Воробьев Ярослав Андреевич : другие произведения.

Проводник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  - Слушай очень внимательно. Глубоко вдохни и постарайся успокоиться. - Саймон говорил мягко и решительно. Он на мгновение замолчал, выуживая из памяти имя. - Айрин, тебе страшно, но нам нужно как можно скорее выбраться отсюда. Если ты будешь делать то, что я скажу, все закончится быстро.
  Девушка, казалось, не хотела вслушиваться. Она озиралась по сторонам, пытаясь понять происходящее. Этого Саймон и боялся. Серая дымка вокруг затряслась, наливаясь багровыми оттенками, давила и вновь расширялась. Из разных частей пространства вырастали очертания предметов, людей, мест.
  "Воспоминания, - приметил Саймон. - Она паникует. Надо скорее ее успокоить, пока Предел не разросся".
  Айрин попыталась зажмуриться. От этого жеста у Саймона сжималось сердце: когда Заблудший пытается закрыть глаза или загородиться руками, пытаясь уйти от подсознания. Вся проблема в том, что умирающий, как и пространство Предела, в которое он попадает, эфемерны. У него нету век, чтобы сомкнуть их, нету рук, чтобы заслониться от окружения. А через время паника проходит и бессознательное отказывает, открывая путь к последнему рубежу.
  "Надо спешить, - решил Саймон. - Я итак слишком долго мешкал."
  - Послушай, Айрин. - голос его изменился, стал более сильным, внушающим, добирался до каждого уголка сознания. - Ты ничего не понимаешь и это тебя пугает. Но ты не одна. Я здесь, рядом. Все, что нам нужно - сделать шаг, и мы сделаем его вместе.
  Предел отступил, пространство вновь заполнила серая дымка.
  "Хорошо, она успокаивается."
  - Ты молодец. Не фокусируйся на том, что видишь, думай только о моем голосе. Слышишь? Мы с тобой едины, неразлучны. Я не брошу тебя здесь. Ты доверишься мне?
  Девушка кивнула, и из-под тумана выступила деревянная тропа.
  "Первый этап - вера, - машинально отметил Саймон. - Пройден. Второй этап - равновесие".
  Айрин сделала шаг, и все закружилось. Сколько бы мастера слова не пытались описать это чувство в аналогиях, ничто не могло сравниться с настоящим ощущением. Даже у Саймона, Проводника с многолетним стажем, все замирало при Бунте предела.
  Мгла обступила Айрин со всех сторон: давила, нависала снаружи, проникала в каждый из закоулков сознания и со всей своей страшной силой тянула вниз, пытаясь пригвоздить к месту. В пространстве появились трещины, разломы, сквозь которые с жутким свистом вылетали облака пыли, образуя трагические картины из сознания девушки - отец пьяница, первая любовь, смерть близкого, несбыточные мечты, боль, страх, ужас. Все это кружилось, сбивало с тропы, вынуждало отступить и бежать до самого края Предела, где ждет она.
  Завеса. Последний оплот, отделяющий человечество от вечной жизни. Обитель смерти. Окончательной и безвозвратной. Так считали ученые, хотя в последнем они уже ошиблись. Саймон был тому ярким, пусть и единственным, примером.
  Тропа треснула.
  - Айрин. Сконцентрируйся на моем голосе. Все, что ты видишь - нереально. Ты должна слушать только меня и идти вперед. Ты можешь это сделать. Не бойся ничего. Продолжай двигаться, я рядом.
  Девушка, дрожа, пошла дальше. Саймон был удивлен, потому что не сделал даже минимума для поддержания равновесия. Это был третий Заблудший за пару часов, и Проводник чувствовал - он на пределе. Если он не пройдет третий этап, то останется здесь вместе с ней. Айрин, казалось, набралась уверенности: образы улетучивались, тропа обрела четкие очертания, обрастая брусчаткой. Девушка перешла на легкий бег.
  "Нет, это не уверенность. Это страх. Она чувствует Завесу. - подумал Саймон. - Интересно. У нее есть зачатки Проводника. Нужно будет показать ее Комитету. Если выберемся."
  Внезапно Айрин остановилась. Предел знал сущность людей лучше них самих, и когда Заблудший проходил боль, начинался третий этап. Единственное, что действует сильнее, чем ужас. Единственное, что способно заставить передумать и остаться навсегда. Нирвана.
  Весь гнет, давление, страх - все испарилось. В воздухе царила гармония, девушка парила в ней, свободная от мира, свободная от всего. Саймон тоже чувствовал это, причем намного сильнее, чем ожидал.
  "Нет, третий был лишним. Я не выйду".
  Состояние невесомости окутывало сознание, вливало отвар эйфории, просветления и магического вмешательства. То был сам Бог, который выбрал тебя из миллиардов других, и даровал вечный покой. Никаких проблем, никаких забот, только счастье в полном, максимально насыщенном виде, без примесей тайных страстей и мыслей. Только ты и вселенная, только вечность. Вечность нирваны.
  Саймону потребовалось не менее пяти минут, чтобы прийти в себя.
  - Айрин. - он терял связь с ее сознанием. Слияние рассеивалось. - Айрин! Ты слышишь эти голоса?
  Она услышала. Где-то вдалеке, еле различимые, они пробивались сквозь пелену спокойствия назойливыми мухами. Обратив внимание, она не смогла более их игнорировать.
  "Она утонула в Пределе..."
  "Как так? Ведь Саймон..."
  "Я не чувствую и его..."
  "Что с ней? Что с мой дочерью? Что..."
  "Они слишком глубоко! Они не слышат меня! Черт..."
  "Подожди, я их чувствую..."
  Голоса набирали громкость. За ними слышались другие звуки - механические приборы, железные инструменты, крики людей.
  - Ты слышишь их?! - Саймон говорил из последних сил, он чувствовал, что почти утонул. - Все эти люди борются за твою жизнь. Так услышь их! Иди к ним!
  Голоса нарастали, врезаясь и отскакивая от границ сознания, они наполнили разум, схватили его и потянули вверх. Словно тысячи рук тянули ее со дна океана, противясь давлению Завесы, тащили каждый из осколков разума, вместе с сознанием Саймона, пока они, наконец, не вынырнули.
  
  
  Проводник.
  - Привет, Вискей.
  Знакомый голос пронзил сознание Саймона. Голову рвало на части: память, слова, мысли - все перемешалось, не позволяя ни ориентироваться, ни концентрироваться. Боль была такой сильной, что оседала на тело. Он лежал, боясь открыть глаза или пошевелиться.
  - Привет, Вискей. - вновь прострелило разум.
  - Чича? Какого черта ты тут делаешь?
  - Ты ошибся в слове "привет".
  - Привет, Чича. Какого черта ты тут делаешь?
  - Меня вызвали, как только ты решился на третье погружение. Такой идиот. - в голосе девушки читался гнев, но она быстро взяла себя в руки. - Отчитаю позже. Как ты? Совсем плох?
  - Нормально.
  - Кончай уже. Хотя бы со мной можешь вести себя по-человечески?
  Не открывая глаз он начал подбирать симптомы:
  - Голова не встает на место. Путаюсь в определениях. Не могу сосчитать числа, более трехзначных. Боюсь открыть глаза.
  Перед каждой фразой Проводник делал паузу, проверяя, что не ошибся в словах. Он не видел девушку, но знал, что та кивнула. Она всегда кивала, когда думала, что сказать.
  - Глаза можешь открыть. Приборы показывают, что с телом все в порядке.
  Саймон последовал совету. Свет больничных ламп слепил так, что голову пронзила новая волна боли. Она отступила так же быстро, как появилась, и вскоре вернулась обычная, ставшая уже родной, ноющая резь.
  Медленно двигая головой, опасаясь, что та сойдет с оси, он повернулся к Чиче. Ей было двадцать семь, на шесть лет младше него самого, и девушка цвела: кожа была молодой и чистой, каштановые блестящие волосы собраны в хвост, сквозь красивое лицо проступала непокорность и громовой характер, коими она славилась. Чича была из людей, знающих силу женской красоты и умеющих ею пользоваться. Откровенный наряд был тому доказательством.
  - Ты слишком вызывающе одеваешься, Элизабет.
  - Ты мне не отец. - улыбнулась она в ответ.
  - В том то и дело.
  Элизабет помогла Саймону приподняться на постели и подождала, пока дадут нужные лекарства. Убедившись, что все в порядке, она взорвалась. Рванула тихой ядерной бомбой. Хоть зона поражения и не превышала пары метров, зато сила была такой, что любого другого человека уже разнесло бы по атомам.
  - Ты совсем рехнулся?! Три погружения подряд! Твою мать, три! Еще ни одному идиоту не приходила в голову такая идея. Чертов первооткрыватель. Хорошо хоть, что твой мозг не разлетелся к хренам собачим. - девушка поняла, что увлеклась и продолжила уже более спокойно. - Прекрати себя изводить. Ты не найдешь ее. Ее там нет, Саймон. Когда ты уже поймешь?
  - Заткнись, Элиза. - отрезал он.
  - Попробуй еще хотя бы раз так заговорить со мной.
  Они решетили друг друга тяжелыми взглядами. Любого, посмевшего вмешаться, смело бы в мгновение, стоит только покоситься.
  Саймон знал Элизабет вдоль и поперек. На протяжении шести лет, как только девушка открыла способности, они были напарниками, образуя дуэт сильнейших Проводников. Пусть последние два года они не общались, но память никуда не пропала. Они смотрели друг на друга и вспоминали сотни таких же перепалок. Неудивительно, что и улыбнулись они синхронно.
  - Ты такая же бестия.
  - А ты такой же козел. Ничего не поделать. Что случилось? Я думала ты утонул.
  - Это девушка. Она чувствует Предел.
  - Проводник? - удивленно спросила Элизабет.
  - Вряд ли она догадывается, но да. Ее нужно показать Комитету. Можешь заняться? Я...
  - Я займусь. - перебила девушка. - Пообещай мне, что отдохнешь.
  Они вновь столкнулись взглядами, но битва длилась недолго.
  - Хорошо. - ответил Саймон.
  Он знал, что Элизабет хочет что-то добавить, развить ситуацию, но не стал ничего говорить. У него не было никакого желания видеться с кем-либо в личной обстановке и вести светские беседы. Последние годы его единственным и лучшим собеседником был он сам.
  - Береги себя, Вискей.
  - Счастливо, Чича.
  Саймон с трудом поднялся с кровати. Хоть лекарства и помогли, двигаться было тяжело. Ему правда стоило отдохнуть.
  Он подошел к Айрин. Девушка только вышла из комы, которую теперь для простоты так же называли Пределом. Двадцать лет назад люди даже не знали, что происходит с больными в этом состоянии, а теперь спокойно возвращали с того света. Мир изменился.
  Айрин, тем временем, пришла в себя. Она подскочила на кровати, озираясь по сторонам с таким рвением, что чуть не упала. Через мгновение она вновь откинулась назад. Тело еще не восстановилось, девушке понадобится несколько часов, чтобы прийти в себя. Она поискала глазами и, встретив взглядом Саймона, протянула руку. Он кивнул и вышел.
  
  В коридоре его окликнули. Повернувшись, он увидел мужчину преклонного возраста, с широким волевым лбом и властным взглядом. Заметив на отглаженном костюме знакомую брошь в форме раскинутых сетей, Саймон напрягся.
  - Здравствуйте, мистер Ленар.
  - Саймон.
  - Хорошо, Саймон. Как вы себя чувствуете? Наверное, вам нужна медицинская...
  - Что от меня нужно Паутине, мистер Коул? - перебил он.
  Лицо мужчины изменилось лишь на мгновение, но Саймону хватило этого, чтобы почувствовать инициативу. Он знал, что смутило его собеседника. Личность Стивена Коула была известна только в узких кругах, а в лицо его знали единицы. Мало кто видел руководителя Паутины - доминирующей организации по изучению Завесы - своими глазами.
  - Я помню вас. - пояснил он. - Мы встречались пять лет назад, когда вы утянули Сару в свою компанию.
  - Саймон, я не хотел бы начинать разговор с этой темы.
  - А кто сказал, что я вообще собираюсь его вести? - он уже собирался развернуться.
  - Мистер Ленар. - мужчина не обратил внимания на укоризненный взгляд Проводника. - я пришел к вам не для выяснения отношений. Мы хотим предложить помощь.
  - Помощь?! - Саймон взорвался. - вы правда считаете, что я приму помощь от организации, погубившей мою жену?!
  - Вижу, убеждать вас в невиновности Паутины нет смысла. Я сочувствую вашей утрате, пусть вам это и не нужно. Мы можем поговорить спокойно? Насколько я знаю, Проводники как никто умеют контролировать свои эмоции.
  Саймон осекся. Меньше всего он хотел потерять достоинство в такой ситуации.
  - Возможно.
  - Благодарю вас.
  - Сперва оставьте это приторное благородство. И профессиональную улыбку. Я знаю, что нравлюсь вам не многим больше, чем вы мне. Ни к чему себя принуждать.
  Коул рассмеялся:
  - Вы правы, я ненавижу Проводников. В прежние времена было проще: улыбнулся, чуть приврал, и все в порядке. Вас же слишком сложно обмануть или задеть. Никакой романтики - голая костлявая истина. Как вы это делаете?
  Саймон удивился.
  - Бросьте эти шутки, вам ли спрашивать о таком.
  - Ну да, новый уровень эмпатического восприятия. Навык, получаемый при должном качестве погружений и позволяющий воспринимать людей на новом подсознательном уровне. - заговорил Стивен монотонным голосом аудио-энциклопедии. - Отсюда исключительные навыки к холодному чтению, чувству лжи, опять же эмпатии и сокрытию мыслей. Бла-бла, научная теория, подтвержденная десятком ученых, зашедших в тупик при изучении психики Проводников. Мы оба знаем, что это слишком раздутое понятие. Меня не интересует фокус большинства Проводников, которые научились лучше понимать людей из-за путешествий по подсознанию. Это обычная психология. Вы - особый случай. Ведь никто так и не смог ни считать ваш портрет, ни распознать ложь, ни пробиться в подсознание. Вы же, напротив, можете читать любого, словно книгу. Говорят даже, что видеть мысли.
  - Вы же ученый. Что за мистика?
  - Ученый тоже может быть мечтателем. - во взгляде Коула и правда читалась страсть.
  - Не понимаю, что вы хотите услышать. Вы владеете всей информацией обо мне, я не расскажу вам больше, чем есть. - Саймона все сильнее выводило то, что мужчина отходит от темы.
  - То есть вы и правда не знаете, как в вас развились способности к эмпатии на уровень выше, чем у любого другого человека?
  - Вы преувеличиваете. Кроме меня есть немало исключительных Проводников.
  Саймон прикинул наиболее значимых профессионалов в этой сфере. Гарен Салт дольше всех находился в Пределе; Петр Серов ориентировался, как в кармане собственных брюк; Чича, она же Элизабет Гейн, имела самый высокий уровень слияния и вырывала из подсознания даже сильнейших Проводников.
  - Да. Но не один из них не бывал за Завесой. - перебил его мысли Стивен.
  Лицо Саймона помрачнело. Он не стал указывать на уход от темы разговора, потому что понимал - вело все именно к этому.
  - Логично. Зачем я еще мог понадобиться Паутине.
  - Мистер Ленар. Вы хоть понимаете насколько это колоссальный шаг для человечества? Подумайте сами. Да, мы научились реанимировать тело и мозг после казалось бы невосстанавливаемых повреждений. Мы даже научились с помощью людей, расположенных к бессознательной эмпатии, помогать личности возвращаться к человеку. Единственное, что теперь отделяет нас от истинного бессмертия - Завеса, сквозь которую не может пройти не один Проводник и которая забирает сознание, нет, душу любого Заблудшего. - в глазах Стивена вновь загорелась искра азарта. - Вы первый, кто смог проложить путь туда и обратно. Если бы вы смогли еще хотя бы один раз отправиться туда и вернуться.
  - Вы знаете, что произошло с моим сознанием после того, как я побывал там? Два года я проходил реабилитацию, заново выучиваясь ходить, разговаривать и мыслить. Мою личность собирали, слово разбитое зеркало и теперь она вся в трещинах. Часть симптомов не прошли до сих пор. Я так и не научился испытывать часть эмоций, зато другие, вроде горечи и фантомного страха... - Саймон замолчал, оставив конец предложения глубоко внутри. Он понял, что его понесло и уже сказано много лишнего. - Ничем не могу вам помочь.
  Стивен закивал и встревоженно взглянул на Проводника. Кажется, он задел Коула.
  - Простите, что завел с вами разговор на эту тему, мистер Ленар. Похоже я, старый фанатик, иногда так увлекаюсь своими речами, что не замечаю собеседника. Вы не доверяете мне, я это понимаю. Так же, как понимаю ваши обвинения в наш адрес. Но послушайте. Забудем о Завесе. Мы можем помочь вам излечиться от этих страшных симптомов. Но это сложная процедура, она потребует немало усилий. Поэтому я хочу предложить вам работу. Никаких путешествий за Завесу, тем более с вашим нестабильным на данный момент сознанием. Обычные погружения в области Предела. Вы будете помогать нам, а мы - вам.
  Оба собеседника понимали, что это лишь формальности - стандартные наборы слов. Как только Саймона стабилизируют этот разговор повторится. Тем не менее, Стивен был искренен, они правда заинтересованы в сотрудничестве и хотят его вылечить. Никакого криминала.
  - Это наглое предложение с моей стороны, я понимаю, но прошу вас подумать. Я уверен, что хорошенько поразмыслив, вы придете к верному решению. Я оставлю свой номер. Позвоните, когда будете готовы.
  Саймон стерпел "когда", поставленное вместо "если" и просто кивнул.
  - Всего доброго, мистер Ленар.
  
