Маленькая грустная девочка возвращалась домой из поездки в Минск, куда ездила со своими одноклассницами. Она сидела на жестком сиденье в вагоне электрички и смотрела в окно. На голове у нее были наушники от плеера, в которых звучала довольно громкая музыка.
Волосы у этой девочки были темно русые, глаза карие - словом, ничего особенного. Звали ее Ксюша.
Ксюша сидела у окна, напротив нее две тетки с сумкой на колесиках типа "русский Фольксваген" и спящий мужик рабоче-крестьянского вида.
Сначала поезд, потом электричка. Ксюша терпеть не могла железнодорожный транспорт. Ее никогда не укачивало, просто под стук колес к ней всегда приходили самые угрюмые мысли.
И на сей раз размышления о жизни у Ксюши были самыми мрачными. В этой поездке она надеялась как-то сблизиться с девчонками из класса, которые по неизвестным причинам упорно не желали принимать ее в свой коллектив. Она-то, дуреха, надеялась, что в "неофициальной" обстановке одноклассницы забудут о своей неприязни, но... хотелось как лучше, а получилось как всегда. И даже хуже. Как всегда - ее однажды "забыли" подождать на экскурсию, и она целый день просидела в слезах в номере гостиницы. На следующий день прикол был еще более злостным. "Подожди нас здесь, мы только купим мороженое" - а сами разбежались с хихиканьем. Ксюшка сразу поняла, что ее кинули, но ей было уже все равно - ей до смерти надоели злобные шепотки за спиной. И досадливый взгляд руководительницы группы Анны ей тоже надоел. Хуже было только то, что Светка, которую она всегда считала своей подружкой, почему-то присоединилась к "вражеской" стороне. Ксюшка просидела тогда на скамейке в незнакомом городе полдня (замерзла почти насмерть), пока не привлекла внимания местного милиционера. Он-то и привел ее вечером в гостиницу. Оставшиеся два дня злобная Анна всюду таскала ее за собой за руку под противные смешки одноклассниц.
В общем, впечатления от поездки были самыми отвратительными. Даже красоты незнакомого города ее не радовали. Ей просто хотелось оказаться одной, быть предоставленной самой себе. Ей хотелось посидеть в кафе под полосатым зонтиком, выкурить запретную сигаретку, даже, наверно, купить пива, если, конечно продадут. Ее абсолютно не интересовал краеведческий музей и выступление камерного хора.
В конце концов, досада стала такой сильной, что последние два дня Ксюша только и мечтала поскорее вернуться домой. Родной город при всем его постсоветском убожестве казался ей в тот момент необыкновенно уютным, словно сказочное королевство фей.
В ответ на пренебрежение, которое выказывал к ней враждебный мир в лице одноклассниц, у Ксюши зрела в душе обида. А ведь осень в Минске была такой по-европейски очаровательной, что казалась какой-то трогательной и романтической и, казалось, она больше никогда не повторится.
Электричка подкатила к конечной станции своего следования и остановилась. "Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны", - мрачно пробурчал машинист. Ксюша встала и повесила на плечо свой рюкзак. Мимо нее шумной веселой толпой пробежали одноклассницы. Никто не сказал ей "Пока!" Даже вероломная подружка Светка.
Ксения вышла из теплого вагона в ноябрьскую промозглую сырость. Как назло, родной город встречал ее в худшем из своих обличий. "Отвратительно! - подумала она. - В этом поганом мире ничего не меняется". - И пошлепала напрямик по лужам.
Девчонок встречали: Марину - бойфренд, Катю - старший брат, Светку-предательницу - мама, Аллу - две подружки из восьмого "Б". Ксюшу никто не встретил: мама и папа на работе.
Направо от платформы шла через грязный парк тропинка. В этом парке протекал вечно горячий ручей. В него всегда кидали всяческий мусор, и стекала с вокзальной площади грязная бензиновая вода. От этого ручей в любое время года не замерзал, а вода в нем была радужной. На ближайшем к дорожке дереву тоскливо болтался молочный пакет-кормушка, а на стволе кто-то вырезал ножом надпись "здесь был Юра".
Дальше путь Ксюши лежал по мосту через реку, в которую и впадал злополучный ручей, а еще дальше - через гаражный кооператив "Заречье-2". По мнению Ксюши, гаражей в их городе было намного больше реально существующего количества машин и даже больше, чем жилых зданий. В гаражах преимущественно пили водку, а напившись, иногда убивали друг друга. Дурное место.
Еще город был примечателен тем, что в нем заканчивалась ветка железной дороги. Это был не просто тупик, а ТУПИК абсолютный. Как будто это край земли, и дальше уже поездам идти совершенно некуда. Словом, город как город. Таких в России огромное количество.
В довершение к гадкой ноябрьской погоде начал падать липкий противный снежок, перемешанный с дождем. От этого день сделался не просто серым, а совсем каким-то темным - как будто утренние сумерки плавно перешли в вечерние, незаметно миновав день.
Дома Ксюшу по понятной причине никто не ждал. Но настроение от этого хуже уже не становилось - просто некуда. Хотелось смотаться из этого дома куда-нибудь далеко-предалеко. И чтоб было лето. И чтоб "избавиться от этой тоски..." - как пел Виктор Цой.
В общем, можно сказать, что у Ксюши было совершенно нормальное с медицинской точки зрения состояние начинающего взрослеть тинэйджера.
Ксюша прошла в свою комнату, сняла ярко голубую куртку и бросила прямо на кровать. Потом поставила кассету с тяжелым роком - своей любимой музыкой. Со стены улыбался с постера Джеймс Хетфилд - солист рок-группы. Ксюша выглянула в окно, поморщилась и задернула занавеску.
Последнее время ее преследовало ощущение, что мир потерял одно из своих главных свойств - стабильность, и что скоро все покатится в тартарары. Трудно сказать, что именно, но что-то случится. Может, война, может, конец света ("Это когда разом выбивает пробки во всех квартирах"). И только время тянулось бесконечно. Время, единственное, что еще сохраняло фундаментальность.
Ксюша задумалась о смысле жизни. После этого она пришла к выводу, что смысла жизни, как такового, не существует, следовательно, жизнь бессмысленна.
Придя с работы, мама первым делом расцеловала Ксюшу в обе щеки, а потом огорченно заметила, что папа опять уехал в командировку; Ксюша на поцелуи ответила взаимностью, но было видно, что делает она это как-то вяло, без энтузиазма. Мама стала рассказывать, что без Ксюши ей было очень грустно (что вполне соответствовало истине), а Ксюша ограничилась стандартной фразой, что поездка прошла нормально. Конечно, от маминого проницательного взгляда не укрылось, что дочь чего-то не договаривает, но мама не стала вытягивать из нее никаких признаний, а ограничилась догадкой, что, наверно, опять поссорилась с подружками.
Ксюшина мама работала бухгалтером и поэтому была совершенно неромантичным человеком. Это сильнее всего проявлялось в отношении к прослушиваемой Ксюшей музыке. А так же и ко всему молодому поколению, живущему совершенно непонятными идеалами. Внешне мама никак этого не показывала, считая, что "поболит и пройдет", как у нее самой прошло в свое время увлечение "Битлами". Но последнее время выражение лица Ксюши стало ее настораживать. Дочка могла подолгу сидеть, уставясь в одну точку, с отсутствующим выражением лица. Первым подозрением мамы было, что Ксюша стала принимать наркотические средства. Но так как во всем остальном Ксюша оставалась совершенно нормальным ребенком (аппетит нормальный, учится средне, агрессию не проявляет), то мама решительно отбросила это подозрение ("Чьи угодно дети, но не моя!"). Следующим подозрение было, что Ксюша попала под влияние какой-то страшной секты. И именно это подозрение было на сей момент самым сильным.
Ксюше же в этот момент хотелось, чтоб кому-нибудь можно было рассказать обо всех неприятностях, но только не маме. Почему - она и сама не знала. Поэтому она решила, что мама соскучилась по ней не так уж сильно.
За вечерним чаем Ксюша опять сидела, уставясь в пустоту. В этот момент ей пришла в голову совершенно посторонняя мысль. Какое-то ОТКРОВЕНИЕ: "И ПЕРВЫМ БЫЛО СЛОВО:
ОГОНЬ".
