Аннотация: Как должен выглядеть правильный зомби-апокалипсис.
Порывистый ветер бросил в лицо пригоршню холодной водяной взвеси, возвратив Волкова к неприятной реальности. Вздрогнув, тот с неудовольствием подумал, что у российского быдла всегда в традиции бунтовать в скверную погоду. Словно бы слякотная депрессия поздней осени накладывалась на общенародную политическую хандру. Потом нога в элегантных туфлях от "Баретта" скользнула в яму с жидкой грязью, наглядно продемонстрировав, что ручная итальянская работа ничего не может противопоставить суровой русской реальности.
Впрочем, ему ещё повезло. Заложенный фугас рванул под машиной сопровождения, а его статусный "Майбах Арморед", кувыркнувшись пару раз, застыл в чернозёмной жиже. Сработавшие с немецкой пунктуальностью подушки безопасности сохранили его тело, чего нельзя было сказать о голове. Черепная коробка заполнилась болью, пульсировавшей от каждого толчка крови по венам, рот переполнился слюной с противным металлизированным привкусом, а грудь сдавило от нехватки воздуха. Далее он сделал то, что не рекомендовано инструкциями по безопасности ВИП-персон: рванул дверь машины от себя и вывалился на манящий кислородом простор. Теперь от реальности этого мира его не защищала груда мышц профессиональной охраны, не было прочного армированного стекла, выдерживающего попадание бронебойной пули, и неприятности имели место продолжиться.
Где-то на периферии раздался хриплый голос Никитича, его личного бодигарда, который звал хозяина назад. Защёлкали сухие щелчки выстрелов, откуда-то сбоку налетело зелёное пятно, смяло и повалило в грязь. Но Волков этого практически не заметил, жадно глотая прохладный воздух.
Потом его волокли до машины похитителей. В глазах застыла картина развороченного "Гелика" охраны, который начинал активно чадить. Рядом лежало несколько чёрных фигур, впрочем, кого именно - Волков не разглядел. Его пристроили в "Ниву"-коротыш самым оригинальным образом - засунув на заднее сидение под ноги похитителей. Только контузия не позволила оценить заместителю председателя правительства всю пикантность подобной ситуации. Впрочем, по мере поездки по просёлочным ухабам, ребристая подошва берца на голове приобрела чудовищную чувствительность, а значит, Волков начал приходить в себя.
Вскоре просёлок закончился, а вместе с ней исчезла и ненавистная подошва. Изрядно помятого Волкова вытолкали из машины. Его встречала база боевиков, затерянная среди трущоб ещё советских промзон. Во дворе громоздились вросшие в землю "сто тридцать первые" ЗИЛы - ровестники второго Ильича. Груда почерневших кабельных барабанов вперемешку с покрышками оплывшей кучей сползала в буйную поросль, оккупировавшей бетонный забор. Потрескавшийся асфальт вёл к двухэтажному зданию, где на первом этаже мрачно темнел зев ангара для тяжёлой техники с офисной пристройкой на втором.
Его появление вызвало взрыв ликования. Словно черти из табакерки со всех сторон посыпались помятые люди - в глазах зарябило от чёрных и камуфляжных расцветок. Какой-то тощий тип в очках, смахивающий на дегенеративного Гарри Поттера, которого выгнали из Хогвартса за пьянку и аморальное поведение, размахивал простеньким фотоаппаратом, крича, чтобы братва успокоилась и построилась, дабы запечатлела "мгновение, застывшее во времени". Небритые хари, радостно потрясая оружием, рванули к Волкову. Один из них с грузным гранатомётом на плече споткнулся и взрывателем головной части пребольно ударил Волкова по скуле. Только последствия контузии не дали зампредседателю полностью насладится картиной личного апокалипсиса.
Впрочем, торжественная фотосессия быстро завершилась, и его поволокли в мрачную темень ангара, пахнущего пылью и саками, где по металлической лестнице затащили на второй этаж. Спустя минуту он стоял перед серьёзным крепышом в камуфляже. И только теперь, Волков стал догадываться - с кем имеет дело.
Во всю стену висел изрядно помятый чёрно-красный флаг, окружённый иконостасом бородатых и суровых лиц, среди которых Волков узнал Нестора Махно, который бросился в глаза своей голощёкостью. Это был один из отрядов леваков-анархистов, которые были сопутствующим элементом любой русской смуты. А зампредседателя был для них желанным трофеем. Увешанные оружием и задрапированные в камуфляж анархисты уже не казались Волкову кучкой никчёмных дегенератов. По крайней мере, грамотно заложили фугас и обезвредили охрану по всем правилам диверсионной науки. Это вам не топорная подделка Рыжего Толяна, которой он, в свою бытность, троллил патриотическую общественность.
-Боже мой, Пётр Сергеевич, какая встреча! - Радостно лыбился крепыш в камуфляже. - Хорошо, что забежали на огонёк!
- Попрошу объясниться с моим задержанием! - Несколько заикаясь после контузии, просипел Волков, с ужасом понимая, что диалог манерой и сутью до боли напоминает события столетней давности.
- Всенепременно. - Главарь анархистов откинулся на стуле и закупил сигарету. - Вы взяты в плен анархистским отрядом имени Нестора Ивановича Махно. И вам придётся теперь ответить за свои преступления перед трудовым народом.
