и его тепло резвилось на огороде, заросшем всевозможными лекарственными травами. Под кустом колючего каперса нежилась раненая собака, которую приютила хозяйка несколько дней назад. Старуха направилась к животному. Дерево мшистого мирта потянуло к ней свои махровые листья в надежде поздороваться, но Бените было не до вежливости: она прошла мимо, оставив растение в недоумении. В счастливый день однозначно кто-то кого-то убьёт: либо Бени Фрау, либо наоборот. Это знала старуха, и она хотела выжить, поэтому была готова переступить через клятву, которую она дала себе в юности, никогда не стать такой как её мучительница. Сеньора подошла к раненому созданию: на голове зияла большая рана в запекшихся кровяных подтёках. Подняв острый валун, Бенита хладнокровно ударила им по голове пса. Потом схватила обмякшее тело за бурую шкуру и запихнула в мешок. Чтобы нести стало легче, выпила настойку для придания сил. Теперь оставалось дотащить груз до улицы, сесть в фиакр и подъехать к вершине вулкана, где располагался крематорий.
Пока сеньора Бенита тащила до ближайшей улицы мешок, она посмела не поздороваться ещё с тремя мшистыми миртами, хотя те протягивали свои листья для ласки. Извозчик помог запихнуть мешок в фиакр, а после залезть странной даме в белом платье вовнутрь. Мужчина взял протянутую монету, колёса скрипнули, и низкая карета поехала по брусчатке узких переулков, на которых толпились двухэтажные и трёхэтажные дома с покатыми крышами. Город уже находился в вечерней тени, лишь черепица некоторых крыш освещалась заходящими лучами солнца. Старуха задремала. События юности не давали покоя и возникали перед нею. Вначале призрак надоедал Бени, потом - раздражал, после - появилась ненависть, которая росла день ото дня. Он злил и делал пакости, изматывал и удручал. Девочка пыталась отвечать взаимностью. Со временем Фрау становилась всё изобретательней, и маленькой сеньорите приходилось туго. Будущая аптекарша возненавидела всеми фибрами души заброшенный дом и её хозяйку. На каждый поступок умершей женщины следовал ответ, если Бени считала ответ недостаточным, она пыталась ответить дважды, а то и трижды. Уже когда Бени была такой, что ни один сеньор не мог глаз оторвать от её форм, в голове впервые появилась мысль уничтожить назойливую преследовательницу. К сожалению, Фрау не унималась. Не прошло и трёх дней после свадьбы двух молодых сердец, как увела мужа к другой. А он был черноокий и чернобровый! Смелый и весёлый! Только слабый - не только от бестелесного привидения не сумел защитить, но и сам пал под его чарами и сбежал при первой возможности. Тогда, в начале медового месяца, сеньора Бенита дала себе слово больше никогда не допускать серьёзных отношений с мужчинами. Зато перешла в атаку: облила гнобительницу эликсиром солнечного пара (при обучении солнцем - парализатор воздуха), и Фрау более не смела появляться днём возле молодой аптекарши.
Извозчик разбудил старуху. Фиакр стоял возле высокого здания, упиравшегося в жерло вулкана: даже само жерло было частью крематория, ведь тела пожирала медленная лава. Трупы сжигали спустя полдня после смерти, считалось, что в этот срок души должны успеть покинуть телесную оболочку. Вспотевшая от жары аптекарша попросила подождать её, всучив ещё несколько монет мужчине. И сама направилась внутрь с мешком. Ей повезло: сегодня умер молодой сирота лет двадцати, а сжигатель ранее согласился отдать тело, при наличии такового, в обмен на увесистый мешочек эскудо и тушку среднего животного, чтобы сжечь вместо человеческого трупа. Инквизиция иногда заглядывала сюда, и мужчине не хотелось быть заживо кинутым в раскалённую лаву. Выпив ещё одну порцию жидкости, придающей сил, сеньора Бенита вынесла мешок к поджидающему извозчику и поехала вниз в город, в котором успели зажечься фонари. Солнце зашло, значит, начался счастливейший день. Расплатившись, женщина потащила груз в аптеку. В сумерках мшистый мирт, что рос возле калитки в сад, потянул волосистые листья для приветствия, но аптекарша лишь ободрала несколько из них, засунула в мешок и потащила нелёгкую ношу в чулан.
Некоторых поступков Бенита не могла ни забыть, ни простить. Верх бесчеловечного Фрау совершила спустя десять месяцев после разлучения молодожёнов: она убила Ланца, новорожденного сына аптекарши. До сеньоры окончательно дошло: одного уничтожения будет мало! Надо мучить, смертельно мучить, мучить, как можно дольше проклятый призрак. Бенита поклялась, что за Ланца убьёт призрака во что бы ни стало. Это тогда ей не хватило воли и мужества уподобиться убийце, чтоб вытравить невинную душу ради борьбы с бестелесной. Чаша переполнилась: сейчас старая женщина была готова сделать зомби, подконтрольного ей, чтоб смог влезть в междумирье в ночное время, туда, где доселе безраздельно правило привидение. Там-то и отомстит жалкой сущности за свою поломанную судьбу: будет душить почти день, до смерти. Она была готова душить и дольше, но ради клятвы, придётся прекратить пытку.
