Аннотация: ЛД-2013. 6 место. Для особо серьёзных читателей: это шутко-пародия на тему распространённых страхов о разделке граждан и гражданок на донорские органы. Описанные события никогда не происходили и не могут произойти в РФ.
Отпуск! Летом! К подруге, потом вместе - на море! Примерно столько восклицательных знаков держали мое настроение на головокружительной высоте. Ирка Мутовина, тоже незамужняя, вернее - только что разведённая, приняла меня радостно. Я выслушала, поохала и покостерила её бывшего, но откровенное мнение, само собой, придержала. Зачем огорчать и без того расстроенную женщину? Только нравоучительно заметила:
- Не надо становиться следователем, не для дам эта работа. Грубая и нервотрепная. И выбора нет, чем заниматься, а что - на фиг послать. Хоть ты и начальник. Ца.
- Ой, только не надо вот! Сказала, завтра освобождаюсь, значит, завтра и уедем!
Так Ирка продолжала отмазываться от обвинения в нарушении слова. Да, я прямо на пороге спросила, во сколько выезжаем, всё поняла по мимике и тут же выдала, что не надо было ля-ля:
- Обещала, что к моему приезду оформишь отпуск и сложишь чемодан? И где?
Потом я держала паузу, уперев руки в бока, кивала головой и пережидала гейзер оправданий, нифига не убедительных. Ох, эти слуги государевы, эти летёхи-капитаны-майоры юстиции! Вечно они работой завалены, никогда настоять на своём не могут и полностью зависят от воли выше(стоящего)сидящего. Начальство, видите ли, попросило на денёк задержаться! И что делать мне, если к морю планировалось на её машине катить? Понятно - ждать. Чего терпеть ненавижу!
То ли дело я, адвокат. Во-первых, коллегия большая, двенадцать нас. Во-вторых, сказала "в отпуск", и ушла! Естественно, все дела впрок переделав, чтобы себя не подставить. Юридически я - индивидуальный предприниматель. Теоретически, шеф имеется, но проявляется он лишь в уголовных делах, которые мне вести приходится крайне редко. Противно копаться в криминальной грязи. Хотя, сутяжные иски, особенно разводы - тоже не мёд.
И на кой чёрт люди женятся, если потом остервенело доказывают, что состояли в браке в конченным дерьмом! Я замуж не спешу. Стирать чужое бельё? Готовить для кого-то? Идти в декрет, когда карьера на подъёме? Разбежалась! Лет через десять найду кого-нибудь, рожу для себя и буду спокойно воспитывать. Девки говорят, и в сорок можно, если кесариться. А мне всего тридцать пять, ну, семь, будет. Успею.
- Пронина, тупишь не по-детски, - возразила подруга, - жить надо здесь и сейчас. Завтра может вообще не настать...
- Отвянь, у меня будущее распланировано. Прямое, без резких поворотов. Я тебе не курица, чтобы метаться туда-сюда и под колёсами гибнуть.
Это наши обычные споры, ещё с универа. Ирка одна жить не может, ей непременно и секс регулярный подавай и мужика, чтобы заботиться, пилить и воспитывать! Да ещё и беременеть собралась, как только её повысили. Бывший упёрся категорически - нет, рано, вот и разбежались. Подруга у меня мало что с приветом, там и "гуси летят" несовременные, мол, дети - непременно от законного отца.
- Какая тебе разница? Роди от здорового парня и воспитывай сама. Поверь, почти все браки распадаются, - поделилась я мнением и наблюдениями.
- Отвянь, - это уже она меня отшила. - А кандидата в мужья я мигом сыщу.
Беседовать вживую много приятнее, чем скайпиться хорошо, вот мы и лялякали до полуночи. Я расслабилась, поверила подружке, что скоро укатим к морю. А напрасно.
**
Наутро Ирка мне звякнула: - Мать, наберись терпения. Да, ещё пару дней.