- Что за чушь! - снова просипел Волков, нутром понимая, что влип, выражаясь простонародно, по самые помидоры:
- Я зампредседателя правительства Волков, лицо представляющее административную власть в государстве...
- Здесь ваше государство заканчивается. - Перебил его глава анархистов. - Здесь начинается власть народа и вам придётся держать ответ уже перед ним.
- В карцер его. Завтра поговорим. - Приказал он кому-то за спиной у Волкова. Тому снова скрутили руки и поволокли по тусклому коридору.
****
Карцер являл собой бывшую кладовку - пыльную и темную. Волков успел только рассмотреть колченогий стул посреди комнаты и ворох неопрятного мусора в углу, как дверь за ним затворилась, опрокинув его в непроглядный мрак. Который, впрочем, по мере привыкания глаз, немного рассеился. Он прошаркал к стулу и принялся устраивать на нём поудобнее. Стул мотался, как работяга после пивнушки, поэтому его пришлось прислонить к стенке. В последний раз он оказывался в таком положении в школе, когда старшеклассники закрыли его в кладовке. Тогда в роли МЧС с помесью "волшебника на голубом вертолёте" выступила припозднившаяся техничка, пришедшая мыть полы. Звон в голове постепенно утихал, мысли стали обретали стройность, что позволяло прикинуть его шансы на спасение. В конце-концов у каждой "кладовки" должна быть своя "техничка".
Первое, что порадовало Волкова - на столе у анархистского главшпана среди других трофеев он увидел свой сотовый коммуникатор. Что гарантировано позволяло фэсэошникам определить его местоположение. В течение двенадцати четырёх часов его должны хватиться, а дальше дело техники. Лицо Волкова тронула слабая улыбка, когда он представил, как спецназ ФСО растаптывает вооружённое быдло. Зампредседателя довольно неплохо представлял возможности карающего меча государевой охраны.
В общем, его задачей оставалось протянуть до утра в целости и сохранности. Что представлялось вполне посильной задачей. Эта мысль несколько расслабила Волкова, и он принялся обустраиваться дальше. Первым делом он опорожнил мочевой пузырь в дальний угол комнаты - ну, не жить же здесь он собрался. После чего занялся промокшей обовью, через которую проникала ледяная стылость. С брезгливостью он порылся в куче мусора и выудил оттуда ворох тряпья, которую терпеливо намотал вокруг ног. Вряд ли итальянские модельеры знали - на что он поменяет их изящную продукцию.
Теперь можно было и поспать. Он начал ёрзать на стуле, устраиваясь поудобнее, когда его привлёк шум из соседней комнаты. В неё шёл пролом толщиной в кулак, обозначающий место где проходила труба отопления. Подозревая хитроумные козни, Волков сжался в комок, вслушиваясь в разворачивающееся за стеной действо. Однако вместо откровений о своей горемычной судьбе, он отчётливо услышал, как глупо захихикал прокуренный женский голос, а потом заскрипели пружины кровати с амплитудой - не оставляющей иного толкования. Нарастающие охи ознаменовали, что за соседней стеной яростно придавались плотской любви. Волков попытался было сделать парочке замечание, но, похоже, что это её привело в ещё большее исступление.
Вот она злая ирония судьбы. Вчерашний полубог на одной седьмой части суши сидел в пыльной клетушке под звучный аккомпанемент африканских страстей спаривающихся революционеров. В общем, ни Кафкой сказать, ни пером описать. Пожалуй, дожить до утра стало представляться ему более трудной задачей.
****
Чип и Дейл спешили. Но в этот раз не на помощь. Два бойца диверсионно-разведывательной группы анархо-коммунистического отряда имени Нестора Махно возвращались на базу после дежурства на федеральной трассе. Руководство вполне обосновано опасалось, что дерзкое нападение на одного из высших государственных функционеров с рук им не сойдёт, поэтому оставило звено бойцов для контроля за местностью. Дозор анархистов был готов ко всему. И к стремительному налёту фэсэошного спецназа, и к появлению войск ООН. Даже к появлению чёрта рогатого, наверное, был готов. Но более всего их впечатлило полное отсутствие движения по некогда оживлённой трассе. И если очередная русская смута изрядно проредила транспортный поток, то теперь он иссяк окончательно.
Убедившись, что большую шишку никто не искал - анархисты решили возвращаться домой, так как спецназ, полуосаждённый на своих базах, ночью, как правило, бездействовал.
Уже почти перед самой базой они встретили единственную живую душу за сегодняшний вечер. Подгулявший босяк, склонившись на колени, что-то бурчал в темноту.
- Наш человек. - Толкнул Чип Дейла. - Праздник каждый день!
Тот кивнул:
- Поможем собрату по несчастию.
Он подбежал к человеку и легонько толкнул его в бок. Однако реакция последовала самая неожиданная. Человек взвился, мазнув растопыренный клешнёй Дейла по физиономии. Тот, матерясь, отпрыгнул в сторону, дёргая затвор автомата. Но человек, как ни в чём не бывало, снова притулился на карачках, что-то бормоча себе под нос.
- Да, вроде выхлопа от него нет. - Озадаченно пробормотал Чип. - Ну, и хрен с ним.
