Он открыл дверь своим ключом, прошёл к ней в кабинет. Она, кинув "привет", не отрываясь, смотрела в монитор, считывая набираемый текст.
- Любимая! - он встал у неё за спиной.
- Да?.. Подожди, не сбивай... у меня работа... - пальцы порхали, едва касаясь клавиш.
- Любимая, посмотри сюда! - он чмокнул её в шею.
Она зябко повела плечами, отвергая неуместную нежность.
- Не лезь, сказала же! - прозвучало резко и холодно.
- Родная, я ведь не прошу о многом. Отвлекись на минутку, у меня кое-что есть для тебя! - его радость была такой же надоедливой, как и прикосновения.
- Ты что, непонятливый? - в её голосе угадывалось недовольство.
- Да я не помешаю! Ну, пожалуйста! Что тебе стоит обернуться ко мне? - он обнял её через спинку стула, целуя то в шею, то в макушку, то в плечи.
Она взвилась с места, уже не контролируя себя. Казалось, каждая черточка в ней пышет злостью и раздражением. Не обращая внимания на его восторженный вид, она, размахивая руками, закричала:
- Неужели сложно сообразить, что занята? Что нет мне сейчас дела до твоих "дорогая-любимая"?! Что за тупая упёртость?! Зачем лезть к человеку, который просит оставить его в покое?! Почему необходимо всякий раз доводить до белого каления, чтобы уяснить простую истину - не трогай меня! Не стой за спиной! Не лезь со своими слюнявыми поцелуйчиками, когда работаю! Мне нужно сделать очень много! И, пока ты будешь наслаждаться разноцветными снами, мне придется корпеть до утра! - она в беспричинной ярости оттолкнула ногой стул.
От античной красоты не осталось и следа. И не потому, что она была искажена гневом, её погребло под собой выражение бесконечного отвращения. Она смотрела на молодого человека, остолбеневшего от безобразной сцены, с той непередаваемой гримасой, которая посещает нас в общественной уборной. Не понимая, не находя слов, он молчал, понурив голову, как виновный в суде.
- Ты доволен?! Теперь - доволен?! Когда вывел из себя, когда сорвала голос, - ты этого добивался?! - она никак не могла остановиться, всё больше распаляясь; она не вспоминала уже о делах, не думала ни о чём, кроме того, как бы острее задеть его за живое.
- Я не хотел расстраивать тебя... - его лицо покрылось красными пятнами, было видно, что он с трудом сдерживается, чтоб не закричать от унижения и боли, чтобы не сорваться в ответ на хамство и грубость.
- Всегда так! Не хочешь, но получается! Или хочешь одного, выходит другое! Что ты, как пятое колесо в телеге?! - она схватила с компьютерного столика записную книжку и метнула её в стену от бессильной злобы.
Он сделал попытку притянуть её к себе, чтобы как-то успокоить, дать ей почувствовать любовь и заботу, но она оттолкнула его с той же глухой ненавистью, которую только что срывала на бездушном стуле.
- Не суйся ко мне! - она билась, не умея совладать с натиском необъяснимых эмоций.
Он сделал шаг назад и протянул ей раскрытую ладонь. На ней лежала небольшая бархатная коробочка.
- Любимая... - он осекся, опасаясь новой вспышки, - я только хотел напомнить. Сегодня год... как мы вместе... - он поднял крышечку: на чёрном бархате сверкал бриллиант округлой формы, обрамленный узким ободком платины.
- Что это?.. - она недоверчиво взглянула на украшение. - Зачем?..
- Поздравить нас... тебя... с юбилеем... - он вынул кольцо из коробочки, поднял её безвольно свесившуюся руку и надел на безымянный палец, - пришлось впору.
- Я люблю тебя... Извини, что отвлёк от работы...
Послышался стук закрывшейся входной двери. Она стояла, опустошенная взрывом никчёмного бешенства, неоправданных амбиций, - стояла одна, не отирая запоздалых слёз...