  Предел стал прорывом не только в области медицины, но и психологии. Способные проникать в бессознательное, ученые лучше понимали причины болезней. Лечение поднялось на новый уровень: психические расстройства и травмы теперь исчезали после курсов правки. Со временем прогресс пошел дальше и началось изменение личности. Это превратило психику человека в обиходный товар: набор качеств хорошего гражданина, повышенная чувствительность, пониженная возбудимость, комплект "президентский", "выбор главной поп-звезды нашего времени".
  Саймон считал это издевательством над разумом, убийством собственного Я. Он верил: чтобы меняться, человек должен прилагать усилия и бороться с собой. А теперешние методы превратили личностный рост в расходный материал.
  Он проклинал пластику личности, на которую ходил каждую неделю, на всех известных языках, но без нее не допускали к работе. И проблема была не в самой системе. Саймона раздражало лечение, не дающее никакого эффекта, кроме жутких приступов боли во время и после операции. Все врачи заявили, что исцелить его невозможно без фундаментального изменения личности или стирания важных воспоминаний. Он не согласился. И теперь Проводнику приходилось терпеть потуги юных дарований в области медицины, которые только ухудшали ситуацию.
  Не имея доступа к памяти и подкорке личности, доктора пытались менять мелкие повадки, плохие ассоциации, негативные взгляды. Хоть Саймон и был без сознания во время операций, при пробуждении ощущение было такое, словно мозг пропустили через мясорубку. И без того сильная головная боль набирала такие обороты, что череп трещал по швам. Все, что оставалось ему после этого - лежать и не шевелиться. Спать в таком состоянии было нереально, и приходилось переживать весь процесс восстановления в сознании. Лишь через пять-семь часов он мог попытаться вздремнуть.
  ***
  - Саймон, помоги мне.
  - Нет! Стой, Сара, не уходи. Сара!
  Девушка тонула в пучинах темноты. В обычных условиях ее лицо было обворожительным, ангельским, но сейчас его исказили шрамы ужаса и боли. Глаза рвались наружу от осознания близкой смерти. Светлые волосы пропитались мглой. Она погружалась все глубже и лапы тьмы окутывали бледное тело, пожирали и искажали. Еще чуть-чуть, и они добрались до лица: проникли в глазницы, ноздри, рот, расщепляя кожу и оголяя плоть, пока окончательно не затянули девушку. После они направились к Саймону.
  - Сара! Нет!
  Но слова уже никто не слышал. Бездна поглотила и его.
  
  Саймона вырвало из сна, словно подушка была из раскаленных углей. Сев в кровати, он схватился за голову и несколько минут тяжело дышал. Потом взглянул на часы, прикинул:
  - Четыре часа. Больше, чем обычно.
  Он прошел в ванну и умылся, принял контрастный душ.
  Саймон пытался избавиться вещей, что напоминали о Саре, но ее присутствие ощущалось везде. Весь мир был пропитан ее духом, который проникал внутрь и отяжелял сердце до массы планеты. Повсюду он видел ее лицо, слышал голос.
  Саймон подошел к столу, обдумывая, что лучше выпить - кофе или чего-то более согревающего. Каждое его пробуждение начиналось с этих размышлений: быть бодрым раздраженным ублюдком с вечной головной болью или охмеленным спокойным ублюдком, но с притупленными ощущениями. Он остановился на кофе.
  
  После открытия Предела Проводники стали самой востребованной профессией. Искусственно пробудить бессознательную эмпатию не выходило, а людей с этим талантом оказалось немного. Способных буквально воскрешать человека, их провозгласили следующей ступенью эволюции.
  Но общество быстро привыкло к возможности возрождения. То, что раньше приравнивалось к магии, стало обыденностью. Ценность жизни и ужас смерти стали смутными образами. Избавившись от страха гибели, люди стали более приземленными, воля утеряла былую силу. Конечно, изменилось и отношение к Проводникам. После десяти лет ликований некоторые обвинили их в том, что человечество деградирует, теряет уникальность. Многие верующие считали возрождение самым страшных грехом и при первой возможности устроили митинги. Вместе с тем, большинство из них с удовольствием пользовалось услугами Проводников, дабы еще дольше рассказывать о греховности людей. Мир, и без того потерявший часть разума, съезжал с оси.
  Число ежедневно умирающих людей было куда больше, чем существующих Проводников, и государства объединили их в одну мировую организацию со множеством офисов в разных странах. Конечно, многие быстро заработали себе репутацию и трудились самостоятельно, но по контракту никто не имел права отказываться от поручений организации. Никто. Правда, некоторые это забывали.
  - Какого хрена, Билл?
  - Саймон, угомонись. Сколько раз тебе объяснять, что даже ты не можешь игнорировать приказы?
  - Но почему я? Отправь ее с кем-нибудь другим.
  - Ты знаешь правила. Тот, кто обнаружил Проводника, показывает ему Предел в первый раз. Обещаю, после я отдам ее к кому-нибудь другому. Из тебя все равно паршивый учитель. Так что бери Айрин и отправляйся.
  Похоже, девушка слышала разговор из коридора, потому что выглядела смущенной. Ей было чуть больше восемнадцати, темные волосы собраны в косу, в голосе, как и взгляде, смешались робость и любопытство.
  - За мной. - сказал Саймон, не останавливаясь.
  - Здравствуйте, - она запнулась. - Вискей.
  - Откуда ты знаешь это имя?
  - Я слышала... Ну, в больнице, когда к вам девушка приходила. Кажется, вы были рады этому прозвищу. Ну, я так почувствовала. Хотя, наверное дело было в ней, я только сейчас поняла.
  Айрин не была глупой, но язык ее явно работал вперед мозга.
  - Смогла заметить? Талантлива.
  - Правда? Спасибо.
  - Это был не комплимент.
  Девушка опустила взгляд. Но через мгновение вскинула голову, что-то вспомнив.
  - Извините, мистер Ленар.
  - Саймон.
  - Простите. Саймон. А почему та девушка называла вас так? Вас больше никто так не называет, я узнавала.
  - Слишком много вопросов.
  Айрин вновь уставилась в пол, стыдясь своего любопытства. Пару минут они шли молча, пока Саймон, наконец, не сдался. Он не мог понять причину, по которой его беспокоила тишина, но все же заговорил:
  - Это наши личные прозвища. Чича и Вискей. Они отражают стиль работы.
  - Стиль работы?
  - Ощущение, которое остается у Заблудшего при слиянии и после него. И само обращение. Вискей - виски, Чича - Чича де молле.
  - Алкоголь?
  - Учись намного лучше понимать людей, если хочешь стать Проводником. Иногда придется вникать с полуслова или вообще без слов. Это сравнение. Мой стиль работы схож с виски - мягкий, благодушный, всегда рядом. - Айрин кивнула, она помнила ощущения, когда была в Пределе.
  - А что такое Чича?
  Саймон усмехнулся:
  - Перуанский напиток. Самое жуткое похмелье за историю человечества, но вынесет практически любого. Это и есть стиль работы Элизабет - болезненно, но всегда эффективно. Там, где не работают слова и поддержка, зона ее владений. Она вытаскивает силой, когда Заблудший либо не хочет выходить, либо не может.
  - Вау... Подождите, а куда мы идем?
  - Хватит болтовни. - отрезал Саймон. Его пугала собственная разговорчивость.
  
  В мире всегда находились любители извращенных удовольствий, будь то боль, экстрим или нечто иное. Узнав о возрождении, мазохисты выползли на поверхность за новыми ощущениями: что может быть интереснее, чем мука смерти? Мягкотелые государственные деятели не могли запретить суицид, ведь человек вправе сам решать, что делать со своей жизнью. Какое-то время люди кончали с собой на улицах, предварительно вызвав скорую, но особо смекалистые быстро прознали что к чему, и создали из этого безумия вполне прибыльный бизнес. Такие точки "законной временной смерти" стали на удивление популярными и в больших городах появилось не одно подобное заведение. Здесь можно было найти гибели на любой вкус. Быстрые, в большинстве своем, были завязаны на манипуляциях с головой: прострелить, отрезать, расплющить. Для медленных организаторы сделали десятки вариаций, вроде смерти от переедания или игр с температурой тела. Дешевые были, разумеется, из простых: сброситься с крыши, утонуть, окунуться в воду под высоким напряжением. Ну и дорогие - элитные - поражали разнообразием и фантазией: от убойной дозы наркотиков до секса с дикобразом, от отравления алмазами до смертельных деликатесов. Во времена зарождения этих заведений были так же популярны пытки, но власти решили, что это уже переходит все границы и составили большой список запрещенных услуг. Но, как и положено всем законам, эти тоже регулярно нарушались.
  Организаторов не беспокоили вопросы гуманности, но возможности восстановления тела были ограничены, и они ввели порог окончательной смерти, чтобы люди знали вероятность того, что умрут насовсем. Несмотря на все летальные исходы и тот факт, что подобные заведения закрывали каждую неделю, желающих испытать смерть было с достатком. Мероприятие росло и, не сумев избавиться от него, правительство решило хотя бы обезопасить: направили врачей, Проводников, и вскоре подобное безумие стало вполне законным развлечением. По крайней мере вывески кричали о "гуманных и безопасных способах смерти, невозможном ранее шансе вдохнуть гибель всего сущего".
  Любители этих сходок следовали зыбкой логике: они восхваляли врачей за то, что те дают им возможность вновь испытать прелесть боли и ненавидели Проводников, вырывающих из сладкой колыбели смерти. Потому в общем зале началась настоящая суматоха, когда один из посетителей узнал Саймона, шагающего вглубь здания:
  - Эй, я тебя знаю! Ты этот, один из самых крутых Проводников. Как там тебя?
  - Саймон. - подсказал другой.
  - Точно, Саймон! Что ты забыл в таком месте?
  - Он поди пришел к богатенькому. - подключился еще кто-то.
  - Рику.
  - Точно!
  - До обычных то людей уже не можешь снизойти? Слишком хорош для нас?
  - Я слышал, ты можешь одной фразой затащить любую девушку в постель.
  - Конечно, смотри какую себе заграбастал. - сказал кто-то, указывая на Айрин.
  - А может я тоже смогу уломать тебя? Может я тоже этот...
  - Проводник!
  - Точно! Ха-ха.
  Айрин уставилась в пол, прижавшись к Саймону.
  - Будет твоим посвящением. - сказал он. - Ты должна знать, с чем порой приходится работать. Успокойся, они не со зла это делают и забудут о тебе через полчаса. Они вообще не до конца осознают, где находятся. Эти мазохисты слишком часто умирали и работа их мозга нарушена, они помнят только удовольствие и то, что мы отнимаем его.
  - Вы считаете, что лучше нас! - выкрикнули из зала. - Думаете, что вы Боги? Это у себя в зазеркалье вы крутые, но здесь, на Земле, вы такие же, как мы. Кто позволил вам смотреть на нас свысока только потому, что вы лучше понимаете других?
  Саймон не выдержал, взял стул и сел напротив него. Мужчина оказался достаточно разумным, чтобы аргументировать свою ненависть, а значит и достаточно разумным, чтобы вникать.
  - Ладно, давай поиграем. Ты неудачник, от которого отвернулась жена, семья, собака или актриса в телевизоре и ты решил обвинить в этом весь мир. Мне даже способности не нужны, чтобы понять это. Вместо того, чтобы запивать горе, ты решил его забить, и тебе понравилось. Теперь ты ищешь любую возможность получить денег и купить самую дешевую смерть из здесь предложенных, потому что надеешься, что тебя не смогут спасти, но боишься признаться, что на самом деле не хочешь умирать. Из-за своей трусости ты не хочешь выйти и стать настоящим человеком, а не кучей мяса, ревущей после каждого воскрешения. - Саймон перевел дух. - а Проводников ты ненавидишь потому, что завидуешь возможности трезво смотреть на вещи и подчинять собственное сознание и эмоции. Ты завидуешь, потому что хочешь взять себя под контроль.
  Он встал, дал собеседнику деньги на смерть средней стоимости и пошел дальше.
  - У вас какие-то личные счеты? - тихо спросила Айрин.
  - У нас особая любовь. Если бы я не стал Проводником, то сидел бы сейчас рядом с ними. Мою жизнь изменил один человек, а я, быть может, дам становление чьей-то другой.
  - А почему именно он?
  - У обычных мазохистов нет ненависти к нам. Они делают это потому, что любят боль. Те, кто проклинает нас, просто нашли новый способ забыться и не могут вылезти из этой задницы. Такой алкоголизм с фатальным исходом. Я уже говорил, эта ненависть - обычная зависть. Они хотят контролировать себя. Те, кто орут бессвязные и пустые фразы уже не смогут выбраться, но те, кто ненавидят нас разумно, еще могут что-то понять.
  - Вы часто здесь бываете?
  - Достаточно.
  