Через полчаса бойцы были на базе, где после короткого доклада отправились на боковую, забыв об этом незначительном инциденте.
****
Утро принесло Волкову, как водится, две новости: одну плохую, другую хорошую. Хорошая была в том, что до этого самого утра он дожил. Плохая - никто к нему на помощь не пришёл.
Избитое тело отзывалось на каждое движение ноющей болью. А ночёвка на раздолбанном стуле не принесла долгожданного отдыха. Вопреки различным домыслам зампредседателя умел пахать по ненормированному графику целыми сутками напролёт, но, право же, не в таких скотских условиях. Он снова помочился в угол, уже терзаемый смутными сомнениями в правильности своего поступка. Похоже эта мышиная конура может стать его пристанищем на более продолжительное время.
Потом дверь отворилась, и Волков был облагодетельствован порцией лапши "Доширак". Мало того, что у него со вчерашнего дня не было крошки во рту, так ещё горячий бульон очень хорошо лёг на продрогшее нутро. Урча, он расправился с порцией. Пожалуй, после освобождения можно будет устроить доширак-пати ближайшей челяди. Чтобы знали, сволочи, чем питаются народные массы. От этих благостных мыслей его оторвал конвой.
На судилище, если можно назвать так этот балаган, Волков опять столкнулся с двумя новостями. Хорошая была в том, что его рады видеть. Плохая, как водиться, минусовала первую: анархистам он был нужен только в качестве сакральной жертвы.
Признаться, обставлено это событие было торжественно. В большую комнату стащили столы, часть из которых задрапировали красной материей. Даже помятый флаг ради торжественного случая познакомился с электроутюгом, а портреты бородатых отцов-основателей смотрели на капиталистического функционера с укоризной. Президиум застыл торжественными мумиями, зато зрители, в коих можно было подозревать всех свободных от ратных тягот анархистов, шумно рассаживались по бокам, пихаясь и отпуская бессмысленные смешки и комментарии. На передний стол за чем-то взгромоздили пулемёт Калашникова, который смотрелся грозно, но сиротливо. При этом жутко мешая работе трибунала. О том, что это трибунал по его душу, Волкова тоже известили.
Само действо для Волкова, привыкшего к изощрённой бюрократической мишуре, впечатление не произвело. Он был прагматиком, поэтому его мало трогала идеологическая составляющая, которую было проблематично монетизировать. Выступал в качестве обвинителя старый знакомец, похожий на Гарри Поттера, но без эссэсовской бляшки на лбу. Бывший недоучка с юридического университета вполне уверенно справлялся с должностью прокурорского и одновременно судейского тамады, и Волков даже краем уха подумал, что парнишка далеко пойдёт. Потом про себя усмехнулся - у таких дорога будет короткая. Потом речь зашла об обвинительном приговоре, и ему стало не до смеха.
- Трибунал анархо-коммунистического отряда имени Нестора Махно приговаривает гражданина Волкова Сергея Петровича за преступление против народа Российской Федерации к смертной казни через повешенье. В силу военного времени - приговор привести в исполнение немедленно.
Волков аж задохнулся, но успел пискнуть о последнем слове.
- Подсудимый последнего слова не имеет. - Важно закончил "Гарри Поттер". - Прошу трибунал привести приговор в исполнение.
****
Перед смертью, как говориться, не надышишься. Был ясный солнечный день, и лишь ветер, неистово трепавший осеннюю листву, портил общую картину природной ляпоты. Место приведения приговора находилось на опушке пасторальной берёзовой рощи, где от светлых стволов рябило в глазах. В противовес им чернела ветхая п-образная опора, помнящая, похоже, ещё ленинскую электрификацию. Провода давно сдали в утиль, дерево столбов покосилось, но месту экзекуции вполне соответствовало.
Кто-то уже притащил древнюю табуретку и подвесил петлю, которая безголосым колокольчиком болталась на ветру. Проводы зампредседателя в последний путь были обставлены торжественно. Был выстроен весь отряд, около видеокамеры ковырялся вездесущий "Гарри Поттер". Действие затягивалось, скучающие анархисты шушукались, командир беззлобно шипел на дисциплину. Это дало Волкову ещё несколько драгоценных минут, которые он провёл, вглядываясь в бездонное голубое небо. Как он раньше не замечал, что оно такое прекрасное? Всё суета, всё дела - даже к небу голову поднять было некогда. Теперь приходилось расплачиваться за всё. Его разбитое тело вдруг охватила неземная печаль об упущенных возможностях, поэтому он пропустил мимо ушей речь, которую толкал перед строем партактив. Для большей доходчивости они использовали мегафон, но ветер уносил обрывки слов в сторону, поэтому создавалось ощущение, что всё это происходит где-то вдалеке и не с ним.
Впрочем, скоро реальность неумолимо вернула его с небес на землю. Два дюжих анархиста схватили его под мышки и подтащили к петле. И снова произошла заминка. Тугая спираль насилия ещё только разворачивалась в кипящей беспорядками стране, поэтому с профессиональными палачами, знающими это нехитрое искусство "от и до", было туго. Табурет был один, поэтому на нём умещался либо Волков, либо палач, который вденет его голову в петлю. А так как процесс требовал присутствия одновременно двух людей, началась нервная импровизация под весёлое гыканье анархистов.