Она стряхнула с себя наваждение, но ощущение чего-то непонятного и поэтому интересного осталось.
Ў Ты о чем задумалась? - спросила мама.
Ў Ни о чем.
Ў Совсем?
Ў Ушла в себя, вернусь не скоро.
Ў Надолго только не уходи.
Ў Мам, я подумала, что если очень сильно захотеть чего-нибудь, то обязательно получится. Главное - ни о чем другом не думать.
Ў И чего же ты так сильно хочешь, если не секрет?
Ў Ничего.
Ў Ксюш, так не бывает. Пока человек жив, ему обязательно чего-то надо. Возьми денежку, завтра купишь себе и мне мороженое. И приберись - завтра вечером папа приедет.
В этот момент Ксюша опять застыла в трансе. При этом она продолжала размешивать сахар в чашке.
Ў Ксюш, ты чего?
Ў Ни-че-го... ОГОНЬ.
Мама испугалась. "Еще только нам бреда в трансе не хватало!" Она потрясла Ксюшу за руку, та как будто очнулась.
Ў Какой такой огонь? Где огонь, Ксень? Что-то горит?
Ў Не знаю. Везде, наверно.
Ў Объясни мне, что с тобой происходит?
Ў Плохо мне. Не любит меня никто...
Ў Чушь. А как же мы с папой? - Ксюша подумала, что, по ее
мнению, родительская любовь направлена только на то, чтобы одеть и накормить. А набраться смелости и спросить, что у человека на душе, они не в состоянии. При этом она совершенно забыла, что родители, может, и хотели бы это сделать, но дети сами очень неохотно пускают их в свой внутренний мир.
На другой день в школе начались неприятности. Ведь, по мнению Ксюши, школы только для того и созданы, чтобы с людьми там происходили всяческие неприятности.
Утро началось с нервотрепки, посвященной проверке наличия сменой обуви у учащихся. В дверях школы стояла вреднющая "Дося" - уборщица с третьего этажа, питающая необъяснимую ненависть к детям. Она возвышалась, занимая своим огромным телом весь дверной проем, а красные щеки ее тряслись в благородном негодовании, когда она оставляла за дверями школы очередного неудачника. "Вот блин..." - подумала Ксюша. Начинать утро с созерцания Досиной морды было отвратительно.
Ў Так, а ты куда? Ну-ка, раскрывай сумку! - зашипела Дося на Ксюшу. И тут что-то случилось с робкой Ксюшей. Внутри ее как будто загорелось пламя, и чтобы его потушить, нужно было, по меньшей мере, кого-нибудь убить.
Ў Менты меня еще не шмонали, а ты, сволочь, тем более обломишься, - тихо, что слышала только Дося, ответила Ксюша.
Челюсть у Доси медленно поползла вниз. Воспользовавшись моментом, Ксюша проскочила под шлагбаумоподобной рукой, а вслед за ней еще несколько расторопных школьников. Вслед за ней неслись истошные крики обалдевшей от такой наглости Доси, но та, видимо, не рискнула оставить вверенный ей пост.
Вторая неприятность произошла перед уроком математики. На исцарапанной доске некие злопыхатели написали:
Увидев эту надпись, второгодник Беляков сказал довольно громко: "Не обижайся на дураков, Ксюшка! Ведь все мы знаем, что ты делаешь ЭТО бесплатно!" Класс покатился со смеху. Ксения подошла к доске, стерла надпись, а когда вернулась, то увидела, что ее стул щедро осыпан мелом. Она передвинула его за соседнюю парту и уж хотела было взять другой, как раздался жуткий визг Марины: "Быра поставь на место! Оглохла, что ли?"
Марина всегда напоминала Ксюше маленькую злобную шавку: такая же остроморденькая и визгливая. Как и все маленького роста люди, она была страшно вредной. В этой ситуации оставалось совершенно необъяснимым, как такая вредина могла пользоваться таким потрясающим успехом у противоположного пола? Причем друзьями Марины становились зачастую какие-то взрослые парни... Впрочем, последнее обстоятельство Ксению меньше всего интересовало.
Ксения медленно повернулась на источник такого противного звука. Марина со своей всегдашней наглой рожей подошла к Ксюше и схватилась за стул так, будто это была ее семейная реликвия. Еще вчера это могло кончиться стандартно: Ксюша безропотно отдала бы злополучный стул, а сама попыталась бы найти другой, что довольно трудно в классе, где учатся тридцать два человека. Но сегодня в Ксюше уже что-то переменилось, а может, ей просто надоело быть девочкой для насмешек. Как-то незаметно в классе установилась почти что мертвая тишина. Никто не кричал обычного "Ксюха, сядь на пол!"
Ў Дай мой стул, уродина!
Ў Давать - твоя специальность, - как-то тихо сказала Ксюша. И что-то не очень понравилось в ее лице Марине.
Ў Что ты сказала... - Марина хотела ругнуться матом, но не решилась, увидев входящую в класс учительницу.
Ў Так, прекращайте разборки, урок уже начался! - бодро скомандовала она.
Марина демонстративно долго искала подходящий стул, словно где-то в классе затерялся оставленный ею королевский трон. Проходя мимо Ксюши, она тихо сказала: "Мы с тобой еще разберемся. - Надеюсь", - ответила Ксюша.
На уроке с ней опять произошло нечто непонятное. Под монотонное гудение математички, бубнящей что-то о синусах, Ксюша впала опять в свой непонятный транс. В голове ее слышался чей-то тихий и очень спокойный голос, который звал ее куда-то:
"ИДИ ЗА МНОЙ!"
Но Ксюша поняла, что это не столько ее зовут, сколько она сама должна кого-то позвать. ОГОНЬ, например. Он многое может. Но кроме осознания таящейся в этом заклинании магии, Ксюша чувствовала, что оно способно освободить такие силы, остановить которые она потом при всем желании не сможет. Откуда ей известно про магию и про силы, которые не остановить, Ксения не знала. Это понимание не принадлежало ей целиком, оно было вне ее, и она чувствовала себя щепкой, которую несет по реке Енисей весеннее половодье. Ничего не оставалось, как отдать себя этому потоку, потому что не оставалось вообще ничего больше.
После урока подлая Марина поджидала ее на маленькой лестничной площадке. Она как-то внезапно сдернула с Ксюши рюкзак, и он полетел на пол. Ксюша остановилась и не спеша отодвинула ногой его к стене. Сейчас речь шла о более важных вещах, чем чистота рюкзака. "Ты у меня доигралась, сучка!" - прошипела Марина. Очевидно, такой стиль общения был принят у нее дома. Она с деланной заинтересованностью осматривала Ксюшу. Наконец ее внимание привлек "пацифик", висящий на цепочке на шее у Ксюши. "Что это за дерьмо на тебе? Дай, сниму!" - и пацифик со звоном полетел на пол вслед за рюкзаком. Ксюша выжидала, чем несколько озадачила Марину. На самом деле Ксюша вдруг вспомнила, что совершенно не умеет драться, в отличие от Марины, которая воспитывалась не родителями, а двором. И что вообще дерущиеся девушки выглядят очень глупо и неприятно. Огонь, который так поддерживал ее после первой стычки, куда-то исчез, оставив Ксюшу один на один с неприятностью в лице Марины. У той в руке был пакет со сменной обувью, а именно сапогами, которые представляли довольно грозное оружие. Ксюше захотелось, как обычно, поднять с пола рюкзак и бежать. Только бежать было на этот раз некуда. "Отстань от меня..." - как-то равнодушно сказала Ксюша. Она смотрела на Марину как на назойливую собачонку, которая вот-вот укусит. Прозвенел звонок, и лестница опустела. Марина молчала, и только когда этажом выше стихли последние шаги, она сказала: "Все. Копец тебе, сучка". Она схватила Ксюшу за волосы с явным намерением пригнуть ее голову и ударить об коленку. Ксюше очень захотелось взвизгнуть, но она заставила себя замолчать. Вместо этого она стукнула Маринку в нос. Та визгливо матюгнулась и отвесила Ксюше довольно ощутимый удар в челюсть. От второго удара в глаз Ксюша тоже не смогла увернуться. И тут она наконец-то почувствовала в себе ту самую злость. "Огонь, иди за мной, Огонь, иди за мной..." - повторяла она, уже не замечая, что повторяет это вслух. Вместо того, чтобы разбивать кулаки об крепкий Маринкин череп, она двинула ее в наиболее уязвимое для девушки место, а именно в грудь, постаравшись вложить в этот удар как можно больше ненависти. Не только конкретно к Марине, а вообще ко всему жестокому миру. Маринка тихо охнула, из глаз ее брызнули слезы. Она отступила на шаг и, наверно, упала бы в лестницы, но Ксюша схватила ее за плечи и вплотную притиснула к стене, изрисованной красным маркером и простым карандашом. Марина держалась правой рукой за ушибленную грудь и шипела матерные ругательства в адрес Ксюши. "Замолчи и слушай меня внимательно! (глаз у Ксюши уже начал потихоньку обрисовываться тенью, а скула болела) Я не хочу тебя убивать, - и тут же поняла, насколько глупо это звучит. Прямо как в дешевом американском фильме. Но ей ничего не оставалось, как продолжать в том же духе: Но если ты не перестанешь до меня доё$ываться, то я, наверно, это сделаю! И тебя не защитит ни один твой друг". После этого она подняла с пола рюкзак (пацифик она не нашла - наверно, его кто-то подобрал в суматохе) и пошла домой. Дося подремывала на стуле перед раздевалкой. Она или не узнала Ксюшу, или уже все забыла, но ничего Ксюше не сказала.
