Иду я по улице. Вдруг передо мной бутылка, а в бутылке мужик, еле помещается. Голый, ладный, мускулистый и не слишком лохматый, и сидит так пристойно, что срама не видно, интеллигентный значит, а руку одну вверх тянет. Она из горлышка торчит, выразительная до мурашек.
Поглядела на него, и такое сострадание к нему испытала, аж прослезилась. Вспомнила, как монахи тибетские себя месяцами в таком согбенном состоянии в коробах держат. Мученик, думаю, и монах, наверное.
Спрашиваю его:
- Миленький, кто ж тебя в бутыль эту упихнул?
- Да никто меня не пихал, я, скорее всего, тут и родился. Сколько себя помню, за стеклом обитаю.
- А что ж не вылезешь? Неудобно ведь так, тесно и душно...
- Не знаю, я всегда так, другого не пробовал. Зато не дует, и не грязно, и безопасно. Смотрю на всех через стекло, и сказать могу что угодно, даже если кто в ответ в меня плюнет, не попадет.
Пригляделась, а бутылка его и правда не очень чистая.
- И что ты такое говоришь, что в тебя плюют все?
- Правду говорю. Какие вы все страшные, корявые, бесформенные. А я вон какой красавец! - сказал, и поёрзал в бутылке показательно.
- Так у тебя ж всё через стекло искажается, и не чистое ещё. Ты выбирайся оттуда, и увидишь, что мы тут все тоже очень даже хороши.
- Да, - говорит мужик удивленно, словно никогда не задумывался об этом, - хорошо бы, только как мне выбраться?
- Так бутыль-то стеклянная, урони её, она и расколется.
- Порежусь, опасно это. Ты лучше дай мне руку, и вытяни меня.
- Как же я тебя вытяну, ты вон какой огромный!
- Вот ты глупая баба, у тебя ж двое сыновей, сама их рожала, а не понимаешь, что везде, где голова пролезет, выбраться можно. Тяни давай, тужься.
Я подумала, что наглый мужик, конечно, но голова и вправду пролезет, и раз человек так жить захотел, надо помочь, и дала ему руку. Тяну, а только чувствую, что не я его вытягиваю, а он меня затаскивает к себе в бутылку. Уже и ноги мои от пола оторвались, опоры нет, и сопротивляться мне нечем, барахтаюсь беспомощно. Страшно стало, в глаза его смотрю, от натуги кровью налитые, и плюнула бы в них, а всё без толку через стекло. Без мольбы смотрю, с вызовом и злостью.
- Что ж ты делаешь, паразит!? Я к тебе всей душой, руку тебе дала, а ты!
- Уж не обессудьте, мадам, но замок этот хрустальный мне очень даже мил и приятен. Одна лишь в нем недостаток - весна пришла, а бабы нет, ну вы понимаете. Пришлось вас в гости к себе пригласить, чтоб и рука, и сердце, и все в комплекте. На бутылочку, так сказать, отпраздновать первый день весны.
- Не хочу я к тебе в гости, ты обманщик и трус, - говорю обиженно и ногами-руками тормозить пытаюсь.
- Так потому и приходится силой тащить.
Уже вижу перед собой горлышко бутылки широкое и проекцию мужика, вид сверху, на шее его жилы натянутые, и понимаю, что лучше совсем никак, чем так, и становится мне от этой мысли радостно и хорошо. Крикнула ему:
- Дурак ты, мужик! Вот и тухни один в своей бутылке!
И проснулась ему назло.
PS приставучий, гад, оказался. Пришлось рисовать, чтоб окончательно отцепился. Вот его фоторобот. Если увидите его, девчонки, не покупайтесь)
![мужик в бутылке [Махоша]](/img/w/woloshuk_m_e/dream_of_spring/muzhikwbutylkemalenxkij.jpg)