Вораксо Лев Семёнович. Игнат, его милая родина

Игнат,

его милая родина.

автор: Вораксо Лев Семенович, Витебск. МТС (29) 5167061

8 (212) 273103.

редактор: Родионов Александр Сергеевич

Оглавление

Вместо предисловия.

В основу литературно-художественного произведения положены события и факты середины прошлого столетия. Глазами детей войны автор взглянул на окружающий мир, постарался осмыслить стремительно несущееся время, сравнить эпохи.

Показана любовь к Родине героев, хотя для многих она просто растворилась в огромном пространстве, оказалась затерянной. Автор хочет, чтобы читатель тоже полюбил окружающий его мир, как любит его сам.

Содержание произведения представляет сложный сюжет философских понятий, необходимых для восприятия жизни с раннего возраста, поэтому включает необходимый спектр человеческих отношений в сложных обстоятельствах иногда в понимании диаметрально противоположных.

Книга характеризуется оригинальностью пролога -- в основе предположений и заключений беседа главного героя с отцом. В разговоре они стараются понять и найти ответы на неразрешимые проблемы, с которыми сталкиваются в повседневной жизни. Всё им напоминает о безграничности человеческого разума и скованности его рамками познания и навязанных догм.

Кульминация характеризуется многосторонним сюжетом многоликой темы. В сюжетах активно живут родные места, выявляя и навязывая людям свои неисчерпаемые богатства и возможности любимых ими мест, как будто подчёркивают отсутствие волевых решений для создания активной жизни, предлагая неиспользуемые ресурсы. Странствия, деловые поездки и поступки, мысли героев подчёркивают их незаурядные человеческие качества, как бы рождённые красотой родного края. Действия представлены в развитии и сравнении, включая многие особенности далёких стран и континентов.

Заключение, как и сюжет, подчёркивает любовь героев к родным местам, в поступках преданность друг другу.

Автор не навязывает своего мнения, предлагает варианты, позволяет читателю самому решить, как относиться к событиям того времени, со стороны посмотреть на поступки и действия людей, выработать свою позицию.

Предоставляется возможность окунуться в прошлое и сравнить его с настоящим, определить своё отношение к поступкам людей, попадающих в замысловатые обстоятельства.

Сумбур

Праздник Победы, на календаре -- 9 мая. Солнечный день. В этот святой день, начиная с 1945 года, для Игната ежегодно ярко светит солнце, отпуская вместе со светом и теплом чистоту помыслов радующимся этой дате людям. Казалось, что Вселенная отмечает эту святую дату, дарит округе свой самый ценный подарок -- повсюду, как и прежде в тот памятный день, так и теперь возрождается жизнь.

Игнату в один из таких дней посчастливилось встретиться с коллективом учащихся школы интерната. Перед началом мероприятия он дарил детям конфеты, чем-то старался разнообразить их жизнь. После торжественного построения вместе с учащимися посадил деревца. Невольно бросилось в глаза отсутствие ветеранов Великой Отечественной войны. Из приглашённых гостей мелькали полковники Афганской войны, которые ни словами, ни своей военной формой не могли возродить славное прошлое советского народа.

Для Игната та Великая Отечественная война до настоящего времени так и не окончилась.

Недобитые фашисты, бандеровцы не просто растворились среди населения западных стран -- они снова вцепились в горло людям. Всё не случайно. С Западных районов Украины одни уходили с развёрнутыми знамёнами в боевых порядках своих подразделений на сопредельные территории стран уже в послевоенное время, другие тайно пробирались по прибалтийским лесам к морю -- за горизонтом их ждало спасение от возмездия. Фашизм растворился среди людей, которым от коричневой чумы принёс освобождение советский народ. Против освободителей, их потомков снова тайно готовился и созрел заговор "отребья человечества". Для Игната это случайностью не было -- победила антигитлеровская коалиция, но не антифашистская.

Всё с окончания далёких боёв обещало повторение. Оно пришло как будто со специально искусственно созданной для этого Украины, которая со времён Мазепы славилось предательством алчных людей.

Запад щедро финансировал предателей. Чтобы расшатать дружбу славянских народов, американский президент, олицетворяющий безудержную алчность, специально устроил среди славян раскол -- киевский переворот.

Тема, продолжения войны с фашизмом, для Игната витала всегда где-то рядом, а сейчас вместе с ним переместилась за праздничный стол, который был накрыт, в том числе и для приглашённых гостей. Полковники старались говорить на своём языке, подчёркивали свою, отличную от русскоязычных, заинтересованность.

Игнат почувствовал, что собравшимся за столом нужна отметка, галочка о проведенном мероприятии и не больше. С прошлым ничего этих людей не связывало, общего они не понимали, и видеть не хотели. Игнат сразу ощутил чужой мир, который сидел рядом и был далёк от пройденного им пути. Окинув взглядом публику, Игнат подумал: "Почему от детского рациона нужно отрывать кусок хлеба, чтобы угостить нас и не нищих полковников? Они сами материально вполне могли принести детям подарки. Что-то не то с идеологией, понятиями в этом королевстве...".

Игната ещё сильнее затронула боль переживаний за Донбасс. В Луганске, Донецке, в Одессе русскоязычным населением снова был дан бой возродившемуся и пробравшемуся с запада фашизму. Неоконченная Отечественная война вспыхнула снова (хотя она и не прекращалась), выплеснула наружу недобитый и вновь взращённый фашизм. Запад привёл в действие своё оружие в битве с русскоязычным населением. Фашизм, руководимый из-за океана, принял окончательные, новые формы уничтожения людей и целых народов -- на местах убивали тех, кто развивал и двигал разум вперёд.

Хорошо владея ситуацией, Игнат после первых тостов, интерпретируя в словах человечность Иосифа Виссарионовича, произнёс:

-- Давайте выпьем за русскоязычный народ Донбасса, который сейчас сражается за нас, чтобы мы сейчас вот так спокойно праздновали важную дату и всегда чувствовали локоть и поддержку наших далёких друзей.

К удивлению Игната его слова, тем более тема, никого из присутствующих не затронули. Полковники говорили о чём-то своём. Директриса, им мило улыбаясь, заметила Игнату:

-- Не будем отвлекаться от темы

-- Да, не стоит, -- согласился Игнат, при этом не представлял, что своими словами она хотела сказать.

И ему сразу захотелось вернуться в своё прошлое, из которого логично вытекало настоящее и мимо воли диктовались возможные контуры будущего. Чтобы не омрачать светлый день, Игнат встал, пробрался к месту директора и озабоченно произнёс:

-- Извините, пожалуйста, у меня неотложное дело. Чуть не забыл. Нужно бежать. Меня ждут, -- чтобы никого не обидеть, коротко объяснил он свой поступок.

В ответ согласный кивок головой. Игнат с облегчением покидал кем-то навязанный чужой мир. Окружение было не понятным, не воспринималось, напоминало неухоженное болото, и оно сразу же появилось перед глазами...

Тогда Игнат неожиданно оказался один среди Обольского болота. Все попутчики, знатоки здешних мест пропали, исчезли... Дело для любителей походов известное -- им хотелось скрыться с глаз, а потом тайно попасть на свои места -- поляны, сплошь усыпанные ягодой.

Игнат смотрел на голые кочки -- год выдался для этого места огромного по площади болота неурожайным. Разочарованно вздохнул. Это болото всегда поражало Игната своими большими размерами. Где-то рядом на защищённых участках могли быть места обильного урожая и туда, возможно, направились попутчики. На знакомых Игнату местах ягоды не было, так...кое-где.

Игнат оглянулся, осмотрелся -- рядом никого. Отсутствие соседей не расстроило, потому что с раннего возраста усвоил, что ягодники, как и грибники, всегда уходят тихо и незаметно, как будто исчезают, чтобы никто не увязался следом и не выведал места, хранимые ими втайне.

Осмотрел окрестности. Невольно пришла мысль, как команду себе высказал её вслух:

-- Терять время не стоит. Нужно возвращаться. Скоро подойдёт дизель.

Тратить силы на безрезультатное хождение по топи болота не хотелось. Направился к выходу. Вот и знакомая тропинка. Когда урожай на болоте обильный, тропа протоптана любителями и сбиться с неё трудно. Этот сезон был неудачным. Через метров четыреста тропинка стала прятаться среди зарослей травы, поваленных бурей деревьев и кустарников. Такие места приходилось обходить, отыскивая знакомый путь и нужную дорогу к выходу.

В очередной раз, обнаружив тропу, двинулся по ней. Что-то подсказывало ему, что эта стёжка может быть звериной тропой, но желание быстрее выйти на магистральную дорогу торопило. Неожиданно тропа вывела к неизвестному болоту. Дорожка стала заметнее, идти легче. По сторонам просматривались большие болотные поляны. Стоящий вдали по сторонам лес запомнился сизым, насыщенным в фиолетовых тонах красным цветом приближающегося заката. Красота места заслонялась сознанием быстрее выбраться на сухую просёлочную дорогу. Полдень остался позади, приближался вечер. По окраинам тянущегося болота появилась туманная дымка. Стало тревожно.

Игнат ускорил шаг в надежде быстрее выбраться из топи, противно чавкающей под ногами. Движения стали машинальными. Шёл уже на звук далёкого трактора, просто шёл. Потом пропал и этот звук, в этот миг ощутил, как наяву пропадает надежда на быстрый выход на убойную дорогу.

Просто шёл и шёл...

Неожиданно со стороны услышал разговор. Обрадовался. Знал, что с этого момента его мытарства по затерявшейся в болоте тропе окончились. Перед ним среди кочек собирала бруснику стройная женщина. Игнат спросил:

-- Подскажите, пожалуйста, как мне выйти на дорогу? Почти полдня иду по болоту, а выхода всё нет.

-- Вы не плохой человек, если вышли на нас. Вам повезло. В этом болоте такие встречи -- редкое явление, -- женщина спокойно улыбалась, голос был доброжелательным, мягким.

-- Э-э! -- Зачем копаешься в наших вещах, это наши ягоды?! -- раздался со стороны грубоватый, показавшийся враждебным голос мужчины.

-- Я ничего не беру, даже ваших вёдер и вещей не вижу, -- оправдывался Игнат, приближаясь к женщине. В руках он держал маленький рюкзак с клюквой, набрал литра два.

За разговором Игнат, сравнивая этих таких разных людей, невольно спросил доброжелательную женщину:

-- Муж откуда родом, не здешний?

-- Анатолий? Из-под Толочина. Майор, окончил в Вольске высшее лётное инженерное училище. Мечтал выучиться на зоотехника. Судьба всё изменила. Родной дядя, генерал, оказался начальником этого училища -- вот и пришлось стать авиационным инженером.

-- Я тоже учился в Вольске, там окончил 4-й класс, -- проговорил Игнат, стараясь показать, что их связывают какие-то нити жизненного пути. Этим надеялся заслужить доброе к себе отношение и выбраться вместе с ними из болота.

-- Вам куда, показать дорогу? -- спросил Анатолий.

-- На Пущу, на дизель, -- ответил Игнат.

-- Вы идёте в противоположную сторону, -- сказал мужчина. -- Идите обратно.

-- Если вернётесь метров на сто пятьдесят назад и повернёте налево, найдёте выход на

просёлочную дорогу, -- пояснила женщина.

-- Рисковать не буду, боюсь -- один не выйду, -- опасаясь новых злоключений, пояснил Игнат своё нежелание вновь окунуться в странствие среди болот.

Благодаря доброте верующей женщины Игнат благополучно вместе с ними на автомобиле их сына добрался домой. За своё спасение, избавление от лишних мытарств по болотам и по сей день Игнат чувствует свой долг перед этими людьми. Верующая семья оказалась прихожанами той же церкви, которую посещал Игнат.

Посещая храм, искал успокоение души и набирал её силу в духовном мире.

В перерыве между службами, часто в обеденное время заходил помолиться в эту церковь Георгия Победоносца.

Так и в этот, третий день Пасхи, зашёл помолиться, отдать дань уважения и благодарности Всевышнему -- в обеденное время в храме меньше народа, среди суеты легче сосредоточиться, помехой тоже никому не будешь, в тишине проще обдумывать мысли и легче общаться с небесными покровителями

Купил свечу, поднялся на второй этаж. Молитвы и свои просьбы Игнат говорил, стоя перед иконами, с зажжённой в руке свечой. Свечу держал в трёхперстье, как всегда крестился. В этот раз перекрестился перед иконами с зажатой в руке свечой. Было приятно, что он никому не мешает и ему тоже. На скамейке сидела только дежурная, в этот отрезок времени, период между службами прихожан не было. Вдруг женщина сорвалась с места и побежала в одну из дверей. Вскоре оттуда выскочил служитель церкви, подбежал к Игнату, посмотрел на горящую в его руке свечу и закричал:

-- Что ты здесь делаешь?!

-- Молюсь, -- недоуменно ответил Игнат.

-- Молятся вот так, -- служитель сложил три пальца и стал их показывать Игнату. Таким же образом они были сложены у Игната -- ими Игнат держал свечку. Сию азбуку Игнат знал с довоенного времени.

-- Я хочу быть со свечой, -- ответил Игнат, он помнил, как в разные времена в руке держал свечу сам, его близкие и люди духовного мира.

-- Я здесь священник и правила здесь устанавливаю я! -- разозлился священнослужитель.

-- Вы считаете себя выше Бога? -- спросил Игнат.

-- Нет, не считаю. Но молиться будут здесь, как говорю я. Иди, иди к своему Кириллу.

-- Я был в Александро - Невской лавре, -- мысль Игнат не закончил, потому что сразу услышал:

-- Вот и поезжай в свою Александро-Невскую Лавру.

Игнат сразу вспомнил случай в Ленинграде...

Тогда он хотел получить благословение на написание книги художественной литературы. Тема затрагивала вопросы, которые могли коснуться в какой-то мере и морали церкви, так казалось Игнату. Поэтому в ответчики с собой за компанию Игнат решил взять и божьего служителя. Сестра сразу посоветовала:

-- Зачем искать далеко? Иди в ближайший храм, он около училища им. Фрунзе. Подойди к батюшке он тебя и благословит. Ты же помнишь это место.

Место расположения Высшего Военно-Морского Училища имени М.В. Фрунзе на Васильевском острове Северной столицы Игнат знал хорошо, припомнил и рядом стоящую церковь...

В церкви шла проповедь. Игнат подошёл к священнослужителю и остановился. Взглянув на Игната, батюшка сразу же спросил:

-- Что ты хочешь?

Игнат попросил:

-- Благословите, святой отец, на написание книги художественной литературы.

Священнослужитель сразу же прекратил свою проповедь, радостно обратился к своей пастве, к Игнату грозно:

-- А ты знаешь, как умер Гоголь? Может быть, судьба Достоевского тебе неизвестна? Других тоже тебе мало?

Игнат молчал... Думал: "А как же Коперник, Джордано Бруно, другие великие светила науки, кто стал жертвами отдельных лиц церковного мракобесия?"

Глядя на Игната, обращаясь к прихожанам, священник продолжил:

-- Тогда расскажу вам притчу, слушайте, прихожане:

Попали в преисподнюю разбойник-убийца и начинающий писатель .Перед ними награда за их пройденный путь -- горели два костра под чанами. Под одним костёр небольшой. только разгорался, а под вторым чаном бушевало пламя, и кипящая в нём вода бурлила и выскакивала через край.

Убийцу сразу бросили в бушующий кипящий чан. Его душераздирающие вопли

говорили о невыносимых вечных муках разбойника.

Писателя усадили в греющийся чан. Сначала писателю было даже приятно -- руками обмывал тело, но потом... Пламя разгорелось, вода забурлила. Крики возвестили, что его творческие дела соизмеримы с поступками разбойника.

Игнат не стал слушать дальше проповедника, повернулся, пошёл к выходу.

Дома, обращаясь к сестре, спросил:

-- Куда ты меня послала?! Что-то не то говорят ваши святые отцы.

Выслушав его рассказ, домочадцы заметили и посоветовали: -- Есть-есть у нас такой батюшка, Андреем называется. Другие?... Поезжай в церковь на улице Пестеля. Там настоятелем служит всеми уважаемый учёный Богослов -- отец Николай, родной брат Кирилла. Он поможет.

Приехав в храм к отцу Николаю, от служителей Игнат узнал, что святой настоятель серьёзно болен и появляется редко, только чтобы помочь самым нуждающимся в Божьей помощи. Женщина посоветовала обратиться в Александро-Невскую лавру к теологам иеромонахам братьям Кириллу и Мефодию.

Созвонившись с Александро-Невской лаврой, сестра вместе с Игнатом в назначенное время встретились с братьями иеромонахами. Выслушав повествование Игната, иеромонахи благословили написание книги, напоследок сказали:

-- Среди нас встречаются всякие. Мы люди, как все. Обижаться нельзя.

Вспомнив этот эпизод, Игнат заметил служителю церкви Георгия Победоносца:

-- Я разговаривал в Александро-Невской Лавре с иеромонахами. Почтенные учёные говорили, что среди вас есть разные, потому что вы тоже люди.

Слова Игната вывели настоятеля храма Георгия Победоносца из себя:

-- Вот и поезжай в Александро-Невскую Лавру. Там и молись!

-- Я молюсь здесь, -- сказал Игнат. Он вспомнил, как заходил сюда с товарищем, дизайнером СКБ-13 Аркадием Васильевым, тогда здесь располагался жилой дом, и здесь была квартира художника.

-- Молись дома, как хочешь, здесь будешь молиться, как скажу я.

-- Идите и занимайтесь своим делом, -- чтобы избавиться от очередного выслушивания бреда, проговорил Игнат.

Увидев нежелание Игната покидать церковь, служитель церкви Георгия Победоносца закричал:

-- Уходи! Вон сатана!

-- Занимайтесь своим делом и не лезьте в чужие дела. Ещё неизвестно, кто из нас больше Сатана, -- проговорил вслед удаляющемуся человеку Игнат. Помолился до конца.

Возвращаясь из церкви, перед глазами увидел другой мир, духовный без правил. Священники занимались теневой экономикой, торговлей старых иномарок и другим прибыльным делом. Как делился их доход, было понятным только Богу.

Из явившихся эпизодических сцен, разговоров глазам сразу же открылось заброшенное идеологическое пространство, которое поглощалось и растаскивалось алчными людьми. Сразу понял, как выковывался, приближался к своей идеологии и приобрёл свой политический облик киевский раскольник Филарет. Он так же проповедывал: "Это наше, Украина -- цэ Европа, слава Украине." Глупость человеческая или необразованность, незнание Божьих азов в науках убивали Игната, не мог сообразить, как целый народ в наше просвящённое время не знает, что Украина на географической карте находится в Европе и доказательств для этого не требуется, тем более при этом злобными утверждениями нагнетался на века неразрешимый конфликт.

Игнат только попытался понять с какого времени память стала полниться сумбуром воспоминаний. В голове сразу же завертелся и не пропадал затронувший эпизод. К Игнату в тревожное время забежал школьный товарищ Евгений и сообщил очередную новость:

-- Американцы опять бомбили Белград.

Игнат воспринял это сообщение как само собою разумеющееся:

-- Чтобы покорить Европу, будешь бомбить любого, не только Югославию.

-- Где же ООН, где Россия? Это же наш народ, -- пытался понять Евгений, разобраться в несуразице происходящего.

-- ООН в США, а той России уже нет, -- напомнил Игнат случившееся с его страной при новом разделе мира.

-- Америка же самая демократическая страна, не по собственной же инициативе она занимается разбоем, -- засомневался Евгений в заложенных окружающими в Америку идеологическим ценностям.

-- Никогда Америка демократической страной не была. Населили её убийцами и работорговцами. Заменили неграми непокорный народ индейцев, для чего пришлось применить геноцид. Правили ружьём и кнутом. Чтобы повелевать, другого не приемлют, -- констатировал Игнат раскол на земле.

-- Неужели ООН даст погибнуть такой стране как Югославия? -- в душе надеялся на чудо Евгений.

Игнат в этот момент видел, как более сильные страны диктовали свою волю другим. Наглядно видел, как пропадают страны и народы.

Мировое правительство действовало, наступала ползучая контрреволюция. Времена Че Гевары, Даниеля Ортего, Сальвадора Альендэ превращались общими усилиями алчных недальновидных людей в недоразумение уходящей эпохи, утопию отдельных интеллектуалов. Общечеловеческие ценности заменялись мошенничеством и отъявленным воровством общенационального богатства. Эпоха, у которой отняли рычаги управления, превратилась в насмешку над здравым смыслом. На арену выползали проститутки, как олицетворение существующей власти и порядка. Поэтому с товарищем соглашаться не хотел:

-- Чтобы организация действовала, нужно её наделить правовыми силовыми структурами, которые должны иметь достаточную оснащённость для стабилизации в экстренных случаях любых ситуаций на земном шаре.

-- Голубые каски себя изжили. Вон Америка защищает интересы своих граждан по всему земному шару. Куда ни кинь, от неё всё клин. Продавшаяся ей старушка Европа тоже тявкает ей в унисон, как моська, -- говорил Евгений. Чувствовалось, что европейский разлад, вмешательство для разбоя в чужие дела ему порядком надоело. Потом пояснил мысль: -- Застой и деградация.

Игнат понимал, почему в такой обстановке малые страны стараются себя оградить ядерным оружием защиты, как противодействие наскоку могучих кичливых держав. Перед глазами война на Корейском полуострове и её плачевные результаты по сегодняшний день. По миру тянется история межгосударственных зависимых связей при давлении на слабых. Идёт государственный экстремизм, порождающий остальные виды войн. Так, в малом он проявляется с нападений на посольства, консульства и отдельных их служащих, что может расцениваться как необъявленная война. Вслух сказал:

-- Нападение толпы на посольства, консульства, избиение граждан другой страны есть нападение на государство. Государство( в целом или в лице перечисленных структур, отдельных граждан), подвергнувшееся нападению должно немедленно реагировать применением всех средств защиты и нападения и неважно кто нападающие свои или нанятые за деньги граждане других стран.

Игнат знал, что не санкционированных нападений не бывает. Есть уголовщина, но она решаема.

-- Может быть, это даст первый толчок к цивилизованному отношению между странами, но всё равно крови при этом прольётся не мало, -- сомневался Евгений.

-- Почему, где и как зарождается экстремизм? -- интересовался Игнат.

-- Там, где чиновник получает сверхзарплату в любом виде. Ведь на него работают не отдельные люди и даже не целые коллективы. Провалилась социальная идеология: при покупке по потребностям, зарплата по труду. Комиссионные, откаты сделали своё дело, -- подсказал Евгений давно существующее общее зло.

-- Неужели снова ждать , когда по мостовым Ленинграда снова протопают в чёрных бушлатах вооруженные матросы и будут учить нас правилам жизни? -- спросил Игнат Небо.

Нечисть с Украины снова поднимает голову, слышно как бряцает оружием. В ответ невольно звучит музыка детства и знаменитые её слова: "Вставай страна огромная, вставай...". Но уже вставай в последний бой. Люди созрели доделать по разным причинам не до конца выполненную работу. Божье возмездие пылает с годами всё сильнее в душе поколений.

У Игната перед глазами суетились чего-то вечно выгадывающий Абама с его покупными головорезами. Жизнь дарована Богом, и только он вправе её отнять. Войны, развязанные американцами и их западными исполнителями, привели к пониманию, что Божий жребий всеобщего познания пал на Россию, многоконфессиональную, многонациональную страну. Этот народ с другими мировыми светилами науки должен объединиться и выработать единое познание человеческих законов, понимание своего движении во Вселенной -- остальное в земном мире для мелких грызунов. Игнату хотелось, чтобы уже при нём прекратили убивать, вещать и начали заниматься глубоким изучением идеологических основ понимания смысла жизни на базе научных познаний, чтобы алчные экспериментаторы навсегда остались в прошлом.

Перед Игнатом замаячила непомерная глупость людей уходящего в историю идеологического многотысячелетнего эксперимента.

Наука? Да, есть законы познания вселенной. Они подтверждают явления природы от Архимеда и ранее. Но есть и лженаука, когда группа алчных людей устанавливает свои правила для грабежа основной массы добропорядочных людей. Для воровства и разбоя эти правила стараются обличить в тогу научных истин. Всё это ярко проявилось в экономике и политике, которых наука до сих пор так и не затронула.

Чем больше неразрешённых проблем возникало перед Игнатом, тем милее виделась ему его милая родина, которую он видел и познавал в сравнении.

Отец и сын.

Приходится удивляться, когда, не спрашивая нас, хотим мы этого или нет, память вытаскивает из своих тайников удивительные картины. Промелькнёт в мыслях эпизод, озаривший занимательные дни молодости и понадобившийся для сравнения, и мы, сами того не замечая, берём из памяти что-то нужное -- это значит, прошлое дополняет чем-то настоящее, возможно, предскажет и озарит кому-то будущее.

Боль переживаний сильнее, когда мы находимся вдали от дорогих сердцу мест, и только мысли о родном крае возвращают нас в наше прошлое, чтобы поторопить вернуться домой. А может быть, настоящее себе в утешение зовёт прошлое? Всё так перепутано в ощущениях. Иногда нам кажется, что ушедшее незабываемое время и настоящая жизнь идут вместе рядом, чтобы судить друг друга. Но как? С малых лет помнится, что жизнь представляет удивительную картину событий, происшествий и приключений, связанных с разными обстоятельствами, особенно при пересечении границ эпох.

Чем сильнее грусть о прошлом, тем ярче, контрастнее воспринимается настоящее. Так рождается мудрость, которую люди зовут житейской. В памяти несётся вихрь анализа, сравнений, сопоставлений, синтеза -- идёт совершенствование.

Эти ощущения западают в душу с молодых лет и никогда не гаснут, более того, поддерживаются в общении, ожидании.

Утомившись работой у дома, Семён Игнатьевич непроизвольно присел на лавочку.

Солнце клонилось к закату, напоминало об отдыхе, всё ниже опускалось над пригорком. Казалось, что солнце задумало с человеком игру в жмурки, хочет спрятаться в узорных вырезах пригорка, а потом неожиданно появиться в других таинственных местах. Семён Игнатьевич подумал: "Так вот откуда появилась детская игра в прятки". С интересом наблюдал за лучами. Солнце обильно поливало теплом и светом растущий рядом в огороде подсолнух, который казался маленьким отражением Светила.

Семену Игнатьевичу нравилось время заката. Оно располагало к раздумью, заставляло обернуться на прожитый день, а часто и на отрезки тревожных дел, превращённых красотой помыслов в былину -- частицу только что ушедшей жизни.

Солнце плавно опускалось за горизонт, будто с интересом осматривало окрестность. Игнатьевичу казалось, что прощаясь на ночь, оно лучами пробегало, освещало землю, стараясь ничего не пропустить, убедиться, что даже маленькая частица окружающего мира не обделена светом и теплом. Возможно, солнце спрашивало ветви деревьев, бутоны цветов: "Я хорошо трудилось днём? Какую работу мне нужно сделать завтра? Не забыть бы, заглянуть во все уголки. Вдруг и там нужна моя помощь?". А может быть, Игнатьевич олицетворял свой внутренний мир с солнечным божеством?

Необычный закат заставлял снова обернуться на пройденный путь, заглянуть в своё прошлое, располагал к воспоминаниям. Война, ранения, работа -- сейчас всё предстало перед его глазами в красках и ощущениях эпизодов того противоречивого голодного времени. Несмотря на лишения, невзгоды, которые путались под ногами, мешали жить, главная цель -- быть полезным -- сбылась. Каждый очередной день приносил удовлетворение -- радость в труде.

В старое время окончил гимназию. Мог делать любую сложную работу.

Из многих чаще других ему вспоминалась одна, связанная с благополучием большого коллектива работающих.

В мастерскую зашёл руководитель и как о небольшой работе сказал:

-- Игнатьевич, в красильном цехе нужно сделать вентиляцию. Срок прошёл, но два месяца могу дать.

Семён Игнатьевич знал, что от испарений в том цеху людям нечем дышать. Об этом при встречах ему часто говорили работницы. Поэтому порученной работе обрадовался. Сразу приступил к расчётам и эскизам системы с учётом отсоса воздуха от каждого рабочего места. Работа была выполнена своевременно, принесла радость людям, а он сам ощущал чувство исполненного перед ними долга. Система вентиляции работала без перебоя, даже многие годы после его ухода на пенсию.

Таких срочных работ у него было много: то ли требовалось лудить для столовых посуду, столовые чаны, то ли срочно проложить водопровод, не говоря уже о жестяных и слесарных работах. Его фотографии не покидали своего места на доске почёта. Стороной не обходили ордена и медали. Жизнь казалась красивой.

Сейчас, сидя на скамеечке, в тепле лучей заката ждал приезда сына. Договорились о встрече заранее.

Ожидание томило, поэтому казалось, что сын опаздывал. Невольно пришли картины жизни наследника. Отец им гордился.

Сына ждал всегда, ведь им есть о чём поговорить друг с другом. Разве разговор с сыном кому-то может оказаться неприятным? Даже молчание казалось душевным разговором. В беседе с самым близким человеком отдохнёт душа, обязательно поделишься новостями. Ведь для кого жил и работал, рядом с ним, останется и потом.

Жизнь сына, как и каждого порядочного человека в то время, была в служении государству. Стране требовались крепкие и сильные волей люди. Она в долгу тоже не оставалась и дарила своему питомцу загадочную, часто необъяснимую жизнь. Видно, понравился он звёздному небу со дня своего рождения. Это можно утверждать, перебирая факты его многогранной жизни.

Лучшие высшие учебные заведения и в них престижные для романтиков и пытливых людей факультеты. Работа и личная жизнь перемешались. На карьерный рост внимания не обращал. Рвался туда, где мог принести больше пользы. Был последовательным в суждениях до конца. Не боялся высказывать своё мнение и отстаивал его. Это часто стоило для него так желанного для других роста. А он видел свою жизнь в истине и служил лишь ей. Лез храбро в дебри жизни как в заколдованную сказку. Помогал другим, лишь бы двигались дела. Это стремление его никогда не покидало. Об этом говорят его книги, научные статьи, изобретения и практическая работа. Лучше всего его качества характеризовала организация строительства завода упреждающего ракетно-ядерного удара. Для этого требовались не только личные качества, но и знания -- чёткое представление взаимодействия структур предприятия, взаимосвязей Главков Министерства, межотраслевых связей. Приказ Министра им был выполнен. Несмотря на первоначальное несогласие чиновников Госплана Республики, на стол министру легли все необходимые и согласованные с заинтересованными сторонами документы.

Деталей работы сына отец не знал, но из опыта, их частых разговоров жизнь загруженного делами человека представлял.

Мысли прервал остановившийся автомобиль. Из него вышел сын.

-- Никак не наработаешься? Время нужно распределять правильно, -- после приветствия напомнил сыну.

Обиды в словах отца не было, относились к постоянной заботе родителей: дети -- для них всегда дети

-- Я берегу время. Трачу его разумно. Отдых тоже не забываю. Как ни странно -- он у меня полон сюрпризов и неожиданностей. После некоторых случаев работа оказывается отдыхом, -- смеялся Игнат.

-- Для людей, как ты, специально разрабатывается распорядок дня. И знаешь для чего? Чтобы не перепутали день и ночь, -- говорил отец. Радостно улыбался. Было с кем и о чём поговорить, даже молча почувствовать общение.

-- Для чего существует распорядок дня, я изучил неплохо. Ты об этом хорошо знаешь, -- заметил Игнат.

-- Точность -- вежливость, она нужна при любых обстоятельствах, -- этим напоминал сыну, что в других случаях опозданий допускать не следует. Хотя могут отвлечь неожиданные дела, но правило одно.

-- Мы договаривались о дне недели, а не о времени, -- сказал Игнат. Не хотел свой поздний приезд считать невнимательностью.

-- Если бы поторопился, увидел кровавый закат. Я такой видел первый раз. Мне казалось, что руками красная девица рвала от себя частицы и сеяла их по всему миру, что-то досталось и нам. Видишь, ожидая тебя, что-то я снова нашёл, -- отец иносказательно напоминал сыну, что если успевать во время, то непременно откроется что-то невиданное. Ведь сегодня вечерний закат след оставил -- родил новые представления и понятия.

-- Даже миг никогда не вернуть. Сколько жизни таится в одном мгновении? Если бы я всё мог видеть одновременно, стал бы оракулом, -- сын напомнил отцу истину.

-- Хочешь уподобиться Всевидящему? Рановато. Хотя, сначала рано, а потом уже поздно. Значит, всё приходит в свой срок, не упускай, -- как напутствие сказал отец.

Игнат подметил:

-- Кругом нравоучения.

-- Плохо, когда учит жизнь, а не учителя и учебники. Столько теряется человека, уходит впустую лет, чтобы снова добраться до материала, который где-то пылится на полках. Потери, потери, как на нашем поле не собранные и забытые колоски, -- говорил отец, показывая на сжатую по осени полоску у дома.

-- В школе голова забита другими делами, -- вздохнул сын, сожалея, что в школьные годы на учебники, школьный материал смотрел выборочно, часто как на неизбежность, а не как на хлеб, жизненную потребность. -- Никто никогда мне доходчиво не напомнил, не подсказал, что материал урока -- это жизнь за дверью. На конкретных примерах легче бы всё понималось и запоминалось.

-- Школа -- это многоликая жизнь. Учебников разных много. Все они учат. Порой кажутся неинтересными. В книгах представлены опыт и выводы многих людей, а жизнь каждого -- путь его личных поисков, -- говорил отец.

-- Одноклассница Алёна жаловалась, что в молодости её подстерегали сплошные вопросы. Всё только потому, что мудрость пришла поздно. Говорила при встрече: "У меня запоздалое развитие, поэтому не всё так складно получается сразу. Подумаю, оказывается совсем всё просто", -- вспомнил Игнат разговор.

-- Не мудрость пришла, а получила нужные ей знания с опытом жизни. Хотя это одно и то же, -- говорил отец.

-- Удивлялась, что её сосед по парте был мудрым уже с детства, а у неё совсем всё не так, -- Игнат с интересом смотрел на отца.

-- Врождённые предпосылки к познанию и приобретению опыта. В этом весь смысл нашей беседы. Маленьким примером ты всё сразу рассказал и доказал, -- улыбался отец, смекалкой сына был доволен. -- Дети умнее родителей.

-- Содержание книг иногда так трудно запоминается, -- заметил Игнат.

-- Не воспринимаешь -- значит, в них ещё не твоя жизнь. До неё тебе ещё нужно добраться.

-- Знаешь, сколько мне понадобится жить, чтобы прочитать и понять учебники жизни? -- сын призадумался. Получалось, что ему никаких жизней не хватит, чтобы разобраться с уже до него открытым и написанным.

-- Что осилишь молодым -- не пропадёт, спеши во всём, не тяни время, не теряй жизнь, -- напомнил отец.

-- Тогда нужно хорошо выспаться, -- проговорил Игнат. -- Наш разговор не по времени.

-- Извини, оплошал, -- спохватился отец, направляясь в дом, как будто показывая дорогу.

В доме было уютно, сухо и тепло. Отец регулярно протапливал печку. Не любил сырость и холод.

-- Ложись на печку. Прогреешься, пропаришь кости -- хорошо выспишься, -- советовал сыну. Знал по опыту, что от многих болезней можно избавиться только на русской печи или в парной бане. А от простуды это лучшее и испытанное средство.

Сам расположился на кровати.

Слышал, как уснул сын.

Серьёзный разговор при встрече нарушил установленный им распорядок. Не спалось.

Поднялся, когда солнце только начало приподниматься над землёй, и, напоминая о наступившем дне, заглянуло в его окошко.

Чтобы не тревожить сына, тихо выбрался из комнаты.

Вышел в сад. Его радовал разгорающийся день. Перед наступающим солнцем утренняя прохлада отступала, пряталась в тени. Смотрел, как распускаются цветы, вечером свернувшие свои яркие лепестки в бутоны. Никак не мог понять, каким образом, какая неведомая сила так аккуратно укладывает цветы перед сумерками в бутоны, укрывая их от ночной прохлады.

Вскоре вся окрестность встречала наступивший день, а луг за домом превратился в сплошной цветник.

Пока сын отдыхает, собрался рыхлить под яблонями землю.

Незаметно подошёл Игнат. Посмотрел на лопату в руках отца, протянул к ней руку.

-- Выспался? -- спросил отец. -- Легли поздно. Мог бы ещё часа два отдыхать. Выходной день.

-- Вчера говорил, что временем нужно дорожить, а сегодня предлагаешь пропустить целое утро, -- Игнат напомнил вчерашний разговор, шутил над логикой заботы родителей.

Отец с любовью осматривал окрестность. Было заметно, что жизнь радовала его своей красотой и неповторимостью. Для него это ощущение было нескончаемым и вечным, невольно вызывало восхищение.

Игнат смотрел, как отец подставлял ладони льющимся на землю ласковым лучам, как ребёнок рассматривал на свет просвечивающиеся розовые пальцы. Отца тепло радовало, грело, лечило, внутреннее ощущение вылилось наружу, невольно он проговорил:

-- Какая красота! Может ли быть ещё что-то красивее и роднее этих мест?

Игнат посмотрел на солнечные нити, пожал плечами. Торжественности, восторга в них не находил. Изо дня в день одна и та же картина.

-- А я так до сих пор и не знаю, зачем живу, для чего родился. Мне всё так безразлично. За что ни возьмусь, мне кажется, что я это уже видел, делал и знаю.

Отец внимательно посмотрел на сына. От этих слов ему как-то стало не по себе -- дела сына и его слова не вязались. Подумал: "Когда, где, что в его жизни я упустил? Высокий, стройный, красивый, умный, культурный и образованный человек, а в душе пустота". Чтобы не обидеть, глядя на его широкие плечи, сказал:

-- Жизнь -- удивительная, захватывающая игра. С самого начала нужно отыскать в ней себя. Определить свой путь. Тогда всегда по-особенному будет светить солнце, радовать дарованная небом судьба.

Заметив недоуменный взгляд сына, добавил: -- Прежде было служение Отечеству, теперь игра.

-- Игра? Что-то новое придумали. Я никого не собираюсь обманывать. Хочу работать для людей и чтобы они трудились для меня, -- удивляясь, сказал Игнат. -- Жизнь для меня -- это способ моего выражения.

Такой ответ сына отца порадовал, сразу же заметил:

-- Обман у мошенников. А мы с тобой живём по нашим законам. Дерзай -- в жизни так много загадок и совсем мало отгадок. Иди в свою сказку -- в ней найдёшь свою красавицу.

-- А если ошибусь, я же простой смертный? -- глаза Игната щурились в улыбке.

-- Это опыты, они и являются жизнью, -- напомнил отец.

-- Мне помнится иное, -- шутил Игнат. -- За неудачи платят -- "за нечаянно -- бьют отчаянно". Вспомни судьбы великих людей, как они падали с Олимпа за свои неудачные дела, оплошности.

-- Расколи на дрова, -- отец показал на лежащее у колодца порезанное пилой на части бревно.

Игнат взял самый толстый ветвистый чурбак. Думал расколоть его сходу. Но он не поддавался. Отец внимательно смотрел на его старание. Сказал:

-- Сегодня не будем с утра тревожить соседей.

Показывая на кучу поленьев, Игнат согласился:

-- Этот расколю, а те потом.

-- Что передалось, пришло к тебе от предков, оно с тобой, никто у тебя не отнимет. А что не знаешь, чего ещё не достиг, добивайся сам -- ты пришёл сюда для приобретения опыта, знаний. Трудись, старайся, коли с умом, -- кивая на засевший в пеньке топор Игната, с улыбкой говорил отец -- вся теория жизни оказалась в непокорном чурбаке перед их глазами.

-- Стараюсь, -- рассмеялся Игнат, рассматривая, куда ещё нужно вогнать клин, чтобы чурбак раскололся с одного удара. Место нашёл и комель развалился.

-- Что я умею, ты видел и знаешь, делаешь не хуже, -- отец смекалкой сына был доволен.

-- Твой пример -- для меня поддержка. При наших встречах даже большие сомнения рассыпаются, кажутся такими мелкими.

-- Я тебе благодарен, что ты есть. Мы вместе создаём нашу жизнь, в мыслях я её вижу на сотню лет вперёд, -- говорил отец. -- Хочу, чтобы доброта твоей души передавалась из поколения в поколение.

Игнат засмеялся, напомнил:

-- Второгодником в этом мире никого не оставляют. Что бы ни сделал, чего бы ни достиг -- только одна жизнь дарована каждому.

Отец внимательно посмотрел на сына, подыскивая ответ на серьёзный аргумент, не найдя, заметил:

-- Как знать. Жизнь одна, но получается слишком разной. У одних она сияет, а другой прячет её от окружающих, потому что украденная она у него, на воровстве замешанная.

-- Ты поднимаешь слишком много нерешённых вопросов, можно в лучшем случае надорваться, -- рассмеялся Игнат. Подумав, с сожалением добавил:

-- Войны, революции, перевороты -- всё это есть в книгах, вокруг нас, а желанный для всех выход -- где он? Нигде. Вокруг почему-то одна только прихоть, кому-то чего-то захотелось.

Ответа на поставленный вопрос не было, более того, никто им и не хотел заниматься, скорее всего -- боялся истины. Отец вынужден был согласиться:

-- Выход? Его боятся, как огня. Потому и прижилась легко поселившаяся, прибежавшая к нам чужая болезнь -- когда тебя прилюдно обворовывают, то обязательно тут же убеждают, что делается это для твоего же блага.

-- А если красть нечего, тогда как? -- смеялся Игнат.

-- Я же говорил, тогда обворовывают, -- отец с удивлением смотрел на сына. -- Крадут, когда есть что.

-- Так это же путь в нищету, за ней сразу и в нищету духа, -- смеялся Игнат над придуманной людьми игрой.

-- Не беспокойся, до этого времени мы не доживём, но посмотреть на такой конец хотелось бы, -- шутил отец.

-- С какой целью, для чего проделываются такие манипуляции? -- пожимая плечами, старался понять Игнат.

-- Это не карманная кража, а грабёж, -- заметил отец. -- Так уничтожают эпохи.

-- Всё перепуталось, поэтому итог у всех одинаковый -- у старателя, умника и у бездельника, вора, -- удивлялся Игнат.

-- В поисках хорошей для себя жизни ввели мошенническое понятие: "Что не запрещено, то разрешено". Мошенничество стало законом, -- напомнил отец принятые и уже официально существующие нормы жизни.

-- Божьи законы и сама равноправная жизнь диктуют другое: "Что разрешено, то не запрещено", -- заметил Игнат. -- Ведь всё было расписано и разложено по полочкам. Только читать надо уметь.

Откуда появилась несуразица, перепутавшая понятие жизни, отец не знал, но хотел, чтобы эту истину люди узнали для будущих поколений.

-- Дельцам, ворам, подельцам, убийцам заразным и алчущим разным мешали Божьи основы жизни. Вот они и заменили их моралью Запада, -- Игнат видел приход растления человека оттуда и приближающийся конец цивилизации сейчас.

-- Судят о нас не здесь, -- напомнил отец.

-- А лавры-то отпускаются в этом мире, -- улыбнулся сын. Ему было непонятно, почему и на том свете существует такая же несправедливость. Подумав: "Где искать выход?", произнёс: "Хотя мне очень хочется, чтобы был высший судья".

-- Хорошо, когда горе от ума, хуже, если ума мало, -- теперь рассмеялся отец.

-- Интересный у нас с тобой разговор получается.

-- Какая жизнь, такой и разговор, -- Игнату ничего не оставалось делать, как свести проблемы к шутке.

-- Кто подаёт надежды, будет здесь частым поселенцем. Кто со своими поступками здесь больше не потребуется, на пребывание в этих местах пусть не рассчитывает,-- серьёзностью тона, всем своим видом отец говорил, что сыну он открывает свою истину. Добавил: -- "Сделал зло -- оно к тебе обязательно вернётся, и не важно, когда и через кого. Многие за свои дела ответили: собой, своей жизнью, если не сами, так детьми".

-- Пришло несчастье -- ищи причину в себе. Называется "вызываю огонь на себя", -- уточнил сын. -- Это я знаю.

-- Возможно, кто-то из предков оказался причиной, но зло прошло и через тебя, не пощадило обидчика, -- раздумывая над сложностью связанных поступков, рассуждал отец.

-- Ты веришь, что кто-то окажется в раю, а кому-то за свои дела придётся ответить? -- интересовался Игнат. Это вопрос древний, ответа на него ещё никто не нашёл.

Всё в жизни Игнату представлялось непредсказуемым, а самое для него желанное казалось сложным. Часто обращался к прошлому, чтобы одним глазком заглянуть в будущее.

-- Этого я не думаю. Рай для людей создан здесь, на земле, -- заметил отец. Пытливость сына заинтересовала. Хотелось пояснить, убрать вопросы, но где на многие из них взять ответы, не знал.

-- Какой же это рай? Вокруг одни страсти и не больше, -- шутил над отцом Игнат, разговор для него казался забавным.

-- Каждый живёт с одной стороны страстями, а с другой -- разумом. Что в ком сильнее, -- похвалил сына.

-- Так создаётся хаос. Моя одноклассница Диана говорила: "Жизнь одна, так зачем я себе буду в чём-то отказывать?!".

-- Вертеп и ад -- для кого-то разгульная жизнь и утончённые издевательства над жертвами, -- добавил отец.

-- Так о каком рае на земле можно говорить? -- спросил Игнат.

-- Для меня рай здесь. Я постоянно ощущаю, даже вижу идущие чередой загадки. Они появляются, будто случайно. В разгадках нахожу радость. Родиться стоит уже ради того, чтобы увидеть солнце, -- показывал отец на просвечивающуюся крону дерева. Смотрел, как солнце дарило земле свет и тепло, стараясь дать счастье. В подтверждение говорил: -- Смотри, как радуется жизни каждый цветок. К вечеру, возможно, завяжутся семена, плоды, жизнь... Знать бы всё...

-- Все мечтают об особенном рае, -- заметил Игнат.

-- Рай -- жизнь в любимом труде, когда радость запрятана в каждой удаче, результате. Вспомни игры детства. Отдых только для накопления своих возможностей, -- отец говорил о том, что прожил и понял.

-- Я тоже понимаю его как удовлетворённость своими успехами, делами, -- заметил сын.

--Хорошо, что мы понимаем жизнь такой, как она есть, -- улыбался, радовался откровенному разговору отец.

-- Пока лишь предположение. Возможно, в разгадку тайн свою долю внесут инопланетяне, -- не отрицал, но и не принимал на веру слова отца Игнат. -- Хочется найти истины, узнать силы, способные распутать нескончаемый клубок неурядиц, чтобы всем жилось праведно и в достатке.

-- Уйду я -- ты станешь старшим и ответственным за наш род, его поступки. Я буду жить в тебе. Станешь носителем нашего добра или зла. Тебя сменит мой внук -- твой сын, -- отец передавал сыну связь бытующих закономерностей.

-- Такой чести я не достоин, тем более, что я не хочу отвечать за то, что сделали мои предки до меня. Я здесь не причём -- чужие лавры мне не нужны, -- жить Игнату хотелось с нулевой отметки -- школа, учебные заведения, остальное -- в труде.

-- Хочешь или не хочешь -- тебя никто об этом не спрашивает. Ты заслужил и тебе оказана честь -- быть человеком. Вот и крутись, оправдывай доверие. На земле ты для развития. Даже цветок красит жизнь, а люди её ещё и совершенствуют. Когда иссякнешь, наступит твой черёд, ты спросишь себя: "Что сделал я ценного для этой жизни, для своих детей?". Если ответа внутри себя не найдёшь -- лучше б и не жил, не цеплялся за истрёпанный тобой дар.

-- Диана Васильевна тоже считает, что жизнью нужно дорожить и беспокоиться о ней тому, у кого есть цель и стремление. Если только, чтобы "коптить" небо, стоит ли ему и его близким о ней сожалеть и плакать, -- Игната сейчас интересовало мнение отца. -- Ребёнка лишили сладкого. Получается, рай здесь?

Усаживаясь удобнее на завалинке, отец показывал на высокий цоколь их дома:

-- Твоя жизнь -- наш фундамент, основа для детей, внуков. Этот не скоро пустит ко мне болезни.

-- Род. Забота о нём -- придуманное лукавство, не больше. Это не мои слова, так говорят, -- возразил Игнат.

-- Отрицаешь, чтобы оправдаться перед своей совестью? Это тоже лукавство. Жаль, -- сказал отец. Помедлив, добавил: -- Не тебя, твоих детей -- моих внуков. Ты думаешь, я не переживаю за наш род, за предков, за их дела?

О смысле своей жизни сын много думал, но ничего интересного для себя не находил:

--Каждый рождается с задатками, пороками.

-- Истина одна -- червь не родит льва, -- заметил отец. -- Если хочешь, чтобы твой сын парил в небе, будь орлом.

-- Я это знаю, -- Игнат кивнул головой.

-- Что не получил от меня, добывай себе и детям сам, -- наставлял отец. -- Дворяне получались из пастухов не по щучьему велению, а своим трудом и заботой о благе людей. Об этом знаешь лучше, чем я.

-- Дворян нет, кого убили, а другие затаились, -- улыбнулся Игнат.

-- Но осталась потребность в умных и грамотных людях. Вакуум заполняется мгновенно.

-- Об этом беспокоится государство. Для этого его создавали. Иначе, зачем оно мне? -- провоцировал отца.

-- Любое государственное правление -- насилие. Оно не способствует умным и грамотным. В обществе каждый должен заботиться о себе и своих близких. И это не мои мысли, я их поднял с земли. Вот здесь лавры предков нужны и мне, и тебе, -- шутил отец над созданной когда-то на века проблемой.

-- Так вот для чего тебе понадобилось рассказывать о родословной! Чтобы я взял на себя ещё и заботы государства? Конечно, если государство дурное, другого ничего не остаётся делать, -- соглашался сын.

-- Не хочется, чтобы род стал вымирающим, как будто его и не было, -- заметил отец.

-- Я не подведу, -- заверил Игнат отца. Сейчас в чём-то с ним не соглашался, просто с его помощью в разговоре пробирался к истине.

Игнату хотелось услышать, что и он непременно вернётся и увидит эту красивую жизнь, а если он перерос её, то будет жить в ещё более интересной и духовной.

-- Что в жизни наработаешь, в молодости осилишь, поселится в душе. Потом придёт снова, бесследным не останется, -- сказал отец. Он не отвергал вечную жизнь, не предрекал неминуемое возвращение на землю снова, он просто говорил о вечности человеческого рода. Пояснил: -- Как посаженная в плодородную землю вишня, разрастаясь, даёт побеги корнями, или, вырастая из плодов, сохраняет и улучшает своё качество, так множится и род человеческий.

С этим Игнат был согласен.

Чтобы иметь багаж суждений, его жизнь с малых лет полнилась сказочными эпизодами, удивительными случаями, которые для него превращались со временем в былину. Его память постоянно впитывала яркие картины многогранного труда, путешествий, поездок по родным местам и далёким странам -- одно сменяло другое. Он восхищался подаренным счастьем -- жить в земном раю.

Игната интересовало всё. Его жизнь проходила в контрастах, которые помогали глубже чувствовать радости и печали, свой родной край, близких людей, милую родину, ставили вопросы на которые нужно было ответить уже сейчас. Самое удивительное, Игнат в детстве чувствовал это сердцем, когда ответы на вопросы оттягиваются, а потом с какой-то целью скрываются. Игра в прятки? А если прячутся от людей, то это для кого-то ведь обязательно нужно? Значит, в жизнь врывается навязываемая не с добрыми намерениями ложь, всегда готовая внести сумбур и неразбериху. В памяти Игната не было случайного эпизода Даже мелкий житейский случай подсказывал пути решения больших проблем.

Однажды Игнат стоял на остановке троллейбуса. Уже смеркалось. Лица людей различались с трудом. Обратил внимание, что на него заинтересованно смотрит ещё молодой мужчина. Его взгляд заставил Игната более внимательно посмотреть на уже пройденный путь, в скандальных эпизодах в первую очередь отыскать в памяти это лицо. В таких случаях возникает мысль: "Если человек обратил на меня такое пристальное внимание, значит, наши с ним пути где-то пересекались".

Как бы в ответ на его предположение молодой человек обратился к Игнату по имени и отчеству, не забыл назвать и фамилию, что говорило о его хорошей памяти и склонности к мышлению:

-- Вы меня не помните?

Игнат с сожалением вынужден был признаться:

-- Когда я увидел ваш целеустремлённый взгляд, старался вспомнить, где я вас видел. Память подвела. Может быть, мы вместе работали в СКБ-13 или встречались на заводах...

-- Не напрягайте память. Меня вы не вспомните, интереса тогда я для вас не представлял. Я работал в вашей службе на заводе.

-- Где, какое подразделение, как вас зовут? -- поинтересовался Игнат, пробегая сотни сотрудников во времени. Он хотел узнать о собеседнике всё, ведь в жизни не часто встречаются доброжелательные и помнящие вас люди.

-- Мои данные вам знать не обязательно. Они вам ни о чём не скажут, -- уклончиво ответил мужчина, за ответом чувствовалась большая тайна.

-- Почему? -- удивляясь конспирации, спросил Игнат

-- Я был тогда слишком мелким винтиком, сошкой, чтобы в то время представлять для вас интерес, -- мужчина почему-то не хотел открываться, называть себя.

Его ответ резанул Игната по сердцу -- из беседы вытекало, что перед ним стоял человек, понимающий систему производственного и партийного строения на предприятиях того времени.

Игнат ответил:

-- Каждый на своём месте выполняет важную работу. Никчемных работ не бывает. Чтобы станок, подразделение работали хорошо, "винтик" должен находиться в безотказном состоянии.

Игнат с благодарностью смотрел на ещё молодого мужчину и думал: "Если винтик откажет, мгновенно остановится механизм. Кто же главнее в системе? Для меня винтик". Вслух продолжил:

-- Любая работа на своём месте главная. Чтобы надёжно работала система, работа начальника -- обеспечить бесперебойную работу винтиков, Не известно, кто в общей цепи главнее. А начальник?... Пусть заботится о "винтиках", тогда будет спать спокойно.

Игнат задумался. Вспомнил, как в лучшее время его жизни, работал в науке. Работники отдела за короткий срок подготовили и воспитали трёх лауреатов государственных премий. Разве об этих людях скажешь, что они винтики? А на своём рабочем месте они действительно винтики.

Направляясь к подходящему троллейбусу, Игнат говорил:

-- Я рад нашей встрече. Вы снова помогли открыть мне себя.

Молодой человек напомнил истину Игната, которую в жизни могут позволить себе и учитывают разве что целеустремлённые, неординарные люди. Чтобы работала система, и неважно в идеологии или в хозяйственном спектре, специалистам нужно выполнять её добросовестно и отвечать за надёжность её функционирования. В противном случае всё ломается. Гибли и более развитые эпохи и цивилизации.

Игнат для себя нашёл стержень организации надёжности и долговечности жизни. Вспомнил наброски работы "Качество, как показатель развития производительных сил при развитом социализме".

Чувство восхищения жизнью не было праздным -- оно дополняло знания, помогало в труде. Это была его академия жизни. Часто приходила на память прошедшая жизнь с опалённым детством.

Опалённое детство.

Эпизоды минувшего времени Игнату помнились в подробностях, как он ни старался в воспоминаниях удерживать только суть , чтобы не отбирать у себя дорогое время на любование былыми и проходящими событиями. Невольно приходила мысль: "Когда отберут круг интересов, вот тогда и пригодятся те воспоминания для детального пересмотра восприятия основ жизни. Вот тогда из фактов и родится наука жить праведно и в достатке ".

Жизнь каждого -- это целая наука, порождающая мораль из стечения независящих от тебя восприятий на действия людей. Игнат никогда не забывал слова двоюродного брата Лёни, как наказ: "Учись, мой брат: выучишься -- инженером будешь, не доучишься -- офицером будешь". Игнат про себя решил: "Лучше сразу учиться на инженера и офицера. Из трёх одно, возможно, и получится ".

В детские годы Игнат просыпался рано, такая привычка выработалась в их доме. Отец работал на заводе, на работу его путь был не длинный, но требовал переправы на лодке через Двину, что требовало от отца дополнительного подготовительного времени. До отхода на работу, занимаясь хозяйственными делами, подготовкой к водной переправе, отец невольно нарушал утреннюю тишину. Ритм его жизни и определял утренний семейный распорядок.

Когда отец садился за стол, Игнат усаживался завтракать рядом. За разговором с отцом, его интересными рассказами про случаи во время переправы, а их было не мало, время летело незаметно.

Интересным для Игната был рассказ, как на утренней зоре переходила реку по порогам лосиная семья. Лось-вожак внимательно смотрел на подплывающего к ним на лодке отца. Затем не с добрыми намерениями повернулся к нему рогами. Казалось, что он приготовился броситься навстречу появившейся опасности. Стадо тоже остановилось и смотрело на человека в лодке. Чтобы не мешать лосиной переправе, а ещё больше и для собственной безопасности, отец подождал, пока лодку течением снесёт немного вниз и подался к берегу. В этом месте уже с берега обрывом начиналась глубина, изредка росли кувшинки. Отец, чтобы не мешать переправе животных, взял в руки шест и постарался переплыть пороги у самого берега. Оттолкнулся с силой шестом, и лодка бесшумно заскользила в сторону угла у порогов с берегом. Не успела она воткнуться в песок у камней, как её с силой оттолкнула назад неведомая сила. Удар был такой, что отец Игната упал с грохотом на скамейку внутри лодки, чем совсем переполошил рыбное царство. От берега с плеском убегали не малые рыбины, а мелочь, выскакивая из воды, переворачивалась в воздухе, спасалась в глубинах омута или в норах под камнями у дна торчащих из воды валунов. Отец Игната невольно бросил взгляд на место лосиной переправы. Среди света разгорающейся зори лоси поднимались по отлогому берегу и их рогатые головы уже скрывались в прибрежных кустах.

При переправе через Двину отец старался подняться на лодке выше перекатов, осмотреть в свете зори нетронутые с нависшими над водой кустами затоки, движущуюся против течения по кругу воду прибрежных омутов. На середине реки вода стремительно бежала вниз, а рядом с берегом кружилась малыми омутами, будто давала себе отдых во время своего странствия к океану. На круговорот речной воды можно смотреть долго, представляя жизнь в удивительном участке пространства.