Подвернись она мне в тот момент, ух! Чтобы не разгромить квартиру, я побежала успокаиваться. После третьего бутика настроение нормализовалось. Подруга заявилась около восьми вечера, когда всё было перемеряно, а я в новых плавочках стояла перед зеркалом. Глеб чуть "Хванчкару" не выронил. Думаете, я зажалась, завизжала? Ничего подобного. Во-первых, сказался опыт загорания в компании нудистов и общая парилка в Германии. Во-вторых, только дура будет стесняться красивой фигуры. Так что я лишь попросила его отвернуться, что он, конечно, не сделал, и прошла в ванную комнату за халатом.
Когда вернулась в комнату, подруга уже нарезала фрукты, и вино багровело в бокалах. Глеб представился, я назвалась. Выглядел новый Иркин бойфренд неглупо, шутки ему удавались. Но одежда! Такого только в "Модный приговор" сдавать! Однако глаза, синие, васильковые даже, глядели остро. Я сразу поняла, нет - почувствовала: за внешней простоватостью этого парня кроется бездна хитрости и ума, замаскированных так тщательно, что мало кому из его собеседников удается просчитать его даже в первом приближении.
"Что же ты с Мутовиной связался? Она не поймет, не оценит безграничность, не станет развивать, - мгновенно посочувствовала я Глебу, - Ирка в тебе осеменителя, родителя, кормителя искать станет. Тебе нужна другая, типа меня. Да не типа! Именно я. Эх, ты..."
И тут же задавила эту мысль, свернула встречу, сказалась усталой и оставила парочку наедине. Он к Ирке пришел, вот пусть с ней и общается, а заветы Мазоха - "фтопку!" Я не завидовала подруге, вот еще! У меня нет проблем с сексом. Еще со школы. На вечере подошёл старшеклассник, такой высокий, такой интересный, так красиво ухаживал, так шептал о любви. Как устоять впервые влюбленной дурочке? Естественно, через месяц легла. И лишь позже поняла, что за шикарной витриной - скудно обставленные полки...
Ой, кому это интересно! Одним словом, для секса у меня всё тот же статно-глупый, неотвязный. Переводить отношения в брачные и тем самым учащать редкие встречи - на фиг нужно? Мне интим мало интересен. Почему не прогнала? Так этот хоть привычен. Раз в неделю зажмурюсь, перетерплю поцелуи с ёрзаньем и - свободна!
Так я размышляла в своей спаленке, считая овечек, чтобы уснуть. А Глеб даже не остался у Ирки, ушёл, где-то в одиннадцать. Овечки разбежались при мысли, что я обломала подруге постельный кайф. Под утро забытьё сморило, но получился не оздоровительный сон, а фигня. На шутку Ирки по поводу сурового внешнего вида и натуральных теней под глазами я ответила:
- И так сойдет. Отпускной роман не планируется. Зато отдых - да, по полной программе. Где у вас можно поплескаться?
Глеб заявился в половине восьмого, завез Ирку на работу, а меня в аквапарк. Я сухо поблагодарила его и ушла, не оглядываясь. Сил хватило войти в стеклянную дверь, откуда он не мог меня заметить. Но и я его уже не нашла глазами. Уехал, наверное. Огорчение выветрилось довольно быстро, когда я поняла, в какое замечательное заведение попала. Магазины, кафешки, бары, рестораны! И тут же обалденные горки, громадные трубы, каналы, бассейны, надувные лодки, круги, шары, карусели - боже! Такого обилия развлечений и за месяц не перепробовать! Короче, я была в полном восторге. Увы, судьба решила, что слишком много счастья - не есть гут.
**
Из вечерней телепрограммы:
Два человека упали с балкона в пассаже аквапарка. Свидетельница утверждает, что падению предшествовала какая-то схватка. Полиция не нашла подтверждения её слов...
- Это как? Полторы тысячи посетителей, а два трупа падают конкретно тебе на голову!
