Близится вечер вразвалочку гостем незваным... память садистка рассыпала натрий по ранам... рваным мотивом манит... сводит с ума, а потом поливает эфиром... я цепенею, чётки роняя... и засыпая в холодной постели гостиницы мира, вновь репетирую смерть... Золотая Пальмира тонким лучом касается смеженных век... и застывает дыхание ветром с Дуная... ты говорила мне, это касание мая... губы кривились и силились вымолвить имя... стами устами молили пощады у Бога... плыла дорога навстречу стенам Вавилона... эхом гремела война в переулках Кадиса... мысль намечала тропу... между строчек "Улиса" виделись мне неизвестные знаки... как птицы в чьих-то руках быстрой молнией прыгали спицы... и замерзала слеза на щеке... в полумраке Каменным гостем скучала эпоха... собаки выли в ночи предвещая холодное лето... а где-то в медленном танце кружили создания света... дети, к станку! - кричал француз Де Сен-Вит... ты мне шепнула однажды, я слышал лишь это... сердце болит и сохнет душа у слепого поэта... он об Элладе не всё ещё высказал... знаешь, ты ничего не найдёшь, но со мной потеряешь... сон и покой и ещё, может быть, что-то боле... хочешь спросить о природе страданья у боли... или отведать из чаши познания влаги... мы превратимся с тобою в слова на бумаге... чтобы навечно остаться в сознании наших потомков... ненужных обломков былого ...слова не вымолвить и никак не дождаться улыбки у Злого... март иль октябрь слизали дождями приметы... нас выводящие из морозного марева к лету... Санчо подай мне копьё, мы с росой выступаем... хмель не проходит... вчерашний нас водит бес бессознательным импульсом... вектор проводит чья-то рука, что другую однажды умыла... в Ершалаиме кричали, не зная о часе... солнце играло лучами в погнутой кирасе... мастер Кортес, вы когда-нибудь видели Бога... вашего, нашего или индейского... строго взглянул не поверженный дух Эльдорадо... ты мне писала из Риги: "Читаю Де Сада..."... мастер Кортес... мастер... да, вот, незадача... словно котёнок с бумажкой со мною играет удача... пьес не разыгранных мне предлагает собранье... уж пожелтели страницы и нет никакого желанья... знанья стираются... Санчо нас разве боятся... два незадачливых и невесёлых паяца... дай мне копьё и не спрашивай больше о цели... ели, которые дом окружали давно овдовели... что там за ними... я, наконец, вспомнил имя данное... мне не хватало надежды и веры... знаю ты хочешь спросить о любви... не писал, не питал я... химеры полнили разум и ядом омыли воображенье... движенье нейронов, Бог мой... никто не уйдёт от покрова забвенья... если, конечно, он вечность не выпьет... и сожаленье горьким фильтратом бессонных ночей... жёлтый карлик процедит по капле томленье... семя взошло, что посеяло время длинных ножей... опять повторенье, пройденных кем-то уже рубежей... мартовский лес в неглиже беззастенчиво вышел к дороге... день угасал ритуальным костром... строги, сияли лики святых... я беспечный бродяга вконец изнурённый постом... эй, фарисеи, слепых не судите неправым судом... бесконечно убоги строки сии - не стихи и не проза... мыслей обрывки, последствие лингво-психоза... неизлечимого зуда... сам я себе Ибн-Сина... плачет по мне (вот хорошая рифма) осина... древо смерти, поверьте, проверьте... чёт или нечет "откатом" в свинцовом конверте... мне посылал тихий Будда с припиской... руны на белом... и хохотала в ответ на любезность стрельца одалиска... темнело восточнее рая... глаза закрывая, я видел матовый посверк улитки на вираже...