Как-то в предрассветное утро отец забрался ещё выше, стараясь отыскать оставшееся после половодья на берегу брёвна. Дрова на зиму заготавливала и поставляла горожанам с верховья неутомимая труженица Западная Двина. Подбирай, только не ленись -- и материалы, тепло на следующий сезон тебе обеспечены. Любопытство манило. Решил заглянуть за излучину реки. С силой оттолкнулся от дна длинным шестом. Лодка просто летела к кустам, неожиданно её что-то в днище сильно ударило и приподняло, потом бросило вниз. Вода около лодки пузырила, прыгала и плескалась. Её поверхность засверкала, засеребрилась. Отец решил, что наскочил на подтопленное плывущее сверху бревно. В этот момент под нависшим над водой кустом по поверхности ударил зверь. Оглушительный удар повторился ещё раз. Хозяина этой заводи присутствие пришельца сильно растревожило. Присутствие постороннего зверю не понравилось, поэтому он вложил в удар всю свою силу. На волнах качались листья водорослей, гнулись на берегу ветки куста. Ко всему среди листьев ветлы на него смотрели большие желтоватые глаза.

-- Было страшно? -- спросил Игнат.

-- Не зная брода, не суйся в воду, -- отец ответил пословицей. Для Игната это означало -- в жизни надо знать всё.

Рассказы отца навевали мысль, что на земле существует много таинственных миров, и чтобы ничего в жизни не бояться, нужно досконально их разведать и знать.

После ухода отца на работу, Игнат забирался в свою кровать. Игнату нравился их дом светлый и просторный. Из дома надолго он никогда и никуда не отлучался, не соглашался ночевать без родителей даже у родственников. Установленный ритм жизни нарушался редко и только в исключительных случаях. Причиной могла быть болезнь сестры. В этом случае Игната на время её болезни отправляли к деду по отцовой линии. В семье родителей матери проживала семья двоюродного брата Юрия.

Иногда болезнь затягивалась, и в семье дедушки Игнату приходилось жить продолжительное время.

Дед никогда никого не ругал, но был человеком строгим и требовательным в первую очередь к себе, чем невольно оказывал положительное влияние на домашних. Глядя на него, у Игната также вырабатывались навыки и повадки дедушки. При возвращении домой делился ими с родителями. Один эпизод Игнату запомнился хорошо, потому что оставил след в его жизни.

-- Смотри, как я умею спать по стойке смирно, -- вытягиваясь в струнку на кровати, позвал деда Игнат.

Дедушка похвалил, но сделал маленькое замечание:

-- Руки нужно держать вдоль туловища без напряжения, свободно, пальцы слегка согнутыми в кулак.

За короткое время Игнат постиг не написанные правила и привык к строгим порядкам, бытующим в семье деда. Дома Игнат удивлял мать своей пунктуальностью. Глядя на сына, чтобы досадить отцовой ветви рода, она приговаривала:

-- Дед из ребёнка солдата делает.

Отец на её слова только загадочно улыбался и напоминал:

-- Ты же знаешь, что мы пришлые со своими традициями.

-- Не семья, а сплошные варяги, -- бурчала мать.

Так Игнат впервые узнал, что бытующие сами по себе правила, передаваемые из поколения в поколение -- традиция. Позже, будучи на Флоте, он впитал флотские традиции от "лучших из лучших" наставников и руководствовался имя в суровые дни своей жизни. Наставниками для него были товарищи, однокашники, сокурсники и все те, кто неукоснительно и с гордостью соблюдал традиции Военно-Морского Флота и этим гордился.

Ежедневно Игнат бегал играть в дом родителей матери. С ними проживала семья его двоюродного брата Юрия, с которым при встречах проводили всё время в поисках забавных игр и приключений.

Мальчишкам нравилось зажигать спички и устраивать фейерверк. К коробку спичек с открытыми головками подносили зажжённую спичку -- мгновенное воспламенение и коробок взрывался фейерверком. Фейерверки превращались в маленькие костры. За такие проделки их нещадно ругали. Пришлось для своих забав искать укромные местечки. Прятались в своих забавах во дворе под накрытой телегой. Специфический запах серы выдал их тайну. Искали другое скрытное убежище.

Однажды костёр развели в сарае у деда. Дым из сарая и огонь среди сена переполошил домашних. Родственники выскочили из дома, заливали водой разгоравшийся пожар. Их с братом отругали. Игната бабушка отправила домой, выговаривая вслед:

-- Вам вместе находиться даже рядом друг с другом нельзя. Сегодня дом чуть не сожгли, а завтра что придумаете? Караулить вас -- у меня нет времени. Иди, иди, пусть только мать явится, я ей всё расскажу. Пусть разберётся с тобой.

После этого случая на какой-то период Игнат искал товарищей для новых игр среди детей на своей улице. В его возрасте друзья находились быстро.

Вместе с приятелем, соседским мальчиком Юзеком, часто играли на улице перед польским костёлом, заходили на его территорию, старались дотянуться с помощью незамысловатых приспособлений до уровня оконных стёкол, чтобы увидеть через окна убранство внутри храма. Костёл обступали вековые деревья. Игнату казалось, что в вышине, там, где в ветках прятался купол костёла, они шептались друг с другом о вечности загадочной жизни. В такие минуты ему становилось жутко. Воочию убеждался в могуществе Небес.

В разгар одной из их игр к костёлу подошли взрослые люди с ломами, верёвками, другим инвентарём. Игната поразило невероятное зрелище. Что увидели -- такого не могли представить даже во сне.

По периметру здания в нишах стояли изваяния, статуи. Они в первую очередь и привлекли внимание пришедших. Молодые люди начали уничтожать убранство храма. Они набрасывали на статуи верёвки, тащили, старались сбросить их из ниш. Если усилий рук было недостаточно, то в ход шли ломы и другие приспособления.

-- Зачем они это делают? -- спросил Игнат тихо. Он знал из разговоров старших, что такое разрушение называется святотатством.

-- Не знаю, -- шёпотом ответил Юзек.

Понимание происходящего и расплата за содеянное зло пришли много позже. Тогда перед ребятами оказался разграбленный костёл. Перед храмом лежали сброшенные из ниш скульптуры, их вместе с обломками оставили валяться на земле. Никто из прибывшей команды уборкой заниматься не собирался. Двери костёла остались раскрытыми.

Впервые Игнат увидел, как люди безнаказанно ломают. Позже безнаказанность проявлялась и в больших делах. Безразличие имеет свои исторические корни и подпитывается постоянно...

Позже Игнат с Юзеком заходили в мрачный подвал этого здания, ожидая на каждом шагу ужасы или невероятные приключения. Этот костёл в своём сознании Игнат олицетворял с разграбленными с приходом немцев еврейскими домами. Без стёкол в рамах, с отодранными от лаг пола поднятыми досками...

Время привело территорию костёла в относительный порядок, помогли заросли кустарника. Игнат увидел, как умирают заброшенные здания и целые города. Если прежде при взгляде на костёл, он поражал величием, своей таинственностью, загадочным выражением святых из ниш, то теперь всё говорило о запустении жизни. Строение оказалось никому не нужным и заброшенным. Земле оставалось только похоронить его.

Когда мать куда-то отлучалась по неотложным делам, Игнат убегал на Двину. Обогнув католический костёл, высившийся перед их домом, между ним и православной церковью, стоявшей по соседству, по крутой тропинке рядом с обрывом спускался к воде. По пути обязательно заглядывал в колодезь с бьющей со дна родниковой водой. Как только босым ногам становилось холодно, быстро бежал к реке. На другой стороне реки стоял дом родственницы, к которой на лето из Ленинграда приезжали двоюродные братья и друзья: Лёня и Лев.

На берегу реки в ясные летние дни жгло солнце. На перекатах сверкала бегущая в струях вода. Взгляд оторвать от бегущей среди камней стремнины было невозможно. Только хлёсткий удар по воде крупной рыбы отвлекал внимание. Сразу же у Игната находилось новое занятие у берега. Потом снова проявлялся интерес к воде.

Увидев играющего у воды Игната, с другого берега к нему переправлялся двоюродный брат Лёня, гостивший у бабушки. Приплывал он на большом деревянном корыте. Иногда забирал поплавать с собой и Игната. Когда Игнат нагибался к воде, корыто черпало воду. Игнат очень боялся, что корыто может не выдержать двоих, и они окажутся в воде, среди несущейся стремнины. Плавать Игнат ещё не умел, а как тонут люди, видел. Старший брат плавал хорошо, а как тогда быть ему? Спрашивал:

-- Не утонем? Корыто почти с краями в воде сидит.

-- Края корыта ещё высоко над водой, -- говорил тот беспечно. Такой ответ Игната не успокаивал. Коварство воды к тому времени он уже испытал, тёмное царство глубин невольно настораживало.

При очередной посадке Лёня нечаянно наклонился -- корыто накренилось и через край заполнилось с верхом водой. Сидели в корыте и от неожиданности с удивлением смотрели друг другу то в глаза, то на стремнину, которая недовольно урчала, огибая появившееся новое на пути препятствие. Как по команде выскочили из затонувшего судна. Хорошо, что посадка была у самого берега. Одежду вымочили только по грудь, а перочинный ножик, подарок отца Лёне перед отъездом из Ленинграда к бабушке на каникулы, исчез без следа в суматохе спасения, среди каменистого дна и бурлящего течения. Игнат смотрел на мутную воду, которая только что чуть не забрала его с собой.

-- Испугался? -- спросил Лёня, показывая на убегающую вниз воду.

-- Я не знаю тот мир, поэтому не хочу оказаться в нём пленником. Из него один я не выберусь, -- напомнил брату Игнат, вспоминая разговоры с отцом.

-- Молодец, чтобы не бояться, нужно знать всё про подводное царство. Подрастёшь --приедешь к нам в Ленинград, выучишься -- ничего бояться не будешь.

Взглянув на сияющее на небе солнце, играющих у берега мальков рыбы, колышущиеся под ветром кусты прибрежной лозы, снова ощутив тёплое дыхание ветерка, понял, что жить ему лучше в этом цветущем мире.

Тёмная пучина и по сей день преследует Игната своей таинственностью. Всегда старается, переплывая реки, плавая у омутов, держаться мелководья, чтобы при надобности выскочить на берег.

Даже позже в Саратовской области, купаясь в Медведице, среди тёмных её глубин, Игната преследовал эпизод, видение стремительно бегущей вниз мутной воды на Западной Двине и их торчащие из воды головы.

Узнав об их водных путешествиях по реке на корыте, мать возмутилась беспечности путешественников.

После очередного плавания и разговора с матерью брат приезжал за Игнатом только на лодке.

Наигравшись, вспомнив о наказе матери -- к реке не ходить. Игнат в сопровождении брата торопливо поднимался в гору, спешил домой.

Мать встретила вопросом:

-- Ну и куда ты змыуся на этот раз?

-- А я змыуся на раку, -- отвечал Игнат, получая дозу морального воспитательного воздействия. Для него этого было достаточно, чтобы понять, что делает он всё правильно.

Об этом случае, возможно, Игнат не вспомнил бы никогда, но о нём позже в разговорах частенько напоминал Леонид, когда спустя годы после войны они встречались в его ленинградской квартире.

Улицу, на которой Игнат проживал, он оберегал зорко -- не любил, когда по ней ходили посторонние. Особенно не любил когда, остановившись напротив их дома, прохожие смотрели на костёл и церковь, вели свои бесконечные беседы.

В бойкое время, к обеду, Игнат садился на скамейке перед домом и никого из посторонних пропускать не собирался по своей Рабочей улице. Когда на окраине улицы появлялись девчонки с других улиц, Игнат хватал приготовленные розги или подвернувшуюся палку и дерзко с воинственным видом направлялся навстречу. После короткой недружелюбной беседы, иногда короткой стычки тем приходилось обходить эту улицу по Витебскому большаку. Девчонки отваживались быстро проходить по этой улице, только убедившись, что малый забияка около дома не сидит, занят другими делами.

Его проделки вскоре стали известны родителям. После очередной жалобы Игнату всё же пришлось пропускать всех. Но счёт проходящим по своей улице он вёл постоянно.

Также приходилось считаться Игнату с соседями, когда он сам проходил по чужим территориям. Однажды пробираясь к реке среди холмов у спуска, услышал окрик:

-- А ну, назад! Я у твоего дома не гуляю, нечего и тебе здесь расхаживать.

Игнат решил проскочить опасное место. Бежал под летящими в его сторону камнями, но всё же получил удар по голове. Это подсказало, что "хозяйничать" в чужих местах нужно осторожно, учитывая интересы других малолетних владельцев. Вспоминая этот случай, Игнат удивлялся искусству малолетних ребят метко бросать камни.

Дед с родителями дарили иногда Игнату незабываемые речные прогулки. Походы вверх по Двине под парусом запоминались.. Отец предупреждал Игната о предстоящих переходах по реке заранее, чтобы тот смог приготовить себя для такого плавания, ведь лодки приходилось перетаскивать через каменные перекаты вручную.

На двух лодках ранним утром отправлялись вверх против течения. Под парусом порожние лодки бежали быстро. Киль резал воду, через борт её брызги обдавали путешественников.

-- Укройся от брызг. Вымокнет одежда -- заболеешь, -- предупреждала мать, наблюдая, как сын подставлял лицо брызгам. Игнат начинал осознавать азы битвы со стихией, понимал, что в жизни за всё хорошее и красивое нужно бороться.

Поднявшись в незнакомые, загадочные для Игната места, родители занимались хозяйственными делами, косили сено, готовили на берегу пир. Игнат искал среди травы ягоды. Неожиданно увидел, как от него быстро уползает змея.

-- Здесь змеи, -- показывал рукой Игнат родителям.

Подбежали взрослые. Отец искал у берега предполагаемую гадюку, уводя на чистое место Игната, сказал:

-- Здесь греются ужи.

Беззаботные солнечные дни сменяли друг друга. Игнату хотелось, чтобы так будет вечно.

Война пришла неожиданно. Её начало Игнат запомнил пикирующими на город, военный аэродром, расположенный на окраине, бомбардировщиками. Самолёты падали сверху серебристыми сигарами, слышался грохот разрывов, над городом вставали и ползли клубы дыма. Тогда вместе с родной тётей он пробирался к бабушке кратчайшей дорогой, по прилегающему к улице лугу. При пикировании самолётов тётушка падала в траву, тянула за руку с собой Игната. А он из высокой травы старался рассмотреть фигуры пикирующих вражеских бомбардировщиков, но кроме сверкающих отблесками солнца корпусов падающих машин ничего не различал. Так в его город пришла война.

Дома, разбитые бомбами при налётах, стены, обгорелые при пожарах, напоминали, что враг может появиться в любую минуту. Надежда была на противотанковые окопы, вырытые на подступах к городу горожанами. Всё быстро менялось, воинская часть, расположенная в городе, внезапно ушла. Её место заняли восемнадцать учащихся -- ополченцы, комсомольцы школы, среди них оказался двоюродный брат Игната Лёня, приехавший на каникулы к бабушке из Ленинграда. Учащиеся школы были вооружены учебными винтовками.

Несколько дней по Витебскому большаку на Смоленск вереницей шли беженцы. Их поток казался нескончаемым. Запомнились хмурые лица женщин, уставшие дети. Устремлённые вперёд глаза будто бы искали конец трудному пути. Там, вдали было их спасение. Ни у кого ничего, ни взрослые, ни дети не просили. Единственным их желанием казалось стремление как можно быстрее покинуть город, который не мог защитить ни себя, ни своих жителей. Печальные глаза идущих людей остались в памяти Игната навсегда. О чём люди тогда думали Игнату не разгадать и сейчас. Понимал главное -- торопились уйти от смерти.

Игнат с родителями, как и другие горожане, надеялись на чудо, что город не сдадут, Игнат с родителями прятались в деревне, расположенной на отшибе от дорог, около огромного болота. Единственная просёлочная дорога вела в это селение, поэтому встретить немцев в этом месте в ближайшее время не ожидали. Ранним утром все уходили в глухие места болота, укрывались среди поросшего болотными соснами большого массива. Местные жители вели за собой коров.

Над болотом часто пролетали самолёты с красными звёздами.

-- Немецкие разведчики, маскируются под наших, -- говорили между собой взрослые.

-- Как бы не приняли нас за воинские части, -- слышались тревожные голоса.

Из этих разговоров Игнат понимал, что немецкие разведчики ищут красноармейцев, куда-то ушедших из города в первые дни войны, но под деревьями прятаться приходилось -- мать и появившейся страх побеспокоились об этом в первую очередь.

Однажды ранним утром, когда люди ещё не успели уйти в лес, в деревню ворвались немецкие танки. Увидев играющих детей, взрослых, занимающихся хозяйством, остановились. К ним подошли мужчины. Отрезанное болотом и топью от остального мира селение танкистов не заинтересовало, они развернулись и быстро ушли обратно. Теперь все знали -- в городе немцы.

-- Город уже занят. Надо возвращаться домой. Могут разграбить квартиры, -- говорили взрослые.

-- Нас не защитили? -- спрсил Игнат родителей.

-- Получается, не смогли, -- неохотно ответил отец.

От Лёни после войны в Ленинграде Игнат узнал, что бой длился минуты. В живых остались двое. Убегая из кромешного ада, представитель НКВД заскочил на пункт наблюдения. Махнул рукой Лёне: "Уходи!" Вместе бросились к городу. На окраине города каждый скрытно бежал в свою сторону. Лёня бежал к бабушке. "Может быть, остались живы ещё два ученика?" -- думал Игнат, вспоминая, что о военном в разговорах не упоминалось, а Лёня был совсем малым, начинающим комсомольцем из Ленинграда, тем более не из этого города. Взрослые горожане впоследствии в разговорах вспоминали двух комсомольцев. "Может быть, спаслись ещё два горожанина?", -- в тревоге как бы болея, душой оберегая детские жизни, с надеждой думал Игнат.

Так Игнат с семьёй оказались в уже оккупированном городе. Сначала немецкие части долго не задерживались, в городе их почти не было -- быстро уходили на восток.

-- На Москву торопятся, мимо нас идут, -- тихо говорил отец матери вечерами, предупреждая домашних о разворачивающихся на фронте событиях. Его информация была наиболее вероятной, город стоял в стороне от стратегического направления.

Вскоре что-то на фронте изменилось, немцы поменяли тактику. В городе подолгу останавливались машины с немецкими солдатами, долгими днями стояли на отдыхе, видимо, шло переформирование. Они забили собой все прилежащие к центру городские улицы. Опасаясь налётов нашей авиации, старались укрыться среди старых высоких разлапистых деревьев.

В городе хозяйничали оккупанты, устанавливали свой порядок. Расстреливали коммунистов и комсомольцев, казнили всех сопротивляющихся. В места города, где были повешены люди, родители не ходили и под страхом наказания не разрешали ходить Игнату.

Сны тоже были тревожными. Часто Игнату снились пожары в его доме. Начинались они с угла, в котором находились иконы, и их семье приходилось перебираться жить из сгоревшей комнаты на кухню. Игнат после каждого такого сна обращался к родителям с вопросом, где им придётся жить теперь, а однажды сказал:

-- Этой ночью сгорел наш дом, мы оказались на улице.

-- Значит, судьба у нас такая, -- заметила мать. Родители были уверены, что уходить из родного города им всё-таки придётся.

К зиме в небе стали появляться наши самолёты. Немецкие лётчики моментально взлетали им навстречу с аэродрома, в небе завязывались воздушные бои. Было больно смотреть на превосходство немецких истребителей, наши лётчики вынуждены были уходить в сторону. Но иногда в воздушной карусели были и наши победы. Родители тайком ликовали. Ночные налёты нашей авиации большого урона вражеской технике не приносили, немцы маскировали себя хорошо. После ночных налётов нашей авиации, её удачных воздушных боёв у родителей Игната появилась уверенность в нашей силе.

К зиме на фронте положение немецких частей обострилось. В небе чаще стали появляться краснозвёздные самолёты. Превосходство в воздухе немцев терялось. Немецкие войска уходили маршем, куда-то торопились. В городе остановились словацкие части. В лютый мороз патрулирующие улицы солдаты стучали в ставни дома, заходили греться. Рассказывали родителям о своих семьях, им эта война была непонятна и не нужна.

События на фронте менялись быстро, шла постоянная передислокация войск. Словаки ушли и снова появились немцы. В городе днём патрулировали жандармы. Запомнился случай -- за продуктами задворками Игнат с отцом пробирались к своему дому от соседей, у которых прятались в подвале. Неожиданно открылась калитка с улицы, и на их пути встал жандарм с автоматом. Идти дальше было нельзя. Жандарм внимательно рассматривал отца, которого Игнат держал за руку. Посмотрев на Игната, взгляд жандарма изменился, и он опустил автомат. Отец с Игнатом пошли дальше, ожидая очередь в спину. Зайдя за соседний сарай, побежали. Жандарм подарил им жизнь. После этого случая днём из подвала старались не выходить.

Зимой 1942 года наши части ворвались в город. У красноармейцев сил было мало и немцам удалось закрепиться на участке в районе центра. Немецкие пулемётчики, окопавшись на вышке ратуши, не подпускали наших бойцов для прямого штурма. Город

С приходом наших частей дом, в котором проживал Игнат, военные переоборудовали под госпиталь. Так Игнат с семейством оказался у деда на Витебском большаке. Дом деда с виду был неказистый, но внутри просторный и тёплый. Здесь уже проживал брат Юрий с семьёй. Этот дом не требовал дополнительной маскировки, военным он понравился и они оборудовали в нём штаб. Всё в доме находилось в движении: кого-то отправляли с заданием, кто-то прибывал с докладом, отовсюду просили подкрепления.

Дом дополнительно искусно маскировали, чтобы не выделялся среди остальных строений. Всё было сделано своевременно и правильно. Немецкие самолёты не давали покоя, искали штаб. Некоторым зданиям, покинутым жильцами, придавали штабной вид, на них и приходился основной удар вражеской авиации. Попадания были частыми. Поэтому при пикировании бомбардировщиков все прижимались к стене, старались укрыться подальше от окон. Почему-то получилось так, что тот, кто был более красноречив, наставляя младших командиров красноармейцев, сам при налётах бледнел и трясся. Игнат слышал, как командир вычитывал офицера:

-- Что дрожишь при налётах? Ты же только что, отправляя бойцов на передний край, говорил о своём бесстрашии.

Потупив глаза, тот выслушивал упрёк командира. Позже из книг, Игнат усвоил истину: первый на пиру -- последний в бою.

Немецкое командование старалось ликвидировать появившийся у них клин наших войск. Самолёты бомбили всё чаще. И всё же чувствовалось, что ресурсы Европы, воюющей с Россией, истощаются. Немцы теперь загружали бомбардировщики вместе с бомбами и большими камнями. Один камень попал на соседний дом. С треском прошёл крышу и чердак, очутился в подвале, разрушив его до основания.

Атаки немцев, рвущихся на выручку окопавшимся в городе пулемётчикам, становились всё яростнее. Для них это был шанс с меньшими потерями закрепиться на ставшем важным направлении. Взрывы снарядов участились, осколки, пули свистели не далеко от дома.

Учитывая сложившееся положение, офицеры посоветовали жильцам дома перебраться в подвал польского костёла. Дед с бабушкой дом не оставили.

Игнат снова оказался на своей улице. Толстые метровые стены старинной кладки и ещё более толстые стены подвала охраняли людей от снарядов и налётов вражеской авиации. Это был островок защиты и надежды. При бомбардировках, обстрелах, когда наверху бушевала смерть, в подвал заскакивали проходящие по улице жители, прятались красноармейцы.

Однажды ночью в подвал пришёл комиссар и предупредил отца брата Юрия:

-- Не удержимся. Спасайтесь, кто как может. Уходите. Финны -- лыжники идут на штурм.

-- Эти не пощадят, -- заметил родной дядя. После революции был начальником пограничной заставы на финском участке границы, повадки этих людей знал..

Население подвала собралось и в назначенное время двинулось к спуску на Двину. Через реку по льду под пулемётами выходили из фронтового города. Семьям Игната и Юрия повезло, на другую сторону перебрались без потерь.

Ворвавшись в город, фашисты захватили штаб. В злобе подожгли его вместе с жильцами. Так на Витебском большаке погибли, заживо сгорели дед и бабушка Игната.

Второго деда с семьёй, проживавшей у городского сада, фашисты вывели к оврагу и расстреляли у рва перед домом.

Семьи Игната и Юрия бежали в ближайшую деревню. Из неё началась их дальняя дорога на восток, минуя фронтовые участки. Всё имущество уместилось на санках, на свои санки отец сверху посадил Игната.

От деревни к деревне голодные протопали весеннюю распутицу 1942 года. В вешние воды фронт догнал, снова оказались у линии фронта. Отец, хотя и был освобождён от призыва, ушёл на войну, а семьи братьев пешком направились к железнодорожной станции. Там формировался эшелон в тыл. В товарных вагонах удалось выбраться из фронтовой полосы, но бомбёжки в пути не прекращались. При налётах вражеской авиации поезд останавливался и все разбегались в стороны. Над составом быстро появлялись наши истребители и завязывали воздушный бой, а поезд спешил на восток снова.

На Волге состав с беженцами пересадили на пароход. Началось настоящее путешествие по воде в саратовские места. Бегущая за бортом вода, горы подступающие утёсами к берегу, леса по склонам в иных условиях непременно радовали бы, но голод и неизвестность заставляла думать о жизненно важном.

Сплошного полотна тот период в памяти Игната не оставил, жизнь просто была "поломатая", воспринималась в отрывках. В памяти оставались отдельные картины, которые в какой-то мере характеризовали то время. Что стало с Юзеком, соседскими мальчишками, кто остался жив, а кто погиб, Игнат и по сей день не знает.

Конечным пунктом их странствия оказалась приветливая деревня Богатырёвка на берегу реки Медведицы, приток Хопра, и добрые люди. Сюда семья попала по разнорядке.

Утром хозяйка угостила приезжих варенцом, топлёным квашеным молоком. Посмотрев на тарелку, налитую жёлтой сметаной, Игнат спросил мать:

-- Эту сметану мы можем съесть всю?

-- Молчи и кушай, -- тихо прошептала мать, ей было неудобно от того, что они впервые увидели распространённый в этих краях продукт.

Игнат уловил своеобразный запах и вкус этого молока, тихо спросил:

-- Что это?

-- Не разговаривай. Кушай, -- мать проговорила ещё раз.

Деревня работала на фронт. Под осень с малышами детского сада Игнат собирал сталинские колоски. В памяти остались бескрайние поля сжатой пшеницы. Жизнь была интересной. Постоянная нужда проходила рядом, её старались не замечать. Голодные и раздетые. Но рядом были отзывчивые люди деревни. От них Игнат узнал, что такое русский язык со всеми его оттенками. То была школа его жизни, помогавшая выживать. Рядом с ним были удивительные мальчишки. Сдружился с ровесниками, двумя братьями -- Игорем и Анатолием. Игорь был на год старше Игната, а Анатолию было только три года. Отец привёз их в эту деревню из города. Матери у ребят не было. Отец по брони был направлен в районный город для организации военного производства. Жили мальчишки у одинокой женщины на окраине села. Каждую свободную минуту Игнат старался быть рядом с ними. Сначала бежал к ним, потом вместе шли к нему домой, играли.

У него перед глазами осталась та лютая пурга, эти полураздетые дети. У Игоря буденовский шлем с большой красной звездой, лёгкая куртка, у Анатолия лёгкое пальтишко и что-то вроде платка на голове, вместо шарфа женский шерстяной платок.

Игнату до мелочей запомнились их хождения на ветру в пургу или лютый мороз. Игнат и сейчас восхищается этими ребятами, их стойкостью, неутомимой битвой за жизнь. Мальчишки остались в жизни Игната навсегда, они научили его любить Родину.

Игорь с братом, пробираясь по засыпанной снегом дороге навстречу ветру, декламировали зовущие в атаку слова:

Сверкало озеро Хасан,

Бой у высот начался жаркий,

Нас вёл в атаку комиссар,

В боях испытанный Пожарский.

И вот у самой высоты,

Тихонько пуля просвистала,

И здесь у этой высоты,

Пробила сердце комиссара.

Вперёд ребята! -- он сказал,

Рука его похолодела,

Упал на землю комиссар,

Трава от крови покраснела.

-- А что-нибудь ещё знаешь? -- просил Игнат. В ответ слышал стихи о Воровском, пограничнике Карацупе.

Сколько бы позже в зрелые годы жизни на занятиях, лекциях не говорили о патриотизме, для Игната братья были первыми, кто увёл его в атаку жизни. Таких одухотворённых, даже среди взрослых военных комиссаров, преподавателей высших учебных заведений Игнат не встречал больше никогда.

Игнату не пришлось прожить годы с этими ребятами. Осложнение военной обстановки -- и их отец по тотальной мобилизации ушёл на фронт. Игоря и Анатолия увезли в детдом. Что с ними стало, как сложилась их судьба, Игнат не знает. Война разбросала его друзей, самого Игната оторвал и унёс от близких ему по духу детей вихрь жизни. Тех ребят Игнат не забыл, он и теперь им за проведенные вместе с ними дни -- безмерно благодарен, с ними ощутил любовь к родной земле, близким по духу людям. С теми мальчишками в суровое военное детство уходил во взрослую жизнь.

Здесь, в Саратовской области в зимнюю вьюгу они вместе ходили в школу, входили в тревожную жизнь.

Война детей не отпускала. С первого класса с винтовкой противогазом они не расставались. Военная подготовка была обязательной и ежедневной. Уроки военного дела -- и после занятий практическое обучение за деревней на местности. Уже тогда Игнат усвоил уроки и приобрёл первые навыки штыкового боя. Перед глазами на весу чучело -- мишень из снопа обмолоченной пшеницы, однорукий офицер с шестом в руке и его команда:

-- Следующий, вперёд!... Влево отбей, вправо отбей! Вперёд коли! Назад прикладом бей!

Эти команды и сейчас звучат для него музыкой марша в грозных ситуациях.

Положение на фронте было сложным. В деревню прибыло подразделение для строительства военного прифронтового аэродрома. Готовили постройки, местность к условиям прикрытия переднего края с воздуха.

Игнат любил ходить к военным во время обеда, разговаривать с ними на разные темы. Их близкое общение оказалось коротким.

Однажды во время обеда обратил внимание, что военные обедают нехотя, с неудовольствием. Оказалось, что им не завезли соли. Несолёный суп бойцы ели через силу. Игнат слышал, как рядом с ним бойцы говорили:

-- Раздобыть бы ложку соли, вкус был бы совсем другой.

Сорвался с места, прибежал домой, разыскал спрятанную матерью в мешочке соль. Схватил горсть и побежал обратно. Высыпал соль в котёл.

-- Что это? -- спросил повар.

-- Соль, -- ответил Игнат.

-- Дал бы лучше мне, твою горсть никто не почувствует, -- заметил рядом сидящий боец.

-- Я ещё принесу, -- проговорил Игнат и побежал за солью снова. Принёс кулёчек, но высыпать её в котёл ему не позволил командир.

-- Покажи свою соль, -- проговорил он.

Покушав её на вкус, спросил:

-- Ты чей?

-- Мы беженцы.

-- Приведи сюда мать, -- приказал командир.

Было время обеда, мать с сестрой оказались дома. Когда мать пришла с Игнатом, командир сказал:

-- Не разрешайте появляться у нас мальчишке. Мало ли что произойдёт, а ответить придётся вам.

-- Я же соль принёс, -- оправдывался Игнат.

-- За соль спасибо, но во всём должен быть порядок.

Мать сама принесла бойцам соли.

Так прекратилась его помощь, пропала связь, не успевшая перерасти в более тесные их отношения. Прошло немного времени, и фронт переместился на запад, аэродромную команду отправили следом, видимо, строить аэродром на новом месте.

В школе тоже изменилось расписание уроков, занятия для малышей по военной подготовке проводились только один раз в неделю.

Жизнь в тёплом чернозёмном краю была многообразна и прекрасна в рождающихся ежедневно красках на бахче, среди огурцов, помидор огорода, дикорастущих цветов и шиповника.

Жители деревни, беженцы, эвакуированные жили теперь ожиданием победы.

Этот день пришёл 8 мая с утра моросящим дождём. Игнат вспоминает его постоянно не радостным ликованием праздника Победы 9 мая, а 8 мая рыданиями близких родственников погибших и пропавших без вести отцов, эвакуированных сюда семей офицеров. Последняя надежда на встречу у людей в этот день пропала, появилось ощущение краха семьи, как будто ушёл солдат в никуда, а потом оказалось, как будто его и не было вовсе. Надрывные крики и плач стояли до глубокой ночи. Игнат растревоженным сердцем был с этими людьми.

На следующий день должны были приехать артисты со спектаклем. Игнат с ребятами 8 мая отправились на будущее место их выступления, стадион. Поразила степь за деревней -- она тоже скорбела, была мокрой, чёрной и траурной. В деревне не было смеха, слышались только рыдания женщин, дети не играли на улице, плакали по углам.

Родная земля, люди, как сговорившись, отмечали мгновение памяти погибших и пропавших на войне бойцов.

А на другой день 9 мая приехали артисты, на стадионе готовилось праздничное выступление -- победу отмечали повсюду. Игната поразило удивительное зрелище -- за ночь стадион, где должны были выступить артисты, окрестные поля чернозёма покрылись зелёным ковром. Что-то невообразимое происходило в природе. Природа ещё вчера только что вместе с людьми скорбела по павшим, а на другой день 9 Мая после обеда празднично ликовала зеленью под солнцем. Под тёплым солнцем оживала жизнь. Небо дарило людям праздник.

После рабочего дня жители деревни смотрели выступление труппы артистов. Мальчишки сидели на траве, земля казалась им тёплой.

День превратился в праздник. Где как могли, в каждом дворе был накрыт стол, шло общее веселье, будто не было вчерашней скорби и рыданий.

Игнат с семьёй ждал возвращение отца из армии. С его приходом были связаны надежды и исполнение желаний.

К берегам в Придвинье возвращение было долгим и непредсказуемым. Неудачи жизни сочетались с послевоенной разрухой и катаклизмами природы, голодом и нищетой. В тех условиях родители Игната, как и все люди, старались выжить...

Как в военные сороковые годы Игната подняли на пришкольном учебном полигоне в атаку, так она в его сознании не окончилась и по сей день. Краски необычной его жизни прятались за заботами не по возрасту, долгими переездами при возвращении в Придвинье.

Следы памяти.

Родные окрестные места Игнат знал и исходил вдоль и поперёк уже со школьных лет, даже чувствовал их запах по временам года.

Его голова полнилась впечатлениями, способными делать чудные открытия. Даже сейчас перед ним проходят чередой эпизоды, картины жизни, оставившие метки на сердце и навсегда поселившиеся в памяти. Его жизнь в Придвинье сопровождалась происшествиями: то большими, то малыми. Одно из них запомнилось хорошо, потому что школьному другу вторично подарило жизнь, а второму товарищу открыло талант художника.

С одноклассниками, а чаще один, любил забираться на раскинувшиеся, прячущиеся среди леса поляны у берегов реки Лучёсы. Игры и занятия находились на месте. Ближе к осени прибегал сюда, чтобы набрать малины, позже поискать орехи...

Чаще всего детские походы ограничивались лесными просторами, подступающими к пригороду. Обилие рек и речушек только красило картину этих мест. Туда школьники добирались напрямую пешком, минуя окружные дороги, что сокращало расстояние и время пути. Зачинщиками таких прогулок были предприимчивые ребята. Их всегда завлекали места, среди которых для себя они находили чудные открытия. Не мудрено, что инициатива чаще исходила от начинающих художников. В классе к художественному творчеству с большим вниманием и уважением относился Костя Чубанов. В очередной поход он отправился с близкими сверстниками.

--Давай я тебя нарисую, -- предложил однокласснику Марату Костя. С собой он всегда брал листы ватмана -- как любитель живописи, старался повсеместно делать зарисовки, наброски. Игнат засмотрелся -- на чистом листе вырисовывался схожий с Маратом портрет.

-- Ух, ты! Молодец, -- хвалил Игнат, хотя талант Кости в школе был уже признан.

-- Окончу его портрет -- займусь тобой. Хочешь? -- бросая последние штрихи на рисунок, спросил Костя.

Игнат согласно кивнул головой.

Вскоре и его изображение легло на бумагу. Сходство было очевидным, потому что дома отец спросил:

-- Кто рисовал?

-- Костя.

-- Молодец, у мальчишки талант, -- произнёс отец.

Эти слова сбылись -- Костя стал не только художником, но и учёным.

А тогда, скрутив листы ватмана, чтобы не помять и не испачкать наброски этюдов, портретов, направились к берегу. Над глубиной омута наклонилась черёмуха. Её плоды звали к себе мальчишек. Перед ними слепил, сверкал и переливался дар солнца. Игнату показалось, а может быть, только так хотелось, что они посетили людьми забытый уголок, только и ожидающий их появления. Волшебство над водой завораживало и притягивало.

--Укромные места, их богатство всегда достаются одарённым и настойчивым людям, -- останавливаясь, говорил Костя. Для очередного наброска разворачивал лист ватмана, доставал карандаши. Готовил для работы место.

Марат бросился вперёд. Сорвал большую чёрную гроздь.

-- Вкусно! -- слышался его голос.

Ягоды на дереве были сладкими и сочными. Что ещё может быть более лакомым для уже проголодавшихся мальчишек? Чувство опасности при виде ягод, отдающих дурманящим запахом, пропало. Появился азарт.

Мальчишки отбросили все заботы, забыли поджидающую опасность. Не раздумывая, вслед за Маратом стали карабкаться по дереву к нависшей над водой верхушке, нижние ветки были уже обобраны зверями или просто им не досталось солнца. Зато у вершины, куда не успела ещё добраться чья-то проворная рука или лапа, ветви чернели гроздьями. По стволу быстро пробирались к нависшей над водой кроне. Об опасности в погоне за лакомством не думалось. Когда почти добрались до верхушки, дерево не выдержало нагрузки и стало клониться. Ближе всех к воде оказался проворный Марат, медленно погружавшийся с деревом в реку. Игнат с Костей быстро перебирались назад. Верхушка с Маратом погрузилась, вскоре оказалась над водой снова, но намокшая под тяжестью медленно опускалась.

Марат испугался. Вместо того, чтобы быстро перебраться по стволу черёмухи, её веткам на берег, завис на полусогнутых руках среди опустившейся в бездну кроны. Оказавшись в омуте, к нему пришли страшные картины подводного царства с водяным и другими обитателями омута. Страх губил волю, сердце стучало, било в уши. В поступках не трусливый человек он вдруг растерялся. Его товарищи приняли его барахтанье сначала за очередное баловство. Упустили подходящее для помощи время. А он боялся, что кто-то схватит его и утащит на глубину. А там, наверняка, ожидают русалки, в воде они специально шевелили ягодами. Цепко держался за ветки, захлёбывался. Зрелище было страшным.

-- Я плавать не умею! Спасайте! -- кричал он.

-- Держись за ветки! Не выпускай. Мы сейчас! -- друзья подбадривали попавшего в беду товарища. Сами искали длинную палку, чтобы подать утопающему.

-- Делайте же что-нибудь! -- слышался его голос. Движения друзей ему казались слишком медленными.

Подскочил Костя, старался как-то помочь. Поднимал над водой черёмуху.

Игнат бросился на берег, нашёл палку, к ней привязал верёвку, взятую с собой по случаю, и по стволу снова пробирался к Марату. Костя своими советами направлял действия Игната, который при этом тоже внимательно следил, чтобы ветки не погружались в воду. Как только они начали снова опускаться, Марат, перехватывая их руками, закричал:

-- Бросай верёвку! Прыгай ко мне! Давай руку, я уже не могу, тону!

Эти слова подхлестнули Игната. Рывком бросил палку. Бросок оказался удачным. Марат поймал её. Схватил верёвку, тут же скомандовал:

--Тяни!

Намотав на руку верёвку, Игнат пытался вытащить товарища, но его старание было жалким. Марат ослабел окончательно:

-- Я сейчас выпущу верёвку, больше не могу.

-- Костя, бросай своё занятие! Держи верёвку, я сейчас спущусь в воду и переберусь к Марату, вместе по веткам выберемся на берег, -- сердце Игната в предчувствии беды бешено колотилось.

Когда Костя снова оказался на дереве, оно под их тяжестью обломилось и начало погружаться в воду. Игнат едва успел оказаться рядом с Маратом и помочь уцепиться за толстый сук, как ветви погрузились в воду и черёмуху круговоротом начало разворачивать к берегу.

Марат с трудом выбрался на сушу. Всё было позади. Можно было отдышаться и отдохнуть, но посетившие в тёмной воде мысли связали волю. Чтобы очиститься от посетившего его страха, ему нужно было успокоиться -- отдышаться и отдохнуть.

Обилие ягод соблазняло. Игнат с Костей приподняли верхушку и подтащили её ближе к берегу, продолжив лакомство.

Костя, показывая на усыпанные ягодами ветки черёмухи, кричал Марату:

-- Не теряйся!

А он посмотрел на них, нахмурился, покачал в удивлении головой, с укором произнёс:

-- Для кого -- война, а кому -- мать родная.

Глубину этих слов Игнат осмыслил спустя годы, а тогда они казались, как и многие другие, из серии повседневных военных поговорок, осуждающих алчность. Время было послевоенное, но жизнь шла ещё по военным законам.

После этого случая Игнат старался показать своим друзьям места, поразившие когда-то его воображение своей красотой и обилием. Там, над обрывом его база и в зной, и в непогоду. Туда он постоянно наведывался за лесными дарами. Те места он знал хорошо, мог указать, где и в какое время что вызревает.

В очередной поход долго уговаривать команду ему не пришлось, наступило время каникул -- для всех пора поиска забавных приключений. Чтобы заинтересовать, каждого загадочно Игнат предупреждал:

-- Не забудьте, кроме бидончиков, захватить с собой сумки, лучше вещмешки -- удобнее и легче нести.

-- А ещё что там можно собрать? -- интересовалась одноклассница Людмила.

Зная повадки любителей сбора даров природы, Игнат завлекал их в поход не только правдоподобными приключениями. Рассказывал случающиеся, а иногда и услышанные истории, смешные эпизоды. Ей сказал, фантазируя:

-- Если плаваешь хорошо, можно в реке за хвост подержать, когда схватишь, сома. Не растеряешься -- окажется в сумке -- для этого нужна только быстрота, ты же у нас гимнастка.

Людмила с детства мечтала попасть в сказку -- места, где всего растёт в изобилии -- бери -- не ленись, только унеси. Поэтому решила убедиться, что попусту ей ноги бить не придётся. Говорила:

-- Я серьёзно спрашиваю, а ты всё шутишь.

-- Я же сказал -- сумку, -- повторил Игнат. Добавил: -- Для тебя лично по секрету -- идём в закрома.

Втроём -- кто опоздал, не ждали, жалели своё время -- отправились в поход.

На завалах сдвинутого кустарника рос малинник. Игнат выбрал место, которое обязательно зачарует любого путника. Гористая местность и спады. Перед ними -- солнечная кора сосен и её смолистый запах, а рядом, чуть ниже, редкая ольха -- под ней полянки с дурманящим запахом спелой земляники, а дальше, на возвышении завала, аромат сладкой малины и тут же рядом на солнцепёке орешник.

Пришли во время, до них никто ещё в эти места не заглядывал -- люди просто не знали, что у них под боком прячется и спокойно зреет столько вкусной ягоды.

-- Людмила, иди сюда, собирай орехи, -- показывал на рядом стоящий куст лещины Игнат.

-- Спасибо, я вижу ещё орешник, -- кивала она на соседний, усыпанный сплетениями плодов разросшийся куст.

-- Те поздние, не рви, пусть дозревают, -- предупредил Игнат.

Незаметно к обеду их бидончики наполнились малиной.

-- Теперь можно и отдохнуть, кто хочет, может искупаться, -- предложил Игнат.

-- А речка далеко? Глубокая, перейти можно, брод есть? -- спросил Александр.

Людмилу интересовала обратная дорога:

-- К реке идти далеко, крюк большой? Я уже устала.

-- По пути домой. На переправе отдохнём, там и перейдём. Течение сильное, но удержаться можно, -- успокоил Игнат. Людмила полностью доверилась одноклассникам, своих суждений не высказывала.

За бугром среди кустов мелькала река. На обратной стороне их ожидало обещанное зрелище -- сказочная воздушная клумба и в центре теремок в земле под навесом.

-- Спасибо, я такого ещё нигде не видела, -- благодарила Людмила.

Смело вошла в несущийся поток воды, думала, что если противоположный берег недалеко, то до него легко и добраться. Зная коварство реки в этом месте, её быстро догонял Игнат. Александр шёл замыкающим. Как только вода оказалась выше колен Людмилы, течение сбило её с ног.

-- Ай! Тону! -- кричала она, растерявшись, размахивая бидончиком.

-- Держись! Не рассыпай ягоды, -- предупредил Игнат.

Он торопился. Глаз не спускал с её бидончика, на который непроизвольно она опиралась в воде. Выпустить его из рук, для неё значило потерять плоды завлекательного дневного труда, а с ними и надежды на вечерние задушевные разговоры и интересные рассказы дома. Тогда пропадут её впечатления, померкнут краски интересного дня -- возможно, это время совсем выпадет из памяти -- хуже, если этот светлый день запомнится ей мрачным.

Боролась с рекой, но вода в этом месте оказалась злее, чем предполагала Людмила. Течение тянуло её на глубину, вода подступала всё выше. Попав в стремнину, она не удержалась, споткнулась о камень, и её потянуло вниз. Течение не давало встать ей на ноги.

Схватив её бидончик за ручку, Игнат тянул к себе и её, крикнул:

-- Саша, помоги! Возьми ягоды!

Александр забрал ягоды и проворчал:

-- Сам выберешься, не маленький. Всем нянька нужна. Командовать и я могу.

Эти слова на секунду отвлекли. Этого было достаточно, чтобы лишить Людмилу способности бороться. Хотя она и умела плавать, но успела хлебнуть воды. Нахлебавшись, теряла силы.

Игнат резко подтянул Людмилу к себе и теперь крепко держал её за руку. Подождал, пока она успокоилась, пришла в себя, и повёл её среди быстрого потока на другую сторону реки. Усадив Людмилу на песок, пошёл за своей ношей.

За это время орехи из сумки Игната высыпались, течением их разбросало, и река несла вниз.

Торопливо одежду, ягоды переправили к Людмиле. И сразу же Игнат с Александром бросились собирать плывущие орехи.

А ниже по течению, у деревенского пляжа, купающихся ребятишек удивила странная картина -- перед ними в потоке бурлящей среди камней воды, то показываясь наверху, то пропадая, будто бы прячась от их глаз, плыли зелёные сплетения орехов. У детей невольно проявился спортивный интерес. Устроили соревнование. Увидав плывущие орехи, бросались в воду наперегонки. Когда к ним подплыл Игнат, река была без признаков орехов.

-- Орехи-то мои, -- глядя на кучки выловленных сплетений, лежащих возле одежды подростков, подмигивая, улыбался Игнат. Хотелось знать, как на слова отреагируют ребятишки.

-- Теперь наши, -- смеялись ребята. Отдавать орехи они не собирались.

Подплыл Александр. Смотрел на радостные лица подростков. Улыбнулся. Ребятишки, увидев доброжелательность взрослых, предлагали:

-- Угощайтесь, нам не жалко. Ещё поймаем.

-- Кое-что и я поймал, -- показывая орехи в своей сумке, говорил Игнат. Спросил:

-- А ты?

-- Вот, -- Александр показал на свой мешочек скромно. Выловленных им орехов было больше.

Потом досыпали бидончик Людмилы малиной. Игнат знал, что любое внимание в таком положении было для неё важным. Она с улыбкой смотрела на ягоды, сняла с себя сумку с орехами, из неё вытекала вода. Положила рядом.

-- Ну что, накупалась вволю? Теперь можно идти домой. Вон, из-за горизонта показалась тёмная туча, гроза надвигается, -- махнув рукой в сторону чёрной полосы, тревожился Александр.

-- Я идти не могу. Мне придётся посидеть -- нужно отдохнуть, -- с трудом поднимаясь с места, сказала Людмила. Постояла и села. -- Вы идите, что вам из-за меня терять время.

-- До дождя успеем, что-то домой захотелось. Неспокойно на душе. Купаться среди дождя совсем не хочется, -- говорил Александр, предложил: -- Людмила, давай свою ношу, я до твоего дома донесу.

Та отрицательно покачала головой.

-- Лучше отсидимся, отдохнём под навесом. Домой вернёмся все вместе, -- предложил Игнат.

Людмилу это предложение устроило больше. Говорила:

-- Переждём грозу здесь. Это так интересно.

Пока рассуждали, ветер уже нёс тучу над их головами. С деревьев срывал рано пожелтевшие листья, с ними клубилась пыль. Заслон берега уже не спасал от надвигающейся очередной угрозы.

У Игната тут же созрело решение. Он неоднократно был в этих местах, часто прятался от ненастья под покровом нависшего над обрывом сплетения корней.

-- Вставай, больная, карабкаемся в терем, -- подавая Людмиле руку, торопил Игнат. Следом поднимался Александр.

-- Вот видишь, попал бы под грозу, -- говорила ему Людмила.

Пыль, прошлогодние хвойные иголки больно хлестали по лицу. Когда укрылись под травяным навесом, для них наступило затишье, всё неслось над ними. Буря. Рёв ветра, скрип раскачивающихся деревьев, отломанные летящие ветки, падающие в воду, на место их переправы. А к ним в укрытие с противоположной стороны реки светят лучи солнца, ещё не закрытого тучей, освещают уютный подземный теремок.

-- Надёжное убежище, -- похвалила место Людмила.

-- Сглазишь -- ответишь, -- заметил Александр.

Игната удивило, что в этой несущейся мгле ни молний, ни грома не было. Поэтому надеялся, что тучи пронесёт и снова вокруг засверкает солнце.

В мгновение ветер превратился в ураган. Игнат с опаской прислушивался, как трещат корни раскинувшегося над ними дерева. Молчал, но очень опасался, что ветром дерево вывернет с корнем и их теремок окажется раскрытым, а ко всему прочему их сначала ещё оно и придавит, а уж потом дождь искупает.

Людмила прижалась к стенке укрытия, чувствовала приближающуюся опасность. Присматривала за развешенной в стороне мокрой одеждой, составленными рядом бидончиками с малиной, сумками с орехами. Потом успокоилась -- все неприятности природа творила над ними, наверху.

Налетел очередной шквал, раздался треск ломающихся корней -- выворачивало дерево. Игнат сориентировался, крикнул:

-- Раздавит!

Схватил за руку Людмилу и, изогнувшись, под навесом ползком бросился в сторону. Не заметили, как оказались около своих вещей.

Корни, как струны, лопались. На глазах их пристанище уничтожалось. Перепугал растерявшийся Александр, который пятился в нерешительности.

-- Беги! Погибнешь! -- уже за Александра болело сердце Игната.

Людмила сидела, широко открытыми глазами наблюдая за происходящим.

Александр рванулся с места. "Хорошо, теперь успеет", -- пронеслось в мыслях Игната. И тут их убежище придавило своим весом дерево -- паутина корней не выдержала. Оно постояло, словно прощаясь со своим "родовым гнездом", потом начало крениться в сторону реки. Нерешительно падало. Слышался треск, ломались ветки, неслись с ветром сучья, характерный звук падающего дерева и глухой удар о землю.

В испуге Игнат озирался по сторонам, искал глазами товарища. Присмотревшись, увидел искажённое болью лицо Александра.

-- Ты как? -- крикнул ему.

-- Нога. Кажется, раздавило.

Ответ встревожил.

-- Я сейчас, -- бросился к нему. -- Что же ты не отскочил?

-- Хотел обхитрить, думал, что дерево сразу рухнет, а оно сначала сдвинулось и осело. Нога попала под корень, -- говорил Александр.

-- Страшного ничего нет. До города донесу, -- успокаивал Игнат, а сам думал: "Хоть бы кости были целы". Сразу принялся ощупывать ногу. Внешний осмотр ноги перелома не выявил.

Пока осматривал ногу, тучи унесло, солнце светило так, как будто ничего не было. Сразу утих и ветер.

-- Встань-ка, пожалуйста, -- попросил Игнат.

-- Помоги, -- ответил Александр. Сделал шаг. -- Больно.

Поставив товарища на ноги, смотрел, как тот делал шаги.

А Александра появившиеся в ту пору фильмы о золотой лихорадке на диком Западе, мечты о несметных богатствах Аляски уносили отсюда далеко. Представил, что и его край богат на золотые россыпи. Сказал:

-- А места здесь всё равно красивые. Я уже обратил внимание на песок. Может быть, здесь притаилось и моё золото?

-- Я в доле, -- смеялась Людмила.

Обращаясь к небу, Александр просил:

-- Неужели за все мои волнения не вознаградишь меня самородком?

-- Кто запрограммировал себя на подвиг, обязательно совершит его, -- как бы предрекала вехи его жизни Людмила.

Позже просьба Александра исполнилась, у него, по сравнению с другими одноклассниками, была обеспеченная интересная на переднем рубеже науки жизнь, а Игнат понял, что вода не только украшает жизнь, но может принести свои замысловатые сюрпризы.

Тогда он только пожал плечами. Чтобы вернуть своих друзей к жизни, сказал:

-- Полчасика погреемся на солнышке, отдохнём и двинемся в путь.

Глядя на разрушенное стихией укрытие, Игнат в очередной раз проникся уважением к этой только что спасшей их земле -- она укрывала во время войны от пуль, взрывов снарядов, бомб, а сейчас от взбунтовавшейся стихии.

Разбойники среди обитателей леса.

Уголки первозданной природы часто были единственными невольными свидетелями путешествий и личных открытий Игната. Для походов он каждый раз выбирал место из когда-то полюбившихся и появлялся в нём отважным путешественником в поиске новых впечатлений и откровений природы.

Выходные и праздничные дни, своё свободное время Игнат, даже будучи взрослым, старался проводить в чарующих душу местах. Разве ему, ищущему вдохновение, красоту среди затаённого дышащего вечностью леса, на опушках или у водоёмов, не найдётся местечко? Не ходить в эти места невозможно, потому что зачарованная душа сроднилась с красотой этого края, который оказался хранителем тайн и самым интересным его собеседником. Здесь постоянно видится что-то диковинное, и это явившееся взору часто становится для него откровением.

Чудесам в его краю нет конца. Игнату казалось, что даже из бурелома на него смотрят странные очертания то ли колдунов, то ли диковинных зверей -- для него сюда из детства перебрались персонажи народных сказок. Подумается всякое, ведь рысь, волк, медведь в этом краю не диковина.

Однажды, пробираясь по завалам, Игнат высматривал через проёмы сплетений корневищ место выхода на поляну. Вывороченные ветром корни поваленных деревьев в этих низменных местах создали непролазный бурелом. Обходить гиблое место, тратить на это время Игнату не хотелось. Направился напрямую через завалы. Времени в итоге Игнат потерял больше, но об этом не пожалел. Увидел через корневища и сучья, как вдалеке на поляне среди зарослей малинника женщина собирала ягоды. Обрадовался живой душе и начал пробираться в её сторону. Однако её присутствие кому-то здесь не понравилось. И на глазах Игната чья-то лапа бесцеремонно толкнула в спину любительницу малины.

В этих местах люди компанией в лес не отправляются. Есть час-другой времени у сельской жительницы, она хватает подвернувшуюся корзинку или бидончик и быстро подаётся в лес на промысел. Поэтому присутствия людей рядом женщина не ожидала. Игнат видел, как вздрогнула она от неожиданности. Ужас исказил её лицо, когда на толчок резко обернулась. Каково было удивление Игната, когда, выронив из рук бидончик, она закричала и бросилась бежать.

Игнат рванулся ей на помощь, под ним затрещали ветки. Перед глазами поразительное зрелище: искажённое страхом лицо убегающей женщины, а кто-то кустами бежит от неё в обратную сторону.

Игнат торопливо, не разбирая дороги пробирался к поляне. Чтобы создать впечатление присутствия людей, по пути ломал ветки. Создавал видимость, будто вместе с ним бежали люди. Появилась мысль, что в полумраке бурелома и его могли принять за лесного зверя. Чтобы самому уберечься от нападения, придать себе ещё больше устрашающей таинственности, отпугнуть зверей и лихих людей, по пути вставлял в отверстия корчей, между стволами деревьев своё лицо и выделывал всякие гримасы. При этом не покидала мысль самозащиты: "Увидит меня леший или плохой зверюга -- сразу сбежит". Кого-то пугал и для этого издавал грозные звуки зверей, по чаще других неслось его рычание:

-- Р-р-э-у!

Воображение помогало создавать разные картины.

Забава Игната для кого-то в этот раз окончилась непредсказуемой бедой, потому что услышал крик:

-- Ой! Кто это? Царю Небесный, спаси и сохрани!

По поляне в сторону деревни быстро убегала женщина. Останавливать или догонять её Игнат не стал -- за злые проделки можно поплатиться.

Бежала, не переставая предупреждать об опасности и звать на помощь:

-- Мама! Лиходеи! Люди, помогите!

После этого случая селяне, соседи отца по даче, предупредили Игната:

-- В лесу медведь не разрешает собирать ягоды на своих делянках. Дерётся. Остерегайся, ты любишь ходить по его местам.

На немой вопрос Игната соседка добавила:

-- Екатерину чуть не задрал, беднягу с расстройством увезли в больницу. Когда вернётся домой, неизвестно. Скоро за околицу не выйдешь. Как, ты ничего не боишься?! Уж не чародей ли ты?

-- Моя мать в прошлую ночь под воскресенье видела, как ты ровно в полночь проходил около её окна к реке. Останавливался на берегу у омута, что-то в нём высматривал, потом спускался к воде. Поднимался, на полянке перед домом поклоны отвешивал то вперёд, то назад. Говорит, колдуешь ты на воде, порчу на неё наводишь. Теперь тебя так боится, что с вечера закрывается на крючок и ложится спать, -- говорил Николай, ещё один сосед отца по даче.

Игнат помнил, что тогда в омуте он проверял жерлицы. Потом делал элементарную гимнастику.

-- Хоть одно полезное дело я сделал -- пожилому человеку помог с вечера вовремя лечь спать, -- засмеялся Игнат.

-- Смеёшься, но учти -- топор под рукой для встречи с тобой в ночи держит. С неё взятки гладки, ей скоро будет девяносто, -- заметил Николай.