  Саймон был признан одним из лучших Проводников в мире и его давно перестали смущать зрители во время работы. Беспокоило другое: момент, когда он уже погрузился, но еще не было слияния с Заблудшим, был для него самым опасным. В этом промежутке он был с Пределом один на один. Тот знал его лучше, чем кто-либо. Каждый раз Саймон слышал зов: это была Завеса, она просила вернуться обратно, и каждый раз Предел делал все возможное, чтобы Проводник откликнулся. В этом зове он слышал и Сару, знал, что она там. Ее голос перебивал все остальное, гипнотизировал и он сам не осознавал, как начинал двигаться навстречу. Но все заканчивалось одинаково: зов исчезал, как исчезал и гипноз, а на его место приходил Заблудший. Больше всего Саймона пугало, что он не знал - радует это его или наоборот.
  - Привет, Рик...
  ***
  Дни затухали один за другим, как страницы старых книг. Даже находясь в постоянном контакте с людьми, Саймон не открывался никому, оставаясь наедине со своими мыслями. У него была лишь одна спутница - головная боль - верная настолько, что не покидала его даже во сне. Долгое время он проводил в Пределе, а часы реальной жизни разбавлял алкоголем, поэтому часто терял счет времени, путал дни недели. Осколки прошлого буравили сознание, оставляли разбухающие шрамы, которые ныли и постоянно напоминали о себе. Как фрагменты из фильмов, сутки складывались в обрывочные воспоминания, вызывая жалось, смех и отвращение к собственному существованию. Для него это состояние было нормальным. Привыкший, он оттачивал навыки по самобичеванию с особым усердием. Но в последнее время все усилилось: боли стали острее, образы ярче, мысли мрачнее. Похоже, еще немного, и он начнет сходить с ума.
  Осознав это, Саймон переступил через собственные принципы и характер словно через бордюр. Он взял телефон:
  - Привет. Не занята?
  - Ух ты, Саймон, не ожидала тебя услышать. - ответила Элизабет. - Нет, не занята.
  - Твое предложение встретиться еще в силе?
  - Я ничего не предлагала.
  - Брось.
  Она немного помолчала.
  - В больнице? - девушка рассмеялась. - Боже, прекрати эти игры с чтением мыслей. Хорошо, давай встретимся.
  
  Бар Клойстер был другом из прошлого: когда Саймон и Элизабет только начинали работать вместе, здесь они отмечали успешные и проваленные задания. Перевес был в сторону удачных, поэтому Клойстер пробуждал приятные воспоминания. Окружение с прежних пор не сильно изменилось: тусклый свет, преобладающие древесный цвет и запах, приятная фоновая музыка. Идеальное место для тихого вечера.
  - Что заказать? Виски? - спросила Элизабет.
  - Ненавижу виски. - девушка вскинула брови. - Что ты хочешь?
  - Ром устроит?
  - Хорошо.
  - Итак. - начала Элизабет, поставив на стол стаканы. - Раз ты позвонил мне, значит что-то серьезное. Выкладывай.
  - Я схожу с ума.
  - От драматизма? - девушка улыбнулась. - Что? Я волнуюсь. Какие у тебя остались симптомы после реабилитации?
  - Почти все.
  - Все?! - Элизабет застыла.
  - Процентов восемьдесят. - Саймон усмехнулся. - Драматизма во мне и правда прибавилось.
  - Так вот в чем дело. Значит, это не характер. Ты не контролируешь свое поведение?
  - По большей части.
  - Странно, что ты еще живой. - девушка долго кивала, выискивая слова. - Когда ты нормально спал последний раз?
  - Ну, месяца два назад я попал в больницу после длительного погружения. Тогда я два дня пролежал без сознания и, можно сказать, выспался.
  Элизабет вновь закивала. Глядя в свой стакан, она пыталась собрать мысли, но те расплывались, как ее отражение.
  - Элиза, не пытайся мне сочувствовать.
  - Я... Прости, я правда ошарашена. Знаю, конечно, что жалость лишь усугубит ситуацию, но ничего не могу поделать. Серьезно, извини.
  - Как ты? Еще встречаешься с Майком?
  Саймон знал, что Элизабет не хватает холодного анализа. Может, дело в женской натуре, может - в характере. Проще всего было заставить ее отвлечься, чтобы расчет шел в голове, без ее надсмотра. Девушка поняла это, и благодарно улыбнулась.
  - Нет. Ему не нравилось, что я слишком легко вижу его ложь. Ну, и что он не видит мою.
  - Тяжело строить отношения, когда читать людей проще, чем складывать в уме.
  - Почти нереально. Ладно, Вискей, не время отвлекаться. - она со звуком опустила стакан. - Что собираешься делать? Даже упертый гордец вроде тебя должен понимать, что пора обращаться за помощью. Поговорить со мной мало.
  Саймон помолчал несколько минут, оглядывая бар. В такие места чаще заходили, чтобы поразмыслить о жизни, чем повеселиться. У каждого или почти у каждого здесь были проблемы, которые стоило решать расслабившись и выпив. Лишь через мгновение Саймон понял, что пытается прочитать чужие мысли, чтобы избавиться от своих.
  - Ко мне приходили из Паутины.
  - Интересно. Продолжай.
  - Говорят, что могут вылечить меня. Взамен просят, чтобы я стал героем человечества.
  - Хотят отправить за Завесу? Разумно. Сложный выбор, конечно, но ты согласишься.
  - Это еще почему?
  - Как ты это делаешь? - Элизабет рассмеялась. - Других людей понимаешь в мгновение, а себя за столько лет так и не научился.
  - Выкладывай уже.
  - Во-первых, тебе не позволит остаться в стороне любопытство. Во-вторых, конечно, ты захочешь найти там Сару. Этого хватит с лихвой.
  - Я вспомнил, почему ты меня раздражала.
  - Слишком хорошо тебя знаю?
  - В точку. Так себя ощущают люди, которых я читаю?
  - Именно.
  - Ужасно.
  Элизабет рассмеялась.
  - Знаешь, а ты изменился.
  - Серьезно?
  - Раньше ты ненавидел людей. Сейчас даже начал о них задумываться.
  - Любить их больше я не стал.
  - Тем не менее. Айрин сказала, что ты поболтал с ней. Это вообще нонсенс.
  Саймон прикинул, сколько времени прошло с того момента. Он не мог понять - может неделя, может, месяц.
  - Так ее направили к тебе?
  - Ага.
  - В любом случае, у меня не было выбора. - до последнего сопротивлялся он.
  - Ой, да брось ты. Это же хорошо! Эта ситуация напомнила тебе Сару, да? Ты ведь тоже вытащил ее, когда она тебя воскрешала.
  Саймон смолчал, но Элизабет и так знала ответ.
  - Ладно, у меня появилась идея.
  - Я уже против. - перебил он.
  - Завтра у Айрин будет пробное погружение. Не хочешь присоединиться?
  - Зачем?
  - Поможешь мне. Попробуешь себя в роли учителя.
  - Я? Преподавать? Совсем сдурела?
  - Саймон, тебе нужно общение с людьми. Даже не пытайся спорить с этим.
  - Во что ты втягиваешь меня, Чича?
  ***
  - Привет, Саймон. Заходи.
  Когда Проводники только появились, для их обучения выделяли большие кабинеты. Новоиспеченных, их десятками отправляли к наставникам, проводя быстрые курсы, и бросали на задания. После серии неудач, организация пересмотрела свои методы и Проводников начали обучать небольшими группами, а после вообще индивидуально. Огромные залы сменились небольшими помещениями, в которых стояли только имитаторы погружений и пара столов.
  Саймон зашел и сел в углу. Элизабет гоняла Айрин по теории. Для Проводников это было легко, потому что из-за связи с бессознательным они имели близкую к эйдетической память. Студентка не была такой смущенной, как раньше, из голоса пропали дрожащие нотки.
  - Сколько уровней бессознательного ты знаешь?
  - Три. Внешний слой - он находится на поверхности, при нем даже не происходит полного слияния, общение на уровне телепатии. Второй слой - погружение. На этом уровне проникают в бессознательное человека. Обычная глубина Проводников. И третий слой. Его называют погружением на Дно. На этом уровне открываются подкорки. Это очень опасно из-за возможности отката Предела, который воспримет Проводника, как угрозу, и на этом уровне можно повредить психику человека. В мире есть с десяток Проводников, способных находиться там. Элизабет, а психологи тоже работают на третьем уровне?
  - Да, но там другая система. Психологи работают не с Заблудшими, поэтому отката Предела не бывает. Три уровня, хорошо.
  Девушка испытующе посмотрела на Саймона.
  - Что? Рассказать?
  - Все равно узнает. Пусть лучше раньше.
  - Что рассказать? - спросила Айрин.
  Саймон показательно вздохнул и сел поближе.
  - Существует еще один уровень, - начал он. - и зовется Бездной. Финальная граница. После третьего уровня бессознательного Заблудшие доходят до воронки, которая затягивает сущность человека, расщепляя его в Завесе. Это самый опасный уровень, как для Заблудшего, так и для Проводника, потому что Бездна затягивает любую личность, попавшую в ее радиус, растягивая это действо на дни, а порой и месяцы. Она по крупинкам забирает память, рефлексы, инстинкты, пока от тебя не остается лишь пустого сосуда, а после затягивает и его. Именно поэтому те, кто попали за Завесу, не выбирались оттуда - их больше не существовало.
  - Репетировал? - усмехнулась Элизабет.
  - Что? Сама сказала - лучше раньше.
  Айрин смотрела на Саймона. Во взгляде читался ужас, но его поглощало понимание, и вскоре она полностью осмыслила сказанное. Девушка кивнула.
  - А ты и правда хороша.
  - Ладно, времени у нас не так много. - вмешалась Элизабет. - Расскажи главные правила при погружении, и мы перейдем к практике.
  - Ну, я знаю только одно правило - не иметь привязанности с Заблудшим.
  Саймон посмотрел на Элизу.
  - Это было обязательно? - тихо спросил он.
  - При ярком примере нарушителя лучше запомнит. Ладно, садись. - обратилась она к девушке. - Погружение на второй уровень.
  - На второй? - Саймон удивился, но встретив уверенный взгляд Айрин смирился.
  Дождавшись, пока девушка отключится, он спросил:
  - Сколько раз она погружалась на поверхность?
  - Трижды.
  - Трижды? Ты шутишь? Нужно не меньше пяти пробных погружений, прежде чем пускать человека на глубину. И то при большом таланте.
  - О, поверь, она талантлива. Кто-то, помнится, при первом же путешествии по поверхности уплыл на глубину. После тебя ведь в имитаторах отключили переход между уровнями? И тебя это правда волнует? - Элизабет лукаво улыбнулась.
  - Дело твое.
  - Расслабься, мы ведь будем с ней.
  
  - Назови три этапа пути.
  Голос Элизабет разносился в атмосфере Предела, сотрясая серую дымку, которая была его первоначальной формой.
  - Первый этап - вера. Второй этап - равновесие. Третий этап - нирвана.
  Вдали загорелся бледный огонек, который начал разрастаться, пульсируя и набирая яркость. Через мгновение он принял форму человека - Заблудшего. Теперь Предел подстраивался под него - выудил воспоминания, предрасположенности, характер, нашел точки опоры и слабости. Хотя со стороны это выглядело так, словно дым вокруг просто начал дребезжать, на самом деле он насыщался, набирая информацию. Именно здесь начинается первый этап - вера. Он самый важный: если Заблудший откажется принимать помощь, Предел может попросту выкинуть Проводника, как излишек, и тогда человека ничто не спасет.
  - Здравствуйте, Питер. Меня зовут Айрин. - заговорила девушка. - вы не знаете меня и не понимаете, что происходит, но я пытаюсь вам помочь. Мне нужно, чтобы вы слушали меня и доверяли, и тогда я обещаю, что выведу вас отсюда.
  Заблудший начал озираться по сторонам. В таком состоянии личность человека атрофирована и не может ничего, кроме как испытывать эмоции. Если она испугается - Предел нагрянет, поверит Проводнику - пропустит.
  Перед огоньком выстроилась тропинка - деревянная, шаткая. Значит, Заблудший с трудом доверяет своему Проводнику. Будь Айрин опытнее, она бы продолжила разговор, прежде чем пойти дальше. Если дорожка выложится камнем, значит вера достаточно крепка и будет намного легче удержать равновесие. Но это было первым погружением девушки, поэтому они ступили на тропу.
  Когда Заблудший действует вопреки воле Предела, тот начинает бунтовать. Дорожка шатается, трескается, атмосфера накаляется и швыряет разные негативные эмоции: гнев, ужас, отчаяние. Она понукает свернуть с тропы, броситься прочь и никогда больше не противиться тому, что велено. Предел каждого человека бунтует по-своему, но всегда изъедает сознание настолько, что нужно долго приходить в себя. И действует это не только на Заблудшего. Именно поэтому Проводникам не советуется делать более одного погружения в день.
  Туман наэлектризовался, окружая яркими вспышками. Жуткий гром обрушился на сознание, пуская облака пыли, наполненные страхом, которые зарывались в самую подкорку и никак не уходили прочь. Они липли, заполняли собой все прочее и вскоре не осталось ничего другого. Речь Айрин, пробивающаяся сквозь эти слои, казалась ультразвуком, который даже не доходил до слуха. Огонек в форме человека сжался, оступился и чуть не сошел с тропы. Как только он это сделает - придется начинать все с начала. И намного тяжелее будет убедить Заблудшего двигаться после того, что он испытал. Но голос девушки начал нарастать, он бился сквозь завесу страха и наконец прорвал ее, громогласно врезаясь в сознание.
  - Питер, прошу тебя, не бойся ничего. Я здесь, рядом с тобой. Это все иллюзия, оно не настоящее. Иди со мной и все пройдет.
  Главное в работе Проводника - искренность. Да, они могут чертовски умело врать, но если ты действительно хочешь помочь человеку, хочешь его спасти - он почувствует и последует за тобой. Именно так преодолевается второй этап - равновесие.
  Заблудший двинулся вперед, и тропа под ногами обросла камнем. Но Предел знал, что сильнее страха может быть только счастье. И это не та радость, которую ты испытываешь про выигрыше в лотерею, не то наслаждение, которое человек получает при оргазме. Это искреннее, первобытное счастье: словно в один момент ты осознал себя, нашел истинно верный путь и достиг его, исполнив все мечты, словно каждая секунда жизни была наполнена блаженством и не осталось никаких негативных эмоций, никаких проблем и переживаний, только чистейшая гармония. И вот ты в ней - навечно.
  Пространство вокруг испарилось, окружение парило, и Заблудший парил вместе с ним - невесомый, счастливый, умиротворенный. Это чувство настолько сильно, что задевает даже Проводника, и именно поэтому на глубину не пускают тех, кто не прошел достаточную подготовку. Они могут не выдержать наплыва и остаться в потоке эйфории вместе с Заблудшим. Чертовски сложно заставить себя отказаться от безграничного счастья и броситься в колючие кустарники реальной жизни. И Айрин не справилась - лишь отдалась течению реки гармонии, и та поглощала ее. Девушка даже не понимала, что тонула и проваливалась все глубже, за Завесу.
  