- Хоть заорись, но их кто-то сбросил. Я видела. Надо найти убийцу.
Ирка застонала: - Сонька! Иди ты... к своим разводам!
- Иди сама, - обиделась я, - и, на минуточку, мой диплом - по уголовке. На отлично, не на трояк, как у некоторых. И вообще, раз ты так, то я уезжаю! Фиг ты теперь меня увидишь когда!
Подруга, как и положено следователям, существо жестокосердое и чёрствое, но тут дрогнула:
- Соф, ты что? Ну, правда, всего два дня, дело сдаю и срываемся! У меня гемор на работе, а ты с этой мелочёвкой. Всё отделение бумаги перелопачивает, такое уже нарыли, что эфесбешники подключились. Завтра-послезавтра всех фигурантов возьмут, и...
Интересно? Мне тоже. Ирка всё рассказала, ну, в общих чертах -всё. Если коротко, то картина такая: в большом городе каждый день погибают люди, кто в ДТП, кто по бытовым причинам, кто от болезней. У здоровых покойников берут органы, типа, донорские. Испрошенное согласие родственников не нужно, в России действует презумпция согласия, но...
Тут я её прервала:
- Без лекции. Я девушка продвинутая, чтобы ты знала, и официально дала согласие на посмертное использование органов. Но перед этим застраховалась. И недавно вчинила иск отделению трансплантологии, потому что очередность нарушили, а сын клиента не дождался и умер...
- В точку! - вскинулась подруга. - У нас жалоба от живого, что донорскую почку отдали другому. Прокуратура копнула, врачи защитились, типа, почка генетически подходила, кому пересадили. И показали анализ, по дате за неделю до смерти донора.
- Ты хочешь сказать...
- Вот именно. Копнули глубже. Как очередность нарушена - есть анализ незадолго до смерти и генетическая близость. И мы почти отследили... Дальше тебе знать не положено.
- Ну и ладно, - отмахнулась я. - Но учти, в моей смерти обвинят тебя. Завтра вернёшься, а на моей груди записка - умерла от любопытства. Ладно, храни служебную тайну, Мальчиш-Кибальчиш! Тогда я умру от скуки. Давай лучше я вам помогу, типа, частный сыск?
**
Ирка сдалась. Статный парень в форме встретил нас у входа в аквапарк, представился Антоном, бригадиром охранников. Мне он не понравился. Взгляд наглый, обыскивающий и раздевающий. Такие типы, что в ментовке, что у бандитов - одинаково служат. По мнению Антона, парнишки сами упали. Баловались или подрались. Я проверила надёжность перил, прикинула, как перелазить, и много чего ещё. Антон с любопытством наблюдал за подпрыгами. В ночном безлюдии аквапарка никто не мешал нам убедиться, что выпасть с балконного перехода без посторонней помощи - сложно. По дороге домой я подытожила:
- Убедилась?
В одиннадцать приехал Глеб, закрылся с подругой на час, а потом уехал. Странная Ирка! Я бы такому парню всю жизнь посвятила, не только ночь, а она его отпускает. На всякий случай я спросила, не женат ли Глеб, но подруга равнодушно опровергла моё предположение.
Утром мы посетили морг. Развязный эксперт балагурил плоско и однобоко, косил под сексуального гиганта. Оба молодых покойника, как оказалось, успели после смерти поделиться почкой и печенью с больными. Странно, что мой намёк локтем Ирку не оживил, а вот синяк в форме каблука на груди трупа ей очень понравился. Эксперт пояснил:
- Лягнули. Мощно и высоко.
Он резво изобразил разножку, аж что-то треснуло в его паху. Надеюсь, джинсы. Я предложила поискать такого спортсмена в аквапарке. Ирка меня послала. В смысле - езжай самостоятельно. Антон снова встретил, проводил в спортзал. Оттуда меня направили в медпункт за справкой. Молоденькая сестричка, Нюра, сняла кардиограмму, взяла каплю крови из пальца, проверила на сахар - и весь медосмотр. Зато я узнала, что упавшие парнишки тоже ходили в спортзал. Недолго, дня три-четыре.