-- Я сегодня же зайду к вам и напомню вашей матери, что в то время я переносил жерди для забора. Она меня видела -- сидела у окна, со мной поздоровалась, -- обещая уладить недоразумение, удивлялся Игнат слухам.

-- Уж не колдуешь ли ты? -- спросила стоявшая рядом с ними женщина. -- В лесу то ли леший, то ли ты -- не поймёшь.

-- Ну, вам стыдно об этом говорить, каждое утро встречаемся, разговариваем, -- сказал Игнат.

-- Так в деревне все говорят, -- напомнил Николай, решив подшутить. -- Будь осторожен. Мужики часто с вилами ходят как будто на сено, а куда завернут, неизвестно. Любят между собой соревноваться.

-- Вилы им зачем? -- будто не понимая, удивлялся Игнат.

-- Тебя боятся -- вдруг набросишься, -- подмигивая, предупреждал Николай.

-- Пускай хотя бы одного человека в округе боятся, -- рассмеялся Игнат придуманной о нём сказке.

-- Это леший развлекается! Я видела его своими глазами. Он принимает разные образы, а потом разгуливает среди леса. Увечий от мишки никто не получил, потому что сразу с поляны прыгнул в кусты и там превратился в невидимку. А лешего я видела своими глазами, -- нервничая, говорила женщина, она была завсегдатаем ягодных мест, а теперь лишалась своего дохода. Игнату нетрудно было догадаться, что это она бежала от него с криком.

-- Какое-то существо поселилось в этих местах. В войну карателей жители не боялись, а теперь нашли себе забавное занятие -- нагонять страх, -- удивлялся Николай перепуганным слухами людям.

-- Когда людям себя нечем занять, всегда придумают забаву, поэтому будь всё же осторожнее, -- попросил отец за ужином.

Игнат взял на заметку предупреждение и в тех местах далеко в лес не ходил, а если шёл, то чем-то вооружившись.

Такое решение оправдалось. Однажды, возвращаясь из леса в деревню, Игнат шёл хорошо знакомой дорогой. Спешил, чтобы добраться засветло. Солнце уже клонилось за верхушки деревьев, играло на листьях диковинными бликами. Ничто не предвещало нежелательных встреч -- время ночных зверей ещё не наступило, да и деревня была за перелеском. Места знакомые, исхоженные ногами. В такую пору вблизи деревни дикое зверьё не появлялось. Поэтому Игнат шёл спокойно, ничего не опасаясь.

Не заметил, как оказался в центре идущего стада кабанов. Свиньи двигались настолько легко и бесшумно, что обнаружил себя в окружении зверей, когда из чащи наперерез вышел большой кабан. Игнат понял, что попал в незавидное положение. У него была единственная надежда на ножовку. Невольно сжал её крепче -- как-никак в руке оружие. За вожаком на дорогу выходили поросята поменьше. Игнат резко остановился, стадо тоже приостановилось. Молодые свиньи, обходя хряка, подходили ближе. Кабан внимательно наблюдал за Игнатом, а затем, видимо, подал сигнал тревоги, потому что появившиеся рядом с ним поросята бесшумно скрылись за ним в зарослях. Только теперь обострённый слух Игната уловил вокруг себя на небольшом отдалении хрюканье и треск ломаемого мелкого сухостоя. Это подтвердило предположение, что он попал в стадо.

В памяти как спасение мелькнула последняя беседа с коллегой по работе. Тот в очередной раз уезжал на согласование проекта. Грамотный специалист и хороший товарищ в этот раз нервничал, такое иногда в конструкторской работе случается. Игнат, чувствуя его возбуждённое состояние, предложил:

-- Хочешь, на пару дней перенесём командировку?

-- Время поджимает, два дня не спасут, -- сказал Алик.

-- Понадобится помощь -- звони. Действуй на своё усмотрение, -- сказал Игнат. Знал, что тот всё сделает, чтобы его поездка оказалась успешной.

-- Из любого положения есть три выхода: драться, проситься и убегать, -- произнёс Алик и добавил: -- Я их тебе дарю, в жизни пригодятся.

-- Главный инженер не любит скандалов, а возвращаться с пустыми руками тебе как-то тоже не к лицу, -- напомнил Игнат.

-- Буду проситься -- испытанный способ, -- так тогда Алик наметил план ведения переговоров.

-- Уезжать -- всё равно, что бежать. Этап согласования всё равно придётся пройти. Лучше прервать, отложить рассмотрение проекта -- мало ли, какие ещё неотложные дела появились у тебя на работе, -- заметил Игнат.

-- Такой манёвр на непредвиденный случай я приготовлю, -- заверил Алик, и хотя неудачных поездок на согласование проектов у него не было, решил всё же тоже прислушаться к совету.

Сейчас, при данных обстоятельствах ни один из этих способов Игнату не подходил. Драться со стадом -- абсурдно, убегать -- не позволит зверьё, слишком много кабанов бродило рядом, проситься -- не у кого. Он далеко не "Маугли", исключительной силой и мастерством сражений не обладает. Хотя варианты выхода из сложившегося положения всё же были, их-то теперь в памяти усиленно искал Игнат.

Хладнокровие не подвело. В этих экстремальных условиях, когда стадо двинулось на него, решение пришло мгновенно. Гонимый страхом, для запугивания издавал при помощи ножовки устрашающие свиней звуки опасности -- неприятные, резкие, противные. Для этого плашмя бил по голени ноги ножовкой, с каждым разом сильней. При дрожании она визжала, издавала рвущий сердце на части звук. Игнат как можно громче кричал:

-- Саша! Ребята, бегите сюда! Добыча, здесь свиньи!

Глядя на него, стадо приостановилось. Игнат понял -- действия его своевременные и правильные. Продолжая "выступление", подбежал к высокому пню недавно спиленного дерева. Свиньи двигались, не отставая, следом. Вскочил на пень. Бил по нему ножовкой, которая от ударов по пню визжала и пела совсем уже по-другому. Пенёк тоже вибрировал на свой лад, передавая волны земле. Чтобы создать обстановку присутствия людей, продолжал кричать:

-- Саша! Иди сюда! Саша, ты храбрый малый!

Крик, стуки, раздирающий сердце визг пилы, вибрация пня -- всё это вместе взятое кабанам, видимо, надоело. Они остановились и затихли. К Игнату вернулось спокойствие. Теперь ещё яростней вёл свой импровизированный концерт. Выбирал момент, чтобы бежать. Высматривал место, где были малые поросята, чтобы между ними броситься во всю прыть.

Вдруг всё затихло. Даже не заметил, как и куда пропали кабаны. Только хрюканье и треск ломаемых сучьев по пути говорили о том, что стадо удаляется. Оно исчезло так же внезапно, как и появилось.

Игнат благополучно добрался до дома. Отцу о своих приключениях он не сказал, но предупредил:

-- За деревней по низине у кабанов пастбище. Будь осторожен.

-- Пасутся они на огородах, у соседей картошку порыли. В низине у них лежбище, -- сказал отец.

-- Неужели в деревне ни у кого нет ружья?

-- Не сезон, да и лицензия нужна.

Ответ отца вызвал недоумение:

-- Дворы останутся без корма, кому тогда нужна будет лицензия?

-- Картофельные поля огораживали проводами. Подводили ток. Свиньи появляются, когда снимают напряжение. Как будто чувствуют, -- говорил отец.

После этого случая Игнат обратил внимание, что за околицей все прилегающие поля, выгоны изрыты свиньями -- дикого зверя в этих местах оказалось предостаточно.

Для себя Игнат сделал вывод, что кажущееся спокойствие родных мест обманчиво, полнится коварством, здесь притаились и живут разные звери. Тем более, что эта встреча оказалась не единственной.

Через некоторое время Игнат с сыном отправились в ближайший перелесок за малиной. Искали хорошо прогреваемую, освещённую солнцем делянку сдвинутых завалов земли с зарослями малинника. На таких местах ягода всегда крупнее и слаще. Не заметили, как забрались в глубину леса, оказались среди его завалов.

-- Пахнет свиньёй, -- предупредил сын.

Игнат крепче сжал в руке охотничий нож, ставший его спутником в лесных походах.

-- Видишь примятый малинник -- это места отдыха зверей, -- заметил Игнат.

-- Я уже обратил на лёжки внимание, -- ответил сын.

-- Иди за мной, мало ли кто ещё здесь бродит.

-- "Мало ли кто ещё", как говоришь ты, от кабанов давно убежало, -- ответил сын. Но шёл уже следом.

Игнат ускорил шаг, надеялся показать сыну кабанов. А те уходили, как будто задумали игру в прятки. Появилась страсть -- обязательно догнать их. Понимал, что это безрассудный поступок, но желание показать сыну стадо кабанов было выше чувства опасности.

Поверни в ярости стадо навстречу -- и их с сыном жизни оказались бы висящими на волоске.

-- Быстрее, сейчас увидишь поросят, -- торопил Игнат.

Где было можно, бежали. Но таких участков было мало. Чаще на пути их ожидали преграды в виде сплошных завалов из бурелома. На их преодоление уходило время. Когда выбрались к опушке, на вырубке леса увидели поверх травы только спины спокойно уходящих свиней. Они легко бежали среди невысокой травы.

-- Упустили? -- спросил сын.

-- Если бы мы были более резвыми, догнали бы, -- с улыбкой говорил Игнат.

-- Папа, а оно тебе надо? Если бы догнали, что бы было?

-- Посмотрели бы вблизи на стадо, -- ответил Игнат.

-- А если бы они на нас не только посмотрели? -- спросил сын.

У Игната мелькнула мысль: "Дети всё же действительно умнее и рассудительнее родителей", -- а вслух, не скрывая удовлетворения, улыбаясь, сказал:

-- Молодец, голова работает.

Это небольшое приключение в походе с сыном за малиной отложило в памяти тревожное ожидание нежелательных встреч, которые в глуши могут оказаться небезопасными.

Устав от хождений по лесу и бесцельной погони за кабанами, остановились у излучины речки. Решили отдохнуть, умыться, привести себя в порядок. Присели, опёршись о берёзы. В тишине даже вздремнули -- сказалась усталость.

Какое-то беспокойство посетило Игната. Лес, мало ли какие сюрпризы он припас для своих гостей. Открыл глаза и увидел трогательную картину. На него смотрел лосёнок. Игнат тихо толкнул сына. Тот от неожиданности таращил глаза, не понимал, где он и что здесь сейчас происходит. Их движения не остались незамеченными. Лосёнок наблюдал за ними внимательно. Потом, как будто о чём-то подумав, осмотревшись, постоял ещё немного. Взглянул на лесок. Неторопливо подошёл к ним ещё ближе, снова посмотрел на Игната с сыном. Потом по чьему-то зову развернулся, подпрыгнул и скрылся в перелеске.

-- Зачем он выходил из леса, что искал на поляне? -- с тревогой спросил сын.

--Любопытничал или искал траву вкуснее, другого объяснения не придумаешь, -- произнёс Игнат первое, что пришло на ум. Потом с улыбкой спросил:

-- Или ты думаешь, что он пришел с нами познакомиться?

-- А если он приведёт сюда мать, как она отнесётся к нашему присутствию? -- интересовался сын.

-- Никому здесь мы не нужны, но лучше всё же уйти. Отдохнули, и хватит, -- поднимаясь, говорил Игнат.

-- А вопрос-то: "Зачем мы пришли?" у проказника остался, -- показывая на заросли, только что укрывшие лосёнка, проговорил сын.

Игнат задумчиво посмотрел на сына -- слова детской фразы для него оказались сложными.

-- Семья рядом, одного лосёнка вряд ли оставят, -- окинув взглядом кусты, за которыми скрылся лосёнок, произнёс сын.

Подобные удивительные случаи живут в памяти долго. Для Игната по прошествии времени они стали ещё более желанными. Их хочется вспоминать, видеть долго-долго, воскрешая всё новые детали, как будто перебирая фотографии с дорогими сердцу картинами. Но лучше снова увидеть всё наяву -- набрать ягод, грибов, побродить по болотам -- одно упоминание о них уже заставляет почувствовать запах багульника. Перед глазами при каждом шаге будут прыгать покрытые мхом кочки, усыпанные клюквой, в неге дозревающей на солнце. Звук пролетающего одинокого шмеля заставит насторожиться. Обратит на себя внимание и невысокая одинокая берёзка, и соседний перелесок.

Постоянно взгляд Игната обращён на дальние неисхоженные им кочки, скрывающиеся среди низкорослого болотного кустарника, невысоких сосёнок или за горизонтом. "Что там?" -- не отпускает любознательная мысль. Она в воображении сразу нарисует только радужный ответ, который заставит подняться и, несмотря на усталость, иногда на грани физических возможностей двигаться в том направлении.

Леса, перелески, болота, водоёмы в сезон превращаются на выходные дни в места любимых занятий Игната и его спутников.

Жаль, что приближающиеся сумерки, а с ними появившееся чувство страха рисуют в воображении Игната прохладные ночи с дикими зверями. Хуже того, перед глазами появляются таинственные то ли люди, то ли звери без плоти, с которыми сражаться бесполезно. Игната эти воображаемые чудеса торопят обратно. Для этого у него есть веские основания.

Ему ли занимать воображения и не остерегаться темноты, когда один случай остался в памяти навечно? Он проходил курс молодого матроса. Их лагерь располагался на берегу Финского залива среди соснового леса. Пришла его очередь заступать на пост в карауле. Стоял часовым на объездной дороге, у развилки, ведущей в лагерь.

Ночью слух и зрение были предельно обострены -- где-то впереди граница, а позади -- море, почти неконтролируемая полоса.

Неожиданно перед ним мелькнула тень человека и скрылась метрах в двадцати под дорожным мостом, в кустах у речки. Игнат вскинул винтовку наизготовку, спиной стал к сосне -- в какой-то степени исключил удар в спину при нападении сзади -- и стал внимательно прислушиваться, всматриваться в темноту. Ждал. Даже спиной старался уловить малейшее движение противника во тьме. Пусть незнакомец приблизится на расстояние, когда по инструкции разрешается применять оружие. Время шло, но кругом было тихо, ни шороха, ни звука. Ветки кустов тоже не шевелились. "Померещилось?" -- мелькнула мысль, но заставила собраться внутри, внимательнее прислушиваться и присматриваться к контурам придорожных кустов и деревьев. Ещё раз проверил крепление штыка. Время шло в напряжённом ожидании.

-- Часовой, я здесь, -- неожиданно раздался голос сбоку. Повернулся на звук -- на него шёл мужчина. Игнату человек был незнаком, и уж, конечно, он был не из их лагеря. Игнат готовился к схватке. Увидав боевую стойку Игната, идущий к нему мужчина неожиданно подпрыгнул, ухватился за сук поодаль стоящего дерева, легко скрылся среди развесистой кроны. Игнат больше от неожиданности, чем по инструкции, прокричал:

-- Стой! Кто идёт?

В ответ услышал:

--Ой, я заблудился.

Человек сразу пропал, как будто растворился. Сжав руками винтовку, Игнат ожидал нападения. Вокруг было спокойно, как будто ничего не произошло. В душу запало -- диверсант.

Вдали на дороге послышался скрип повозок, казалось, в его сторону двигался целый обоз. Слышались голоса извозчиков:

-- Но! Быстрей, милая!

Игнат увязал два события в одно, напрягся и стал ожидать транспорт, не исключал нападения растаявшего среди тьмы человека.

-- Скоро развилка, -- предупреждал кто-то в обозе громко.

И тут Игнат при лунном сиянии заметил на земле тень прыгающего сверху на него человека. Инстинктивно отскочил в сторону и вонзил в свалившегося незнакомца штык между лопаток. Колол, не переставая, с остервенением. Краем глаза заметил развернувшуюся повозку, неизвестные мужчины лихо мчались прочь. Только теперь Игнат вспомнил инструкцию часовому поста и прокричал:

-- Стой! Кто идёт?

А сам отработанным приёмом всё колол штыком противника. Присмотрелся, а его враг на месте падения оказался большой тенью. Приподнял голову и посмотрел вверх -- на место сражения оттуда прыгнула росомаха.

-- Стой! Кто идёт? -- снова кричал Игнат. Старался штыком поддеть на лету, уничтожить "нарушителя". Когда зверь спрыгнул на землю, Игнат бросился к нему с винтовкой наперевес. Росомаха ожидала. Игнат сделал штыком выпад один, другой... Зверь от его штыковых атак удачно прыжком уходил назад, уклонялся, потом всё же испугался или решил не связываться -- скрылся в темноте.

Вскоре подоспела и смена караула. Игнат спросил:

-- Слышно было, как я кричал?

-- А ты разве кричал? -- удивились сменные часовые. Им показался бредовым рассказ Игната, но когда присмотрелись к исколотому штыком месту с контурами тела на песке, удивились:

-- Бывает же такое...

Поэтому неудивительна настороженность Игната в лесу с наступлением сумерек и особенно ночью, когда глаза почти ничего не различают, а вокруг бродят хищники в поисках добычи.

Так и в этот раз. Пришла пора подумать об обратной дороге. Не трусость, а странный случай на посту гонит его обратно. Поэтому и спешит без опозданий прибыть к пригородному поезду.

Об этом беспокоятся и его попутчики. Как в наказание, это происходит всегда в минуты, когда под рукой оказывается крупная ягода или полянка грибов. Игнату, к сожалению, приходилось покидать своих напарников и в такие минуты.

-- Ты ходишь медленно. Тебе уже нужно выходить на дорогу, -- в один из очередных походов предупредил Игната товарищ, заядлый ягодник.

Игнат старался придерживаться советов опытного друга. В этот раз, выйдя раньше, задумавшись, машинально двигался в сторону станции. Товарищи остались добирать лукошки. Время позволяло спокойно идти по укатанной насыпной дороге. Не заметил, как пропустил едва заметную тропинку, по которой выходили на кратчайшую дорогу к станции. Через некоторое время заволновался -- шёл лишнее время, вокруг вдоль дороги пошли незнакомые места, а поворота в сторону всё ещё не было. "Видно, пропустил", -- расстроился Игнат.

Пришлось возвращаться. Как ни торопился, на поезд опоздал. Игнату ничего не оставалось делать, как ожидать последний дизель. Было обидно -- терял драгоценное время на пустое ожидание. От огорчения неминуемых потерь в голове появилась мысль: "Если бы мне компенсировали все впустую утраченные дни, мимо меня пролетевшее время, жил бы я раза в два больше. Интересно, а есть ли кара за грехи ленивого времяпровождения или только за работу в праздничные духовные дни? За создание материальных благ во благо людей наказание есть, как прежде трудодни в колхозе начислялись, а вот сибаритство упущено, наоборот, поощряется. Что-то люди продумали не до конца или не совсем на правильной основе. Дало бы Небо сил и ума, не пожалел бы себя для науки жить праведно и результативно".

Чтобы найти созвучие своим мыслям в других, рассматривал пассажиров. Прислушивался к их разговорам. Недалеко на платформе расположилась компания, тоже опоздавшая на предыдущий поезд. Их беседа оказалась единственным развлечением на время ожидания.

-- Я слишком ничтожен против природы этого края, чтобы быть даже рядом, -- видимо, продолжал беседу сидящий мужчина. Его взгляд был обращён поверх бора на плывущие высоко над деревьями золотистые в лучах уходящего солнца облака.

Игната эта фраза заинтересовала. Внимательно слушал разговор, надеялся в их беседе найти для себя что-то новое, приподняться над собой. Ведь вся его жизнь после школьной скамьи течёт среди друзей-товарищей, незыблемых традиций. Всё, что он приобрёл, это их и принадлежит по праву только им, себя от них не отделял тоже. Окинул взглядом компанию, пришла мысль: "Посмотрим, куда я попал".

-- Мы -- песчинки среди необъятных просторов. Мы в этом мире ничего не можем изменить, и нам ничего не остаётся, как наблюдать, -- заметил другой.

-- Созерцая, отдыхать? -- спросила сидящая в их компании женщина. Как показалось Игнату, разговора мужчин или не понимала, или не хотела с ними согласиться.

-- Я об этом же, -- согласился с ней второй мужчина.

-- Если мой родной край состоит из таких, как вы песчинок, то хочу, чтобы все песчинки думали и заботились о родных местах, -- иносказательно говорила им женщина.

--В этом многообразии ничего не изменишь. Остаётся любоваться природой и только! -- второй собеседник был категорически не согласен с женщиной.

Женщина посмотрела на своих спутников. Рассмеялась и сказала:

-- Жаль. Удивительные места, а рождают только ягодников.

-- Как-как?! Столько набрали ягод, грибов. По-вашему этого мало? -- показывая на свои кошёлки, не соглашался с женщиной, удивлялся своей характеристике первый собеседник.

-- Я говорю о том же. Сами же со мной только что согласились, что вы потребители, -- рассуждения попутчиков только веселили женщину.

-- Собирать дары природы и пользоваться ими разве плохо? -- в своё оправдание заметил второй.

Женщина, пожав плечами, то ли шутя, то ли всерьёз упрекнула:

-- Зачем вы оканчивали институты, не знаю. Натуральное хозяйство из вас, извините за грубость, так и прёт. Деклассированный вы элемент!

-- Было модно. Да и кругозор другой, -- добродушно на упрёк заметил первый мужчина.

-- Где, когда, почему вы всё растеряли? Догадываюсь, но не скажу, пожалею сильный пол, -- пожала плечами собеседница. -- Песчинка должна быть достойна породивших её мест. Я не верю, что такие красивые места могут рождать безликих людей. Вы же когда-то были сильные и статные мужчины!

-- Что, у вас есть сравнения? -- спросил первый собеседник.

-- Мне больно смотреть на подругу, у которой дитя уже пенсионного возраста, а нигде не работало, живёт на её пенсию. Встречаясь с ним, всегда на память приходит слова: "Ах, зачем я на свет появился? Ах, зачем меня мать родила?" -- серьёзно проговорила женщина.

-- Мы, что было положено, отработали честно, не нужно нас валить в общую кучу, -- возмущался кто-то из рядом сидящих с нею мужчин.

-- А как вы определяете ущербных в своём понимании людей? -- её слова затронули первого мужчину.

Женщина улыбнулась посетившей её мысли:

-- Как вас. Вы своё отработаете, когда почувствуете, что отдали всё. Сейчас вы бродите по лесам для разминки или вместо зарядки, кому, как и что из вас по вкусу. А бегаете вы сами от себя, чтобы не отвечать себе на свои же вопросы, такие -- как мои. Прячетесь. Балуясь, продолжаете жизнь с детства. Время, а не дела мерите вы по жизни. Угадала, горемыки?

-- О чём вы?! -- удивился кто-то из компании.

Их собеседница, усаживаясь на незамысловатое сидение в виде ведра, накрытого небольшой доской, найденной здесь же, внимательно смотрела на мужчин, для которых походный дежурный анекдот, так ей казалось, в этом случае был бы более подходящим, чем этот разговор. Её собеседники были для неё непробиваемыми, тратить на них себя не хотела. Поменяла тему разговора:

-- У меня знакомый тоже "любитель" -- ягоду собирает быстрее меня. Природа у него не живёт, не действует, она -- просто фон при работе его рук.

Игнат сразу же вспомнил, ощутил, что даже специальная литература, особенно её иллюстрации вызывали у него лесные видения и запахи. Теперь уже внимательно прислушивался к разговору.

-- Вы ему тоже рассказывали свои сказки? -- спросил первый собеседник.

-- Старались строить одного в две шеренги? -- шутил второй.

-- Зачем ссориться из-за недоказуемого? Наоборот, я ему сказала: "Вы, Николай, правы. Рассказы о природе мало кому и о чём говорят. Северный холод сердца не в силах растопить даже полюбившимся картинам".

-- Успокоился бедняга? -- спросил первый.

-- Обрадовался единомышленнице. Был польщён. Всё повторял: "Зайди в лесок или перелесок -- перед глазами готовая картина в этюдах, вся живопись в оттенках".

-- Я ему говорила: "Дуновение ветерка, пробежавший шквал даёт же ощущение жизни", -- рассказывала женщина. -- Пыталась подойти к нему с другой стороны, забраться в его мир, расшевелить этого человека. Для этого мне нужно было узнать только круг его интересов.

-- Но воздух -- это не природа, -- поддержал Николая второй мужчина.

-- Не природа, но важная её составляющая. Это то, что создаёт природу, главное в ней! -- воскликнула женщина.

-- Может быть, -- первый собеседник не хотел спорить о том, чего в данный момент детально не знал.

-- Всё-таки я вас расшевелила, -- смеялась женщина.

-- А вам это зачем? -- не вытерпел первый мужчина.

-- Не мне, а вам! -- удивила их женщина.

Такой заботой с её стороны второй собеседник был шокирован:

-- Зачем это нам, если наше при нас?

К станции приближался поезд, заглушал разговор.

-- Чтобы не превратились окончательно в балласт...

Суета посадки помешала Игнату расслышать последние фразы. Беседа, её смысл остался для размышления. Чтобы отвлечься, сел в соседний вагон.

Не случайно годы собрали в памяти Игната "музей" непередаваемых картин. Иного быть и не может. Эти места -- уголки вдохновения, отдыха и забвения. Увидеть здесь сказочный мир можно на каждом шагу. Для Игната это не плод воображения и не вымысел, а реальность.

Несмолкаемое эхо.

Просторы -- лес или поля с перелесками, изрезанные речками, протекающими через озёра и искусственные водоёмы, никогда не теряют своего великолепия, как и гладь искрящихся на солнце озёр, конца и края которым часто не видно.

Блики искрящихся озёр обязательно напомнят ему мёртвую зыбь морской стихии, и сердце Игната забьётся тревожно, возвращаясь в прошлое. Ему ли не восторгаться забавами природы, когда случай подарил ему невероятное зрелище. Их корабль стоял у пирса. Офицеры собрались в кают-компании -- и вдруг невероятная тряска корабля. Показалось, что волшебник схватил стальную махину, старался из неё всё вытряхнуть, сначала сорвать со своих мест все прикрученные болтами предметы, а потом рывком всё содержимое выбросить за борт. Все недоумённо смотрели друг на друга. Игнат успел крикнуть:

-- Дизеля пошли в разнос!

По извивающемуся трапу бросился в трюм, под ногами тряслась, ходила палуба. Как бежал не помнил. Вскочил в машинное отделение -- дизеля не работали, но непрекращающаяся тряска нижней палубы была неприятной. В голове пронеслось: "Где причина?!" Мысленно окинул помещения трюма. В них причины не могло быть. Ему показалось, что кто-то снаружи схватил корпус корабля, трёс его так -- будто со своих мест старался сорвать машины, механизмы. "Что-то творится снаружи!" -- пронеслось в голове. По трапу выскочил наверх. Вбежал в кают-компанию. Офицеры через иллюминаторы рассматривали море, берег. Море было залито блеском солнца, он слепил -- мешал смотреть на воду. С непривычки на глаза навернулась слеза. Отвёл взгляд на берег. Там всюду качались, прыгали как в пляске деревья, кусты кланялись до земли. Взад-вперёд двигались строения, телефонные столбы раскачивались, от падения их удерживали провода. Такого зрелища Игнат никогда не видел и не мог даже представить. Взглянул на корабли ОВРа -- охраны водных рубежей -- они то ли тряслись, то ли пустились в пляс, всё в беспорядке двигалось на месте. Не прыгали только эскадренные миноносцы -- их просто бил озноб.

Ощущение моретрясения удивительно. Спокойная мерно вздыхающая волнами гладь океана, которая прежде собой олицетворяла вечный покой, вдруг взрывается и начинает выбрасывать на поверхность свою злобную энергию. Эта сила по пути хватает всё попавшееся ей под руку и несётся вверх. Больше всего досталось воде, она прыгала перед Игнатом, отсвечивая яркое солнце.

Вечером, сойдя на берег, Игнат хотел поделиться своими ощущениями с женой. Но Надежда его опередила. Взволнованно рассказывала:

-- Знаешь, как землетрясение меня застало в магазине?! Когда всё вокруг затряслось, смотрела, как начали наклоняться взад-вперёд полки, витрины. С них полетели консервные банки, посыпались крупы, мука. Я так испугалась, что не смогла сдвинуться с места -- у нас же дома ничего похожего никогда не было. Даже не почувствовала, не могла представить себе степень опасности. Совсем не понимала, что происходит. Стояла в оцепенении посредине магазина и смотрела, как люди бросились вон.

Потом какой-то мужчина заскочил в магазин снова и за руку вытащил меня наружу. Когда окончилось землетрясение, успокоилась земля, я снова зашла в магазин за школьными тетрадями. На место, где я стояла, упала люстра и придавила мои тетради. Под ней в пыли они и лежали.

-- Тетради сохранились? -- спросил Игнат.

-- Они-то сохранились, а вот все большие городские здания стоят с трещинами.

Позже, проходя по центру, Игнат видел причинённые стихией разрушения. Удивился, что большое монолитное здание Обкома партии огромной трещиной отделило от пристройка -- Обкома комсомола.

-- Ой, что это? Теперь разделятся? -- удивилась Надежда.

Игнат с интересом посмотрел на жену, какой-то смысл её слов остался на потом, и до сих пор не сформировался.

Их разговор тогда прервал идущий навстречу офицерский патруль. Игнат знал, что старшие офицеры от нечего делать обязательно начнут учить младших отношениям в офицерских семьях, в швах шинелей будут искать недостатки боевой подготовки корабля. Достойное развлечение для офицеров, у которых шёл год за полтора.

Свернув в первый переулок, избежали потери времени на пустые разговоры.

Игнат старался даже в зрелом возрасте в свои лесные походы привлекать школьных товарищей. Они с удовольствием отзывались на его приглашение. Но иногда приходилось отправляться одному.

Его внимание всегда привлекали сколы земли у круч над омутами рек. Сам видел секрет их образования. На излучинах, чаще в весеннее половодье, нижний пласт земли вымывается стремительным течением, а сверху опускается на освободившееся место очередной.

Оседание слоёв стоящего под кручей пугало, но любопытство не отпускало. "Вдруг что-то новое откроется или блеснёт невероятное для этих мест?" -- не покидала его мысль в моменты, когда в поисках золотых песчинок рассматривал уносимую водой землю.

Вымывание земли потоком половодья иногда даже позже приводит к большим обвалам, которые сопровождаются жутким грохотом. Игнат однажды оказался свидетелем такого случая.

С товарищем со школьных времён Евгением, возвращались домой. В пути решили перекусить. Выбирая место для отдыха, шли знакомой тропой вдоль берега реки. Впереди послышался нарастающий гул.

Игнат поднял глаза и был потрясён подвижкой земли на знакомом участке, куда они направлялись. Увидел оседающую землю, которая выдавливала из себя громадные валуны и с нарастающей скоростью катила их в воду.

Схватил товарища за руку:

-- Стой! Назад! Обвал!

Бежали от кручи вдоль берега.

-- Оглянись! -- крикнул Евгений.

Игнат остановился. Его любимый почти отвесный склон берега пришёл в движение. Рушилась земля. Громадные камни, прыгая по выступам кручи, падали на стремнине далеко от берега. Обвал пугал своим стихийным могуществом. Перед их глазами было невероятное зрелище.

Глядя на обвал, Евгению казалось, что русло реки сейчас изменится, и вода хлынет в их сторону. Возможно, спастись, выбраться им и удастся, но купания в мутной воде не избежать. Опасаясь, торопил:

-- Бежим отсюда! Сейчас вся круча будет в реке!

На глазах Игната земля рождала грозную сказку исполина, ему дарила открытие. Возбуждённо воскликнул:

Онсюрпризах несёт ответы!

Евгений бросил взгляд на обвал. По круче сыпался пласт золотистого песка, на солнце горел огнём. Слова Игната его подтолкнули. Он бросился стремглав к движущейся массе, боялся, что очередной слой засыплет золотую жилу, хотел успеть, взять пробу.

Безумный поступок товарища сорвал Игната с места. Он бросился следом, тащил его назад. Помнил свой крик:

-- Жить надоело?!

Евгений остановился, недоумённо смотрел на движущуюся массу. Золотистый слой засыпало. Рывком бросился вверх. Схватил горсть песка. Этой паузы оказалось достаточно, чтобы почувствовать, как ноги засыпает, засасывает землёй. Успевал их вытаскивать с трудом. Лавина нарастала и казалась нескончаемой. И тут же рывок за руку. Оглянулся -- Игнат. Помощь пришла вовремя.

С трудом выбрались из плывущего сверху песка.

-- Что же это ты делаешь?! -- вычитывал Игнат.

-- Сам же сказал, что золото, -- товарищ недоумённо смотрел то на песок в руке, то на обвал, засыпавший жилу.

-- Я говорил о запасах ресурсов, -- пояснял Игнат. -- Золото здесь любители-старатели уже давно вынесли.

Для Евгения было странным желание Игната искать то, что для него давно тайны не составляло и только ожидало к себе внимания других. Напомнил разочарованно:

--Таких мест в нашем краю, сколько хочешь. Само наше положение на перепутье путей -- красное золото. Делать дело, а не мечтать нужно. Все понятия перепутали, вот ты и открываешь их заново.

-- Чудеса прямо на глазах, невероятно! -- Игнат показывал товарищу на обрушившуюся землю.

-- Невидаль что ли?

--Ты что, чуда не видишь?! -- показывал рукой, восхищаясь, удивлялся Игнат создаваемому природой на их глазах сюжету.

Перед ними невероятная картина -- самый верхний слой почвы среза, пронизанный и увязанный корнями, завис, держался в общем сплетении корневой системы, не позволял живому ковру упасть с высоты. Деревья, кустарники, как в гамаке, качались над кручей, удерживали своими корнями землю -- пласт питающей их почвы. Над ними с криком летали птицы.

-- Вот теперь верю, что всё борется за выживание, -- Евгений, не отрываясь, смотрел на чудо. Ему казалось, что природа взяла у людей привычку раскачиваться в гамаке. Посмотрев на Игната, сказал, как будто только что открыл для себя что-то новое:

-- А может быть, привычку отдыхать, раскачиваться в гамаке мы переняли у этих мест и никакие мы не первооткрыватели?

-- Если бы не гул, попали бы мы под обвал, -- заметил Игнат.

У них на глазах один из камней сорвался с самого верха кручи, в полёте ударился о большой валун, подскочил и с оглушительным грохотом упал у противоположного берега реки. Звук удара заложил уши. Лес ответил звонким эхом перекатов грома. В ушах не пропадал гул.

-- Что это, вечное эхо? -- спросил Евгений, радуясь и протирая уши.

Внимательно присмотревшись, увидели, что рядом в мутной воде всплывала оглушённая рыба. Шевеля хвостом, жабрами, старалась себя оживить. Игнат, показывая на реку, заметил:

-- Сейчас, как эти рыбки, спасались бы на течении.

-- Удар как взрыв, -- удивился Евгений.

-- Помнишь, сколько снарядов на свалке, что на берегу Двины у фабрики разрядили? -- сейчас по случаю, Игнат напомнил их суровое, ушедшее в историю послевоенное школьное время.

Глаза Евгения загорелись, он вспомнил те дни, когда подростки рисковали жизнью за кусок хлеба для семьи:

-- Разве забудешь, как скобами от плотов переворачивали свалку горелого военного мусора над Двиной? Ничего не боялись.

-- Я старался искать не распакованные ящики снарядов, с ними безопасней работалось. Снаряды были в консервации -- совсем малые при обезвреживании потери. Правда, копать приходилось глубже, зато находились и наганы, -- Игнат до мелочей помнил случаи своих находок при раскопках.

-- Я тоже в те дни немало собрал меди, гильзы, целые снаряды попадались от тяжёлых орудий. На выручку от сдачи цветного металла купил тетрадей, чернил на школьный сезон себе и брату с сестрой, -- радовался Евгений выпавшей тогда на его долю удаче.

-- Мне и сейчас хочется взять лопату и раскопать свалку до основания. Мы перебирали только верхний слой земли. Когда я копал глубже, там военного "добра" было, сколько хочешь, всё осталось, засыпалось нами,-- сожалел Игнат, рассказывая о своих поисках медных запасов на склонах Западной Двины.

-- Нечего войну тревожить, пускай всё в земле сгниёт само. Теперь я даже за деньги не копался бы на свалке: один удар скобой по капсюлю снаряда -- и тебя нет, повезёт, если останешься жив. Помнишь случай Штительмана? Так это ему очень повезло.

Им вспомнилась солнечная летняя погода. Солнце сушит землю так, что Двина превратилась в мелководную речку, по которой мог пробираться среди отмелей только колёсный пароход "Колхозник". Своими лопастями он бил по воде, будто старался приподнять себя. А по берегу сновали в поисках случайных находок школьники, их вид рисовал озабоченных по жизни мальчишек. Руки в саже, лица в копоти выдавали неутомимых искателей.

Слова Евгения напомнили, сколько увечий принесла ребятам добыча меди среди военного мусора.

-- Этого я не забываю. Разорвался в руке запал от гранаты -- мальчишке раздробило пальцы. Хорошо, что "игрушку" он держал подальше от лица, -- сказал Игнат. -- На такие мелочи тогда внимания никто не обращал. Было обычным.

-- Метка на всю жизнь. Инвалид то ли войны, то ли мирного времени. К кому нас таких нужно относить? -- рассуждал Евгений.

И теперь, когда Игнат проезжает через Двину по новому мосту около той фабрики, его взгляд невольно ищет то место и уже не может от него оторваться. Тот случай и сейчас перед глазами в мельчайших подробностях.

Красивая диковина обрадовала мальчишку-школьника, у всех на виду проверил её на цветной металл обычным для них образом -- поцарапал, положил на битый обгоревший кирпич и ударил скобой. Взрыв и плач.

-- Немцы мальчишку не тронули, а после войны -- инвалид, -- прервав мысли, с сожалением проговорил Евгений.

Перед глазами Игната снова свалка и копающиеся в горелом мусоре мальчишки, перебирающие металлическими скобами каждую пядь над Двиной. Их было так много, что даже сейчас рябило в глазах. Была конкуренция, всегда хотелось, чтобы кто-то не пришёл, остальным досталась его доля. Игнат в воспоминаниях улыбался тому времени. Перед ним были "муравьи", поселившиеся на свалке, они неутомимо работали без отдыха с утра.

Картины прежних лет из памяти не уходили, уцепились крепко, обрастая всё новыми подробностями. С грустью напомнил:

-- Были мы, к сожалению или радости, малолетними "сапёрами", которым время "год за три" не отпустило, потом всеми позабылось.

-- Боевое траление на море и после войны считалось подвигом, -- с грустью заметил Евгений -- сожалел, что их тревожное детство и то время прошли для истории бесследно стороной.

-- Для нас в 45-ом году война не закончилась, -- напомнил Игнат особенность их необычного прошлого.

Хорошо помнилось, что для подростков тогда основательно прижилась как мера награды поговорка "Родина вас не забудет". Такой была плата за их добрые дела. Лишения, невзгоды тогда считались обычными -- подвиг совершался на фронтах -- тыл для победы в битвах не считался первой необходимостью. Эти традиции остались для их поколения в памяти навсегда.

-- Мы, проскочившие передовую не один раз, свой долг выполнили, выжили и выстояли. Упрекнуть нас не в чем -- твёрдо говорил Евгений, это были слова уже истории. Вспоминая отмену карточной системы, он напомнил:

-- Хлеба получали больше, с голоду не умирали.

-- А куда пропала коробка с запалами, которую ты отыскал среди ящиков снарядов? -- спросил Игнат.

-- Шурик Масленников себе забрал, -- ответил товарищ. -- Увидел, как я посвистываю в запал, схватил мою руку и попросил показать свисток.

-- И ты отдал?!

Евгений напомнил важный аргумент для необычного подарка:

-- Он сказал мне, что от такой забавы можно лишиться головы, а если повезёт, части лица. Подумав, коробку с запалами я отдал ему. Подальше от греха. Он же боксёр и старше нас, отказать ему не смог.

-- Тогда все жили одной семьёй, как родные братья, -- Игнат вспомнил то подающее надежды время.

Евгений тут же напомнил интересный период их времени -- суровый, но подаривший им будущее и все краски жизни:

-- Помню, что кругом всё кипело. Восстановление и строительство новых заводов и фабрик. Каждый год снижение цен. Мы нужны были грамотными, нас ожидала учёба и работа.

Это крушение земли у кручи было не единственным эпизодом, поразившим Игната своей непредсказуемой силой. Поэтому стихия всегда помнилась ему всемогущей.

Как сейчас перед глазами растревоживший сердце эпизод, который для его участников чуть не закончился трагедией. Об этом постоянно напоминает пустынное место над крутым склоном. Там некогда росло могучее дерево. Под ним обваливалась земля, уносилась рекой, а оно стояло, как исполин. Под его кроной никогда Игнат не отдыхал -- что-то таинственное чудилось ему вокруг этого гиганта. Так и в этот раз сел у воды на камень, наблюдал со стороны, как тревожно над кручей колышутся ветви дерева -- погода с утра была неустойчивая, а сейчас портилась на глазах. Предчувствие неминуемой беды будоражило, сжимало сердце, заставляло не отводить глаз от стонущего дуба. Хотелось спросить его, посоветовать и подбодрить: "Не держат корни, пропала опора? Одолжи землицы у кручи, обопрись на неё. Крепись, ты же дуб, из нас самый стойкий, ты для нас пример в этой жизни".

Отвлекли звуки -- наверху послышался разговор, женский смех. Игнат прислушался. Кто-то шёл к круче. Захотелось уйти, побыть ещё какое-то время в уединении. Любопытство задержало.

Подошла молодая пара. Придерживаясь за дуб, с обрыва смотрели вниз, отыскивая спуск. Почувствовав, что земля под ногами качается каким-то странным образом, девушка отскочила назад. Беспокоясь о спутнике, звала:

-- Яша, сейчас же возвращайся! Разве не видишь, как колышется земля и раскачивается дерево?

Якову нравилось внимание девушки. Показывал перед ней свою храбрость. Нарочно попрыгал под деревом.

-- Соня, ты всегда что-нибудь придумаешь, во всём тебе мерещится опасность, всего боишься, -- обращаясь к девушке, успокаивал её спутник. Словами, своим видом подчёркивал свою значимость.

-- Ты что, не замечаешь, здесь же болотистое место?! -- испугавшись колышущейся под ногами земли, воскликнула девушка.

-- Соня, какое может быть болото на круче, да ещё на высоте? -- улыбался её выдумке Яков. Снова для убедительности походил вокруг дерева.

-- Тогда, пожалуйста, объясни, что здесь происходит.

-- Это ветер приподнимает с корнями дерево. Иди сюда, не бойся! Я под ним часто отдыхаю. Это мой парус! Ветер нас с ним всегда гонит вдаль к горизонту! Однажды через листья среди облаков я увидел тебя. Для меня оно вечное, -- похлопал по стволу ладонью Яков.

-- Такое ощущение, что под ногами мшистый ковёр, -- говорила Соня.

-- Это мой ковёр-самолёт из сказки. Я люблю на нём сидеть в бурю. Ветки колышутся над головой и стараются с ветром улететь в реку, а дубу всё нипочём, -- говорил о своей храбрости, сравнивал её со стойкостью дерева спутник.

-- Идём, переждём непогоду под елью, сильный ветер быстро пронесёт тучи, -- звала девушка.

-- Нет, это мой талисман, и я в него верю. Этот дуб самый надёжный, иди ко мне, -- ответил Яков.

-- Разве ты не видишь, под порывами ветра он качается, как на волнах?! -- возмущалась беспечности спутника подруга.

-- Соня, неужели ты думаешь, что я испугаюсь ветра? -- гордо, как настоящий мужчина, спрашивал Яков.

-- Храбрость должна быть умной, -- напомнила Соня.

-- Я тебя зову под защиту дерева. Зачем стоишь на ветру? Вдруг ветер тебя столкнёт с обрыва?

-- Я не одна, нас двое, -- заметила она.

Её слова заставили спутника прислушаться к голосу разума, но теперь ещё больше ему хотелось убедить подругу в своей отваге. Решил на её глазах поспорить с ураганом. Кричал:

-- Пусть будет по-твоему! Я сейчас заберусь на вершину, посмотрю на тучу! Определю, стоит ли опасаться.

-- Идём сейчас! Мне страшно, -- упрашивала девушка.

-- Укройся под той большой елью, -- карабкаясь вверх, показал на стоящее поодаль дерево Яков. На резко усиливающийся ветер внимания не обращал, хотел показать, что он может всё и способен на любой подвиг. Осматриваясь, видел несущиеся сюда, кружащиеся вихри, по пути они выворачивали деревья.

Соня в слезах бежала под густые лапы дерева. Игнат тоже воспользовался предупреждением, укрылся в нише, под навесом корневищ растущих кустов, травы над кручей.

-- Соня, спасайся! -- слышался голос Якова.

Игнат почувствовал удар ветра: один, второй... На его глазах ураган нагнул над кручей, потом приподнял, вырвал с корнями дуб и понёс его в реку. Река шквалистыми порывами выплёскивалась на противоположный берег. Всё перемешалось, стонало и бурлило.

Игнат видел, как крепко прижался к стволу Яков, ухватившись руками и ногами за ветки дуба. Мгновение, плеск воды -- и дерево вместе с Яковом оказалось в реке. Ветром их несло на другую сторону. Задержал остров. Храбрец отчаянно боролся за жизнь. Выбрался из воды и, не ожидая нового порыва ветра, по веткам перебрался на берег. Сидел под дождём, содрогаясь от пережитого потрясения, ушибов и холода. Случайно остался жив.

Ураган улетел. На кромке у обрыва рыдала Соня.

-- Соня, ничего не предпринимайте! Я сейчас помогу Яше, и мы вместе отправимся домой, -- утешал Игнат девушку.

Молодые люди были настолько обескуражены случившимся, что с трудом воспринимали происходящее и были просто не в состоянии что-либо делать. Обращаясь к Игнату, Соня плакала:

-- Нам бы только добраться до телефона. Так болит и кружится голова. Такая неприятность.

Игнат сопровождал их до первого пункта связи и прибытия скорой помощи.

Случай с Яшей в воображении Игната вылился в сказку, рождённую на его глазах, когда физически крепкий человек, сильной воли, не соизмеряя свои возможности, бросает вызов внешним силам. Пренебрегая силами земли и природы, вопреки просьбам, советам любящих людей, делает всё, чтобы показать себя. Из-за собственной переоценки оказывается сурово наказанным.

"Когда-нибудь я напишу сказку о смелых людях, страх для которых ничто", -- Игнат под впечатлением эпизода борьбы человека, его вызова бушующей стихии оставил для себя пометку в памяти.

Пустота.

О жизни обитателей речек и водоёмов Игнат знает из рассказов очевидцев небывалых, часто совсем необъяснимых случаев и личных наблюдений. Многочисленные встречающиеся на пути водоёмы изобилуют рыбой. Ему и сейчас в ярких красках помнятся незабываемые картины лесных походов. Любое его лесное путешествие было связано с отдыхом у речушек или у озёр, поэтому каждое запоминалось по-своему.

-- Смотри, какая красота, -- тронула его за руку Надежда в один из походов. Показывала на омут у моста.

Речка была неширокая и неглубокая, вся прогревалась солнцем. Под его лучами в тишине нежилась, лёжа брюхом на песке и высунув из воды спинной плавник, крупная рыба. Потом уходила от берега и спокойно плавала по верху. Игнат облокотился о перила моста, притаился. Наблюдал за дивными движениями стаи, которая то поднималась к поверхности, то выходила на отмель.
-- О-о! -- восхищённо вскрикнула Надежда, нагнулась над водой, протягивая рыбе руки.

Испугавшись присутствия людей, рыба пропала, ушла под корчи у берега, где глубже. Красочное зрелище пропало, речка стала пустой, будто здесь всегда было безжизненное пространство. Даже птицы снялись с нависших над водой кустов и куда-то улетели стайкой.

-- Когда мы ещё увидим такую красоту, -- с сожалением проговорила жена, глядя на воду.

Игнат подал знак рукой, и Надежда притаилась за кустом. Посидев у моста некоторое время, увидела, как из прибрежной травы у корчей на песчаной отмели снова появилась эта стая.

-- Что это? -- чуть слышно прошептала Надежда, показывая на появившуюся снова широкую рыбу, при повороте сверкающую золотистыми и красными с зеленью плавниками.

-- Голавли вышли на прогулку, не спугни -- могут запрятаться или уйдут совсем, -- так же тихо ответил Игнат.

-- Как попали сюда такие крупные голавли? Они же килограмма по три будут, -- удивлялась Надежда, не знала, что в воде рыба всегда кажется больших размеров.

-- По воде, -- говорил Игнат, прикладывая палец к губам, предупреждал, чтобы не шумела.

-- Как по воде? Весной? Омут отрезан -- маленький ручеек втекает и такой же вытекает, таким большим экземплярам не пройти, -- показала Надежда на мелкую воду в русле, которая на перекате серебрилась струйкой.

-- Если поедем сюда снова, обязательно возьмём с собой снасти, -- пообещал Игнат. -- Если повезёт, тогда что-нибудь поймаем.

-- Нет, пока приедем, эту рыбу здесь выловят. Откладывать на потом не будем, -- ей казалось, что рыбе отсюда не уйти и её легко можно поймать руками. Желание жены было понятно. Необычное плавание рыб привлекало к себе внимание.

-- Ловить сейчас нечем. Возьмём с собой удочки, тогда и вернёмся, хотя в успех такого лова в этом месте я не верю, -- сомневался Игнат: -- Хорошо помню, как в таких случаях рыбаки подводили к носу рыбы наживку, а она спокойно отходила в сторону или проплывала мимо. Была сыта или, чувствуя присутствие человека, на корм внимания не обращала.

Надежду вид стаи не отпускал, Глаза её загорелись. Мечтая, радостно говорила:

-- Если к моим грибам добавится голавль -- память будет на всю жизнь. Знаешь, с каким интересом на меня будут смотреть, когда в одной руке я понесу корзинку грибов, а в другой -- такого "кабана"?

Её слова, а ещё больше вид азартной рыбачки, заставили Игната улыбнуться. Облокотился о перила, дал волю её фантазии.

Этот эпизод Игнат тоже запомнил в мелочах -- был одним из самых ярких из всех его воспоминаний о реке: корчи в неглубоком омуте у берега, под солнцем жёлтое песчаное дно и на его фоне красивая рыба. Стая поднималась к поверхности, плавно извиваясь, под солнцем рыба приплывала на отмель и, не найдя на песке пищи, уходила в заросли у корчей. Тревожить рыбье раздолье не хотелось.

-- Пошли, -- позвал Игнат.

На его слова Надежда внимания не обратила, загорелась страстью рыболова --упускать свой шанс не хотела. Быстро спустилась к омуту. От неожиданных разбойников рыба мгновенно спряталась в корневища под берегом. Жена посмотрела, что добыча уже у неё в руках. Подошла к корчам, наклонилась, руками старалась схватить рыбу. В азарте часто повторяла:

-- Есть... Ускользнула... -- потом, вволю навозившись в воде, сказала: -- Куда-то ушла. Ничего нет.

Встала вся мокрая, с ранами на руках и на щеке. Как и когда в воде поранилась, Игнат не заметил, а она не почувствовала.

-- Так ничего и не нащупала? -- поинтересовался Игнат.

Глядя на её старание, вспомнил, как на Двине в детстве под большими камнями осваивал подобный способ лова. Часто рыбачили с братом.

-- Рыба прячется под камнями. Поэтому под валуном нужно найти струю, а потом, закрыв вход и выход, руками прощупать протоку -- в ней и отыскивается рыбка, -- учил такому способу лова брат.

Иногда в воде Игнату попадался валун, как ни старался обхватить камень руками, не мог. Тогда вынужден был обращаться за помощью:

-- Размаха рук не хватает.

Не желая отвлекаться от такого же занятия, брат советовал:

-- Ищи по соседству другой камень, поменьше.

И Игнату ничего не оставалось, как погладить рыбий хвост. Это огорчало.

От воспоминаний отвлёк плеск у моста -- Надежда ломала в воде корни кустарника, убирала с пути к рыбе преграду.

-- Странно... Ничего нет? -- спросил Игнат.

-- Глубже где-то спряталась, надо только приноровиться, -- ответила Надежда.

Игнат знал, что под берегом могут быть вымыты такие норы, что рыбу руками можно и не достать. Напомнил сюрпризы малых рек:

-- Иногда речки полностью уходят под берег, и появляются в русле через сотни метров, некоторые совсем исчезают.

-- Но эта же речка не такая, -- возразила Надежда.

-- Собирайся. Пойдём домой. Сегодня ты уже в лесу погуляла, в речке накупалась,-- говорил Игнат, показывая на её щеку.

Взглянув в зеркало, Надежда проговорила:

-- А я даже не почувствовала.

Когда в следующие выходные снова пришли посмотреть на великолепие рыбного царства, омут оказался пустынным. Что ни делали -- бросали приманку, затаившись, сидели тихо -- рыба не появилась.
-- Нужно было приходить в воскресенье, на следующий день. Всегда опаздываем, -- Надежда была огорчена не тем, что кто-то поймал эту рыбу, а тем, что пропала жизнь небольшого омута. Ничто уже здесь не будет радовать её глаз, успокаивать нервы.

-- Не расстраивайся, -- успокаивал Игнат.

-- Мы упустили не лов красивой рыбы. Здесь, в омуте, под солнцем пропала целая жизнь.

Её слова задели. Остро ощутил, что жизнь водных просторов это тоже наша. Мёртвое даже в воде пространство -- это чёрная дыра, когда жизнь заслоняется пустотой, а ты становишься незрячим. Ему стало понятным, почему у пустующих озёр, речушек, где загублена жизнь этих водоёмов, люди не хотят веселиться.

-- Может быть, рыба сама ушла. Но так вычистить омут могут только люди, -- сожалея, произнёс Игнат.

Сколько раз потом они не приходили в этот сезон к мосту, в омуте их встречало унылое безжизненное запустение.

-- Кто-то похозяйничал с приспособлениями, даже мальков нет, -- сокрушалась Надежда. -- Больше ходить сюда не будем. Не хочу.

-- Может быть, будущей весной приплывёт новая стая? -- чтобы вселить надежду, говорил Игнат.

-- Лет через пять что-то появится, -- сказала спутница жизни.

Она оказалась права. Спустя годы, посещая эти места, рыбы, даже мальков в этом мелком омуте они не увидели.

-- Ты теперь чувствуешь, что и как калечит нашу жизнь? -- спросил.

-- Никогда бы не подумала, что из таких "мелочей" соткан круг моей жизни.

-- Мир земли и воды для нашей с тобой жизни, оказывается, нужен, почти как кислород, -- заметил Игнат.

-- Не было бы этой потери, никогда бы не подумала об этом, -- удивлялась Надежда неожиданному для себя открытию. -- Жизнь бы проходила годами, а я так бы и не узнала, что меня так иногда будоражит, чего мне не хватает.

Вспоминая этот и другие случаи, Игнат знал: чтобы не терять себя, нужно не губить то, что природой уже для нас было создано.

Чтобы наблюдать за водными обитателями, придётся спрятаться среди кустов, затаиться, тогда непременно появится стая голавлей или другой чарующей взгляд рыбы, выплывающей на мелководье у берега или спокойно перемещающейся к острову, на солнечную стремнину. Следом за стаей может увязаться щука, соблазнённая видом добычи.

И всё же Игнат посоветовал:

-- Наблюдать за плавными движениями пугливой большой рыбы чаще удаётся около кручи, у нависших над водой кустов, среди извивающейся на течении растущей в воде травы. Рыба предпочитает прятаться у корневищ водной растительности или среди опущенных в воду ветвей прибрежных кустов.

А Надежда после этого случая знала, что пошевелись или выйди на открытое место -- и чудное видение мгновенно исчезнет, река на глазах станет пустой, неинтересной.

Чтобы дождаться появления спрятавшейся от вас стаи, нужно снова затаиться и ждать.

На поляне.

Так получилось, что спутники воскресных походов Игната в сезон пристрастились к самостоятельным путешествиям. Основной причиной, видимо, было их нежелание выдавать лесные тайны своих любимых мест. Игната это нисколько не огорчало. В лесу всегда найдётся любитель побродить рядом, узнать или поделиться заповедными местами. А Игнату одному иногда даже спокойнее.

Однажды вдоволь походив по лесу, присел под кручей у воды на валуне. Взгляд невольно рассматривал склон в надежде обнаружить что-нибудь диковинное. Несколько красных ягод среди травы подняли его с места, заставили забыть усталость. Запах лесной земляники удивителен, ни одна ягода не может сравниться с ней своим ароматом.

Сразу же направился к одному заветному местечку.

Проходя по тропинке, услышал в стороне крик:

-- Эта поляна до конца будет и моей тоже! -- резкие слова сопровождал глухой удар палкой. "Драка?" -- мелькнуло в голове. Игнат поспешил на шум. Каково было его удивление, когда он увидел перед собой Анну. Женщина была чрезмерно возбуждена, что-то её растревожило. На шум его шагов она резко обернулась. Оправдываясь, говорила:

-- Вспомнила историю былых дней. Когда-то я здесь собирала не только землянику. Не зарастает моя полянка.

-- Земляники и сейчас здесь достаточно, -- заметил Игнат, рассматривая не обобранную краснеющую поляну, вдыхая душистый аромат.

-- Тогда поляна была больше, а собрала я в тот день совсем немного, -- вспоминая прошлое, говорила Аня.

-- Не позволили обстоятельства? Значит, была причина, -- улыбаясь, заметил Игнат, радовался человеку, встреча с которым была приятна. Знал, что сейчас расспрашивать без причины -- только бередить человеку душу.

-- На этой поляне была явка, встречалась со связным партизанского отряда. Должен был меня ждать. Вместо него увидела Дуню, жену начальника полиции. Я испугалась. Её приход для меня был неожиданностью, сразу же возникла куча вопросов. Главный из них -- простое совпадение или приход Дуни запланирован? Всё было так не ко времени, нужно было её отсюда прогнать. Ничего лучше я не придумала, как устроить скандал -- собирала ягоды у неё перед носом, путалась под руками.

-- Ей, конечно, ваше внимание не понравилось, -- засмеялся Игнат над уловкой женщины.

-- Уйти я не могла, а Дуня не хотела -- вот и пришлось разыграть мне спектакль, превратиться в склочницу.

-- Это моя поляна! Что тебе здесь нужно? Свои места забыла? -- не стерпев небывалого нахальства, ругалась Дуня.