  Айрин сидела в кресле, хватая воздух:
  - Так вот какой он, Предел.
  - Поэтому на глубину не пускают без должной подготовки. - сказал Саймон. - Нужно время, чтобы научиться противостоять бесконечному блаженству и выбрать наш серый, чахлый мир, полный боли и разочарования. Паршивая перспектива, правда? Так что бросай это сейчас, если не готова к борьбе.
  - Саймон, брось. - нахмурилась Элизабет. - Неужели ты не прокомментируешь первое погружение?
  - Ну. Много лишних слов, голос не вызывает доверия, недостаточно концентрации...
  - Саймон. - перебила Элиза.
  - Ладно-ладно. При должной подготовке ты станешь одним из сильнейших Проводников. Я уверен, что Элизабет тебя этому научит. Ты очень талантлива.
  - Правда?! Спасибо большое, мист... Саймон. - Айрин раскраснелась. - Элизабет, ты слышала? Я талантлива!
  - Конечно слышала. Ты правда молодец. Да успокойся, тебе же нужен отдых. Помнишь, что делать после погружения?
  - При возможности вздремнуть пару часов. Если нет - выпить чаю, расслабиться, можно принять ванну. - Айрин задумалась. - Ах, да! Еще не принимать много алкоголя. Только я не понимаю почему.
  - Саймон?
  - Что? Мне рассказать?
  - А почему нет?
  - Господи, ладно. Ты уже знаешь, что каждый Проводник должен быть психологически и эмоционально уравновешен. Со временем в нас вырабатывается навык, который позволяет чувствовать свое бессознательное и порой даже проникать в него. Это схоже с медитацией. Когда ты пьяна, фокусировка теряется, разум слабеет и прослойка между сознанием и бессознательным становится тоньше. Это может вылиться в то, что ты ненароком отправишься в свое подсознание и наворошишь там делов, будучи нестабильной. Хотя некоторые опытные Проводники так развлекаются - напиваются и гуляют по подкоркам разума, критикуя себя или, наоборот, восхваляя. Да, Элиза?
  - Да. Стоп, ты на что намекаешь? - Саймон в ответ лишь пожал плечами. - В общем, ты поняла?
  - Нет - выпивке, да - отдыху. Я поняла. - Айрин была полна энергии. - Ну, тогда я пойду. Спасибо Элизабет, и вам, Саймон, больше спасибо.
  - Счастливо.
  - Не превысил лимит слов на день? - спросила Элизабет.
  - Израсходовал на неделю вперед.
  - Но тебе же понравилось.
  - Как не странно, да.
  - Ты всегда любил читать нотации. И пора направить это в нужное русло. Может, тебе стоит пойти в преподавание?
  - И вырастить кучку циничных ублюдков? И так хватает.
  - У тебя выходной? Можешь помочь с одним пациентом? Его жена считает, что я элитная проститутка, которая занимается с ним сексом в подсознании, а тот лишь притворяется мертвым.
  - Зато элитная.
  - Что?
  - А ты удивлена?
  - Я же ангел!
  - Не в этой вселенной.
  ***
  "Существует теория, что любящие пары могут понимать друг друга на бессознательном уровне, чувствовать мысли. Именно на это надеялся Саймон, когда слышал на периферии голос жены, просящей о помощи. Меньше всего он хотел думать, что сошел с ума.
  Сара лежала в коме уже две недели. И без того бледная, теперь она казалась белее мела. Проводники трижды погружались в бессознательное, пытаясь найти ее, но безрезультатно.
  - Я пойду на третий уровень.
  - Саймон, прекрати. Подожди, пока приедет Иван.
  - Его нет уже четыре дня. Сколько еще можно ждать?! Она умирает, Элизабет! Я слышу, как она зовет меня.
  - Ты ни разу не был на третьем уровне. Это плохо кончится.
  - Элиза, прошу тебя. Я справлюсь. Пожалуйста, помоги мне, иначе я сделаю это сам.
  Элизабет понимала, что Саймон не врет. Она считала, что такая чистая любовь бывает только в книжках, но эта пара переубедила ее. Он на все пойдет ради Сары. Второй уровень, третий - он хоть в Завесу за ней прыгнет. И это ее пугало.
  - Ты уверен, что сможешь?
  - Обещаю тебе. Я найду ее и вытащу обратно.
  - Ладно, готовься.
  Саймон многое слышал о третьем уровне бессознательного. При любых условиях тот имел два состояния: покой, когда Предел подавляет личность человека на пути к Завесе, и борьба. Во время борьбы душа еще способна осознавать себя и противостоять Пределу, и шрамы этой войны были повсюду.
  Пространство казалось бесконечным, расстояния и плоскости здесь теряли значения. Во все стороны раскинулись слои воспоминаний и фантазий: абсолютно все, что могло прийти в голову человеку, от абстрактных механизмов до сказочных растений. Сотни дорог, ведущих вправо, влево, вверх и по кругу. Башни, замки, леса, планеты, стихии - окружение было заполнено событиями и местами, и смещалось, заменяя одно другим. Оно рушилось. Все уничтожалось по-своему: что-то сметало пламя, что-то поглощало старение, деформация и коррозия, что-то просто рвалось на части. Словно сотни миров умирали - каждый своей, мучительной смертью.
  От обилия вещей гудела голова - мозг не мог сфокусироваться на происходящем. Теперь Саймон понимал, почему так мало людей способны погрузиться на третий уровень. Пространство захватило его в свой круговорот, тормоша и бросая между слоями, словно мяч для гольфа. Он чувствовал, как сознание расслаивается. Предел поглощал его - нарушителя - и делал частью этого мира. Саймона закрутило так, что он не мог даже о чем-либо подумать, вокруг проплывали жизни, миры, события, и он становился частью каждого из них. Нагрузка была настолько сильна, что мозг практически отказал. Его пробудил голос:
  - Саймон, помоги!
  Сара. Голос был слаб и полон страха, но она звала его:
  - Пожалуйста, помоги мне.
  Саймон собрал всю волю, чтобы вырваться из лап Предела. Он будто прожил тысячи жизней, и теперь они возвращались к нему, делая полноценным и уникальным человеком. Наконец, он стал властен над собой. Саймон двинулся навстречу голосу и пространство отступило. Проводник старался не смотреть по сторонам, не фокусироваться ни на чем, кроме шепота Сары. Наконец, он прошел сквозь толстый слой третьего уровня и увидел Бездну.
  Воздух был нестерпимо тяжелым, материальнее, чем что-либо. Он давил и закрывал обзор, поэтому Саймону пришлось прорываться, чтобы выйти к Бездне. Необъятная воронка - она засасывала все миры, через которые прошел Проводник, рушила их и отправляла в небытие. Все это сопровождалось оглушительным ревом и свирепыми ветрами. Даже пространство вокруг трескалось, поглощаемое воронкой и она засасывала сама себя. В центре Бездны была Сара. Ее лицо исказили муки, глаза налились ужасом, а бешеный водоворот кружил, сдирая кожу, плоть, пока не поглотил совсем.
  - Саймон.
  Откуда-то сверху послышался голос. Но Бездна подбиралась все ближе, он уже чувствовал, как ее мертвенные губы высасывают сущность.
  - Саймон!"
  
  Саймон бросился вперед, пробудившись ото сна.
  - Ты кричал во сне. Кошмары? - спросила Элизабет.
  - Что? Да, кошмары. Кошмары.
  - Ты в порядке? - но он не слышал, перед его взором до сих пор стояло измученное лицо Сары. - Саймон.
  - Да-да. Что?
  Девушка в ответ лишь покачала головой.
  - Скоро будем на месте.
  Саймон кивнул и уставился в иллюминатор, рассматривая небесную гладь. Куда они летят? Он не мог вспомнить. Подобно проплывающим облакам его мысли тянулись по поверхности сознания куда-то далеко, в небытие.
  
  Будучи опытным Проводником, Саймон привык к плавному погружению, но в этот раз что-то пошло не так. Он чувствовал, что Предел ухватился за него, а такого еще не бывало. Он видел Заблудшего, находился в его бессознательном, но Предел примешал и часть разума Саймона, из-за чего пространство вибрировало, пытаясь совладать сразу с двумя личностями. Зазвучал голос Сары, окружение расплылось, принимая форму воронки. Усилием Проводник отогнал образ и сосредоточился на Заблудшем:
  - Тебе не следует бояться. Страх - удел слабых. Вместе мы выберемся. Тебе нужно лишь довериться мне.
  Человек был важной шишкой, а с ними легко находить общий язык: когда ситуация выходила из-под контроля, они легко перекладывали ответственность на другого. Даже когда дело касалось смерти. Перед Заблудшим выложилась каменная дорожка.
  При бунте все опять пошло наперекосяк: Предел зарылся в сознание Саймона, и выуживал образы оттуда. Повсюду была Сара, в ушах звенели крики. Проводника отшатнуло, а Заблудший же наоборот рванул вперед. Предел отпустил его и вскоре был виден лишь силуэт, всплывавший на поверхность.
  - Это было слишком просто. Выбраться бы самому.
  Но Предел не позволял: он давил, дробя камень под ногами, метал из стороны в сторону сознание Саймона, пока тот не упал в глубину.
  
  - Мэр пришел в себя. - крикнула Элизабет в зал.
  В комнату вошел охранник.
  - Он в порядке? Выглядит так, словно ничего не понимает.
  - Это нормально.
  Элизабет беспокоило другое - Саймон не приходил в сознание. Проводник всегда просыпается раньше Заблудшего, и разум встает на место гораздо быстрее.
  - Мэра на обследование. А мне нужно три врача, каталка и аппарат для стабилизации психики. Как только прибудут медики, скажете, что я отправилась за Саймоном. Быстро!
  "Если Саймона поглотил Предел, то он должен быть на третьем уровне" - предположила Элизабет.
  - Похоже, пора покопаться у тебя в голове
  ***
  - Боже мой, Саймон, что с тобой творится?
  Элизабет видела подобное в бессознательном, но только у Заблудших. У обычных людей хоть и часто все перемешено, но всегда четко существует. Даже у душевнобольных. И лишь у умирающего человека в бессознательном может происходить последовательное уничтожение. Именно это творилось в голове Саймона: подсознание сгрызало само себя, превращая разум в исцарапанную пластинку, которая перестала играть часть мелодии. Он умирал, медленно и мучительно. Большая часть того, что находилось в бессознательном, существовало лишь частично. Многое пропало, и одному черту известно, что именно - фантазии, эмоции, память. Личность была покрыта шрамами, а Предел продолжал кромсать ее.
  И везде была Сара. Элизабет видела ее образ во всех вещах в сознании Саймона. Все о чем он думал и что делал было пропитано мыслями о ней. Похоже, ее измученное лицо всегда стоит у него перед глазами. Элизабет понадобилось время, чтобы отойти от гнета, которым все поросло. Наконец, собравшись, она двинулась вперед.
  Обычно для поиска Заблудшего на третьем уровне тратится много времени, ведь душа блуждает по мириадам воспоминаний и мыслей, заново узнавая себя. С другой стороны, живые оставляют след, когда проникают в свое бессознательное. Этот шлейф нужен, чтобы не потеряться. Судя по тому, что никаких следов Элизабет не нашла, Саймон уже стал Заблудшим. Любой уважающий свою работу путешественник по бессознательному - будь то Проводник, психолог или ученый - не станет копаться в разуме человека, не только потому, что это неэтично, но и потому, что опасно для обоих. И Элизабет бродила по закоулкам сознания, не обращая внимания на миры вокруг.
  Наконец, она нашла: Саймон пытался протолкнуться через стену темной материи.
  - Саймон, нет!
   Но Бездна уже затянула его, и не успела Элизабет опомниться, как захватило и ее.
  Ощущение было, словно под прессом: окружение давило на тело, сминая внутренности. Дышать было нереально, пошевелить руками еле возможно, и Элизабет отталкивала эту субстанцию, стараясь схватить Саймона, который двигался впереди. Наконец, она ухватила его, но перед тем, как вырвать из Предела, увидела то, что никогда не хотела бы вспоминать. Голос Бездны звучал в ее сознании все время, что они всплывали и даже после того, как очнулись. Разум сотрясало от зова. Он заполнял все, и лишь когда ничего более не осталось, отступил. Словно смерть похлопала по макушке.
  
  Саймон вскочил в кровати.
  - Успокойся, ты в больнице. - Элизабет подождала пару минут. - Что произошло в Пределе?
  - Бездна. Она чувствует меня. Я услышал зов, как только соприкоснулся с Пределом. Он проник в мое сознание, отпустив политика. Я не смог ей сопротивляться.
  Элизабет передернуло.
  - Что с тобой?
  - Я видела ее. Когда ты не вынырнул, я проникла в твое сознание, - Саймон сник. - И нашла тебя, на пути к Бездне. Это ужасно.
  Они молчали. Саймон перекусил, Элизабет проверила показания и они молчали, не в силах найти слов после произошедшего. Наконец, девушка решилась:
  - Саймон, тебе нужна помощь.
  - Знаю.
  - Почему ты не хочешь идти в Паутину?
  - Подумай, как они вылечат мои кошмары?
  - Я понимаю, но либо так, либо ты умрешь.
  - Лучше уж я умру, чем забуду Сару.
  - Вам не обязательно ее забывать. - в палату вошел Стивен Коул, в идеально выглаженном костюме, со сверкающим значком Паутины. - Здравствуйте, господа. Простите мою бестактность, кажется, я подслушал ваш разговор.
  - Добрый день, эм...
  - Стивен Коул. А вы, кажется, Элизабет Гейн?
  - Да.
  - Рад нашему знакомству. Итак, мистер Ленар...
  - Саймон.
  - Саймон. Похоже, у вас возникли трудности?
  Он промолчал.
  - Я только что разговаривал с комитетом. Они собираются отстранить вас от работы. Ваша психика нестабильна, личность уничтожается, и, кажется, за вами охотится Предел.
  - И вы пришли меня спасти.
  - Наше предложение в силе.
  - Я не доверю свою жизнь Паутине. Вы уже погубили Сару.
  - То, что мисс Беррел потеряла связь с реальностью - не наша вина. Вы прекрасно это знаете. Мы...
  - Вы использовали ее, как подопытного кролика. Постоянно проводили тесты, вынуждали делать несколько погружений подряд, дрессировали на третьих уровнях, ломая психику.
  - Сара была очень ценным сотрудником и ее смерть стала для нас большой утратой. Вы должны понимать, что она добровольно шла на эти риски.
  - И теперь вы хотите, чтобы я делал тоже самое?!
  - Саймон, мы хотим помочь вам.
  - Мистер Коул, позвольте я с ним поговорю. - вмешалась Элизабет.
  