В освещённой свечами комнате на полу лежал мёртвый человек. Так колотило сердце, что аптекарша выпила настойку карвалола. В процессе варки его душа должна была уничтожиться, а лески управления телом - остаться. Дело того стоило. На середину комнаты сеньора Бенита выкатила большой медный котёл, залила воду, разожгла под ним костёр. Бегала с лупой по пахнущему травами и золой чулану и к витрине, лекарства на котором тускло освещались уличным фонарём, выискивая порошки и настойки, необходимые для отвара. Согласно рецептуре варила его, всыпая и вливая нужные ингредиенты. И вот, в ещё тёплую бордовую воду, крякнув, плюхнула тело мужчины. Его надо было продержать час в кипятке, чтоб покорить тело. Бенита знала, если ночью она не убьёт призрака Фрау, то днём он умертвит её. Она даже догадывалась как. Но если только всё пойдёт по плану, то справедливая месть будет на её стороне!
Аптекарша резко отдёрнулась от емкости, да так, что уронила ковш и упала спиной на дощатый пол. "Не-е-ет!" - со всей мочи крикнула старуха. Она встала, обессилено протирая запачканную соком унаби спину. Всё пошло прахом: мужчина в котле был живым! Старуха вырвала клок своих непослушных волос, дернулась было из аптеки за валуном, передумала, подбежала к котлу и дрожащими руками со стеснённым дыханием попыталась утопить парня, пока тот не пришёл в сознание. Глаза сеньоры Бениты были красны, по щекам лились струи пота и слёз: слабая, она не могла справиться с молодым крепким юношей. Убить душу - одно, Бени была готова к этому, а убить живого человека - совсем другое! Крепкие руки, за ними кучерявая голова, плечи и шея вылезли из отвара. Отплёвываясь, парень спросил:
- Что случилось?
Перед ним на низеньком стульчике, громко рыдая, сидела скрюченная старуха в белом халате и растрёпанной причёской.
- Как зо-зовут сеньора?
- Мориц.
- Ну почему ты не умер? Почему именно сегодня? Это ведь счастливый день! Мой счастливый! - костлявые руки вознеслись к небу.
- И мой тоже! - с улыбкой сказал сеньор Мориц. Он выскочил из мутного отвара, сел прямо на пол, продолжил рассказывать, а в это время бордовые вязкие капли стекали на доски. - Мою подружку хотели выдать замуж за пакостного и нелюбимого ей человека, вот мы и проделали ложное самоубийство, чтоб родители, испугавшись, наконец, поняли, кого они могут потерять, если проигнорируют мнение дочери!
Парень блажено расплылся в улыбке. Она появилась и на лице аптекарши, только злорадная. Сквозь слёзы старуха засмеялась:
- Как я не поняла сразу! Нектар пассифлоры! Ги-ги-ги! Я потерпела неудачу, ты - тоже! Твоя девка кинула тебя, бросила, как надоевшую, приставучую игрушку! Она у меня купила порцию только на одного человека! Понял? Тьфу! - с этим жестом, сеньора Бенита встала и бледная вышла во двор. Она не сможет отомстить Фрау. Её победоносная битва так и не смогла реализоваться, а вместе с ней будет проиграна вся война, развязанная битым стеклом. Хотя ... камень не помешает взять: чем боги не шутят?!
До куста каперса сеньора Бенита не доковыляла: словно спущенные с натяжки, ветви мшистого мирта и его шиповатые листья прошлись по старому телу, оставляя глубокие кровоточащие раны и покраснения на коже, где ударили прутья. Мирт не выдержал непочтения к нему, он отомстил женщине: в следующий раз будет знать, как обращаться с ним, подумает, можно ли обрывать листья и стоит ли так нахально вести себя.
Израненная старуха стала отползать от разозлённого дерева. Сволочное растение, ему надо было отомстить! Да как он смеет! И почему всё идёт верх тормашками - в счастливый-то день! Она так и не смогла отомстить Фрау, а теперь ещё появилась и новая цель: мшистое и гордое существо. Зачем ей это? Неужели нельзя без подобного? Её жизнь сегодня закончится ещё до захода солнца за луну. Почему нельзя пожить нормально? Небо было звёздным, безоблачным, звёзды тускло освещали холодным светом огород на заднем дворе. Свет в окне домика напоминал оранжевого мотылька. Стало так противно жить. Жить не за, а против кого-то, жить всё время со страхом и с ненавистью. Зачем ей такая жизнь? Ради чего жить? Старая женщина поклялась: "Во что бы то ни стало, доживу по-человечески, пока призрак не убьёт меня".