-- Ты же ходишь по моим местам, я всегда молчу. Наоборот, постоянно подсказываю тебе, где ещё есть нетронутые полянки, -- отвечала я.

-- Твои места всем известны. Только почему-то ходить туда никто не хочет, -- в сердцах выговаривала Дуня. По всему она удивлялась Анне -- скромная тихая женщина у неё на глазах превратилась в мегеру.

-- Далеко, поэтому и не ходят. Зато к выходным ягода всегда нарастает и вызревает, и народу там предостаточно. Лукошками несут землянику. Я для людей ничего не жалею, не то что... -- стараясь разозлить, говорила я возмущённо.

-- Намёк?! Не уйдёшь сама -- ох, и задам же я тебе! Забыла, кто я? -- грозилась Дуня, от возмущения дрожала. Неуважение Ани её возмутило -- неподчинение так неприятно для власть имущих.

-- А помнишь, как ты мой лук воровала? С поличным тебя поймала. Я же не бросилась на тебя с кулаками! -- я придавала конфликту остроту, искала причину, чтобы Дуня первой решилась поквитаться за неуважение и причинённую обиду, а потом убежала с поляны к мужу жаловаться.

-- Когда это было?! -- щуря глаза, хлопая ресницами, спрашивала Дуня. -- Все в деревне против меня. Если бы не муж, давно бы съели. Я вас всё равно заставлю уважать власть моего мужа.

-- Было тогда, когда ты с моего огорода навстречу мне несла перед собой охапку лука, -- напомнила я.

-- Так я же тебе сказала, что вытащила его из твоей грядки в долг, -- удивилась Дуня забывчивости соседки.

-- Какой долг, если у тебя своего много насажено? -- всплеснула я руками с возмущением.

-- Так у меня и семья большая, -- ответила Дуня. Широко открытыми глазами смотрела на меня. Выражение её лица говорило, что тот случай Ане нужно скорее забыть и никогда не вспоминать. -- Никак не могу понять, почему в этой деревне не входят в положение семьи начальника?

-- А причём здесь я? -- процедила я сквозь зубы, время торопило, требовало дерзких поступков.

-- Твой лук, если потолочь, со сметаной очень вкусный, -- в ответ теперь уже сердито и ехидно издевалась Дуня.

-- Какая ты скверная, -- проговорила я с сожалением.

-- Нет, я вижу, сама ты отсюда не уйдёшь. Сейчас я тебе помогу, -- голос Дуни приобрёл жёсткие воинственные нотки.

-- Ты мне?! -- в моём голосе был вызов. Мелькнула мысль: "Если придёт связной, увидит, что я скандалю с женой начальника полиции, затаится или..." -- и тут же я бросилась драться.

Я напала первой и сразу же услышала звук рвущейся кофты. Мой настороженный слух уловил треск веток, с надеждой взглянула на перелесок -- вдруг появится партизан? Вместо него на поляне показался незнакомый мужчина. Тревога поселилась в моей душе. Незнакомец ещё не рассмотрел под ногами ягоду, а уже как хозяин начал, не обращая на нас внимания, её собирать. Само собой, так у него получилось -- видимо, сманил аромат.

Присел и, разворачивая листья, удивлённо восклицал; "Вот это да!". Я даже подумала, что при других обстоятельствах это был бы лучший способ нашего примирения с Дуней, потому что неприязнь перекинулась сразу же на чужака.

Мы, не обращая на него внимания, выясняли свои отношения. Меня тревожило сложившееся положение -- не знала, что в этих обстоятельствах предпринять: "Уж не провокатор ли?"

Решила отвлечься, всё хорошенько продумать -- для этого сделала вид, что азартно принялась собирать ягоды. На старание мужчины я смотрела с недоверием: "Случай или уловка?". Не верилось, что в тревожное время мужчины могут прогуливаться по лесу без цели.

-- Э... Молодой человек, вы извините, но поляна эта моя, -- наконец, проговорила Дуня.

-- С каких это пор?! -- удивился мужчина, активно вступил в разговор.

-- Мой муж -- начальник полиции, и это место отвёл мне.

-- Вы сначала приведите себя в порядок, а потом поговорим. Расскажете мне, что вы хотите, может быть, я вам помогу, во всяком случае, дам дельный совет -- завязывая беседу, советовал мужчина. Втайне всё же опасался, что эти вздорные женщины объединят свои усилия и его, чего доброго, в лучшем случае побьют. Вокруг лес.

Анне казалось, что только аромат земляники не отпускает его с этой поляны. Наклонялся над краснеющим пригорком, жадно дышал целебным ароматом. Ягоды в его лукошке прибывали, и ей казалось, что никакая сила не может прогнать его с этого места. В страхе спрашивала себя: "Кто он? Неужели за мной? Ясно -- ожидает помощников, знает, что один со мной не справится". Приготовилась к его нападению и готовила ответный ход -- удар, потом сразу бежать, глянула на нож в корзине, лежал на месте.

-- Аня, так ему надо помочь! Что за мужчина попался -- такой несмышлёный, -- говорила Дуня, её слова были очень ко времени. Она лихо засучила рукава, взяла в руку палку. Пригнулась, как бы готовясь к нападению, и, запугивая, грозно двинулась на незнакомца.

-- Женщины, я всего немного наберу. У меня дома сынок, -- мужчина старался войти в доверие, о знакомстве ему уже не думалось.

-- У него, видишь ли, сынок, а то, что у меня два сыночка, а у Дуни мальчик и девочка, ему не в счёт, -- раззадоривая Дуню, говорила я. Тоже искала в траве палку, одну взяла, взмахнула, зло отбросила:

-- Лёгкая. Такого не прибьёт.

Мужчина, оценив обстановку, на всякий случай, повторяя, говорил:

-- Красавицы мои, я только чуть-чуть соберу...

Сам торопился брать крупную красную землянику. Глаза Дуни сопровождали каждое его движение. Считала сорванные им ягоды. Не стерпев его неуважения, Дуня опять двинулась на него с угрозами:

-- Так ты что, моего мужа не боишься?

Чтобы придать себе смелости, размахивала ещё и палкой.

-- Сейчас ты получишь и мой гостинец! -- демонстрируя своё умение и поддерживая Дуню, я кричала тоже.

-- Вы и мужей бьёте? -- смеялся мужчина.

-- Когда ты это на себе испытаешь, тогда и узнаешь, для начала отведай моего гостинца, -- приближаясь, грозилась Дуня. Для острастки перед ним махала уже увесистым колом.

-- Что ж, непонятливый ты наш, сейчас и только здесь мы выясним наши с тобой отношения окончательно, только будет всё по-нашему, -- гневно говорила я, тоже стараясь подражать жене начальника полиции -- мне же нужно с ней всё равно помириться. Сама подумала: "Пусть его лучше проучит Дуня. Ей немцы могут и медаль дать, а мне -- если встретят где-нибудь его люди или он сам, придётся ответить сполна".

Мы шли на него, грозно сдвинув брови. Злобы не было, поэтому выражением лиц рисовали свою неприязнь.

-- Красавицы, потопчете ягоды, -- успокаивал нас мужчина.

-- Ты не будешь собирать эти ягоды, -- наша решительность заставила отскочить мужчину на середину поляны.

-- Вот вы, Дуня, скандалили с подружкой, а кто вас помирил? Вот видите, как получается, посторонний -- всегда друг. Теперь давайте знакомиться.

Женщины остановились, посмотрели друг на друга.

-- А из-за чего мы ссорились? -- спросила я.

Мужчина в это время уселся на траву. Рассматривая меня, о чём-то вспоминал, а я думала: "Запомнил моё лицо по фотографии".

-- Вот этот, чтобы узнать местечко, наколдовал ссору. Будет теперь здесь днями пропадать. Разве такого, как этот, ты здесь не встречала, не отваживала? -- что-то замышляя, проговорила Дуня. -- Ну что ж! Как говорит муж, есть в лесу человек -- есть страх, если его нет -- нечего бояться.

Слова Дуни, её воинственный наскок заставили мужчину отбежать к кустам. Присев, начал будто бы искать землянику. Что-то ему было нужно. Его непонятное поведение Дуню окончательно разозлило.

-- Аня! Беги в деревню, зови мужиков, полицию! -- войдя в азарт, возмущённо кричала Дуня.

--Может быть, так уйдёт? -- говорила я, старалась запомнить лицо незнакомца, интонацию его голоса.

-- А как я объясню порванную кофточку?! У, изверг! -- Дуня двинулась на мужчину.

Опасаясь удара, тот отскочил.

-- Дуня, ты не давай ему приземляться, а я побегу, позову наших мужчин, иначе от такого настойчивого не отвяжешься, -- убегая, крикнула я. Мужчину предупредила: -- Не вздумай приставать. Муж -- начальник полиции.

Скрылась среди кустов. Только треск сухих веток говорил, как я торопилась исполнить наказ Дуни. Сама, внимательно наблюдая, обходила поляну. Вскоре рядом объявился связной.

-- Давай сводку, вот записка тебе. Беги в деревню. Прочитаешь -- сожжёшь. Мне этот человек подозрителен. Где-то я его видел. Не припомню только где. Думаю, что тебе здесь оставаться уже опасно. О нём я доложу, -- сказал связной, и как внезапно появился, так и пропал.

А мужчина спокойно собирал ягоды. Заметив приближение Дуни, отскочил. Схватил брошенный Анной кол. Это сразу отрезвило его противницу, но собирать ягоды она ему не позволяла: только нагнётся, как она тут же бросалась в драку.

-- Прибегут сейчас ваши -- всё потопчут. Давайте, хоть что-то соберём, -- мужчина осматривался. Мне казалось, что вспоминал, куда я побежала, чтобы броситься за мной следом. Страх путал мне мысли, мешал реально осмыслить ситуацию. Мне уже казалось, что стал враждебным и лес.

-- Беги, пока не поздно, дружок! -- неожиданно рассмеялась Дуня.

-- Вы хорошо знаете Аню, кто она? -- спросил мужчина.

-- Спросите лучше у старосты, -- она сразу насторожилась.

-- Вы действительно не догадываетесь с кем и для чего ходите за ягодами? -- смотрел он широко открытыми глазами на женщину.

-- Ты зачем мне всю кофту разодрал? -- Дуня показывала порванную одежду. Ей хотелось представить ему и более мрачные картины их схватки, поэтому закричала:

-- Думаешь, я не знаю, зачем ты явился на поляну?!

-- Вы дрались, а я отвечай?! -- вспылил мужчина.

-- Вот такой ты моему мужу очень понравишься, -- зло бросила Дуня.

-- Вы же девушка строгая. Аня так говорила, -- усмехнулся мужчина.

-- Вдова по третьему кругу. Придётся нам венчаться в церкви. После загса мужья пропадают или мрут, как мухи,, потому что брак не освещён церковью, -- Дуня сразу превратилась в колдунью, протягивала ему дрожащую руку.

Незнакомец, вздрогнув от превращений наяву, спросил:

-- При живом-то муже?

Перед глазами Анны во мгле маячил силуэт волшебницы, поэтому удивилась, когда снова заговорила молодая женщина.

-- От мужей мне остаются только дети, а всё остальное давно покоится. Хочешь лечь с ними рядом? Идём, покажу их могилы -- выбирай место с краю или между ними. Навещать вас буду одним заходом. Чтобы не было беды, всё расскажу мужу -- пускай поохотятся на тебя полицаи, определят тебе место на погосте. Не беспокойся, тебя в памятные дни я буду навещать и подавать на панихиду. В забвении не останешься. Этот наш случай такой забавный.

-- Эти слова были последними, что я услышала, нужно было торопиться в деревню, выполнять "приказ" Дуни. В противном случае меня бы ожидали большие неприятности.

-- У вас не жизнь, а сплошные военные приключения, -- заметил Игнат.

-- Рассказать есть что, -- говорила Анна. -- Да вы почти ничего не собрали. Дайте мне вашу банку.

Игнат машинально передал свою двухлитровую банку. Анна у него на глазах наполнила её до половины.

-- Я люблю сам собирать, -- заметил Игнат.

-- Первого человека встречаю, который отказывается от лесной земляники, -- удивлённо заметила Анна.

-- Я не отказываюсь, мне стыдно пользоваться чужим трудом, ведь взамен предложить мне нечего.

-- Боитесь быть должным?

-- Опасаюсь. Бойтесь данайцев, дары приносящих, -- процитировал Игнат.

-- Совестливость -- редкое качество, таких людей жизнь всегда вытесняет,-- говорила она.

-- В следующий раз меня не покупайте, хотя жест щедрости всегда приятен, -- улыбался Игнат.

-- Это вам подарок.

-- Спасибо, -- поблагодарил Анну.

-- Я вам ещё больше благодарна за то, что вы вернули меня в моё прошлое. Я сейчас снова пережила те мгновения, -- глаза Анны затуманились. -- Кому довелось быть со мной вместе в те тревожные партизанские дни, снова оказались рядом, я видела даже их лица.

А Игнату чудился топот ног полицейских. И как-то получилось, что за руку с Анной убежали с поляны. В висках клокотало, в ушах свистел ветер. Не помнил, как выскочили на опушку леса. Кругом росли только редкие кусты лещины. Запыхавшись, упали под куст.

-- Вы очень крепкая женщина, -- сказал Игнат, восхищаясь ею.

-- Вы проделали со мной путь, которым бежала Дуня с незнакомцем. Я тогда тоже очень торопилась, но они убегали быстрее. Хотя прибежала на поляну первой, успела увидеть только их спины.

-- Их нашли? -- интересовался Игнат.

-- Искали... Нашли -- она была уже дома, -- спокойно сказала Анна.

-- Вы промолчали, хотя видели, что они убегали? -- удивился Игнат.

-- Почему я должна была помогать врагам? -- одним этим вопросом она поставила перед Игнатом тысячу других.

-- Врагов должны уничтожать сами враги, -- напомнил Игнат. -- Другое обходится дорого.

-- А если свой своих? -- Анна внимательно смотрела на Игната. -- Вдруг ошибка? Зачем она убегала, вдруг спасала?

-- Мужчина оказался из их лагеря? -- спросил Игнат.

-- Вряд ли, позже я его видела, -- задумчиво сказала Анна. Видимо, женщине было о чём размышлять. Заметила: -- Не так прост путь каждого в этом мире.

Лёжа под лещиной, рассматривая бесплодные её ветки, Игнат видел другие кусты.

Вспомнились желтеющие орехи лещины, растущей на солнцепёке по обрыву над рекой. Они манили к себе исключительно смельчаков, ведь чтобы добраться до плодов, придётся повиснуть над бездной своенравной воды. Перебирая руками по стволу орешника, не каждый удержится на весу. Игнату не раз приходилось видеть, как, срывая орехи, мальчишки зависали над водой. Даже при одном неловком движении летели в воду. При падении их цепкие руки не всегда успевали схватить соседний куст. Падая, они крепко прижимали к себе мешочки или сумки с орехами.

Один из таких случаев Игнату запомнился хорошо.

-- А-а! -- задорный звонкий крик сопровождал полёт подростка. Послышался удар о воду, плеск и фырканье.

-- Как вода, холодная? -- интересовался у него товарищ.

-- Уже согрелась, можно купаться, прыгай ко мне, -- слышался из реки голос.

-- Позже, перед уходом домой буду купаться, сейчас всё равно выпачкаюсь, -- говорил второй.

-- Трусишка! Вода усталость сразу снимет, -- выбираясь из воды на берег, говорил первый.

Запыхавшийся от плавания подросток сидел на берегу, выжимал одежду. Для просушки развешивал её на куст.

Снова забирался на лещину за оставшимися и манящими желтизной орехами. Но теперь его движения были более продуманными и осторожными -- ещё раз падать в воду не хотел.

-- Страшно было падать? Это же, как со второго этажа, может быть, и выше, -- удивляясь удачному прыжку в воду, поинтересовался товарищ. Добавил: -- Хорошо, что валунов у берега нет, без переломов не обошёлся бы.

-- Чуть выше, чем со второго. Зато есть на верхушках орехи, туда с земли никто никогда не дотянется, -- говорил первый.

-- Место твоё, куст тоже -- ты и собирай, меня не касается, -- проговорил второй. Пошёл осматривать соседний куст, смотрел, как товарищ снова забирается за орехами.

-- Собери мне орехов. Видишь, как грудь поцарапал. Все руки тоже в ссадинах, -- говорил потерпевший, спускаясь вниз.

-- Я полезу тоже без одежды. Вдруг сорвусь, как ты. Хуже, если полечу в одежде и порву -- дома будет скандал, -- заметил его товарищ. Опасался, что его одежда будет мокрой, вдобавок ещё и изодранной, поэтому предложил: -- Давай лучше вместе собирать. Я буду срывать орехи, передавать их тебе, а ты будешь складывать. Заодно подстрахуешь меня.

Такой вариант устроил обоих.

Игнат смотрел, как вместе они поднимались по кустам к прячущимся среди листвы сплетениям. Перед ним промелькнули его школьные годы с такими же приключениями. Улыбался пришедшим из памяти картинам -- ребята на какое-то мгновение вернули его в прошлое.

Времени на общение с природой Игнат не жалел: вокруг столько неизведанного -- каждый миг интересен. Не случайно попадаешь в чарующий уголок родной земли -- кто-то же туда ведёт его.

Затворницы пустыни.

Чудеса будоражили душу Игната, среди них затерялся покой. Контрасты воспринимались в сравнении.

Не зря же, находясь среди ливийских бескрайних песков с редкими оазисами, которые на жёлтом фоне радовали глаз, особенно пальмы, эвкалипты, из зноя пустыни свободными минутами в воспоминаниях он уносился под сень лесов, являющих собой многообразие родной природы. Разительные контрасты ещё больше оттеняли его родные места. Об этом до сих пор постоянно напоминают удивительные случаи. А их было так много!

По казённым делам Игнату представилась возможность посетить эту необыкновенную страну. Как награда отдельные дни их отдыха были посвящены ознакомлению с замечательной землёй.

В одной из поездок их автобус остановился в ливийском городе у центрального парка. От палящего солнца пассажиров невольно потянуло под тень деревьев. Природа этого африканского края преподнесла им свои сюрпризы, которых у себя на родине они не встречали, -- эвкалиптовую рощу и рядом плантацию искусственно разведенного бамбука.

-- А коры-то у дерева нет! -- удивлённо воскликнул Игорь, один из членов их команды. Вздрогнул, чтобы передать ужас ощущения. Ткнул в эвкалипт пальцем, отдёрнул руку, как от раскалённого железа.

-- А-а! А-а! -- нёсся его вопль. Потом жалобно добавил: -- Что делают -- содрали кожу с живого.

Игнат быстро провёл рукой по стволу рядом растущего эвкалипта -- рука самопроизвольно мгновенно отдёрнулась. Гладкий ствол не напоминал кору наших деревьев. Ощущение было для него непонятным, неприязненным. Но и к нему Игнату тоже нужно было привыкнуть.

-- Питание идёт по сердцевине, -- кто-то высказал такое предположение.

-- Тёплый климат, защитного утепления дереву не требуется. Для питания тонкостенная кора лучше. Если по Дарвину, то эволюция, -- показывая свою эрудицию, кто-то брал себе в помощники учёного.

-- Мнений по этому поводу -- на выбор. Каждое устроит любого профессора, -- подбадривая знатоков, слушая их рассуждения, заметил руководитель поездки. -- Сюда бы наши водоёмы -- был бы край изобилия, мир чудес на всю планету. Кто-то же когда-то должен это сделать.

-- Быть ему здесь! -- кто-то из команды повелительно топнул ногой.

-- Земля пустовать не имеет права! -- поддержал Игорь, в подражание тоже притопнув.

-- Я тогда приеду сюда к вам со своими родственниками, школьными товарищами, -- шутливо сказал Игнат. -- Представляю, с какими проблемами столкнутся здесь люди, чем закончится всемирное преобразование.

-- Здесь, где есть вода -- воткни палку, и она приживётся, -- говорил чиновник, часто посещающий эти места по служебным делам.

-- Э-э-э, мы так не договаривались! -- вздрогнув и отскочив от дерева, крикнул Игорь, показывая на крону.

Присутствующие видели, как вниз по стволу скользила змея. Цвет её кожи сливался с расцветкой коры дерева.

-- Б-р-р! Жуть! -- слышались возгласы.

У Игната сжалось сердце от предчувствия возможной опасности. Окинув взором рядом растущий эвкалипт, быстро подошёл к автобусу. Посмотрел, что в своём порыве был не одинок -- мало ли что в этих краях может случиться.

Куда уползла и спряталась змея, в суматохе никто не заметил. Как будто её и не было.

--А была ли змея? -- спросил кто-то из пассажиров. Этот момент он пропустил, так как интересовало его совсем другое -- мимо проходящая женщина в чадре, оставляющей открытым только чёрный глаз. Устремлённый на него из темницы он взволновал его таинственностью, проницательностью выражения, заинтриговал. Внезапно пронзивший взгляд незнакомки породил в его душе вопросы. Этот любитель разгадывания тайн увлёкся так, что пропустил редкий даже для этих мест случай.

-- Вы что, не видели? -- удивляясь, поинтересовался у него Игнат.

-- Я видел в темнице прекрасный цветок, черноглазую стройную молодую девушку, а деревья и эти ползающие гады встречаются в моих родных местах под ногами везде и повсюду. Их у нас, сколько хочешь, особенно в лесу. Быстрее бы забыть -- только пугают, бьют по нервам. Пусть здесь меня радуют только чистые, искрящиеся солнцем из чадры глаза,-- ответил тот. -- Остальное всё не моё -- так уж повелось на моей родине.

-- Проспал тайну, за её разгадкой столько километров проехали, -- смеялся Игорь.

-- Остался бы лучше в гостинице.

-- Без вины наказана женщина. Железная маска. Среди людей на пожизненное заключение обречена красавица. Красота и решётки -- в моей голове это не укладывается, а вам всё нипочём, -- не мог успокоиться молодой человек. -- Вы что -- звери?!

-- Взгляд из чадры, как цветок среди оазиса пустыни навсегда остался в его памяти, -- смеялся руководитель. -- Так в дневнике и запишем.

-- Нужно обязательно дописать -- пронзил его сердце, и его разум тут же вспыхнул пламенем незамедлительного действия, -- дополнил Игнат, вспомнил незабываемые творения Максима Горького, поэтому с интересом спросил молодого человека:

-- Может быть, вы -- Данко?

-- Сколько на свете красивых людей находится в неволе, -- сочувственно вздохнул кто-то из команды.

-- Там, наверное, была причина, а здесь вольная в неволе, -- не мог успокоиться молодой человек. Чарующий остановившийся на нём взгляд незнакомки породил любопытство, заставил прочувствовать глубину таинства в отношениях людей.

-- За этим скрывается древняя тайна. Любителей раскопок загадочных происшествий, порождающих тайны, приглашаю в следующую поездку. Обещаю, среди пустыни в раскопках мы отыщем ответ, успокоим молодого человека, -- улыбаясь, проговорил руководитель поездки.

-- Я не уверен, что этому когда-то не предшествовало действие, -- утверждал кто-то из команды.

-- Если будете на юге страны, в городах встретите и более необычные для себя порядки, -- разжигал интерес пассажиров к следующей поездке заместитель руководителя.

-- Неужели и там такое? -- удивлялся молодой человек. Обратился ко всем: -- Как же это так?!

-- Город двухэтажный. Второй этаж для сообщения женщин. Ходить по тротуару им запрещается, -- заметил руководитель.

-- Мы туда каким-то чудом сможем попасть? -- спросил Игнат. Его заинтересовала необычная жизнь. -- Хочу посмотреть на затворниц пустыни.

-- На первый этаж для сообщения женщинам спускаться запрещено, а больше смотреть там нечего, -- пожал плечами кто-то из присутствующих.

-- Малютки проживают тоже только на втором этаже? -- непривычная для него жизнь удивляла, волновала молодого человека.

-- С наступлением определённого возраста, условий на землю ступают только в пределах собственного дома, -- говорил заместитель руководителя.

-- Уклад кому как, а мне нравится, -- заметил Игнат.

-- Как можно о таком даже думать?! -- возмущался молодой человек. С негодованием смотрел на Игната, хотел сказать ему что-то, но перехватило дыхание, подходящих слов для выражения не находил.

-- Прибыли сюда мы к ним, а не они к нам. Значит, их порядки для нас обязательные, -- улыбаясь, говорил руководитель. Откровения в отношениях людей, неожиданные и необычные, ему понравились.

-- Право сильного не требует причины, достаточно его желания, -- заметил Игнат. -- Такая истина бытует издревле везде, во все времена и эпохи.

-- Кому-то этого хочется, не знаю только, сильному или всем? Поэтому сразу записываюсь в команду вашей следующей поездки, -- обратился Игорь к руководителю экскурсии.

-- Кто глумится над жизнью, в первую очередь, скоморошничает над собой, -- старался привлечь внимание к поразившей его встрече всё ещё не успокоившийся молодой человек.

-- Мы приехали в другую страну. Не забывайте об этом, пожалуйста, -- напомнил руководитель.

-- А как вы определили, что она красавица? -- спросил Игнат, обращаясь к молодому человеку.

Ответом ему был общий дружный смех, но молодой человек не растерялся и продолжил:

-- Раз держат взаперти, значит, Василиса Прекрасная. Её же из-за красы держали в неволе, об этом каждый ребёнок знает. Чему вас в школе учили, не знаю?!

-- Может быть она, наоборот, скрывает свои недостатки, -- заметил кто-то из команды.

Все невольно улыбнулись безобидному предположению.

--А вот моя знакомая -- поэтесса Натали -- два месяца пробыла в гареме. Рвётся туда, хочет вернуться -- не берут-с, -- чтобы отвлечься от показавшейся острой для всех проблемы, заметил Игнат.

Все смотрели на молодого человека, его взгляд внимательно сопровождал стройный стан, проходившей мимо в чадре женщины. Многие улыбались.

Игорь, не выдержав такого редкого постоянства, рассмеялся. Мог только произнести:

-- Ну и ну!

-- Как всегда, поговорили ни о чём, после этого ещё и отдохнули, -- закончил разговор руководитель.

Игнат подошёл к эвкалипту, чтобы снять свои неожиданно возникшие в душе волнения, тихо прошептал:

-- Прости меня, что я испугался тебя. Мы жители одной земли и должны во всём помогать друг другу.

Произнося эти слова, он думал не столько о дереве, в которое в этот момент вложил все неожиданные проявления этого континента, сколько о людях этой удивительной страны. Ливия в контрастах только одного дня помогла увидеть кое-что из многообразия существующих в мире человеческих отношений.

-- Куда же запряталась змея? -- рассматривая дерево, интересовался Игорь.

Его вопрос насторожил всех. Руководитель поездки забеспокоился:

-- Как бы кого не укусила.

Пригласили работника парка. Тот внимательно выслушал возбуждённых людей, осмотрел кроны деревьев, улыбнулся и сказал:

-- Такого здесь не бывает. Мираж.

-- Мы же не придумали, своими глазами видели, -- убеждали работника парка пассажиры.

-- Нет, было видение, только не змея, -- дружелюбно улыбаясь, отрицательно перед собой качал рукой мужчина. По нему было видно, что никакая сила не переубедит этого человека, отвечающего за обслуживаемый им участок, в обратном.

Все направились к автобусу. Каждый остался при своём мнении. Но вопрос: "Как могла жить в таких условиях змея?" -- у Игната остался. Чистота вымытых тротуаров не подвергала сомнению слова обслуживающего парк человека. Успокаивало Игната то, что этот населённый пункт останется в его жизни уходящим эпизодом. Конечно, останется, но после этого случая глаза Игната всегда ищут, даже среди раскалённых солнцем жёлтых песков, извивающуюся ленту. При поездках не покидает Игната появившееся с той поры чувство присутствия змеи и в родных краях.

Руководитель под впечатлением только что состоявшегося разговора с молодым человеком решил провести внеочередную беседу на тему морали, которая была похожа на дискуссию. Напомнил:

-- С женщинами не разговаривать. Здесь порядки установлены, и менять их никто не позволит.

-- У них же произошла революция, -- с хитрой улыбкой напомнил Игорь о недавних событиях.

-- Ввели полицию морали. Что не по Корану, подлежит немедленному наказанию, -- пояснил руководитель.

-- Какой-то изощрённо прикрытый геноцид, -- тихо, скорее, сам с собою рассуждал Игнат.

-- А где его нет? Чтобы кому-то жилось вольготно, другому вольно или невольно нужно собой поступиться, -- услышав слова Игната, заметил руководитель.

-- Нам ли говорить об этом. Помните, после революции под угрозой расправы великих учёных России отправили на Запад, -- заметил Игорь. Этим напомнил, что приехали сюда с собственным неподъёмным грузом. У Игната появилась мысль: "Умные люди -- чем их меньше в государстве, тем лучше обывателям и легче ими управлять".

-- Так против кого направлено действие -- против высланного умного контингента или, наоборот, против народа? В этом я до сих пор так и не разобрался, -- говорил старший экскурсии. Из его слов чувствовалось, что этот вопрос его интересовал чрезвычайно.

Слова запали Игнату в душу, остались в памяти. Подумал: "Уйду на пенсию -- обязательно на эту тему составлю трактат и обязательно увяжу его с ливийскими черноглазыми затворницами". В его голове рождались и пропадали сцены жизни прекрасных стройных дев, которым иногда белый свет может казаться не в радость.

-- Их вина лишь в том, что они родились здесь, и не больше, -- не мог успокоиться молодой человек.

-- Вина наших учёных была тоже в том, что они родились в России, -- хлопая молодого человека по плечу, заметил Игорь.

-- Для сведения, все здесь говорят на родном арабском языке, но знают и понимают другие, особенно французский и английский, -- напомнил старший.

-- Пережиток колониализма... -- шутя, поддерживал руководителя Игорь.

-- Кому здесь не нравится, могут уезжать домой, -- прервал руководитель.

-- А это к чему? -- спросил Игнат, удивляясь вспышке недовольства.

--В прошлый раз в команде оказался болтливый молодой человек: критиковал порядки, оскорбительно отзывался о стране, особенно, о её людях, совсем распоясался, пришлось его в срочном порядке отправить обратно, -- предупреждая, старший напоминал всем об этике поведения за границей.

-- Могли и простить, -- заметил молодой человек.

-- Шофёр хорошо знал наш язык. Вечером мне устроили "приём", был скандал. Пришлось принять меры.

-- Я уверен, что и наш водитель хорошо владеет русским языком, а делает вид, что не понимает, потому что молчание для него -- золото, -- заметил заместитель руководителя.

-- Оскорбительное поведение в чужой стране у меня не укладывается в голове. Зачем такими комплектуют команды? -- пожал плечами Игнат.

-- У нас есть задание, по нему и нужно работать, а не заниматься обустройством вселенной, -- напомнил руководитель.

-- Какая форма у полиции морали? Какое отличие есть в форме полиции морали? Как бы с этими порядками мне не попасть в историю,-- не в шутку забеспокоился засмотревшийся на глаз незнакомки молодой человек. Чуть не плакал: -- Я же в каждой чадре теперь буду искать её милые глаза. Они и сейчас передо мной. Вдруг найду, сорвусь?!

--Работники полиции морали всегда в гражданской одежде. Сидят на перекрёстках в мелких заведениях. Отличить их трудно. Пьют кока-колу, наблюдают за улицей, -- напомнил руководитель.

Игнату с Игорем довелось увидеть в один из ближайших вечеров настоящее происшествие.

По тротуару в иллюминации светящихся магазинов шёл молодой негр. Одежда говорила -- это был моряк-иностранец. По бросаемым взглядам на витрины магазинов, по его поведению Игнат догадался, что человек ищет кому-то в подарок изделие местных мастеров.

-- Давай поможем моряку найти своё счастье, -- беспечно предложил Игорь.

-- Хочешь после инструктажа попасть в историю, действуй, а я посмотрю на твои приключения. Подстрахую, если удастся, как свидетель, -- Игнат не спускал глаз с суетливых движений иностранца.

Посмотрев на витрину, моряк обратился к женщине, что-то спросил у неё. Та отпрянула в сторону. Моряк бережно взял её за руку, о чём-то расспрашивал, показывая на витрину. Женщина вырвала руку и, показывая на него, кричала:

-- Магриб! Магриб!

Моряк отскочил от неё.

-- Чикен, -- презрительно произнёс он.

Его слова женщину оскорбили -- бросилась к нему драться. Не успел Игнат оглянуться, как из кафе на углу этой улицы выскочили мужчины. На виду у прохожих, трое молодых парней били негра до тех пор, пока тот не перестал двигаться. Потом спокойно ушли.

-- А ведь мог бы и я за компанию оказаться участником этого приключения, -- с признательностью благодарил Игната Игорь.

-- В чужой стране свои принципы нужно держать при себе. Забыл Старую площадь? Там же всем нам в беседе чётко объяснили: "Все демократические начинания выливаются в одно -- всё вокруг чьё-то, а общее -- "нельзя"", -- засмеялся Игнат.

С этой поездки стали дороже и ни на минуту не покидали Игната воспоминания о родных местах, где создаются иногда непостижимые его разуму творения. Текут реки, на берегу плещется вода, к пригороду подступают лесные массивы, украшенные зеленью неповторимых по форме листьев. Запах листьев иногда пьянит, не говоря уже о цветочной каше. Запах черёмухи под окном кружит голову. А запах тополя, когда лопаются на его ветках почки и распускаются листья?

Перед глазами перелески, с которыми были связаны лучшие минуты молодости.

Поездка на озеро.

Увлекаясь путешествиями по родным местам, Игнат никогда не отказывался от предложения посетить их снова в компании. То ли сбор грибов, то ли походы за ягодами или рыбалка -- его всё интересовало. С интересом слушал разговоры знакомых, товарищей о посещении ими удивительных мест и их занимательные при этом истории. Такие беседы всегда вызывали желание самому побродить там и всё увидеть своими глазами. Совпадение взглядов и интересов всегда приводит к дружеским отношениям. Так завязались их приятельские отношения с Львом Ульяновичем Ёлкиным, заядлым автомобилистом, непревзойдённым путешественником по мало изведанным местам родного края. Для Игната Ёлкин оказался подходящим напарником.

Поэтому, когда Ульянович пригласил съездить на дальние озёра, Игнат сразу же согласился.

Определили место поездки -- озеро Кривое.

В пути Игнат был поражён картиной раскинувшегося вдали неизвестного ему озера. Конца и края озеру не было видно, оно терялось где-то за горизонтом. Белые буруны подсказывали, что стихия здесь преподносит жителям частые сюрпризы. Причудливой формы острова среди синей воды вносили своё разнообразие. Парус у горизонта говорил, что водный путь в этих краях живёт и может оказаться более удобным и подходящим.

-- Это наш пункт остановки, Кривое озеро? -- в надежде увидеть эту ширь вблизи спросил Игнат.

-- Поедем через Сушу -- короче дорога, -- проговорил Ёлкин.

-- Намного? -- Игнат пытался узнать, стоит ли из-за экономии на десятке километрах уезжать, не взглянув вблизи на такие места.

В ответ только кивок головы Ульяновича.

-- Суша -- это что такое? -- поинтересовался Игнат.

-- Сказка, -- ответил Ёлкин.

Сказка, так сказка, расспрашивать не стал -- увидит сам.

-- А это что за озеро? -- кивнув на бескрайнюю ширь, больше смахивающую на море, спросил снова.

-- Полуозерье, озёрный край. Скоро тебе надоест поворачивать голову к каждому водоёму, -- ответил тот.

Его слова подтвердились, рядом с дорогой сквозь кусты мелькала вода. Одно озеро сменяло другое. Дорога была просёлочной, мягкой, и автомобиль на неровностях плавно покачивало.

-- Давай заскочим на Полуозерье, -- не вытерпел Игнат. Его охватило чувство скитающегося по морям человека, который не представляет жизнь без запаха моря. Вечный зов его души -- бескрайняя стихия, её специфический запах, тревожная борьба за победу. Каждый поход был небольшой, но победой. Восторгался встрече: -- Перед нами целое море! Разве не чувствуешь, как зовёт? Простор до самого горизонта! Неужели тебе не интересно?!

-- Мы едем в лучшее место. А вот что тебя так тянет к большой воде?! Зов предков? -- поворачиваясь к Игнату, интересовался Ульянович. Ему бегущие перед глазами перелески, поляны представлялись более желанными -- среди них старался увидеть необычный гриб. Всё же вынужден был заметить: -- У каждого своё, но море ничто не заменит, только оно с детства учит идти вперёд и ничего не бояться.

-- Родной дядя был моряком, своими рассказами увлёк морем своего сына и меня, -- пояснил Игнат.

-- Так твой брат моряк? -- из любопытства спросил Ёлкин.

-- В восьмом классе сбежал в школу юнг. С тех пор с морями, океанами не расстаётся, -- постарался сразу ответить на все вопросы Игнат.

-- Отважный. Деньги на дорогу достал или к морю на крышах вагонов, как все мальчишки в ту пору, "зайцем" добирался? --спрашивал Ульянович, удивлялся поступку земляка.

-- Вечером из пригорода домой к нам приехал, переспал, а на следующий день я его провожал на поезд до Советска, -- вспоминал Игнат решительного подростка их необычного времени.

Для Ёлкина школа юнг не казалась трамплином для каких-либо свершений, итог поступка представлялся обычным, поэтому безразлично спросил:

-- Ну, и чего достиг юнга?

-- Когда я перешёл на второй курс, учёбу продолжил в Севастополе. На Графской пристани он меня встречал уже капитаном шхуны. Старше меня всего на год.

-- Из таких, как он, мальчишек в старину вырастали знаменитые флибустьеры, флотоводцы без образования, -- заметил Ёлкин.

-- Получается так, -- согласился Игнат. Уточнил:-- Он тоже закончил свои морские и другие университеты параллельно, правда, позже.

-- Он из этих мест?

-- Войну мы встречали с ним здесь вместе, -- ответил Игнат.

-- Интересная судьба. Это сколько нужно иметь в характере достоинств, чтобы в молодые годы почти без образования стать капитаном?! -- Ёлкин удивлялся карьере смелого человека.

-- Волевой и сильный. Из Севастополя отправился на Камчатку. Был капитаном сейнера "Память Азова", -- вспоминая встречи, разговоры с братом, рассказывал Игнат что-то из его жизни.

Ёлкин гордился, что он тоже относится к числу родившихся в этих местах мужчин, о чём тут же напомнил:

-- Ловит рыбу, как и мы, только мы здесь, а он в океане. Мы с ним коллеги по призванию.

-- Удача не обходила его как в море, так и на берегу. Помню очерки о нём, его фотографии в газете "Камчатская правда", -- неторопливо рассказывал Игнат.

-- Значит, качка его не донимала, -- высказал своё предположение Ёлкин.

-- В ураганный ветер, сильный шторм, когда команда страдала от морской болезни, лежала пластом по каютам на койках, он приносил к штурвалу из камбуза для себя пищу. Принимал тёплый из морской воды душ и заступал на свою бессрочную, пока не утихнет шторм, вахту. Всех отправлял отдыхать. Чем сильнее шторм, тем больше ел и чаще принимал душ. Жалел всех и не щадил себя, -- вспоминал Игнат брата и то, что помогало ему вынести все испытания на уровне физических возможностей. -- Чувство ответственности и борьба со штормовым морем не подпускали к нему морскую болезнь даже в мыслях.

Ульянович представил жизнь парня в постоянном напряжении, заботах и труде. Вздыхая, с сочувствием заметил:

-- Человек без детства, дитя войны.

-- Были и у него детские шалости, но уже на другом уровне. Мог подойти на шхуне к эсминцу, пришвартоваться к нависшему высокому борту корабля и тихо, на глазах у вахтенного, срезать кранцы корабля, -- смеялся Игнат. -- Я часто вспоминаю свои увольнения в Севастополе. Куда и к кому пойти в городе? Первая мысль: На корабль к брату. Вот там с его проказами и познакомился.

-- Неужели можно незаметно подойти и пришвартоваться к военному кораблю? -- с недоверием переспросил Ёлкин.

-- По разнарядке каждый день шхуна в определённые часы к боевым кораблям привозила продукты, -- Игнат объяснил казавшийся странным случай. -- Поэтому внимание к ней было обычным.

-- Как ты относился к таким "шалостям"? -- интересовался Ульянович. -- Ты же из военно-морского корпуса.

-- Я ему напомнил, что за такие проделки на корабле будут разборки: будут искать, кто прозевал и куда делся штатный корабельный реквизит.

Ёлкин надеялся услышать очередную занимательную историю, спросил:

-- Вернули же тихо, да так, что никто и не заметил? Иначе был бы скандал. Интересно, как можно тайно на газах у боцманской команды обратно вернуть, в полном смысле слова, подсунуть имущество?

-- Брат сказал, что на шхуне свои кранцы давно от частых швартовок к военным кораблям, от удара о корпус бортом износились. А на эскадре такого добра, вдобавок ещё и неучтённого хватает. Никто не обратит внимания. А за службу "спустя рукава" на эскадренном миноносце вахтенному матросу не помешает посидеть без берега. Такой был характер капитана, -- Игнат в нескольких ловах обрисовал отношения моряков в забавных обстоятельствах.

-- Потом, после таких проделок отправлялись на берег, как пираты посещали подвальчик, заведение для моряков? -- воображение Ульяновича рисовало кортики, погоны, ордена, цыган с песнями. Так и не иначе он представлял развлечения бывалых моряков на берегу.

-- Он был трудяга. У него всегда были рабочие будни, в дни моих увольнений с ним ходили к хозяйственным пирсам, по севастопольскому рейду в бухты к кораблям. Иногда, для разнообразия, чтобы я не забыл азы рулевого, ставил меня у штурвала, а потом, показывая на след за кормой, смеялся и говорил: "Ты идёшь, как пишешь".

Ёлкин думал: "Что бы это значило?" Не найдя ответа, спросил:

-- Это хорошо?

-- Зигзаги всегда плохо, -- вспоминая разговор, улыбаясь, добавил словами брата: -- Море всегда рисует характеры. У одних твёрдый, волевой, у других пока только школярский.

-- А у меня? -- спрашивал я.

-- Пока никакой, -- смеялся брат.

Ульянович был удивлён:

-- Чтобы выдержать такую нагрузку, нужна подготовка, постоянные тренировки. Где он брал на них силу и время?

-- Сама работа была постоянной тренировкой. Поэтому призовые места его не обходили, однажды я выступал за его корабль -- первое место.

-- Какой вид? -- спросил Ёлкин.

-- Шлюпочные гонки, мы выступали без тренировки, командной подготовки, -- ответил Игнат.

-- Это традиция. А ещё что? -- спросил Ёлкин, не ожидал услышать что-то ещё от постоянно занятых работой людей.

-- Бой на штыках, второе место по Севастополю, -- вспоминал Игнат схватки с профессионалами.

-- А почему не первое? -- шутил Ёлкин, потому что в такую удачу верить всё равно, что в сказку.

-- Мой непосредственный командир очень просил проиграть ему поединок.

-- Такое и у вас бывает?

-- Такими у нас бывают только экземпляры, -- жестко заметил Игнат. Морские традиции исключали подлость и сделки с собственной совестью.

-- Братом тебе можно гордиться, -- проговорил Ульянович.

-- Когда мне идти дальше становится трудно и для этого нужна помощь, хотя бы отдых я вспоминаю его поступки. Они для меня яркие, все в солнце. Сразу становится легче идти, откуда-то появляется физическая сила, которая принимает на себя мои проблемы, -- восхищался Игнат братом.

-- Он женат? Если нет, такому человеку подругу мы всегда найдём.

-- О себе его жена всегда говорила гордо, себя считала частицей мужа: "Мы капитаны!" -- перед глазами образ жены брата, её гордая улыбка, задорные улыбающиеся глаза. После таких её слов трудно было не поверить, что это не она прокладывала путь кораблям.

-- А у меня за кормой ровная дорога! Не то что у некоторых на воде, а если и качает, то ради удовольствия, -- засмеялся Ёлкин.

-- Рискнём на Полуозерье? -- под его хорошее настроение ещё раз предложил Игнат.

-- Ты что, большой воды не видел?

-- Видел, поэтому и тянет. Перед глазами часто появляются барашки океана, плеск волн, стихия, уходящая за горизонт.

-- Романтика.

-- Кто видел море, корабли не на конфетном фантике, тому не до романтики, -- в долгу Игнат не остался.

-- Значит, море зовёт, -- решил Ёлкин.

-- Ассоциации из памяти -- уходящая за горизонт ширь Тихого океана, крупица Южной Америки.

-- Далеко занесло, там великий океан уже с обратной стороны земли, -- Ёлкина заинтересовала одиссея Игната. -- Это где?

-- Случай забросил в Антофагасту, порт на берегу Тихого океана, -- пояснил Игнат.

Ульянович старался представить, что мог делать в далёкой стране чужестранец. Путешествие казалось абсурдным. Невольно спросил:

-- Как там оказался?

-- По служебным делам были проездом с товарищем, -- Игнат вспомнил порт со специфическим запахом, присущим только побережью близких к экватору широт. Добавил:

-- То время вижу хорошо. Небольшая бухта. Вытянутый в океан пирс. Синь воды и неба сливалась у горизонта. Солнце в зените старалось пробить верхний слой воды, в котором волнами перекатывались, плескались принесённые с приливом водоросли, медузы. Над ними в поисках добычи кружились чайки, альбатросы. Запах моря с непривычки противен, но потом без него жизни не представляешь. Стоящие у причала баркасы лениво покачивались на волнах в ожидании выгрузки. Тут же, у причала, на ящиках стояли весы -- шла торговля рыбой.

Знойный климат тех широт рисовал в воображении Ульяновича своеобразный характер людей. Предположил:

-- Бойкая торговля.

Игнату представился случай разочаровать приятеля.

-- Городок у порта был небольшой, поэтому торговля шла размеренно, без эмоциональных всплесков, -- проговорил Игнат.

-- Значит, рыбу брали постоянные покупатели, -- подметил Ёлкин.

-- Да, короткие фразы, отметки в тетради говорили о том, что часть товара отпускалась в долг.

-- Почти как у нас. Всё это напоминает наши места, в которых размещаются или куда прибывают на время промысла рыболовецкие хозяйства или бригады. Около возвратившихся с уловом рыбаков тоже ходят покупатели, любители свежей рыбы, -- напомнил Ульянович.

Игнат помнил причудливую красоту порта Антофагасты. Сравнивая, заметил:

-- Только у нас берега тонут в зелени, дают приют и пищу водоплавающим обитателям и людям, а у Антофагасты повсюду лишённый растительности серый цвет скал. Он предупреждал каждого об опасности, напоминал, что сюда часто прилетают шквалистые ветры, штормы обрушивают на берег безжалостные волны, лишая его жизни. К сожалению, это наблюдается и в прямом и переносном смысле.

-- Серый цвет породы, торчащих из моря скал, рифов напоминает мне старый быт индейских племён, -- воображение Ёлкина сразу нарисовало события истории на побережье: -- В старину на скалах жители передавали послания, писали потомкам легенды, оставляли свои знания.

Игнат помнил свои ощущения на тот момент, кратко пояснил:

-- Мне казалось, что из воды вышли в закрытых шлемах рыцари-призраки, увидели залитый солнцем простор и замерли.

Ульяновича случай, выпавший на долю товарища, удивил, для подтверждения его слов спросил:

-- Осмотрел чудо?

-- "Можно пройти к скалам?" -- спросил я разрешения у переводчицы. Хотел потрогать скалу руками, убедиться, что это обычная, без секретов земля, скалистая порода.

-- Переводчица, молча, отрицательно мотнула головой, -- вспоминал Игнат давний разговор.

-- Ей-то что за дело? -- удивился Ульянович.

-- Потом пояснила: "Если бы у нас было время, я бы показала вам Антофагасту.

Древнее поселение, город с интересной морской историей", -- Игнат повторил слова переводчицы. -- В Антофагасте при катастрофах на вершинах скал зажигались сигнальные костры. Переводчица вкратце рассказала историю чужого присутствия. Флибустьерам открытый с океана берег нравился. Всегда при появлении на горизонте военных кораблей, не принимая сражения, они спокойно уходили в открытое море Её рассказы можно вспоминать днями, и говорить о них всегда будет интересно, -- как награду вспоминал Игнат своё пребывание на удивительной земле, подарившей ему сказочные видения. Старался в красках диалога передать непродолжительное посещение морского порта:

-- Она подошла к ларьку, купила и подарила нам сувениры, -- вспоминал Игнат полученные красочные вымпелы. Его и по сей день изумляет, как в нескольких мазках по холсту художник воплотил суть города, открытого ураганным ветрам штормового океана.

-- "Вам нравятся эти места?" -- спросил я переводчицу.

-- "Они мне напоминают Испанию, -- говорила, а сама внимательно смотрела на дорогу, сказала. -- За нами уже вышел автомобиль, с минуты на минуту будет здесь".

Этим объяснила и причину отказа.

-- И куда вас должны были доставить? -- поинтересовался Ёлкин. Вопрос для него был дежурным, чтобы скоротать время поездки.

-- Нам нужно было попасть в тропики, другого транспорта туда не было. Удивила ровная магистраль, автомобиль спокойно шёл со скоростью сто тридцать километров, -- говорил Игнат.

Вспоминал, что мелькавшие по сторонам пейзажи не баловали разнообразием. Пустыня. Редкие в отдалении от дороги оазисы радовали глаз пальмами. Подсказывали, что в пустынном краю, где встречается вода, жизнь сказочная.

Их разговор в этом месте неожиданно прервался. Ёлкин внимательно посмотрел на Игната, хотел задать какой-то важный для него вопрос, отвлёкся. В этот момент автомобиль наскочил на корень, подпрыгнул, Игнат ударился головой о лобовое стекло, приятные воспоминания исчезли.

-- Ты за поручни держаться будешь или решил, что дороги здесь американские? Стекло откупишь, -- глядя на трещину стекла, улыбался Ёлкин -- радовался, что быстро нашёл выход из положения. К нему снова вернулось хорошее настроение. У Игната болела голова. Отвлекали от боли только водоёмы у обочины дороги. Теперь он держался крепко.

-- У меня голова целая? -- подставил ушиб Ёлкину.

-- Я не рентген, с виду целая, -- ответил тот, радуясь, что не нужно искать медпункт.

Неожиданно дорога вывела на возвышенное место. Сквозь кустарник была видна водная равнина, из воды, будто в сказке, росли деревья, выглядывали крыши изб. Одни были соломенные, другие крыты дранкой. Каждая крыша отличалась своеобразием. Некоторые выделялись особенной архитектурой, высились над водой куполами со смотровыми площадками. Из-под куполов смотрели небольшие резные окна. Над деревьями, крышами летали птицы. Появившийся сказочный мир напомнил, что родные места -- это вечная загадка, которую людям нужно не только разгадать, но и достойно жить в ней.

-- Домики для птиц? -- спросил Игнат.

Ёлкин мельком посмотрел на Игната, улыбнулся и неопределённо ответил:

-- Там всем места хватает.

Его улыбка говорила, что эффектом он остался доволен.

Дорога снова спускалась в низину. Сказка исчезла. Вскоре подъехали к озеру. Здесь дорога перешла в деревянный настил на сваях. Деревянный длинный мост соединял сушу с селением на острове. По настилу машина бежала легко.

-- Смотри, тот волшебный городок снова перед нами! Да это целое селение! -- обрадовался Игнат.

-- Были домики для птиц, теперь сказочный город. За минуту успел побывать в сказке и вернуться обратно. Где лучше? -- посмеивался Ёлкин.

-- Для меня сказка кругом, -- заметил Игнат.

-- Не торопись с выводами. Когда услышишь легенды об этих местах, узнаешь историю жизни на островах... -- увлёкшись воспоминаниями, Ёлкин хотел ещё что-то добавить, но не успел. Навстречу выскочила повозка. Ёлкин резко затормозил. Скрипели с надрывом тормоза, запахло палёным маслом и железом.

Оказавшись перед автомобилем, лошадь встала на дыбы, несколько подала повозку назад, и аварии не случилось.

-- Хорошо, что лошадь оказалась умной, не захотела делать ремонт. Лобовым стеклом здесь бы не отделались, -- вспоминая, как только что Ёлкин отнёс замену лобового стекла на его счёт, заметил Игнат.

-- Куда вас несёт? Откуда? -- стараясь снять с себя вину за беспечность, кричал напуганный извозчик. Его состояние тоже можно было понять -- только чудом остался цел, не угодил под автомобиль.

-- Ордово слышал, озеро больше этого? -- спросил Ёлкин.

-- Ты мне свою деревню назови. Я те места знаю, -- уступая дорогу и уводя лошадь с настила, на ходу говорил извозчик. По его виду, тону разговора можно было догадаться, что конфликтная ситуация его не пугала. Хотел, чтобы в его храбрости и удали убедились толпящиеся на улице городка празднично одетые люди.

-- Городские мы, совсем городские, -- шутливо проговорил Ёлкин.

--Мужики! Городские! -- прокричал мужчина, посмотрел в сторону селения, где толпился народ. Сам, бросив коня, вырывал из повозки привязанную оглоблю. В толпе кто-то будоражил всех:

-- Не дам в обиду друга Яшу!

И тут же один из мужчин бросился к извозчику на выручку.

-- Такая высокая культура, ансамбль строений -- и рядом хулиганство! Вам не стыдно? -- изумился Игнат.

-- Так я дикарь?! Оскорблять?! -- чтобы слышали жители, привлечь к себе внимание, кричал мужчина. Дрожь коленей у него не проходила.

-- Тикай! -- чтобы избежать скандала, крикнул Игнат, бросаясь в машину, когда мужчине почти удалось освободить оглоблю.

-- А то! -- ответил Ёлкин. Хотя он был плотнее Игната, но прыти ему было не занимать. Когда Игнат впрыгнул в машину, мотор уже завёлся, и машина стремительно набирала скорость.

-- Держи их! Догоню! Будете знать, как не уступать лошади дорогу,-- кричал вдогонку извозчик. Показывал свою удаль. На глазах жителей он один заставил спасаться бегством заезжих людей.

-- Посмотри, -- кивнул на боковое опущенное стекло Ёлкин.

Игната удивили решительные люди, бегущие им наперерез. Эти нашли бы применение своей удали. Кто-то из бегущих мужчин кричал, показывая в их сторону рукой:

-- Яшу ни за что избили!

-- Да у них свадьба! -- проезжая мимо толпы на большой скорости, заметил Ёлкин.

-- Только бы успеть выскочить на дорогу с острова.

-- Тогда гони! -- оглядываясь на людей, посоветовал Игнат. У самого по спине пробежал холодок.

-- Вывези, милая, -- хотя опасность осталась позади, скрежеща зубами, тая плутоватую улыбку, рассматривая бегущих мужчин, кивая кому-то из них головой, Ёлкин искоса посматривал на Игната. Вцепился в руль с такой силой, будто бы взял на себя часть непосильной ноши машины.

Колёса выбрасывали из-под себя песок. Буксуя, машина выскочила на настланную дорогу, ведущую дальше на сушу. Игнат только теперь увидел на крыльце украшенного цветами дома невесту и жениха. Там, вокруг них, всё кружилось, пело и плясало -- гуляла свадьба.

-- Ну и шустрый ты, Ульянович, -- удивлялся прыти Ёлкина Игнат.

-- Это ты интеллигент. А мне машину спасать надо.

-- А без меня уехал бы? -- спросил Игнат.

-- Ты-то не машина. Отлежался бы в больнице -- и снова здоров,-- потешался Ёлкин анекдотичному случаю.

-- Не юли! Ты же мужик. Вдвоём бы отбились.

Ёлкин посмотрел на него внимательно, видимо, оценивая ответ.

-- Как бы легла твоя карта, я не знаю. Сейчас твоя масть, -- Ульянович радовался своему хитро составленному ответу. Чувствовал, что сюрприз для Игната преподнести ему удастся.

Всё осталось позади, но колени у Игната дрожали. Нервы. Было бы обидно, если бы попали в историю.

Деревня на островах, сваях над водой, части которой между собой соединялись деревянными мостами, осталась в памяти Игната своими контрастами: непревзойдённое мастерство и сказочное творение рук человеческих с одной стороны и бесшабашная удаль, помешанная на случайных забавах, с другой.

-- Ульянович, обратил внимание на магазин? Какие резные фигуры из дерева украшают вход в него?!

Чувствовалось, что Игнат очень жалеет о нелепом недоразумении, из-за которого не удалось заглянуть внутрь магазина, а там, внутри, обязательно должен быть резной интерьер и только под стать ему товары.

-- Я не хочу, чтобы после "гостеприимного" посещения наши фигуры тоже стояли у входа, -- озабоченно проговорил Ёлкин. Решил использовать бытующую на этих островах легенду под только что случившиеся с ними обстоятельства таким образом, чтобы она ожила и запомнилась Игнату в лицах и действиях, с переживаниями сегодняшних участников.

-- Так что, все эти резные деревянные мужики побывали у них на свадьбах? --

непроизвольно вырвалось у Игната.

-- Не успел бы вскочить в машину -- местные умельцы уже тесали бы из дерева твой профиль, -- съязвил Ёлкин.

А перед глазами Игната ещё стояли мосты и резные купола теремов, нарядно одетая публика, радостные лица женщин и мужчины в белых рубашках, которым, как предполагает Ёлкин, хочется размяться, отвести душу в кулачных боях.

-- Часто на свадьбах дерутся? -- решил сосчитать. -- Сейчас вычислю -- у входа четверо, на завалинке у входа тоже сидят по два. Восемь свадеб и ни на одну меньше.

-- Не считай, арифметики здесь мало. Селение большое, свадьбы справляют часто, иногда по две в один день, да не всех напоказ выставляют, -- усмехнулся Ульянович.

-- А что так?

-- Если бы нас перехватили, думаешь, мы бы сидели рядом с магазином? -- с усмешкой спросил Ёлкин.

-- При худшем исходе -- конечно, -- Игнат не допускал мысли, что с ними вообще могло приключиться такое несчастье.

-- Это было бы при лучшем исходе. В наших обстоятельствах кормили бы мы рыб на глубине, и никто никогда бы не догадался, где и как наши души нашли свой покой,-- рисовал невесёлую картину Ульянович.

-- По машине нашли бы. И не такое распутывают.

-- Зря надеешься -- машина легла бы рядом, -- специально дополнил мрачную картину Ёлкин.