Волкову это даже успело надоесть, пока он вдруг обнаружил, что его не держат, а матюгальник командира надрывался во всю "ивановскую":
- Граждане, это запретная зона! Прошу остановится!
Волков поднял голову, и сердце его радостно затрепыхалось. Среди белолицых стволов берёзы медленно шли неровные шеренги людей. Сначала он подумал, что это долгожданный спецназ, но, приглядевшись, понял - гражданские, которые рваной толпой надвигались через лес на анархистов.
Люди шли медленно, словно бы нехотя. И при этом молчали. И этот безмолвный марш давил сильнее любого бряцанья оружием. Толпа надвигалась, матюгальник надрывался в хриплых приказах, а Волков вместо спасительного облегчения от отсроченной петли почувствовал, как у него в желудке поднимается дикая волна ужаса.
Несколько бойцов-анархистов, подчиняясь команде, отделилось от отряда и бросилось наперерез толпе, показательно дёргая затворы автоматов. Но на движущихся людей это не произвело впечатления - они как завороженные двигались вперёд. Предупредительными выстрелами рявкнули автоматы, прежде чем первая шеренга настигла анархистов. Людскую толпу словно бы бросило вперёд. Отряжённые ей наперез бойцы мгновенно скрылись под плотным одеялом тел. Раздались приглушённые выстрелы и чей-то нечеловеческий вопль.
Остальной отряд застыл, словно парализованный. Только командир, так и не убравший микрофон ото рта, тупо повторял в него: "Что за блять!? Что за блять!?" Ещё секунда и действие ускорилось как при убыстренной перемотке. Волна людей показалась на опушке рощи, стали видны её мертвенно-бледные лики, налитые кровью глаза, перекошенные рты и вытянутые руки с перепачканными землёй и кровякой когтями. Ещё миг и стая безумцев врезалась в нестройные ряды анархистов, всё перемешалось,заливая поляну липкой трясиной паники.
Волкова, как ни странно, выручил табурет, который должен был стать его смертельным эшафотом. Он схватил его за массивную ножку, благо руки были скованы перед собой, и что есть мочи ударил в грудь тощего индивида, который метил когтями ему в глотку. Шизик с утробным хаканьем сломался посредине тела и улетел в строну, а Волков побежал.
****
Дальнейшее он помнил с трудом. Бешенный поток адреналина подхлёстывал его бег, а звериное чутьё, отточенное в аппаратной борьбе, выбирало направление. Он ещё несколько раз прокладывал табуреткой себе дорогу, пока не показалось анархистское логово. Здесь удача чуть было не отвернулась от него, придавленного у лестницы плотной массой грызущихся тел. Но чьи-то сильные руки выдрали его из этого визжащего клубка и забросили на верхнюю площадку. Теперь, забаррикадировавшись на втором этаже, он пытался прийти себя, натужно вентилируя лёгкие. Внезапно он увидел напротив себя бледную перекошенную харю с полубезумными глазами, и судорожно задвигал ногами, пытаясь вскочить с табурета, пока не догадался, что видит лишь своё отражение в прислонённом к стене зеркале. Вокруг слонялись изрядно поредевшие анархисты, такие же окровавленные и полубезумные, как и нападающие в берёзовой роще. Волков было снова испугался, что вместе с нормальными людьми на второй этаж забрели эти сумасшедшие. Но сил пугаться дальше не было, и он стал флегматично рассуждать о превратностях судьбы, которая так быстро стёрла грань между ним небожителем и восставшим быдлом.
- Выжил, блять! - Услышал он недовольное шипение. - Говно не тонет.
Командир анархистов ненавидящим взглядом прошил Волкова, после чего скрылся в коридоре. Ещё с полчаса на него никто не обращал внимания, пока снова не появился главшпан с конвоем, и его перепроводили в хорошо знакомый закуток.
На этот раз Волков аккуратно помочился в дальний угол, подозревая, что гостить ему придётся долго. После чего тщательно разровнял старую рухлядь. Привалился бочком и мгновенно уснул - перевозбудившейся нервной системе нужен был отдых.
****
Волков, восседая на своём верном табурете, с крыши здания разглядывал окрестности. За привязанность к стулу, Боцман, так звали командира анархистов, прозвал его "Человеком с табуреткой". Но ему последнему было пофиг. Уже второй день его перестали держать под замком, ибо появление такого фактора как зомби - мгновенно стёрло все классовые различия почище любой революции.
Боцман и несколько анархистов сейчас были с ним, скользя скучающим взглядом по понурой толпе зомбаков, шатающуюся по двору. Были ли они настоящими зомби - никто не знал, но, не сговариваясь, стали так называть эту меланхоличную толпу, которая в одночасье могла взорваться яростным насилием. Некоторых из них анархисты расстреляли с крыши как в тире, и теперь их тела лежали вповалку на прилегащей территории. Хорошая новость была в том, что умирали они не хуже обычных людей - разве только боли не боялись. Толпа, услышав выстрелы, возбуждалась, но потом её энергия быстро спадала, снова превращаясь в бессмысленное броуновское брожение. Плохая в том, что уходить она никуда не собиралась, а в патронах анархисты были ограничены.
- Пидорасы! - Закричал Чип, выпуская наобум короткую очередь в толпу зомбаков.