Заглянул Антон, спросил, как дела и сопроводил в "качалку". Хоть сто раз называйте её спортзалом, но спортсменов там не водилось. Тех видно, они с железом работают. А которые были, человек пятнадцать - только мучили снаряды. Или мучались на снарядах - меня столь тонкие различия не интересуют. Чтобы спровоцировать парней, я побила мешок. Не люблю я этого, рукам и ногам больно, кожа краснеет, но возня девушки у снаряда срабатывает безотказно. Молодые качки возбудились, захотели покрасоваться. В общем, трое попали на заметку, я полюбезничала с дежурным тренером и узнала, что в день падения парнишек они отсутствовали. Пустышка...
И тут в зале появился Глеб, обрадовался или удивился, что я здесь - не поняла. Он выразительно поиграл неплохими мышцами, сел на шпагат и занялся растяжкой, поглядывая в мою сторону. Я прекратила тренировку, решительно удалилась. Терпеть не могу взглядов на грудь, ноги и попу, пусть и не похотливых, а восхищённых.
Он не мой парень. Он не должен стать моим. Он - Иркин!
**
После душа я отправилась в трубу. Очень мне нравилось в ней скользить, на вылете глиссировать пятой точкой, пока скорость не упадет. Естественно, скорость сперва надо набрать. И взять паузу, чтобы никого не пришибить на вылете. Такие случаи хоть и не смертельны, но расквасить нос кому-то и переживать - нафиг надо! Жаль, что придурок, который вылетел следом, до такой осторожности не дорос. Очухалась я на кафеле. Нашатырь, шум в башке, перемешанный с болью, шишка за ухом - свеженькие ощущения!
- Вы в порядке? - это медсестра, Нюра.
- Как тебя угораздило? - это Глеб, который меня вытащил.
А вот кто чуть не утопил, выяснить не удалось. И жаль. Ладно, в другой раз, другому дебилу выскажу. Конечно, продолжать расследование в состоянии разбитой в ДТП легковушки - подвиг не для слабой девушки. Глеб вызвался подвезти пострадавшую. Отказываться? Это для клинических дур, а у меня ай-кью самый высокий в коллегии!
В дороге парень объяснил, что заниматься в "качалке" ему расхотелось, он и пошёл за мной, чтобы поболтать. Знаю, надо было отшить, мол, как же Ирка? Но больные могут тупить, вот я и промолчала. И вообще, такая вдруг слабость навалилась....
Я едва шла, почти висела на плече Глеба. Тот безропотно волок, обняв за талию и поддерживая меня сильной рукой. К подъезду, по лестнице, до дивана. Там и оставил, наедине со стаканом воды. Через пару часов Ирка застала тело лучшей подруги - мое, значит - в горизонтальном положении, с невыразимым страданием на лице.
- Пронина, что с тобой?
Врать надо уметь. Это искусство, овладеть которым способен не всякий человек и даже не каждая женщина, что бы про нас ни плели завистливые мужчины. Ирка поверила. Значит, я владею. Избитая, полуживая Софья Пронина была пожалета (да знаю я, такие обороты на неологизм не тянут, но уж больно хорошо звучат!) и накормлена в постели. Хитрая адвокатесса Пронина спросила кормилицу насчёт генетического соответствия органов, которые взяли у парнишек, и очередности пересадок.
- Ну, есть. У одного. Зато по очереди, никаких нарушений. Софа, не отвлекайся, тебе надо подкрепиться!
Увы, ела я без аппетита, чем подругу огорчила безмерно. Хорошо, что недавние колбасные шкурки и огрызки фруктов она не обнаружила - те вовремя и надежно ссыпались на самое донышко ведра под газету. После кормежки я еле отвечала на вопросы, которые закончились выводом:
- Покушение. Ну, я это так не оставлю...