-- Ты-то откуда знаешь?

-- Я с их порядками знаком. Традиция. Свадьба без развлечения -- пустое веселье, -- как о пустячке говорил Ёлкин. -- Мы для них чужаки, самый подходящий для забавы объект.

-- А как же мы назад поедем? Они же будут гулять три дня! -- теперь уже Игнат испытывал нервы Ульяновича.

-- Я всегда хожу договариваться, шутить в этих местах любят все, -- проговорил Ёлкин. -- Очередной беседы нам не избежать, без неё по мосту обратно можно и не проехать. Каверзы подстерегают здесь на каждом шагу. Не будь тебя -- в историю не попал бы!

-- Судя по всему, веселятся здесь до упада, сегодня уже начали. Хотелось бы посмотреть глазком на такую необычную свадьбу.

-- Деньги взял с собой на подарок? Можно сходить поздравить молодых, -- предложил Ёлкин.

Тут же к Игнату пришла другая, более важная забота. Спросил:

-- А машина?

-- Ты прав. Обратно поедем в объезд. Дорога дальняя, пыльная. Придётся набросить на возвращение ещё часов пять-шесть.

Это решение Игнат нашёл более подходящим, поэтому в унисон пошутил:

-- Это лучше, чем стоять памятником у входа в корчму.

Не успели расположиться, поставить у озера палатку, как к ним подошли из той же деревни молодые люди.

-- Командир, жена рожает, в больницу нужно срочно везти, -- обратился один из парней к Ёлкину, чувствовалось, что эта встреча у них была не первой.

Игнат смотрел на реакцию Ульяновича.

Этот визит был так не ко времени, ломал запланированный отдых, поэтому Ёлкин посоветовал:

-- Раз все водители на свадьбе, возьмите машину из соседней деревни.

-- Те тоже на свадьбе. Время, -- говорили парни, показывая на часы.

-- Собираемся, -- решительный тон Ульяновича вызвал у пришедших к нему мужчин уважение. Сложили палатку, уложили вещи.

В деревне их ожидали. Пригласили в избу. Силой усаживали за стол, пока не вмешались приехавшие с ними парни. Казалось, кроме веселья публику ничто другое не волновало. Под музыку кругом всё кружилось и плясало. Игнат обрадовался, думал: "Водка проскочит мимо", но не тут-то было -- поднесли по рюмке.

-- Штрафные, гранёные стаканы налить им! -- слышались весёлые голоса -- на свадьбе нужны были клоуны.

-- Я шофёр, -- Ёлкин отстранил стакан ладонью.

-- Я не пью, -- тоже отказывался Игнат. Чтобы не приставали с угощением, пояснил:

-- Разыгралась язва.

-- Мы коллеги, у меня подруга тоже язва, -- к нему лез брататься с рюмкой в руке мужчина.

-- Это надо! Украинский "спотыкач" не уважает, пить не хочет, -- удивлялся невиданному случаю на свадьбе шафер.

-- Пить не буду, -- твёрдо повторил Игнат, запах водки был неприятен. За волнениями совсем забыл, что попал на свадьбу -- отказываться пить за здоровье молодых нетактично и будет воспринято превратно.

Лучше бы он не произносил этих слов, потому что тут же подскочил вёрткий человек, бегал вокруг.

-- Это не наш, чужой. Что тебе здесь надо? -- подступал к Игнату мужчина. Размахнулся, чтобы ударить.

Игнат вспомнил уроки на секции бокса, поэтому видел его замедленные движения и резко уходил от удара -- убрал голову в сторону. Рука ударила сзади стоящую женщину.

-- Пётр! Твою жену бьют! -- не разбираясь, кричал из-за стола любитель зрелищ, сам смотрел внимательно -- хотел увидеть драку. Когда заводила снова полез драться, Игнат резко присел. И все удары пришлись по воздуху. Споткнувшись об Игната, скандалист, падая, ухватился за одежду женщины. Упали на пол они вместе. К ним подскочил муж. Гармонист тут же заиграл вальс. Всех захлестнуло веселье -- кругом подпевали и плясали.

-- Свой это, мой сосед, -- успокаивал Ёлкин, старался оттеснить от Игната всех любителей угощений. А их, в одной руке рюмка -- для себя, во второй стакан -- для гостя, накапливалось всё больше и больше, выстраивались в очередь. Кто-то, подбадривая, руководил затеей:

-- Пусть помнит наше гостеприимство.

-- Видишь, в роддом едем. Чего руки распускаешь? Всегда нас позоришь. Не можешь себя вести прилично. Вас таких трое, а люди подумают -- в селе одни хулиганы, -- подошёл к скандалисту отец будущего ребёнка.

Тот сразу принял виноватый вид, отскочил в сторону.

-- Не пришлось у озера на природе -- пей здесь. Иначе нельзя, не отпустят. День сегодня такой выпал -- пить, -- предупредил Ульянович.

Один стакан Игнат выпил. Кроме дурного запаха, ничего не почувствовал. От злого привкуса всего передёрнуло. Глядя на него, остальные со своими стаканами расходились, разочарованно повторяя:

-- Слаб герой, слаб...

-- Я знаю тебя, ты из-за Ошмян, там все такие, -- не унимался, вертелся около него драчун.

Чтобы избавиться от собеседника, отвлечься от картины веселья на свадьбе, уйти от ненужного разговора, Игнат вышел из избы, с удивлением рассматривая резные дворы. Среди обычных домов их было не мало.

У одного дома над окном красовался петух. Золотистые крылья приготовились к драке, напоминали сцены петушиных дворовых боёв. Немного прошёл и, когда солнечный луч упал с лица смеющейся красавицы, как будто закрывающей ставни терема, в удивлении остановился. Игнат был поражен творениями рук жителей этого местечка, расположившегося на островах и дубовых сваях. Шёл, рассматривая резных зверей на воротах дворов.

-- А это символ, герб вашего городка? -- показывая на купол стоящего над водой дома, спросил Игнат сопровождавшего его мужчину. К куполу цепями была прикована лодка, будто воссоздавая геральдическое прошлое местечка.

-- Однажды шутники в ночь на Ивана Купалу затащили туда лодку. Так там и осталась, -- ответил сопровождающий Игната человек.

-- Чудо-выдумка, ведь никто до такого за всю историю не додумался, а здесь всё наяву, -- радовался Игнат смышлёности в забавах жителей села. Эти слова произвели на мужчину впечатление, вспоминал:

-- Хозяин дома весь день ругался, когда утром обнаружил свою лодку, примкнутую цепью к куполу. Ходил и у всех спрашивал совета: "Как теперь мне снять её с такой высоты?"

-- Что в ответ? -- спросил Игнат.

-- Сочувствие, -- засмеялся мужчина. Отовсюду от шутников слышал:

-- У нас не село, а дом советов. Без крана не снять, а кран всю резку, фигуры на крыше сломает, да и по мосту сюда вовсе не пройдёт, жди зимы.
-- А что зимой? -- спрашивал хозяин.

-- Для крана будешь готовить по льду дорогу, может быть, проезжий крановщик за угощение согласится на такую работу, -- смеялись люди.

-- Если бы знать, кто это сделал, я бы заставил его опустить лодку на воду, да так, чтобы крыша целой осталась -- такую резьбу мне больше не осилить, -- с каждым днём всё больше расстраивался хозяин.

-- Как туда затащили такую громадину, что никто из жителей не видел и ничего не слышал? -- не верил Игнат.

-- Почему никто? -- удивился мужчина.

-- Это кто-то свой из жителей городка? Уже известно или только предполагаете? -- живо заинтересовался Игнат. Чтобы вызвать собеседника на откровенность, говорил.

-- Хочу познакомиться, поговорить с художником и мастерами. Отыщу в городе им заказ.

-- Кто это делал, тот и видел, и слышал,-- ответил сопровождающий, усмехаясь, будто что-то не договаривал.

Игната ответ раззадорил, сразу появились сомнения:

-- Не может быть, чтобы не было никаких звуков.

-- Всех занимало видение водяного, всё село сбежалось к берегу, -- вспоминал мужчина ночь на Ивана Купалу.

-- Что-то ещё случилось?

-- В ту ночь в воде вблизи и вдоль берега быстро перемещались огни. Все бросились к воде. Смотрели на их перемещение. Привели детей. Все рассматривали невиданное чудо, -- говорил мужчина.

-- Озеро стало прибежищем загубленных душ. Вот по ночам и появляются странные видения, напоминают палачам о неизбежной расплате, -- вспоминая историю, рассказанную Ёлкиным, загадочно произнёс Игнат. Рассматривая плескающуюся серебром ширь вокруг сказочного городка, спросил: -- Вы-то верите? Может быть, были даже участником или свидетелем жестокости?

-- Я тоже думаю, что к чуду в ночь на Ивана Купалу причастны сторонние силы, -- согласился мужчина. Говорить о прошлом не хотел.

-- Утопленники? -- вопросом Игнат хотел проверить слова Ёлкина, услышать хотя бы какое подтверждение.

-- Про утопленников не знаю, а вот в кулачных боях участвую, -- вспоминая, заметил мужчина.

-- Стенка на стенку?

--Лишь бы размяться -- здесь все свои.

-- В ту ночь, наверное, что-то вы видели, утаиваете, -- пытливо смотрел на собеседника Игнат.

-- Мало ли что померещится в полночь. Вон фигур сколько, а за каждой свой скульптор -- человек, -- напомнил мужчина, как будто было о чём умалчивать ему в разговоре. -- Жуть в темноте вырастает в сотни раз.

-- Не боитесь, живёте рядом, -- рассуждал Игнат.

-- Все свои, вот и не отпускают отсюда. Здесь всё моё, -- вдумываясь в смысл слов, говорил мужчина.

-- Родные места не отпускают, -- за него решил для себя Игнат.

-- Если бы рядом был родной человек, с которым была бы крепко связана память об этих местах, податься можно и в другие края. Одному мне никак, там от тоски можно зачерстветь или раскиснуть. Без родных мест одному мне не выстоять, не приобрёл я нужную хватку.

-- Что так? -- спросил Игнат.

-- Всё моё должно быть со мной и всегда рядом, помогать, -- пояснил мужчина.

-- Может быть, в озере водится рыба особой породы, -- не отвлекаясь, высказал предположение Игнат.

-- У нас тоже появилось такое подозрение, -- заметил мужчина.

-- Сколько длилось представление? -- Игната заинтересовал необычный случай, свидетелем которого стало село у самой воды.

-- Долго. Мы прыгали через костёр. Звали на веселье. Играли с ними в камушки, -- улыбался мужчина случаю.

-- Когда бросали в них камушки, они скрывались? -- спросил Игнат.

-- Долго не было. Потом возвращались, -- вспомнил мужчина. -- По всему они играли с нами.

-- В такой суматохе услышать что-нибудь было просто невозможно, -- Игнат высказал своё мнение.

Сомнения Игната спутнику не понравились, поэтому, подводя итог всем предположениям, твёрдо сказал:

-- Никто ничего, кроме гама на берегу, не слышал.

-- Найти озорников проще простого -- организовать праздник по случаю спуска на воду лодки. Приготовить достойное угощение, кто умудрился проделать эту работу ночью, днём ему лодку обратно опустить на воду ничего не стоит -- обязательно возьмётся за эту работу.

--Обещали деньги -- охотников не нашлось. На такую высоту забраться мог только храбрый человек, -- возразил мужчина.

Игнат пытался разгадать загадку.

-- А почему не воспользоваться услугами драчунов? -- поинтересовался.

-- Они наотрез отказались от такой работы. Наоборот, предложили поправить лодку. На новые цепи даже деньги собрали, -- сказал мужчина.

-- Если они так искусно работают на высоте, почему бы им не опустить лодку на воду? -- догадываясь, усмехнулся Игнат.

-- Тогда зачем надо было её так бережно поднимать, что в ночи среди веселья, когда вокруг были люди, никто не услышал никакого подозрительного шума, даже шороха? Они-то не чародеи, -- мужчина подвёл итог вопросом, в котором была скрыта причина случая.

-- Неужели её утром тихо подняли из воды? -- не верил Игнат, что такую громадину можно забросить на крышу быстро, как пушинку.

-- Раньше всё проделали. Когда все стали расходиться, увидели в свете костра приготовленное в ночь к празднику чудо. Вот это был сюрприз -- все бегали по домам, осматривали свои крыши, искали на них такое же. Успокоившись, смеялись, от души поздравляли хозяина с подарком,-- вспоминал мужчина случай.

-- Я никак не могу понять, как такую работу можно сделать незаметно и тихо под носом у людей? Как лодка оказалась на крыше? -- всё больше удивлялся Игнат.

-- Никто до сих пор не представляет, как это случилось, -- мужчина в разговоре тоже старался с помощью Игната разобраться в происшествии той ночи.

-- Кого не было на веселье, те и затащили лодку, -- рассуждал Игнат, в догадке был уверен.

-- Не было драчуна и ещё двоих, так они в обед уже спали на сене, проснулись только утром, -- смеялся мужчина.

-- А кто делал геральдику, общую композицию на крыше? -- спросил Игнат. Для него был очень важен ответ.

-- Они втроём. Передвинули лодку ближе к куполу, встраивали в интерьер, -- вспоминал мужчина.

-- Лодку снимете? -- поинтересовался Игнат.

-- Спаси нас от греха! Это для нас здесь рождённое, -- заметил мужчина в страхе.

-- Трогать нельзя.

Игнат видел, как к ним с рюмкой и полным стаканом такого же, только что выпитого им на свадьбе, угощения с весёлой улыбкой приближался радостный человек. Игнат на этот раз не растерялся, подошёл, обнял его за плечи и проговорил ласково:

-- Угощайтесь, дружище, я только что выпил. Скоро допьют всё, что есть в озере, как бы вам не опоздать.

-- Да?! -- переспросил в удивлении мужчина. Интерес к Игнату у него тут же пропал, и он, о чём-то думая, присел к забору.

-- Красота души -- и такая в ней неразбериха... Что и отчего это у вас? -- спросил сопровождающего Игнат.

-- Наши места славятся хлебосольством, выражение души, не обращайте внимания. А, этот человек? Контуженный, из голубых касок, любит забавляться, -- обратив внимание на мужчину, ответил тот. -- Эхо войны нашу землю не покидает.

Вразумительного ответа Игнат не получил. Для себя отметил: "Здесь каждый мудрец". Ещё один вопрос остался на потом. Интересные приключения в этом путешествии окончательно сформировали у него единство души и окружающего его мира. С этой поездки даже странные поступки людей воспринимал естественно.

Торопливый отъезд лишил Игната других свадебных эпизодов. А удивляться, как видел, было чему.

Так и осталось для Игната загадкой, каким образом в Суше совершилось чудо в ночь на Ивана Купалу. После разговора с мужчиной очень сомневался, что такое происшествие под силу только рукам человеческим. Для него всё в тот момент перепуталось, готов был поверить в любые таинства.

-- Я так рад нашему знакомству! -- махал всем рукой Игнат при прощании.

В этой поездке почувствовал, что стал другим, его кругозор изменился, стал богаче. Отсутствие музеев, картин знаменитых мастеров не беспокоило -- проживая от них вдали, полюбив и посещая затаённые уголки родного края, рос духовно, ведь находился среди картин живой природы, не уступающих творениям знаменитых художников, и менял их по своему желанию от перелеска к перелеску, от водоёма к лесу. В городе такой роскоши себе позволить не мог -- её там просто нет.

Но всё же иногда Игнату хотелось увидеть мгновение жизни, впитавшей в себя всё многообразие красок. Такую роскошь могли предоставить полотна знаменитых художников. Увидеть жизнь родной природы ему помогли годы учёбы в городе геройства и славы -- Ленинграде.

Поэтому позже, посещая по казённым делам этот город, чтобы безвозвратно не пропали прошедшие там годы учёбы, Игнат считал для себя обязательным посетить Эрмитаж, Русский музей, академический театр оперы и балета и другие знаменитые места исторического города. Стоя в залах, восхищался, как могли мастера из всего многообразия выхватить миг жизни, чтобы воплотить его в своей работе так, чтобы люди любовались и простаивали около таких произведений долгими часами. Но всё равно он оставался при своём мнении -- окружающий его мир намного богаче выставочных залов и музейных редкостей. Ведь судьёй при оценке является его родной край. Возражая, кто-то спросил:

-- Событие в мгновении -- разве не талант провидца?

Игнат сразу же на послышавшуюся реплику нашёл ответ:

-- Кисть художника передаёт лишь мгновение из всего разнообразия. Природа же одаривает собой в цепи постоянного развития: сейчас лишь бутон -- мгновение под солнцем -- и сразу играющий красками цветок.

Для Игната жизнь представилась картинной галереей. Каждое полюбившееся и посещаемое им место родного края было как выставочный зал.

У порогов.

За повседневными делами сиюминутные впечатления отодвигались, прессовались в памяти, уступали место новым. Только не выходила из головы поездка на озеро Кривое. Больше таких мест в округе Игнат не встречал. Хотя, кроме приключений на свадьбе в Суше, ничего тогда не нашли, но село на островах не забывалось.

Спустя некоторое время зазвенел телефонный звонок:

-- Приглашаю на лов крупного голавля на каменистых перекатах, -- раздался бодрый голос неутомимого Ёлкина.

Вспомнив их предыдущую поездку, Игнат засомневался в надобности этой. Всё же Ёлкин уговорил. Особенно соблазнительно подействовали слова:

-- Украшение к праздничному столу -- двухкилограммовый голавль -- тебе разве помешает?

-- А это не рыбацкие шуточки? -- соглашаясь поучаствовать в таком мероприятии, всё же спросил Игнат.

--У меня промахов не бывает, -- ответил Ёлкин. Его тон говорил, что такая добыча является в его поездках постоянным и обыденным делом.

После работы запаслись всем необходимым и направились на вечернюю рыбалку. Прибыли к месту лова в сумерках. Машину оставили рядом в карьере.

-- Закрой машину, мало ли что, -- предупредил Игнат.

-- Никто её не тронет, -- беспечно ответил Ульянович. Занялся своим любимым делом.

Он был опытным рыбаком, и скоро леска натянулась, изогнулось удилище, даже задрожала рука рыболова -- большой голавль тащил Ёлкина на глубину, мотаясь у дна из стороны в сторону, старался сорваться с крючка. Ульянович крикнул:

-- Помоги!

Игнат бросился с сачком на помощь. Перед его глазами -- вываживание рыбы из стороны в сторону.

-- Вот это экземпляр! -- радовался Ульянович, подтаскивая голавля ближе к берегу. Протянул руку за сачком и только опустил его в воду, как тут же в метре перед сачком -- безудержный плеск, энергичный рывок, голавль вывернулся над водой, ещё раз-второй рванулся, ударил по воде хвостом и с оторванным крючком ушёл на глубину.

-- Почему не помог? Ты же видел, что я с трудом подводил его к берегу, -- сердился Ёлкин.

-- Если бы я подбежал раньше, он сорвался бы на глубине, и мы бы его вообще не увидели.

-- Всё равно не помог, -- стоял на своём.

-- Гарью пахнет, -- втягивая воздух, обеспокоено сказал Игнат. Чтобы определить,

откуда идёт запах дыма, поворачивал в разные стороны голову.

-- Жгут солому, -- предположил Ульянович.

Бросились к машине. В темноте их ожидала странная картина. Увидели по контуру карьера горящие угли, а наверху, по центру догорал костёр.

-- Костёр разбросали. А ты говорил -- место здесь тихое, -- недовольно бурчал Игнат.

-- Как мы не заметили такой огонь? -- недоумевал Ёлкин.

-- Мы здесь не одни, -- предупредил Игнат. В стороне слышались шаги.

-- Представляешь, если вокруг загорится сухая трава?

Он только прикинул меру опасности, а воображение уже рисовало Игнату картину подступающего огня. Ему стало нечем дышать, стелящийся дым выедал глаза. Бросился наверх тушить огонь. Луна бледно освещала путь. К удивлению, наверху лишь догорал сноп соломы. Но они ведь видели, как только что здесь горел костёр, высоко вверх пламя выбрасывало снопы искр, трещали ветки.

Оглянулся: вода на перекатах вспыхивала пламенем их костра, смешивалась с лунным светом. От созерцания оторвали шорохи в стороне. Из кустов за всем происходящим кто-то внимательно наблюдал. Игнат спросил:

-- Кто вы?

-- Понаехали, ногу поставить негде, -- послышался недовольный голос. Силуэт мужчины качнулся и исчез.

Игнат хотел податься вслед, расспросить о здешних местах. Но человек будто растворился в темноте. Неожиданно в другой стороне послышались шаги. Игнат насторожился.

Отвлёкся. В свете луны заметил, как кот, выгнув спину, броском кинулся на добычу. Кого поймал, не видно, слышался только шум недолгой возни -- его прыжок принёс успех. С добычей сразу пропал. Всё стихло.

Игнат не мог отвести взгляда от раскинувшегося вокруг великолепия этой ночи. Ему казалось, что небо краями опустилось к кромке карьера, яркие огни из яра перебрались на небосвод, и теперь небо тоже горит светлячками -- то малыми, то большими. Огоньки неба и земли смешались.

Улыбаясь, сверху на него смотрела луна, ему казалось, что на землю смотрит розовощёкая девица.

-- Разглядываешь мир, красавица? Посвети и мне, -- шутя, попросил Игнат луну, ведь такая ночь больше никогда не повторится.

Попав в мир чудес, Игнат хотел разгадать эффект ночного пожара.

Пробежав в одну сторону, в другую, следов костра не обнаружил. Горящих углей тоже не было. Но ведь они взрывались в воздухе! В темноте действовали чары? От напряжения вспотел. "Может быть, здесь не чудеса, а всё дело рук незнакомца, не зря же он поспешно ушёл? Были и ещё шаги", -- мелькнула мысль. Чтобы отвлечься от наваждения, вопросов, ускорил поиск. Ещё раз внимательно осмотрелся в надежде найти следы разбросанного костра. Тишина. Кому сказать -- не поверит.

-- Это во мраке светлячки сияют, -- крикнул Ульяновичу, чтобы прогнать появившуюся жуть.

-- Принеси один, посмотрим, -- ответил тот. Ждал.

Игнат подходил к "светлячку" и видел только светящиеся камни. Крикнул:

-- Это камни отражают лунный свет!

Поднял один, спустился вниз. Поворачивая его, нашли положение, когда он, отражая лунный свет, горел огнём.

-- Сноп кто-то поджёг, как бы с автомобилем чего не случилось. В стороне слышал шаги, как будто бродит кто-то, -- беспокоился Игнат, старался передать свои опасения Ёлкину.

-- Машину ближе к порогам поставлю. Всё равно дожидаться утренней зари, без рыбы не уедем, -- Ульяновича взял азарт, всё вспоминал, переживал, ругал себя за неудачную подсечку рыбы. -- Такой голавль ушёл, есть здесь экземпляры. Нам много не надо -- по одному достаточно.

Вскоре их покой нарушила ватага ребят. Играя, кидали камни в воду. Кричали в лес, слушая своё эхо, -- молодость пытлива.

-- Зачем рыбу пугаете? Она не любит, когда её тревожат, -- заметил Ульянович, беспокоился, вдруг от шума рыба уйдёт с переката.

-- Мы забияки, нам всё сегодня разрешено, -- смеялись ребятишки.

Кто-то из них, показывая своё мастерство, делал перед Ёлкиным стойку на руках.

-- Захочет спать -- уснёт, -- отвечали другие.

Они ещё посмеялись, побаловались у воды, и пошли в сторону города.

-- Теперь можно и отдохнуть, -- сказал Ульянович.

-- Здесь кто-то ещё есть. Я снова осмотрю карьер и берег, -- Игнат не мог успокоиться. Внезапное бесследное исчезновение костра породило вопросы, на которые хотелось ответить.

Потом в тишине стояли у берега, под луной смотрели на расходящиеся круги по воде от играющей рыбы. Среди плеска старались уловить удар жереха. Эта рыба всегда вызывала восхищение. Не каждый мог похвастаться удачей -- уловом этой сильной рыбы.

-- Уже ночь, ждать нечего. Пора и нам отдохнуть, хорошенько выспаться. На зоре самый лов,-- сказал Ёлкин.

Игнат помнил с детства -- река всегда преподносит сюрпризы, поэтому внимательно рассматривал бегущее к ним сверху течение. Ожидание оправдалось. Увидел странную картину -- по воде двигался курсом прямо на них стожок сена.

-- А это что за чудо? -- удивился Ёлкин.

-- Стожок смыло где-то водой, а может быть, перевозили -- воз перевернулся, упал с моста,-- предположил Игнат.

Ульянович одел очки. Присмотрелся, скоро увидел перегруженную лодку. Посмотрел на воду. Река на порогах бурлила и выскакивала из глубин среди камней.

-- Сено перевозят? -- произнёс он в сомнении. -- На перекате потонут -- борта лодки в воде сидят.

-- Держись, сынок! За порогом причалим, -- слышался с реки тревожный голос мужчины.

Мимо них по воде неслась гружёная лодка. Наверху сидел мальчишка, крепко уцепившись за верёвку. Тело вдавил в сено. Чувствовалось, что для него это было не первое плавание.

Лодка, провалилась, наполовину скрылась среди пены, потом выскочила снова.

-- Заворачиваем к берегу, -- слышался голос уже в отдалении. Зачерпнуть водицы заготовителям сена всё же пришлось.

-- Тяжёлая у них работа, на грани жизни и смерти, -- Игнат задумался о смельчаках, рискнувших в ночное время мчаться через пороги с грузом, который в любую минуту мог перевернуться и сбросить их на подводные утёсы.

-- Трудный и суровый народ, -- заметил Ульянович. -- Днём на работе, вечером за хозяйственными делами дома.

-- Всю жизнь путешествуют за стаканом молока, -- сказал Игнат, подразумевая под этим их непростые судьбы.

-- А что прикажешь делать? -- спросил Ульянович.

-- Я к тому, что их труд красивый, в радость, если смотреть со стороны -- старинная былина или живая сказка.

-- Смотри, какой костёр в камнях пылает, -- кивнул головой в сторону карьера Ёлкин.

Там, при луне по откосам горели огоньки, среди которых по круче у нор, где устроили свои гнёзда, летали птицы. А из засады, при низком их полёте, в свете огней на них бросались кошки.

-- Пойду, успокою кошек.

-- Так они тебя и послушаются, -- махнул рукой Ёлкин. -- Пустая затея, только всполошишь округу.

Кошачья охота на круче прекратилась с темнотой, когда угомонились птицы. Сразу наступила тишина.

-- Отдохнём в машине и с зорькой на голавля, -- напомнил Ульянович, что и им пора поспать хотя бы часика два.

Не успели устроиться на ночлег, как в реке показалась извивающаяся на повороте в лунном свете тёмная полоса. Впереди и сзади пылали огни. В реке горело и двигалось на них расплывшееся пятно. Огонь уж точно не минёт их пристанища. Глядя на зрелище, Игнат воскликнул:

-- Ой, что это, в воде пожар?!

Смотрели с тревогой. Ждали подтверждения. Ёлкин готовился к отъезду. Сноп соломы, а теперь горящая масса вызвали недоумение.

-- Вода горит, нужно срочно убираться отсюда. Научились! Потом химики спалят и город, -- возмущался чужой затее Ёлкин.

Через некоторое время тёмная полоса при лунном свете превратилась в связанные и скреплённые брёвна. Огни оказались фонарями. Плотогоны сплавляли плот длиной метров двести. Игнат всегда восхищался мастерством этих людей, умеющих провести плот среди извилин, островов реки, по многочисленным её отмелям. Пугающая картина превратилась в захватывающее ночное зрелище.

От плота к берегу быстро неслась лодка. На носу стоял с верёвкой в руке сплавщик. Как только лодка уткнулась в берег, мужчину инерцией сбросило на гальку. Вместе с приятелем выбирали верёвку, привязанный к ней канат. Торопливо обматывали канат за скалистый выступ. По их действиям можно было судить, что эти места им давно и хорошо знакомы.

-- Сдерживай! -- в это время командовал старший. -- К берегу!

Огромные вёсла -- отёсанные с двух сторон брёвна -- крепились спереди и сзади плота -- подгребали в сторону берега.

Сплавщики старались изо всех сил: плавно поставят плот сейчас -- так же легко, без проблем утром снимутся в дальнейший путь. Вскоре последняя секция плота коснулась берега, и длинная громадина, подталкиваемая течением, извиваясь змеёй, аккуратно легла вдоль отмели.

Сплавщики развели костёр.

-- Костя, сбегай за брусничником! Прошлый раз ты принёс такой ароматный. Чайком побалуемся на славу, -- потирал руки старший сплавщик.

Костя побежал в лес, раскинувшийся над берегом. Вскоре пучок свежего, только что сорванного брусничника упал в чайник. Аромат необычной заварки перебил все запахи. Захотелось чая.

Как зачарованный смотрел Игнат на красоту наступившей ночи. В реке отражалась луна, блёстками играла на шумных, бурливых перекатах. Плеск рыбы у берега, характерные удары голавля на бойком течении, стремнина реки, яркий костёр сплавщиков, запах брусничного чая, искры высоко над костром и освещённая им округа таили в себе нечто загадочное.

Заметив в отблеске костра машину Ёлкина, подошли сплавщики.

-- Вы откуда, ребята? -- спросил Игнат.

-- Из-за Взвоза гоним заказной лес. Боимся разбиться на порогах. Отдохнём, на заре проскочим -- с новыми силами легче, -- пояснил старший сплавщик.

-- И долго сюда добирались? -- поинтересовался Ёлкин.

-- Разменяли вторые сутки, -- ответил старший, предложил: -- Ну что? Пошли к костру? Угостимся ароматным чаем. В этих местах особенный запах брусничника. Чай можно пить без сахара.

Получив в руки металлическую кружку с душистым чаем, Игнат раздумывал, как ему быть. Проговорил:

-- У меня с желудком проблемы.

-- Тогда брусничная заварка самое то, -- советовали сплавщики.

-- Ваши слова да в нужные уши, -- улыбнулся Игнат.

Он впервые пил брусничный чай. Чувствовал, как за разговором пропали боли. Стало легче дышать.

-- Нам рано вставать, -- поднимаясь с места, говорил Ёлкин.

-- Сетями ловите? Можем зацепить ваши уды. Мы рано снимаемся, -- предупредили сплавщики.

-- На жука, спиннинг, -- ответил Ульянович.

-- Прошлый раз при нас сети за перекатом снимали. Вот там были настоящие голавли, килограммов по пять сидели, -- раздвинул ладони в стороны старший сплавщик.

-- Вы сверху плотом рыбу и пугнули в их сети.

-- Они не обиделись, -- улыбались сплавщики.

А Игнату по размаху рук сплавщика казалось, что в сетях запутались акулы, ничуть не меньше. Их слова вселили надежду, заставили поверить в утреннюю удачу. Спрашивал:

--А вдруг и я такого поймаю?

-- Поймаешь, отдохнуть для этого нужно, -- обнадёжил Ёлкин.

Направились к автомобилю. Чтобы не терять время, расположились на передних сидениях, как на креслах.

-- Думаю, что теперь можно и отдохнуть, никто не потревожит -- уже поздно, реку караулят сплавщики, -- устраиваясь удобнее, шутил над причудами вечера на Двине Ёлкин.

-- Если и дальше так пойдёт, до утра придётся здороваться -- река длинная, -- сомневался Игнат, жалел, что ввязался в это суетное занятие.

Действительно, не успели задремать, как услышали шум, крики на берегу. Бегали сплавщики. Река жила и днём, и ночью, работала -- гнала очередной плот. Только в ночной мгле всё казалось волшебным.

-- Ночью не проскочите. Швартуйтесь рядом, -- советовали с берега.

-- Проскочим, -- слышалось в ответ с реки. На плоту хвастались своей удалью. -- Не раз ходили.

Игнат и Ёлкин вышли посмотреть на храбрецов. Игнат увидел, как дёрнулся передний фонарь -- это первая связанная секция плота входила на пороги, в русло страшного и стремительного ночного течения. Фонарь освещал выпрыгивающую фонтаном между брёвен воду, она пенилась и разливалась сверху, омывая светящуюся золотом кору сосны. Задняя часть плота разворачивалась медленно, не успевала войти в кильватер. Раздался треск брёвен. Часть их была выбита сильным ударом о выступы каменистого дна. Одно из них встало вертикально и начало разрывать связку. Рискуя жизнью, сплавщик бросился к нему, старался уложить на место.

-- Раздавит его бревно, -- сказал Ульянович, сожалея.

Было видно, как замыкающий сплавщик выгребал в сторону, стараясь пристать к берегу. Лодка с канатом неслась к прибрежным кустам. Проследить борьбу храбрецов до конца не удалось -- освещающий фонарь скрылся за поворотом.

Сердце Игната пронзила ноющая боль -- он вспомнил случай у порогов Верховья. Так же стремительно течением уносился разбитый о выступы подводных камней плот. Его секции разорвались, и течение несло их вниз, делило плот на части. Сплавщиками на плоту были девушки. Одна из них связывала кусками каната расходящиеся секции. Бежала по брёвнам к очередному разрыву. Подбежала к отходящей части плота. Один конец накинула на поперечное бревно. Прыгнула на другую секцию. Сил перепрыгнуть не хватило, упала в воду. Не растерялась, уцепилась за бревно. Накинула на него петлю. Зрелище восхищало. Но тут же сердце Игната тревожно забилось. Течение разворачивало плот, и секции стремительно соединялись. Трагический конец был неминуем.

На глазах голова девушки проскользнула между сходящимися брёвнами и скрылась под водой. Игнат решил: "Раздавило". Сердце от боли затрепетало. К его радости через некоторое время она вынырнула из-под плота со стороны. Уцепившись за бревно, рывком выбросила себя на плот. Игнату запомнились слова её песни:

Солнышко низёхонько,

Смерть моя близёхонька.

Хорошо было видно, как вокруг неё пенилась вода, выскакивала между брёвнами фонтаном.

Игнат внимательно с интересом наблюдал отважную борьбу девушек с рекой -- излучина скрыла, прервала незабываемое зрелище.

От прошлого отвлекли слова товарища.

-- Жаль, хороший строевой лес, -- вздохнул Ульянович. -- Идём спать, за ночными приключениями и отдохнуть не удастся. До зари встать надо. Иначе сплавщики утром своим плотом испортят рыбалку.

-- Пока отвалят от берега, вся рыба уйдёт, -- согласился Игнат.

То ли крепко уснули, то ли не было никаких происшествий, но проснулись, когда уже занялась заря.

Игнат впервые увидел, как снимался со стоянки плот. Канат сплавщики завели за торчащий из воды валун. На плоту выбирали канат. От берега спокойно отходила первая секция, за ней течение, выравнивая, стянуло вторую. Плот вытянулся по длине.

-- Бегают, шумят, кричат. Совсем перепугали рыбу, давно ушла с переката, -- сожалея, вздохнул Игнат.

-- Потерянное время, -- подвёл итог Ёлкин. -- Знали бы, что вода принесёт сплавщиков, поехали бы в другое место.

Соглашаясь, Игнат мотнул головой. Для себя время совсем потерянным не считал. Не повезло с голавлями, зато научился готовить лечебный брусничный чай, время провёл интересно.

-- А какой красивый голавль был у тебя на крючке вчера, никогда не забуду! Вот это была настоящая рыба, -- шутя, Игнат злил, разжигал рыбацкую страсть Ёлкина. -- Если бы не круглосуточная работа реки, то без добычи такой опытный рыболов, как ты, вряд ли вернулся.

-- Как только сплавщики причалили, нужно было сразу уезжать, всегда думать приходится потом. Отчего это? -- в сердцах винил себя Ульянович.

-- Надежда на авось, -- улыбнулся Игнат случаю.

-- Сколько себя не вини, время обратно не вернёшь, -- махнув рукой, миролюбиво сказал Ёлкин.

-- И других тоже, -- напоминая, рассмеялся Игнат.

-- Обиделся? Скажи на кого, я его поругаю: "Ну-ну, дядя!" -- грозил перед своим носом пальцем Ёлкин

-- Кто знал, что вечер таким весёлым окажется, -- улыбнулся Игнат, перебирая в памяти события прошедшей ночи.

-- У меня здесь уже второй случай такой, -- пожалел о потерянном времени Ёлкин.

-- Теперь жди третий.

-- Не сули зло, -- Ульянович рассердился.

-- Бог троицу любит, -- улыбнулся Игнат придуманной шутке.

-- А это к чему? -- спросил Ёлкин. Подумав, рассмеялся: -- Вот в этот третий раз с тобой и поедем.

-- Поедем, если не найдёшь в напарники счастливчика глупее меня, -- заранее соглашался Игнат.

-- Несчастливый ты мужик, -- с сожалением говорил Ёлкин, всё же нашёл на кого свалить вину за потерянное время.

Неудача не омрачила хорошего настроения Игната. Его порадовали картины сумерек, ночи и раннего утра, слаженная работа ночных путешественников.

Жизнь опять превратилась в радость. Теперь он знает, как и где грани кристаллов в лунную ночь сияют и переливаются, создают ощущение раскинувшегося вокруг сказочного мира, а днём под солнцем горят пламенем, как будто здесь зеркала разбиты на множество мельчайших осколков, чтобы выложить на обозрение удивительную мозаичную картину земного прожектора.

Игнат при первых тёплых лучах увидел невиданную прежде картину -- яркое солнце, воздух, бегущий зримо по склону вверх. Взору утомлённого путника здесь предстанет уютное местечко, которое заставит его присесть на тёплый, прогретый солнцем камень, отбросить заботы и просто отдохнуть.

По берегу притаились невысокие кустики ежевики с подмытыми корнями. Они, не успев за лето прижиться, вырасти, часто уносятся стремительно несущейся по весне водой.

Если слух уловит характерный скрип раскинувшейся над кручей сосны, то, бросив взгляд от подножия вверх, можно увидеть щемящую сердце картину -- оголённые корни раскачивающегося ветром хвойного дерева, издающего плачущие звуки, как будто просящие о помощи. Шумящие ветви сосны на фоне гонимых по небу белесых тучек рисуют в воображении нереальные фантастические картины.

Пьянящее запахом смолы наклонённое дерево у самой кромки склона растревожит душу в предвестии непоправимого -- конца стрекочущей кузнечиками жизни у края верхней каймы обрыва. Разве в предчувствии беды не сожмётся от боли ваше сердце? Кажется, ещё один сильный порыв ветра в сторону реки -- и зелёная коса с золотистой красавицей в прощальном поклоне рухнет с обрыва.

У омута.

Отдых у реки иногда оказывается тревожным. Спокойствие почти стоячей воды среди дремучего елового леса напоминает известную поговорку -- в тихом омуте всегда черти водятся. Всматриваясь в тёмную глубину воды, невольно с тревогой ожидаешь появления нечестивого. Бултыхнёт кто-то в этой воде -- и воображение живо рисует самые фантастические и даже жуткие картины. И это видение для Игната не случайно.

Однажды уставший, выбившийся из сил хождением по лесу, Игнат решил передохнуть, присев на берегу реки. Опершись спиной о нагретый солнцем камень, рассеянно смотрел в воду и незаметно задремал.

Разбудил плеск -- в самом центре воронки из глубины омута вынырнуло какое-то существо. Игнат подумал, что это выдра или другой обитающий в этих местах зверёк вышел на охоту или просто захотел порезвиться в этом тихом безлюдье. Для дикого зверя люди -- не лучшее соседство. Другие предположения тоже закрались в душу, не зря же кольнуло в сердце. "Неужели русалка?" -- жуть закралась в душу, потому что существо неоднократно перевернулось и, как показалось Игнату, шлёпнуло по воде кистями рук, в точности копируя лебединые взмахи крыльев.

-- Плыви ко мне! -- звал Игната задорный женский голос.

И тут же в воде сделав стойку вверх ногами, существо начало медленно закручиваться водой вглубь воронки.

Игнат встрепенулся, своими глазами увидел вращающиеся при погружении вместо ступней ног их странное сплетение. Схватил свои пожитки и стремглав бросился от берега по нависшему над омутом крутому склону. Как выскочил на кручу, не помнил.

Отдышавшись, немного успокоившись, отважился поговорить с главным обитателем омута.

-- Эй, ты! Выходи, -- звал Игнат с высоты дрожащим голосом. Появилась желание выманить из глубин странных обитателей. Поэтому напустил на себя показную храбрость.

-- ...ходи! -- звучало эхо. А может быть, Игната предупреждали из леса деревья? Казалось, что они кричали ему: "Уходи...!"

Подождал, от воды никакого ответа. Только больше помрачнел еловый лес. Мёртвая тишина нависла над рекой. Ноги от нервного перенапряжения дрожали. Игнат всё же решил разгадать загадку водоворота в омуте. Невольно взгляд пробегал по воде, искал водяного. В надежде найти доказательство или опровержение своего предположения Игнат осматривал берег. Под большим нависшим над рекой кустом лозы раздался хлопок. По воде из-под него побежали круги. Заколыхались нависшие потревоженные ветки, и женский голос произнёс:

-- Хоть ты попался мне сегодня.

Плеск, круги по воде -- снова всё стихло. Река снова жила ожиданием неожиданных сюрпризов. Игнату чудилось всякое -- казалось, что он попал в заколдованное царство.

Чтобы избавиться от наваждения, Игнат пошёл в глубину леса лишь бы быть подальше от тёмного с загадками омута. Присел на пенёк, перекусил. Тревожное беспокойство охватило его, он ощущал, что с ним рядом кто-то есть.

По пути увидел красные созревшие крупные ягоды малины. Принялся за приятное занятие. Не в его характере было упускать то, что само плыло в руки. В очередной раз раздвинул малинник и прямо перед собой увидел темноглазую стройную красавицу. Цвет её глаз напоминал мутный омут.

-- Здравствуйте, -- непроизвольно вырвалось у Игната пожелание здоровья странной соседке.

-- Доброго вам дня и хороших ягод, -- пожелала девушка.

-- Спасибо, -- поблагодарил Игнат.

-- Это вы сидели на берегу, а потом кого-то звали? -- кивнув головой в сторону реки, спросила с улыбкой девица. Её взгляд показался Игнату пытливым, изучающим.

-- Где? -- спрашивал Игнат, затягивая время ответа, к нему возвращалась настигшая у омута жуть. Перед глазами водоворот и тёмно-коричневая вода цвета её глаз. "Откуда знает? ... Русалка", -- мелькнуло в голове.

-- Там, где вода скрывается глубоко в земле, -- пояснила девушка.

-- А почему вода там не всплывает снова, нет её течения? -- спросил Игнат.

-- Испытайте всё сами, -- ответила та.

Игнат очень сомневался, что его собеседница была реальна. Что она делала в реке, чем будет заниматься сейчас? Почему она рядом? Почему её глаза мутнее и темнее любого омута?

-- Рыбачка? -- в надежде спросил Игнат. Предположил, что в рюкзаке у неё находятся акваланг и другие приспособления для подводного плавания и лова.

-- Когда боишься, не пугай других -- закон добрых людей. Вы почему-то ходите один -- для зверей добыча, -- в её словах слышались таинственные нотки то ли гадания, то ли предсказания.

-- Тогда кто попался вам сегодня? -- помня фразу под кустом, не выдержал Игнат.

-- Попался и всё, а кому -- неизвестно, -- ответила незнакомка.

Девушка внимательно смотрела Игнату в глаза. Её заинтересованность смутила.

-- Что не мне, это точно, -- заметил Игнат.

Незнакомка неожиданно спросила:

-- Вы очень боитесь воды? У вас с рекой связаны дурные воспоминания?

Игнат вздрогнул, подумал: "Неужели знает?". Её вопрос вернул Игната в детство.

Когда приходил с работы отец, Игнат старался потереться у его ног, побыть с ним рядом, чем-то помочь, быть полезным. Отец знал привязанность сына и постоянно держал его около себя. Как-то, собираясь просмолить, приготовить к работе лодку -- весенний сезон уже наступил, -- отец сказал:

-- Собирайся, помощник. Пойдём конопатить лодку. С сестрой посмотрите на Двину. В этом году половодье несётся как никогда.

На берегу реки весенний паводок шуршал мелкой шугой. Вода в этом месте неслась стремительно. Отец из предосторожности отвёл Игната повыше. Разогревал на костре смолу. Льном конопатил рассохшиеся швы.

Костёр на берегу реки, кипящая смола в подвешенном на палке ведре, лежащий рядом кудель пеньки, снующие быстрые руки отца, лодка, оказавшаяся почти у кромки стремительно прибывавшей воды, шорохи льдин о кусты -- всё это заставило Игната забыть наставления и спуститься к лодке. Уступая дорогу отцу, оказался у кромки воды, старался хоть чем-то помочь. Неуклюже повернулся, поскользнулся и упал на спину прямо в реку.

Вода подхватила незадачливого работника и начала уносить от берега вниз по течению. Берег на глазах удалялся. Игнат увидел над собой серое с голубыми просветами небо, рядом такую же тёмную воду, пытался выбраться, но повернуться не смог -- не за что было ухватиться, мешала одежда. Потом услышал крик сестры:

-- Ой, Игната уносит на середину!

Кромка берега из воды казалась Игнату далёкой.

Подбежал отец, схватил багор, вбежал в воду и, стоя в ней выше колен, подтаскивал к берегу сына.

Игнату купание не причинило вреда -- слишком тепло укутала его мать, а вот отца нервное потрясение, холодная, с шугой, талая вода, обжигающая тело, заставили внимательнее смотреть за сыном во время их неоднократных переправ на лодке через эту реку. После этого случая у отца начали болеть ноги.

Как ни тревожно было вспоминать этот случай, глядя на воду, но река быстротой течения, своей таинственной жизнью всегда притягивала Игната. Возможно, стремительный её бег напоминал зримо неощутимую быстротечность жизни, что невольно роднило их и грело душу. Это событие запомнилось навсегда.

Сейчас думал : "Что ответить? Что её интересует? Может быть, после этого случая он станет мишенью для насмешек?". Собрался утаить, но, так получилось, ответил:

-- Однажды в половодье чуть не утонул. Занятие не из приятных.

-- Плавать не умеете? Могу научить, -- улыбаясь, предложила. -- Уроки можно начать сегодня, сейчас.

От неожиданного предложения Игнат вздрогнул. В голове появилась картина круговорота омута, пронеслось: "Кто она, неужели из омута? Для знакомства русалку в тёмный лес принесли облака?". От услуг незнакомки категорически отказался:

-- Это было давно, когда я был совсем маленьким. Сейчас я крепкий и сильный. Я всё умею.

Чтобы поубавить у Игната бахвальства, девушка, с улыбкой глядя на него, поинтересовалась:

-- Хотел походить по реке, как по луже? Испугался?

-- Вода испугала меня после, когда я был уже на берегу, сушился у костра и смотрел на коварную хмурую весеннюю стремнину, чуть не забравшую меня. Вода показалась мне живой. На моих щеках блестели дорожки запоздалых слёз. Отец вытирал их ладонью.

Девушка лукаво улыбнулась. Засмеялась:

-- Тогда само собой. А сейчас?

-- Что сейчас?! Я не купался. Это весной на ветру можно заболеть, сейчас тепло, -- пояснил Игнат.

-- Сушиться у костра в мокрой одежде весной опасно вдвойне, -- напомнила незнакомка.

-- Мой скулящий плач напомнил отцу об этом. Сказал: "Пошли домой! На ветру простудишься". Увёл меня и сестру домой.

-- Чтобы так, как вы, бояться омута, его обитателей нужны большие потрясения. Что всё-таки с вами в детстве случилось? -- спросила красавица. Пытливо посмотрела на Игната. Он понял, что его слова только раззадорили её любопытство. Напоминание о детстве вернуло Игнату запомнившийся в мельчайших подробностях эпизод.

Перед Игнатом снова появились прошлые ночные видения в детской кроватке. Его проглотил кит. Ощущение было неприятным, ощутил одиночество. Звал родителей, жаловался:
-- Меня проглотил кит.

Родители решили, что он разговаривает во сне. Говорили, утешая:

-- Спи, сынок. Спи. Это сон.

Игнат старался уснуть, но сон не приходил. Замкнутое пространство имело сигарообразную форму, напоминало подводную лодку, но без отсеков. Кругом было светло и просторно. Наоборот, спать не хотелось. Опять жаловался:

-- Я не хочу у него в животе жить.

Отец спросил:

-- Тебе там неудобно? Плохо?

-- Я не знаю. У него в животе просторно, горит свет, можно ходить, -- ответил Игнат. Ему казалось, что внутри кита он живёт уже очень долго, много-много дней. Хотелось выбраться. Опять напомнил:

-- Я не хочу у него жить. Заберите меня к себе. Буду спать с вами.

Игнат помнил, как он приподнялся в кроватке. Посмотрел в сторону родителей. Они тревожно говорили:

-- Спи. Это сон. Кит тебя уже отпустил.

Игнат знал, что он ещё живёт в животе кита. Думал, как избавиться от этого неудобства. Придумать ничего не мог.

Неожиданно кит очистил свой желудок, и Игнат оказался снаружи. Будил родителей:

-- Кит меня отпустил. Я уже не у него в желудке.

Подошла мать. Наклонилась. Сказала:

-- Спи. Всё прошло.

Не помнил, как уснул.

Сейчас думал: "Стоит ли говорить незнакомке об этом?". Кто она? Нужно это сначала выяснить. Поэтому сказал:

-- Если бы я не видел сейчас своими глазами чудеса в омуте, нисколько бы не боялся ни водяного, ни русалки.

Его собеседница внимательно посмотрела на Игната. Ответила:

-- Я бы тоже хотела разгадать загадку этого водоворота.

Её слова совсем запутали Игната. Ему уже хотелось разгадать спутницу.

Неожиданно девица вспомнила понравившиеся ей картины ледохода. Спросила:

-- Большие льдины проплывали у берега?

-- Это вы купались в омуте, выполняя разные фигуры? -- Игнат решил, что пришло время узнать правду.

-- А вам это зачем? -- спросила она.

Игнат понял, что толку от этой женщины не добьёшься. Она же выпытает всё, что её интересует. Отпустив малинник, избавился от необычной собеседницы. Быстро пошёл от этого места. Минут через десять оглянулся, чтобы проверить, не идёт ли она следом.

Лёгкой походкой она догоняла его. Когда поравнялись, Игнат остановился, пропуская, -- пусть идёт своей дорогой. Она остановилась тоже.

-- Что пани нужно? -- не желая заводить знакомства, поинтересовался Игнат. немножко побаивался -- вдруг она настоящая ведьма? Омут рядом, по соседству берегом идёт и тёмный еловый лес -- в таинственной глуши всякое может случиться.

-- Я ищу для походов настоящего друга. Вы мне подходите, я наблюдала за вами. Вы ходите тоже один, как и я, -- проговорила девица. -- Зовут меня Андриана.

-- Это прозвище? -- поинтересовался Игнат.

-- Имя, -- ответила девушка.

-- Игнат, -- помимо воли представился красавице.

-- Старые имена всегда звучат красиво, -- сказала она. Её тихий голос располагал к беседе, привораживал нежными интонациями.

-- Вы по совместительству случайно не русалка или ведьма? -- Игнат спрашивал о том, что взволновало его у омута.

-- А вы можете назвать женщину, в которой не живёт русалка и чародейка? -- улыбаясь, она внимательно смотрела на него.

-- Моя мать, -- твёрдо сказал Игнат.

-- Тогда она святая, -- заметила спутница. -- Чего стоим, отнялись ноги? Как всё получилось плохо. Пошли!

-- Я люблю бродить один, -- дал понять, что он исключает её из своей дальнейшей жизни.

-- Я это заметила.

-- Боюсь, что буду стеснять вас. Хуже, если окажусь обузой, -- проговорил Игнат.

-- Вы хотите сказать, что я вам буду помехой? -- приветливо, с улыбкой интересовалась девушка:

-- Разве до сегодняшнего дня вы ощущали моё присутствие? Я всегда рядом и меня нет.

-- Тогда вы русалка, -- убеждённо сказал Игнат.

-- А разве русалки бродят по лесам?

-- Видите, признались сами, что ведьма, -- он рассмеялся.

-- Разве вы встречали водоплавающую ведьму? -- спросила Андриана. -- Я вас ни капельки не боюсь. Потрогайте мою руку -- я обыкновенный человек. Умею смеяться и петь песни. Не уважаю глупцов и людей, которые пристают.

-- Зато я вас боюсь, что-то вижу в вас таинственное и загадочное для себя, -- стараясь избавиться от собеседницы, ответил Игнат.

-- Мне в спутники и подходит человек, который меня боится.

-- Зачем такое сочетание? -- удивился.

-- Вы считаете, что мы не можем быть рядом? -- с улыбкой спросила незнакомка.

Игнат подумал: "О чём это она?"

-- Об этом говорите вы, не я, -- заметил Игнат.

-- Вот и договорились, -- Игнату в её словах чудилось ненавязчивое колдовство.

-- А у вас дома и телефон есть? -- поинтересовался. Хотел убедиться, что с ним разговаривает не лесная колдунья.

-- Не только телефон, но и домашний адрес, -- шутила Андриана.

-- Богатая женщина.

-- Очень, муж тоже имеется, учёный -- ему не до походов, -- Андриана смотрела, какое впечатление произвели её слова. Отметила -- никакого.

-- Нет уж, увольте. Не хватало мне приключений с замужней женщиной. Я и без этого грешен, -- обрадовался Игнат. В голове пронеслось: "Я -- друг замужней?! Лихо!"

Рассмеявшись, она сказала:

-- Не беспокойтесь, тогда я одинокая в этом мире женщина. Приглашаю вас на экскурсию по утиным местам.

-- Предложение принято, -- Игнат почему-то не мог отказаться от её предложения.

В утином царстве.

Шло время. Ничто не напоминало Игнату о встрече с загадочной девушкой. Ему уже казалось, что та встреча была для неё не больше, чем часто повторяемым со случайными людьми развлекательным эпизодом. Но прошло некоторое время, она позвонила, напомнила об их договорённости.

Чтобы не было сюрпризов, Игнат сказал:

-- Пойдём в мои места. Я их знаю и гарантирую тайну посещения, никто не узнает, что мы лазали ради любопытства по трясине.

-- Я боюсь незнакомых мест. Лучше, когда рядом есть надёжный человек, -- соглашаясь, говорила Андриана.

-- Были случаи? -- засмеялся Игнат

-- Шутить изволим, мы уже стали храбрыми? -- усмехнулись на той стороне.

-- Я -- притвора, -- заметил на её насмешку.

-- Что ж, смелого я ожидаю завтра в шесть часов у входа в вокзал.

-- Не забудьте взять рюкзак. Экипировка должна быть полной, -- напомнил ей немаловажную деталь одежды такого странного путешествия.

В этом походе он узнал, что полуостров водоёма может превратиться в плавающий, гонимый ветром остров.

Ему до мельчайших подробностей помнится этот случай, когда они, исследуя утиные поселения, как в сказке, оказались на дрейфующем острове. После этого странствия в душе у него поселился вопрос, на который пытался найти ответ, но так и не нашёл: "Кто она, горе на мою шею?".

Тогда, прибыв к реке, пошли вдоль берега к озеру. Игнат вёл на предполагаемое место гнездовья. Андриана была одета легко, наряд на спортивный манер дополняли сапоги и её неразлучный спутник -- рюкзак.

Показывая на лукошки, Игнат заметил:

-- На обратном пути заскочим в грибные места, с пустыми корзинками возвращаться не придётся.

-- Утиных яиц для вас будет не достаточно?

-- Из тех яиц давно уже вылупились утята, -- засмеялся он над её запоздалой по времени затеей.

-- Что-нибудь найдём. Вдруг поймаете большого гуся?

Игнат чувствовал, что тайну замысла она открывать прежде времени не собирается. Проговорил удивлённо, но серьёзно:

-- Вы надеетесь на чудо?

-- Смотрите, впереди грибной лесок! -- показывала рукой. Игнат взглянул, места радовали и привлекали.

-- Берёзовая роща?

-- Нет, перед ней, -- уточнила спутница.

Игнат присмотрелся. Среди колышущихся берёз увидел ёлочки, сосенки. Ветер пробегал по прибрежному тростнику, шелестел его метёлками, листьями, врывался в перелесок, его шквалы гнули ветки берёз.

-- Ветреная погода принесёт сюрпризы, -- сказал он, осматривая снаряжение девушки.

-- Ничего с нами не случится. Солнечный день, к обеду успеем вернуться, -- та беззаботно улыбалась.

Глядя на неё, нетрудно было догадаться, что всю ответственность за безопасность этого похода она переложила на плечи спутника.

-- Пройдём по утиным гнездовьям, потом заглянем в лесок, смотришь, день приблизится к вечеру, -- напомнил о быстротечности времени Игнат.

-- А не податься ли нам сначала за грибами? Место по пути, рядом.

-- Для грибов нужен подходящий лес.

-- А это что? -- спросила.

-- Я в тех местах никогда не был. Это за озером, -- уточнил Игнат.

-- Придётся побывать. Там, по приметам, как раз начинаются утиные гнездовья, -- сказала спутница. -- Сэкономим время.

-- Пусть будет по-вашему, гнездовья действительно в той стороне, -- согласился Игнат. Подумал: "Зачем и из-за чего мне спорить с женщиной? Пусть щебечет, только не надоедает".

Она шла впереди, отыскивая среди болотистых зарослей путь ближайшего перехода. Перелесок был рядом, за болотиной.

-- Вот здесь, по топи, и перейдём, -- сказала.

-- Здесь недавно была вода, теперь болото. Всё забыл, -- вспоминая, в сомнении говорил Игнат.

Прошли ещё немного. Андриана остановилась, нашла удобное место для перехода к перелеску. Проговорила:

-- Мне кажется, что этой кратчайшей дорогой сегодня уже кто-то прошёл, видите свежий след.

Торопилась. Нашла длинный шест, второй его конец перебросила на другую сторону, попала на поросшее тростником сухое место. Тут же перед ней из высокой травы в воздух поднялись два белых лебедя.

-- Нет, давайте сначала посмотрим на утиные гнёзда в уже известных местах, -- Игнат не соглашался, что-то смущало его в планах спутницы, просто не хотелось тревожить, вторгаться в лебединое царство.

-- Этого добра и здесь хватит. Идти в вашу даль -- только терять время и зря бить ноги. Быть рядом и не взглянуть на сокровище -- нет уж, увольте, -- проговорила она. Её поразил взлёт лебедей прямо из-под ног, сильный удар по лицу порыва ветра при взмахе их крыльев.