  - Я не пойду к ним, Элиза!
  - Замолчи, Саймон! Ты ведешь себя, как ребенок, нельзя вечно искать виноватых. Ты слишком долго тянул. Саймон, я знаю, ты любил Сару, но пора смириться с произошедшим и отпустить, иначе ты никогда не сможешь исцелиться. Попробуй хотя бы на минуту отгородиться от этого гноя в твоем разуме, и подумать здраво. Что ты сейчас делаешь? Разве эта показушная истерика поможет тебе, поможет памяти о Саре? А что бы сказала она в такой ситуации?
  - Но...
  - Ты слишком зациклился на ненависти к себе. Ты должен мучиться, потому что не смог спасти ее, не умер вместе с ней? Так ты считаешь? Поэтому ты постоянно рвешься в Предел и ищешь любой повод добраться до Бездны? Ты должен был выжить. Ты уникален и твои способности могут спасти еще сотни жизней. Если ты не согласишься на помощь, то погубишь себя ни за что. Доверься хотя бы мне. Ты не можешь мыслить здраво и принимать рациональные решения.
  - Ладно. Возможно я правда не могу нормально мыслить. - он помолчал. - Я сам займусь отсеиванием.
  ***
  - Итак, мистер Ленар, процедуру вы знаете. - прозвучал голос доктора. - начнем с воспоминаний о Саре Беррел. Это должно избавить вас от кошмаров. Головными болями и восстановлением личности займемся позже. Можете приступать, мы будем рядом.
  Саймон окунулся в бессознательное. Перед глазами выстроился паззл воспоминаний с сотнями нитей связей и временных промежутков. Он отфильтровал все, что не относилось к Саре и выстроил ленту событий, длиной в два года. Собравшись, он погрузился в прошлое.
  Первая встреча не была лишена романтики - девушка возродила его. Саймон рос нелюдимым мальчиком, что наложило отпечатки на его становление: к двадцати шести годам он оттолкнул большинство близких своим скверным характером. Последние друзья отворачивались, отказываясь терпеть его выходки. В тот же год погибли родители. Оставшись наедине с собой, Саймон предпочел помощи психиатров альтернативный вариант - смерть.
  Его тело нашли и восстановили, а вот с заблудшей душой возникли трудности. На втором уровне Проводники не обнаружили следов, а третий тогда был неисследованной зоной, в которой бывали лишь единицы. В тот момент и появилась Сара. Благодаря альтруизму и трудолюбию девушка была одним из лучших Проводников. Она погружалась на Дно лишь раз, но без колебаний отправилась за Заблудшим. Обнаружив его, девушка попыталась всплыть, но начала тонуть сама. Тогда то Саймон и открыл в себе талант Проводника, вытащив их обоих.
  Сара приходила к нему во время реабилитации и предлагала работу. Расписывая все привилегии и уникальность профессии Проводника, она уговорила его попробовать. Саймона заметили уже после пробного погружения, когда он впервые пробил проход с внешнего на второй уровень. Исключительные способности сделали его популярным и скоро он встал наравне с лучшими Проводниками.
  В то же время их общение с Сарой перешло на другой уровень. Холодные приветствия сменились теплыми взглядами, нейтральные разговоры личными беседами, встречи в офисе - вечерними свиданиями. Вскоре это переросло в отношения, полные открытой любви. Поскольку оба они были Проводниками, то понимали друг друга в разы лучше других людей. Не было интриг и пустых обид, любые желания узнавались без слов, проблемы решались за минуты. В силу профессии интимная близость так же перешла на новую ступень: любовь в бессознательном, когда переплетаются не просто тела, но и личности - надежды, мечты, эмоции. Они обращались в нечто единое, сближая "Я" до целостного "МЫ", которое в пике момента взрывается мириадами звезд и шумом волн, огнями фейерверков и громом небес. А после оно растворяется, оставляя внутри частику этого слияния, частичку общего сознания.
  Спустя время Саре предложили работу в Паутине - верх карьеры для Проводника. Саймон боялся, что альтруизм возлюбленной вкупе с жесткими методами организации приведут к плохим последствиям, поэтому пытался отговорить ее. Но девушка верила, что за изучением Завесы стоит будущее человечества и хотела максимально приблизить его. Со временем опасения Саймона подтвердились: переусердствуя и подвергаясь усиленным тренировкам, Сара утратила связь с реальностью. Поначалу это проявлялось невинно: вялость, потеря концентрации, отстраненность. Но вскоре болезнь усилилась и девушка начала проваливаться в бессознательное, порой пропадая там по несколько часов. Это случалось спонтанно - она могла уйти в транс при чтении или отключиться посреди улицы. Провалы увеличились до суток, и однажды она ушла в Предел насовсем. Саймона не пускали в бессознательное девушки, как слишком привязанного, а другие не могли отыскать Сару на втором уровне. Способных погружаться на Дно Проводников было слишком мало и они не могли помочь, занятые более важными людьми. Так Саймон не выдержал и отправился за возлюбленной, вопреки всем запретам.
  Предел воспринимает Проводника иначе, когда тот вторгается в бессознательное близкого человека. Он видит не внешний раздражитель, а частичку сознания, которая мешает правильной работе. Тогда он начинает ее править - проникает в сознание, старается изменить или поглотить. Это все равно, что дать разум на растерзание младенцу, который перемешает все, раскидает в разные углы, а часть вовсе выбросит в окно. Противостоять этому сложно, поэтому Проводникам запрещают работать с близкими людьми. Но любовь Саймона оказалась сильней, и он дошел до последней черты - Бездны, за которой тянулась неизвестность, где пропадает и жизнь, и смерть.
  Много раз Саймон пытался вспомнить, что произошло за Завесой, но в голове был лишь туман. Он не знал, что помогло ему выбраться, но понимал, что немалая часть его пропала там и не вернется никакими процедурами. Но Саймон может облегчить боль, может отпустить произошедшее и помочь себе, а после - другим людям. Началась коррекция памяти.
  
  - Как вы себя чувствуете? Есть ли...
  - Что показывают приборы? - перебил Саймон.
  - Изменения есть, - ответил доктор. - но незначительные. Возможно, кошмары закончатся, но это максимум. Похоже, мисс Беррел слишком прочно засела в вашем сознании, поможет только удаление воспоминаний.
  - Нет.
  - Почему вы так упираетесь? Мы ведь не собираемся стирать все. Даже небольшая корректировка может улучшить ваше состояние в разы.
  - Это моя память, моя личность. Я не позволю ничего в ней менять.
  - С открытием Предела люди превратились в идиотов.
  - Идиоты были и раньше.
  - Но они не так влияли на жизни.
  - Интересно.
  Саймон лишь теперь почувствовал изменения. Пусть и немного, но мыслить стало легче. Образы, как и формы, были четче, и анализ проходил быстрее. Врач прав: манипуляции с памятью о Саре могут сильно помочь.
  - Не смотрите так. Ненавижу этот пронзающий взгляд Проводников.
  - Похоже, вы из секты ученых, которые считают возрождение преступлением. Как вас зовут?
  - Тревор. Тревор Сэмс. - раздраженно ответил врач.
  - Забавно, что при этом вы сами работаете с Пределом.
  - Я спасаю людей, которые пострадали от игр со своей жизнью.
  - Никогда не понимал ваших мотивов. Я знаю, чем руководствуются религиозные фанатики. Но вы! Это же ведет человечество в новую эру. Как вы можете выступать против?
  - Люди не властны над другими, Саймон, тем более над жизнью и смертью. Это законы вселенной, мы не имеем права их нарушать.
  - Это настолько старинные догматы. Мир меняется, как и наша в нем роль. Что плохого в том, что мы помогаем людям? Я понимаю неприязнь к пластике личности, но мы воскрешаем их, Тревор. Это то, о чем мечтали тысячелетиями.
  - И во что это вылилось? Люди перестали умирать и обезумели. Теперь, когда почти у каждого есть второй шанс, насколько увеличилось число смертей? Водители машин, поездов и самолетов лихачат, не опасаясь попасть в аварию и погибнуть; профессии строителя, высотника или пожарного, которые раньше были опасны, превратились в конвейерные и малооплачиваемые; некоторые особые отморозки специально тонут и стреляются в погоне за новыми ощущениями. Мир сходит с ума, Саймон.
  - Эволюции не бывает без переходных моментов. Это обычный отбор.
  - И к чему он приведет? Наши познания о Завесе настолько малы, а люди уже возомнили себя бессмертными. Ты же видишь: она тоже может эволюционировать. Она адаптируется под условия, как и мы. Раньше второй уровень был потолком, через который не переходил ни Проводник, ни Предел. Со временем он начал уводить Заблудших на Дно, и появились люди, способные погружаться настолько глубоко. Но чем дальше уходит душа, тем большее она теряет по возвращении. Ты открыл четвертый уровень - Бездну. Кроме тебя никто еще не проникал туда, но и этих знаний достаточно, чтобы понять, насколько искажается там личность. А что будет, если люди будут возвращаться из-за Завесы? Передо мной стоит ярчайший пример. Если теории верны, то Завеса - огромная свалка, куда сбрасываются все личности, разорванные на куски. Ты пробыл в там ничтожно мало - секунды. Твоя душа не успела расщепиться, лишь потеряла часть себя. Но со временем, когда мы освоим Бездну, Предел начнет забирать Заблудших сразу за Завесу. И что же будет, если мы проникнем на ту сторону? Будем вытаскивать личности, которые превратились в месево из первых попавшихся привычек, воспоминаний и мировоззрений? Мы перестанем быть людьми, Саймон, превратимся в чудовищ. И самое ужасное то, что со временем это станет нормальным.
  Саймон молча слушал.
  - Я знаю, что ты не особо человеколюбив. - продолжил Тревор. - но должен понимать, как человек, как личность, что это ведет к концу. Я знаю, что тебя лечат не для того, чтобы вернуть в строй, а отправить за Завесу. И я не удивлюсь, если ты согласишься. Люди вроде тебя могут погубить человечество.
  Саймон смотрел на Тревора. Может, эта речь и не стала для него гласом божьим, но задела. Как и многие другие, он предпочитал засовывать подобные темы глубоко внутрь себя.
  К чему все это ведет? В кого превращаются люди? Эти вопросы относились к той группе, где нет правильных ответов.
  - Наверное, мне не стоило обо всем этом говорить. Мне, в отличие от вас, Проводников, не хватает сдержанности. Ладно, ты не хочешь трогать память о Саре. Пускай. Есть другой курс лечения. Честно признаться, он разрабатывался конкретно для тебя, и другой человек вряд ли выдержит его. Предупреждаю сразу: это будет долго и больно. Мы будем изменять личность на сознательном уровне. Это не обычная пластика, потому что ты будешь принимать непосредственное участие. Раз ты такой баран, возносящий свою индивидуальность, то и меняться будешь индивидуально.
  - Подожди, как это на сознательном уровне? Это же все равно, что резать мозг без анестезии.
  - Как там говорят, любовь требует жертв? Да, это опасно, но ты отказываешься от обычного лечения.
  - И сколько это будет длиться?
  - Зависит от объема. Либо так, либо меняем память.
  - Я выдержу.
  ***
  Во время пластики личности человека усыпляют, потому что из-за боли он может навредить как себе, так и оперирующему. Будучи в сознании, Саймон наблюдал за работой Тревора. Тот, словно паук, перебирал эмоциональные нити и отсеивал отрицательные. К памяти о Саре не было доступа, поэтому врачу приходилось копать глубже и вытаскивать пагубные осадки из далекого прошлого: школьные обиды, детские страхи, несбывшиеся мечты. Ловко работая руками, он откладывал крупицы скверного характера Саймона, чтобы он позже выбрал те, которые можно удалить или изменить.
  
  Тревор сказал, что они управятся за три подхода, но Саймон оказался не готов даже к первому. Боль была такой, словно кожу отдирают от мяса и выставляют в таком виде на мороз. Она наполняла весь разум, не давая отвлечься, зарывалась так глубоко внутрь, что не было сил даже кричать. Именно так воспоминания и привычки отрывали от сознания, а позже изменяли или выбрасывали. Сама душа разрывалась на части, открывая миру огромные дыры. И все, что могло заполнить их на время пластики - боль. Больше не существовало ничего.
  
  Саймон очнулся, привязанный к постели. Как только он задумался об этих мерах, то понял их смысл. Он бросился вперед, отчаянно крича. Мыслить было невыносимо, все, что доходило до разума, было пропитано резью. Ни разу с ним не происходило такого: было мучительно больно думать.
  - Саймон. Ты меня слышишь?
  Где-то в вышине слышался голос, но он не мог сосредоточиться на нем. Не мог фокусироваться, не мог мыслить. Наконец, его начало отпускать.
  - Наконец-то, пришел в себя. - Тревор сидел рядом с ним. - Как ощущения?
  - Иди к черту!
  Врач рассмеялся:
  - Я тебя предупреждал.
  - Это ужасно! Я больше не вынесу.
  - Обратного пути нет, Саймон. Если мы не продолжим, то ты и пары часов не проживешь. Готовься к второму подходу.
  - Нет! - но он уже отключился.
  
  Саймон надеялся, что во второй раз будет легче. Все-таки знакомый враг лучше неизвестного. Но он ошибся. Его захлестнула новая волна боли. Только в тот момент он понял, что ее не сравнить с другими, к ней нельзя привыкнуть. Он не знал, сколько вопил, для него больше не было понятия времени.
  
  - Пожалуйста, прекрати.
  Саймон тяжело дышал. У него не было сил сопротивляться боли, захватившей сознание. Он хотел закричать, но его не хватало даже на это. Говорил он и то с трудом, проглатывая слова вместе со слезами.
  - Я прошу тебя! Остановись! Лучше я умру. Умереть будет куда лучше!
  - Извини, Саймон, я не могу. Я должен вылечить тебя.
  - Нет! Я не хочу снова испытать это! Я не выдержу! Это невозможно!
  - Саймон, это финальный подход. Последний шаг.
  - Это невозможно, Тревор, столько боли, человек не может выдержать столько боли. Она повсюду. - Саймон начал бредить. - Она пожирает меня, Тревор, я не могу от нее спрятаться! Пожалуйста, я умоляю тебя, не заставляй меня вновь пережить это. НЕТ!
  Он провалился обратно.
  ***
  Саймон открыл глаза, поворочался в постели и потянулся. Сразу после этого он застыл. Впервые за долгие годы он проснулся, не вскакивая от кошмара. Головные боли утихли, хоть и не настолько, чтобы про них можно было забыть. А вот тело, отдохнув, ликовало и обрело новую жизнь: мышцы и суставы не ныли от усталости, веки не смыкались от недосыпа, пыльцы рук и ног живо двигались, а не вяло корчились. Саймон уже давно позабыл, как прекрасен может быть момент пробуждения. Еще раз сладко потянувшись и почувствовав приятное покалывание, он вскочил на ноги. Тревор сидел неподалеку, что-то записывая. Услышав звуки, он обернулся:
  - Очнулся.
  Увидев лицо Тревора, Саймона пробила дрожь. Он вспомнил произошедшее, в глазах помутнело, сознание поплыло. Он знал, что его голова вот-вот взорвется, и когда это произойдет он будет кружиться в вихре боли. Вечно.
  - Нет-нет-нет. Только не это!
  - Саймон, успокойся! - голос Тревора растворялся. - Это все фантомная боль. Слышишь, Саймон? Это НЕ ПО-НАСТОЯЩЕМУ.
  Но он уже провалился. Саймон знал, что упадет не обратно в постель, а в объятия ужаса.
  