Что и требовалось доказать.
**
И ведь не оставила! Начальник следственного отделения Ирина Мутовина включилась на всю мощь. Завтра к обеду мне в постель были доставлены все записи с камер наблюдения аквапарка. Нет, не только вчерашнего моего утопления, а и того случая в пассаже. Просматривала я одна, очень долго, не щадя глаз. И нашла, что искала. Жаль, аппаратура писала не сплошняк, а дискретно, секунда через три. Поэтому лицо человека, который мелькнул за падающими через перила парнишками, вышло размазанным. Но широкие плечи и майку с оленем на груди удалось разглядеть.
Насчет покушения я засомневалась. Здоровенный парняга вылетел из трубы спиной вперёд. Может, и случайно дал пяткой по моей голове, находясь в полете. Топил ли, я так и не поняла. Ирка - тоже. Морду его разглядеть не удалось, и тут меня осенило:
- А если это Глеб? По габаритам подходит, и плавки такие же...
Ирка ощетинилась. Пришлось пояснить:
- Смотри, парнишек сбрасывают, берут органы, я иду расследовать, меня едва не убивают. И рядом, что характерно, Глеб.
- Цыц, Пронина! Плавки у многих такие, - решительно закрыла дискуссию Ирка. - И вообще.
Поговорили, называется. До утра я мучилась, но убедила себя, что даже её парня нельзя вычеркивать из подозреваемых. Возле меня оказался? Да. Двинуть ногой по голове, а потом топить - мог? Да. Значит, на карандаш! Вне подозрения только Нюра, потому что она - не парень. Или я неправа?
**
Кто ищет, тот всегда найдёт. Нашлась и майка с оленем, естественно, в интернете. Оказывается, канадские фирмы их штампуют во множестве вариантов. Взяв такси, я направилась в "качалку", потолковать с дежурным тренером, кто в "оленьих" маечках ходит. Голова болела всерьёз, пришлось зайти к Нюре. Та дала таблетку и стакан, за водой отправила в холодильник, на дверке которого краснела магнитная нашлёпка с кленовым листом.
- Это? Глеб подарил. Который тебя в бассейне спас.
Вот и не верь в удачу! Тот, оказывается, появился в спортзале за день до падения парнишек. Пока я достраивала версию, Нюра объяснила, как запомнила Глеба - по крови, там был повышенный сахар.
- А, ты же всем палец колешь! - сообразила я, а в голове снова выключатель щёлкнул. - И потом кровь куда? В смысле, минипробирки?
Тут в медпункт заглянул Антон, весело поздоровался и отвлёк, сбил с мысли. Всё-таки, сотрясение сказывалось.
- Оставляю в штативе, - пожала плечами Нюра, - утром стерильное привозят, а грязное забирают. Я что, больная, оттуда кровь вымывать?
Начальник охранников тоже таблетку попросил, достал бутылку воды, глотнул из горлышка. Нюра взгляд на мою грудь перехватила, вызверилась и выставила его. Меня тоже, в приступе ревности. Ну и фиг с ней! Я узнала от медицины, что хотела, и принялась за Антона. Пока верзила провожал к выходу - расспрашивала, не маскируясь, в лоб. Он и бровью не повёл, спокойно ответил:
- Глеб? Не знаю. Качалка? От фирмы "Спортлайф".
Перед стеклянными дверями входа-выхода Антон взял меня за руку:
- О чепухе говорим, а я хочу начистоту. Ты мне нравишься.
Если вы на бегу шмякаетесь о кирпичную стену... Нет не так. Если вас по больной голове ударить, пусть мягкой подушкой, но спереди, по лицу - вы хорошо будете соображать? Вот и не надо осуждать! Пока я переваривала "гусарский амур", в двери вошёл Глеб, чёртов подозреваемый! Кивнул мне из-за спины Антона. А тот как раз предлагал ночной клуб. Я пялилась на Глеба, зачарованная васильковым сиянием. Сердце трепыхнулось, жаркая волна прокатилась по телу...