Глава 2. Разборки.
Выйдя из дверей школы, Ксения поняла, как сильно ее вымотала стычка с Мариной. К тому же болела голова - ей (в смысле - голове) тоже досталось. Казалось, что сил не хватит даже на то, чтобы дойти до дома.
Вечером позвонила Маринина мать. Трубку подняла мама Ксюши. Даже не вслушиваясь в диалог, Ксения поняла, о чем они разговаривают. "Нет, Ксения не может подойти к телефону. Она в ванной... Да, пожалуйста, хоть в верховный суд России... Да, ваши милые девочки во главе с вашей Мариной травили ее все восемь лет! Конечно, избила! Только кто кого! У нас уже есть заключение из травмпункта (никакого заключения, конечно не было, но чтобы осадить Маринину мамашу, этого хватило). Это, по-моему, называется, нанесение тяжких телесных повреж... не перебивайте! (разозлившись, Ксюшина мама тоже могла повышать голос и даже (очень редко!) ругаться нехорошими словами. - Кто дурно влияет на весь класс?! (Она хотела добавить, что Марина скоро окажется в колонии для женщин, но была интеллигентной женщиной, поэтому просто подумала об этом). Ксюша пожалела, что отец в командировке и не может взять трубку. Уж он сказал бы пару ласковых! - Я больше слушать вас не желаю! - с этими словами Ксюшина мама положила трубку и добавила: - Какая вздорная женщина!
Вечером последовало длинное объяснение (мама была достаточно дотошной женщиной). Но она все никак не могла поверить, что ее робкая Ксюшка решилась-таки на драку с этой противной вредной Маринкой. Но что больше всего добило Ксюшу - так это то, что мама, оказывается, всегда считала ее эдаким тихоньким забитым созданием! Мама, которая была смелой только на словах, страшно переживала о том, что ее слабенькую дохленькую Ксюшу любой может обидеть, и что по жизни лучше не высовываться и не нарываться на лишние неприятности. По маминой логике выходило, что нужно жить подобно серенькой мыши, забиваясь чуть что в неприметную норку. Этот разговор с мамой окончательно Ксюшу доконал. Когда тупые уроды-однокласники не считают тебя за человека, это еще понятно; но когда собственная мать предлагает смириться с этим!..
Утром мама с огромным трудом уговорила Ксению не идти в школу добивать Марину (а Ксюша горела желанием сделать именно это), пообещав, что напишет записку классной руководительнице. Когда мама ушла на работу, Ксения столкнулась с проблемой излишков свободного времени. Как и многие нормальные люди, она совершенно не знала, на что потратить так некстати свалившийся выходной. К тому же оказалось, что ночью приехал папа, проклиная "российские поезда - самые поездатые поезда в мире". Папа, понятно, лег спать, поэтому шуметь было нежелательно. Ксюша хотела пойти погулять, но, посмотрев в зеркало на расцветший вокруг глаза синяк, решила, что дома ей сидеть еще как минимум три дня. Помаявшись таким образом два часа, Ксения села читать книжку по литературе, да так с ней и заснула. Последним, на что обратился ее полусонный взгляд, была розовая игрушечная кошка-пищалка, украшавшая Ксюшину полку со времен раннего детства.
Глава 3. В непонятности.
Проснулась Ксюша совершенно не в том месте, где заснула. Но она была настолько увлечена вспоминанием своего сна, что поначалу даже не обратила на это внимания. Снилось ей что-то вроде ее родного города: она его узнавала и в то же время не совсем узнавала. Проходя мимо витрины магазина, она мельком посмотрела на свое отражение: она была как будто выше, волосы были длиннее и темнее; но во сне Ксюша приняла это как должное. В какой-то момент сна Ксюша почувствовала неладное: было слишком тихо, не шумели машины, не ездили трамваи, а люди казались какими-то бесплотными тенями (каким им и следует быть во сне). Вдруг оказалось, что все дома вокруг темные, недостроенные, с мрачными провалами окон. Из подъезда вышел высокий худощавый мужчина, лица которого Ксюша не рассмотрела. Он затушил ботинком окурок и направился вслед за Ксюшей. В том, что он идет именно за ней, Ксюша не сомневалась во сне всегда каким-то образом известно, что маньяк идет именно за тобой, а не просто вышел погулять. В том, что он маньяк, Ксюша тоже не сомневалась. Она прибавила шагу, незнакомец сделал то же самое. Ксюша не выдержала и побежала. И, хотя она не слышала звука шагов за спиной, она была уверена, что убийца настигает ее. Она петляла по каким-то стройкам, которые и узнавала и не узнавала одновременно. Тишина нарушалась только шуршанием гравия у нее под ногами. Когда Ксюше показалось, что маньяк наконец-то отстал от нее, она вдруг увидела, что он стоит и смотрит на нее.
- Я не маньяк. Я Синхас Охин Ахау. Но так как в вашем языке принято сокращать имена, то меня не оскорбит, если ты будешь называть меня коротко - Ахина. А в одном ты права. Я пришел за тобой, золотая моя сладкая девочка. Твое время ТАМ вышло и пришло твое время ЗДЕСЬ. Ты уже знаешь об ОГНЕ достаточно.
- Не знаю я ничего ни о каком огне... И, наверно, не очень хочу знать. Ахина странное имя, но лучше, чем банальное Сергей или Андрей. Я, пожалуй, пойду.
- Ксения! - она обернулась. - Я был бы рад, со своей стороны, не связываться с тобой вовсе. Но...
- Так в чем же дело?! - она почувствовала, что этот взрослый человек врет. Впрочем, все взрослые очень легко врут. Им это просто необходимо, как воздух. Без этого они не могут считать себя взрослыми.
- Не я лично тебя выбрал. И не те, кто послал меня. ОГОНЬ сам тебя выбрал. Можешь гордиться этим... или огорчиться по этому поводу. - Ахина опять закурил.
- И когда я смогу прослушать подробное изложение этой бредовой истории? В следующем сне?
- Утром.
После этого сон плавно сошел на нет, то есть, пробуждение Ксюши было совершенно естественным пробуждением хорошо отдохнувшего человека. И только солнечные лучи, ярко светившие в окно, досаждали сонной Ксюше. Она открыла глаза, потянулась, сладко зевнула и только после этого открыла глаза. Потом опять закрыла. Потом опять открыла. Картинка не изменилась. Интерьер комнаты был совершенно незнакомым. Ксюша решила, что это продолжение сна. Такое с ней и раньше бывало. Просыпалась она как бы в своей комнате, и только когда из раскрытого окна появлялись злобные монстры, она понимала, что проснулась еще не окончательно. Причем, могло быть несколько пссевдопробуждений, и только после этого Ксюше удавалось проснуться в реальном мире. Вот и сейчас она напряженно думала о том, проснулась ли она окончательно, или еще нет. Но как она ни старалась, проснуться еще раз у нее не получалось.