-- Я не знаю, как оказалось в этом месте болото. Это не ваша проделка? -- посмотрел внимательно на свою спутницу. Чудеса наяву снова вызвали у него прежние подозрения.

-- Здесь найдём и лебединое гнездо, вдруг увидим семейку их малюток, -- не обращая внимания на его слова, как ребёнок, радовалась спутница. За собой Игната увлекал не только её порыв, но и возникшее обстоятельство: бросить женщину одну среди топи не мог.

Поправила шест и по нему быстро перебралась через хлипкое место на другую сторону. Игнат перебрался следом. Далеко отпускать её от себя не собирался -- слишком опасным казалось это место.

-- Не забудьте прижимать свой шест, и без него -- ни шагу, -- ступая следом по колышущейся топи, предупредил спутницу.

-- Хорошо. На выходе он снова пригодится, -- весело засмеялась Андриана. -- Такой картины мне никогда больше не увидеть!

До заветного перелеска оставалось совсем немного. Не прошли ещё и десятка шагов, как рядом взлетела утка, за ней поднялась вторая, и вскоре снялась стая.

-- Я нашла! Я нашла! -- кричала она радостно, как будто только что совершила открытие.

-- А в тех местах могут расти боровики, -- показывая вперёд рукой, задорно, забыв опасность и сомнения, радуясь, проговорил Игнат.

Оглянулась на его голос. Ступила и тут же провалилась в топь. Успела ухватиться за кочку и выскочить. В сапогах чавкала вода.

Схватила шест и двинулась к месту гнездовья уток. Сверху светило солнце, в груди играла музыка. Удача была рядом -- в шести шагах впереди виднелось гнездо. Шаг, второй -- и вдруг провалилась по пояс в трясину. На этот раз спас шест. Стараясь выбраться, подвигала ногами, но дна не было. Трясина не отпускала.

-- Я, кажется, тону. Хорошо, что шест удержал, подайте руку, -- попросила, протягивая свою.

-- Я сейчас. Не двигайтесь, только бы шест не поломался, шест не поломался... -- как заклинание повторял Игнат.

Подполз, схватил её руку, и медленно потянул красавицу к себе. Когда вытянул, ему вспомнилась русалка в реке -- сейчас перед ним снова была такая же коричневая. Лёг на спину, смотрел в синеву неба. Напомнил:

-- Костёр нужно развести, на ветру простынете.

Андриана похлопала по карману, развязала рюкзак, вздохнула:

-- Вот незадача, спички вымокли. Ну, ничего, на солнце высушу.

-- Возьмите у меня, пока я не оказался тоже в воде, -- протянул он сухой коробок.

-- Спасибо за заботу, помогите собрать хворост.

Ломал сухой тростник, подгребал шестом ветки. Скоро большая охапка лежала рядом с её рюкзаком. Андриана, переодевшись в запасной спортивный костюм, выполоскала в болотном окне испачканную одежду. Выжав, развесила её для просушки. Потом вылила из сапог жижицу, снова набрала в них воды из болотного окна и вылила -- мыла сапоги.

-- Приводите себя в порядок, я схожу, посмотрю гнёзда, -- проговорил Игнат. -- Поищу безопасную тропу. Сами убедились -- кругом трясина, ходить опасно.

-- Без шеста не ходите. Вокруг топко, можно провалиться. Вон шест, с ним идти можно. Продвигайтесь осторожно. Держите его под грудью, другой рукой держитесь за траву, -- наставляла незадачливая путешественница.

Он двинулся к гнездовью, ногой прощупывая затянутые мхом и ряской окна. Через каждые несколько шагов перед ним взлетали утки. Издали приближалась пара напуганных ими лебедей.

-- Птичий базар, -- проговорил, наблюдая, как с противоположной стороны поднялись ещё три пары журавлей.

-- Игнат, идите в ту сторону, может быть, там будет суше.

В той стороне, откуда только что взлетели утки, была сплошная топь. Неожиданно ноги провалились. Игнат набрал в сапоги воды и вымочил брюки. Пробираться дальше было рискованно. Вернулся обратно. У костра отогревался, выжимал мокрую одежду, сушился. Шквалистый ветер, солнце, костёр. Через час-два решение пришло само собой:

-- Пойдём обратно. Гиблое здесь место, в моих местах ещё успеем гнёзда посмотреть и грибов набрать.

-- Я немного пройду вперёд, разведаю. Уходить с места, населённого водоплавающей птицей, не хочу. Верю в свою удачу, -- проговорила она.

-- Идите, только осторожно, -- согласился. -- День уже не вернуть.

Вскоре она вернулась, подтвердила:

-- Топко. Можно провалиться.

-- Время к обеду. Нужно возвращаться, -- чтобы не было возражений, твёрдо сказал Игнат.

Немного отдохнув, строго друг за другом двинулись в обратный путь. Тропа стала суше, а настроение веселее.

-- Ой, что это? Заблудились, -- испугалась Андриана: перед ней волнами играло озеро.

Они шли прежней дорогой, а вышли к воде, совсем неизвестной стороне. Стали оглядываться. Андриана посмотрела на кочку, поверх которой укладывала шест, но берега не было -- пропал. Впереди и вокруг сверкал искрящийся бликами простор.

-- Где мы? На острове?! Земля исчезла под водой?

-- Прежний берег утонул, а новый ещё не вырос, -- с укором сказал Игнат. Чего опасался, то и произошло. Хотел отчитать, но промолчал -- пускай сама убедится, к чему приводят её непродуманные поступки.

-- И сколько времени нам ждать? -- спросила, не скрывая неудовольствия.

-- Столетия будет маловато, а вот триста-четыреста лет будет в самый раз, -- прикинув, сказал Игнат.

-- Мой скелет будет обрастать землей? Мне это совсем не нужно, -- поморгав глазами, недовольно сказала красавица.

-- Археологи найдут очередное скифское захоронение, будут в муках ворошить вехи истории. Думаю, из вашего красивого скелета придумают что-нибудь захватывающее, так что не расстраивайтесь.

-- А вас рядом не будет, сбежите?

-- Если меня не будете трогать, учёные определят -- рядом с княгиней по обычаю того времени для услуг на том свете обязательно закапывали расторопного слугу.

-- Живьём? -- поинтересовалась спутница.

-- Обязательно! -- воскликнул в подтверждение.

Вздрогнула:

-- Какая глупость!

-- Успокойтесь, мы до того времени не доживём, печалиться не стоит, -- обдумывая возникшие обстоятельства и как из них выбраться, уверял Игнат. Показывал взмахом руки направление -- Где-то в той стороне остался берег.

-- А мы туда доберёмся? Приплывём? -- глаза Андрианы светились, это плавание она уж точно запомнит.

Её слова изумили, должен был напомнить:

-- Против ветра? Никак.

-- Что же будет с нами, помрём с голоду? -- забеспокоилась девушка.

-- Вы же спланировали нам поход, а такую мелочь не предусмотрели, -- Игната тоже волновали обстоятельства, из которых надо искать выход, а его под рукою просто не было.

-- Так что же всё-таки случилось, как всё это произошло? -- спрашивала путешественница, оглядывая открывшиеся водные просторы.

-- Мы оказались на плавучем острове. Придётся ждать помощи, -- сказал он. Добавил: -- Если до этого под нами он не уйдёт под воду.

Добираться вплавь до берега было немыслимо. Вдоль берега виднелись заросшие тростником участки, напоминающие их остров. При порывах ветра тростник гнулся, и тогда хорошо просматривались узкие участки воды, уходящие к берегу и поросшие водорослями.

-- Хочу домой, -- с тоской посмотрела на воду.

-- Акваланг не взяли? Или у вас только маска и ласты? -- поинтересовался Игнат.

-- Никогда ничего подобного у меня не было. Подводного ружья тоже, -- красавица вспомнила их разговор в лесу.

После её слов Игнат осознал, насколько серьёзно их положение, но вида не подал.

В стороне на волнах покачивались оторванные ветром кочующие по озеру кочки. Чтобы довести до спутницы сложность положения и предупредить непродуманные поступки с её стороны, заметил:

-- Это клочки нашего острова, ветер разрывает его на части, к вечеру стихия может его окончательно растормошить.

-- Так что, мы скоро будем сидеть рядом и смотреть в глаза друг другу? -- она представила, как они будут медленно погружаться в воду.

Порывы ветра рисовали по озеру буруны, срывая с них брызги. Чтобы спутница не теряла надежды и бодрости, Игнат беспечно балагурил:

-- Боитесь мне надоесть?

В ответ она только молчала и смотрела вокруг. В надежде добраться до берега строила планы. Шуток Игната не воспринимала. Подошла к кромке острова, часть которого под ней стала медленно погружаться. Пригнулась в надежде увидеть дно.

Игнату показалось, что приготовилась к прыжку. В одно мгновение схватил её за руку и оттащил от края.

-- Это ещё что за фокусы?! -- вычитывал её, как ребёнка.

-- Дно показалось мне илистым, -- сказала. А у Игната перед глазами возник водоворот реки. В мыслях: "Что придумать, чтобы не отправилась вплавь к берегу?"

Заметив его настороженный взгляд, рассмеялась:

-- В воду всё равно не брошусь.

-- За сегодняшний день первое мудрое и правильное решение, -- заметил Игнат.

-- Почему мудрое?

Предупреждая новые непродуманные поступки, напомнил услышанную как-то у костра историю:

-- Два года назад сюда запустили двух нильских крокодилов, Кокошу и Тотошу.

-- Откуда знаете, что крокодилы нильские?

-- Лётчики привезли из Египта малюток себе домой, на забаву детям.

-- Игрушки детям, а сами совсем не подумали, что из них вырастают аллигаторы, -- удивляясь беспечности родителей, качала головой.

-- Малыши тоже едят деток. Произошло что-то серьёзное, поэтому аллигаторы и оказались здесь.

-- Разгильдяи! Возмутительно, поленились сдать в зоопарк, -- сердилась. -- Из-за них скоро в лесу не появишься. Львы съедят.

-- Их бы затаскали и замучили сначала вопросами, а потом допросами. Большие звёздочки могли превратиться в маленькие, -- пояснил Игнат. -- Вы совсем не знаете жизнь.

Разволновавшись, спросила:

-- Вы сами верите в эту историю?

-- Я не видел крокодильчиков. Может быть, обычная шутка. При запуске их в озеро тоже не присутствовал. Не верю, но остерегаюсь, -- так объяснил он свою осторожность.

-- Скоро весь берег в солнечную погоду превратится в их лежбище, придётся это место с сегодняшнего дня вам забыть, -- сама по выражению лица спутника старалась определить, насколько достоверна рассказанная им история или придумана для этого случая.

-- Вместо утиных яиц будем собирать крокодиловы. Сегодня есть ещё время, можно попытаться их поискать. Зачем нам гуси -- лебеди? -- так обрисовал Игнат их плачевное положение, из которого срочно нужно выбираться.

-- За два года крокодилы подросли, могут съесть и нас. Кто на кого будет охотиться неизвестно, но предполагаю, что они, -- рассуждала, осматривая озеро.

Игнат поддержал:

-- Для них этот остров -- как прикрытие на большой воде, вы же знаете их повадки при нападении.

Она взяла шест и будто бы приготовилась к защите. Предостерегала:

-- Утопят лапами плавун, а потом из воды устроят охоту на нас. Хотите жить -- готовьтесь защищаться.

Игнат уточнил немаловажную деталь:

-- Они охотятся всегда у берега, на большую воду выходят редко.

-- Здесь не поймёшь, где берег -- всё поросло травой. Или можно не опасаться? -- спросила с надеждой.

-- Думаю, они любят посещать утиные или гусиные гнёзда, не зря же здесь птицы так напуганы.

-- Это вы о нас с крокодилами?

-- Просто так, о хищниках.

Предупреждая, сказала:

-- А вот "просто так" не надо. Я не хищница.

Рядом на поверхности показались глаза водоплавающего зверька. Он внимательно рассматривал появившееся на пути препятствие. Скрываться в воде не собирался. Возможно, хотел присмотреть себе жильё на странном острове.

Его соседство красавице не понравилось. Стремглав спряталась за Игната. Потом в руку схватила шест. Зверь в воде исчез. А она быстро принялась к отработке навыков схватки с крокодилами.

-- Рыбаков не видно -- как-то подозрительно для этих мест. Какое ещё подтверждение вам нужно? -- спросил Игнат. Смотрел на её реакцию.

-- Крокодилы здесь зимой вымерзли, -- сказала путешественница.

-- Как ведут себя крокодилы в илистых местах, не знаю. Вдруг как караси?

-- Тогда бы их здесь и черпали, как рыбу.

Взгляд Игната приковала недалёкая илистая отмель, к которой подплывали лебеди. При их приближении стрелой, как от ветра, по воде пронёсся коричневый след. Игнату показалось, что огромная щука уходила на глубину от появившегося рядом соседства. Невольно рука показала на несущийся от плавника по воде бурун. На след по воде спутница смотрела широко раскрытыми глазами, невольно воскликнула:

-- Вот это да! Ради такого зрелища и дня не жалко!

Игнат наблюдал, как её тревожный взгляд скользил по поверхности озера, отыскивая любое возможное подтверждение услышанному рассказу. В другой обстановке он отпустил бы несколько поучительных шуток или припомнил на этот счёт интересную историю, но сегодня их положение было слишком серьёзным. Ветром плавучий остров на глазах грозил разделиться на части, которые пока удерживались между собой переплетениями корней. При сильной волне шквалистым ветром его непременно разорвало бы на части.

Игра крупной рыбы, показавшийся среди волн зверёк встревожили. Андриане мерещились сцены из жизни диких животных. Её волнение вылилось в непроизвольные слова:

-- Мой край самый лучший, в нём есть всё!

После непродолжительной паузы произнесла:

"Не нужен мне берег турецкий,

И Африка мне не нужна".

Игнат внимательно посмотрел на Андриану. Та сразу же подтвердила:

-- Да-да! Крокодилы есть, грецкие орехи растут, чего только ещё не завезли сюда голубые каски. Думаю, и южные тайны здесь поселились, таинственных южных красавиц сюда доставили -- туда оружие, а обратно девушек. В моих местах можно найти следы любого континента. Поэтому мне достаточно родного края.

Чтобы отвлечь красавицу, сказал:

-- Ваши глаза такого же цвета, как эта тёмная коричневая вода.

-- Хорошенькое сравнение, или это комплимент под наше водное приключение?

-- Они тёмные-тёмные, с коричневой мутью, -- разглядывая её лицо, проговорил Игнат.

-- Я в жёны не набиваюсь, нечего меня рассматривать. Я же не говорю, что вы горбоносый.

-- После нашей первой встречи я часто думал, как вы перебираетесь из одного омута в другой. Сегодня ваш способ разгадал, -- поведение Игната было беспечным, как будто причин для волнения не было.

-- Не надо о плохом, веселье в этот раз оказалось хмурым.

Если бы не их плачевное положение, то любоваться раскинувшимся безбрежным простором под безоблачным небом в лучах тёплого солнца и под шумящими порывами налетающего шквалистого ветра им было бы в радость.

Мокрая одежда уже высохла, и свои мысли надо было направлять на то, как выбраться из сложившегося положения.

На Андриану навевал тоску плач тростника на ветру. Грозилась:

-- Сейчас возьму и срежу -- надоел своим воем, и без него тошно.

-- Может быть, и он пригодится.

-- Заведём своё дело, фабрику искусств? Дудки на необитаемом острове начнём делать и продавать рыбам?

-- Чтобы не голодать, плату будем брать икрой, -- поддержал Игнат.

-- У меня и соли немножко осталось, и баночка есть, -- как одну из надежд на выживание в шутку рассматривала путешественница.

-- Ёмкость баночки маленькая, -- заметил Игнат.

-- Действительно, зачем нам здесь тростник, продадим всё вместе с островом! -- решила Андриана. -- Зачем он нам?

-- Хороший строительный материал для потерпевших крушение или бедствие. Вдруг шалаш от дождя придётся строить, обустраивать свой быт? -- предположил первое применение тростника. -- Вы на юге видели мазанки, интересовались, из чего и как их строят?

Посмотрела внимательно на спутника, с задором сказала:

-- Ничего с нами не случится.

-- Если даже ничего с островом не произойдёт, всё равно ночью будет холодно и неуютно. Утки-лебеди спать не дадут, кругом будут шастать птицы, здесь их немало, ко всему -- тьма комаров, сами убедитесь, -- глаза Игната искрились возможными или когда-то уже пережитыми сюжетами.

Участие нежданно-негаданно в непредсказуемых проделках обитателей озера её взволновало, возмутилась:

-- Я не собираюсь оставаться здесь на ночь. Я порядочная девушка. Что обо мне будут говорить, когда узнают эту историю, -- испуганно проговорила Андриана. -- Лучше в воду, чем терять репутацию. Что дома скажут!

-- Горе вы, а не девушка, -- изумлённо Игнат смотрел на спутницу. -- Что посеяли, то и пожнёте.

-- Я не хочу на ночь оставаться на острове, который к утру уйдёт под воду!

-- У вас есть варианты? -- спросил Игнат.

-- И не один! Вот первый, -- схватила шест, старалась оттолкнуться от дна, сдвинуть плавун.

Шест провалился -- то ли дно было илистое, то ли его было не достать. На поверхности появилась коричневая торфяная муть -- шест касался ила.

Вспотев, передала шест Игнату:

-- Ваша очередь.

Попробовав грести, Игнат не заметил каких-либо существенных подвижек от своих усилий.

Ветер усиливался, рвал от острова мелкие части и разбрасывал их по озеру. Их плавучий остров гнало на изрезанный заболоченный тростниковый берег. Когда островок пригоняло к участку, сплошь заросшему водорослями, он останавливался, приткнувшись, стоял без движения.

Опираясь о траву шестом, Игнат сдвигал его в сторону. И снова намечалось чуть заметное движение. Это уже радовало.

-- На что вы надеетесь? -- спросила.

-- Должны же появиться на озере рыбаки. А пока ищу чистую протоку, -- ответил Игнат.

-- Откуда она в этом озере? -- Андриана обрадовалась появившейся надежде.

-- Через озеро течёт речка. Где она проходит, нужно найти. Вы же не хотите ночь коротать на острове.

-- И не буду, -- пыталась найти какой-нибудь способ, который позволит их острову быстрее двигаться в нужном направлении.

-- Тогда за дело, не будем терять времени.

Игнат двигался к предполагаемому устью. По разговорам знал, что оно сплошь затянуто лилиями и другими водорослями. Сейчас главная задача -- подойти к реке. С полной силой отталкивался от травы -- это придавало острову движение.

-- Вы вселяете надежду, моё мнение о вас улучшается, -- заметила путешественница.

-- Обо мне думали до сих пор не очень? -- улыбнулся похвале.

-- Мне нужен был именно такой спутник, -- подмигнув, сказала девушка.

-- Неужели пошли с человеком, которому не доверяете? -- спросил с досадой. Непроизвольно сделал усиленный гребок. От чрезмерной нагрузки шест треснул и поломался.

-- Сила есть -- ума не надо. Что теперь будем делать? -- вздохнув, огорчённо спросила Андриана.

-- Обедать. У меня есть бутерброды -- белый хлеб с маслом и сахаром. Отдохнём минут десять и на штурм.

-- Шест сломали. Чем грести будем? Что за мужчины пошли... -- корила его путешественница. Не представляла, как выйти из положения.

-- Утро вечера мудренее, -- разворачивая свой кулёк припасов, Игнат искал выход в словах сказки.

-- О каком утре идёт речь?! Только знаете, что пугаете, -- недовольно бурчала спутница.

-- Я говорю о завтрашнем утре, не неделю же нам здесь сидеть, -- улыбка промелькнула по лицу Игната. Не вытерпев, произнёс затаённое: -- Теперь убедились, что инициатива наказуема?

-- Вы мужчина, а прячетесь за мою спину, -- в долгу не осталась, за насмешки платила тем же.

-- Как я могу прятаться за вашу спину, если вы всегда ко мне лицом? -- заметил Игнат.

-- Радостно? Глупцу всегда весело, -- вынимая свои припасы, с неудовольствием упрекала спутника. Её дерзость вполне компенсировалась бутербродами с ветчиной и овощами.

-- Если я виноват, в чём же моя вина? -- для него их поездка превратилась в приключение с неожиданными похождениями.

-- Знала бы -- убила, -- сказала приведшая их на плавучий остров красавица.

-- Мы сюда шли друзьями или врагами? И кто мы сейчас? -- Игнат положил ладонь на её руку, отметил: "По выражению её лица не видно, чтобы испугалась, -- смелая девчонка, беды с нею не будет".

-- Я пошла с вами, какие могут быть у вас сомнения, -- её ответ вернул Игнату уверенность -- его спутница в трусиху превращаться не собиралась. Добавила дерзко:

-- Я же не сужу о ваших деловых качествах.

Во время обеда Игнат смотрел на растущие камыши, тростники, низкорослые кустики лозы. Вспоминал, как из камыша делали в далёком детстве поплавки для удочек.

Заметив его внимательный взгляд, спутница заинтересовалась:

-- Как при кораблекрушении используются тростник, камыш? Может быть, что-нибудь знаете или сейчас придумаете? В умных книгах, приключенческих фильмах нигде об этом не говорится, во всяком случае, я такого не встречала.

Слова Андрианы увели мысли Игната в прошлое. Вспоминал далёкое время, искал в нём то, что сейчас в этих условиях может пригодиться, что-нибудь подскажет.

-- В книгах нет, потому что никто об этом ещё не написал. Думаю, что-нибудь найду, припомню. Вернуться нужно в то время, когда наша семья проживала в Кизляре. Там, как и здесь, по берегам Терека росли такие же тростники и камыши.

-- Что-то такое же случилось, если запомнили? -- его слова заинтересовали красавицу. Попыталась вникнуть в их смысл.

Игнат вспоминал город, казачество, берег Терека на его окраине. Снова ощутил, как тогда после приезда его интересовало всё. Ведь о тех краях столько написано. Но ничего ожидаемого вблизи города не нашёл. Оказывается, в зимний период Терек течёт по обводному руслу, минуя город, а понятие "казачество" совсем отсутствует. Была Грозненская область.

Игнат, вспоминая, откуда и почему в памяти остались прибрежные заросли Терека, говорил:

-- По выходным дням я с Анатолием, товарищем по школе, бегал на рыбалку. После войны пропитание искали все и повсюду.

-- Возвращались с уловом? На юге же вырастает достаточно и всего, -- Андриане казалось, что туда люди едут исключительно за развлечениями. Поэтому вопрос пропитания у неё даже не возникал.

А он помнил: удача редко сопутствовала им с Анатолием, но нужда гнала их на поиск хоть какой-нибудь пищи. Этого обстоятельства за суетой Игнат не заметил бы, но дома всегда с нетерпением ждала мать. На её руках был четырёхмесячный брат Игната. Необходимость толкала Игната на рыбалку. Чтобы вселить в него уверенность, мать всегда напоминала: "Помнишь, как ты баловал меня рыбкой?"

В более поздние годы мать часто напоминала, как речка Медведица в Саратовской области, куда их эвакуировали в 1942 году как беженцев, после спада вешней воды не оставляла без улова даже их дошкольников, малолетних рыболовов. Но это было в Поволжье.

-- Удача нас с Анатолием не баловала, почему-то обходила стороной, -- он вспоминал свои походы.

Причину их неудачной рыбалки она представляла хорошо. Говорила:

-- Нужно было забраться подальше от конкурентов, взрослых рыболовов, обустроить, прикормить своё место. Рыба не любит случайных, без пищи мест, её на песчаных отмелях увидишь редко.

Игнат помнил, чтобы добраться до Терека, нужно было выскочить за базар, а это за городом, не близко. Вдоль сухого русла реки дальше бежать к запруде, к заросшему с берега водохранилищу. Ходили через весь город и ещё бежали по степи. Удобных, не заросших подходов к воде в водохранилище не было. Куда бежать еще дальше? По руслу идти было бы удобнее. Но они боялись, потому что дамба была выше уровня воды в запруде не больше метра.

-- Анатолий предупредил меня, вспоминая случаи прорыва дамбы: "По руслу я не пойду, если прорвётся плотина, выскочить не успею". Поэтому торопились по берегу, -- рассказывал спутнице

-- Что за дамба, если боялись её прорыва? -- удивилась. -- Это же не случайное строение, а целое сооружение.

-- Обычная насыпная земля. Ставилась запруда ежегодно перед городом на осенне-зимний период. Река отводилась в основное русло за городом. Так и образовалось это водохранилище.

-- Занимательное место. Представляю себе, что у дамбы по кавказскому обычаю повсюду точки общественного питания, рестораны. Я бы там поработала. Адресок не одолжите? Обоснуюсь на новом месте, приглашу в гости. Хочу попутешествовать. Мой замысел одобряете? -- не могла себе представить, чтобы на юге не использовалась любая возможность заработка торговлей.

-- Всё это выдумки и сказки старого Ашира. Никаких ларьков, павильонов. Место дикое. У дамбы стояли примкнутые лодки. С этого места они с рыбаками уходили на большую воду, в места ловли крупных сазанов. Рыба мельче ловилась и с дамбы, но поклёвки были редкими. Удача не часто сопутствовала рыболовам, слишком много нас толпилось с раннего утра до вечерней зори. Я не помню случая, чтобы мне с товарищем хоть однажды крупно повезло, -- вспоминал Игнат.

-- Я бы походила по сухому дну, нашла там укромные местечки. При запуске воды в это русло они бы мне пригодились, -- стараясь рассмотреть в воде дно озера, говорила Андриана.

Игнат вспомнил омут реки, странное плавание незнакомого существа. Что-то было не чисто у его спутницы. Проследив её взгляд, сказал:

-- Ила в русле я не видел -- река-то горная. Перед водохранилищем на всю ширину Терека были вымыты длинные глубокие ямы, полные воды. Они образовались при весеннем запуске реки в городское русло.

-- В них и нужно было промышлять вам свою рыбу. При установке запруды, рыба разбегалась, уходила, пряталась в глубокие ямы.

-- Эти невысыхающие ямы были во власти малолетних рыболовов, школьников, которые приходили на них в поисках своего счастья. Некоторые были везучими, им удавалось поймать краснопёрку, плотву, а иногда выпадало большое счастье -- вытаскивали из воды щуку. Пришельцам, чужим ловить не разрешалось. Постояв среди рыбаков, мы бежали к запруде. Здесь ловили все. Кто постарше, ловили с примкнутых у дамбы лодок. Леску старались забросить под самые плавни у их корневищ. Считалось, что такой заброс мог закончиться удачей. Я иногда наблюдал, как у кого-нибудь из воды показывался сазан. Потом, извиваясь, бил хвостом по воде, порвав леску или оторвав крючок, скрывался в растущей траве. Только дрожащие руки рыболова выдавали, насколько напряжены были его нервы.

-- "Анатолий, если не заберёмся в водохранилище, нам с нашими удочками здесь делать нечего, -- говорил я товарищу", -- вспоминал Игнат свои примитивные снасти.

-- "Никак не пройдём. Нужно попытаться забраться в плавни с берега", -- советовал Анатолий.

-- Что такое плавни? -- сразу заинтересовалась Андриана.

-- Такая же, как наш остров, плавучая часть, сросшаяся с берегом, -- популярно объяснял Игнат. -- Мы с вами совсем недавно ходили по плавням. Если бы не случай, мы бы и не знали, что искал я своего гуся среди топи.

Чтобы не прерывалась мысль, добавил слова отправлявшегося в путешествие на водохранилище мужчины в лодке:

-- Ничего у вас, дети, не получится. Плавни тонут, человека не держат. Не вы первые мечтаете попасть на них.

Вспомнив услышанный у дамбы разговор рыбаков, Игнат сказал товарищу:

-- Анатолий, я как-то слышал, что умельцы туда добираются и без лодок, нужно проследить.

У Андрианы к разговору сразу проявился живой интерес:

-- Подсмотрели?

-- Вскоре мы увидели способ передвижения юных рыболовов по водохранилищу без лодки. Прибежали двое -- мальчишки, школьники. Перебрали и связали в снопы сухой камыш, тростник, лежавшие аккуратно в сторонке. Укладывали на две верёвки. У края плавней срезали высохший тростник, камыш -- добавляли в связки. Когда кули были увязаны по два, столкнули их на воду. Оттолкнувшись вёслами, ушли в водохранилище от дамбы через горловину. За первым поворотом, за зарослями тростника я потерял их из виду, скрылись на большой воде.

-- Помните хорошо? -- спросила. Внимательно оглянулась: рядом с ней сухой тростник с камышом, рассказ о передвижении школьников по водохранилищу подсказали, что их положение совсем не безнадёжно, принимает романтические начала. Лицо её посветлело.

-- Что-то в тот раз вы всё-таки раздобыли? -- Андриана сочувствовала Игнату с товарищем.

-- Увидели, как уходили подростки в плавание. Ещё что? Кроме аппетита, чувства нестерпимого голода и болей в желудке, ничего тогда не добыли. Проходя обратно по базару, Анатолий отлучился к большим ящикам с пищевыми отходами. Там иногда находили выброшенные продукты.

-- "Игнат!" -- звал Анатолий. Это могло означать только одно -- в отбросах нашлось что-то съедобное. Я подбежал. Покопавшись, нашли остатки сухофруктов. Выбрав всё, что можно было кушать, убежали -- боялись взрослых и милицию.

-- Здесь базара нет, придётся голодать, -- она смотрела на близкий, но недосягаемый берег.

Разговор подтолкнул Игната к действию.

-- Покушали -- теперь за работу. Берите кусок шеста. Я возьму длинный. Нужно грести, -- сказал Игнат.

-- Куда? Нас просто будет разворачивать вокруг оси, пустая затея. Нужно искать другой способ, -- сказала Андриана.

-- Видите сходящийся углом лес? Вот туда течёт река.

-- Похоже на правду. В этот раз угадали, -- Андриана повеселела. После обеда совсем пригорюнилась.

-- Отчего приуныли, любительница приключений?! -- подбадривал Игнат.

-- Во время обеда посмотрела, что трава в этом озере растёт густая, вплавь до берега не добраться -- быстро из сил выбьешься, -- сказала и не забыла напомнить.

-- Вдобавок вы ещё плавать не умеете...

-- Значит, придётся ночью жечь костёр и звать на помощь. У вас с голосом проблем нет? Когда в деревне людям надоест ваш вой и плач, тогда, как дед Мазай зайцев с островка, нас тоже отсюда снимут и перевезут лодкой.

-- Позориться не буду. Нужно действовать, -- проговорила Андриана.

-- Хорошо, что трава, а не ил, -- сказал Игнат и принялся за работу.

Цепляясь шестом за траву у корневища, выворачивая её в сторону, используя силу ветра, начал понемногу двигать плавун. Андриана, перебравшись от него в сторону, помогала грести, следила, чтобы не было разворота острова вокруг оси. Гребли, не жалея сил.

--Если выберемся, я вас поцелую, как брата, -- пообещала награду.

-- Я с замужними девицами не целуюсь. Попусту кровь портить не буду, -- отказывался Игнат.

-- А кто сказал, что я замужем? -- спросила Андриана.

-- Разве не вы об этом мне все уши прожужжали? -- удивлялся Игнат. Мелькнула мысль: "Только стали выбираться из безнадёжного положения, сразу превратилась в колдунью. Всё, хватит! Последний раз в дикий поход пошёл. Угораздило же в напарницы взять неуёмную стрекозу".

-- Смотрите, какие цветут лилии! Я таких ярких и больших нигде раньше не встречала! -- удивлялась спутница.

-- Обитаете вы в реке, а здесь хорошо прогреваемое солнцем озеро, дно илистое -- смесь минералов и чернозёма. Для лилий самая благодать.

-- В реке ила тоже предостаточно, сами об этом мне говорили, -- Андриана на колкие комплименты внимания не обращала. В разговоре её интересовало только то, что может пригодиться. -- Придумайте в подтверждение ещё и забавную историю. Вы же мастер на небылицы. Как там, за морем, житьё не худо?

-- Когда отдыхал на пляже станции Тихоокеанской, видел своими глазами, что там наши растения вырастают более могучими и больших размеров, чем у нас, -- Игнат вспомнил редкие загородные поездки в период прохождения службы на Дальнем востоке, в акватории Тихого океана. -- Там листья у лопухов раза в три больше, чем в этих местах. Влага, тепло и солнце -- вот и все витамины.

-- А где находится эта станция? -- чтобы перенестись ещё в один из загадочных миров, спросила Андриана.

-- Под Владивостоком, санаторная зона, -- Игнат мог рассказать много интересного про те места. Чтобы поверила, добавил: -- К границе с Кореей, к югу, растёт в водоёмах и лотос.

-- Вы меня разочаровали. Я считала, что Тихоокеанская где-то в Калифорнии, даже обрадовалась...

-- Может быть, есть и там, даже не одна, -- согласился Игнат, всего успел повидать, путешествуя по миру. -- Под Владивостоком и Москва есть. В других местах тоже. Слышал, что не одна.

-- Придумано плохо, могли бы выдумать и более нежное название, с вами рядом девушка, -- сделала замечание. -- Не умеете вы разговаривать с женщинами. Нет в вас "шарма".

-- Неужели? -- засмеялся Игнат.

-- Тем более ухаживать, -- улыбнулась Андриана. -- Это и хорошо -- в отношениях отпали условности.

-- Есть Москва большая, столица. А в Приморском крае есть маленькая, -- спокойно, как урок, объяснял Игнат.

-- Ваше воображение здесь дало промашку, плохо работаете, но интересно, -- после воспоминаний Игната чувство спокойствия поселилось в её душе, причуды этого озера уже не пугали.

-- Линда вас устроит? Более ласкового и нежного названия я не встречал, оно напомнило мне стройную черноокую красавицу, её подвижность и манящий взгляд, в тоже время, строгую и весёлую.

-- Это имя вашей боевой подруги? -- удивлённо спросила Андриана.

-- Название станции в вашем варианте! -- Игнат удивился её невнимательности

-- Москва, Линда -- шутить изволите, Робинзон. А дело у нас совсем не шуточное -- трагическое, хотя, скорее, комическое, -- усмехнулась спутница. Напомнила: -- Вам нужно не говорить, а больше работать.

Так за разговорами и работой подошли к намеченному месту. Впереди путь преграждали заросли кувшинок вперемежку с лилиями. За ними открылась чистая, без травы извилистая протока реки.

-- Считайте, приплыли, -- обрадовавшись, проговорил Игнат.

-- В каком смысле и куда? -- удивляясь хорошему настроению Игната, спросила красавица.

-- Рядом берег, перед нами в восьми метрах чистая вода, -- показал Игнат на вытекающую из озера реку.

-- А это? -- кивнула на заросли кувшинок, водорослей, в которые вклинился их плавучий остров. Гонимый ветром, подпираемый с озёра водой, он упёрся, и сдвинуть его в сторону казалось не простым делом.

Игнат смотрел на торчащие из воды белые лилии. В глазах промелькнула картина их странствия, радовался счастливому завершению плавания:

-- Это остров Андрианы, неуловим, как "Летучий голландец"! Он всегда, как хищник, подстерегает добычу -- хватает и уносит в свои закрома.

-- Но мы-то выбрались! -- она снова смеялась.

-- Потому что "Летучий голландец" для нас подготовила и пригнала на наш маршрут сама судьба.

-- Чтобы покатать по озеру? -- посмотрела на него пытливо.

Игнат подумал: "В голове одни шалости. Попади в серьёзную обстановку, горя с ней не оберёшься", сказал:

-- Чтобы кого-то научить уму-разуму.

-- А почему неуловимый? -- Андриану заинтересовало сравнение.

-- Он, как красавица, изменчив -- то ли часть суши, то ли болото, то ли скользящий по воде, летящий наперегонки с ветром корабль, то ли приют для бездомных, потерявших покой на суше и нашедших пристанище в море.

-- Неужели это обо мне? -- смеялась.

-- Кроме нас, здесь больше никого нет.

-- Если этот остров мой, назван моим именем, я обязательно буду его навещать. Разведу на нём стаю диких гусей, обязательно оставлю эту пару лебедей, -- посмотрела на белоснежную пару грациозных птиц.

Игнат взглянул на покачивающихся среди белесых бурунов лебедей, потом перевёл взгляд на красавицу. В мыслях пронеслись слова песни: "Коль ты моя находка, зачем же разлучаться мне с тобой?". Отвлекли слова спутницы.

-- Василису Прекрасную, оказывается, не только в сказке спасли. Я вам благодарна и буду признательна до конца своих дней, -- глаза Андрианы искрились. Её слова объяснили причину их приключения -- ведь неудачи одна за другой преследовали их уже с момента появления на болоте.

Удивляясь, невольно воскликнул:

-- Вас хотели похитить?!

-- Думаю, хуже, -- радостно улыбалась удачному завершению их путешествия красавица.

Взглянул на спутницу, удивлённо вырвалось:

-- Так наше приключение кем-то подстроено?

Игната невольно посетила мысль, что его спутница появилась на его пути из сказки. Теперь за ней охотятся неведомые силы, стараются её забрать, а она видит в нём защиту -- находит и прячется за него.

-- Вы же сами видели, что вокруг нас были сплошные дебри, мы были в непролазной топи. Я после догадалась, не хотела на воде вас расстраивать. Поэтому храбрилась, -- разглядывая снова берега, водоросли в воде, проговорила спутница.

-- Обычный зарастающий водоём, -- пожал плечами Игнат, но внутри ему что-то подсказывало: "Прислушайся к её голосу. Произошло всё это неспроста".

-- Обычный? Только пристать к берегу негде. Западня, а кругом ловушки, -- заметила Андриана.

-- Не легенда же это?! -- возразил спутнице.

-- Присмотритесь внимательнее. Вы сами убедились, что берег, куда направлялся остров, был изрезан странными фиордами. В них с воды не зайдёшь, не скроешься от волн, опасных ветров. К ним не пристанешь. Берег -- мираж, призрак, его только видишь. Вблизи он превращается в заколдованное непроходимое сплетение живых растений, поглощающих всё живое. Почему ветер гнал нас в его сторону? Вы же, очевидец, не станете этого отрицать? Если я неправа, поправьте. Для нас устроили настоящий загон!

-- Значит, вы всё-таки волшебница?! -- хлопнул Игнат по колену ладонью, ещё раз окинул взглядом озеро, очертания его берегов. Чтобы отвлечься и не терять времени, подхватывал на шест кувшинки, подтягивал их к себе. Вырывал их с корнями и сбрасывал на топкое место на острове, который их усилиями, постепенно вклиниваясь, пробивался к чистой воде. Андриана, чтобы успеть в грибные места, тоже трудилась, не покладая рук.

-- Почему на крупных озёрах первооткрыватели не присваивают островам названия? -- спросил Игнат.

-- Потому что они всем известны, все их знают, -- засмеялась. -- На забавный вопрос -- всегда простой ответ.

-- Ветхая вы, скучная кудесница, нет в вас романтики, с вами не помечтаешь, -- покачивая головой, как бы сожалея о потерянном времени, проговорил Игнат.

-- Я скучная?! Будете так говорить -- ударю, и некому будет пожаловаться -- кругом одна вода да поющие с камышом тростники, -- рассмеявшись, проговорила задорно.

-- Молодая, а скучная -- для меня несовместимые понятия, -- повторил Игнат, но насторожился -- вдруг в ответ получит "леща".

-- Скучная -- разве это очень плохо? -- поинтересовалась, наблюдая за работой Игната.

-- Человек скучный -- иссякший ручей. Он ничего не производит. Своего рода "человек в футляре". Из-за постоянного страха мысли у него прозаичные и обветшалые. К примеру, вы: когда раскрываете свою душу, я вижу перед собой горящий красками цветок, а так...-- засмеялся Игнат, ещё и рукой махнул.

-- Чтобы не быть скучным, нужно не быть старым, -- Андриана попыталась спутать его мысли. -- Так что ли?

-- Старый человек -- хранитель знаний, и совсем не то, что вы сейчас пытаетесь совместить, -- в разговоре почувствовал, что если к путешественнице вернулось хорошее настроение, значит, все печали остались позади.

-- Что дальше будем делать, хранитель знаний? -- не осталась в долгу. Их остров вклинился в кувшинки и застрял. Впереди уже была чистая протока -- остров от дрейфа подпирало и течение реки.

-- Доставайте верёвку -- время вязать снопы.

-- Изучим детский опыт на практике, учиться никогда не вредно. Я перед ними в долгу,-- подавая верёвку, сказала Андриана.

Игнат у неё на глазах повторял действия школьников у плавней на Тереке. Он принялся собирать тростник. Увязав вместе два куля, столкнул, перебрался на них сам и подал руку спутнице. Крепко увязанные снопы надёжно держали незадачливых путешественников.

-- Вам не жалко покидать свой "Летучий голландец"? -- внимательно смотрел на спутницу.

-- Теперь -- да, ведь я, оказывается, боролась и победила,-- ответила красавица.

Течение подхватило их плот и вынесло на середину реки.

-- Когда впереди появится бревно через реку, сразу цепляемся за него и высаживаемся. Только бы нам верёвку не забыть, -- командовал Игнат.

Не проплыли и двадцати метров, как такой случай им представился.

-- Ещё успеем набрать грибов. Два дня шли дожди, со вчерашнего дня ясная тёплая погода. Для грибов самое время, -- радовалась Андриана.

Вышли на старый маршрут и побежали к берёзовой роще.

-- Столько времени потеряли! Домой бы уже ехали, -- жаловалась.

-- Кто-то теряет, а я всегда нахожу, -- улыбался Игнат, рассматривая раскрасневшееся лицо спутницы.

-- Что же вы нашли в этот раз?

-- Нашёл остров и назвал его Андриана. Будем всем островам присваивать имена первооткрывателей, -- радостно болтал на ходу.

-- Да, розовый конь крепко засел в вас, на землю спускаться пора, -- проговорила она.

Игнат чувствовал, что страх уже покинул его спутницу. Её мысли были среди берёзовой рощи, глаза уже искали грибы -- коричневые шляпки боровичков.

-- Вы что, считаете сегодняшнее наше путешествие несчастьем? -- даже приостановился Игнат.

-- А что мы сделали выдающегося или что случилось интересного? Чуть не утонула, выкупалась в болотной жиже, дышала гнилым воздухом, заготавливала траву в странном озере... -- удивляясь разбазаренному времени, рассуждала Андриана.

-- До болотной жижи мы не дошли, оказались на плавуне с подмытыми корнями. А вот для меня это было развлечение.

-- Вы были на тростниковом балу, мелодии слагали камыши, а пел их ветер, -- рассмеялась путешественница.

-- Я совсем забыл, что вы часто плавали на снопах и для вас это обычный способ передвижения, -- с иронией проговорил Игнат.

-- Вас тоже когда-то научили такому способу передвижения, не сами же придумали, -- заметила она.

-- Научили.

-- Везде побывали, насмотрелись всяких фокусов, теперь вытаскиваете их один за другим, как базарный фокусник из шляпы, Угадала?

-- Хорошо, что в озере крокодилов не встретили. Я представляю на полузатопленном острове вашу боевую стойку с шестом в руках и поверженного у ног истекающего кровью крокодила, -- теперь пришло время и пошутить.

За разговором не заметили, как оказались в роще.

-- Кто быстрее и больше! -- задорно сказала. -- Первенства я не уступлю, за дерзкие слова расквитаюсь.

Быстро закружилась среди берёз.

Игнат тоже вспоминал грибные секреты. После дождя под каждой молодой ёлочкой, вблизи берёз нетрудно отыскать семейку грибов. Возможно, это будет извивающийся змейкой рядок лисичек, убегающий из-под кроны дерева в травку среди мшистой почвы. Здесь же порадуют молоденькие боровички в соседстве с подберёзовиками на толстых ножках, с чёрными шляпками.

-- Я обязательно приду сюда за земляникой. Наберу и грибов, и ягод, -- радовалась Андриана.

На её голос торопливо подошёл Игнат. Перед ним открылась с детства знакомая картина -- кустики земляники и черники. Пускай вы пришли не за ягодой, но ваши пальцы и губы будут обязательно чёрными -- удержаться, не полакомиться этой чудной ягодой невозможно. Ну а если заняться её сбором, то с пустым ведёрком возвращаться не придётся.

-- Собирайте ягоду, кушайте. Здесь она такая сладкая, -- говорила, срезая сидящий невдалеке от кустика земляники боровичок.

Игнат обратил внимание, что коричневых шляпок в её лукошке было больше, чем красных.

Глядя на её старание, почти спортивный азарт, Игнат думал о людях, впитавших красоты родного края. Богатство своей души Андриана дарила щедро. "Не оттого ли так с ней легко в обращении, в походах?" -- спрашивал себя.

Всё это природой отпущено тому, кто сроднился с этими местами. Чтобы осознать это в полной мере, непосвященному в её таинства нужна самая малость -- приехать в этот край, побродить окрест. Устав, прилечь под голубым небом -- куполом вечности -- и задать себе вопрос: "Зачем и с какой целью я в этой жизни?"

А если отважитесь забраться в прибрежные дебри речки Горянки, что течёт среди естественных, сотворённых самой природой гряд песка, рядом с родными местами Андрианы, то перед вашими глазами предстанет волнистая местность, покрытая зелёным ковром мха. Под соснами, шумящими в вышине своими кронами, вы услышите озабоченное пчелиное жужжание. Это зацвели полянки разросшегося вереска, который и привлёк сюда пчёл и шмелей.

Посещая эти места, непременно удивитесь животному миру. Обязательно услышите призывный клич лося. Вдали, среди вырубки увидите убегающих от вас кабанов. В полёте с дерева на дерево объявится белка, и не удивляйтесь, что она будет прыгать недалеко от вас, даже через вашу стёжку.

Облокотившись спиной о берёзу, в тихой дрёме посматривая на Горянку, прогреваемую солнцем речушку, увидите, как по мелководью торопливо плывёт широкий язь.

От берега к берегу среди зарослей травы передвигается в поисках пищи стайка греющихся на солнце окуньков. Их окраска как бы повторяет извивающиеся водоросли. При вашем неосторожном шорохе они легко скрываются на дне среди травы.

Переливающимся на солнце серебром с позолотой порадует вас и карась, и проворная уклейка.

От мыслей Игната отвлёк стрекот сорок, предупреждающих, что в округе появился нежеланный гость.

-- Жизнь говорит о гармонии существующего мира, -- думая о красоте края, сказал Игнат.

-- Дети природы не вторгаются друг в друга без нужды, поэтому между ними царит мир и спокойствие, -- заметила спутница.

-- Значит, люди тоже могут жить в мире и любви друг к другу, -- сказал Игнат.

-- У людей отсутствует понятие меры достаточности, их ум наделён чувством алчности, -- ответила. -- Жаль, что не изобрели лекарства против жадности и не придумали средства влечения к совершенству.

-- Устал сражаться с ветряными мельницами, -- удобнее усаживаясь на пенёк, сказал Игнат. -- Из памяти никогда не уйдут эпизоды, картины моей жизни, впечатления, ошибки.

-- Смотрите, полянку перебегает ёж, -- показывая на колючее серое создание, спросила:

-- Хотите забрать ежа с собой?

-- Это подарок вам, -- отказался Игнат. -- На память о нашем походе.

-- А ежу это надо? -- глядя на свернувшийся перед ней колючий комочек, спросила она.

-- Молодчина, хорошо ответили, -- улыбнулся Игнат.

Леса, перелески, чередующиеся с лесными полянами и полями в узоре рек и водоёмов -- это родные места удивительного милого сердцу края.

-- Кто скажет мне, что народные сказки небыль, я посмеюсь ему прямо в лицо, -- неожиданно проговорила Андриана.

-- В сказках обязательно присутствует что-то надуманное, невероятное, даже немыслимое -- вот этим они и интересны, -- высказал своё мнение Игнат.

-- Я согласна только в одном -- люди на метле не летают, а остальное всё взято из жизни. И свидетельство этому -- факты нашего похода. Разве это не сюжет для былин? Никогда не пропускайте свои прекрасные ягоды, их ведь могут растоптать грубые сапоги. Смотрите на всё внимательнее, и жизнь вознаградит вас за ваше к ней уважение!

Игнат помолчал, потом оценивающим взглядом посмотрел на спутницу и сказал:

-- В артистки вам нужно подаваться. Все данные налицо.

-- Что ж, переквалифицируюсь в акробатки, -- охнула, пожала плечами, поддерживая игру.

-- Почему вам хочется пойти именно в акробатки? -- удивился Игнат.

-- Я успешно посещала акробатическую секцию. Разве этого не видно? Неужели я успела всё растерять? -- удивилась невнимательности собеседника.

-- Так вот откуда у вас гибкость и быстрота движений! -- у него сразу поколебались преследующие с первой встречи опасения в принадлежности её к роду чародеев.

-- Вы городской, и всей жизни этого края не видели. Мерите всех своими понятиями, -- сморщив нос, вызывающе улыбалась Андриана.

-- Ну а вы что видите с лебединой высоты? -- поинтересовался он. Ему казалось, что она совсем не бывала в других краях.

-- Я часто бываю в ближних и дальних окрестных местах, вижу разливы речушек, которые за сутки превращаются в реки и целые водохранилища. Мне тоже есть что рассказать, а при случае лучше показать, потому что на веру принять мой рассказ невозможно, -- проговорила спутница.

-- Я тоже вырос в таких же местах. Могу рассказать много захватывающего и необычного. А если начну придумывать, то тысячи и одной ночи не хватит. Когда-нибудь в наказание или в благодарность вы "заслужите" такую беседу, -- пошутил Игнат.

-- Волшебный остров у нас тоже не диковина. Удивляться есть чему, -- проговорила Андриана.

-- Бывает всякое, но такого не видел, хотя предположить вполне можно. Полесье славится такими чудесами.

--Такого, как у нас, нигде больше нет, и даже никем ещё не придумано. Это как мимолётное видение -- появилось -- удивило народ -- быстро спряталось. Вечный карнавал славянской жизни.

-- Зачем придумывать? На островах, будто бы затерянных далеко от земли, живут люди. Пароход приходит раз в год.

-- Зимовье? -- спросила Андриана.

-- Нет, обычные посёлки с регулярным сообщением. Приезжают на работу люди, завозятся товары. Кто-то возвращается на материк. Повсюду жизнь.

-- Об этом написано, рассказано, показано. А я люблю сама участвовать, а лучше слушать необычные, загадочные приключения.

Вскоре за своими делами они потерялись.

Разлив.

За походами, встречами, повседневной работой шло время. Однажды зазвонил телефон, в трубке послышался задорный голос Андрианы. Напомнила о своём обещании показать неподдающуюся описанию картину весенних разливов в её родных местах.

-- Ещё не поздно посмотреть на мои моря, океаны, окунуться в мир земных сказок. Поедемте со мной в мои места, на мою родину -- там можно увидеть наяву даже то, что считается небылью. Приглашаю, -- говорила весело с задором.

-- Далеко? -- спросил Игнат. -- Если долгая дорога, стоит ли ехать? Я вам и без поездки верю.

-- Если напрямую от города -- километров двадцать пять, в объезд наберётся все сорок. Я раньше летом пешком туда бегала, -- заодно она хотела погостить у родственников.

-- Едем при условии, что никаких экспериментов по пути делать не будете, весна -- время коварное.

-- За вашу безопасность ручаюсь, -- шутливо успокаивала Андриана.

В пути в отдалении виднелись залитые водой низменные пространства. Над ними парами летали утки. Над гнёздами, оказавшимися высоко над водой среди ветвей деревьев, кружили грачи, летали сороки.

-- Заливные луга -- это вдоль речки, вода на них держится долго. Как под водой выживают кустарники -- для меня загадка, -- удивлялась спутница.

-- Разлив внушительный, есть на что посмотреть, можно возвращаться. Впредь с вами спорить, тем более перечить вам не буду, потому что все мои несогласия оборачиваются почему-то мне во вред.

-- Что вы скажете, когда увидите настоящий разлив, который нам предстоит преодолеть? -- посмотрела на него внимательно, как будто оценивала его физическую подготовку.

-- Разве мы с вами не преодолевали водные препятствия?

Показная храбрость забавляла, его бахвальства не ожидала, припомнила подходящую случаю поговорку:

-- Всё шутим и смеёмся.

Игнат, обидчиво отвернувшись, заметил:

-- На месте я докажу своё умение, а пока об этом говорить не будем.

Вскоре их автобус прибыл на конечный пункт. Игнат удивился хитрому обману -- ничто не предвещало обещанных разливов, место было возвышенное. Вдалеке стояла церковь. К ней и вела насыпная центральная дорога со следами старого асфальта.

-- Теперь придётся идти пешком, -- предупредила спутница, направляясь по дороге, ведущей мимо церкви за деревню в сторону соснового леса.

На окраине деревни, сразу за церковью, дорога с возвышения спускалась в низину. Ещё сотни три шагов -- и перед ними раскинулась водная равнина.

-- Вот мы и пришли, -- сказала Андриана. Смотрела, какое впечатление произвела на спутника раскинувшаяся ширь.

-- Пойдём по воде? Тогда нужно разуваться. Резиновые сапоги были бы сейчас в самый раз, -- раздумывая, как выйти из положения, озираясь по сторонам в поисках выхода, сказал Игнат.

-- Вы же говорили, что у вас всё просто.

-- Признаю, был неправ.

-- Видите торчащие из воды кусты лозы, ветлы? Они придорожные, указывают направление дороги в мою деревню.

-- Ориентиры есть -- остальное для нас с вами дело техники, -- проговорил Игнат, собираясь разуваться.

-- Решили утонуть, минимум заболеть, козыряя храбростью? Не забывайте пословицу: не зная брода -- не суйся в воду, -- остановила она спутника.

-- Пока другого ничего не нашёл. Предложить белую яхту тоже не могу, -- сказал Игнат, сам удивлялся увиденному чуду: -- Как в этих местах от потопа спасается дикое зверьё?!

Оглядываясь вокруг, искал способ переправы.

Перед ними искрилась блестками вода, у придорожных кустов играл язь. Его удары пугали мелкую рыбку, и она выпрыгивала из воды фейерверком, сверкая серебристой чешуёй.

-- С началом паводка дикие животные спасаются на возвышениях. Холмы здесь недалеко, из моей деревни проглядываются среди деревьев, кустов. Увидите сами, -- гордо прозвучал её голос. Она радовалась встрече с родными местами.

-- Неужели здесь так много рыбы? -- кивая на непрекращающийся плеск у кустов, спросил Игнат.

-- Рядом с дорогой проходит русло речки, по ней вверх на нерест идёт вся рыба, здесь сейчас резвится язь, недавно отыграла щука, -- пояснила Андриана красоту жизни у прибрежных кустов.

-- А как ещё можно попасть в вашу деревню? -- интересовался Игнат. Рассчитывал к вечеру вернуться в город, а оказалось, что путешествие затянется ещё минимум на сутки.

-- Постойте здесь, я сейчас пригоню лодку.

-- Держите здесь плавучие средства для таких случаев? -- спросил Игнат. Обрадовался: -- Если у вас есть лодка, то можно походить под парусом. Это же так увлекательно и интересно.

-- Попрошу у знакомых. Лодки без надзора здесь не держат, -- заметила:-- Возьмёт кто-то для переправы, а где потом она окажется, неизвестно.

-- Здесь негде её прятать -- кругом вода, -- принимая за шутку её слова, засмеялся Игнат.

-- Скорее всего, найдут на горе, или уйдут на ней по реке в город, -- пояснила Андриана.

-- У меня брат, возвращаясь в Ленинград из Велижа, где он регулярно проводил ежегодный отпуск, до Витебска добирался по Двине на своей лодке, оставлял её у Кировского моста, -- вспомнил Игнат по случаю повторяющиеся водные путешествия семьи родственника.

-- Бездорожье всему помеха и вред.

-- Может быть, -- пожав плечами, согласился Игнат с общеизвестной истиной.

-- Летом лодки находят и среди леса, -- рассказывала Андриана.

-- Это уже хулиганство.

-- Заговорилась с вами, на меня не похоже, -- торопливо уходя в сторону села, бросила спутница.

У Игната времени было достаточно, чтобы рассмотреть и увидеть все краски пришедшего дружного весеннего половодья. Рядом с ним низко пролетали утки. В стороне слышалось одинокое кваканье лягушки, проносились стаи птиц, среди ветвей деревьев, наполовину погружённых в воду, видел птичьи гнёзда, доносился стрекот потревоженных сорок. Было много солнца -- оно умудрялось греть и светить отблесками даже из воды.

Вскоре причалила лодка.

-- Усаживайтесь удобнее, -- сказала, заметив нерешительность спутника.

Ориентируясь по деревьям, в спокойной воде вела лодку в свои места.

-- С курса никогда не сбивались? -- спросил Игнат.

-- Боитесь, что заблудимся? -- вспоминая их первый разговор, улыбнулась красавица.

-- В туманную погоду на воде затеряться очень легко, доверяться стихии опасно, -- пояснил Игнат.

-- Побывали в сложных обстоятельствах?

-- Мой случай был, как будто кем-то нагадан. На утлой лодчёнке в безветренную погоду оказался на озере. Туман был такой, что за бортом воды не было видно, -- вспоминал Игнат.

-- Весной здесь всегда тянет прохладой, поэтому с курса не собьёмся, -- заверила спутница.

-- А там, среди озера я ждал почти до обеда, пока не пробилось солнышко, и не рассеялся туман.

-- Нужно было грести в одном направлении, не сворачивая, мой совет вам на будущее.

-- Лодка была кособокая и вёсла разновеликие, поэтому такой маневр, как я ни старался, не удавался, -- пояснил ей причину беды.

-- Выбрались же удачно?

-- Какой-то зверь ударил, да так, что борт накренился и зачерпнул воду, -- вспоминал своё происшествие Игнат.

-- Зато нашлось занятие -- вычерпывать воду, -- его спутница и в этом увидела пользу.

Не успели они поговорить, как впереди, на возвышении, показались избы.

-- Здесь рыбу можно ловить из окошек, -- проговорил Игнат, рассматривая стоящие над водой дома. Среди простора они сверкали праздничной синевой.

-- Рыба сейчас ходит среди деревьев, там её ловят, -- объясняла Андриана.