С сухими щеками и спокойным сердцем аптекарша вошла в чулан:
- Ты свобод... - она не смогла договорить: парень, терпя боль, пытался влезть в горячий отвар. - Что ты делаешь?
- Вам нужен труп? Получите! А мне больше жизнь не мила! - всхлипывая, заявил сеньор Мориц. Несколько мгновений парень ещё пробовал стать в кипятке, но потом неловко выпрыгнул, залив наполовину костёр нагретой жидкостью. - Больно. Лучше, дайте яду, потом варите, сколько хотите! Не хочу я так жить!
- Из-за какой-то пройдохи, дочки булочницы ты готов убить себя? Уж лучше бы отомстил. Пойми, не могу я убить тебя и душу не могу. К тому же я смирилась. Прошу, не искушай меня! Я тоже не хочу так жить.
Он щёлкнул пальцами, глаза засияли:
- Месть, говорите? Да, отомщу Джой! Помогите мне! Дайте что-то. Прошу, у меня нет денег, но я отплачу вам - я вас не брошу!
- За что мне подобное наказанье?! Сама не мщу, других поучаю... Может, не надо?
- Надо! Хотите, на колени стану?
- А хотелось бы пожить по-людски хоть день! Помогу тебе, а за это - кинь что-нибудь в заброшенный дом, что напротив семейства Гаинбауэр. Мне этого хватит. На, держи ступку, - сказала старуха, протягивая небольшой предмет. - Разотри в порошок кору чаульмугры, она на полке, а я принесу сок мшистого мирта и семена жгучего чертополоха.
Аптекарша надела кухонные варежки, теплую куртку и вышла во двор.
- Слушай, уважаемое дерево, извини меня. Я была неправа, честно. Не до тебя было. Прощаешь?
Листья мшистого мирта стали снова приятные на ощупь. Старуха погладила их, подошла к стволу.
- Помилуй, не мне надо, - с этими словами в ствол под углом вонзилась металлическая трубка, из которой в стакан стал стекать прозрачный сок мирта. Опомнившись, дерево снова больно ударило ветвями и поцарапало листьями. К счастью, этих секунд хватило набрать хоть немного жидкости.
Аптекарша, спустившись с чердака, размешала сок с порошком коры, под конец кинула семена чертополоха и плотно запечатала пробкой пузырёк.
- Кинь в лицо своей суженой - изуродуешь навечно. Иди, только помни, когда жидкость разъест кожу, тебе легче не станет и даже справедливей не станет. Только немного притупит боль, спрячет глубже во чрево души.
Начинало светать. Сеньор Мориц вышел из аптеки и направился в тот квартал города, где жила его любимая. Когда подошёл к нужному дому, сел и затаился в кустах, дожидаясь выхода Джой на улицу. Мстить или не мстить - вот единственное, что крутилось у в голове выжившего, хоть и обожжённого парня. Он понимал, что ответ он узнает, когда посмотрит в глаза той, которая хотела его убить.
А в это время аптекарша в грязном халате сидела на полу при свете одной масляной лампы, от свечей остались лишь куски стеарина. Она знала, что будет дальше. Каждый призрак мог воплотиться в почти неуничтожимое тело, и, поскольку Фрау ведала тёмными силами, Бенита понимала, что её, на худой конец, задушат. Далеко не все призраки обретали тела, ведь владеть ими они могли менее суток, затем призрак полностью исчезал из бытия. А так как Фрау хотела уйти, а не уничтожить свою душу, она решит приобрести тело только незадолго до закатного солнечного затмения, во время которого может уйти в мир иной.
Сеньора Бенита привела себя в порядок, переоделась и пошла в город, дома совсем не сиделось. Быть убитой аптекарша желала у себя в саду, на скамейке, где она в молодости нянчила своего сынишку, поэтому решила вернуться после обеда назад.
На небе не было ни облака, солнце палило неимоверно. Но Морица ничто не могло сдвинуть с места: он высматривал. После полудня дождался: из ворот показалась весёлая длинноволосая Джой, она удивлённо заметила наблюдающего за ней парня, скривилась насмешливо, отстранёно отвернулась и пошла дальше. Мстить! Поведение девушки разозлило и, сразу охладило юношу: она его не никогда любила, лишь воспользовалась в своих играх. Её лицо теперь стало ему просто безразличным. Мстить? Зачем? Джой дважды убила Морица: как тело, так и его душу. Зато и свою уничтожила. Но он же, Мориц, выжил, зачем ещё раз губить себя? Парень развернулся, глянул на заброшенный дом. Вспомнил просьбу аптекарши, запустил ампулу и пошёл домой. На забрызганном ядом стекле злополучного окна буйно начал расти жгучий чертополох.