Впрочем, если это и был сон, то уж, конечно, не кошмарный. А даже очень приятный. Ксюшу окружала роскошная мебель, ковры, безделушки, которые сгодились бы для дорогого антикварного магазина. Правда, недоставало таких привычных вещей, как компьютер, но в этой комнате с этим легко было смириться.
Прежде всего, нужно было играть по правилам сна. То есть, если ты попадешь в сон и осознаешь это, надо делать вид, будто ты этого не осознаешь и вести себя естественно. Как будто ты не во сне, а наяву. Так Ксения и поступила. Она скинула с себя шелковое одеяло и села на роскошной кровати. Потом окинула взглядом комнату, предполагая, где можно найти какую-нибудь одежду.
Ксения встала с кровати и подошла к большому зеркалу в багетной раме. Предполагалось, что женщина, смотрящая в это зеркало, должна была быть по меньшей мере Клеопатрой, или хотя бы Клаудией Шиффер. Ксюша в свои 16 была одинаково далека, как от первой, так и от второй. Поэтому зеркало, показавшее плоскую худую девочку с болезненно бледной кожей, её расстроило. К тому же, у девочки был миленький синячок под глазом. Она скорчила недовольную рожицу и пошла к одному из шкафов с явным намерением там покопаться. Но шкаф только добавил ей огорчений. Наряды, хранившиеся в нем, предназначались для той же женщины, что и зеркало; причем, создалось впечатление, что единственным местом, которое посещала загадочная мадам, был какой-то великосветский клуб. Побросав на пол шикарные туалеты, Ксюша опустилась на кучу шелка и бархата и крепко задумалась.
Глава 4. Где мои джинсы?
"А где мои джинсы?" - была ее мысль.
В это время в дверь осторожно постучали. "Войдите!" - довольно грубо крикнула Ксюша. Дверь открылась, и Ксюша чуть не лишилась дара речи. Вошедшая женщины была точной копией злобной "Доси" - уборщицы из Ксюшиной школы.
- Наконец-то вы вернулись, Синхас Вея Ахау! Вы ведь позволите мне называть вас как и раньше - Вау! Я помню вас малюткой! - хотя все это было произнесено сладеньким голоском, Ксюша не почувствовала в нем ничего, кроме фальши. Но решила не слишком обращать на это внимание.
"Синхас... где-то это я уже слышала!"
- Давайте, я помогу вам одеться, а то ваши брат и сестра уже ждут вас за завтраком... Я не могу поверить - к нам опять вернулась Вея Ахау! После стольких лет!
- Брат? Сестра? А где мои родители?
- Родители? Откуда я знаю? Вы никогда ничего не рассказывали про своих родителей.
"Так я во сне или на другой планете? И где мои джинсы?" Последняя мысль была незамедлительно выражена словами.
- Что такое "джинсы"? - удивилась тетка. Вопрос ее, в свою очередь, удивил Ксюшу.
- Это штаны, в которых я... - Ксюша помнила, что в джинсах она легла спать дома.
- Миа Вау! Я даже представить себе не могу девушку вашего круга в каких-то штанах! - она задумалась. - Да и никто не входил в эту комнату. Вы что-то путаете. Хотя я допускаю, что за те шестнадцать лет, пока вас с нами не было, вы могли изменить некоторым своим привычкам.
Ксюша почувствовала, как у нее медленно закипают мозги. Ей хотелось найти кого-нибудь знающего и расспросить его о сложившейся ситуации. А еще лучше - проснуться. Второе, видимо, в данный момент было недостижимо.
- Ладно, иди. Я сама оденусь и приду.
Женщина удивленно пожала плечами, но тем не менее удалилась. Ксюше она определенно не понравилась.
Порывшись в куче тряпок, Ксюша выбрала самое скромное, как ей показалось, платье. Оно было ей немного великовато, но она подпоясалась шелковым платком, решив, что в дурдоме, где она очутилась, и так сойдет. Посмотрев на последок в зеркало, Ксюша осталась собой крайне недовольна: ей предстояла встреча с родственниками, а под глазом красовался синяк, начавший менять свой цвет на зеленоватый. Хорошего настроения ей это не прибавило.
Она попыталась вписать свою походку в рамки представлений о том, какой должна быть походка великосветской дамы. Потом подумала, что выглядит при этом на редкость глупо и перестала изображать из себя вообще что-либо. Это давалось ей намного проще.
С некоторыми затруднениями Ксюша все-таки отыскала столовую. Как она и ожидала, предстояло некое подобие английского завтрака, когда все обращаются друг к другу исключительно "спасибо" и "пожалуйста". Хорошо хоть, что на столе не стояла овсянка. Нет, определенно, приятный сон грозил обернуться кошмаром, а способа проснуться Ксюша пока так и не нашла.
- О, блин, дорогая сестра! - услышала Ксюша голосок, посмотрела в сторону источника звука и получила еще одно неприятное потрясение за утро. Сестра была как две капли воды похожа на одноклассницу Марину, чьими стараниями под глазом Ксюши красовался сейчас синяк. "Сестра" была разодета еще похлеще самой Ксюши, поэтому она сразу перестала чувствовать неловкость.
- Доброе утро, Вея Ахау. Или тебе больше нравится твое новое имя Ксения? - поприветствовал Ксюшу второй участник Церемонии Завтрака.
- Привет... м-м... - Ксюша мучительно вспоминала, где она уже видела этого человека и как его зовут. - Привет! - она так и не вспомнила. - Вообще-то я привыкла быть Ксенией, но если вас это почему-то расстраивает... зовите как хотите. А еще лучше скажите, как вас зовут. А то я не помню! - заключила она весело.
- Не важно, блин, давайте жрать! - совершенно неожиданно изрекла "сестра". - Потом познакомимся! - с этими словами она придвинула к себе тарелку с пирогом и рукой загребла себе немаленький кусочек.
Ксюша села на единственный свободный стул. Она с минуту разглядывала блюда на столе, раздумывая, с чего бы начать, пока, наконец, "сестра" не сказала:
- Чего потерялась? Не стесняйся, не щелкай клювом, а то ничего не достанется.
"Брат", сидевший с другой стороны, вел себя аналогичным образом. В данный момент он облизал поочередно все пальцы сначала на правой, а потом на лесой руке. Вслед за этим последовала смачная отрыжка: был такой звук, как будто автомобиль сняли с ручного тормоза. Ксюша налила себе чаю с молоком. Есть пирог, который хватала руками "сестра" и после которого громогласно рыгал "брат", ей не хотелось. И вообще ей ничего не хотелось. Но из вежливости она отыскала на столе тарелку с печеньем и съела три печенюшки. "Брат" откинулся на спинку стула и закурил. Запах табака напомнил Ксюше запах сигарет "L&M", которые курил ее папа.
- Ну так вот, - сказал вдруг "брат" после продолжительной затяжки. - Я Синхас Охин Ахау. Домашние зовут меня просто Ахина. Хотя, кажется, я уже тебе представлялся. Это наша сестренка Синхас Шера Ахау. Мы все зовем ее просто Шер. Свое-то имя ты, надеюсь, помнишь?
- Блин, да мы каждый раз ей все по новой объясняем! - оторвалась от тарелки Шер. - Шестнадцать лет проходит и все сначала... интересно, там она тоже такая дурочка, когда появляется?
- Шер, не суди человека строго. Как бы ты себя чувствовала, если б тебе приходилось время от времени рождаться заново!
В итоге между милыми братом и сестрой разгорелся жаркий спор на тему того, что случается с памятью человека при многократных перерождениях. Ксюша пыталась о чем-то их спросить, но ее никто не слышал. Тогда она решилась на крайние меры. Сняв с ноги тапочек, она громко постучала им по столу. Шер, которая в этот момент сосредоточено выковыривала пальцем розочку из торта, с любопытством посмотрела на нее. Краем глаза Ксюша заметила, что служанка, потрясшая ее накануне сходством с Досей, выглядывает из-за двери.
- Так лучше, - сказала Ксюша, когда взгляды присутствующих обратились к ней. - Кто-нибудь объяснит мне, что за ерунда здесь происходит?