Те засуетились, услышав выстрелы, но быстро пришли в спокойное состояние.
- Это не пидорасы, - вздохнул Боцман, - но тоже ничего хорошего. И, Чип, будь, сука, любезен, прибереги патроны - нам они ещё пригодятся.
Чип уныло кивнул. Он пережевал за своего лепшего кореша - Дейла, которому пустяковая рана, полученная в ночном рейде, разнесла отёком половину лица.
Мысли у всех бродили одинаковые. Многие смотрели фильмы про зомбей, но всегда это воспринималось, как весёлое развлечение для спинного мозга. Теперь же, вспоминая приключения героев, по большому счёту, печальные, они пытались понять: что делать дальше? Особенно, когда припасы провизии и воды подойдут к концу. А главное закончатся дрова для печек-буржуек - основы отопления анархистского лагеря. В дело уже пошли столы из актового зала, а Боцман с хищной улыбкой приглядывался к табуретке Волкова.
Последний с ней сроднился, разве, что не разговаривал. От нечего делать, он придумал её простую, но увлекательную историю. Глядя на её мощную, хотя и далёкую от совершенства конструкцию, он представлял безвестно зека в сталинском ГУЛАГе, который был невинно осуждён по политической статье. И теперь в морозах сибирских руд трудолюбиво тачал деревянные произведения искусства, ибо по другому этот интеллигентный человек, аристократ духа и крови не мог. Но даже в глухой тайге тоталитарный режим не дал ему заниматься созидательным трудом. В лагере появился особо злостный вертухай, который считал свои долгом извести порядочного зека. В итоге тот поднял бунт и убил своего мучителя только что вытачанной табуреткой. Бунт, конечно, был подавлен, а табурет перешёл в качество вещдока, который долго хранился в глухом уголке склада, пока её не приглядел вороватый завхоз. Так неисповедимыми путями этот продукт свободолюбивого человека попал в руки Волкову, как знак единения духа и руки помощи в трудную минуту.
От благостно-философский размышлений его отвлёк удивлённый свист.
Ситуация во дворе изменилась. Судя по выписываемым замысловатым траекториям, появившийся человек был "пьянее вина", но что характерно - зомбаки, было дёрнувшиеся к нему, почти сразу потеряли интерес. В алкопутешественнике анархисты вскоре признали своего коллегу по прозвищу Бухан, который то ли потерялся, то ли дезертировал перед знаменательным рейдом на Волкова. В реальности сей революционный муж, оправдывая прозвище, пробухал всё это время на конспиративной квартире с блядями, а теперь замученный угрызениями совести и заканчивающимся алкоголем, решил вернуться в лоно отряда.
История не оставила нам ответа, что ждало Бухана за такое торжественное возвращение в ином другом случае, но в данный момент десяток глаз анархистов с тревогой следили за товарищем, приготовившись, в случае чего, открыть огонь на поражение. Однако последний вполне благополучно достиг угла здания, где на второй этаж вела импровизированная лестница из полуобвалившейся кирпичной кладки, скрытой от посторонних глаз густыми зарослями чепыжника. Здесь Бухан щедро приложился к пластиковой бутиле с ядовито-оранжевой жидкостью, обозвал неких персон гнойными пидерастами, после чего начался его затейливый путь по тропе самовольщиков, который полностью оправдывал поговорку: "Бог любит детей, пьяниц и сумасшедших".
- Никогда бы не подумал, что могу быть так рад снова увидеть этого мудака. - Буркнул Боцман, когда анархисты затаскивали своего нетрезвого коллегу на крышу. Потом его уволокли отсыпаться, а Волков поднял упавшую пластиковую бутыль. Открутил крышку и с некоторым сомнением понюхал содержимое. Резко пахнуло алкоголем с добавкой химических красителей. Новый план мгновенно выкристаллизовался у него в голове.
Впрочем, дальнейшие события развивались настолько стремительно, что Волков не успел упорядочить в голове задуманное. В конце коридора раздался утробный рык, шумно распахнулась дверь, из которой пушечным ядром вылетала Батониха - мясистая анархистка, ухаживающая за ранеными и больными бойцами. За ней сжатым сгустком мышц и ярости нёсся Дейл, щеря фантасмагорично перекошенное рыло. Весящая под центнер Батониха словно сбесившийся бульдозер провела опустошение в рядах анархистов. За ней решительно и свирепо скакал Дейл, стараясь не упустить столь знатную добычу.
Быстрее всех среагировал бывший морпех, а нынче командир анархистского отряда по прозвищу Боцман. Его тренированное тело успело вжаться в стену, пропуская могучий таран женских телёс, но именно это привлекло внимание Дейла и он с азартом волкодава бросился своему командиру в шею. Два переплетённых в яростной схватке тела рухнули на пол, а под ноги Волкова откатился "Кедр" - некогда личное оружие его бодигардов.
- Помоги! - Прохрипел Боцман из последних сил сдерживая яростный порыв Дейла, целящегося в горло.
- Подсудимый последнего слова не имеет. - Буркнул Волков, схватил пистолет-пулемёт и выскочил на крышу.