-- Каждое утро детей нужно без опозданий и происшествий везти в школу, -- заметил Игнат, окидывая взглядом разлив. Он был очарован раскинувшейся и всё затопившей водой, которая таила в себе не только тайны, большую радость жизни, но и опасность для неподготовленного к водному странствию ребёнка.

-- У них наступила вольная пора, вот эти остались дома, -- показала Андриана на группу ожидающих их прибытия подростков.

Игнат смотрел на плескавшуюся у берега безбрежную ширь. Дома на пригорке, дорога, странно появляющаяся из-под воды прямо к центральной улице и уходящая за деревней снова в стихию, площадка перед магазином для любителей поговорить, погружённый в воду кустарник, затопленные наполовину ели, торчащие из воды своими колючками, белка, загнанная сюда стихией и спасающаяся от собак в верхушках деревьев, тёплое, слепящее сверху и отражённое от воды солнце навсегда остались в его памяти.

-- Вы останетесь, побудете с родственниками, а мне нужно возвращаться обратно, -- ему не хотелось никого стеснять, особенно родственников Андрианы.

-- Этим краем никогда не налюбуешься, не надивишься -- его нужно пить маленькими глоточками, -- проговорила, оставляя его слова без внимания -- такого быстрого решения не ожидала, считала очередной шуткой.

-- Вот и я говорю: хорошего -- понемножку, -- заметил Игнат.

-- Поверили в сказку? Ещё сегодня я покажу поднятый водой плавающий лес, на горе диких зверей, сидящих рядом и миролюбиво греющихся на солнце, -- увлечённо проговорила она.

-- Волк и заяц? -- удивился. -- Чудно.

-- А вот люди в мире не уживаются, -- заметила красавица. -- Вот вы, не успели ещё посмотреть на мои места, а уже без причины стараетесь сбежать.

-- Обстоятельства.

-- Сказка -- ложь, да в ней намёк, только каждый понимает его по-своему, -- проговорила она недовольно.

Посмотрев на дворы, пустые после зимы дровяные клети, Игнат удивился. Трудолюбивый народ -- и вдруг такое запустение, спросил:

-- Почему бурелом на дрова водой из леса не гонят? Самое время. Летом появится сезонная работа, будет не до заготовки дров.

-- А кто разрешит? Оставим этот вопрос для мирно сидящих рядом волка и зайца, -- ответила Андриана.

-- Ну что ж, мне уже пришла пора собираться в обратный путь. Спасибо за компанию. Много увидел, много узнал.

-- Боитесь звериной правды? -- спросила Андриана.

-- Нет, не её -- того, что она вскроет.

-- Я вас не отпущу так просто. Не успели причалить к берегу -- уже в обратный путь собрались. Что обо мне подумают?! -- расстроилась, представив удивление родственников.

-- Мне неудобно стеснять людей, только эта мысль гонит меня с острова и ничто другое, -- уверял Игнат.

-- Я так дурна собой, что со мной стыдно появиться у моей родни? -- спросила с болью в голосе, никак не могла понять причину неожиданного решения своего спутника.

-- Для меня вы слишком красивы, а я даже гостинца не привёз, совсем не рассчитывал на знакомство, всё получилось так сумбурно, я иногда бываю такой несобранный, -- отказывался, он сомневался в целесообразности близкого знакомства, поэтому непроизвольно вырвалось: -- Кем представлюсь, как меня поймут?

Впрыгнул в лодку, смотрел, как усаживается за вёсла Андриана. Неожиданно лодка накренилась на борт, и они вдвоём вывалились в воду.

-- Ну, знаете! Опять берётесь за проделки, а ещё не сознаётесь, что русалка, -- сердито вычитывал свою спутницу, высказывая всё, что наболело. За руку вытащил её на берег. Опрокинув лодку, вылил воду.

-- Вода -- объект повышенной опасности. Если бы сидели смирно и строго по центру, крушения не произошло бы. А так из-за вас я вымокла и выпачкалась. А сами на кого похожи -- бродяга! -- показывала на него пальцем.

-- Я не бродяга, -- твёрдо заметил Игнат.

-- Если заболею, предупреждаю заранее, -- будете сиделкой. Доктора здесь нет. В деревне и без нас есть о ком заботиться, не хватало им ещё нас в придачу. Я же говорила -- игры устраивать в весеннюю пору на воде нельзя. Все шалости заканчиваются одинаково, -- в мокрой одежде Андриане было холодно, била дрожь, зубы выстукивали дробь.

-- Хорошо, что лодка вывалила нас у берега, -- заметил Игнат, разглядывая подбежавших к ним детишек.

Их окружили люди, повели к избам. Её родственники забрали их в свой дом. Внутри он был перегорожен на комнаты. Игнату нашли сухую одежду. Андриана нарядно оделась, с хозяйкой уединилась за перегородкой.

-- Ты специально окунула его в воду? -- послышался женский шёпот.

-- Неуклюжий -- сам устроил крушение, а свою проделку сваливает на меня. Хитрит. Хорошо, что лицо не поранила, -- возмущалась.

-- На кораблекрушение не похоже, но нашу руку чувствую, старый манёвр, -- послышался тот же голос.

-- Нет, сейчас я его должна была перевезти обратно, -- оправдывалась Андриана. -- И переворачивать лодку в мои планы не входило.

-- Молодец, правильно сделала. Невежда -- не поздоровался, не познакомился, в обратный путь собрался, видишь ли, домой маленькому захотелось, -- за перегородкой кто-то засмеялся. Разговор перешёл на тихий шёпот.

-- Да не я это, он сам. А с виду -- скромный, тихий, незаметный, муху не обидит, -- убеждала Андриана.

Игнату очень хотелось посмотреть в этот момент ей в глаза, увидеть их выражение и полюбоваться на смешинки в уголках её губ.

-- Так такому нерасторопному и надо. Это по-нашему, мы тоже не лыком шиты, -- слышался голос.

Игнат решил прекратить затеянный за перегородкой разговор. Постучав по переборке, спросил:

-- В этом доме утюг есть?

-- Одежда подсохнет, Андриана её поутюжит, вам придётся немного помочь ей, -- сказала выходящая из смежной комнаты женщина. Игнат увидел молодицу, так беспокоившуюся о нём.

-- Давайте, наколю дров, я тронут вашим гостеприимством, -- хотел быть чем-то полезным.

Женщина приняла его предложение с благодарностью. В его руке тут же оказался топор.

-- Хорошо, когда попадаются догадливые.

-- Я умею не только рубить дрова, -- заметил Игнат.

-- А что ещё? -- спросила молодица.

-- Делать из прутьев качалку и нянчить в ней деток.

-- А мы, оказывается, не такие уж и простые, как мне только что говорили, -- глаза хозяйки смеялись.

-- Каждому -- его желанное, -- радовался Игнат, что среди водного простора родной земли живут люди тонкой натуры. И не ошибся, в подтверждение услышал:

-- Вечером всё будет в огнях, вода и небо сольются у горизонта, увидите настоящее зрелище. По улице вспыхнут лампочки, в окнах красками заиграют телевизоры. Вода будет переливаться лунным светом и деревенскими огнями. Поближе к огню соберутся белки, играя, начнёт плескаться у самого берега рыба.

-- А медведи к вам в гости наведываются? -- поинтересовался, чувствуя на себе изучающий взгляд.

-- В бинокль днём было видно, как косолапый смотрел с горы в нашу сторону, кого-то высматривал. Видимо, ожидал вашего приезда. Дежурил постоянно. Но это только в светлое время суток. Жаль, что в темноте ничего не удаётся различить, -- ответила женщина. -- Вечером на празднике обязательно появится. Стоит дождаться сумерек.

-- Мы с ним обязательно спляшем "яблочко", -- поддерживая завязавшийся разговор, пообещал Игнат.

-- А вы медведя хотя бы раз в жизни видели, что так легко соглашаетесь пуститься с ним в пляс? -- интересовалась хозяйка.

-- Видел в бинокль и тоже на горе, там их много после зимней спячки разгуливало, -- сказал, как об обычном явлении.

-- Далеко отсюда? Значит, это они сюда за малиной приходят, -- проговорила женщина, как будто только что разгадала тайну появления редких зверей в этих местах.

-- От шторма мы укрылись в шхерах. Коротая время, в бинокль рассматривали среди гор на берегу медведей, -- рассказывал о сказке, бытующей на дальних меридианах земли.

-- Они пели и плясали или вы сами себе придумали на вечер такое развлечение? -- лукаво прищурилась хозяйка.

-- Они к воде боялись подходить, лазали среди скал, чувствовали чужое присутствие, -- вспомнил эпизод, будто специально подаренный ему в походе у дальних полуостровов океана.

-- Нет, это были не наши, у нас храбрые.

-- Интересные звери ходят, не спеша, как будто о чём-то думают, -- поддержал Игнат разговор.

-- Опасаются попасть под выстрел, -- объяснила поведение зверей хозяйка.

Сразу же вспомнил, как "горячие" головы предлагали устроить ради забавы отстрел из винтовок этих зверей. Боль тех воспоминаний невольно пронзила сердце. Схватился за грудь:

-- Какая мерзость!

Хозяйка молча кивнула головой. Каждый из них вспомнил своё.

Вечером Игнат видел, как среди безбрежных водных просторов повсюду на будто появившемся из тридевятого царства острове горел свет. Повсюду царило бесшабашное веселье.

Вся щедрость души этих людей выплеснулась по случаю весеннего праздника. На берегу, сидя в лодке, гармонист растягивал меха, и звучная мелодия неслась далеко над водой.

-- А бывают лунные миражи? -- поинтересовалась Андриана, любуясь очарованием ночи. Ей казалось, что прежде такой красоты здесь не было.

-- Если есть земные, почему не быть и лунным, -- пожимая плечами, ответил Игнат.

-- Тогда нас сейчас может наблюдать галактика, -- заметила. Для передачи своего изображения на другие планеты подобралась, подбоченилась, выгнула стан, взор устремила к луне. -- Хочу, чтобы таким осталось моё изображение в межпланетном пространстве. Я лечу! Я молода и красива!

-- Да, вы красавица. Как бы за такой неугомонной выдумщицей сюда не прилетели инопланетяне, -- засмеялся. -- Заберут с собой, потом все будут говорить, что Чудовище похитило красу-девицу на виду у честного народа. Докажете всему миру, что народные сказки -- не выдумка, а жизнь и постоянная борьба за своё счастье.

-- Вы меня не бросайте, я ещё пригожусь, -- отвечала она словами сказки. -- Вы же знаете, какая я забавная и интересная.

-- Вот и ожидайте теперь к себе гостей, обворожительная и неповторимая, -- решил напомнить, чем сопровождаются её забавы. -- Приключений в походе по утиным гнездовьям, как вижу, для вас мало.

-- Я их сюда не зову. Нечего им здесь делать. В такую ночь нам ещё гостей не хватает.

-- Мы давно мечтаем о далёких планетах. Так почему же тем, кто более развит, не быть на нашем празднике? Русалка и инопланетянин -- разве вам в такую ночь не о чем будет поговорить? -- спросил.

-- Неужели Кощей Бессмертный не придуман, а наше былое, передаваемое из поколения в поколение, обросло подробностями страданий, поисков и перешло в сказку? -- удивилась она случаю.

-- Вполне возможно, мечты же тоже рождаются не на пустом месте, -- заверил спутник.

-- Я не мечтаю, а знаю, что другие миры есть, -- ответила она.

-- Значит, ожидайте гостей.

В это время подошли к гармонисту девчата. Над водой понеслись их весёлые куплеты:

Ох, подружка моя Клава,

Расскажи мне свой секрет:

Когда с милым расставалась,

Сердце билось или нет?

Ох, товарка моя Соня,

Я скажу тебе одной:

Когда с миленьким прощалась,

Сердце билося волной.

-- Идёмте танцевать, вечер пропадает, -- предложила Андриана.

-- Я вас приглашаю, -- Игнат подал ей свою руку.

-- Сегодня вы мой сказочный кавалер, -- проговорила спутница.

-- Почему сказочный?

-- Придёт рассвет, и все русалки уйдут в глубину, никто никогда не узнает их мыслей.

-- Неужели это действительно случится? -- подумал: "Неужели со мной рядом волшебница и своё наболевшее доверяет только воде?".

-- Обязательно. Ведь все сказки когда-то заканчиваются. Плохо, что есть злые, --подтвердила она. Спросила: -- Наша какая?

-- Наша сказка добрая, плохого конца не будет, -- заверил Игнат.

Перед ними был островок, который превратился в концертную площадку. Несущиеся звуки мелодий, россыпи ракет над водой, салютующих с большой земли в честь весны, навсегда остались в памяти.

-- Теперь не жалеете, что остались? -- спросила.

-- Я нашёл здесь за это время больше, чем в библиотеках. Я потрясён своей малостью перед величием этого небольшого места. Я раздавлен, потому что во многом отстал.

-- Вам нужно знать и постоянно помнить, что простыми утверждениями ничего не докажешь, даже наглость не сможешь победить. Повсюду нужны материальные, лучше финансовые доказательства, -- она поняла его внутренний мир. Напомнила: -- Просто слова -- это игра на нервах. Программирование гипнозом.

Игнат напомнил её слова:

-- Мой вечный удел -- искать и совершенствоваться.

-- Я тоже рада, что в этом огромном мире встретила вас. Теперь я по-другому смотрю, вижу, ощущаю людей, -- внимательно смотрела в его глаза, пытаясь что-то в них разглядеть.

-- И я запомню, унесу из ставших мне родными мест образ удивительной красавицы, -- поцеловал ей руку Игнат.

-- Что ж, будем помнить наши встречи, -- проговорила.

-- Я никогда не омрачу нашу дружбу, -- заверил Игнат.

Спутница тяжело вздохнула.

"Видимо, тяжёлый груз лежит на душе красавицы, поэтому ищет забвения в приключениях", -- глядя на неё, подумал он.

-- А медведи сюда действительно наведываются? -- спросил, не забывая разговор с хозяйкой. -- Если появляются, ради такого случая стоит гостей и подождать.

-- Кто сказал, тому видней, -- улыбнулась. -- Появляться им среди людей опасно, поэтому сейчас за весельем наблюдают издали. О чём думают -- вот бы знать, мы для них загадка.

-- Для этого нужно быть на их месте, испытать всё на себе. Много мудрить для этого не надо -- прокатимся на лодке вокруг этого острова, как мишки посмотрим на сияние огней со стороны.

-- С воды веселье я ещё никогда не видела. Пошли, -- взяла его за руку и повела к лодке.

Вдали от острова тише слышались звуки гармошки, зато звучно доносились выстрелы, лучше виделись рассыпающиеся по небу искры -- вся округа праздновала приход весны, а в отрезанной водой деревне он совпал ещё и с их приездом.

-- Сегодня выдался особенный вечер -- нет места, где бы не пели и не плясали, -- засмеялась Андриана, имея в виду в первую очередь свою родную деревню.

Ночь была чудесной, хотелось на всё смотреть широко открытыми глазами. Игнат опустил вёсла в воду, и лодка начала уходить от горящего огнями острова к светящемуся заревом пожара горизонту. По берегам разлива сёла своё веселье справляли бурно, с размахом -- слышались взрывы, в красках зелёной радуги расцветало зарево от часто запускаемых ракет.

-- У большинства родственники служат на аэродроме. К весне запасаются патронами к ракетницам. Поэтому скучать в наших краях не приходится, -- для неё такие ночи не были чем-то особенным.

Лодка уткнулась в куст лозы и между его ветками остановилась. Игнат внимательно рассматривал девушку. Каждый раз новая, на вид никогда не унывающая. Кто она в этом мире, для чего?

-- Если бы кто знал, как я устала, -- сказала Андриана. Нагнулась, склонила свою голову.

-- Тяжёлая работа, неприятности? -- спросил. Предполагал причину: -- Это случается, когда человек взваливает себе на плечи непосильную ношу.

-- Я устала. Внутри себя я чувствую недовольство, оттого что вижу предвзятость к себе, мои поступки стараются истолковать в дурном свете, даже вы, кому я доверилась, -- тихо прошептала она в его ладони.

-- Зачем на себя наговаривать? Успокойтесь -- всё не так, я вами только восхищаюсь, -- проговорил Игнат.

-- Я чувствую, как меня из этой жизни выживают. Я цепляюсь за эту землю, как могу, а холод родных выдавливает меня из неё, как камни. Самое страшное, что не посторонние -- им до меня нет дела, а свои близкие люди постепенно вытесняют, как чужую. Такое ощущение, что без меня им в этом мире будет свободнее и проще, -- тихо звучала её исповедь.

-- Я никогда не предам нашу дружбу, -- Игнат гладил её волосы и чувствовал, как ей тяжело без ласки и идущих от души добрых слов, без льющегося радостью при её появлении взгляда. Он понял её мир. Её поступки перестали казаться сверхъестественными или вызываемыми чарами.

-- Не беспокойтесь, я не влюбилась в вас, -- отвлечённо проговорила Андриана. Её взгляд искал кого-то далеко, туда лился свет её души.

-- Ваша любовь была бы для меня великой честью, которой я, к сожалению, не достоин, -- на удивление спокойно сказал Игнат.

-- Мелочность людей меня убивает. Это самое страшное зло. Она путает, забивая голову несуразицей, точит душу как червь, -- чувствовалось, как тяжело переживала она некоторые моменты своей жизни.

-- Не замечайте -- проходите мимо. Чтобы не засосало, не обращайте внимания -- это не ваше, не берите в нагрузку чужой мусор, у вас есть лучшее -- человечное, его у вас никто не отнимет -- проговорил он, сочувствуя.

-- Моя жизнь катится странным клубком -- зависть и пересуды, они затмили мне небо, -- с горечью поделилась она.

-- Жизнь всегда полосатая, -- чтобы успокоить, заметил Игнат.

-- В вас нет мелочности, вы своей душевностью помогаете видеть и чувствовать горизонт. Когда вы рядом, у меня рождаются интересные мысли, -- послышался её шёпот.

-- Я, оказывается, хоть чем-то могу быть вам полезен, -- гладя её волосы, проговорил он тихо.

-- Когда мне холодно, я ищу вас, и мне снова светит солнышко, а по вечерам, когда я возвращаюсь из наших поездок, мне улыбается луна, -- сказала, рассматривая вокруг простор. -- В вас нет чёрствости. С вами легко разговаривать.

-- Для меня вы вечная сказка -- одновременно колдунья и Василиса Прекрасная. Мелкая зависть людей тревожит ваше воображение, -- в ответ прошептал Игнат.

-- Бывает же такое -- полюбится сатана пуще ясного сокола, -- удивлялась как чему-то постороннему.

-- Если обо мне, то до орла мне не дотянуться, а сатаной быть не хочется.

-- Значит, в выборе угадала. С вами я вижу белый свет не цветами, как через призму, а цветущим -- для меня в душе постоянно рождаются новые краски, я их чувствую, даже сейчас мне хочется таких ощущений, -- услышал он её голос.

Прикосновение к его рукам, душевный разговор придали ей сил.

-- Всё, прошло. Гребите обратно, -- её глаза опять светились коричневым с мутью светом. Перед ним была прежняя незнакомка.

Во дворах прокричали петухи. Начало угасать веселье. Доиграв танец, укладывал свою двухрядку гармонист. Как только утихла музыка, все стали расходиться по избам. В небе погасло красочное сияние, прекратились вспышки ракет -- округа быстро проваливалась в предутренний сон.

-- Интересное здесь место. Чары пропадают с первыми петухами, -- наблюдая, как гаснет свет, проговорил Игнат.

-- Эту особенность удачно подметил писатель Гоголь, -- напомнила Андриана.

-- Он чувствовал психику людей, различал грани их возможностей, -- так понимал его и Игнат.

-- Признайтесь, что эта ширь -- самая глубокая, и нет ей в мире равных, -- лучились лунным светом глаза красавицы.

-- Соглашаюсь, что здесь есть всё, но самое глубокое и просторное я видел весной на Волге. В городе Вольске, когда с самой высокой горы смотришь в Заволжье, противоположного берега не видно.

-- Одна вода, не очень интересно, -- заметила она.

Только представила скрытые под водой родные места, как жизнь сразу же померкла, превратилась в однообразную стихию. Увидела себя на корабле вперёдсмотрящим. На минуту оказалась в образе матроса, вечно всматривающегося вдаль с надеждой увидеть берег. Заявила:

-- Жизнь в ожидании тоже не по мне.

Игнат помнил, что только там синяя блестящая река освещала собой небо, а по воде наперегонки бегали большие белые многопалубные пароходы, рабочие буксиры -- они своими сигналами напоминали, что жизнь на Волге никогда не прекратится. Ему хотелось передать впечатления прошлого, хотя и ушедшего, но интересного времени. Тот период жизни подарил ему незабываемые случаи, которые часто давали ответы на многие сегодняшние вопросы.

-- А как вы попали в Вольск? Это же далековато отсюда, да и делать там нечего, разве что попутешествовать, развеяться, -- спросила в надежде услышать очередную интересную историю. Хотела узнать, что движет путешественниками в их странствиях -- это же не поход, не поездка за грибами или ягодами пешком, на автобусе или другом пригородном транспорте.

-- Добирались сюда с Северного Кавказа через Астрахань, -- Игнат напомнил о не близкой дороге в эти места.

Такой его ответ сразу же породил у Андрианы интерес к путешествию. Спрашивала себя : "Зачем надо было колесить по тем местам? Возможно, искали скрытые промыслы, хотели найти себя?". Старалась отыскать профессиональную связь их путешествий. Сразу спросила:

-- А как вас угораздило попасть на Кавказ? Конечно, если семья спортсменов, можно побродить не только по Кавказу.

-- Родители подарили длительное путешествие по лермонтовским местам. Та поездка хорошо сохранилась в моей памяти.

Ей представилась жизнь на Кавказе, известная из книг. Нравилось описание эпизодов, сцен дикой жизни. Кавказ мирным не представляла. Там всегда шли боевые действия, происходили стычки. В её воображении это место больше было похоже на побоище -- павшие в боях и убитые на дуэлях. Памятники им отмечали вехи истории. В раздумье рассуждала:

-- Там же ничего примечательного нет, одни могилы. Что за подарок?

-- Перед глазами цветущие сады в весеннюю пору -- ветвей деревьев среди цветов отыскать просто невозможно, как будто появились бело-розовые пчёлы, прилетели и облепили кроны. Сплошная цветущая пьянящая каша, -- вспоминая, радовался возможности поделиться впечатлениями. -- Прелесть поездки -- в щедрости южных мест. Вы ищете радость в одном, другие находят её в ином.

Удивляясь, пожала плечами:

-- Зачем уехали оттуда?

-- Чтобы встретиться с вами, набраться знаний, жить дома, в родном краю. Разве ради этого не стоило возвращаться? -- серьёзно ответил Игнат. Вспоминал время познаний, догадок, находок. -- Для меня там пронеслась целая жизнь.

-- Там прошла жизнь, до этого была ещё какая-то, теперь эта. Так сколько их у вас? С какой трудно расставаться? -- пытливый взгляд говорил, что ей были интересны не только его ощущения границ жизней, но и сам край.

-- Те места тяжело покидать в цветущую пору: грудь как будто сдавило, и комок стоял у горла, -- вспоминал мгновения расставания с Кизляром. С болью проговорил:

-- Жизнь терять всегда тяжело.

-- Меня приглашают к себе в гости родственники художника Куинджи. Они живут в Астрахани. Думаю, найду там больше интересных мест, чем нашли вы. Я -- впечатлительная натура, -- она кратко обрисовала свой интерес к необычному путешествию своего спутника.

-- В Астрахани мы были в весеннюю пору. Что хорошо помню? На рынке традиционные икряники -- жареные лепёшки из икры рыбы. Очень вкусная и сытная пища. Громадными копчёными сазанами забиты прилавки базара. Рыбины лежали вдоль столов, потому что поперёк не укладывались -- со стола свисали головы и хвосты.

-- Я бы пожила в Астрахани, возможно, уеду туда навсегда. Буду ходить по базару, дегустировать южные вина, кушать сладкие дыни, сочные арбузы...

-- Мы бы тоже жили там, но нужно было срочно возвращаться, поэтому не задержались.

-- Тогда нужно было добираться поездом, было бы быстрее. Пароходом -- скорее развлекательное путешествие, -- заметила Андриана.

-- На поезда билеты давали только орденоносцам, семьям военнослужащих, людям, следующим по предписанию. Наша семья к этой категории людей не относилась, мы были обычными пассажирами, вот и пришлось ожидать пароход, -- объяснил Игнат причину затянувшегося возвращения.

-- Скоро поеду в Астрахань, проверю ваши сказки. Попробую рыбных лепёшек. Берегитесь, если обманываете. Когда вернусь, спрошу строго. Хотя вы ничего о тех местах и не сказали, -- она уже мечтала о далёком путешествии на Каспий.

-- Как не сказал? Старый кремль красного кирпича, через многочисленные речные протоки перекинуты мосты, с которых рыбаки ловили пауком рыбу, -- говорил, поясняя методику рыбного промысла. -- Волга не одним руслом вливается в Каспийское море, а сетью рек, поэтому мостов в городе предостаточно. Мосты проложены через реки и многочисленные речушки, поэтому пароходы под ними бегают и большие, и малые. Жизнь там перепутала наши и восточные сказки.

-- Тогда же была карточная система! Как в такое время отважились родители на переезды? Без хлеба... Догадываюсь, питались рыбой. Очень полезная пища для головного мозга. Теперь знаю, откуда у вас неплохая память.

-- Другие продукты были дороги, нам не по карману, -- заметил Игнат.

-- Если жили бедно, зачем отправились путешествовать? -- удивлялась Андриана неуёмности людей, решивших путешествовать со всем скарбом за плечами. Подумав, добавила:

-- Извиняюсь, вы были богаты духом, поэтому печали и испытания в пути считались неизбежным мусором. Бедность легка на подъём -- вот вас и носило по Союзу в поисках приключений.

-- Походы не любят слабых, особенно слабых духом, -- дополнил Игнат.

-- Подумать только, какой силой и волей обладал ваш отец, что мать отправилась с ним и детьми путешествовать в неизвестное?! -- такое путешествие Андриана не могла отнести к обычному переезду.

-- Отец много чего позволял матери, потому что мог всё.

-- Ваши странствия какие-то путанные, непонятно зачем высадились в Вольске -- плыли бы уж до Костромы или другого более приличного города. Никак не могу найти смысл в ваших поездках. Для меня -- это развлекательный маршрут, для вас -- "хождение по мукам".

-- Нужно было сдавать экзамены за четвёртый класс. Вот и пришлось брать билеты только до Вольска. Я ни о чём не жалею. Город оказался интересным. Насмотрелся и

приобрёл навыки швартовки пароходов. Узнал, что такое мошкара, вы даже себе представить не можете, что это за наказание, -- рассказывал своей спутнице о загадке тех мест.

-- Что-то слышала, видеть не приходилось. А что это за "зверь" такой, большой или крошечный?

-- Хуже зверя.

Помнил, что вечером её появлялось столько, что она набивалась в нос, глаза, уши -- от неё нельзя ни отбиться, ни отмахнуться. От неё каждый вечер приходилось спасаться. Город обрабатывался санитарами. Если бы не обработка, летом в определённое время -- это было бы настоящее бедствие. Знать бы, откуда она появлялась, тогда можно было бы заранее принять меры. Да в ту пору и средств на это не было. Пытался объяснить:

-- В наших краях митулица появлялась в определённые периоды лета от воды. По Кировскому, мосту Блохина во время её лёта вечером пройти было невозможно.

-- Мошкара меня не занимает. В Астрахань буду добираться по Волге пароходом. Куплю шикарную каюту, никакая мошкара меня не напугает, -- её в большей степени интересовало плавание с комфортом.

-- Такой роскоши мы себе позволить не могли. Наши места были на нижней палубе, что-то вроде сплошных разделённых проходами двухъярусных нар, -- вспоминал Игнат.

-- Я не люблю помещений без дневного света, у меня глаза быстро устают. Когда буду брать билет на пароход, учту ваш опыт.

-- Нам света хватало. Располагались на уровне иллюминаторов, под ними сразу плескалась забортная вода.

Игнат помнил, что вода за бортом в зависимости от погоды виделась в разных оттенках. На солнце сияла синевой, в пасмурные часы хмурилась. Он и сейчас ещё не забыл, как те волжские волны при ветре хлестали по иллюминатору.

-- Я бы не спала. Вдруг пароход накренится на борт, и через иллюминаторы вода хлынет внутрь. Так и утонуть можно! У меня всегда перед глазами картина последних минут княжны Таракановой. Даже одна эта мысль уже тревожит.

-- Я тоже старался не спать, может быть, оттого, что от соседей слышалось: "Наскочим на несущееся сверху бревно, зальёт, и не выскочим".

-- "Хуже, если поймаем какой-нибудь военный "подарок".

Игнат помнил, что после таких разговоров взгляды пассажиров были прикованы к стремительной воде.

В этот момент Игната отвлёк от разговора сильный удар хвостом по воде водоплавающего зверя. Вздрогнул. Смотрел на раскинувшуюся ширь разлива. Вода переливалась сиянием ночных огней. Как зеркало отражала и дарила все краски мира. Где-то стороною проплыло семейство бобров в поисках новых мест обитания. Недалеко от лодки раздался плеск разбегающейся рыбы, спасающейся от хищников. Взлетали парами потревоженные утки. Глаза спутницы тоже с интересом смотрели на любимые с детства просторы.

-- На Волге есть много красивых мест. Если бы не весенняя пора, можно увидеть много интересного. Весной вся прелесть путешествия по Волге спрятана под водой. Сказку о матушке -- реке услышать мне не придётся, печально, -- с сожалением говорила Андриана. Пометила в памяти задание для своей будущей поездки в Астрахань. Добавила, показывая на водную гладь: -- Разлив вам запомнится не только торчащими из воды деревьями и кустами, здесь запрятана целая жизнь. В воде живут и рыбы, и звери, и кустарник, и деревья, не везде встретишь такое.

Игнат смотрел на сияющий красками разлив, деревья, ожидающие спада воды, чтобы, отогревшись на солнце, распустить листья и подарить миру красоту своего цветения, новую жизнь. В воде, несмотря на поздний час, жизнь не прекращалась -- плеск рыбы, удары хвостом ондатры или другого зверя напоминали, до чего прекрасны эти места, мир его спутницы. Сказал:

-- Там за суетой запомнилась только бегущая сверху вода, как горячая лава. В пути встречались скорые многопалубные пароходы, которые шли нам навстречу или обгоняли нас, у горизонта ближе к берегу сновали рабочие буксиры. В одном месте стоял среди воды густой лес. Запомнились сплошные руины Сталинграда, мало жителей на берегу. Там весь город -- сплошь битый кирпич, камни -- памятник вандалам -- больше смотреть там нечего. Остальные портовые города с воды похожи друг на друга. Люди, лошади на берегу казались карликовыми. Все пассажиры высыпали на палубу, чтобы посмотреть на необычные с людьми метаморфозы.

-- Вольск, помнится место гористое. По-моему, Жигули, забыла,-- вспоминала Андриана.

-- Горы подступают с окраин, за них и цепляется, уходит вверх частный сектор. Мы снимали комнату в частном доме. Недалеко начинался дубовый лес. Среди прошлогодних, прелых листьев дуба интересно отыскивать белые сочные грузди. Передо мной отцом была поставлена задача -- сдать успешно экзамены за четвёртый класс. С горы бегать в школу легко, а подниматься вверх тяжело, даже мальчишкам приходилось при подъёме отдыхать, пожилые люди останавливались чаще, -- вспоминал Игнат.

-- Как же вы могли сдать экзамены с таким разрывом в учёбе?

-- В Кизляре я изучил весь курс и много раз его повторил, знал даже то, что не входило в программу обучения за четвёртый класс. Не раз выручал преподавателя при инспекторской проверке, когда классу задавались вопросы сверх программы.

-- Вам повезло, учитель хороший попался, требовательный, старой закалки, сейчас такие редкость, -- решила Андриана.

-- Настоящими воспитателями были одноклассники. Более строгих, чем они, не встречал больше нигде -- детдомовцы. Если кто-то из них получал двойку, меня били -- я сидел на второй парте и подсказывал. При подсказках всегда прятался от учителя за впереди сидящими ребятами. Поэтому весь школьный материал учил по учебникам без пропусков и впрок. Контрольные задачи сначала решал для них на два варианта, потом себе, если наоборот -- тоже били

-- На себе проверили методику их обучения? -- глаза Андрианы лукаво щурились при разговоре. -- Не сомневаюсь, сдали на хорошо.

-- Отца хвалили. Школа имени Струина, так помнится, её называли. Я её преподавателей за их доброту всегда буду помнить. Нас с отцом встретили очень приветливо. Время контрастное -- запоминалось легко.

-- Отца-то за что хвалили? -- засмеялась Андриана.

-- За мои знания, -- скромно заметил Игнат.

-- В моей школе учителя были знающие и опытные, -- заметила Андриана.

-- Мне везло, преподаватели были не только грамотными, но и прошедшими войну. В эвакуации с первого класса обязательной была ежедневная боевая подготовка с винтовкой на местности. С противогазом не расставался. Уже здесь, дома, наш учитель ботаники, который в войну сражался в Сталинграде и вернулся инвалидом, иногда вспоминал на уроках, как в Заволжье переправляли раненых, а оттуда постоянно ждали подкреплений.

Андриана внимательно посмотрела на собеседника. Сказала:

-- По-всему вы были активным учеником. Таких бойких в классе всегда отмечали, им всегда давали клички. Вас как обзывали, какая кличка была в школе?

-- Старались называть хохлом, -- вспоминал Игнат школьное время, свой седьмой класс.

-- Приклеилась на всю жизнь? -- поинтересовалась шутя.

-- Когда однажды девчонки надоели на уроке своими голосами, я встал и чётко сказал классу: "Я не хохол, а чисто русский". Мудрость преподавателя сработала мгновенно. Весело улыбаясь, отложил в сторону учебник, разъяснил всему классу, как будто новый изучаемый материал: "Во-первых, он не хохол, а во-вторых -- он чисто русский" Улыбка, смешок преподавателя говорили, насколько ничтожной, не заслуживающей внимания бывает детская забава в национальной принадлежности. В то время это был достойный поступок.

-- Хорошо, что учителя у вас были с юмором, -- улыбнулась Андриана.

-- Поэтому мы и росли смешными мальчишками. Я не забуду, как с Маратом договорились на экзамене наизусть прочесть из "Евгения Онегина" отрывок "Увы, на разные забавы я много жизни погубил...". Был такой билет, который позволял наизусть рассказать на выбор любой отрывок из этого произведения. Попался мне, -- вспоминал Игнат сцену экзамена за восьмой класс по русской литературе.

-- Как чувствовала себя комиссия? -- улыбнулась Андриана.

-- Преподавательница сидела красная от напряжения, а второй -- ассистент отвлекся разговором, как будто этот случай его не касался. Я чувствовал, что мой ответ его позабавил.

В то время правила поведения каждого были определены укладом жизни. Вольная литература, любовные связи были не в моде. Старались, чтобы устои общества не подпали под служение страстям. Семья -- одно понятие, общественная жизнь -- другое. В основе отношений был патриотизм, без него не было бы блокадного Ленинграда, не выстояли бы насмерть два дня под Вязьмой московские ополченцы Бауманского района, их подвигу на месте боёв на трассе Брест-Москва установлен памятник. Поэтому Игнат не надеялся на похвалу, но отличную оценку ожидал.

-- Интересная была забота -- вот уж вволю потешились, отвели душу учителя. Могли поставить всё, что хотели, кроме двойки. Я бы проучила задиру, -- неожиданно у Андрианы появилось агрессивное настроение.

-- Я видел их замешательство. После первого куплета спросил: "Продолжать? По-моему, написано хорошо".

-- Вот и получи своё "хорошо", -- сказал преподаватель.

-- Заволжье действительно красивое и интересное место? Слишком много разговоров я слышала о тех местах. Немцы никогда в плохих, неудобных для жизни местах не селились.

-- Могу сказать только одно: когда прибыли, противоположного берега Волги видно не было. Потом, когда вода спала, перед глазами оказались будто обгоревшие деревья, и вокруг них лежала чёрная, как выжженная войной земля, из неё торчали голые стволы ив, вётел... Прошло несколько дней, земля покрылась зелёным травяным ковром, на деревьях распустились почки.

-- У нас после спада воды тоже оживает кустарник. Вокруг появляются другие краски, приходит весеннее настроение. Хочется посмотреть в любую залитую водой впадину, увидеть в ней жизнь. Стайка мальков на солнышке у берега подтвердит, что весна у нас побыла недаром. Потом появляется щавель, -- напоминала она жизнь родного края.

-- Недели через три, может быть, больше мы переправлялись в Заволжье собирать дикий лук-чеснок. Очень вкусная еда. Отменный продукт от всех болезней, особенно от цинги,-- вспоминал Игнат неповторимые, удивительные места и сезонную кухню жителей того края.

-- Его как-то готовят или едят сырым? -- Андриану заинтересовал способ приготовления такого продукта.

-- Мы тушили в большой кастрюле. Такое лакомство в других местах не встречал, -- вспоминал Игнат.

-- Такой продукт хорошо сочетается с ветчиной, сосисками. Можно просто добавлять жир со специями -- тоже будет вкусно, -- делилась Андриана своими кулинарными секретами.

-- Тогда был голодный год, родители, может быть, что-то и добавляли, не помню, -- Игнат знал, что туда ничего не добавляли. Всё было дорого. Признался: -- С жиром и хлебом было бы очень вкусно.

-- Через Волгу переправлялись на камышовых плотах, другого транспорта вы не признаёте, -- подсказывая новую интересную историю, проговорила Андриана.

-- Перебирались на другой берег на лодках. В весенний сезон у лодочников самый заработок, а у жителей -- время заготовки и торговли: всё продавалось на базаре,-- Игнат хорошо помнил свои поездки в приволжские луга.

--Я бы испытала все способы переправы. Люблю смотреть на несущуюся среди берегов воду. Мне всегда кажется, что вода от кого-то убегает, несёт с собой тайны и прячет их в глубинах, отдыхает в них.

-- В Заволжье на снопах можно и не добраться -- снесёт вниз, к Саратову. Сильное течение, -- рассказывал Игнат.

-- Говорить о тех местах можно бесконечно долго, немецкое Поволжье, -- заметила собеседница.

-- Вы там были? -- спросил.

-- Край вишнёвых садов и цветущих лугов, ягодой тоже можно прокормиться, -- мечты унесли её в те места. О себе ни слова, как будто её не спрашивали, не хотела говорить о себе, хотя чувствовалось, что её с теми местами что-то связывает.

Игнат помнил свои походы по гористым местам окрест селений. Некоторые немецкие дома после переселения в войну из них жителей пустовали, участки оказались заброшенными, бесхозными. Их сады оказались во власти ребятишек. Вспоминал вкус ягоды:

-- Вишни там, когда созревают, чёрные и сладкие, со своим ароматом.

-- На ягодах долго не проживёшь, чем-то ещё нужно промышлять. Для жизни всегда нужно иметь своё ремесло, быть муравьём. Помните басню "Стрекоза и муравей?

-- В лесу росли очень красивые цветы, пользовались на рынке спросом -- редко кто знал их места. Меня хозяйка два раза брала с собой в лес. Обучила своему промыслу. Но торговать цветами было не по мне. Основное занятие -- собирали с братом жёлуди, выпаривали в кипящей воде. Сушили, мололи и несли на базар. При хорошем обороте удавалось купить себе в награду пол-литровую банку квашеного молока, -- вспоминал жизнь далеко не радостную, но красивую молодостью и надеждами.

-- И у вас покупали эту жёлудёвую муку?

-- Был голод, неурожай -- работницы и их дети ели вместо хлеба. Я не знаю, как только они умудрялись выживать, стоя ещё и за станком, -- сердце Игната и сейчас сжимала боль за судьбы постепенно умирающих в ту пору от голода людей.

-- Вас же тоже это время коснулось, -- с участием посмотрела в его лицо Андриана.

-- Коснулось, но я тогда многого не понимал. Мы были безжалостными во многом -- дети войны, прошедшие фронт. Сейчас я тем измождённым людям просто отдавал бы ту желудевую муку. До сих пор я вижу в голодных глазах мольбу, слышу просьбу измождённой от работы и голода женщины скинуть цену. Всё это вместе взятое превратилось в преследующее меня по сей день проклятие. Печальные глаза опрятно одетой женщины появляются передо мной постоянно в минуты раздумий -- в эти моменты мне стыдно за себя. Кажется, что я живу с прошлым, никогда не расстанусь с ним. Голод и чёрствость души тесно связаны между собой, -- текла исповедь познавшего цену жизни человека.

-- Нелёгкая ноша, но вы были таким же голодным, с такими же глазами, как ваши сверстники. Вы не можете нести такую ношу, как проклятие, -- задумчиво проговорила Андриана.

Игнат оглянулся, прошлое было за его спиной. Оно напоминало:

-- С воспоминаниями я живу, они никогда не исчезают, не пропадают.

-- Нельзя человеку жить прошлым -- это невыносимое для себя наказание, -- она старалась отвлечь Игната от таких мыслей.

-- Как пожизненное заключение -- всё время живёшь с прошлым грузом, -- заметил Игнат.

-- Ну, это не совсем так. Прошлое у вас -- трамплин для настоящего и будущего. Мы же ваше прошлое уже испытали.

-- Может быть, для кого-то так, -- согласился Игнат.

-- С вашей памятью нужно жить только будущим, отметая прошлое, как мелкое.

-- Когда приходят моменты воспоминаний, они всё заслоняют в памяти -- вот тогда приходит раскаяние, -- объяснил своё приходящее состояние.

-- Нужно разнообразить интересы, уходить от старого, постоянно двигаться вперёд. Это мой совет на будущее.

-- К сожалению, жизнь оказалась такой, что прошлое помнится, тащится следом, -- проговорил Игнат. -- Трудно отделить картины разных дней, всё -- будто эпизоды одного дня, и неважно, случилось это сегодня или было вчера.

Андриане такую исповедь слушать, тем более представлять, было нелегко. Решила перевести разговор на другие темы.

-- Сюда через Москву добирались?

-- Через Москву транзитников тогда не пускали. Добирались с пересадками. Запомнилась станция Аткарск. Там пришлось немного пожить на вокзале.

Город запомнился ему белизной вокзала, светлыми оттенками. На станции постоянно была горячая вода. После войны это было повсеместно и обязательно для железнодорожных станций. При общей бедности прошедших войну людей жалели.

-- Что-то там интересное для себя нашли?

Пожал плечами.

-- У вокзала на площади, в центре города стояли большие столы, накрытые белыми скатертями. А посередине столов на древесных углях дымились самовары. Казалось, что сюда, за столы, собрался весь народ. Взрослые за чаепитием разговаривали. Беседа их была неторопливой, поэтому казалась очень важной. Вокруг них бегали буфетчицы. Услуги оказывались даже по кивку головы или движению пальца.

-- Ресторан под открытым небом, -- подметила Андриана.

-- Помните "Чаепитие в Мытищах"? -- поддержал собеседницу -- перед глазами появилась известная картина.

Похвастался:

-- Вот вы город Мичуринск из учебников знаете, а я видел его. Сначала на станции, потом из вагона. Когда проезжали пригород, рассматривал их знаменитые сады.

-- Если бы не мать с отцом, ничего бы вы не увидели, -- отдавала должное его родителям спутница.

-- Жизнью и рождением все обязаны родителям, а я особенно. Эти и другие поездки подарили мне знания,-- напомнил Игнат.

-- Удалось одним глазком взглянуть на тамбовские места? -- подмигнула, шутя.

Прерывая беседу, второй раз прокричали петухи, напоминая, что наступило утро.

-- Вот уже и утро наступило. Одну ночь мы в сказке уже побывали, осталась ещё тысяча наших ночей, -- сказал Игнат.

-- Другого такого места нет ни в одной стране, даже за тридевять земель,-- с задором заметила Андриана. Ей было легко, она избавилась от посетившей душу печали. Родные места сняли грустные мысли и душевную слабость, дали свежие силы.

-- Летом, когда увидимся, я покажу вам мои заветные места: и участки ранней ягоды, и пристанище диких зверей и речных рыб, и урочища с клюквой. Те места будут красивее этих и порадуют вас новыми приключениями -- там одни и те же картины не повторяются. Меня они удивляют постоянно. Это моё обещание в ответ на ваше.

-- Нам что-то в этом может помешать? -- встревожился Игнат.

-- Вы же сами говорили, что я русалка. А они такие изменчивые, а когда им это нужно, забывчивые, -- глаза её осветились смехом, при этих словах Андриана не отводила взгляда от его лица, на котором искала и читала ответы на появившиеся в раздумье вопросы.

-- Поручите это мне -- я обязательно найду вас, -- предложил Игнат.

-- Не стоит. Во мне вашего счастья нет. А может быть, есть, только оно моё, сказочное, -- ответила девица. А он тут же увидел омут и в водовороте свою собеседницу.

Лещ!

После этой поездки Андриана пропала. Игнат, верный своему обещанию, старался отыскать её. Не вытерпел, решил повторить их весенний маршрут, посмотреть места разлива после спада воды. До конечной остановки добрался без приключений, в автобусе даже немного вздремнул.

От автобуса направился в сторону церкви, за ней начиналась хорошо запомнившаяся низина, их водный путь весной среди верхушек деревьев.

Пройдя с километр, Игнат заметил впереди дорожных рабочих. Когда подошёл ближе, увидел перед собой необычный участок, будто кто-то срезал до основания дорогу и сбоку накопал несколько глубоких ям.

-- Дорога размыта водой, придётся обойти, -- подошёл к нему, чтобы предупредить, старший дорожник.

-- Авария? -- спросил Игнат у ремонтников.

-- Такая авария на моей памяти повторяется каждой весной, -- заметил другой рабочий.

Игнат вспомнил стратегические магистральные пути, по которым приходилось ездить в Одессу, другие южные города. Там на обочине в дождливую погоду или распутицу образовывалась топь из чернозёма, машинам лучше не съезжать. Буксуя, завязнешь окончательно, простоишь полдня, пока земля не подсохнет. Если повезёт, выбраться поможет проезжий транспорт. Сказал:

-- Здесь нужна бетонная дорога.

-- Пробовали. Под дорогой мягкий грунт, толстый слой торфяника вымывается до основания, остаются ямы, дорога оседает, проваливается, -- показал рукой старший на размытый участок.

-- Ничего нельзя сделать? -- смотрел Игнат на вымытые водой карьеры.

-- Строить настоящую дамбу, -- сказал один из рабочих.

-- Тогда весенний разлив превратится в постоянное озеро, место отдыха, -- заметил другой рабочий

Такое предложение показалось Игнату интересным, согласно кивнул головой.

-- Сходи, посмотри, какая таится в воде силища, -- посоветовал пожилой мужчина.

Игнат подошёл к ямам у дороги. Карьеры были вымыты метров до двадцати в длину и пять-шесть в ширину.

-- Рыбье раздолье, -- проговорил Игнат.

-- Какая здесь может быть рыба, если вода вылетала, как из пескоструйного аппарата? Всё живое гибло в момент, -- ответил мужчина. Показал на временную насыпную дорогу, проложенную чуть выше. -- Хорошо, что объезд временный сделали, а так -- ни проехать, ни пройти.

-- Здесь это единственное место со своими фокусами. Дальше до деревни дорога просёлочная, твёрдая. Подсохла хорошо, -- сказал старший.

-- Спасибо, -- поблагодарил Игнат, направляясь в сторону селения.

В деревне было тихо. Работа летом торопит всех жить, поворачиваться быстрее. Поэтому и встретили его безлюдные избы -- все были в поле. Пошёл за деревню, увидел мост, о котором рассказывала ему Андриана. Смотрел, как сразу за ним сливаются две реки, в ней среди шумящего водоворота играла рыба. Руками опёрся о перила моста. Наблюдал, как из травы противоположного берега выходила стая плотвы, при его малейшем движении мгновенно исчезала в придонной траве.

Игнат у моста ожидал хотя бы одного жителя деревни. Вскоре к мосту подошёл возвращающийся с работы мужчина. Спустился к воде, смыл с разгорячённого лица пот. Внимательно посмотрел на Игната. Улыбка осветила его лицо, как будто увидел старого приятеля.

-- Здравствуйте, я вас издали узнал.

-- Здравствуйте, -- Игнат обрадовался, что его не забыли.

-- Её в деревне нет, -- проговорил мужчина.

Игнат осмотрелся. Подумал: "Откуда догадался? Неужели в этом месте все могут читать чужие мысли?". Спросил:

-- А где она может быть?

-- А кто её знает...

Мужчина замолчал.

-- Прошлый сезон мы с этого моста леща черпали. Был его ход. Шёл на нерест, -- рассматривая водоворот за мостом между глыб камней, торчащих валунов, вновь заговорил мужчина.

-- А причём здесь Андриана? -- спросил Игнат, хотел выведать хоть что-то.

-- Она пришла, и косяк рыбы в реке сразу пропал. Проскочил вверх. Силища -- даже из рук черпаки вырывались. После за всё лето ни одного леща в этой реке никто не видел, -- проговорил собеседник.

-- Что-нибудь поймали же?

-- Какое там?! Лещи, которых успели вытащить, распрыгались, как бешеные. Били по рукам -- не удержать. Все в реку попадали, как будто кто-то ими командовал, ушли за косяком следом. Ни одной рыбины не осталось. Мы не сразу догадались, чьих рук это дело.

Игнату не хотелось слушать небылицы:

-- А скоро ход леща?

-- В воде много сорной рыбы. Значит, хода леща не предвидится. Его ждать -- пустое занятие, -- вздохнул его собеседник, взглянул на воду и тут же закричал: -- Лещ!

Мужчина побежал в деревню, а Игнат увидел, как косяк крупного леща поднимался по реке и уходил в озеро. Лещ шёл плотной стеной. Из воды торчали толстые рыбьи спины и плавники.

Ход рыбы был стремительным. Вода вспять поднималась волной, выплескивалась из реки, как в бурю, переливалась через берега.

Оторвать взгляд от хода леща было невозможно. Оглянувшись на звук, увидел бежавшего обратно к мосту мужчину с сачком и большой брезентовой сумкой. Поразила прыть человека. Игнат только что вёл неторопливую беседу на мосту с уставшим от работы человеком. А тот уже бодрым шагом торопится от деревни с необходимыми для лова принадлежностями. В голове пронеслось: "Хозяин. Снасти всегда держит в готовности".

Игнат представил, как в городе удивятся его добыче, конечно, если и ему из улова перепадёт хотя бы один крупный экземпляр.

"Шёл в лес, а принёс рыбу", -- удивлённо скажет ему мать.

-- А вы быстро обернулись -- я не успел насмотреться на ход рыбы, а вы уже здесь, -- радовался возвращению мужчины. Обратил внимание на широко открытые, устремлённые на реку глаза человека. Тоже перевёл свой взгляд на воду. Речка была пустынна. Выше среди прибрежной растительности только что скрылся косяк лещей. Мужчина так был поглощён осмотром реки за мостом, что не заметил, как и куда скрылся косяк. Сказал:

-- Это она вам привет передала, наша красавица.

-- Никогда бы не подумал. Разве она была здесь? -- удивился Игнат.

-- Непременно. Ход леща начнётся позже и не в такой массе, -- говорил мужчина, улыбаясь полученной весточке. Поводил в воде сачком, стараясь вытянуть из воды рыбку, но каждый раз сачок оказывался без рыбы и был забит плывущими сверху водорослями.

-- Зачем ей это? -- спросил Игнат.

-- Чистит русло, готовит дно, -- улыбаясь, проговорил мужчина.

-- А может быть, всё же появится? -- выдумке человека не верил, но надежда не покидала.

-- Не ждите. Вряд ли она выйдет, большую заботу сегодня взвалила на свои плечи,-- сказал мужчина.

-- Тогда придёт в деревню.

-- Нет, вся деревня гудит. Все бегут сюда, -- проговорил мужчина, рассматривая идущую к ним толпу.

Игнат посмотрел в сторону деревни. От неё к реке торопились люди. Каждый нёс приспособления для лова. За весь день Игнат впервые рассмеялся. Он был благодарен Андриане за то, что она создала столько занимательных легенд о себе с удивительными приключениями, в которые поверил и сам.

По выражению его лица, смеху мужчина догадался, что в этот момент происходило в душе Игната. Тихо посоветовал:

-- Шли бы вы своей дорогой, пока они здесь не появились. Могут пропажу стаи отнести на ваш счёт. Мне придётся подтвердить, что оставил путину на ваше попечение, а когда пришёл -- всё было пусто, -- при этом мужчина кивнул в сторону торопящихся людей, которым радость Игната показалась бы глупостью.

Игната как будто что-то подтолкнуло. Он быстро двинулся навстречу людям, появилось неодолимое желание успеть скрыться с глаз, пока они не дошли до реки. "Лишь бы выбраться отсюда и успеть к автобусу", -- пришла неожиданно мысль.

Люди шли плотно, сдвинули Игната с дороги, как вещь. Они так торопились, что последние метры к мосту бежали.

Игнат тоже шёл быстро. Старался увеличить разрыв на случай преследования. Что им скажет мужчина? Слышал крики, которые в этой обстановке принял на свой счёт, хотя они могли относиться только к Андриане:

-- Стой! Мы тебя столько ждали!

Эти воинственные призывы придали Игнату ускорение. Ему повезло -- успел просунуть туловище в закрывающуюся дверь автобуса.

-- Меньше гулять надо, -- глядя на разгорячённое лицо Игната, сказал водитель.

-- Я спешил. Вы правы, учту, -- сказал Игнат кротко, чтобы только не затягивать время.

Дверь открылась, впустила Игната и тут же захлопнулась. Автобус тронулся.

Игнат устроился поудобнее на сидении. Отдышался и призадумался: представил поездки по воде в вешнюю пору жителей, оказавшихся на островах, в гости друг к другу, которые превращались в занимательные путешествия.

На пригорках, холмах деревенские постройки под весенним солнцем в окружении воды представлялись Игнату выставленными на просушку. Разбросанные на возвышениях деревни дарили милые сердцу впечатления. Быль дополнялась радужными картинами: разливы, скоротечный спад воды в этих местах. Песчаная почва и речушки разбирают вешнюю воду. Реки быстро приходят в свои берега. На заливных лугах у лозы распускаются почки. Приближается цветущая весенняя пора с запахом черёмухи и сирени.

Жизнь водяного царства чарует. Присев отдохнуть на высоком обрывистом берегу около омута, стоит всмотреться в растущую в воде траву. Если сидеть тихо, то среди водорослей появится стая крупного жереха. Отдельные особи в этих местах ходят малой стаей. Жерех любит выходить из глубин на перекаты для охоты днём, а ночью совершает значительные переходы.

Впереди показались строения города. Игната окружили повседневные заботы.

Удивительные тайны.

Но не успел Игнат отойти от мыслей о затерявшейся красавице, как она позвонила сама:

-- Я хочу показать вам удивительные места. Приглашаю в поход.

-- А что с собой брать? -- Игната заинтересовала цель похода.

-- Я приглашаю в путешествие по своим местам. Возьмите что-нибудь подходящее для такого случая.

Так они встретились в очередной раз.

Побродив в поиске грибов, ягод по лесу, Андриана привела Игната к тому месту на реке, которое ей особенно нравилось.

-- Сейчас я покажу настоящее водное царство. Там всему есть место.

Подошли к обрыву, с которого хорошо просматривалась пойма.

Лёжа у кручи среди чабреца, смотрели на выводок уток у противоположного берега. Утята прятались под нависшим над водой раскинувшимся кустом лозы и выплывали оттуда в заросли травы для кормёжки. Почувствовав опасность, тут же исчезали.

Наблюдали, как недалеко мужчина ловил рыбу, спиннинг старался забросить к самой траве противоположного берега.

-- Ловит голавлей? -- спросила Андриана.

В ответ Игнат пожал плечами. Усаживаясь удобней, сказал:

-- Этот будет здесь до позднего вечера.

-- Тогда пойду купаться, ждать нечего.

-- Давайте вернёмся назад до пляжа, мы его проходили километра за полтора отсюда, -- напомнил Игнат, отговаривал её от очередной затеи: -- Помешаете рыболову, могут быть неприятности, скандал.

Неожиданно Андриана возмутилась:

-- Туда полтора, обратно столько же -- целых три. У меня и без того ноги гудят.

Мужчина вёл себя спокойно, как будто разговор его не касался. Но когда Андриана поплыла к другому берегу, он начал бросать в её сторону камни.

-- Немедленно прекратите! -- кричал ему Игнат.

-- Пускай убирается, это место я прикармливаю, -- с раздражением говорил мужчина, продолжая своё занятие. Успевал между забросами спиннинга бросить камень.

Спасаясь, Андриана нырнула.

Игнат бросился на помощь, старался найти под водой свою спутницу. У камней среди водорослей заметил, как она схватила большую рыбину. Рыба, вырываясь, ударила по воде хвостом так, что вместе с брызгами на солнце засияла радуга. Выскочив, показалась над водой. Длина рыбы была около метра. Рыболов был в ярости:

-- Вы загубили мне рыбалку! Этот жерех должен был быть моим! Из-за вас я упустил такую добычу!

-- Река общая. Вы тоже можете купаться. Я вас приглашаю, давайте вместе ловить рыбу, -- улыбаясь, звала к себе. -- Я просто хочу с вами познакомиться. Меня зовут Андриана.

-- Андрей, -- машинально ответил мужчина.

Андриана вплавь направилась в его сторону. Встала перед ним на ноги. Вода была ей по грудь. Попросила:

-- Андрей, помогите мне выйти, пожалуйста.

Андрей смотрел на неё широко открытыми глазами и не знал, что ему делать. Ни о какой рыбалке не могло быть и речи.

-- Сейчас мы найдём вашего жереха, -- направляясь к нему, говорила она. Протягивая свою, просила: -- Подайте руку.

-- Нашлась умница -- много вас таких по берегу бродит, -- схватив спиннинг, обиженный мужчина пошёл в сторону виднеющихся на горе строений.

-- Андрей! Не уходите.

Мужчина шёл, не обращая внимания на её слова.

Обратилась к Игнату:

-- Рыбу видели? Это не самый крупный экземпляр. Водное царство сегодня не покажу, всё ушло за перекат.

Игнату разыгранный спектакль не понравился. Подумал: "Где она, там обязательно что-то происходит". Пошутил:

-- Сейчас в его защиту прилетят пчёлы.