- Мы решали, как лучше поздравить тебя с возвращением в семью. Но в одном Шер права, к сожалению - каждый раз нам приходится тебе заново объяснять все, - сказал Ахина.
- Я думаю, сейчас лучшее время для этого, - ответила Ксюша.
- Тогда нам с тобой лучше пойти в сад. Шер, мы тебя покидаем! - Ахина чуть не насильно схватил Ксюшу за руку и потащил из-за стола.
Глава 5. Утро в саду.
Ксюша припомнила, что вроде бы видела в окно какой-то сад. Как только она и Ахина вышли на улицу, Ксюша поняла, что и здесь какой-то подвох. Она наклонилась, чтобы сорвать травинку, но та не поддалась, оказавшись синтетической. Цветы были из разноцветной материи и сразу живо напомнили Ксюше первомайские демонстрации ее детства. Детство Ксюша не любила по определению, поэтому ассоциация была вдвойне неприятной. Деревья, соответственно, были пластмассовыми, хотя и выглядели, как настоящие.
- Ну вот, здесь эти дуры нас не достанут. По крайней мере, некоторое время, - сказал Ахина, когда они дошли до скамейки, спрятанной в самом укромном уголке "сада". Этот райский уголок украшали мотки проволоки, сломанные пластмассовые листья и клочки цветастых тряпочек. - У тебя, естественно, очень много вопросов. Но если ты не слишком часто будешь меня перебивать, то я постараюсь по порядку тебе все рассказать.
- Желательно.
- Вопрос первый: "Где я?" - ответ: ты у себя дома в поместье Синхас. Все что тебя окружает, а так же то, чего ты в данный момент не можешь видеть находится в месте под названием Наррел. Может, это всего лишь материк, а может, целая планета... я не знаю. Это не моя проблема. На вопросы касательно местной космогонии я отвечу тебе позднее, если ты сама не вспомнишь. Вопрос второй: "Кто я?" - Ахина на некоторое время замолчал. - Видишь ли, многие люди, у которых куда больше определенности в этом вопросе, чем у тебя, и то иногда задаются им. Собственно, ни один человек этого до конца не понимает. Единственное, в чем я могу тебя здесь просветить, так это твое происхождение. Ты родилась в месте, именуемом Земля несколько инкарнаций тому назад. О Земле у меня самые смутные представления - я был там всего три раза. Через несколько лет после своего первого рождения ты создала Наррел. Я до сих пор не понимаю, почему ты его так назвала? - Ксюша этого тоже не знала. - Я так же не знаю, с какой конкретной целью ты его создала. Но я верю, что в один прекрасный миг ты вспомнишь об этом и скажешь нам. Тогда мы, живущие несколько тысяч лет несчастные создания, найдем, наконец свой смысл жизни и отправимся в путешествие в нирвану, а ты развяжешь свои кармические узлы и таким образом, найдешь свой смысл жизни... - "Как хорошо, что это сон! Наяву я уже двадцать раз сошла бы с ума!" - странным образом тебе отмерен самой себе некий шестнадцатилетний срок, по истечении которого ты попеременно возвращаешься сюда после каждой инкарнации в месте, именуемом Земля... Здесь ты вспоминаешь все, анализируешь ошибки и пути их исправления, чтобы заново родиться на Земле. Честно говоря, у меня есть некое подозрение, что ты каждый раз возвращаешься в одну и туже жизнь - все время, когда ты приходишь к нам, ты говоришь, что тебя зовут Ксения... наверно, это очень серьезная проблема, если ты не можешь решить ее в течение нескольких тысячелетий. Или же, ты возвращаешься... извини, я забыл мысль. Ну и ладно. Предвижу твой третий вопрос: "Кто такие Охин Ахау и Шер Ахау?" По одной из легенд, которые мы с ней давно забыли за ненадобностью, в одной из твоих прежних жизней мы были как-то связаны с тобой в том мире.
- Хрен с ней, с легендой. Вы оба меня вполне устраиваете в ваших нынешних ролях. Но насчет первичности и вторичности вопросов ты ошибся. Самый первый вопрос - почему сад искусственный? А второй - что за Огонь, идущий за мной?
- Бог с ним, с садом... А огонь... ну... как только ты вспоминаешь фразу-ключ "ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ", значит, я должен предупредить тебя о твоем возвращении в Наррел, потому что эта фраза открывает переход между мирами.
- А вы все здесь выдуманные?
- В смысле? - не понял Ахина.
- Еще живые люди с Земли здесь есть?
- Конечно. Как только какой-то мир создается, он перестает быть выдуманным. А как только мир становится настоящим, в нем появляются живые существа, иначе это будет мертвый мир. К тому же, ворота, которые ты открываешь своим заклинанием, широки настолько, что в них может целый грузовик пройти, если не два!
- А товарный состав?
- Нет, состав я не видел. Только грузовик.
- Бред какой-то.
- Нет, бред еще только начинается... - загадочно сказал Ахина.
Ксюше надоело сидеть в укромном уголке сада, который напоминал ей свалку театральных декораций.
- Пойдем куда-нибудь отсюда, - Ксюша поймала себя на том, что, хотя Ахина выглядит старше ее лет на пятнадцать, как минимум, ей ни разу не пришло в голову обратиться к нему на "вы". Ахина затоптал очередной окурок (наверно, десятый за время их разговора) и поднялся, протянув Ксюше руку.
Несмотря на то, что Ахина был в некотором роде интересным собеседником, у Ксюши сложилось впечатление, что этот парень чего-то не договаривает. Причем недоговаривает что-то очень важное. А именно - об ОГНЕ, отмазываясь какой-то фигней. Только в одном Ксюша была уверена: это "заклинание" действительно открывает переход между мирами.
Дело в том, что на протяжении всей жизни у Ксюши, начитавшейся романтической фантастики, была сумасшедшая мечта попасть в любой из параллельных миров, чтобы не наблюдать ежедневно надоевшие мерзкие рожи. Если верить рассказу Ахины, то эта мечта частично осуществилась. Частично - потому что мерзкие рожи умудрились все-таки пробраться и сюда...
- Кстати, где мои джинсы? - спросила она невпопад Ахину. - Я немного неловко себя чувствую в вечернем платье. В том мире я привыкла ходить в штанах.
- Элементарно, - тоскливо ответил Ахина и прямо из воздуха вытянул самые любимые Ксюшины джинсы - с рваными коленками и заплаткой на попе.
- Ой, спасибо. И еще, если можно, рубашку в клеточку!
- Не вопрос, - еще более убито ответил Ахина и из того же невидимого шкафа достал красную рубашку в черную клетку. - Она?
- Так я пойду? Типа, переоденусь?
- Пойди, - согласился Ахина.
Ксюша решила не заходить в дом (снаружи он был очень мрачным, кроме того, в нем обитали Шер и служанка), а переодеться где-нибудь за пластмассовым кустиком. Она пошла вглубь сада, все время оглядываясь, не увидит ли ее Ахина. Вдруг она увидела впереди себя стену. Самую настоящую стену из железобетона. Ксюша провела рукой по ее шершавой поверхности, чтобы убедиться, что она настоящая. Никаких сомнений. Стена поднималась на головокружительную высоту, такую большую, что под сводами потолка собрались облака. Где-то в верхней точке огромного свода светил прожектор, и свет его, пробиваясь через облака, создавал иллюзию естественного освещения. Ничего более тоскливого не смог бы вообразить даже человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом.
Спрятавшись между стеной и кустом, напоминающим моток колючей проволоки, Ксюша скинула с себя ненавистное вечернее платье и переоделась. После этого она почувствовала себя намного лучше. Только почему-то ей захотелось закопать шелковую тряпку.
Она вернулась к скамейке. Ахина все еще сидел там.
- Ахина! Что там за стеной и зачем она нужна?
- Еще одна грустная история. Вообще вся история Наррела грустная, начиная с самого его сотворения. У тебя вечная депрессия, если ты ухитрилась сотворить такой грустный мир.
- Хотелось бы поверить тебе на слово, но я совершено ничего об этом не помню.
- Ну так вот, стена... за стеной... короче, нет там ничего. Я имею в виду, что там нет ничего, заслуживающего внимание. Нет ни солнца, ни зелени, ни чего такого, что обычно так любят все нормальные люди. Мрачная сумеречная пустыня. Поэтому мы накрылись куполом и создали этот сад. Понятно?
