Она приложила ко лбу ладошку "козырьком", посмотрела на меня и наконец узнала.
--
А, это ты! Посиди со мной.
В остывающих лучах заходящего солнца на скамейке у магазина сидела сухая коричневая старуха, в длинном пальто и шерстяных носках.
--
Ты не уехала?
--
Куда, Марьиванна?
--
В Тверь. Я думала, ты уж совсем туда перебралась.
--
Нет, я только в санаторий съездила и все. Тут я.
--
А я вот к дочке летала.
Она помолчала. Мне следовало спросить - куда, зачем. Я спросила.
--
Так в Италию же! К дочке я летала. Она ведь замужем за итальянцем! Представляешь, я прилетела в Милан, зять меня встретил, дочки нет и мы поехали на машине в ихний городок, будь он неладен. А он по-русски ни слова. Вот мы и едем с ним. Так ни разу не остановился за всю дорогу, даже пописать не могла, это ужас! Приехали к дому, а я и выйти из машины нормально не могу, так на траву возле дома и выпала. И лежу на этой чертовой лужайке. И ему в глаза говорю Идиот! А что? Не идиот разве? Тут мамаша его бежит из дома, обниматься руки раскрыла. Они любят - обниматься, целоваться... Я руки выставила, мол, уйдите все от меня! Лучше лекарства принесите мои из чемодана. Принесли. Лекарства напилась, едва в чувство пришла . У меня ведь сердце совсем не работает. Вот потрогай мою руку.
Она протянула мне сухую ладонь. Рука была ледяной.
Посмотрела мне прямо в глаза, убедилась, что я удивлена и сочувствую и продолжила.
--
Тут и дочка прибежала. Она работает там, по-итальянски вовсю говорит. А сына своего маленького русскому не учит. Совсем не говорит мальчик. Ну, что это такое? Я им, дура, еще учебники русские везла! Еду какую-то чужую мне суют за столом. Я говорю - супа мне нормального можете дать? Дочка злиться начала. А чего злиться? Она вообще-то красивая у меня... Только дура. Зачем пошла за итальянца? Ругаются теперь. Вот дура! Я бы на ее месте такие вот рога ему бы наставила, он бы и не узнал никогда.
-Он старше ее? - уточняющие вопросы были лишними, но она ответила.
--
Какое там! Ровесники почти. Ей ведь уже сорок два, она на два года всего старше. Идиот! Больной весь, с желудком что-то. И развестись с ним не может, он ведь мальчика к себе заберет, как ей тогда домой возвращаться?
Она вдруг рассмеялась молодым звонким смехом, словно вспомнила что-то очень уж веселое.
--
Они ведь меня избили. Да. Как, как, а вот так. Он подбежал ко мне и кулак ко лбу приставил. И говорит - vecchio stupida! Мол, старая ты дура! Я потом тоже слово выучила и ему сказала - сам stupido!Она тоже с ним заодно - мама уезжай! Ага, счас! Я им говорю - я приехала на тридцать дней и буду жить тут, как положено. Так и прожила целый месяц. С ними почти не разговаривала. Они мне и есть почти не давали. Потом с ним поругались, ко мне бежит - что делать? Откуда я знаю? Избить бы его следовало.
Она снова рассмеялась.
--
Я ведь дочку била, да. Костылем. А что? Одна ее воспитывала, трудно было. И костылем ее отхожу, бывало. Все равно не слушалась. Вот и замуж за итальяшку пошла, тут, говорит, женихов нет, не за кого замуж идти. И что? Много радости? Одно слово - идиот!
Утомившись долгим рассказом, она замолчала и подставила скорбное лицо закатному солнцу. Помолчали.
--
Не поеду к ним больше. И ей сказала - хочешь, прилетай, но без него. И к себе не пущу, квартиру снимай.
Она вдруг скинула с головы темный платок, волосы рассыпались по плечам, совсем не старушечьи, живые и блестящие.
- Я лучше вот в санаторий поеду. Ко мне и сейчас мужички подходят - давай, мол, жить вместе? Зачем они мне сдались? Точно, поеду в санаторий! Ты телефон мне дай. Слышишь? Непременно телефон дай, я путевку закажу и поеду. Видишь, сердце совсем не работает. Руки холодные...Ладно, иди уж. Ты мне настроение подняла, мне весело стало. Иди.