  - Наконец-то. - Тревор стоял над ним, глядя на приборы. - Отпустило?
  Саймону и правда стало легче. Все образы пропали, разум был чист, а тело свежо. Никогда он не чувствовал себя так хорошо.
  - Да. - осторожно начал он, опасаясь нового наплыва боли. Но его не последовало. - Точно да.
  - Поздравляю. Ты отлично справился.
  В любой другой ситуации Саймон бы ответил сарказмом, но сейчас его обуяла благодарность. Это было настолько непривычно, что он похлопал себя по лицу.
  - Спасибо. - неуверенно сказал он. - Да, именно! Спасибо! Я искренне тебе благодарен.
  Тревор рассмеялся:
  - Тебе понадобится время, чтобы привыкнуть. Нужно сделать пробное погружение.
  
  Саймон, казалось, никогда не ощущал такой свободы. Он и не понимал, насколько сильно давила на него Завеса, пока не избавился от этого. Он все так же ощущал зов Бездны, но мог игнорировать его, а Предел хоть и чувствовал Проводника, но, похоже, был не особо заинтересован. Ощущение легкости было сродни их с Сарой путешествиям по бессознательному. Только теперь Саймон понял, насколько сильно о ней напоминает Предел. Он рассмеялся.
  ***
  Кабинет Стивена Коула говорил о хозяине больше, чем нужно: никаких фотографий семьи, следов хобби или других намеков на то, что тот является человеком. Лишь большой стол, множество книг и папок, и тошнотворная чистота, до которой может дойти либо перфекционист, либо сумасшедший. Мужчина сел в кресло и предложил Саймону стул напротив.
  - Саймон, я хочу с вами поговорить. - начал он.
  - Ну еще бы.
  - Операция прошла успешно. Поздравляю вас. Как чувствуете себя?
  - Не хочется признавать, но отлично. Наверное, мне нужно сказать спасибо.
  - Не нужно, думаю для вас это будет тяжело. Я хотел прояснить дальнейшую ситуацию.
  - Я слушаю.
  - Как я и говорил ранее, мы не станем насильно отправлять вас за Завесу. Тем не менее, я прошу вас еще раз подумать об этом. С моей стороны было бы глупо упускать возможность сделать такой серьезный шаг. Наш с вами разговор, Саймон - это переломный момент в жизни человечества. И от вашего решения будет зависеть наша судьба. Я лишь догадываюсь, насколько сложно вам будет найти ответ, поэтому сделаю все возможное, чтобы поддержать вас. Отныне вы числитесь в штате сотрудников, вам начисляется зарплата и уже готов аванс. При желании вы можете работать, но мы даем бессрочный отпуск для принятия решения. Вы можете обратиться с любой просьбой, я сделаю все возможное, чтобы вы чувствовали себя комфортно и обдумали сложившуюся ситуацию.
  Саймон молча вглядывался в лицо Стивена. Мужчина говорил правду, но его беспокоило другое. Коул прав: это переломный момент. Человечество стоит у черты, и ему, Саймону довелось решать, перейдет ли оно на ту сторону. Что с новым миром сделает Стивен? Быть может, у него добрые намерения, но верны ли они? Это походило на завязку в фантастическом романе: он - герой, которому суждено открыть дверь в новый мир, но для кого - злодея, который извратит его или доброго мудреца, который выведет человечество на новую ступень развития? Интересно, как герои решают эти вопросы? Саймон не знал, но надеялся, что ответ придет к нему.
  - Пока ваша голова не взорвалась от мыслей. - Стивен вывел его из транса. - я могу предложить вам источник для вдохновения. Или способ отвлечься, как вам удобнее. Участвовали когда-нибудь в дешифровке мыслей?
  - Мы же Проводники - не агенты безопасности. Нас даже не допускают к информации об этом.
  - В таком случае, вам будет интересно взглянуть.
   "Это явно лучше, чем забивать голову мыслями о Завесе. - решил Саймон."
  
  - Извините, вы - Александр Потапов?
  - Да, это я.
  Мужчина был средних лет и широкой комплекции. Живой взгляд и добродушное лицо выдавали в хозяине любопытного и умного человека, любителя бесед.
  - Здравствуйте, я Саймон...
  - Саймон Ленар. - перебил мужчина. - Я знаю. Вы настоящая звезда среди Проводников. С чем пожаловали?
  - Меня отправил Стивен Коул, предложил посмотреть на дешифровку мыслей.
  - Серьезно? Ну тогда я не имею права отказать. - улыбнулся Александр. - Не бывало у меня раньше зрителей. Я так понимаю, ранее не доводилось видеть?
  - Нет. Нас не допускают к подобным материалам.
  - Знаете почему?
  - Догадываюсь. Сотни людей, способных копаться в чужих головах - угроза для человечества.
  - Приятно встретить человека, который в наше время думает о чем-то большем, чем список покупок. Мы можем приступать.
  
  Первое, что приметил Саймон - ощущения. В медицине, как и психологии при погружении разум человека не сопротивляется и принимает Проводника, как данное, позволяя свободно действовать. При дешифровке же отторжение началось со старта. Человек отказывался впускать обидчиков, и пространство сжималось, выталкивая их на поверхность. Чтобы не оказаться выброшенным, приходилось подавлять личность заключенного своей. Это оказалось сложнее, чем ожидал Саймон. Не имея опыта, он чертыхнулся в воздухе. Бессознательное отторгало его, а окружение вязло, обволакивая. Слияние слабело, отчего тянуло вверх, наружу. Он увидел руку Александра, которая схватила и дернула его.
  - Не уплывай. - усмехнулся он.
  - Непривычно, когда тебя отторгают.
  - А ты думал? Это тебе не по пустому сознанию Заблудшего ходить. Теперь самое интересное. Смотри.
  Воздух завихрился, и откуда-то из глубин одна за другой подымались тысячи дверей различных цветов и фасонов. Они кружили, меняясь местами, отчего разбегались глаза. Саймон знал, что эти замки хранят миллионы тайн, но не представлял, как можно понять, что находится за каждой из них, и тем более - как открыть. От звука, похожего на шум кружащей планеты, рвало уши. Казалось невозможным сконцентрироваться, когда зрение и слух настолько ошарашены.
  - Постарайся вырубиться. Тогда получишь контроль. - обрывками услышал Саймон.
  Он не представлял, что бы это значило, но старался дышать спокойно, отгородиться от мыслей. Двери вокруг все ускоряли темп, сжимая круг, и вскоре их поток давил уже физически. Саймон еле удерживался, чтобы его не разорвало и понесло в разных направлениях. Он заглянул внутрь себя, выискивая ответ, и тогда до него дошло. Он отключил разум, и бессознательное вырвалось наружу, вплетаясь в чужое, получая контроль.
  - А ты и правда талантливый.
  - Мы же насилуем его мозг.
  - Мило, правда? - рассмеялся Александр.
  Саймон вспомнил утехи с Сарой в бессознательном и его передернуло.
  - Понял принцип?
  - Не совсем.
  - Разум слабее бессознательного. Только ответив ему тем же ты получишь контроль.
  И правда. Пространство вокруг замедлилось, двери вальяжно плыли в воздухе.
  - Ну а дальше уже идет копание в голове. Про эти принципы я тебе не смогу рассказать.
  Видно было лишь, как двери быстро открывали свои тайны одна за другой, так же быстро закрываясь. Скорость была поразительна: Саймон не успевал уследить. Похоже, этот Александр крайне умел.
  - Удивительная вещь - Предел. - попутно заговорил агент. - Каких-то двадцать лет назад человечество ломало головы над вопросами преступности, смертности и безопасности жизни. Теперь же они выясняют, какая гибель наиболее красочна и насыщенна. К этому ли мы стремимся?
  - Большинство людей считают, что это переход к новой ступени, обычный период эволюции.
  - А как считаешь ты?
  Саймон задумался.
  - Бред собачий. Мир сходит с ума, и самое ужасное, что скоро это станет нормальным. - Саймон осекся, услышав в голове голос Тревора Сэмса.
  - Умная мысль. - заметил Александр.
  - Это точно. Жаль, что не моя.
  - Если в голове есть умная мысль, то она не обязана быть твоей. Мы ведь учимся у других.
  - Тогда теперь у меня в голове есть еще одна умная мысль.
  Александр рассмеялся.
  - Как ты считаешь, для чего же нами открыт Предел? Верно ли мы его используем?
  - Не знаю. - признался Саймон. - я старался большую часть жизни не задаваться этими вопросами. Это тоже самое, что спрашивать о происхождении людей. До сих пор ведь неизвестно откуда взялась Завеса, что по ее сторону и как это все связано с нами.
  - Но ты, кажется, приблизился к ответу. Каково это?
  - Все равно, что стоишь на выступе, а под тобой целая вселенная. Необъятная и мистическая неизвестность. Страшно до дрожи. Не прыгнешь - будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Но если рискнешь - можешь захлебнуться.
  - Сочувствую, что перед тобой стоит такой выбор.
  - Александр. - Саймон понял, что именно этому человеку стоит задать подобный вопрос. - готово ли человечество к этому шагу?
  - Не думаю, что ты найдешь человека, способного дать правильный ответ.
  - И все же, что ты думаешь?
  - Я думаю, что люди могут приспособиться ко всему. - неуверенно начал мужчина. - Мир изменится. Я не знаю в худшую или в лучшую сторону, потому что не знаю хорошо это или плохо. Значение, которое мы вкладываем в слово человек исчезнет. Изменятся моральные устои, принцип мышления, система ценностей. Кажется, это и зовется эволюцией. Лично я расстроюсь, пожалуй, но привыкну. Как и все. Не знаю, что еще тебе сказать. Это неизбежно. Эволюция все равно придет, рано или поздно. Слишком пессимистичный настрой. Тебе выпала уникальная возможность - открыть перед человечеством новые двери.
  - Возможно ты и прав. Спасибо.
  - Да не за что. Здесь мы закончили. Хочешь остаться на следующую дешифровку?
  - Извини, не могу. Спасибо за беседу, ты помог мне.
  - Обращайся. Мне тоже было приятно поболтать.
  Приятно поболтать. Насколько странны м для Саймона было сочетание этих слов. Но теперь он чувствовал: порой это и правда приятно.
  
  Сколько Саймон не пытался, но уйти от размышлений не удавалось. Шли дни, а в голове крутился один и тот же вопрос, принимая разные обличия. Готово ли человечество? А готов ли он сам? Что будет дальше? Как сделать правильный выбор?
  Дилеммы уже лились через край и сознание отказывало, охваченное этим потоком. Разные понятия, вроде карьеры, статуса и даже питания казались ничтожными. К Саймону заглянуло будущее. Оно поглотило все его существо. Вихрь мыслей в голове не давал успокоиться телу, отчего он постоянно двигался, не в силах сидеть более минуты. Ужасы прошлого превратились в кошмары будущего. Этот образ не выходил из головы, являясь во сне: пропасть, которой не видно конца и края, и он, заглянувший ей прямо в глаза. В этом взгляде было все - все секреты и тайны вселенной. Саймон стоял, дрожа от страха и предвкушения. Весь мир замер, все исчезло и был лишь шаг, после которого ты либо обретаешь все, либо гибнешь.
  ***
  Бар Клойстер был оживлен. Конец рабочей недели правил балом, предлагая выпить, отдохнуть и пошуметь. Саймон и Элизабет сидели, изучая барную карту.
  - Сегодня ты пьешь виски, Вискей?
  - Пожалуй, я готов попробовать.
  - Рада видеть тебя в добром здравии. Если честно, я вообще не помню, когда ты в последний раз улыбался.
  - Знаешь, так непривычно. Не тянет кого-нибудь обругать, дурные мысли не кишат в голове, как помойные крысы. Чувствую себя... человеком, что ли.
  - Вот и отлично. Ты хотел о чем-то поговорить?
  - Если честно, я больше хотел отдохнуть и выпить. Надеюсь, ты не против?
  - Я уж боялась, что этого больше не произойдет. Расскажи об операции. Какая она, Паутина?
  - Ох, это было ужасно...
  Саймон и Элизабет болтали несколько часов подряд. Наверстывая упущенное, они обсуждали все, что попадалось под руку. Приятная компания и нужное количество алкоголя помогли Саймону отгородиться от своих мыслей.
  За пеленой дурмана и смеха мир казался как раньше: наполненным смыслом и счастьем. Они бродили в глуби скверов и аллей, предаваясь воспоминаниям. Полотно листвы закрывало от проблем, позволяло насладиться жизнью. Как удивительны эти мирки внутри парков, где время меняет свой ход, а ты, кажется, приближаешься к чему-то неведомому, становишься частью огромной вселенной.
  Теперь, когда различные "но" и "если" отошли на второй план, Саймон отчетливо видел истину. Он остановил Элизабет:
  - Я отправлюсь за Завесу.
  Девушка молча смотрела на него. То ли она не могла контролировать себя из-за алкоголя, то ли не хотела этого делать - Элизабет дрожала. Ее переживания так ярко читались во взгляде, что Саймона пробило насквозь.
  - Хорошо. - прошептала она.
  Дальше был поцелуй. Нежные губы. Сладкий запах. Саймон знал это чувство: весь мир замедляет ход, давая двоим насладиться друг другом. Этот миг единения похож на взрыв звезды, гиперновую, озаряющую своей вспышкой галактики. Она затухает. Превращается в искру, и как маяк горит в душе, освещая дальнейший путь.
  Саймон знал это чувство. Но не мог ощутить. Он был настолько поглощен Сарой, что для других эмоций не было места. Элизабет отстранилась от него. Она плакала, потому что тоже знала это.
  - Элиза, я...
  - Я знаю, Саймон. Прости.
  - Я бы полюбил тебя. Если б мог, я бы полюбил тебя.
  - Я знаю. - тихо ответила Элизабет.
  ***
  Саймон не мог уснуть. Из головы не выходила Элизабет. Отвлечься он мог лишь мыслями о Саре или Завесе и сам черт не разобрал бы, о чем думать легче. Пусть он был мастером по опознанию чужих эмоций, но свои не понимал совершенно. Он стыдился того, что не ответил на чувства Элизы. В то же время злился, что она поставила его в такое положение. Он не знал на кого направлен этот гнев - ее или себя. Образ Сары так же не выходил из головы и Саймон думал, упрекнула бы она или поняла и отпустила. А отпустил бы он сам ее? От переживаний головная боль набирала обороты и он, не выдержав, встал с постели.
  Стараясь смыть вкус губ Элизабет, он выпил воды, но это не помогло. Не помог и горячий кофе. Весь алкоголь словно испарился из организма и напиваться снова не было никакого желания. Весь мир сомкнулся в трех точках, и каждая из них внушала ужас. Саймон чувствовал себя маленьким мальчиком, не способным решить задачу. Как найти правильный ответ, когда его не существует? От осознания бросало в дрожь.
  - Правильный ответ можно лишь создать. - тихо повторял он.
  Помог контрастный душ. Казалось, вместе с грязью он вымыл все прочее. Внутри было пусто. Разум, полный мыслей, охладел. Саймон пришел в себя.
  