- А что за грустная история? - поинтересовалась Ксюша.
- Изначально ты населила Наррел местными жителями. Но, кроме них, в Наррел пришли люди с Земли. И они зачем-то начали войну между собой. Тогда местный бог Мареко в наказание спрятал Солнце за плотным слоем облаков. Хотя я не уверен, что это солнце было настоящим. Теперь в Нарреле всегда сумерки. Вот и вся история. Но ты не думай об этом. За стеной тебе нечего делать, поэтому, скорей всего, тебе не придется наблюдать эту отвратительную картину. Может быть ты когда-нибудь расскажешь, зачем вместе с миром ты создала это полоумное божество Мареко... еще вопросы есть?
- Есть. Как все-таки выбраться за купол?
Ахина как-то нехорошо посмотрел на нее и ответил:
- Не задавай глупых вопросов.
Глава 6. Шер. Вторая версия мира.
Ахина поднялся со скамейки, затоптал очередной окурок и удалился. Ксюша осталась в полном недоумении. Постояв немного, она решила прогуляться по "саду", но он вызывал определенно неприятные ассоциации. Он напоминал даже не свалку декораций, а кладбищенскую помойку, навевая самые унылые мысли. "Нет, такого даже я не смогла бы выдумать..." До ее слуха несколько раз долетали крики "Вей! Вея!" - и только спустя несколько минут до Ксюши дошло, что это именно ее пытаются дозваться. Она пошла на голос, но как ни пыталась, так и не смогла приблизиться к источнику звука. Все пластмассовые кусты были похожи друг на друга, все тряпочные цветы были на одно лицо. Даже уродливый дом, воплощающий горячечный бред архитектора, куда-то запропастился. Ксюше сразу вспомнились приключения Алисы в Стране чудес. Она приготовилась играть по правилам этого бредового сна: ничему не удивляться. Так что, если б из-за бутафорской растительности начали выходить динозавры, Ксюша восприняла бы это как должное, даже если б они при этом рассказывали анекдоты на китайском языке.
Продираясь мимо пластмассовых деревьев, Ксюша неожиданно столкнулась нос к носу с Шер. Ксюша испытала примерно те же чувства, как тогда, в школе, когда столкнулась на лестнице с Мариной: идешь, думаешь о чем-то постороннем и вдруг натыкаешься на неприятного человека. Возможно, местная жительница Шер и не была такой стервой, как Марина, но уж очень лицом на нее была похожа!
- О, вот ты где! - совершенно спокойно сказала Шер. - Ничего, если я прерву твою экскурсию по "оранжерее"? Мне хочется кой чего рассказать тебе. Пойдем, здесь есть укромный уголок, где нам никто не будет мешать.
Как и ожидала Ксюша, Шер привела ее именно в то место, где она еще совсем недавно разговаривала с Ахиной. "В доме повсюду уши", - сказала Шер.
- Вы все настолько не доверяете друг другу? - удивилась Ксюша.
- Эта чертова служанка вместе с Охином! Это же два демона, они не люди! - прошептала Шер. - Неужели ты этого не заметила?
- Я здесь недавно. Я ничего не знаю.
- Ты все знаешь. Просто тебе надо поднапрячься и вспомнить. Ведь ты приходишь к нам очень часто. Каждые 16 лет. И ты создала нас именно для того, чтобы мы помогали тебе вспоминать. Честно говоря, мне порядком надоело тебе все объяснять. Поэтому скажу только, что раз ты здесь, значит ты опять не смогла исправить свою ошибку.
- Какую ошибку?
- Ладно, чтобы избежать твоих глупых вопросов, мне придется рассказать тебе заново твою собственную историю. К следующему разу постараюсь ее написать.
Итак, вторая версия мира.
Некая жительница мира, именуемого его обитателями некой "Вселенной", имела некую кармическую задачу. Задача эта состояла в том, чтобы, подобно другим особям своего вида, найти партнера, обзавестись потомством, способствуя тем самым продолжению жизни в вышеупомянутом мире. Согласно предначертаниям в Книге Судеб, которую она, конечно же, никогда не читала, все это должно было произойти на двадцать третьем году ее жизни (по применяемой в тех краях хронологии). Но на шестнадцатом году ее жизни произошел некий... ну, скажем, сбой в программе. Прежнее кармическое воплощение этой особы, чудесным образом сохранившееся в памяти юной дамы дало о себе знать.
Некая жительница мира, именуемого "Вселенная" внезапно осознала, что она не просто она, а вдобавок к этому воплощение великой шаманки из параллельного мира. Шаманка была предательски убита, не выполнив одного очень важного дела. Если б не это важное дело, упокоиться бы душе этой ведьмы навек в нирване, а некоей особе получить душу новую и чистенькую - только что с конвейера! Ну, что случилось, то случилось. Теперь уж целых три кармических задачи свалились на бедную жительницу "Вселенной"!
1) Найти и убить врагов, убивших ее в прошлой жизни.
2) Доделать некое важное дело, о котором несчастная девушка почему-то ничего не помнила.
3) Выполнить свою собственную задачу.
Умирая, шаманка создала некий вспомогательный мир, назвав его "Наррел", что на ее языке значило "Скоротечный". Понимая, что после реинкарнации память может ее подвести, она поселила в этом мире, помимо прочих, троих существ, владеющих ее тайной. Одна из них - бессмертная Шер, обреченная вечно изнывать от скуки и желающая, чтобы неугомонная шаманка наконец-то решила все свои проблемы. Вторым был настоящий Синхас Охин Ахау, убитый одним из врагов шаманки, пробравшимся в Наррел во время, когда были открытые Врата. Третьим является некий Оксен Эгл, живущий неизвестно где.
Тот человек, что живет под именем Охина, на самом деле бандит Эвер-ди Тау (В Нарреле все фамилии заканчиваются на "ау", подобно тому, как русские фамилии оканчиваются в большинстве на "ов" и "ев"). Ему наплевать на все кармические задачи в мире, единственное, что ему нужно - овладеть силой, которую подчинила себе шаманка - силой ОГНЯ. Некий местный бог Мареко научил его, как это сделать: Мареко обижен на шаманку за то, что она отняла у него право именоваться создателем мира. Поэтому Мареко тоже следует опасаться.
- Вот так все просто? - спросила Ксюша.
- Не все и не просто. Ты ведь никому ничего не сказала о том недоделанном деле из прошлой жизни. Видимо, на то были особые причины. Значит, где-то есть ключ к пониманию этой проблемы, и знаешь о нем только ты. Но первое, что тебе сейчас надо сделать - любым способом покинуть этот дом. Эвер-ди, конечно, постарается не допустить этого.
- Почему он не убил тебя, как настоящего Охин Ахау, раз ты столько про него знаешь?
- Потому что шаманка предусмотрительно наделила меня бессмертием... - грустно ответила Шер. - И еще скажу тебе одну вещь: ПРЕЖДЕ чем совершить что-либо, хорошо подумай. Всякий раз, когда ты приходишь из мира в мир, ты накручиваешь все новые и новые витки событий на кармическую спираль. Когда-нибудь ты накрутишь их столько, что все затеянное тобой потеряет смысл. И тогда единственным способом разобраться со всем этим будет полное уничтожение всех миров. Всех-всех-всех. Я предупреждаю тебя об этом всякий раз, но, как мне кажется, без толку. Пока еще ты можешь в случае неудачи вернуться в свой мир на шестнадцать лет назад и начать все заново. Но скоро у тебя не будет такой возможности.
Ксюша сидела на скамейке, совершенно сбитая с толку двумя разными версиями происходящего. Она молчала и даже ничего не спрашивала у Шер. Примерно так чувствует себя студент, когда преподаватель после объяснения сложной новой темы спрашивает, есть ли вопросы. В голове нечто, напоминающее винегрет: такая же беспорядочная куча.
- Ладно, пойдем, а то наше долгое отсутствие их может насторожить, - сказала Шер и взяла Ксюшу за руку.
Когда они подошли к дому. Ксюша изумилась: неужели она могла создать такое здание в таком мире? Странные понятия о красоте были у этой непонятной шаманки. Если вообще были.