Здесь он жадно приложился к пластиковой бутыли и, давясь и не чувствуя вкуса, проглатил сивушный пропуск к свободе. Суррогатный алкоголь вштырил неожиданно быстро, накрывая сознание мутной пеленой дурмана. Спеша, чтобы окончательно не окосеть, Волков двинулся к кирпичному спуску с крыши. Сначала он планировал прихватить с собой полюбившуюся табуретку, но, здраво прикинув свои эквилибристические возможности, без жалости выкинул её прочь. Умение пользоваться и своевременно отказываться от вещей и людей - было его давним административным талантом. Тем не менее, на последних метрах он оступился и рухнул в заросли чапыжника. Опасаясь нападения обезумевшей толпы, он вылез из кустарника, держа перед собой оружие и бутылку с алкоголем. Впрочем, хворых разумом в поле зрения не наблюдалось, что сразу же бросило Волкова в эйфорию, сбагренную новой порцией алкогольного допинга.
Успех сопутствовал ему. Привлечённые то ли шумом на втором этаже, то ли получившие неведомый сигнал от новоявленного сородича зомбаки плотною толпой сгрудились у чёрного зева ангара - словно страждущие у винного магазина в период антиалкогольной компании. Волков на подгибающихся коленях мышкой проскочил двор и нырнул на улицу. Сердце бешено колотилось, а грудь переполнял восторг. Его не волновали ни холод, ни грязь, ни страх перед неведомой силой, что превратило тела добропорядочных граждан в беспощадных убийц. Тело и разум, не привычный к суррогатному алкоголю, провалились в наркотическую эйфорию. Теперь он понимал, что не хватало быдлу для счастья. Нужно было снизить цены на водку, чтобы необразованная и сиволапая масса утопила свои желания в мутном вареве дешёвого алкоголя. Впрочем, скоро нить логических рассуждений стала обрываться, окружающие пейзажи мелькали чередой незапоминающихся картинок, а ноги без устали несли Волкова вперёд - подальше от окружённой твердыни анархистов. Несколько раз его охватывала ярость, и он начинал стрелять по пустым глазницам окружающих домов, потом успокоившись, снова шёл в темноту, давно потеряв все направления и ориентиры.
Последнее, что он помнил - тусклый огонёк, словно путеводная звезда влекущий к себе. Ради него Волков срезал дорогу, забираясь, то в густой кустарник, то перелезая через ветхие заборы. Вскоре он оказался перед маленькой керосиновой лампой, подвешенной над железной дверью, за которой высилась тёмная громада какого-то здания. Он постучался по гулкому железу и вскоре услышал тяжёлые шаркающие шаги...
****
За крепким дубовым столом сидело трое: Волков, Санёк и отец Виталий. Время было позднее, на столе медленно горела толстая свеча, а умудрённые опытом мужи рассуждали на отвлечённые философские темы.
- Отец Виталий, я чот не пойму - с какого хрена я должен отвечать за этот бардак? - Санёк сделал широкий мах рукой, подразумевая все окружающие скорби.
Это был здоровый, несколько оплывший, мужик, чья угрюмая бандитская рожа выдавала весь его незателивый внутренний мир. Даже о том, что он Санёк - красноречиво свидетельствовала полувыцветшая наколка на фалангах пальцев.
- Все испытание посылает нам Он, - в очередной раз грустно повторил Отец Виталий.
Он казался практически братом-близнецом Санька - такой же обильный и грузный, но в отличии от сверкающего лысиной оппонента - был черняв и волосат.
- Значит, где-то мы согрешили на предыдущем пути и это нам испытание за грехи наши, - продолжал Отец Виталий.
- Чо за хрень! - Снова возмущался Санёк, не желающий воспринимать заповедь христианского смирения.
- Это не хрень, - спокойно ответил Виталий, - а основа, на которой стоит Православие.
Вера говорит: в какой бы ситуации человек не оказался, что бы с ним не случилось - это есть результат всей его жизни, всей предшествующей этому моменту "цепочки" его грехов и покаяний. Если тебя вдруг "ударили по щеке" (по голове, попал в ДТП, украли деньги, сгорел дом, войной пошло соседнее государство), то первое, что надо подумать - "всё это мне (нам) по грехам моим (нашим)". Не мою жизнь пересекли те, кто "бьют по щекам", а я сам, по своей грешности перестал видеть верную дорогу, свернул с неё, совершив нравственные проступки, и пришёл туда, где бьют. Болото не выросло вокруг тебя, это ты сам сюда забрёл. Потому что уже давно по нему идёшь, и не замечал его (пока не провалился в грязь) из-за потери способности трезво оценивать обстановку (из-за греха гордыни, например). И не рассчитывай, что оно вдруг само исчезнет, а ищи способы и находи силы через него идти, раз уж сам выбрал такой путь. Раньше надо было думать...
А Волкова уносило в прошлое.
В зале совещаний было пусто. Совбез страны, иной раз насчитывающий под три десятка человек, ныне усох до семи. В основном силовики. Впрочем, кому, как не оку и кнуту государеву, решать вопрос со смутой. Из "пинджаков" был только Волков, согласовывающий принятие решений по административной линии. И Коржик - наблюдатель от Демократической комиссии. Надзиратель, так сказать, от партнёров.