Наконец, счастливейший день пришёл. Фрау захотела материализоваться, она думала, как вылезти: через старое зеркало в спальню, или через окно, выходящее на улицу, которым она пользовалась каждую ночь? Раз снаружи внутрь попасть нельзя, призрак вышел из зеркала в широкой деревянной раме, что висел над комодом, и воплотился в тело: в длинную худую фигуру серого цвета, закутанную в длинный тёмно-синий плащ. Фрау этого ждала слишком долго - больше, чем рассчитывала. Провести целый циклорион в погоне мести - жестокое самонаказание за попытку проучить девочку. Хотя та и испугала Фрау до смерти, разбив окно. Тёмная фигура сейчас бродила по заброшенному, но родному дому сквозь паутину, и на одежде оставались куски её шёлковых нитей. Сохранилось всё необходимое для убийства: вот тут, в шкатулке находился клинок, а тут, в глиняном кувшине хранилась ядовитая смесь из юкки, которой когда-то была напугана маленькая девочка. Фрау опустила клинок в кувшин, дала настояться несколько часов. Когда отрава пропитала сталь, отелесненный призрак направился к давно знакомой аптеке, даже вид которой ему набил оскомину. Скоро всё закончится: лавочка была пуста, а вот на заднем дворе сидела старушка на низкой лавочке, окружённая зеленью. И лишь мшистый мирт ещё не до конца простил: его несколько листьев были не махровыми, а колючими. Аптекарша устало глянула на Фрау и встала. Призрак приготовился к удару. Это будет счастливый день справедливой мести: старуха умрёт. Жаль, что не маленькой девочкой, жаль, что не будет мучиться, но сполна получит за убийство.
Внезапно Фрау ослепла. На её лице стал расти жгучий чертополох. Она взбесилась, забегала по огороду и размахивала клинком, при этом натыкалась на кустарники, колючки мирта, деревья, клубни, камни. Она не смогла, не сумела, просчиталась. Не только не порешит старуху, но и не сможет узнать время смены циклориона. А у неё всего лишь две минуты затмения, тогда, когда можно уйти. Фрау села на каменистую дорожку посреди сада во дворе и стала плакать.
- Зачем я осталась в этом мире? Нужен он мне был? Ты убила меня, и я хотела тебе отомстить. Знала бы цену этой мести!
- Дурой я была! Мне так хотелось перед Волей покрасоваться! Ну, я же не специально, я не хотела убивать! - отчаянно сказала Бенита.
Ещё несколько часов две уставшие друг от друга женщины обсуждали свою жизнь, большей частью - совместную жизнь в мщении. И один раз, не более, Фрау тихо во время разговора попросила: "Скажи, пожалуйста, когда мне нужно уйти... Ведь уже всё кончилось". Сеньора Бенита сделала вид, что не услышала. Ещё на заре она и представить не могла, что может своим бездействием убить ненавистную Фрау, не могла допустить того, что её призрак будет просить, и что ещё важнее - даже в страшных снах она не представляла честный разговор с обиженным призраком. А ведь утром Бенита поклялась себе провести хотя бы день без мести. До самой смерти.
Разговор длился до вечера, до закатного солнечного затмения. Прошлый раз оно было в детстве Бени, в тот последний безоблачный для неё день. Только пока солнце садится за ночное светило, у призрака бывает возможность перейти в мир иной, и сейчас судьба Фрау находилась в её, аптекарши, руках. Они уже час сидели молча.
Началось затмение: яркий диск стал закатываться. Из глаз старой сеньоры потекли горькие слёзы. Ей показалось, что на коленях лежит мёртвый Ланц. Но она держалась и не выдавала себя. Младенец показал пальцем на призрака. Минута, полторы, через тридцать секунд всё окончится. Грудной ребёнок не исчез, зато старуха почувствовала рядом с собой родителей. Они улыбались и смотрели на закат. Аптекарша не выдержала: всхлипнула.
- Пора? - спокойно спросила Фрау.
- Да, - аптекарша зарыдала громко. Младенец ожил и засмеялся.
Не колеблясь, призрак вонзил в себя отравленный клинок в сердце, тело упало на дорожку. Зеркало над камином треснуло, тотчас заброшенный дом рухнул.
Солнце зашло, а значит, закончился самый счастливый день, и наступил новый циклорион.
Мираж исчез, а старая аптекарша не переставала плакать. Закончились семьдесят два года кошмара. И вот только сейчас началась спокойная жизнь.
![аватар [Винзор]](/img/w/woloshin_w_w/aptekarsha_m/schastliwyj_denx.jpg)