Из кухни долетали вкусные запахи обеда.
- Кстати, к обеду тебе все равно придется переодеться, хочешь ты этого или нет. Не хмурься, ведь ты сама установила такие правила.
- Сама установила - сама и отменю.
Шер исчезла, наверно, пошла к себе переодеваться к обеду. Ксюша с удивление отметила две вещи: во-первых, она не могла вспомнить лицо Шер (она же Марина) и даже то, как она была одета. Второе - Шер уболтала ее космогоническими и кармическими сказками, но, как и Ахина, почти не слова не сказала об ОГНЕ, отделавшись парой общих фраз. Ксюша мысленно пожала плечами, решив, что во сне под названием "Наррел" никому нельзя доверять. Слишком много людей с момента ее появления здесь пытались выдать себя за ее друзей или близких. Двое - это слишком много для совершенно чужого мира. Даже для своего собственного сна много. Ксюша пошла в свою комнату. Ей не хотелось в ожидании обеда сидеть в столовой на виду у всех. Остался еще один человек, который мог иметь свой взгляд на происходящее. Некий Оксен Эгл. Имя это показалось Ксюше смутно знакомым. Она этому не удивилась.
В комнате все осталось в таком же состоянии, в каком Ксюша ее покинула. Незаправленная кровать, разбросанные платья. Ксюша легла прямо поверх шелковых одеял. Порядок не входил в число ее добродетелей.
"Огонь, иди за мной, Огонь, иди за мной..." - незаметно даже для себя начала напевать Ксюша. "Огонь, иди за мной" - эти слова легко ложились на мотивчик популярной песенки.
Дверь в комнату распахнулась. На пороге стояла Шер. Вид у нее был такой, как будто по ней проехал грузовик. А ведь еще минуту назад с ней было все в порядке.
- Замолчи, ты не понимаешь, что ты делаешь! - истерически заорала она. Ксюша, естественно, замолчала. - Посмотри, что ты наделала! - она схватила Ксюшу за руку и потащила на улицу.
Да, посмотреть, действительно было на что. Синтетические цветы и кусты скрутила немыслимыми узлами какая-то бешеная сила. Она же покрыла бетонную стену трещинами. Прожектор, заменяющий солнышко, светил в полсилы. Он раскачивался в высоте под потолком, отчего вокруг плясали гротескные тени.
- А что? - с деланным недоумением спросила Ксюша. - Вот так вот и наступают "Сумерки богов"...
Она все поняла.
- Огонь, иди за мной, - сказала она так, как будто приглашала кого-то прогуляться по парку в летний день. Прожектор захрипел предсмертным коротким замыканием и погас окончательно. Непонятно откуда взявшийся ветерок приятно провел по лицу Ксюши и зашуршал в пластмассовом саду.
- Огонь... - хотела еще раз позвать Ксюша, но в этот момент сильная рука зажала ей рот. Другая рука, принадлежащая, несомненно, тому же самому человеку, обвилась удавом вокруг шеи.
- Еще одно слово - и я отправлю тебя в новое перерождение! - прошипел за спиной голос Ахины.
"Это ничего не изменит, - подумала Ксюша. - И ты это знаешь. Я приду еще и еще раз. Вот только ты, в отличие от меня, в один из дней сдохнешь насовсем!"
На ее беду, Ахина, кажется, был уверен в обратном.
- Или ты будешь сотрудничать со мной, или... - но договорить он не успел. Видимо, Наррел еще сильнее, чем все остальные миры был подвержен влиянию закона неожиданностей.
Раздался оглушительный взрыв, одновременно с ним всех ослепила вспышка белого света. Ксюшу вместе с ее врагом отшвырнуло к стене дома. Скорее всего, Ксюшу расшибло бы от такого броска, но Ахина саммортизировал удар. После чего он, конечно же, потерял сознание. Когда пыль слегка опустилась, стало заметно, что в стене, отрезавшей имение Синхас от внешнего мира, зияет здоровенная брешь. Больше всего досталось пластмассовому садику: значительная часть бутафорской зелени оказалась на дне воронки. И над всем этим безобразием, словно голос телекомментатора, прозвучал спокойный голос Шер:
- Я всегда говорила, что война между местными жителями и иномирянами ни к чему хорошему не приведет.
Глава 7. Нападение.
Полагаясь скорее на интуицию, чем на здравый смысл, Ксюша рванула к пролому в стене, совершенно не думая, к каким последствиям это может привести. О войне между местными жителями и кем-то еще она ничего не знала и, скорее всего, знать не хотела. Первое, что она увидела, когда выскочила из разрушенного купола, был устрашающего вида механизм, нечто среднее между танком и горнопроходческим оборудованием. Еще несколько подобных машин виднелось на заднем плане. Но, как вскоре поняла Ксюша, она вовсе не была их целью. С другой стороны, из-за бетонного купола Синхаса на них неслась группа еще более страшных танков. Сражение было в самом разгаре. Внезапно один из танков первой группы предпринял отвлекающий маневр, в это время другие проворно закопались в песке, намереваясь сделать подкоп под вторую группу. Из-за горизонта показалась эскадрилья летающих агрегатов, они бодро начали обстреливать и тех и других. Несколько бомб сдуру влетели в Синхас, окончательно довершив разгром. Ксюша, которая от грохота разрывов уже совсем ничего не соображала, поняла, что дни ее сочтены. Причем, не только дни, но и часы, и минуты тоже. Еще один снаряд вдарил по бетонному куполу, проломив в нем очередную дыру. Ксюша, совершенно позабыв, что еще совсем недавно она сама силой неких заклинаний производила подобные разрушения, от страха забилась в какую-то яму, полуприкрытую обломком купола. В детстве она наслушалась немало страшных историй, где неосторожных деток на стройплощадках нещадно давило бетонными плитами, но в данный момент все они совершенно вылетели у нее из головы. Она закрыла глаза и стала ждать, что будет. И вдруг наступила полная тишина. Ну, не то, чтобы совсем уж полная, но, по крайней мере, снаряды перестали рваться. Ксюша подождала минуту, потом открыла глаза, потом осмелилась высунуть голову. В это время тишину опять сменил грохот: прямо из-под земли в нескольких метрах от Ксюши выползал металлический монстр, еще более ужасающий, чем все предыдущие. Создать такого стального урода могла только фантазия режиссеров японских мультфильмов на тему третьей мировой войны. Во все стороны из машины топорщились самые разнообразные орудия уничтожения: от бензопилы "Дружба" до лазерных пушек. Где-то вдалеке у горизонта виднелись удирающие со всех ног (колес, гусениц?) остатки вражеских армий, еще недавно с таким упоением громивших друг друга.
Из машины раздался громовой голос, усиленный громкоговорителем:
- Полиция Хакжета. Сдавайся, Эвер-ди! Ты окружен! - примерно половина всех орудий нацелились на Синхас (вторая половина при всем желании не смогла бы этого сделать, так как для этого нужно было развернуть чудо-машину на сто восемьдесят градусов).
В это время произошло то, чего не могли видеть из машины, зато отлично видела Ксюша, находясь сбоку от дома. Из-под земли осторожненько выполз маленький землеройный... автомобиль? Танк? Не важно. Вылез, сориентировался по местности и, быстро набрав скорость, помчался к горизонту в другую сторону (не туда, куда смотались первоначальные машины).
Полицейский танк еще некоторое время стоял, нацелившись на Синхас, прежде чем, понял, что его обставили самым наглым образом. Ксюша присмотрела на "корме" чудо-машины ящик технического назначения и уж подумывала, как бы лучше добежать до танка и незаметно в нем спрятаться, но тут взвыла сирена, полиция кинулась вдогонку за бандитом.
Когда дым от взрывов немного рассеялся, Ксюша поняла, что в Синхасе делать определенно нечего.
Глава 8. Снова неопределенность.
Позади дымились руины Синхаса. Впереди до самого горизонта, насколько хватало газ, простиралась пустыня. Здесь и там на земле темнели воронки от взрывов и белели обломки бетонного купола. Ближе всех маячила дыра на том месте, откуда появился главный "виновник торжества". Да, Ахина был прав, когда утверждал, что в Нарреле смотреть абсолютно не на что. Небо закрывал плотный слой облаков, было не жарко, но как-то неприятно душно.