Председательствовал Вахрушев, которого заботы службы, а также возраст давно превратили в высохшую мумию, чья желтоватая кожа наглядно выдавала нездоровье функционера. Это был старый и опытный аппаратный боец, чью карьеру не раз хоронила зубастая и ушлая молодёжь. У многих их них Вахрушев ещё успевал подхватить простуду на похоронах.
- Начнём, - просипела мумия Вахрушева, чуть приотрыв рот, и кивая Бубенцу.
Министр внутренних дел прокашлялся:
- Господа, ситуация крайне тревожная, если не сказать критическая. Беспорядками охвачены большинство крупных городов. Надо признать, что контроль, над рядом из них либо утерян, либо находится на грани потери. Даже Москву мы контролируем частично, да и то за счёт привлечения армейских подразделений, которые, надо признать, действуют вяло и нерешительно. Появились проблемы со снабжение частей, действующих в районе беспорядков. Если такое положение продлиться ещё с неделю, то гарантировать их боеспособность будет проблематично. Предлагаю перейти к варианту "N", за который отвечает генерал-полковник Золотарёв. Константин Иваныч продолжайте.
Лицо Золотарёва, словно бы вырубленное из камня, несло в себе одновременно решительность и невозмутимость. Это был руководитель новой формации. Деятельный, энергичный и беспринципный. Его отдел "Zet" получил заслуженную славу беспредельщиков, а он сам - быстрый карьерный рост. Ещё год назад он был всего лишь одним из подающих надежды генерал-майоров. Но кризис это катастрофа для многих, для единиц - всего лишь трамплин наверх.
Золотарёв не был оратором. Он говорил короткими, рублёными фразами, но суть присутствующим была понятна. Для обуздания беспорядков предполагалось использовать новый, недавно разработанный в США препарат, на основе нанотехнологий. Его необходимо было добавить в воду в районе водозаборов, где он естественным путём попадал в жилище практически каждого человека в заданном районе. И, после употребления во внутрь, начиналась реакция, которая приводила к снижению агрессивности человеческой популяции.
К выступлению прилагался ролик, который презентовали американские коллеги, рассказывающие, как с помощью препарата были подавлены бушевавшие до этого с полугода беспорядки в цветных гетто. Особенно впечатлял момент, как два брутальных негра, пышущих тостерном, ласково взяли друг друга за руки и весёлыми козликами поскакали в сторону серых трущоб.
- Всё это замечательно и хорошо, а что могут сказать наши специалисты про надёжность этого препарата? - Задал вопрос Волков, который испытывал серьёзное раздражения от неумения вояк справиться с беспорядками и, в целом, не ждущий от новой авантюры ничего хорошего.
Мумия что-то прокряхтела Золотарёву.
- Да, - ответил тот, - у нас есть что сказать. Специалист, который знает - уже вызван.
Полковник Телегин был невысокого роста, коренаст, но при этом подтянут. Имел широкий лоб с залысиной, которую прикрывала редкая прядь волос, и внимательные глаза, прячущиеся под тонкой оправой очков. Ведущий специалист Военной академии радиационной, химической и биологической защиты выглядел внушительно и действовал решительно. Без особой почтительности перед собравшимися небожителями - он раздал несколько красиво отпечатанных графиков и рисунков, после чего начал свой доклад:
- Наши партнёры (было видно, что он еле заметно покривился от этого слова) предлагают нам использовать перспективную разработку нанотехнологического комплекса CNSE г. Олбани, сделанную по заказу правоохранительных органов штата Нью-Йорк. Получивший общее название "PeaceMaker". Проект представляет из себя нанороботов или иначе "нанитов", которые обладают возможностью репликации при попадании в благоприятную среду. В данном случае в организм человека. В программу наноробота встроена возможность управлять рядом биохимических реакций в организме носителя, что в теории позволяет корректировать его эмоционально-психологический фон.
Основной упор, - продолжал Телегин, - данный препарат оказывает на надпочечники, где вырабатывается около 40 гормонов, в том числе адреналин и норадреналин. Последний это гормон ярости, его блокировка, по теории, позволяет снизить агрессивность человека до нулевого уровня, что, в целом, должно привести к уменьшению беспорядков в силу апатии большинства их участников...
- Так что мы ждём? - Нетерпеливо выкрикнул Коржик.
Он был открытым геем, которого столь высокое назначение коснулось в силу необходимости сотрудничества с западными партнёрами, где половая девиация куратора было одним из обязательных условий. Коржик же надеялся своим назначением нести свет сексуального просвещения на варварскую окраину мира, которая, в усмешку ему, взбунтовалась - в очередной раз доказывая, что в России нет геев, а одни пидорасы.
- Не всё так просто, - заметил Телегин. - Мы практически ничего не знает о технологии и как она поведёт в российских реалиях. Нанообъекты очень чувствительны к температуре окружающей среды. Они предназначены работать в организме человека, но к своему носителю доставляются по воде с температурой 20-25 градусов. Осенью температура воды в центральной части России значительно ниже. К чему это приведёт - не известно. Вполне возможно, что препарат потеряет свои возможности ещё до поступления в организм человека.
- Мы попросим наших партнёров модернизировать препарат для российских условий, - отмахнулся от этого замечания Коржик.
Золотарёв злыми глазами поедал Телегина, но тот не унимался:
- Но тогда желательно провести его повторные испытания. Нам нужен его образец и желательно комплекс оборудования для исследований.