Как дура, я расплылась в ответной улыбке и кивнула. Глебу. А получилось, что дала согласие Антону. Тот обрадовался. Глеб криво ухмыльнулся и мгновенно слинял.
Расстроенная адвокатесса Пронина добралась до квартиры подруги, звякнула той, чтобы доложить об успехах. Раскатала губу на ответ, ага. Как удача ведёт за собой удачу, так и обратное правило справедливо. Ирка не ответила и не перезвонила. Дура-дурой просидела я до девяти часов, когда объявился Антон:
- Жду у подъезда.
**
Клуб оказался не мажорским, а довольно демократичным. Боль в голове унялась, позволив немного потоптать танцпол. Хорошо, что медляки не предполагают тесного контакта, как в танго, а то бы я не выдержала, сбежала от Антона. Он выглядел нормально, парфюм, вроде, неплохой использовал, да и вёл себя вполне прилично. А вот не вызывал симпатии и всё тут.
Или виноват Глеб? Тот припёрся в клуб в своём неладно скроенном костюме, тёрся недалеко от нас, даже дёрнулся подойти, когда Антон отлучился. Я убежала в дамскую комнату. Физиологической потребности у меня никакой не было, а вот проследить, как подозреваемый (или не подозреваемый?) себя поведёт - почему нет? И тут я услышала такое...
- Да, слежу за ней, - негромко, но чётко отрапортовал Глеб, стоя напротив двери. - Знаю. Сейчас выведу, а ты увози...
Меня озноб продрал, как голую на полюсе, и в тот же момент потребность появилась. Сидя в кабинке, я паниковала. Будь малейшая возможность, в унитаз бы нырнула, спаслась через канализацию. Потом примерилась выползти в окошко, но испугалась - узко, застряну! На счастье, шумно впорхнула стайка девчонок. Они поправили макияж, привели себя в порядок и направились в зал. Затесавшись в их толпу, я беспрепятственно вернулась к бару, где волновался Антон. Глеб при нём подходить не решился.
- Мне надо отсюда удрать, - ошарашила я кавалера, - старый поклонник пристаёт. Ой, нет, без мордобоя!
Мужчин легко убедить и уговорить. Спустя пару минут мы шли к машине. Антон держал меня под руку, грозно крутил головой по сторонам - в общем, вёл себя, как добрый Терминатор. Меня чуток отпустило. Из его новомодной машины я тихонько звякнула Ирке, предупредила о подозрениях насчет Глеба:
- Ирка, он за мной следил. Его надо брать и крутить на признание. Будет минута - расскажу.
- Мать, ты дура, - завопила та, не дослушав, - немедленно домой! Ты...
Да, я прервала разговор. А когда она стала настырничать - вовсе выключила мобильник. Не хочу выяснять отношения по телефону в присутствии посторонних ушей. И без того погано - хуже некуда. Посудите сами - очень симпатичный Глеб оказывается по другую сторону закона, собирается похитить меня. Зачем? Дело десятое, но не в кино же или ресторан везти, понятно. И ведь от него никуда не скроешься - даже знай я чёрный ход, на шпильках далеко убежишь? А машины нет, да и водить я не умею, если подвернулась бы заведенная и без водителя.
Скажете, можно было заскочить в полицейский участок, написать заявление? Верно, и два варианта есть: меня убивают перед участком или на выходе из участка. Я же видела в заднее стекло, как за нами рванула машина Глеба. Нет, я знала, что выбрала единственно возможный путь спасения. Антону отбрехаться легко - ну, подцепил девочку, так для того в клуб и ходят!
"Сейчас он оторвётся от преследователей, да уже оторвался... Из его квартиры звякну Ирке, та полицию организует, меня заберёт..."