"Неужели это я создала такое беспросветное уныние?" - изумилась Ксюша.
Она некоторое время стояла и просто смотрела на пустыню. За это время она несколько раз испробовала прием "если станет страшно, то я проснусь", но здесь это почему-то не срабатывало. Но в то, что это не сон, Ксюша очень не хотела верить. Больше всего ей хотелось оказаться дома, а не на краю какого-то унылого мира.
Однако обстоятельства распорядились иначе. Эти обстоятельства требовали, чтобы Ксюша приняла какое-то решение еще до наступления вечера. Интуиция подсказывала Ксюше, что ночь в этом мире длится особенно долго. "Видно, придется идти пешком через пустыню..." - горестно подумала Ксюша. После этого она оглядела себя с ног до головы. С ногами-то как раз и была проблема - из обуви у Ксюши были только уютные домашние тапки. Она покосилась на развалины Синхаса с мыслью пойти поискать что-то более подходящее, но подумала, что там где-нибудь могут быть Шер и эта тетка, заваленные или... в общем, убитые.
Ксюша смирилась с мыслью, что идти через пустыню придется прямо в тапках, без воды и еды. Она, конечно, читала когда-то в каких-то книжках про огромные безжизненные пустыни, в которых бесследно исчезали целые экспедиции, но реально этих пустынь не представляла. Весь ее походный опыт ограничивался тремя походами на пикник в городской парк с родителями. И еще она сильно сомневалась, что ей под силу было бы создать абсолютно безжизненную пустыню.
Ума на то, что бы пойти хотя бы по каким-нибудь следам, у нее тоже не хватило. (Если б хватило, то она, возможно, уже к вечеру вышла бы на дорогу, ведущую из Хакжета в Дай-Нескаик. Очень возможно, что она даже не успела бы заполучить мозоли на ногах).
Но... Ксюша пошлепала (а как еще можно передвигаться в домашних тапках?) прямо в противоположном направлении. Ее интуиция, которая могла бы сообщить ей, что в этом направлении до ближайшего города 350 с гаком верст, на этот раз почему-то смолчала.
Первые пять километров Ксюша прошлепала довольно легко. Пустыня была какая-то совсем не страшная. Немного тяготило только полное отсутствие всякой живности, которую, очевидно Ксюша в свое время не потрудилась создать.
Если б Ксюша обладала более обширными познаниями в области путешествий, то она знала бы, что люди при ходьбе делают шаг левой ноги чуть короче, чем правой, поэтому отклоняются влево. С учетом этого ее путь мог удлиниться, а при несчастливом стечении обстоятельств она никогда в жизни не попала бы в ни в Дай-Нескаик, ни в Хакжет - города, о существовании которых Ксюша даже не подозревала. Все дело в том, что Наррел во всем его несовершенстве как мир, как планета и как государство состоял всего из трех городов... В результате этого географического уродства вероятность попадания в один из городов путем следования пешком без еды, воды и компаса уменьшалась в геометрической прогрессии...
К счастью Ксюши, ей были не свойственны такие глубокие жизнеосмысляющие раздумья, и она просто шла и шла вперед.
Так же к счастью Ксюши, немногие города Наррела были охвачены войной, в результате которой пустыня иногда наполнялась беженцами и все-таки не была абсолютно безжизненной. Когда армия Нарри бомбила Хакжет, все мирные жители (и нарри, и иномиряне, которых здесь называли почему-то "земляки") всем скопом бежали в Дай-Нескаик, причем зачастую выбирали для этого невероятно длинные окружные пути. Когда армия "земляков" начинала бомбить Дай-Нескаик, жители хватали уцелевшие пожитки и толпой валили в Хакжет. О Третьем Городе - полумистическом Аррау ходили только легенды, а точное его местонахождение никто не знал. Все только мечтали о том, что как было бы хорошо найти Аррау и спрятаться там от войны и вечных преследований. Но пока более жизненно-важной проблемой оставалась проблема бегства от войны, жители предпочитали привычные пути.
Именно с таким караваном и столкнулась Ксюша на второй день своего бессмысленного пути.
***
Утро второго дня было таким же унылым, как и вечер первого. Хуже всего было то, что ночь, как таковая, так и не наступила. Просто на несколько часов стало немного сумеречнее, потом опять стало немного светлее.
Тапочки ксюшины порвались еще вчера, а так как она была сугубо городским человеком, то мозолями обзавелась очень быстро, вдобавок проколола пятку на правой ноге. Так прогулка начала превращаться в утомительное и болезненное занятие. Ксюша уж было начала подумывать о том, чтобы сесть посреди пустыни и обреченно ожидать смерти, или новой инкарнации... как вдруг она услышала такой привычный для городского жителя звук: гудение двигателя автомобиля. Ксюша не очень хорошо определяла на звук марки машин, но одно ей сразу стало ясно: откуда-то куда-то ехала колонна грузовиков. Или танков, или чего у них там такое большое. А вскоре в поле зрения показалась и сама колонна. Ксюша никогда раньше не подумала бы, что вид обычных российских грузовиков может так ее удивить.
Впереди, словно вожак странной стаи, ехал КАМАЗ с длинным открытым кузовом, на котором громоздилась гора домашнего скарба. Вслед за ним, как цыплята за наседкой, тащились несколько самосвалов с одинаковыми оранжевыми кабинами (тоже груженые всяким домашним барахлом. Ксюша представила, как они будут разгружать все это посредством само-сваливания на землю, и от этой мысли ей стало забавно), а замыкал шествие фургон с надписью "ХЛЕБ" на боку. Он двигался какими-то рывками, то отставая, то догоняя колонну и при этом прыгал на кочках совсем как нарисованная машинка из какого-нибудь мультика.
Вся эта куча двигалась прямо в сторону Ксюши, так что ей даже не пришлось бежать наперерез колонне (с проколотой пяткой она все равно не способна была этого сделать). Но она так переживала, что ее никто не заметит (в повседневной жизни ей постоянно казалось, что ее все игнорируют), что заранее начала прыгать, кричать и размахивать руками.
"Вожак" посигналил ей (звук Ксюшу оглушил), не сбавляя при этом скорости и даже не мигнув фарами. Водитель второго самосвала тоже посигналил и даже что-то показал руками. Ксюша успела рассмотреть, что в кабине кроме него сидят еще по меньшей мере четыре человека. Все самосвалы посигналили ей, но ни один из них не остановился. Ксюша потеряла всякую надежду на спасение. Она не имела ни малейшего представления об автостопе, но интуиция подсказывала ей, что машины в этих местах очень и очень редки. Она даже пожалела о том, что не забралась в ящик на корме полицейского танка, хотя у нее была такая возможность. Тогда она испугалась, что там могло лежать что-то взрывоопасное, а сейчас прыгнула бы туда не задумываясь.
Так она стояла, слушая автомобильные гудки и думая о жизни, пока не услышала довольно грубый окрик:
- И долго нам еще тебя ждать?
Ксюша очнулась от своего задумчивого состояния и увидела, что одна машина все-таки остановилась - тот самый фургон, который тащился позади колонны. Ксюша с радостью подбежала к нему и в этот момент поняла, что совершенно не знает, что нужно говорить в таких случаях: сейчас спросит, куда ее подвезти, а она совершенно не знает местную географию. И нужно ли здороваться с этими людьми? Тут еще один окрик прервал ее размышления:
- Ну ты что, заснула что ли?
- Нет-нет-нет, я с вами, только не уезжайте!
Ксюша с трудом втиснулась в переполненную кабину. Ей пришлось сидеть на чьей-то жесткой мосластой коленке и на целлофановом мешке с торчащими в разные стороны твердыми углами. Коленка принадлежала тому самому мужчине, который кричал на нее. Кроме Ксюши на второй его коленке сидела маленькая девочка и постоянно тихонько хныкала. Рядом с мужчиной сидела женщина с лицом еще более унылым, чем у Ксюши и держала на руках младенца. Младенец, скорее всего, был накормлен снотворным, потому что вообще ни на что не реагировал. Ксюше всучили в руки какой-то сверток и сказали, что держать его надо очень осторожно. Никто не проявлял к ней интереса, будто они каждый день встречали в пустыне девушек в домашних розовых тапочках.