- А вот оно что, - взвился Коржик, - сами ни хрена не имеете, а пытаетесь пустить пыль в глаза! Наши западные партнёры оказали нам необычайное доверие и щедрость, поставляя эту последнюю разработку по предотвращению антиконституционных выступлений, а вы здесь устраиваете демагогию...
Доводы Коржика показались убедительными, и резолюция на утверждение операции пошла к Самому...
Волков вынырнул из воспоминаний. Рядом по-прежнему спорили Санёк и отец Виталий, но исход их спора его не интересовал - нужно было выбираться отсюда.
****
Впрочем, это оказалось не так просто сделать. Волков в очередной раз оказался в западне.
Храм Николая Чудотворца с подворьем, что принял его в памятный вечер побега от анархистов, со вчерашнего дня так же находился в осаде. Ну, как в осаде? Шизики не спешили штурмовать кованные решётки забора, что Отец Виталий относил к благодати Господней, а Волков к неисповедимости его путей. Тем не менее, зомбаки одиночками и небольшими кучками слонялись вокруг храма, что принял в своё чрево перепуганных местных жителей.
Теперь к воротам выходил лишь отец Виталий, который молился за поехавших разумом сограждан. Последние относились к его экзерсисам с полным пофигизмом, однако, и агрессивности не проявляли. Среди паствы деяния отца Виталия считались подвигом веры, а для Волкова дурости, которая, рано или поздно, приведёт к катастрофе. И тому был наглядный пример, когда вчера одна из беженок, потёртая тётка лет пятьдесяти, узнала кого-то из родных в толпе блуждающих вокруг храма. Она стала орать и биться перед воротами, чем привлекла нездоровое внимание зомбаков, которые возбуждённо стали собираться перед ними. Впрочем, тётку быстро схомутали и закрыли в дальней пристройке, где она со временем затихла.
С тех пор остальные постояльцы благочестивого места опасались подходить к ограде, а у Волкова начал выкристаллизовываться план, который случайно дооформился Саньком. Волков заметил, что тот долгое время проводит у задней калитки, разглядывая противоположную сторону небольшой площади. Волков присоединился к нему в этой дзен-медитации. Вскоре Санёк не выдержал и, распираемый тщеславием, посвятил Волкова в свой грандиозный план.
Оказалось, что на противоположной стороне во дворе магазинчинка стоит уазик старого саньковского корефана, и тот знает - где хранятся ключи. Оставался только сущий пустяк - пробежать пару сотен метров, избежав при этом пристального внимания зомбаков, что было не просто. Те, вроде бы хаотично, но без видимых разрывов - слонялись вокруг храмового забора.
Теперь пришло время креативить Волкову. Новый напарник не сразу, но принял его идею.
На следующий день, после заутрени, Санёк, под предлогом помощи, заманил тощего келаря в дальний пристрой, где одним коротким ударом пудового кулака уложил тщедушное тело наповал, заполучив взамен связку ключей. Теперь действовать надо было решительно. Они разделились. Волков рванул к подсобке, где сидела спятившая с ума женщина, и с жаром пророка стал вещать ей, что кровиночка её выздровела и ждёт перед вратами, после чего повёл, расцветшую надеждой, старуху к выходу из храма. Слава богу, что отец Виталий был занят и никто не помешал ему долго и нервно бороться с массивными запорами ворот. Хорошо смазанные створки неожиданно легко отворились, безумная старуха, увидев, что вокруг, по прежнему, одни зомби, тонко и безнадёжно заверещала, привлекая внимание шизиков, которые, сначала нерешительно, а потом всё ускоряя шаг рванули к открывшемуся проходу. Волков же бросился к дальней калитке, удовлетворённо заметив, что из храма вышел отец Виталий, привлечённый шумом на улице, и зомбаки с восторгом переключились на новую цель. План начинал работать.
На заднем дворе его встретил Санёк, вызволивший оружийный запас, который отец Виталий, не терпевший огнестрела на территории храма, держал под замком. Правда, волковский "Кедр" он оставил себе, а ему сунул обрез двухстволки. Волков поморщился, но промолчал.
Убедившись, что хворые, привлечённые суетой у главных ворот, покинули площадь, Волков и Санёк рванули вперёд. Поджарый зампредседателя добежал первым, ожидая как увальнь-напарник измученным тюленем вваливаетсяя в железную калитку. Его сиплое дыхание с таким хрипом вылетало из натуженных лёгких, что Волков испугался, что его смогут услышать зомбаки на другой стороне площади.
Впрочем, пока всё шло по плану: их цель - уазик-буханка стоял во дворе.
- Ключи там! - сипел Санёк, тянущий дрожащую руку, в сторону домового пристроя.
Волков подёргал дверь, но она не поддавалась. Отдышавшийся Санёк нетерпеливо оттолкнул его и хитро покрутил что-то рядом с замком, после чего дверь легко отворилась. Они юркнули в полумрак здания. Санёк решительно рванул в глубь, заставленной стелажами, комнаты. Что-то с грохотом упало, раздалась злая и отрывистая матершина, зазвенели ключи, после чего ещё раз гронуло, после чего из прохода материализовалась огромная туша Санька. На вытянутых руках, словно маленького ребёнка, он нёс выдранную с корнем выдвижную полку.