  - Приятно слышать. - кивнул Стивен. - Не могу представить насколько сложно было решиться, но уверяю тебя, это правильный выбор.
  Саймон молчал. Мир казался старой кинолентой, накручивающей кадры. Он не участвовал в ней, лишь наблюдал. Сам Проводник был не здесь, он уже стоял перед Бездной, слушал ее зов, чувствовал, как душа покидает тело, отправляясь в неизведанное.
  - Прежде, чем ты отправишься, - отвлек его Коул. - я должен познакомить тебя с одним человеком. Он специализируется на контроле личности и может помочь... - он замолчал, подбирая слова.
  - Собрать мою душу, когда ее разорвет на части?
  - В целом, да. Готовься к погружению.
  - В смысле?
  - Он живет в Пределе.
  ***
  "Он живет в Пределе". Эта фраза не давала Саймону покоя. Он понял ее смысл только узнав имя человека. Кевин Паккон - Любимец Предела. Он читал дело.
  Десять лет назад человек погиб в авиакатастрофе. Тело восстановили, но самого Заблудшего найти не смогли. Пять недель Кевин пролежал в коме, а после сам вышел на связь с одним из Проводников через Предел. Как оказалось, мужчина смог из состояния Заблудшего восстановить личность, что стало шоком для всего научного сообщества. Его тут же отправились спасать, но он отказался, сказав, что жизнь в Пределе ему нравится намного больше. На тот момент, когда Саймон читал дело, вопрос еще стоял открытым. Как оказалось, после долгих споров и разговоров Кевину позволили остаться в Пределе при условии, что он передаст знания Паутине. И, в последствии, станет на них работать.
  
  Предел казался уютным. Он мерно плыл, не фокусируясь на чем-то. Словно Саймон долгие годы встречался с ним в рабочей обстановке, конкурируя и споря, а теперь оказался у него дома. И хозяин был спокоен, расслаблен и благодушно настроен. Именно это Саймон и чувствовал - расслабленность и спокойствие.
  - А, ты пришел.
  Голос звучал отовсюду, распарывая пространство. Рядом появился сгусток света, разрастаясь, пока не принял форму человека. Он был похож на Заблудшего.
  - Я Кевин. Кевин Паккон. - силуэт протянул руку.
  - Я знаю, кто ты. - От прикосновения Саймона обдало теплом.
  - Рад, что ты пришел.
  - Значит, ты сам хотел встретиться?
  - Да. Я хотел поговорить. Мы можем сменить обстановку на что-то более приятное.
  Воздух вихрился, принимая очертания различных мест. Уютный летний домик, сопровождаемый щебетанием птиц и яркими лучами солнца; берег озера с витающим запахом свежести и природы; горные хребты, обсыпанные снегом и ветер, вереницей рвущийся прочь. Саймона не удивляли сами картины, но их живость отличалась от того, что обычно создает разум человека.
  - Это ведь не бессознательное. - заключил он.
  - Заметно, да? - силуэт сверкнул, видимо, улыбаясь. - Мы находимся не внутри моего сознания. Это Предел. И образы создает он, благодаря моим мыслям.
  Саймон ни разу не видел, чтобы Предел работал на человека.
  - Я не понял. - признался он.
  - Как бы это объяснить. - пространство вращалось, принимая различные формы, пока хозяин отпустил контроль. - Скажем так, я подружился с Пределом. Я сумел собрать личность, когда гулял Заблудшим по его просторам. Пожалуй, ты единственный, кто способен понять это. Проведя здесь пять недель, которые мое тело лежало в коме, я научился понимать Предел. Он живой, Саймон. Конечно, не разумен, как мы, но может общаться, передавать информацию и даже испытывать некоторые эмоции. И теперь я вроде как стал его частью.
  - Предел живой? - Саймон стоял, огорошенный.
  - Это не совсем правильное слово, но я правда не знаю, как объяснить иначе.
  Саймон понимал, что в слово "живой" было вложено куда меньше смысла, чем принято, но открытие все равно поразило его. Конечно, это было не слишком удивительно, но с таким же подходом можно говорить об инопланетянах: Саймон был бы ошарашен ничуть не меньше узнав, что они и правда существуют. Приняв такое открытие, некоторые вещи вставали на свои места, другие - распадались. Посмаковав эту новость с минуту, Саймон кивнул:
  - Допустим. И что же ты хотел?
  - Честно признаться, даже не я. Это Предел. Ты, возможно, не осознаешь, что ближе к нему, чем кто-либо другой. Ты собираешься на ту сторону.
  - И?
  - Я не имею права советовать тебе, но это очень важно. Саймон, не открывай людям ту сторону. Это погубит всех. Завеса - нечто ужасное. Ты же видел Бездну, помнишь ее.
  - А ты?
  - Нет, я никогда не бывал там, и молю всех богов, чтобы не довелось. Понимаешь, Предел не злой, он не призван разрушать. А Завеса: я не знаю кто ее создал и для чего, но она живет лишь для того, чтобы уничтожать, рвать на куски все, что в нее попадает и не оставлять даже малейшего следа существования.
  Саймон проигнорировал слово "живет" и спросил:
  - Что ты знаешь о Завесе?
  - Я? Ничего. Только такие вот мелочи.
  Саймон чувствовал ложь, но смолчал.
  - Черт, - Кевин вновь сверкнул, улыбаясь. - я забыл с кем разговариваю. Прости, но я не расскажу. Эта информация слишком опасна. К тому же я действительно знаю очень мало. - и это было правдой.
  - Ты считаешь, что мне не стоит отправляться за Завесу?
  - Решать тебе. Я только прошу не открывать ее для людей. Но если побываешь там, то это от тебя и потребуют, сам понимаешь.
  Саймон кивнул. Он понимал.
  
  Конечно, Саймон не спал в эту ночь. Менее, чем через сутки он отправится за Завесу. И она звала. Ее голос трепетал от возбуждения. Но он уже решил, что откликнется на зов. Неизвестность слишком притягательна, чтобы отказываться от свидания с ней. Саймона беспокоили другие вопросы. Может ли он доверить Завесу Паутине? Готово ли человечество? И имеет ли он право решать это? Саймон никогда не был альтруистом, но сейчас, когда от него зависело будущее, он чувствовал груз ответственности. Словно отец, который выбирает садик для своих детей. Не научат ли их там плохому? Сделают ли достойными людьми? Хотя понятия достоинства и морали уже исказились достаточно, чтобы поменять все представление о личности. Будущее - самая неопределенная часть жизни, и Саймон понимал, что не ответит на эти вопросы. Решение придет само в нужный час.
  
  - Ты готов? - Стивен был возбужден.
  - Начинайте.
  Сознание Саймона уже покинуло реальный мир. Пространство вокруг было тусклым и размытым, и лучшим решением было закончить быстрее, чем он успеет передумать.
  Саймон теперь понимал слова Кевина о дружелюбности Предела. Он чувствовал, как тот провожает его ассоциациями: хлопает по плечу, желает удачи, извиняется за причиненные неудобства.
  На Дне был слышен лишь зов Бездны. Он заполнил все пространство, вытесняя другие мысли. Все миры, что покоились в бессознательном, уносило прочь. Граница между третьим и четвертым слоем разрушилась и Саймон увидел жуткую воронку, что тянула к нему лапы. И он ступил в ее объятия.
  Вспышка. Тишина. Тьма.
  ***
  Пустота.
  Цвет. Запах. Жизнь. Смерть. Мир. Всех этих понятий не существовало.
  Завеса. В ней нельзя видеть, нельзя слышать. В ней нет ничего, даже ее самой. И Саймона тоже не было. Ничто.
  Ничто плыло в пространстве бесконечности. Из ниоткуда к нему липли черты и реальность. Вначале мелкие, сродни атомам. Они разрастались, образуя подобие разума. Нет, самого разума не существовало, но появилось понятие. Разум. И этот Разум мог Мыслить. Очередное новое понятие. Так, по кусочкам, Разум дошел до Осознания и тогда начал Понимать.
  Это было Все. В абсолютном его значении. Все, что существует, когда-либо могло или сможет существовать: мысли, планеты, цивилизации, галактики. Все вопросы. Все ответы. Все это - Завеса. Она вместила в себе вечность и стала большее ее.
  И Разуму было открыто Все. Но он не мог его осознать. Разум мог осознать лишь себя. Он существовал. И для Разума это было Все. Его личная Завеса. Он не мог уйти за ее пределы, но мог впитывать, обретая чувства, инстинкты. А дальше такие сложные понятия, как память, суждения, привычки. Таким образом родилась Личность. И она назвала себя Саймон.
  Завеса, обнаружив в своих владениях мыслящее существо, оградила его панцирем из плотного тумана. Она не скрывалась и даже не пыталась запереть, просто позволяла концентрироваться на себе. Может, она дружелюбна? Нет, она не добрая и не злая - Завесе нельзя дать характеристику, она не обладает ни личностью, ни разумом.
  Саймон, получив контроль над собственным сознанием, тут же пустил его в ход. Где-то вдалеке сверкнула искра и вскоре выскочила в огороженное для него пространство. От тумана отделялись маленькие кусочки и, твердея, оседали на ней. Это осколки личности собирались воедино. Через мгновение Саймон увидел ее...
  Сара была нечеловечески красива. За долгие годы кошмаров он привык видеть на ее лице лишь боль и муки, но сейчас его озаряла улыбка. Обретая четкие очертания, она казалась ангелом, прекрасным и сияющим.
  - Привет, Саймон.
  От ее голоса дрожало пространство. Саймон хотел ответить, но слова застревали, боясь выйти наружу.
  - Ты очень далеко зашел. - он кивнул. - Спасибо, что собрал меня, я рада. Правда рада. Но Саймон, я не могу существовать за Завесой. Мне больно и я не удержу долго свою личность. Не думаю, что это под силу кому-то кроме тебя.
  - Но ведь мы можем...
  - Не можем. Я не могу вернуться. Ты знаешь это. - И он знал. - Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы отпустить меня. Ты слишком долго страдал.
  Саймон не отвечал. Да и какие тут могут быть слова. Здесь, за Завесой, они узнавали друг от друга куда больше, просто заглянув в глаза. В них было видно все - чувства, мысли, переживания. Они уже давно все друг другу сказали. Кроме одного.
  - Я люблю тебя.
  - Я тоже тебя люблю.
  И она исчезла. Испарилась. Войдя в просторы Завесы, ее больше не существовало. Но каждый раз, когда Саймон думал о ней - Сара оживала, чтобы ответить на его мысли и вновь угаснуть в круговороте бесконечности, словно звезда в ночном небе.
  Саймон чувствовал себя свободным. Теперь, отпустив Сару, его внутренний механизм вновь заработал, возрождая тягу к жизни. Такой легкости он еще не испытывал. Любовь к Саре, оседавшая раньше тяжким грузом, обратилась в топливо для существования, и его бы хватило, чтобы пережить вечность.
  Теперь, очистившись, он мыслил с максимальной мощностью. И его волновал лишь один вопрос. Лишь одна вещь, которую он должен выяснить.
  - Покажи мне будущее.
   Что случится, если люди освоят Завесу?
  ***
  Саймон бросился вперед и свалился с больничного стола, утянув за собой приборы жизненных показателей. Тревор Сэмс, сидящий за компьютером, вскочил от внезапного шума, опрокинув добротную половину папок.
  - Саймон!
  - Нет времени. Мне нужно к Коулу. Сейчас.
  - Нет, ты только воскрес, нам нужно проверить твое состояние.
  - Сейчас же!
  Только теперь Тревор заметил во взгляде Проводника изменения. В нем читались знания и секреты всего мироздания. Он пронизывал, выворачивая наизнанку душу и играясь с ней, как с куклой. Весь Саймон изменился. Он излучал ауру, словно сама вселенная стоит перед тобой, облачившись человеком. А со вселенной шутить не стоит.
  Саймон мчался по коридорам Паутины, не осознавая, что не бывал и в половине из них, но ориентируется словно у себя дома. Спустя пару минут он уже был в кабинете Стивена Коула.
  - Ты очнулся? - мужчина говорил добродушно, но Саймон чувствовал, что он в ужасе.
  И это было не все. Заглянув в его глаза, Проводник увидел куда большее, чем эмоции. Теперь, когда ему представилась возможность отдышаться и поразмыслить, он осознал, что его мозг работает с астрономической скоростью. Он прокручивал сотни ситуаций, отвечал на миллионы вопросов и оперировал такими понятиями, в которых раньше почти не смыслил.
  - Ну что же, теперь нет смысла что-то скрывать. Наверное, ты уже прочитал все мои мысли. И память.
  Но Саймон не слышал. Его затмила пелена информации. Не осознавая своих действий, он считал всю душу Стивена - его мысли, воспоминания, мечты, страхи. Он знал этого человека лучше, чем его любимая бутылка виски, чем он сам.
  Мозг не поспевал за тоннами валившихся знаний, отчего голова раскалывалась на части. Словно все эти данные спешат вылиться через уши, рот и глаза, а когда все отверстия закупорятся, черепушка попросту взорвется.
  Саймон заставил себя прекратить. Пошатываясь, он оперся на стену и сполз по ней. Отдышавшись, он заговорил:
  - Вы лгали.
  - Не лгал. Но да, я обманул тебя. Ты не первый, кто сумел вернуться из-за Завесы. Было еще два случая...
  Саймон не слушал. Это было ни к чему, ведь он уже узнал все это из памяти Стивена.
  Семья Коулов занималась изучением Завесы с момента ее появления. Как только первый человек вышел из комы, вернувшись из Предела, была собрана организация - Паутина. Ее основателем был отец Стивена - Вильям Коул. За десяток лет люди освоили Предел, и Коулы взялись за изучение Завесы. Попытки были тщетны, дело не доходило дальше теорий. Проводились эксперименты, часть которых была далека от морали, но более чем близка к науке.
  Первый человек вернулся с той стороны десять лет назад. Правда по возвращении он уже не был им: в личности было больше дыр, чем в плетеной корзине, все функции нарушены. Конечно, его пытались вылечить, пробовали пришить чужие свойства личности, но все было без толку. Ничего не дало и изучение мозга.
  Второй случай произошел шесть лет назад. Человек вышел из-за Завесы с серьезным нарушением личности, но был разумен. Эксперимент считался бы успешным, если бы мужчина не умер через час после возвращения. Но за это время врачи изучили новые его свойства. Работа обеих частей разума - сознательной и бессознательной - были усилены во много раз. Вычислительные, аналитические способности, холодное чтение, эмпатия - все эти навыки возросли на порядок. Человек владел куда большим объемом информации, чем перед путешествием за Завесу. Чтение личности обернулось полным погружением в бессознательное без всяких приборов, что позволяло узнавать мысли, прошлое и тайны человека. Но мозг не выдерживал нагрузок, и, работая в безумном темпе, стремительно умирал. Врачи даже не пытались вылечить Проводника, потому что попросту не знали, что делать. Использовав по максимуму каждую минуту, они вытаскивали всю информацию, но вновь узнали ничтожно мало.
  И вот теперь, спустя шесть лет, ответ был ближе, чем когда-либо. Саймон, полностью сохранивший личность и память, сидел перед Стивеном. Вот оно - будущее, к которому Коул стремился столько времени.
  - Нет, это не оно. - сказал Саймон. - Это не то будущее. Людям нельзя осваивать Завесу. Я видел, что произойдет, открой мы ее миру. Человечество не готово.
  - Бред! - Стивен был в ярости. - Люди это заслужили! Тысячелетиями мы эволюционировали, мы развивались, открывая секреты мироздания. Да, это было опасно, в каком-то роде даже фатально, но такова цена науки. Мы уже вплотную подобрались к бессмертию, неужто ты хочешь отнять его?
  - Вы не понимаете, Стивен.
  Коул не был злым человеком, несмотря на аморальность его взглядов. Но мужчина не видел того же, что и Саймон. Он не сможет понять. А Саймон не сможет объяснить.
  - Извините, Стивен. Я ухожу.
  - Ну нет.
  В кабинет ворвался мужчина с пистолетом наготове, но Саймон, уже прочитавший этот исход в мыслях Коула, быстро припечатал его к стене. Быть может, тело работало не так быстро, как мозг, но он получал огромное преимущество, имея сотни вариантов развития событий. К тому же он знал, чего ожидать от противника. Не дав мужчине опомниться, Саймон ударил в две наиболее болезненных точки и выбежал из кабинета.
  Стивен рассмеялся:
  - Глупо было пытаться обмануть человека, способного читать мысли. Ладно, все равно он долго не протянет.
  Саймон несся по коридорам мимо десятков людей. Он знал все входы и выходы, все пароли, поэтому выбраться не составило труда. Яркий солнечный свет вгрызался в сетчатку, вынуждая зажмуриться. Мира, каким его раньше воспринимал Саймон, не существовало. Все стало иначе. Проезжающие машины больше не были обычными металлическими коробками, они стали набором сложных механизмов и сплавов, а сами механизмы - системой сотен шестеренок и процессов. Всю эту тяжелую схему работы Саймон представлял в своей голове, глядя на любой автомобиль. Люди стали сложными организмами, наполненными не только органикой, но и личностями: мировоззрениями, инстинктами, повадками. Солнце, здания, даже сам воздух - все стало во много раз объемнее, чем раньше. От потока данных Саймона захлестнула новая волна чудовищной боли. Он упал на землю, пытаясь остановить бесконечную обработку информации и лишь через время ему удалось перебороть себя.
  Саймону не требовалось и двух минут для раздумий. Мозг работал с такой скоростью, что решал любую проблему за доли секунд. Стивен был умен и точно знал, чем давить на Саймона. Единственное, что имеет для него значение в этом мире.
  