Терять время не хотелось.

-- Испортил настроение. Пошли отсюда. Лучше покажу вам чудо, -- предложила Андриана.

И он не пожалел. Если вам доведётся посетить старые вырубки леса в низменных местах, глазам откроется невероятное зрелище. Вас порадует кочка с краснеющей брусникой, играющей на солнце разными цветами. А рядом уже ожидает своеобразное ягодное возвышение -- это вокруг старых гнилых пеньков возрождается новая жизнь -- здесь вперемежку с брусникой уживается черника, нависшая с кочки надо мхом. Иногда она умудряется расти по мху, тогда её ягоды бусинками рассыпаны по поверхности -- собирай, только не ленись. Приподнимите ветку черники -- и вам в глаза бросится обилие ягод, облепивших кустик. Ягоды черники могут быть тёмными, а иногда отдают голубым оттенком. Разнообразие цвета при сборе этой ягоды удивляет, чарует, приходит ночью во сне, остаётся надолго в памяти.

-- Закрою глаза -- передо мной кустики не обобранной черники, -- часто говорил Игнат после таких походов.

Разнотравье, как оправа, надёжно поселилось в мшистых проходах между кочками, возвышениями, усыпанными ягодами. Оно вплотную подходит к багульнику, с которым дружить не собирается. Видимо сторонится его резкого запаха. Его аромат иногда так насыщен, что режет глаза. Рядом с багульником соседствуют только заросли голубики. Крупная голубая ягода, облепившая ветки, играет на солнце необыкновенным цветом. Кажется, что небеса передали ей свои краски.

-- Смотрите, какой чудесный вереск! Есть же в наших местах неземная красота! Я первый раз встречаю такое яркое соцветие. Прежде я встречала блёклые голубые кустарники, а этот горит огнём. Неужели вы посланы открывать мне небывалые краски этой жизни? -- проговорила Андриана, рассматривала раскинувшийся по поляне вдоль бора вереск, горящий на солнце яркой окраской.

Игнат старался отыскать взглядом кустарник такой же яркой расцветки. Нередко прежде в своих походах ему доводилось видеть среди болотистой осоки цветущий вереск, взгляд от которого сразу не оторвёшь. Цвета этого растения напоминают и золото, и серебро, и ультрамарин -- все цвета радуги под солнцем. Рука не потянется сорвать эту красу -- пусть живёт под солнцем и радует мир.

Неожиданно подул шквалистый тёплый летний ветер, осока сразу зашелестела, заволновалась. Чтобы услышать о новых приключениях, Андриана пошутила:

-- Вам когда-нибудь доводилось дышать полной грудью, упиваясь таким животворным ветерком? Или вы дальше своей деревеньки нигде не были? Я о вас так мало знаю.

-- Был, почему не быть. В Чукикомато был, -- ответил Игнат, вспоминая эпизоды прошлых лет.

Извиваясь волнами, осока напомнила ему море, которое перебралось на сушу и здесь продолжало свою грозную песню. Ему казалось, что эхо волн далёкого океана поднялось в небеса, осмотрело землю и опустилось в полюбившемся месте.

-- Расскажите, где это. А заодно перекусим и отдохнём, -- предложила Андриана, усаживаясь на поваленное ветром бревно. -- Что за страна с таким удивительным названием города? Догадалась. Искали уголки подальше, чтобы вас никто не отыскал, потому что находились в розыске.

-- Был по служебным делам с товарищем в Чили в период правления великого демократа того времени Сальвадора Альенде.

Андриана представила загадочную красоту тех мест. Если горы, то обязательно со снежными вершинами, если реки, то только горные с холодной и чистой от таяния ледников водой. В них в тёплой неге не полежишь. Зная запросы туристов в путешествиях, поинтересовалась:

-- Погода не подвела?

-- Климат там от умеренного до тропического, довольно своеобразный. Погоду определяют горы и солнце. Открытий для себя не сделал, но увидел многое, особенно в отношениях людей. В пустыне ветер дул заунывно, как будто перед бедой, волком выл. Иногда бывало даже жутко, особенно ночью.

-- Ночью люди спят, а не болтаются повсюду. Вас-то чего в пустыню занесло? --недоумевая, спросила Андриана.

-- Ночь там, как во всех местах, расположенных близко к экватору, наступает сразу. Вот мы с товарищем и решили, чтобы не сбиться в пути, в сумерках прогуляться по тем местам, до темноты разгадать тайну. Вышли за городок и направились в пустыню. Выходили засветло, хорошо различали строения. Я думал: "Почему люди с удивлением смотрят в нашу сторону?". Уже за городком нас настигла ночь. Только очутились за строениями, как из виду мгновенно пропали последние редкие жители, как будто растаяли в сумерках или спрятались среди скалистой породы. Неожиданно, как будто из-под земли, появился ветер. Послышалось какое-то завывание. Чем дальше от городка, тем страшнее вой. Местами он пропадал.

-- Слышала -- ветер где-то зарождается и налетает сразу. Загадку его появления до сих пор не представляю. Может быть, оттого, что вижу в нём только мистические силы -- его приход представляется мне вместе со злом. Не люблю жуткие картины. А кто там, кроме местного населения, живёт, янки? -- перебила Андриана.

-- Много кто, есть и соотечественники.

-- Интересно, как они туда попали? Белогвардейцы? Нет? Их дети? Переселенцы? -- рассуждала Андриана.

-- Мы видели группу власовцев, -- сказал Игнат.

-- Смелое утверждение. Почему решили, что это были они, а не местные жители? -- удивилась.

-- Об этом нам сказала переводчица. Не хотела для нас и для себя неожиданных неприятностей, -- объяснил Игнат.

-- Как им там? Скучают по родине? Вы разговаривали?

-- Никто ни к кому не подошёл, -- ответил Игнат.

Только теперь, после вопросов Андрианы подумал: "Почему мы не подошли друг к другу? Ведь общение, беседа нас ни к чему не обязывали. Наоборот, многое бы узнали, если бы услышали о себе суждение когда-то настроенных против нас военных". Теперь обязательно поговорил бы, ведь никто друг другу ничего не должен и ничем не обязан. Игнат до сих пор не забыл человек двадцать празднично одетых мужчин выглядевших старше его по возрасту. Они внимательно смотрели на них, видимо, надеялись на разговор, иначе у дороги так просто не стояли бы.

-- Зря, оплошали. Сейчас специально ведутся передачи для соотечественников, оказавшихся по каким либо причинам за границей. Вы слышали хотя бы одну такую передачу?

Игната всегда поражало, с какой неподдельной нежностью и любовью к родным местам ведут беседы дикторы. Кивнул головой. Сказал:

-- Я помню те передачи.

-- Столько лет прошло, как разъединила война. Уходят в прошлое годы, меняются обстоятельства, выводы.

Будто кто-то неожиданно напомнил Игнату: "Но не меняется человек". Вспоминая, мог добавить: "Интонация голоса не меняется точно. По разговору можно вспомнить повадки и наклонности, характер человека".

-- Для кого как, -- заметил в сомнении.

-- Я до сих пор не знаю, в чём их вина, одни секреты, -- стараясь разобраться в этом, спросила Андриана.

-- Кто попал в плен, а потом вырвался из него, всё равно навсегда остались по ту сторону. Репрессивный аппарат сделал их людьми другого сорта.

-- Всё-таки много же людей возвратились, -- заметила.

-- "Возвращались". Унижения, истязания. Кто чист перед народом, всё равно тысячу раз подумал бы, прежде чем идти в Смерш. Оттуда можно выйти в лучшем случае подранком.

-- Как всё происходило, мне трудно понять, -- проговорила Андриана

-- В первые недели войны в лесах под Уллой находились тысячи красноармейцев, и даже мелкие формирования, -- вспомнил Игнат один из услышанных в тех местах рассказ. -- Один лейтенант встал на возвышение и стал призывать организовываться поротно, побатальонно, выходить из окружения, прорываться. Не проговорил он и пяти минут, как другой офицер его тут же застрелил.

Так закончил он невесёлый рассказ, который для него стал эпопеей.

-- С предателем наверно расправились тоже по закону военного времени, с миром, думаю, не отпустили... -- Андриана была возмущена поступком военных, когда на их глазах убивают лучших.

-- После выстрела несколько человек приподнялись с оружием, но стрелявший офицер направил в их сторону пистолет и скомандовал: "Сидеть!" -- передавал услышанный рассказ Игнат.

-- Лучше спросите себя: "Кто мы?" -- говорили приподнявшимся бойцам другие военные, сидящие рядом, видимо, бывшие заодно с диверсантом. И тут же пояснили:

-- Брошенные мы.

-- Офицер, который был там и рассказал мне эту историю, взял свой вещмешок, до его дома было километров около двадцати, и пошёл домой. Спустя годы мы с семьёй снимали дачу в Бродах, живописном месте под Уллой, он был хозяином дома, -- договорил Игнат.

-- Испугался?

--Говорил, что не струсил. Неизвестно, сколько переодетых в нашу офицерскую форму человек находилось среди оставленных в лесу бойцов, подстраховывало диверсанта. Немецкая разведка работала хорошо. Просто так умирать не хотел никто. Остальные группами, в одиночку стали расходиться тоже. Родина у каждого оказалась своя.

-- О чём вы?! -- засмеялась Андриана. -- Родина одна!

-- Только понятие Родины у каждого разное. Деникин и Дзержинский -- оба отвечали за Родину и любили её. Каждый человек понимает и видит её по-своему. Сколько людей, столько и мнений. Нужно, чтобы Родина для человека не оказалась мачехой.

-- Всё так сложно, -- согласилась Андриана.

-- Судя по всему, война так и не прекратилась, и конца ей не видно, всё решается по принципу: да или нет, -- отметил Игнат.

-- Так что же тогда может принести нам всем устраивающее единство? Вы много видели и слышали, -- поинтересовалась спутница.

-- Я специально затронул Сальвадора Альенде. Только демократическое устройство. Его социалистическая партия принимала всех, стараясь найти точки соприкосновения, работала со всеми. Он был мыслителем. Другого никто не предложил, -- высказал Игнат свои когда-то зародившиеся предположения.

-- Его партия и расплатилась своим народом, -- сказала Андриана.

-- Неправда, заговор как основа террора помешал великому началу этого человека, -- не согласился Игнат. -- Мы остались без опыта демократии, чёрное зло расправилось над здравым смыслом.

-- Каждый отвечает за свою Родину лично, вы только что об этом сказали, -- заметила Андриана.

-- Нужно, чтобы все жили по законам достигнутого единства, тогда за неё можно в одинаковой мере требовать ответа с каждого. Это лучше, чем постоянная борьба за светлое будущее для всех и для каждого, -- ответил Игнат.

-- А вот этого я не предлагаю, -- отстранилась рукой Андриана.

-- Исключите воровство -- порождение алчности. Пусть каждый создаёт свой капитал своим трудом, а не крадёт у всех подряд -- это не моё, а древнее открытие -- об этом говорят заповеди Божьи -- тогда наступит согласие, -- Игнат понимал, что сейчас Андриане трудно понять смысл его слов. Пояснил кратко:

-- Для всех истина одна -- пусть каждый живёт свободно, не затрагивая интересов соседа.

-- Утопия, -- усмехнулась Андриана.

-- В конце концов, вы скажете мне, где и кем работаете, над чем трудитесь? -- не вытерпел Игнат.

-- Сейчас я занимаюсь единством противоположных начал. Вы подвернулись мне вовремя.

Игнат подумал: "Как-то уж всё ко времени и к месту у неё получается", заметил:

-- Только терпимость сторон даст согласованное понятие ценностям в вашей работе. Мир -- это большая семья.

-- Этот кусочек мной уже принят, -- заметила Андриана.

-- Кто-то же должен взять на себя непосильную для остальных ношу и объяснить, что ведёт к безобразиям, опутавшим наши судьбы, -- сказал Игнат, улыбнулся спутнице: -- Рад, что хоть один человек всё же не отказался от трудной работы.

-- Боюсь, что самый нужный из вопросов опять останется на потом, и мы по старинке будем делить всех на врагов и друзей, -- сказала Андриана. -- Своё время оставим как прошедшую историю для литературных сюжетов, не больше.

-- Самое скверное, когда жизнь человека не является уроком, и плохое, и хорошее скрывается, -- напомнил Игнат.

-- Каждая жизнь -- это общее достояние. По ней учатся люди, -- задумчиво проговорила собеседница. -- Плохо, когда такой фундаментальный материал утаивается, проходит мимо. Какая-то игра, только кто с кем, для чего...

-- Почему мы однобокие, даже тогда, когда свободные? -- удивлялся Игнат.

-- Первый раз в жизни вижу свободного человека. Вот этот ветер свободный, -- подставляя под порыв ветра лицо, пояснила спутница.

-- Какая у него свобода, когда дует он на перепадах давления? Где давление ниже, туда и несётся, -- напомнил он очевидное и всем известное со школьной скамьи.

-- Потому что он тёплый и сухой, несёт с собой запахи леса -- всё, что нужно для радостной жизни, -- сказала Андриана. -- И улыбается всему миру.

-- А в том ветре, что нёсся над чёрным плато пустыни у Чукикомато, свобода не только чувствовалась, она страшила меня своим воем на разные голоса. Потому что она одновременно несла мотивы как алчных, продажных, так и добрых доверчивых людей, -- сказал Игнат.

-- Вот и надул тот шакалий плач беду на страну, -- сказала, как в подтверждение его слов.

-- Днём ветра не было, а с темнотой он выбирался из своего укрытия и с каждым часом всё больше усиливался. С восходом, с зарёй вой и плач пропадали, -- вспоминал Игнат встретившиеся в жизни чудеса.

--Где вы там жили, что постоянно слышали по ночам плач ветра?

-- Жили мы в отдельном оазисе, где до нас жили прибывавшие с рабочим визитом диктатор Кубы Батиста, потом Фидель Кастро, другие, -- заметил Игнат.

-- Два полюса в политике?! А какие отношения сложились между людьми в той стране, хотя бы во время вашей поездки? -- сразу поинтересовалась Андриана.

-- Не знаю, что и сказать, -- пожал плечами Игнат. -- Если ответить кратко, в момент нашего пребывания там был социальный клуб. В нём и запрятаны все их общественные отношения.

-- А что это такое? -- название заинтересовало.

-- Обычный наш дом культуры, только устроен по социальному принципу, -- говорил Игнат.

-- Значит, существовали различия, -- старалась разгадать смысл такого клуба Андриана. -- Иначе социальным его бы не называли. У нас тот же принцип: директор и уборщица.

-- Территория клуба поделена на участки. Работник отдыхает, обедает на своей площади.

-- Вас к какой категории отнесли, или вы ходили, куда пускали? -- она представила пытливых путешественников, которым нужно везде побывать и всё увидеть, чтобы обо всём рассказать дома.

-- Утром на завтрак, днём в обед и вечером на ужин в клуб всегда заходили в обществе переводчицы и руководителя, и находились только на территории этого руководителя.

-- А как или чем отличалось это место? -- задала вопрос, не могла понять, как можно поделить площадь в общем зале.

-- В обеденном зале для приёма гостей стояли столы на четыре человека. Территория вокруг была обнесена декоративным украшением из металла в виде ограждения. При нас никто на территорию руководителя без его приглашения или сопровождения не заходил.

Другие площадки были меньших размеров, в зависимости от должности -- заместитель или начальник другого ранга. Их территории были огорожены, как-то не так, но всё равно тоже выделялись железным рисунком. Остальная общая территория отводилась для сотрудников, случайно зашедших людей. Там стояли столики, бар -- стойки, как повсюду у нас.

-- Вам это нравилось? -- Андриана с любопытством посмотрела на Игната.

-- Не знаю, в комнатах особняка даже переводчица не проживала. Заходила за нами и только присутствовала за столом вместе с руководителем, -- вспоминал Игнат поездку, черноволосую черноглазую женщину. -- Испанка из Кастилии, преподавательница университета в Сантьяго де Чили.

-- Много встретили интересных людей? -- Андриана хотела узнать духовный мир страны, в которой Игнат пополнил свои убеждения и перечеркнул некоторые свои взгляды.

-- В Сантьяго де Чили встретил для себя очень много разнообразного и нового. Хорошо помню длинные железобетонные стены вдоль дорог, разрисованные портретами Че Гевары с многочисленными приветственными надписями: "Гевара Че!", "Даниэль Ортего!", "Коммоданте Гевара!"

-- Это их жизнь в политике, а нормальная, человеческая, какая она у них?

-- Там, в Сантьяго, пленила меня, навсегда забралась в мою душу художница Лолита, совсем молодая девушка непревзойдённой красоты, таланта и обаяния. Я и сейчас вижу её походку, быстрые неуловимые движения, сияющие добрым светом глаза. Она излучала радость жизни -- всем хотелось поговорить, хотя бы постоять рядом или улыбнуться ей при встрече, -- передавал свои впечатления о встретившейся на его пути красавице.

-- Свобода всегда пьянит, -- улыбалась Андриана своим мыслям. -- Я тоже уважаю такой хмель.

-- Там каждый творил и мыслил. Безразличных людей не встречал. Только теперь для себя могу оценить ту поездку. Небо специально отправило меня в то незабываемое время в страну свободы. Что там увидел, то и полюбил. Даже контрреволюционные демонстрации фашистов заставили меня посмотреть на мир другими глазами. Я слышал, как наши говорили: "Дали бы нам автоматы и приказали -- мы защитили бы Сальвадора Альенде", -- вспоминал Игнат.

-- Если Лолита красавица, то ничего нет сверхъестественного в том, что она очаровала вас своим творчеством, умом... остроумна в беседе, хороша собой. Что ж, редкий дар, я бы его тоже хотела иметь, понимаю вас тоже... -- заметила спутница.

-- Притягивала чистотой и свежестью. Была во всём чиста и опрятна. Глядя на неё, допустить другое было невозможно. Можно утверждать -- "леди", мне казалось -- среди них вряд ли найдётся, ещё одна такая.

-- Неприкасаемая?

-- Наоборот, до неё хотелось дотронуться, чтобы стать таким же светлым, -- вспоминал Игнат.

-- Растерялись и струсили, не проверили своё светило. Вдруг не то?

Игнат пожал плечами. Улыбаясь, вскользь заметил:

-- Она же тоже женщина.

-- Леди, а это совсем другое, -- напомнила Андриана.

-- У неё было врождённое чувство доброты, тонкость и лёгкость в общении, лучезарное счастье лилось из её глаз, -- зачарованно вспоминал Игнат встретившуюся на его пути художницу.

-- Вы, видимо, часто встречались, ходили в театр. Так глубоко узнать человека можно только при общении в непринуждённой обстановке, -- это интересовало, об этом сейчас хотела услышать Андриана.

-- Мы, к сожалению, с нею не разговаривали, не успели. Однажды она подошла, постояла рядом, мне показалось, хотела поговорить, но быстро повернулась и исчезла, -- глаза Игната при этом светились теплотой и радостью.

-- Она была коммунистка?

-- Если была из левого крыла, то после переворота, военного мятежа судьба её сложилась не лучшим образом. Я и сейчас молю Небо, чтобы её не постигла участь творческой интеллигенции, воспевавшей их свободу, -- мысленно возвращаясь в то казавшееся ему светлым время, говорил Игнат.

-- Так и не пришлось поговорить вам с человеком, а зря, здесь вы совсем оплошали. Снова струсили, -- удивлялась его нерешительности.

-- Мне было достаточно того, что, проходя мимо, она бросала, как бы здороваясь, на меня свой взгляд, в котором был весь ритуал светской беседы: как ваше здоровье, как спалось, пусть вас ничто не тревожит, пожелание удачного дня, -- пояснил Игнат возникавшие чувства при встречах с необыкновенной женщиной, принадлежащей к элите -- творческой интеллигенции.

-- Как в той такой сложной обстановке вы отличали при общении коммунистов от фашистов? Можно было попасть в неприятные, даже скандальные обстоятельства, -- поинтересовалась Андриана.

-- Отличить можно было только при общении или из их разговоров. Коммунисты в обращении друг к другу называли себя "компаньеро", а фашисты -- "амиго", -- перед глазами Игната -- непрекращающаяся битва фашистов за власть -- в прессе, на баррикадах, марширующие стройные шеренги обученных и экипированных первых двенадцати рядов фалангистов со щитами, в касках, бронежилетах, с дротиками, а позади толпа защищённых ими людей.

-- В моём представлении коммунисты чурались красивой зажиточной жизни, для фашистов зажиточный человек не представлялся злодеем, -- рассуждала Андриана, никак не могла понять истоки бытующих разногласий.

-- Бог и сатана, -- рассмеялся. -- Коммунисты Чили тоже были за красивую и богатую жизнь.

-- Кто из них Бог, не знаю, -- недовольно проговорила Андриана.

-- Как те, так и другие далеки от Бога, как и от народа. Фашисты однозначно, -- твёрдо произнёс Игнат.

-- Так кто же близок?

-- Свободный человек не обидит и поможет в беде.

-- Это же ваши слова, как это я их забыла, товарищ демократ, -- подмигнула Андриана, её глаза хитро искрились.

-- В Сантьяго жили в гостинице "Тупауе", -- вспомнил Игнат достопримечательное здание столицы.

-- Ну, и чем объясняется повышенный к вам интерес?

-- Наши отзывы можно найти в книге почётных посетителей медных рудников, чуть ниже записей Батисты, Фиделя Кастро, других, -- заметил Игнат. Пусть знает, что он в этой жизни стоит чуть дороже, хотя бы на рубль.

-- В экскурсиях, поездках вы же были? Узнали много, можете и рассказать, -- просила Андриана.

-- После рабочего дня для разнообразия мы раза три выходили за город. Уходили недалеко, нам всегда надоедало слушать вой ветра, не хотелось идти на его звук во тьму. Мне казалось, выли шакалы, -- скромный ответ Игната заставил спутницу поверить в случающиеся чудеса.

-- Я бы испугалась, бури... Боялась бы заблудиться.

-- Мы боялись столкнуться с кем-нибудь из людей, да и со зверями тоже, -- сказал, а сам вспомнил, как при выходе за город на них с интересом смотрели редкие за околицей жители городка. У него было такое ощущение, что они интересовались: "Что вам там нужно, уж не лихие ли вы люди?"

-- А по ком там по ночам плачет ветер? Слушая вас, сразу представляются жуткие чудеса, можно поверить в волшебство.

-- Ничего сверхъестественного я не видел, хотя всё совершалось на грани кошмарного злодейства.

-- Вам всё это приснилось, такого не бывает, -- недоверчиво сказала Андриана.

-- Если приснилось, то только наяву и было малой частью пережитого, -- сказал Игнат.

-- Вы рассказываете так, будто там, в пустынных местах, в ночи собираются загубленные души и таким странным образом просят о помощи, предостерегают живых о чинимых злодействах, -- Андриана внимательно посмотрела на собеседника. Как свидетель творимого на земле зла, он представлял интерес для её работы.

-- Чудес возникновения спиральных и других ветров, кроме погодных не знаю. В Сахаре -- жёлтый песок, в Южной Америке я видел серый, а ночью чёрный камень. По-моему, там была ещё и пустая порода с медных рудников, -- вспоминал Игнат один из уголков земли, который ему удалось посетить.

Андриана подставляла ладони ласковому ветерку. Неожиданно налетел сильный порыв ветра. Тут же спросила:

-- А ураганный ветер встречали?

-- В Чили ничего подобного не припомню. Я помню ливийские песчаные бури. Это не наш тёплый и ласковый ветерок, сухой и нежный, поющий и шелестящий осокой, -- вспомнил Игнат песчаные бури Африки.

-- Наверно, вас буря застала в пути, когда сбились с дороги. В такие моменты всё помнится до мелочей, -- предположила красавица.

-- Мы в то время находились в Триполи. Зрелище непередаваемое -- в воздухе висел мелкий невидимый для глаза песок, через него просвечивалось жёлтое солнце. По улицам города гулял ветер, позёмкой перекатывал песчаную массу. В гостинице, несмотря на старание персонала, в углах накапливался песок. В комнаты он проникал через оконные, дверные уплотнения. Только выйдешь в город -- частицы песка уже в носу и на губах, в нижнем белье, на плечах под рубашкой, -- ему хорошо помнилась "экзотика" песчаной бури.

-- Это было большое поселение, как у нас -- городского типа? -- интересуясь, пошутила над хвастуном.

-- Город на берегу Средиземного моря. Столица вся в солнце, пальмах и торговле, -- пропуская насмешки, кратко пояснил Игнат.

-- Торгуют там людьми? -- выпытывала тайны красавица.

-- Кого можно было купить, оттуда давно вывезли, поэтому продают в основном, золото в изделиях и слитках. Там есть всё, -- Игнат вспоминал базары, где продавались арабские золотые изделия, различные товары не только местных мастеров, но и ближайших соседей.

-- При следующей нашей встрече вы обязательно расскажете про эту средиземноморскую столицу, -- Андриане хотелось узнать как можно больше об арабском мире, обычаях людей, а потом самой оказаться там, пожить в сказочном царстве.

-- Буду ждать звонка, -- заверил Игнат.

-- Скопившийся в Сахаре ураган несётся и обрушивается на городские улицы -- я представляю это так, -- уточняла Андриана, делая своё заключение. -- Вот где чадра обязательно пригодится. Берегут всё-таки в Ливии своих женщин.

-- Так оно и есть. Мы хотели посмотреть на несущийся по пустыне песок, самим увидеть перемещение дюн, но дальше окраины идти побоялись. Мело перед нами песком, как в оренбургскую пургу снегом, -- сказал Игнат.

-- Какой из ураганов больше понравился? -- поинтересовалась Андриана, неожиданно ощутила движущийся на неё вихрь из ветра и песка. Представила несущийся от горизонта всё ломающий на своём пути смерч.

-- Никакой. Самый изнуряющий -- в Охотском море, на Тихом океане, -- сказал Игнат.

-- На Дальнем востоке тоже успели отметиться? Какой-то непоседа. А там что вы делали? На живца ловили акул? Угадала, по глазам вижу.

-- Пришлось быть по казённой нужде, -- заметил Игнат. -- Как сейчас вижу вздымающуюся лавину воды, несущуюся на корабль в надежде его опрокинуть или, приподняв девятым валом на самый верх, бросить в открывающуюся за ним бездну, расколоть на части о дно или посадить на открывшиеся рифы.

Игнат помнил картины беснующейся стихии во время морских походов.

-- На волнах забавно качаться, как в люльке? -- из мелочей старалась узнать секреты его поездок.

-- Ребёнком быть не приходилось.

-- А я подумала, что и по этому случаю придумаете очередную историю, -- разочарованно проговорила Андриана. -- Так совсем не интересно. Я знаю -- есть бортовая качка, ещё есть килевая -- с носа на корму.

-- Самое противное -- винтовая качка, когда штопором перемещаются внутренности и из них убирается всё лишнее. Испытание длится целыми днями, хотя достаточно и нескольких часов, -- вот такие не придуманные случаи, -- Игнат старался передать возникающие при этом ощущения, его руки, тело извивались змеёй.

-- Не надо больше приключений с качкой, мне от них уже нехорошо, -- замахала рукой. -- Лучше придумывайте что-нибудь интересное, вы же мужчина.

-- Там ветер никого не щадит, срывает и уносит даже человеческие жизни, -- не обращая внимания на иронию, проговорил Игнат.

-- Где только вы не оказывались, где только вас не носило, -- в шутку удивлялась, ожидая рассказов о невероятных приключениях. Не вытерпела: -- Это всё выпало на долю ваших товарищей? Вас бы одного и на десятую часть не хватило.

-- В тех местах штормовой ветер как задует осенью, так только к весне за малыми перерывами успокоится, -- Игнат вспоминал удивительные моменты. -- Море утихомирится, а корабль, кажется, всё ещё качает.

В воображении Андрианы возникла картина штормового моря, никого не щадящей стихии. Люди, не успев ухватиться рукой за леер, уносятся за борт. Волны бушуют на палубе, сбивая с ног моряков, смывая предметы. Всё кипит и пенится. Не выдержала:

-- Цикл невесомости и нагрузки. Взлёт -- падение. Б-р-р! Ваш рассказ -- для меня кошмар.

-- Чтобы избавиться от мук, некоторые сами бросаются в волны, лишь бы прекратились многосуточные пытки. Это вам не наш райский уголок, -- вспоминал Игнат волнения стихии. Чем тяжелее испытания, тем милее в короткие минуты отдыха родные с детства места.

Те дни помнились штормовыми буднями океана, ураганом, поднимающим волны и бросающим их в бездну. В такие мгновения глаз от неё не оторвать, казалось -- ещё немного и откроется дно. Чего стоил один вид играющих наперегонки с ветром седых дыбившихся бурунов на гребнях волн -- переживаний и разговоров хватило на всю жизнь Ему не забыть несущиеся в Авачинскую бухту многометровые волны, разбивающиеся о скалы. Гонимая ветром в бурунах и пене летящая вода бросалась на материк с остервенением и побеждённая с недовольным рокотом стекала по скользкому утёсу. А он, как надёжный часовой, оберегал покой людей.

В минуты сокрушительных ураганов, глядя на борьбу скалистых утёсов со стихией у входа в залив, сжималось сердце в предчувствии возможного неминуемого краха земли. Здесь начало земли и конец огромного материка. На этой грани во всю свою силу беснуется океан, унося с волнами отвоёванную землю. Глядя на битву, ощущаешь, что это и от тебя океан забирает частицу и несёт жертву в подарок Нептуну.

Этот громадный материк за Суэцким каналом переходит в полную неожиданностей Африку, которая таила загадки, неизведанные тайны. Удивительные места, которые предполагают новые открытия. Земля чудес радовала и притягивала, подсказывала путь в сказочную жизнь.

Спокоен тот, кто не ощутил зыбкость земли при постоянном наступлении стихии на материк. В своих набегах она стремится унести земную жизнь в подводное царство. В моменты, когда общая опасность бередит душу, по-другому воспринимаешь своё окружение. Тогда станут мелкими распри и мелочные заботы. Появляется ощущение хрупкости цивилизации. Невольно проникаешься любовью к хранимой нас земле.

-- Чувствуется, что вас такое горе тоже не обошло, -- слова Андрианы прервали воспоминания.

-- Обошло, я же с вами разговариваю, -- заметил Игнат. Перед его взором снова возникли однокашники офицеры Валентин Ритус, Николай Орехов, Александр Егоров. Они за пять с половиной лет кропотливого труда прошли обучение, фактически закончили по два высших военно-морских инженерных училища, были первыми специалистами атомных подводных лодок, их имена сияют золотом на Московском проспекте Санкт -- Петербурга в православном храме погибших в океане героев-моряков.

Андриана представила непрекращающийся шторм, уходящие в пучину и выходящие из неё среди волн корабли. Сказала:

-- Кому-то, значит, повезло меньше.

-- Меня щадило, других меньше. В Петропавловске-Камчатском ждали пароходом с материка жену мичмана, оказалось, напрасно. Не выдержав многодневного испытания, бросилась за борт, -- Игнат вспоминал человеческие судьбы, когда в океане у кого-то терялся рассудок, а на земле у другого от непоправимого горя ломалась жизнь.

-- Здесь что-то другое. К любимому женщина прошла бы и через ад, -- сомневалась красавица в причине трагедии.

-- Ей казалось, что её жизнь превратилась в ад, который для неё никогда не кончится, если отважилась на такой поступок, -- Игнат высказал общее мнение товарищей мичмана.

-- Представляю, сколько всего перебрала в памяти бедная женщина, -- вздохнула Андриана.

-- Не забывайте о психике, -- напомнил Игнат.

-- Наш ветер самый ласковый и добрый, -- проговорила Андриана. -- Я радуюсь счастью жить в таком краю.

-- Сегодняшний день для нашего похода просто находка, -- заметил Игнат.

-- Когда-нибудь вы мне расскажете, что вы делали на чужих континентах, -- задумавшись о чём-то своём, сказала Андриана. Этих слов было достаточно, чтобы спутник почувствовал, что его снова ожидает длительная разлука с этим неразгаданным человеком.

-- Я в других краях, как вы говорите, совершенствовался, -- вспоминая, улыбнулся Игнат.

Андриана посмотрела на него внимательно, решила задеть:

-- Кто-то же по свету ведёт вас, непутёвого?

-- С какой целью вы мне во второй раз говорите, что я никакой? -- поинтересовался Игнат.

-- Хочу, чтобы вы поняли, что с вашими данными только по нашим полям, лесам и болотам можно ходить и своими выходками пугать беззащитных женщин. Это ж надо додуматься -- вставлять голову в "рамки" из корчей и делать, как ребёнок, всему свету гримасы, ещё и похрюкивать! -- смеялась она.

Игнат посмотрел на красавицу, подумал: что же она этим хотела сказать? Не верилось, что их встречи можно назвать случайными.

-- А вы видели хоть раз, чтобы белая девушка в Америке целовала негра? -- неожиданно спросила Андриана. Игнату показалось, что вопрос не был для неё банальным.

-- Видел, -- пожал он плечами.

-- В Чили?

-- Видел в Нью-Йорке, а в Чили этому только учили,-- засмеялся Игнат. Ему очень захотелось хотя бы на мгновение вернуться в Сантьяго де Чили, посмотреть, что стало с этим городом.

-- А почему она его целовала? -- лукаво светились глаза Андрианы.

-- Думаю, жена, -- на каверзный вопрос -- достойный ответ.

-- А если она продала душу дьяволу и теперь находится в его власти? -- смотрела на Игната с интересом, думала: "Что ответит на этот раз?"

-- За это ответит, если не она, так её наследники, -- заметил Игнат.

-- Попадёт в ад? -- пытливо посмотрела на него Андриана.

-- Ад люди сами себе создают. Не люблю, когда грешат, а потом на коленях просят у Бога прощения и защиты, -- с неудовольствием ответил на коварный вопрос.

-- Всех, кто приходит к нему, Бог прощает.

-- На том свете Бог, возможно, прощает. Зато при жизни расплачиваться приходится сполна.

-- Опять придумаете забавную историю? -- среди своих близких, знакомых искала подтверждение его словам, но в своём окружении не находила.

-- Скорее грустную. У вашей подруги Станиславы сын достиг уже пенсионного возраста, всю жизнь нигде не работал, -- напомнил Игнат.

-- Ужиться ни с кем не может, -- заметила.

-- Разве это не самое страшное наказание?

-- Какие родители, такие и дети, -- пожала плечами Андриана.

-- Вот вам и настоящая расплата, -- вспоминая разговор с отцом, с сожалением сказал Игнат.

-- Вся жизнь без забот, это же настоящий рай! -- засмеялась Андриана.

-- На нём закончился их род. Они здесь больше не нужны.

Вспоминая эпизоды и приключения, отвечая на вопросы, Игнат подставил грудь налетевшему ветру. Ему захотелось сравнить прелесть взволновавшегося воздушного потока с силой убийственного шквала океана. Обратил внимание на горизонт -- уж не надвигаются ли оттуда грозовые тучи или несущие прохладу белесые облака?

Андриану заинтересовал его внимательный взгляд. Спросила:

-- Что высматриваете у горизонта? Чтобы туда добраться, нужно шагать добрую половину дня.

-- Жду оттуда прохладу.

-- Если вам жарко, можно посидеть в тени, -- заботясь, предлагала укрыться от палящего солнца среди деревьев. -- Подышим сосной. Вас, сказочника, нужно жалеть, а не таскать за собой по болотам.

-- Отдыхать в лесу полезно, -- проговорил с благодарностью Игнат, направляясь следом за ней в тенистое место.

Действительно, в тени ветер уже не казался тёплым и ласковым -- прохлада охватила тело. Усталость исчезла.

-- Минутка в прохладе -- усталость как рукой сняло, -- сказала Андриана и принялась за сбор как будто для них посеянных ягод...

-- Этот лесок послужит нам ориентиром для выхода, -- постарался запомнить это место Игнат.

Он расставался с Андрианой с надеждой на новую встречу.

Краски осени.

Осенний сбор ягод, грибов -- любимое занятие старателей.

Брусника, клюква в этих краях растут в изобилии. Набрать мешок клюквы для опытного любителя не вопрос, ну а для него, новичка, ведёрко -- уже радость и большая удача.

Игнат любил собирать эту ягоду. Ему нравилось забираться в далёкие места и там, в уединении, обследовать незнакомые мшистые поляны.

Однажды с Андрианой зашли в глубь болота. С утра ничто не предвещало ненастья -- прогноз обещал солнечный день. Но осень всё же преподнесла им свой сюрприз. Очень расстроился, когда неожиданно от горизонта нагнало дождевую тучу. Удивило: такая маленькая тучка -- и стеной надвигался настоящий ливень. Ветер гнал его прямо на них. Игнат окинул взглядом урочище -- вокруг редкие чахлые сосёнки, деревья вдалеке. Об укрытии даже думать было нечего. Казалось, чтобы очистить небо от влаги, эта тучка решила выплеснуться вся именно в этом месте болота.

Игнат приподнялся, посмотрел, как за соседними кочками беззаботно собирала ягоды Андриана.

-- Куда спрячемся? -- спросил.

-- Всё испортит этот дождь! -- увидев приближающуюся опасность, закричала она.

-- Предлагайте варианты, скорее! -- торопил Игнат.

-- Сменной одежды с собой нет, что будем делать, не знаю. Нужно бежать в перелесок, возвращаться домой, -- растерялась, предлагала в страхе.

-- В мокрой одежде заболеем точно, -- напомнил Игнат.

-- Простуды не избежать. Не предусмотрели такой случай, -- сокрушалась Андриана, в шутку упрекала: -- Вы же, мужчина, всё должны предвидеть.

Её слова стали для Игната командой. Сразу же нашёлся выход. Быстро снял рубашку и брюки. До дождя успел спрятать их в сапоги. Босой стоял в ожидании надвигающегося ливня.

-- Раздевайтесь! Чего ждёте, не видите, что творится?! -- кричал растерявшейся ягоднице.

-- Так что, мы раздетыми будем стоять под дождём? -- удивилась Андриана.

-- Снимайте одежду -- и в сапоги! Быстрее поворачивайтесь! Нижнее бельё тоже, -- глядя на её торопливые движения, шутливо скомандовал Игнат. -- Дождь встретим в купальном снаряжении.

-- Боюсь! -- съёжившись, крикнула Андриана.

--Это, как прыжок в реку! -- подбадривал Игнат. -- Вы же русалка!

Только успела снять с себя и спрятать по примеру Игната одежду, как тут же хлынул ливень.

-- А-а! -- закричала она в первые минуты необычного ощущения.

Игнат, чтобы адаптироваться, подставил грудь дождю, принимал душ, потом снова принялся собирать клюкву. Ягода собиралась под дождём быстро -- красный цвет контрастно выделял её среди мха.

-- Обмывайтесь! -- крикнул Игнат сквозь стену дождя.

-- Мне непривычно! -- ответила Андриана.

-- Здесь никого нет! -- уверял её Игнат.

-- А вы?! -- послышался смех Андрианы

-- Не бойтесь, я не смотрю, -- уверял Игнат, шутя, спрашивал: -- Сквозь дождь меня видно?

-- Ничего не вижу! Только пар клубится, -- послышался её голос.

-- А вы боялись.

-- Знаем мы вас, видели таких шустрых, -- услышал в ответ.

-- Боитесь, что сглажу? -- удивился Игнат.

-- Хуже!

-- Что может быть ещё хуже?

-- Прошлым летом подруга тоже оказалась в таком положении. Потом её фотография красовалась на двери клуба!

Ливень быстро унёсся вдаль. Опять светило солнце, снова радовала жизнь -- звенела шелестом листьев осины из ближайшего перелеска. На ветру о чём-то переговаривались между собой вдали деревья.

-- Коварные люди тоже встречаются, -- одеваясь, сказал Игнат.

-- А где вы так прятаться от дождя научились? -- спросила.

-- За крупной ягодой ездил за Усвяты, там и произошло крещение дождём. Только было это поздней осенью, дождь был с холодным ветром, -- рассказал Игнат про случай из своей жизни.

-- А это далеко?

-- Отсюда двести километров.

-- Там от дождя все так укрываются? -- поинтересовалась способом спасения в подобных обстоятельствах Андриана.

-- Все или только часть, не знаю, но у меня на глазах группа молодых женщин разделась и в дождь среди мха собирала клюкву. Они не кричали как вы, -- шутил Игнат над спутницей. -- С тех пор, если нет под руками другого способа для укрытия, использую их опыт.

-- Вам было не стыдно?

-- Нет, я тоже не растерялся -- разделся, не дурачок же я, чтобы мокнуть под дождём. Вместе собирали ягоды.

-- Этот дождь испортил настроение. Нужно отдышаться, посидеть на солнышке у перелеска и снова приняться за работу.

Игнат подхватил свои вещи и быстро двинулся следом. Под ногами мелькал мох, усыпанный крупной клюквой. На ходу успевал схватить в горсть ягоды и бросить в ведёрко. Снова установилась солнечная погода. Тучи будто бы и не было. Одежда была сухой. Снова вернулось хорошее настроение, особенно после того, как оказались на месте, сплошь усыпанном ягодами...

Где бы Игнат ни был, о чём бы ни думал, его родные, милые сердцу места живут в его памяти. И сейчас ему видятся исхоженные вдоль и поперёк леса и перелески. Желание видеть их будоражит душу с каждым днём всё больше и больше. Причина этого видится в подспудно поселившемся в нём вопросе: "Сколько мне ещё осталось отпущенной Небом райской жизни? Нужно успеть завершить свои начинания, надышаться в своём раю".

Здесь, на привале, не сдержав восхищения от нахлынувших чувств, проникновенно признался:

--Милый ты мой край, я так тебя люблю! Я здесь в раю.

-- Рай на небесах, -- возразила.

-- Почему на небесах? Земля создана для райской жизни, -- сказал Игнат.

-- Есть всё, только рая нет.

-- Если верить, рай был создан на земле. Только мы превратили его беспутной своей жизнью в вертеп, -- Игнат повторял истины жизни.

-- Не все такие, есть много внимательных и чутких людей. Но,... увы, их жизнь далеко не райская, -- возразила Андриана.

-- Причину ищите только в себе или самых близких вам людях, -- об этом Игнат не забывал.

-- Как в себе? -- удивилась.

-- Зло ваших близких вернулось обратно, незаслуженное всегда возвращается, -- проговорил, сочувствуя спутнице.

-- Как это? -- смотрела на него широко открытыми глазами. Сердилась: -- Не говорите ерунду.

-- Получается пока так. Проживая в земном раю, мы обязательно ожидаем чего-то сказочного, незаслуженных подарков. А они приходят только с любимым делом, в этом я твёрдо убеждён, -- уверял Игнат.

--Так почему я живу не в раю? -- спросила Андриана. -- Почему так редко возвращаются на родину мои соплеменники?

-- Вы рай принимаете как жизнь ради праздного удовольствия. От библейского рая она слишком далека, а свой вы ещё не создали, даже не придумали. Роптать на жизнь не смейте, это бесценный дар -- не нужно его разрушать. Хватит вам и недоброжелателей. Красоты вокруг для вас мало? -- кивнул он на окрестность, всю в звоне жизни.

-- Люди рай принимают по Писанию, -- ответила ему Андриана.

-- Земля предназначена для райской жизни, и я живу в раю, вольно и свободно. Делаю что пожелаю. Я люблю милую моему сердцу землю. Любить свой край -- это такая радость, -- Игнат перед Андрианой не скрывал своих чувств.

-- И вы никогда не ошибались, вас не искушали соблазны? -- поинтересовалась.

-- Было, но только как в раю.

-- Судя по вашим рассказам, от жизни вы получили многое. А что дали взамен? -- спрашивала собеседница.

-- Я вечный должник.

-- В следующий раз при наших встречах, на отдыхе вы мне обязательно будете рассказывать о своих долгах, -- Андриану заинтриговало, почему Игнату всегда сопутствуют удивительные, в чём-то поучительные случаи.

-- Это такая мелочь, только забью вам голову.

-- Постараюсь вам помочь, долг всегда платежом красен, буду подсказывать вам сюжеты ваших приключений, -- пообещала.

-- Так кто из нас друг другу и за что должен? -- пытался разобраться Игнат, в её словах ему представилась сплошная путаница.

-- Вы искусно говорите. Не искушённому в выдумках человеку из ваших рассказов не выбраться.

-- Отправимся за приключениями, -- сказал Игнат. В мечтах он видел никем ещё не изведанные места.

-- Слушая вас, я поверю, что вы и на Луне побывали, а в Аргентине всё равно никогда не были, -- задорно посмотрела на Игната. Она недавно видела фильм об этой удивительной стране. Улыбнулась. -- Как я вас, поймала? Будете знать, как обманывать маленьких.

-- Я там со своими шуточками чуть не попался, чудом ушёл! -- вспоминал Игнат стечение обстоятельств, не красящий его эпизод. Даже спустя годы, возмущался своей нерасторопностью.

-- А как вам туда пришлось добираться? -- шутя, интересовалась Андриана. -- Автостопом?

-- Поездом Москва -- Париж -- Лондон -- Нью-Йорк -- Рио-де-Жанейро -- Буэнос Айрес, -- в ответ перечислил Игнат столицы.

-- Похвально, вот это размах! Скорый фирменный поезд шёл с редкими остановками в Атлантическом океане, -- поддержала игру Андриана.

-- Не на мулах же добираться -- знаете, они такие медлительные, на этих скороходах года не хватит, -- уверял он спутницу.

-- Зачем на мулах? С парашютом, -- подсказывала сюжет, считала, что только для неё экспромтом сейчас в голове пишется очередная забавная история. Приготовилась слушать боевик:

-- Как я?! Угадала? Тогда риск оправдан. Ой, совсем забыла, вы же не рисковый человек.

-- Надёжнее всего рейсовым самолётом, -- сказал Игнат.

-- Я бы вас высадила с подводной лодки, -- Андриана задумалась, старалась представить, как бы всё это произошло на самом деле. Спросила: -- Как это делается? Помогите разобраться. Слышала, что сначала заталкивают в торпедный аппарат, потом выстреливают.

-- Я плавать не умею, -- отказываясь от такой её затеи, махнул рукой Игнат.

-- Люди плаща и кинжала передвигаются тайными тропами. Это так романтично! Я в вас не ошиблась. Правда? -- её глаза лукавила улыбка, вызывала на откровенность или на правдоподобную ложь. Продолжила: -- Они высаживаются в темноте или при лунном свете. Тёмные дела творятся ночью. Сейчас определю, способны ли вы физически на такой подвиг.

-- Я плаваю только в ванне. В водоём без спасательного круга не забираюсь, -- отказывался Игнат от её затей.

-- Вы забыли сказать, что мать организовала вам турне для закрепления школьного курса географии.

-- Похвально! Попали в точку. Пытливый ум всегда доберётся до истины, -- отдал должное своей неуёмной спутнице.

-- Так что там произошло, если, конечно, не секрет? Если строго секретно, тогда обязательно расскажите, это так интересно, -- попросила Андриана.

-- Произошёл пустячок, из-за которого можно было потерять много времени, -- махнул рукой Игнат.

Андриана решила узнать, что же он делал в той далёкой стране. надеялась услышать ещё одно приключение:

-- Что там случилось, что напугало вас, да так, что и сейчас переживаете?

-- Шалости всегда приводят к осложнениям, -- вспоминая, Игнат безразлично пожал плечами.

-- Знаю, вы были из команды Че Гевары. Иначе, зачем разъезжать по странам Латинской Америки? -- такая версия его поездок Андриану вполне бы устроила. Продолжала: -- Кажется, дождалась. Наконец-то, услышу настоящую историю -- где правда, где вымысел -- неизвестно.

-- Чести служить с Че Гевара, Ортего меня не удостоили. Бродить с Остапом Бендером тоже как-то не по пути. Лучше буду слугой, нет, оруженосцем у Зорро, -- открещивался от участия в чужих делах.

-- Вы меня увели в какие-то чудные дебри. Зачем вам нужна была Аргентина? Бизнес?

-- Какой бизнес?! Тогда был Союз!

-- Догадалась, были фарцовщиком, причём мелким, -- подсказывала ему небывалые, но занимательные сюжеты рассказа.

-- Согласен, был учеником Зорро, -- придумывая, что бы он там делал в то время, проговорил Игнат.

-- Ладно, рассказывайте уж про свой случай, -- она не сводила глаз с его лица, будто контролировала.

-- Перед выходом из гостиницы наклеил бороду и усы. В аэропорту по делам зашёл к человеку. Прикинулся глухонемым. То ли что-то у него брал или о чём-то договаривался. Расплатился долларами. Сдачу получил в их деньгах -- целую кучу, в карман не умещались. Только вышел, сразу мысль: "Мне же улетать в другую страну. Их валюта -- головная боль уже здесь, при посадке, а что я буду делать с ней там". Пришлось вернуться. Пытался забрать доллары, отдать ему его деньги. Мужчина отрицательно мотал головой -- их деньги ему тоже были не нужны.

"Марки, доллары, -- повторял мужчина. Показывая на свои деньги, говорил:

-- Фу!"

"Нет у меня. Вот!" -- оттого, что неожиданно я заговорил, он испугался, даже отскочил. Машинально в сердцах я вытащил из кармана горсть наших монет разного достоинства и вложил в его руку. Рассматривая герб Советского Союза на монетах, человек оживился. Заулыбался. Сразу забрал свои деньги и вернул доллары.

-- Советские деньги устроили?

-- Что-то его заинтересовало, -- Игнат вспомнил разговор. -- Я ему всё время повторял слово "нумизматика"...

-- Нашли хороший выход из положения. Нужно было сразу расплатиться мелочью, -- заметила она.

-- Это с моей стороны было большой глупостью, могло закончиться печально.

Андриана пожала удивлённо плечами, будто спрашивала: "С чего решили?"

-- Как только я вышел, сразу же следом выскочил и он. Побежал в полицию, -- вспомнил Игнат.

-- А как вы узнали? Проследили за ним? -- подсказывала свой вариант случаю.

-- Я вышел и сразу же спрятался за машиной. Его ход предвидел. Понял, что попал в историю. Быстренько снял бороду и усы, поторопился в противоположную сторону, к другому выходу. Свитер снял на ходу, -- Игнат помнил, как менял одежду.

-- Правильно, бороду, усы в урну, пусть ищут. Занимательное для них начнётся занятие, когда найдут.

-- Нет, по пути удалось сунуть в стоящий под погрузкой грузовик. Потом спокойно уже через центральные двери аэропорта снова вошёл в здание, -- он вспоминал, как спасался от собственной глупости.

-- Вас искали? Знаю, не нашли, иначе мы бы с вами сейчас не разговаривали, -- вспоминая его колкие намёки, радовалась Андриана случаю -- сейчас услышит невероятную историю, лучше, если с перестрелкой.

-- Когда я входил в аэропорт, этот мужчина ходил с сопровождающими его полицейскими, внимательно высматривая пассажиров с бородой и усами. Полицейские заводили с ними беседу. Я был уже безусым и без бороды, интереса им на тот момент не представлял. Они искали другого человека. Их взгляды скользнули по-моему лицу -- и всё, -- вспомнил он эпизод.

-- Я думаю, что если бы это были люди из разведки, они обязательно присматривались бы к каждому мужчине, -- проговорила Андриана.

-- Так оно и было, но спустя некоторое время, -- продолжил он свой рассказ.

-- Что же дальше?

-- Когда полицейские внимательно посмотрели на меня, я приветливо помахал рукой ребятам из команды.

-- Хорошая уловка, поэтому и прошло всё гладко.

-- Не совсем. Видимо, что-то заподозрили, -- вспоминал Игнат. -- В отместку, когда мы прошли таможню, полицейский подошёл ко мне с пожеланиями: "Буэнос ночес, сеньор!"

-- А что это значило?

-- Пожелал мне беспокойной ночи, что-то вроде зла, -- сказал Игнат.

-- Сбылось?

-- Прошло время. Анализируя сейчас события, думаю -- да, -- задумчиво произнёс Игнат.

-- Поэтому на таможне и досматривали вас более тщательно,-- сделала своё заключение Андриана.

-- Независимо от ранга, лицом к стене, ноги на ширине плеч, ладони на стену и полная проверка одежды, карманов на наличие оружия и всего остального, что кусается, -- он помнил, как ему не хотелось проходить такую процедуру досмотра -- в те годы она казалась унизительной.

-- Обращались вежливо?

-- Когда почувствовали моё неудовольствие, ударом сапога по моему ботинку раздвинули мне ноги шире плеч, -- смеялся Игнат, вспоминая бесцеремонность полицейских на таможне.

-- Неужели и в Нью-Йорке на таможне творится такое? -- удивилась.

-- Там досмотр проводился открыто, не предвзято, вежливо, по-моему, даже с пониманием, -- вспоминал он.

-- С чего это вы так решили?

-- Я провозил рядом с водкой в чемодане лук, про него совсем забыл. Таможенник взял в руку луковицу и, глядя на неё, долго о чём-то думал. Я даже хотел возмутиться его пренебрежительным отношением к моему имуществу.

-- И чем кончилась немая беседа?

-- Он посмотрел внимательно на меня, на луковицы, ухмыльнулся и с непонятной гримасой небрежно бросил луковицу обратно в чемодан рядом с водкой, -- вспоминая, сказал Игнат.

-- Он ничего не сказал? -- удивилась.

-- Можно и аккуратнее, -- вместо него сказал я.

-- Полицейский обиделся?

-- Ему моё поведение было безразлично. Переводчица пояснила, что таможенник сделал мне одолжение, не конфисковал запрещённый к провозу в страну продукт, поэтому эта история и запомнилась.

-- Значит, повезло, -- заметила Андриана.

-- Я спросил переводчицу: "Почему ко мне такой добрый жест?" -- вспоминая, улыбался Игнат эпизоду.

-- И что?

-- Она ответила просто: "Он знает, что в Союзе водку всегда луком закусывают, поэтому оказал вам особую любезность".

-- Заговорили вы меня своими сказками, -- спохватилась, посматривая на часы, спутница.

-- Как я вас найду? -- спросил Игнат.

-- Зачем? Чтобы меня отвлекали от любимого занятия? -- спросила удивлённо.

-- Должен же кто-то слушать сказки.

-- Вы меня не ищите, сама буду появляться, чтобы оторвать листок календаря нашей тысячи ночей, -- предупредила спутница.

-- А-а, наконец-то согласились, что ваша жизнь райская! -- радовался Игнат.

-- В сравнении.

-- На поезд опоздаем, -- показывая на часы, напомнил о времени.

-- Успеем. Собирайте ягоду, такую красоту нигде и никогда больше, даже здесь, не увидите, жизнь быстротечна.

-- Подскажите мне ещё раз маршрут, пойду, рисковать не хочу, -- заторопился Игнат на поезд.

-- Идёмте вместе, одного вас в лесу я не оставлю, не отпущу. За сосну зайдёте -- сразу ваше "а-у", -- посматривая на часы, проговорила Андриана: -- Действительно, не опоздать бы.

Малоприметными тропинками поспешили в сторону станции.

Напомнила:

-- Все свои места я вам показала, можете приходить сюда хозяином.

-- Чтобы снова поучаствовать в приключениях, для наших встреч у вас ещё остались заповедные уголки?-- Игнат не мог представить, чтобы у неё не осталось в округе мест, которые не удивят.

-- Когда будете посещать их, я обязательно вас там встречу, -- заверила странная собеседница.

-- Вы только скажите куда, где и когда, а за мной дело не станет. Я вас никогда не подведу.

-- Хотите жить без сюрпризов? Так неинтересно, -- торопясь к подходящему поезду, засмеялась Андриана.

Дорога домой отвлекла. За окном мелькали родные места. Глядя на спутницу, Игнат думал: "Какие тайны души растревожит их очередная встреча, какие эпизоды снова разбередят душу, заберутся в память или прошлое пройдёт только стороной? Неспроста она появляется при самых неожиданных обстоятельствах. Их встречи вызывают в памяти самые невероятные случаи. Что в очередной раз потребуется для её неуёмной натуры?"

Рядом с ним шла его судьба, возвращая в прошлое, которое их соединило и удерживало вместе. Сказка жизни представлялась бесконечной, приходила к нему дивными красками урочищ родного края, уходила в вечность, терялась где-то в синеве неба, продолжалась среди других миров.

Оставить комментарий © Copyright Вораксо Лев Семёнович (lev.vorakso@mail.ru) Размещен: 19/11/2016, изменен: 19/11/2016. 496k. Статистика. Статья: Проза Проза Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: В основу литературно-художественного произведения положены события и факты середины прошлого столетия. Глазами детей войны автор взглянул на окружающий мир, постарался осмыслить стремительно несущееся время, сравнить эпохи. Показана любовь к Родине героев, хотя для многих она просто растворилась в огромном пространстве, оказалась затерянной. Автор хочет, чтобы читатель тоже полюбил окружающий его мир, как любит его сам. Содержание произведения представляет сложный сюжет философских понятий, необходимых для восприятия жизни с раннего возраста, поэтому включает необходимый спектр человеческих отношений в сложных обстоятельствах иногда в понимании диаметрально противоположных. Книга характеризуется оригинальностью пролога - в основе предположений и заключений беседа главного героя с отцом. В разговоре они стараются понять и найти ответы на неразрешимые проблемы, с которыми сталкиваются в повседневной жизни. Всё им напоминает о безграничности человеческого разума и скованности его рамками познания и навязанных догм. Кульминация характеризуется многосторонним сюжетом многоликой темы. В сюжетах активно живут родные места, выявляя и навязывая людям свои неисчерпаемые богатства и возможности любимых ими мест, как будто подчёркивают отсутствие волевых решений для создания активной жизни, предлагая неиспользуемые ресурсы. Странствия, деловые поездки и поступки, мысли героев подчёркивают их незаурядные человеческие качества, как бы рождённые красотой родного края. Действия представлены в развитии и сравнении, включая многие особенности далёких стран и континентов. Заключение, как и сюжет, подчёркивает любовь героев к родным местам, в поступках преданность друг другу. Автор не навязывает своего мнения, предлагает варианты, позволяет читателю самому решить, как относиться к событиям того времени, со стороны посмотреть на поступки и действия людей, выработать свою позицию. Предоставляется возможность окунуться в прошлое и сравнить его с настоящим, определить своё отношение к поступкам людей, попадающих в замысловатые обстоятельства.

Вораксо Лев Семёнович : другие произведения.

Игнат, его милая родина