Антон гнал машину по засыпающему городу с таким рёвом и скоростью, что я немного успокоилась, стала соображать. Собственно, преступление я почти раскрыла: Нюра взяла кровь, кто-то сделал генетический анализ, потом Глеб или ему подобный убийца столкнул парнишек с балкона, а погнался за мной...
- Ёкарный бабай! - торкнуло меня и стыдно стало. - Выходит, я засветилась, пока вела следствие, - но озарение тотчас сменилось страхом, и заплохело, - а если генетика кому-то подошла? Ой, мама дорогая, вот влипла, так влипла!
Потом паника схлынула, но скверная реальность не изменилась. Я спаслась с парнем, который ни чуточки не нравился. А ведь придётся расплачиваться за спасение, ой, придётся! Динамить таких - нарываться на серьёзные неприятности...
До его квартиры мы добрались без "хвоста". Я демонстрировала Антону, как не готова, как не хочу, но тот проявил настойчивость и галантную непреклонность. Первым делом отнял мобильник, уже отключенный, сунул в какой-то комод, усадил меня на диван, открыл вино, наломал шоколад... Дурная голова вела себя отстранённо, спасения не находила, отчего мои передвижения по квартире выглядели безнадёжной шахматной партией.
Цугцванг закончился постелью. Без моего участия одежда покинула тело, лапы и губы Антона затеяли прелюдию. Жалким утешением вспомнилась инструкция английских полисвумен: "расслабьтесь и попробуйте получить удовольствие..." Вольно им такое писать! Я стиснула зубы, закрыла глаза, готовясь перетерпеть неизбежное. Но тут мобильник охранника заиграл "Боже, царя храни". Рингтон имел значение - Антон зашипел, выругался, сполз с кровати:
- Слушаю!
Я глянула в зеркало, обрадовалась - главный орган моего нежеланного партнёра увядал, а сам Антон понизил голос и удалялся. Мне удалось одеться в темпе новобранца, если верить россказням о горящей спичке. Накинув платье, несостоявшаяся наложница сунулась искать свой мобильник и обомлела. На спинке стула висела майка с оленем. С тем самым. Босые шаги сзади я услышала слишком поздно...
**
Вот же гад! Он волок меня в большой сумке вниз по лестнице, безжалостно колотя о ступеньки. Сложенная в позе кузнечика, с заклеенным ртом, абсолютно обездвиженная "муха-цокотуха", то есть я, Софья Пронина - двигать могла только бровями. Даже пальцы были сложены в кулаки и обмотаны скотчем. Липкой современной паутине неподвластны остались мысли. Вот они изображали вихрь торнадо:
- Всё! Это конец!! Почему? - то есть метались по кругу, почти бесполезно.
Когда негалантный кавалер швырнул сумку в багажник, суть произошедшего всё же рисовалась иначе, нежели прежде. Антон, видимо, состоял в той же банде, где и Глеб, но не был посвящен в дело. Как только преступники установили, с кем я удрала, им осталось лишь отдать приказ "пауку".
Подлый российский Спайдермен не гнал, а тихо катил по спящим улицам и докладывал, включив мобильник на громкую связь, что задание выполнено, добыча в багажнике. Его похвалили и дали новое задание:
- ... под колесо, чтобы тело не повредить. Как скорая будет близко, звякнем, тогда.
В коконе из липкого скотча я почти беззвучно завизжала, представив смерть, что уготована мне. Машина остановилась, мерзавец Антон вытряхнул меня на асфальт, уколол в плечо. И всё. Почти мгновенно мышцы перестали слушаться, но чувства и ощущения сохранились. Я знала, что бандит содрал липкие путы с тела добычи, распрямил на асфальте. Живая, но тихая, как гусеница в лапах осы-сфекса, лежала адвокатесса Софья Пронина, с трудом дыша, потому что рот остался заклеенным.