  Саймон спешил к дому Элизабет. Он не был уверен, что найдет ее там, но верил вероятности. Сев в такси, он закрыл глаза и попытался отгородиться от внешнего мира. Безрезультатно. Знания все лезли и лезли, прорываясь изо всех щелей. Мозг, вынужденный уделять этому в разы больше внимания, ослабил контроль остального. Саймон чувствовал, что тело слабеет, слух ухудшается, как и зрение. Сердце, кровоток, нервная система - все работало медленнее. Но в страхе потерять Элизабет, Саймон совладал с собой.
  Он встретил Стивена, не успев дойти до дома Элизы.
  - Прекрати, Саймон. Ты уже ничего не изменишь. Тебе ведь недолго осталось, не усложняй ситуацию.
  Вперед вышел мужчина солидных размеров и кинулся на Саймона. Хоть тело и было скованно обделенным вниманием мозга, это не мешало предугадывать действия и находить более удачные расклады. Четкими движениями он уходил от ударов, бил в нужные места и держал верную дистанцию. Это не было похоже на бой, скорее на игру с маленьким ребенком, пытающимся ударить грозного дядю.
  Стивен смотрел со вселенской грустью. Он понимал, что нет иного способа задержать Саймона, поэтому просто продолжал наблюдать, как Проводник обтекал, выматывал и бил его лучшего бойца.
  Это продолжалось пару минут, после чего оба соперника, запыхавшись, разошлись. Саймон стоял, упершись в колени, а мужчина растирал побитые места.
  - Сколько времени дал Тревор?
  - Еще три минуты.
  - Немного не рассчитал. - сказал Саймон и рухнул на асфальт.
  Мозг перегрузился и перестал контролировать тело. Из-за слишком большого объема информации он не мог адаптироваться так быстро. Если Саймон не ошибался, то ему осталось пролежать парализованным около сорока минут, а после его мозг отключится, не справляясь с нагрузкой.
  - Стивен, не трогай Элизабет. - язык заплетался.
  - Боже, Саймон, что за бред. Я ведь не злодей.
  И правда. Стивен не был злодеем. Он желал человечеству добра, просто за многие годы оно исхудало и исказилось, все более походя на зло. Скоро эту грань смоет совсем. Саймон попытался засмеяться:
  - Элиза была права, я стал много драматизировать.
  - Мы скажем ей правду, хоть и не всю. Она узнает, что ты не смог совладать с собой после возвращения. И мир узнает о тебе. Будет помнить, как героя, который пожертвовал собой ради науки.
  - Кто бы мог подумать, что я докачусь до такого. - ответил он беззлобно.
  - Помоги мне, Саймон. Расскажи, что с нами станет.
  - Зачем? Ты все равно не доживешь. - Стивена пробила дрожь. Вселенная редко ошибается.
  - Почему ты упираешься? Для тебя это уже ничего не изменит.
  - Ты считаешь, что уже многое знаешь. Но это не так. Я не расскажу, потому что ты все равно не поймешь. Не трать время на изучение моей памяти, когда я отключусь, такую защиту не смогут обойти еще лет семьдесят. - он помолчал. - Я видел вечность, Стивен, и она сказала, что тебе не суждено изменить мир. Думаю, и мне тоже.
  Шло время. Саймон лежал на асфальте, а Стивен стоял над ним, чувствуя, как уплывает его надежда на будущее. В отличие от Проводника, он не знал, что будет дальше, и эта туманность выводила из себя. Но чувство быстро отступило.
  - Знаешь, Саймон, я благодарен тебе.
  - Знаю. - попытался улыбнуться он.
  Зрение подводило все сильнее. Саймон дошел до стадии, когда звуки и запахи плыли на периферии. Он не знал, сколько прошло времени, не знал где находился. Все, что ему оставалось - думать. Он мог размышлять о Саре, но знал, что скоро присоединится к ней в круговороте бесконечности. И все время, которое у него осталось, он думал об Элизабет. О Чиче.
  ***
  Стивен зашел домой и сбросил пальто. Голова гудела.
  Саймон Ленар умер пять лет назад и с тех пор исследования Завесы не двигались с места.
  Стивен сел на диван и томно выдохнул.
  Мир уверенно шел к безумию. За прошедшие годы Проводники сумели добраться до Бездны, но это достижение оказалось бесполезным - Предел усилил хватку. Заблудших не вытаскивали. Увеличилась смертность. Человечество переполошилось. Привыкшие к сладкому бессмертию, люди пришли в ужас от мысли, что теперь могут умирать. Конечно, во всем обвинили врачей и Проводников. Безобидные митинги со временем переросли в опасные бунты: мятежники вламывались в больницы и лаборатории, громили оборудование, нападали на работников. Поначалу такие случаи были редки. Но чем ближе подкрадывалось осознание собственной смертности, тем яростнее становились люди. Беспорядки ожесточились и привлекали все больше внимания. Нападения участились, народы озверели, и правительства последовали их примеру. Процветающие ранее города превращались в зоны боевых действий. Враждующие страны откладывали обиды, сосредотачиваясь на внутренних проблемах. Человечество стремилось уничтожить себя, своими же руками.
  Стивен налил холодного чая и вновь плюхнулся на мягкую подушку.
  "Пять лет... Что же дальше? Одному богу известно, когда вновь появится человек, способный перейти за Завесу, и появится ли вообще. Но мир рушится прямо сейчас. Неужели это и есть будущее?"
  Мужчина вздохнул.
  - Ну здравствуй, Стивен. - в голове прозвучал знакомый голос. Он был тих и спокоен, но разлетался по всем закоулкам сознания, не позволяя себя игнорировать.
  Коул огляделся.
  - Что? Это ты?!
  - Давно не виделись. - бодро ответил Саймон.
  - Ты жив?!
  - Ну, как посмотреть. В вашем, реальном мире меня не существует. А вот в твоем сознании - более чем.
  - Но как?
  Саймон задумался. Он вспомнил смутные образы. Как плыл в потоке бесконечности. Как погружался в пучину Завесы. Как был всем и был ничем. Он не знал, сколько это длилось - день, год, век - времени для него больше не существовало. Наверное, вечность - правильное слово. Он говорил с Завесой. Что она сказала? О чем был разговор? Саймон не помнил. Но она позволила ему вернуться, и цель своего визита он знал наверняка.
  - Скажем так, - заговорил он. - С Завесой тоже можно подружиться. Я так смотрю, мир катится в бездну. Звучит иронично.
  - После того, как ты погиб, многое изменилось.
  - Ты винишь меня.
  - Если б ты открыл Завесу все было бы иначе!
  - Это точно. Все было бы иначе. Поверь, Стивен, это - лучшее будущее из возможных.
  - Лучшее?! Саймон, человечество сходит с ума. Предел теперь рьяно борется за Заблудших. Люди умирают - десятками, сотнями. Они не могут свыкнуться с фактом, что у них теперь не будет нескольких жизней. А как же Завеса? Мы в тупике. За столько лет мы так ничего о ней и не узнали!
  - Завеса, Завеса... Ты фанатик. - Саймон на минуту замолчал. - Хорошо, твои труды стоит вознаградить. Я расскажу тебе все. Я - финальная стадия Проводника, часть Предела, часть Завесы. Меня не существует в физической форме, но связь с Пределом и бессознательная эмпатия возросли настолько, что я могу перемещаться в разумах людей. И не только.
  Саймон смолк, а Стивен почувствовал, как горят мышцы. Через мгновение, против его воли, тело начало двигаться. Коула словно связали, отказав в доступе. Даже мыслить он мог лишь с позволения Саймона. Проводник заменил его личность своей, полностью овладел телом и сознанием, а Стивен сидел, запертый, и наблюдал. Через мгновение он вновь стал собой.
  - И это не все. - продолжил Саймон.
  Голова взорвалась нестерпимой болью. Словно разум и душу измельчали, пока не превратили в кашу.
  - Я меняю твою личность. Сейчас ты пятилетняя девочка по имени Сьюзи. Теперь - легкоатлет Михаил. Или вот - страдающая шизофренией старушка Клавдия.
  Стивен истошно вопил.
  - Пожалуйста! Прекрати!
  - Точно, извини. Я подзабыл о понятии боли. - Саймон мягко вернул личность Коула. - В общем, я могу путешествовать по сознаниям, контролировать тела, менять личность, память - все, что касается работы мозга.
  Стивен отдышался, собираясь с мыслями.
  - Невероятно. Это же настоящий прорыв!
  - Нет. Это конец человечества. Если люди доберутся до Завесы, то вскоре исчезнут как вид. Даже те немногие, кто сможет вернуться, не захотят существовать в реальном мире. Как Кевин Паккон, сумевший очнуться в Пределе. Дальше последуют массовые суициды, организованные нападения с целью отправить всех и каждого в "лучший мир". Мы погибнем, Стивен.
  - Но мы и сейчас погибаем.
  - Потому я и пришел. Я отправлю человечество на двадцать лет назад. Изменю память и личность каждого, закрою доступ к Пределу и верну мир во времена, когда люди действительно умирали.
  - Что?! Ты с ума сошел?
  - Мы не готовы. Жизнь слишком ценна, чтобы относиться к ней так безответственно. Пока люди будут такими - они не смогут двигаться вперед. В будущем человечество вновь откроет Предел и тогда, возможно, все будет иначе.
  - Но как же Завеса? Мы так близки к разгадке вселенной. - в глазах Стивена горела старая искра фанатизма, граничащего с безумием. Искра, которая поддерживала в нем жизнь.
  - Я покажу, раз тебе так неймется.
  Саймон выхватил его и отправил за Завесу. Он чувствовал, как личность Коула расслаивается и тонет в бесконечности, как разум распадается по кускам, как все нутро разлетается по просторам вселенной. Стивен кричал.
  Нет, Саймон не держал на него зла. Боль - до смешного малая цена за то, что открылось Коулу. Ему предложили обменять жизнь на тайны вселенной. Саймон знал, что ученый согласился бы, не задумываясь. Это участь каждого, кто стремится подчинить судьбу.
  Пора отправляться дальше.
  
  Годы не тронули тело Элизабет. Сейчас, как и пять лет назад, она была юной красавицей. Лишь взгляд потускнел. В нем прослеживались утрата и одиночество. Она сидела на диване и держала в руках стакан. Саймон улыбнулся. Виски. Вдруг девушка вскочила, опрокинув содержимое и сбив журнальный столик.
  - Я чувствую тебя!
  - В тебе я не сомневался, Элиза. - сказал Саймон и выхватил ее в Предел.
  - Так вот как ты работаешь. И правда, мягко и обходительно. Точно твой стиль. - Элизабет рассмеялась, не сдерживая слез.
  - Теперь я могу тебя полюбить.
  Дальше слов не последовало. Они слились. В этом было все - страсть, счастье, нежность. Тысячи фейерверков, буйство стихий, все мыслимые и немыслимые вспышки энергии. Время отступило, давая им насладиться друг другом. Они переплетались, создавая единое целое и вобрали в себя весь мир. Они стали самой вечностью и этот миг громом пронесся по сознанию обоих, ослабляя хватку и приводя в чувство.
  Элизабет не задавала вопросов. Она уже все знала: как Саймон смог вернуться; что собирается делать дальше.
  - Пусть я буду последней.
  - Хорошо. Не выходи из дома эти дни.
  
  Процесс шел быстро. Не нуждаясь в отдыхе и имея мощность новейших компьютеров, Саймон был лучше любой автономной машины. С изменением личностей не было проблем: хоть он и почти не помнил жизни без Предела, за Завесой находились тысячи душ, живших до него. С их помощью он изменял человечество, корректируя память. Стараниями Саймона все устройства и знания о Завесе были уничтожены.
  Через несколько суток мир изменился. Города преображались. Былые бунты и мятежи стерлись из истории. Люди просыпались с осознанием, что жизнь дана им лишь раз, а смерть вновь стала синонимом конца.
  
  Саймон вернулся к Элизабет.
  - Я не хочу забывать тебя. Можешь стереть память о Пределе, Завесе - что угодно, но оставь воспоминания о тебе.
  Саймон не стал объяснять, чем это чревато. Не стал говорить, что это приведет к горю, долгим годам одиночества и терзаний, неспособности кого-то полюбить. Элизабет знала это. И была готова. Как и Саймон когда-то был готов помнить Сару. Он кивнул:
  - Отдохни, Чича.
  - Мы... - девушка не успела договорить и потеряла сознание.
  
  Элизабет с трудом вырвалась из сна. Взглянув на время она поняла, что проспала почти двадцать часов. Через несколько долгих минут она смогла, наконец, полностью совладать с телом. Еще через десяток - с памятью. Она помнила все, до мельчайших деталей.
  - Саймон. - прошептала она.
  Но никто не ответил. Внутри было настолько пусто, что имя эхом разносилось по сознанию. Все остальные мысли словно были отрезаны от мозга и бороздили пространство бессознательного, а в голове звучала лишь одна. Год за годом она давила на стенки разума, стараясь вырваться наружу, но Элизабет не пускала ее. И до самой смерти эта мысль делала ее живее, чем кого-либо.
  "Мы встретимся за Завесой, Вискей."
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"