Издалека надвинулся гул, гоня перед собой ослепительный свет. Гул перешёл в рокот мощного мотора, свет оказался выше меня, а к лицу подкатилось гигантское колесо. И я сошла с ума. Бессильный вопль не мог вырваться - дыхание не подчинялось. Мышцы отказывались шевельнуть даже веко. И только мысль, мольба, обращенная неизвестно к кому, переполняла меня:
- Не-е-ет! Не надо! Не хочу умирать! Я еще не начала жить! Я ничего не испытала! Я ещё не любила! Не-е-е-ет!
Послышались звуки сирены, грузовик взревел, потом смолк. Дыхание остановилось, время исчезло, стало вечностью, шум сменился звоном, сквозь который слабо пробивались голоса. Ангелы или серафимы подхватили моё тело и понесли в свет, которого стало много. Он сиял повсюду, он слепил, он окрашивался красными, синими и оранжевыми сполохами... Что-то кольнуло в сгиб руки, прохладная салфетка скользнула по лбу, глазам, смахивая, стирая слёзы. Голос Ирки проник в уши:
- Чёрт бы тебя подрал, Пронина! Когда дурой быть перестанешь? Какого хрена ты с этим уродом уехала? Чуть операцию не сорвала!
Она орала так истово, так знакомо. Я поверила, что жива, облегчённо вздохнула и потеряла сознание...
**
Скорая не смогла увезти меня - я быстро очухалась, восстановила подвижность и выбралась наружу вовремя, чтобы проводить арестованного Антона пинком. Сзади, метко, между ног. Бойцы сделали вид, что ничего не произошло, придержали бандита, пока он выл, припав на колени. Мне немного полегчало - за цугцванг рассчиталась. Хорошо бы ещё за паучиное пеленание и сумку, но кто же меня ждать будет?
Ирка подбежала без ругани, обняла. Я молча плакала в её куртку, словно прощалась с безвременно ушедшей Софкой Прониной, весёлой оторвой, свято верившей - с ней плохое никогда не случится. Слёзы текли беспрерывно, видимо, что-то сломалось во мне, или клапан завис, не закрывался.
- Напарнику спасибо скажи, - распрямила меня подруга, - он тебя тихо перехватить не смог, зато маячок на мобилу не зря поставил. Как знал, что вляпаешься.
Васильковые глаза оказались напротив. И выше, хотя раньше я считала себя равной Глебу по росту.
- Потому что ты босиком. Где туфли?
И мы поехали их разыскивать в квартиру Антона. Там шёл обыск, и майору ФСБ Лаврухину - да, Глеб такое удостоверение предъявил - пришлось минут десять "качать права". К Иркиной квартире я шла уже на шпильках. На ступеньках подъезда остановилась, посмотрела, как утренняя заря стремительно перерастала в рассвет, ощутила, столько во мне скопилось пережитого, и настояла:
- Проводи меня. - Затем попросила. - Открой дверь. - И пригрозила. - Если немедленно меня не обнимешь, я разрыдаюсь.
Мне их порядки неизвестны, этих государевых тружеников, летёх, капитанов и майоров. Наверное, рапорты надо подавать сразу после завершения операции, и Глеб прав, ему, действительно, надо спешить. Но я адвокат, меня трудно переспорить:
- Твоя главная обязанность, майор Глеб Лаврухин, спасать жизни людей. У гражданки Софьи Прониной после похищения развился нервный срыв. Без тебя она умрёт от страха и одиночества. Спасай! Здесь и сейчас.
А потом я бормотала что-то непонятное, шептала его имя, словно заучивала наизусть, и тонула в изумительной истоме... Наконец-то я поняла, как сладки объятия мужчины. Если он твой, единственно, необходимо нужный.
Но даже в том состоянии я помнила, что должна стать единственной и для него.
*
(Между нами, девочками, стала. Но то - совсем другая история...)